Почти три часа операции женщины сидели в холле на диване под любимым деревом больниц и поликлиник. Аглая рассказала о содержании отправленного ею письма, ответила на вопросы — в основном Лукрецию интересовало, знает ли Ладова, что там было написано — и потом задремала под фикусом, положив голову на колени матери. Смирновская, анализируя полученную информацию, машинально гладила волосы дочери. Она почти все поняла. Остался нерешенным вопрос кто именно воспользовался ключами от ее квартиры, чтобы взломать там сейф.

Женщины составляли странную группу, ни один посетитель не прошел мимо, чтобы не свернуть головы. Это был тот редкий случай, когда все смотрели на обритую Таисию в вечернем черном платье, а уже потом, напоследок — на лежащую рядом с ней девушку со свесившейся до пола косой.

Туся на рассказ Аглаи никак не реагировала, она вообще была грустна и вся в себе, вернее — в поцелуе. Со стыдом вспоминая о нем как о неконтролируемом желании, Туся с покорностью приняла новый приговор судьбы — осуждена любить. И ведь не отделаться стандартным — «пока смерть не разлучит нас», Туся точно знала — в этот раз она так влипла, что даже смерть лейтенанта не поможет. Этот приговор — последний и пожизненный. От мысли, что Раков умрет, ей стало жалко себя до выступивших слез. Потом ей стало жалко Ракова — как он будет выкручиваться, если выживет? А когда посмотрела на Аглаю под фикусом, от безысходности начала подвывать.

— Прекрати сейчас же, — устало вздохнула Лукреция. — Думай о хорошем.

— Что тут может быть хорошего?.. Лучше мне умереть, честное слово!.. — Туся закрыла лицо ладонями.

— Опять — сначала! — рассердилась Смирновская. — Тебе не надоело после каждой безответной любви собираться на тот свет?

— Ты что, ничего не понимаешь? — теперь и Туся рассердилась. — Ослепла?.. В этот раз она — не безответная!

— Антону Макаровичу очень нравится Туся, — подтвердила Аглая с закрытыми глазами.

— Ты хоть помолчи! — возмутилась Смирновская. — Давайте без выяснений и страданий дождемся результата операции. Потом придумаете, как делить его тушку. Живую или мертвую!

— Тушку!.. — улыбнулась Аглая. — Смешно.

Операция прошла успешно. Возможность повидаться с Раковым семье обещали уже утром следующего дня. Женщины уехали из больницы, и Аглая, заметив из окна машины знакомые места, попросила:

— Если у нас все хорошо, можно, наконец, сходить в зоопарк?

Смирновская нашла глазами в зеркале глаза домработницы.

— Ты как, в ы ходишь на каблуках и в таком платье?

— Сто лет не была в зоопарке, — улыбнулась Туся.

— Не сто, — поправила Аглая. — Всего шесть. За сто лет там даже слоны бы умерли.