В «Вотрубе» Сиверцев и Тараненко для начала просто пообедали — борщ подали хоть куда! Солдатня в «Ать-два» определенно ленилась на поварских должностях, в отличие от местных кудесников котла и чумички. Обедали неторопливо, потому что Покатилова на месте все равно не было, о чем шепнул маскирующийся под киношного гангстера Хома. Сиверцев не очень понял, зачем это было сказано — вроде бы он еще не успел стать важной птицей в покатиловской иерархии. Он, собственно, никем еще не успел стать, поскольку находился в «Вотрубе» в качестве покатиловского консультанта всего лишь в третий раз и не чувствовал себя тут своим. Даже упомянутого Хому Сиверцев знал лишь наглядно и имя (а скорее не имя, а кличку) запомнил только потому, что Покатилов однажды так к своему подручному обратился. Тем не менее Хома возник у их столика уже на четвертой минуте, когда официант принял заказ и улетучился на кухню.
«Нет, так нет, — подумал Сиверцев. — Пообщаюсь с Таранен-ко тогда».
Ему и в самом деле хотелось порасспрашивать Максима — до сих пор Сиверцев в основном рассказывал.
Увы, не вышло. Довольно скоро Хома возник снова, что-то доверительно шепнул Тараненко на ухо, после чего Максим встал и развел руками:
— Меня просят! Спасибо, Ваня. Дождешься?
— Конечно, — пообещал Сиверцев, не колеблясь.
Он сначала решил, что Тараиенко позвали обычные институтские дела, однако тот направился не к выходу, а вслед за Хомой, к тяжелой занавеси, отделяющей бар от хозяйского офиса. И тогда до Сиверцева дошло: Максима пригласил Покатилов, успевший, надо понимать, вернуться в родные пенаты.
Минут двадцать Сиверцев скучал за столом, невнимательно изучая зал. Он попытался прикинуть, в какой точке «Вотрубы» может находиться акустическая мода, но после борща упорно не думалось, а две по сто (одна перед борщом, вторая после) только усугубили леность мыслей.
Потом Тараненко вернулся, задумчивый и серьезный. По крайней мере серьезнее, чем уходил. Сел на прежнее место, поба-рпбанил пальцами по столу.
— Ваня, — сказал он через несколько секунд. — Пойдешь в составе моей группы в Зону?
Сиверцев опешил. — Я? В Зону?
— А почему нет? — Тараненко пожал плечами. — Грамотныйцитолог нам не помешает.
— А…
— С Баженовым я решу, — упредил Тараненко. — И не только я.
Максим вдруг наклонил голову и исподлобья взглянул на Сиверцева.
— Раз уж воткнулся во все это… Лучше тебя взять, чем кого-нибудь со стороны.
«Увяз коготок, увяз, — с легким ужасом подумал Сиверцев в который уже раз. — Ой, мама, куда ж я умудрился влезть?»
Старательно контролируя голос, чтобы не дрожал, Сиверцев осторожно осведомился:
— Правильно ли я понимаю, Максим… Я знаю слишком много, поэтому, сказавши «А», должен сказать и «Бэ»? То есть окончательно и бесповоротно перейти под начало. — Сиверцев выразительно мотнул головой в сторону тяжелой занавеси.
— Не так грубо, но по сути верно, — буркнул Тараненко. — Зона — это бизнес, Ваня, большой бизнес. С руководящей должности это видно очень отчетливо. Во всяком случае, гораздо отчетливее, чем с исследовательской. Только под начало приглашаю тебя я, а с… — теперь Тараненко указал в сторону занавеси, — мой отдел разве сотрудничает? Ни-ни! Международные уложения не велят. Зато никакие уложения не возбраняют заниматься бизнесом, если, разумеется, он легален. Но это мы уж как-нибудь организуем, легальность, в смысле.
— Значит, официальных препон с переходом не будет? — уточнил Сиверцев.
— Все устроим, — заверил Тараненко, и у Сиверцева исчезли последние сомнения. — Да и в зарплате ты выиграешь, не сомневайся. А Баженову в группу я замену найду, есть пара перспективных студентов.
— Как у вас, на верхах, все просто, — сказал Сиверцев чуточку тоскливо. — Р-раз! И все дела порешали.
Тараненко расплылся в улыбке:
— Ваня, ты что! Ты ж сейчас к верхам приблизился на шаг! На два шага! Правильные люди не трепотней международной запи маются, сам понимаешь…
«И все-таки, — Сиверцев продолжал волноваться. — Неужели я им настолько нужен, что меня так откровенно покупают? Чуть ли в долю не берут, стервецы… Я невольно впутался в некую исто рию, несомненно, сулящую большие прибыли. Сам я ничего тол ком не понимаю, но Тараненко отчего-то решил, будто мне вес открыто, как на ладони. И это как-то связано с исчезновениями сталкеров, с монстром, который ходит из Зоны наружу, а возмож но, и с таинственным, чтоб он был здоров, дупликатором… Надо все обдумать, ой надо! Не в смысле — соглашаться или нет, тут вес ясно, да и выбора мне, похоже, не оставили. Обдумать, дабы понимать: что происходит на самом деле, а то подобные мне везун чики с самого низу слишком уж часто оказываются разменной монетой для тузов, невидимых в густой тени…»
Вслух он сказал другое:
— Только у меня опыта полевой работы нет вовсе. Крыса я лабораторная!
Максим осклабился:
— Ничего, это поправимо, причем в кратчайшие сроки! Ты доел?
— Доел.
— Тогда нечего рассиживаться! Вот держи, это направление, Тараненко протянул свежеотпечатанный бланк, куда уже были вбиты фамилия, имя и новая должность Сиверцева. — Езжай к свою бывшую контору, сдавай дела коллегам. Баженову поклон и скажи, что коньяк с меня, а также два студента на твое место. Студенты буквально на днях, коньяк — когда получится. После этого приходи к моей секретарше, она тебя оформит. Завтра с утра за тобой заедут, а после обеда, думаю, уже будем в Зоне.
— Завтра? После обеда? — растерялся Сиверцев. — Так это… Я ж снаряжение даже издалека не видел! Ну ладно спецкостюм, их все на тренажах изучают. Или автомат, его хоть понятно за что держать и куда стволом тыкать. А остальное?
— Жизнь научит, — цинично ухмыльнулся Тараненко. — Не дрейфь, Ваня, по ходу дела освоишься. Не ты первый, не ты последний. К тому же в группе опытных людей будет достаточно. А со снаряжением завтра с утра поработаем — получим, распределим, подгоним, зарядим. Все отточено и выверено. И еще одна радость есть: без натовских наблюдателей пойдем! Никто над душой стоять не будет. Так что давай, ноги в руки — и оформляться. Подвезти тебя?
— Если не сложно, — вздохнул Сиверцев.
— Не сложно. Пойдем.
«Мощно пообедали, — подумал Ваня, усаживаясь в машину Тараненко. — Ладно, будем надеяться, что жизнь пошла в гору!»
Остаток дня Сиверцев провел именно так, как распланировал Тараненко: сдавал дела Пашке, пил отходную с коллегами, виновато поглядывал на Баженова, потом вторично угостился кенийским высокогорным у секретарши Анжелы и часов в восемь вечера уже мог считать себя сотрудником нового для себя отдела. За пределы исследовательского центра он вышел, еще не решив, куда напра-нится: в общагу, в снова открывшийся «Ать-два» или еще куда.
Но выбор вновь сделали за него: выйдя за КПП, Сиверцев узрел болотного цвета «Лендкрузер», вздохнул и покорно направился к пассажирской дверце.
Поехали, конечно же, в «Вотрубу».
Примерно в это же время в офисе Покатилова, только не в кабинете, а в смежном мини-баре, хозяин вторично за сегодняшний день принимал Максима Тараненко.
Мини-бар был скудно освещен, совсем как покатиловский кабинет. Небольшой низкий столик, рядом тележка с напитками, льдом и фруктами, удобные кресла. Что еще нужно для серьезного разговора?
Покатилов и Тараненко сидели тут второй час. Основное они уже обговорили, теперь попивали виски и разбирались с частностями.
— И все-таки, — повторил вопрос Тараненко. — Почему именно Сиверцев? Консультироваться логичнее у людей посерьезнее. Парень-то он неплохой, не спорю, но зеленый ведь совсем. И с другой стороны — для полевой работы есть специалисты не измеримо выше классом. Тем не менее вы настояли на его отправке. Почему?
— А ты, что ли, против, Максим? — словно бы нехотя пойнтересовался Покатилов.
Тараненко задумчиво пошевелил стаканом; лед тихонько звякнул о стекло.
— Нет, зачем же против? Просто я хочу понять вашу мотивацию, Виктор Павлович. За решением привлечь Сиверцева явно что-то стоит. Вот я и хочу понять — что?
— А это важно?
Прежде чем ответить, Тараненко сделал паузу, в который рач обдумывая сказанное. В таких делах каждое слово имеет особую цену.
— Полагаю, да. В конце концов, это знание может повлиять на мое поведение в Зоне. А это немаловажно, согласитесь.
Теперь задумался Покатилов.
— Пожалуй, ты прав. Ну, хорошо, слушай. Сиверцев далеко не единственный, кто был рядом с монстром из Зоны в «Ать-два» перед тем, как увели Полоза. Но он единственный, кто вспомнил монстра, едва взглянув на фотографию. Отчетливо вспомнил. Да, с обмороком и последующим снятием психоблока. Но — вспомнил! Остальные помнят, увы, лишь на уровне «вроде да, сидел тут кто-то». По-моему, этого достаточно.
— Думаете, у него выше сопротивляемость пси-атакам монстра?
— Да, думаю. Это, разумеется, соломинка, но другой у меня пока нет. Я не рассчитываю, что сопротивляемость Сиверцева обязательно поможет, в конце концов, сопротивляемость — это лишь голое предположение. Но отмахиваться от подобной соломинки глупо. Лучше использовать.
Тараненко пригубил виски.
— Согласен. В вашем положении любая соломинка важна.
— В нашем положении, Максим. В нашем, — поправил Покатилов. — Постарайся это запомнить, раз уж предложил прокатиться в одной лодке.
Тараненко едва заметно искривил губы в подобии улыбки:
— Я-то запомню, Виктор Павлович. Главное — вы не забудьте, когда придет время делить трофеи.
Лицо Покатилова враз стало жестким и неподвижным, как у изваяния в каком-нибудь старом языческом храме.
— А вот это ты зря, Максим. Если бы я не держал слово, я не занимался бы столько лет тем, чем занимаюсь. И ты меня очень обяжешь, если к этому вопросу мы больше никогда не вернемся.
Тараненко смутился:
— Простите, Виктор Павлович, я действительно наговорил лишнего. Просто… слишком уж часто мне приходится сталкиваться с кида… э-э-э… с людьми, чьи убеждения отличны от ваших. С волками жить, сами понимаете, по-волчьи выть.
— Прощаю, — буркнул Покатилов. — В первый (и единственный) раз. И надеюсь — сработаемся.
Намек был достаточно прозрачен; Тараненко допил виски и истал из кресла. За спиной тут же кто-то возник, но оборачиваться Максим не стал.
— До завтра, — попрощался Покатилов.
— До завтра, Виктор Павлович…
Не успела машина Тараненко отъехать от бара «Вотруба», ко входу подкатил болотного цвета «Лендкрузер».
— Если Хомы в зале нет, — посоветовал здоровяк-водитель, — сядь где-нибудь поближе к занавесочке. За тобой выйдут.
— Хорошо, — кивнул Сиверцев. — Я уже почти привык.
— Ну и молодца, — похвалил водитель.
Сиверцев выбрался из машины; мягко, чтоб ненароком не стукнула, закрыл дверцу и направился к бару. Охрана его уже знала, даже обыскивать не стали.
Хомы в зале не было. А все столы поблизости от занавешенной арочки были заняты. Сиверцев подумал и направился к стойке, где сразу же взгромоздился на высокий вертящийся табурет. Память о недавних событиях в «Ать-два» была еще слишком свежа: первое, что он сделал, — украдкой замерил радиационный фон.
Норма.
«Можно выдохнуть, — подумал Сиверцев. — Заполошный я стал, как стреляный заяц. Скоро от каждой тени шарахаться начну. А в Зоне это вредно, ребята говорили…»
Тут подошел бармен; Сиверцев заказал сотку и горячий бутерброд с бужениной, надеясь, что к Покатилову вызовут не раньше, чем он управится с заказом.
Чуть правее за стойкой, через два табурета, мрачно поглощал пиво незнакомый юнец в новенькой камуфляжной форме. Никаких воинских знаков различия Сиверцев не разглядел — ни нашивок, ни петлиц. Скорее всего гражданский, юный искатель приключений. Наслушался сногсшибательных сказок о Зоне и подался на ее завоевание. Балбес… Нет, разумеется, каждый сталкер в прошлом был подобным балбесом, с этим не поспоришь. Да толь ко чтобы через пару лет получился приличный сталкер, таких юнцов в Зоне нужно сотню положить. А сто первый, который выживет, — возможно, станет сталкером.
Когда Сиверцев махнул водки и занялся бутербродом, юнец перебрался на соседний табурет.
— Привет, бродяга! — храбро поздоровался он.
Сиверцев промычал нечто малочленораздельное — с горячей закуской во рту не поцицеронишь.
— Ты сталкер? — спросил юнец в лоб.
Сиверцев даже жевать на мгновение перестал. Потом сглотнул, повернул голову к собеседнику и флегматично поинтересовался:
— А что, похоже?
Юнец смутился — вероятно, он уже сообразил, что реальные сталкеры сильно отличаются от суперменов, которых он себе на воображал. Но вот в какую сторону отличаются — еще толком не врубился.
— Ну, мало ли. Не военный, значит, сталкер.
— Да тут из десяти шестеро не военные, — хмыкнул Сиверцев. — Вон барменк примеру. Или официант.
— А в Зону скоро пойдешь? — с убийственной прямотой спросил юнец.
Сиверцеву ужасно, до зуда в затылке, захотелось подпустить в голос солидности и небрежно сообщить: завтра, мол, ближе к вечеру. Но благоразумие победило — он сдержался.
— Слушай, дружище, — доверительно сказал Сиверцев юнцу. — В Зону имеют право ходить только вояки и научники из исследовательского центра. Ты что, не читал буклет на кэ-пэ-пэ? Хочешь и Зону — шуруй на вербовочный пункт. А самодеятельность у нас карается. Уразумел?
Юнец открыл было рот для очередного вопроса, но тут на его камуфлированное плечо легла чья-то волосатая рука. Юнец обернулся. Сиверцев тоже.
Пожаловал сталкер Кардан, собственной двухметровой персоной.
— Слышь, зеленый, — прохрипел он. — Возьми флакон белой, курева и подгребай за во-он тот столик. Там найдешь, чего ищешь.
За указанным столиком маятно маялись дружки Кардана — похоже, им банально не хватало на выпивку. Хотя отмычки им скорее всего все равно требовались.
Юнец с готовностью сполз с табурета и метнулся к бармену.
Сиверцев криво усмехнулся.
— Чё ржешь, наука? — буркнул Кардан, исподлобья глядя на Сиверцева.
— Дедушку вспомнил, — огрызнулся Ваня. — Гуляй, Кардан, и он уже водку подают.
Кардан поглядел — официант с подносом, да не пустым, действительно направлялся к столику, где маялись дружки.
— Нервные все, — Кардан махнул рукой. — Уж и не спроси…
— И не говори, — закруглился Сиверцев миролюбиво. Сталкеры периодически задирались к работникам исследовательских центров, но в целом это не поощрялось, ни с официальной точки зрения, ни местными нравами. В среде сталкеров считалось унизительным мять бока ботаникам, а среди ученых и лаборантов, что вполне естественно, было исчезающе мало любителей почесать кулаки. Кроме того, владельцы баров и по совместительству скупщики артефактов меньше всего были заинтересованы в выходе из строя тех, кто таскает артефакты из Зоны, то бишь сталкеров, а военные обычно всегда поддерживали научников, поскольку кормились в конечном итоге с результатов исследований. Поэтому, препираясь с громилой Карданом, Сиверцев и общем-то ничем не рисковал. Охрана бара вмешается мгновенно да и троица вояк за ближним столиком при виде Кардана притихла и принялась неодобрительно поедать его глазами. К тому же и Сиверцев отнюдь не был пай-мальчиком: один на один с Карданом шансов у него, понятное дело, было немного, но уж за те несколько секунд, покуда их не разнимут, Ваня однозначно успел бы не только мощно огрести от оппонента, но и разок-другой от души заехать ему по уху. Так, собственно, несколько раз уже происходило, в силу чего Сиверцев даже заслужил в сталкерской среде определенное уважение и снискал звание не обычного ботаника, а ершистого, правильного.
Минут через пять, когда от бутерброда осталось одно воспоминание, а незадачливого юнца активно окучивали Кардан и компания, из-за занавески выглянул Хома. Встретившись взглядом с Сиверцевым, онпоманил цитолога пальцем. Ваня послушно смол с кресла и отправился на очередное свидание с Покатиловым.
Проверенный и обысканный, он вступил в кабинет негласного шефа, щурясь на настольную лампу и осторожно ступая по ковру.
— Вечер добрый, — первым поздоровался Сиверцев, как и подобает гостю.
— Привет, Ваня, — отозвался Покатилов, отрываясь от коммуникатора, куда что-то сосредоточенно вбивал. — Чего это ты с Карданом не поделил?
— Я? — удивился Сиверцев. — Это он ко мне сунулся. Я вообще человек тихий и мирный…
Покатилов загадочно усмехнулся.
— Ну, поглядим… Впрочем, ладно. Ты рабочие дела урегулировал? С переходом?
— В полной мере! Отныне я сотрудник Тараненко, правда, без определенных обязанностей. Называюсь просто «биолог-исследователь полевой группы».
— Практически сталкер, — усмехнулся Покатилов.
— Да какой из меня сталкер. — Сиверцев зябко передернул плечами. — Я Зону даже издалека не видел. Отмычки желторотые в сравнении со мной — асы…
Покатилов растопырил ладони и философски изрек:
— Любой ас когда-то ходил в Зону впервые. Не дергайся, Ваня, ты ж не в одиночку идешь. Будет кому и подстраховать, и научить, и объяснить. Причем идешь легально, белым днем, через парадный, так сказать, вход! Это тебе не полночи на пузе в кустах проваляться, да еще когда вертолеты с натовцами над головами стрекочут… Я бы на твоем месте радовался, Ваня!
— Я радуюсь, — заверил Сиверцев. — В меру сил. Но, подозреваю, вызвали вы меня не затем, чтобы велеть радоваться, так ведь?
Покатилов запрокинул голову и коротко рассмеялся.
— Шустрый ты малый, биолог-исследователь! Точно не пропадешь!
А потом сбросил веселье, разом, как накидку, и стал серьезным и жестким, каким и подобает быть человеку его занятий.
— Для тебя, Ваня, у меня особое задание будет. Справишься — считай, на особнячок уже заработал. А не справишься — не взыщи. Зона много народу перемолола и съела.
У Сиверцева невольно пересохло в горле, он едва не закашлял ся, но пересилил себя и как мог спокойно произнес:
— Я ведь еще не знаю ни с кем идем, ни куда идем, ни зачем идем… И уже особое задание?
Покатилов слегка нахмурился:
— А Максим тебе ничего не объяснил, что ли?
— Нет. Велел оформлять документы, а все остальное завтра.
Несколько секунд Покатилов собирался с мыслями, потом проворчал:
— А и верно… Завтра ты у него весь день на глазах будешь, до самого старта. Хитер гусь Тараненко!
Покатилов наклонил голову и покосился на экраны у себя на столе.
— Ладно, слушай то, что Тараненко тебе, возможно, и не расскажет. Идете вы по исследовательской надобности, какой — не важно, но попутно еще и пару полезных дел провернете. Встретите кое-кого, образцы примете-оформите и все такое. А потом станете лагерем у самого края Зоны, тут совсем неподалеку. И будет вашей негласной задачей засечь нашего радиоактивного дружка из Зоны, того самого, что в прошлый раз завис в акустической моде бара «Ать-два», натрусил там фонящей пыли, а потом увел Полоза. Сегодня ночью пойдут пятые сутки с пропажи Полоза. Завтра, вскоре после того, как выйдете, — шестые. Пару дней вы точно по Зоне прошастаете, а как встанете — как раз неделя и исполнится. Есть подозрение, что следующую вылазку монстр сделает не куда-нибудь, а ко мне в бар. А значит — неминуемо пройдет неподалеку ив вашей стоянки и из Зоны выходить будет либо через второй восточный блокпост, либо где-то в поле между Заярьем и собственно Желтым Яром. Я нанял ребят, его попытаются либо взять, либо убить. Может, и получится. А твоя, Ваня, задача — увидеть нес, что произойдет, и постараться запомнить. Ну а психоблоки доктора тебе потом опять поснимают. Уразумел, Ваня?
— И что же, — поинтересовался Сиверцев, — мы так и будем стотять, пока монстр мимо не пройдет?
— Именно. Между его вылазками обычно проходит больше недели, но меньше пятнадцати дней. Грубо — от десяти дней до двух недель.
— А если он не в «Вотрубу» направится, что тогда?
— Тогда наша теория ни к черту не годится, — невозмутимо сообщил Покатилов. — Будем изобретать новую, поточнее. Пока не прищучим гаденыша.
«Прищучим, — подумал Сиверцев отстраненно. — Так говорит, будто это очень просто, найти и прищучить… Мне бы его уверенность».