В начале – середине IV века нашей эры в Великой степи, разделявшей Европу и Китай, закончились длившиеся почти два века лихолетье и засуха. Муссоны понесли тихоокеанскую влагу в пустыню Гоби, а циклоны – атлантическую влагу в Заволжье и к горам Тянь-Шаня и Тарбагатая. Наполнилась водой впадина Балхаша, а Сырдарья подняла уровень «болота оксийского» и превратила его в Аральское море. Лесостепь поползла на юг, за ней туда же двинулась тайга, оттесняя сухие каменистые полупустыни. В степи начались переселения и столкновения племён, рождались и гибли государства и империи.

Одним из таких кочевых народов стали тюркюты (множественное число от тюрк). Тюркюты вышли на политическую арену относительно поздно, и хотя к VI веку существовали уже давно, соседи заметили их примерно в 545 году, когда Бумын-каган покорил сначала ближние племена телеутов, а потом остальную степь. И появилось новое могучее государство – Тюркютский каганат. Чтобы держать в покорности огромную страну, тюркюты создали жёсткую военизированную социальную организацию общества и назвали её «эль». А чуть позже, когда стало казаться, что государство незыблемо и вечно, стали говорить «Вечный эль» (как тут не вспомнить Римскую империю с её Вечным городом).

В центре этой социально-политической системы была «орда» – ставка хана с воинами-нукерами, их жёнами, детьми и слугами. Вельможи имели каждый свою орду, с офицерами и солдатами. Все вместе они составляли «кара-будун» или «тюрк-беглер-будун» – тюркские беги и народ (на ум опять приходит Рим с девизом «Senatus Populus que Romanus» – Сенат и граждане Рима). А кормили народ-войско огузы – покорённые племена, служившие орде и хану из страха, а отнюдь не из искренней любви. То и дело возникали восстания, но жестоко подавлялись. Итог такого государства вполне закономерен. Могучая колониальная империя ввязалась в войну с Ираном: тюркюты получали из Китая шёлк, но торговали с покупателями через Иран – и захотели устранить посредника, забиравшего себе изрядную долю прибылей. Война оказалась долгой и кровопролитной, силы были подорваны, к тому же вмешалась природа, начиная с конца VII века маятник погоды качнулся в обратную сторону. Степной климат постепенно становился всё засушливее. Тяжёлые военные поражения унесли жизни воинов, разорённая долгими сражениями страна стремительно нищала. Погиб последний законный хан и началась первая гражданская война, осложнённая массовым восстанием покорённых народов. В 757 году войска династии Тан легко завоевали остатки каганата и стёрли о нём память подчистую. Так что следующие обитатели Великой степи, а вместе с ними и соседи, смело говорили: до нас люди в этих краях особо и не жили. Впрочем, стоит оговориться, что для мировой культуры наследие тюркютов потеряно не было. Китай эпохи Тан впитал очень много «бесхозных» достижений каганата. Немало выходцев из Степи, не желавших погибать в бессмысленных гражданских войнах, и пусть через несколько веков династия Тан пала, после долгого периода смутного времени к власти пришла династия Мин, возродившая идеи эпохи Хань – замкнутость, идеология превосходства над соседями, отказ от всего некитайского – искусство и литература эпохи Тан остаются непревзойдёнными. Они до сих пор являются духовным стержнем современного Китая.

Но что если война с Ираном окажется не очень тяжёлой, да к тому же победоносной? За счёт той самой помощи византийцев после смерти Юстиниана I? Законы природы всё равно не обмануть, а тюркюты стали как и Киевская Русь завершением эволюции своего витка. Там, где основа государства в том, что каждый мужчина в первую очередь – воин, уменьшение в правящей нации числа деятельных, готовых воевать и рисковать жизнью ради славы и Родины людей особенно заметно. В какой-то момент очередной каган захочет поправить дела маленькой победоносной войной. Мягкобрюхая Европа и жирные византийские и кавказские земли под боком, добычи бери – не хочу. Вторжение закончится катастрофическим провалом. Ведь начнётся война примерно в конце девятого века, и к этому времени тюркюты будут уже в конце завершающей фазы развития, когда слишком многие думают в первую очередь о своём личном куске, а интересы государства где-то в самом низу списка приоритетов. Зато у византийцев это период подъёма, когда основная масса населения – трудолюбивые граждане, которые хоть и предпочитают плуг, но всегда готовы при нужде перековать его в меч ради защиты общего дома (хороший пример для сравнения – Римская империя времён Октавиана Августа). Да и Европа прошла эпоху становления, и полна тех, кто готов умереть за идею: ради поиска Грааля провести жизнь в скитаниях, погибнуть как Роланд за славу и величие короля.

Остатки тюркютов будут изгнаны обратно в Степь. Но, в отличие от нашей истории, даже расколовшись на два или три государства, заметная часть народа уцелеет, сохранит культуру – ведь европейцев и степняков не разделяла многовековая вражда, как в случае с китайцами, и выжигать кочевья до последнего человека никто не станет. А дальше – новый виток этнической истории, который закономерно будет считать себя продолжателем тюркютов (как русские, белорусы и многие другие числят в пращурах Киевскую Русь).

Как тогда изменится политическая карта региона к XIII веку? Восточная часть, скорее всего, повторит наш вариант истории. Кыргызы уничтожат восточные обломки империи тюркютов – Уйгурский каганат, но столетняя засуха X века войну и экспансию кыргызов остановит. На западе тюркюты пойдут дорогой византийцев: когда народы пусть разные, но живущие в одном государстве примут некую объединяющую идею и культурную надстройку, и с гордостью примутся говорить, что мои деды были печенегами, клобуками или половцами, но я – тюрк. Сохранятся и караванные дороги Великого Шёлкового пути, пусть и не в таком объёме, как в период расцвета. Целостное государство, в отличие от мелких и нищих разрозненных племён, сумеет найти ресурсы для поддержания оазисов даже во времена засухи X века.

К тому же стоит учитывать, что степняки начала второго тысячелетия были весьма открытым этносом, терпимым и восприимчивым к чужеземным идеям. В качестве иллюстрации можно привести монголов: сам Чигиз-хан был приверженцем одной из местных ветвей митраизма, но при этом многие соратники исповедовали христианство несторианского толка, были буддистами-ламаистами, а то и вовсе язычниками. Поэтому культурные связи с восточными степняками сохранятся. Да и племена кераитов, ойратов, меркитов, тайджиутов, монголов и остальных, вероятно, будут помнить о величии каганата, мечтать о возрождении державы… Когда в XI веке климатический маятник качнётся в сторону улучшения погоды, во вчерашней пустыне опять пойдут дожди и зазеленеет трава, а помолодевший Тюркютский каганат начнёт продвижение на восток, степные племена охотно вольются в его состав. Немалую роль сыграет, хотя и против своей воли Китай, при каждом новом Сыне Неба пытавшийся продвинуть свои границы на север: те же монголы предпочтут стать воинами при дворе кагана, чем рабами китайских вельмож. (Поднятой целины Хрущёву в этом варианте истории точно не видать. Нынешний Казахстан будет экономически и культурно связан уже совсем с другим государством. Хотя, если заглянуть чуть дальше, земли нынешней Новосибирской области в состав обновлённой Степи не войдут. Местные лесные племена исконно не ладили с кочевниками, а тратить силы на удержание враждебной территории, с которой нет никаких прибылей, прагматичные ханы не станут. До Транссибирской магистрали и горно-обогатительных комбинатов ещё немало столетий).

На Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии появление крупного политического и экономического игрока взбаламутит весь регион. И если на западе граница государства тюркютов ляжет вдоль славян, с которыми степняки, в принципе, всегда ладили, то на восточных рубежах пойдёт непрерывная война с тамошними державами. С Китаем – где аналог национальной династии Мин, возродившей ханьские идеи превосходства на варварами, теперь придёт к власти намного раньше. С дальневосточным народом чжурчжэни, который в XI–XII веках попытался создать свою империю и со степняками воевал на истребление. Культурные и политические противоречия осложнят экономические разногласия. И имя этим разногласиям – Великий Шёлковый путь.

Понятий мировая экономика и мировая торговля в средневековье ещё не существовало – но, тем не менее, эти явления, охватывающие весь доступный тогдашним людям мир, уже были. И выделанная где-то в Японии шёлковая ткань предназначалась для Византии, чтобы владеющий землёй феодал-дайме мог в ответ позволить себе тонкую чашу или превосходный клинок работы ромейского или киевского мастера. Вот только начиная с XI века главная торговая артерия, объединявшая Евразийский континент и Северную Африку, всё стремительней принялась деградировать. В 1055 году пала династия Абассидов, единый арабский халифат, по землям которого и шли в основном караваны, развалился на отдельные государства. Правители отчаянно воевали между собой, на это им нужны были средства, они старались содрать как можно больше денег с проходящих мимо купцов и не дать сделать это соседу. Купцы, опасаясь грабежей, отправлялись в путь всё реже, пошлин от этого становилось всё меньше, и грабить оставшихся смельчаков начинали всё беззастенчивей… Процесс разрушения торговли усиливал сам себя.

Страдали от этого не только эмиры и содержатели караван-сараев. Страдали и страны, находившиеся по обе стороны торговой цепочки, особенно государства Юго-Восточной Азии. Так снижение спроса вызвало падения экспорта из Японии и государств Корейского полуострова, уменьшилась морская торговля. Возникшая на южном морском торговом пути островная империя Шривиджайя (включала Суматру и часть нынешней Малайи и контролировала проливы, ведущие из Бенгальского залива и Андаманского моря в Тихий океан) исчезла без следа, Япония замкнулась в границах своих островов. Дольше всех продержался Китай, но и там к середине XIII века всё сильнее были заметны признаки экономического упадка.

А что если Тюркютский каганат сохранит северную ветвь Шёлкового пути? К XIII веку политическая карта региона изменится до неузнаваемости. Китай будет меньше знакомого нам, так как с одной стороны от него откромсают кусок энергичные степные ханы, а с другой – Корейский полуостров (княжество Корё) так и не станет вассалом и по факту провинцией Сыновей Неба. И даже когда Корё развалится от внутренних причин на несколько государств, тюркюты завоевать Корейский полуостров не дадут… А сами не смогут, им помешают китайцы и чжурчжени. Зато сам Китай так и не узнает вторжения чжурчженей, ненадолго основавших династию Цзинь – национальная династия Мин придёт к власти намного раньше. Сохранится к XIII веку и Шривиджайя, которая будет жестоко конкурировать с Паганским царством (сегодняшняя Бирма) … И с Японией.

Об островной стране Ниппон (что переводится как «источник солнца») в новой ветке истории стоит упомянуть отдельно. В годы расцвета у японцев был немалый флот, причём помимо быстрых и хищных галер, в его состав входили и тяжёлые грузовые суда, плававшие к берегам Китая и Явы, к арабам и в Африку. И пусть средневековые Острова солнца имели размер меньше современной Японии – самый северный остров Хоккайдо до XVI сохранялся за племенами айнов, напоминавших бородатых светлокожих якутов; на остальных островах айны уже к X веку почти везде смешались с переселенцами из Кореи, породив тем самым специфичный облик и специфичную культуру японцев – страна успешно контролировала большинство идущих через Японское море торговых маршрутов. Всё похоронила экономическая катастрофа и наложившийся на неё конец предыдущего культурного витка – начавшийся в IX веке период Хэйан стал «золотой осенью» покорителей айнов. К XII веку правившая страной аристократия окончательно деградировала, императорский двор был декадентским, утончённым до женственности, щеголи даже ходили в женских одеждах, красили брови и чернили зубы, подобно женщинам. Изысканность чувств и слезливость переживаний стали законом, ухищрения придворного этикета доведены до сложнейшей игры, нарушить правила которой считалось святотатством. Зато на севере и северо-востоке страны, где ещё шло покорение новых земель – их отвоёвывали у гор и лесов, у айнов – вырабатывался особый характер воина и свободного землепашца. Самурая. Неудивительно, что наступил день, когда эти люди захотели взять власть в свои руки.

Правивший клан Фудзивара пал почти сразу… И в стране наступила фаза культурного перегрева (точь-в-точь как в Европе в эпоху крестовых походов). Слишком много на пятачке отрезанных океаном островов скопилось людей, жаждущих построить новое общество, жаждущих воинской славы, богатств и почестей. И готовых встать под знамёна любого, кто может им это дать. В стране насмерть схватились дома Тайра и Минамото. Победили сначала Тайра, затем они проиграли Минамото… но и новые победители вскоре оказались проигравшими. Страна напоминала подогретый котёл с закрытой крышкой и была обречена кипеть, пока кто-то извне не стравит избыток пара – как это и случилось с приходом португальцев. Но если Острова солнца не окажутся отрезаны от остального мира, то схватка сильнейших не затянется на столетия, а жаждущие славы и богатства смогут легко отыскать их на море в сражениях с флотилиями Шривиджайя, в набегах на континент… И как Европа трепетала при виде кораблей викингов, так и Азия будет трепетать при виде галер самураев.

Так никогда не было… так могло быть. Вот и заглянем в это «могло», и начнём с Тюркютского каганата.