Исилиэль долго и с большим трудом возвращалась к жизни. Анарендиль и три его лучшие ученицы потратили десять дней на то, чтобы его маленькая правнучка смогла пережить кризис и прийти в себя. Исилиэль медленно открыла свои глаза и посмотрела по сторонам. На мягком кресле, рядом с постелью больной, дежурила девушка в красивой зеленой униформе целительницы. Она заснула от переутомления, и склонила голову вперед так, что шапочка на затылке полностью скрыла ее лицо от маленькой пациентки.
– Пи-и-ть…
Девушка в кресле дернулась от шума, и ее глаза распахнулись от испуга, на нее смотрела истощенная девочка своими странными, единственными в мире эльфов глазами. Когда-то небесно-голубые радужки поменяли свой цвет и стали золотыми, и теперь на целительницу смотрели словно не глазами, а двумя драгоценными монетками с дырочками в центре. Источник изменил ее, кожа Исилиэль стала светло-желтого, соломенного цвета, и по всему телу в хаотичном порядки проступили алые и золотые руны древнего алфавита Эльфов. Целитель делал несколько подробных зарисовок, намереваясь показать их специалистам по древним языкам, сам он их не мог расшифровать, тем более еще одной неожиданностью стало то, что руны жили своей жизнью, и меняли свой вид и перемещались по телу девушки в совершенно произвольном порядке. Лишь лицо и ладони были «запретной зоной» для их посещения.
Целительница поднесла к пересохшим губам девочки поилку и дала напиться отвара. Исилиэль утолила жажду и снова впала в забитые. Но молодой организм вскорости пошел на поправку, и через два дня девочка уже могла ходить по комнате. Еще несколько недель она была под присмотром своего знаменитого родственника, который потратил так много сил и редких ингредиентов на ее выздоровление. Ее несколько раз показывали ученым мужам, но никто не смог дать объяснение ее новым особенностям. Девочка, несмотря на изменившийся цвет глаз, заявляла, что ее зрение не ухудшилось, чувствует она себя хорошо, лишь алые и золотые «татуировки» немного пекут при перемещении в коже, но это не идет ни в какое сравнение с той болью, когда она упала в Источник. В истории эльфов было лишь три человека, которые омылись в водах источника и остались живы. Все они после этого просто притягивали к себе несчастья, и умерли в молодом возрасте. Другие аграфы старились их сторонится из суеверных убеждений, опасаясь, что несчастья могут перейти и на них.
Исилиэль ждала подобная судьба. Некоторое время верхушка эльфов была занята напряженными ожиданиями, но древо после того, как подарило их роду еще один росток, стало медленно покрываться новыми свежими листьями. Таурэтари и Таурохтар, при поддержке прежних хранителей священной рощи, отмечали все новые и новые признаки того, что сила возвращается в Священный Лес. Воды Источника очистились, в Звенящей снова появились мальки рыб и личинки насекомых. Животные успокоились и вернулись к прежней размеренной жизни. Гармония восторжествовала и на на этот раз.
Но маленькая принцесса уже не могла вернуться в свою сказочную страну. Совет эльфов не только запретил ей находится в сосредоточении силы рода на планете, но и решил еще больше подстраховаться, выслав странного ребенка как можно подальше. Таурохтар, как только ему позволили дела, отвез дочку на фронтир, к своем родителям, которые не были так могущественны как семья матери, и жили жизнью простых фермеров. Исилиэль увидела разительный контраст между тем, в какой роскоши обитала верхушка рода, и то, как жили простые аграфы на периферии. Нет, они не голодали, не имели затруднений с жильем и в чем-либо, нужным для нормальной жизни. Но не было того великолепия и изящества в быту, а общение не имело прежней виртуозности. Продолжительность жизни эльфов на фротнире была заметно ниже, а у тех, кто не берег чистоту крови и подавно, близкой к грязной человеческой расе.
Таково было неравенство в обществе аграфов, положение и влияние эльфа выражалось в том, насколько близко к Древу рода он проводил большую часть времени. Уже столетия назад было замечено, что проживание вдали делало аграфов слабыми, они теряли свои способности, которые впрочем присутствовали далеко не у всех эльфов, их дети наследовали еще меньшую продолжительность жизни, а черты лица и облик становился далеким от идеала. В столицах таких аграфов за глаза называли выродками и полукровками. Ситуация была не простой, поскольку род увеличивал свою численность, и все желающие уже давно не могли жить на планетах центральных миров. Кто-то должен был добывать ресурсы на периферии, содержать армию, строить промышленность и флот, а так же защищать территории на фротнирах. Но поскольку вопросам экологии уделялось первостепенное значение, то многое из этого нельзя было делать на столичных планетах. Таким образом, всю тяжесть экономики несли на своих плечах полукровки на окраинах, в то время как искусство, политика и управление было сосредоточено в центре. Такой перекос удерживался лишь благодаря способностей знатных эльфов центральных миров, ведь самые сильные маги разума обитали именно там. За счет этого удавалось сохранять стабильность, и даже некоторое поступательное развитие.
Аграфы считали себя потомками расы, созданной древними, в которой их создатели хотели воплотить все самое лучшее, что может быть в разумном. Благородство души, храбрость и отвага, талант к наукам и исследованиям, способности к поэзии и работе с растениями. Как известно всем, лишь аграфы не предали своих создателей, встав плечом к плечу со своими творцами, и до последнего сдерживая орды захватчиков арахнидов из темных миров вселенной. Война была выиграна дорогой ценой, древние погибли, оставив горстке аграфов свое наследие. В силу этого они и смотрели на остальных разумных с высока, считая их дикарями. Ведь только их расе принадлежит по праву все разработки своих создателей. Ни люди, ни джоре не используют законно то, что принадлежит по праву лишь им. Но в современном мире не все можно укрыть от посторонних глаз. Эти расы многочисленны и агрессивны, аграфам приходится иной раз бросить кость голодным собакам, называя это просвещенным словом «дипломатические отношения с младшими расами».
Ферма дедушки и бабушки была совсем не похожа на Священную Рощу, тут не было таких красивых растений, сочных красок, чистых звуков и дивных животных. Двухэтажных дом стоял посреди пыльной равнины, на бескрайних просторах которой тянулись поля с дротом, низким травянистым растением, используемым для изготовления прочных тканей. Дедушка и дядя, которые управляли всеми робототехническими комплексами на ферме, обрабатывали поля, удобряли, сеяли и собирали урожай, были мало похожи на чистокровных эльфов. Скорее это были люди, настолько сильно жизнь на фронтире преобразила их природу. Это отразилось не только в том, что они рано постарели, но и в количестве детей в семьях местных жителей. Не редкость было найти по три-четыре ребенка на большинстве из подобных ферм и маленьких городков. Так у нее появились новые товарищи по детским играм – Амдир, старше нее на два года, и его сестра – Финдис, еще более неугомонная девочка, даже по сравнению с Исилиэль. С мамой и отцом она могла общаться лишь по редким сеансам связи пару раз в году, когда они выходили на несколько дней из Священной Рощи по неотложным делам.
Через три года к ней прилетел отец, на несколько дней погостить у родственников и встретится с дочкой. Сразу же, в первый вечер, к ним прибыло еще с десяток гостей, которых представили девочке как родню, Исилиэль наблюдала как почтительно все обращаются к ее отцу, который пользуется в своей семье большим авторитетом, даже несмотря на молодость лет. Обстановка была теплой домашней, родня за столом пила янтарное вино, пела песни и срывалась в долгие и запутанные воспоминания. Каждый просто считал своим долгом подойти к подросшей Исилиэль, и потрепать ее ласково по голове, от чего девочка жутко злилась, ей претило то, что ее воспринимают как ребенка. Гости сменялись еще два дня, и все это время отец с родителями и братом не вылазили из-за стола. Казалось еще немного и Таурохтара споят в кругу родственников, но отец оказался в этом отношении просто двухжильным, лишь весело улыбался и распевал песни красивым голосом.
В последний вечер, когда Исилиэль уже хотела выходить из-за стола и идти спать, отец окликнул ее.
– Я приду пожелать тебе спокойной ночи, не гаси свет…
– Хорошо.
Через полчаса, все же немного разморившийся эльф пришел в спальню дочери. Таурохтар сел в кресло возле кровати и посмотрел на Исилиэль, уже переодевшуюся в ночную рубашку.
– Нам нужно поговорить, завтра мы улетаем с тобой. Тебе пора поступать в школу космической разведки, после окончания которой ты сможешь поступить в Академию… У меня там остались кое-какие связи и влияние, хотелось дать тебе еще пару лет спокойной жизни, но думаю откладывать не стоит.
– Почему?
Отец задумался.
– Мое положение становится слишком нестабильным, взрослые игры, ты не поймешь…
Девочка по-детски недоуменно пожало плечами, не пытаясь расспрашивать отца, привыкнув давно уже к тому, что он не расскажет ничего, если сам этого не пожелает. Таурохтар снова задумался и спросил.
– Я разговаривал с Анарендилем, по поводу твоих… отметок. Они тебя не беспокоят?
– Немного, когда перемещаются с места на место, но я уже привыкла.
Эльф с сомнением посмотрел на нее и спросил немного неуверенным тоном.
– Можно мне посмотреть? Когда я нес тебя в дом совета, они напоминали собой скорее пятна по всем телу…
Девочка, уже начавшая ощущать себя девушкой оказалась в неловкой ситуации. Она не хотела отказать отцу, но с другой стороны… Исилиэль встала с кровати и повернувшись к нему спиной расстегнула ворот ночнушки и опустила ее чуть пониже спины.
– Подойди поближе, я хочу лучше рассмотреть знаки…
Девушка сделала несколько шагов спиной назад, не поворачиваясь, и скрестив руки на груди, которая только начала расти. Отец смотрел с восхищением на голую спину дочери, покрытую переплетением десятков алых и золотых символов. Теперь это были не размытые пятна, а изящные руны. Красные символы немного напоминали рубцы после ран, они слегка приподнимались над гладкой кожей, и имели неровную поверхность. А золотые руны имели глубину, они были как бы вырезаны в виде канавок. Но Исилиэль пояснила, что после того, как они переместятся на новое место, то на прежнем остается чистая белая кожа.
– Занятно, я знаю только две руны. Стихии, воздушного потока и холода.
– Да, а какие это?
Отец прикоснулся рукой к закорючке на лопатке и на верхнем крае левой ягодицы. Девушка повернула голову и ощутили руны в момент когда отец прикасался к ним. От одной явственно повеяло прохладой, я другая ощущалась как легкий ветерок, готовый перерастись в ураган.
– Кажется я что-то уловила… не мог бы ты папа еще несколько проверить?
Но сколько раз отец не гладил другие знаки, он не знал их названий, и соответственно не мог активировать. Бросив бесполезные попытки эльфийка поправила одежду, и они продолжили разговор дальше.
– Послушай меня внимательно. Ты единственная моя наследница…
– Как единственная, а Анариэль?
Отец смутился на минуту, но потом решил продолжить.
– Хорошо, думаю ты должна сегодня узнать всю правду. Анариэль твоя старшая сестра лишь по маме, у нее другой отец. Я люблю и забочусь о ней как о родной дочери, но в ее жилах нет моей крови. Ты – моя единственная наследница и единственный прямой потомок двух древнейших родов эльфов.
Эта новость так потрясла девочку до глубины души, что она восприняла только первую часть разговора – про Анариэль, а вторую – про свою уникальность, она пропустила мимо ушей. Отец положил свои руки ей на плечи и немного потряс ее.
– Посмотри на меня и внимательно запомни, все, о чем я с тобой буду говорить!
– Хорошо…
– Дочка, у нас есть своя особая миссия в этом мире… Я не зря двадцать лет служил в дальней космической разведке…
Девочка нервно облизнула губы, ей было приятно что ее воспринимают как взрослую, и родной отец разговаривает как с равной, без всякого сюсюканья. Она не сразу поняла как он встревожен, понимание этого пришло потом, когда через пару лет ей сообщили о нелепой гибели полного сил и любви к жизни эльфа.
– Наш род очень древний, но мы утратили свою ветвь древа, а с ним и все могущество более двух тысяч лет назад. Я, а вернее ты – последний прямой потомок нашего рода и у тебя есть некоторые обязательства…
– Какие обязательства, если мы утратили свое древо? Разве мы можем именоваться великими князьями, разве былые клятвы и обязательства к главам рода имеют какое-то значение? Ведь если утрачено древо, то и все договоры становятся недействительны…
– Все так, ты действительно права, но есть одно но!
– Какое?
– Только прямые потомки главы нашего рода знают примерные координаты того места, где нужно искать Ковчег.
Исилиэль недоуменно свела брови и переспросила.
– Ковчег? Легендарный корабль древности, на котором двенадцать принцев и принцесс крови совершили свое первое и единственно путешествие – слепой прыжок?
– Да, но я как и мои предки верю в то, что это правда а не никакая не легенда. Мы очень долго и давно ведем поиски этого корабля. Предания говорят, что там остались в стазис камерах три младшие принцессы, и кроме всего прочего, множество ростков Мелорна, отводок от Первого Древа. Наши предки растратили все свое оставшееся от прошлого имущество на поиск этого корабля, но пока еще ничего не нашли, зато сумели существенно сузить круг поиска. Все эти годы семья работала, откладывая деньги на их продолжение. Ты и займешься этим после того, как закончишь Академию.
– Отец, мне придется стать разведчиком дальнего космоса?
– Придется, или ты не хочешь путешествовать? Тогда тебе придется озаботится поиском своей пары и воспитанием моих внуков, которые смогут продолжить наше дело…
Они проговорили тогда пол ночи, это был единственный в жизни, такой обстоятельный разговор Исилиэль с отцом, который и определил выбор в ее дальнейшем жизненном пути.