Наша Таша увидела фотографии голой Аглаи в октябрьском номере эротического мужского журнала.

— Это был настоящий шок. Минут пять, не меньше, я не могла вздохнуть! — сообщила она при встрече полковнику Крылову. — Как будто меня держали головой в бочке с водой!

Крылов обратил внимание на странные ассоциации Ладовой и поинтересовался, умеет ли она плавать. Ладова возмущенно заметила, что ныряет с аквалангом с шестнадцати лет. Крэзи-бой уточнил — не нырять с аквалангом, а именно плавать, поскольку кошмары с утоплением в бочке или в раковине общественного туалета свойственны людям, не умеющим плавать, либо тем, которые топили подобным образом других. Ладова тихим проникновенным матом сказала, что она думает о Крылове и его намеках.

Так, беззлобно переругиваясь, они сидели в кафе уже полчаса — Ладова после увиденных в журнале фотографий настояла на встрече «однополчан». Она всерьез озаботилась душевным здоровьем Смирновской и ее угрозами написать мемуары. Пыталась пожаловать в гости, но обнаружила амбарный замок на воротах Лукреции. На все попытки поговорить по телефону та отвечала брошенной трубкой. Кое-как через Крылова, на звонки которого Смирновская реагировала, удалось договориться о встрече бывших друзей. Полковник Ладова надеялась отговорить Лукрецию от писательского творчества и посоветовать хорошее место для лечения нервов.

Бакенщик прийти отказался, сославшись на плохое самочувствие — был понедельник. Санитар приехал первым и наблюдал издалека у бара. Как и парочка полковников, устроившихся за заказанным столиком, он был удивлен, когда Смирновская появилась в сопровождении лейтенанта Ракова. Дождался, когда они усядутся, подошел с неохотой, придумывая на ходу отговорку. Но когда увидел осунувшееся лицо Лакрицы и лихорадочный блеск ее глаз, быстро сел рядом и пожал безвольную холодную ладонь.

Все пятеро молчали, пока официантка выгружала на стол заказ Крылова — кофе, коньяк, нарезанный лимон и чашку горячего шоколада.

— Спасибо, — кивнула Лукреция Крылову, подвинув к себе шоколад.

— А мне, пожалуйста, бутерброды с семгой и салат столичный, — задержал официантку Раков.

Наша Таша застыла почти на минуту, глядя на него расширенными глазами.

— Выныривай уже! — толкнул ее локтем Крылов и подмигнул Лукреции.

Лейтенант смотрел перед собой, никого не цепляя даже краешком взгляда, и потихоньку краснел скулами.

— Я тут случайно увидел фотографию в журнале, вы шикарная парочка, — сказал Санитар и положил перед Раковым на стол «Огонек» со свадебной фотографией с подписью «Свадьбы сентября».

— У меня на эту тему меня есть кое-что поинтересней, — Наша Таша раскрыла свой журнал и подвинула его Лукреции.

Смирновская безучастно осмотрела фотографии. Сначала в мужском журнале — голая дочь в круге уложенного на полу платья, с обмотанной вокруг головы косой. Потом из ЗАГСа, где Лайка уже одета, с фатой, наручниками и металлической розой в руке. Лукреция провела пальцем по фотографии — погладила розу.

— Думаю, снимки в «Огонек» скинул фотограф из ЗАГСа, — кивнула она.

— Не позвать меня на свадьбу! — не выдержала ее спокойствия Ладова. — Я крестная мать Лайки! Почему она голая в этом …ом журнале?! Как ты могла разрешить напечатать подобное? Лакрица, тебе нужна помощь психиатра, поверь мне.

— Я не разрешала, — скривилась Смирновская. — Не ори. Сама обалдела, когда Туся привезла из своего почтового ящика мужской журнал с издевательским предложением остальные девять экземпляров забрать лично. После допроса с пристрастием кое-что прояснилось, хотя толком я так и не поняла, какими неисповедимыми путями моя дочь забрела в модельное агентство и поимела это платье…

Смирновская перевернула страницу назад, пристально осмотрела присевшую в металлическом круге на полу голую Аглаю и кивнула:

— В общем, по этим фотографиям ясно, каким именно образом она его поимела. Вместе с журналом Тусе пришло заказное письмо с чеком, а она вынимает почту раз в два месяца, поэтому…

Смирновская надолго задумалась.

— Я ничего не понял, — сознался Крылов. — Ты разрешала снимать свою дочь голой, или нет?

— Лакрица, умоляю, сходи со мной к психиатру! — простонала Ладова.

— Не разрешала я ничего… — очнулась Лукреция. — У меня ощущение совершенной сделки — фотографии в мужском журнале напечатали как оплату за свадебный наряд, поскольку не получили денег, а к чеку прилагался вариант договора. Я, как всегда, обо всем узнала последней.

— Извините, — внедрился Раков, — но юридически агентство «Эксклюзив» не имело право…

— А ты заткнись, иначе я за себя не ручаюсь! — перебила его Ладова и стукнула по столу кулаком.

— Уж как-нибудь поручись, он теперь мой зять, — устало заметила Смирновская.

— Какого черта ты его сюда притащила? — Ладову трясло.

— Думаю, самое время выпить! — накрыл их голоса басом Крылов и разлил коньяк.

Ракову принесли заказ, он начал быстро есть. Пара минут тишины, пока все остальные пили коньяк, не в силах отвести глаз от жующего лейтенанта. Получалось у него это завораживающе элегантно, с ловкостью красивого голодного мужчины. Вытерев рот салфеткой, Раков осмотрел зрителей и извинительно улыбнулся:

— Лукреция Даниловна ни при чем, это я попросил взять меня с собой, когда узнал, что здесь соберется ваша команда. Она приказала пред свадьбой кое-что утрясти, и в ходе этой утряски проявились некоторые обстоятельства. Считаю своим долгом поставить всех заинтересованных лиц в известность.

Смирновская опять скривилась как от головной боли и с досадой перебила Ракова:

— Я приказала жениху сдать анализы на венерические болезни. Говори коротко и по делу, ты еще не юрист, чтобы так растекаться!

— Что ты приказала ему сделать? — шепотом спросила подавшаяся через стол Ладова.

— Что слышала. Я не разрешу ему находиться рядом с дочкой, пока он не вылечится.

Увидев выражение лица Ладовой, и как она после этих слов переглянулась с озаботившимся вдруг Крыловым, Санитар не смог сдержать улыбки.

— Лауреция Даниловна, разрешите, я сам? — попросил Раков.

Ладова устало отмахнулась — делай что хочешь. Лейтенант развернулся к Ладовой.

— Я решил предупредить всех присутствующих о возникших проблемах. У меня нашли гонорею.

В наступившей тишине Лукреция взяла кружок лимона и съела его, запивая коньяком. Пошевелился погрустневший Крылов.

— Ты пришел сюда, чтобы сообщить нам о своей болезни? — спросил он. — Мы все теперь в курсе, можешь считать свою миссию выполненной. Надеюсь, медицина тебе поможет.

— Не совсем так, — Раков опустил голову, вроде даже устыдившись. — Разрешите рассказать анекдот на эту тему. О поручике Ржевском. Ему как-то перепало услышать каламбур: «В море — клипер, на клипере — шкипер, у шкипера — триппер». Вечером Ржевский пришел на бал, созвал всех присутствующих и громко объявил, что знает новый каламбурчик. «Представьте только! — вдохновенно объявил он. — В океане плывет огромный лайнер, а у всей команды — сифилис!»

— Бородатый у тебя анекдот, — мрачно заметил Крылов после неловкого молчания.

— Зато в тему, — поднял голову Раков и с насмешкой посмотрел на полковника. — Ко мне «дурная болезнь», как это называет Лукреция Даниловна, пришла от Натальи Петровны. А вы, товарищ полковник, в этом году пару раз точно проводили с нею время на своей даче. Вы тоже заражены.

Ладова и Крылов ошарашено посмотрели ни Лукрецию, та сделала большие глаза и послала обоим по чмоку.

— Как интересно… — заметил Крылов, окаменев лицом.

— Да, очень интересно, — подал голос Санитар. — Это все больные, или еще будут?

— Не все, Павел Михалыч. — Раков посмотрел на Санитара. — Ваша внучка от первого брака в этом году поступила в МГИМО, а в благодарность за содействие ездила кататься на катере с полковником Крыловым.

— Да как ты смеешь!.. — медленно поднялся Крылов.

Санитар полез рукой под полу пиджака. Раков вскочил и выставил перед собой ладони:

— Согласен, товарищ полковник, это всего лишь версия, у внучки Павла Михалыча была и другая возможность заразиться!

Крылов опустился на стул. Раков тоже осторожно присел, отслеживая его руки. Побледневший Санитар положил кулаки на стол и спросил:

— Что значит — другая?

— Наталья Петровна в этом году имела двух подручных офицеров, то есть я у нее был не единственным Флигелем. Ваша внучка достаточно много времени проводит с моим преемником Володей, он сейчас у Натальи в фаворе. Получается, что у всей вашей команды… короче, как на лайнере… — лейтенант вытер салфеткой мокрое от напряжения лицо.

— Вот такая у нас групповая са ля м и ! — кивнула слегка захмелевшая Лукреция, — Вы как хотите, а я уже лечусь, спасибо за урок, Крези-бой! Кстати, — она повернулась к Ракову, — скажи им, какая у тебя привязка к Бакенщику.

— Об отсутствующих… — начал было Раков.

Смирновская перебила:

— Говори! Пусть оценят всесторонний охват.

Раков пожал плечами:

— Так, предположение. Весной он подослал в санаторий, где Наталья Петровна лечила суставы, свою близкую знакомую. Поработать медсестрой. А Наталья Петровна там положила глаз на главного врача. Гипотетически могла получиться связка: Наталья Петровна — главврач — медсестра — Бакенщик… простите — Семен Иванович.

— Слышали? — изобразила серьезную мину Смирновская. — Гипотетическая связка. И пока вы в ярости от всего услышанного думаете, как будете уничтожать моего зятя, прошу обратить внимание, что информация о всех возможных половых связях была им получена от меня. Что уставились? Мальчика в венерическом диспансере попросили указать предполагаемые контакты заражения. Я провела анализ этих самых контактов, учитывая беспорядочность половых связей высших в нашей команде чинов. Господа полковники, государство в опасности!..

— Прошу прощения, мне пора, — вскочил Раков.

— А мне еще коньяку! — крикнула в зал Смирновская.