ЭКСКУРС В ПОЛИТИКУ ГЕРМАНИЗАЦИИ ОККУПИРОВАННОЙ ЕВРОПЫ

Их звали Ирена и Йозеф. Они были польскими подростками, которых немецкие оккупационные власти направили из Лодзи в Германию. Они, как и тысячи «способных к онемечиванию поляков», подлежали «германизации». В Германии эти подростки должны были перевоспитаться и превратиться в полноценных немцев. Ирена, 14-летняя девушка, в 1941 году оказалась в Гессене, где была размещена в немецкой семье. Там она работала прислугой, занимаясь тяжелым физическим трудом. Йозеф оказался в Германии годом ранее. Его поселили у зажиточного крестьянина из Вюртемберга. Новый хозяин обращался со своим батраком достаточно сурово, хотя Йозеф не страдал от голода и холода. Ирена и Йозеф были рабочими руками, которые очень сильно требовались военной экономике Третьего рейха. Кроме того, они были выбраны для того, чтобы осуществить так называемый «желательный прирост Населения». Но прежде чем попасть в Германию, они прошли подробное обследование у эсэсовских специалистов, которые признали их не просто «расово полноценными», но соответствующими высоким требованиям, предъявляемым к «германцам». Вынужденное пребывание в Германии должно было возвратить этих польских подростков обратно в рамки «немецкой самобытности». По крайней мере, им была оказана «высокая честь» стать немцами.

По-иному сложилась судьба польского крестьянина Антона. Он вместе со своей семьей оказался в специальном лагере в Лодзи, где силами СС проводился отбор будущих «немцев». Сам Антон и его семейство были признаны расово непригодными. Их выселили из своего дома, а часть семьи передали в качестве батраков в хозяйство одного из польских «фольксдойче», Сам Антон вместе с женой и дочерью оказался депортированным в Центральную Польшу, на территорию так называемого генерал-губернаторства. Здесь они должны были также стать батраками у новых хозяев. Несколько месяцев спустя Антон сбежал в поисках своего сына. Собрав свою семью, он попытался вернуться в старый дом, где тут же был арестован. Подобные попытки были строго-настрого запрещены.

Все эти судьбы были всего лишь отдельными фрагментами грандиозного замысла руководства СС, которое задумало освободить часть польских территорий от поляков. Во время Второй мировой войны из западных районов Польши было выселено более миллиона человек. Они должны были освободить место для поселенцев из Германии и польских «фольксдойче». Подобная политика осуществлялась в первую очередь в Вартегау, Данциге, Западной Пруссии и Силезии. Эта программа была всего лишь составной частью грандиозной этнической реорганизации Европы, которая должна

была осуществляться под патронажем СС. Этот замысел касался в первую очередь территорий Западной и Восточной Европы, которые были оккупированы Германией в начале Второй мировой войны. Новое «переселение народов» должно было проводиться в жизнь в строгом соответствии с расовыми принципами нацистской доктрины. Центральным элементом в этом замысле было расовое освидетельствование населения занятых европейских территорий» «Расово неполноценные» элементы должны были либо выселяться на Восток, либо же уничтожаться на месте. Подобная участь была уготована 31 миллиону людей, населявших Польшу, Прибалтику и европейскую часть Советского Союза. Оставшееся население должно было работать на экономику Третьего рейха. Лишь немногие «счастливчики», вроде Ирены и Йозефа, могли быть приравнены к немцам, ; для чего им надо было пройти перевоспитание.

Единственной этнической группой, которая не подлежала расовому освидетельствованию, были евреи. Все они без исключения подлежали депортаций, а затем уничтожению. Их «исчезновение» являлось основной предпосылкой для запланированной германизации оккупированных областей. В этом вопросе было достигнуто полное взаимопонимание между СС и нацистскими гражданскими структурами. Пресловутое «окончательное решение еврейского вопроса в Европе» осуществлялось в полном соответствии с планом германизации.

Подробности этой политики стали известны лишь два года спустя после окончания Второй мировой войны. Это произошло во время процесса по делу представителей «Фольксштурма» и отдельных , эсэсовских структур: Главного управления по вопросам расы и поселений, (РуСХА), «Лебенсборна», Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности. Против них был выдвинут ряд обвинений, в том числе «военные преступления», «членство в СС, как преступной организации», «преступления против человечества» и т.д. Кроме этого, в судебную практику был введен особый состав преступления, в частности принудительная германизация, а также i насильственное изгнание и переселение гражданских лиц с территорий, оккупированных Германией, Упомянутые выше эсэсовские структуры, в том числе Главное управление СС по вопросам расы и поселений, изобличались как центры координации этнической политики СС, в основе которой лежало намерение целенаправленного геноцида. Говоря в данной книге о геноциде, мы будем отталкиваться от самого распространенного понятия, которое было введено в оборот в 1944 году. Под геноцидом понималось не только физическое истребление определенных этнических групп, но и уничтожение политических, социальных и культурных институтов, в частности языка, национального чувства, религии, а также подрыв экономической основы существования национальных групп и разрушение индивидуальной безопасности, свободы, здоровья и достоинства.

 

РАСОВЫЕ ЭКСПЕРТЫ СС ПЕРЕД СУДОМ ИСТОРИИ

На этом процессе сторона обвинения пыталась установить непосредственную связь между расовым отбором» политикой переселений и зверствами, творимыми немцами на оккупированных территориях. То есть была предпринята попытка косвенно доказать вину эсэсовских специалистов, формально не имевших отношения к военным преступлениям. Исторический анализ показал, что расовые эксперты из состава СС, а также специалисты из Управления по вопросам расы и поселений вдвойне оказались причастными к осуществлению геноцида. Во-первых, они создавали научную основу для завоевательной политики Третьего рейха, а также политики переселения и насильственной германизации. Во-вторых, они оказались причастными не только к целенаправленному уничтожению евреев как этноса, но рациональному сокращению «расово неполноценных» народов, прежде всего поляков.

В отечественной и зарубежной литературе фактически никогда не уделялось внимание расовым экспертам из СС. Эту немногочисленную группу эсэсовцев вообще никогда не рассматривали как отдельную категорию военных преступников. Между тем во время войны число этих экспертов насчитывало более 500 человек. Они выступали в качестве эсэсовских руководителей по вопросам расы и поселений как на территории Германии, так и в оккупированных странах. Все они входили в состав Главного управления С С по вопросам расы и поселений, которое базировалось в Берлине. Эта структура наряду с Главным управлением имперской безопасности была одним из старейших учреждений черной эсэсовской империи. Возникла она 1 января 1932 года, еще до прихода нацистов к власти, и называлась просто «Расовое управление СС». Поначалу среди ее функций числился только расовый подбор жен для эсэсовцев и разработка соответствующих критериев для кандидатов на вступление в СС. Процедура отбора в СС и критерии, которым должны были отвечать претенденты и невесты эсэсовцев, самостоятельно разрабатывались немногочисленными специалистами этого управления. Почти сразу же после прихода Гитлера к власти Гиммлер дал руководству расового управления задание воплотить в жизнь теорию о «крови и почве». Одним из способов выполнения этого задания было заселение немецких окраин родственниками эсэсовцев, что должно было способствовать расовому отбору. Речь шла о создании специальных сельскохозяйственных поселений, которые должны были стать становым хребтом новой германской расы. До начала Второй мировой войны Главному управлению СС по вопросам расы и поселений поручались исключительно важные идеологические задания. Это обстоятельство позволило главному эсэсовскому пропагандисту Понтеру Д'Альквену назвать РуСХА одной из трех колонн, на которых опирались СС (двумя другими были Главное управление СС и Главное управление имперской безопасности — РСХА).

Специалисты РуСХА перешли от теоретических построений к конкретной расовой политике, когда в 1938 году нацистская Германия сначала совершила аншлюс Австрии, а затем аннексировала Судетскую область. Те задачи, которое оно выполняло раньше (расовое просвещение эсэсовцев и специфические расовые изыскания), отошли к другим эсэсовским структурам. На новых территориях рейха срочно требовалось осуществлять определенную расовую политику, которая получила название «народной» («народно-политическая практика»). В годы Второй мировой войны задачи РуСХА в очередной раз изменились, точнее, значительно расширились, Это было связано прежде всего с тем, что эсэсовские специалисты больше не занимались лишь расовым подбором будущих членов СС, а применяли полученные разработки на населении аннексированных и оккупированных территорий. В Западной Польше эксперты РуСХА координировали «переселение» поляков, которое превратилось в насильственное изгнание и депортацию с территории Польши. При этом они выступали в роли руководителей специальных оперативных групп РуСХА, земельных управлений СС и начальников эсэсовских штабов, занимавшихся вопросами переселения. Одновременно с этим специальные «расовые контролеры» из состава Главного управления СС по вопросам расы и поселений проверяли в оккупированной Польше сотни тысяч людей на предмет «расовой полноценности». Вместе с тем они определяли критерии, по которым должны были отбираться «фольксдойче». Именно от них зависело, кому предстояло стать «немцем», кому направиться в генерал-губернаторство в виде рабочей силы. На каждого осмотренного человека заполнялась специальная расовая карта, в которой содержался 21 внешний признак: цвет глаз, цвет волос, форма головы, носа, губ и так далее. Эти признаки служили для выяснения расовой формулы, которая позволяла отнести конкретного человека к одной из четырех расовых групп. С точки зрения эсэсовского руководства «расовую ценность» представляли лишь люди, попавшие в первые две группы. Соответствен но, за счет одних мог происходить «желательный прирост населения», а другие подлежали «повторному онемечиванию». Все остальные для Третьего рейха не представляли никакой ценности.

В годы войны эта процедура была доведена до некоего совершенства. Расовые эксперты РуСХА постепенно охватывали своей деятельностью большую часть Европы. Филиалы Главного управления СС по вопросам расы и поселений постепенно стали возникать не только в Германии. Сначала появился филиал в Вартегау, в Лодзи (Литцманштадт), затем — в Праге. Одновременно с этим на территории Словении осущесталяло свою деятельность Оперативное бюро по вопросам расы и поселений «Юго-Восток». Одновременно с этим на новых имперских территориях так называемые «эсэсовские руководители по расе и поселениям» раскрывали суть этих понятий. Согласно служебной субординации они входили в состав старшего руководства СС и полиции, что не мешало расовым экспертам иметь свой собственный штаб, состоящий из нескольких сотрудников, Кроме этого, при каждом из офицеров высшего руководства СС и полиции имелся референт по вопросам расы и поселений, который входил в состав особой службы. В 1942 году почти вся Европа была разбита на зоны деятельности, которые простирались от Гааги и Осло до Могилева и Киева.

Можно отметить одну характерную тенденцию. Постепенно центр деятельности РуСХА переносился из Германии на периферию Третьего рейха, в частности на завоеванные территории. А ведь изначально Главное управление по вопросам расы и поселений должно было заниматься отбором элиты для «черного ордена». Здесь, очевидно, прослеживается влияние хозяйственного аппарата СС Только так можно объяснить, что критерии, разработанные для «черной элиты», стали переноситься на население оккупированных стран. Очевидно, что его рассматривали двояко: с одной стороны, как рабочую силу, с другой стороны (при наличии расовой ценности) — как «желательный прирост населения». Экономические и чисто идеологические вещи здесь переплелись в единый клубок. Среднестатистический (с расовой точки зрения) житель захваченных территорий должен был работать на благо Германии, «Расово нежелательные элементы» (50% поляков, прибалтийцев, русских и 100% евреев, цыган и «азиатов») подлежали «искоренению».

За исключением евреев, большинство этнических групп во время войны не могли стать жертвами политики широкомасштабного геноцида. Хотя это не исключает того факта, что отдельные люди и даже семьи уничтожались по причине их «расовой неполноценности». Но все-таки расовые эксперты СС предполагали грандиозное этническое перекраивание Европы уже после окончания мировой войны. Это были далеко идущие планы. Сейчас сложно сказать, какие бы контуры приобрела Европа, появись возможность их осуществления, Но в любом случае сотрудники РуСХА были непосредственно причастны к возможной реализации этих замыслов. Уже во время войны они занимались «подготовительными работами»: расовым отбором нескольких миллионов людей, переселением части европейского населения. Этим они напрямую способствовали национал-социалистской политике геноцида, которая начала набирать обороты в годы Второй мировой войны. Кроме того, сотрудники РуСХА очень тесно сотрудничали с представителями РСХА, что было продемонстрировано не только совместным участием в теоретических построениях, но и сотрудничеством во время конкретных «оперативных акций». Представители этих двух структур в равной мере ответственны за проведение в жизнь преступной политики геноцида, которую они осуществляли в рамках Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности.

После войны Готфрид Щварц, государственный защитник Отто Хоффмана на Нюрнбергском трибунале, дал такую оценку РуСХА, которая должна был демонстрировать несправедливость обвинений союзников: «Стороннему наблюдателю могло показаться, что СС являлось органом по уничтожению народов, а Главное управление СС по вопросам расы и поселений было душой этой политики». Но адвокат занял ошибочную позицию, пытаясь подобным образом дистанцировать своих подопечных от совершения реальных преступлений. Обвинению удалось доказать, что расовые эксперты РуСХА в рамках национал-социалистской расовой политики во многом идеологически подготовили оккупационную политику, неразрывно связанную с геноцидом, насильственной германизацией и расовым отбором.

Тем не менее расовые эксперты из состава СС не были единственными, кто занимался в национал-социалистском государстве мировоззренческим обоснованием идей о «чистоте расы» и «восточных поселениях». Кроме РуСХА на этом поле также играло РПА — Расово-политическое управление НСДАП. В свое время Вальтер Гросс опубликовал для партийных инстанций несколько учебных материалов по теме «Раса». Для этих целей информационная служба расово-политического управления НСДАП издавала журнал «Новый народ». Однако все эти материалы не имели практической значимости, так как реальное «расовое освидетельствование» было оставлено за СС, Кроме этого, Имперское родовое управление, входившее в состав министерства внутренних дел, было уполномочено устанавливать так называемые «доказательства арийского происхождения» и вело общеимперскую статистику еврейского населения. В этом направлении РуСХА и министерство внутренних дел осуществляли активное сотрудничество. Главное управление СС по вопросам расы и поселений вело также собственную «еврейскую картотеку», которая была значительно расширена в годы войны за счет оккупированных территорий. В 1944 году Гиммлер, и как рейхсфюрер СС, и как шеф полиции, стал вынашивать планы о передаче функций Имперского родового управления Главному управлению СС по вопросам расы и поселений. Но военные поражения Третьего рейха не дали реализоваться этим начинаниям.

 

КОНКУРЕНЦИЯ В РАСОВОЙ ПОЛИТИКЕ

В поселенческой политике эксперты РуСХА конкурировали с Имперским продовольственным комитетом, который пытался использовать крестьянские поселения в собственных целях. Более подробно проблемы конкуренции между крестьянскими функционерами и эсэсовскими экспертами мы разберем в последующих главах на примере протекторатов. Смежные интересы этих двух структур осложнялись тем, что между Главным управлением СС по вопросам расы и поселений и Аграрно-политическим аппаратом существовали тесные персональные связи. Многие из нацистских сельскохозяйственных функционеров одновременно являлись членами и СС и даже числились в РуСХА. В первую очередь это касалось Вальтера Дарре — первого начальника Главного управления СС по вопросам расы и поселений (1932—1938). С началом войны компетенция этих двух структур стала разграничиваться более четко. Так, например, в Польше нацистская крестьянская организация отбирала соответствующих претендентов из числа «гражданского крестьянского населения», а эсэсовские структуры вели построение «новых крестьянских поселений СС». Во время войны Имперский продовольственный комитет оказался в крайне невыгодном положении, так как по распоряжению Гиммлера до победы над противниками демографическими процессами на восточных территориях могли заниматься лишь эсэсовские структуры.

В условиях того, что на оккупированные территории Западной Польши переселялось огромное количество «фольксдойче», представители Имперского продовольственного комитета были вынуждены сотрудничать с эсэсовскими экспертами, формально войдя в состав переселенческих штабов СС. Но организационное разграничение полномочий оказалось фактически невозможным, когда речь пошла о депортации поляков и евреев, которая осуществлялась силами «оперативных групп» СС. С одной стороны, переселенческие штабы СС являлись составной частью Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности, которые возглавлял лично Гиммлер. Однако с другой стороны, большая часть персонала этих штабов, равно как и их руководство, являлась сотрудниками Главного управления СС по вопросам расы и поселений. То есть очевидно, что конкретные люди оказались в сложной ситуации: организационно они находились в составе Имперского комиссариата, но по сути — продолжали работу в РуСХА. Получается, что с началом войны штаб Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности взял на себя функции РуСХА в сфере переселенческой политики. Скорее всего, речь шла о процессе дифференцирования и диверсификации, который шел внутри аппарата СС. Основной сферой деятельности РуСХА в годы войны стала расово-политическая экспертиза. Тем не менее именно в первые годы войны в эту сферу деятельности стали внедряться и другие эсэсовские структуры. Часто случалось, что одних и тех же специалистов перебрасывали из одного учреждения в другое. В итоге одними и теми же вопросами занимались Имперский комиссариат по укреплению немецкой народности, РуСХА, III управление РСХА и ряд учреждений, занимавшихся вопросами «фольксдойче». При этом анализ переселенческой политики в отдельных регионах Юго-Восточной Европы показывает, что подобное дублирование являлось отражением общего «поликратического хаоса», творившегося в Третьем рейхе. Но с другой стороны, именно подобная политическая конкуренция заставляла эсэсовских экспертов работать более тщательно в деле расовых зачисток.

Всего же в годы войны в Главное управление СС по вопросам расы и поселений входило около 500 старших и младших офицеров СС, В данном случае речь идет и о берлинском централе, и об оккупированных территориях. В рамках данной книги мы будем называть их расовыми экспертами, хотя в оригинальных документах они наименовались «консультантами по расовым вопросам расового управления СС». Но все-таки расовые эксперты СС отвечали не только за «чистоту расы». Как видим, сначала они занимались отбором в СС, потом стали курировать поселенческую политику, а в годы войны стали ведать также идеологическим контролем и даже материальным обеспечением семей эсэсовских офицеров. Общим во всей их деятельности был акцент на «содействии расово полноценным элементам» и «расовом укреплении немецкого народа». Это обстоятельство позволяет назвать расовыми экспертами всех сотрудников РуСХА.

 

РАСОВЫЙ ЭКСПЕРТ СС КАК ОСОБЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТИП

Но в то же время расовых экспертов надо отличать от референтов по расовым вопросам. Под таким названием в документах встречаются эсэсовские сотрудники, которые занимались курсами «повышения расовой квалификации». В 1938 году эта категория эсэсовцев стала именоваться «эсэсовскими руководителями по вопросам расы и поселений», или РуС-руководителями. Среди нацистских преступников расовые эксперты образовывали особую группу. Эти люди не были интеллектуальными юристами вроде Вернера Беста. Они не были убийцами из оперативных групп СС. Их нельзя даже зачислить в категорию эсэсовских технократов, которые ведали «окончательным решением еврейского вопроса», каковыми были помощники Эйхмана из еврейского сектора Главного управления имперской безопасности. Всех этих преступников роднили радикальные расистские установки, но были и отличия. Все они были неординарными личностями. Они не были рядовыми исполнителями приказов. Они выделялись на фоне многочисленных полицейских странным сочетанием интеллектуальности и слепой веры в национал-социалистскую расовую теорию. Они были прагматиками, сторонящимися зверств массового террора.

Большинство расовых экспертов СС были людьми среднего возраста. Почти все они родились в промежутке между 1900 и 1909 годами. Вместе с тем они принадлежали к так называемому военному поколению молодежи. Они имели академическое образование. Некоторые из них были антропологами, другие изучали агрономию, а затем работали в крестьянских хозяйствах и на зоофермах. Многие из них были членами НСДАП «с периода борьбы», то есть примкнули к нацистам до 1933 года. Часть из них еще до прихода Гитлера к власти вступила в СС. Почти все они прошли специальные эсэсовские курсы, которые позволяли им работать расовыми экспертами и РуС-руководителями. При этом надо отметить, что Главное управление СС по вопросам расы и поселений не было завидным местом для карьеристов, а потому многие шли сюда по идеологическим убеждениям. С одной стороны, эти люди были «предвестниками геноцида». Их планы по германизации Европы были исполнены цинизма и презрения к человеку. С другой стороны, по долгу своей службы они инициировали насильственные депортации и выступали главным звеном в расовом отборе населения завоеванных территорий. Их специфическая функция состояла как раз в этой двойственности: они были теоретиками расизма, которые сами же воплощали свои идеи в жизнь. Их одновременная сопричастность и с теорией, и с практикой позволяет говорить о них как об экспертах в вопросе геноцида.

Наконец, сам собой возникает вопрос: какое место эти расовые эксперты занимали в «черном ордене СС»? Вначале они не располагали достаточным образованием и профессиональными навыками, но тем не менее выполняли в рамках национал-социалистской политики весьма специфические функции. Наряду с этим в источниках имеются многочисленные признаки того, что у них имелся свой собственный менталитет, некое групповое чувство, которое роднило расовых экспертов. Они находились в постоянном контакте между собой, имея при этом прямой выход на руководство СС. Эти достаточно прочные связи стали рваться только в годы Второй мировой войны. Но даже в этом время проводились регулярные совместные заседания расовых экспертов и РуС-руководителей. В частности, начальник РуСХА Отто Хоффман и Рихард Хильдебрандт по собственной инициативе делали все возможное, чтобы пробудить в своих подчиненных чувство сплоченности. Хотя бы тот факт, что возникновение Главного управления СС по вопросам расы и поселений было продиктовано самой сутью национал-социалистского мировоззрения, должен был вызвать подобное групповое чувство. В итоге любой, кто вел речь о «превосходстве нордической расы», должен был неизменно присягать на верность идее «восточных германских поселений».

 

«ЖИЗНЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО»

В итоге слова «раса» и «поселение» стали паролями принципа расового отбора и стремления к этнической реорганизации Европы. Расистские идеи имели в Германии давние традиции. Прежде всего, это связано с идейным наследием групп «фелькише», которое со временем восприняло модный в те дни социал-дарвинизм, подкрепленный расовыми изысканиями в области антропологии. Уже тогда явственно обозначилось «немецкое стремление на Восток» и немецкая тоска о «месте под солнцем». Обе эти идеологемы нашли свое выражение в годы Первой мировой войны, а после поражения Германии получили дополнительный политический импульс. Эти устремления в полном объеме были подхвачены национал-социалистской идеологией, которая стала воплощать их в жизнь с момента установления гитлеровской диктатуры,

Восточные устремления Германии начались отнюдь не в XX ве-ке, они отсылают нас назад к империи, созданной Отто фон Бисмарком. «Железный канцлер» позволял себе проводить активную переселенческую политику и германизацию в Познани, Западной Пруссии, а отчасти в Эльзасе и Лотарингии. На восточных землях он проявил себя как целенаправленный противник поляков и католической церкви. Он намеревался поселить на этих территориях как можно больше немцев, вытеснив оттуда польское население. В определенной степени эти меры можно считать предшествующими национал-социалистской политике германизации, за тем исключением, что Бисмарк не опирался на расовые установки. Идея о восточных немецких поселениях обрела новую жизнь в военных меморандумах периода Первой мировой войны, а также в агитации «Пангер-манского союза» и «Объединения немецкого народа Германии и заграницы». В этих документах речь шла о захвате территорий, заселенных преимущественно немцами. Все это получило название «немецкой Восточной экспансии». В свою очередь, идеологи этих настроений ссылались на Средневековье, на устремления немецкого ордена, усиленно занимавшегося «восточной колонизацией». Подобная аргументация была весьма успешно взята на вооружение в СС. После военного поражения Германии в Первой мировой войне и последующей после этого потери восточных областей Пруссии, Эльзаса и Лотарингии, а также всех колоний популярность приобрела мысль о том, что «немцы стали единственным народом, лишенным жизненного пространства». Завоевать оное предполагалось в первую очередь на Востоке. Агрессивное требование обретения «жизненного пространства» стало двигателем национал-социалистской политики и краеугольным камнем гитлеровского мышления. Эти идеи оказались привлекательными для далеких друг от друга частей политической, военной и экономической элиты. В 20-е годы эти идеи стали получать научное обоснование в виде геополитики, разработкой которой занимался Карл Хаусхофер.

 

РАСПРОСТРАНЕНИЕ РАСОВОЙ ГИГИЕНЫ

Второй опорой национал-социалистских программных установок стал расизм, идеи которого стали активно развиваться также в XIX веке. Идея Гобино применить законы дарвиновской теории к человеческому обществу получила широкий отклик не только в Германии, но и во всей Европе. Но именно немцы выкристаллизовали расизм, превратив его в своеобразную разновидность биологического мышления. Первыми этими идеями воспользовались многочисленные немецкие фёлькише-организации. Бесчисленные фёлькише-пророки приправляли свои сентенции идеями только что начавшей развиваться расовой гигиены, «научного» варианта расизма. Одним из пионеров расовой гигиены в Германии стал Альберт Плёц, который в 1904 году вместе с Фрицем Ленцем и Евгением Фишером создал «Общество расовой гигиены». В этой связи стоит упомянуть, что первые попытки расового отбора в 1886 году предпринял Otto Амон, военный пенсионер, проживавший в Баде-не. В 1910 году «Общество расовой гигиены» издало специальный каталог, который был разослан различным «фёлькише», пангерманским и националистическим организациям. Этот документ состоял из десяти пунктов, в которых его авторы требовали способствовать «расовой чистоте», «содействовать расширению сельского населения», поощрять «расово высококачественные многодетные семьи», а также ввести в обязательный оборот справки о состоянии здоровья, которые должны были предъявлять жених и невеста, прежде чем вступить в брак. Авторов этого меморандума можно назвать непосредственными предшественниками законов о браке, которые были введены в СС в 1931 году. Кроме этого, с 1914 года фелькише-организация «Немецкий союз» («Дойч-бунд») ставила одной из своих целей подбор для своих членов супруг, наиболее подходящих с расовой точки зрения.

После военного поражения Германии в 1918 году идеи расовой гигиены получили политическое звучание, так как в праворадикальном лагере стали все отчетливее звучать требования «расовой очистки Германии» и

избавления от «расово неполноценных элементов». Но теперь эти лозунги увязывались воедино с общей критикой новой демократической системы, которая, по словам Эдгара Юнга, являлась «господством ущербных», так как «самые лучшие с расовой точки зрения» пали на фронтах мировой войны. Веймарская же республика, социальная по своему характеру, предпочитала помогать слабым и недоразвитым. При этом биологизированное мышление не шло ни в какое сравнение с массовым восприятием программного письма Юнга. Общество впервые стало воспринимать нацию-народ как «общность на основе крови». Обновления «народного организма» предполагалось достичь за счет «улучшения расы», евгеники, ограничения размножения людей с наследственными болезнями, стерилизации «асоциальных личностей», в первую очередь алкоголиков. По мнению масс, авторитарная государственная структура, которая должна прийти на смену полностью дискредитировавшей себя демократии, могла вывести общество из глубочайшего кризиса современности лишь благодаря подобным мерам. Особое значение в формировании подобных настроений имело письмо братьев Юнгер «Демонстрация национализма», написанное в 1928 году, в котором они пропагандировали принципиально новый национализм. Он был порожден войной и в какой-то мере жил в крови солдатского поколения. Требование создания нового, антилиберального, аристократического общественного устройства как реакции на разрух шение демократией немецкого народа дополнялось чисто биологическими требованиями.

При этом напрашивается вопрос: насколько широко до 1933 года было распространено биологическое мышление? Какие слои и социальные группы оказались наиболее восприимчивыми к нему? Абсолютно некритическое отношение к первым законам гитлеровского правительства, имевшим в своей основе расизм (Закон «О предупреждении появления потомства, страдающего наследственными болезнями», Закон «Против опасных профессиональных преступников»), равнодушное восприятие расистских законов 1935 года (Закон «О здоровом браке», «Нюрнбергские расовые законы»), а также одобрение политики исключения евреев из общественной и экономической жизни наглядно демонстрируют, что немецкий расизм и антисемитизм начинались отнюдь не в 1933 году. Приход Гитлера к власти и последующие меры были всего лишь выражением общегерманских настроений. Однако существовали и СС, в которых понятия «раса» и «поселение» были самыми главными словами. Именно СС должны были начать расовую перестройку Третьего рейха, а затем и всей Европы. Теория «расового превосходства» немцев и мнимая потребность в «жизненном пространстве на Востоке» были поданы абсолютно рационально, в европейском стиле, постепенно превратившись в программу этнической перекройки континента. В «расовом отборе» и «насильственном выселении», которые осуществлялись с ведома расовых экспертов СС, не было ничего эмоционального. Все осуществлялось с немецкой точностью и пунктуальностью — это была простая прикладная практика на пути к новой Европе.

 

ВАЛЬТЕР ДАРРЕ

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и его друг Вальтер Дарре, позже ставший имперским руководителем крестьян и имперским министром сельского хозяйства, сформулировали в начале 30-х годов мировоззренческие основы «нового ордена». Оба были большими поклонниками агрономии. Оба состояли в фёлькише-организациях. Оба были последовательными сторонниками «восточного расширения» Германии. В свое время Гиммлер был активистом организации «Артаманен», а Дарре выступал идеологом союза «Башмак» («Бундшу»). Вальтер Дарре сформулировал не только символическую диаду «Кровь и почва», но также написал две работы, которые стали первой идеологической программой только нарождавшихся охранных отрядов — СС. В обеих книгах («Крестьянство как жизненный источник нордической расы», «Новое дворянство из крови и почвы») он указал в конце 20-х годов эсэсовцам будущий путь развития: расовая чистота и восточная колонизация. Кроме всего прочего, он описывал крестьянство как самый важный слой немецкого общества, который постоянно пополнял нацию «хорошей кровью». Вторым компонентом стала идея абсолютного превосходства «нордической расы». Веру в существование шести различных «основополагающих рас» Вальтер Дарре почерпнул из недр «нордического движения» и из работ расоведа Гюнтера, который позже стал самым именитым расовым теоретиком Третьего рейха. В своем «Кратком расоведении немецкого народа» Ганс Фридрих Карл Гюнтер предложил концепцию расового деления населения Европы. Идеи о расовой селекции он пропагандировал через собственную организацию «Северное кольцо». Интересно, что Вальтер Дарре и многие другие видные сотрудники РуСХА были членами этого малоизвестного союза, Кроме этого, не стоит забывать, что при выработке расовых принципов С С Гиммлер и Дарре использовали собственный сельскохозяйственный опыт (оба были дипломированными агрономами).

Дарре родился в 1895 году в семье берлинского торговца, имевшего свое дело в Аргентине. Раннее детство он провел в этой латиноамериканской стране, а в десятилетнем возрасте вернулся в Германию. В 1914 году он был зачислен в колониальную школу в г. Вейтценхаузен, где собирался, подобно Гиммлеру, получить сельскохозяйственное образование. Но изучение аграрных премудростей было прервано, когда его мобилизовали в армию. Ужасы войны, позиционные бои не отбили у молодого человека желания продолжать свое образование. В мае 1919 года он возвратился в колониальную школу. Интересно, на что он надеялся? После поражения в войне Германия потеряла все колонии, и ее выпускники были обречены

пополнить гигантскую армию безработных. Учебу Дарре закончить не удалось, и он был вынужден покинуть учебное заведение. До 1922 года он бродяжничал, нанимаясь на сезонные работы в крупные поместья.

В 1922 году Вальтер Дарре направился в Галльский университет, где устроился работать ассистентом генетика Густава Фрёлиха. Благодаря этому он все-таки получил в 1925 году диплом о сельскохозяйственном образовании. Правда, в его официальной биографии периода нацистской диктатуры указывалось, что диплом он получил в 1920 году в колониальной школе. Приобретя статус дипломированного специалиста, Дарре с 1925 по 1929 год принимал участие в реализации различных частных и государственных проектов, связанных с сельским хозяйством. Далекий от политики, в 1929 году он решил присоединиться к нацистам. Он симпатизировал НСДАП уже в начале 20-х годов, но, скорее всего, его вступление в партию было последствием ряда профессиональных неудач. Когда Дарре осознал, что его деятельность не приносила желаемых результатов, в мае 1929 года он стал консультантом в одной из многочисленных фёлькише-грулп. В том же году он издал книгу «Крестьянство как источник существования нордической расы». В своей работе он планировал опровергнуть популярную тогда у националистов теорию Фрица Керна, который пытался изобразить древних германцев кочевыми племенами, занимавшимися скотоводством. Дарре, пребывая под воздействием идей расиста Ганса Гюнтера, считал кочевников бесполезными паразитами. Германцы же, в его изложении, были оседлыми земледельческими племенами, которые создавали фундамент для будущей немецкой цивилизации.

Когда СС в 1931 году стали превращаться из боевой организации в политическое объединение, Гиммлер решил создать Расовое управление СС. Молодой рейхсфюрер СС поставил во главе новой 3 структуры своего приятеля Вальтера Дарре. Чтобы осуществлять «отбор нордического идеала», Гиммлер отдал эсэсовцам приказ сочетаться браком только с расово выдающимися девушками, что было прямым заимствованием из книги Дарре «Новое дворянство», в которой автор изображал «новыми аристократами» наследственное дворянство. Немного позже вышло распоряжение, чтобы расовому отбору подвергался любой претендент на вступление в СС. Таким образом, и будущий эсэсовец, и его избранница подвергались антропологическим исследованиям на предмет расового соответствия «высоким идеалам СС». Благодаря этим шагам Гиммлер и Дарре приблизились к своей заветной цели — построить «элитарный нордический орден».

Расовый отбор внутри СС имел два следствия. Во-первых, оно приводило к специфическому самосознанию и самоопределению эсэсовцев как «биологической элиты» и «новой прослойки господ». Прием в СС являлся результатом строгого отбора, когда кандидаты на вступление в «черный орден» отвечали «научно» признанным критериям, что стало наглядным доказательством последовательного культивирования расистского мышления. Во-вторых, в соответствии со строгими стандартами создавалась модель, которая в случае начала войны могла переноситься на гражданское население завоеванных стран. При этом особое значение имело то, что процедура отбора была стандартизирована под СС, то есть в ультрасовременном, естественно-научном духе. На основе этого идеологического «мечтания» был приобретен практический опыт «научных освидетельствований», Осенью 1939 года расовые эксперты СС были предупреждены, что при «очистке» Европы они должны прибегать к самым последним методам и разработкам.

 

ФОРМИРОВАНИЕ РАСОВОЙ ИДЕОЛОГИИ СС

Сам Гиммлер считал расовую селекцию основой национал-социалистской политики. Об этом он говорил в своих многочисленных, тайных и открытых, письменных и устных приказах. В период с мая 1940 года по октябрь 1943 года он произнес как минимум три важные речи, которые были посвящены проблеме онемечивания восточных территорий. В этих высказываниях он проводил мысль, что «надо сократить этническую кашу в генерал-губернаторстве до 15 миллионов, а в восточных провинциях — до 8 миллионов человек». То есть он вел речь о том, чтобы из этой «этнической каши» выбрать самые расово ценные элементы и переправить их в Германию, чтобы они там были ассимилированы с германским населением. В октябре 1944 года на заседании верховного командования вермахта, которое проходило в Бад-Шахене, рейхсфюрер СС заявил, что задачей охранных отрядов является выявление расово хороших типов в этническом коктейле, который был создан на русском пространстве. Несколько дней спустя в Познани на так называемом «Дне Свободы» он снова призвал выискивать среди противников породистых детей, которые должны были либо стать немцами, либо быть уничтожены как самые потенциально опасные враги.

Это «просеивание этнической каши» и «онемечивание породистых элементов», само собой разумеется, должно было проходить в полном соответствии с эсэсовскими критериями и идеологией нацистского расизма. Для расовых экспертов, которым Гиммлер поручил эту задачу, этническая реорганизация Европы имела в первую очередь расовую, мировоззренческую цель, а не экономические задачи, как для ряда представителей других нацистских (прежде всего гражданских) структур. Руководство СС «новая Европа» интересовала сама по себе, а не как поставщик природных или трудовых ресурсов. Примечательно, что Генрих Гиммлер продолжал свято верить в «исключительность нордического идеала» и «расовую селекцию», даже несмотря на многочисленные военные поражения Германии и на то, что ряды ваффен-СС стали пополнять добровольцы, далекие от пресловутою«нордического типа». На заседании руководства СС в Познани Гиммлер не только призывал и далее продолжать «расовую селекцию», но и взял на себя ответственность за уничтожение евреев: «Мы возникли согласно законам селекции. Мы проводили отбор для нашего народа. Поэтому сейчас, как и всегда, мы должны помнить о наших принципах: крови, селекционном отборе и твердости. Только так возможно дать немецкому народу, германской нации высшие слои, которые сплотят наш народ и спасут Европу».

В рамках данной книги под словом «раса» имеется в виду научное понятие, которое подразумевает очевидные внешние различия между отдельными группами людей. Этим определением пользовались и Гиммлер, и Дарре, и расовые эксперты СС. Но от современного научного подхода их отличала вульгарная трактовка данных генетики и теории Дарвина. Национал-социалистские ученые, занимавшиеся расовыми проблемами, рассматривали фенотипические признаки человека не только в качестве генетически обусловленных и переданных по наследству, но и как фактор, определяющий многие другие качества личности. Таким образом, они производили корреляцию между внешним обликом, наследственностью и духовно-интеллектуальной значимостью человека. Кто не обнаруживал по меньшей мере нескольких признаков «нордической расы», тому отказывали в интеллекте, «душе» и чувствах, присущих «нордическому человеку». В итоге «неполноценные расы», властности евреи и отчасти славяне, лишались своего человеческого достоинства, подо что подводилась «убедительная» научная основа. Дарре считал расизм «стержнем» национал-социалистской идеологии. В 1936 году он говорил по этому поводу; «Если национал-социалистское мировоззрение спроецировать на прошлое, то мы увидим национал-социализм, прежде всего связанный с кровью, то есть с расой. Можно даже заявить, что признание факта наследования человеческих качеств — это суть национал-социализма».

 

«НЕМЕЦКИЙ ВОСТОК»

Второй умозрительной конструкцией (наряду с понятием «раса»), на которую опиралась эсэсовская идеология и которая была тесно связана с расовым вопросом, было понятие «немецкого Востока», а значит, и «немецкого поселения». Для политики национал-социализма характерным было то, что она смешивала воедино экономические (прежде всего аграрные) аспекты, «мировую политику» и «жизненное пространство», приправляя этот коктейль идеями о «расовом общественном устройстве». В итоге нет ничего удивительного в том, что с первых лет гитлеровской диктатуры война рассматривалась как наиболее адекватное средство для достижения указанных целей. Бросалось в глаза, что эти цели отличались своей гигантоманией и претензией на абсолютное господство. Тот же Вальтер Дарре в 1936 году сделал «набросок» планов по созданию «немецких поселений»: «Естественное пространство заселения немецкого народа — это область к востоку от нашей имперской границы до Урала. На юге она ограничивается Кавказом, Каспийским и Черным морями, а также водоразделом у который разделяет бассейн Средиземного моря от Балтийского и Северного морей». На этом гигантском пространстве должна была поселиться «более жизнеспособная раса, которая должна была вытеснить менее жизнеспособную». Согласно идеям Дарре, все это пространство предназначалось, естественно, для немцев.

За год до того, как были произнесены эти слова, СС стали оказывать активное влияние на формирование поселенческой политики нацизма. В 1935 году РуСХА было официально уполномочено заниматься организацией сельских и городских поселений, где должны были проживать эсэсовцы. В годы войны эти полномочия были расширены. Согласно приказу о «Поселениях СС» создавались специальные населенные пункты, в которые направлялись раненные в боях полицейские и эсэсовцы. В официальном печатном органе РуСХА «СС-Ляйтхефте» («Направляющих тетрадях СС») появилась едва ли не постоянная рубрика, в которой эсэсовцы отвечали на вопрос: «Как я стал поселенцем СС на немецком Востоке?»

В этих публикациях воедино связывались идеи сельских «восточных поселений» и «наследственное обновление» немецкого народа: «В новых деревнях, на новых сельских дворах подрастает крестьянство, которое будет неиссякаемым генетическим источником немецкого народа и вместе с тем хранителем преемственности многих поколений рейха».

Захват нового жизненного пространства в годы войны фактически представлял собой начало «этнической реорганизации» оккупированных территорий, что на практике превращалось в насильственное вытеснение, изгнание гражданского населения, а также уничтожение евреев. При этом сохраненные по традиции расистские и антисемитские представления получали новое подтверждение благодаря жизненному стилю локальных этнических групп «завоеванного Востока». Негативные отзывы о «польской экономике» или о «польском образе жизни», Востоке и его «неполноценных людях» сочетались с антисемитскими стереотипами («еврейские паразиты»). Подобное сочетание красной нитью проходило сквозь большинство публикаций о «немецких поселенцах». Когда Генрих Гиммлер встал во главе Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности, СС превратились в радикальную организацию, которая в соответствии со своими мировоззренческими принципами готовилась провести «деэтнизацию», дабы достигнуть «расовой гомогенности Европы», Понятия «раса» и «поселение» в словаре СС стали словами-синонимами. Была сформулирована концепция демографической и экономико-политической программы по улучшению «польских условий», а сам Гиммлер начал вынашивать далеко идущие планы.

Германизация получила дополнительную динамику благодаря «фольксдойче», которые устремились осенью 1939 года в Германию из советской зоны влияния (Прибалтики, Западной Белоруссии и т. д.)- Первым принципом поселенческой политики нацистов стало намерение поселить этих немецких репатриантов на оккупированных территориях. Наличие на этих землях коренного населения отнюдь не смущало эсэсовское руководство. Создание на захваченных территориях поселений из «фольксдойче» было первым шагом расового преобразования захваченных земель. В СС считали, что изгнание и унижение были вполне адекватным способом осуществления демографической и поселенческой политики. Это обстоятельство натолкнуло Вернера Беста, теоретика Главного управления имперской безопасности, на такую мысль: «Уничтожение и вытеснение иных народностей (согласно историческому опыту) не противоречит жизненным принципам, более того, полностью соответствует им». В самом деле, попытки создания на восточных территориях немецких поселений и уничтожение коренного населения были всего лишь двумя сторонами одной и той же медали. Этнической группой населения, на которую в этой связи оказывалось максимальное влияние, были польские евреи.

Вторым отличительным признаком «восточной поселенческой политики» было ее противоречивое развитие. Когда Германия напала на СССР, то обнаружился явный недостаток в поселенцах, готовых осуществлять германизацию на российских, украинских и белорусских территориях (про русские просторы, раскинувшиеся до Урала, и говорить не приходилось). Не принесла успеха и попытка проводить отбор «породистых» представителей среди местного населения,

Между тем Гиммлер по мере военных успехов Германии продолжал развивать свое «перспективное» видение новой Европы. Когда Третий рейх превратился в Великогерманский рейх, рейхсфюрер СС бредил идеей об Империи германских народов. После захватов на западе и нападения на Советский Союз он начал рассматривать европейскую часть России В; качестве «теплицы» для самой чистой немецкой крови и горнила для новых германских племен. Посредством военной агрессии, зверств и уничтожения «нежелательного населения» он намеревался превратить 90-миллионный немецкий народ в 120-миллионную германскую нацию. Новое этническое и расовое детище должно было жить на Востоке, «дающем В03ДУХ И МЕСТО ДЛЯ ЖИЗНИ».

Гиммлер видел единственное предназначение немецких колонистов в том, чтобы стать основой для будущей Империи германских народов.

Было бы ошибкой полагать, что подобные «пророчества» были голословными и от них не осталось и следа, когда рейх стал терпеть поражение за поражением. Разумеется, в 1941— 1942 годах было очевидно, что у Германии не хватало человеческих ресурсов, дабы заселить Европу вплоть до Урала немцами, В «Генеральном поселенческом плане», выработанном в недрах Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности, было выделено несколько областей, подлежащих онемечиванию. Это «народное пространство» (Люксембург, Эльзас-Лотарингия, Богемия и Моравия, Западная Польша), «восточное пространство» (Лодзь/Литцманштадт, генерал-губернаторство) и «балтийское пространство». Только для заселения этих районов требовалось 16,5 миллионов немцев и «фольксдойче», которых у гитлеровского режима просто-напросто не было. «Поселенческий резерв» из числа европейских «фольксдойче» к 1942 году составлял всего лишь 277 тысяч человек. В то же время голландцы и норвежцы не намеревались переселяться в «Великую Германию». В «Хегевальде» на Украине и в Замоске, в генерал-губернаторстве эсэсовцы пытались осуществить «пилотный проект» по изгнанию и уничтожению части местного населения. Также, соответственно национал-социалистским расовым принципам, истреблению подлежали европейские евреи. Создатели новой Европы вообще полагали, что в ней нет места 31 миллиону расово неполноценных людей. «Политика голода» или попытка полного уничтожения населения Ленинграда показывают, что речь шла отнюдь не о пустых бюрократических формулировках, а о комбинации демографических, экономических и военных целевых установок, в основу которых была положена радикальная форма расизма.

Когда в январе 1929 года Генрих Гиммлер был назначен рейхсфюрером СС, то начался взлет охранных отрядов НСДАП — ранее мало кому известной организации, которая со временем превратилась в действенный инструмент террористической политики национал-социалистского государства, но и в значительную политическую силу. Поначалу СС находились в тени более многочисленных «штурмовых отрядов» нацистской партии (СА), которые мыслились как политическая армия. Под руководством Гиммлера «охранные отряды» НСДАП стали развиваться как элитарное подразделение партии, которое считалось неким орденом, базировавшимся на четком мировоззренческом фундаменте. При возведении идеологического базиса этого «нового ордена» и подборе для него новых членов важная роль уделялось Расовому управлению и экспертам из его состава.

Когда Гиммлер возглавил СС, в «охранных отрядах» числилось всего лишь 280 человек. Год спустя количество их членов возросло до 1000, а через два года — до 3000 человек. В начале 1932 года в Германии насчитывалось около 25 тысяч эсэсовцев. Когда Гитлер пришел к власти, в его распоряжении было 50 тысяч служащих СС. В последующие два месяца, то есть к марту J 933 года, их число возросло вдвое. Несмотря на значительное расширение рядов СС, руководство «охранных отрядов» не намеревалось отказываться от концепции элитарной организации. Самым существенным отличием от СА, другой массовой организации НСДАП, должны были стать предельно строгие критерии, предъявляемые к кандидатам на вступление в СС. Гиммлер поручил разработать эти критерии своему давнему приятелю и соратнику, аграрному теоретику Рихарду Вальтеру Дарре.

 

РАСОВЫЙ ОТБОР И РАЗРЕШЕНИЯ НА БРАКОСОЧЕТАНИЕ

К 31 декабря 1931 года Гиммлер в целях дальнейшего развития СС и формирования особого менталитета у эсэсовцев издал «Приказ о помолвке и бракосочетании». Он требовал, чтобы с 1 января 1932 года все еще не состоящие в браке эсэсовцы получали от него особое разрешение на женитьбу. Будущие супруги должны были дока-затьсвою расово-биологическую значимость, для чего проводились специальные исследования, а также составлялась родословная жениха и невесты. Если же было установлено, что невеста не имела «достаточной расовой пригодности», а эсэсовец, несмотря на отсутствие разрешения рейхсфюрера СС, все-таки сочетался с ней браком, тот он автоматически исключался из «охранных отрядов». Таким образом должна была создаваться так называемая «родовая общность СС», которая состояла из «высококачественных» (с расовой точки зрения) женщин и мужчин. Подобные условия должны были стать залогом появления в эсэсовских семьях «расово здорового» и «породистого» потомства.

Сам этот документ состоял из десяти пунктов. В десяти коротких предложениях описывалось «новое вероисповедание» СС — «нового ордена», построенного на расовых принципах:

«1. СС — это союз немцев нордического типа, отобранных по особым критериям.

2. В соответствии с национал-социалистским мировоззрением и сознавая, что основой будущего нашего народа является отбор и сохранение расово чистой и наследственно здоровой крови, я ввожу для всех неженатых членов СС, начиная с 1 января 1932 года, процедуру получения официального разрешения на брак.

3. Конечная цель — наследственно здоровый, полноценный род немецкого, нордического типа.

4. Разрешение на брак дается или нет единственно и только по критериям расовой чистоты и наследственного здоровья.

5. Каждый эсэсовец, намеревающийся жениться, должен получить официальное разрешение рейхсфюрера СС на этот брак.

6. Члены СС, проигнорировавшие отказ в официальном разрешении на свой брак, исключаются из рядов СС.

7. Задача надлежащего рассмотрения заявлений о вступлении в брак возложена на Расовое управление СС.

8. Расовым управлением СС ведется специальная «Родословная книга С С», в которую заносятся данные о семьях членов СС, после получения ими официального разрешения на свой брак или после утверждения их заявления о включении сведений о своей семье в эту книгу.

9. Рейхсфюрер СС, руководитель Расового управления и служащие этого управления обязываются своей честью не разглашать полученные сведения.

10. Для СС является неоспоримой истиной, что с изданием этого приказа сделан шаг вперед, имеющий огромное значение. А потому мы недосягаемы для насмешек, издевок и непонимания. Будущее — за нами!»

Именно с момента появления этого приказа начало свою деятельность Расовое управление СС, которое затем превратилось в Управление по вопросам расы и поселений, а в 1935 году приобрело статус Главного управления СС, Эта структура была создана в тот же день, когда был издан «Приказ о помолвке и бракосочетании»-, 31 декабря 1931 года. В этой связи интересным кажется следующий факт. Как известно, Гиммлер поддерживал тесные связи с Союзом «Артаманен», который еще в J 927 году в своей структуре выделил Управление расоведения, которое при подборе будущих членов Союза опиралось на идеи Ганса Понтера, изложенные в «Расоведении немецкого народа». Задолго до прихода к власти нацистов руководство «Артаманен» требовало от своих членов предоставления доказательств арийского происхождения вплоть до третьего поколения. Сам собой напрашивается вывод о том, что новую идеологию и структуру СС Гиммлер во многом позаимствовал у этой расистской организации.

«Приказ о бракосочетании» и появление на свет Расового управления СС были отнюдь не просто продуктом фантазий бывшего фермера Генриха Гиммлера. На них отчетливо отпечатались идеи, изложенные в книгах первого идеолога СС, позже ставшего имперским руководителем крестьянства — Рихарда Вальтера Дарре. Дарре одновременно со всеми эти постами занимал должность начальника Расового управления С С. В его программном произведении «Новое дворянство из крови и почвы», которое появилось на свет в 1930 году, Дарре предпринял попытку развить идеи, изложенные в предыдущей книге — «Крестьянство как жизненный источник нордической расы». Они должны были найти свое воплощение в грядущем Третьем рейхе, который должен был (как новая форма государственности) провести воспитательную работу по созданию новой, «благородной» прослойки, формировавшейся в недрах немецкого крестьянства. Сама работа Дарре оказалась пропитана идеями расового исследователя и «пророка» «нордического движения» Ганса Фридриха Карла Гюнтера. Этот известный публицист родился в 1891 году. Он долгое время был учеником биолога и генетика Евгения Фишера. В 1930 году он преподавал в Йенском университете, а с 1935 года возглавлял в Берлинском университете кафедру расы, биологии народов и сельской социологии. С 1940 по 1945 год он как профессор расоведения преподавал во Фрайбургском университете. Именно у него в свое время Дарре позаимствовал мысль об -«улучшения породы», которая из сферы животноводства была перенесена на человеческое общество. Не стоит забывать, что именно с подачи Гюнтера Дарре провозглашал необходимость «улучшения немецкого народа» на расовом основании. Именно у Гюнтера была позаимствована мысль о «репродуктивно-супружеских дворах», которые должны были служить основой для подбора супруги в полном соответствии с расовыми критериями. Только так Дарре мыслил обеспечить приток «хорошей крови» к «крестьянскому дворянству». Девушки, достигшие брачного возраста, делились по году рождения на оценочные группы, которые отвечали их «расовой значимости», Если не считать того, что Дарре был активистом движения «Северное кольцо», то эти запутанные идеи интересны по двум причинам. С одной стороны, работы Дарре издавались в начале 30-х годов большими тиражами и пользовались популярностью не только среди национал-социалистов. Многие из будущих офицеров СС формировали свои расистские представления именно на основе книг Дарре. С другой стороны, изложенный в этих работах творческий проект по выращиванию «нового крестьянского дворянства» был реализован с точностью до деталей. В 1932 году работы Дарре стали для СС своего рода мировоззренческой конституцией. Об этом говорят хотя бы такие факты, как формирование отдельных групп, отвечающих «расовой ценности», выбор супруга согласно расовым теориям, образование профессиональной группы специалистов по расовым вопросам, которые должны были координировать работу по реализации этого проекта. Такой вывод подтверждают и личные замечания Генриха Гиммлера. По тиражам работы Дарре уступали только книге «Майн кампф» Гитлера и «Мифу XX века» Розенберга. К 1938 году «Крестьянство как жизненный источник нордической расы» переиздавалось восемь раз.

В немецких женщинах Дарре видел прежде всего «производительниц» здорового потомства, в то время как главным критерием для мужчин являлась их деятельность. И те и другие должны были бы соответствовать «нордическим образцам». Он писал: «Вместе с тем как идея производительности, так и идея расового воспитания могли бы в очень простой и, без сомнения, жизнеспособной форме врасти в наше народное бытование». При классификации девушек на выданье Дарре выделял четыре «класса», которые отвечали неким расовым критериям. Позже эта идея стала проводиться в жизнь расовыми экспертами СС, за тем исключением, что они выделяли не «классы», а «оценочные расовые группы». Согласно идеям Дарре, в первый «класс», группу расовой элиты, могли попасть не более 10% девушек каждого года рождения. Вторую группу можно было бы характеризовать как самую многочисленную — в нее зачислялись девушки, имеющие «хорошие показатели». Только представительницы этих первых двух групп могли сочетаться браком с представителями «нового крестьянско-дворянского сословия». Девушки, попавшие в третью и четвертую группы, являлись «расово нежелательными» — государство должно было делать все возможное, чтобы у этих девушек на свет не появились дети. Девушкам группы IV принципиально не должно было выдаваться разрешение на замужество. Особы из группы III, если они хотели все-таки выйти замуж, должны были пройти предварительную стерилизацию. Из вышеприведенной системы видно, что она предполагалась не только для отбора элиты (СС и «новое крестьянство»), но и для «отбраковки инородных элементов», что сразу же предполагало ее широкое распространение.

Дарре имел достаточно ясное представление даже относительно специалистов, которые должны были производить распределение девушек по «классам» и выбирать супруга из числа «новых крестьян». Центром подобной деятельности должны были являться специальные станции, на которых работали бы специальные служащие. Они вместе с судьями, имперскими, региональными. и местными структурами должны были заниматься решением всех вопросов, связанных с «наследственным материалом нашего народа». Также планировалось осуществление тесного сотрудничества с врачами, которые должны были вести специальные записи» что в итоге привело бы к -«инвентаризации нации на основе планомерного исследо- нордический шл, тиражируемый нацистской вания родословной каждого ИЗ пропагандой немцев». Позже для этих целей в СС использовались перфокарты, которые сортировались соответствующими машинами. Это была одна из первых форм массовой обработки статистических данных.

То, что в книге было изображено как «расовая утопия», оказалось более-менее близким к реалиям Третьего рейха. Евреи и «еврейские метисы», «асоциальные личности» и «страдающие наследственными болезнями» были занесены в специальные картотеки, созданные по инициативе национал-социалистского руководства. Все эти сведения собирались и обрабатывались самыми современными на тот момент методами. Внутри СС за несколько лет возникла система «родового опекунства» и специальные «родовые учреждения». Родовое управление, возникшее в 1932 году как один из отделов Расового управления СС, вело семейную картотеку всех членов СС, а с 1938 года также собирало сведения о евреях. Расовыми экспертами СС была также запланирована «этническая инвентаризация» населения Третьего рейха. Одновременно с этим 29 сентября 1939 года был принят Имперский Закон «О наследуемом крестьянском дворе», который был инициирован лично Дарре как имперским министром сельского хозяйства. Этот Закон предусматривал возможность превращения многих крестьянских хозяйств в так называемые «наследуемые крестьянские дворы». Это предпринималось для того, чтобы укреплять крестьянское сословие как «основу общества» и одновременно получить количественный рост средних крестьянских предприятий. Новый закон пресекал возможность деления сельских дворов между детьми умершего хозяит на. Отныне вводилось полное наследование по мужской линии; старшим из рода. Одновременно с этим Закон преследовал цель сохранения «чистой крови немецкого крестьянства». Тот, кто имел «примеси»- еврейской крови, не мог получить наследство, то есть, полноправным крестьянином мог быть только чистокровный немец. Принятый документ был скорее идеализированной декларацией, нежели работоспособным законом. Взять, к примеру, требование, предъявляемое к владельцу «крестьянского наследуемого двора» — предоставление своей родословной вплоть до 1 января 1800 года. Подобные требования предъявлялись лишь к мужчинам, желавшим вступить в СС. Нацистская пропаганда сильно преувеличивала положительные результаты этого Закона. Во многом он не оправдывал крестьянских чаяний. В министерстве сельского хозяйства очень быстро скопились кипы протестов против возможности преобразования крестьянских хозяйств в «наследуемые дворы», жалоб на догматичное регулирование порядка наследования. Все эти нововведения еще более усилили отток крестьян из деревни. Однако закон «удачно» способствовал разжиганию антисемитских настроений на селе.

Несмотря на активность, Вальтер Дарре не принимал личного участия в подготовке «Приказа о бракосочетании». Для разработки этого вопроса он обратился в конце 1931 года к эксперту в области практической селекции офицеру рейхсвера Хорсту Рехенбаху, который был назначен его заместителем. Рехенбах числился в аграрно-политическом аппарате партии и был давнишним знакомым Гиммлера и Дарре. Все они познакомились еще в «Артаманен». Этот нацист всегда проявлял повышенный интерес к поселенческим проектам, что было второй сферой деятельности только что созданного Расового управления СС. В начале 30-годов Рехенбах, еще пребывая в рейхсвере, занимался в Штутгарте обучением рекрутов, среди которых проводил антропологаческое освидетельствование. Этот факт имеет особое значение, так как именно Рехенбах разработал схему оценок по селекционному отбору рекрутов, в которой учитывались многочисленные расово-антропологические критерии: 1) «оценка телосложения», 2) «расовая принадлежность», 3) «воинский настрой и общее состояние, общий вид и т.д. Позже, после прихода к власти нацистов, эти три критерия будут положены в основу «расовых карт», которые заполнялись на кандидатов, вступавших в СС.

После того как Дарре пригласил Рехенбаха в Расовое управление СС, тот срочно попросил об отставке с военной службы. В качестве обоснования для этого решения он, не скрывая, назвал приглашение Гиммлера и Дарре к «сотрудничеству по осуществлению народно-поселенческой работы», в рамках которой он должен был ведать вопросами наследственной и расовой гигиены. Однако на самом деле только после вмешательства Гиммлера рейхсвер оказался готов вывести в запас ценного офицера. По этой причине практическая работа в Расовом управлении СС началась лишь в конце лета 1932 года. Наряду с Дарре и Рехенбахом к созданию Расового управления оказался причастен мюнхенский ученый Бруно Курт Шульц, который занимался расовыми и антропологическими проблемами. Именно он еще в 1931 году подготовил проект «Приказа о бракосочетании», после чего был приглашен Дарре в состав новой эсэсовской структуры, в которой стал начальником отдела расоведения. Таким образом, основные структурные компоненты Расового управления СС возникли лишь к 1932 году, почти вся работа этого подразделения протекала в Мюнхене, В 1933 году структура, возглавляемая Дарре, получила название Управления по вопросам расы и поселений. Ее, как и прежде, возглавлял Рихард Вальтер Дарре, Рехенбах был назначен его заместителем и экспертом по проведению практической селекции, а Бруно Курт Шульц занимался вопросами расового воспитания и образования эсэсовцев. Вообще, самые первые попытки выстроить внутреннюю структуру Расового управления СС были предприняты в письме, которое Шульц написал Дарре 16 января 1932 года.

Несмотря на то, что «Приказ о помолвке и бракосочетании» был подписан в конце 1931 года, его воплощение в жизнь началось примерно в конце 1934 — середине 1935 года. Уже в 1934 году имелось 14 694 пары, которые обратились к руководству СС за разрешением на помолвку и последующую женитьбу. В 1935 году их число достигло 16 691. К заявлению о предполагаемой помолвке должна была прилагаться родословная жениха и невесты, прослеженная вплоть до 1800 года, а также несколько анкет, к которым обязательно прилагалось несколько фотографий. Именно на основании этих документов специалисты Управления по вопросам расы и поселений устанавливали «расовую ценность» молодоженов^ уделяя повышенное внимание прежде всего невесте. Ко всем этим бумагам также необходимо было приложить рукописные биографии молодоженов, листы наследственного здоровья и медицинские анкеты, которые заполнялись специальными эсэсовскими врачами. Наряду с этими формулярами нужно было принести высказывания двух поручителей невесты о ее личных качествах и способностях домохозяйки. Всю эту кипу бумаг жених подавал лично в Управление по вопросам расы и поселений, где они рассматривались сначала в расовом отделе, а затем в отделе поселений (позже они стали управлениями в составе РуСХА). Официально решение о выдаче разрешения на свадьбу выдавал рейхсфюрер СС, но когда количество жаждущих вступить в брак стало огромным, это разрешение они получали прямо в РуСХА, почти сразу же после рассмотрения соответствующих документов. Документы направлялись Гиммлеру только в тех случаях, когда расовые эксперты отказывались выдавать разрешение на брак, то есть рейхсфюрер СС должен был вынести окончательное решение по этому вопросу.

Сам Гиммлер настаивал на том, чтобы документы подавались до помолвки, то есть руководство СС должно было выдавать разрешение не только на свадьбу, но и на помолвку. Но на практике оказалось крайне сложным осуществить это требование. Несмотря на то что заключение помолвки без соответствующего разрешения каралось определенными санкциями, в течение многих лет de facto большинство эсэсовцев подавали документы на получение разрешения уже после помолвки. Гиммлера не устраивала такая ситуация. Показательно, что Гиммлер позже по собственной инициативе создал еще несколько барьеров на пути к женитьбе. Он установил, что жених не должен быть моложе 25 лет. Кроме того, эсэсовское руководство должно было получать справки о финансовом и имущественном положении жениха и невесты. Приказ об этом был выпушен 6 июня 1935 года. 1 августа 1936 года к этому списку добавился еще один документ — невеста должна была предоставить справку о том, что она прошла обучение на курсах для будущих матерей. В том же 1936 году было установлено, что старшие офицеры СС должны были прослеживать родословную не до 1800, а до 1750 года. Исключение не делалось даже для ветеранов партии периода «эпохи борьбы», которые со временем поднялись вверх по служебной лестнице СС.

Прохождение всей этой долгой процедуры было связано не только с бюрократической волокитой, но и со значительными финансовыми затратами. Так, например, только для уточнения родословной приходилось прибегать к услугам специалиста по генеалогии. Значительные финансовые издержки предполагались и при , подготовке других документов. Как и стоило предполагать, обработка запросов на выдачу разрешения продолжалась очень долго. В этих условиях не было удивительным, что руководство СС получало множество жалоб на специалистов из Управления по вопросам расы и поселений. Но несмотря на все эти сетования, Генрих Гиммлер был непреклонен: расовые эксперты СС должны были проверять молодоженов с предельной тщательностью. Подобную ситуацию можно было наблюдать и в годы Второй мировой войны, хотя в этот период требования к документам и сроку их прохождения стали более либеральными. Когда же жаждущие вступить в брак просили ускорить процесс рассмотрения их документов, они, как правило, слышали в ответ ссылки на рейхсфюрера СС и высокопарные фразы о том, что «эсэсовец должен нести личную ответственность за будущее народа и государства». Складывалось впечатление, что речь шла не о выборе будущее супруги, не о личном счастье, а о выполнении важного политического задания. Впрочем, это не было преувеличением, ведь Гиммлер и Дарре рассматривали супружество лишь с точки зрения воспроизводства ценного «наследственного материала».

Возможность исключения из СС в случае, если эсэсовец выбирал «расово нежелательную» жену, существовала не только на бумаге. Эта норма находила широкое применение, особенно в предвоенные годы. Мягкой формой наказания было так называемое «разрешение на бракосочетание под собственную ответственность», что было некоей разновидностью гражданского брака, то есть семья формально не существовала, а супруги не имели права заводить детей. Но, как правило, применялась и более жесткая форма, которая предусматривала исключение из СС, если мужчина отказывался расторгнуть помолвку. Стоит отметить, что наряду с «расово нежелательными качествами» невесты поводом для запрета на вступление в брак могло быть ее бесплодие. Прецедентом для этого стал случай Вильгельма К., который в июле 1935 года отказался расторгнуть помолвку с бесплодной девушкой, за что был исключен из СС лично Гиммлером, По логике эсэсовского руководства, бесплодная жена удерживала супруга от того, чтобы он исполнил свои «демографические обязательства» по пополнению расового и наследственного фонда Германии. Насколько семья и потомство были значимым компонентом в идеологии СС, показывает фраза Гиммлера, произнесенная им сразу же после начала Второй мировой войны- В ней он рассказал о приказе, который получил известность как «Приказ о плодородии», Гиммлер подчеркивал, что с началом войны каждый из членов СС должен считать своим долгом заботиться о заведении многочисленного потомства, что должно было стать залогом достаточного пополнения «хорошей крови».

Но свою родословную должен был предоставить не только эсэсовец, готовящийся жениться. Расовое освидетельствование всех кандидатов на вступление в СС, как уже говорилось выше, начало готовиться еще в 1932 году. Постоянной практикой оно стало лишь в 1933 году, после прихода Гитлера к власти. Тот же, кто стал членом СС до 1933 года, должен был предоставить в Расовое управление пресловутые «доказательства арийского, происхождения и наследственного здоровья», а также родословную до 1800 года. В случае если эсэсовец не соответствовал физическая закалка была необходима для расовым критериям или же его будущих нетит матерей предки не были арийцами, он

признавался «расово непригодным» и автоматически исключался из СС. Гиммлер пытался по политическим причинам держать в строжайшей тайне количество подобных инцидентов.

При приеме в СС новых членов референты по расовым вопросам подходили к ним с критериями, которые были в свое время разработаны Рехенбахом. Сначала они описывали и регистрировали внешние характеристики телосложения кандидата. Оно оценивалось по девятибалльной системе, где единица соответствовала «идеальному сложению», а девятка — «деформированному». Затем выставлялась «расовая оценка». Здесь единица присваивалась кандидатам «чисто нордического типа», а пятерка — «неевропейского типа с возможными примесями иных расовых видов». В промежуточные группы попадали люди, которые, согласно теории Гюнтера, были представителями динарской, восточно-балтийской и прочих рас. В итоговом заключении соискателю выносилась итоговая оценка, где высший балл присваивался мужчинам, «предназначенным исключительно для СС», а низший — «не могущим быть немецкими солдатами». Окончательное решение выносилось с учетом этой оценки и краткой проверки спортивных и интеллектуальных возможностей. Претендент мог стать членом СС только в том случае, если получал по меньшей мере оценку АШ, то есть «в целом пригоден для службы в СС». При этом его телосложение должно было быть хотя бы «удовлетворительным», а в расовом отношении допускалось наличие примесей фальской, западной или динарской рас. В качестве примера можно привести следующее заключение: «Мюллер, Ганс, J7 лет, 4 брата и сестры, 176,5 см, 6ЪАШ/7\ТА1Ь. Если расшифровать эту запись, то в ней значится, что претендент на вступление в СС Ганс Мюллер по внешним критериям обладал «хорошим телосложением», он был человеком преимущественно нордического типа с примесями фальской расы. На основании этих признаков было установлено, что претендент «в целом подходил для службы в СС». Впрочем, в отдельных случаях могли делаться отступления от общепринятых правил. Это касалось прежде всего приема в СДТ когда требования к физическим качествам претендента (рост, близорукость, физическая сила) значительно смягчались. Если претендент не соответствовал расовым критериям, то в данном случае решение принимал лично Гиммлер. Подобная практика переопределила то, что в июне 1936 года РуСХА разработал для приема в СД новые критерии отбора.

Если претендент на вступление в СС считался не подходящим по расовым причинам, то ему не сообщали об этом, просто заявляя, что он непригоден для службы в СС. В самом начале отбора отметались те, кто принадлежал к четвертой и пятой расовым группам («метис», «восточный, восточно-балтийский тип», «неевропейское происхождение»). То, что референты по расовым вопросам на самом деле предпринимали многочисленные отводы по «расовым» и «наследственным» причинам, наглядно показывает пример эсэсовского округа Эльба. Здесь расовый референт в середине 30-х годов по указанным причинам вынес вердикт «Непригоден для службы в СС» от 20 до 25% претендентов. В 1935 году в этой местности из 3544 кандидатур 770 были отклонены по расовым и физическим причинам, а 175 — из-за возраста или небольшого роста. В 1936 году из 3828 претендентов 1049 были отметены по расовым и физическим причинам, а 268 — из-за возраста и роста.

Чтобы гарантировать эсэсовцам отличное с расовой точки зрения потомство, специалисты Управления по вопросам расы и поселений начали проводить планомерное освидетельствование членов гитлерюгенда и учащихся Наполас (Национально-политических воспитательных учреждений), считавшихся элитарными учебными заведениями Третьего рейха. Идеальных претендентов приглашали на дальнейшее обучение в юнкерские школы СС. Освидетельствование учащихся Наполас специалистами РуСХА началось в 1936 году. В своем письме от 12 июня 1936 года имперский министр воспитания Б. Руст сообщал о перспективном и успешном сотрудничестве с референтами из состава Главного управления по вопросам расы и поселений.

После того как отбор по расовым признакам во время освидетельствования при вступлении в СС стал важнейшим критерием, в практику были введены зеленые и красные «карточки». Первые выдавались тем, кто подходил для службы в СС, вторые — тем, кто был «забракован». Приказом Гиммлера от 22 декабря 1 939 года введена в оборот специальная Расовая карточка СС, которая строилась на тех же критериях отбора. Она представляла собой лист, в котором по стандартной форме были заведены графы, позволяющие делать отметки по 21 внешнему признаку. Позже форма этой карты использовалась при расовом освидетельствовании «фольксдойче» и ненемецкого населения завоеванных территорий.

Политика эсэсовского руководства по расовому отбору и выдаче разрешений на вступление в брак с одной стороны указывает на то, что СС планировались как биологическое ядро немецкого народа, а с другой — говорила о том, что частная жизнь членов СС превращалась в политическую миссию. В настоящий момент в федеральных архивах ФРГ содержится около 240 тысяч разрешений на вступление в брак, выданных эсэсовцам. По статистике РуСХА, к 1941 году было выдано более 100 тысяч подобных разрешений. Со временем подобные требования стали предъявляться не только к эсэсовцам, но и к служащим Ваффен-СС, а с 1942 года — и к служащим полиции (правда, для полицейских эта процедура не была обязательной). Сведения о подобной социально-политической практике позволяют ответить на вопрос, почему расовые эксперты СС были столь непреклонны на оккупированных территориях, когда освидетельствовали гражданское население. Дело в том, что они были убеждены в правильности подобной селекции, так как полагали, что испытали ее истинность на собственном теле.

 

МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ, ПОСЕЛЕНИЯ СС И СТРУКТУРА УПРАВЛЕНИЯ

Кроме главного задания — расового отбора, Расовое управление СС также должно было заниматься мировоззренческим обучением эсэсовцев и по возможности создавать на селе эсэсовские поселения, которые должны были считаться неким прототипом будущих «восточных поселений». Поначалу Расовое управление располагалось в коричневой столице Германии — Мюнхене. В управлении сложился тесный коллектив, состоявший главным образом из идеологов и пропагандистов «нордического движения» и аграрно-политического аппарата НСДАП. Затем, в ноябре 1933 года, Расовое управление было переведено в Берлин. Накануне этого события Гиммлер, опираясь на лозунг Дарре о «крови и почве», переименовал данную структуру в Управление по вопросам расы и поселений. Переезд в германскую столицу фактически совпал с началом осуществления расового отбора будущих эсэсовцев и выдачей разрешений на вступление в брак. Показательно, что этими вещами стала заниматься, по сути, новая структура — Управление по вопросам расы и поселений. Она же должна была осуществлять знакомство эсэсовцев с идеологией и основными доктринами «нового ордена». Подобная деятельность сама по себе подразумевала создание в СС специального образовательного аппарата, который бы и занимался обучением. Посещение мировоззренческих лекций было обязательным для всех офицеров СС. Гиммлер предполагал обойтись силами РуСХА, но сделать это было очень сложно. По этой причине к чтению лекций привлекались и так называемые «крестьянские референты», которые были выходцами из аграрно-политического аппарата. Они отвечали лишь за вопросы крестьянства и сельских поселений. Со временем все «крестьянские референты» были приняты в СС, став, по сути, руководителями учебных курсов. При этом в организации мировоззренческого обучения эсэсовцев обнаружилась значительная прореха — нехватка грамотных специалистов, разбирающихся в проблемах сельского хозяйства. В проекте служебной инструкции для «крестьянских референтов» говорилось, что они должны были осуществлять практическую связь между СС и сельским населением. Но, по сути, «крестьянскими референтами» должны были назначаться служащие аппарата имперского руководителя крестьян.

Практика мировоззренческого обучения должна была выглядеть следующим образом. Раз в неделю в каждом эсэсовском «штурме» должна была проходить часовая лекция. Кроме этого, каждые 2 недели должны были проводиться специальные мероприятия. В итоге вся образовательная деятельность СС стала концентрироваться внутри Управления по вопросам расы и поселений. Так было, по крайней мере, в период с февраля по октябрь 1934 года. Референты по расовым вопросам должны были иметься при каждом эсэсовском оберабшнитте (территориальная единица деления СС, приблизительно соответствующая армейской дивизии). Именно эти люди играли ключевую роль в формировании при каждом эсэсовском подразделении специальных учебных отделов. Специалисты этих отделов, равно как и референты, также числились в составе РуСХА. В итоге руководители учебных курсов стали контролировать весь учебный процесс, протекавший в каждом отдельном оберабшнитте. Первые десять референтов по расовым вопросам были назначены лично Гиммлером 23 апреля 1934 года. Но из этих десяти только шесть сыграли заметную роль в создании расовой идеологии СС.

Кроме чтения лекций, референтам вменялись в обязанность обучение и подготовка преподавательских кадров, которые впоследствии должны были работать в СС. Референты по расовым вопросам также выполняли еще одну важную функцию — были посредниками между руководством управления и командованием местных эсэсовских подразделений. Однажды Генрих Гиммлер констатировал, что наличие соответствующим образом образованного и идеологически подкованного корпуса руководителей учебных курсов стало бы предпосылкой для всеобщего обучения членов СС. Для выполнения этой задачи требовался определенный тип человека: имеющий четкие идеологические установки, в возрасте 24— 25 лет, успешно прошедший учебу в специальных эсэсовских лагерях. Предполагалось вырастить целое поколение расовых экспертов, которые имели бы не только хорошую физическую подготовку, но и были бы способны к «правильному» освидетельствованию будущих членов СС. Идеология стояла здесь на первом месте. Об этом говорят хотя бы темы лекционных занятий: «Демографическая политика и расовые обязанности», «Национал-социалистское мировоззрение и расово-политическое положение Германии», -«Кровь и почва». В отличие от расовых референтов, руководители специальных учебных курсов работали на общественных началах на среднем и низовом организационных уровнях. Директивы и материалы по мировоззренческому обучению в СС руководители курсов вначале получали в виде специальных брошюр, подготовленных руководством РуСХА. В середине 1935 года, когда учебная деятельность стала повсеместной, Главное управление по вопросам расы и поселений для этой цели начало выпуск специального журнала — «СС-Ляйтхефте» («Направляющие тетради СС»). Тем не менее руководители учебных курсов были не только инструкторами в вопросах мировоззрения. Наряду с обучением эсэсовцев демографическим вопросам, преподаванием наследственной гигиены и расового мировоззрения они должны были заботиться о соблюдении в соответствующих эсэсовских частях «Приказа о бракосочетании» и последовательном осуществлении расового отбора рекрутов.

С первых же дней работы расовые эксперты столкнулись со множеством трудностей, о чем они сообщали руководству РуСХА. Речь шла прежде всего о нежелании отдельных эсэсовских офицеров организовать тесное сотрудничество с представителями управления. Подобную ситуацию можно было повсеместно наблюдать вплоть до октября 1934 года. Лишь после личного вмешательства

Гиммлера представители Управления по вопросам расы и поселений смогли спокойно работать на местах.

Параллельно с формированием учебного сектора шел процесс усложнения структуры Управления по вопросам расы и поселений. Так, например, уже в сентябре 1934 года в его составе числились: отдел расоведения, крестьянский отдел, отдел по вопросам поселений, отдел обучения, отдел отбора в СС, а также отделы формирования семей, надзора за потомством и родословных книг. В апреле 1935 года управление ждала очередная реорганизация, предпринятая по инициативе Гиммлера. Наряду с шефом управления, его адъютантом и штабом, отныне имелись управление организационной работы и административное управление. Отделы, существовавшие ранее, были слиты в несколько управлений: расовое, учебное, родовое, поселенческое. Теперь РуСХА приняло форму, которую, за исключением небольших модификаций, сохраняло вплоть до весны 1945 года (в октябре 1935 года административное управление и управление организационной работы были слиты в центральное управление, а в июне 1937 года список пополнился архивным управлением и пресс-службой).

Чем же занимались эти управления? Родовое управление ведало брачной политикой в СС (подбор невест, выдача разрешений и т. д.), расовое управление занималось исследованием расовых вопросов, учебное управление способствовало распространению специфического мировоззрения СС. Деятельность поселенческого управления требует отдельных комментариев. Напомню, что Генрих Гиммлер считал создание сельских поселений СС стержнем идеологии «нового ордена». Ставя эту задачу, рейхсфюрер СС и Дарре во многом опирались на опыт и проекты «Артаманен», союза, который после прихода к власти национал-социалистов утратил свое прошлое значение. В 1935 году он был официально распущен. Впрочем, нацистские бонзы отдали должное этим расистам 20-х годов. Когда работа с сельскими подростками перешла в ведение гитлерюгенда, имперский руководитель молодежи Бальдур фон Ширах отметил, что «Артаманен» был пионерской организацией зарождавшегося национал-социализма.

Расистские идеи, позаимствованные у ультраправых в период Веймарской республики («немецкое стремление на Восток», «восточная колонизация», «необходимость жизненного пространства»), создали фон, на котором развивались собственно эсэсовские представления. Теоретики немецкого поселенчества не раз ссылались на примеры Карла Великого, Немецкого ордена и восточные прусские поселения. Сам Гитлер в «Майн кампф» подчеркивал, что у немецкого народа нет необходимого жизненного пространства. Из этого следовал вывод, что необходимые земли надо было отобрать у России и сопредельных с ней стран, которые, находясь под властью большевиков, и без того были обречены на гибель.

В течение 1935 года расовые эксперты СС занимались тем, что ;пытались расширить сферу деятельности управления поселений, на что было получено личное согласие рейхсфюрера СС. В сентябре 1935 года Гиммлер подписал приказ, согласно которому в компетенцию РуСХА попадала организация специальных эсэсовских поселений. В нем говорилось: «Создание нового немецкого крестьянства и некрестьянских поселений является важнейшей мировоззренческой и политической задачей СС, которая имеет перспективное \значение. Осуществление всех мер, необходимых для реализации этой задачи, является исключительной компетенцией Главного управления по вопросам расы и поселений».

Поначалу, за отсутствием альтернативы, все поселенческое планирование и поселенческие проекты ограничивались территорией Германии. Но уже тогда ясно звучало намерение создавать «немецкие поселения» на Востоке. Главным застрельщиком этой инициативы был, естественно, Вальтер Дарре, который в своих многочисленных выступлениях и публикациях как имперский руководитель крестьян вновь и вновь обращался к этому вопросу. В них, начиная с 1932 года, он проповедовал дух «восточной экспансии», приводя в качестве исторических примеров Генриха Льва и Немецкий орден. Наиболее четко Дарре сформулировал контуры этой идеи в конце  января 1936 года на заседании продовольственного кабинета, который проходил в Веймаре. Дарре обозначил всю Восточную Европу вплоть до Урала как «немецкое поселенческое пространство». Этим  выступлением он предвосхитил более поздние идеи Генриха Гиммлера о германизации завоеванных земель, которые рейхсфюрер СС  стал развивать, будучи имперским комиссаром по укреплению немецкой народности. В этой связи представляют интерес заметки, j сделанные штаб-фюрером Управления поселений гауптшарфюрером СС доктором Шмидтом, который сосредоточил свое внимание на сельскохозяйственных планах СС: «Крестьянские сыновья, не имеющие в будущем права на наследование дворов, должны осваивать восточное пространство, а не оставаться в Германии. В этом наше будущее!»

Новые функции автоматически означали расширение сферы деятельности РуСХА, а стало быть, и увеличение власти. До этого времени Имперское министерство сельского хозяйства строго контролировало процесс отбора претендентов для участия в сельских поселенческих проектах. Часть этих полномочий находилась у НСДАП, внутри которой еще в 1927 году на базе «Союза немецких поселенцев» были созданы специальные управления, преследовавшие одновременно и экономические, и политические цели. СС буквально силой вторглись в эту сферу деятельности. Существовавшие ранее в партийной структуре жилищные органы отныне действовали в тесной связке с руководством соответствующих эсэсовских оберабшниттов. Теперь при отборе будущих поселенцев на первое место выступали расовые критерии претендента. Согласно приказу, который Гиммлер подписал 3 сентября 1935 года, задачи по формированию «нового крестьянства» переходили из рук Имперского продовольственного комитета в РуСХА. Первые лагеря по отбору кандидатов в «новые крестьяне» появились уже в декабре 1935 года. Теперь на первый план выходили «человеческие» (читай — «расовые») особенности претендентов, а не экономическая целесообразность. В работе Уве Мая «Раса и пространство» мне приходилось читать, что создание «нового крестьянства» на расовой основе, начатое в середине 1930-х годов, стало быстро набирать обороты. В период с 1935 по 1939 год было выдано около 30 тысяч «крестьянских пропусков» — документа, служившего официальным подтверждением того, что с расовой и экономической точки зрения данный человек мог быть зачислен в сословие «новых крестьян». Всего же за эти четыре года данные пропуска пытались получить два с половиной миллиона человек. За этот промежуток времени приблизительно одна пятая часть претендентов была отвергнута именно по расовым соображениям. На практике это означало, что командование оберабшниттов СС получило новую сферу деятельности. Как минимум оно должно было сообщать в РуСХА обо всех поселенческих проектах, существовавших на данной территории, в которых принимали активное участие служащие СС. Однако новые поселенческие проекты могли воплощаться в жизнь только после согласования и утверждения в Поселенческом управлении РуСХА. В эсэсовском поселении могли оказаться как эсэсовцы, так и городские жители, которые имели собственные дома.

Чтобы начать подготовку к предстоящей «восточной экспансии», которая должна была проходить по возможности самым оптимальным способом, эсэсовские эксперты предпочитали создавать новые поселения на восточных рубежах Германии. Штабфюрер Поселенческого управления так объяснял, почему первоочередным заданием СС являлось создание поселений в восточном пограничье: «Поначалу, чтобы освоить там жизненное пространство для нашего народа, потребуется каждый эсэсовец». Вначале фактическое число эсэсовских поселенцев было невелико, что еще до начала войны могло указать на противоречивость политики руководства СС по освоению «восточного пространства». Уже в 1935 году можно было ощутить явный недостаток людских ресурсов. Специалистам РуСХА лишь в 1938 году удалось начать планомерную работу. Именно тогда было выявлено 55 служащих СС, которые, обладая собственными земельными наделами, согласились на участие в этом проекте. Непонятно, почему этот достаточно скромный показатель позволил руководству Главного управления по вопросам расы и поселений запланировать в 1939 году возникновение 200 специальных эсэсовских поселений. Несмотря на фактический провал этого эксперимента, «колонизация Востока» наряду с расовым отбором оставалась в РуСХА приоритетной темой,

РОЛЬ РУСХА В «НОВОМ ОРДЕНЕ»: «УСТА И МОЗГ СС»

Когда руководство РуСХА взвалило на себя задачи по созданию новых крестьянских поселений, расовому отбору и мировоззренческому обучению в СС, то стала очевидной потребность в значительном количестве специалистов по аграрным и расовым вопросам, которые в будущем должны были стать расовыми экспертами, руководителями учебных курсов, крестьянскими референтами. Делалось все возможное, чтобы срочно пополнить ряды сотрудников Управления по вопросам расы и поселений. В 1933—1934 годах Дар-ре, Шульц и Рехенбах опубликовали несколько открытых писем, в Которых приглашали к сотрудничеству каждого, кто чувствовал в себе склонность к расоведению и генетике. Желающие поступить на службу в РуСХА должны были подать анкеты, автобиографию, а также справки об образовании и практической деятельности в области расоведения. Среди новых сотрудников РуСХА подобным способом был найден Конрад Мейер, позже ставший автором «Генерального плана «Ост». Он сделал быструю карьеру, поднявшись от лектора до начальника отдела планирования в штабе Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности. Свою службу в СС он начал в Геттингене, в 51-м эсэсовском штандарта Но год спустя после поступления в СС Мейер попросил о переводе на новую должность в Берлин, в Управление поселений, где и начал сотрудничество с Дарре. С учетом острой нехватки кадров его просьба была тут же удовлетворена.

Но этот случай был скорее исключением из общего правила. В первые годы существования РуСХА ряды его служащих пополнялись в основном за счет личных контактов. Руководство управления приглашало своих знакомых. Постепенно это стали делать начальники отделов и даже руководители учебных курсов, осуществлявшие свою деятельность в оберабшниттах СС, Лично, Дарре повлек в свое управление множество людей из «Нордического движения» и Имперского продовольственного комитета. Многие из первых сотрудников Управления по вопросам расы и поселений принадлежали к «Северному кольцу» или же числились в аграрно-политическом аппарате партии. Эти «сотрудники первого часа» большей частью родились в конце XIX века. Они были ветеранами Первой мировой войны, а затем продолжали воевать в составах немецких фрайкоров (добровольческих корпусов). В РуСХА, реорганизованном на новый манер, благодаря своему профессиональному опыту и идеологическим установкам они получали руководящие посты. Среди таких личностей можно было бы назвать уже знакомых нам Хорста Рехенбаха и Бруно Курта Шульца. Из аграрно-политического аппарата в РуСХА перешли три специалиста по сельскому хозяйству: Герман Райшле, барон Бернд фон Канне и государственный советник Вернер Вилликенс. Все они получили неплохие должности. Помимо этого, в те дни к сотрудничеству с РуСХА привлекалось множество расоведов и агрономов, которые осуществляли свою деятельность на общественных началах. Среди таковых мы могли бы увидеть уже упоминавшегося выше берлинского агронома Конрада Мейера, кёльнского социолога Вилли Боргера, лейпцигского расоведа и издателя журнала «Народ и Раса» доктора Отто Рехе, юриста Вильгельма Зауре, руководителя Имперского учреждения по исследованию родственных связей Курта Майера и «нордического пророка» Карла Вилигута, известного в СС под ритуальным именем Вайстор.

После того как РуСХА в 1934 году стало ведать в СС вопросами расового и идеологического обучения, расовых референтов стали набирать прямо из числа служащих оберабшниттов. Эти люди составили отдельную категорию сотрудников Управления по вопросам расы и поселений.Третий по счету руководитель РуСХА, группенфюрер СС Отто Хоффман, являлся одним из ярчайших примеров активистов, откликнувшихся на «внутренний призыв». В 1937—1938 годах он был расовым референтом воберабшнитте «Запад». Затем он занял пост начальника Родового

управления, а после этого и вовсе встал во главе Главного управления по вопросам расы и поселений. Или другой пример. Профессор германистики Ганс-Эрнст Швердт (тогда еще носивший имя Ганса Шнайдера) поначалу являлся расовым референтом в оберабшнитте «Северо-Восток», центром базирования которого был Кенигсберг. Известный исследователь Тибета Эрнст Шефер и социолог Вилли Боргер попали в РуСХА по протекции антрополога Генриха Рубеля, который занимался обучением эсэсовцев.

Как видим, кадры для РуСХА могли подыскивать и университетские профессора, которые специально присматривали молодых и талантливых ученых. Но и здесь залогом карьеры являлись личные связи, лояльность режиму и согласие принять новое мировоззрение. Эти факторы являлись решающими на протяжении всего существования Третьего рейха. Таким специально подобранным сотрудникам тут же присваивали младшие офицерские должности СС. Был и обратный процесс: в РуСХА могли попасть молодые эсэсовцы, которые еще учились в высших учебных заведениях. По крайней мере, после окончания учебы у них не возникало вопросов с трудоустройством. Почти у всех у них была более богатая политическая биография, нежели у товарищей Вальтера Дарре из «нордического движения» и аграрно-политического аппарата. В качестве примера можно привести трех сотрудников РуСХА: Конрада Эллерзика, Гюнтера Пфлаума и Георга Эбрехта. Все они были ветеранами Первой мировой войны, все были активными участниками фрайкоров, В годы Веймарской республики Эбрехт пытался попробовать стать колонистом в Африке. В начале 30-х годов он присоединился к нацистам. Все трое в годы Второй мировой войны сделали быструю карьеру в СС.

После того как функциональные обязанности эсэсовского ведомства Дарре стали расти как на дрожжах (расовый отбор будущих эсэсовцев, подбор невест и выдача разрешений на вступление в брак, организация сельских поселений, мировоззренческая учеба), стало требоваться еще больше дипломированных специалистов. Как уже говорилось выше, в начале 1935 года Управление по вопросам расы и поселений одно из первых в СС приобрело статус Главного управления. Расовый референт из оберабшнитта «Восток» унтерштурмфюрер Леттов, являвшийся кроме всего прочего адъютантом Дарре, описал этот процесс так: Главное управление СС, занимавшееся воинскими вопросами, он сравнил с кулаком; СД, занимавшееся разоблачением невидимых врагов, — с «глазами и ушами» СС, и, наконец, РуСХА, ведавшее духовной борьбой с врагами, расовым отбором и мировоззренческим обучением, виделось ему «устами и мозгом СС». Проще говоря, руководство Главного управления по вопросам расы и поселений рассматривало свое ведомство ответственным за создание расистской идеологии СС, которая автоматически предусматривала отбор «ценного материала» и «отбраковку некачественного».

 

РУСХА И ПРИНЯТИЕ НЮРНБЕРГСКИХ ЗАКОНОВ

Расовые эксперты СС всегда уделяли повышенное внимание тому, чтобы поддерживать в обществе антисемитские настроения. Строгий расовый отбор предполагал автоматическое отклонение

всех евреев, которые рассматривались как некая «антираса», воплощение расовой неполноценности, присущей в равной степени и славянам, и азиатам, и неграм. Рихард Вальтер Дарре с самого начала исходил из того, что «немецкая самобытность», «немецкость», обусловлена кровью немецкого народа. В своей книге «Новое дворянство» он предполагал, что «в грядущем немецком государстве предоставление гражданских прав будет в первую очередь обусловлено кровью, а потому само понятие немецкого гражданина неразрывно связано с понятиями расы и крови». Мысль о «немецкости», которая в первую очередь связана с наследственностью и кровью, а не с государственными формами и культурным бытованием нации, наиболее ярко характеризует идейный багаж ультраправых периода Веймарской республики. В итоге понятие «народ» сводилось к кровной общности.

Далеко не случайно, что специалисты РуСХА в 1934—1935 годы активно участвовали в подготовке имперского законодательства о гражданстве, и прежде всего — в разработке Закона «О защите немецкой крови и немецкой чести» управления НСДАП. Во время различных встреч и совещаний по подготовке этого закона высокопоставленные представители РуСХА настаивали на том, что он должен быть в первую очередь ориентирован против евреев. Эта инициатива находила полную поддержку и понимание у представите-лей Расово-политического управления (РПА) НСДАП. Расово-политическое управление было в нацистской партии мировоззренческой структурой, которая занималась обучением. В определенной степени оно было конкурентом РуСХА, что можно было ощутить уже в 1934—1935 годах. Но при подготовке законодательства, касающегося евреев, эти две структуры выступили единым фронтом, настаивая на тщательном учете всех евреев и немцев, имевших еврейских предков.

20 декабря 1934 года в Мюнхене, в штаб-квартире партии, так называемом «коричневом доме», состоялась встреча высокопоставленных чиновников Третьего рейха. Инициатором этого совещания выступил имперский руководитель врачей доктор Герхард. Он хотел, чтобы эксперты обсудили будущую расовую политику Германии, а все присутствующие заняли четкую позицию по проблеме практического регулирования этого вопроса. От Управления по вопросам расы и поселений на этом мероприятии присутствовали Рехенбах, унтерштурмфюрер Майер и руководитель штаба РуСХА доктор Брандт. Кроме них, в роли экспертов выступали специалист

по наследственности доктор Вальтер Гросс (Расово-политическое управление НСДАП) и доктор Иоахим Герке (Министерство внутренних дел). Позже структура, представленная Герке, стала само-стоятельной и получила название Имперского учреждения по исследованию родственных связей. В 1940 году она стала называться Имперским родовым управлением. В 1935 году это ведомство возглавил Курт Майер, присутствовавший на декабрьской встрече по линии СС.

Тон на этом совещании задавали представители Расово-политического управления НСДАП и Управления по вопросам расы и поселений. Результатом его стало предложение о принятии специального законодательства, которое бы: а) предполагало окончательное и полное исключение евреев из общественной жизни; б) предельно точно регулировало участие в общественной жизни «еврейских метисов». Понятие «еврейский метис» было весьма многозначным. По представлению расовых экспертов СС и партии, в качестве таковых должны были рассматриваться любые люди, которые имели в своей родословной предков-евреев. Границей для необходимого доказательства арийского происхождения должна была стать та же дата, которая использовалась при приеме в СС и наследовании крестьянских дворов — 1800 год. Лиио только с одним еврейским предком второй степени (мать, отец) рассматривалось как еврей. Расовые эксперты хотели запретить им не только бракосочетание с немцами, но и любые половые сношения. При этом во всех общественных местах и на работе они должны были носить специальную одежду. Они не могли владеть землей, сельскохозяйственными наделами, а также являться прислугой в домах немцев. Те из «еврейских метисов», кто сознательно отказывался от воспроизводства потомства, имел послабления по сравнению с остальными метисами и евреями (ношение обыкновенной одежды и т.д.). Предполагалось добиться «окончательной миграции евреев и их потомков» в «специально отведенные поселения». Совещание закончилось вынесением следующего вердикта: «Лишь в данный момент Германии выпала возможность окончательно урегулировать еврейский вопрос. Им надо воспользоваться и провести территориальное разделение между еврейским народом и немцами».

Принятые Нюрнбергские законы были несколько мягче, нежели того требовали расовые эксперты СС. Впрочем, принципиальных различий не было. Более того, в обществе надо было создать необходимую атмосферу, которая, естественно, должна была быть более радикальной, нежели параграфы принятого Закона «О защите крови». В СС были собственные наработки по этому вопросу. Буквально накануне декабрьской встречи в Мюнхене расовый референт оберабшнитта «Северо-Восток», оберштурмфюрер СС Якобсен представил шефу персонального штаба рейхсфюрера СС Брандту свои собственные предложения. Якобсен был служащим расового управления «первого часа» и последовательным экстремистом в решении еврейского вопроса. Его предложения дошли до нас лишь во фрагментах, но и их вполне достаточно, чтобы сделать выводы, что этот эсэсовский эксперт предполагал увидеть в новом законе. Якобсен писал: «Целью [закона] должно быть полное освобождение немецкого наследия от еврейской крови. Все иные предложения не являются биологическими и жизненно необходимыми, а потому будут искусственно созданными конструкциями».

Поводом для подобного радикального решения «еврейского вопроса» могла стать международная обстановка, которая в конце 1934 года была более благоприятной, нежели в 1933 году, когда принимался Закон «О восстановлении профессионального чиновничества», который содержал в себе ряд антисемитских пунктов. Якобсен максимально подробно разъяснял свою мысль: «С внешнеполитической точки зрения обстановка сейчас отличается от 1933 года, в том числе благодаря политике в отношении вермахта, проводимой; фюрером. Так что мы можем позволить себе при составлении нового закона о евреях не оглядываться на заграницу». Как мы видим, Якобсена не волновала возможность протестов, и в его записке зву-: чали откровенно угрожающие нотки. «У нас есть миллионы евреев, но международный иудаизм безнаказанно бойкотировал нас. Возможные ссылки на эти моменты в будущем законе были бы весьма к месту, по меньшей мере, обоснование так называемых ответных мер».

Однако предложения Якобсена были слишком радикальными, а потому на всех последующих совещаниях даже эсэсовские чины были вынуждены опасаться международной реакции. Следующая встреча расовых экспертов, посвященная обсуждению проекта За- ! кона «О защите немецкой крови», проходила вновь по инициативе Герхарда Вагнера. Она состоялась 25 июня 1935 года в Берлине. Ведомство Дарре, к этому моменту уже обладавшее статусом Главного « управления СС, было представлено начальником Родового управления, штандартенфюрером СС Берндом фон Канне, который, ко всему прочему, действовал как представитель рейхсфюрера СС. Круг участников совещания заметно расширился. На нем можно было увидеть профессора Эрнста Рюдина, представлявшего Имперское министерство юстиции, доктора Карла Кюхенбекера из Имперского управления по аграрной политике (позже он стал РуС-руководи-телем в Кракове), а также членов правления Общества расовой гигиены. Кроме этого, на встрече в роли свадебного генерала выступал гауляйтер Франконии и издатель «жидоедского» журнала «Штурмовик» Юлиус Штрейхер. Там же присутствовал руководитель Управления по демографической политике и наследственной гигиене доктор Артур Гютт, который одновременно являлся представителем министерства внутренних дел. Забегая вперед, надо сказать, что в 1937 году Управление демографической политики влилось в состав РуСХА, а сам Гютг по инициативе Гиммлера стал начальником Родового управления, занимая этот пост вплоть до 1939 года.

Официально поводом для обсуждения являлась новая формулировка положений Закона «О восстановлении профессионального чиновничества»-, прежде всего так называемый «арийский параграф» (§ 25). До сих пор параграф дифференцировал все население Германии на «арийцев» и «неарийцев», лишая последних права занимать ответственные административные посты. Теперь же было решено внести изменения, согласно которым надо было принципиально выделить из всех «неарийцев» евреев, но сделать это так, чтобы избежать по возможности любых внешнеполитических осложнений. Все остальное население Германии планировалось поделить на три категории: «немецкого происхождения» (немцы и люди из «германского жизненного пространства»), «родственного происхождения» (коренные жители стран, которые примыкали к «германскому жизненному пространству») и «иноплеменного происхождения» (люди, не имевшие никакой кровной связи с немецким народом). Германскими чиновниками могли быть немцы и люди «родственного происхождения». Евреи же не могли занимать эти посты ни при каких условиях. С одной стороны, эта формулировка позволяла избегать жесткой дискриминации представителей азиатских держав (например, Японии), которые не могли в силу своей расовой принадлежности считаться арийцами. С другой стороны, она позволяла развязать в Германии антисемитскую кампанию, не привлекая особого внимания зарубежных наблюдателей. Фон Канне, представлявший РуСХА, сообщал своему начальству, что подобным способом «можно было сохранить внутриполитическую антииудейскую составляющую, освободившись от назойливого вмешательства заграницы». «При необходимости можно было пойти на более жесткие меры, которые бы отвечали насущным интересам народного сообщества».

Теперь позиции расовых экспертов НСДАП и СС стали отличаться, Эсэсовцы говорили, что заявленное в декабре 1934 года отделение «арийцев» от «неарийцев» не может отвечать интересам взвешенной и эффективной расовой политики. Подобная позиция не могла быть основой для принятия «еврейского законодательства», так как для последовательной политики требовалось деление общества на несколько расовых групп. По сути, это была первая попытка со стороны эсэсовцев навязать расовые критерии, разработанные в недрах РуСХА, всему немецкому обществу. Для этого надо было убедить специалистов из Расово-политического управления НСДАП в том, что СС являлись единственной организацией национал-социалистского движения, которая была построена в строгом соответствии с принципами расовой теории.

С другой стороны, уже из заявленных для обсуждения тем было видно, что у нацистского руководства существовало множество проблем. В частности, соотнесение необходимости усиления антисемитской политики и международной критики. Другим спорным моментом был так называемый «вопрос о метисах». Именно он во многом обусловил появление на свет Нюрнбергских расовых законов, «Вопрос о метисах» получил политическое значение во время совещания у министра экономики Яльмара Шахта, которое состоялось 20 августа 1935 года. На этом мероприятии представители партийного руководства, имперских министерств и СС вновь подняли вопрос о необходимости законодательного регулирования «вопроса о метисах». С одной стороны, населению после «решения еврейского вопроса» необходимо было давать поводы для антисемитских выходок, но с другой стороны, ожесточенная антисемитская пропаганда могла нанести мощный удар по немецкой экономике, в том числе по военно-оборонной промышленности. Это столкновение интересов привело к конфликту между руководством СС и министром экономики. Шахт уже мог наблюдать первые последствия антисемитской кампании, которые привели к негативным результатам в немецкой экономике. Но эсэсовцы и партийцы были непреклонны — антисемитизм был составляющей программы НСДАП, а стало быть, неотъемлемой частью внутренней политики. Кроме этого, они ссылались на общественные настроения.

Поначалу Гитлер тоже не был сторонником «максимальной программы решения еврейского вопроса» и учета «еврейских метисов», на чем настаивало руководство РуСХА и РПА, Гитлер считал, что надо следовать форме, изложенной в Законе «О защите немецкой крови», то есть понятию «абсолютный еврей». Впрочем, когда на Нюрнбергском съезде 1935 года («Съезде свободы») он возвестил о расовых законах, он уже начал менять свою точку зрения. Объявленные законы лишь для проформы выносились на рассмотрение рейхстага. 15 сентября 1935 рейхстаг на своем чрезвычайном заседании единогласно принял Имперский Закон «О флаге», Имперский Закон «О гражданстве» и Закон «О защите немецкой крови и немецкой чести». Эти три закона стали самым решающим шагом на пути лишения евреев гражданских прав в Германии. Кроме этого, они уточняли, кто в Третьем рейхе считался евреем.

Имперский Закон «О гражданстве» делал принципиальные различия между «гражданином» и «имперским гражданином». Последние должны были иметь «немецкую или родственную кровь». В Законе вообще почти не упоминались евреи. Речь шла о «гражданах», которые были существенно ущемлены в своих правах. Например, Закон «О защите немецкой крови» запрещал браки между «гражданами» и «имперскими гражданами», что фактически означало запрет браков между евреями и немцами. То же самое относилось и к внебрачным половым сношениям, которые преследовались по закону, и к найму прислуги из числа «граждан» в дома «имперских граждан». Наконец, евреям было запрещено ношение значков и повязок со свастиками, а также ношение имперских цветов (черно-белокрасный), что регулировалось Законом «О флаге». Но сами эти законы абсолютно не уточняли, какие ограничения распространялись на «еврейских метисов», равно как не уточнялось, кого считать таковыми,

Ясность в этот вопрос была внесена 14 ноября 1935 года, когда свет увидело Первое дополнение к Имперскому Закону «О гражданстве». В этом документе говорилось, что евреями в соответствии с буквой Нюрнбергских законов считались «абсолютные евреи» и люди, являющиеся евреями на 3/4, то есть те, у кого среди бабушек и дедушек было три или четыре еврея. Полуевреи признавались евреями только в отдельных случаях. Полуевреев немецкого гражданства — людей с двумя еврейскими бабушками и дедушками — также часто обозначали как «метисов первой степени». Они рассматривались в качестве «евреев» согласно Нюрнбергским законам, если они

продолжали исповедовать иудаизм или же сочетались браком с «абсолютными евреями». Но в большинстве случаев полуевреи приравнивались к «еврейским метисам», то есть к тем, кто имел одного еврейского предка во втором колене. Данная категория людей до особых распоряжений считалась приравненной к немцам.

Принятие «мягкой» формы Закона «О защите немецкой крови» и данное в Первом дополнении определение «еврейских метисов», которые приравнивались в правах к немцам, стало своего рода оскорблением для расовых экспертов РуСХА. Еще в 1934 году во время декабрьского обсуждения эсэсовцы настаивали на том, чтобы приравнять их к евреям, выделив в отдельную категорию. Не было принято в расчет предложение о том, чтобы прослеживать родословную до 1800 года, дабы квалифицировать лицо в качестве «метиса». Когда на свет появились такие понятия, как «метисы первой и второй степени», «гражданин» и «имперский гражданин», эксперты из Главного управления по вопросам расы и поселений сочли, что под угрозу была поставлена вся прежняя расово-политическая деятельность, осуществлявшаяся в Германии. Это было горьким уроком для радикальных романтиков от расизма,

До сих пор остается неясным, общались ли представители РуСХА и РПА с Гитлером накануне партийного съезда, где он огласил Нюрнбергские законы. Не исключено, что их просто не допустили до фюрера, дабы устранить их предельно идеологизированное влияние. К тому же свою руку к подобному повороту дел могли приложить представители экономических структур, которые не были заинтересованы в антисемитском экстремизме. Если верить мемуарам Лёзенера, который работал в свое время расовым референтом, то Гитлер вел переговоры накануне съезда партии преимущественно с Имперским руководителем врачей Вагнером, который был поборником драконовских мер в отношении евреев. Вне всяких сомнений, Вагнер ходатайствовал перед фюрером о радикальном варианте «решения еврейского вопроса». Почему Гитлер не принял его точку зрения, ответить представляется затруднительным.

После «Съезда свободы» руководитель Расово-политического управления Вальтер Гросс срочно созвал совещание, на котором должно было обсуждаться практическое применение «Нюрнбергских законов», о чем были уведомлены и представители РуСХА. Показательно, что от РуСХА на этом мероприятии присутствовал доктор Шлёссер, звание которого было всего лишь штурмман СС. Его должность была также невелика — начальник отдела в Родовом

управлении РуСХА. Вальтер Гросс докладывал о новом в «еврейском законодательстве» и пытался разъяснять присутствующим политику фюрера, прежде всего в «вопросе метисов». После этого Шлёссер зачитал свой доклад, который был посвящен преимущественно внутриполитическим и экономическим причинам принятия Нюрнбергских законов. Свое выступление он закончил выводом о том, что надо усилить пропагандистскую деятельность, дабы избежать какой-либо клеветы со стороны «еврейских метисов», которые впоследствии должны были быть ассимилированы (достаточно странное заявление для расового эксперта из СС). Это заключение он мотивировал следующим образом: «Германия должна быть сильной и в политическом, и в экономическом смысле. Она должна обладать соответствующим вооружением. Небольшой привилегированный слой метисов может оказаться вредным при достижении этих целей, а потому их надо ассимилировать, начиная прямо с этого момента. Наряду с этим нужно обращать внимание [здесь он по большей части повторял речь Имперского министра экономики и Президента Имперского банка Щахта на то, чтобы слишком жесткий курс в отношении евреев не имел бы нежелательных экономических последствий, а именно сокращения объема экспортируемых товаров». Предлагалось даже воздержаться от бойкота еврейских предприятий, так как евреи должны были иметь экономическую основу для существования. Напротив, нужно было подчеркивать положительные результаты принятого закона. Написанный от руки протокол совещания заканчивался словами: «Очень важно, чтобы поглотили их [метисов], а не отторгли».

В глазах эсэсовских экспертов партийное намерение проводить в жизнь ассимиляцию «еврейских метисов» означало разбавление «немецкости» кровью «инородных элементов». Подобное начинание, как ни странно прозвучит, было только на руку Гиммлеру и руководству Главного управления по вопросам расы и поселений. Оно решило ответить на «либеральный» закон ужесточением критериев для отбора в СС, которые в данной ситуации воистину должны были превратиться в форпост расово чистой Германии. Вырисовывалась вполне реальная перспектива превращения.эсэсовцев и «новых крестьян» в расово-биологическую элиту Третьего рейха. В докладе Шлёссера открытым текстом говорилось: «СС должны стать родовым союзом, который сплотит в себе самую ценную часть нашего народа. Это должно происходить в условиях воинской подготовки и четкой мировоззренческой ориентации. Перед этим союзом стоят достаточно четко обозначенные задачи, главной из которых является сохранение хорошей крови нашего народа».

С другой стороны, Шлёссер не испытывал никаких иллюзий относительно изменения курса в «решении еврейского вопроса». Он не коснулся практической стороны расового отбора в СС. Что касается «новой политики» в немецком обществе в целом, то никто не ставил под сомнение решение фюрера. Но даже учитывая то, что расовым экспертам не удалось отстоять свою точку зрения и радикальный курс не был взят Гитлером на вооружение, все равно они добились своей цели. Несмотря на все законы, в Германии нарастала антисемитская истерия. Первые ее признаки стали очевидными уже накануне «Съезда свободы». Иными словами, расовые эксперты СС и партийные идеологи все равно продолжали оказывать давление на общественность. Они по-своему трактовали возможность «решения еврейского вопроса».

Для развития Главного управления по вопросам расы и поселений большое значение имел тот факт, что в 1934—1935 годах общественность впервые заговорила о возможности «решения еврейского вопроса» и «вопроса метисов». Ведомство, которое начинало с расовых критериев отбора эсэсовцев и поиска подходящих супруг» смогло сделать решающий шаг на пути к формированию элитарного сознания в СС. Первой ласточкой этого процесса была идея об; Имперском Законе «О крестьянских наследуемых дворах», который предполагал пресловутое доказательство арийского происхождения. Эта опосредованная связь между СС и крестьянством была? обоснована не только с идеологической, но и с практической стороны: Вальтер Дарре являлся одновременно и Имперским руководителем крестьян, и начальником Главного управления по вопросам расы и поселений. Кроме этого, он выступал и как расовые идеолог, и как инициатор аграрных поселений. Он был един в двух ролях — теоретика и практика.

Не стоит забывать, что требование расовых экспертов о дискриминации и лишении гражданских прав евреев, равно как и широкая трактовка понятия «еврейский метис», было нацелено прежде всего на расовую структуру немецкого общества, на его, так сказать, «расовые характеристики». Нечто похожее должно было происходить) на завоеванных Германией территориях, окажись победа на стороне Гитлера. А пока расоведы из РуСХА, с одной стороны, чувствовали 1 себя причастными к принятию Нюрнбергских законов, но с другой стороны, их предложения не были учтены. Даже если «Нюрнбергские расовые законы» 1935 года представлять как победу «умеренных антисемитов» (государственных чиновников) над «антисемитскими экстремистами» (эсэсовцы и нацистские идеологи), то все равно осуществление радикальных проектов было вопросом времени, Сотрудники РуСХА не собирались пересматривать свои идеи и не намеревались отказываться от своих проектов.

Период 1932—1935 годов можно рассматривать в отношении РуСХА как начальную фазу, стадию возникновения и развития структуры. Последующий этап, который длился с 1935 по 1938 год, можно было бы назвать временем реорганизации и консолидации. Важными вехами на этом пути являются возникновение в июле 1935 года исследовательского общества «Наследие предков» («Аненербе») и учреждение в декабре 1935 года общества «Источник жизни» («Лебенсборн»), Поначалу обе эти организации были тесно связаны с Главным управлением по вопросам расы и поселений. Многие даже ошибочно полагали, что они являлись составными частями РуСХА. Но позже они стали самостоятельными «княжествами» в «империи СС». Кроме этого, 1938 год был ознаменован несколькими громкими внешнеполитическими событиями: аншлюсом Австрии и аннексией Судетской области Чехословакии. В том же году Вальтер Дарре оказался в опале и был вынужден покинуть в августе 1938 года пост руководителя РуСХА. За этот, казалось бы, небольшой промежуток времени, всего-то три года, идеологическая составляющая работы Главного управления по вопросам расы и поселений пополнилась несколькими новыми моментами. И кроме этого, расовым экспертам наконец-то удалось добиться складывания так называемой «родовой общности СС». В конце этой фазы можно было наблюдать решительный поворот к прагматичной расовой политике, фундаментом для которой служили СС.

 

ГЕРМАНСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И ОБЩЕСТВО «НАСЛЕДИЕ ПРЕДКОВ»

Гиммлер не раз провозглашал, что одной из важнейших задач СС является исследование и популяризация германской культуры, Начиная с 1935 года и до конца войны этими вопросами ведало исследовательское общество «Наследие предков» («Аненербе»). Эта организация возникла 1 июля 1935 года под звучным названием «Немецкое наследие предков». Общество по изучению духовной истории древности несколько месяцев спустя было официально зарегистрировано в берлинских административных органах. Его учредителями выступили три человека: рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, голландский исследователь немецкого происхождения Герман Вирт и Рихард Вальтер Дарре, который к тому моменту был и главой РуСХА, и Имперским руководителем крестьян. Куратором «Аненербе» поначалу стал сам Гиммлер, а Герман Вирт — его президентом. Дарре не занял в «Наследии предков» никакого поста, но делегировал в него пятерых своих сотрудников. Это были Герман Райшле, Адольф Бабель, Георг Эбрехт, Эрвин Метцнер и Рихард Хинтманн. В мае 1936 года к ним присоединился доктор Вильгельм Кинкелин, который к этому моменту уже числился и в РуСХА, и в Имперском продовольственном кабинете.

Итак, в создании «Аненербе» участвовали пять из семи учредителей РуСХА. Это говорит о том, что на первых порах «Наследие предков» мыслилось как некое структурное подразделение Главного управления по вопросам расы и поселений. Тем более что на тот момент «Аненербе» в основном состояло из сотрудников ведомства Вальтера Дарре. Можно предположить, что «Аненербе» должно было подкреплять расистскую идеологию СС научными сведениями, для чего и предполагалось изучение древней духовной истории. Начальник расового управления РуСХА бригаденфюрер СС Герман Райшле был не только личным приятелем Дарре, но и членом Имперского продовольственного кабинета. Он был назначен заместителем куратора, то есть получил реальные рычаги власти в «Наследии предков». В результате почти сразу же все ключевые посты в «Аненербе» заняли представители расового управления. Подобный симбиоз привел к тому, что все новые члены исследовательского общества должны были автоматически вступать в СС и числиться в РуСХА.

В начале 1937 года «Наследие предков» по инициативе Гиммлера вошло в состав персонального штаба рейхсфюрера СС. Одновременно с этим «Аненербе» получило новый Устав. Изменился и его статус — теперь оно называлось Учебно-исследовательским обществом «Наследие предков», хотя поначалу ученые и сотрудники «Аненербе» продолжали числиться в РуСХА, где официально получали зарплату. Затем произошли существенные перемены и в руководящем составе этого исследовательского общества. Гиммлер предпочел избавиться от «мечтателя» Германа, поставив в главе «Аненербе» мюнхенского ученого, специалиста по индоевропейским языкам профессора Вальтера Вюста, который обладал немалым весом в научном мире. Это была первая попытка придать «Аненербе» академический лоск.

В 1938—1939 годах внутри СС произошло четкое разграничение функциональных обязанностей. «Аненербе» ведало вопросами древней и ранней истории, расово-антропологическими исследованиями в широком понимании этого слова, а также экспериментальными разработками в области медицины, которые предполагали проведение опытов над заключенными концентрационных лагерей. На тот момент единственной задачей РуСХА стало практическое использование расовых наработок, накопленных в СС. В определенной мере «Наследие предков» и Главное управление по вопросам расы и поселений дополняли друг друга, что было не только следствием схожести поставленных перед ними задач, но и личными контактами, которые были вынесены из 1935 года, когда РуСХА патронировало деятельность «Аненербе». Яркими примерами этого симбиоза являются расовый антрополог Бруно Бегер и германист, фольклорист Ганс Эрнст Шнайдер. Бруно Бегер в 1934 году поступил на службу в РуСХА, но позже перешел в «Аненербе». В исследовательском обществе ему поручались весьма щекотливые задания, которые, по сути, больше подходили для практиков из Главного управления по вопросам расы (замеры черепов у заключенных концентрационных лагерей, антропологические исследования во время Тибетской экспедиции Эрнста Шеффера, отбореврейских черепов для антропологической коллекции Августа Хирта, которая располагалась в Страсбурге и т.д.). Научный устроитель «Наследия предков» Ганс Эрнст Шнайдер начал свою карьеру в СС с поступления в 1938 году на пост референта в расовое управление РуСХА. В середине 1939 года его заметили и пригласили на работу в персональный штаб рейхсфюрера СС. Во время работы в «Наследии предков» он ни на минуту не прекращал сотрудничества с РуСХА, где нередко выступал с докладами и лекциями. В годы войны он оказался в Голландии, где выступал одновременно и в роли представителя рейхсфюрера СС, и руководства РуСХА.

Если рассматривать возникновение «Аненербе» как реализацию инициативы руководства РуСХА, то на основании многочисленных фактов, в том числе о подробностях передачи «Наследия предков» в распоряжение персонального штаба рейхсфюрера СС, можно установить некую закономерность, присущую Главному управлению по вопросам расы и поселений в 1937—1939 годах. Все проекты, начатые специалистами РуСХА, постепенно теряли связь с материнской организацией, превращаясь в самостоятельные структуры.Среди таковых можно назвать «Наследие предков», «Источник жизни», специальные «мужские дома СС» учебное управление СС и т.д. То, что на первый взгляд выглядело как организационные потери, на самом деле являлось выражением процесса консолидации СС, которая проявлялась в узком профилировании в рамках «черной империи».Все это неизбежно вело к пересмотру функциональных обязанностей Главного управления по вопросам расы и поселений. Наиболее ярко эти перемены можно рассмотреть на примере практического обучения в СС.

 

ПРАКТИЧЕСКОЕ ОБУЧЕНИЕ: «МУЖСКИЕ ДОМА СС», «НАПРАВЛЯЮЩИЕ ТЕТРАДИ СС», УЧЕБА ПОЛИЦИИ

После того как в конце 1934 года в СС был сформирован аппарат по мировоззренческому воспитанию, перед Управлением обучения РуСХА были поставлены три следующих задачи: обучение студентов в «мужских домах», выпуск учебного журнала «Направляющие тетради СС» и занятия по идеологическому обучению служащих немецкой полиции.

Летом 1935 года в Германии по инициативе Учебного управления РуСХА стали возникать так называемые «мужские дома CC». Приказ об этом был подписан 5 августа начальником штаба РуСХА оберфюрером СС Хармом. В живописных окрестностях немецких университетов и институтов руководство СС приобретало здания, которые передавались в управление ведомству Дарре. В каждом из; таких домов, являвшихся, по сути, общежитием, проживало около 30 студентов. Условием для попадания в «мужской дом» было обязательство после окончания учебы пойти на службу в СС. Естественно, все проживавшие в «мужских домах» предварительно проходили расовое обследование. Это было отнюдь не единственной обязанностью студентов, которые должны были кроме самой академической учебы посещать занятия по идеологии и эсэсовскому мировоззрению, а также активно заниматься военно-спортивной подготовкой. Соглашение между Главным управлением СС по вопросам расы и поселений и Имперским руководством студенчества было подписано 4 сентября 1939 года. Согласно этому документу руководству РуС-ХА предоставлялось право отбирать подходящих студентов. В обмен на это студентам гарантировалось трудоустройство в РуСХА, где поначалу они должны были выступать в роли врачей, руководителей учебных курсов, молодых преподавателей в студенческом лагере Берлин-Грюнвальд.

Благодаря этому проекту руководство СС планировало вырастить академическую элиту, которая после надлежащей идеологической обработки должна была пополнить ряды «черного ордена», Обязанности ло идеологическому контролю над обучением в «мужских домах СС» возлагались на расовых референтов соответствующих оберабшниттов. Гиммлер рассчитывал уже очень скоро увидеть первые положительные результаты от реализации этой затеи. Его ожидания в определенной мере оправдались. Уже в 1936 году в своем годовом отчете начальник Учебного управления РуСХА радостно сообщал, что «мужские дома» в настоящий момент представляют собой самую сплоченную и самую лучшую студенческую организацию. Причину этого он видел втом, что «мужские дома» были заселены безупречными людьми. В том же докладе штандартенфюрер СС Карл Мотц предлагал строить, а не покупать, новые здания, в которых было бы больше отдельных комнат (в тот момент в «мужских домах» преобладали обшие спальные палаты). По его мнению, эта форма обучения должна была просуществовать столетия,

«Мужские дома СС» очень быстро стали распространяться по всей Германии. Если в 1935 году их было всего семь (Гамбург, Кёльн, Мюнхен, Хайдельберг, Марбург, Берлин и Тюбинген), то в начале 1939 года их насчитывалось уже шестнадцать. «Мужские дома СС» возникли в таких университетских городах, как Брауншвейг, Галле, Йена и Киль. Их можно было встретить на окраинах рейха (Данциг и Кенигсберг), После аншлюса Австрии они возникли в Граце, Инсбруке и Вене. РуСХА оказывало финансовую поддержку «мужским домам», которая предоставлялась в виде арендных дотаций. Если говорить об уровне финансовой поддержки, то в 1936 году на эти цели было выделено 2,5 тысячи рейхсмарок, которые пошли на оплату проживания в «мужских домах СС». Это позволяло максимально контролировать обучение студентов. Некоторое время расовое управление РуСХА издавало для «мужских домов СС» даже собственные «Методические рекомендации». В данной ситуации СС выступали в роли защитного барьера от слишком требовательных университетских преподавателей, выступая в данном вопросе единым фронтом с Национал-социалистским союзом немецких студентов., Впрочем, альянс с Национал-социалистским союзом немецких студентов оказался крайне недолгим. В 1938 году Гиммлер с подачи руководства РуСХА приказал изолировать «мужские дома» от влиянии студенческого руководства. Это позволяло эсэсовским студентам избегать многочисленных общественных мероприятий, а стало быть более тщательно заниматься идеологическим обучением и физической подготовкой, Деятельность всех «мужских домов» в Германии курировал оберштурмбанфюрер СС Курт Эллерзик, который начинал свою карьеру в учебном управлении РуСХА. Когда 12 февраля 1939 года Гиммлер перевел руководство «мужских домов» из состава РуСХА в свой персональный штаб, то Эллерзик сохранил за собой свой пост, оставшись руководителем студенческих объединений СС. Эту должность он занимал до конца войны. Стоит заметить, что, как и в случае с «Аненербе», «мужские дома» после 1939 года продолжали активное сотрудничество с РуСХА. Поводом для этого было хотя бы то обстоятельство, что расовые эксперты СС занимались отбором студентов, а позже проверяли выпускников «мужских домов» на предмет пригодности службы в ваффен-СС (об этом мы более подробно расскажем позже). Однако идеологи Главного управления по вопросам расы и поселений уделяли внимание не только будущим академическим кадрам, но и основной массе эсэсовцев. В конце 1935 года учебное управление РуСХА начало издавать собственный ежемесячный журнал «Направляющие тетради СС». Это издание планировалось как бюллетень, посвященный вопросам мировоззрения СС. Одновременно он должен был служить методическим подспорьем для руководителей учебных курсов в различных частях СС. Прототипом «Направляющих тетрадей СС» были издаваемые с декабря 1934 года «дидактические письма», которые были своего рода инструкциями для эсэсовских лекторов. Первый профессионально оформленный номер «Направляющих тетрадей СС» увидел свет в декабре 1935 года. Он имел номер 6. Это подтверждает, что он являлся преемником пяти предыдущих «дидактических писем». Но шестой номер «Тетрадей» пришлось изъять и уничтожить из-за того, что Гиммлер нашел в нем большое количество идеологических несоответствий. В настоящий момент это издание является библиографической редкостью, поэтому трудно сказать, что в нем не понравилось рейхсфюреру СС. С февраля 1936 года журнал продолжил выходить, но уже с новой нумерацией. Первый номер, выпущенный в 1936 году, был уже не тонким бюллетенем, а объемной брошюрой.

Каждый номер «Направляющих тетрадей СС» имел центральную тему, имевшую большое значение для эсэсовского мировоззрения. Так, например, первые четыре номера были посвящены следующим темам: «Учение о наследственности», «Крестьянство», «Иудаизм», «Масонство и большевизм». При этом теоретические статьи перемежались незамысловатыми рассказами и чисто практическими советами («Из практики родового управления», «Выбор эсэсовцем супруги» и т.д.). Сам же Гиммлер не раз высказывал пожелание, чтобы обучение эсэсовцев происходило посредством исторических . рассказов, которые по своей форме должны были напоминать се- = верные саги. Благодаря этому пожеланию в Германии появился новый специфический вид художественной литературы — «эсэсовские саги». Кроме этого, в каждом из номеров учебного журнала приводились выдержки из «Майн кампф» или речей Гитлера. На учебных вечерах руководители курсов должны были по возможности просто объяснить ту или иную мысль, высказанную Гитлером в своем «святом послании». Важным воспитательным элементом были фотографии и иллюстрации, которые должны были наглядно пояснять суть расистской идеологии СС. Как правило, это выражалось в противопоставлении образов арийцев, светловолосых и голубоглазых, отталкивающим изображениям представителей «неполно-, ценных рас». В подготовке очередного номера журнала принимали участие специалисты не только РуСХА, но и других эсэсовских ведомств. Так, например, сотрудники СД к каждому выпуску «Направляющих тетрадей СС» готовили небольшие заметки, которые публиковались в рубрике «Враги рейха».

Редакционный совет «Направляющих тетрадей СС» был весьма озабочен тем, чтобы по возможности рационально использовать журнал, который должен был отвечать насущным потребностям «охранных отрядов». О том, что этому журналу уделялось повышенное внимание, говорит хотя бы один факт — работу над каждым номером курировал лично Гиммлер. Приведу один пример. В феврале 1938 года Гиммлер при просмотре гранок свежего номера дал указание по исправлению некоторых неточностей.

«Направляющие тетради» стали основой для еженедельных лекций, читаемых эсэсовцам. По этой причине лекторы считали, что благодаря журналу обучение стало не только разнообразным, но и более эффективным. Наряду с «Направляющими тетрадями» РуСХА подготовило к выпуску аналогичные им серии диапозитивов («Кровь и почва», «Иудаизм», «Масонство и большевизм»). Со временем отдельные эсэсовские части стали приводиться в пример как образцовые с точки зрения идеологического обучения. Их опыт распространялся по всему рейху. Например, образцом для подражания были признаны учебные планы 1-го мюнхенского штандарта. Он предусматривал еженедельный идеологический учебный цикл. В течение месяца эсэсовцы должны были провести торжественное мероприятие (как правило, собрание), посетить музей (музей этнографии), провести путешествие к месту раскопок с последующим торжественным вечером в среде археологов. Сложно сказать, как относились к этим мероприятиям «простые эсэсовцы». Можно лишь отметить, что «Направляющие тетради» от номера к номеру становились все толще и толще. Они не прекратили своего выхода даже в годы войны. С конца 1939 года стало выходить и специальное «военное приложение» к «Направляющим тетрадям». Оно предназначалось для соединений ваффен-СС, воевавших на фронте. Предполагалось, что этот журнал будет повышать моральный дух эсэсовцев. Кроме этого, в так называемых «германских странах» Европы (Голландия, Бельгия — Фландрия, Норвегия) выходили специальные выпуски «Направляющих тетрадей СС», которые издавались на национальных языках. В 1941 году вышло голландское приложение, затем — норвежское, а где-то в 1942 году — французское.

Идеологическую подготовку были обязаны проходить не только эсэсовцы, но и другие служащие, находившиеся под начальством Генриха Гиммлера. 1 апреля 1937 года рейхсфюрер СС уполномочил расовых экспертов РуСХА на обучение всех полицейских страны, что значительно добавило работы Учебному управлению. Это было очевидным признаком того, что Гиммлер намеревался срастить полицию и СС. Пробным шагом в этом направлении были события 1936 года, когда он распорядился провести идеологическое воспитание всех служащих СД и подразделений «Тотенкопф», для чего вводилось около десяти дополнительных ставок руководителей курсов. Появление в сфере деятельности РуСХА полиции позволяло говорить о колоссальности этого плана. Руководитель штаба РуСХА штандартенфюрер СС Георг Эбрехт в разговоре с группенфюрером СС Освальдом Полем так описывал размеры этого нового задания: «При обучении полиции речь идет почти о двукратном увеличении (а может, и большем) объема проводимых работ. При этом нужно учитывать, что 200 тысяч полицейских, в отличие от наших эсэсовцев, оказались на своей службе отнюдь не по политическим соображениям. Поэтому для начала их надо было бы воспитать просто как истинных национал-социалистов... Я прекрасно понимаю, что на Главное управление по вопросам расы и поселений была возложена огромная ответственность», Поль согласился с высказанными мыслями и изыскал дополнительное финансирование для РуСХА. Он полагал, что к решению задачи о воспитании надо было подойти творчески. Ему даже удалось добиться, чтобы финансирование на идеологическое обучение поступало и от самой полиции. После создания в июне 1936 года Главного управления дисциплинарной полиции, которое возглавил оберстгруппенфюрер СС Курт Далюге, обучением были охвачены все полицейские подразделения. К лету 1938 года в полицейских структурах уже имелся 21 руководитель учебных курсов.

Начиная с 1937 года, квалифицированные и дипломированные лекторы стали проводить идеологическую обработку полиции. Снабженные журналами и диапозитивами, они принялись знакомить полицейских с азами расовой теории. Происходило это на образовательных вечерах. А полицейских офицеров просвещали в специальных школах для руководящего состава СС и полиции, созданных руководством Главного управления дисциплинарной полиции. Первыми среди всех полицейских структур обучение должны были пройти служащие гестапо и криминальной полиции. Упор во время занятий делался на подачу знаний о «врагах рейха», в частности об иудеях и большевиках. Вся учебная программа строилась на том тезисе, что обязанности сотрудников полиции по «соблюдению чистоты расы» сводились в основном к выбору подходящей супруги и борьбе с «расовыми противниками». Опять же сложно говорить об уровне восприятия подобных идей в полицейских структурах. Однако можно предположить, что существует достаточно устойчивая связь между теоретическим обучением и практическим расовым отбором, а стало быть, в группах, подвергнувшихся идеологическому воздействию, антисемитские порывы и расистские предубеждения стали более сильными, нежели в немецком обществе в целом. Расистское воспитание, проведенное в предвоенные годы, очень хорошо дало о себе знать уже во время Второй мировой войны. С одной стороны, в Польше полицейские и эсэсовцы находили наглядные подтверждения своим представлениям о «восточных евреях» и польском хозяйстве. С другой стороны, их укрепившиеся предрассудки и предубеждения способствовали проведению в жизнь преступной политики СС на оккупированных территориях. Польские евреи, равно как и сами поляки, которые на протяжении столетий «кочевали» из состава одной империи в другую, не имели этнических корней, а стало быть, были «неполноценным населением». Таким образом, получалась замкнутая цепь из расистских предубеждений и политики геноцида, которые поддерживали друг друга.

Кристофер Браунинг в своем исследовании «Совершенно нормальные люди» рассматривал мотивацию тех, кто принимал участие в массовых казнях в Восточной Польше, Украине и Прибалтике. Он попытался доказать наличие связи между мировоззренческим обучением, которое проходило в орпо в конце 1942 года на востоке Верхней Силезии, и обучением немецкой полиции накануне Второй мировой войны. Обнаруженные факты и свидетельства позволили ему говорить о том, что каратели в большинстве своем были «идейными преступниками».

Если обратиться к статистике, то только за 1937 год специалисты РуСХА смогли в той или иной степени обработать около 400 тысяч человек: офицеров СС, рядовых эсэсовцев, полицейских, служащих СД, служащих частей «Тотенкопф», студентов из «мужских домов», учащихся юнкерских школ СС.

В 1937—1938 годах вокруг концепции и содержания обучение эсэсовцев и полицейских развернулась форменная дискуссия, в которой одну сторону представлял Генрих Гиммлер, а другую — начальник учебного управления РуСХА штандартенфюрер СС Цезарь. В то время как Цезарь настаивал на способствовании «поглощению знаний» и формировании четкой идеологической основы, рейхсфюрер СС считал, что обучение не должно быть перегружено академическими сведениями, больше напоминая обширные обзоры по заданной теме. По этому поводу он заявлял: «Материал, преподносимый нашим подразделениям, должен быть почерпнут из различных областей жизни, то есть речь должна идти об увлекательных рассказах по географии, истории, расовому учению и расовой гигиене, в том числе незамысловатые повествования о наших противниках: масонстве, католицизме и т.д.».

В силу того что программа обучения была слишком обширной, Генрих Гиммлер в августе 1938 года вывел учебное управление из состава РуСХА, сделав его самостоятельным структурным подразделением. В данном случае ситуация была иной» нежели с «Аненербе» и «мужскими домами СС». При реорганизации РуСХА его покинули все сотрудники учебного управления. В августе 1938 года в учебном управлении числился 31 штатный сотрудник, в том числе 12 офицеров СС. У них в подчинении находилось около 430 руководителей курсов, которые осуществляли свою деятельность на общественных началах, а также 21 штатный руководитель курса. Штатные сотрудники учебного управления в сентябре 1938 года были переведены на службу в Главное управление СС, а общественные лекторы были зачислены в штаб соответствующего оберабшнитта СС. Вместе с сотрудниками в ведение Главного управления СС перешли школа в Грюнвальде (Берлин) и журнал «Направляющие тетради СС».

В этой связи в литературе делается вывод о том, что между Гиммлером и Цезарем существовали принципиальные противоречия. Мол, именно по этой причине управление обучения было вычленено из РуСХА, а позже сам Дарре был снят с должности начальника Главного управления по вопросам расы и поселений. Одним из предполагаемых поводов для конфликта называлась «интеллектуальность» Цезаря, за которую Гиммлер подвергал его острой критике. Подробности разрыва отношений между Дарре и Гиммлером мы раскроем позже. Впрочем, источники указывают на то, что изменение структуры РуСХА вовсе не означало снижения статуса этого эсэсовского управления. К тому же конфликт между Гиммлером и Цезарем носил частный, а вовсе не идеологический характер. Поводом дли него послужило сложное финансовое положение, в котором пребывали СС, что, само собой разумеется, тут же сказалось на работе Главного управления по вопросам расы и поселений. Даже несмотря на финансовое содействие дисциплинарной полиции, казна РуСХА почти всегда оставалась пустой. По сути, деньги выделялись только на издание «Направляющих тетрадей» и зарплату штатных сотрудников. Когда в 1938 году Имперский министр финансов не увеличил финансирование РуСХА, обширная «образовательная программа СС» оказалась под угрозой срыва. Конфликт вышел наружу. Освальд Поль, шеф Административного управления СС, решил исправить эту ситуацию. Он выступил с инициативой об изменении структуры РуСХА и выделении учебного управления. В самом же РуСХА эту инициативу не только не оценивали как ущерб, а, напротив, были рады ей. Избавление от идеологического обучения было реальным шансом сосредоточиться на работе по формированию расовой идеологии СС. Шеф штаба РуСХА Георг Эбрехт сам ходатайствовал за выделение обучения. Он обосновывал эту просьбу тем, что избавление от этой обузы могло позволите сконцентрироваться на научном обосновании расового отбора и его практическом осуществлении. Не стоило забывать, что в подвешенном состоянии оказался проект «крестьянских поселений», который надо было срочно реализовывать.

В то же время Гиммлер задумал превратить РуСХА в «геральдическое управление» но Эбрехт отстоял прежний функционал РуСХА, в который кроме расовых и поселенческих вопросов надо было включить сферу «родового попечения». В любом случае, избавление от учебного направления только способствовало этим начинаниям.

Можно уверенно говорить о том, что 1938 год стал переломным для РуСХА. После того как Главное управление по вопросам расы и поселений утратило контроль над «германскими исследованиями» (которые перешли «Наследию предков») и учебным управлением расовые эксперты предпочли уделять больше внимания сфере «родового попечения», которое являлось производной от изначальных направлений: расы и поселений. Основа для этой работы была заложена еще в 1935 году, когда было создано общество «Источник жизни» («Лебенсборн»), а также можно было наблюдать активизацию расово-политической работы в эсэсовских частях,

 

«РОДОВОЕ СООБЩЕСТВО СС: «ЛЕБЕНСБОРН» И «ПОПЕЧИТЕЛЬСКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ СС»

Еще в своем «Приказе о помолвке и бракосочетании», который датировался 1931 годом, Генрих Гиммлер говорил о конечной цели СС — формировании наследственно здорового, полноценного рода немецкого, нордического типа. Осуществляя эту цель, расовые эксперты СС предприняли множество шагов, в том числе создали общество «Источник жизни» и «попечительские учреждения СС», которые стали двумя важнейшими структурами в рамках родовой деятельности СС. Оба они должны были, с одной стороны, служить «расовому оздоровлению общества», производству истинно арийского потомства, а с другой — должны были обслуживать эсэсовцев и их семьи.

В конце 1935 года, почти сразу же после появления на свет «Ане-нербе», в рамках РуСХА возникло еще одно общество, которое называлось «Лебенсборн» («Источник жизни»), В силу того что возникновение «Лебенсборна» было результатом личного пожелания рейхсфюрера СС, задачи, поставленные перед «Источником жизни», были достаточно конкретными. Оно должно было прежде всего содействовать повышению рождаемости в Германии, причем речь шла о появлении на свет исключительного с расовой точки зрения потомства. Взгляд Гиммлера обратился в первую очередь на арий-ско-нордических матерей-одиночек. Рейхсфюрер уже давно был озабочен проблемой демографического спада, который наблюдался в Германии в 20 — начале 30-х годов. Он опасался, что эта тенденция продлится и в Третьем рейхе, что приведет к ослаблению «нордической крови». К 1935 году он решил в корне изменить сложившуюся ситуацию. Прежде всего, он намеревался противодействовать абортам и помогать матерям-одиночкам, естественно, если те могли произвести на свет «расово ценное потомство». В итоге в 1937—1938 годах в речах рейхсфюрера СС появился постоянный речевой оборот; «забота о повышении рождаемости в эсэсовских семьях»,

Но вернемся к «Лебенсборну». В Уставе «Источника жизни», принятом 12 декабря 1935 года, были провозглашены следующие задачи, стоявшие перед этой организацией:

Поддержка многодетных семей, представляющих интерес с расовой и наследственно-биологической точки зрения.

Забота о ценных с расовой и наследственно-биологической точки зрения одиноких матерях, которая должна осуществляться после тщательной проверки Главным управлением по вопросам расы и поселений семьи будущей матери и семьи отца-производителя. Это должно гарантировать появление на свет расово ценных детей.

Забота об этих детях.

Забота о матерях этих детей.

Сам Гиммлер видел в «Лебенсборне» логичное продолжение «Приказа о помолвке и бракосочетании». Если этот приказ гарантировал, что эсэсовцы будут заключать браки с арийскими супругами, у которых будут появляться здоровые арийские дети, то «Источник жизни» должен был помочь эсэсовскими семьям, по тем или иным причинам оставшимся бездетными, усыновить расово ценных детей. Одновременно с этим «Лебенсборн» должен был опекать одиноких матерей и их нордических деток. 13 сентября 1936 года Гиммлер и вовсе заявил, что членство в «Источнике жизни» является долгом каждого эсэсовского руководителя.

Попадание в «Лебенсборн» было связано с множеством льгот: материальная поддержка, возможность сохранения тайны рождения ребенка, длительное пребывание в одном из заведений «Источника жизни», трудоустройство матерей, а также организация в перспективе специальных детских садов для работающих матерей. Реализация данной программы автоматически создала для СС ряд идеологических неприятностей. Прежде всего, это было связано с популяризацией идеи рождения детей вне брака. Сама идея «Лебенсборна» опиралась на тезис Гиммлера о «родовой общности», которая, в свою очередь, опиралась на мысль о расово полноценном потомстве, расовых обязанностях эсэсовцев, состоящих в браке, но отнюдь не о традиционных моральных установках и уж тем более не о возможности свободных отношений в супружеской жизни. Расовые идеологи РуСХА, обходя эти скользкие темы, предпочитали говорить о «расо-во-биологическом значении потомства»: «То, что именно охранные отряды в своей работе исходят из расовой и наследственно-биологической ценности многодетных семей, опирается на мысль о родовой общности. Это относится и к добрачным, и внебрачным детям, которые, в случае своей расовой и биологической полноценности, должны в полной мере опекаться национал-социалистским государством».

В одной этой фразе наличествовали две отличительные черты этнической и демографической политики СС, Если речь шла о «желательном приросте населения», то это были расовый отбор и увеличение рождаемости. Идеологам и практикам из РуСХА вменялось в обязанность проводить расово-антропологическую экспертизу будущих матерей и отцов детей, которые должны были появиться на свет в «Лебенсборне». Те же специалисты должны были проводить идеологическое обучение родителей.

В РуСХА возлагали большие надежды на «Лебенсборн». По этой причине уже в начале 1936 года в родовом управлении был подобран соответствующий персонал, из которого была создана первая структура «Источника жизни», В 1936 году руководство «Источника жизни» состояло из авторитетных работников Главного управления по вопросам расы и поселений. Шеф родового управления оберфюрер СС барон Бернд фон Канне занял пост председателя общества. В роли его заместителя выступили сотрудники того же управления — оберштурмфюрер СС Гайдн, который занимался в этом обществе консультациями по вопросам брака и так называемых «домов матери» и «детских домов». Оберфюрер СС Гюнтер Пфлаум, являвшийся начальником штаба родового управления, был назначен коммерческим директором и официальным руководителем «Источника жизни».

1 января 1938 года, после двухлетнего контроля со стороны родового управления РуСХА, «Лебенсборн» был превращен в самостоятельную структуру и в качестве таковой введен в состав персонального штаба рейхсфюрера СС. Здесь можно провести очевидные параллели с «Аненербе», которое прошло почти тот же самый путь. Это сходство усиливается, если учесть тот факт, что Генрих Гиммлер стал председателем «Источника жизни», одновременно возглавив правление общества. В правлении кроме самого Гиммлера оказались: руководитель штаба РуСХА оберфюрер СС Эбрехт, отвечавший за мировоззренческую деятельность; шеф административного управления группенфюрер СС Освальд Поль, занимавшийся организационными вопросами; штандартенфюрер СС Дермитцель, который курировал медицинскую сферу деятельности «Лебенсборна». Недолгое время в правлении находились Эбрехт и Дарре, но в 1939 году их заменили новым шефом РуСХА группенфюрером СС Гюнтером Панке и имперским врачом бригаденфюрером Гравицем. Подобная реорганизация фактически не коснулась Понтера Пфлаума, который остался на должности коммерческого директора. Реорганизация привела к тому, что центр «Лебенсборна» был перенесен из немецкой столицы в Мюнхен, что обеспечило близость правления к первому филиалу общества Штайнхёринг-Хохланд. В итоге все эти изменения были закреплены в Уставе, в преамбуле которого говорилось, что общество «Источник жизни» признавало свою ответственность за производство элитной молодежи, которая должна был а быть использована для создания «новой аристократии».

Подобная перестановка фактически никак не отразилась на деятельности РуСХА в целом. Дело ограничилось тем, что некоторые из сотрудников Главного управления по вопросам расы и поселений были переведены в штат персонального штаба рейхсфюрера СС. Но это никак не повлияло на работу по расовому отбору, так как даже мировоззренческое воспитание персонала «Лебенсборна» и матерей, оказавшихся в «Источнике жизни», было поручено специалистам РуСХА. Накануне превращения «Источника жизни» в самостоятельную организацию Гиммлер лично подтвердил тот факт, что родовое управление РуСХА, как и ранее, будет осуществлять над «Лебенсборном» мировоззренческий контроль, а директивы, родившиеся в недрах Главного управления по вопросам расы и поселений, будут обязательными для «Источника жизни». В годы войны начальник РуСХА являлся, кроме всего прочего, куратором «Источника жизни», контролировавшим программы обучения. На оккупированных территориях эту функцию выполняли местные представители РуСХА. Летом 1942 года руководитель Главного управления по вопросам расы и поселений Отто Хоффман информировал начальника Главного управления СС Готлиба Бергера о результатах мировоззренческого воспитания, которое осуществлялось в рамках «Лебенсборная. В нем Хоффман заявлял, что он намерен и далее сохранять мировоззренческое обучение в «Источнике жизни»» так как «Лебенсборн» как самостоятельная структура имеет самое непосредственное отношение к РуСХА. Наряду с этим шеф РуСХА в силу своего членства в правлении «Лебенсборна» имел прекрасную возможность контролировать всю работу этого общества, а также оказывать на нее существенное влияние.

До начала Второй мировой войны общество «Источник жизни» росло как на дрожжах. Это выражалось в двояком процессе. С одной стороны, непрерывно увеличивалось количество эсэсовских офицеров, которые привлекались к сотрудничеству с «Лебенсборном», сдругой стороны — постоянно увеличивалось количество матерей, которые намеревались рожать в его филиалах. Филиалы, известные под названием «Дом Лебенсборна», создавались по всей Германии. Они являли собой нечто среднее между родильным домом и детским садом. После того как летом 1936 года в Баварии возник первый «Дом Лебенсборна», в нем почти сразу же было оборудовано 30 мест для будущих матерей и 55 мест для их детей. В 1938 году в Германии уже насчитывалось пять «домов», в 1939 году «Дом Лебенсборна» возник в Австрии. К началу Второй мировой войны «Источник жизни» обладал ресурсами, чтобы разместить 263 женщины и 487 детей. Почти сразу же с началом боевых действий «Лебенсборн» стал распространять свою деятельность на оккупированные территории. Общество ставило себе в обязанность проводить политику германизации во Франции, Бельгии, Нидерландах и Норвегии. Кроме этого, оно активно занималось «этнической политикой» в Восточной Европе, прежде всего в завоеванной Польше и на отдельных оккупированных территориях СССР. Однако высокопарные надежды Гиммлера о ежегодном предотвращении 100 тысяч абортов при помощи «Лебенсборна» не могли осуществиться на практике. По статистике, до конца войны в «Домах Лебенсборна» на свет появилось около 7—8 тысяч малышей, из них 5 тысяч были внебрачными.

Таким образом, можно говорить, что «Источник жизни» был лишь инструментом расовой политики, которая проводилась в жизнь экспертами РуСХА, хорошо знакомыми с расовым отбором. Часто слова об исключительных мерах по заботе о матерях-одиночках были лишь «кремом», который прикрывал сугубо идеологический «пирог». Именно эта фразеология ввела в заблуждение судей на Нюрнбергском процессе, которые расценили «Лебенсборн» как благотворительную организацию.

Вместе с тем не стоит подразумевать, что «Источник жизни» базировался на воспитательных проектах, как часто говорилось сразу же после окончания Второй мировой войны. Его этнополитические и расовые установки выходили далеко за рамки заботы об одиноких матерях. В «Лебенсборн» могли попасть не все нуждающиеся в уходе, а только «расово высококачественные» матери и их дети. В частности, в этом можно было убедиться во время войны, когда эсэсовское общество распространило свою деятельность на территорию Западной и Восточной Европы, где сотрудники «Источника жизни» занимались не только расовым отбором, но и онемечиванием детей.

Если говорить о практике попадания в «Лебенсборн», то будущая мать, желающая оказаться в одном из «Домов «Источника жизни», должна была пройти проверку, которая весьма напоминала расовый отбор претендентов на вступление в СС. К тому же она должна была подать целую кипу документов: родословную, лист наследственного здоровья, медицинскую карту, личную анкету и рукописную биографию, к которой прикладывалось несколько фотографий заявительницы. Под присягой она должна была рассказать об отце своего будущего ребенка. Мужчина, названный в качестве отца, должен был также предоставить подобные документы. Некоторые исследователи «Лебенсборна», в частности Георг Лилиенталь, ошибочно полагают, что расовая и наследственная проверка будущих матерей, претендующих на попадание в «Лебенсборн», сначала проводилась персоналом «Источника жизни», затем эсэсовскими врачами и лишь после этого руководителями «дома». Эта схема верна для медицинского обследования, но не для отбора по расовым критериям, который до 1938 года осуществлялся исключительно сотрудниками РуСХА. В 1941 году этот функционал был передан лицам, специально уполномоченным осуществлять проверки от имени Главного управления по вопросам расы и поселений. Нет точных сведений, как осуществлялась проверка в течение трех лет, то есть между 1938 и 1941 годом. Имеющиеся данные носят во многом противоречивый характер. Известно, что именно в это время руководство «Лебенсборна» подвергалось острой критике со стороны Генриха Гиммлера, который считал, что тот небрежно относится к своим обязанностям. Об этом говорится также в телеграмме шефа РуСХА Отто Хоффмана, которая была направлена в Осло 29 июля 1941 года. В ней сообщалось, что необходимо в кратчайшие сроки систематизировать работу по отбору в «Лебенсборн» будущих норвежских матерей.

Кстати, у Гиммлера было более чем достаточно поводов для критики «Лебенсборна», где в 1939—1940 годах занимались фактическими фальсификациями. Следуя требованию рейхсфюрера СС о непрерывном увеличении количества матерей, оказавшихся в «Лебенсборне», сотрудники «Источника жизни» принимали фактически всех желающих немок» которые внешне соответствовали расовым критериям. В те годы таковых было около 75%, то есть ни о каком строгом расовом отборе и речи не шло. Чтобы скрыть это, «Источник жизни» предоставлял Гиммлеру фальшивую статистику.

Но вернемся к практике отбора в «Лебенсборн». Предполагалось, что «наследственное здоровье» и «расовая полноценность» отца и матери будут гарантом появления на свет такого же потомства. Именно эти факторы должны были иметь, по замыслу Гиммлера, определяющее значение при приеме в «дома «Источника жизни», После родов проводилась вторая расовая экспертиза женщины и ее ребенка. Для этого в 1938 году была разработана специальная РФ-анкета (анкета рейхсфюрера), которая должна была заполняться местными сотрудниками «Лебенсборна». В этом документе речь должна была идти о внешних расовых признаках матери, а также о мировоззренческой подготовке матери. РФ-анкета должна была дать ответ на вопрос: соответствовала ли мать ребенка с «расовой и мировоззренческой точки зрения, а также в силу своих личных склонностей принципу отбора, применяемому в СС». В «Источнике жизни» матери и ее ребенку ставились расовые отметки, а затем рейхсфюрер СС лично решал, достойны ли мать и предполагаемый отец в будущем производить на свет детей в «Лебенсборне». Сам список вопросов, напечатанных в РФ-анкете, нес на себе очевидный отпечаток влияния экспертов из РуСХА. В этом нет ничего удивительного, ведь референты Главного управления по вопросам расы и поселений были сотрудниками «Лебенсборна». В нем они не

только претворяли в жизнь принципы расового отбора, но и способствовали идеологическому обучению будущих матерей. В качестве примера подобной деятельности можно привести письмо РуС-руководителя оберабшнитта «Северо-Восток» оберштурмфюрера СС Толе, которое было написано 19 сентября 1938 года. В нем речь шла о плане курсов обучения, которые должны были читаться в филиале «Источника жизни» Хоехорст-Фрисланд. Толе планировал 14-дневный лекционный цикл, который состоял из занятий по следующим темам: «Немецкий народ и его расовый состав», «Расовые враги», «Вопросы национал-социалистского мировоззрения», «Законы наследственно-ста», а также «Основные принципы СС».

Упоминавшаяся выше вторая, внутренняя, сугубо эсэсовская проверка при помощи РФ-анкет была отличительной чертой «Лебенсборна». Она осуществлялась по двум причинам: с одной стороны, необходимо было проверить расовую полноценность только что родившегося ребенка (не исключалось, что мать ввела в заблуждение сотрудников «Лебенсборна» относительно отца ребенка), а с другой стороны, эксперты РуСХА хотели подстраховаться, ведь, с их точки зрения, в «Источнике жизни» работали «дилетанты». Ну и, само собой разумеется, Генрих Гиммлер и главный врач «Лебенсборна» Грегор Эбнер придавали большое значение теоретическому обучению «посетительниц» «Источника жизни», В итоге заключительная расовая оценка, которая ставилась в «Лебенсборне», и решение, принимаемое лично рейхсфюрером СС, имели большое значение и для матери, и для отца, но в первую очередь для ребенка. В случае неудовлетворительной оценки женщине навсегда отказывали в возможности занимать в «Лебенсборне» даже такие незначительные должности, как санитарка или канцелярский работник (трудоустройство в «Лебенсборне» после родов было одной из привлекательных сторон этого проекта для матерей-одиночек). В отдельных случаях ей могли сообщить, что она в будущем являлась нежелательной для производства эсэсовских детей. В случае расовой непригодности женщины отцу автоматически отказывали в возможности сочетаться с ней браком. И, наконец, если обнаруживалось, что ребенок страдал «наследственными болезнями», то его удаляли из «Лебенсборна», а в отдельных, наиболее тяжелых случаях их могли направлять в один из центров эвтаназии, которые располагались в окрестностях Бранденбурга и Вены.

Как показала практика, «Приказа о помолвке и бракосочетании» и «Лебенсборна» оказалось явно недостаточно для того чтобы подвигнуть эсэсовцев к созданию «расово высококачественных» многодетных семей. Эсэсовцы подчас просто пугались предельно сложной процедуры получения разрешения на вступление в брак. Руководство штаба РуСХА видело причину этой плачевной ситуации в том, что эсэсовцы были неосведомленными в вопросах заключения брака. По этой причине специалисты из РуСХА придумали новый план. Они решил и использовать эсэсовские оберабшнитты; для того, чтобы при каждом штандарте СС создать так называемые «попечительские учреждения». Их задача состояла в том, чтобы прямо по месту службы опекать эсэсовские семьи, что предполагало не только материальное обеспечение, практическую помощь в составлении родословных, но и идеологическое обучение.

Генрих Гиммлер, который требовал от своих подчиненных непосредственного и сиюминутного исполнения его «Приказа о помолвке и бракосочетании», не мог сквозь пальцы смотреть на «на- , глое игнорирование его распоряжений». 13 августа 1937 года своим приказом он повелел создать при каждом штандарте альгемайне СС «попечительские учреждения». Забегая вперед, скажу, что эти учреждения сохранялись даже во время войны. Более того, они получили широкое распространение — они возникали, например, в полицейских частях и при формированиях ваффен-СС. «Попечительские учреждения СС» должны были заниматься всеми вопросами, которые были так или иначе связаны с семейной жизнью эсэсовцев, а точнее, ее родовыми аспектами. Поначалу они состояли из четырех человек, а именно руководителя, который одновременно являлся командующим штандарта, штатного референта (присылался из РуСХА), врача, который работал на общественных началах, а также секретаря или машинистки. После соответствующего обучения референтов и врачей в недрах РуСХА в начале 1938 года первые «попечительские учреждения СС начали свою работу. Они занимались преимущественно тем, что содействовали эсэсовцам в получении разрешения на вступление в брак. Кроме того, совместно с «Лебенсборном» они занимались материальным обеспечением семей эсэсовцев, где только что на свет появились дети.

Шеф родового управления оберфюрер СС Гётт по своей служебной инструкции, датированной 30 марта 1938 года, уточнял, что «попечительские учреждения СС служили тому, чтобы проводить в жизнь задания руководства охранных отрядов в области наследственного и расового надзора, а также в сфере демографической политики». Официально же главной задачей значилось способствование обработке большого количества брачных заявлений. Материальное обеспечение вначале сводилось к предоставлению ссуд, но начиная с 1942 года в эту сферу попадало полное материальное обеспечение семей погибших эсэсовцев.

Весной 1938 года в Германии насчитывалось уже 35 «попечительских учреждений СС», Поначалу референты РуСХА ежемесячно направляли их отчеты вышестоящему начальству. Руководство Главного управления по вопросам расы и поселений хотело обладать полной информацией о трудностях, которые мешали служащим СС вступать в брак. Руководитель «попечительского учреждения» в 69-м штандарте СС (Хаген) в сентябре 1938 года сообщал в Берлин следующее: «Можно с уверенностью говорить, что почти 60% браков, заключенных в СС, не соответствуют принципам расового отбора. Среди прочего требуется доскональное обучение служащих СС. Так как до сих пор в полной мере не было раскрыто значение выбора супруги эсэсовцем, и речи быть не может о следовании принципам расового отбора. В дальнейшем было бы целесообразно стремиться к тому, чтобы служебные помещения СС были украшены изображениями прекрасных женщин и девушек, которые соответствуют идеалам расовой красоты»,

Подобное положение дел вызвало беспокойство не только у специалистов РуСХА, но и у самого Гиммлера. Именно поэтому рейхсфюрер СС решил, что «попечительские учреждения» являются жизненно необходимыми. Утешением ему служил тот факт, что далеко не все сообщения носили столь пессимистичный характер. Например, из Франкфурта-на-Майне ему сигнализировали об успехах. В своем докладе гауптштурм-фюрер СС Лутц Форнбергер сообщал следующее: «При обработке заявлений выявлено, что попечительские учреждения являются востребованными. В каждом отдельном случае мы получаем выражения признательности и благодарности. Существовавшее поначалу недоверие полностью устранено, нам удалось преодолеть стереотип, что подача брачного заявления влечет за собой длительные процедуры».

Сменивший Вальтера Дарре на посту начальника Главного управления по вопросам расы и поселений Гюнтер Панке сразу же увидел «исключительные возможности, которыми обладали попечительские учреждения». Он сразу же стал вынашивать план по их расширению. Первым его замыслом стало доведение количества «попечительских учреждений СС» до пятидесяти. Однако этот прожект ударил по самому РуСХА. Гиммлер обязал реализовать это начинание имеющимися у РуСХА средствами — в 1938 году СС испытывали явную нехватку финансовых ресурсов. После того как в 1937 году министерство финансов отклонило просьбу имперского министра внутренних дел о двукратном повышении «имперских пособий» для «наследственного и расового надзора» (с 800 тысяч рейхсмарок до 1700 тысяч), РуСХА могло надеяться только на чудо. В итоге новому шефу РуСХА пришлось выбирать между «попечительскими учреждениями СС» и учебными курсами, читаемыми в полиции и частях СС. Можно говорить, что здесь столкнулись теоретические разработки и практическое применение. Обе эти сферы требовали значительных финансовых затрат. Как мы уже знаем, руководство РуСХА предпочло избавиться от учебного сектора.

 

ОПАЛА ВАЛЬТЕРА ДАРРЕ

1938 год для РуСХА во многом стал переломным. Это было связано прежде всего с тем, что Вальтер Дарре был снят Гиммлером с должности начальника Главного управления по вопросам расы и поселений. Новым шефом РуСХА был назначен начальник штаба оберабшнитта «Северо-Запад» группенфюрер СС Гюнтер Панке. Он был кадровым офицером, ветераном Первой мировой войны, предводителем одного из добровольческих корпусов. Гюнтер Панке являл собой тип эсэсовского руководителя, который происходил из среды «старых борцов». Такие люди обычно с презрением относились к теоретикам, к числу которых многие относили Вальтера Дарре. Несмотря на боевое прошлое, Панке обладал определенным животноводческим опытом, так как в свое время работал в сельском хозяйстве. В годы затяжного кризиса, в котором пребывала Веймарская республика, он пробовал себя в роли животновода в Южной Америке.

До сих пор существует множество версий, почему Дарре поссорился с давнишним приятелем Генрихом Гиммлером. Однако истинные причины изменений в руководстве РуСХА выходят далеко за рамки этого межличностного конфликта. Сразу же надо подчеркнуть, что Дарре с первых дней нацистской диктатуры считал себя в первую очередь Имперским руководителем крестьян и Имперским министром продовольствия, рассматривая должность начальника Главного управления СС по вопросам расы и поселений как некую дополнительную нагрузку. Одновременно с этим в 1938 году РуСХА претерпело множество реорганизаций. В самостоятельные структуры превратились «Наследие предков», «Источник жизни», «попечительские учреждения СС», учебное управление. В свете этих перестановок Гиммлер, Освальд Поль, да и само руководство штаба РуСХА делали ставку на прикладную сферу родовых отношен ний, которые они проецировали на оберабшнитты и штандарты СС. При этом роль Дар-ре как практика ставилась под сомнение. Постепенно он утрачивал свою роль и как ведущий идеолог СС. В частном письме, адресованном Гиммлеру, он подтверждал, что сохраняет за собой пост начальника Главного управления по вопросам расы и поселений, так как намеревается развивать идеологию «нового ордена». Но его не интересовала практическая реализация этих идей. В концовке своего письма Вальтер Дарре предлагал остаться личным консультантом Гиммлера, но не видел смысла в своем дальнейшем руководстве РуСХА, так как то претерпело значительные изменения. Дарре как Имперский руководитель крестьян очень болезненно реагировал на изменения, которые происходили в целом в С С. Он не мог смириться с тем, что охранные отряды последовательно отбирали функции и задачи его гражданских структур. Только этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что Дарре решился на ссору с Генрихом Гиммлером. Он наивно полагал, что мог бы сохранить идеологический контроль над РуСХА и даже всеми СС. Несколько недель спустя после официального ухода с поста начальника Главного управления по вопросам расы и поселений Дарре обратился к новому шефу РуСХА с просьбой проводить параллельно обучение работников расового ведомства СС и Имперского продовольственного кабинета. Ему не отказали. Напротив, в 1939 году эти обе структуры тесно сотрудничали на территориях Богемии и Моравии, которые были-присоединены к Третьему рейху. Но речь шла не об идеологической работе, а об организации сельских поселений. В итоге сотрудничество превратилось в конкуренцию, что было весьма распространенным явлением в нацистской Германии (взять хотя бы те же «Аненербе» и РуСХА).

О перемене персонала в РуСХА Гиммлер в ноябре 1937 года говорил следующее: «Главное управление по вопросам расы и поселений по времени своего возникновения было одной из старейших эсэсовских структур, и во многом именно по этой причине оно оказалось в сложнейших условиях, так как ему приходилось заниматься совершенно новой работой, закладывать фундамент. Поначалу можно было допустить, чтобы создание этого Главного управления СС проходило под руководством Имперского руководителя крестьян обергруппенфюрера СС Вальтера Дарре, а само управление создавалось из приближенных к нему сотрудников Имперского продовольственного комитета и Имперского министерства продовольствия. Но со временем в РуСХА подросло новое поколение сотрудников». Действительно, Рихард Вальтер Дарре при создании Главного управления по вопросам расы и поселений пытался укомплектовать его своими сотрудниками и аграрными специалистами из Имперского продовольственного комитета. Подобный симбиоз подтверждался набросками по структуре РуСХА, когда оно только создавалось, и отчетами о деятельности некоторых отделов. Так, например, унтерштурмфюрер СС Бабель, руководитель отдела «благонравия» расового управления, сообщал в штаб РуСХА, что все сотрудники его отдела были взяты из Имперского продовольственного комитета, так как «они хотели не только строго следовать агарной линии, но оказывать влияние на СС в целом».

Приблизительно в одно и то же время с Дарре с горизонта исчезли еще две видные фигуры, которые играли в Главном управлении по вопросам расы и поселений далеко не последнюю роль. Речь идет о начальнике штаба и уполномоченном по работе с оберабшниттами СС Георге Эбрехте, который к тому моменту был в звании оберфюрера СС, и начальнике расового управления бригаденфюре-ре СС Германе Райшле. Официально Эбрехт покинул РуСХА 30 июня 1938 года. Он» с 1937 года занимавший пост шефа штаба РуСХА, казалось, подходил для этого поста как никто другой. В кратчайшие сроки он вместе с Освальдом Полем провел реорганизацию Главного управления по вопросам расы и поселений, которое должно было действовать на более рациональных основах. Его уход из РуСХА был связан с нервным истощением, а вовсе не с какой-то солидарностью с Вальтером Дарре. Его дальнейшая карьера в СС стала развиваться в годы Второй мировой войны, когда он являлся командующим различных эсэсовских частей и формирований. Свой карьерный рост он закончил на посту командующего оберабшниттом «Северо-Восток». Работа в РуСХА еще раз убедила Эбрехта в необходимости культивирования боевых качеств политических солдат (так иногда называли эсэсовцев). Райшле хотел покинуть РуСХА в тот же самый день, что и Вальтер Дарре. Ему было предложено хорошее место в персональном штабе рейхсфюрера СС. Но его просьба была удовлетворена не сразу. Со временем Райшле оказался в составе Аграрно-политического аппарата, в котором занимался поселенческими и расово-политическими вопросами. Например, в мае 1939 года на учебе эсэсовских офицеров, которая происходила в замке Фогельзанг, он читал доклад о формировании «нового немецкого крестьянства». Главным тезисом доклада был пример Богемии и Моравии как нового жизненного пространства, на котором создавалась новая каста.

Как мы видим, оба функционера, покинувших по тем или иным причинам РуСХА, были близкими друзьями Дарре. Кроме того, Райшле еще до назначения в Главное управление СС по вопросам расы и поселений был сотрудником Аграрно-политического аппарата. После выхода из РуСХА он еще долгое время оставался имперским уполномоченным по реализации аграрной политики. Оба этих человека, их биографии и карьера, обнаруживают много того, что в определенной степени можно считать типичными признаками эсэсовских офицеров «старого типа». Оба родились накануне наступления XX века, оба воевали на фронтах Первой мировой войны, оба были активистами добровольческих корпусов, а затем оба состояли в радикальных националистических союзах. Эбрехт в годы существования Веймарской республики некоторое время провел в Азии и Африке, где пытался стать колонистом. По возвращении в Германию он тут же присоединяется к СС Он делился своим «колониальным» опытом с Понтером Панке и Рихардом Хильдебрандтом, которые позже сделали стремитель- Вальтер Дарре проявлял немалые ную карьеру в РуСХА. Кстати, административные «аппетиты» биографии у всех были весьма схожи. Другие, как Герман Райшле, после окончания боев все-таки закончили свое обучение, присоединились к нацистской партии, а лишь затем оказались в СС.

Тот факт, что вслед за Дарре РуСХА покинули Эбрехт и Райшле, мог указать на значительные перестановки в рамках Главного управления по вопросам расы и поселений. А именно, «старое поколение» эсэсовцев, прошедших через Первую войну и фёлькише-союзы, сменялось молодым поколением прагматичных карьеристов. Впрочем, это был не тотальный процесс, очень многие «старые» сотрудники еще долго занимали свои места в РуСХА после ухода Дарре, Эбрехта и Райшле. Приведу несколько примеров. К таковым можно было бы отнести шефа управления поселений Курта фон Готтберга, начальника родового управления доктора Артура Гётта, а также Иоахима Цезаря, который ведал в РуСХА учебными и образовательными программами. С другой стороны, нельзя было не заметить, что Главное управление СС по вопросам расы и поселений с началом войны стало пополняться неимоверным количеством молодых сотрудников. В этом процессе особую роль играли расовые референты, действовавшие при эсэсовских штандартах и оберабшниттах, которые с апреля 1937 года стали называться РуС-руководителями.

Реальной элитой РуСХА после реорганизации 1938 года стали РуС-руководители, начальство «попечительских учреждений СС», а также молодые начальники управлений и отделов Главного управления СС по

вопросам расы и поселений. Каждый из существовавших на тот момент тринадцати РуС-руководителей располагал штатом приблизительно из пяти сотрудников: 2— 3 референта, секретарь и водитель. Именно в 1938 году за РуС-руководителями СС была окончательно закреплена функция по мировоззренческому обучению эсэсовцев и расовому отбору в СС. РуС-руководитель оберабшнитта «Северо-Восток» штандартенфюрер СС Якобсен так понимал свои задачи: «Мы являемся теми людьми, которые должны обосновывать взгляды на существующие человеческие виды». Он полагал, что именно по этой причине в РуСХА наличествовало большое количество фермеров, агрономов, селекционеров, деятелей искусства и бывших офицеров. Если говорить о функциональном изменении, то в первой служебной инструкции, которая датировалась началом 1935 года, расовые референты, проводящие расовое освидетельствование и идеологическое обучение, являлись служащими соответствующего оберабшнитта СС. Регламент же РуСХА, принятый 1 апреля 1937 года, описывал РуС-руководителей как некое подобие филиалов Главного управления СС по вопросам расы и поселений, которые существовали в эсэсовских частях. Именно в рамках этих «филиалов» осуществлялась координация деятельности руководителей учебных курсов и крестьянских референтов СС. В 1938 году руководители учебных курсов СС окончательно перешли под контроль РуС-руководителей. Первым результатом подобных перестановок стала предпринятая в мае 1938 года проверка на профессиональную пригодность 485 руководителей учебных курсов СС. Ее результаты были неутешительными: 172 руководителя были признаны пригодными для проведения идеологических занятий, 158 — частично пригодными, 155 — полностью непригодными. Даже после того, как управление было выведено из состава РуСХА, РуС-руководители оставались формально ответственными за проведение мировоззренческих занятий.

РуС-руководители должны были заниматься не только обучением эсэсовцев и расовым отбором. Они должны были следить за выполнением «Приказа о бракосочетании», а также ведать «родовым попечительством СС». Но несравнимо большие задания они получили после расширения Третьего рейха в 1938 году. После присоединения к рейху Австрии, Судетской области, Богемии и Моравии они должны были заложить основу для массового расового освидетельствования жителей этих территорий, на основе чего должна была осуществляться переселенческая политика. Предвестником этого нового функционала стало изменение тематики так называемых «совещаний РуС-руководителей», которые начиная с 1935 года регулярно устраивались в РуСХА. Главной задачей этих мероприятий был обмен опытом. На совещаниях отдельные РуС-руководители делали тематические доклады, сопровождавшиеся дискуссиями, в которых также принимали участие представители других главных управлений СС. Так, например, в 1937 году главной темой совещаний было мировоззренческое обучение в СС. Год спустя речь в основном шла о составлении так называемой «расовой карты рейха» и массовом расовом освидетельствовании. Промежуточным шагом к этому должно было стать освидетельствование оберабшниттов СС. С одной стороны, РуС-руководители всего лишь знакомились с расовыми качествами той или иной части эсэсовских дивизий, а с другой — рейхсфюрер СС ожидал, что получит более-менее объективную картину расовой структуры всего немецкого народа. Осуществление этого задания, в том числе возможное расовое обследование народных школ, обсуждалось на совещании РуС-руководите-лей в мае 1938 года. Стоит сказать, что подготовительные работы к составлению «расовой карты оберабшниттов СС» начались еще в конце 1937 года. В этой связи начальник штаба РуСХА призывал РуС-руководителей использовать специально разработанную в недрах Главного управления по вопросам расы и поселений новую форму расового формуляра. В мае 1938 года руководство РуСХА дало более точные директивы относительно проведения расовых освидетельствований. Эта «расовая инвентаризация» оставалась так и не начатой вплоть до начала войны. Составление расовой карты Моравии и Богемии началось лишь в 1940 году. Для этих целей в 1941 году в Праге был открыт филиал Главного управления по вопросам расы и поселений. Рейн-хардт Гейдрих, в тот момент являвшийся имперским протектором, тут же стал оказывать всяческую помощь в осуществлении данного проекта. Итогом этих начинаний стало то, что в октябре 1938 года на совещании РуС-руководителей главными темами обсуждения были переселенческая политика и ставший традиционным расовый вопрос. Тогда же референты управления поселений РуСХА докладывали о возможности применения на практике ранних разработок относительно колонизации пограничных и иноземных земель. Впрочем, реальное осуществление такой колонизации было решено временно отложить. Как видим, структурные изменения в рамках СС совпали с геополитическими изменениями в Европе (аншлюс Австрии и аннексия Судетской области Чехословакии), что существенно прибавило работы расовым экспертам из СС.

 

«НОВОЕ ПРОСТРАНСТВО» ДЛЯ ПОСЕЛЕНЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ СС

Если говорить о поселенческой политике СС, то надо сразу же отметить, что руководство «черного ордена» вынашивало прямо-таки «наполеоновские планы». Несмотря на то что РуСХА было уполномочено заниматься поселенческой политикой еще в 1935 году до 1938 года не делалось никаких попыток по ее реализации. Предпринимавшиеся шаги были настолько робкими, что проще было говорить о полном отсутствии поселенческой политики СС. Доклад руководства управления поселений РуСХА, написанный в 1938 году, свидетельствует, что на тот момент было запланировано лишь создание 55 особых «новокрестьянских» поселений. К ним можно было добавить проекты трех «ремесленных поселений СС» и эсэсовских садоводств. Общая площадь этих поселений должна была составить 4875 гектаров. Это были те проекты, которые с трудом все-таки удалось реализовать. Если сравнить с изначальными планами руководства СС, то можно прийти к выводу, что поселенческая политика была на грани краха. Так, например, только при оберабшнитте СС «Юго-Запад» предполагалось создать 102 крестьянских поселения. Реальность оказалось более удручающей. Создание новых поселений было затруднено по двум причинам: общеизвестное отсутствие денег у СС, а также недостаток земельных площадей в рамках Германии (так называемого «старого рейха»). Однако в конце 1938 года с обеими проблемами удалось справиться, а потому поселенческая работа получила новый импульс. Территория, подлежащая заселению, находилась в аннексированной Судетской области Чехословакии, а также, в некоторой степени, в «Восточной марке» — Австрии, которая после аншлюса стала составной частью нацистского рейха. Финансовую проблему можно было легко решить при помощи конфискации и продажи земельных владений, некогда принадлежавших Чехии.

Эксперты РуСХА прореагировали на изменившиеся условия подготовкой титанических проектов по реализации поселенческой политики. СС получили контроль над всеми уже ранее существовавшими обществами, которые занимались схожей проблематикой. Отныне охранные отряды выступали единоличными носителями идеи «новых сельских поселений». В конце 1938 года при СС были заново созданы три организации, которые занимались различными направлениями поселенческой политики: городскими поселениями в Германии ведал «Аллод — общество малых поселений и собственных домов», сельскими поселениями — «Немецкое общество поселений» (ДАТ). Кроме этого, в Вене была «Первая общественно-полезная организация по строительству малых поселений», которая занималась организацией городских поселений СС на территории Австрии.

Первые два общества были созданы буквально накануне XX века. Поначалу их финансированием занимался так называемый «Немецкий поселенческий банк», который являлся филиалом «Дрезденского банка». После того как в августе 1938 года между РуСХА и правлением «Дрезденского банка» было подписано соглашение, «Немецкое общество поселений» было преобразовано в чисто эсэсовскую структуру. При этом в октябре 1938 года произошла смена руководства общества. Несмотря на это, «Дрезденский банк» и впредь остался крупным акционером «Немецкого общества поселений», обеспечивая финансами большую часть его потребностей. Схожий путь проделала «Первая общественно-полезная организация по строительству малых поселений», которая была учреждена в 1908 году. Под контроль руководства СС она попала в октябре 1938 года. Коммерческий директор этой организации был назначен начальником одного из отделов в составе управления поселений.

Первые опыты по реализации обширной поселенческой политики, а также принудительного переселения были предприняты эсэсовскими экспертами в «Восточной марке». Например, они рекомендовали командованию вермахта в кратчайшие сроки «переселить» восемь австрийских деревень, на месте которых должен был возникнуть армейский полигон. Судя по всему, эта задача была выполнена безупречно. Начальник управления поселений РуСХА торжествующе сообщал об «эвакуации» деревень, в результате чего было «освобождено» 65 тысяч гектаров земель. «Немецкое общество поселений» осуществило эту работу до 7 августа 1938 года. То есть за шесть недель и шесть дней было вывезено 292 семьи, из которых 199 являлись крестьянскими. Кроме всего прочего, представители вермахта положительно высказались об этой акции как о точно, пунктуально и безупречно выполненной работе. В дальнейшем все запланированные в Австрии переселения намечалось передать в руки «Немецкого общества поселений».

Это был первый «успех» эсэсовских экспертов. К великому удивлению армейских офицеров, они почти за семь недель смогли переселить несколько сотен семей. Эта акция была отнюдь не единственным проектом, реализацией которого в Австрии занималось «Немецкое общество поселений». Оно постепенно расширяло свою деятельность, результатом чего стало создание собственного филиала в «Восточной марке». Описанный выше образ действий, которому ДАГ следовало при переселении, был взят в СС за образец для подражания, со временем превратившись в некую модель. Она выглядела следующим образом: по поручению рейхсфюрера СС (в отдельных случаях командования вермахта) происходило аккумулирование специалистов по переселению в отдельном районе. Они, в свою очередь, выявляли семьи, подлежащие «эвакуации», наблюдая за тем, чтобы те вовремя были вывезены в специально отведенное место. Позже предпринимались меры для того, чтобы вывезти их в Судетскую область или Польшу, где они должны были создать «новые немецкие поселения».

После того как стало ясно, что подобная деятельность в «Восточной марке» является весьма многообещающей, эксперты из РуСХА решили извлечь значительную пользу из аннексии отдельных районов Чехословакии, Интервенция Чехословакии не была неожиданностью для руководства РуСХА. В тайном письме, датированном июлем 1938 года, руководство Главного управления СС по вопросам расы и поселений просило рейхсфюрера СС привлечь СД в помощь РуСХА в «вопросах подготовки новых поселений за границами рейха». Речь шла о предоставлении статистических документов и картографических материалов, которые непосредственно касались сельского хозяйства Чехии, Литвы, Латвии, Эстонии и Румынии, Требовались также отчеты о геополитическом положении этих стран. Особый интерес вызвали сведения об активности церковных структур на этих территориях. В начале августа 1938 года шеф РуСХА группенфюрер СС Гюнтер Панке установил тесные контакты с руководством Судетской немецкой партии, которая занимала прогитлеровскую позицию. Два месяца спустя, буквально через несколько дней после Мюнхенской конференции и вступления немецких войск в Судеты, Панке уже вел в Берлине переговоры с судетскими нацистами. Обсуждались вопросы возможного сотрудничества. При этом Панке делал акцент на денонсации земельной реформы, которая прошла в Чехии, Эта тема позже стала едва ли не главной при осуществлении поселенческой политики на территории Богемии и Моравии. Другой темой обсуждения было переселение в Судеты немецких крестьян, что по замыслу Панке должно было пройти в максимально кратчайшие сроки. Кроме этого, он намеревался создать в Судетской области земельное управление, которое должно было осуществлять свою деятельность под непосредственным контролем СС. Сращивание этих структур должно было быть обеспечено тем, что руководство данного земельного управления (четыре человека) должно было полностью состоять из сотрудников РуСХА.

Сам Панке оценивал аннексию Судетской области как шанс для реанимации поселенческих замыслов СС. Он говорил по этому поводу: «Рейхсфюрер, я получил от Вас задание активнее заниматься проблемой поселений. Однако при рассмотрении проблемы в целом я прихожу к выводу, что деятельность управления поселений является недостаточной. Именно по этой причине не происходит кардинальных изменений в поселенческой политике, которые должны были проявиться после присоединения к рейху Судет. Этому должно способствовать многомиллионное финансирование».

Этот проект не был «воздушным замком». Он начал претворяться в жизнь несколько недель спустя после того, как первые немецки«: поселенцы обрели новую родину. В большинстве случаев речь шла о создании танковых полигонов. И вновь «Немецкое общество поселений» предпринимало массовые «эвакуации». Ссылаясь на успешный опыт сотрудничества с вермахтом в вопросах «создания нового крестьянства», а также в деле создания новых сельских поселений » «Восточной марке», шеф РуСХА стал претендовать на то, чтобы получить полный контроль над поселенческими проектами, которые осуществлялись в Судетской области. Теперь ничто не указывало на то, что еще недавно СС испытывали огромные финансовые сложности. Отныне «черный орден» получал щедрое государственное финансирование. К концу 1943 года под контролем СС оказалось приблизительно полторы тысячи крестьянских дворов, которые занимали общую площадь в 75 тысяч гектаров. Все это указывало на значительные успехи руководства СС в реализации собственной поселенческой политики. Между тем даже эти достижения рассматривались лишь как первая ступень. Несколько месяцев спустя после аннексии оставшейся части Чехии и создания «имперских протекторатов Моравия и Богемия» наступило время, когда можно было воплотить в жизнь даже самые смелые замыслы эсэсовского руководства.

Экспертам из СС потребовалось почти шесть лет (с 1932 по 1938 год), чтобы разработать более-менее логично выстроенную идеологию «черного ордена», в основу которой был положен расовый отбор. С одной стороны, эсэсовцы в рамках мировоззренческих учебных занятий знакомились с принципами «крови и почвы», «значимостью немецкой расы», «расовыми противниками», узнавали о необходимости «возврата к деревенскому образу жизни», о «новой крестьянской аристократии» и «немецком Востоке». В данном отношении СС позиционировали себя как итог отбора самых лучших (с расовой точки зрения) представителей немецкого народа. Их семьи должны были стать идеальной ячейкой национал-социалистского общества. С другой стороны, эти теоретические выкладки не раз подкреплялись расистской практикой. Расовый отбор проходили все эсэсовцы, а также их невесты.

Строительство мировоззренческого здания «черного ордена» было завершено в 1938 году. Эта специфическая идеология стала активно применяться на практике уже в годы Второй мировой войны. Вера в «нордическую расу» и «немецкую кровь» являлась фундаментом этот здания. Его стенами являлась убежденность в особой миссии немцев на «восточных территориях», а также стремление к созданию особой эсэсовской общности, которая со временем должна была стать особой этнической группой. Венчала это строение крыша — осознание собственной элитарности, ибо СС должны были являться авангардом национал-социалистского движения. Впрочем, это здание не раз подвергалось «косметической» перестройке. Так, например, в 1938 году никто не задумывался о необходимости «онемечивания» «породистых инородцев», Впрочем, на тот момент любой иностранец, чья расовая значимость не вызвала сомнений у эсэсовских экспертов, мог стать полноправным членом нацистского общества. До 1938 года это не было какой-то особой идеологической проблемой.

Таким образом, в новый 1939 год СС вступили как организация полностью гомогенная и с идеологической, и с физической точки зрения. Расовый отбор в «новый орден» был полностью стандартизирован, Теперь эту отработанную модель предстояло применить к иным группам населения. Согласно идеологии национал-социалистского расизма, она должна была служить для выявления тех, кто представлял «ценность» для «немецкого народа», а кому было отказано в продолжении рода как «расово нежелательному элементу». Во время оккупации Европы этот принцип, положенный в основу расового отбора СС, имел едва ли не самое большое и пагубное значение. Когда речь шла о возможном «онемечивании» и «переселении», то решающим критерием являлась «расовая ценность» того или иного индивида.

Если посмотреть на историю РуСХА в целом, то можно заметить, что 1938 год являлся не просто переломным годом, а датой, когда эсэсовские эксперты перешли от теоретических построений к их практическому применению. С одной стороны, этот процесс был заторможен финансовыми проблемами. Именно по этой причини «Наследие предков», «Источник жизни» и учебное управление становились самостоятельными структурами. Потеряв контроль над этим организациями, РуСХА теряло важнейшие сферы деятельности, Но с другой стороны, это позволяло экспертам Главного управления СС по вопросам расы и поселений сосредоточиться на прикладном применении своих расистских теоретических построений» Начало Второй мировой войны и захватническая политика Герман нии открыли перед расовыми экспертами РуСХА новые возможности.

 

АГРАРНАЯ ПОЛИТИКА СС И «РАСОВАЯ ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ» ЧЕШСКОГО НАРОДА

Немецкая интервенция Чехословакии и создание протекторатов Моравия и Богемия являлись не просто решающим рубежом для этнической политики нацистов, но стали переломным моментом в расовой и поселенческой политике СС. Официально протектораты на территории бывшей Чехословакии возникли 16 марта 1939 года, когда был опубликован соответствующий приказ Гитлера. Впервые речь шла о том, что к Третьему рейху присоединялись территории, которые не были заселены в большинстве своем немцами. Именно по этой причине чешские территории получили особый статус «протекторатов». При аншлюсе Австрии и аннексии Судетской области наблюдалась совершенно иная ситуация. Жители «Восточной марки» были немцами. Немцами была большая часть населения Судетской области, что и стало поводом для аннексии. И в «Восточной марке», и в Судетской области немецкое большинство являлось носителем культуры, некоей культурно-доминантной силой. Если же мы обратимся к Богемии и Моравии, то, поданным статистики, в марте 1940 года на указанных территориях проживало 7,25 миллиона чехов и только 189 тысяч немцев (101 тысяча в Богемии и 88 тысяч в Моравии). Ситуация начала меняться несколько месяцев спустя, хотя нельзя было вести речь о кардинальном изменении этнической картины. По статистическим данным, на начало июня 1940 года на 7,38 миллионов чехов приходилось 244 тысячи немцев (3,31%).

Несмотря на то что плотность населения в Чехии соответствовала плотности населения в «старом рейхе», «новое жизненное пространство» должно было «германизироваться». В связи с этим сразу же возникал вопрос об эффективном переселении немцев в Богемию и Моравию, которые постепенно должны были превратиться в «немецкие территории». С одной стороны, достичь этой цели предполагалась при помощи усиленной финансовой помощи и культурного содействия немцам, уже проживавшим в протекторатах. Этот процесс, естественно, сопровождался ущемлением прав большинства чешского населения. Так, например, многие из них лишались земельных наделов, которые передавались «фольксдойче». С другой стороны, в СС планировали привлечь для решения этой задачи Имперский продовольственный комитет и прочие гражданские структуры, которые, не в последнюю очередь по инициативе Гитлера, должны были организовать «переселенческий мост» между Си-лезией и «Восточной маркой». Силами СС предполагалось подавить недовольство чехов и выселить их на границу со Словакией, где предполагалось создать соответствующие сельские поселения. Руководство Аграрно-политического аппарата НСДАП уже в 1937 году выступило инициатором «тайного проекта», который предполагал активное «немецкое переселение» за границы Германии, в частности в Богемию и Моравию. При этом речь шла не столько об экономической целесообразности, сколько об идеологических моментах, в частности об «онемечивании данного региона», «вопросе крови», «земельном праве». Продовольственная политика отступала здесь на второй план. Предельную идеологизированность проекта подтверждал тот факт, что аграрные специалисты, которым было поручена разработка этого «тайного проекта», являлись сотрудниками Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Самое активное участие в разработке «тайного проекта» принимал Герман Райшле.

Германизация протекторатов была для эсэсовского руководства долгосрочной целью, достижение которой должно было планомерно подготавливаться разнообразными оперативными политическими мерами. Прежде всего, надо отметить отмену земельной реформы, которая проводилась в Чехословакии начиная с 1919 года. Согласно принципам этой реформы, крупные землевладельцы и зажиточные крестьяне лишались части своих земельных наделов. Новую нацистскую власть беспокоил прежде всего другой аспект проведенной реформы: по мере ее реализации земельных наделов лишились многие немцы. Денонсация этих экспроприаций и последующий арест, накладываемый на часть чешских сельхозпредприятий, провозглашался «возмещением убытков, которые чехи нанесли немецкому населению, нарушив его права». Наряду с этим предполагалось провести экспроприацию чехословацкой государственной собственности. Также осуществлялись массовые «выемки» церковного имущества. Этот форменный грабеж нашел свое наиболее яркое выражение в «ариизации» еврейской земельной собственности. Все эти грабительские меры заложили финансовую основу для воплощения в жизнь грандиозных переселений. Но официально все представлялось как «защита немецкого населения протекторатов». Забегая вперед, надо отметить, что эти проекты оставались лишь проектами вплоть до весны 1939 года. Особенность ситуации заключалась в том, что национал-социалисты намеревались осуществлять эти меры, опираясь на «независимое чешское правительство», которое якобы существовало в протекторатах, и на чешские законы, которыми регулировалась в свое время чешская земельная реформа, в частности Закон «Об аресте имущества» от 16 апреля 1919 года. Затем привлекались отдельные статьи Закона «Об охране государства» от 13 мая 1936 года и Закона «О государственных экспроприациях» 29 мая 1935 года. Опираясь на эти законы, нацисты смогли осуществить не только экспроприацию еврейских земельных наделов, но и угодий крупных чешских землевладельцев, чьи владения превышали 150 гектаров. Но вот для ликвидации мелких земельных наделов марионеточному правительству 31 марта 1939 года пришлось выпустить специальное постановление № 87/39. В первые месяцы после аннексии Судетской области и создания протекторатов к созданию концепции «новой земельной политики» оказались причастны различные немецкие учреждения. В их числе можно назвать административный аппарат имперского протектора Константина фон Нойрата, Имперское министерство продовольствия, руководимое Вальтером Дарре (особую активность проявляло управление «Нового немецкого крестьянства»), а также Имперское министерство внутренних дел, представленное государственным секретарем доктором Штуккартом, Но СС в этом процессе играли особую роль. В итоге контуры «политики германизации» определяли несколько эсэсовских чинов: шеф СД Рейнхардт Гейдрих, правая рука имперского протектора Карл Герман Франк, начальник РуСХАГюнтер Панке, также начальник управления поселений РуСХА Курт фон Готтберг.

То, что СС претендовали на особое положение в протекторатах, было вполне логично, так как охранные отряды, по сути, были единственной организацией, имевшей достаточный опыт в «демографической политике», которая ограничивалась изъятиями земель и попытками массовых переселений. Начиная с 1938 года гестапо совместно с поселенческими экспертами РуСХА провело в «Воо-точной марке» и Судетской области по заданию вермахта несколько переселенческих акций. Как помним, это делалось с целью создания армейских полигонов. Итогом этих операций стало возникновение новых крестьянских поселений. Если посмотреть на документы, то отчет поселенческого управления РуСХА, датированный 11 мая 1939 года, дает следующую картину массовых переселений, предпринимавшихся в Судетах и «Восточной марке»: «В «Восточной марке» с целью создания четырех полигонов было переселено 800 семей, для чего было «закуплено» 14 тысяч гектаров земли, которая ранее находилась во владении евреев. В Судетской области было принято в управление 630 крестьянских хозяйств, занимавших общую площадь в 55 тысяч гектаров. Прежние владельцы лишились права пользования этой землей, так как являлись евреями или чехами».

Не стоило забывать, что наряду с потребностями вермахта и сельскохозяйственными нуждами в этом процессе важную роль играл принцип расового отбора. Немецкий крестьянин должен был быть безупречным не только с экономической точки зрения, но и в расовом отношении. Шеф РуСХА Гюнтер Панке в марте 1939 года сообщал Рейнхардту Гейдриху: «То, что в прошлом году Главное управление СС по вопросам расы и поселений смогло обеспечить себя финансами, позволило создать специальный аппарат, который способен в глобальном масштабе осуществлять арест имущества личностей, враждебно настроенных к рейху, а затем соответствующим образом реализовывать эту собственность»,

Упоминавшиеся выше общества, контролируемые РуСХА («Аллод — Общество малых поселений и собственных домов», «Немецкое общество поселений» и «Первая общественно-полезная организация по строительству малых поселений»), являлись непосредственными распорядителями экспроприируемых земель. Первые опыты по массовому переселению стали некоей подготовкой для осуществления новой аграрной политики в Богемии и Моравии, которая уже давно задумывалась эсэсовскими стратегами. В то же время Гейдрих, Панке и Франк настаивали на главенстве идеологической составляющей в будущей поселенческой политике (которая должна была строиться по принципу расового отбора). Это стало причиной противоречий эсэсовских бонз с имперским протектором фон Нойратом и представителями Имперского министерства продовольствия. Оказалось, что у нацистов не было единства по вопросу «политики германизации» Моравии и Богемии. Можно выделить два лагеря. Никто не сомневался в необходимости конкретных мер по «освоению» чужих земельных ресурсов и, как следствие, массовых переселений. Разногласия возникали вокруг содержания этой политики. Гиммлер, Гейдрих и представители РуСХА были поборниками жесткой линии. Представителей гражданских структур можно было бы назвать сторонниками «прагматичного курса». К ним примыкали некоторые партийные бонзы. Если говорить о расовой политике СС, то начинания, предпринятые в Чехии, стали репетицией расовой и этнической перекройки Европы. Признаки этой массовой угрозы можно было узреть, когда в Праге был создан филиал Главного управления СС по вопросам расы и поселений, к сотрудничеству с которым были привлечены расовые исследователи Пражского Немецкого университета. Сделано это было не в последнюю очередь благодаря личной инициативе Рейнхардта Гейдриха, который сменил фон Нойрата на посту имперского протектора.

Именно в Моравии и Богемии произошло рождение специфической поселенческой политики СС. По этой причине надо уделить более пристальное внимание Земельному управлению, которое появилось на свет фактически сразу же после возникновения протекторатов. Именно в недрах Земельного управления разрабатывалась модель, которая стала применяться в Польше после начала Второй мировой войны.

 

ЗЕМЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ В ПРАГЕ

Предпосылкой успешного «учета» чешских земель, которые предполагалось использовать для нацистской поселенческой политики в Богемии и Моравии, стало распоряжение о земельных кадастрах и актах земельной реформы, проводимой в свое время в Чехословакии. Все эти документы хранились в 9-м отделении чехословацкого министерства сельского хозяйства, на базе которого оккупанты решили создать так называемое Земельное управление, И вот 14 мая 1939 года, почти два месяца спустя после создания протекторатов, специальной команде СС, состоявшей из представителей гестапо, СД и РуСХА, было поручено организовать Земельное управление, которое базировалось в Праге. Гестапо представляв штандартенфюрер Раш, СД — оберштурмбанфюрер Эрлингер. РуСХА откомандировало в состав нового органа оберштурмбан-фюрера Теодора Хеншеля, РуС-руководителя оберабшнитта «Юго-Восток», начальника одного из отделов в поселенческом управлений РуСХА. Вместе эти трое эсэсовцев образовывали «Оперативную группу земельного управления». Месяцем ранее Хеншель организовал в Праге отделение РуСХА, которое позже превратилось в полноценный филиал Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Это представительство по понятным причинам поначалу располагалось в пражском штабе СД, базировавшемся в отеле «Вильсон».

В середине мая 1939 года трое этих эсэсовских офицеров возглавили Земельное управление. Сама структура, как и ранее, состояла из 700 чешских сотрудников. Под надзором СС они обрабатывали документы земельной реформы, выявляя те земельные наделы, которые подлежали экспроприации. Эта работа превращала Земельное управление не просто в немецкую, но в эсэсовскую инстанцию, Естественно, ее деятельность опиралась на лживые слова о «чешском самоуправлении». 17 мая 1939 года имперский протектор Константин фон Нойрат вынужден был смириться с деятельностью СС в Богемии и Моравии, формально сделав начальником Земельного управления Курта фон Готтберга, шефа поселенческого управления РуСХА

Внутреннее эсэсовское сотрудничество между СД, РуСХА и полицией было отнюдь не случайностью, а акцией, заранее запланированной Рейнхардтом Гейдрихом и Гюнтером Панке. Образцом для сотрудничества этих эсэсовских инстанций, очевидно, послужили акции, предпринятые во время аннексии некогда принадлежавшей Литве Мемельской области. Там в марте 1939 года представители зипо и СД совместно с экспертами из РуСХА, опираясь на подготовительную работу, провели «неожиданный учет литовских и еврейских сельскохозяйственных предприятий». Панке и Гейдрих решили перенести подобный образ действий на протектораты Моравия и Богемия. Им обоим был необходим контроль над пражским Земельным управлением. Стоит отметить следующий факт: если ранее Дарре и его министерство опирались на Имперский Закон «О создании нового немецкого крестьянства», то в 1939 году эсэсовские иерархи опирались на задачи, которые были переданы Генриху Гиммлеру как имперскому комиссару по укреплению немецкой народности.

Внезапно против осуществления эсэсовской поселенческой политики и уполномоченного руководителя Земельного управления выступил Дарре. Он как имперский министр продовольствия был возмущен, что к работе новой структуры не были привлечены его сотрудники. То, что на первый взгляд казалось банальной «борьбой компетенций» (именно так в исторической литературе называются дрязги нацистских бонз), на самом деле было следствием принципиальных разногласий по вопросу немецкой аграрной политики, которую предполагалось осуществлять в Богемии и Моравии. Представители СС (шеф СД Гейдрих, новый шеф РуСХА Хоффман, руководство Земельного управления, а также Карл Герман Франк) поначалу вели речь об «этнополитической реорганизации» Богемии и Моравии, которая должна была выражаться в «возвращении похищенной немецкой земли». Они отрицали необходимость сугубо политического вмешательства в вопросы продовольственной политики. Напротив, аграрные эксперты, сплотившиеся вокруг Дарре, в деле сельскохозяйственной политики делали акцент на политическое давление. Они хотели сразу же начать формирование «новых крестьянских дворов». Даже в этом начинании можно было заметить серьезные различия во взглядах этих нацистских деятелей, Дарре считал необходимым создавать мелкие крестьянские хозяйства, которые больше напоминали наделы первых колонизаторов Америки. Во всех идеях имперского руководителя крестьян сквозил нескрываемый «аграрный романтизм», который был страшно далек от реалий жизни. Шеф РуСХА, наоборот, вынашивал планы по созданию средних и крупных крестьянских дворов, на базе которых должны были со временем возникнуть так называемые эсэсовские поселения «боевого крестьянства». В данном случае можно было бы говорить о более реальной и практичной затее, которая указывала на особую «цивилизаторскую миссию СС». Панке намеревался всячески поощрять связи «новых поселенцев» со «старой империей». Это выражалось не только на культурном, но и на экономическом уровне: создание общей инфраструктуры, где важным звеном были рынки сбыта сельхозпродукции. Эти противоречия имели давние корни, с тех времен, когда Дарре еще возглавлял РуСХА. Но неуступчивый Дарре не собирался отказываться от своей затеи. Ради ее реализации он пошел на конфликт с руководством СС. Его не устраивало, что аграрная политика находилась исключительно в компетенции СС. Дело дошло до того, что 22 мая 1939 года группенфюpep Панке сообщил рейхсфюреру СС о невозможности какого-либо продуктивного сотрудничества с представителями министерства продовольствия, так как Дарре не намеревался делать даже минимальные уступки.

Основы эсэсовской поселенческой политики в протекторатах Богемия и Моравия, по сути, закладывались в первые месяцы существования Земельного управления его первым руководителем, обер-фюрером СС Куртом фон Готгбергом. Во время своего краткого пребывания на этом посту (май — декабрь 1939 года) он самым скрупулезным образом проводил экспроприации земельных участков. Конфискованные земли, оказавшиеся в распоряжении СС, впоследствии передавались поселенческим обществам, которые распределяли их между немецкими поселенцами и «фольксдойче». Так была заложена основа для земельного грабежа в Чехии. В декабре 1939 года пост начальника Земельного управления занял Теодор Гросс, который был официально утвержден на этот пост лишь во второй половине 1940 года.

Первой и самой главной целью Земельного управления, которая определяла эсэсовскую аграрную политику в протекторатах, стал «арест» еврейских земельных наделов в Чехии. Этим занимались эсэсовские ведомства, которые назначали управляющих этими землям и. При этом Земельное управление опиралось на постановление «чешского независимого правительства» 87/39 от 31 марта 1939 года, В соответствии с ним еврейские земельные владения подлежали «ариизации», что на практике означало секвестр земельных владений, который проводило Земельное управление. Для осуществления «ариизации» шеф Земельного управления Готтберг активно сотрудничал с пражским гестапо, Готтберг указывал подлежащие экспроприации наделы. Сам грабеж, называемый арестом, осуществляли гестаповцы, И лишь после этого в ведомстве Готтберга подыскивали подходящих управляющих. Первый акт «ареста» еврейских земельных участков произошел 27 июля 1939 года, когда начальник Земельного управления направил список, в котором содержались указания на пять крестьянских дворов. Экспроприация произошла буквально на следующий день. После «ареста» эти наделы были переданы Земельному управлению. Именно оно выбирало для земель управляющего, который проверялся гестапо на предмет благонадежности. Зарплату управляющий экспроприированными землями получал из бюджета Земельного управления. Но самым важным в деятельности Готтберга было то, что он смог заручиться поддержкой имперского протектора. По большому счету, именно протектор должен был назначать управляющих реквизированными предприятиями и частной собственностью. Не прошло и нескольких дней после того, как 29 июня 1939 года имперский протектор выпустил приказ «О еврейском имуществе», как свет увидело постановление, которое давало Земельному управлению полномочия по самостоятельному распоряжению еврейскими наделами.

В первые три месяца деятельности Земельного управления, находящегося под немецким контролем, Готтберг «описал» 16 тысяч гектаров еврейских землевладений, которые тут же оказались в ведении СС. Всего же, по сведениям шефа Земельного управления, в протекторатах имелось 56 тысяч гектаров земель, принадлежащих евреям. До конца 1940 года Земельному управлению, контролируемому эсэсовцами, удалось экспроприировать еще 40 тысяч гектаров земель, перешедших под немецкое управление. В ответ на запрос заместителя фюрера один из сотрудников Земельного управления оберштурмбанфюрер СС Хорст Бартоломейчик сообщал следующее: «Уполномоченным руководством Земельного управления в Богемии и Моравии учтены и экспроприированы все еврейские предприятия».

Общая стоимость земель, отнятых эсэсовцами у евреев, оценивалась примерно в 413 миллионов чешских крон. Далее эсэсовские эксперты начали отчуждать земельную собственность католической церкви. Впрочем, до разгара Второй мировой войны эта грабительская деятельность шла крайне вяло. Инициатива по ограблению церкви принадлежала лично Готтбергу, который ориентировался на Германию («старую империю»). Там, в оберабшнитте СС «Рейн», было создано так называемое «Немецкое имперское общество народного попечения и помощи поселенцам». Целью этой организации являлся «охват» земель, принадлежавших церковным структурам. Это имущество должно было перейти к нацистской партии и ее структурным подразделениям, в частности к «Национал-социалистскому народному вспомоществованию». Инициатива создания подобного общества исходила лично от командующего оберабшниттом «Рейн» группенфюрера Рихарда Хильдебрандта, Так, лишь за несколько месяцев первой половины 1939 года было конфиско11 , вано около 20% церковного имущества. В первую очередь оно принадлежало церковным благотворительным организациям. Хильдебрандт лично приглашал Готтберга в гости в Висбаден, дабы показать, как осуществляется арест земель в имперских масштабах. Позже Готгберг сам стал заместителем руководителя одного из подобных грабительских обществ, действовавших в Германии. Эсэсовское руководство не забыло заслуг Хильдебрандта и его инициативности, назначив его осенью 1939 года эсэсовским руководителем Данцига, где он должен был проводить в жизнь такую же политику. В 1943 году он стал очередным шефом Главного управления СС по вопросам расы и поселений.

Подобная практика весьма заинтересовала шефа СД Рейнхардта Гейдриха, который уже давно намеревался ослабить католическую церковь, В итоге он дал распоряжение сделать «Немецкое имперское общество народного попечения и помощи поселенцам» ответственным за экспроприацию церковного имущества, В Германии способ действий был предельно прост: гестапо арестовывало прежнего председателя церковной благотворительной организации. На его место назначался преданный СС человек, который кардинально изменял Устав благотворительных организаций, передавая в итоге их имущество «Немецкому имперскому обществу», за которым стояли те же СС. Официально «Немецкое имперское общество народного попечения и помощи переселенцам» считалось также «общественно-полезной организацией», которая рассматривалась в качестве одного из поселенческих обществ, контролируемых РуСХА. Подобный вывод напрашивается сам собой, если посмотреть на состав правления «Имперского общества». Председателем в нем являлся Курт фон Готгберг, его заместителем — Рихард Хильдебрандт. Понтер Панке был членом правления. Кроме этого, «Немецкое имперское общество» финансироралось из казны РуСХА, а его офис располагался в штаб-квартире Главного управления СС по вопросам расы и поселений (Берлин, Хедеманн-штрассе 24).

Чтобы получить доступ к церковным ценностям католической церкви в протекторатах Моравия и Богемия, руководство Земельного управления решило создать в Праге филиал «Немецкого имперского общества». Это было предпосылкой отторжения у церкви земельных наделов и заселения их немецкими крестьянами. Впрочем, в протекторатах практика ареста церковных земель была незначительной. Во-первых, председателями церковных учреждений и католических благотворительных организаций в большинстве случаев являлись служащие управления по делам религий. По этой причине экспроприации в протекторатах было осуществить гораздо сложнее, нежели в Германии. Чтобы «Немецкое имперское общество» начало свою деятельность в протекторатах, потребовалось отдельное решение «независимого чешского правительства», которое увидело свет 31 марта 1939 года. В итоге пражский филиал «Немецкого имперского общества» состоял из руководства Земельного управления и служащих отдела IX министерства сельского хозяйства.

Католические земельные владения интересовали СС по многим причинам. Во-первых, речь шла о крупных земельных участках, которые даже после проведения в Чехословакии земельной реформы фактически остались нетронутыми. Во-вторых, приблизительно 8 тысяч гектаров католических земель располагались в окрестностях Брюнна, Ольмютца и Кремзира, то есть в той области, где эксперты РуСХА планировали создать «немецкий коридор на Восток». И, наконец, руководство СС считало католические ордена «идейными носителями чешскости». 1 сентября 1939 года, вдень начала Второй мировой войны, «Немецкое имперское общество» по указанию Готт-берга начало «охват» всего крупного церковного землевладения. Для подстраховки Гейдрих указывал на то, что происходит «опись» церковных владений, так как 1 сентября начался новый этап «земельной реформы». До сих пор точно не известно, сколько земель было экспроприировано у католической церкви. По меньшей мере, можно говорить, что в 1939 году произошло три экспроприации крупных земельных участков. Речь идет о владениях епископа Ольмютца, наделах католического монастыря Тепль и церковном имуг шестве Райгерна — все они находились в протекторатах. Наряду с этим в 1939 году «Немецкое имперское общество» «охватило» в Су-детской области, Моравии и Богемии еще 8 тысяч гектаров земель, которые в свое время принадлежали Немецкому рыцарскому ордену.

Надо отметить, что вскоре после начала Второй мировой войны на устремлениях «Немецкого имперского общества» был поставлен крест (как минимум в вопросе экспроприации церковного имущества). 9 октября 1939 года имперский протектор издал указ, которым прекращалось секвестрование крупного землевладения католической церкви. Буквально за несколько дней до этого Гиммлер лично наложил категоричный запрет на экспроприацию церковного владения. Он не хотел дестабилизировать внутриполитическую обстановку. В итоге «Немецкое имперское общество» сконцентрировало свои усилия на «принятии» еврейских землевладений, так как «те, подобно церковным имущественным объектам, могли служить антигосударственным целям». Но и на этом поприще обществу не удалось достичь особых успехов — в марте 1940 года оно было преобразовано.

Экспроприация государственных земельных наделов пражским Земельным управлением под руководством Готтберга проходила без каких-либо видимых проблем. Это объяснялось тем, что 4 июня 1939 года этот эсэсовец был назначен начальником сектора VIII («Отдел государственных лесов и земель») в «чешском» министерстве сельского хозяйства. Курт фон Готтберг в одночасье позаботился о том, чтобы 32 тысячи гектаров государственных земель были переданы Земельному управлению. Официальным поводом были «поселенческие цели». Уже 29 июля 1939 года Готтберг радостно сообщал реихсфюреру СС об успешной передаче государственных земель эсэсовскому ведомству. Запланированная далее экспроприация еще 145 тысяч гектаров государственных земель требовала большей изобретательности, так как подобные действия плохо обосновывались эфемерными «поселенческими целями». Готтберг предложил по аналогии с «католическим прецедентом» создать некую «общественно-полезную структуру». В итоге 7 августа 1939 года начало свою деятельность «Учреждение по содействию и поддержке поселенцев в землях Богемии и Моравии», руководил им тот же Курт фон Готтберг. Этой новой организации передавались леса, находящиеся в государственной собственности, которые впоследствии должны были способствовать выполнению «имперских задач». В ближайшей перспективе эти лесные участки планировалось передать в частные руки. В далекой перспективе предполагалось передать их имперскому лесничему, который в соответствии с политической необходимостью мог передавать их немецким крестьянам или за отдельную штату — чехам. Следуя такой грабительской логике, в сентябре 1939 года «Учреждение по содействию» получило в свое распоряжение 200 тысяч гектаров лесных массивов.

Руководство СС не скрывало восхищения результатами, которых удалось достичь Готтбергу во время реализации первой фазы поселенческой политики в протекторатах Моравия и Богемия. В целом для СС (напрямую или через посреднические общества) удалось «приобрести» 256 тысяч гектаров земель и 145 тысяч гектаров лесных массивов. В целом до конца войны Земельное управление экспроприировало 500 тысяч гектаров полезных земель, более 10% площади всех сельскохозяйственных угодий на территории бывшей Чехии.

 

ВЫСЕЛЕНИЕ ЧЕХОВ И НЕМЕЦКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

Вся запланированная эсэсовским руководством поселенческая и аграрная политика в протекторатах Моравия и Богемия преследовала две далеко идущие цели. С одной стороны, многие из немецких поселенцев, оказавшиеся в протекторатах, должны были по возможности селиться на так называемых «немецких языковых островах», которые должны были получить импульс для дальнейшего развития. С другой стороны, эти акции были напрямую связаны с депортацией чехов, «не подлежащих германизации», и переселением «способных к онемечиванию» чехов как потенциальной рабочей силы.

Поначалу эсэсовские инициаторы поселенческой политики хотели сосредоточиться на областях с преобладающим немецким населением (Иглау и Брюнн), которые надо было вновь увязать воедино с «немецким этническим коридором», разрушенным, согласно нацистской политической мифологии, чехословацкой земельной реформой. Таким образом они намеревались не только объединить все «немецкие языковые острова», но связать их со «старой империей». Планировалось создать неразрывную цепь немецких поселений, начиная от Силезии и до «Восточной марки». Этот этнический

коридор одновременно должен был укрепить восточные границы протекторатов. Создание этнического коридора должно было происходить главным образом за счет депортации евреев и чехов. Уже в мае 1939 года оберштурмфюрер СС Тео Хеншель (в тот момент начальник только что создававшегося в Праге филиала РуСХА) приветствовал включение в состав РуСХА «Немецкого общества поселений», так как это позволяло ему начать планировать передачу еврейских и чешских земель в окрестностях Иглау в немецкие руки. В тот момент в Иглау более 80% земельных наделов находилось в руках этнических немцев, и Хеншель намеревался сделать все возможное, чтобы отнять у чехов и евреев оставшуюся часть земель. Округа Иглау должна была стать сугубо немецким районом. Несколько ранее Хеншель с неподдельным испугом говорил о «замыслах» чешского правительства заселить Брюнн и Иглау чешскими эмигрантами, которые возвращались в протектораты из Венгрии и Словакии. Он считал, что зрел «заговор» против «немецких островов». Для осуществления этого «преступного плана», по мнению эсэсовца, хватило бы нескольких лет. «Чешские пионеры неизбежно стали бы выступать против немецкой самобытности. Стали бы возникать чисто чешские поселения, население которых стало бы выступать против геополитических устремлений Германии».

Эсэсовские эксперты полагали, что для того, чтобы противодействовать этому «заговору», необходимо «передать» еврейские и чешские земли немецким колонистам, а также немцам, уже издавна проживавшим в этих краях. Таким образом, моральным оправданием конфискаций государственной собственности стала мнимая угроза «немецким языковым островам», которая якобы исходила от чешской аграрной политики. Переселение немцев стали осуществлять два посреднических общества, которые, как и в большинстве случаев прежде, контролировались учреждениями СС (в данном случае их председателем являлся лично Готтберг): «Общественно-полезной кампанией Иглау» и «Общественно-полезной кампанией Ольмютца». Однако реальное осуществление переселений затянулось до весны 1941 года, когда из Бессарабии, присоединенной к СССР, хлынули немецкие поселенцы. Руководство СС планировало поселить их на землях, некогда принадлежавших евреями чехам, Эти первые поселенцы прибыли в местечко Мельник, где они должны были связать «немецкий языковой остров Иглау» с Прагой. В целом переселение «фольксдойче» шло очень слабыми темпами. До начала 1944 года в эти области было переселено всего лишь 6 тысяч

человек. Сразу же подчеркнем, что в 1939 году в РуСХА вели речь о переселении 150 тысяч немецких семей.

Несмотря на фактический провал политики укрепления «немецких языковых островов», выселение чехов шло полным ходом. Многие из них депортировались, так как на месте их сел и деревень создавались армейские полигоны. Нередко создание полигонов было всего лишь предлогом, чтобы выселить чехов. На самом деле эти земли требовались для того, чтобы позже заселить их немцами. К этой уловке особенно часто прибегал Готтберг во время своего руководства Земельным управлением. Так произошло в Таборе в августе 1939 года, в Вишау в феврале 1942 года. Руководство СС исходило из того, что надо было выселить как минимум 15 тысяч человек. Большинство из депортируемых теряли не только свою землю, но и почти все имущество. Если обратиться к статистике, то мы увидим, что эти 15 тысяч человек оказались выселены к маю 1942 года. Выселялись они из самых разных областей: Миловича, Каммвальда, Вишау, Иглау, Ольмютца. Лишение чешских крестьян средств к существованию не было случайностью. Эсэсовские теоретики находили им новое «полезное применение» — они должны были стать дешевой рабочей силой в Германии, «старой империи». Курт фон Готтберг как-то сообщал имперскому протектору Константину фон Нойрату: «Благодаря деятельности Земельного управления указанные земли оказались освобожденными от значительного числа чешских семей. Какова их реальная численность, до сих пор не ясно. Тем не менее я могу указывать на то, что по меньшей мере уже в данный момент в качестве рабочей силы можно использовать 50 тысяч человек из окрестностей Табора и 13 тысяч моравских семей. При-нимая во внимание политические реалии, эти люди должны быть перемещены в старую империю». Курт фон Готтберг ни в коем случае не витал в облаках и не занимался беспочвенным фантазированием. В период с 1939 по 1944 год приблизительно 400 тысяч чехов оказалось угнано в Германию, причем лишь единицы соглашались на этот переезд добровольно.

Стремление эсэсовского руководства во что бы то ни стало германизировать протектораты, выселить «нежелательных чехов», а остальных использовать в качестве рабочей силы можно считать неким подобием модели, которая позже использовалась при онемечивании Польши. Это относится в первую очередь к экспроприациям земельных наделов, которые проводились Земельным управлением накануне Второй мировой войны. Об этом говорит хотя бы тот факт, что те же люди, которые вначале занимались «решением чешского вопроса», позже были направлены на осуществление политики германизации в Западной Польше. И наконец, специальные оперативные группы, состоявшие из сотрудников Главного управления СС по вопросам расы и поселений, еще во время «Польского похода» были направлены на завоеванные территории, дабы заложить там основу будущей эсэсовской аграрной политики. В то же время сотрудники этих айнзатц-команд получали финансовую поддержку из Пражского Земельного управления, по сути, являясь сотрудниками этой структуры.

 

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ЖИТЕЛЕЙ ЮЖНОГО ТИРОЛЯ

Другим важнейшим направлением деятельности Пражского Земельного управления, все еще находившегося под руководством Готгберга, стало решение так называемого «южно-тирольского вопроса». Эта проблема возникла почти сразу же после аннексии Австрии в марте 1938 года. Когда Австрия вошла в состав рейха, немедленно возник вопрос: что произойдет с немецким и немецкоязычным населением Южного Тироля, который в 1919 году формально был присоединен к Италии? Речь шла о нескольких тысячах этнических немцев и австрийцев, а также о 200 тысячах немецкоязычных жителей Тироля, которые, несмотря на итальянское гражданство, рассматривались нацистским руководством как «германцы». В преддверии немецко-итальянского соглашения о переселении жителей Южного Тироля, которое было подписано 21 октября 1939 года, Гитлер поручил гауляйтеру Северного Тироля Францу Хоферу совместно с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером обработать и проанализировать все имевшиеся на тот момент предложения по механизму переселения тирольцев. В итоге в апреле 1939 года на свет появился план, который предусматривал переселение в рейх первой партии тирольцев — 30 тысяч человек. Подписанные итало-германские соглашения по вопросам переселения тирольцев состояли из трех документов, которые регулировали процедуру переселения. Само переселение должно было происходить в виде оптации, что автоматически ставило вопрос о финансовом возмещении. В перспективе сами жители Южного Тироля должны были решить на плебисците, возвращаться ли им в лоно немецкого народа или оставаться в Италии.

Когда Гиммлеру было только поручено проработать этот вопрос, он сразу же обратился к руководству пражского управления переселений, которое должно было выработать перспективные предложения по этой проблеме. Об уровне доверия к Готтбергу говорит хотя бы один тот факт, что в своем письме от 12 июля 1939 года Гиммлер лично просил этого эсэсовца связаться с гауляйтером Хофером, дабы обсудить все тонкости данного вопроса. То есть, по сути, рейхсфюрер СС уполномочил Готтберга выполнять функдии, которые Гитлер возложил непосредственно на Гиммлера. В свой проект Готтберг включил два принципиальных момента. Во-первых, он планировал переселение 2750 крестьянских семей из Южного Тироля в Северный, который он мыслил как один из «пограничных валов германства». Во-вторых, еще 12 тысяч человек должны были обрести новую родину в протекторатах Богемия и Моравия, которые уже давно виделись эсэсовскому руководству как «бастион борьбы за немецкий народ на восточных рубежах». Этот ход был не только последовательным продолжением политики германизации протекторатов, но шаг, способствующий выселению из этих районов ненемецкого населения (в Северном Тироле переселенцы должны были жить бок о бок с коренным австрийским населением). После успешного завершения «Польского похода» и начала онемечивания западных польских территорий жителей Южного Тироля планировалось также переселить в восточные области Верхней Си-лезии. Кроме этого, планировалось провести тотальное расовое обследование южных тирольцев, чтобы в перспективе переселять в первую очередь самые «качественные» семьи. Готтберг высказывался категорически против переселения «расово низкокачественных» жителей Южного Тироля. Он планировал оставлять «расово ценные» семьи в Северном Тироле (таковых насчитывалось где-то полторы тысячи). Из них должно было формироваться «новое крестьянство». Все остальные должны были переселяться либо в города, либо в отдаленные районы. Кроме этого, подобное расовое обследование Готтберг планировал провести среди всех жителей Северного Тироля, дабы сразу же выявить семьи, которые не представляли никакой ценности для касты «нового крестьянства». Готтберг писал: «Этот повод является уникальным случаем расово обогатить Северный Тироль доброй кровью нескольких тысяч южнотирольских семей. Северный Тироль должен превратиться в пограничный вал, который оберегает качественную немецкую кровь».

Курт фон Готгберг также настаивал на том, чтобы исключить «гражданские» министерства из процесса переселения, которым должны были заниматься исключительно СС. Непосредственно эту работу должны были осуществлять специалисты РуСХА, представители имперского протектора Богемии и Моравии, а также сотрудники аппарата тирольского гауляйтера НСДАП. Кроме того, он предлагал создать специальные эсэсовские комиссии, которые бы финансировались из казны Земельного управления. Позже из этих же финансовых источников было выделено 360 миллионов рейхсмарок, которые пошли на оплату работы Рабочих штабов СС по переселению, которые действовали в оккупированной Польше (более подробно мы поговорим об этом в последующих главах). Готгберг предполагал, что для успешного осуществления переселения жителей Южного Тироля требовалось финансирование в размере 500 миллионов рейхсмарок. В этом вопросе он предполагал привлечь средства имперского министра продовольствия, а также средства, выделяемые на борьбу с безработицей. Однако самые большие суммы предполагалось получить от продажи конфискованных в протекторатах земель. Эта денежная манипуляция, по мнению Готтбер-га, могла позволить получить «значительные суммы, которые бы направились на осуществление расово-этнической политики», прежде всего на поддержку «расово ценных» селян, которые должны были создавать при посредничестве «Немецкого общества поселений» новые крестьянские хозяйства. Залогом этой политики должен был стать договор, заключенный между гауляйтером Тироля и «Немецким обществом поселений». Проект этого соглашения был составлен в том же 1939 году.

Реальное переселение южных тирольцев началось лишь в 1940 году, после так называемой «оптации». Именно к 1 января 1940 года большинство южных тирольцев высказало свое мнение относительно переселения в рейх. В различных районах за переселение высказывалось от 76,2 до 81,8% жителей Южного Тироля, Они больше не намеревались быть жителями Италии. Официально плебисцит состоялся 31 декабря 1939 года. Однако в действительности высказывание своего мнения затянулось до лета 1940 года. Не стоило забывать, что еще до 1940 года Южный Тироль покинуло 7600 человек. Но массовое переселение началось именно после «оптации». Однако говоря об этом переселении, не надо забывать, что его реальные объемы были гораздо скромнее запланированных руководством СС. При создании «новых крестьянских дворов» в Северном Тироле, протекторатах Моравия и Богемия удалось достигнуть лишь небольшого успеха. В свете этого надо заметить, что накануне начала войны «расовый отбор» в соответствии с критериями приема в СС, а также переселения как составная часть «политики германизации» являлись главными координатами эсэсовской политики, ориентированной на создание «новой империи германских народов». Именно в это время закладывалось тесное сотрудничество РуСХА, РСХА и поселенческих обществ.

 

КОНФЛИКТ СС И ИМПЕРСКОГО МИНИСТЕРСТВА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ

Несмотря на активность шефа Земельного управления Курта фон Готтберга, его авторитет в Праге был отнюдь не бесспорным. Накануне назначения его начальником управления имперский протектор Нойрат пытался воспрепятствовать неуклонно растущему влиянию СС в Моравии и Богемии, Кроме этого, имперский министр Дарре предпочитал видеть на посту шефа Земельного управления своего ставленника, а отнюдь не эсэсовца. По этой причине он вел против Готгберга энергичную закулисную борьбу. Сам же Готгберг давал множество поводов для активной критики в свой адрес. Достаточно хотя бы того факта, что он пытался превратить Земельное управление в сугубо эсэсовскую организацию» фактически независимую от прочих гражданских структур. Иными словами, он пытался сконцентрировать в своих руках всю «народную и поселенческую политику», по сути, превращаясь в «серого кардинала аграрной политики при дворе имперского протектора». Сам Готгберг не скрывал этого намерения. Как-то он заявил имперскому министру внутренних дел: «Однажды встав на этот путь, было бы логично предпринять следующее; проводить немецкую аграрную политику руками чешского Земельного управления и за счет средств чехов. Однако это требует не только немецкого контроля, но и того, чтобы Земельное управление являлось едва ли не высшим органом власти при имперском протекторе», Готтберг претендовал на огромную власть в протекторатах (вспомним хотя бы то, что он входил в правление всех поселенческих обществ). Желание получить финансовую независимость стало причиной его краха. Его обвинили в сомнительных финансовых аферах, прежде всего в продаже реквизированной земли. Не без участия Дарре Готтберга обвинили в финансовой халатности. Несколько фактов говорят о том, что отставка Готтберга стала результатом интриг Вальтера Дарре, который никак не смог смириться с неуклонно растущей властью своего контрагента.

Причин для ведения подобных интриг было множество. С самого начала осуществления в протекторатах «политики германизации» между руководством министерства продовольствия и управления поселений шли неутихающие споры о том, кто — Имперский продовольственный комитет или Главное управление СС по вопросам расы и поселений — должен был контролировать поселенческую политику на юго-востоке рейха. Стороны прежде всего интересовало, кто будет распределять ресурсы. В этом вопросе политическое влияние в Моравии и Богемии было залогом будущего финансового благополучия, Курт фон Готтберг неоднократно обращался в различные инстанции с жалобами, что его аграрная политика фактически саботировалась. С этой точки зрения Дарре был прямо заинтересован в том, чтобы Готтберга обвинили в финансовых аферах. Подобное развитие событий устраивало не только Дарре, но и Нойрата, который давно мечтал избавиться от эсэсовской. опеки. В итоге почти сразу же после отставки Готтберга «Немецкое общество поселений», которое считалось главным звеном в осуществлении эсэсовских финансовых афер, было поглощено только что созданным «Немецким обществом попечения переселений». По мнению Нойрата, это позволяло ему избавиться от контроля СС. Когда критике стало подвергаться «Немецкое имперское общество», то несколько высокопоставленных эсэсовцев сделали все возможное, чтобы сохранить его. Среди них мы могли бы увидеть Освальда Поля, Рейнхардта Гейдриха, Рихарда Хильдебрандта. Эсэсовское руководство не намеревалось сдавать своих позиций. Гиммлер как имперский комиссар по укреплению немецкой народности однозначно заявлял, что поселенческая политика является его компетенцией, Конфликт представителей министерства продовольствия с эсэсовскими специалистами можно было наблюдать едва ли не с первых дней завоевания Польши. На этот раз эсэсовцы оказались готовы к подобному повороту дел, они гарантировали своим оперативным группам доступ к земельным документам и поземельным книгам. Но об этом позже.

Итак, 7 ноября 1939 года Готтберг был снят с поста начальника управления поселений РуСХА, а 12 декабря того же года — получил отставку как исполняющий обязанности руководителя Земельного управления. Он не смог перенести подобного унижения — с ним случился сердечный приступ. Следствием этого стал не только закат его карьеры. Готтберг продолжил свою службу в СС. По прошествии некоторого времени мы могли бы обнаружить его в Белоруссии, где он занимался борьбой с партизанами. Именно Курт фон Готтберг был ответственен за казнь более 15 тысяч белорусских евреев и партизан. В итоге он дослужился до чина генерала ваффен-СС, но о прежнем влиянии не могло быть и речи. Другим следствием финансового скандала стало изменение структуры «Немецкого имперского общества», которое отныне подчинялось Главному хозяйственному управлению СС. Готтберг не отделался простым дисциплинарным взысканием. 16 августа 1940 года против него было возбуждено уголовное дело по статьям «финансовые махинации», «растрата казенных денег» и «поведение, порочащее СС». Впрочем, пару лет спустя рейхсфюрер С С прекратил эти дела за отсутствием состава преступления.

Так в чем же заключалось преступление Готтберга? В начале 1940 года Земельное управление из различных финансовых источников получило приблизительно 2 миллиона рейхсмарок. Эти деньги пошли на финансирование совещания РуС-руководителей в Польше, а также на закупку акций «Немецкого общества поселений», чтобы избежать контроля над этой структурой со стороны имперского министра продовольствия. Кроме этого, деньги пошли на оплату работ по разработке сомнительного препарата от эпидемий ящура, которые производились по заказу «Немецкого имперского общества». Окончательно закрыть дыры в финансировании благодаря экспроприации и перепродаже еврейских земельных наделов оказалось сложнее, нежели предполагалось вначале. Готтберг всегда прикрывался именем рейхсфюрера СС. Но это не всегда помогало, так как имперский протектор Нойрат предпочитал создавать хотя бы видимость сохранения прежних чешских законов. Он даже продолжал говорить о легальности чешской земельной реформы. Действия эсэсовцев не только противоречили его установкам, но и подрывали его авторитет. Впрочем, официальный курс СС изменился лишь после отставки Готтберга. Но не стоит думать, что он стал более либеральным. Гиммлер приказал, чтобы Пражское Земельное управление состояло исключительно из немцев, так как чехи неоднократно были уличены в коррупции и взяточничестве. Это была откровенная ложь, но на нее уже никто не обращал внимания — нужен был лишь повод. Теперь экспроприированные земли не могли выкупаться чехами.

Преемник Готтберга на посту шефа Земельного управления не был эсэсовцем, который намеревался отстаивать интересы Гиммлера как имперского комиссара по укреплению немецкой народности. Теодор Гросс в прошлом возглавлял группу «Продовольствие», которая существовала при имперском протекторе Нойрате. Как видно уже из названия группы, Гросс был ставленником Дарре, а потому нет ничего удивительного в том, что он собирался отстаивать интересы Имперского продовольственного комитета, проводя в жизнь осторожную поселенческую политику. При новом руководстве единственным выразителем эсэсовских интересов оставался профессор Хорст Бартоломейчик, который при Готтберге являлся заместителем начальника Земельного управления. Но это не могло помочь ему. Гросс совместно с госсекретарем министерства продовольствия Гербертом Баке попытался перевести Земельное управление в подчинение Имперского министерства продовольствия. Одновременно с этим предпринималось все возможное, чтобы суч щественно сократить число сотрудников Земельного управления из числа экспертов РуСХА. На тот момент их насчитывалось 47 человек] Подобная деятельность вызывала искренний гнев новых шефов — Гюнтера Панке и Отто Хоффмана, а также Германа Франка как одного из высших эсэсовских чинов в протекторатах Богемия и Моравия. Однако «подрывная деятельность» Теодора Гросса длилась недолго, им «заинтересовался» Рейнхардт Гейдрих, который решил положить конец подобным начинаниям.

Когда осенью 1941 года Рейнхардт Гейдрих фактически возглавил чешское правительство, первым делом он решил наверстать упущенное и вновь сделать СС структурой, ответственной за осуществление агарной политики. Первым делом Гейдрих заменил на посту начальника Земельного управления продовольственного специалиста Теодора Гросса на сотрудника СД гауптштурмфюрера СС Фердинанда Фишера. Фишер был видным активистом Судето-не-мецкой партии, организации, ратовавшей в свое время за союз с Гитлером. После того как Судеты были аннексированы нацистами, Фишер занимал руководящие посты в пражской полиции. Его фигура устраивала не только Гейдриха, но и Карла Германа Франка, который еще в 1940 году предполагал сделать этого судетского немца начальником Земельного управления.

Гейдрих обвинил Гросса в том, что тот безответственно отнесся к экспроприированной собственности и недостаточно активно решал важные политические задачи. Действительно, Гроссу удалось экспроприировать только 40 тысяч гектаров еврейских земель. Гейдрих решил в корне поменять ситуацию и бесцеремонно ускорил политику германизации, которая, по сути, сводилась к беззастенчивому грабежу. Кроме этого, Гейдрих выдвинул еще одно, более серьезное обвинение — Гросс как начальник Земельного управления оказался не в состоянии выполнять задания, поставленные имперским комиссаром по укреплению немецкой народности Гиммлером, который был назначен на эту должность лично Гитлером. После двухлетнего «междуцарствия», когда управлением руководил гражданский специалист, аграрная политика вновь оказалась в компетенции СС, являясь одной из важнейших задач до самого окончания войны.

 

«РАСОВОЕ ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕ« ЧЕШСКОГО НАРОДА И ОТКРЫТИЕ ФИЛИАЛА РУСХА В ПРАГЕ

Наряду с экспроприацией земли, которая использовалась для создания немецких поселений, СС намеревались осуществить в протекторатах второй крупный «проект» — так называемую «расовую инвентаризацию» чешского населения. Расовые эксперты СС должны были выявлять «расово высококачественных» чехов. Они подлежали «онемечиванию». Все остальные должны были использоваться как дешевая рабочая сила. Этот проект стал активно реализовываться, когда во главе протекторатов был поставлен Рейнхардт Гейдрих. Он поручил это дело своим эсэсовским помощникам.

Главную роль в «расовой инвентаризации» играл высший полицейский и эсэсовский чин в Праге группенфюрер СС Карл Герман Франк, который еще в августе 1940 года выразил в общих словах основные направления этнической политики в протекторатах, превратив их позже в некий меморандум. Этот документ наряду с «умеренными» наработками Нойрата в данном вопросе был направлен в Берлин. Меморандум Нойрата, окончательно подготовленный 31 августа 1940 года, назывался «К вопросу о будущем использовании богемско-моравского региона». Документ Франка, датированный 28 августа 1940 года, имел название «О решении чешского вопроса». Оба эти документа были доставлены Гитлеру 31 августа 1940 года. Гитлер лично ознакомился с проектами и выразил однозначную симпатию плану, разработанному Франком.

При последующих беседах с Нойратом и Франком Гитлер пришел к выводу о том, что протектораты должны были сохраниться в прежнем виде, но германизация Моравии и Богемии должна была идти форсированными темпами. В первую очередь это касалось онемечивания чехов.

В этой бумаге Франк настаивал на отделении «расово высококачественной части населения от расово низкокачественной части». Благодаря этому должна была быть достигнута полная «этническая переориентация». Завершить ее планировалось приблизительно через десять лет. Этот эсэсовец видел германизацию протекторатов следующим образом:

Этническая переориентация расово полноценных чехов,

Депортация расово неполноценных чехов, а также враждебно настроенной в отношении рейха интеллектуальной элиты. Особое обращение с этими и прочими деструктивными элементами.

Вследствие освобождения земель заселение данного региона носителями свежей немецкой крови.

«Учет расово неполноценных чехов», по замыслу Франка, должен был быть поручен специальным следственным комиссиям, которые могли действовать под прикрытием учреждений здравоохранения. Все остальные чехи подлежали онемечиванию, которое надлежало проводить всеми возможными средствами. Уже тогда Франк вынашивал идеи тесного сотрудничества с Главным управлением СС по вопросам расы и поселений. Это сотрудничество должно было быть направлено в первую очередь на усиление уже имеющейся сферы немецкого влияния, а именно: чешские области, где компактно проживало немецкое население. Эти «островки» надо было связать между собой при помощи «этнических мостов» и «коридоров». Само собой разумеется, что данные «мосты» и «коридоры» должны были появляться на свет после того, как из этих районов депортировалось бы чешское и еврейское население. Здесь обрести новое место жительства должны были судетские немцы, а также отчасти переселенцы из «старой империи». Эти идеи Франк уже обсуждал с Отто Хоффманом — очередным начальником РуСХА, а также ректором «немецкого университета имени Карла» Вильгельмом Зауре, который был агрономом по образованию и позже стал сотрудником РуСХА. Эти беседы Франк провел буквально накануне составления своего меморандума. Более того, он провел серию совещаний с пражскими учеными немецкого происхождения на предмет перспектив германизации Моравии и Богемии. Именно тогда Зауре заявил, что положение немецкой части населения протекторатов и форсированное онемечивание чехов являются «важнейшим преюдициальным вопросом, решение которого позволит достичь далеко идущих политических целей».

Опираясь на предложения Франка, Рейнхардт Гейдрих в сентябре 1940 года дал РуСХА как компетентному Главному управлению СС задание провести «расовую инвентаризацию» чешского народа. Очевидно, что подобная идея была поддержана Гиммлером, так как в октябре 1940 года рейхсфюрер СС приказал новому шефу РуСХА Отто Хоффману «в кратчайшие сроки подготовить проект анкеты для чешских школьных врачей», которая должна была стать базовым документом для расового обследования школьной молодежи. Хоффман тут же осуществил желание Гиммлера. В данной анкете учитывались такие показатели, как рост, возраст, вес, цвет глаз, цвет волос. Когда рейхсфюрер СС ознакомился с проектом, он предложил добавить в анкету следующие характеристики: телосложение, цвет кожи, черепно-лицевой индекс. Кроме этого, шеф РуСХА настоял на наличии фотографии, так как только при наличии оной можно было точно определить расовую принадлежность. Воодушевленный, Гиммлер приказал Франку тут же использовать эту анкету. Расовые исследования и изучение фотографий должны были проводиться под видом медицинских осмотров в школе. Для этого требовалось значительное финансирование. Подобные школьно-медицинские исследования стали первым шагом на пути «расовой инвентаризации» чешского народа.

Также по инициативе Гейдриха один из берлинских сотрудников РуСХА, обершарфюрер СС Вальтер Кёниг-Бейер, подготовил в конце октября 1940 года «Меморандум о расово-политической обстановке в моравско-богемском регионе и его перестройке». При подготовке этого документа эсэсовец опирался на выборочные результаты уже осуществленных расовых исследований чешского населения, Он пришел к выводу, что 45% чехов являются «метисами нордической, динарской и западной рас». Еще 40% чешского населения являлось метисами, в которых преимущественно текла кровь восточной и восточно-балтийской рас. Оставшиеся 15% населения являлись представителями «чуждых рас». Но наиболее неблагоприятное соотношение расовых групп он установил в Судетской области. В качестве вывода Кёниг-Бейер предлагал организовать в протекторатах массовое переселение» которое должно было основываться на расово-политических критериях. На месте должны были остаться чехи, которым были присвоены расовые индексы RuS 1, RuS II и RuS III. Исключение в этой группе составляли «германофобски настроенные» чехи, которые подлежали депортации по политическим соображениям. Кроме этого, выселению должны были подвергнуться представители редких профессий, которые должны были непременно работать в Германии. Вне зависимости от расовых качеств на прежнем месте жительства (в протекторатах) должны были оставаться мужчины старше 60 лет, а также женщины стар^ ше 50 лет. Подобная поблажка делалась по причине того, что они не могли иметь потомства. Вместе с тем из протекторатов должны были «выбывать»- все люди, которые получили расовую оценку RuS IV, ( а также те, кто считался «политически неблагонадежным» и «неприемлемым с наследственно-биологической точки зрения». Кёниг-Бейер, планируя депортации, рассчитывал на выселение 55% чехов, большинство из которых должно было оказаться не в Германии, а в Польше (на тот момент на территориях так называемого генерал-губернаторства). Это полностью соответствовало тогдашней демографической линии СС. В октябре 1940 года Кёниг- Бейер участвовал в массовых выселениях поляков из Западной Пруссии и окрестностей Данцига.

После этого все референты имперского протектора были ознакомлены с тем, что для «подготовки германизации (этнической переориентации)» в протекторатах необходимо разделить между собой «расово высококачественное население», которое подлежало , онемечиванию, и «расово непригодную часть чешского населения», которая автоматически являлась «антиимперски настроенной». Теперь они должны были всячески способствовать «инвентаризации всего проживающего в протекторатах человеческого материала», которое маскировалось немецким руководством под банальные медицинские осмотры. Предложения по подготовке «этнической переориентации» в протекторатах Богемия и Моравия были подготовлены в штабе имперского протектора 30 ноября 1940 года младшим статс-секретарем Бургдёрфером. 18 декабря 1940 года персональный представитель рейхсфюрера СС К.Франк передал окончательный вариант меморандума представителям Главного управления СС по вопросам расы и поселений Гизу и Бёме.

В РуСХА решили использовать это решение как прекрасный повод еще более расширить свое влияние в Праге. В протектораты к Франку тут же был послан уполномоченный представитель Главного управления СС по вопросам расы и поселений, который должен был создать пражский филиал РуСХА. Этим представителем оказался штурмбанфюрер СС Эрвин Кюнцель. Решение о том", что данный эсэсовец будет ответственным за расовые исследования в штабе фуппенфюрера Франка, было принято Отто Хоффманом 25 января 1941 года. Кюнцель приступил к исполнению этих обязанностей 15 февраля 1941 года. Он сразу же начал активную подготовку предварительных мер к расовому исследованию чешских школьников. Помимо этого он должен был консультировать Франка по «расоведческим вопросам», обеспечивая его в первую очередь расовой статистикой. Именно на основании этой статистики должно было устанавливаться расово-этническое деление в протекторатах. Непосредственный начальник Кюнцеля Отто Хоффман планировал, что «расовое освидетельствование школьников» станет базой для всеобщего «расового учета чешского населения». Впоследствии вынашивались такие грандиозные планы, как массовые рентгенологические обследования, которые должны были осуществляться специальными эсэсовскими бригадами.

Эрвин Кюнцель оказался идеальной кандидатурой для создания нового филиала. Несколько ранее на территории оккупированной Польши (Вартегау), в Лодзи (Литцманштадт) и Познани он создал учреждения РуСХА, которые со временем превратились в Депорта-ционный централ, а затем и в самостоятельный филиал РуСХА (об этом мы поговорим в следующей главе). Одновременно с созданием филиала Главного управления СС по вопросам расы и поселений, в котором в октябре 1942 года насчитывалось восемь отделов, Кюнцель приложил все усилия, дабы создать на местах локальные группы РуСХА. Подобные группы возникли в Будвайзе, Иглау и Брюн-не, которые считались «островами немецкой самобытности». Эти локальные учреждения РуСХА создавались, как правило, при Высших земельных советах и немецких комендантах отдельных районов. Ими руководили эсэсовские офицеры, которые имели в своем распоряжении хотя бы нескольких сотрудников из состава РуСХА. Причем в двух случаях в рамках этих учреждений работали расовые эксперты. До конца 1941 года в протекторатах существовало девять подобных учреждений, а в июле 1942 года — одиннадцать. Это было существенным достижением, о котором руководство РуСХА не могло мечтать. Ведь в феврале 1941 года в подчинении Кюнцеля было всего лишь пять рядовых сотрудников. В середине 1942 года случилось непредвиденное — у Кюнцеля открылась тяжелая форма туберкулеза. Руководство РуСХА тут же освободило его от занимаемых должностей. Новым руководителем пражского филиала РуСХА был назначен начальник одной из локальных инстанций в Брюнне — га-уптштурмфюрер Йоханнес Пройсс. Йоханнес Пройсс был доверенным лицом Кюнцеля еще во время работы в Лодзи. Став начальником пражского филиала РуСХА в ноябре 1942 года, он буквально за год спустился до уровня РуС -руководителя Моравии и Богемии.

 

ПЕРЕЛОМ В ПОЛИТИКЕ ГЕРМАНИЗАЦИИ. ГЕЙДРИХ НА ПОСТУ ИМПЕРСКОГО ПРОТЕКТОРА

27 сентября 1941 года Рейнхардт Гейдрих был назначен на пост имперского протектора, что существенно облегчало РуСХА подготовку к осуществлению «расовой инвентаризации чешского населения». Формально барон Константин фон Нойрат был освобожден от занимаемой должности «по состоянию здоровья», но де-факто он пал жертвой закулисных интриг. Нойрат всегда сопротивлялся форсированной германизации, которую в протекторатах намеревался проводить Генрих Гиммлер. В итоге он попал у Гитлера в опалу. Как заявлял высший руководитель полиции и СС в Праге Карл-Герман Франк, Нойрат пытался проводить в отношении чехов «политику умиротворения». После отставки Нойрата СС активно занялись онемечиванием протекторатов.

В своей речи по поводу вступления в новую должность, которую Гейдрих произнес 2 октября 1941 года в Праге перед эсэсовскими офицерами, новый имперский протектор открыто заявил о «новом курсе». Он хотел, чтобы чехи и немцы ясно осознали, что протектораты Моравия и Богемия являются неотъемлемой частью рейха. Шеф СД во время своего недолгого пребывания на посту имперского протектора стремился неуклонно следовать своему «признанию»: «Враг всех врагов. Покровитель всех немцев». В этом «девизе» наиболее ярко отразились охранно-полицейские задачи, которые были возложены на Гейдриха Гиммлером как имперским комиссаром по охране немецкого народа. В этой короткой фразе отразились все аспекты будущей германизации протекторатов. Чешский исследователь Петер Немец подчеркивал, что в предстоящей германизации, на которую взял курс Гейдрих, содержался некий «положительный компонент», который касался прежде всего немецкого населения. Обратной стороной медали был «отрицательный компонент», который выражался в выселении чехов, а также массовых убийствах чешского руководства, которые были отложены на послевоенный период (нацистское руководство в конце 1941 года ни на секунду не сомневалось, что одержит победу во Второй мировой войне). Это мнение кажется более чем сомнительным, так как именно во время «правления» Гейдриха в протекторатах проходила активная ликвидация евреев. Более того, в эти годы было уничтожено 10 тысяч чехов.

Новый имперский протектор проводил различия между «оперативными задачами», которые диктовались обстановкой на фронтах, и «окончательным решением чешского вопроса», имевшего сугубо идеологическое обоснование. Злободневные вопросы политики в основном сводились к поиску наиболее «эффективных» форм угнетения и эксплуатации чехов, действенному подавлению любого сопротивления. Под «окончательным решением чешского вопроса» Гейдрих подразумевал бесповоротную германизацию протекторатов и заселение их немецкими жителями. Гейдрих намеревался еще во время войны провести некие подготовительные работы. Главным шагом должна была стать пресловутая «расово-этническая инвентаризация», которую надлежало осуществлять самыми разными методами. Сам Гейдрих говорил но этому поводу: «Я должен идти различными путями, использовать любой удобный случай, чтобы исследовать с расово-этнической точки зрения все население. Чтобы говорить о будущем этого региона, я должен иметь общее представление о населяющих его людях». Второй составляющей в подготовке онемечивания Чехии должна была стать «реанимация» Пражского Земельного управления, которое было призвано вновь реквизировать земли для будущих немецких поселенцев. «Я верю, что оно в кратчайшие сроки создаст фундамент для нашей народности». Во время беседы с представителями немецкой оккупационной администрации Гейдрих заявлял, что Земельное управление могло стать тем учреждением, которое бы претворяло в жизнь поселенческие задачи, поставленные имперским комиссаром по укреплению немецкой народности. По его мнению, в протекторатах Богемия и Моравия эти задачи имели особое значение, так как реализация их была более простой, нежели онемечивание других восточных территорий. Когда в ноябре 1941 года Гитлер дал Имперскому комиссариату по укреплению немецкой народности задание онемечить все оккупированные территории (в первую очередь протектораты), то это скорее всего произошло по инициативе Гейдриха. Сам Гитлер внес небольшие коррективы в эсэсовские планы, указав, что онемечиванию подлежало 60, а не 40% чешского населения. Заручившись этой высочайшей поддержкой, РуСХА и Франк приступили к интенсификации аграрной политики и расового отбора.

В течение первых месяцев правления Гейдрих, опираясь на советы экспертов из РуСХА, занимался разработкой специфического метода «расового учета». Сначала он заявлял о том, что «учет» должен быть замаскирован под медицинское обследование. Затем он говорил о «политической регистрации», которая должна была осуществляться силами полиции и гражданских структур. Это весьма напоминало «расовую процедуру», которую на территории Польши осуществил Депортационный централ, созданный из экспертов главного управления СС по вопросам расы и поселений. Неудивительно, что Гейдрих призывал всячески использовать «польский опыт». В феврале 1942 года имперский протектор подчеркнул, что «расовый учет» не должен происходить в форме обследования учеников. Теперь на первое место выступала выдача чехам удостоверений личности. В соответствующих формулярах, заполняемых для выдачи документов, надлежало отдельно выделять «не подлежащих онемечиванию», «подлежащих онемечиванию». Оставшаяся часть чехов, где-то одна треть от семимиллионного населения протекторатов, должна была подвергнуться более тщательному изучению с целью установления их расовой сущности. Гейдрих уже тогда решил, что должно было произойти с «нежелательными элементами». До этого момента СС и отдельные немецкие службы в протекторатах вели речь о «выбывании» и «выселении». Однако две недели спустя после окончания Ванзейской конференции шеф РСХА стал прибегать к более конкретным формулировкам. «Не подлежащих онемечиванию можно было бы выслать на Крайний Север к Северному Ледовитому океану». «Идеальной родиной для 11,5 миллионов европейских евреев в будущем могли бы стать концентрационные лагеря». «В этих лагерях в качестве рабочего персонала и надсмотрщиков можно было бы использовать тех же самых чехов» и т.д. Если учесть, что Гейдрих не собирался вручать «расово нежелательным чехам» каких-либо важных ролей в будущем обществе, то речь шла о далеко идущей программе геноцида, так как эти чехи должны были стать надсмотрщиками в сибирских лагерях. То есть чехам была уготована «благородная роль» «европейского дозора» на границе с Азией.

Брутальные идеи Гейдриха находились в полном соответствии с представлениями Гитлера. Тот еще в октябре 1941 года заявил, что все «расово неполноценные элементы, пребывающие в богемско-моравском регионе, после войны будут выселены далеко на Восток». Видимо, и Гитлер намеревался уготовить чехам роль «смотрителей». Подобные заявления надо воспринимать в тесной связи с «Генеральным планом «Ост», который разрабатывался в те дни. Гиммлер не раз пытался убедить Гитлера в правильности идеи «концентрационных лагерей на берегу Ледовитого океана», но фюрер был непреклонен — все нежелательные элементы должны были выселяться на Восток. В 1941 году создатели плана «Ост» предполагали «переселение» 31 миллиона «расово нежелательных» жителей Восточной Европы в отдаленные районы Советского Союза, в частности в Западную Сибирь. Первые варианты «Генерального плана «Ост» были подготовлены в ноябре 1941 года, но они считаются пропавшими. Об этом документе можно судить только по воспоминаниям и небольшим отрывкам.

В тот же самый день, когда в феврале 1942 года Гейдрих заявлял верхушке протекторатов о предстоящем выселении «нежелательных чехов» на берега Ледовитого океана, сотрудники РСХА, эксперты РуСХА и члены штаба Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности обсуждали возможность онемечивания Прибалтики с представителями Министерства восточных территорий. Все единогласно высказались за переселение расово нежелательных прибалтийцев в Сибирь, где они должны были сформировать «новый средний слой».

Рубежом в разработке «Генерального плана «Ост» штабом Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности явилось 28 мая 1942 года. Именно тогда было решено осуществить сокращение «нежелательного европейского населения» не только за счет высылок и депортаций, но и при помощи искусственно организованного голода и изнурительного труда.

Наконец, нужно обратить внимание на то, что в апреле 1942 года уже происходило массовое уничтожение европейских евреев. Незадолго до этого Гейдрих на Ванзейской конференции представил общие контуры программы геноцида, на осуществление которого он получил общее согласие всех присутствующих. К этому времени на территории Советского Союза оперативные группы СС («айнзатцгруппы») уже уничтожили тысячи евреев, а в концентрационных лагерях в Восточной Европе готовились осуществить массовые убийства, Осенью 1941 года в Освенциме с применением газа были умерщвлены первые советские военнопленные, затем пришла очередь евреев. Первая газовая камера в Освенциме была запущена летом 1942 года, после чего начали возводить вторую — убийства планировалось поставить на «промышленный поток».

Идея Гейдриха о концентрационных лагерях на берегу Ледовитого океана подчеркивает, что «германизация протекторатов» и «чехославизация Северо-Восточной Европы» были неразрывно связаны с пресловутым «окончательным решением еврейского вопроса». Чехи должны были стать кирпичиком в здании перекроенной по эсэсовским лекалам Европы, Руководство СС любыми силами хотело осуществить «этническую реконструкцию континента». «Расово нежелательным чехам» предоставлялась сомнительная привилегия быть «надзирателями в концентрационных лагерях», построенных по требованию Великой Германии. Однако до этого дело не дошло.

В своем последнем докладе Мартину Борману о положении в протекторатах, который датировался 18 мая 1942 года, Гейдрих весьма определенно высказывался на предмет расового учета и методов расовых обследований, к которым прибегало РуСХА. «Прикрываясь идеей внедрения немецких документов как внутренних паспортов, можно провести этническую инвентаризацию всего населения Богемии и Моравии. Только эта операция даст общее представление о количестве чехов, способных к онемечиванию. Пять передвижных рентгенологических станций — первая из которых уже начала работу — будут совместно с командами, состоящими из экспертов главного управления СС по вопросам расы и поселений, осуществлять массовое обследование всего населения, что позволит выявить степень возможности дальнейшего онемечивания».

Эта широко задуманная расовая проверка, которая инсценировалась как «рентгенологическое обследование», стартовала летом 1942 года. Именно в это время была озвучена идея начальника расового управления РуСХА о более тесном сотрудничестве протекторатов со специально созданной в «Немецком университете Карла» (Прага) кафедрой расовой биологии в деле расовой инвентаризации. Впервые эта мысль была высказана в первых числах ноября 1941 года. Однако реальные контуры она стала обретать лишь в начале 1942 года, когда Шульц начал сотрудничать с немецкой профессурой. Идея была реализована в первую очередь благодаря старани-

ям ректора «Немецкого университета Карла» Вильгельма Зауре. Мало того, что этот исследователь стал сотрудников Главного управления СС по вопросам расы и поселений, он еще и приложил все усилия, чтобы создать в Праге Центр расовых исследований. Сам Шульц должен был оказывать этой организации как сугубо научную поддержку, так и практическую помощь. Именно при поддержке Зауре должно было происходить обучение новых экспертов РуСХА, которые были призваны осуществлять расовую инвентаризацию. В речи по поводу вступления в свою должность, больше напоминавшей лекцию на тему «Расово-биологические вопросы немецкого региона» Шульц подробно рассказывал на примере протекторатов о значимости определения «расовой топографии». На расширенном заседании уполномоченных лиц Расово-политического управления НСДАП и руководства гау Нижний Дунай, которое состоялось в последних числах июля 1942 года, заместитель начальника пражского филиала РуСХА оберштурмфюрер СС Хуссман докладывал о прохождении расового отбора чехов. В частности, он упоминал пресловутую «рентгенологическую акцию». Он объяснял, что РуСХА преследовало цель увидеть, какова расовая структура чешского народа, дабы в будущем точно знать, кто подлежал онемечиванию, а кто — насильственной депортации. Подчеркивалось, что расовое обследование заложило основу для последующей «рентгенологической акции». Предварительные же исследования указали, что в расовом составе чешского народа обнаруживались значительные примеси восточной и восточно-балтийской расы, что делало его отличным от немцев. Более того, у ряда чехов проявлялись очевидные азиатские черты.

Летом 1942 года акция охватила такие районы, как Будвайз, Брюнн, Пардубиц. Дела шли не очень хорошо. Об этом говорит хотя бы одно письмо, в котором руководитель пражского филиала гаупт-штурмфюрер СС Пройсс просит у вышестоящего начальства из Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности выделить ему 2 тысячи литров бензина для работы четырех передвижных рентгенологических станций. О плачевном финансовом состоянии пражского филиала говорил и другой факт — весь выделенный бензин был потрачен на проведение карательных акций в Лидице и Лецаки. Эти богемские деревушки были уничтожены в отместку за покушение на Рейнхардта Гейдриха, Часть жителей была расстреляна, часть сослана в концентрационные лагеря. Расовые эксперты присутствовали во время карательной операции, дабы отобрать подходящих детей, которых можно было в будущем онемечить. Опуская моральный аспект этих действий, возникает вопрос: сколько же бензина выделяли пражскому филиалу РуСХА? Неужели так мало?

В конце 1942 года в Праге при РуСХА по личной инициативе Пройсса был создан отдел здравоохранения, который стал ведать вопросами «рентгенологической акции» и составлением «рентгеновских карт». Одновременно с этим там оказалось около 30 экспертов, которые определяли «расовую пригодность». Большинство из них уже имело опыт подобной деятельности, так как они работали в Лодзи в Депортационном централе и других местах «восточного пространства». До нас дошли лишь фрагменты того, какова же была эсэсовская статистика, полученная в ходе данной операции. Большая часть документов пражского филиала РуСХА погибла в годы войны. От них осталась лишь небольшая часть, которая сейчас находится в чешских архивах. Чешский историк Факлав Краль в одной из своих работ приводил выдержки из доклада руководства пражского филиала РуСХА от 17 сентября 1942 года, где сообщалось, что расовое освидетельствование прошло 8700 чешских семей. Так как расовые исследования продолжались в течение всего 1942 года, то можно предположить, что число обследованных семей превышало 10 тысяч. Имелись также сведения о 9 тысячах железнодорожных работников и 7 тысячах работников почтовой службы» которые подверглись расовому обследованию. Реальное количество людей, подлежавших онемечиванию, установить еще сложнее. Можно лишь предполагать, что в РуСХА планировали провести «этническую переориентацию» как минимум 100 тысяч чехов. В противном случае не было бы смысла в создании пяти «рентгенологических комиссий».

Как и в проекте «расового учета» чехов, Гейдрих теоретически и практически увязывал поселенческую политику СС в Моравии и Богемии с непосредственным уничтожением евреев. Уже в своем меморандуме, говоря о положении евреев в протекторатах, он подразумевал создание в Праге «Центра депортации евреев». По статистике, в марте 1939 года в Моравии и Богемии проживало 118 тысяч евреев. К октябрю 1941 года 88 тысяч из них оставалось на прежнем месте жительства. К этим цифрам Гейдрих прибег во время обсуждения путей «окончательного решения еврейского вопроса». Накануне он распорядился, чтобы 5 тысяч евреев было депортировано из Праги в Терезиенштадт, где они должны были построить специальное гетто. Выдвигая мысль о создании крупною еврейского гетто в Терезиенштадте, Гейдрих всего лишь претворял в действительность основные направления политики Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности. С начала 1942 года Терезиенштадт служил пересыльным лагерем для чешских евреев по пути их следования в «лагеря смерти». С лета того же года он начал превращаться в специальное гетто для евреев, депортируемых из Германии и Австрии. А пока этот лагерь, по замыслу имперского протектора, должен был служить для временного размещения евреев. Постепенно размещенные здесь евреи должны были направляться в минском и рижском направлениях. Лишь после этого данная территория должна была использоваться по-новому: «После окончательной эвакуации всех евреев Терезиенштадт будет заселен безупречными немцами, таким образом вновь вернувшись к немецкой жизни. Обстановка благоприятствует этому, ибо так создается еще один форпост, что соответствует идеям рейхсфюрера СС как Имперского комиссара по укреплению немецкой народности». Этот циничный пассаж вызывает в памяти проекты германизации окрестностей Освенцима, которые предполагали существование Аушвица (Освенцима) не только как немецкого города, но и как центра соответствующего региона, который подлежал заселению немцами и эсэсовцами. Как видим, инициаторов создания немецких «идеальных поселений» не смущало соседство с «лагерями смерти». Тем не менее Гейдрих хотел сохранить в тайне свои планы относительно Терезиенштадта.

Однако новый имперский протектор не ограничивался планами. Например, на оккупированных в 1939 году территориях Западной Польши он доверил Пражскому Земельному управлению составлять так называемые «дворовые карты», на которые наносилось все недвижимое имущество, имевшееся в деревнях, селах и сельских общинах. Эти карты, по задумке Гейдриха, должны были впоследствии способствовать «этнической инвентаризации», а затем — созданию новых поселений и заселению «освобожденных» территорий немцами. Он говорил: «Мы имеем там темные пятна в деревнях. Единственное, что мы знаем, — это то, что они не являются немецкими. Эти области должны стать базой для последующего немецкого переселения». У чешских жителей подобных «темных пятен»- выбор был небогат: либо переселение в область Ледовитого океана, либо «исчезновение». Сходных принципов эсэсовцы придерживались в Польше, за тем лишь исключением, что там не проводилась предварительная «расовая инвентаризация». В Польше депортации подлежали фактически все поляки. Расовой отсортировке они должны

были подвергнуться уже позже. В качестве единственного исключения можно было бы назвать «тотальный учет» населения окрестностей Вольштейна, где весной 1942 года «обследование прошли 42 тысячи человек». Германизация чешских территорий планировалась более тщательно. Взять хотя бы наличие специальных организаций, которые должны были заниматься переселением. «Немецкое общество поселений» — важнейшая из эсэсовских структур, действовавших в данной сфере, — в 1943 году имела в протекторатах 6 филиалов. Три из них занимались «перераспределением» земли в окрестностях Праги, три других — в Будвайзе, Ольмютце и Брюнне.

Опираясь на подготовительную работу, которая была проведена Земельным управлением под началом Готтберга, Гейдрих, невзирая на войну, говорил о возможности воплощения в жизнь «активной аграрной политики», которая неизбежно подразумевала осуществление земельных экспроприации. В одной из своих последних оперативных сводок, адресованных Борману» Гейдрих сообщал» что ему удалось конфисковать 35 тысяч гектаров земли у «десяти самых влиятельных чешских аристократов». Данные земли, как и ранее, отводились для позднего немецкого заселения. Особая «миссия» Гейдриха состояла в том, чтобы целенаправленно осуществить подготовительные работы для «коренного изменения этнической картины в протекторатах Моравия и Богемия». После окончания войны, из которой Германия мечтала выйти победительницей, благодаря реализованной «расовой инвентаризации» планы по заселению и созданию нового крестьянства должны были воплощаться в действительность максимально быстро.

С одной стороны, отказ от глобально замышленной переселенческой политики в годы войны позволял избежать политических волнений. С другой стороны, подобная уловка была также продиктована чисто практическими соображениями: пока шла война, у Германии просто-напросто не было транспортного потенциала, необходимого для массовых переселений. К тому же после поражения под Сталинградом идея Гейдриха о создании лагерей на берегу Ледовитого океана оказалась несостоятельной иллюзией. На завершающей фазе войны протектораты не должны были подвергаться рискованным экспериментам с массовыми переселениями, так как Моравия и Богемия были промышленно развитыми регионами, имевшими огромное значение для оборонной промышленности рейха.

Тем не менее онемечивание Богемии и Моравии посредством выселения «расово нежелательных чехов» и заселения этих территорий немцами оставалось одной из главных задач нацистских оккупантов. Мощный толчок по ускорению германизации протекторатов в июне 1942 года поступил от самого Генриха Гиммлера. За несколько дней до этого, 27 мая 1942 года, в результате покушения, организованного участниками чешского Сопротивления, был убит Рейнхардт Гейдрих. В своей тайной речи, которую рейхсфюрер СС произнес перед верхушкой «черного ордена» на похоронах шефа СД, Гиммлер заявлял, что переселение являлось одной из первейших задач, которую надлежало выполнить в послевоенный период. Богемия и Моравия в течение каких-то 20 лет должны полностью заселиться немцами в строгом соответствии с расовыми принципами. Несколько дней спустя Гиммлер как Имперский комиссар по укреплению немецкой народности сделал более точное заявление о перспективах данного региона. 12 июня 1942 года он отдал приказ Ульриху Грайфельту, чтобы Богемско-Моравский регион (наряду с Эльзас-Лотарингией, Верхней Краиной и Южной Штирией) был включен в так называемый «Генеральный поселенческий план». Осуществление этого плана должно было привести к «грандиозным» результатам. Согласно наработкам сотрудника Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности Конрада Мейера, в протекторатах должно было произойти существенное изменение этнической картины. Общее население должно было сократиться с 7,5 миллионов человек (при 236 тысячах немцев) до 5,3 миллионов. По расчетам Мейера, «к онемечиванию были способны» 3,6 миллионов чехов. В своих подсчетах этот эсэсовец исходил из того, что доля «способных к онемечиванию чехов» составляла 50%. Данная цифра несколько превышала данные Кёниг-Бейера, который находил, что способными к онемечиванию являются 45% чешского населения. Эти чехи вместе с уже проживающими в протекторатах немцами и 1,4 миллиона немецких поселенцев должны были составить новое население лротекторатов Богемия и Моравия. Что должно было произойти с несколькими миллионами «лишних» чехов, Мейер не уточнял. Особой необходимости в данном проекте не было, так как эксперты из различных эсэсовских структур (Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности, Главного управление СС по вопросам расы и поселений, Главного управления имперской безопасности) уже давно фиксировали «нежелательное население».

 

РАСОВЫЕ КАТЕГОРИИ В ЭТНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ СС («ФОЛЬКСДОЙЧЕ», «ИНОРОДЦЫ», «СМЕШАННЫЙ ЭТНИЧЕСКИЙ ТИП», «ЕВРЕЙСКИЕ МЕТИСЫ»)

Еще во время пребывания Рейнхардта Гейдриха на посту имперского протектора эксперты РуСХА были официально включены в процесс выдачи нового гражданства. Еще в 1939 году новые власти в Оберланде решили установить, какие из лиц должны были получить немецкое гражданство. Тогда в качестве критериев выделялись «признание немецкой самобытности» и «политически лояльное отношение заявителей», которые не должны были быть замечены ни в какой германофобской деятельности. Как видим, поначалу не выделялось никаких расовых критериев, как это было в Польше, где выдача немецкого гражданства осуществлялась «Немецким народным списком». «Немецкий народный список» служил инструментом учета немцев в Западной Польше. Позже подобный способ стал применяться также на других оккупированных территориях. В Западной Польше заявители делились в соответствии со своим этническим происхождением на четыре группы. Расовому обследованию специалистами РуСХА подвергались представители третьей и четвертой групп, чье немецкое происхождение не являлось очевидным и доказанным. Внешние расовые признаки в данной ситуации рассматривались как критерий принятия решения, должен ли заявитель признаваться немецким гражданином или нет. Более подробно мы расскажем об этом в последующих главах.

Вернемся в протектораты. В 1942 году ситуация здесь в корне поменялась. Сначала РуСХА включилось во все эти процессы, а затем стало оказывать влияние на принятие решений, в некоторых случаях даже требуя пересмотра вынесенных постановлений. Указом имперского протектора от 28 марта 1942 года участие представителей РуСХА становилось обязательным во время рассмотрения дел о выдаче немецкого гражданства. Приблизительно в апреле 1942 года эксперты сигнализировали Гейдриху, что ими было выявлено множество случаев неправомерной выдачи немецкого гражданства. Прежняя практика казалась им «порочной^ так как она не учитывала «расовую пригодность заявителя». С их точки зрения, изучение внешних расовых признаков является непременным условием для выдачи немецкого гражданства, так как во многих предыдущих случаях они не могли претендовать на эту привилегию. Между тем сотрудничество имперского протектора и сотрудников РуСХА выявило, что есть необходимость в «процессе повторного онемечивания, которое будет проводиться в строгом соответствии с директивами рейхсфюрера СС о проверке национально-этнической принадлежности». В данном случае подразумевался приказ Гиммлера, подписанный им как имперским комиссаром 12 сентября 1940 года. В нём говорилось об изучении населения «присоединенных восточных территорий». Этот приказ распространялся и на протектораты. Временное несоблюдение этих принципов, согласно версии экспертов РуСХА, привело к тому, что во многих местах «большинство так называемых немцев как с расовой, так и с социальной точки зрения являлись чехами, будучи тяжелым бременем для немецкой народности, тем паче что в некоторых случаях речь идет о низкокачественных людях даже с психологической стороны». Расовые эксперты РуСХА, работавшие в Праге, получили задание провести изучение всех «подозрительных случаев получения гражданства». У «неспособных к повторному онемечиванию» людей принадлежность к немецкой нации должна была быть аннулирована. Если перевести эту фразу на простой язык, то она означала: только тот, кто подходил под расовые критерии СС, мог признаваться немцем и получать немецкое гражданство. Таким образом, расовая экспертиза, проводимая РуСХА, получила постоянную прописку в сфере этнической политики, которая осуществлялась немцами в Моравии и Богемии. А это значило, что влияние эсэсовских экспертов в протекторатах значительно возросло. Подобная прерогатива, отданная на откуп РуСХА, не была теоретической. На практике оказалось, что документы на получение немецкого гражданства в прошлом принимались у «расово нежелательных людей», что привело к многочисленным пересмотрам решений. Исключения делались только в том случае, если мужчины и юноши, получившие немецкое гражданство, оказались в рядах вермахта. В данном случае их семьи, несмотря на несоответствие расовым критериям СС, признавались немецкими.

Отдельно стоит упомянуть, что в 1941—1942 годах сотрудники РуСХА были подключены к решению вопросов о смешанных немецко-чешских браках. Немцы, которые проживали в протекторатах, могли вступать в брак с чехами только в случае получения особого разрешения от имперского протектора. Для получения данного документа было необходимо прохождение расового обследования у специалистов Главного управления СС по вопросам расы и поселений, которое начиная с 1941 года стало обязательной процедурой и опиралось на приказ заместителя фюрера AI6/41 от 7 апреля

299

194J года, касавшийся браков членов НСДАП с представителями «чужих этнических групп», В нем говорилось, что «инородческие» супруги должны были проверяться на соответствие расовым принципам, выдвинутым имперским комиссаром по укреплению немецкой народности. Партийное руководство договорилось в Праге с Франком, что в протекторатах функция по расовому обследованию будущих супругов будет возложена на штурмбанфюрера СС Кюнцеля. Согласно этим принципам, немецкий супруг или супруга проверялись на «способность к повторному онемечиванию». От результатов данной проверки зависело получение разрешения на брак. РуС-ХА давало согласие на брак, если «инородный супруг» был «расово желательным», то есть мог способствовать приросту населения. Как видим, на первое место ставились расовые качества будущего потомства, а не самих супругов. Именно этот аспект ставился во главу угла.

Сам процесс получения разрешения на брак выглядел следующим образом: пражский отдел здравоохранения, в который поступало заявление, обращался к эксперту РуСХАс просьбой провести расовую экспертизу. Затем решение эксперта поступало на стол к имперскому протектору, который выдавал разрешение на вступление в брак. Но на этом проверки не завершались. Далее следовали проверки в районном руководстве НСДАП. В итоге, чтобы немцу (немке) вступить в брак с чешкой (чехом), требовалось неимоверное количество документов: анкеты с фотографиями заявителей (отдельно прилагались фото в легкой одежде), родословная супругов, справка о гигиеническом состоянии, справка об итогах расового обследования, справка от врача, документ с отметками партийных учреждений.

Приведем несколько примеров прохождения подобной процедуры. В 1940 году Леопольдина К. из Брюнна решила сочетаться браком с чехом Цириллем М. На это она предварительно получила разрешение соответствующего эксперта РуСХА, После того как были изучены расовые качества жениха и невесты, их дело было направлено гауптштурмфюреру СС Пройссу, который заверил разрешение на брак при условии, что чешка откажется от немецкого гражданства. С одной стороны, причина подобного решения крылась в том, что расовые и наследственные качества невесты оценивались «ниже среднего». С другой стороны, и сам, жених не являл собой «исключительный расовый тип». То есть эсэсовские эксперты полагали, что предполагаемое потомство этой пары никак не могло соответствовать расовым качествам, которые традиционно предъяв-! лялись к немцам. Или другой пример. Анна А. из Будвайза, также немкаj ходатайствовала о разрешении выйти замуж за чеха Ладислауса М. Ей было отказано, так как ее жених не попадал в категорию чехов, «способных к повторному онемечиванию». Однако РуС-ру-ководитель гауптштурмфюрер СС Яворек, проводивший экспертизу в Будвайзе, предложил Ладислаусу М переселиться в «старую империю», дабы там более плотно познакомиться с немецким языком и работой на благо рейха и заработать право считаться «способным к онемечиванию». Подобная практика проведения расовых экспертиз для выдачи разрешений на «смешанные браки» продолжала существовать до самого конца войны. Со своей стороны Гейд-рих заботился о том, чтобы тщательному расовому обследованию подвергались все чешки, которые намеревались выйти замуж за немцев (с точки зрения прохождения сложной процедуры получения разрешения — ситуация более выгодная). Для этого 30 октября 1941 года он подписал специальный указ. Почти сразу же после смерти Гейдриха свет увидел новый приказ, который предписывал пражскому филиалу РуСХА контролировать все дела о «смешанных браках».

Если «германские граждане» или немцы, проживающие в протекторатах, намеревались сочетаться браком с лицами, которые не имели гражданства (как правило, таковые в прошлом были либо польскими, либо советскими гражданами), то на это также надо было получить согласие Ру С-руководителя. Все дела направлялись в Прагу. Если указанный «инородец» квалифицировался как «расово желательный», то служащие РуСХА предлагали ему пройти «повторное онемечивание». Во фрагментарно сохранившихся документах пражского филиала РуСХА можно найти некоторые сведения о проведении подобных расовых экспертиз «лиц без гражданства». Это были расовые карты, датированные 1943 годом, в которых содержались сведения расового освидетельствования, проходившего непосредственно в Праге. Речь шла преимущественно о возможности брака с русскими и поляками, которые проверялись на «способность к повторному онемечиванию». Претенденты — преимущественно мужчины — фотографировались по пояс раздетыми, что давало возможность оценить их телосложение. Эти фотографии прикреплялись к расовым картам, которые уже содержали анкетные данные. Затем в формулярах появлялись расовые оценки, а также личное впечатление эксперта, проводившего проверку.

Наконец, в качестве дополнительного задания РуСХА в протекторатах было поручено расовое освидетельствование внебрачных детей, которые появились на свет после связи немцев с «инородцами». При этом речь шла о том, чтобы оценить: во-первых, «расово-биологическое использование чужеродных рабочих рук»; во-вторых, расовое обследование должно было выяснить, могли ли эти дети в перспективе быть выращены как «немецкие». РуС-руководи-тель в Богемии и Моравии Пройсс приказал всем учреждениям в протекторатах и Судетской области исследовать подобных детей на предмет возможности проведения «повторного онемечивания». Если говорить о Судетской области, то там расовое освидетельствование прошли И 37 детей и их семьи. Подобных сведений о Богемии и Моравии не сохранилось.

Во время правления Гейдриха эксперты РуСХА также активно привлекались к исследованию «еврейских метисов». Они должны были установить, какие «еврейские метисы первой и второй степени в исключительных случаях могли быть признаны немцами». Начиная с 1939 года считалось, что «еврейские метисы» могли считаться немцами только тогда, когда они «пали жертвами во имя немецкого дела». В 1941 году государственный министр и высший эсэсовский чин Герман Франк распорядился, что отделам здравоохранения нужно подвергнуть «метисов» дополнительному исследованию, которое должно было опираться на «антропологическую и расово-гигиеничную точки зрения». Таким образом, эсэсовцы хотели узнать, могли ли эти личности использоваться в интересах «немецкого народного сообщества». Подобное начинание указывало на то, что в ближайшее время предстояло тотальное расовое освидетельствование населения протекторатов, следствием чего должно было стать полное онемечивание Богемии и Моравии. Решение данной задачи неизменно должно было поставить вопрос о судьбе «еврейских метисов» и возможности их «обращения». В административных органах протекторатов исходили из того, что предпринятые освидетельствования дали положительный результат, если не считать отдельных случаев предоставления немецкого гражданства «еврейским метисам» в Оберланде. Но в марте 1942 года Гейдрих постановил, что все «еврейские метисы первой степени», получившие немецкое гражданство до мая 1941 года, должны были пройти повторное обследование у экспертов РуСХА, так как они могли «нанести тяжелый урон биологическому организму немецкого народа». Цель данной акции была предельно проста — лишить по возможности всех «еврейских метисов» статуса немцев. Эксперты Главного управления СС по вопросам расы и поселений должны были выносить отрицательное решение при малейших сомнениях относительно расовых качеств обследуемого. Все это относилось и к «метисам второй степени». Впрочем, их дела рассматривались от случая к случаю. Ота новая практика полностью соответствовала взглядам начальника Расового управления РуСХА Бруно Курта Шульца. В своем годовом отчете за 1943 год тот не без доли самодовольства сообщал, что данная мера в кратчайшие сроки привела к значительным успехам. «Большинство еврейских метисов, не имеющих ни достаточных политических заслуг, ни необходимых внешних признаков, были лишены немецкого гражданства, которое безрассудно было им предоставлено ранее».

Большинство этих несчастных, которых лишили немецкого гражданства, автоматически направляли как евреев в Терезиенштадт. Оттуда они отправлялись на Восток, в лагеря смерти. Всего же погибло около 78 тысяч евреев, депортированных из протекторатов. Эта цифра была выведена следующим образом. На момент создания протекторатов в них проживало 118 тысяч евреев, 26 тысяч из них вовремя эмигрировали, а 14 тысяч не пережили войну. Вообще, сложно сказать, сколько человек оказалось в Терезиенштадте, так как туда могли попасть дети, рожденные от смешанных браков, а также упоминавшиеся «еврейские метисы второй степени», которые поначалу не считались евреями. Так, например, более трети из 17 тысяч находившихся в апреле 1945 года в Терезиенштадте были крещеными евреями, «еврейскими метисами». Естественно, они были родом не только из Богемии и Моравии. Не стоило также забывать, что 21 мая 1942 года Гейдрих подписал указ, согласно которому депортации подлежали не только евреи, имевшие военные заслуги, но и супруги, состоявшие в «смешанном браке»

Этот дополнительный пересмотр уже выданных решений о «немецком гражданстве» и «немецкой принадлежности» являлся явным признаком того, что вся расовая политика проводилась по линии СС. РуСХА выступило на первое место, оттеснив все гражданские структуры. Схожую картину можно было наблюдать и в оккупированной Польше, где РуСХА с помощью «Немецкого народного списка» осуществляло дополнительные освидетельствования третьей и четвертой расовых групп. «Биологический отбор из чехов» и «вливание новой немецкой крови в Богемско-Моравский регион» для пражского филиала РуСХА до конца войны оставались очень важными задачами. На это указывают хотя бы медицинские отчеты, которые составлялись эсэсовскими врачами по итогам обследований людей, которые намеревались вступить в «смешанный брак». Поражает дата составления этих документов — февраль 1945 года. Получается, что даже в конце войны были желающие получить «немецкое гражданство» в гибнущем рейхе.

 

ПОПЫТКА «ОКОНЧАТЕЛЬНОГО РЕШЕНИЯ ЧЕШСКОГО ВОПРОСА» В СУДЕТСКОЙ ОБЛАСТИ

Эксперт РуСХА доктор Вальтер Кёниг-Бейер уже в октябре 1940 года указывал на то, что при «онемечивании» аннексированной в октябре 1938 года Судетской области должна выполняться обширная расово-антропологическая работа. Он констатировал плачевное расовое состояние этой области. Только примерно 25% населения Судет можно было отнести к представителям нордической, ди-нарской или западной расы. Перепись населения, проведенная 1939 году, показала, что в Судетской области проживала 291 тысяча чехов (то есть 20% населения). Наверное, доля чехов была сознательно занижена, так как многие из жителей данной области стремились быть признанными как немцы. Если возвратиться к докладу Кёниг-Бейера, то он сообщал в нем, что оставшиеся три четверти населения Судет представляли собой смесь из восточной и восточно-балтийской рас. Достаточно велика была доля «чужеродных элементов» (евреев, цыган, азиатов и т.д.). «Судетская область принадлежит к числу наиболее расово ослабленных местностей Германии, так как она на протяжении столетий не получала притока здоровой крови из немецкой метрополии. Это привело к утрате миграции и утрате немецкой крови. Даже при поверхностной оценке расовой картины Судетской области можно сказать, что с количественной точки зрения даже общее чешское население является здоровее, нежели жители Судет».

Кёниг-Бейер пришел к следующему заключению. В Судетах должны были быть оставлены представители расовых групп RuS-I и RuS-Il, в то время как остальные группы, равно как и все «германофобски настроенные» чехи, подлежали депортации. Для сравнения: в протекторатах он предлагал оставить чехов, входивших в первые три труппы, выселяя лишь входивших в группу RuS-IV. Эта концепция германизации Судет базировалась точно на расовом расчете.

Она начала воплощаться в жизнь в 1942 году. Началось с того, что 1 СС отрешили от власти Франца Кюнцеля, который до этого момента занимался проблемами переселения и установлением «способности судетских чехов к онемечиванию». Франц Кюнцель был одной из ключевых фигур среди судетских национал-социалистов. Он был не только активистом Судето-немецкой партий, но и членом многочисленных расистских организаций. В 1938 году он был назначен гауляйтером Хенляйном главой одного из пограничных районов. Летом 1942 года он оказался втянутым в дебаты о критериях «способности к повторному онемечиванию». Руководство СС сочло, что Кюнцель проявлял либерализм в вопросе установления расовой значимости чехов. Его поведение и политика были неприемлемы дляСС.

Усиление позиций СС в Судетах способствовало повышению активности Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности. Этому процессу соответствовало последовательное расширение деятельности РуСХА. В сентябре 1941 года штурмфюрер СС Йоханнес Вальтер, являвшийся одновременно и уполномоченным представителем комиссариата в Райхенберге (Либерец), и ру-; ководителем отдела комиссариата «Людские ресурсы», получил задание создать в Судетской области структуру РуСХА. Для этого он связался с начальником пражского филиала РуСХА Эрвином Кюнцелем. Его главный отдел по вопросам расы и поселений при Им перском комиссариате по укреплению немецкой народности во внутренней эсэсовской переписке упоминался как «Судетское местное отделение по вопросам расы и поселений». Это был далеко не единичный случай, когда отделом при Имперском комиссариате руководил сотрудник РуСХА. К примеру, в генерал-губернаторстве отделы комиссариата «Людские ресурсы», «Планирование и земля», «Раса и народность» также возглавлялись сотрудниками Главного , управления по вопросам расы и поселений. Поначалу в структуру, возглавляемую Вальтером, входил лишь он сам. В течение 1942 года в нее вошли два эксперта по осуществлению расовых освидетельствований. Персональные указания и бензин для служебных поездок (около 200 литров ежемесячно) Вальтер получал из пражского филиала РуСХА. В мае 1942 года высший руководитель СС и полиции обергруппенфюрер СС Генрих Шмаузер, являвшийся в Верхней Силезии уполномоченным лицом Гиммлера как имперского комиссара, сообщал гауляйтеру Хенляйну о создании в Райхенберге структуры РуСХА. Затем он указывал, что задания данной инстанции в Судетах являются настолько обширными, что их осуществление под контролем из Праги является невозможным хотя бы по ряду технических причин. Отделение РуСХА в Судетской области занималось бы инородцами, под которым практически подразумевались чехи. Это значило, что эксперты РуСХА изначально не работали в Райхенберге над исследованием готовности к поселению немцев. Их задачей являлось «окончательное решение чешского вопроса». Согласно сообщению Шмаузера, расовое освидетельствование распространялось на смешанные семьи, а также на детей, появившихся от смешанных браков, так как те должны были вступить в гитлерюгенд. Подобные акции касались всех без исключения чехов, которые намеревались поступать в высшие учебные заведения. В итоге все учащиеся должны были быть внесены в «Немецкий реестр учащихся». Рисуя картину будущего, Шмаузер развивал эту мысль: «Исходя из этого, кажется необходимым исследовать в определенных областях, например в угольных бассейнах Дукс и Бркжс, всех чешских детей. Надлежит определить на основании их расовых качеств, могут ли они продолжать посещать нормальные немецкие школы».

Это не было пустым теоретизированием или фантазиями эсэсовца. В 1942 году Судетская инстанция РуСХА при персональном содействии расовых экспертов из пражского филиала осуществила освидетельствование почти 10 тысяч семей и 2 тысяч отдельных лиц. В ходе «ученических обследований» в различных районах Судетской области было проверено более 9 тысяч детей. Затем расовая проверка коснулась их семей. 1800 случаев проверки произошло в упоминавшихся выше районах Дукс и Брюкс. По итогам проверки был вынесен суровый вердикт — лишь четверть освидетельствованных детей могла оцениваться как «способная к онемечиванию». Кажется, подтверждались прогнозы Кёниг-Бейера. Но из-за недостатка бензина массовые расовые освидетельствования проводились только в тех районах, где расовая обстановка была наиболее «неблагополучной». Далее Вальтер и его сотрудники предприняли обследование еще 50 железнодорожников и их семей из Троппау, из которых только 18 годились для «повторного онемечивания». Наконец, расовые освидетельствования дополнились 2 тысячами случаев изучения судетских семей. До нас дошла статистка, которая позволяет посмотреть, кого изучали эсэсовские эксперты:

243 — выдача брачных разрешений;

230 — разрешения на получение немецкого гражданства;

109 — исследования при ходатайствах на получение детских пособий (ее предоставляли только немцам и «способным к повторному онемечиванию» семьям);

189 — «особые случаи»;

122 — освидетельствование русских военнопленных для переведения в лагерь «фольксдойче»;

35 — освидетельствование на предмет включения в «новое крестьянское сословие», а также открытия собственного бизнеса или переезда в протектораты;

15 — случаи недозволенных половых сношений поляков и украинцев с немками;

60 — чешские крестьянские семьи, подлежащие выселению. Их место должны были занять переселенцы из Южного Тироля. Кроме этого, надо еще упомянуть более 1000 случаев освидетельствования внебрачных детей, которые были рождены от «чужеродных элементов».

Постоянное расширение расово-политической работы в Судетской области приводило к необходимости непрерывно развивать «Судетское местное отделение по вопросам расы и поселений», а также выделить из аппарата Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности особых уполномоченных, что произошло летом 1943 года. Судетская инстанция РуСХА превратилась в самостоятельную организацию, которая, впрочем, сохраняла тес-[ ную связь с пражским филиалом Главного управления СС по вопросам расы и поселений. Руководителем по-новому организованной Судетской инстанции РуСХА стал доктор Геш, который в прошлом являлся руководителем учреждения РуСХА в Кёнигграце (протектораты). Прежде чем попасть по протекции Йоханнеса Пройсса на эту должность, он выступал в роли расового эксперта k в Литцманштадте. По заданию Гиммлера для ускорения «решения чешского вопроса» в июле 1943 года при главах окружных админи-| страций в трех судетских областях (Аусзиг, Троппау, Карлсбад) были введены должности референтов по вопросам расы и поселений. По своим функциональным обязанностям они соответствовали советникам по вопросам расы и поселений в отдельных районах протекторатов. Гауляйтер и имперский наместник Судетской области поручил главам окружных администраций использовать референтов при выдаче разрешений на бракосочетания между немцами и чехами, при установлении этнической принадлежности, при предоставлении прав гражданства, а также при усыновлениях, выдаче пособий на детей и решении вопросов опеки. Референты по вопросам расы и поселений в Аусзиге, Троппау и Карлсбаде должны были также осуществлять экспертизу, являлись ли чехи и «чужеродные элементы» «желательными», то есть попадали ли они в расовые группы RuS-1 и RuS-II. Повторюсь, уже в 1940 году Кёниг-Бейер говорил о том, что представители группы RuS-IIl в Судетах подлежали выселению, в то время как в протекторатах они считались «способными к повторному онемечиванию». В начале 1944 года руководство РуСХА сообщало, что до сих пор в Судетской области проводилась наиболее последовательная расово-этническая политика. Можно говорить о том, что в Судетской области эсэсовцы проводили наиболее активную деятельность по притеснению, которая обозначалась как «политика в отношении национальных меньшинств». В период с 1942 по 1944 год СС активно осуществляли в Судетах экспроприацию земель, принадлежавших чешским крестьянам. В данном отношении этническая политика СС мало чем отличалась от той, что проводилась в жизнь в протекторатах. Отличие состояло в том, что основанием для изъятий и экспроприации становилось пресловутое обвинение в «плохом ведении хозяйства». В некоторых случаях прикрытием служили военные цели. Дело в том, что «Имперский производственный закон» разрешал экспроприацию землевладения для «важных военных целей». На самом деле земля освобождалась для будущих немецких поселенцев. По ряду подсчетов, к октябрю 1943 года в Судетах было «изъято» 75 тысяч гектаров чешских земель, которые были переданы в немецкие руки. Здесь мы еще раз сталкиваемся с известным парадоксом эсэсовской этнической политики, который заключался в том, что в распоряжении нацистов не было достаточного количества «породистых» немецких поселенцев, дабы грамотно освоить отчужденные земли. Запланированное переселение немцев и «фольксдойче» в Судетскую область проходило со скрипом. По этой причине в 1941 году в Судетах было создано два рабочих штаба Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности: «Рабочий штаб — Западные Судеты» и «Рабочий штаб — Восточные Судеты». Несмотря на все их усилия, к концу 1942 года в Судетскую область удалось переселить всего лишь 3160 человек, подавляющее большинство из которых были выходцами из Румынии. Кроме этого, почти 2 тысячи человек в декабре 1942 года находились в различных переселенческих лагерях. В 1943 году много стараний по заселению Судет немцами предприняла структура Имперского комиссариата, которая занималась пемещением жителей Южного Тироля. Этот проект продвигался перед более успешно, но все равно не мог исправить общую картину. Успех был частичным. Не стоило забывать, что в немецкое военное производство вовлекалось все больше чехов — как жителей про-jj ректоратов, так и Судетской области. Если в 1941 году в германском военном производстве было задействовано только 4 тысячи чешских рабочих, то к апрелю 1944 года их число выросло до 102 тысяч человек. Вместе с тем количество проживающих в Судетской области ■чехов не только не сократилось, но напротив, выросло! Если в 1939 году оно составляло 300 тысяч человек, то в 1944 году в этой области s насчитывалось 400 тысяч чехов. Следовательно, первоначально запланированная депортация потерпела полную неудачу. В Судетах остались проживать все чехи вне зависимости от того, были они «способны к повторному онемечиванию» или нет.

Весной 1944 года высший полицейский и эсэсовский руководитель Богемии и Моравии Карл Герман Франк превратился не просто в первое лицо, курирующее этническую политику, но в ^фактического наследника Рейнхардта Гейдриха. Это позволило ему расширить свое влияние в Судетской области. Гауляйтер Хен-ляйн формально оставался на своем посту, но и из его компетенции были изъяты задачи, поставленные Гиммлером как имперским комиссаром по укреплению немецкой народности. На совещании в Карлсбрюнне Франк объявил, что начатое решение «чешского вопроса» отныне будет курироваться исключительно СС. Это касалось и протекторатов, и Судет. Франк был решительно настроен. Дабы осуществлять в Судетской области такую же «последовательную этническую политику», какую он проводил в протекторатах. Он заявлял, что «в связи с военным положением возможны случайные уступки (например, при выселении чешских крестьян), однако он намеревался никогда не терять из виду конечную цель, а именно «окончательное решение чешского вопроса».

Тем не менее более строгое применение расовых категорий в Судетской области не должно было свидетельствовать о том, что этническая политика СС в Судетах и протекторатах имела какие-либо практические различия. Обе области считались частями немецкого ,. рейха, за тем исключением, что Судеты были формально аннексированы, а Богемия и Моравия имели особый статус протектората. При осуществлении собственной политики эсэсовские чины посто-, янно подчеркивали, что эти территории неотъемлемо входили в «немецкое жизненное пространство». И Судетская область, и Моравия с Богемией подлежали основательной «германизации». Впрочем, можно было найти и некоторые различия. Если в Судетской области античешские мероприятия коснулись только незначительной части населения, то в протекторатах их ощутило на себе большинство чешских жителей. Однако в обоих случаях средства были одни и те же: экспроприация земель, расовые освидетельствования чехов, выселение «нежелательных элементов» и создание новых поселений из числа немцев и «фольксдойче». В обеих областях подобная «политика деэтнизации» остановилась на полпути, что было обусловлено военными действиями на Восточном фронте. Полученные результаты никак не соответствовали далеко идущим планам руководства СС. Их «блестящее осуществление» планировалось перенести на послевоенный период, именно тогда после предполагаемой победы немцев должна была осуществиться «тотальная германизация» Судет и протекторатов. В обоих случаях СС играли ключевую роль в осуществлении этнической политики, которая должна была войти в новую фазу после окончания войны. С точки зрения РуС-ХА эта деятельность была успешным «включением в управление» чешскими областями. И это неудивительно, ведь участие расовых экспертов в решении вопросов о предоставлений гражданства являлось важнейшей предпосылкой для осуществлений дальнейших планов по германизации. В одном из отчетов руководства РуСХА, который был датирован 1943 годом, сообщалось, что чешский опыт экспертов из состава РуСХА в перспективе должен был быть использован на всем «великогерманском пространстве» (читай — «в новых оккупированных областях») для практического решения всех этнических вопросов.

 

ЧЕШСКИЙ ОПЫТ КАК МОДЕЛЬ ЭСЭСОВСКОЙ ПОЛИТИКИ НА ДРУГИХ ОККУПИРОВАННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ

Начиная с ранней деятельности Пражского Земельного управления, руководимого Куртом фон Готтбергом, в недрах СС разрабатывалась особая расово-этническая и поселенческая политика, которая должна была реализовываться как на восточных, так и на западных оккупированных территориях. Точно так же как и в Праге, в оккупированной Польше создавались эсэсовские штабы, которые занимались «изъятием» «антигосударственного земельного владения», дабы тем самым подготовить немецкую колонизацию. По образцу Пражского Земельного управления в большинстве оккупированных немцами областей создавались особые ведомства Имперского комиссариата по укреплению немецкой народности.

Именно в Моравии и Богемии впервые был поставлен вопрос о выселении большинства ненемецкого населения. Подобные меры становились основной предпосылкой для создания новых немецких поселений, что служило мерой по германизации данного региона. В качестве главного критерия при принятии решения, какие чехи должны были «удаляться», а какие — оставляться на месте, с учетом политических и экономических аспектов, выступала пресловутая расовая значимость. Подготовительные работы и первые освидетельствования в ходе «расово-биологической инвентаризации» сулили дать «научно обоснованную» этническую картину чешского народа. Это было еще одной предпосылкой для успешной германизации региона. Даже если военная ситуация и очевидный недостаток немецких поселенцев не позволяли немедленно осуществить «деэтнизацию», то эта политика все равно оставалась инструментом, который Гиммлер намеревался использовать, чтобы в перспективе осуществить полное онемечивание Богемии и Моравии. То, что при «деэтнизации» примерно 3,6 миллиона человек должны были депортироваться в Сибирь или вовсе «упраздняться», рассматривалось Гиммлером исключительно в качестве экономической, но отнюдь не морально-этической проблемы,

Вторым полем для расово-поселенческих экспериментов СС стали западные области оккупированной Польши. Здесь эсэсовские эксперты уже осенью 1939 года стали применять испытанную в протекторатах модель экспроприации земельных владений. Подобная задача возлагалась на специальные оперативные группы СС (айн-затц-группы). Именно в Западной Польше расовые специалисты из РуСХА стали совершенствовать свои методы расового отбора. На этот раз они намеревались провести расовое освидетельствование миллионов поляков и польских «фольксдойче».