— Что случилось? — спросил Йормунганд. Хель всхлипнула.

— Не знаю, — сказала она, — там никого не было, он сделал мне больно, я толкнула его. Как так получилось?

— Очень больно?

— Нет, неожиданно просто, — Хель чуть успокоилась, но ее все еще колотило.

— Так что случилось? Крышка от котла неудачно стояла?

— Откуда ты знаешь? — Хель воззрилась на него с неподдельным ужасом.

— Предположил, — Йормунганд обнял ее за плечи. В другое время она бы запросто его раскусила, но не сейчас.

— Они скажут, что это я его убила.

— Не скажут.

— С-скажут. Я его убила.

Йормунганд вздохнул.

— Приведи себя в порядок, Хель, вернись в зал и скажи, что Этельгерт хотел тебя взять силой, а я вмешался и убил его.

— Йормунганд!

— А потом устрашился того, что сделал и сбежал.

Хель смотрела на него круглыми глазами, открыв рот.

— Времени нет, сейчас внесут новый котел с пивом. Начнется суматоха, меня будут искать. Бальдер, Тиу и Ингви теперь мои должники, а значит и твои. Если понадобится, обратись к ним за помощью. На Бальдера сильно не рассчитывай, а вот Тиу и Ингви могут оказаться полезными.

— Куда ты поедешь?

— Не знаю, не домой, точно.

Йормунганд крепко обнял сестру в последний раз.

— Я люблю тебя, присмотри за Фенриром.

— Йормун!

Не нужно было напиваться, но теперь уже поздно сожалеть, подумал он. Его лошадь стояла сонная, недовольная и без седла. Йормунганд легко забрался на нее и двери конюшни распахнулись. Слуги. Йормунганд вынул короткий меч из ножен и поднял Улыбчивую на дыбы. Слуги попятились, но не разбежались. Йормунганд узнал одного, кривого на один глаз. В руках у стражника копье. Йормунганд зажмурился и дернул поводья. Острый наконечник разодрал ткань куртки, царапнул по плечу. Другой стражник замахнулся топором, Йормунганд воткнул в его шею короткое лезвие меча и не смог удержать рукоять. Она легонько звякнула вместе со стуком упавшего тела.

Улыбчивая вынесла его в двор, ворота еще не успели запереть в суматохе и Йормунганд просто смел толпившихся там людей. В висках стучало, и никогда в жизни ему не было так страшно. Люди шарахались и кричали, Йормунганд несся по городским улицам и сеял разрушения. Городские ворота оказались запертыми, а хмельной привратник дремал, положив голову на сгиб руки. Не перепрыгнуть, ни выбить их не представлялось возможным.

Йормунганд стащил с пальца золотое кольцо и бросил подскочившему помощнику привратника.

— Открывай! — коротко бросил он. Тот повиновался, сдернул с пояса стража ключи и принялся неловко пристраивать к замку.

— Быстрее, ну!

Шум нарастал. Йормунганд нащупал кинжал и приготовился отражать атаку. И тут помощник справился. Скрип отворяющихся ворот казалось заполнил собой весь мир. Йормунганду не пришлось понукать нетерпеливо переступающую Улыбчивую.

За воротами темнота, казалось, поглотила все звуки. Йормунганд даже оглянулся, чтобы убедиться, что все происходит на самом деле. Позади поднимали и оттаскивали людей, потоптанных Улыбчивой. Несколько человек припустили за ним бегом, но уже остановились, осознав, то это бесполезно. Еще пара минут, и появится конная погоня. Всего пара минут на панику.

Сложив знак отводящий взгляд, он сверну на кромку дороги. Дышать было трудно, но Улыбчивая уже успокаивалась понемногу и Йормунганд тоже старался успокоиться. Мимо пронеслась погоня. Йормунганд прикрыл глаза и как будто растворился вместе с Улыбчивой в сгущающемся мраке. Главное не поддаваться острому желанию броситься прочь. Не привлекать к себе внимания. Йормунганд повернул в сторону редкой чащи за которой простирались луга. К утру он должен быть как можно дальше отсюда. Не бежать, просто ехать. Если его все- таки заметят, никакая магия не сработает. Не бежать.

Как быстро все произошло, думал Йормунганд, и как неправильно. Сестра оказалась рядом, Йормунганд не сомневался, что его бегство отведет от нее обвинения. Он беспокоился о Фенрире, но после смерти Этельгерт а, Йормунганд не сомневался, что брат быстро пойдет на поправку. Может быть, подумал он, все можно было организовать другим способом, найти иной выход, чтобы не носиться сломя голову в потемках. И куда теперь ехать? Если его захотят найти, дороги в Ирмунсуль перекроют, в этом он не сомневался. Земли к востоку и югу от Гладсшейна он не знал, если ехать на запад, то можно выехать к землям Ньрда на побережье, но Йормунганд не хотел. Оставалось положиться на случай.

Утро застало его спящим в седле. Улыбчивая брела, опустив голову и пощипывала травку у обочины дороги. Йормунганд выпрямился, все тело болело и ужасно хотелось пить. Голова кружилась, может быть от пережитой погони, а может, наступило похмелье.

Вокруг ни души. Йормунганд поразился тишине леса, будто даже птицы вымерли или затаились, нахохлившись, на ветвях огромных вязов. Любопытные лисьи мордочки не высовывались из травы, посмотреть, чем бы поживиться. День обещал быть безветренным и жарким.

Йормунганд не представлял, где находится, и только надеялся, что подальше от Гладсшейна. Он спешился и поколебавшись, прилег на дорогу. Дядя как- то говорил ему, что прижаться ухом к земле — верный способ узнать, есть всадники поблизости или нет. Йормунганд честно извалялся в пыли, но так и не понял, преследуют его или нет.

На всякий случай он завел Улыбчивую в сторону от дороги в лес, привязал ее и присел рядом. Боль все не уходила, да и валяние в пыли еще больше раззадорило жажду. Йормунганд прикрыл глаза, опрометчиво так часто прибегать к помощи магии, подумал он и снова уснул.

Ему снились кошмары.

Ему снилась высокая нагая Ванадис, с редкими седыми волосами, руки ее дрожали от старческого артрита, голова ушла в плечи, опрокинув тело вперед. Глаза выцвели, пожелтевшие белки чуть не сливались с поблекшей радужкой. Рот ввалился, по обе стороны от него залегли глубокие морщины. Грудь обвисла, руки как сухие веточки, ноги как палочки. Вокруг разносился нежный запах яблок. Ванадис протянула ему пригоршню яблочного сидра в сложенных ладонях, они дрожали, сладкие капли сочились между пальцами. Йормунганд потянулся и сделал глоток.

— Хороший мальчик, — проскрипела она.

Сидр оказался холодным. Ледяным осколком он застрял в его горле так, что казалось, разрежет его изнутри. Йормунганд закашлялся, силясь вытолкнуть его из себя. Его согнуло, рука слепо зашарила в прошлогодней листве, цеплялась за корни, пока второй он колотил себя по груди.

— Эй, парень, что с тобой? — его похлопали по спине так, что чуть дух не выбили.

— Слюной, что ль, подавился? — участливо спросил непрошеный спаситель.

— Угу, — буркнул Йормунганд, и добавил. — Спасибо.

— Ты кто и откуда будешь? Говоришь как-то чудно. Чего спишь тут под деревом?

— Я Йормунганд из Ирмунсуля, — сказал Йормунганд, протирая глаза. Голова все еще тяжелая, горло саднит. — Найдется у вас вода?

— Найдется, Ирмунгард, — мужик отстегнул флягу. Вода теплая, противная на вкус, но Йормунганд пил большими глотками, ненадолго отрываясь, чтоб вдохнуть воздух.

— Мня Висбуром зовут, — сказал мужичок, — я служу Ларс-Эрик Эллингсен, хозяину здешних холмов. Вон его дом, за двумя холмами отсюда. Не к нему ли ты едешь, Ирмунганд?

Йормунганд отрицательно помотал головой. Он наконец- то утолил жажду.

— Далеко отсюда до Гладсшейна? — спросил он.

— Да не, день езды. Если через речку, через брод, то и полдня.

— А где он, в какой стороне?

— Там, — Висбур указал направление.

— А что в той стороне? — Йормунганд показал в противоположное.

— Да как же ты сюда попал, господин? — спросил Висбур.

— Заблудился. Ехали из Ирмунсуля и думал обогнуть Гладсшейн, чтобы быстрее вышло.

— Не вышло, — Висбур усмехнулся, — А куда следуешь?

— В Гардарику, — сказал Йормунганд первое, что пришло на ум.

Висбур расхохотался.

— Не хочешь говорить, не говори, — сказал он. — Ты извини, но тебе придется наведаться в гости к моему господину.

— Я ведь не могу отказаться?

— Нет, не можешь.

Висбур напоминал дерево, высокий и смуглый, с обветренной кожей и широким приплюснутым носом. Лицо его украшала короткая коричневая борода, а волосы прикрывала платяная шапка странного покроя, которого Йормунганд раньше не видел, напоминающая женскую косынку завязанную сзади, только с козырьком впереди. Его боевой конь оказался приземистым, с широкими копытами и густой гривой. На таких обычно пашут или впрягают в телеги, но не сражаются конными. Хотя в способностях Висбура как воина Йормунганд нисколько не сомневался.

За короткую дорогу Висбур расспрашивал Йормунганда о семье и зачем тут собрался в Гардарику. Йормунганд отделывался общими фразами, спешно соображая как бы половчее соврать и какую историю придумать для хозяина Висбура — Ларс- Эрика Эллингсена. Зато долго и с удовольствием рассказывал про Ирмунсуль и про дорогу до Гладсшейна. Висбур кивал и удивлялся, как хорошо Йормунганд говорит на местном языке, хоть и с акцентом.

Сам Йормунганд своего акцента не чувствовал, ему вообще казалось, что говорит он лучше прочих только на нем с детства и говорящих. Хель, вспомнил он, сказала как- то, что он слишком тянет гласные, но Йормунганд относил это скорее к особенностям речи, чем к акценту. Сам Висбур говорил фразами обычными, но у него они получались как будто рубленные, короткие и резкие, при том еще и просторечные. Йормунганд старался говорить так же, подстраиваясь под речь собеседника. Поэтому ли, почему- то еще, но Висбур скоро проникся симпатией к собеседнику и сам начал рассказывать Йормунганду про хозяина, про житье- бытье и про неведомую напасть, от которой в чертогах не стало житья.

— Страшно стало, понимаешь, страшно, — вздохнул Висбур. — Я не скажу плохо ни про хозяина, ни про дружину, все люди проверенные, но тут… Сначала мелочи, то тут какая- то баба что- то черное увидит, промелькнуло, то там, то козлу рога оторвали, то собаку выпотрошенную нашли. Приятного мало, но и убыток небольшой.

— А потом стало только хуже? — предположил Йормунганд.

— Верно говоришь, сразу видно, ученый ты человек. Дети стали пропадать. Их находили потом, изуродованных, частью съеденных. Сельчане собираются, ропщут, но пока тихо. Хозяин прислал отряд, пошуровали маленько, но так и не нашли никого. На время успокоилось. А потом, ни с того ни с сего, выпотрошили семью из шести человек. Хорошие люди были, — Висбур опять вздохнул, — кузнец, дед его, жена, ну и ребятишки один другого меньше. Хороший кузнец, как с ним сладили, не пойму, он, хех, дюже здоровый мужик был. Так лошадей подковывал, ты бы видел! Прям чуть ли не на бегу мог подковать, лошадь и не чухнет. Тяжко без него.

— К кому обращались за помощью? — спросил Йормунганд. Он уже догадывался, что будет дальше.

— А как же, — Висбур усмехнулся, — За убийство твари хозяин земель назначил награду.

— А Дочери? Они что-нибудь сделали? То есть, тварь ведь может быть магической, проклятие или чей- то морок. Бывает такое, что человек не помнит, что творит.

— Пришла пара дев, походили, посмотрели, сказали, что не их это дело, и что хозяин земель сам повинен за свалившуюся на него печаль, да и убрались восвояси. И Дочерь, что в деревне жила, с собой забрали. Она упиралась, бедняжка, да где там.

— Судя по твоей истории, она еще не закончена и счастливого конца не предполагает.

— Твоя правда. Сначала потянулась шелупонь всякая, искатели приключений, любопытные, охотники, просто кому деньги были нужны. Ставили капканы, ловили на живца, выслеживали. И отряд тут же был, никуда не уходил. Думали, хотя бы присмиреет, не рискнет народ резать. Сначала умирали неосторожные. Тварь расправлялась по одиночке, выслеживала охотников скорее ради забавы, чем из защиты. И отчасти — от голода. Трупы находили с вывернутыми руками и ногами, с обгрызенными лицами. Охотники и разбежались. Остались только самые отчаянные.

А потом была резня в таверне, — сказал Висбур. — Я там не был, мне рассказывали. Про кишки с потолка, кровь повсюду, некоторых тел недосчитались, будто он их целиком съел, жуткая картина, говорят.

— Вот скажи мне, на что это похоже, а? — Висбур рубанул ладонью воздух.

На сказания, подумал Йормунганд, на страшные истории, которые рассказывают друг другу воины у костра перед битвой. Про чудовищ пожирающих людей, про болотных тварей, про троллей, про альвов, про великанов, про жителей Ирмунсуля. Люди, в общем- то, и не удивляются, когда что- то подобное происходит на самом деле.

— И сколько времени уже прошло? — спросил Йормунганд.

— Аккурат седьмой день. Хозяин посла меня к Альфедру, попросить подмоги, но им не до наших бед сейчас.

— А что случилось? — спокойно спросил Йормунганд.

— Так ты ж сказал, что с Гладсшейна едешь и не знаешь? — поразился Висбур.

— Я заблудился и не доехал до Гладсшейна, — напомнил Йормунганд.

— Верно, верно. Суматоха там, любимый скальд госпожи Фригги в пиве утоп. В прямом смысле, хехе. Гнилой был человек, не жалко, но доподлинно известно, что убил его пришлый ирмунсулец богопротивным колдовством своим. Прямо на пиру, презрев законы гостеприимства. Как подумаю, так прямо зло берет. Ирмунсулец тот думал, что с рук ему все сойдет, и сбежал, в чем был. Тем и признался.

Я даже больше скажу. Хотел тот ирмунсулец убить вовсе не скальда, что ему скальд? А князя, — Висбур поднял палец кверху, подчеркивая важность сказанного, — Князя, подумай только, а дотянуться смог только до скальда. Понял, что опростоволосился и сбежал. Даже подельника своего оставил.

— Подельника? — удивился Йормунганд.

— Ага, тип какой-то и Гардарики. Врет, наверное, нет такой страны, а если и есть, то живут там люди с песьими головами.

Йормунганд не выдержав, фыркнул.

— Зря смеетесь, — сказал Висбур, — если и живет там кто, так только твари, типа той, что сейчас деревню истребляет.

Впереди показалось громоздкое деревянное строение покрытое сверху потемневшими от дождей и времени щитами.

— Приехали, господин, Ирмунгад, — сказал Висбур. Он помахал, подзывая к себе двух вооруженных людей стоящих на страже у дороги, — Теперича не сбежите, господин Ирмунсулец.

Йормунганд пожал плечами. На него оказались направлены два лука стражей и боевой топор Висбура.

— Один-то я вас не стал скручивать, дай, думаю, сам доедет, — сказал Висбур, нехорошо усмехаясь, — А теперича такой надобности нет, доставим вас в Гладсшейн в лучшем виде. А то и тварюге скормим, вдруг подавится.

— Вы ошибаетесь, — мягко сказал Йормунганд, — принимаете меня за кого- то другого.

— Увидим, — сказал Висбур.

Йормунганд ожидал худшего обращения.

Строение оказалось дальше, чем казалось на первый взгляд. И больше. На Йормунганда произвели впечатление и огромные вкопанные в землю столбы и стены из сплошных досок. Мало кто решался строить для себя жилище подобным образом. Люди продолжали селиться там, где до них уже жили другие люди. Здесь же и строение с крышей из щитов, и деревянный забор из погнутых ветвей указывали на то, что раньше ничего тут не было, только лес, да может быть редкие полянки.

Сбоку от чертогов высилась маленькая башенка Дочерей, повторяющая ту, что была в Гладсшейне. Миниатюрный шпиль и белые стены придавали вид общей композиции одновременно и милый и комичный.

— Вы же сказали, что Дочери убрались из округи, — сказал Йормунганд прищуриваясь.

— А что? — спросил Висбур, вгляделся и тут же хлопнул себя по бедру, — Замену прислали! А я уж думал, что не посмеют, испугаются твари. Хехе, девчонки- то посмелее мужиков бывают.

Рядом с башенкой стояла фигурка в белых одеяниях, с покрытой головой, и смотрела в их сторону, приложив руку к глазам. Йормунганд еще не мог разглядеть ее лица, но уже догадался, кто это. Быстро же его поймали. Не успел спрятаться. Он обругал себя последними словами. Теперь выдать себя за кого- то другого будет невозможно.

Покрывало Дочери развивалось от ветра, надувалось вокруг нее белом ореолом. Дочерь то и дело поправляла его и безуспешно старалась придержать рукой.

— Где ты еще сыщешь таких красоток, — сказал Висбур, — как ни среди Дочерей. Что они такие все рождаются, что ли?

— Магия, — казал Йормунганд. Не смотря на эскорт, он не чувствовал враждебности Висбура. Если бы не два лучника, он бы даже попробовал договориться или убежать.

— Магия, — пробормотал Висбур. — На кой нужна эта магия, если даже одну паршивую деревню защитить не может?

Эту Дочерь Йормунганд видел впервые. Она же как будто узнала его, окинула недобрым взглядом черных глаз и поздоровалась с Висбуром, игнорируя всех остальных.

— Айе, девушка. Айе, — произнес довольный Висбур, — как приятно с вами свидеться. дорога была не слишком утомительной? Вы с сопровождением или одна? Как вам новая резиденция? О, Луноликая! Мои манеры! Я Висбур — лесничий господина.

— Рейнглейв, — холодно представилась Дочерь, — по поручению достопочтенной Ванадис. Прислана сюда решить вопрос поимки опасного преступника… Но, вижу, вопрос этот, — она снова посмотрела на Йормунганд, — решить будет не сложно.

— Хей, — сказал Висбур, — а как на счет нашего вопроса? Мы уже не один раз требовали расследования причин появления странной твари в нашей округе и как эту тварь можно устранить.

Рейнглейв поджала губы.

— Я не уполномочена…

— Ну уж нет!

— Я не уполномочена решать с вами подобные дела. Поговорим с вашим господином.

— Хорошо, но он умеет настоять на своем, это вы учтите.

— Учту.

— Вот и славненько. Почему вы тогда вообще здесь стоите, а не у Ларс-Эрик Эллингсена?

Рейнглейв чуть видно покраснела.

— Меня не изволили принять.

Висбур пожал плечами.

— Послеобеденный покой, спит еще.

Хозяин Висбура оказался тучным господином лет пятидесяти. Про Йормунганда как будто все забыли, кроме двух лучников из стражи. Стрелами ему больше не грозили, но зарезать при попытке бежать могли запросто. Так что рыпаться не имело смысла. Йормунганд задумался было, почему слуги в этих землях отличались таким рвением в службе, но тут перепалка между хозяином и Дочерью начала набирать обороты.

— Да это же невозможно так жить! — орал Ларс-Эрик Эллингсен, разбрызгивая слюну. — Люди бегут, крестьяне напуганы!

— Так усильте охрану, прикажите крестьянам вооружиться! — твердо ответила Дочерь.

— Охрану? Ты, девочка, думаешь, у нас мало охраны? Даже воины напуганы.

— Такие у вас воины.

Хозяин задохнулся.

— Эта тварь, — сказал с нажимом, — имеет магическое происхождение. И вы знаете историю о покинутой Дочери в болотах. Тварь пришла оттуда. Это ваша вина, что погибли люди. Это на вас их кровь.

Рейнглейв вздернула подбородок.

— Не надо перекладывать ответственность на последовательниц Луноликой. Вам не в чем упрекнуть нас, мы не подчиняемся вам, мы не обязаны решать ваши проблемы.

— Тогда мы не обязаны содержать ваши притоны! — рявкнул хозяин. — Ни медяка больше не получите от моих земель.

Рейнглейв стиснула зубы.

— Я доложу госпоже Ванадис, — наконец сказала она. — Мы обсудим ваш вопрос. Я прибыла сюда не за этим. Этот человек, — она указала на Йормунганда, — убийца и бежал от правосудия. Я требую выдать его и организовать конвой.

— С каких пор Альфедр присылает мне приказы через шлюх? Пусть пришлет свой отряд, тогда и поговорим. А заодно обсудим и «наш вопрос», как вы говорите.

Рейнглейв побледнела.

— Вы не смеете, — начала она.

— Ты тут одна, девочка, — сказал Ларс-Эрик Эллингсен внезапно мягким голосом.

Рейнглейв развернулась и прошла к выходу, на Йормунганда даже не взглянула.

— Задержите ее, — сказал хозяин, едва она скрылась за порогом. Висбур кивнул и скрылся вслед за Дочерью.

— Таак, — сказал хозяин. — Ну и что ты натворил?

— Ничего, — сказал Йормунганд.

— Я могу вытянуть из тебя признание, — заметил Ларс- Эрик Эллингсен.

— Меня обвиняют в убийстве скальда, — сказал Йормунганд, — Якобы я наложил на него проклятие, и тот, поэтому упал в чан с пивом.

— Даже так? И ты не виновен?

— Я считаю, что проще было бы столкнуть его в чан с пивом, чем накладывать проклятие.

— Ты знаешь толк в магии? Откуда ты?

— Из Ирмунсуля. Кое-что знаю, но вряд ли превзойду самую малую из Дочерей.

— Заприте его, — сказал хозяин. — Я подумаю, что с ним делать.

Йормунганда увели.

— Кто это? — шепнула Эмилие, дочь Висбура, на ухо своей товарке.

— Не знаю, госпожа. Вы слышали, Дочерь назвала его убийцей и чародеем.

Эмилие улыбнулась кончиками губ. Лицом она напоминала отца. Крупная, с высокой грудью, чистой кожей и румянцем, Эмилие походила больше на степенную мать семейства, а не на старую деву. Висбур по поводу незамужества дочери переживал, а матери, похоже, все равно. Есть у Эмилие и брат, высокий и худой Аска, по которому сохнут окрестные девки. И он не спешил жениться, хотя дети, по слухам, уже имелись.

— Он мне кое-кого напоминает, — сказала она, — Кое- кого очень важного, кое- кого очень хитрого и могущественного.

— Кое-кого столь же молодого и пленительного.

— Молодого — нет, а пленительного — очень.

Эмилие минуло уже тридцать зим, она все еще была не замужем и про нее ходили разные слухи. В молодости она хотела стать Дочерью, властная мать воспротивилась ее желанию. Эмилие до сих пор винила мать в собственной сломанной судьбе. Не признаваясь, что просто напросто нашла удобное оправдание собственной склочности и неуживчивости. Хотя, есть немало примеров, когда замуж берут и таких.

Йормунганда провели мимо. Эмилие проводила его взглядом и незаметно выскользнула из зала. Ничего интересного больше не произойдет.

Господский дом считался замком лишь условно, его построили не на месте древних строений, там не было громадных подземных сооружений, которые так удобно использовать под тюрьмы и пыточные. Стены из крепких бревен, крыша покрыта берестой и дерном, внутри просторно, но темно и душно. В таких, только попроще, живет обычный люд, те, что селятся на отшибе семьями, а не обитают в городе или деревнях. В доме Ларс- Эрик Эллингсен есть погреб, но в нем хранят припасы: мешки с зерном, соленья в деревянных кадках, репу в ящиках, вяленое мясо. Узников уводили в сарай за домом, и держали там недолго, хозяин скор на расправу, а потому и удобств никаких. Невиновного скоро опустят, а смертнику не нужны.

Пользуясь своим положением дочери доверенного Ларс- Эрик Эллингсен, Эмилие могла ходить где хотела, только не попадаясь на глаза хозяину и его семье. Вскоре на поясе у нее появилась связка ключей, и она уверенно руководила хозяйством вместо бледной и тяжелой на подъем госпожи.

Мальчика с рыжими волосами как раз втискивали в узкую дверь сарая. У него уже отняли кинжал. Тидранди как раз примеривался к рукояти ирмунсульской работы, в виде птичьей головы.

Эмилие подождала, пока мальчика запрут. Ничего нового, обычный навесной замок. Пока Дочерь, отец и хозяин поместья заняты, она может хоть немного поразвлечься. Славный мальчик, симпатичный.

Йормунганд сидел в углу на полусгнившей соломе, поджав ноги. В сарае холодно и он плотнее закутался в плащ. Брошку отобрали вместе с оружием, так что пришлось придерживать плащ руками. Когда дверь открылась и, звякая ключами, в сарай вошла округлая барышня, Йормунганд мигнул от удивления. Девушка не была похожа на Дочерь, скорее на хозяйку дома, на этот статус указывала и связка ключей у нее на поясе.

— Айе! — сказала она, склонив голову на бок.

— Айе, — ответил Йормунганд. Он выдержал паузу и спросил:

— Что? Чем обязан, госпожа?

Эмилие нахмурилась. Ее появление не произвело того впечатления, на которое она рассчитывала. Парнишка не смотрел на нее с надеждой, не сглатывал слюну и даже не обратил внимания, на ее призывно раскрытую грудь, которая чуть не вываливалась из- за выреза платья. В полутьме он показался ей еще моложе, с большими зелеными глазами и острым худым лицом.

— Ты, значит, убивец? — сказала она.

Йормунганд не опустил глаза.

— Так говорят, — сказал он.

— И как тебя зовут?

— Йормунганд из Ирмунсуля, — сказал рыжий пленник.

— Ирмунгард, — сказала Эмилие, — ну и имена у вас, там, откуда ты родом.

Йормунганд тем временем осторожно заглянул ей за спину. Дверь оставалась открытой, всевозможные ключи висели на поясе у внезапно появившейся в его сарае девки, и, похоже, охраны не было. Эмилие не торопясь, подошла к нему и подняла голову за подбородок, так, что он оказался на уровне ее грудей.

— Худой ты какой-то, — констатировала она. — Но ничего, сгодишься.

— На суп? — попытался улыбнуться Йормунганд. Он все еще не понимал, что ей от него надо.

— Это как повезет, — хохотнула Эмилие и смачно его поцеловала.

Рыжий под ее натиском жалобно пискнул и сжал зубы. Она была куда старше и крупнее его. Он отчаянно забарахтался, но получалось только мять ее огромную пышную грудь, которая все- таки вывалилась во всем богатстве. Эмилие повалила мальчика и устроилась сверху, деловито стягивая с него штаны. Йормунганд выгнулся, стремясь спихнуть ее с себя, но Эмилие только игриво расхохоталась.

— Ууу, какой прыткий, — она уже дергала шнуровку на его штанах. Йормунганду кровь бросилась в голову от мысли, что сейчас произойдет. Он отвернул лицо, и судорожно шарил взглядом по тесному сараю. Здесь почти ничего не было, солома и помойное ведро у стены. Эмилие пыхтя разорвала узел. Ровные деревянные стены. Задрала юбку. Упирающийся Йормунганд задел рукой что-то холодное металлическое. Связка ключей болталась у Алины у пояса. Йормунганду пришлось призвать все свое самообладание.

Он ударил ее металлическим кольцом с ключами в висок, недостаточно сильно, чтобы убить, но тело ее обмякло, а глаза закатились. И Йормунганд оказался придавлен огромной женской тушей, из- под которой, оказалось, совсем непросто выбраться. Он подумал было позвать на помощь, но дверь сарая в этот же момент скрипнула, и свет в проеме заслонила большая фигура Висбура. Замешательство длилось несколько секунд.

— Сюда! — крикнул Висбур властным голосом. Йормунганд услышал тяжелый топот ног. И на Йормуна оказались нацелены штук пять самострелов и мечей. Эмилие помотала головой и к вящему облегчению Йормунганда слезла с него.

— Так это он? — спросил молодой и конопатый воин.

— Молодой еще, — добавил другой.

Грузный Ларс-Эрик Эллингсен встал за спинами стражи, с сомнением посмотрел на прикрывшуюся нижним платьем дочь своего поверенного.

— Он оборотень, — выпалила Эмилие. — Точно говорю, оборотень.

Мечи и стрелы надвинулись на Йормунганда еще враждебнее.

— Нет, — сказал он, поднимая руки, — нет, нет.

— А еще он говорил с каким-то демоном, которого я не видела, — сообщила осмелевшая Эмилие, — А еще… — она всхлипнула.

— Ты изнасиловал мою дочь, — тяжело сказал Висбур.

— Нет, — сказал Йормун.

Висбур замахнулся мечом, Йормунганд зажмурился, ожидая удара.

— Одежда-то не порвана, — произнес в этот момент кто- то. Йормунганд не успел заметить кто.

Хозяин остановился и уставился на Эмилие.

— Он принудил меня, — сказала она, заливаясь краской.

Йормунганд подумал было, что спасен, но тут же провалился в темноту.

Он очнулся на холодном полу, с дикой головной болью.

Йормунганд попытался устроиться поудобнее, но боль во всем теле тут же дала о себе знать. Не желая прибавлять себе страдания, он прикрыл глаза и впал в полузабытье.

Проснулся он от чувства тяжелого голода. Хотелось в туалет. С усилием приподнявшись, он оглядел свою камеру — обычную каморку два на два. В углу стояло ведро от которого воняло. В углу находилась сносная лежанка и даже низкий, основательно запертый, сундучок. В коморке кто-то жил, прежде чем здесь закрыли Йормунганда.

— Надо же, — усмехнулся он про себя, — со всеми удобствами.

— Оооой! — закричал он сам удивляясь своему внезапно охрипшему голосу. — Ооой, есть кто?

Дверь открылась без скрипа, на пороге стоял огромный тюремщик с низким лбом и маленькими злобными глазками. Йормунганд постарался проявить дружелюбие.

— Айе! — сказал он, — не знаешь, долго меня будут здесь держать?

Тюремщик смачно сплюнул. Он спал, Йормунганд понял это по его красным глазам, и был сейчас не в духе.

— Поесть то мне можно? — быстро и с надеждой спросил Йормунганд.

— Нет, ужин ты проспал, нечисть.

— Могу наложить чары на какое-нибудь твое оружие, будет бить без промаха.

Тюремщик вновь сплюнул.

— Еще раз вякнешь, и я наложу кулак на твои белые зубки. Бьет без промаха.

Да тут у нас остряк, подумал Йормунганд.

Он подумал о Ванадис с ее яблоками. И вспомнил ее «прощай». Они не были близки, но он уже начал считать ее своим другом, других то у него все равно не было.

Итак, он лишился ее поддержки, вляпался в историю и распрощается с жизнью, скорее всего в полдень при большом скоплении народа. Он задумался о том, чтобы сократить время ожидания смерти. И за подобными мыслями задремал.

Пробуждение его было грубым, он вскинулся и часто моргая уставился на свет факела. На него смотрел Ларс- Эрик Эллингсен бледный как смерть. Йормун попятился. Вошел воин и, взяв его за шкирку, поставил на ноги.

— Пойдем, — бросил хозяин и пошел впереди. Йормуна окружили по бокам, и повели за ним.

На этот раз все было даже хуже чем в предыдущий. Кровь и кишки лежали повсюду и Йормунганд оторопело уставился на темноволосую голову лежащую прямо на пороге, шеей вниз. Казалась, девушка просто вросла в дощатый пол. Казалось бы. Если бы ее тело не лежало рядом, с раскинутыми в стороны руками, в покрасневших жреческих одеждах.

— Это не я, — сказал Йормунганд едва слышно.

Хозяин тяжело посмотрел на него.

— Я уже допросил тюремщика.

Йормунганд кивнул.

— Да, он видел меня ночью, подходил к моей камере. И клянусь, я не чудовище!

Йормунганд помедлил и добавил:

— И сочувствую вашему горю.

Хозяина передернуло. Йормунганд выдохнул.

— У тебя есть выбор — умереть в полдень или расправиться с чудовищем.

— Что?!

— Ты знаешь руны и, говорят, умеешь убивать.

— Эммм..

Спустя бесконечно долгую паузу Йормунганд кивнул.

— Я знаю тебя, — прошептал хозяин чертога наклонившись к Йормунганду, — Я знаю кто ты, и одного этого достаточно, чтобы перерезать тебе горло тут же. Прямо сейчас и смотреть, как ты умираешь. А теперь скажи, можешь ты убить чудовище?

Йормунганд молчал.

— Значит, не можешь?

— Я не знаю.

— Не знаешь?

Йормунганд посмотрел ему прямо в глаза.

— Я готов избавить тебя от кого пожелаешь, если ты отпустишь меня и дашь пройти через твои земля. И я никого не насиловал. Она сама пришла.

Хозяин влепил Йормунганду звонкую затрещину и подал знак своим людям. Йормунганда подхватили и потащили обратно в камеру.

— Ночью тебя выведут в пиршественный зал, — сказал хозяин, — и посмотрим, кто выживет.

— Будьте готовы, — Висбур сделал знак своему отряду. Хозяин чертога предпочел остаться наверху, в безопасности. Висбур презирал этого труса. Воины разделяли его чувства. Колдун в зале сидел тихо, наверное, и пошевелиться не мог от страха.

Воин сглотнул. Он видел на что был способен Уле, и видел его останки. Не утешало и то, что погибнет он вместе с такими же двадцатью смелыми и вооруженными ребятами. Где- то на окраине сознания билась мысль — а если колдун справится? Как никогда он желал удачи колдуну.

Дагни кусал губы, Эмилие нравилась ему, не смотря на распутство и вздорный нрав. Каждого ее потенциального ухажера мог ждать незавидный конец от несчастного случая. И если на то пошло, то он предпочтет отдать монстру погань, который чуть не взял его возлюбленную силой. О да, пусть чудовище явится и избавит его от хлопот.

Люнгви не верил в монстра, он считал, что все жертвы перебили друг друга сами или это работа какого-нибудь психа, и вообще, худший монстр на свете — это человек. Иногда его сослуживцам хотелось проломить ему голову.

Хазар мечтал стать героем, или присоединиться к какому- нибудь героическому отряду и вместе с ним сражаться против тварей. Он уже слышал про прославленного воина Беовульфа и собирался отправиться на его поиски, чтобы вступить в дружину. А потом вернуться вместе с ним и стать героем.

Той же ночью Йормунганд сидел за пустым пиршественным столом. На коленях лежал меч, отливая золотом в свете единственной зажженной свечи. Хозяйка замка не сочла нужным тратиться. Перед Йормунгандом стоял кубок с прокисшим вином. Йормунганд не отрываясь смотрел в пустоту перед собой.

В любой момент может ворваться монстр и разорвать его на куски. Йормунганд зажмурился. В любой момент. Он ощущал собственное тяжелое дыхание, сердце билось. В любой момент он умрет.

Дело не в том, что он не готов к смерти. Тяжело ждать. Он представлял себе как это будет, как дверь слетает с петель, как свеча гаснет под порывом воздуха, как тяжелый низкий рык раздается в темноте. Магия хорошая штука, которой можно убить любого. Только есть загвостка — смерть наступает неотвратимо, но не мгновенно, в этом преимущество меча перед заклинаниями. Йормунганд стиснул руки перед собой и положил на них голову.

Ему приснился лабиринт из серого камня и круглое как блюдце озеро посередине.

На рассвете Висбур вошел в зал один. Весь его отряд уснул, так и не дождавшись утра. Он медленно приблизился к столу, где красное пятно расплылось по столешнице. Вино капало на пол из перевернутого кубка. Колдун исчез.