Первым делом Андрей хорошенько выспался в дороге. Здоровый сон дал отдых телу и прочистил мысли. Настроение было отличное, он был уверен в том, что сделал большое и хорошее дело, набрался решимости и дальше бескомпромиссно бороться со злом, наступая по всем фронтам. Так бы он и прилетел с позитивным настроем на Штопор-11, где в просторном ангаре его дожидалась Лана, словно любящая подруга своего рыцаря из дальнего похода, но какой-то черт дернул его просмотреть новости. В это время он заканчивал завтрак, и включил на внутреннем экране сводку местных новостей с Цефалии. Андрей так и просидел, не вставая из-за стола, в течение почти четырех часов, в молчаливом обществе чашки с остатками каши и пустого стакана из-под сока. От былого хорошего настроения не осталось и следа, довольная улыбка давно слезла с радостного лица, и заменилась на сердито-растерянную маску. Поток новостей сменялся новыми и новыми сюжетами вокруг основного события дня.

В начале он не понял, о чем идет речь, и почему журналисты единодушно приписали уничтожение городка толстосумов небезызвестной террористке Вассе. По какому-то странному стечению обстоятельств она как раз за двадцать минут до его акции отравила почти две тысячи человек в крупном торговом комплексе ядовитым газом через систему кондиционирования, и успела взять на себя вину за это злодейство. Погибло почти сто человек, множество находилось в реанимации, остальные отделались отравлением в легкой форме, и после приема антидота чувствовали себя хорошо. Это был относительно дешевый комплекс для семей с низким достатком, стремящихся делать покупки раз в неделю, изрядно экономя на скидках. Сюда ходили всей семьей, совмещаю шоппинг с недорогими развлечениями, поэтому среди жертв террористки было так много детей.

После феерического взрыва поселка бывшей верхушки управленцев Меркурия все внимание, конечно, было переключено к этой новой теме. О нищебрдах с окраины забыли напрочь, но связали эти два события с именем Вассы, которая совершала различные небольшие террористические акции на планетах в этом секторе на протяжении уже десятка лет. Каждый раз ответственными лицами делались громкие заявления с клятвенным призывом найти и покарать, но дальше слов дело никогда не заходило, власть имущим было наплевать на уничтожение быдла.

А, может быть, тут имел место и сговор. В сети уже давно обсуждался странный момент: на протяжении всех этих лет жертвами Вассы становились лишь граждане из проблемных регионов: то шахтеры решат создать свой профсоюз, и там самым волшебных образом Васса взрывает целую смену на старой шахте, то происходят волнения на судоверфях с большим правительственным заказом, и, как ни странно, с неразберихой и просроченной зарплатой, и там происходит огромное возгорание прямо посреди рабочего дня. То патриотическое движение среди молодежи затухает после серии взрывов в рядах демонстрантов, или попытки новых религиозных учений, возникающих постоянно, пробиться в «высшую лигу» признанных и уважаемых религий проваливаются после того, как Васса обращает на них внимание…

Каждый раз действия Вассы становились поводом для власти предержащих потуже закрутить гайки, под шумок расправиться с главарями намечающихся волнений. Самые догадливые прямым текстом говорили о том, что так называемый «несгибаемый борец с режимом» не что иное, как проект хозяев жизни, с помощью которого они покрепче держат народ в узде. За все это время Васса ни разу не провела ни одного результативного покушения на лиц, обладающих влиянием и находящихся в первой сотне среди самых состоятельных граждан этого сектора. Нет, покушения были, и не одно, но каждый раз эти постановки использовались лишь как еще один способ набрать очков в глазах избирателей для лиц, видящих себя в публичной политике накануне выборов.

И тут такой пассаж – Васса наносит удар в самое сердце местной элиты общества, разом отправляя на тот свет тысячи достойных привилегированных и облеченных реальной властью людей. Причем вместе с их семьями! Шум и крик поднялся невообразимый, и теперь то, что она не признала до сих пор своего участия в этом деле, уже не играло никакой роли! Нельзя сказать, что Андрея одолели муки ревности от того, что его достижения журналюги приписали другому, скорее это было даже в его интересах – запутать следствие, которое ухватится в первую очередь за самую очевидную ниточку. Его не расстроила и предварительная цифра погибших в устроенном им аду – свыше тридцати двух тысяч человек. Он даже удовлетворенно покачал головой. Это было больше, чем в уничтоженной ранее Бесконечности. Тогда тоже погибло много невиновных и непричастных, но Андрей не вспоминал об их судьбе, и даже вопросом таким не задавался. Тогда у него не было выбора – он был должен уничтожить этот конвейер смерти любой ценой.

Эффективные же менеджеры не занимались открытым людоедством, но разве этим можно было оправдать их действия? Они миллионы людей держали в законном корпоративном рабстве, миллионы живых существ влачили благодаря их действиям жалкое существование, недостойное свободного гражданина.

Но сейчас разница была в деталях. Раньше он не видел этих лиц: безвинно погибших людей из обслуги, их родственников, жен, мужей, детей. А теперь в новостях узнал о множестве покалеченных судеб, изломанных в один миг его, как он считал, «справедливым актом возмездия». У Андрея начали появляться сомнения в безупречности своих поступков. Если судьбы богатеев его мало заботили, то эти фотографии счастливых семей, добропорядочных мужчин с высокими лбами и умными глазами, их шикарно одетых жен в дорогих платьях и изысканных украшениях, лучезарные улыбки их отпрысков, родившихся с серебряной ложкой во рту, не вызывали у него никакой жалости. Но репортажи о судьбах обслуги заставляли задуматься.

Вот молодой техник, один из двух десятков, обслуживавших систему освещения в городке. Парень был единственным кормильцем в семье с двумя маленькими детьми. Его жена просто огорошена известиями о гибели супруга, мало того, что она оказалась одна с детьми на руках, так и кредит для покупки их квартирки был оформлен на погибшего. Платить взносы ей будет нечем, на черный день ничего молодой семье отложить не удавалось, и теперь она окажется с детьми на улице.

Несмотря на чудовищные разрушения были и выжившие. Молодая девушка, только недавно с трудом устроившаяся на престижную, как она считала, должность одного из многих озеленителей чудесного городка. Она как раз тестировала машину для фигурной обрезки кустов в ангаре на самой окраине поселка. Меняла в ней базы, так и выжила, но осталась без ноги. Взрывной волной снесло крышу ангара, а ее кинуло по воздуху на гору покореженного оборудования, ожидающего своей отправки на утилизацию. Как попала ее нога под тяжелую балку, не помнит… Сейчас надеется лишь на помощь небогатых родителей хотя бы для установки протеза на место утраченной конечности. О полном восстановлении пока не может быть и речи…

Камера бесстрастно фиксирует, как спасательные роботы разгребают завалы и извлекают все новые и новые обгоревшие трупы… Вот в мешок на носилки укладывают высохшее тельце мальчика лет десяти. Ноги и верхняя часть тела у него словно запеченный картофель, покрытый обгорелой корочкой, а цветастые шорты даже не запачкались! Хорошо видна белая полоска живота. Чистая, молодая кожа мягкого пузика, и при этом безобразно обугленная голова с открытым ртом и торчащими зубами. Андрей утешает себя мыслью о том, что это мог быть сын одного из этих кровопийц, который тоже бы пошел со временем по стопам своих родителей.

– А если это сын какой-нибудь поварихи или официантки, горничной…

Парень озвучивает свои мысли вслух, и продолжает перечислять возможные профессии возможной матери жертвы лишь для того, чтобы занять чем-то мозги и не думать в этот момент о главном. Этого ребенка убил он, человек, который решил бороться за свободу, за лучшее будущее. И ведь неважно, кем были его родители, судьба этого мальчика была не определена до его вмешательства, он мог стать большим начальником, а мог и не стать им.

«Может быть, из него мог получиться великий художник-интуитивист? А теперь я не только лишил его жизни, но все человечество обокрал на все его бессмертные творения? А может, это был тот человек, который смог бы найти рецепт, по которому удастся преобразовать наше общество в справедливое и гармоничное, в котором каждый будет счастлив и сможет реализовать себя, не прибегая к насилию и эксплуатации себе подобных?».

Все новые и новые мысли проносились у него в голове, а настроение все более ухудшалось. Андрей решил поговорить с Максимовым, но тот, видя его состояние, предложил выпить. Как не старался друг поддержать его веру в себя, парень все больше и больше корил себя и называл последними словами, все больше углубляясь в самобичевание. Он понял, что ничем не отличается от этих извергов, если от его действий страдают невиновные. От выпивки и всего этого стресса у него жутко разболелась голова, Андрей принял лекарство и с трудом заснул.

Его запой продолжался всю обратную дорогу домой. Парень просыпался с жутко раскалывающейся головой, первым делом лез в лечебную капсулу для вывода токсинов, потом снова садился смотреть новости, сам или в компании Максимова. Мрачнел от этого, казалось, бесконечного потока горя множества людей, пил снова, несмотря на то, что выпивка не помогала, а лишь усугубляла его состояние. Ему хотелось скорее отключиться и впасть в забытье. Эта карусель продолжалась до тех пор, пока автопилот корабля не зашел в ангар, и Лана не забралась на борт. Террорист лежал на диванчике в кают-компании, накрыв пледом голову и выставив наружу голый зад и ноги, которыми нервно дергал во сне. Когда она стащила с него эту заблеванную тряпку, то увидела, что он чуть не задохнулся, и сразу же стал жадно глотать свежий воздух. Его грудь и лицо были красные и влажные от липкого пота. Парень, наконец, проснулся и поднял голову с дико уставившимися на девушку глазами. Лицо его исказилось от очередного приступа боли, он чувствовал себя так, словно его голову зажали в тиски, и при этом методично стучат по ней молотком.

Лана позвала Максимова, и они закинули его в капсулу для восстановления. Потом девушка сидела с сержантом, который, несмотря на свои прежние убеждения, разрешал ей называть себя Максом, и пили чай. Оболочник не видел никакого смысла в поглощении пищи и питья кроме получения забытых вкусовых ощущений. Он дул на чашку с горячим ароматным чаем и, прищурив от удовольствия правый глаз, делал маленькие глотки, хотя даже крутой кипяток не принес бы ему никакого вреда.

– Макс, что случилось с Андреем?

Максимов повел плечами, глядя на стенку ангара так, словно смотрел сквозь нее, куда-то вдаль.

– Сорвался, такое бывает, все мы люди, даже у подготовленного бойца иногда вылазят наружу уже забитые глубоко чувства.

– Это от того, что он сделал, что-то пошло не так?

Лана прикусила тонкую нижнюю губку и ждала ответа, пока сержант еще раз подул на чай и сделал еще один маленький глоток.

– Да нет, отработали мы чисто. Просто он на обратном пути стал просматривать новости, и не смог оторваться… Должен сказать, что некоторые сюжеты очень душещипательны. Если бы сам не знал, кого мы распылили, тоже, возможно, негодовал бы…

– Он раскаивается и решил завязать со своей местью?

Максимов улыбнулся и закачал головой.

– Нет, ты что, этот парень не из такого теста, он будет биться до конца! Пока рано или поздно на него не обратят внимание и возьмутся за нашего героя по-серьезному. Я не могу тебе сказать, через сколько это произойдет, но итог будет один. Против системы не попрешь – все равно он рано или поздно сделает ошибку, и его прихлопнут, как муху.

Лана зло посмотрела на него.

– Андрей умный человек и сможет выкрутиться или просто завязать… Зачем ты так говоришь, разве хочешь, чтобы его убили?

– Нет, это я говорю для тебя. Он уже не сможет остановиться сам, пока это не сделают другие. Кровожадность не имеет насыщения. Если человек встал на этот путь, то завязать и все бросить у него не получится. Тебе нужно уходить, с ним у тебя нет будущего… Я не о себе забочусь, все-таки я в некотором роде как и не жив, или давно мертв… Не знаю… –

сержант грустно усмехнулся и продолжил: – В любом случае я буду с ним до конца, но тебе стоит уйти…

– Я его не брошу, ты забываешь, что если бы не он, то у меня не было бы и этого настоящего!

– Подумай хорошо, потом будет поздно. – Сержант звонко поставил чашку на стол и встал, без всякого перехода спрашивая девушку: – Как ты в мое отсутствие зарядку хоть делала, и как твои успехи с комплексом для пресса?

* * *

Андрей выполз из камеры через несколько часов и пошел к бытовке, где его встретила Лана.

– Ну как ты, кушать будешь?

– Давай, а как тут у тебя дела?

– Скучала по тебе, пока ты пьянствуешь в одиночку…

Андрей виновато отвел глаза в сторону и молча сел, а Лана стала хлопотать, накрывая на стол. Они с аппетитом пообедали, за это время девушка разучила еще несколько десятков хороших рецептов для кухонного синтезатора, и смогла удивить своего мужчину. Но продолжение праздничной встречи не состоялось. Андрей выгорел, и выглядел, как человек, лишившийся цели в жизни. Даже секс между ними стал редок и однообразен. За две недели девушка пыталась вытащить его куда-нибудь на поверхность, но на все ее просьбы он неизменно отвечал отказом.

– Давай в другой раз, или если хочешь, сходи сама…

– Ну что ты? Не будь букой, разве мне будет интересно одной, без тебя?

– Нет, Лана, я не в настроении…

Он забросил тренировки, свою учебу, целыми днями ничего не делал, лишь сидел в кресле, как старый дед, и смотрел новости в сети. Лана множество раз пыталась его растормошить, но он каждый раз отнекивался, прося оставить его в покое. Однажды она остановилась, почувствовав, что еще немного, и он может сорваться и нагрубить. Девушка гнала от себя малодушные мысли о том, что в этом случае она может получить законный повод обидеться и улететь к родителям. Сам Андрей несколько раз просил ее так и сделать, об этом пару раз заговаривал и Максимов, да и сама она чувствовала, что лучше отступиться.

На третьей неделе, с утра, Андрей пошел к капсуле, и залез в нее для обучения. Девушка выдохнула и сжала кулачки. Все возвращалось на круги своя, прежний ритм жизни восстанавливался. С трудом, но парень шел на поправку. Они снова спускались на Штопор-11, снова ходили на выставку безобразной мазни и в другие, более интересные места. А вечерами в постели между ними медленно разгорался робкий огонь страсти. Он не пылал ярким пламенем, как раньше, но хотя бы на несколько минут согревал ее сердце ласковым теплом…

Лана и сама заинтересовалась событиями на Цефалии и пересмотрела почти все ролики, выложенные в сеть. Обычно она делала это в гостиной, когда Андрей уходил в капсулу на учебу под разгоном. Девушка включала проектор и смотрела видео на голографическом экране, а не на внутреннем через нейросеть. У нее была такая привычка, доставшаяся от отца, который именно так и любил просматривать фильмы с мамой, они обязательно пару раз в неделю вечерком смотрели вдвоем старые фильмы, обнявшись на диване… Раньше это казалось ей глупо, а теперь выглядело даже немного романтично.

На аллее скорби были выставлены фотографии всех погибших в огне от взрыва, тысячи и тысячи глаз. Оператор под грустную музыку и пение детских голосов медленно двигался вдоль этих пластиковых карточек, огоньков свечей и лампадок. Крупно показывали свежие и уже увядающие цветы, отражение огня в блестящих глазах с пластиковых фотографий, по экрану медленно плыли строчки с именами погибших. Лана несколько раз перематывала ролик, но этот список казался бесконечным, и тогда она поменяла новость.

В местном дворце советов стройный моложавый мужчина вышел к трибуне с десятков разнокалиберных микрофонов и, улыбнувшись, начал свою речь. Набирающий популярность в народе консул Димитрий был последнее время главным кандидатом в приемники политическому тяжеловесу – канцлеру Иру. Как ходили слухи, последний пристально присматривал за ним, и готовился назначить его вице-канцлером со дня на день. Димитрий обладал какой-то магией, и умел расположить к себе людей. Вроде бы и говорит простые, понятные каждому слушателю слова, но с такой непередаваемой интонацией, что каждому видно, как консул остро переживает боль каждого жителя Союза, как желает отстоять интересы даже самого ничтожного избирателя. Люди, тянущиеся к культуре, отмечали его манеры, образованные избиратели соглашались с его позицией по большинству вопросов, как будто не замечая его манеру скатываться в демагогию в тех моментах, когда нужно было заявить свою твердую позицию. Димитрий любил употреблять в своей речи о патриотизме, о семейных ценностях, о наследии отцов… В общем, о всем том, чем должен гордиться нормальный человек, и чувствовать свою сопричастность к обществу. В данный момент он возложил букет на место теракта, там еще работала спасательная техника, расчищающая места завалов и извлекающая куски обезображенных тел. Политик со скорбным лицом постоял минуту, склонив голову, и обратился к зрителям:

– Продолжая скорбить вместе со всеми родственниками невинных жертв, мы, совместно с местными органами власти, должны сделать все от нас зависящее, чтобы найти и уничтожить всех исполнителей и организаторов этого бесчинства. Я хочу сказать вам о том, что не успокоюсь, пока последнего человека из этих… Нет, думаю, нельзя назвать людьми тех, кто все это задумал и осуществил… Мы найдем всех их… и уничтожим каждого… Даю вам в этом свое слово! И самое главное, друзья: как бы не был жесток и коварен враг, он не запугает нас. Мы так же будем работать дальше: создавать семьи, растить детей, заботиться о родителях, и с уверенностью смотреть в будущее. С обоснованной надеждой на то, что вместе мы сможем сохранить и построить наше общество будущего таким, каким оно должно быть для каждого из нас…

– Смотри, как заливает, «нас не запугают»! И люди верят в это – «нас не запугают»… У самого одной охраны почти пять тысяч человек, за две-три недели до его будущего визита приезжают группы спецов: проверить все на месте, перекрыть все возможные лазейки. Сколько техники участвует, сил, средств для безопасности этого бесстрашного человека! Все просматривают и прощупывают сверху донизу на несколько кварталов вокруг. В толпе вокруг него обязательно несколько сот переодетых агентов находится. Ни один посторонних человек не приблизится достаточно близко. Для покушения на жизнь этого попугая не остается ни единого шанса, действительно уж кого не запугают, так это его…

Максимов с Андреем зашли так тихо в комнату, что Лана их не заметила и неприятно поежилась. Ей Димитрий был даже симпатичен, она считала, что если кто и будет отстаивать интересы простых людей, то это именно этот популярный молодой консул. Но сержант за свою жизнь уже повидал немало подобных болтунов. Все они обещают одно, а когда приходят к власти, делают другое. То, на что им указывают хозяева жизни, так это сокращение налогов для богачей, государственные подряды на дорогостоящие проекты для олигархов, ужесточение трудового кодекса, расширение прав бизнеса. Никто и никогда не вспоминает о простом человеке, лишь накануне выборов возможны какие-то обещания для того, чтобы сохранить видимость демократии. Избиратель идет и голосует за кандидатов, из которых один хуже другого, и все поют на разный лад, но клюют с одной руки.

Лана поприпералась немного с сержантом, а Андрей стоял и слушал, открыв рот на речь политика. Он только что нашел свою новую цель, и его буквально разворачивало на месте. Парень в два потока просматривал всю доступную информацию на Димитрия. Почти что выходец из низов, мать и отец – госслужащие низкого ранга, высокий интеллект, восемь баз шестого уровня: политэкономия, социология, госуправление, юриспруденция… Пятьдесят пять лет, ни в чем предосудительном не замечен, ни за что не привлекался, не состоял. Ни одного темного пятнышка на биографии. Женат, двое детей приемных из-за болезни дражайшей супруги, с которой в законном браке с самой студенческой юности. Первая любовь сохранилась на всю жизнь. Быстрый карьерный рост благодаря неординарным способностям решать самые сложные вопросы. Последовательный сторонник государственной монополии на насилие, неоднократно выносил в палату представителей для одобрения свои законопроекты об ограничении власти корпораций над личностью. Но безрезультатно – законы не прошли одобрения даже через профильный комитет…

Андрею стало понятно, что это ничто иное, как нужная вкладка для создания еще большей популярности и повышения авторитета политика. Еще бы защитник и заступник! Но Максимов прав: Димитрий не более чем еще одна марионетка в руках корпораций. Инструмент, с помощь которого они выпустят пар недовольных в обществе, и под новой личиной продолжат прежнюю линию. Народ затянет пояса ради великой цели, до которой осталось еще совсем чуть-чуть, а власть имущие дорисуют на своих счетах еще по одному нолику. Каждому свое в этом мире!

– Пора валить ублюдка.

В комнате все стихло на минуту. Лана и Максимов повернули на него удивленные лица, девушка промолчала и сержант спросил:

– Андрей, ты что? Это же политик из первой обоймы, ты не сможешь это сделать так просто!

– А я и не буду просто, я извернусь…

– Хм, ну, если даже тебе это и удастся. Предположим даже, сможешь оторваться от погони, учти, твои поиски не будут прекращаться ни на минуту, пока тебя не загонят в самую глухую дыру и не отрежут голову. Это уже будет делом чести для соответствующих служб, может, поживешь еще чуть-чуть?

– Можешь уходить, если не хочешь участвовать…

– Как?

Парень криво усмехнулся и пожал плечами.

– Да очень просто: куплю тебе корабль, погружу на него кластер ИИ с твоим сознанием, установкой для оболочек и отпущу на все четыре стороны…

Сержант смутился: он даже не думал о таком варианте, хотя бы потому, что такое оборудование стоит кучу денег.

– Хорошо, я, пожалуй, хочу такой корабль, но после того, как мы завалим этого попугая-болтуна.

– А я с тобой до самого конца…

Андрей грустно посмотрел на Лану, но ничего не сказал. Через неделю черновой вариант плана покушения на Димитрия был готов, и он поделился им со старшим товарищем.

– Смотри, через месяц на Анти-4 должно состояться мероприятие с его участием. Возложение венка памяти к стеле несломленной десятки. Там полтораста лет назад была…

– Да знаю я, нашел, кому рассказывать! Предали пацанов и оставили без прикрытия перед высадкой десанта арахнидов, весь дивизион там полег и осталось из них всего десять человек, которых потом, как обычно, назвали героями. Прикрыли свою глупость и просчеты героизмом и доблестью. Кстати, я очень хорошо разобрался в этой истории, остались в живых ведь не самые лучшие. К двум лишь не было никаких претензий, парни реально чудом уцелели, а вот как остались живы те штабные крысы?

– Ну, неважно, я все забываю, сколько тебе лет, извини, просто до сих пор воспринимаю тебя как своего ровесника.

Максимов довольно улыбнулся.

– Да я в принципе и не против!

– Так вот, мы точно знаем место и время проведения предстоящего мероприятия, значит, это играет нам на руку.

– Как и охране, которая заранее проверит все близлежащие дома, выходящие окнами на эту площадь, думаешь, там одни дураки? Не получится у тебя стрельнуть, даже и так метко за два километра, тебе просто не дадут занять позицию. Дроиды обнаружат и уничтожат раньше, чем ты прицелишься.

Андрей согласно кивнул.

– Поэтому я буду стрелять с расстояния, больше чем три километра, и не из комнаты с окнами в сторону предстоящего мероприятия, а из-за угла.

Максимов смутился.

– Не знаю, если с трех километров… да еще кривым ружьем, из-за угла… Не слишком ли это сложно?

– Нет, это самый простой вариант в нашем случае и он реален.

– Бред, ну, пускай, я согласен, тебе все равно не удастся уйти живым.

– Удастся, я буду в это время за десять километров от места выстрела, на самой окраине города…

Андрей перебрал самые различные варианты того, как можно устранить Дмитрия. Но ему было мало убить его – устранить такого человека нужно было публично, дав ясный знак власть имущим, что народ раскусил их подделку и еще готов оказывать сопротивление. Ему не хотелось дополнительных жертв, поэтому оборвать нить жизни молодого карьериста должна была не мина или ракета, а пуля из снайперской винтовки. Одна пуля – один выстрел – одна цель! Осуществить такое можно было лишь путем долгой и кропотливой подготовки и технического оснащения. Парень купил прекрасный снайперский комплекс, и произвел его пристрелку. За сумасшедшую сумму в полмиллиона кредитов был также приобретен сверхлегкий и прочный пластик нового поколения, из которого он хотел собрать конструкцию для установки, стреляющей из-за угла. Сто десять килограмм весила только механическая часть для закрепления винтовки. В довесок шли два баллона со сжатым воздухом, гибкий шланг высокого давления, сто тридцать клапанов, триста шестнадцать датчиков-гироскопов, четыреста метров волновода, сама двадцати четырех килограммовая винтовка с аккумуляторами, вычислительным комплексом и восемью камерами прицелов различного назначения. Приданный малый ИИ был способен выполнить двадцать три миллиарда операций в секунду: рассчитать движения каждой из сорока вложенных друг в друга подобно телескопической удочке ажурных секций, их взаимное движение и положение в пространстве, его задачей было за две секунды распрямить конструкцию по ломаной траектории вверх и вбок на сорок два метра, чтобы дать одну десятую секунды относительного покоя на самом конце. Там, где произойдет единственный выстрел. Парень собрал свой агрегат в ангаре, и даже на замедленной в десять раз скорости раскрыл его несколько раз. Испытывать установку на максимальной скорости было нельзя – после таких нагрузок конструкция даже из такого сверхпрочного материала неизбежно деформируется. Максимов посмотрел и почесал нос.

– А управлять будешь как?

Андрей кивнул на два дипломата.

– Изготовлены по военным технологиям, наподобие той связи, что была у нас на Терке, только более производительная. Сто двадцать каналов, тройное дублирование и шифрование. Ни заглушить, ни перехватить меняющуюся по сложному алгоритму пакетную передачу данных практически невозможно. Тем более она будет работать меньше двух минут…

– Понятно, но все равно будет замедление из-за инерционности и расстояния для передачи данных, ты точно сможешь попасть при таких условиях?

Парень показал планшетник.

– Смотри, реальная задержка будет менее одной десятой секунды, это очень много, но технология учитывает это. Димитрий всего лишь человек, и как любой другой человек, не может молниеносно менять положение своего тела. Даже будь он чемпионом в беге на короткие дистанции, он не сможет за одну десятую секунду переместиться более чем на один метр. А при том, что на таком мероприятии движение будет неспешным, торжественное возложение венка не подразумевает бег галопом… Я подключился к камерам наблюдения в городе и разработал программу, которая может по предыдущим движениям человека определить направление его движения в следующие мгновения. Это проверено и работает, тем более у нас все будет по протоколу. Он положит венок и встанет на несколько минут, чтобы почтить героев минутой молчания. Как ты понимаешь, он не будет отплясывать в это время…

– Хм, да, вариант идеальный, если твоя машина не подведет. А куда будешь стрелять, он, может быть, да скорее всего и будет в броне?

– Но с открытой головой человек такого уровня должен и может показать свою уверенность. Шлема с забралом никто из консулов на публичных мероприятии не надевает. Стрелять буду в голову, чтобы наверняка. Такой пулей и в грудь попасть мало не покажется, не всякая броня выдержит, кроме разве что тактического щита. Но мне нужна мгновенная и неминуемая смерть, да и выстрел в сердце будет выглядеть какой-то благородной смертью от руки негодяя-террориста. Согласись, гораздо лучше, если его черепушка разлетится вдребезги, и похороны будут в закрытом гробу?

– Ты становишься политиком…

– Ага, жизнь заставляет!

Через несколько дней они прибыли на Анти-4. Максимов остался на орбите, пристыковавшись к орбитальной станции под видом обслуживания, а Андрей с Ланой спустились на лифте к поверхности. Планета им понравилась, тем более, они разыгрывали молодоженов, которые в свой медовый месяц решили провести в местной столице, и посетить все достопримечательности. Они так и проводили все время, гуляя по городу и лишь ночуя в снятом номере на сто сорок пятом этаже гостиничного комплекса пятизвездочного отеля. Молодая супруга раскручивала мужа на все новые и новые покупки, которые они тягали в просторный номер почти каждый день. Вскоре большими коробками был заставлен не только просторный шкаф, но и угол комнаты. Так части установки и оружия постепенно кочевали на свое место. Лана так одухотворенно играла свою роль, что, казалось, сама себя убедила в свадьбе с Андреем. По крайней мере, ее просьбы в постели стали более требовательными и развратными. Но третья неделя их прибывания на планете шла к завершению, и Андрей последнюю ночь почти не спал, собирая свою махину. Лана в одной рубашке на голое тело составила ему компанию. Она, как хвостик, ходила за ним по пятам, молча наблюдая за сборкой.

– Ты зачем мою рубашку надела?

– Тебе что, жалко?

– Нет.

– Просто мне приятно носить твою рубашку, от нее хорошо пахнет.

Девушка закатило рукава, а потом и завязала полы рубашки красивым узлом чуть выше пупка, полностью обнажившись ниже него. Андрей взревел, глядя на это безобразие – у него проснулось по новой желание.

– Иди-ка сюда, ходишь тут, понимаешь, голой жопкой вертишь…

После часовой паузы Лана легла на диван абсолютно голой и, глядя на него, поглаживала рукой свою маленькую грудь, то и дело кидая на него ласковые взгляды. Андрей собрал станину, квадрат раскинулся почти на всю комнату и уперся распорками в потолок. Через три часа каждая из более четырехсот деталей заняла свое строго отведенное место, к этому времени девушка уже откровенно дрочила себя рукой у него на глазах, раскинув стройные ноги и призывая «мужа» уже бросить заниматься ерундой и перейти к выполнению своих «супружеских обязанностей». Глядя на такое представление, парень закончил работу как можно быстрее, и перешел к утолению возросшего голода – своего и подруги.

Они проспали до обеда, приняли вместе душ и спустились пообедать в ресторан. Все это время на дверях их номера висела табличка «Не беспокоить», а для большей подстраховки Андрей оборудовал дверь их номера дополнительным замком изнутри. Обнявшаяся парочка прошла на выход из гостиницы, прическа на голове молодого человека была немного взъерошена, а девушка смотрела на него маслеными глазами сытой львицы. Андрей на секунду остановился возле ресепшена.

– Наш номер прошу не убирать сегодня, мы скоро вернемся и хотим застать его в том виде, в котором оставили. Нужно продолжить творить беспорядок…

Администратор задорно улыбнулся молодым людям и с легким поклоном головы принял щедрые чаевые. Через полтора часа они сели в автотакси и были в десяти километрах от своей гостиницы. Андрей и Лана сидели в тихом кафе. Девушка молча мешала трубочкой коктейль, а парень поставил рядом с собой тяжелый дипломат, и что-то просматривал на внутреннем экране.

В прямом эфире транслировали торжественную часть возложения венка. Вот какой-то большой местный начальник подошел к Димитрию и передал ему красивый венок с траурной ленточкой для возложения. Андрей еще раз посмотрел на картинку со скрытой камеры в их номере. Там было все нормально – его установку никто не обнаружил, видимо, он правильно решил, что с дроидов будут просвечивать лишь номера с окнами в сторону мероприятия. Питание на ИИ, баллистический вычислитель винтовки, и к электромагнитным клапанам было подано.

Включилась траурная музыка, консул направился к стелле, а Андрей про себя отсчитывал его шаги. Молодой политик возложил венок, в дань памяти героев, и, приложив правую руку к сердцу, сказал несколько слов. Вновь заиграла музыка и пошел отсчет минуты молчания. Димитрий замер на месте, а в десяти километрах от него, на сто сорок пятом этаже высотки в одном из номеров пришла в движение странная установка стоимостью почти под миллион кредитов. Два баллона наполняли по эластичной шланге пневмоприводы сразу во всех сорока ее секциях, которые одновременно пришли в движение. В это мгновение сработал слабый заряд и вышиб стекло широкого окна номера, один из охранных дроидов уловил посторонний шум и начал разворачиваться в его сторону. Из окна гостиницы, словно гиганский хобот механического зверя, стремительно лезла, извиваясь в воздухе, ажурная плеть. Нагрузки на конструкцию были так велики, что край этой плети с винтовкой на конце оказался в нужной точке менее чем через полсекунды.

За это время сила тяжести начала прогибать среднюю часть хобота, устремляя ее вниз, но секции на конце продолжали распрямляться, компенсируя эти движения и давая мгновения покоя на конце конструкции для нужного прицеливания. Сама винтовка тоже, в следствии инерции после такого стремительного броска, продолжала двигаться в прежнем направлении. Вычислитель учитывал это движение, как и десятки других параметров, например, как температуру и скорость потоков воздуха на пути полета пули, которая уже была готова вылететь из ствола.

Еще на одном экране Андрей увидел шесть возможных предсказанных вариантов положения цели на момент ее поражения. Первый, самый вероятный, с точностью в девяносто шесть процентов, указывался как самый приоритетный. Там Димитрий стоял спиной, и пуля входила ему прямо в затылок. Но у стрелка просто зверски взвыло чувство тревоги. Он мгновенно понял, что при таком варианте покушение не удастся. На четвертом варианте, с точностью предсказания в ноль целых и два десятых процента, консул зверски изгибал свою шею, разворачивал и отводил голову в сторону. Прицел указывал на низ шеи, которая оставалась в неподвижности. Не позволяя себе сомневаться, Андрей выбрал этот вариант.

Грянул выстрел, звук от которого нескоро дойдет до них, и пуля вылетела навстречу свой мишени. Дроиды еще не успели открыть огонь по плети с винтовкой, как она под действием чудовищного напряжения стала разваливаться на куски прямо в воздухе. Еще через долю секунды в номере раздался взрыв нескольких термитных зарядов, которые уничтожат следы их прибывания в комнатах вместе с самим номером.

На картинке прямой трансляции Димитрий попытался вывернуть голову, но мощная пуля буквально перебила ему шею у основания, и голова полетела с плеч долой, словно ее отрезали ударом сабли. Андрей не успел удивиться правильности своего выбора и точности попадания, поскольку на его глазах разворачивалось еще большее чудо. Тело Димитрия не упало вслед за головой, а повернулось и принялось бежать по улице! На глазах у тысяч людей, в прямом эфире безголовый консул мчался сквозь мигом расступившуюся толпу, прочь от своей потерянной головы.