Однажды, когда мы с Ленькой снова вышли на улицу, я сказала:

- Давай к школе сходим, а?

- Нельзя. Попадет, как в прошлый раз, - рассудительно сказал Ленька.

У нас был еще карантин, и мама не пускала меня в школу. А мне так хотелось туда. Хоть одним глазком взглянуть, что там делается.

- Мы не будем заходить, только подойдем к крыльцу, - уговаривала я.

- Ну ладно, пошли! - согласился Ленька, которому, как и мне, надоело слоняться без дела.

Не подходя к самой школе, мы остановились около соседнего дома и стали наблюдать. Шел урок, и возле школы было пусто. Только одна маленькая девочка топталась у крыльца.

- Интересно, что это за девчонка? - спросил Ленька.

- Первый раз вижу, - сказала я.

- А я ее давно приметил, она мимо нашего дома часто ходит, - сказал Ленька.

- Куда?

- В школу.

- Вот выдумал! - сказала я. - В каком же она классе?

- Не знаю.

- Не знаешь, а говоришь, - рассердилась я. - Со мной, в первом, она не учится. Так что, может, скажешь, во втором или в третьем?

- Может, и в третьем, - назло мне сказал Ленька.

- Тогда чего же она под дверями стоит? - не сдавалась я.

Меня злило, что Ленька не проявляет ко мне никакого уважения, хотя я самым законным образом учусь в первом классе, а о какой-то крошечной девчонке в огромных валенках может думать, что она чуть ли не в третьем классе.

Я уже готова была с ним не на шутку рассориться, как вдруг увидела Петьку.

Он вышел на крыльцо в наброшенном на плечи полушубке. Взявшись было за железную клямку двери, он торопливо отдернул руку, как будто обжегся.

- Чего это он? - удивился Ленька.

- Воду, наверно, пил, и рука мокрая, - сказала я.

- Ну и что? - не понял Ленька.

Пока я объясняла Леньке, что если на морозе взяться мокрой рукой за железо, то сразу приморозит, Петька тоже что-то говорил девочке. Она, подняв голову, таращила на него глаза и молчала. Петька сбежал с крыльца и, обернувшись, крикнул:

- Вот дура! Попробуй, если не веришь!

Он скрылся за углом, а девочка взобралась на крыльцо и подошла к двери. Сначала она потрогала железную клямку рукой, а потом, оглянувшись по сторонам, быстро нагнулась и приложилась к ней языком. И в тот же миг мы с Ленькой услышали писк. Девочка стояла, жалко скрючившись, и скулила, как попавший в беду щенок, а из-за угла выглядывал Петька и трясся от смеха. Ленька бросился к нему. Не ожидавший нападения Петька растерялся. Он прижимался к стене и закрывал лицо руками, а разъяренный Ленька колотил его кулаками по чем попало. Я подбежала и тоже хотела поддать ему разок, но он так отчаянно моргал ресницами, что мне стало противно. Полушубок его упал и валялся в снегу.

- Хватит с него, пошли, - потянула я Леньку.

Обернувшись, мы увидели, что девочка все еще стоит возле двери, неестественно согнувшись и беспомощно расставив руки. Бросив Петьку, мы помчались к ней. Она стояла, боясь шелохнуться. Мелко дрожал прилипший к дверной клямке розовый язычок, и крупные, как горох, слезы катились из глаз.

Ленька уже протянул было к ней руку, но, тут же ее отдернув, быстро спросил:

- Ты корью болела?

Девочка скосила на него глаза с запорошенными инеем ресницами и заревела еще громче.

- Что ты пристаешь к ней с глупыми вопросами! - возмутилась я.

- Это не глупый вопрос, - заявил Ленька. - Как же мы ее отцепим, если, может, нам нельзя за нее браться?

Я не стала с ним спорить, а, сняв варежки, осторожно взялась за клямку. Руки мои обожгло, как огнем.

- Давай, Ленька, - кивнула я.

Ленька понял меня с полуслава. Он тоже снял варежки и теплыми пальцами ухватился за железо. Мы сразу почувствовали, как оно стало согреваться и словно бы оживать. Девочка сначала с опаской наблюдала за нами, видимо, боясь, что мы, чего доброго, еще оторвем ей язык. Потом она немного успокоилась и даже перестала плакать, а спустя минуту язык был уже у нее во рту.

- И как это ты додумалась? - спросила я у нее.

- А он сказал, что сладко, если попробовать языком, - сказала она, утирая нос.

Я поглядела на нее внимательней и увидела, что она совсем еще маленькая, меньше Леньки. Вместо пальто у нее какая-то старая поддевка, подпоясанная веревочкой. Из худых валенок торчат голые пятки, а на голове грязный ситцевый платочек. Не диво, что она вся дрожит от холода.

- Как тебя зовут? - спросил Ленька.

- Танька, - сказала девочка.

- Ой, да это же, наверно, сестра Павлика! - догадалась я.

- Пойдем к нам погреемся, - предложил Ленька.

Танька недоверчиво подняла на него глаза.

- А твоя мама пустит?

- А почему же нет? - удивился Ленька.

- Скажет: «Нанесла только снегу», - вздохнула Танька, взглянув на свои валенки.

- Наша мама не скажет, - вмешалась я. - Пошли!

- А мне Павлик не велел людям надоедать, сказал, чтоб я дома сидела… А дома скучно… - снова вздохнула она.

- Сам пусть сидит, раз он такой умный, - рассердился Ленька. - А ты к нам приходи, и…

Он умолк на полуслове. Я обернулась и увидела Лещиху, направляющуюся прямо к нам. Рядом с ней шагал Петька.

- Бежим! - шепнула я, оглядываясь по сторонам, но Ленька даже с места не двинулся.

- Так что же это вы, голубчики, делаете? - прищурившись, ехидно завела Лещиха. - Дитя с урока на минутку вышло, а вы, как разбойники, из-за угла на него…

- Это ваш Петька разбойник, а не мы, - храбро заявил Ленька.

- Он ее первый обидел, - добавила я, кивнув на Таньку.

- Думаете, если ваш отец председатель, так на вас уже и управы нет?! Или это у вас в городе мода такая - драться? - не слушая нас, повышала голос Лещиха. Она разошлась вовсю и визжала все громче и громче. Вокруг стали собираться люди, и мне было стыдно. Вдруг я увидела маму. Она торопливо шла в нашу сторону. Подойдя, окинула всех быстрым взглядом и, нахмурившись, спросила:

- Что еще натворили?

- Да ничего особенного, - совсем уже другим тоном запела Лещиха. - Подрались немножко, известное дело - дети, - улыбнулась она.

Мама покраснела и, не глядя на нас, сердито сказала:

- А ну, марш домой!

Я потянула Таньку за рукав.

- Может, я лучше пойду? - поглядывая с опаской на маму, прошептала Танька.

- Нет уж! - возмутился Ленька. - Мы тебя выручали, а теперь ты нас бросаешь?

Танька умолкла и покорно поплелась за нами. Мы все трое ввалились в дом и молча выстроились у порога.

- Ну? - обернулась к нам мама.

- Это Танька, - поспешно сказал Ленька.

- Сестра Павлика, - уточнила я.

Танька, открыв рот, во все глаза смотрела на маму.

- Ты же вся замерзла! - взглянув на нее, воскликнула мама.

- Не вся, у нее только язык отмерз, - сказал Ленька. - Покажи язык, Танька! - скомандовал он.

Девочка покорно высунула язык. Кончик его был весь красный, как ободранный.

- Вот видишь! - торжественно сказал Ленька.

- Это все Петька… - подхватила я.

- Как это? - удивилась мама.

Перебивая друг дружку, мы торопливо рассказали, что произошло возле школы.

- Негодяй какой! - возмутилась мама. - Ну, полезайте на печь греться!

Мы обрадовались, что все так хорошо обошлось, и начали быстро раздеваться.

- Крошечная совсем, - сказала мама, помогая Таньке развязать платок.

Танька уклонилась от маминой руки, которой та хотела погладить ее по голове, и, ловко выскочив из валенок, юркнула вслед за нами на печь.