В пятницу после тира Раков поинтересовался у своего бывшего начальника из следственного отдела, как идет расследование убийства в Усково, и узнал, что оружие все еще не найдено. Лейтенант разозлился. Злился по работе Раков редко, в основном, когда он, в делах дотошный и исполнительный, сталкивался с небрежностью своих сослуживцев. Столько дней бесконечных обысков, и не найти в газовой плите пистолет!..

Вечером отправился в Усково на электричке. С бутылкой пива и солеными орешками. Ничего не планируя, стараясь не думать о пистолете, ехал себе и ехал в подступающих сумерках. Днем в Москве прошел сильный ливень, жара спала. Свежий ветер пригорода метался по вагону — все форточки были открыты. На Ракова с интересом поглядывали молодые женщины, он улыбался в ответ, но строго контролировал продолжительность взгляда, чтобы не обнадеживать зря: смотреть долго он мог сейчас только на Аглаю, и не только на лицо, на любую часть тела — от ушка до пальчика на ноге… бесконечно… бесконечно долго. Раков тяжко вздохнул: все в ней — совершенство!.. к сожалению.

Когда вышел на платформе, совсем стемнело. К дому Смирновской лейтенант подошел со стороны калитки и заметил какое-то движение у террасы. Раков резко присел — тело само сработало, а потом стал думать. Может это быть кто-то из Службы? Например, с обыском?.. Поздновато для обыска, да и не обыскивают по одному. Огляделся — никаких машин на участке. Наружное освещение участка не включено. В доме свет горит только на первом этаже. Раков затаился. Человек пробежался от террасы вдоль дома, заглядывая в окна и прячась.

Стало ясно, что охранник не может так себя вести, что женщины — в опасности, и у лейтенанта появилась цель номер один — срочно достать оружие. Он отполз от калитки, выбрался из освещенного уличным фонарем места и бросился к забору Ционовского. Перемахнул через штакетник, оббежал дом и… с разбега застыл в шоке: на месте пристройки была пустота. Плоская поверхность без намека на строение.

На мгновение Ракову даже показалось, что он попутал участки, пробежал лишнее и перемахнул через чужой забор. Но подойдя к месту поближе, Антон обнаружил рядом с домом выскобленную зубцами экскаваторного ковша поверхность земли. В растерянности он осмотрелся и понял, что у него не глюки — пристройка была начисто снесена, и мусор вывезен. Это выглядело настолько невероятно, что Раков присел, потрогал обнажившуюся землю руками и схватился потом за голову: прощай, пистолет генерала! Он подошел к дому, сел на ступеньку лестницы, прислонился головой к перилам и застонал от досады. С момента, когда Раков утаил пистолет, обнаруженный у убитого искусствоведа, он дал себе что-то вроде обещания — оружие генерала должно вернуться к Смирновской. Тем или иным способом, путем обнаружения его в ходе расследования, или просто — подкинутым через пару лет. Но чтобы пистолет пропал так бездарно на мусорной свалке!.. Он почувствовал себя неудачником, постыдно провалившим важный тест.

К этому времени глаза его окончательно привыкли к темноте. У лавочки Раков заметил какую-то свалку и с надеждой вскочил. Так и есть — это был набор металлолома, заботливо отобранный из обрушенной пристройки для последующей сдачи. Вероятно, работниками, которые помогали грузить мусор. Антон сразу заметил белеющий бок газовой плиты рядом с небольшим обогревательным котлом. Начал раскидывать трубы, ведра и батареи, чтобы добраться к ней. Он был слишком ошарашен исчезновением пристройки, чтобы соблюдать тишину. Плита лежала на боку. Раков начал дергать ящик под духовкой, тот шел с трудом — приоткрывшись, застрял. Антон решил, что в правильном расположении он откроет его без труда, и, поднатужившись, поставил плиту на ножки. Присев, лейтенант получил сзади сильный удар металлической трубой по голове и упал.

Очнулся от того, что его обыскивали в четыре руки. Вытащили из нагрудного кармана удостоверение. Забегали огоньки маленьких фонариков.

— Черт!.. — сказал хриплый голос. — Бабам в доме оставили охранника! Оружия точно нет? — удостоверение засунули обратно в карман.

— Нет, — ответил другой голос.

Двое мужчин отошли к дому и тихо переговаривались, решая — звонить или нет какому-то Лысому. Стараясь двигаться осторожно, Раков попробовал лежа просунуть руку в приоткрытый ящик под духовкой. У лестницы зажегся огонек сигареты. Один из нападавших озаботился, зачем охраннику генеральской дачи тащиться на участок профессора — стоит позвонить Лысому. Второй был против звонка и настаивал, что дело должно быть сделано сегодня, поэтому охранника нужно связать и закинуть в дом профессора.

Когда один из них пошел по ступенькам в дом искать веревку, Раков сел, борясь с тошнотой, и рванул на себя нижний ящик плиты, не заботясь о тишине. Оставшийся мужчина включил фонарик и побежал на звук. Раков достал пистолет в пакете и выстрелил, примерившись к лучу света. Из дома выбежал напарник — второй выстрел Ракова. Человек упал, потом поднялся и двинулся к нему, паля очередями по куче металлолома. По звуку — из короткоствольного автомата. Раков перекатился в сторону, сказал сам себе: «осталось — три пули…», и выстрелил.

— Две…

Наступила тишина. Раков поднялся, пошатываясь, и пошел к лежащим на земле. Первый упавший стонал. Раков выстрелил ему в голову. Второй не двигался, но седьмую пулю из «вальтера» в голову все равно получил — проверять пульс было некогда.

— Цель номер три, — прошептал Раков, вытряхивая пистолет из пакета на землю. — Чисто уйти.

И потрусил к калитке профессора, стараясь приноровиться к вращающимся вокруг его головы деревьям и ярким фиолетовым сполохам перед глазами при каждом толчке ногой от земли.

Туся босиком пробежала по коридору в комнату Лукреции.

— Даниловна! — прошептала она, ощупывая кровать в темноте. — Стреляют!

Кровать оказалась пустой.

— Не то слово, — заметила Лукреция от окна. — А мы без охраны и без оружия.

— Очередями ведь стреляют! — заметила Туся.

— Да, — равнодушно кивнула Лукреция, — и это успокаивает. Потому что походит на бандитскую разборку. Есть еще версия: все побочные родственники забрались на участок Ционовского, чтобы там перестрелять друг друга за его наследство. Победитель придет пристрелить меня.

— Не говори ерунды! — помимо воли улыбнулась Туся.

— Не знаю, как ты, а я других причин, чтобы палить там из автомата, придумать не могу. Почему не у моего дома, спрашивается? Почему — не здесь? Но на всякий случай нам стоит вооружиться хотя бы ножами.

— У меня есть граната, — выдохнула Туся. — В банке с манной крупой.

— С ума сошла? — Смирновская сразу оставила свой насмешливый тон.

— Давай оденемся, разбудим Лайку и спустимся в подвал. Я знаю, там есть замаскированная яма, которую твой отец называл бункером. Отсидимся до утра. А утром… сходим и посмотрим, кто теперь валяется на месте пристройки… А что? — повысила Таисия голос, потому что хозяйка подозрительно молчала. — В первый раз, что ли…

После продолжительной паузы Лукреция заявила:

— Я звоню в милицию.

— Почему в милицию? Твоим делом занимается ФСБ. Звони в Службу этому следователю, как его?..

— Войцах мне не нравится. Он хам.

— А в милицию, наверняка уже соседи позвонили!

— Что, вообще никак не реагировать? — задумалась Лукреция.

Когда Раков добрел до пруда на окраине Усково, он стал подозревать, что Земля начала кружиться в обратную сторону — его то и дело заносило, и чтобы освободиться от тягостного ощущения невесомости, лейтенант, не раздеваясь, зашел в пруд и шел, шел по дну, пока не скрылся под водой с головой.

За этой процедурой наблюдали трое изрядно выпивших мужиков перед небольшим костерком на берегу. Когда парень целиком ушел в пруд, они встали и долго смотрели на неподвижную гладь воды, залитую лунным светом. Переглянувшись, сели и с молчаливым единодушием решили не обсуждать данное видение, поскольку сильно сомневались в его реальности. Однако, через некоторое время — как им показалось, через пару часов — парень так же медленно вышел из воды и, пошатываясь, пошел на огонь. Мужчины обступили его. На всякий случай каждый ощупал пришельца, после чего Ракову для доказательства его человеческой сущности было предложено согреться тем, что осталось в последней бутылке. Раков выпил, и Земля ускорила свое неправильно вращение, а потом и совсем сорвалась с оси, потому что в следующее мгновение он обнаружил себя, стоящим у двери дома Смирновской. Пока стучал, перебирал вслух варианты перемещения в пространстве при помощи временных скачков. Наконец, дверь открыли…

— А-а-а-пачему вы тут сидите в темноте? — поинтересовался Антон и свалился на женщин.

— Да он в стельку пьян! — возмутилась Лукреция, опустив безвольное тело зятя на пол.

— Совершенно мокрый и без ботинок, — озаботилась Таисия.

Женщины перестали думать о стрельбе, включили везде свет и затащили Ракова на диван в гостиной. Таисия, подкладывая под голову Антона полотенце, обнаружила ссадину и опухоль на затылке.

— Пьяный, избитый!.. — заметила Лукреция, вытаскивая из кармана рубашки зятя его удостоверение, — Только что не ограбленный… — она вывалила на ковер из карманов джинсов мокрые деньги, ключи от квартиры и пейджер.

— Плавки тоже снимать? — Туся посмотрела на Смирновскую.

— Откуда я знаю? — возмутилась Лукреция. — Хочешь — снимай! Почему ты меня спрашиваешь?

— Это твой зять, потому и спрашиваю! У него тина в брюках! И прочая микрофлора застойного болота.

— Я не собираюсь стаскивать с него плавки, даже если их наличие предполагает угрозу тому, что внутри! — категорично заявила Лукреция.

— Тоже мне, писательница! — рассердилась Туся: — «…их наличие предполагает угрозу тому , что внутри!» Это член называется, и помнится, именно ты проявляла перед свадьбой сильную заботу о здоровье этого самого члена.

Раков повернулся набок, поджал колени и пробормотал:

— Семь пуль…

Женщины переглянулись с тревогой. Таисия укрыла Антона пледом с головой. Вниз спустилась Лайка, настороженно осмотрела валяющуюся на ковре мокрую одежду, после чего буднично просила:

— Он жив?

— Жив, конечно!.. — поспешила ее успокоить Туся.

— Он в стельку пьян! — возмутилась Лукреция.

Лайка подошла к дивану, подняла плед и забралась под него, прижавшись к мужу. За окном стало светлеть. Таисия подобрала с ковра мокрые вещи. Лукреция помогла ей загрузить одежду зятя в стиральную машину. Женщины осмотрелись. Вроде — все?.. Поднялись наверх, постояли в коридоре, глядя друг на друга. Первой кивнула Лукреция.

— Ладно, — сказала она, — но только посмотрим! Даже если ничего не увидим, из дома не выходить!

И направилась к лестнице на чердак. Туся бросилась в ее комнату за биноклем.

На чердаке они по очереди осмотрели видимое пространство двора Ционовского.

— Два тела с выстрелами в голову. Один автомат на земле, — Лукреция передала бинокль Тусе.

— Аналогично, — сказала Таисия через несколько минут.

Обе сильно устали и зевали по очереди, заражаясь друг от друга.

— Я, пожалуй, сейчас засну от души, — заметила Туся, спустившись.

— Аналогично… — пробормотала Лукреция. — Чего нервничать? Утром, кому надо — разбудят.