ЗАНЯТИЯ ПО БИОЛОГИИ - ОСНОВА РАСОВОЙ ИНДОКТРИНАЦИИ

В «Майн кампф» Гитлер писал об обучении в школе: «Вопрос о здоровом национальном сознании народа есть в первую очередь вопрос о создании здоровых социальных отношений как фундамента для правильного воспитания индивидуума. Ибо только тот, кто через воспитание в школе познакомился с культурным, хозяйственным и прежде всего политическим величием собственного отечества, сможет проникнуться внутренней гордостью по поводу того, что он принадлежит к данному народу. Под этим углом зрения мы должны перестроить все учебные программы и постепенно реорганизовать дело воспитания так, чтобы наш молодой человек, заканчивая школу, выходил из нее не полупацифистом, демократом и т. п., а настоящим немцем».

Проблему воспитания Гитлер видел не только как вопрос формирования души. Он ставил и задачу развития тела, что относилось не только к физическим, но и к расовым качествам молодежи. «Наше государство должно поставить все дело воспитания так, чтобы суметь вырастить поколение, которое действительно окажется на высоте предстоящих задач. Победа достанется тому народу, кто первый сумеет встать на этот путь. Венец всех задач нашей постановки воспитания должен заключаться в том, чтобы со всей отчетливостью поставить перед молодежью в первую очередь проблему расы. И умом, и чувством наша молодежь должна понять, что это — главная из главных и центральная из центральных проблем. Ни один юноша и ни одна девушка не должны покидать стен школы, не поняв до конца, какое гигантское решающее значение имеет вопрос о чистоте крови. Только так создадим мы основы расового возрождения нашего народа. Только на этих путях выкуем мы все предпосылки нашего дальнейшего культурного развития- Ибо мы должны помнить, что все физическое и умственное воспитание в конечном счете может быть полезно лишь для тех людей, кто понял принципиальную важность расовой проблемы и готов действительно сделать все необходимое для сохранения чистоты расы».

С того момента, когда пришедшие к власти национал-социалисты стали требовать вынесения -«расового вопроса» и «проблемы чистоты крови» на первый план, школьные занятия по биологии претерпели весьма существенное изменение. Акцент в них был сделан на наследственность и расовое учение.

Преобразование школьных программ по биологии осуществлялось силами Национал-социалистского союза немецких учителей («Лерербунда») и Немецкого союза биологов. Изменение школьной программы шло в два этапа. Первый шаг касался отдельных аспектов школьного образования, в частности введения в программу занятий расового учения. Данному шагу предшествовали приказы Имперского министерства образования. Второй шаг предусматривал разработку конкретных директив и заново сформированных школьных программ, что, по сути, стало происходить только в 1938 году.

До появления в 1938—1939 годах специально утвержденных учебных программ «расовый компонент» вводился в школьные занятия министерскими указами. Когда нацисты пришли к власти, в школах действовали учебные планы, утвержденные еще в 1925 году. Поскольку нацистская унификация школы затянулась на несколько лет (чего нельзя было сказать о других областях общественной жизни Германии), то единственным подспорьем для учителей были короткие определения, данные новыми властями.

13 сентября 1933 года Бернхард Руст, министр науки, искусства и народного образования Пруссии, издал следующий приказ: «Знание основополагающих биологических сведений и их применение на примере отдельного человека являются необходимой предпосылкой для обновления нашего народа. Ни один ученик, ни одна ученица не могут выйти во взрослую жизнь, не обладая этими фундаментальными знаниями. Поэтому вплоть до окончательного урегулирования программ учебных занятий я предписываю:

1. В выпускных классах всех школ, а также в 9 классах классических учебных заведений безотлагательно приступить к преподаванию основ таких предметов, как генетика, расовое учение, расовая гигиена и демографическая политика. При этом за основу для преподавания этих дисциплин должна браться биология, занятия по которой должны занимать не менее трех учебных часов в неделю. В случае плотного расписания эти учебные часы должны быть выделены за счет занятий по математике и иностранным языкам. Однако в силу того, что биологическое мышление должно стать основополагающим принципом для всех остальных учебных предметов, то отчасти принципы указанных выше дисциплин должны освещаться на занятиях по немецкому языку, истории и географии. При этом соответствующие учителя должны координировать свою учебную программу с преподавателями биологии.

Проверки знаний этих материалов являются обязательными для всех учеников. От данных проверок никто не может быть освобожден.

Я оставляю за собой право либо лично, либо через особых уполномоченных проверить качество этих знаний у заканчивающих и получающих аттестат зрелости учеников. В случае если знания окажутся недостаточными, то весь выпуск должен будет вновь пройти данный курс.

Данное распоряжение вступает в силу с 1 октября 1933 года».

Как видим, основным требованием этого приказа являлось воспитание «биологического мышления». Причем занятия по биологии в этом процессе должны были играть центральную роль. На них школьники должны были получить коктейль из основ генетики, расового учения, расовой гигиены и принципов нацистской демографии. Формирование «биологического мышления» могло идти даже в ущерб историческим и географическим знаниям. Серьезность данной установки подчеркивалась, когда говорилось о выборочной проверке выпускников.

Поскольку на тот момент не было принято специальных школьных программ, то было принято решение издать в помощь учителям специальное пособие. Таковым стала книга Пауля Бромера «Преподавание биологии и народное образование». Чтобы нагляднее показать связь занятий по биологии с новой расовой доктриной, приведем отрывок из нее:

«Как случилось, что теория Дарвина вызвала столь много противоречивых толкований, перешедших в самую настоящую перебранку? Его коллеги-биологи стали вскоре подчеркивать одну из отрицательных сторон закона о наследственности... Первоначальный успех теории связывался с тем фактом, что происходящее в природе было сведено к простейшей формулировке, объяснявшей буквально все... В дополнение к этому отмечалось стремление к механическому объяснению происходивших явлений, выразившееся в философии позитивизма. Собственно говоря, теория Дарвина — механистическая...

С педагогической точки зрения перед школой встает задача насаждения в ходе изучения биологии как предмета народного мнения и воли, в противовес дарвиновским идеям, поскольку эти идеи не служат педагогическим целям. Их толкование носит международный характер, так как они охватывают все страны мира, основываясь на якобы вытекающих из них законах. В имеющейся литературе по этому вопросу рассматриваются чуждые нам животные и растения, а селекция производится на базе отдаленных от нас местностей, основывается на мимикрии, защитной окраске и адаптации. В результате наши студенты получают познания об индийской пищевой моли, присасывающихся насекомых, липких листьях и тому подобном, но не о паразитах, уничтожающих плоды в наших садах и наносящих огромный урон нашему сельскому хозяйству. Студенты знакомятся с австралийскими сумчатыми, но не имеют представления о животных и растениях, встречающихся в наших лесах и полях.

Такие знания полезны для исследователей, но не для людей, не являющихся экспертами в области биологии. Нет никакого преувеличения в утверждении, что большинство вопросов, изучаемых в биологии» далеки от жизни, от нашей родины и народа. Причина такого состояния дел в изучении биологии заключается главным образом в том, что, следуя тенденциям времени, идеи Дарвина стали основополагающими и в наших школах...

Включение физиологической точки зрения в изучение биологии ведет к специфической технической процедуре, к разработке и усовершенствованию этого школьного предмета с учетом имеющегося опыта. В этом плане за прошедшие несколько лет сделан значительный шаг вперед. Однако основная проблема заключается не в этом, и речь идет не столько об улучшении учебного процесса, сколько о необходимости трансформации самого вопроса и переориентации на новую концепцию природы. Прежде всего в обучение должна быть введена физиология, которую не следует истолковывать как нечто второстепенное. С самого начала школьникам необходимо давать общую концепцию предмета, но только не энциклопедического толка. Они должны понимать, что за отдельными моментами стоит целое. Возьмем, например, эксперимент, демонстрирующий действие слюны на сахар. Факт этот интересен не только сам по себе, ведь он показывает процесс, обеспечивающий сохранность всего организма. Или рассмотрим феномен зрения: глаз сам по себе не дает реального ощущения окружающей среды, но вызывает взаимодействие различных органов человека. В результате этого зрительное восприятие обеспечивается всем организмом.

Эти примеры показывают, каким образом физиология влияет на целое: во-первых, путем задействования всего организма и, во-вторых, за счет обеспечения заданного в целом. Таким образом, подтверждается концепция о том, что любое свершение планируется как часть общего достижения и что при этом функционирует весь организм, в котором все происходящее регулируется. Если мы ознакомим ученика с такой концепцией на ряде конкретных примеров, то вооружим его современным методом наблюдения и создадим базу органичного народного мышления. Естественно, подобное должно быть сделано и в других учебных предметах...

Значение физиологических идей в процессе изучения ботаники и зоологии подчеркивается введением такого предмета, как антропология. Физиологические процессы, происходящие в растениях и животных, с которыми знакомятся школьники, способствуют пониманию ими соответствующих процессов в людях. Изучение антропологии помогает обучению вопросам гигиены и рациональному образу жизни. Индивидуальная гигиена является необходимым условием для расовой гигиены, что особенно важно. Следовательно, изучение физиологии должно быть обязательно связано с этой проблемой. Это даст успех только при тотальном взгляде на суть вопроса и должно быть распространено на изучение всех аспектов биологии.

Концепция целостного взгляда на суть вопроса наиболее отчетливо прослеживается при изучении растительного и животного мира... Эта идея была понята и применена многими методистами как основной принцип организации дела. Но и это еще не все. За ней стоит отрицание устаревшей тенденции исследования, отыскание подходящих методов изучения предмета и формулирования национальных подходов в целях обнаружения внутренних связей в явлениях жизни. Метаболические изменения в тесных биотических сообществах свидетельствуют о развитии природы, и когда мы придем к пониманию того, что весь мир есть не что иное, как живое пространство для одного биотического сообщества, мы сможем открыть определяющие взаимосвязи и создать концепцию природы, не противоречащую религии, что вполне возможно при чисто механистическом подходе.

Сказанное соответствует духу народного образования. На основе разработки законов биологии мы сможем перейти к рассмотрению эмоциональной жизни школьника: он должен видеть в Германии свое собственное «жизненное пространство» и ощущать себя звеном германского биотического сообщества, связанного с его судьбой. Более того, он должен воспринимать всех немцев как своих родственников по крови, как братьев. Если мы достигнем этой цели, партии и классовые различия отпадут. Вместе с тем в смысле гражданственности будет сделано гораздо больше, чем при изучении правительственных и административных распоряжений.

Поскольку теория биотического сообщества играет важную роль в приобретении биологических знаний и приобщении учеников к органичному народному мышлению, необходимо, чтобы она была положена в основу учебного плана в школах. Выходя на открытое пространство, мы всегда проходим мимо животных и растений в их специфической жизненной среде, в которой они образуют биотические сообщества. И это не механическая система, требующая естественного приспособления организмов, а реальная жизненная среда. Эта жизненная среда представляет собой не только внешние границы размещения сообщества, но и связывает ее обитателей друг с другом. Тот, кто при изучении концепции биотического сообщества будет исходить только из организационного принципа, не проникнет в глубину значения биономики. Он окажется перед глубоким водоемом, но не сможет ничего почерпнуть из него, хотя его спутники и будут изнывать от жажды. Таким образом, вопрос заключается в способности открыть школьникам народные ценности.

В то же время возникают дидактические моменты, которые нельзя упускать из виду. Прежде всего, следует предусмотреть, чтобы преподаватель при ознакомлении учеников с концепцией живого сообщества регулярно водил их на экскурсии за пределы школы, на природу, — для сбора наблюдений и их последующей оценки. Это будет ознакомление школьников с реальной жизнью, а не приобретение знаний, изучая «скелеты животных и их кости». «Музейной» биологии не место в школьной программе, которую мы намереваемся разработать. На первое место должно выйти ознакомление учащихся с реальной жизнью. Вместе с тем такие занятия должны служить дополнением, но не источником формирования взглядов.

Поэтому недостаточно совершить экскурсию в биотическое сообщество, скажем, в ближайший лесок. Да и делать это надо не чаще одного раза в сезон. Сколь разительным будет эффект, который произведет на нас тот же лесок ранней весной, когда земля покрыта ковром анемонов и других цветов, и в середине лета при преобладании мистических полутеней, когда стволы деревьев выглядят, как колонны в соборе. Тот, кто вдыхает атмосферу окружающей природы, проникаясь ее сущностью, начинает любить свою родину и желает подъема и благополучия, в котором он и сам может принять участие, используя концепцию биотического сообщества. А самое главное — знания школьников не ограничатся только биологией, они будут включать в себя знание родной страны.

Подобные вылазки в биотическое сообщество необходимо совершать, как мы уже отмечали, неоднократно, чтобы уметь замечать происходящие в нем метаболические изменения. Сезонные изменения организма играют значительную роль в метаболизме. Отсюда проистекают важные методологические выводы. Большинству школ предоставляется возможность ознакомления в течение учебного года с разными видами биотического сообщества, благодаря чему расширяются познания жизненного пространства и его обитателей, Жизнь-то ведь разнообразна. Исходя из моего собственного опыта, в течение одного только года можно без больших усилий ознакомить школьников с тремя, а то и с четырьмя биотическими сообществами, придавая, однако, большее внимание одному из них. При этом целесообразно производить знакомство сразу с несколькими биотическими сообществами, чтобы хватило времени на сезонные вылазки.

В результате летний период может быть использован в большей степени для сбора информации и наблюдений, тогда как зима более удобна для подведения итогов...

Исходя из культурных соображений, следует внести еще одно изменение в преподавание биологии. В обычной литературе антропология рассматривается как дополнение к биологии. Человек описывается в этих книгах более подробно, чем остальные млекопитающие, но с той же точки зрения. Единственное различие заключается в том, что на основе знания структуры и функционирования различных органов даются рекомендации по сохранению здоровья, в результате чего изучение антропологии является руководством для интеллигентного образа жизни.

И все же получаемые знания остаются просто знаниями, ничего не добавляя к интеллектуальной или религиозной культуре учащихся... Более того, эти знания должны быть обогащены сведениями особого характера, поскольку немец обязан думать не только о себе самом, но и о службе народу.

Наша цель состоит в том, чтобы сделать человека не только объектом изучения природы, но и субъектом ее биологического рассмотрения. Точнее, каждый человек должен обладать определенным объемом знаний о структуре и функциях «различных систем своего организма», а также знать, как сохранять здоровье. Поэтому следует приветствовать методологическую установку на изучение антропологии, предшествующее изучению биологии. Аналогично и в зоологии вполне возможно рассмотрение таких аспектов, как пищеварение, дыхание и тому подобное, с последующим переносом их в антропологию. Ботаника также предоставляет большие возможности для подготовки к изучению антропологии... Вместе с тем на занятиях по биологии необходимо постоянно рассматривать место человека в природе, проводя дискуссии по этой теме. Сделать это можно довольно просто, взяв за основу биотическое сообщество. Лучше всего начинать с темы «Дом и семья», где человек предстает как хозяин, который заводит животных и растения для собственных целей или для удовольствия. Он предоставляет им укрытие, пищу и заботится о них, обеспечивает их размножение и саму жизнь. Без него большинство домашних животных и растений на приусадебном участке погибнут. Таким образом можно показать простейшее отношение человека к природе, его стремление управлять природой, соединение утилитаризма с радостью в восприятии красот природы и любви к ней. Подобные собеседования можно проводить при изучении биотических сообществ в садах, на полях и лугах.

Проведение «антропологической идеи» при изучении биологии, на мой взгляд, вернет нас к антропоцентрической точке зрения, которая часто подвергалась нападкам, а вместе с тем придаст педагогике утилитарный характер. Чаще, чем раньше, будут обсуждаться домашние животные, полезные растения и их паразиты, и вся евгеника с позиций индивидуума и расы. Антропоцентрика утверждает, что природа создана исключительно для человека. Мы же решительно отвергаем такую постановку вопроса, считая в своей концепции, что человек является только звеном в цепи живой природы, как и любой другой организм. С другой стороны, непреложным фактом является и то, что человек стал ее хозяином и намерен расширить свое влияние на нее. Изучение естественной истории поможет это уяснить.

Основной задачей преподавания является не получение учениками теоретических знаний, а привитие им радости от общения с природой, любви к родной земле и стране, а также достижение практических целей. Кое-кто может назвать такой подход утилитарной педагогикой. Мы считаем большой ошибкой, если биология не занимается проблемами сельского хозяйства, лесоводства, садоводства и рыболовства, да и вообще вопросами практической жизни нашего народа. Школа — не исследовательская лаборатория, а институт, цель которого — дать образование немцам, чтобы они заняли со временем соответствующие посты. Мы должны отойти от односторонней утилитарной точки зрения на педагогику и приблизить ее к жизни.

Наиболее важной, как мне кажется, задачей изучения биологии является ориентация ее на концепцию биотических сообществ. Но она должна базироваться на другой идее. Как мы уже говорили, основная задача учебной концепции — внушить ученикам, что Германия является их жизненным пространством, с которым они кровно связаны. Мы показали довольно подробно, что биономический подход к этому вопросу учит: организмы, находящиеся в одном жизненном пространстве, зависят друг от друга, а каждое звено должно неуклонно выполнять свою функцию. Если это поймет все человеческое сообщество, если любой немец будет чувствовать себя звеном биотического сообщества и воспримет идею кровного родства всех немцев, то классовые различия и классовая ненависть не станут более принимать ту острую форму, как это имело место в прошлом, вследствие неправильного понимания связей, объединяющих все сословия. Как только каждый немец станет воспринимать Германию в качестве своего жизненного пространства и чувствовать себя звеном в биотическом сообществе, он осознает, что любой индивидуум в этом метаболическом сообществе должен выполнять стоящую непосредственно перед ним важную задачу. Такой надындиви-дуалистический подход обеспечит наилучшие условия для гражданственности. Наиболее полно это осуществится, когда понимание перейдет в действие.

Расовая евгеника работает в этом же направлении в деле обучения школьников на национальной основе. Хотя эта тематика затрагивает биологию как предмет в самом конце обучения, необходимо, чтобы концепцией были охвачены все типы школ, не ограничиваясь дискуссиями по антропологии. При этом следует неоднократно повторять, что биологические законы, обязательные для животных и растений, касаются и человека. Так, например, знания генетики этих организмов могут быть в общих чертах применены к человеку. Следовательно, изучение размножения животных и культивации растений подводит к концепции расовой биологии. Естественно, более углубленное обсуждение этих вопросов целесообразно проводить при изучении антропологии.

Дело не в том, чтобы школьники обладали знаниями по всем вопросам евгеники, достаточно, если они будут знать ее мотивацию. Расовая евгеника представляет большую ценность для школ благодаря своему образовательному смыслу. Если идеология биотического сообщества вырабатывает чувство принадлежности к народу и государству, то расовая евгеника способствует проявлению воли к борьбе за процветание и здоровье биотического сообщества.

Одновременно целесообразно проведение дискуссий о семье и необходимости ее укрепления с биологической точки зрения, что, к сожалению, многие современные педагоги упускают из виду. Семья, в конце концов, представляет собой самое маленькое биотическое сообщество, поскольку образует зачаточную ячейку государства. Если мы будем рассматривать такие вопросы, как индивидуальная гигиена и расовая евгеника, генетика и секс, в единой концепции, то наши усилия увенчаются успехом. При проведении дискуссий о семье мы озабочены не столько расширением знаний школьников» сколько прививанием им чувства ответственности, с тем чтобы они стали понимать глубинное значение человеческой жизни и необходимости продолжения рода, а также передачи наследственности, полученной ими от предков (смешение рас отрицательно скажется на потомстве).

Таковы соображения, касающиеся этнологии немецкого народа. Если что и подлежит дискуссии, так это то, когда конкретно необходимо осуществлять эти нововведения. Как мы показали, такой переход уже подготовлен изучением зоологии и ботаники, к которому добавится изучение антропологии.

Небольшое замечание по вопросу этнологии: знание физических и духовных особенностей отдельной расы не слишком-то ценно, если не приводит к осознанию необходимости борьбы против ухудшения расовых ценностей германской нации и не вызывает у школьников убежденности в том, что сам факт принадлежности к немецкой расе означает повышенную ответственность...

Методы преподавания расовой евгеники будут зависеть от типов школ. Даже простейшие деревенские школы не должны уходить от этой проблемы. Разница будет заключаться в том, что тамошние школьники будут иметь большие познания в области размножения животных и культивации растений. Поэтому простейшие законы наследственности могут быть сформулированы без особых трудностей и без проведения исследований клетки и применения теории хромосом. Дети знакомы с симптомами дегенерации животных и растений, следовательно, им нетрудно найти признаки дегенерации и у людей. Но это обусловливает необходимость введения расовой евгеники в школьные программы по зоологии и ботанике. Эти идеи при удобных случаях могут быть затронуты и на занятиях по географии и истории и рассмотрены полностью на уроках антропологии. Ни один ученик даже начальных школ не должен заканчивать свое обучение, не осознав, что и на него ложится часть ответственности за будущее отечества, что он является лишь звеном в цепи предков и потомков, основой новых поколений. В средних школах расовой евгенике может быть посвящено больше времени: ученики старших классов более зрелые, чем ребятишки в начальной школе. Но и здесь необходима предварительная подготовка к восприятию этой теории на занятиях по зоологии и ботанике. Да и в преподавание истории следует вносить элементы расовой евгеники, поскольку, как известно, современные историки пришли к выводу, что крах античного мира произошел вследствие смешения рас...

При рассмотрении вопросов семьи , расы и евгеники целесообразно с методологической точки зрения добиваться высокой активности учащихся в ходе занятий. В частности, можно предложить им составить свое генеалогическое древо, насколько это возможно. В дополнение преподаватель может задать вопросы о физической характеристике родителей и предков (рост, фигура, форма головы и лица, цвет волос и глаз, форма носа и тому подобное), об их интеллектуальных и характерологических особенностях и проявлениях (например, отвага на войне, научные и литературные публикации, музыкальные композиции и так далее), продолжительности жизни и причине смерти, деформациях и наследственных отклонениях, количестве детей у родителей. В такого рода информации ученики будут непременно заинтересованы- Однако при рассмотрении вопроса о наследственных нарушениях преподаватель должен быть очень осторожным, чтобы не вызвать у ученика чувства неполноценности и даже опасения. Излишне говорить, что в этих вопросах следует соблюдать определенную конфиденциальность. В каждом классе можно использовать подобный дополнительный материал, который послужит основой преподавания в вышеупомянутом плане».

15 января 1935 года приказ, отданный Бернхардом Рустом, который до этого имел силу только для прусских школ, был распространен на все средние и старшие школы Третьего рейха. С одной стороны, это было связано с централизацией и унификацией школьного дела. С другой стороны, Руст заявил, что расовая гигиена и расовое учение могут содействовать формированию у школьников «политической воли». Именно с этого момента стали появляться специальные пособия для учащихся. Одним из первых стал учебник Якоба Графа «Учение о семье и расовая биология». Акцент в нем делался на вопросах наследственности. Что же преподносили немецким детям национал-социалистские учителя?

Практическое изучение школьников на предмет их расовой принадлежности

«Во 2-м тысячелетии до нашей эры арийцы (нордическая раса) овладели Индией и создали там арийскую культуру. Вместе с тем они заложили основы усиления и процветания Персидской империи. Античная эллинская культура наложила свой отпечаток на нордических иммигрантов. Рисунки, дошедшие до нас, а также описания того периода свидетельствуют, что эллины, пока поддерживали чистоту своей расы, были людьми высокого роста со светлым цветом лица, светлыми глазами и волосами.

Римская империя была основана италийцами, потомками кельтов. С исчезновением нордического компонента — имеется в виду нордическая кровь — могущественная империя потерпела крах.

В жилах готов, франков, вандалов и норманнов текла нордическая кровь. Ренессанс охватил только западную часть Римской империи, не коснувшись ее восточных составных частей, так как на западе нордическая кровь в лице лангобардов стала созидательной силой. Остатки западных готов образовали Испанскую империю.

Распространение христианства в Северной и Западной Европе было поддержано нордическими племенами. Представители нордической расы, стремившиеся к духовной свободе, играли ведущую роль в Реформации.

Нордическая энергия и целеустремленность характерны для престижа таких небольших народностей, как голландцы и шведы.

Потомки северных франков, готов и германцев основали мощную и великую Францию, и даже Российская империя была создана норманнами. Открытие Северной Америки, Южной Африки и Австралии принадлежит англосаксам — потомкам саксов и норманнов. Повсюду нордическая созидательная сила создавала мощные империи с высокими идеалами, и к настоящему времени арийские языки и культурные ценности разбросаны в различных частях мира, хотя созидательная нордическая кровь во многих местах уже практически перевелась. Этнологические исторические исследования доказывают, что нордическая раса дала миру гораздо больше высокоталантливых представителей человечества, чем любая другая.

Нордические смелость и мужество являются не только непременным условием поддержания воинственности народов нордического происхождения, но и предпосылкой для выработки новых великих идей.

Как научиться распознавать расовую принадлежность отдельных людей.

Необходимые условия:

1. Получите представление о духовных характеристиках различных рас.

Подберите в качестве иллюстраций этнологические примеры из документов, преданий и поэзии. Затем подчеркните места, в которых описываются тип и образ духовного выражения.

Выясните, каковы могут быть выражения лица, жесты и движения, позволяющие сделать вывод о характере расовой духовности?

Определите физические характеристики, тесно связанные со специфической расовой духовностью отдельной личности.

Попробуйте определить присущий отдельным личностям характер расовой духовности на примерах, взятых из преданий и поэтических творений, на предмет вскрытия ее внутренней сущности. Понаблюдайте за людьми в своем собственном окружении.

Сделайте подборку пропагандистских плакатов и карикатур по расовой схеме. Какое представление красоты подчеркивается: а) в публикациях о спорте и путешествиях и б) в косметической рекламе? Как изображены охотники, скалолазы, пастухи?

Соберите вырезки из иллюстрированных журналов, газет и других публикаций с фотографиями крупных ученых, государственных деятелей, артистов, художников и других выдающихся лиц (в области экономической жизни, политики, спорта). Определите их расовую принадлежность и примесь, исходя из физических данных. Проделайте то же самое с изображениями великих людей различных национальностей и времен.

Рассматривая монументы, памятники и бюсты, обращайте внимание на расу изображенных личностей, исходя из их облика, происхождения и физических характеристик. Попытайтесь согласовать все это с их расовой духовностью.

Внимательно присматривайтесь к людям, расовые особенности которых привлекли ваше внимание, — на их поведение, манеру движения и разговор, их выражения и жесты.

Присмотритесь к евреям: как они ходят, каково их поведение, жесты и движения во время разговора.

Что вам бросается в глаза, когда еврей говорит или поет?

Чем занимаются евреи из числа ваших знакомых?

В каких профессиях евреи заняты не бывают? Попытайтесь объяснить это обстоятельство характером еврейской души.

В каких преданиях, описаниях и поэмах вы нашли физические характеристики евреев (кроме сказки братьев Гримм «Еврей в колючках», «Дебета и кредита» Густава Фрайтага, «Голодного пастора» Вильгельма Раабе, «Венецианского купца» Шекспира)? Приведите еще примеры».

Появление в школьных предметах расового учения по времени совпадало с «борьбой против национальной дегенерации». Новые предметы как бы дополняли общий комплекс мер, в частности принятие закона о наследственных заболеваниях и введения квот для евреев на посещение школы. Все это было разными гранями нового евгенического проекта. Но на ранней стадии укрепления нацистской диктатуры не существовало единых критериев и программ, что придавало процессу воспитания «биологического мышления» черты некоего учительского произвола.

Следующий важный министерский приказ был принят 1 августа 1938 года. В нем говорилось: «Школа должна заботиться о национально-политическом воспитании с той целью, чтобы ученики во время своего школьного обучения привыкли чувствовать себя составной частью рода, к которому они принадлежат. Для достижения этой цели их надо приучить самостоятельно заполнять свои семейные родословные. Навыки этого надо прививать уже в начальной и средней школе. Надо предусмотреть возможность, чтобы каждый что-то мог сказать о своей семье. При этом надо обращать внимание на то, чтобы дети указывали на здоровые, а не болезненные явления в своем роду и семье». То есть наследственные болезни должны были восприниматься как отрицательные свойства, которые подтачивали «родословное древо». «Здоровые» предки, напротив, должны были считаться идеалом, к которому должен был стремиться каждый немецкий человек. Школьникам должна была прививаться мысль о том, что наследственное здоровье каждого отдельного человека являлось общенациональным делом.

Вряд ли имеет смысл продолжать перечисление и цитирование учебных пособий и программ по биологии, в которых делался акцент на расологии и расовой гигиене.

В директивах и учебных программах для общеобразовательных школ, сформулированных в 1939 году, общей учебной целью считалось воспитание немецкой молодежи «для полного предоставления себя на службу фюреру и народному сообществу». Целью же занятий по биологии была попытка согласовать национал-социалистское мировоззрение и законы природы, сделав акцент на расовой гигиене и необходимости сохранения в чистоте собственной расы. Политическая индоктринация усиливалась прежде всего в старших школьных классах, когда идеологические темы превалировали над сугубо учебными, В учебных программах старшей школы подчеркивалась «исключительная мировоззренческая значимость занятий по биологии».

Упомянутый выше указ был несколько расширен и конкретизирован указом «О наследственном учении и расовой теории в рамках школьных занятий» от 15 января 1935 года. Его добавлял принятый министерством воспитания, науки и народного образования «Перечень учебных средств по наследственному учению, наследственному здоровью, расовой теории и демографической политике». Эти документы предписывали сделать упор в ходе соответствующих занятий на учение о семье с целью «усиления воли к расово сознательному семейному долгу». Говоря о демографической политике» подчеркивались значимость увеличения рождаемости и проблемы эмиграции. Как отмечалось выше, расовая теория была стержнем не только биологии, но и учебника по «Жизневедению», в истории, географии, немецкого языка, литературы, рисования и гигиена даже пения. Занятия по истории преподносили все исторические события с точки зрения развития и борьбы нордической расы, снабжая обильными цитатами из Розенберга. Это предопределило тот факт, что, вопреки национал-социалистским пропагандистским штампам о значении народа, занятия по истории воспитывали презрение к «массе», чье значение в историческом процессе сводилось фактически к нулю. Значение расового мышления для формирования исторических знаний по истории подчеркивалось также «Предписанием имперского министерства для занятий по истории». Этот документ определял единый тип занятий по истории.

Биологичность была отличительной чертой всей расовой политики в Третьем рейхе. В некоторой мере для этого имеются объяснения. Появление эволюционной теории Дарвина поставило под сомнение христианское учение о божественном творении человека. Человек потерял свое привилегированное положение в мире, он стал всего лишь продуктом эволюции. С одной стороны, подобный уклон в биологию был присущ официальным установкам национал-социалистского государства. Теории Ганса Гюнтера были лишены

каких-либо мифических составляющих, столь присущих работам ариософов.

Писатель Людвиг Хариг в свое время был слушателем педагогического училища в Идштайне. Он вспоминает о новациях в педагогике: «Учителям вменялось в обязанность готовить детей к тому, что в случае войны они должны сражаться с врагами, проявлять храбрость и самопожертвование, чтобы однажды превратиться в повелителей Европы и всего мира. Гнев немцев должен быть направлен против всего, что не является немецким».

Что можно считать «немецким», зависит от «расового происхождения». Тот, кто не отвечает критериям туманной расовой науки, никогда не будет своим. Учителя гитлерюгенда в первую очередь должны были озаботиться проблемой пробуждения в детях «истинного расового чувства». Как уже отмечалось выше, Гитлер требовал: «Ни один мальчик и ни одна девочка не покинут школу, не получив знаний о сущности и необходимости такого понятия, как чистота крови». Для того чтобы учителя понимали предмет преподавания, был издан труд «Еврейский вопрос на учебных занятиях». В нем недвусмысленно утверждалось: «Расовый и еврейский вопрос есть центральная проблема национал-социалистского мировоззрения. Решение этой проблемы будет гарантией для существования национал-социализма и нашего народа на вечные времена».

Каким образом преподавался «еврейский вопрос» детям? Давалась следующая рекомендация: «Чем естественнее и проще излагается материал, тем лучше он будет усвоен. В качестве введения можно прибегнуть к примерам из естествознания...» Далее следовали аргументы: в животном мире виды зверей не смешиваются. Никогда олень не возглавит стадо серн, а самец-скворец выберет себе самку-скворчиху. «Животные одного вида тянутся друг к другу и воспроизводят тот же самый вид, И только там, где человек вмешивается в природу и искусственно скрещивает животных, получаются помеси, ублюдки и ненатуральные виды, объединяющие в себе худшие качества». Затем приводились убедительные примеры,

Рудольф Банушер посещал школу в Гамбурге. Он до сих пор с болью вспоминает о перенесенных издевательствах во время уроков по «расовой науке»: «Учитель поставил меня перед классом. Затем спросил учеников: «Вы знаете, кто такой ублюдок?» Класс молчал. Каждый из детей слышал на занятиях по биологии об ублюдках. После короткой паузы учитель ткнул пальцем в мою сторону: «Вот он. Его мать еврейка. Этим все сказано».

Банушер чувствовал себя в эту минуту как в страшном сне. Словно прокаженный, он стоял перед классом. Как поведут себя ученики? До сих пор Рудольф не перестает удивляться реакции одноклассников. Они вообще никак не отреагировали на слова учителя. Многие из них происходили из богатых консервативных семей. Родители старались уберечь детей от «нового духа». Однако в школе Рудольфа было много и таких, кто уже впитал в себя яд ненависти к евреям из детских книг, напечатанных в издательстве нюрнбергского гауляйтера Юлиуса Штрейхера. Его газета «Дер Штюрмер» стала Трибуной, откуда звучали проповеди воинствующего антисемитизма. Книги «Ядовитый гриб» и «Не верь лису на лужке и клятвам еврея» заполонили Германию. Ганс Негель, ходивший в школу в Нюрнберге, вспоминает о содержании книг: «Мы внимательно изучали эти книги. Для нас было очевидно, что еврей — это злой человек». Гюнтер Гловка из Магдебурга добавляет: «Евреи были показаны нам как несчастье Германии. В газетах на эту тему публиковали массу статей и карикатур. Школа не препятствовала тому, что мы становились молодыми антисемитами». Герхард Вильке, посещавший школу в Берлине, рассказывает о позиции учителей: «Наши учителя все время настраивали нас против евреев. На занятиях по расовой науке нам сказали, что германская раса — ведущая и лучшая раса мира».

Учителя Герхарда Вильке точно следовали предписанию министерства воспитания. Глава этого ведомства Бернард Руст рекомендовал учителям следующее: «При обсуждении темы европейской расы и особенно расовой теории немецкого народа необходимо нордически сбалансированной расовой смеси нынешнего немецкого народа противопоставить расово чуждые иностранные группы, особенно еврейство. Следует в убедительной форме обрисовать опасность расового смешения с чужеродными группами. Свое предназначение смогут выполнить лишь те народы, которые решают свои исторические задачи, соблюдая расовую чистоту».

Теоретики национал-социалистской педагогики не скрывали, что намеревались проводить селекцию среди воспитанников. Один из ведущих нацистских педагогов Ноль в 1947 году издал свою работу «Характер и судьба», которую он начал писать еще при Гитлере. Это и предопределило ряд расистских пассажей, содержащихся в этой книге: «Основной предпосылкой для расовой селекции является не мутация, а отбор. Здесь пересекаются и евгеника, и педагогика».

 

СОЦИАЛИЗАЦИЯ И СОЦИАЛЬНАЯ СЕЛЕКЦИЯ?

Формирование общей системы социализации молодежи в Третьем рейхе происходило не сразу. Если во времена Веймарской республики основным институтом социализации была школа, то с приходом нацистов к власти к ней прибавился ряд новых организаций. Наиболее важное значение среди них имел гитлерюгенд.

Уже 23 августа 1933 года Руст, как министр воспитания Пруссии, издает приказ «Об обязательных связях школы и гитлерюгенда». В нем гитлерюгенд упомянут как «один из молодежных союзов, занимавшихся воспитанием молодежи наряду со школой в национал-социалистском государстве». Согласно этому приказу гитлерюгенд получает особые привилегии, в частности, еженедельно школьники, состоящие в гитлерюгенде, освобождались от послеобеденных занятий для участия в его акциях. Однако окончательное оформление приоритетности работы гитлерюгенда в школе было обозначено со введением Дня государственной молодежи, в ходе которого школьники — члены гитлерюгенда — освобождались от занятий каждую субботу. Кроме этого, приказом прусского министра науки, искусства и народного образования U И G № 2762 от 7 октября 1933 года первое воскресенье ноября должно было быть посвящено молодежи. В этот день гитлерюгенд работает совместно с «Национал-социалистским народным вспомоществованием» (они совместно участвовали в работе «Зимней помощи»).

Тогда же президенты земель и провинций издают указы об обязательной поддержке учителями и руководителями школ мероприятий, проводимых гитлерюгендом. Согласно указу министра науки, искусства и народного просвещения от 26 ноября 1933 года в каждой школе должны были обязательно вывешиваться флаги гитлерюгенда и «юнгфолька», но в ряде школ в связи с отсутствием материи было решено ограничиться партийными вымпелами и знаменами. Подтверждением положения о Дне государственной молодежи стал приказ обер-президента провинции Вестфалия от 8 января 1934 года, по которому суббота каждой недели передавалась гитлерюгенду, а католическая молодежь должна была проводить субботу в школьной религиозной службе.

Стоит заметить, что поначалу членам гитлерюгенда разрешалось ношение ножей как части униформы. Одновременно с этим подчеркивалось, что в интересах единства народного сообщества борьба гитлерюгенда против других молодежных группировок должна была проходить вне рамок школы.

Четко обозначенная тенденция монополии гитлерюгенда про-явилась в 1935 году. Так, 28 февраля 1935 года обер-президент провинции Вестфалия обязал всех школьников прослушивать радиопередачи гитлерюгенда. Аналогичные меры — обязательные уроки гитлерюгенда и радиопередачи — вводятся и в других землях. Обязательное для всей немецкой молодежи членство в гитлерюгенде вводится 1 декабря 1936 года законом «О гитлерюгенде», согласно которому гитлерюгенд становился ответственным за воспитание всей немецкой молодежи. Таким образом, основа социализации немецкой молодежи, взаимоотношения школы и гитлерюгенда окончательно оформляются только к началу 1937 года.

Следующая возможность мировоззренческой унификации была создана при проведении в жизнь национал-социалистской программы, получившей название «Сельхозгод», Эта программа провозглашалась не профессиональным объединением, а нового типа воспитательным средством для народного сообщества, так же как и гитлерюгенд.

7 октября 1933 года Руст выступил на торжественном собрании имперского союза немецких сельских школьных заведений, где заявил о расширении их деятельности через практику Сельхозгода. Дети, участвующие в этой программе, на несколько месяцев размещались в лагерях, где они полдня работали в крестьянских хозяйствах, а также принимали участие в обучении, организованном руководством гитлерюгенда. Эта система получила еще большее распространение в годы войны, когда гитлерюгенд получил фактически неограниченные возможности по контролю над немецкой молодежью.

Кроме этих организаций определенное влияние на школы оказывали и другие объединения. Так, на протяжении 1933 года ученики и учителя были обязаны принимать участие в акциях «Стального шлема». Кроме этого, учителя были вынуждены освобождать от занятий учеников, которые проводили сбор денег для «Народного союза поддержки немцев за рубежом». А с 28 февраля 1933 года прусское министерство образования обязало во всех школах провести подписку на издания Союза противовоздушной обороны (позднее данная организация получила определенное влияние на школы через проведение занятий по противовоздушной обороне).

Одновременно с мировоззренческим обучением издавались указы имперского министра воспитания, направленные на централизацию школьной системы и унификацию школьной программы. Если в Веймарской республике неоднократные пожелания о централизации и унификации касались только содержания предметов, то новые реформы школы в Третьем рейхе сводились к упрощению управления школьными заведениями. За ними стояло тоталитарное государство, которое исключало любые формы коллегиального управления, в том числе школьные собрания и родительские комитеты. Также существенно ограничивались права учительских коллегий, и согласно национал-социалистскому «принципу вождя», вся ответственность за принимаемые решения ложилась непосредственно на руководителя школы.

Федеральная структура школьного управления, заимствованная из времен Веймарской республики, мало подходила для проведения общеимперской индоктринации. Как отмечалось выше, мероприятия по централизации школьного управления начались еще в 1933 году с исключения земельных министерств из сферы школьного управления. Окончательно они потеряли свои права при принятии закона «О преобразовании рейха» от 30 января 1934 года, С 1934 года управления образования при местных органах власти подчинялись непосредственно имперскому министерству воспитания.

Тем не менее необходимо подчеркнуть, что, несмотря на приказы и директивы, подчинившие образование культурно-политическим целям национал-социализма, у преподавателей старшей школы оставалось достаточно большое поле для самостоятельной деятельности, особенно в сфере отбора учащихся и предъявления им строгих требований. Но эти рамки отбора и требования приобретали в большинстве случаев смысл только тогда, когда важнейшей педагогической задачей становилось воспитание и обучение самостоятельной умственной деятельности. Именно поэтому, опасаясь за интеллектуальный багаж немецкой молодежи, имперский министр воспитания Руст возражал против нивелирования, проводимого гитлерюгендом. Он смог даже добиться отмены Дня государственной молодежи, в ходе которого учащиеся освобождалась от занятий в школе. С другой стороны, Руст был вынужден под давлением партии и вермахта сократить обучение в старшей школе на год. Необходимость реформирования системы школьного обучения, изменения структуры школьных заведений назрела к концу 1937 года. Это объяснялось прежде всего тем, что уже были изданы единые учебные планы, а значит, исчезла необходимость в сложной структуре школьных заведений. Примером этого могут послужить следующие данные по старшей школе. В 1927 году в Германии насчитывалось несколько основных типов старших школ: гимназия, реформ-гимназия, реальная гимназия, реформ-гимназия с преподаванием латыни в UIII, реформ-гимназия с преподаванием латыни в UII, старшая реальная школа, немецкая обер-школа, реальная школа, немецкая старшая школа. При сравнении количества учеников, обучавшихся в этих школах в 1927 и 1936 годах, напрашивается вывод, что, несмотря на общее антиинтеллектуальное направление школьной политики нацистов, количество обучавшихся в старшей школе фактически не сократилось.

Новая структура старшей и средней школ была заложена в указах министра воспитания «О реорганизации старшей школы» от 29 января 1938 года и «О реорганизации средней школы» от 1 августа 1938 года. До 1938 года школьное обучение было представлено в следующем виде: девочки, проучившись 4 года в народной школе, могли перейти в женские гимназии (женская гимназия, женская реальная гимназия, женская реформ-реальная гимназия, женская обер-школа, немецкая обер-школа, обер-лицей) либо же, проучившись 7 лет в народной школе, — в немецкую обер-гимназию, в гимназические учебные заведения; по окончании 10-го года обучения они могли перейти в специальную женскую школу; юноши также после 4 лет обучения в народной школе могли перейти в гимназические заведения (немецкая обер-школа, реальная обер-школа, реальная реформ-гимназия, реальная гимназия, реформ-гимназия» гимназия), а после 7 лет обучения в народной школе — в немецкие обер-школы.

После проведения школьной реформы, которая шла по пути упрощения, школьное обучение получило следующий вид: девочки после 4 лет обучения в народной школе могли перейти в старшую школу, где на пятом году обучения выделялись две специализации (языковая и естественно-научная), либо же через 6 лет обучения — в реальные (конструктивные) школы; юношам предлагалась почти та же схема, но с тем отличием, что после 6 лет обучения они могли перейти в гимназию.

 

ОТБОР БУДУЩЕЙ ЭЛИТЫ

Гиммлер всегда мечтал иметь свои собственные воспитательные заведения. В перспективе таковым должен был стать «Лебенсборн». Но пока дети, появившиеся там на свет, не подросли, рейхе-фюреру СС приходилось довольствоваться уже существовавшими элитарными воспитательными учреждениями.

Как видим, национал-социалисты пошли по пути сокращения существующих форм учебных заведений, выделяя специализации только под конец обучения, сократив срок обучения в школе с 13 до 12 лет. Кроме этого, они смогли воплотить в жизнь идею о национал-социалистском воспитании женщины, в определенной мере сократив женские формы школ (гимназия стала сугубо мужским учебным заведением).

Но тем не менее даже после проведенной реформы новые виды школ не могли полностью обеспечить государственные и партийные органы новыми кадрами. В связи с этим гораздо большее значение в рамках школьной политики национал-социализма придается элитарным учебным заведениям. Важнейшим принципом этих заведений стало создание нового слоя функционеров для проведения замен в руководстве партии, государстве, армии и других областях жизни. Пути создания их были различными. С одной стороны, СС и вермахт могли оказывать на них влияние после некоторых преобразований (Национально-политические воспитательные учреждения), с другой стороны, они могли создаваться совместно НСДАП и гитлерюгендом (Школы Адольфа Гитлера). При этом курирующее учреждение рассматривало каждый из типов учебных заведений как собственную «кузницу кадров». Из этого можно сделать вывод, что, несмотря на мировоззренчески-унифицированные рамки, в школьной политике интересы различных общественных и политических сил Третьего рейха не совпадали.

Национально-политические воспитательные учреждения были элитарными школами Третьего рейха. Ученики — юнгманы воспитывались в них исключительно в национал-социалистском духе. Их воспитание считалось солдатским не только в силу своей строгости и муштры, но и сами юнгманы считались «политическими солдатами» Третьего рейха. Национально-политические воспитательные учреждения нередко путают со Школами Адольфа Гитлера, которые отличались от них как по учебной программе, так и по целевым установкам самого процесса обучения.

Первые Национально-политические воспитательные заведения были созданы сразу же после прихода национал-социалистов к власти, 20 апреля 1933 года. Они создавались на базе государственных учебных заведений и интернатов, которые со времени Веймарской республики давали образование с военным уклоном. По учебной программе они походили на немецкую обер-школу и были подчинены непосредственно имперскому министру науки, воспитаниям народного образования Русту. Изначально Национально-политические воспитательные заведения планировались как военные учебные заведения Третьего рейха. И Руст не раз подчеркивал Налолас-юнгманам, что многие великие люди, в том числе фельдмаршал Гинденбург, были кадетами. В противоположность им, Школы Адольфа Гитлера создавались национал-социалистским руководством как чисто партийные учебные заведения. При этом основание Школ Адольфа Гитлера происходило в противовес Национально-политическим воспитательным заведениям — конкуренция была характерным явлением для национал-социалистской школьной политики. В данной ситуации подчинение Школ Адольфа Гитлера имперскому министру Русту было невыгодным, и они находились в подчинении имперского организационного руководителя НСДАП — Лея. По мнению же Руста, именно в Национально-политических воспитательных заведениях должно было происходить формирование будущих «политических лидеров». Конкуренция также проходила в отношении дальнейшей судьбы выпускников этих учебных заведений. Руст настаивал, чтобы в «Национал-социалистские орденсбурги» попадали именно выпускники Национально-политических воспитательных заведений, а Лей — чтобы туда шли выпускники Школ Адольфа Гитлера.

Различались также и способы обучения. Если в Национально-политические воспитательные учебные заведения юнгманы поступали после недельных экзаменов и проверок с возможностью последующего отчисления за неуспеваемость, то в Школах Адольфа Гитлера не существовало никаких экзаменов, а условием поступления было ходатайство местного руководства партии и гитлерюгенда. При этом сам ребенок должен был происходить из политически благонадежной и расово-полноценной семьи. После 6 лет обучения ученики Школ Адольфа Гитлера получали диплом, который соответствовал аттестату зрелости Национально-политических воспитательных заведений и немецких обер-школ.

Гвидо Кнопп в своей книге «Дети Гитлера» так описывал процесс попадания в Наполас: «Мужчины в белых халатах сидели в спортивном зале. Перед ними стоял длинный стол. На столе папки, протоколы и странные металлические предметы. Среди них продолговатый измерительный инструмент, похожий на усик гигантского насекомого. Рядом — черная коробочка со стеклянными глазами, которые смотрели на мир пустыми, мертвыми зрачками. Каждому цветовому оттенку глаз соответствовал свой номер. Мужчины называли коробочку «доской глазных расцветок». С деревянной планки свисали образцы волос — гладкие, волнистые, кудрявые, черные, светлые» русые. Мужчины строго смотрели по сторонам, словно судьи в поисках истины. Они искали нечто. Это нечто они называли «расовой истиной».

Немного испуганные мальчики стояли перед этой компанией чужих мужчин и ждали решения своей участи, Из одежды на мальчиках были только трусы. Они кое-что уже слышали на занятиях по биологии и «расоведению». Учителя, проводившие эти занятия, называли антисемитизм наукой. Черепа мальчиков должны были измерить, а их самих проверить на принадлежность к «хорошей расе».

Они учили, что только «расово чистые мальчики» относятся к типу новых немецких «людей-господ», Мальчиков будут готовить к этой роли. Мальчики — элитные ученики «национал-политического интерната». Им едва исполнилось 12 лет, но у них уже есть перспектива стать «новым поколением вождей тысячелетнего рейха». Возможно, они станут гауляйтерами Киева или Минска, военными губернаторами на Урале или губернаторами в Индии — одним словом, повсюду, куда упадет тень свастики Великогерманского рейха. Однако стать фюрером в немецкой империи невозможно без «зеленого свидетельства годности». Именно поэтому серьезные мужчины в белых халатах приехали в Наумбург. Мужчины работали в главном расово-колониальном управлении СС, а их задачей являлся «расовый отбор» среди юнгманов (так называли тогда воспитанников национал-политических интернатов).

Это был день истины в Наумбурге, и в том числе и для юнгмана Ганса-Георга Бартоломеи. Он встал на весы и измерил свой рост. Затем один из мужчин взял продолговатый измеритель и приложил холодные металлические дужки к скулам Ганса-Георга. У него правильный череп? Он соответствует стандартам? В медицинских рекомендациях написано, что в качестве положительного результата принимаются «преимущественно нордические», «вестические» и «фальские» черепа, А как дела у юнгмана Бартоломеи?

Один из врачей написал загадочную комбинацию из букв и цифр. Кажется, все в порядке. Мужчины, до этого момента сверлившие придирчивыми взглядами Бартоломеи, выглядели довольными, Бартоломеи вспоминает день «расового отбора»: «Я прошел тестирование, подобно многим, как «хорошо сбалансированный расово смешанный тип». Он усмехается. Сегодня ему кажется абсурдом измерение пропорций черепа судить о людях по их предполагаемому «расовому характеру».

Ганс Мюнхеберг, бывший юнгман из Потсдама, улыбается: «Я был признан «арийским типом номер два». А мой лучший друг, чей череп походил на череп старого Гинденбурга, оказался «фальским типом». Нас подразделяли на фальский, нордический, динарский, вестический и другие типы».

Идеалом запутанного и туманного учения о расах и «кровных узах» считался нордический человек-господин. Все вновь назначенные фюреры должны были соответствовать высшему критерию. В действительности многие не отвечали идеальным параметрам. Бартоломеи говорит, что редко кто из учеников соответствовал желаемому образцу: «Из 400 учеников элитарного интерната лишь восемь были идентифицированы как «нордически-фальский тип». Они были большими, светловолосыми и голубоглазыми. Их нос и лоб составляли одну линию». Все остальные, названные «смешанными типами», продолжили учебу- Только одному элитному ученику после визита докторов из СС пришлось покинуть интернат в Наумбурге. Этот юнгман имел «типично восточный круглый череп». «Я не буду называть его имени. Он покинул интернат. Он был чисто восточным типом», — говорит Ганс-Георг Бартоломеи, и это звучит так, словно вердикт прошлого и сегодня имеет какое-то значение.

Кроме учебных показателей, политической подготовки, набора личных качеств и навыков, при вынесении решения о том, кому уготовано престижное будущее в Третьем рейхе, большое значение имели «наследственно-биологические критерии», Подобно британскому элитарному колледжу «Итон», в национал-социалистских элитарных школах должны были воспитывать новый тип вождей, новую аристократию — жесткую, воинственную, владеющую современными технологиями власти.

Однако и здесь имелись свои противоречия. В школах хотели воспитать из детей критически мыслящих, образованных современных руководителей, верных до гробовой доски Гитлеру, готовых к самопожертвованию и беспрекословному повиновению.

Многие воспитанники Школ Адольфа Гитлера с первых учебных часов всецело проникались идеей использования в жизни «расовых критериев». Этот процесс начинался уже во время вступительных экзаменов. Лишь человек «арийского происхождения» мог рассчитывать на место в клубе будущих господ. Каждый кандидат обязан был подтвердить свою «расовую чистоту» и предоставить родословную семьи.

Бывший издатель «Цайта» Тео Зоммер в то время твердо решил поступить в Школу Адольфа Гитлера: «У меня была большая проблема. Когда-то давно, еще в первой половине XIX века, в огне пожара сгорели многие церковные книги. В моем фамильном древе возник изрядный пробел. Для меня было бы трагедией, если бы мне не удалось поступить с первого раза». Тео сфотографировал себя в разных ракурсах и отправил снимки в Берлин. Там их внимательно изучали «специалисты по расам». «Через несколько месяцев пришел долгожданный положительный ответ. Ты ариец. Можешь приехать на вступительные экзамены».

Иоахима Баумана избавили от подобных проблем. В начале 1937 года он заболел и сидел дома. Неожиданно в комнату вошла мать с газетой в руках. «Послушай, мой мальчик, что здесь написали. Фюрер создает новые школы, и ты соответствуешь всем требованиям. Твои родители национал-социалисты, ты отлично учишься. В гитлерюгенде тебя тоже ценят, мой знаменосец. Ну, что ты скажешь на это?»

Отец Баумана вначале не хотел отпускать сына на учебу в «кадетское училище». Однако мать настояла на том, чтобы ее любимец не ограничился учебой в обычной средней школе, а получил более серьезное образование и вместе с ним — лучшие шансы на будущую карьеру. Ей удалось переубедить отца, прибегнув к серьезному аргументу: учиться в такой школе престижно, и к тому же не надо платить деньги. Сам Иоахим с большим желанием стремился стать воспитанником школы и носить имя человека, которого он уже вскоре после своего приезда в Зонтхоффен стал считать богом.

Спорту и военным играм на местности придавали значение не меньше, чем школьным занятиям. Физическая сила ценилась даже выше, чем умение читать и писать. Об этом рассказал другой кандидат на поступление в Школу Адольфа Гитлера Харальд Грундман: «Нужно было выдерживать физические нагрузки во время марш-бросков с рюкзаком за плечами и военных игр на местности. В учебе я не показывал больших достижений, но с физической подготовкой у меня было все в порядке».

За испытаниями стоял известный принцип, столь популярный среди нацистов. Гитлер заявил: «Кто хочет жить, должен самоутвердиться. Кто не хочет утверждать себя, тот нежизнеспособен и должен погибнуть. Земля не предназначена для ленивых и слабых народов. Земля для тех, кто может постоять за себя. Земля — это переходящий приз, который достается народам, заслужившим его, доказавшим в постоянной борьбе свое право на существование». Воспитанники Гитлера должны были соответствовать этому принципу и стать верными исполнителями воли фюрера, его наследниками. Именно поэтому Иоахим Бауман был обязан доказать на деле, что он настоящий сорвиголова. Данный сюжет был использован в фильме Дениса Ганзеля, известном в российском прокате под названием «Академия смерти».

Он вышел на боксерский ринг. Когда Иоахим увидел своего соперника, ему стало ясно, что в следующие минуты его главная задача — продержаться дольше. Противник был сильнее, тяжелее и крупнее, чем он сам. Все три раунда показались юноше бесконечными, Удары сыпались на Баумана. Вдруг в зал вошел гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох. Поединок был прекращен. Один из командиров гитлерюгенда отрапортовал Коху. И удары вновь обрушились на Иоахима. В конце третьего раунда поражение было предрешено. Бауман снял левую перчатку. Большой палец был в крови. Три недели назад Бауман поранил его, когда строил модель самолета. Теперь рана вновь кровоточила, Кох посмотрел на окровавленный палец и решил, что перед ним стоит особенно мужественный и невосприимчивый к боли молодой человек. Он поманил к себе адъютанта, указал на Баумана и сказал: «Этот!» Кто смог без жалоб терпеть боль, считался настоящим парнем. Иоахим Бауман стал учащимся Школы Адольфа Гитлера. Боксерский поединок стал для него посвящением в рыцари.

Бауман, выдержав таким образом «вступительный экзамен», гордился тем, что ему удалось выделиться среди сверстников. Отныне он принадлежит к «избранным». Хайнц Гибелер вспоминает о своем зачислении в Школу Адольфа Гитлера: «Я был чрезвычайно горд этим. Обо мне будут говорить в моем классе. Я радовался, потому что радовались мои родители. Я был счастлив». Чувство превосходства охватило поступивших школьников. Песни усиливали ликование и радость:

Мы гордо носим имя фюрера.

Мы хотим быть самыми лучшими для него.

Никто не спросит, откуда и кто мы.

Здесь уважают настоящих парней.

Мы поем и шагаем в едином строю.

Слабакам здесь не место.

В зависимости от того, как обе системы учреждений (Наполас и Школы Адольфа Гитлера) заботились об отборе и успеваемости своих учеников, достаточно четко видна разница в целевых установках обучения: юнгманы Национально-политических воспитательных заведений могли выбирать для себя в дальнейшем любую профессию, например, изучаемую ими юриспруденцию, медицину или филологию, в то время как ученики Школ Адольфа Гитлера готовились исключительно к партийной работе.

 

НАПОЛАС - ЭЛИТНАЯ ВОТЧИНА СС

В узком смысле партия не могла повлиять на Национально-политические воспитательные заведения. Ни гауляйтер, ни другие партийные инстанции не могли оказать непосредственного влияния на эти учебные заведения. Они даже не значились в организационной книге НСДАП. Массовый прием юнгманов в гитлерюгенд и юнгфольк начал происходить только на основании Закона «О молодежи» от 1936 года и происходил в большей степени формально, так как эти учебные заведения не подчинялись никакой инстанции или структуре гитлерюгенда. В плане воспитания и обучения юнгман был ответственен лишь перед руководством конкретного Национально-политического воспитательного заведения. Поэтому вполне логично, что целью воспитания в Школах Адольфа Гитлера было становление убежденных национал-социалистов, укрепляющих власть и государство и работающих в инстанциях НСДАП, а в Национально-политических воспитательных учреждениях на первом месте стояло формирование гражданского и общественного профессионализма.

По предложению Руста, который в феврале 1933 года становится прусским министром по делам образования и религии, идет открытие первых трех Национально-политических воспитательных заведений. Предложение о превращении некоторых учебных заведений Пруссии в Наполас исходит от Иоахима Хаупта, поддержанного широкими кругами преподавателей. Национально-политическое воспитательное заведение планировалось как школа нового типа, в центре которой лежало бы воспитание в национал-социалистском духе. Большая часть преподавателей из государственных учебных заведений готова была сотрудничать с НСДАП в этом новом проекте. Хаупт соединил в Национально-политическом воспитательном заведении типично немецкие военные интернаты и английскую публичную школу, поставив во главу угла не воспитание личности, а веру и преданность вождю.

Теоретиками национал-социалистской педагогики отмечалась определенная схожесть элитарных образовательных заведений для молодежи в Германии и Англии. «Английская публичная школа занимается планомерным возведением общественных форм. Мальчик забирается из семьи. Только в отрыве от родителей он может самостоятельно формировать в среде сверстников свои принципы и позиции. Только в авторитарной среде он может обучиться приказывать и подчиняться. В своих действиях он начинает опираться и руководствоваться традициями, неписаными законами жизни, осознанием собственной ответственности за честь, боль и благо подчиненных». Этим привлекают национал-социалистов английские публичные школы.

Ведение занятий, естественно, передавалось в руки профессиональных педагогов. Таким образом, те люди, которые становились руководителями этих учреждений, и те преподаватели, которые вели занятия, определили стиль Национально-политических воспитательных заведений. Сначала не имелось ни учебных программ, ни служебных инструкций, что давало руководителям первых Наполас чрезвычайное право самим набирать преподавательский корпус и обучаемую молодежь, что способствовало некоторым педагогическим экспериментам. Вначале, в первых Наполас, проходили даже педагогические дискуссии в отношении проводимой унификации образования.

В чем же состояла особенность новой идеи воспитания? Сам Гитлер по этому поводу говорил следующее: «Воспитание должно ставить перед собой цель сделать их тела гибкими, характеры твердыми, а умы холодными». По его замыслу воспитанная в Наполас молодежь должна стать образцом для всей Германии, после чего опыт Национально-политических воспитательных заведений должен быть распространен на всю систему образования.

В Национально-политических воспитательных заведениях по замыслу учредителей (Руст, Хаупт) должны были слиться воедино традиции прусских кадетских училищ с воспитательными предметами английской публичной школы. Они, естественно, должны были ощутить на себе национал-социалистскую интерпретацию, так как ни прусский консерватизм, ни английский либерализм не могли устроить создателей Наполас. Их конечной целью являлось создание мировоззренчески выверенного национал-социалистского руководства для всех сфер жизни. Это получило название «национал-социалистский вид». Теоретики национал-социалистской педагогики подчеркивали, что именно в Наполас наиболее полно воплощаются принципы этой педагогики, где во главу угла ставится не обучение, а формирование характера. «Национал-социалистский вид определяется не знаниями или навыками, а способностью применить эти знания и навыки для службы на пользу государства и борьбы за национал-социализм». Таким образом планировалось оживление солдатского духа кадетских учреждений и воспитание в юнгманах «мужества, сознания долга и простоты» и верности девизу Мольтке: «Много исполняют, мало выступают, являются большим, чем кажутся». Английская публичная школа привлекала нацистов спортивным воспитанием, которое там проводилось. Одновременно учредители ссылались на книгу «Моя борьба» Адольфа Гитлера,

где давалась установка на развитие характера, содействие воле и решительности. Несколько позже Гитлер убеждается в том, что воспитательные максимы Наполас и Школ Адольфа Гитлера (физическая жесткость, твердый склад характера, умственная эластичность) можно переносить на всю немецкую молодежь. Развитие Национально-политических воспитательных учреждений приводило к тому, что их консервативные и либеральные черты отступали перед идеей воспитания политического солдата.

Вермахт также проявил интерес к Наполас, где ученики постигали азы военного дела. Летом 1934 года юнгманы из нескольких интернатов разыграли учебное сражение перед министром обороны Вернером фон Бломбергом. Один из очевидцев «спектакля» писал: «Когда в ходе военно-спортивной игры 72 юнгмана в форменной одежде прыгнули в воды Везера, переплыли его и без заминки продолжили выполнение боевой задачи на другом берегу, наблюдатели поняли, что на их глазах зарождается новый дух...» Бломберг удостоил похвалы систему воспитания в интернатах, при которой из юношей получаются «настоящие юноши».

«Новый дух» был замечен еще одним влиятельным визитером. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер после посещения одного из интернатов попросил Руста открыть три подготовительных училища для нужд СС. Вскоре Гиммлер захотел присоединить к СС все национал-политические интернаты. Влияние Гиммлера на интернаты постоянно росло, сводя на нет роль Руста. В 1936 году группенфюpep СС Аугуст Хайсмайер, исполнявший обязанности руководителя главного управления СС, был назначен инспектором национал-политических заведений. На деньги СС приобреталась форменная одежда юнгманов. С 1941 года под руководством СС происходил «расовый отбор» во всех интернатах. Несмотря на то что интернаты не готовили кадры специально для СС, Гиммлеру удалось установить полный контроль над системой интернатов. Неудивительно, что многие воспитанники еще во время обучения мечтали о будущей карьере в «черном ордене» Гиммлера. Выпускники этих элитарных учебных заведений должны были выполнять исключительно волю фюрера и отбросить за ненадобностью все иные моральные принципы. Они должны были стать проповедниками нацистской идеологии и объединить народ и диктатуру в «народное сообщество» > Министр Руст, напутствуя одного только что назначенного начальника интерната, заявил; «Делайте из ребят настоящих национал-социалистов!»

Основным вопросом общего воспитания в Наполас должны были стать учебные задания. Наряду с повышенными требованиями в области физического совершенствования планировалась одновременно гарантия воспитания характера. Руст закладывал новые принципы воспитания — формирование характера, тела и всей жизни. Этой воспитательной форме придавали большое значение, так как она объединяла воедино семью, школу и гитлерюгенд. Общее воспитание должно было предполагать также и научное образование, которое должно было формировать богатые знания, посещение и выполнение служебных поручений и спортивные занятия. Программа обучения предусматривала поездки по всей стране и выезды за границу, обмен с зарубежными учениками, промышленную практику и посещение различных служб. Восьмилетнее образование должно было заканчиваться экзаменами на получение аттестата зрелости. От юнгманов ожидалось, что они передадут национал-социалистское мировоззрение на все области жизни и всегда будут готовы «к службе государству и к борьбе за национал-социализм». Снова и снова в документах Наполас указывается на то, что созданный тип политических солдат должен был определить новую традицию руководства. Вместе с этим отчетливо прослеживается господство политики над педагогикой.

Как отмечалось выше, в 1933 году происходит преобразование трех государственных учебных заведений (Плен, Кеслин, Потсдам) в Национально-политические воспитательные заведения; в 1934 году происходит создание следующих Наполас, работавших как школы-интернаты. Говоря о первом в Германии Наполас — заведении в Плене, восточно-гольдштинская ежедневная газета опубликовала 21 апреля 1933 года обращение имперского комиссара Руста, посвященное тому, что в связи с национальной революцией три кадетских корпуса в Плене, Кеслине и Потсдаме преобразуются в Национально-политические воспитательные заведения. При этом в них должен был обновиться учительский корпус. «При отборе преподавателей, — писал Руст,~ необходимо применять соответствующие меры. Обновляется также план занятий. Школьной униформой является форма гитлеровского образца».

Из скупых сообщений в обращении Руста вряд ли можно увидеть четкий предлагаемый план реорганизации школ в Национально-политические воспитательные заведения. Этот период существования Наполас характеризует следующий факт. В течение некоторого времени для руководства Наполас в Плене не могли подобрать руководителя. Исполняющий обязанности директора только что созданного заведения Генрих Рипер получал самые противоречивые указания в отношении своей деятельности. (Кстати, во время одного из докладов в Берлине он настаивал на том, чтобы ввести для всех школьников единую униформу, которой могла бы стать униформа гитлерюгенда, а также включить в школьное обучение национально-политические предметы — это было сделано несколько позже.) В то время как министерский совет ищет кандидатуру директора для Наполас в Плене, Рипер встречает своего старого знакомого, бывшего майора полиции, а в 1933 году штандартенфюрера СА Германа Брунка. Его кандидатура получает одобрение в Берлине. А с 27 мая 1933 года он начинает руководить заведением в Плене. Его деятельность приобретает весьма активный характер. Сразу же упраздняются цветные фуражки кадетов, подчеркивающие их социальное происхождение. «Классовое мышление подлежало изжитию», и единая форма должна была подчеркнуть стремление к «народному сообществу».

С августа 1933 года юнгманы Наполас начинают носить форму гитлерюгенда без знаков различия, а с 1934 года — униформу оливкового цвета. Но в 1936 году, в связи с принятием Закона «О молодежи», снова возвращается униформа гитлерюгенда,

В отборе преподавателей руководство Наполас ориентировалось прежде всего на политический и расовый аспекты. Но юнгманы, попав в Наполас, нередко покидали ее стены. Так, только в течение 1933 года заведение в Плене оставили около 50 обучавшихся. Меняется и преподавательский состав. В том же заведении из 25 учителей, ведших предметы в 1932—1933 годах, к 1934 году остается всего лишь 7 человек.

Кроме того, воспитатели из национал-политических заведений отбирали в обычных школах среди учеников наиболее «достойных» на их взгляд. Критерии отбора были достаточно строгие. Например, в Потсдаме воспитатель Фриц Клопе придерживался следующих правил: слабые дети с физическими недостатками и наследственными заболеваниями (например, сердечными и глазными) полностью непригодны. «Воспитанный, расово безупречный ребенок, имеющий , однако, такие физические дефекты», не мог рассчитывать на поступление, и «чувства гуманности здесь недопустимы». Любые отклонения в физическом развитии, подозрение на скрытые заболевания также принимались в расчет. Даже ношение очков было весомой причиной для отказа. Связи претендента с сильными мира сего

не всегда служили гарантией успеха. Множество детей высокопоставленных родителей не преодолели всех вступительных барьеров. Так были отклонены кандидатуры племянника министра труда Лея и сына местного руководителя гитлерюгенда при поступлении школу в Бенсберге по причине «физических и моральных качеств».

Появляется и еще один специфический аспект деятельности Наполас в их начальном периоде — рост напряженности между юнгманами и учениками, продолжавшими обучаться в том же заведении. Посещая ряд одних и тех же предметов, обыкновенные школьники чувствовали себя людьми второго сорта, так как не носили никакой формы. Руководство Наполас пыталось снять эту проблему, сокращая число учеников и увеличивая количество юнгманов. Но окончательно эта проблема была решена лишь в 1935 году, когда в Наполас остались лишь юнгманы, а школьники были вынуждены посещать другую школу. Но, увеличивая число юнгманов, руководство Наполас столкнулось с новой проблемой — у большинства юнгманов родительские дома лежали нередко в 10—20 километрах от заведения, а значит, Наполас необходимо создавать как заведения-интернаты. Наполас изначально создавались как мужские заведения, поэтому к весне 1934 года все женщины-учителя и школьницы были удалены.

Далее создание новых заведений происходит по образцу Национально-политических воспитательных заведений в Ораниенштайне и Штуме. Поскольку заведение в Ораниенштайне было первым из Наполас, которому прусский министр образования предоставил значительные средства, оно имело большое значение для организации следующих Наполас, в частности в вопросе соблюдения чистоты и норм гигиены в помещениях и спальнях. Рабочие помещения, актовый зал, концертный зал и общие помещения должны были, по мысли создателей этого заведения, способствовать повышению успеваемости у юнгманов. «Вид прусского кадетского учреждения был основательно изменен: жилые помещения были перестроены в стиле, близком к готике и романтизму... Более свежий жизненный дух, усиленное питание отодвинули тени прошлого. Здесь все по-национал-социалистски просто. Здесь идет опора не на старые формы. Мы берем только здоровые традиции, чтобы с гордостью и восхищением смотреть вперед — так писалось в специализированном издании Наполас о только что отремонтированном здании в Ораниенштайне. Со временем программа обучения юнгманов значительно расширяется и обновляется, где придается особое значение естественно-научным дисциплинам. Так, на уроках биологии в распоряжении юнгманов были микроскопы, они могли даже ставить собственные научные опыты. Одновременно с этим увеличивается и физическая нагрузка на обучавшихся в Наполас. Так, в Ораниенштайне в распоряжении юнгманов были не только спортзал и бассейн, но и игровые поля, гаражи, конюшни, лодочная станция. С расширением роли спорта у юнгманов приобретает особое значение верховая езда. Был переделан также лазарет, в который было поставлено новое оборудование, и он соответствовал последнему слову науки и техники того времени. Была произведена реконструкция внутреннего двора, а также площади перед фасадом замка. Расширены парковая зона и сад вокруг заведения. Перестройка самого здания Наполас была завершена уже в 1934 году. В том же году в нем уже обучалось 100 юнгманов всех возрастов. В 1936 году было увеличено количество учащихся, которое достигло 250 человек.

Как следует из документов, юнгманы, сохраняя кадетские традиции прошлого, хотели наполнить их новыми идеями и выступать как «независимые культурные носители национал-социалистского духа».

В Штуме в Наполас были переделаны пустующие казармы, которые, по мнению руководства, должны были соответствовать воспитательным представлениям национал-социализма.

«Все воспитание в Наполас имеет своей задачей придание людям политической формы... и помощь им в деле принятия в трудных ситуациях правильного политического решения». Эта фраза взята из юбилейного сборника 18 ноября 1938 года к 5-летию Наполас в Штуме. В нем содержится вполне правомочная мысль, что занятия и служба в Наполас определяются прежде всего «политическим обучением».

По учебной и научной программе Национально-политические воспитательные заведения являлись элитарными обер-школами. Естественно, при этом стоит также учитывать специфические предметы политического характера и то, что все предметы имели политическую ориентацию, предопределенную характером национал-социализма. Программа для юнгманов старшего возраста выглядела приблизительно следующим образом: немецкий — 4 часа в неделю, история — 3 часа, география — 2 часа, латынь — 4 часа, английский — 5 часов, математика — 3 часа, физика — 2 часа, химия — 5 часов, биология — 2 часа, искусство — 2 часа, музыка — 1 час, спорт — 5 часов.

Итого, как мы видим, в неделю юнгманы Наполас имели около 40 часов занятий, что значительно превышает уровень занятий обыкновенной немецкой обер-школы, приближаясь к высшим учебным заведениям.

В отношении составления учебных планов необходимо подчеркнуть, что руководство Наполас требовало проявлять «особую тщательность при обустройстве внутренней обстановки (заведений) и отборе преподавателей». В первую очередь преподаватель должен быть «преисполнен мыслями о новом государстве и быть не только талантливым воспитателем, но являться воплощением национал-социалистской идеи». Особенность Национально-политических воспитательных заведений осознавалась руководством партии, и поэтому «школа для будущих руководителей не должна являться казармой, где юнгманы с утра до вечера работают как автоматы»-. Кроме наличия свободного времени у юнгманов, положительным моментом может являться также осуществление специализации, которая должна была начинаться у учащихся старшего возраста. Предполагалось четыре общих направления учебной специализации:

1) гуманитарная специализация с изучением древних языков (греческий, латынь);

2) математическая и естественно-научная специализация;

3) лингвистическая специализация с изучением иностранных языков (французский, испанский, русский);

4) искусствоведческо-эстетическое направление специализации.

Стоит отметить, что в отдельных Национально-политических воспитательных заведениях, которым была дана большая свобода для проведения эксперимента, роль спорта и эстетического воспитания могла быть различной. Весьма существенно отличалась от старых немецких гимназий и сама система уроков и расписания. В первой половине дня в Наполас шли занятия по предметам с интеллектуальной нагрузкой, затем — по эстетическому воспитанию и, наконец, спортивные занятия. Таким образом, юнгманы не находились в одной аудитории продолжительное время, постоянно перемещаясь по зданию. Неплохой идеей были также ремесленные занятия. Так, юнгманы подробно рассматривали все то, что было связано со строительством, начиная с характеристик материалов, их применения и заканчивая культурно-историческим рассмотрением отдельных памятников архитектуры.

Основные понятия для политически-мировоззренческой веры, которая все сильнее и сильнее укреплялась в сознании юнгаанов, вырабатывались на основе «Моей борьбы» Гитлера, «Мифа XX века» Розенберга и пионеров «новых фёлькише-ценностей» — Ницше, Лагарда, Чемберлена.

В предпоследний год обучения, когда юнгманы считались уже достаточно воспитанными в духе национал-социализма, они могли получить на руки произведения политических противников национал-социализма. Это могли быть сионисты, большевики, либералы, католические авторы или «монархисты-реакционеры». При их прочтении юнгманы должны были выискивать пути и средства опровержения прочитанного. Естественно, это являлось еще одним пропагандистским трюком, так как речь шла не о глубоком или вдумчивом изучении и оппонировании, но о поиске наиболее удобных путей для дискредитации и очернения автора. Наряду с занятиями и особенностью мировоззренческого обучения остается открытым вопрос о значении служебной формы. В разных заведениях она была различной, из-за чего велись острые дискуссии. Показательно, что в одних Наполас юнгманы обращались друг к другу на «ты», а в других — исключительно на «вы». В заведениях был также разный внутренний распорядок, который колебался от совсем слабых форм контрол я до муштры.

Позже руководители и воспитатели юнгманов высказывали весьма живую заинтересованность в координации и унификации внутреннего распорядка в различных Наполас.

В сообщениях о деятельности Национально-политического воспитательного заведения в Ораниенштайне присутствуют в среднем по 3—6 важнейших событий месяца, которые обычно выделялись из обычного служебного распорядка. Если посмотреть, каковы эти события, то сразу видно, что в большинстве своем это спортивные и военно-спортивные мероприятия: соревнования между отдельными Наполас и другими молодежными группами, учениками английских публичных школ. Нельзя избавиться от ощущения, что руководство Национально-политических воспитательных заведений было весьма озабочено признанием своих учреждений этими школами.

Наряду со спортивными мероприятиями в глаза бросается большое количество празднеств. Немного меньшим было количество производственно-торжественных собраний. Имеются также сведения об участии юнгманов в сельских праздниках. Нередким случаем были приезды приемных родителей на шахты, где проходили практику юнгманы (на время обучения в Наполас юнгманы получали приемных родителей, что должно было усилить чувство связи с различными социальными слоями).

Итак, если говорить о характеристике Национально-политических воспитательных заведений, то можно увидеть яркий пример амбивалентного явления в культурной жизни Германии. С одной стороны, в Наполас упразднялись все демократические элементы, характерные для государственных школ, — родительские комитеты, советы учителей. С другой стороны, в рамках Наполас идет развитие школьного самоуправления, где в период национал-социалистской диктатуры, по сравнению с периодом Веймарской республики, виден явный прогресс. Юнгманы участвовали не только в раздаче учебных пособий, но и могли сами выполнять различные организационные задачи и поручения внутри воспитательного заведения (при этом не стоит забывать, что сами эти задачи ставились исключительно национал-социалистским руководством). Принцип определенной самостоятельности у юнгманов вполне вписывается в рамки воспитания у будущей элиты способности принимать решения» что соответствовало национал-социалистскому «фюрер-принципу». Кроме этого, несомненно негативными моментами в деятельности Наполас являлись слишком ранний отрыв детей от семьи и односторонняя политическая и культурная индоктринация. Но, с другой стороны, стоит отметить то, что в Наполас принимались наиболее незаурядные юноши, где им предоставлялась более интересная и содержательная учебная программа. В процессе обучения юнгманы получали разносторонние глубокие знания. Юнгманы смогли пройти практическую подготовку на селе и на различных предприятиях Германии, что позже получило широчайшее распространение в ГДР.

Говоря о фазах становления и развития Наполас, можно выделить две стадии:

1933—1935 годы, когда происходит становление Наполас, выработка ведущих идей, положенных в основание заведений;

1936—1940 годы, характеризующиеся прекращением строительства новых Наполас и подготовкой новых поколений руководителей для всех сфер жизни.

 

ОРДЕНСБУРГИ И ШКОЛЫ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА

Возникновение другого типа элитарных школ, школ Адольфа Гитлера, нельзя рассматривать как результат планирования новых старших учебных заведений, которые должны были готовить партийное руководство. Это было попыткой создать параллельно с Национально-политическими воспитательными заведениями систему школьных учреждений, которые контролировались бы не государством, а исключительно партией. Эта школьная система должна была служить не формированию определенных знаний, а проводить постоянный отбор и формировать корпус партийных функционеров, контролирующих всю общественную жизнь, в частности трудовые процессы.

Для воспитания и образования корпуса функционеров партии, Немецкого трудового фронта и прочих структур изначально планировалось создание трех «Национал-социалистских орденсбургов» (орденских замков) — в Уресинзее, Фогельзанге и Зонтхоффене. Их строительство должно было вестись на средства, выделенные Немецким трудовым фронтом, поскольку имперское казначейство отказывалось финансировать данный проект.

Эти планы претерпели небольшую коррективу, так как 24 апреля 1936 года Гитлер охарактеризовал их не как орденсбурги, а как «первые три школы», которые позже должны стать «мировоззренческим и умственным центром большинства гау». Подобная интерпретация во многом противоречила тому, что планировал сам Лей. В орденсбургах должны были, по его планам, располагаться базы трехлетнего обучения, которое предполагалось для взрослой молодежи в возрасте 23—25 лет. Кроме этого, сами базы не планировалось делать большими агитационными центрами (это подчеркивалось еще и тем, что места, выбранные для постройки, содействовали, по словам Лея, «монастырской уединенности»).

Некоторое время спустя Лей был готов воплотить в жизнь новые предложения Гитлера. Одновременно в каждом из замков было проведено расширение, достаточное для того, чтобы принимать до 1000 учащихся и до 500 человек обслуживающего персонала и преподавателей. Вдобавок к этому Лей развивает идею о создании вблизи замков отелей «Сила через радость» на 2000 мест каждый. Таким образом, «монастырская уединенность» благодаря желающим отдохнуть преобразовывалась в «центры». Как видно, Лей быстро сменил свое мнение о предназначении этих новых объектов. Еще в феврале

1936 года Лей в своей книге «Путь к орденсбургу» определенно отказывался от какого-либо пересмотра идеи подготовки «партийных юнкеров». В апреле 1936 года продолжается расширение строительных работ, а в мае 1936 года орденсбургам придается статус национал-социалистских служебных школ. Точка зрения на подготовку юнкеров выразилась в «Плане поколений», который летом 1936 года Лей охарактеризовал как «партийное общежитие и воспитание последователей фюрера».

Этот план охватывал фактически все слои молодежи и согласно критериям предполагал две ступени — отбор для «гаубургов» (замков гау) и отбор для «крайсбургов» (окружных замков). Однако подробный механизм самого отбора не был разработан.

Лей смог объединить в данном проекте две идеи: во-первых, строительство общежитий, во-вторых, использование их в качестве школ. При этом он планировал, что строительство будет финансироваться Главным управлением коммунальной политики через подчиненное ему Немецкое общественное собрание. Это позволило бы забрать у государства контроль над этими школами и передать его местным структурам партии. Данный проект начал осуществляться только с 1938 года, когда были построены первые общежития, которые выполняли функцию школ. Однако в 1941 году было принято решение о прекращении данной практики, и об использовании их в качестве школ не могло быть и речи.

Позже Лей приходит к мысли, что данные учебные заведения должны осуществлять свою деятельность в форме интернатов. Они должны были занять место планируемых ранее «крайсбургов» и характеризовались Леем как «окружные Национально-политические воспитательные заведения», в которые должны были отбираться школьники для продолжения своего обучения уже в рамках «гаубургов». Окончание их обучения планировалось в возрасте 18 лет. После этого предполагалась сдача экзаменов на аттестат зрелости. После прохождения трудовой повинности и воинской службы планировалось, что выпускники будут обучаться практическим профессиям.

Эти идеи были изложены в несколько спонтанном выступлении перед журналистами 23 ноября 1938 года в Зонтхоффене. В нем Лей соединил догматы национал-социализма со своими обширными планами. Интересен тот факт, что пресса охотнее сообщала об идеях Лея, нежели о двухчасовой речи Гитлера, которая была произнесена там же и в то же время. В этой речи Гитлер охарактеризовал орденс-бурги как «общественные школы партии». «Фелькишер беобахтер»

в статье под названием «Путь воспитания через национал-социалистский отбор руководителей» подробно изложил все сказанное. Одновременно с этим английские журналисты ограничились лишь ироничными замечаниями по этому поводу.

Репортер «Фелькишер беобахтер» отмечал, что «доктор Лей обосновал предлагаемую систему так смело, так ясно, логично и просто». Хотелось бы заметить, что Гитлер в очередной раз внес коррективы в планы Лея. Изначально не предполагался отбор учащихся в планируемые заведения, и Гитлер был прекрасно осведомлен о планах Лея. Но тем не менее следующая фраза Гитлера стала очередной основополагающей идеей создаваемых учебных заведений. «Никакой политический лидер не будет назначаться в будущем на государственные и партийные должности, если он не прошел этой школы. В этом и заключается отбор руководителей — самых умелых, крепких и компетентных».

Именно на этой встрече ярко проявилось стремление к узурпации партией государственных структур. Занятие государственных должностей ставилось в зависимость от посещения партийных ор-денсбургов, а отбор, производимый в школе, заменялся чисто партийной «селекцией». «После того как каждое из подразделений проведет среди своей молодежи отбор наиболее талантливых, после того как их проверят и отсеют в округе, будет проведено освидетельствование их профессиональности. Особенно строгим образом будет проверяться их физическое здоровье». Критерии отбора не уточнялись, но зато было замечено, что образование на себя берет партия и на родителей, чьи дети попадут в эти учреждения, не будет возложена оплата,

Итогом развития этих представлений и стала идея о создании Школ Адольфа Гитлера. Школы Адольфа Гитлера должны были возникнуть в 32 гау. Говоря о предполагаемой численности этих школ, нельзя точно сказать, какой она планировалась, но Лей рассчитывал на ежегодное поступление 4000 человек. После описания школьной жизни в этих заведениях как «семи лет испытаний», он утверждал: «Ежегодно Школы Адольфа Гитлера будут выпускать 4000 молодых людей, но только 1000 из них перейдет на следующую ступень, в орденсбурги. И только лучшие, сильнейшие из них должны стать в орденсбургах подлинной элитой немецкой молодежи».

Эта молодежь должна была уметь повелевать, не знать чувства сострадания и ненавидеть все, что выглядело не по-немецки. Гиммлер в 1937 году, выступая в орденском замке Фогельзанг, заявил:

«Образцом для нашего будущего поколения вождей должно стать современное государственное образование по типу древних спартанских городов-государств. От 5 до 10 процентов населения — лучшие, избранные люди — должны господствовать, повелевать. Остальные должны подчиняться и работать. Только таким образом будут достигнуты высшие ценности, к которым должны стремиться мы сами и немецкий народ».

Как видно, что только 1000 человек ежегодно должны были попадать в орденсбурги и заканчивать их через пять лет. А также четко видно, что юнкера орденсбургов должны были отбираться только из выпускников Школ Адольфа Гитлера. «План воспитания в орденсбургах, в которых на протяжении четырех лет осуществляется суровое физическое и многостороннее умственное обучение, распространяется на все замки национал-социалистского движения и опирается на особенности строения этих зданий. Если кандидаты оправдали себя, то они переходят на полтора года в «гаубург». В течение двух зим они пробудут в горах, где во время лыжных спусков и альпинистских подъемов они разовьют в себе мужество, выносливость, физическую силу. Последние полгода они проведут в орденсбурге, который находится на востоке близ Мариенбурга. Он будет местом окончательного умственного и политического отбора».

Хотя первый учебный курс в орденсбургах планировался в течение трех лет, он был закончен в течение года. Несмотря на это, Лей предложил еще дополнительный год обучения, так называемый «последний этап». «Следующей и высшей ступенью этой системы воспитания, которая достигается после всех предыдущих испытаний и вторичного отбора, является высшая школа партии, создаваемая как гарант национал-социалистского мировоззрения в Химзее».

Эта трактовка противоречила устоявшейся системе, поскольку высшими учебными партийными заведениями являлись научно-исследовательский институт, которым руководил Розенберг, и образовательные лагеря для учителей и активистов партийных структур.

Лей заканчивал свое выступление объявлением о строительстве отелей «Сила через радость»: «Две тысячи гостей в течение семи дней смогут не только отдохнуть среди великолепных ландшафтов, но близко и по-товарищески пообщаться с кандидатами в высшее руководство, которые не пользуются закрытым от народа образованием, а находятся среди народа. Так в течение года 2 миллиона человек смогут побывать в орденсбургах».

Ту бездумность, с которой работал Лей, и насколько легко он мог менять свои планы, ориентируясь на «догматические» высказывания Гитлера, показывает распоряжение «О конструктивных школах», которые интересны как промежуточный этап между проектами общежитий лета 1936 года и возникновением Школ Адольфа Гитлера. «Конструктивные школы партии» должны были создаваться по образцу Наполас. Но при подготовке уставных документов была проявлена явная небрежность. С одной стороны, они провозглашались учреждениями по подготовке руководящего корпуса, которые учреждались государством и подчинялись партии, а с другой — в уставах они характеризовались как «носители суверенного права». Когда это противоречие вскрылось, Лей заметил, что «они (учащиеся новых заведений. — Прим. авт.) должны быть прежде всего мужчинами и настоящими национал-социалистами, а все остальное является второстепенным». На этом внутренние противоречия не заканчивались: с одной стороны, отбор учеников хотели поручить партийным структурам, с другой же стороны, провозглашалось, что образцом формирования ученического корпуса станет Наполас в Плене, где важным был не партийный отбор, а сдача экзаменов. Кроме этого, неоднократно подчеркивалось, что обучение будет бесплатным, но при этом говорилось о том, что будут собираться определенные средства с родителей, как это было организовано в Наполас.

Окончательное закрепление планов и нового типа учебных заведений было зафиксировано в шести принципах, подписанных Леем и Ширахом, которые были опубликованы пресс-службой имперского молодежного руководителя 19 января 1937 года.

В первом принципе провозглашалось, что Школы Адольфа Гитлера являются структурной единицей гитлерюгенда, но за Леем остается формирование учебной программы и обеспечение учебными материалами. Четко были обозначены возрастные рамки будущих учеников — с 12 до 18 лет. По окончании Школы Адольфа Гитлера выпускники получали аттестат, соответствующий аттестату зрелости государственного образца. Поступить же в Школу могли только те юноши, которые смогли зарекомендовать себя в «юнгфольке» и получить рекомендацию от местного партийного руководства. Кроме этого, именно гауляйтерам НСДАЛ формально принадлежал контроль за Школами.

Эти принципы базировались на соглашении с Рустом «О взаимной компетенции государства и партии в конструктивных школах», подписанном за полгода до этого. То есть за государством все-таки оставляли контроль за назначением преподавателей и проведением выпускных экзаменов. Когда Гитлеру были представлены меморандум о создании новых школ и выработанные принципы их функционирования, он постановил, чтобы новые учебные заведения носили его имя (идея Шираха) и предшествовали поступлению в орденсбурги (идея Лея). Стоит заметить, что само название новых школ противоречило манифесту от 1 сентября 1933 года, по которому учебные заведения получали имя Адольфа Гитлера только за исключительные заслуги. Этим шагом Гитлер подчеркнул, насколько были значимы для него новые учебные заведения. Как видно, компетенция управления Школами Адольфа Гитлера разделялась между различными структурами. Упомянутый в «Шести принципах» контроль со стороны гауляйтера оставался долгое время незначительным, и речь скорее можно было вести об общем надзоре, который ограничивался контролем за политической стороной жизни Школ. Более того, отбор преподавателей и формирование учебных планов и программ так и не были закреплены какими-либо директивами, что приводило к существенным разногласиям между различными структурами. Альфред Розенберг, ответственный «за мировоззренческое обучение», не проявил никакого интереса к формированию учебных планов Школ Адольфа Гитлера. В противовес ему, служебные полномочия со стороны имперского организационного руководства НСДАП были подробно прописаны и осуществлялись местными структурами партии.

Кроме этого, управление Школами было отделено от финансирования, Строительство новых зданий Школ Адольфа Гитлера вменялось в обязанности финансово-экономическому отделу Немецкого трудового фронта. Более того, управление школами, которое должно было осуществляться партийными структурами, постепенно переходило в руки Немецкого трудового фронта. Подтверждением этому может служить тот факт, что все медицинское обследование учеников и преподавателей осуществлялось руководством фронта, а не аппаратом гауляйтеров. То есть, несмотря на то что согласно «Шести принципам» Школы Адольфа Гитлера являлись структурой гитлерюгёнда, реально они управлялись руководством Немецкого трудового фронта. Хотя это и не давало независимого от имперского казначейства бюджета Школ, руководство гитлерюгёнда было в

определенной мере заинтересовано в подобной ситуации, поскольку могло выдавать деятельность Школ за свои собственные результаты. Стоит заметить, что в то время, как Наполас удавалось избежать какого-либо влияния со стороны государственных и партийных структур, соблюдая определенную самостоятельность, Школы Адольфа Гитлера являли собой полную противоположность. Хотя имперский руководитель молодежи назначал определенных инспекторов, но их деятельность зависела от множества субъективных факторов, в том числе от благосклонности к ним партийных структур, и их роль вряд ли могла сравниться с ролью Хайсмайера, курирующего Наполас.

Если говорить об учебной программе Школ Адольфа Гитлера, то она была предельно политизирована. На занятиях по «истории народа» с полной серьезностью утверждалось, что «правильность нашего мировоззрения находит свое подтверждение в истории, географии, расовой науке, культуре, социально-экономическом учении, философии, античной истории и прочих науках».

Американский корреспондент Говард К. Смит, работавший на радиостанцию Си-би-эс и газету «Нью-Йорк тайме», сообщал из Германии о Школах Адольфа Гитлера: «Помимо чтения, письма, математики и искаженной немецкой истории молодежь получает знания о том, как работают шахты и как строят мосты. Тренировки спартанской молодежи меркнут на фоне их занятий по физическому развитию. Воспитание в целом направлено на промывку мозгов. Молодых людей заставляют верить в превосходство немцев над всеми другими народами. Их заражают расистской идеологией, учат ненавидеть христианскую веру и систему ценностей. Возможна лишь вера в божественную власть фюрера. Они покидают школу, будучи технически грамотными, сильными, чистоплотными и развитыми физически молодыми людьми, но в плане обладания моральными ценностями их развитие едва ли превосходит развитие орангутанга. Высшая цель, к которой они стремятся, — это героическая смерть».

Ганс-Георг Бартоломеи свидетельствует: «Особое внимание во время нашей подготовки обращалось на формирование сознания. Мы должны были не только по своему физическому развитию соответствовать требованию фюрера, который призвал молодежь «быть быстрой, как борзые собаки, жесткой, как кожа, и твердой, как крупповская сталь». Мы должны были также и внутренне стать преданными идее людьми. Поэтому дважды в неделю помимо обычных занятий мы знакомились с «Майн кампф» и книгой Альфреда Розенберга «Миф XX века»». Это была наша политическая учеба». Мировоззрение занимало отдельное место в учебных планах. Во время изучения тем «НСДАП», «Взгляд на мир», «Национальная политика» речь шла об идеологии нацистской партии, пути Гитлера к власти, ненависти к «расово неполноценным и второсортным народам».

Даже занятия по немецкому языку использовались для идеолог гической обработки воспитанников. Этот факт находил отражение в названиях тем многих школьных сочинений. «В Германии царит диктатура и тирания! Германия готовится к войне! Немецкая культура раздавлена! Что вы можете ответить на эти провокационные обвинения заграницы?» Подобные задания позволяли учителям контролировать степень лояльности своих подопечных в отношении режима. В нацистских элитарных школах не только формировали мировоззрение. Его подвергали тщательной проверке.

Выбор учебных пособий осуществлялся в зависимости от того, как эти книги освещали проблемы расы, народа и современного политического и общественного положения. Для изучения предлагались следующие темы: «I. Германские племена. 2. Становление и судьба германо-немецкой нации и ее культуры на стыке взаимопроникновения германских племен, христианства и античной культуры. 3. Силы современного мира». На занятиях по немецкому языку изучали древнегерманские стихотворения, исландские саги и германские средневековые сказания о Нибелунгах.

Впрочем, не стоит полагать, что занятия в Наполас были менее политизированы. По прошествии многих лет Иоахим Бауман поражается, «с какой небрежной простотой они охмуряли нас» и «как естественно я воспринимал эти аргументы». «Мы верили во все это», — говорит он и разводит руками. Сегодня он понимает, насколько преступными были его «идеалы» и в какой темноте пребывало его сознание.

Однажды взвод Иоахима Баумана совершил экскурсию в пригород Мюнхена Хаар, в «город идиотов», как тогда его называли. «Один профессор продемонстрировал нам своих пациентов, — рассказывает Бауман. — Мы должны были убедиться в том, что эвтаназия — благодеяние для этих кретинов. Он пытался выдать убийство душевнобольных людей за гуманный медицинский метод». Ему не пришлось приложить много усилий, чтобы убедить нас. Беспощадная идея о «праве сильнейшего» и «слабости, недостойной права на жизнь», уже крепко засела в мозгу элитных воспитанников, «Нам не объясняли, — свидетельствует Эрнст-Кристиан Гздке, учившийся в интернате в Шпандау, — что в мире среди многих народов принято помогать самым слабы м. У нас считалось, что такая жизнь не имеет ценности и не может длиться дольше»,

Как учащиеся элитарных учебных заведений относились к теме, которая преподносилась им как «еврейский вопрос»? Многие из выпускников говорят, что эта тема редко обсуждалась в их коллективе. Уве Лампрехт вспоминает: «О необходимости убивать евреев разговоров не было. Нам только говорили, что мы не должны и не хотим иметь с евреями никаких дел». «То, что их надо рассматривать как врагов, было очевидно. Само собой подразумевалось, что скоро в Германии не останется ни одного еврея. Еврейская проблема будет решена, пока мы еще находимся здесь, — описывает Иоахим Бауман тогдашние настроения в Зонтхоффене. — Германия освободится от евреев. Мы тогда как-то не думали об Аушвице или газовых камерах. Это было бы немыслимо с точки зрения наших идеалов. Разумеется, мы думали не о ликвидации евреев, а об их экстрадиции или переселении». Уве Лампрехт добавляет: «Речь тогда заходила и о «концертных лагерях». Именно такое циничное, обидное название использовали в отношении концентрационных лагерей. По нашему тогдашнему мнению, в них содержались абсолютно неразумные люди, выступающие против Гитлера, хотя он выглядел в наших глазах абсолютным благом для народа».

«Велось целенаправленное антисемитское воспитание, — рассказывает Герд-Эккехард Лоренц, бывший воспитанник из Потсдама, — которое подразумевало «окончательное решение еврейского вопроса». На уроках истории периодически всплывали байки о «еврейских отравителях колодцев». Нам внушали, что Англией правят евреи, а миром — «еврейские плутократы». Нам показывали пропагандистские фильмы о «еврейско-негритянском джазе» и джазисте Бенни Гудмане, который «своими преступными еврейскими руками» дурно обращался с кларнетом. Нам на примерах показывали, как евреи поганят немецкий язык». Однажды воспитанников сводили на пропагандистскую выставку в берлинском Люстгартене, которая называлась «Советский рай». Там они увидели и поверили в «бесовскую сущность еврейских комиссаров» и в то, какие опасности несет с собой «еврейский большевизм».

Ганс-Понтер Земпелин, учившийся в Ораниенштайне, свидетельствует: «Считалось, что антисемитизм уходит корнями в давнюю историю. Нам рассказывали о погроме в Вормсе и Шпайере.

Злобный нрав у евреев существовал всегда. Почему они такие — мы не задумывались, но они такими были всегда. Они жили тогда в гетто». То, что с началом войны на Востоке евреи вновь должны были жить в гетто, многие воспитанники элитарных школ восприняли как разумную меру. Впоследствии сотни тысяч евреев были вывезе-ны из этих гетто в лагеря смерти Аушвиц и Треблинку. Когда в августе 1941 года во время сельскохозяйственных работ в районе Baрты воспитанники посетили Лодзь, называвшуюся тогда Литцманштадтом, командир взвода написал в своем отчете: «Юнгманам было любопытно взглянуть на гетто».

Будущие вожди должны были осмотреть места преступлений и уяснить для себя, что происходит с «врагами рейха». Так, например, учащиеся Школы Адольфа Гитлера выехали на экскурсию в концентрационный лагерь Бухенвальд. Одним из участников этой поездки стал Харальд Грундман. Его воспоминания помогают глубже понять психологию элитных воспитанников. «Мы въехали внутрь лагеря на автобусе. На воротах виднелась надпись «Каждому свое». По лагерю мы могли передвигаться только в сопровождении офицера СС.

Лагерь был подготовлен для подобных визитов наилучшим образом. Воспитанники увидели «образцовый порядок» — чистые бараки, полное отсутствие насилия. Одним словом, безобидный трудовой лагерь, а не место убийства 56 000 человек. Их уничтожили в ходе «медицинских экспериментов». Об этом будущая элита рейха осталась в полном неведении. Зато голландские исследователи показали им эксперименты с высохшими, сморщенными маленькими Человеческими головами. «Они рассказали нам, — вспоминает Грундман, — что имеют дело с головами туземцев из Индонезии, тогдашней голландской колонии. Эти головы добыли и высушили знаменитые охотники за головами. Затем эти головы очутились здесь, С какой целью головы попали сюда, нам было неизвестно».

 

ФИЗИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ КАК ДОПОЛНЕНИЕ К РАСОВОЙ СЕЛЕКЦИИ

Огромное значение придавалось спорту как важному элементу расовой теории. «Красивые и здоровые тела северной расы в совокупности со стальной волей есть наша желанная цель». Школа начинала свое реформирование с прицелом на военное будущее.

На заседании «Союза немецких девушек»

В свете ведения будущих войн «расовое качество имеющегося человеческого материала» становится для Гитлера весьма важным показателем, характеризующим потенциальных призывников. Задача государства при этом заключалась в том, чтобы «из всех граждан выбрать самых способных и использовать их в своих целях».

Не меньшее значение придавалось физическому воспитанию девушек, которое проводилось в рамках женского подразделения гитлерюгенда — «Союза немецких девушек». Доминирующее место в работе «Союза немецких девушек» (БДМ) занимала физическая закалка его участниц. Имперский руководитель молодежи, сам будучи неспортивным и склонным к полноте, в 1933 году распорядился о том, что дельность БДМ должна складываться на 2/3 из спорта и на 1/3 — из мировоззренческого обучения. «Нам нужны девушки, которые, сохраняя свое здоровье и воспитывая свое тело, создают предпосылку для влияния и дальнейшей передачи нашего мировоззрения, — говорилось в спортивном ежегоднике БДМ. — Наши тела принадлежат не нам самим, а нашему народу. Точно так же, как нации нужны здоровые и работоспособные юноши, из которых позднее получатся обороноспособные мужчины, ей нужны и здоровые и работоспособные девушки, из которых получатся здоровые и красивые женщины».

Руководство БДМ исходило из того, что «работа над телом укрепляет доверие каждой девушки к самой себе, несет с собой известную силу характера и способствует развитию личности». Рюдигер позднее рассказывала, что спортивная работа предоставляла РЮФ возможности «глубокого воодушевления всей женской и мужской молодежи, начиная от молодежной игры, естественного измерения сил с тренировкой физических навыков и умений и кончая достижением личных рекордов» и «широкого влияния на развитие характера и позиции индивидов и группы, а также индивидов в группе».

Целями физической закалки в БДМ были «усовершенствование» целого поколения девушек в соответствии с нацистскими расовыми представлениями, укрепление их здоровья, сплочение коллектива, гармоничное развитие тела, ума и духа, воспитание товарищества и готовности к действию. Особое значение национал-социалисты придавали повиновению приказам и дисциплинированности, которые культивировались на спортивных занятиях. В выступлении перед слушательницами одного из учебных курсов для руководительниц гау БДМ Ширах показал особенности приучения к дисциплине юношей и девушек: «Дисциплина прививается

мужской молодежи через форму призыва, через установленную форму, насчитывающую сотни лет, через постановку в строй. Действовать в БДМ подобным образом невозможно, и это было бы в корне неверно. В БДМ можно воспитывать путем спортивной дисциплины. На спортивной площадке формируются дисциплинированные люди». Различия же между физкультурными занятиями юношей и девушек, как указал в 1937 году нацистский педагог Фриц Каде, состояли в том, что первых готовили к военной службе и воспитывали их боевой дух, а вторые благодаря физкультуре должны были чувствовать радость жизни, укреплять здоровье и совершенствовать красоту тела. Подчеркнем, что укрепление здоровья считалось обязанностью участниц БДМ по отношению к немецкому народу. Ширах заявил, что девушка, «строжайшим образом тренируя тело и дух, стремится к воплощению заложенных в ней задатков, так она может лучше выполнить свое будущее предназначение как матери новых поколений». Спортивную работу в Союзе немецких девушек в 1933—1935 годах курировала медельрингфюрерин Лизелотта Рупп, возглавлявшая подотдел 1 — «Физическая закалка» в составе организационного отдела Имперского руководства молодежи.

Затем на смену ей пришла Эльфрида Цилль, получившая звание рейхсшпортвартин — имперской хранительницы спорта. Она отдавала распоряжения спортивным руководительницам, которые к 1934 году работали в штабе каждого из 23 обер-гау.

С 8 ноября 1933 года физкультура в БДМ стала обязательной, на физические упражнения было отведено одно двухчасовое занятие в неделю. Юнгмедель выполняли комплекс гимнастических упражнений со снарядами и без них, плавали, делали гимнастику с преодолением препятствий. Помимо этого, занятие включало игры со снарядами и без них, народные упражнения (бег, прыжки, метание и удары), строевые занятия и военные игры. Проводившиеся в БДМ упражнения должны были удовлетворять четырем основным принципам: их легко заучить и можно проводить везде; используется небольшое количество недорогих спортивных снарядов; их можно проводить с большим количеством девушек в сравнительно небольших помещениях; они показывают цель спортивной работы БДМ — «здоровая, работоспособная, гармонично развитая, способная действовать в любых областях девушка».

Физкультурную работу с юнгмедель проводили в игровой форме, поскольку игра -«укрепляет товарищество, закаляет волю и тренирует все части тела одновременно, позволяет руководительнице подразделения быть капитаном команды, то есть взять на себя начальствующую роль. Для девушек постарше акцент делался на «выработке естественного чувства движения», «пробуждении и укреплении захиревшего чувства собственного тела», что обусловливало больший удельный вес гимнастики и танцев, которые обязательно исполнялись под музыку.

Гимнастика, которую прежде считали индивидуалистическим и поэтому не подходящим для участниц девичьего союза занятием, со временем заняла доминирующее положение в спортивной работе БДМ. 2 января 1935 года Имперский союз немецких учителей физкультуры, спорта и гимнастики объединил различные системы гимнастики понятием «немецкая гимнастика», которую стали широко практиковать в БДМ, В сентябре 1936 года 450 спортивных референтов из всех унтер-гау БДМ на две недели собрали в палаточном лагере в Бухе, чтобы научить их, как с помощью «немецкой гимнастики» можно «основательно тренировать тело», «развивать все части тела» и «обучать движению».

Чтобы получить право носить галстук и кожаный узел, каждая десятилетняя юнгмедель должна была выполнить спортивные нормативы; пробежать 60 метров за 14 секунд, прыгнуть в длину на 2 метра, бросить мяч на 12 метров, сделать два кувырка вперед и встать без помощи рук, сделать два кувырка назад, пробежать по качающемуся канату и принять участие в однодневной поездке. От юнгмедель в возрасте 12 лет требовалось пробежать 60 м за 12 секунд, прыгнуть в длину на 2,5 м, бросить мяч на 20 м, попадать мячом с расстояния 6 м в мишень размером 60х60, расположенную на высоте 2 м, проплыть 100 метров без учета времени или, если в радиусе 6 км нет возможности для плавания и возможности научиться плавать, пройти 8 км без поклажи в течение 2 часов.

Третьего мая 1934 года Ширах учредил бронзовые и серебряные спортивные значки ПО, которыми за шесть лет были награждены 60 тысяч девушек. Для получения бронзового значка требовалось пробежать 75 м за 13 секунд, прыгнуть в высоту на 1 м и в длину — на 3,25 м, бросить 80-граммовый мяч на 25 м и толкнуть ядро весом 4 кг

на 5,8 м, преодолеть расстояние в 25 км без поклажи в течение 6 часов, проплыть 200 м без учета времени, прыгнуть с трехметрового трамплина или в течение часа проехать на велосипеде 15 км; используя карту, найти на местности указанную точку, расположенную-на расстоянии не менее 3 км, пройти восьмичасовой курс оказания первой помощи и охраны здоровья. Получение серебряного значка связывалось не только с лучшей физической формой» но и с элементами подготовки в области гражданской обороны и нацистского мировоззрения. Время преодоления 75-метровой дистанции сокращалось до 12,5 секунд, дальность прыжка в длину возрастала до 3,5 м, вес мяча — до 1 кг, а дальность толкания ядра — до 6,5 м. Претендентка на награждение должна была предъявить имперское свидетельство о плавании I ступени, провести смену в спортивном лагере, совершить продолжительное путешествие и закончить курсы руководительниц БДМ. Помимо того, от нее требовали посещения занятий в медицинском кружке «Вера и красота» и в кружке ПВО. В области политической подготовки девушка отчитывалась перед начальницей группы по следующему вопроснику: «Назови национальные праздники немецкого народа и расскажи об их значении. Что ты знаешь о значении родословной и генеалогической таблицы? Какие меры приняло национал-социалистское государство для сохранения здоровья и чистоты немецкой крови? Как проявляется созидательная деятельность фюрера в твоем родном гау? Что ты знаешь о политических отношениях германского рейха с другими государствами? В каких государствах живут «фольксдойче»?»

Возможность заниматься спортом вместе с ровесницами повышала привлекательность БДМ и способствовала росту его рядов, но в организации спортивной работы среди девушек сразу же возникли трудности, связанные не только с отсутствием преподавателей и помещений, но и вообще возможности заниматься спортом». По этой причине в «Союзе немецких девушек» довольствовались теми видами спорта, которые не требовали больших финансовых затрат.

Частью спортивной деятельности девочек и девушек были походы, тесно связанные с мировоззренческим обучением и культурной работой, служившие воспитанию любви к родине и культивированию народного сообщества. «Поход ни в коем случае не может быть привилегией состоятельной молодежи, и одна из наших самых благодарных задач — снова и снова искать новые пути, чтобы добиться походов для всех. Именно молодые люди, родители которых не могут предложить им летнего путешествия, особенно глубоко переживают такой поход», — говорилось в спортивном ежегоднике БДМ.

Путешествия участниц БДМ организовывались в свободное от школы и работы время и посвящались главным образом расово-биологическому обучению и краеведению. Как бы вне зависимости от мира взрослых, от семьи и школы, у девушек формировался собственный опыт. Сначала разрешалось совершать походы в любое время года, «поехать куда-нибудь на 3, 5, 8 дней», ежемесячно организовывать два однодневных или полуторадневных похода. «Только подумай о том, что в году около 60 воскресных и праздничных дней, и по меньшей мере 30 раз в году нашим городским девушкам можно было бы дать возможность побегать по лесу или пройти по ниве, чтобы глубоко проникнуть в красоту окружающего мира».

Но походы отнимали время от подготовки к урокам и негативно сказывались на успеваемости, поэтому позднее их стали организовывать только летом. В каждом летнем месяце участницы БДМ совершали однодневный или полуторадневный поход в выходные дни, причем такая экскурсия не являлась бесцельной «пробежкой по местности». Руководительница знакомила девочек с образцовым наследственным двором, замком или проводила с ними интересную игру. Девочки должны были отправляться в поездку в форме БДМ, а если ее не было — в простом, а не в выходном платье, поскольку «я нем юнгмедель очень бережливы и не отважатся сесть на траву». Багаж участницы похода состоял из спортивной формы БДМ, бутербродов, фруктов, а если они слишком дороги — моркови и помидоров. Запрещалось брать с собой карамель, шницель или копченое мясо, которые вызывают жажду. Поход по местности сопровождался коллективным пением и ношением вымпела, который, как воинское знамя, никогда не оставляли без присмотра и во время отдыха приставляли к нему караул. Во время обеда руководительница собирала у девочек всю еду и складывала ее вместе, организовав общий стол, что было призвано способствовать укреплению товарищества, После обеда проводились спортивные игры, знакомство с природой в форме загадок.

Национал-социалисты оправдывали организацию девичьих лагерей на туристских базах тем, что здесь они познакомятся с образцами, по которым в будущем смогут оформить собственный дом. Помимо того, обучение игре на музыкальных инструментах и использование ткани и бумаги на занятиях любительским ремеслом было удобнее проводить в комнатах, а не в палатках. Самыми известными молодежными туристскими базами Третьего рейха были база имени Адольфа Гитлера в Берхтесгадене и крупнейшая, открытая в мае 1937 года турбаза имени Йозефа Геббельса в окрестностях Дюссельдорфа, рассчитанная на 700 мест. О количестве юношей и девушек, проходивших социализацию на туристских базах ПО, свидетельствует тот факт, что под Дюссельдорфом уже через 7 месяцев была зарегистрирована 100-тысячная посетительница.

Каждая руководительница добивалась участия в лагерной жизни максимального количества девочек и девушек. Во-первых, часто девушки не могли отправиться в лагерь, потому что должны были помогать родителям. Во-вторых, «иногда встречаются боязливые родители, которые не хотят отпускать своих еще не вполне самостоятельных детей со слишком юной руководительницей». В-третьих, не могли пребывать в лагерях дети со слабым здоровьем. Наконец, отправка дочери в лагерь была связана с финансовой нагрузкой, которую могла выдержать отнюдь не всякая семья.

Помимо физической закалки лагеря выполняли и иные функции: в них проводилась идеологическая обработка обитательниц, воспитывалось народное сообщество. Лагерь «означает покой, означает отдых, и все-таки в нем несут службу. Ведь коллектив выдвигает требования, коллектив формирует. Здесь окончательно рушатся границы семьи, профессии и конфессии. Здесь никто не занимает исключительного положения, здесь каждая должна присоединяться к формам и требованиям лагеря. Еще вчера — молодые работницы, школьницы, стенотипистки, домработницы, а сегодня все они — просто девушки, товарки».

Лагеря БДМ выполняли антиурбанистическую функцию, немецкие девушки должны были посипеть приближая девочек и девушек к себя служению нации идеям «крови и почвы», а также к крестьянскому образу жизни и сельскохозяйственному труду, ко» торый, как утверждали нацисты, соответствовал сущности женщины. Обитательницы лагеря «знакомятся с немецкой деревней и немецким народом. Они видят крестьянина за работой, чувствуют, что значит земля. Они поют и играют на сельских вечерах, они путешествуют по местности, находятся в полях и лесах. Они сталкиваются со многим сильным и настоящим, ясным и изначальным. Все пустое и бессодержательное, заложенное в них крупным городом, что отвлекало и одурманивало их, кажется здесь пошлым и ничтожным, даже ненавистным и отвратительным».

Труде Мор выдвинула лозунг спортивной работы в БДМ — «Подтянутые, а не толстые, суровые, но не грубые», пояснив, что «эта внешняя суровость и владение собственным телом идут рука об руку с приучением к внутренней дисциплине, которая становится все сильнее и которую мы считаем для девушек такой же необходимой, как и для юношей».

Как отмечал в своей монографий А.М. Ермаков, «грубость физической закалки в девичьем союзе вызывала все больше неприятия не только среди обычных немцев, но и в нацистской верхушке». Наконец, в 1943 году Геббельс, который предпочитал изящных женщин, возмутился тем, что БДМ формирует из девушек «настоящих увальней», которых тренируют ходить «гренадерским шагом». «Конечно, я не имею ничего против занятий девушек гимнастикой или спортом в разумных пределах, — рассуждал Геббельс, — Но для чего будущей матери совершать марши с полной выкладкой?» Труде Мор пыталась защититься от этих упреков ссылкой на то, что «пока в Германии есть женщины и девушки, которые никогда не занимались физкультурой, никогда не одевали спортивной формы, мы считаем правильным этот путь физического воспитания».

Часто подвергались критике, особенно в католических районах страны, гимнастические упражнения участниц БДМ, проводившиеся в тонкой облегающей спортивной одежде, и совместный душ после занятий физкультурой. Гимнастический костюм состоял из белой хлопчатобумажной майки со значком ГЮ на груди и черных сатиновых брюк в обтяжку. Руководство БДМ выступало против церковного воспитания, которое объявляет греховным физическую подготовку и вообще все телесное. «Такое воспитание непригодно для культивирования естественного чувства стыда», — считали в Союзе немецких девушек.

В апреле 1938 году Ширах тоже возразил критикам: «Игры юнгмедель и систематическое физическое воспитание девушек старшего возраста отнюдь не угрожают нравственности, чего боятся некоторые пугливые старые тетушки. Напротив, именно гармоничное развитие имеющихся физических задатков пробуждает в юных девушках чувство собственного достоинства И

гордость, которая защищает от опасностей окружающего мира лучше, чем моральные проповеди таких людей, которые герметично изолированы от реальной жизни».

Проведение текущей физкультурной работы в БДМ оказалось в руках совсем юных руководительниц, которые были едва старше своих подчиненных. И тех и других привлекали желание двигаться, радость игры, дух состязательности. Еженедельные занятия спортом, периодические спортивные праздники в населенных пунктах, походы, жизнь в девичьих лагерях не укладывались в рамки традиционного женского поведения и по-своему способствовали эмансипации девушек. Новым для Германии было и отношение к телу, которое культивировалось в Союзе немецких девушек.

БДМ требовал oY каждой девушки заботиться о собственном теле, не нежить его, а закалять и укреплять ради сохранения «чистой и здоровой» расы. «Наша задача — укреплять наше тело, закалять и тренировать его путем спорта, игр и службы на местности, занятиями гимнастикой и маршами, любыми спортивными упражнениями. Только так нам удастся стать суровым поколением, которое однажды окажется в состоянии преодолеть огромное напряжение, которому в случае войны подвергнутся наши солдаты». Если мальчикам ставились в пример немецкие солдаты Первой мировой войны, то девушек БДМ призывали помнить о том, что «сделали во время войны ваши матери, терпевшие лишения. Подумайте о том, что они продержались, когда в Германии было почти нечего есть, они выдержали заботы и страх за своих мужей и сыновей, которые сражались на фронте под градом гранат. Научитесь и вы терпеть лишения и станьте жесткими и простыми. Тогда вы станете хорошими женами для ваших мужей, хорошими матерями для ваших сыновей. Немецкие женщины в прошлом не были мягкими женушками, кисейными барышнями. Они верно помогали своим мужьям, вели домашнее хозяйство, в бою перевязывали мужчинам раны, а если было нужно — брались за оружие. Подумайте о том, что однажды на вас будет возложено воспитание ваших сыновей. Вы должны стать матерями. Вы должны сделать из своих мальчиков гордых, сильных мужчин, храбрых и чистых- Вы сможете это, только если сами станете настоящими немецкими девушками и женщинами», — убеждал своих читательниц девичий журнал. «На домашних вечерах 10 — 14-летние юнгмедель узнавали, как «сохранять свое здоровье». Руководительница объясняла им, что одного умывания на скорую руку и еженедельного «основательного» мытья для этого недостаточно, что нужно «основательно» мыться каждый день, что «моются и принимают душ без всякой одежды и что нечего искать в душевой купальный костюм. Все части нашего тела даны нам Творцом, полноценны и поэтому заслуживают одинакового ухода». Это звучало новаторски в тогдашней Германии, многие жители которой еще исповедовали старые привычки и представления о приличном и неприличном поведении и внешнем виде. Руководительница должна была научить девочек не бояться зубного врача и посещать его раз в квартал: «Это не больно и не продлится долго». При чистке зубов утром и вечером рекомендовалось использовать широко разрекламированную тогда в Германии зубную пасту, а если она слишком дорога — зубной порошок или соль. Высокий уровень жизни был в то время доступен отнюдь не всем, поэтому руководительнице предлагалось, «когда представится удобный случай», спокойно поговорить со своими юнгмедель на «деликатную тему» — о вшах. «При этом ты должна объяснить им, что не стыдно, если однажды они принесут откуда-то вшей. Это может случиться с каждым». Главное — сразу же обратиться к медсестре. Охрана здоровья девочек связывалась с демографической политикой режима и представлялась как политическая задача: «Но эти демографические мероприятия не принесут совершенно никакой пользы, если у нас не будет полностью здоровых девушек, которые в будущем сыграют роль матерей новых поколений».

В отношении девушек к своему телу, которое стремился сформировать БДМ, были заложены и некоторые представления о сексуальном воспитании, хотя сознательное знакомство молодежи с отношениями между полами считалось нежелательным. Сотрудник Имперского молодежного руководства Гельмут Штелльрехт выступал против «антинародной церковной морали» и «безграничного материализма», привнесенного Французской революцией в половое воспитание. Он заявил, что нацистская молодежная организация не одобряет ни церковный аскетизм, ни безудержную тягу к удовольствиям. В отношениях между полами нужно руководствоваться интересами нации: «Половая жизнь должна служить зачатию ради сохранения жизни нации, а не удовольствию индивида. Любое другое половое удовлетворение не имеет ничего общего с жизнью нации, находится вне потока ее крови, несущественно с точки зрения сохранения жизни. Но если реализована воля к ребенку, если обеспечено продолжение и увеличение нации благодаря количеству детей, то со стороны нации не будет никаких возражений против последующего полового удовлетворения». Поэтому, рассуждал Штелльрехт, «вся добрачная половая жизнь для нации не имеет никакого значения. Она служит только удовлетворению индивида, если в исключительных случаях не приводит к зачатию».

Сложившееся в Германии положение, когда «до наступления половой зрелости юноша и девушка уже вкушают наслаждение от половых сношений», он считал следствием неправильного воспитания, марксистских представлений о «праве распоряжаться собственным телом» и называл «раковой опухолью нации»-. Штелльрехт запугивал девушек тем, что они могут превратиться для мужчин в такие же средства удовлетворения тяги к удовольствиям, как пиво и сигареты, что длительное предохранение от беременности и венерические болезни — спутники добрачных связей — ведут к бесплодию. Лучшим средством сохранения здоровья, убеждал он, является воздержание от половых контактов до вступления в брак. Читательниц должен был убедить в этом пример Китая и Италии, где девственность сохраняют до замужества, а потом в браке производят на свет много детей.

Руководительницам БДМ рекомендовалось проявлять максимальную сдержанность в обсуждении с девушками вопросов взаимоотношений между полами, в девичьем союзе культивировались асексуальное товарищество и «светлая, чистая» дружба между юношами и девушками. Строгое разделение нацистской молодежной организации по половому признаку способствовало почти полному отсутствию гетеросексуального общения в БДМ. Штелльрехт считал, что «совместное воспитание — это хорошо. В своей самой естественной и самой лучшей форме оно наличествует уже в семье. Но в тот момент, когда естественность прекращается сама собой, оба пола разделяются и сознательно противостоят друг другу. Потом юноша сам собой присоединяется к юноше, а девушка — к девушке. Нарастает плодотворное напряжение между полами. В этом возрасте совместное воспитание неверно и противоестественно. В противном случае оно создает длительную и бесполезную компенсацию симпатии, которую позднее следует применить в большом чувстве и в зачатии. Потом, когда оба пола начинают искать и находить друг друга, приходит время заключения брака и становления плодородности».

Однако стремление Имперского молодежного руководства не исключало как гетеросексуальных, так и гомосексуальных контактов участниц нацистской молодежной организации. С момента своего возникновения БДМ прослыл организацией, которая легко обходится с сексуальной моралью. Видимо, не без оснований аббревиатура «БДМ» высмеивалась населением в расшифровках «Bubi drück mich» («Парень, зажми-ка меня»), «Balddeutsche Mutter» («Скоро стану немецкой матерью») или «Bedarfsartikel deutscher Männerer» («Товар на потребу немецких мужчин»). Многие девушки использовали немыслимую ранее самостоятельность, которую предоставляла им нацистская молодежная организация, вступая в сексуальные контакты. В социал-демократических «Сообщениях из Рейха» периодически встречаются возмущенные высказывания о «нравственной распущенности» 12—13-летних матерей, которые не могут даже назвать отца своего неожиданного потомства.

Подобный же случай привели и неизвестные немецкие антифашисты, подготовившие материал «К международному конгрессу по защите молодежи во Франкфурте-на-Майне». Неизвестные противники нацистского режима боялись, что зарубежные участники конгресса, проведение которого было намечено на июнь 1938 года, поверят изощренной демагогии гитлеровцев о процветании молодежи в Третьем рейхе, и собрали собственный фактический материал. В документе, в частности, говорилось, что, «по сообщению из Юго-Западной Германии, одна старшеклассница — участница БДМ однажды сказала своей матери: «Теперь появится Гитлер». На удивленный вопрос матери, что это означает, она ответила: «Подожди немножко, в следующем году он появится». Тогда матери стало ясно, что девушка беременна. На ее протесты она ответила только, что так хочет фюрер».