Реквизиты переводчиков

Над переводом работала команда RuRa-team

Перевод с английского: Bas026

Работа с иллюстрациями: Moxnat

Перевод на английский: NanoDesu

Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:

Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:

Для желающих отблагодарить переводчика материально имеются webmoney-кошельки команды:

R125820793397

U911921912420

Z608138208963

QIWI-кошелек:

+79116857099

Яндекс-деньги:

410012692832515

PayPal:

[email protected]

А так же счет для перевода с кредитных карт:

4890 4943 0065 7970

Версия от 17.02.2017

Любое распространение перевода за пределами нашего сайта запрещено. Если вы скачали файл на другом сайте - вы поддержали воров

 

Начальные иллюстрации

 

Глава 1. Испорченный парень Хачиман Хикигая

На лбу учительницы японского Сидзуки Хирацуки, читающей вслух моё сочинение, вздулись вены. Я понял, что мой писательский талант далёк от идеала. Мне казалось, что если накидать в текст побольше красивых слов, как это любят делать некоторые писатели, всё получится. Но этот дешёвый приёмчик не прокатил.

Кстати, она меня из-за моего сочинения вызвала? Да нет, это я уже понял.

Хирацука дочитала мой опус, взялась за голову и тяжело вздохнула.

— Хикигая. Что я вам задала на уроке?

— …Ну, сочинение на тему: «Моя жизнь в старшей школе».

— Вот именно. А ты что за прокламацию накатал? Ты что, террорист? Или просто идиот?

Она снова вздохнула и раздражённо запустила руку в волосы.

Кстати, если называть её не «учительница», а «госпожа», будет звучать более эротично. Я ухмыльнулся своим мыслям и тут же получил пачкой бумаги по голове.

— Слушай сюда!

— Слушаю.

— У тебя глаза, как у дохлой рыбы.

— Они так богаты омега-3? Значит, я умный.

Уголки её губ дёрнулись вверх.

— Хикигая. Что это за бездарный опус? Хотелось бы услышать объяснение.

Её глаза, блеснув, остро укололи меня взглядом. Только проклятые красотой женщины могут так грозно смотреть, что просто подавляют тебя. Чес-слово, это и правда страшно.

— Это, ну… это же про старшую школу, так ведь? Нынче принято считать, что жизнь в старшей школе хороша! Я так и написал!

Промямлил я. Всегда нервничаю, когда с кем-то разговариваю. Особенно с женщинами.

— Как правило, такие сочинения должны отражать твой собственный опыт, тебе не кажется?

— Тогда надо было чётче тему формулировать. Я бы так и написал. Не ваша ли тут вина, учитель?

— Мальчик, не надо быть таким педантом.

— Мальчик?.. Ну, по сравнению с вами, я, конечно, мальчик.

Щёку обдало порывом ветра. В миллиметре от неё просвистел мгновенно взметнувшийся кулак.

— В следующий раз не промахнусь. — Она была совершенно серьёзна.

— Извините. Я перепишу сочинение.

Я тщательно подбирал слова, демонстрируя раскаяние. Но Хирацуку это не удовлетворило. Похоже, остаётся лишь пасть к её ногам.

Поправив брючину, я плавно опустился на колено. Быстрое и безупречное движение.

— Знаешь, я на тебя не сержусь.

…Вот до чего дошло. Они всегда так. «Я на тебя не сержусь, так что расскажи мне всё». Никогда не видел, чтобы так сказал человек, который в самом деле не сердится.

Хм, но она, кажется, и правда не злится. Ну, если не считать момента, когда я напомнил ей о возрасте.

Я поднялся с пола, следя за реакцией Хирацуки.

Та достала из кармана пачку дорогих сигарет, выщелкнула одну и постучала фильтром по столу. Прямо как старикашка. Щёлкнула зажигалкой, затянулась и серьёзно посмотрела на меня.

— Ты ведь ни в одном клубе не состоишь?

— Угу.

— …А друзья у тебя есть?

Вопрос прозвучал так, словно она абсолютно уверена, что друзей у меня нет.

— Н-ну, чтоб вы знали, я исповедую беспристрастность и потому не могу ни с кем заводить близкие отношения!

— То есть, друзей у тебя нет, так?

— Н-ну, в общем…

Хирацука просияла, хотя и заранее знала, как я отвечу.

— Вот, значит, как! У тебя и в самом деле нет друзей! Как я и думала. Достаточно было взглянуть на эти мёртвые глаза!

Так ты всё по глазам поняла? И зачем тогда было спрашивать?

Она кивнула, хмыкнула и глянула на меня.

— …А как насчёт девушки или чего-то в этом роде?

Что значит «в этом роде»? Что будете делать, если я скажу, что у меня бойфренд есть?

— Ну, сейчас нет…

На всякий случай я подчеркнул слово «сейчас».

— Понятно…

Она посмотрела на меня внимательнее, глаза её влажно блестели. Надеюсь, просто от сигаретного дыма.

Ну хватит уже пялиться на меня с такой жалостью. И что вообще означают все эти вопросы? Она что, из тех учителей-энтузиастов? Или собирается намекнуть про бочку мёда и ложку дёгтя? А может она была хулиганкой, которую выперли из школы, и теперь вернулась в неё учителем? …Серьёзно, она же не могла просто так вернуться?

Наконец Хирацука вздохнула и выпустила клуб дыма.

— Ладно, сделаем так. Сочинение перепишешь.

— Хорошо.

Ясен пень, перепишу. И на сей раз максимально безобидно. Как пишут в блогах модели или сейю. Что-нибудь вроде «Сегодня на обед был… карри!».

До сих пор всё шло так, как я и предполагал. Но того, что последует дальше, я и представить себе не мог.

— Но твоё бессердечное поведение меня задело. Тебя разве не учили, что нельзя говорить с женщиной о её возрасте? Так что теперь ты вступишь в клуб помощников. В конце концов, за каждым проступком должно следовать наказание.

Вообще-то, задетой она не выглядела. Наоборот, смотрелась веселее обычного. Кстати, слово «веселее» вдруг напомнило мне кое-что ещё… и мой взгляд упёрся в поднимающую блузку грудь. Блин… Что за человек радуется, наказывая кого-то?

— Клуб помощников… И чем я там должен буду заниматься?

У меня возникло подозрение, что там меня могут послать чистить канализацию, а то и вовсе отправить кого-то похитить.

— Пошли.

Хирацука затушила сигарету в забитой пепельнице и поднялась. Пока я тупо стоял, не в силах уразуметь, что мне светит, учительница уже оказалась у дверей и оглянулась.

— Не тормози.

Я нахмурился и пошлёпал за ней.

× × ×

Старшая школа Соубу в Чибе имеет немного необычную форму. Сверху она выглядит как иероглиф «口» и немного как «ロ». Добавьте небольшое здание внизу, и получите полный вид. С одной стороны там расположены учебные классы, с другой — специализированные помещения. Оба здания соединяют коридоры на уровне второго этажа, замыкая квадрат.

Двор, со всех сторон окружённый зданиями, — любимое место для популярных типов. Они там обедают с девчонками, потом играют в бадминтон, чтобы лучше переваривалось. А после занятий, на фоне лучей заката, говорят о любви и смотрят на звёзды, ощущая солёный морской бриз.

Издеваетесь, да?

С точки зрения стороннего наблюдателя они смахивают на актёров, отыгрывающих свои роли. Бр-р. В этом спектакле мне может достаться разве что роль дерева.

Хирацука цокала каблуками по линолеуму, явно направляясь к спецкорпусу.

Я ощутил дурное предчувствие.

Хорошее место клубом помощников не назовут. Вряд ли это относится к обычным делам, тут больше похоже на запретную помощь. Ну, типа горничная, угождающая хозяину. Такая помощь и впрямь может обернуться весёлой тусовкой.

Но в реальности, конечно, такого не будет. Нет, можно, конечно, предложить хорошие деньги… Но если за деньги можно купить всё, что захочешь, даже такое, о чём вообще мечтать в этом гнилом мире? Нет, не может быть в слове «помощь» ничего хорошего.

Кстати, мы уже почти добрались до здания. Сейчас пошлют двигать рояль в классе музыки, драить биологическую лабораторию или разбирать книги в библиотеке. Надо подстраховаться.

— У меня, вообще-то, хроническая болячка в животе имеется. Как её… г… г… герпес, во.

— Полагаю, ты имел в виду грыжу. Не переживай, тяжести таскать я тебя просить не буду.

Хирацука презрительно посмотрела на меня.

Ясно. Какая-то канцелярия? Ещё более тупая работа, чем таскание тяжестей. Всё равно, что закапывать яму, чтобы тут же выкопать её снова.

— У меня такая болячка, что я прямо на пороге класса окочуриться могу.

— Какого же длинноносого снайпера мне это напоминает? Не того ли с «Соломенной шляпы»?

Сенён-мангу читаем, да?

Ну и ладно, справлюсь как-нибудь. Переключить бы мозг в состояние «робот», и не было бы никаких проблем. И добиваться механического тела, чтобы в конце превратиться в болт.

— Пришли.

Самый обычный класс. Никаких надписей. Пока я разглядывал дверь, учительница энергично распахнула её. Внутри обнаружилась куча столов и стульев, сваленных у стены.

Наверно используют как кладовку. А так класс как класс, ничего особенного. Единственное, что в этой комнате выделялось — девушка.

Девушка сидела и читала книгу. И казалось, что настань сейчас конец света, она всё так же будет сидеть и читать. Словно это не реальность, а картина на стене.

Увидев её, я застыл, очарованный против своей воли.

Девушка заметила нас, сунула в книгу закладку и подняла взгляд.

— Госпожа Хирацука. Кажется, я просила вас стучаться…

Тонкие черты лица. Длинные и гладкие чёрные волосы. Форма вроде бы такая же, как у девчонок из моего класса, но выглядящая совсем по-другому.

— Даже если я стучу, ты всё равно не отвечаешь.

— Потому что вы входите быстрее, чем я успеваю ответить, — неодобрительно отреагировала девушка. — А это что за балбес с вами?

Я её узнал. Юкино Юкиносита, класс 11-J.

Конечно, только имя и облик — никогда с ней не разговаривал. Я вообще в школе практически ни с кем не разговариваю.

В школе Соубу, кроме девяти обычных классов, есть ещё один класс для талантливых учеников, способных в будущем сыграть значимую роль на международной арене. Там учат по академическим стандартам, раза в два-три лучше, чем в обычных классах. И учатся там в основном те, кто вернулся из-за границы или хочет поехать туда учиться.

В этом самом классе выделялась, а точнее привлекала всеобщее внимание, Юкино Юкиносита. Которая занимала первое место на всех экзаменах. Попросту говоря, самая безупречная и прекрасная девушка в школе, которую знали все.

А я же самый что ни на есть средний ученик. И нет смысла обижаться, что она меня не знает. Хотя слово «балбес» меня всё-таки задело. Задело достаточно, чтобы я отвлёкся на мысль, что есть конфеты с таким названием и что в последнее время их что-то не видно.

— Это Хикигая. Он хочет вступить в клуб.

Я кивнул. Наверно, пора и самому представиться.

— Я Хачиман Хикигая, класс 11-F. Это… ну… что значит вступить?

Куда вступить? В этот клуб?

Учительница сразу ответила, словно заранее знала, что я скажу.

— В качестве наказания ты вступишь в этот клуб. Отказываться, возражать, протестовать, спорить и задавать вопросы запрещено. Угомонись и подумай над своим поведением! — И, не давая мне никакой возможности возразить, припечатала. — Наверно, это и так сразу видно, но душа у него изрядно испорчена. Как результат — он жалкий одиночка.

Это и правда сразу видно?

Учительница развернулась к Юкиносите.

— Если ты сможешь научить его быть пообщительнее, он может немного исправиться. Я могу на тебя положиться? Чтобы выправить его порочную, затворническую личность.

— Раз так, может вам вбить в него понятие о дисциплине? — Неохотно отреагировала Юкиносита.

…Ну и жестокость.

— Я бы вбила, но за это потом можно самой проблем огрести. Кстати, физическое насилие запрещено.

…Звучит как разрешение насилия психологического.

— Вынуждена отказаться. От его распутных глаз меня в дрожь бросает. — Юкиносита поправила воротничок, с которым и так всё было в порядке, и посмотрела на меня.

Да не смотрю я на твою плоскую грудь… Что? Нет, не смотрю я, точно не смотрю. Просто глянул и сразу отвёл взгляд.

— Не бойся, Юкиносита. Пусть у него распутные глаза и порченая душа, зато хорошо развит инстинкт самосохранения. Он всегда просчитывает баланс выгоды и риска. И не пойдёт на преступление, за которое можно загреметь за решётку. Шестёрка, не более того.

— Это совсем не комплимент… Вы не ошиблись? Вместо разговора об инстинкте самосохранения и балансе риск/выгода могли бы просто сказать, что я умею рассуждать здраво.

— Шестёрка… понятно… — Пробормотала Юкиносита.

— Ты меня совсем не слушаешь, а с ней соглашаешься…

Это её Хирацука уговорила или моя роль шестёрки? В общем, хоть мне этого и не хотелось, она смотрела на меня так же, как и все остальные.

— Ну, раз это просьба учителя, отказать не могу… согласна. — В словах Юкиноситы звучало явное отвращение.

Учительница удовлетворённо улыбнулась, — Отлично, оставляю всё на тебя, — и стремительно испарилась.

Я остался стоять в одиночестве.

× × ×

Честно говоря, мне было бы куда легче, останься я действительно один. В привычном одиночестве мне гораздо спокойнее. Секундная стрелка часов ползла так медленно, что я отчётливо слышал громкое тиканье.

Стоп, это что, на самом деле? Такой неожиданный поворот романтической комедии? В комнате явно повисло напряжение. Нечего жаловаться на случившееся.

На меня вдруг нахлынули горько-сладкие воспоминания из средней школы.

После уроков. Мы вдвоём в классе. Лёгкий бриз колышет занавеску, в окна светит заходящее солнце. Мальчик собирает в кулак всё своё мужество и признаётся.

Я чётко вспомнил девчоночий голос: «Может, останемся просто друзьями?»

О нет, это плохие воспоминания. Мы остались друзьями, но с тех пор даже не разговаривали друг с другом. И я понял, что дружба — это такие отношения, когда с тобой даже не разговаривают.

В общем, я никак не мог остаться с красивой девушкой наедине в комнате, как это бывает в романтических комедиях. Я достаточно хорошо натренирован, чтобы не попадать в подобные ловушки.

Девушки интересуются популярными парнями. И втягивают их в непристойные отношения. От одной мысли об этом смех разбирает.

Иначе говоря, они мои враги.

До сих пор я прилагал все силы, чтобы такого никогда больше не случилось. А самый простой способ не вляпаться в романтическую комедию — быть ненавидимым. Проиграть битву, чтобы выиграть войну. Я сделаю всё, чтобы не пострадала моя гордость, так что на популярность мне начхать!

Выходит, Юкиноситу надо не поприветствовать, а напугать. Предстать в её глазах диким зверем!

— …Гр-р-р-р!

Юкиносита глянула на меня, как на мусор под ногами. Прищурилась и мрачно вздохнула. А затем заявила чистым, словно горный ручей, голосом…

— …Может, перестанешь уже стоять столбом и мерзко ворчать и сядешь?

— А? А, да. Извини.

…Что это за взгляд сейчас был? Дикого зверя?

Он мог бы пятерых разом уложить. Похлеще, чем было с тем певцом, Томоко Мацусимой, попавшимся в пасть леопарду. Это потому я инстинктивно извинился? Юкиносита воспринимает меня как врага и без моих попыток её напугать. Я подтянул стул и шлёпнулся на него, весь на нервах.

Больше Юкиносита внимания на меня не обращала. Снова раскрылась книжка, зашелестели перевёртываемые страницы. По обложке было не понять, что это за книга, но мне казалось, что Юкиносита наверняка читает какую-то серьёзную литературу. Вроде Сэлинджера, Хемингуэя или Толстого.

Юкиносита отличница, да ещё и красавица. И, как это обычно бывает с такими выдающимися личностями, она отрезана от всех социальных групп. Как и гласит её имя, «yuki no shita no yuki», «снег под снегом». Она красива, но неприкосновенна и недосягаема. Только и остаётся, что думать о её красоте.

Никак не думал, что всё вот так повернётся и я с ней познакомлюсь. Похвастайся я этим перед своими друзьями, они бы точно начали завидовать. Хотя хвастаться-то и не перед кем.

И что теперь мне делать с этой первой красавицей?

— В чём дело?

Юкиносита нахмурилась и искоса глянула на меня. Наверно, слишком долго на неё пялился.

— И-извини. Просто задумался обо всём этом.

— О чём?

— Ну, меня сюда притащили, а ничего объяснить не удосужились.

Она недовольно захлопнула книжку. Посмотрела на меня, как на насекомое, смиренно вздохнула и пробормотала…

— …Пожалуй, ты прав. Тогда давай сыграем.

— Сыграем?

— Да. Ты должен угадать, что это за клуб. Итак, что же это за клуб?

Играть наедине с красивой девушкой в закрытой комнате…

Вроде бы, тут должно быть что-то эротическое. Но исходящие от Юкиноситы флюиды, казалось, резали острее ножа. Проиграешь — и ты покойник. Какая уж тут романтическая комедия? Это больше на русскую рулетку смахивает.

Меня прошиб холодный пот. Я огляделся, пытаясь найти хоть какую-нибудь подсказку.

— Ещё кто-нибудь в клубе есть?

— Нет.

А это на самом деле клуб? Что-то сомневаюсь. Честно говоря, не вижу никаких намёков.

Стоп. Наоборот, только намёки и есть. Не хочу хвастаться, но в младшей школе я был очень неплох в одиночных играх, не имея друзей.

Я хорош в книгах-играх и загадках. Пожалуй, я даже смог бы выиграть одну из школьных викторин. Так, если этот клуб не набирает новых членов, значит, другие в его деятельности участвовать не могут. Это хорошая подсказка. Если обдумать всё заново, ответ должен стать очевиден.

— Литературный клуб?

— Правда?.. И почему ты так решил?

Юкиносита явно проявила интерес.

— Здесь нет никакого специального оборудования. Ты в клубе одна, а его до сих пор не распустили. Значит, он никаких дополнительных затрат не требует. К тому же, ты читаешь книгу. Ответ очевиден.

Безупречная логика. Даже без маленького очкарика с любимой фразой «Что, правда?» и подсказок разобрался в два счёта.

Мисс Юкиносите следовало бы восхищённо отреагировать «Ну и ну».

— Неверно. — Ехидно хмыкнула она.

…На моих нервах играешь, да? Ты сверхчеловек, что ли? Сверхдемон - вот ты кто.

— Ну и что тогда это за клуб?

Юкиносита напрочь проигнорировала моё раздражение и ясно дала понять, что игра продолжается.

— Ладно, дам подсказку. То, чем я тут занимаюсь, и есть деятельность клуба.

Подсказку она дала, как же. И что из неё можно извлечь? Только тот же вывод, что я уже высказал — литературный клуб.

Стоп. Успокойся и подумай. Остынь. Будь спокоен, Хачиман Хикигая.

Она сказала: «Кроме меня, других членов в клубе нет». Но клуб продолжает работать.

Иначе говоря, остальные члены клуба фантомные? Интересный поворот истории — фантомные члены и правда фантомы, привидения. И романтическая комедия закончится моим романом с прекрасной девушкой-привидением.

— Общество исследования потустороннего!

— Я же сказала, что это клуб…

— К-клуб исследования потустороннего!

— Нет… Смех один. Привидений не существует.

Юкиносита заявила это без всякого кокетства типа «П-привидений не бывает! И я говорю так не потому, что бо-бо-боюсь их!» Нет, она презрительно посмотрела на меня, словно говоря: «Идиотам место в могиле».

— Сдаюсь. Понятия не имею.

× × ×

Что б я понимал. Проще надо, проще. Типа «Вверху слёзы текут, а внизу дом горит, почему?» Не потому ли, что твой дом горит? Это точно не игра в вопросы и ответы. Это загадка.

— Хикигая. Сколько лет назад ты последний раз разговаривал с девушкой?

Юкиносита задала неожиданный и неуместный вопрос, вдребезги разнёсший все мои логические цепочки. Наглая девчонка.

Я отлично умею хранить информацию. Я помню простой трёп, который обычно тут же забывается. До такой степени, что девчонки из моего класса начинают коситься на меня, как на преследователя. Так что мне несложно вспомнить, что последний раз я разговаривал с девочкой два года назад, в июне.

Она: Жарко сегодня, да?

Я: Скорее сыро, верно?

Она: Что?… Ой… Ну… Да, наверно.

Конец.

Вот так всё и было. Ну, если не принимать во внимание, что она на самом деле заговорила не со мной, а с девчонкой, сидевшей позади меня. Неприятные воспоминания обычно очень прочно сидят в памяти. Даже сейчас, когда я посреди ночи вдруг вспоминаю это, с воплем прячусь под одеяло.

И пока я всё это вспоминал, Юкиносита громко заявила…

— Те, кому много дано, делятся с теми, кто многого лишен. Это называют волонтёрством. Собрать помощь для развивающихся стран, накормить бездомных, позволить непопулярному мальчику поговорить с девушкой. Протянуть руку помощи тем, кто в ней нуждается. Этим и занимается наш клуб.

Юкиносита поднялась и посмотрела на меня сверху вниз. Правда.

— Добро пожаловать в клуб помощников. Я приглашаю тебя.

Сказано было прямо в лицо и не слишком-то гостеприимно. Аж слёзы на глаза навернулись. Она так сыпанула соль на мои раны, что окончательно вогнала в депрессию.

— Как говорит учитель Хирацука: «Тот, кто выше, должен помочь тому, кто влачит жалкое существование». Я сделаю то, о чём она просила, и приму на себя эту ответственность. Я решу твою проблему. Скажи спасибо.

Ну да, «noblesse oblige». Французское выражение, означающее, что дворяне должны демонстрировать безупречное поведение. От этой девчонки определённо веет таким духом. Вряд ли будет преувеличением назвать её дворянкой, учитывая внешность и успехи в учёбе.

— Зараза…

Стоп, хватит. Надо подобрать слова, чтобы показать, что я отнюдь не так жалок.

— …Не хочу себя хвалить, но на самом деле я очень хорош. Я занял третье место на экзаменах по японскому! У меня отличная внешность! И если не принимать в расчёт, что у меня нет ни девушки, ни друзей, я на вершине успеха!

— Хоть я и услышала под конец о фатальной проблеме… Просто удивительно, насколько ты самонадеян, извращенец. Меня от тебя в дрожь бросает.

— Заткнись. И слышать этого не хочу от такой ненормальной девчонки, как ты.

Она и правда странная. Как слухи говорят. А они до меня доходят, хоть я ни с кем и не разговариваю. Говорят, что Юкиносита совсем не такая, какой выглядит.

Надо полагать, имеется в виду так называемая холодная красота. Вон какая у неё сейчас улыбка леденящая. Садистская даже, если выражаться точнее.

— Хм… Судя по тому, что я вижу, твоё одиночество — результат твоей порочности и циничности. — Уверенно подвела итог Юкиносита. — Во первых, я найду твоё место в обществе. Ты так жалок, что я просто не могу бросить тебя на произвол судьбы. Понимаешь? Найдя своё место, можно избегнуть трагической участи - сгореть дотла, превратясь в звезду.

— Звезда козодоя, да? Что за идиотизм.

Не будь я вундеркиндом, занявшим третье место на экзаменах по японскому, я бы эту отсылку мог и не понять. Но та история мне понравилась и запомнилась. Такая трагическая, что я аж разревелся. Она вообще всем нравится.

Юкиносита удивлённо распахнула глаза.

— …Просто поразительно. Никогда бы не подумала, что старшеклассник-неудачник будет читать Кендзи Миядзаву.

— Может, ты меня просто недооцениваешь?

— Извини. Наверно, я слегка преувеличила. Лучше будет сказать не «неудачник», а «ниже среднего».

— Ты хотела сказать «очень преувеличила»?! Не слышала, что я занял третье место на экзаменах?!

— Так гордиться третьим местом — жалкое зрелище. А выдавать результаты одного экзамена за остроту своего ума — ещё более жалкое.

…Ох уж эта девица. Как можно быть такой грубиянкой? Чтобы так смотреть на парня, как на низшую расу, у меня ума должно быть не больше, чем у принца саянов.

— Хотя «Звезда козодоя» прекрасно тебе подходит. Посмотри хотя бы на его внешность.

— Хочешь сказать, что я урод?..

— Нет, я просто хочу сказать, что порой правда ранит…

— А это не одно и то же?!

Юкиносита с серьёзным выражением лица положила руку мне на плечо.

— Не надо отворачиваться от правды. Посмотри в зеркало и увидишь реальность…

— Эй, погоди. Я очень даже красив, знаешь ли. Даже моя сестрёнка сказала: «Братик, если бы только ты молчал…» А это значит, что единственное хорошее, что во мне есть, это внешность.

Как и следовало ожидать от моей сестры. У неё острый глаз. Чего так не хватает девчонкам в этой школе!

Юкиносита схватилась за голову.

— Ты что, дурак? Человек не может сам судить о своей привлекательности. А раз тут нас всего двое, значит, единственное правильное мнение — моё.

— Н-ну, какие-то проблески смысла в этом есть…

— В первую очередь, твои глаза дохлой рыбы. Мерзкое зрелище. Я не про черты лица говорю, а про его выражение, оно отвратительно. Свидетельство твоей порочной натуры.

Милое у неё лицо, но вот то, что за ним кроется… Взгляд как у преступника. У нас обоих никакого обаяния.

…И что значит «рыбьи глаза»? Будь я девчонкой, я бы ещё мог интерпретировать это как комплимент, типа: «Что? Я на русалку похожа?».

Пока я размышлял, Юкиносита откинула волосы за спину и торжествующе заявила…

— Дело в том, что похваляться такими мелочами как хорошие оценки или внешность — это очень непривлекательно. Не говоря уже о твоих тухлых глазах.

— Хватит уже о моих глазах!

— И верно, тут сколько ни говори, всё равно ничего не изменится.

— Тебе следовало бы извиниться перед моими родителями.

Меня перекосило. Юкиносита задумалась.

— Пожалуй, я переборщила. Должно быть, это горе для твоих родителей.

— Ну хватит уже, хватит, это моя вина. Нет, моего лица. — Взмолился я, чувствуя, что к глазам подступают слёзы. Юкиносита наконец замолчала. Я быстро сообразил, что лучше вообще ничего не говорить. И пока я представлял себя сидящим под деревом Будды и медитирующим во имя просветления, она продолжила.

— Пожалуй, эту имитацию разговора можно и закончить. Если ты смог разговаривать с девушкой вроде меня, сможешь с кем угодно. — Юкиносита с чувством выполненного долга пригладила волосы и улыбнулась. — Воспоминания об этом разговоре будут поддерживать тебя.

— А ты не принимаешь желаемое за действительное?

— Тогда просьба учителя останется невыполненной… Можно начать с простого… например, ты перестанешь ходить в школу.

— Это не решение, а поза страуса.

— А, так ты признаёшь, что зануден?

— Потому что чувствую на себе вонючие взгляды, и все меня избегают? — Безуспешно попытался я обыграть слова.

— …Какая досада.

Я хмыкнул на свою остроумную реплику. А Юкиносита глянула на меня, словно пытаясь сказать: «Почему ты ещё не сдох?». Её взгляд в самом деле пугает.

На комнату опустилась тишина. Аж уши заболели. Наверно потому, что я позволил Юкиносите говорить всё, что ей вздумается.

Но продлилось это недолго. Дверь с треском распахнулась.

× × ×

— Юкиносита, я вхожу.

— Я же просила стучаться, — вздохнула Юкиносита.

— Извини, извини. Не обращай на меня внимания. Я просто подумала, что мне стоит посмотреть, как ты с этим разбираешься. — Хирацука прислонилась к стене и широко улыбнулась Юкиносите, поглядывая на нас с ней.

— Просто прекрасно, когда двое так ладят между собой.

И с чего вы это взяли?

— Хикигая, сосредоточься на исправлении своей циничной натуры и разберись со своими тухлыми глазами. Я пойду. Не забудьте вовремя разойтись по домам.

— Подождите, пожалуйста! — Я схватил учительницу за руку, пытаясь остановить её, но…

— Ай! Сдаюсь! Сдаюсь!

Она вывернула мне руку на залом. Я заорал и захлопал свободной рукой, признавая поражение.

— А, это всего лишь ты, Хикигая. Не подходи ко мне сзади так неосторожно, а то я рефлекторно могу взять тебя на приём.

— Вы что, Голго? И разве это не вы неосторожны? Не надо набрасываться так вдруг!

— А разве не ты? …Ладно, в чём проблема?

— В вас проблема… что значит «исправление»? Я вам что, малолетний преступник? Какого вообще чёрта?

Хирацука задумчиво поскребла подбородок.

— Разве Юкиносита тебе не объяснила? Основная задача этого клуба — помогать людям решать проблемы путём самосовершенствования. Тех, кто на мой взгляд в этом нуждается, я сюда и отправляю. Считай, что это камера ускоренного времени. Или что ты в «Юной революционерке Утене», если так проще понять.

— Не проще, а сложнее. Это лишь подчёркивает ваш возраст.

— Что ты сказал?

— Ничего… — Пробормотал я, приходя в себя от убийственного взгляда, которым она меня наградила.

Хирацука оглядела меня и вздохнула.

— Юкиносита. Похоже, непросто тебе приходится.

— Потому что он сам не признаёт свою проблему.

Холодно отреагировала Юкиносита.

…Это чувство… Я просто не выдерживаю. Как тогда, в шестом классе, когда родители нашли мою порнуху и устроили мне разнос.

Нет, надеюсь, не всё так плохо.

— Это… вы тут несли всякую чушь о моём исправлении, самосовершенствовании, юных революционерках и всём таком, а ведь я ни о чём вас не просил…

Хирацука задумчиво качнула головой.

— …Что ты такое говоришь? Если ты не изменишься, тебе будет очень непросто жить в обществе. — Юкиносита посмотрела на меня, словно заявляя: «Сдавайся, сопротивление бесполезно». — Ты же явно проигрываешь остальным. Разве ты не хочешь измениться?

— Это не так… Я не хочу, чтобы постоянно бубнящие, что я должен измениться, рассказывали мне, кто я есть. Измениться по чьему-то указанию - значит перестать быть самим собой, разве не так? Говорится же, личность…

— Личность не может объективно оценивать себя.

Юкиносита перехватила мою цитату из Декарта. Ну вот, только собрался щегольнуть умными словами…

— Ты просто уходишь от проблемы. Если не изменишься, не сможешь продвигаться вперёд. — Жёстко отрезала она. Как можно всё время быть такой безжалостной и холодной? У неё что, крабы в родителях?

— Что плохого в том, чтобы уходить? И хватит талдычить мне, чтобы я менялся, будто ты и слов других не знаешь. Это всё равно, что посмотреть на солнце и сказать: «Заходящее солнце слишком ярко светит, перетащите его на восток, пожалуйста».

— Заблуждаешься. И не уходи от сути дела. Это не Солнце движется, а Земля вращается. Ты не знаешь теорию Коперника?

— Да это просто фигура речи! Ты сама заблуждаешься, когда говоришь, что я заблуждаюсь. Изменись я, я бы сделал это, чтобы уйти от проблемы. Так кто хочет уйти от неё на самом деле? Не уходя от проблемы, я не изменился бы и остался бы там, где я и есть. Почему ты не можешь просто принять мой прошлый и нынешний путь?

— …Так не решить никакую проблему и никого не спасти. — На слове «спасти» на лице Юкиноситы прорезалась буквально леденящая кровь ярость. Я вздрогнул, готовый уже начать извиняться. Ну не рассуждают школьники о спасении. Чего её так занесло, не понимаю.

— Успокойтесь оба. — Спокойный голос Хирацуки немного остудил ставшую весьма неприятной (а точнее, и бывшую такой с самого начала) атмосферу. Судя по выражению лица, она радостно что-то предвкушала. — Это становится интересно. Люблю такие повороты событий. Это так же здорово, как в JUMP, не думаете?

Кажется, она вошла в раж. И глаза у неё горели, как у парня.

— С древних времён, когда двое борются во имя справедливости, как в сенён-манге, они сходятся в схватке до победного конца.

— Да мы вроде как не в манге… — Но на мои слова никто и внимания не обратил.

Учительница громко захохотала, повернулась к нам и во весь голос заявила…

— Вот так мы и поступим. Отныне я буду направлять подопытных в этот клуб, где они попадут в ваши руки. Вы оба попытаетесь помочь им так, как сочтёте нужным. И тем самым будете доказывать друг другу правоту своих взглядов на жизнь. Битва Гандамов! Бой!

— Я отказываюсь, — сразу заявила Юкиносита. Глаза её были не менее холодны, чем недавно доставшийся мне взгляд. Я согласно кивнул. Гандамы — это вообще не наше поколение.

Учительница расстроенно прикусила палец.

— Может, лучше «робобитва», чтобы было понятнее…

— Да не в том проблема…

Подобные игры вообще только для гиков…

— Учитель. Завязывайте с вашей детской гиперактивностью. В вашем возрасте это просто непристойно. — Сложно сказать, успокоили ли эти холодные как сосульки слова Юкиноситы Хирацуку, но она заметно покраснела. И прокашлялась, словно маскируя свой прокол.

— В-всё равно! Свою правоту можно доказать только делом! Если я сказала, что будет схватка, значит будет схватка. И отказываться вы не вправе.

— Это просто тирания…

Она совсем как ребёнок! Единственное, что в ней есть от взрослого, — это грудь. Ну, такое глупое состязание можно просто слить и не париться. Ха. Но и награду за старания получить было бы неплохо. Пусть тогда от меня отстанут.

Но этот взрослый ребёнок с забитыми сенён-мангой мозгами продолжала выдавать дурацкие реплики.

— А чтобы вы сражались с полным напряжением сил, я добавлю вам мотивации. Как насчёт того, что проигравший будет обязан выполнить любое желание победителя?

— Абсолютно любое?!

Любое — это значит и то самое? Не может же быть, чтобы действительно любое…

Грохнул упавший стул. Отскочившая на пару метров Юкиносита прикрылась руками.

— Соревнование с этим типом несёт угрозу моей невинности. Я отказываюсь.

— Это предрассудки! Не все старшеклассники думают только о непристойностях! — Есть ещё и много других вещей, вроде… вроде… мир во всём мире? Ничего больше в голову не приходит.

— Значит, даже Юкино Юкиносита чего-то боится… Боишься, что проиграешь? — Грозно вопросила Хирацука. Юкиносита, кажется, слегка обиделась.

— …Ладно. Хотя меня немного раздражает, что приходится покупаться на такую дешёвую уловку. Я согласна. Вам же всё равно надо разобраться с этим типом.

Ого, а Юкиносита совсем проигрывать не умеет. Надо же, как легко её на «слабо» взяли. И что она имела в виду под «разобраться»? Ты и так страшная, так что хватит уже.

Хирацука широко ухмыльнулась, игнорируя взгляд Юкиноситы.

— Вот и договорились.

— Эй, а меня спросить…

— Да по твоей ухмылке сразу видно, что можно и не спрашивать.

Понятненько…

— Победителя буду определять я. Основываясь на своих впечатлениях и пристрастиях. Не слишком задумывайтесь об этом… просто действуйте по своему разумению и приложите все силы. — С этими словами Хирацука испарилась, оставив меня наедине с очень злой Юкиноситой.

Говорить, разумеется, было не о чем. Мы молчали, пока не зазвучал хриплый звонок, словно из сломанного радио. Юкиносита захлопнула свою книгу. Надо полагать, этот звонок означал конец учебного дня.

Юкиносита аккуратно положила книгу в сумку и поднялась. Мельком глянула на меня. И вышла, не проронив ни единого слова. Ни «увидимся», ни «пока», просто взяла и вышла. Такой холодный приём не оставлял ни единого шанса что-то сказать ей.

Я остался один в пустой комнате. Неудачный день сегодня, да? Меня вызвали в учительскую, заставили вступить в какой-то непонятный клуб, а потом девчонка, в которой из хорошего разве что её симпатичное личико, опустила меня ниже плинтуса. Ну и досталось же мне.

Разве беседа с девушкой не должна быть немного более приятной? Душа лишь глубже погрузилась в отчаяние.

Если всё так и должно происходить, лучше уж с плюшевыми игрушками разговаривать. Они хоть всегда приветливы и не ругаются на тебя. И почему я не родился закоренелым мазохистом?

И с какой радости на меня повесили это дурацкое соревнование? Ясно же, что у кого-кого, а у Юкиноситы не выиграешь. Никогда не думал, что в клубах всё вот так. Мне казалось что должно быть как в той анимешке, где девчонки свои DVD делают.

Сможем ли мы теперь поладить, раз уж всё так повернулось? Что-то сомневаюсь я. Наверняка она начнёт командовать равнодушным тоном, вроде «У тебя дыхание несвежее, так что будь добр, перестань дышать часа на три».

Я и не сомневался, что юность — это сплошной обман.

Проиграв соревнование по бейсболу в последнем классе, они льют слёзы, чтобы стать привлекательнее. Не признавшись человеку, который им нравится, отступают. Обманывают себя, говоря, что думают лишь о счастье того человека.

Вот что я скажу. Глупо рассчитывать на романтическую комедию с нелюдимой и раздражительной цундере. Нечего мне править в моём сочинении. Да, юность — это обман, ложь и надувательство.

 

Глава 2. Вечно упрямая Юкина Юкиносита

Покидая класс после классного часа, я обнаружил, что Хирацука устроила на меня засаду. Она стояла у дверей как тюремный охранник, совершенно неподвижно, скрестив руки на груди. Если одеть её в камуфляж и дать в руки хлыст, это пошло бы ей как нельзя лучше. Ну да, когда школу сравнивают с тюрьмой, это не просто игра воображения. Алькатрас это, а то и Кассандра. Поскорей бы пришёл Спаситель Столетия.

— Хикигая. Пора в клуб.

По спине пробежали мурашки. Чёрт. Кажется, меня сейчас арестуют. И если уволокут в комнату клуба — конец всем моим надеждам.

Высокомерная от природы Юкиносита не разговаривает, а словно ядом плюётся. Стерва она, а не красавица. Цундере? Ага, щаз. Натуральная ведьма.

Но надевшая равнодушную улыбочку Хирацука явно не собиралась позволить мне возражать.

— Пошли. — Она попыталась схватить меня за руку. Я увернулся. Она попыталась снова, а я снова увернулся.

— Ну, понимаете… Наша система образования должна развивать в учениках независимость… поэтому я хотел бы возразить против такого принуждения…

— К твоему сожалению, школы и институты предназначены для того, чтобы готовить из учеников полноценных членов общества. Как только ты выйдешь во взрослую жизнь, твоё мнение никого волновать не будет. Так что лучше тебе начать привыкать заранее, — заявила учительница, сопровождая свои слова размашистым ударом.

Её кулак врезался мне в живот с такой силой, что показалось, будто в него вогнали сверло. Дыхание прервалось. Хирацука тут же ухватила меня за руку.

— Ты ведь догадываешься, что будет, если снова попытаешься сбежать? Лучше не провоцируй меня.

— И где вы такому научились…

Хуже некуда.

Хирацука вдруг хлопнула себя по лбу, словно что-то вспомнив.

— Кстати. Попытаешься сбежать — засчитаю поражение в соревновании с Юкиноситой. Возражения не принимаются. Плюс к тому даже не думай тогда, что сможешь закончить школу.

Никак не вырваться. И думать нечего. Хирацука тащила меня за руку, громко цокая каблуками по полу. При прочих обстоятельствах можно было бы представить, что переодетая учительницей хозяйка косплей-кафе ведёт меня в своё заведение.

Но кое-что этому мешает. Во-первых, я ей ничего не плачу. Во-вторых, она меня не за руку ведёт, а за локоть тащит. А в-третьих, мне это совсем не нравится и не возбуждает. Ну, если не считать того момента, что мой локоть касается её груди.

И единственное место, куда она может сейчас меня тащить — это комната клуба.

— Знаете, не надо меня тащить, не собираюсь я никуда бежать. Я и сам могу дойти. Ну, я всегда всё сам делаю. А то, когда меня тащат, я нервничаю.

— Ты меня обижаешь. Вместе дойдём. — Учительница слегка вздохнула и улыбнулась. Эта улыбка так контрастировала с её вечно нахмурёнными на меня бровями, что мне стало страшно. — Если я позволю тебе сбежать, я сильно расстроюсь. Так что, чтобы этого не случилось, я тебя доведу.

— Это не оправдание!

— Видишь ли, мне и самой это надоело, но я тащу тебя, чтобы помочь тебе исправиться. Можешь считать это прекрасными узами любви между учителем и учеником.

— Это любовь? Да в гробу я такую любовь видал.

— Ну, это лишь доказывает, что ты и в самом деле испорчен, так ведь?.. Так что все артерии перекручены? Собираешься строить Мавзолей Святого Креста?

Да ты и впрямь без ума от манги…

— Будь ты помягче, был бы гораздо симпатичнее. Как можно жить с таким перекрученным взглядом на мир?

— Мир отнюдь не полон света и любви. Если бы в обществе господствовало мнение, что надо всегда быть счастливым, Голливуд не снимал бы трагические фильмы, правда? Кто-то находит радость и в трагедиях.

— До чего ж типичное для тебя высказывание. Цинизм, конечно, не редкость в юношеском возрасте, но у тебя это уже болезнь. Болезнь одиннадцатого класса, конибьё.

Хирацука широко улыбнулась, заявляя о моём «нездоровье».

— Эй, а не слишком ли грубо меня больным обзывать? И что это ещё за «конибьё»?

— Тебе манга и аниме нравятся? — сменила она тему, не обращая внимания на мой вопрос.

— Ну, не буду утверждать, что не нравятся.

— И почему они тебе нравятся?

— Ну, потому что… это образец японской культуры. А также часть массовой культуры, признанная гордость Японии. Разве не было бы странно это отрицать? А учитывая увеличение внутреннего рынка, нельзя и экономику игнорировать.

— Понятно. А что насчёт литературы? Кейго Хигасино, Коутару Исака и им подобные?

— Я их читал. Но честно говоря, мне нравятся книги, что они написали до того, как стали популярными.

— А какие серии ранобе тебе нравятся?

— Гагага… и Коданса Бокс. Хотя не знаю, можно ли считать что публикации Коданса Бокс — это ранобе. А почему вы спрашиваете?

— Видишь ли… Ты в полной мере оправдал мои ожидания. И не в хорошем смысле. Великолепный образец конибьё.

— Да что это за конибьё такое?

— Конибьё — это просто конибьё. Такое состояние ума, встречающееся у старшеклассников. Они думают, что быть циничным — это круто. И выражают популярную в интернете точку зрения «будешь работать — проиграешь системе». Говоря о популярных писателях и мангака, они заявляют «мне нравятся книги, что они написали до того, как стали популярными». Они смеются над популярными вещами и хвалят неизвестные. И в довершение всего высмеивают отаку, хотя сами такие же. Делают вид, что всё понимают, но демонстрируют извращённую логику. Отвратительные типы, как правило.

— Отвратительные… Блин! Настолько всё в точку, что и возразить нечего!

— Нет, на самом деле я тебя не ругаю. Ученики в наше время весьма умны и принимают реальность без особых проблем. Я отнюдь не смеюсь над тобой. Я разговариваю с тобой как с взрослым, и мне кажется, что это правильно.

— Ученики в наше время, да? — Я невольно усмехнулся. До чего ж избитая фраза. Раздосадованный, я думал, чем ответить. Но заметив, что учительница смотрит прямо мне в глаза, лишь пожал плечами.

— Кажется, ты собирался что-то сказать. Наверно, что-то характерное для конибьё.

— …Да ну.

— Не пойми неправильно, но я похвалила тебя на полном серьёзе. Мне нравятся люди, отстаивающие свои идеи. Пусть даже такие испорченные.

Слово «нравятся» меня просто ошарашило. И я начал пытаться подыскать слова, которыми можно ответить на столь непривычное заявление.

— И что ты, будучи таким испорченным, думаешь об Юкино Юкиносите?

— Стерва, — мгновенно отреагировал я. Чтоб она о стену убилась.

— Понятно, — грустно улыбнулась Хирацука. — Хотя она на редкость прекрасная ученица. Ну, те, кому многое дано, порой от этого и страдают. Но вообще-то, она очень добрая.

Это с какой стороны? Я недоумённо помотал головой.

— Наверно, это тоже своего рода «болезнь». Она добрая и порой искренняя. Но общество ни добрым, ни искренним не назовёшь. Наверняка ей приходится непросто.

— О её доброте и искренности не будем, а насчёт остального, думаю, большинство с вами согласится, — отреагировал я. Хирацука посмотрела на меня с видом «я так и думала».

— Что и следовало ожидать — вы полные противоположности. Меня беспокоит то, что у вас обоих вряд ли получится хорошо вписаться в общество. Потому-то я и решила свести вас вместе.

— Как в медицинский изолятор, да?

— Пожалуй. Люблю наблюдать за такими, как вы. Это весело. А может, просто хочу, чтобы вы сошлись поближе. — Она весело расхохоталась.

И как обычно взяла меня на приём рестлинга. Тоже, наверно, из манги набралась. Мои локти противно хрустнули, упёршись в её грудь неслабых размеров.

…Блин. И не вырваться, как обычно. Раздражает, хотя давно пора было привыкнуть.

Да и уже, собственно.

Мелькнула мысль, что тут с полным правом можно говорить не «грудь», а «груди».

× × ×

Когда мы дошли до спецкорпуса, учительница меня отпустила. Наверно, перестала бояться, что я убегу. Но всё равно постоянно поглядывала в мою сторону. И отнюдь не с сочувствием или нежеланием расставаться. Нет, с недвусмысленным намёком «Ты же понимаешь, что с тобой будет, если сбежишь?».

Я криво усмехнулся, спускаясь в коридор.

Мёртвая тишина и холодный, бросающий в дрожь, воздух.

По идее тут должны быть и другие клубы, но никаких признаков их присутствия я не видел. Никакого шума. То ли из-за того, что это отдельное здание, то ли из-за неё. Из-за воздействия холодной ауры Юкины Юкиноситы.

Я взялся за ручку двери. Открывать её, честно говоря, не хотелось, но и мысль о побеге мне претила. Главное — не позволять, чтобы её слова меня задевали. И не думать, что мы с ней в одной комнате наедине. Нет, мы здесь каждый сам по себе.

А если никаких отношений между нами нет, то я и не должен чувствовать неловкость или неудобство.

Итак: первый способ не пугаться остаться с ней наедине — «если видишь незнакомца, думай о нём как о незнакомце». Кстати, других способов нет.

Смущение — это результат грызущих мозги мыслей типа «а если я ничего не скажу…» или «а если я не попытаюсь с ней поладить…» Всё равно, что сидеть с кем-то рядом в поезде и думать «Чёрт! Мы же наедине! Это так смущает!».

Если я об этом не забуду, я со всем справлюсь. Хорошо бы она просто молча сидела и читала.

Я открыл дверь. Юкиносита сидела в той же позе, что и вчера, и читала книгу.

— …

Хорошо, войти вошёл, а что сказать-то? В итоге просто кивнул и прошёл мимо.

Юкиносита мельком глянула на меня и снова уткнулась взглядом в книгу.

— Сидишь в такой дальней комнате… Тебя презирают?

Она полностью игнорировала меня, словно я невидим. Разве не это же я чувствую в классе?

— Странное приветствие. В каком племени такому учат?

— …Добрый день, — пробормотал я заученные ещё в младшей школе слова. Юкиносита улыбнулась.

Пожалуй, я впервые увидел улыбку Юкино Юкиноситы. Понял, что когда она улыбается, у неё появляются ямочки на щёках и выглядывают клыки. Нет, может, она и красавица, но меня это совершенно не интересует.

— Добрый день. Я уж думала, ты не придёшь. — Нет, такая улыбка — это уже нечестная игра. Вроде «руки бога» Марадоны.

— Т-тоже мне, великое дело! Если бы я не пришёл, я бы проиграл, вот и всё! Т-так что не придумывай себе лишнего! — Это уже немного смахивает на разговор из романтической комедии. Только в роли парня она, а в роли девчонки — я. Тьфу.

Мне не показалось, что моя реплика её задела. С другой стороны, она продолжила, словно вообще меня не слышала.

— Когда кому-то устраивают такой разнос, обычно он больше не приходит… Ты мазохист?

— Нет…

— Значит, преследователь?

— Опять мимо. С чего ты решила, что я здесь ради тебя?

— А разве нет?

Стерва. Она качнула головой и изобразила смущение на лице. На милом лице! Только я на это не куплюсь!

— Ага, щаз! Даже меня твоя самоуверенность пугает.

— Я так и думала, что тебе нравлюсь. — Заявила она без всякого удивления. И снова надела свою неизменную холодную маску.

Конечно, Юкиносита красива. Настолько, что даже я, у которого нет друзей и который ни с кем не общается, знает о ней. Очевидно, что она самая красивая девушка в школе.

Но её самонадеянность — это что-то ненормальное.

× × ×

Как можно быть такой наивной? У тебя каждый день день рождения? Или твой любовник — Санта Клаус? Иначе не было бы этой иллюзии счастья.

Если так пойдёт и дальше, это может плохо кончиться. Лучше бы ей остановиться, прежде чем она пройдёт точку невозврата.

Кажется, во мне проснулось сострадание. Я решил тщательно подобрать слова и высказаться обиняками.

— Юкиносита. Ты ненормальная. Совсем психованная. Сделай себе лоботомию.

— Ты пытаешься заботиться о моём здоровье? — Юкиносита фыркнула и посмотрела на меня. Но её глаза не смеялись, они пугали.

Могла бы и спасибо сказать, что не назвал её бесполезным мусором. Чес-слово, не будь она такой милой, я бы ей врезал.

— Учитывая твоё социальное положение ниже плинтуса, я, конечно, могу показаться тебе странной. Но на самом деле думать, как думаю я — совершенно естественно. По опыту знаю.

Юкиносита хмыкнула, гордо пожимая плечами. И почему даже такой жест в её исполнении так здорово смотрится?

— По опыту, говоришь… 

Должно быть, она намекает на опыт романтических отношений. Неудивительно, учитывая её внешность.

— Ты говоришь об очень весёлой школьной жизни… — Со вздохом пробормотал я.

— Да, да. Вот именно. Правильнее было бы сказать, что я веду очень мирную жизнь. — Ответила Юкиносита. Но почему-то отвела при этом взгляд, устремив его куда-то вдаль. И я увидел, как прекрасен гладкий контур от её подбородка к шее. Совершенно бесполезная информация, чёрт бы меня побрал.

И тут, кстати, я кое-что понял. То, что мог бы понять куда раньше, если бы смог сохранять хладнокровие. Не может эта прирождённая обитательница пьедестала поддерживать отношения с обычными людьми. А значит, и никакой мирной школьной жизни у неё быть не может.

Может, мне следовало бы спросить…

— Слушай, а друзья у тебя есть?

Юкиносита повернула голову.

— …Давай для начала определимся, кто такой друг.

— Достаточно. Так говорят те, у кого друзей нет.

Уж я-то это знаю.

Ну, если серьёзно, я даже не представляю, где та граница, за которой уже можно говорить «друг». Объяснил бы мне кто, чем друзья отличаются от знакомых. Может, тот, кого ты встретил однажды — друг, а с кем встречаешься каждый день — родственник? Мучает меня этот вопрос.

Для начала хорошо бы разобраться с границей между друзьями и знакомыми. Особенно это девчонок касается.

Всех учеников в классе можно разделить на одноклассников, друзей и лучших друзей. Значит, можно и разобраться, в чём тут разница. Но что-то я отвлёкся.

— Ну, я так и предполагал, что друзей у тебя нет, так что это нормально.

— Я не говорила, что у меня нет друзей. Хотя будь это так, в этом бы не было ничего плохого.

— А, ну да. Конечно, ты права. — Быстро отреагировал я, заметив её презрительный взгляд. — Кстати, а почему у тебя нет друзей, тебя же вроде все любят?

Кажется, Юкиносита слегка рассердилась. Затем недовольно отвела глаза.

— …Тебе не понять. — И надулась.

Конечно, мы с ней совершенно разные люди. И я совершенно не понимаю, о чём она думает. Мне и слова-то её понять сложно. Да, наверно, никогда мы друг друга не поймём, сколько ни старайся.

Хотя, пожалуй, кое-что насчёт Юкиноситы я понять могу — её одиночество.

— Вряд ли я не пойму, что ты пытаешься сказать. Быть одиночкой значит иметь много свободного времени для себя. Можно сказать, не так уж это и плохо.

— …

Юкиносита глянула на меня, отвернулась и прикрыла глаза. Могу сказать по этому жесту, о чём она думает.

— Хоть тебе и нравится быть одиночкой, когда кто-то тебе сочувствует, это раздражает. Ну-ну.

— И почему ты ведёшь себя так, словно мы ровня? Вот это раздражает донельзя. — Юкиносита откинула волосы за спину, словно скрывая злость. — Ну, хоть мы и разного типа, но чувства в отношении одиночества, кажется, у нас более-менее схожи. Хоть это мне и не нравится. — И улыбнулась немного мрачно, но спокойно.

— Что значит разного типа… Быть одиночкой — это мой собственный выбор. Можешь называть меня королём одиночества. Хотя просто смешно, когда одиночкой меня зовёт кто-то вроде тебя.

— Это… смело смотреть в лицо обстоятельствам, даже зная, что это бесполезно…

Юкиносита изумлённо и немного ошарашенно посмотрела на меня.

— Тебя все любят, а ты зовёшь себя одиночкой. Ты просто позор одиночек всего мира. — Торжествующе заявил я.

Но Юкиносита презрительно расхохоталась.

— До чего упрощённый взгляд. Кажется, ты способен лишь на элементарные рефлексы, не затрагивающие мозг. Что ты можешь понять о ситуации, когда ты всем нравишься? Хотя и верно, такого ты никогда не испытывал. Извини, это я не учла.

— Если хочешь казаться вежливой, будь уж вежливой во всём. — Это просто внешняя вежливость, да? Натуральная стерва. — И что же значит быть популярным?

Юкиносита прикрыла глаза, словно задумавшись о чём-то. Затем кашлянула и заговорила.

— Столь непопулярному человеку, как ты, слушать это будет немного неприятно.

— Я этим давно уже по горло сыт, так что не переживай.

Юкиносита вздохнула.

И так хуже некуда. Я в самом деле уже накушался нашими разговорами. Словно сожрал чёрт знает сколько рамена.

— Я всегда была красавицей, так что все парни, с которыми я общалась, влюблялись в меня.

Сдаюсь. Это ещё две порции овощей поверх моего рамена. Но надо сделать вид, что всё в порядке. Сейчас нельзя просто встать и уйти. Я собрался с силами и терпеливо ждал, пока она продолжит.

— Кажется, это началось на последнем году младшей школы. И с тех пор… — Выражение лица Юкиноситы изменилось. Теперь на нём читалась лёгкая тоска.

Уже чуть более пяти лет. И что, чёрт побери, такого в том, чтобы привлекать внимание противоположного пола?

Честно говоря, за мои шестнадцать с небольшим лет противоположный пол относился ко мне лишь с отвращением, так что мне никогда этого не понять. Я даже от матери на Валентинов день шоколада не получал. Не понимаю я этот мир. Кажется, она из тех победителей по жизни. И я просто слушаю её долбаное хвастовство?

Но в том-то и дело, так?

Хоть и разница тут как между положительным вектором и отрицательным, было слишком жестоко ударить её своими подлинными чувствами. Это всё равно, что оказаться голым посреди бушующего шторма. Всё равно, что издеваться над ней прямо в классе.

× × ×

Я помню, как меня поставили к доске, а весь класс орал «Из-ви-няй-ся! Из-ви-няй-ся!» и хлопал в ладоши. Чертовски похоже.

…Это и правда тяжёлые воспоминания. Тогда я в первый и последний раз разревелся в школе.

Но сейчас со мной уже всё в порядке.

— Когда тебя все любят, это лучше, чем когда все ненавидят. Избаловалась ты. Совсем избаловалась. — Невольно пробормотал я, подгоняемый нахлынувшими воспоминаниями.

Юкиносита коротко вздохнула. Казалось, что она улыбается, но выражение лица было другим.

— Никогда не хотела, чтобы меня все любили. — И добавила, — Хотя если бы я действительно всем нравилась, это было бы хорошо.

— А? — Невольно переспросил я.

Юкиносита серьёзно посмотрела на меня.

— Если бы у тебя был друг, донельзя популярный среди девушек, что бы ты делал?

— Глупый вопрос. Друзей у меня нет, так что нечего об этом и беспокоиться. — Выдал я со всей убедительностью, как и положено мужику. Сам даже удивился, что так быстро отреагировал.

Кажется, Юкиносита тоже удивилась. Даже ненадолго потеряла дар речи.

— …На секунду мне показалось, что ты сказал что-то и правда крутое. — Она положила руку на лоб и опустила голову. — Ну гипотетически представь себе такую ситуацию.

— Я бы его убил.

Не знаю, такого моментального ответа ждала Юкиносита от меня или нет, но она понимающе кивнула.

— Вот видишь, разве не попытался бы убрать такого человека? Как неразумное животное. Нет, в них было ещё меньше разума, чем в животных… В школе, в которую я ходила, было много таких. Жалкие типы, которые только тем и могут доказывать смысл своего существования. — Она коротко фыркнула.

 Девушки, которых ненавидят другие девушки. Такие действительно существуют. Не впустую же я десять лет в школу ходил.

Я не был в центре всего этого, но изнутри всего и не разглядишь. Нет, именно потому, что я наблюдал извне, я и смог это понять.

Юкиносита наверняка была в центре и в результате враги окружали её со всех сторон. Могу представить, что она испытала.

— Когда я ходила в начальную школу, у меня раз шестьдесят крали школьные тапочки из шкафчика. И пятьдесят из них — девочки.

— А ещё десять?

— Три раза мальчишки. Два раза отбирал учитель. И ещё пять раз собаки.

— Что-то собак слишком много.

Я и представить себе такого не мог.

— Но это не самое неприятное.

— Я больше тебя не слушаю!

— В результате мне пришлось таскать сменную обувь домой. И флейту тоже. — Устало сказала Юкиносита. Я посмотрел на выражение её лица и невольно ощутил симпатию к ней.

Может, потому что мне довелось испытать нечто похожее? Когда я приходил в класс в час, когда там никого не было, чтобы поменять мундштук.

Мне действительно просто было её жаль.

Это правда. Правда. Хачиман. Не. Врёт.

— Должно быть, тебе было непросто.

— Да, непросто. Всё потому, что я красавица.

На сей раз я заметил её ироническую усмешку и совсем не почувствовал раздражения.

— Но тут ничего не попишешь. Люди несовершенны. Слабы, мерзки и завистливы, терпеть не могут никого, кто лучше их. Как ни странно, выдающимся людям всегда непросто жить в этом мире. Разве нет? Вот почему я хочу изменить этот мир и живущих в нём людей. — Юкиносита была предельно серьёзна, её холодный взгляд словно пронзал насквозь.

— Не слишком ли безрассудно класть все силы на такую непомерную цель?

— Может быть. Но это всяко лучше, чем твоя цель скукожиться, увянуть и сдохнуть… Ненавижу, когда свои слабости пытаются выдать за достоинства.

Она уставилась в окно.

Юкино Юкиносита — красавица. Это чистая правда, которую я вынужден признать. Она безупречная ученица, отличница. Но у неё есть фатальная слабость — её характер, что уже совсем не так мило. И должна быть какая-то причина, из-за которой эта слабость и появилась.

Не собираюсь безрассудно верить всему, что говорит Хирацука, но у Юкиноситы при всех её достоинствах действительно есть проблемы.

Конечно, не так уж сложно было бы скрыть это, обманывая себя и окружающих. В большинстве своём люди так и поступают. Как те, кто хорошо учится, получают отличные оценки на экзаменах и говорят, что им просто повезло. Как плоские девицы, ревнующие к красавицам, называют тех уродливыми толстухами.

Но Юкиносита не такая.

Она никогда не обманывает себя.

Не могу не похвалить её за это. Потому что в этом плане мы одинаковы.

Юкиносита снова уткнулась взглядом в книгу.

Я смотрел на неё, и во мне поднималось странное чувство.

Мы с ней в чём-то похожи, я не мог этого не признать.

Окружающая нас тишина почему-то вдруг стала мне нравиться.

Моё сердце забилось быстрее. Казалось, оно сейчас обгонит секундную стрелку и унесётся куда-то вдаль.

Значит…

Мы с ней…

— Слушай, Юкиносита… Если хочешь, я могу быть твоим…

— Извини, ни за что.

— Что? Я же ещё не договорил!

Юкиносита безжалостно оборвала меня. И вдобавок этот презрительный взгляд.

Эта девица совсем не милая. И пусть романтические комедии и всё такое катятся ко всем чертям.

 

Глава 3. Неугомонная Юи Юигахама

— Получается, для тебя и класс кулинарии — невыносимые переживания?

Чтобы отчитаться за пропущенный урок кулинарии, я написал реферат по домоводству, но меня всё равно вызвали в учительскую.

Дежавю. Хирацука, что вы на меня снова бочку катите?

— Учитель, а вы разве не японский преподаёте?

— Я ещё и школьный психолог. Так что учительница Цуруми свалила это на меня.

Упомянутая Цуруми поливала цветок в углу. Хирацука мельком глянула на неё и опять повернулась ко мне.

— Для начала я хотела бы услышать причину, по которой ты пропустил урок кулинарии. Вкратце.

— Ну, я просто не понимаю, почему я должен заниматься этим вместе с остальными…

— Бессмысленный ответ, Хикигая. Почему ты не хочешь быть вместе со всеми? Может, потому что никто не хочет быть с тобой в паре?

— Разумеется, нет. Что вы такое говорите? Мы ведь об уроке кулинарии, так ведь? А урок должен быть максимально приближен к реальной жизни. Моя мама всегда готовит одна. Иначе говоря, готовкой надо заниматься в одиночестве! Вот и выходит, что тренироваться в готовке в группе — это ошибка!

— Мы с тобой говорим о разных вещах.

— Учитель! Вы хотите сказать, что моя любимая матушка неправа? Немыслимо! Я ухожу! 

Я попытался развернуться и уйти.

— Стой! Не пытайся взять меня нахрапом, когда я так зла!

…Мой план провалился? Хирацука ухватила меня за шкирку как котёнка и снова поставила перед собой. Чёрт. Надо было сказать «Ой, дурак я» и придержать язык, может и пронесло бы.

Учительница вздохнула и похлопала рукой по реферату.

— «Как приготовить вкусный карри» — тут пока всё хорошо. Проблемы начинаются дальше. «1. Тонко порежьте лук, мелко нашинкуйте овощи. Как ограниченный человек легко попадает под чужое влияние, так и тонко нашинкованные овощи легко впитывают аромат»… Кто тебе сказал примешивать сюда сарказм? Мясо примешивать надо было, мясо.

— Учитель, не надо делать вид, будто это на самом деле смешной каламбур… Меня один ваш взгляд смущает.

— Даже я это читать не хочу. Наверно, ты и сам уже догадался, что придётся всё переделать.

Она со своей сигаретой в зубах действительно выглядела устрашающе.

— Готовить умеешь? — Поинтересовалась Хирацука с почему-то удивлённым выражением лица, небрежно отбрасывая мой реферат.

Ну что за дела. В наши дни уж карри-то старшеклассники готовить умеют.

— Да. Это входит в мои планы на будущее, так что, конечно, я умею готовить.

— Ты собираешься начать жить отдельно от семьи?

— Нет, дело не в этом.

— Хм-м? — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Готовка — это обязательный навык для домохозяйки.

Хирацука ошеломлённо похлопала густо накрашенными ресницами.

— Ты собираешься стать домохозяйкой?

— Ну, а почему бы и нет…

— О своей мечте не говорят с такими тухлыми глазами. Они должны как минимум возбуждённо блестеть… Кстати, а каковы вообще твои планы на будущее?

Хотелось сказать «Лучше о своём будущем позаботьтесь», но это была не лучшая идея.

— Собираюсь поступить в какой-нибудь колледж.

— Понятно. — Хирацука одобрительно кивнула. — А чем ты собираешься заняться после колледжа?

— Женюсь на какой-нибудь известной и красивой женщине, которая будет поддерживать меня до самой смерти.

— Я про работу спросила! Кем работать будешь?

— Я же уже сказал — домохозяйкой.

— Это называется альфонс! Кошмарная профессия! Сначала намекает на возможность женитьбы, не успеешь оглядеться, а он уже в твоём доме, и дубликат ключа сделать успел. Потом появляются чемоданы, а в один прекрасный момент он исчезает как последний бродяга вместе с мебелью!

Хирацука возбуждённо выплёскивала из себя все детали. Она учащённо дышала, на глаза навернулись слёзы.

Чёрт, мне её жалко… Так жалко, что даже утешить хочется.

— Да всё нормально, учитель! Не стану я таким. Я буду всю работу по дому делать и стану таким альфонсом, которому остальные альфонсы и в подмётки не годятся!

— Что это ещё за бред?!

Мои мечты под угрозой, надо подобрать аргументы получше.

— Мне не нравится, что вы зовёте меня альфонсом, но стать домохозяйкой — не такой уж и плохой выбор.

— Хм-м? — Хирацука откинулась на спинку скрипнувшего стула и упёрлась в меня взглядом. Вся её поза говорила «Ну давай, я тебя слушаю».

— В нашем обществе полового равноправия совершенно естественно, что женщины заметно продвинулись в социальном плане. Вот вы, к примеру, можете работать учителем.

— …Ну, в этом ты прав.

Кажется, я её заинтересовал. Можно продолжать.

— А дальше простая математика — если множество женщин занимают рабочие места, значит, столько же мужчин их теряют. Разве у нас не ограниченное количество рабочих мест?

— Ну…

— Возьмём для примера некую компанию пятьдесят лет назад, в которой работали сто человек и все мужчины. Если теперь работать в неё придут пятьдесят женщин, значит пятьдесят мужчин вынуждены будут искать работу где-то ещё. Всё очень просто. Если посмотреть на нынешнюю экономическую ситуацию, застрять в статусе безработных для этих мужчин — лишь вопрос времени.

— Продолжай. — Хирацука задумчиво покачала головой.

— Компаниям и самим по себе нужно уже меньше работников. Из-за широкого распространения компьютеров и интернета выросла производительность труда. В результате многие думают «Оно, конечно, хорошо, но всё-таки немного тревожно…» Плюс к тому совместительство и тому подобное.

— Ну да, есть такое мнение.

— С другой стороны, бытовая техника нынче стала куда более продвинутой и разнообразной. Ей может пользоваться кто угодно. Теперь и мужчине не составляет труда как положено делать всю работу по дому.

— Нет, погоди. — Учительница прочистила горло и уставилась на меня. — Не так уж просто понять, что и как использовать и что и куда положить, так что… Не всегда получается то, что хочешь…

— Ну, для вас это, наверно, так.

— Что?! — Крутанувшись на стуле, она пнула меня в голень. Чёрт, больно-то как. На меня уставились пылающие гневом глаза. Я поспешно попытался оправдаться.

— Е-если мы так старались построить общество, где можно и не работать, глупо переживать о работе или жаловаться, что не хватает рабочих мест!

Идеальный вывод. Работай — и ты проиграешь системе.

— …Ну да. Ты всё такой же испорченный тип. — Хирацука громко вздохнула. Затем широко улыбнулась и хмыкнула, словно подумав о чём-то.

— Если девушка хоть раз заставит тебя готовить, ты наверняка сразу передумаешь…

Она вскочила и потащила меня за плечо к двери.

— П-погодите! Что вы делаете? Ай! Больно же!

— Отправляйся в клуб помощников и не возвращайся, пока не начнёшь ценить работу. — И со всей силы вышвырнула меня за дверь.

Я было собрался развернуться и запротестовать, но дверь уже безжалостно захлопнулась. Надо полагать, это означает «Отказываться, возражать, протестовать, спорить и задавать вопросы запрещено».

В какой-то момент я подумал было послать эту чёртову школу подальше, но в плече ещё пульсировала боль… Сбегу — изобьёт ведь.

Ужасный она человек, если так быстро вколотила в меня условный рефлекс.

Выбора не было, и я решил направить стопы в так называемый «клуб помощников», где, кажется, только загадками и балуются. Это претендует на название клуба, но я и понятия не имею, чем он на самом деле занимается. А президент клуба — это ещё большая загадка. Кто, чёрт побери, она такая?

× × ×

Юкиносита как всегда читала какую-то книжку.

Я поприветствовал её, подтащил стул и сел немного поодаль. Затем тоже полез в сумку за книгой.

Это уже не клуб помощников, а какой-то клуб юных читателей получается Нет, кроме шуток… Чем этот клуб занимается? И что это за поединок, в котором мы по идее участвуем?

Ответом послужил стук в дверь. Юкиносита захлопнула книжку, аккуратно заложив её закладкой, и повернулась к двери.

— Войдите.

— П-прошу прощения.

Немного возбуждённый голос. Или нервничающий? Дверь немного приоткрылась, и в щель скользнула девушка. Наверно, она не хотела, чтобы кто-нибудь заметил, что она входит сюда.

Свободно покачивающиеся каштановые волосы до плеч. И беспокойно осматривающие комнату глаза. Тут она встретилась со мной взглядом и взвизгнула.

Я тебе что, монстр какой-то?

— О-откуда здесь Хикки?!

— …Я, вообще-то, член этого клуба.

Или стоило лучше спросить «А чего это ты зовёшь меня Хикки»? И что это вообще за цыпочка?

Честно говоря, я понятия не имел. Но выглядела она как обычная старшеклассница — цветущая девушка, наслаждающаяся юностью. Я осмотрел её с ног до головы. Короткая юбка, блузка с тремя пуговицами, каштановые волосы, выдающаяся грудь и блестящее ожерелье на шее. Натуральный вызов школьным правилам.

Нет у меня никаких дел с такими девушками. Точнее, у меня вообще нет дел с девушками.

С другой стороны, она меня знает. Может, прямо спросить «Пардон, а кто ты такая?»

На груди — красная лента. Это значит одиннадцатый класс, как и я.

…Нет, я не пялюсь на её грудь… Она сама в моё поле зрения влезла… Кстати, а она и вправду такая большая…

— Присаживайся. — Я небрежно пододвинул девушке стул. И не потому, что меня мучила совесть, а чтобы продемонстрировать свои добрые намерения. Я же всё-таки джентльмен, знаете ли. Посмотрите только на мою изысканную одежду.

— С-спасибо. — Она смущённо села.

Сидящая прямо перед ней Юкиносита подняла взгляд.

— Юи Юигахама, верно?

— Т-ты меня знаешь? — Оживилась «Юи Юигахама». Как будто то, что Юкиносита её знает — это признак статуса.

— А ты и правда много знаешь… Всех в этой школе по именам помнишь, да? — Поинтересовался я.

— Не всех. О твоём существовании я даже не подозревала.

— Вот как…

— Не переживай, это моя ошибка. Мой слабый разум отказывается признавать твоё неприметное существование.

— Это ты так утешаешь, да? Интересный такой способ. Да ещё и всё на меня под конец свалила.

— Я вовсе не пытаюсь тебя утешать. Это был просто сарказм. — Юкиносита равнодушно отбросила волосы за спину.

— Ого… кажись, весёлый у вас клубешник. — Юигахама смотрела на нас с Юкиноситой сверкающими глазами.

Ох уж эта девица… У неё что, одно веселье в голове?

— Не самое приятное замечание… С другой стороны, твоё недопонимание особенно неприятно. — Холодно блеснула глазами Юкиносита.

— Ой, нет, как бы это… — Юигахама отчаянно замахала руками. — Я просто подумала, что вы тут очень натурально сценку разыгрываете! Ну, то есть, Хикки в классе совсем не такой. А он, оказывается, и разговаривать умеет.

— Конечно, умею. И заявлять такое — это немного… — Неужели я в самом деле выгляжу так, словно вообще не умею общаться?

— А, верно. Юигахама тоже из класса 11-F.

— Что, правда? — Переспросил я.

— Ты что, в самом деле этого не знал? — Юкиносита уставилась на меня. Юигахама вздрогнула.

Блин.

Я лучше кого бы то ни было знаю, как страдает человек, которого не узнают одноклассники. Так что лучше не усугублять и попытаться исправить ошибку.

— Н-ну, конечно, знал.

— А почему тогда глаза отводишь? — Поинтересовалась Юкиносита.

Юигахама презрительно посмотрела на меня. — Потому-то у тебя и нет друзей в классе, Хикки, да? Потому что ты так странно себя ведёшь, и это просто противно.

Помню я этот презрительный взгляд. Конечно, другие девчонки в классе тоже смотрят на меня как на дерьмо. Наверняка она из той компании, что всё время крутится возле футбольного клуба.

Какого чёрта. Разве она не мой враг? Проявлять галантность — попусту тратить время.

— …Шлюха. — Невольно выдохнул я.

— Что? Ты кого шлюхой назвал?! — Взвилась Юигахама. — Да я всё ещё девств… Ай! Забудь! — Она густо покраснела и отчаянно замахала руками. Редкостная дура.

Юкиносита заговорила, словно пытаясь погасить панику.

— Здесь нечего смущаться. В твоём возрасте совершенно нормально быть девств…

— А-ай, молчи! Что ты такое говоришь?! Как можно оставаться такой в одиннадцатом классе! Юкиносита, где твоя женственность?!

— …Совершенно бессмысленная вещь.

Ого. Не знаю уж почему, но холодность Юкиноситы усилилась многократно.

— Как по мне, твоя «женственность» и значит — шлюха. — Добавил я.

— Ты опять! Называть человека шлюхой — это ни в какие ворота не лезет! Хикки, ты грубиян! — Смешно прорычала Юигахама, глядя на меня мокрыми от слёз глазами.

— Называть тебя шлюхой ещё не значит быть грубияном. И не зови меня Хикки.

Это ведь всё равно, что «хикикомори», да?.. Думаю, она хочет меня оскорбить. Наверняка это обидное прозвище, которое придумали мне в классе.

Не слишком ли? Я ведь уже разреветься готов.

Нет в сплетнях ничего хорошего.

Вот почему я говорю всё откровенно, чётко и ясно, прямо в лицо. А если не услышат непосредственно от меня, то и не пострадают.

— Шлюха.

— Т-ты! Достал уже! Грубиян! Сдохни к чёртовой матери!

Я человек мирный и раздражителен не больше, чем безопасная бритва, но и меня эти слова заставили потерять дар речи.

Некоторые слова вообще лучше не произносить вслух, особенно если это касается жизни и смерти. Если не умеешь оживлять людей, так и не говори подобных вещей. Так что после недолгого молчания я на полном серьёзе заявил, добавив ярости в голос…

— Будешь так легко говорить «сдохни» или «я тебя убью» — сама ласты склеишь.

— Это… и-извини, я не имела в виду… Стоп, что?! Ты же сам это сейчас сказал! Сказал, что убьёшь меня!

Юигахама совсем пустоголовая, заметили? Но она меня всё равно удивила. Кажется, она из тех девушек, которые умеют нормально извиняться.

Похоже, она не такая, какой выглядит. Я-то думал, что она такая же, как и остальные из её компании, как парни из футбольного клуба и все, окружающие их. Что её голова забита лишь сексом, наркотиками и развлечениями, как у героев Рюдзи Мираками.

Юигахама вздохнула. Тяжело, наверно, быть такой гиперактивной.

— Послушайте. Учитель Хирацука говорила мне, но… Этот клуб выполняет желания учеников, да? — Нарушила она недолгую тишину.

— Правда? — А я-то был уверен, что это клуб вечного чтения.

Юкиносита проигнорировала мою реплику.

— Не совсем. Мы лишь помогаем ученикам. А сбудется твоё желание или нет, зависит только от тебя.

Холодный и резкий ответ.

— А в чём разница? — Недоумевающе спросила Юигахама. Вот и мне хотелось бы знать.

— Дать голодному рыбу или научить его ловить рыбу? Вот в этом и разница. Помощники не результат обеспечивают, а учат. Думаю, точнее всего будет сказать «помогают обрести самостоятельность».

Речь, словно выдернутая из какого-то учебника по этике. Вроде того пустого принципа, что вколачивают все эти чёртовы школы — «клубы позволяют ученикам развивать своё умение действовать как самостоятельно, так и вместе с остальными». Моё новое понимание клубов. Кстати, учительница что-то там говорила о работе, значит, это должен быть клуб, который работает ради учеников.

— Потрясающе! — Подпрыгнула Юигахама, словно ей буквально глаза открыли.

Ох. Как бы ей в будущем какие-нибудь сатанисты мозги не промыли.

Да, такие большегрудые девицы часто… Ну, есть такое мнение в обществе. И, думаю, Юигахама — блестящий тому пример.

С другой стороны… У Юкиноситы отточенный интеллект, проницательный ум и плоская как доска грудь.

— Не могу обещать, что выполню твоё желание, но чем могу, тем помогу.

Юигахама, кажется, вспомнила наконец, зачем она здесь.

— А, ага! Я тут думала печенек приготовить… — Она посмотрела на меня.

Я тебе не печенье, знаешь ли. Ну да, я знаю, что в классе на меня смотрят как на пустое место. Но это всё-таки не одно и то же.

— Хикигая. — Юкиносита дёрнула подбородком в сторону двери. Проваливай, стало быть. Могла бы и помягче сказать. Ну, вроде «Ты здесь как бельмо на глазу. Я была бы признательна, если бы ты больше не возвращался».

Если надо дать девушкам поговорить, ничего не попишешь. Бывают такое, что может обсуждаться только между девушками. Ну, типа «Физкультура», «Мужчины не допускаются», «Урок только для девушек». Как-то так.

Интересно, что же было на этих уроках? До сих пор меня этот вопрос мучает.

— …Пойду куплю «Sportop».

Надо сказать, что я очень внимателен, чувствую ситуацию и действую очень благоразумно. Будь я девушкой, я бы в себя влюбился.

Когда я уже взялся за дверь, Юкиносита меня окликнула. Может, даже у неё есть какие-то чувства?

— Я буду «100 Strawberry Mix» от «Yasai Seikatsu».

Как она может так просто раздавать распоряжения… Юкиносита, всё-таки ты донельзя странная.

× × ×

Спуститься на первый этаж и вернуться на третий — от силы минут десять. Наверно, если плестись нога за ногу, они там успеют закончить.

И неважно, что Юигахама за человек, она наш первый клиент. Иными словами, её появление знаменует начало битвы между мной и Юкиноситой.

Ну, побеждать я не собираюсь, достаточно будет минимизировать потери.

Автомат стоит снаружи у столовой. Он торгует необычными напитками, каких не встретишь в обычных магазинах. Похоже, они отлично имитируют вкус, чем и вызвали мой интерес.

Особенно газировка под названием «Sportop». Со вкусом дешёвых леденцов, настоящий вызов нынешней моде «без сахара» и «0 калорий».

Я кинул в автомат две стоиеновые монеты. Оттуда, как из ледяной крепости, со скрежетом вывалились заказанные «Sportop» и «Yasai Seikatsu». Подумал, сунул ещё одну монету и ткнул в кнопку «Otoko no Café au Lait».

Было бы странно принести две коробочки, когда нас трое, так что я решил взять и на Юигахаму.

Триста иен, половина моих финансов. Я был слишком расточителен.

× × ×

— Ты опоздал. — Заявила Юкиносита, выхватывая коробочку с соком у меня из рук. Сунула в неё соломинку и припала к ней. У меня остались «Sportop» и «Otoko no Café au Lait».

Похоже, Юигахама поняла, что «Otoko no Café au Lait» — это для неё.

— …Ой, сейчас. — Пробормотала она, вытаскивая из кошелька стоиеновую монету.

— Брось.

Я в том плане, что Юкиносита и не подумала расплатиться. К тому же, я покупал всё это по своей собственной воле. Может, получить с Юкиноситы и стоило, но брать деньги с Юигахамы я не обязан. Так что я просто сунул коробочку ей в руки.

— Н-но я же не рассчиталась! — она упрямо пыталась сунуть мне монету. Мне это надоело, и я просто пошёл на своё место рядом с Юкиноситой.

Юигахама недовольно запихала деньги обратно в кошелёк.

— …Спасибо. — Тихо сказала она и весело засмеялась, держа «Otoko no Café au Lait» обеими руками.

Меня за всю мою жизнь так здорово не благодарили. И обошлось мне это всего-то в сотню иен. Да эта улыбка, пожалуй, куда больше стоит.

— Вы уже закончили? — Я деликатно намекнул Юкиносите, что ей тоже неплохо было бы сказать спасибо.

— Да. Благодаря твоему отсутствию всё прошло замечательно. Спасибо.

Так фигово меня тоже никогда ещё не благодарили.

— Ну и хорошо. И что дальше?

— А дальше мы идём в кабинет домоводства. И ты тоже.

— Кабинет домоводства?

Обитая железом комната, где разбившиеся на группы ученики тренируются готовить какое-нибудь блюдо по собственному усмотрению. Натуральная пытка. Там же острые кухонные ножи и газовые горелки, к которым нельзя подпускать кого попало!

— И что мы там будем делать?

Наряду с физкультурой и экскурсиями кулинария входит в тройку самых травматичных психологически занятий в школе. И вряд ли хоть кому-то они доставляют удовольствие. Ну представьте себе, как ребята дружно что-то делают и весело треплются… И мгновенно замолкают, стоит лишь мне присоединиться к ним… Чёрт, это просто невыносимо.

— Печеньки… Я хочу испечь печеньки.

— Печеньки? — Понятия не имею, о чём она.

— Юигахама хочет для кого-то испечь печенье. Но сомневается в своих способностях и просит помочь. Потому к нам и пришла. — Пояснила Юкиносита.

— А почему мы?.. Позвала бы своих друзей.

— Это… Ну… Я-я просто не хочу, чтобы они это видели. Они же смеяться будут… Не поддержат… — Ответила Юигахама, отводя глаза.

Я вздохнул.

Честно говоря, лезть в чужие любовные дела — это лишнее. Мне куда полезнее ещё одно английское слово выучить, чем выяснять, кто там кого любит. Так что о помощи в таких делах и речи быть не может. Даже думать об этом неинтересно.

А ведь у них тут был серьёзный разговор… И должно быть о…

Хорошо, что меня не было.

Честно говоря, когда у кого-то любовные проблемы, надо лишь сказать «Не сдавайся! Всё будет хорошо!». А если хорошо не получается, то «Да козёл он просто, козёл!».

— Хе. — Я невольно хмыкнул, встретившись взглядом с Юигахамой.

— Ха… — Та опустила взгляд. Пальцы вцепились в юбку, плечи затряслись. — Ха. Ха-ха. С-странно, да? Кто-то вроде меня пытается испечь печеньки… словно я стараюсь показаться домовитой девушкой… Извини, Юкиносита, не бери в голову.

— Ну, если ты и вправду хочешь, я не думаю… А, вот оно что. Если ты насчёт него беспокоишься, то не стоит. Его моральные принципы на обе ноги хромают, так что я его просто заставлю помочь.

Кажется, японская конституция на меня уже не распространяется. Что это за эксплуатация такая?

— Нет, всё нормально! Ну, я про то, что это действительно странно, что я пытаюсь сделать печеньки… И спрашивала Юмико и Мари, они сказали, что это давно уже из моды вышло… — Юигахама украдкой глянула на меня.

— …Да. Я действительно не ожидала, что такая расфуфыренная девица, как ты, займётся печеньками. — Заявила Юкиносита, словно совсем пытаясь загнать в депрессию и без того приунывшую Юигахаму.

— Т-точно! Странно это, да? — Юигахама нервно рассмеялась. Её опущенный взгляд вдруг упёрся в меня, словно она ждала от меня какого-то ответа.

— …Ну, я не хочу сказать… что это странно или тебе не подходит. Меня это просто не волнует.

— Это ещё хуже! — Юигахама треснула кулаком по столу. — Хикки, я просто поверить не могу! Я в бешенстве! Я смогу, если очень постараюсь!

— А тебе-то откуда знать. Так мама обычно говорит со слезами на глазах. «Я всегда думала, что ты сможешь, если постараешься… А ты ничего не можешь».

— Ну, кажется, твоя мама тебя уже забросила!

— Отличный вывод. — Юкиносита уверенно кивнула. А у Юигахамы уже слёзы на глаза наворачивались.

Ох, бросьте же уже наконец. Хотя, конечно, когда тебя бросают, это тоже невесело…

Юигахама явно твёрдо решила сделать печеньки, и я почувствовал себя старым брюзгой. И не надо, кстати, забывать о нашем с Юкиноситой поединке.

— Честно говоря, я только карри готовить и умею. Но помочь постараюсь. — Неохотно согласился я.

— …С-спасибо. — Юигахама облегчённо вздохнула.

— Мы и не собираемся заставлять тебя демонстрировать свои кулинарные таланты. Мы просто хотим, чтобы ты попробовал печенье и высказал своё мнение.

Ну, раз Юкиносита говорит, что от меня требуется лишь выступить в роли дегустатора, это мне определённо по силам. Многие парни не любят сладкое, так что мужская консультация тут не помешает. А что я самый честный человек, когда надо сказать, вкусно что-то или нет, и упоминать не надо.

…Это же может пригодиться?

× × ×

Над кабинетом домоводства витал запах ванили.

Юкиносита уверенно полезла в холодильник и достала оттуда молоко и яйца. Подхватила весы, миску и какие-то ещё штуковины, затем начала готовить яйца. Пользуясь какой-то странной и неизвестной мне утварью.

Похоже, этот безупречный сверхчеловек ещё и в готовке виртуоз.

Она быстро всё подготовила и надела капроновый передник, словно говоря «Вот сейчас-то настоящая готовка и начнётся». Юигахама тоже натянула передник, но так, будто видела его впервые в жизни. Завязав на беспорядочный, запутанный узел.

— У тебя передник запутался. Ты что, даже не умеешь его надевать?

— Извини. Спасибо… Стоп, что?! Конечно, умею, знаешь ли!..

— Ну так и надень тогда как положено. Не будешь делать всё правильно, в конце концов скатишься за точку невозврата, как вот он.

— Не надо мной людей пугать — я вам что, намахаге какой-то?

— Ну, ты же впервые в жизни оказался кому-то полезен, так что радуйся… Да, и не беспокойся — даже если я сравниваю тебя с намахаге, я ничего не имею против твоего скальпа.

— Да я и не беспокоюсь… Стоп. Хватит пялиться на мои волосы с такой сострадательной ухмылочкой.

Пытаясь избавиться от этой улыбочки, я откинул волосы назад. Никогда ещё не видел у неё такого выражения.

Юигахама захихикала. Неудивительно — вместо того, чтобы с передником разбираться, она исподтишка за нашей небольшой перепалкой наблюдала.

— Ты всё ещё его не завязала? Или не знаешь как? …Бог мой, иди сюда, я сама тебе завяжу. — Юкиносита закатила глаза и помахала рукой, подзывая к себе Юигахаму.

— …Да и так нормально. — Пробормотала та, словно колеблясь, поглядывая на нас с Юкиноситой. Она выглядела сейчас как потерявшийся ребёнок.

— Быстро сюда. — Холодный тон Юкиноситы враз положил конец колебаниям. Не знаю, злится она на самом деле или нет, но выглядит это и правда немного пугающе.

— И-и-извини. — Пискнула Юигихама, придвигаясь к Юкиносите. Как маленький щенок.

Юкиносита развернула её спиной к себе и завязала лямки.

— Юкиносита… Ты сейчас прямо как моя старшая сестра.

— Моя младшая сестра не была бы такой неумехой, как ты. — Юкиносита недовольно вздохнула. А я, к своему собственному удивлению, согласился с Юигахамой.

Взрослая Юкиносита и Юигахама со своим детским лицом друг рядом с другом действительно смахивают на сестёр. Чертовски похоже, что есть тут какое-то семейное сходство.

Кстати, взрослые мужики считают, что передник на голое тело выглядит замечательно. А мне кажется, что передник поверх школьной формы — это ещё лучше.

Я почувствовал, что сердце от этой мысли застучало быстрее, и невольно ухмыльнулся.

— С-слушай, Хикки…

— Ч-чего тебе? — В моём голосе прорезалась хрипотца.

Чёрт… Наверно, у меня сейчас было грубое выражение лица. А нервный ответ лишь усилил эту грубость.

— Ч-что ты думаешь о девушках, которые хороши в работе по дому?

— Ну, не скажу, что они мне не нравятся. Хотя это не значит, что все парни считают их привлекательными.

— П-понятно. — Юигахама облегчённо улыбнулась. — Начали! — Она закатала рукава, вылила в миску яйца и начала их взбивать. Добавила муку, потом сахар, масло и какие-то специи, включая ваниль.

Даже я, отнюдь не эксперт в готовке, ясно видел, что кулинарные таланты Юигахамы весьма далеки от совершенства. Она наверняка считала, что печь печенье — это что-то неординарное. Но на самом деле это очень просто, и потому ничто не могло скрыть её неумелость. Все ошибки буквально бросались в глаза.

Во-первых, разбив яйца, она не удосужилась выловить остатки скорлупы. Во-вторых, специи кинула слипшиеся. В-третьих, масло сунула твёрдым, прямо из холодильника. А в довершение всего щедро посолила муку и бросила ваниль в молоко.

Я покосился на Юкиноситу. Та бледнела на глазах, схватившись за голову. Да, если уж даже такого неумелого повара, как я, в дрожь бросает, что говорить о наверняка весьма искушённой в этом деле девушке.

— Теперь нам надо… — Пробормотала Юигахама, подхватывая растворимый кофе.

— Кофе? Ну да, если чем-нибудь запивать, еда должна проходить в желудок легче… Неплохая идея, да?

— А? Нет, это секретный ингредиент. Парни ведь не любят сладости, верно? — Юигахама повернулась ко мне. И не заметила, как чёрный порошок высыпался в миску, образовав приличную горку.

— Сдаётся мне, это уже не секретный ингредиент…

— Что? А. Ладно, просто добавлю немного муки. — Поверх чёрной горки выросла белая. А затем всё это захлестнула волна взбитых яиц, образуя адскую смесь.

Начну с выводов: кулинарные навыки у Юигахамы напрочь отсутствуют. И речь не о том, насколько они хороши — их просто нет и никогда не было. Это не банальная неуклюжесть, она не может сделать абсолютно обычные вещи. Пожалуй, она единственный человек, которого я ни за что не хотел бы видеть своим напарником по лабораторной работе — она настолько неумела, что запросто может угробить себя.

— П-почему? — Юигахама в ужасе глядела на лежащую перед ней гадость.

— Я просто не понимаю… Как можно наделать столько ошибок… — Пробормотала Юкиносита. Интересно, она специально так тихо, чтобы Юигахама не услышала? Похоже, просто вырвалось.

Юигахама преодолела отвращение и разложила своё творение на тарелке.

— Может, выглядит и не очень, но… Не попробуем — не узнаем!

— Ты права. У нас даже есть тот, кто будет дегустировать.

Я рассмеялся.

— Юкиносита. Ты сильно ошибаешься… Это не дегустация, это тестирование отравы.

— Что? Какая ещё отрава?! …Отрава… А может, и отрава… — Юигахама склонила голову набок, словно спрашивая «А вы как думаете?».

Сказать тут точно было нечего. Я развернулся к Юкиносите.

— Слушай, я что, в самом деле должен это пробовать? Это же натуральный уголь.

— Всё будет нормально — мы не клали туда ничего несъедобного. Ну, почти. И… — Юкиносита сделала паузу и прошептала, — Я тоже попробую, так что всё в порядке.

— В самом деле? Ты такой хороший человек? Или ты меня любишь?

— …По второму пункту — сожри всё это сам и сдохни.

— Извини. Был так ошарашен, что выпалил, не подумав.

Как и следовало ожидать… Хотя не знаю, стоило ли вот так выказывать отвращение.

— Я просила тебя попробовать печенье, а не вот это. Более того, это я согласилась ей помочь. Значит, мне и нести ответственность. — Юкиносита придвинула к себе тарелку. — Если мы не разберёмся, что тут не так, не сможем исправить дело. Хотя это не означает, что надо рисковать просто ради знаний…

Она подхватила кусочек этой чёрной отравы, больше смахивающей на железную руду, и посмотрела на меня. На её глаза навернулись слёзы. — Мы ведь не умрём, правда?

— Я и сам хотел бы это знать… — Я перевёл взгляд на Юигахаму. Та смотрела на нас так, будто желала присоединиться к нам.

…Прекрасно. Пусть тоже попробует. Познает чужую боль.

× × ×

Мы с большим трудом съели печеньки Юигахамы. Будь это манга, думаю, мы бы уже просто взорвались. Они в самом деле были настолько отвратительны, что я предпочёл бы упасть в обморок. Да я лучше заболел бы, лишь бы никогда больше такого не пробовать.

Она что, туда рыбьих кишок напихала? Ну, по крайней мере живы остались. Хотя если смотреть в долгосрочной перспективе, странно было бы ожидать, что канцерогенный эффект проявится сразу же.

— Ох… Жёсткое и горькое… — Со слезами на глазах пробормотала Юигахама, хрустя печеньем. Юкиносита тут же сунула ей чашку.

— Старайся глотать, не жуя. И не прикасайся к ним языком. В конце концов, это больше смахивает на сильный яд.

Чёрт побери, как можно так спокойно говорить такое.

Юкиносита взяла плюющийся паром чайник и заварила чай. Расправившись наконец с печеньем, сейчас мы пытались избавиться от мерзкого привкуса во рту. В конце концов это удалось, и я вздохнул с облегчением.

Затем Юкиносита заговорила, разрушая атмосферу расслабленности.

— Ну что ж, давайте теперь подумаем, как можно поправить дело.

— Как насчёт навсегда запретить ей готовить?

— Всё так плохо?!

— Хикигая, это мы рассмотрим как последнее средство.

— Последнее? Значит, такой вариант и в самом деле есть?! — Юигахама приуныла. Плечи опустились, она глубоко вздохнула. — Наверно, готовка — это не моё… Тут нужен талант, да? Талант, которого у меня нет.

Юкиносита коротко вздохнула.

— …Понятно. Есть у меня одна мысль насчёт решения проблемы.

— Ну так выскажи. — Подтолкнул я её.

— Просто надо больше стараться. — Спокойно ответила она.

— Ты называешь это решением? — Хуже некуда, на мой взгляд. Просто больше стараться, и никаких других вариантов. Собственно, вывод один — у нас уже ум за разум зашёл.

Откровенно говоря, это с самого начала было бессмысленно.

Было бы куда проще, скажи она «Хватит, это безнадёжно». Бесполезно стараться и тратить силы. Объясни она это Юигахаме, и та могла бы заняться другими делами — так было бы куда эффективнее.

— Больше стараться — это прекрасное решение, если мы приложим силы в правильном направлении. — Заявила Юкиносита, словно прочитав мои мысли. Она что, телепатка? — Юигахама, ты говоришь, что у тебя нет таланта, так?

— А? Ну да.

— Избавься от этой мысли. Тот, кто не прилагает ни малейших усилий, не смеет завидовать таланту. Неумехи даже не представляют, сколько времени и сил тратят умехи, чтобы добиться цели. — Слова Юкиноситы были жестокими. И настолько верными, что не оставляли ни единого шанса опровергнуть их.

Юигахама потеряла дар речи. Её ещё никогда вот так не били правдой. На лице её промелькнули недоумение, паника и наконец появилась улыбка.

— Н-но, как бы сказать, нынче таким действительно не принято заниматься… Это и правда мне не подходит, совсем не подходит.

Как только отзвучал её тихий смешок, негромко клацнула поставленная на стол чашка. Тихий, но предельно чёткий звук буквально притянул взгляды в том направлении. Там сидела улыбающаяся Юкиносита.

— …Пожалуйста, перестань пытаться приспосабливаться под окружающих… Это очень неприятно. Тебе не стыдно сваливать своё неумение, неуклюжесть и глупость на других? — Очень резко прозвучал её голос. В нём слышалось такое отвращение, что даже я, захваченный врасплох, негромко охнул вслух.

Юигахама замолчала. Она низко опустила голову, так что я не видел выражения её лица, но вцепившиеся в юбку пальцы выдавали её эмоции.

Она действительно была мастером общения — в конце концов, она болталась в компании популярных типов, а для этого нужны и внешность, и умение общаться с людьми. Иначе говоря, она умело подстраивалась под окружающих… Но это также могло означать, что ей не хватает смелости быть самой собой, если это влечёт за собой риск остаться в одиночестве.

Юкиносита же решительно шла своим собственным путём. В этом плане она была очень упряма.

Эти двое были совершенно разными людьми. И если посмотреть, кто сильнее, становится очевидно — Юкиносита. Это неоспоримо.

На глаза Юигахамы навернулись слёзы.

— Я-я…

Мне казалось, она пытается сказать «Я пойду домой». Этот слабый звук был больше похож на плач. Плечи её тряслись, голос тоже дрожал.

— Потрясающе…

— А?! — В один голос отреагировали мы с Юкиноситой. Какого чёрта она несёт?.. Мы невольно обменялись взглядами.

— Ты сказала это так прямо… И это было, ну… Это в самом деле круто… — Юигахама восхищённо уставилась на Юкиноситу. Та застыла, потом отступила на пару шагов.

— Ч-что ты такое говоришь… Ты меня слышала вообще? Я же тебе нагрубила.

— Нет! Ничего подобного! Ну, то есть, ты действительно высказалась резко, я была немного ошарашена.

Что есть, то есть… Честно говоря, не думал, что Юкиносита может сказать подобное кому-то из сверстниц.

И грубость — это ещё очень мягко сказано. Так что я, как и Юигахама, тоже был ошарашен. Правда, сдаётся мне, она была немножко больше, чем просто ошарашена.

— Но я в самом деле думаю, что ты просто была честна со мной. Ну, то есть, даже когда вы с Хикки просто треплетесь, вы говорите, что думаете. А я всегда пыталась говорить то, что от меня ожидают, так что такое со мной впервые…

Юигахама не убежала. — Извини. Теперь я всё сделаю правильно. — И подошла к Юкиносите с поднятой головой.

— … — К моему удивлению, на этот раз Юкиносита не нашлась, что сказать. Наверно, ей впервые довелось испытать такое. Очень мало кто умеет поступать правильно и искренне извиняться. Как правило они багровеют и злятся.

Юкиносита вдруг отвернулась и пригладила волосы. Это выдавало, что она судорожно ищет, что сказать, и ничего не может придумать. О боже… Она явно не сильна в импровизациях.

— …Подсказывай ей, как надо всё делать. Юигахама, а ты внимательно слушай, что тебе говорят. — Пришлось нарушить мне наступившую тишину. Юкиносита коротко вздохнула и кивнула.

— Я покажу, как надо, а ты попытайся точно всё повторить.

Она разбила несколько яиц в миску и взбила их. Просеяла точно отмеренное количество муки и тщательно перемешала с яйцами. Затем добавила сахар, масло и специи.

Навыки её на порядок превосходили навыки Юигахамы. Она очень быстро приготовила тесто и нарезала формочками на кружки, звёздочки и сердечки. Аккуратно выложила всё на противень, уже покрытый бумагой для выпечки, и сунула его в разогретую духовку.

По комнате поплыл донельзя заманчивый запах. Несложно догадаться, что если всё было сделано как надо, то и результат получится отличный. Юкиносита вытащила уже готовые печеньки и выложила на тарелку. Они буквально радовали глаз.

Приятный светло-коричневый цвет, совсем как у моей тётушки получается. Сразу видно, что это настоящее печенье.

Я сунул печеньку в рот и невольно расплылся в улыбке.

— Здорово! Ты кондитер? — Вырвалось у меня. Рука машинально потянулась за следующей. До чего же вкусно.

Наверно, больше мне не доведётся насладится собственноручно приготовленным девушкой печеньем, так что надо пользоваться моментом. (Творение Юигахамы печеньем считать нельзя, так что это не в счёт).

— В самом деле здорово… Юкиносита, ты просто мастер.

— Спасибо. — Юкиносита улыбнулась без всякого сарказма. — Видишь, я просто в точности следовала рецепту. Значит, и ты должна суметь всё повторить. Если не получится, значит, тут ещё какая-то причина тому есть.

— А могу я просто воспользоваться этими печеньками?

— Тогда ты ничему не научишься. Давай, Юигахама, постарайся.

— У-угу… Думаешь, у меня правда получится? Сделать как у тебя получается?

— Конечно. Если будешь точно следовать рецепту. — Не забыла напомнить Юкиносита. Началась вторая попытка.

Юигахама повторяла все действия, словно копия Юкиноситы. Ну, она же действительно копирует печеньки… Хм, каламбурчик со вкусом. Надеюсь, печенье тоже вкусное выйдет… Что-то у меня сплошные каламбуры лезут.

Но…

— Юигахама, не так. Когда просеиваешь муку, старайся делать это круговыми движениями… Круговыми, говорю, круговыми. Понимаешь? Тебе в начальной школе объясняли, что такое круг?

— Когда перемешиваешь тесто, придерживай миску. А то она у тебя крутится, и в результате ничего не размешивается. Не суетись, работай аккуратнее.

— Нет, нет, так неправильно. Не надо сыпать столько специй. Персики можно будет в следующий раз положить. Когда добавляешь ингредиент, в котором столько жидкости, тесто расплывается. Это уже не исправишь.

Юкиносита, сама Юкино Юкиносита, пребывала в замешательстве. И в полном расстройстве.

Она тяжело вздохнула, когда тесто наконец отправилось в духовку. Её обычная самоуверенность испарилась без следа, по лбу градом тёк пот.

Открывшаяся духовка порадовала приятным запахом, сильно смахивающим на запах печенек Юкиноситы. Но…

— Они совсем не такие… — Понурилась Юигахама.

На вкус они действительно были совсем не такие, как у Юкиноситы. Но всё же это уже с полным правом можно было назвать печеньем. Не сравнить с предыдущими углями… Честно говоря, я отнюдь не отказывался их попробовать.

— …Ну как мне объяснить, чтобы ты поняла? — Юкиносита озадаченно наклонила голову.

Посмотрев на неё, я понял, в чём тут дело. Она полный профан в плане учить кого-то.

Честно говоря, Юкиносита — гений. И потому просто не может понять, что чувствуют обычные люди. И что заставляет их ошибаться.

Рецепт — это как формула в математике. Если человек слаб в математике, он не понимает, что это за формула и как ей воспользоваться, чтобы найти ответ.

Юкиносита просто не может понять, почему Юигахама не понимает. Но если я скажу это ей, это может прозвучать так, будто я её обвиняю в ошибке. А это не так. Юкиносита старается изо всех сил, проблема в Юигахаме.

— Почему они не получаются?.. Я же делаю всё так, как ты мне сказала. — Юигахама непонимающе потянулась за печеньем.

Если вы думаете, что умный человек обязательно сможет научить другого, как бы ни был глуп ученик, вы заблуждаетесь. Что бы вы ни говорили идиоту, он так туп, что не поймёт. Можно сотни раз объяснять одно и то же, но его мозг останется девственно пуст.

— М-м… Они совсем не такие, как твои. — Расстроенно буркнула Юигахама. Юкиносита уронила голову на руки.

Глядя на это печальное зрелище, я потянулся за следующей печенькой.

— Слушайте, я вот тут думаю, зачем вы пытаетесь сделать вкусное печенье?

— Что? — Юигахама посмотрела на меня с выражением «Ну что ты такое несёшь, дурак». Честно говоря, эта снисходительность несколько раздражает.

— Ты такая шлюха, что совсем ничего не понимаешь? Дура, что ли?

— Перестань называть меня шлюхой!

— Ты абсолютно не понимаешь, как думают парни.

— Конечно, не понимаю! Я же ещё ни с кем никогда не встречалась! Ну, то есть, у многих моих подруг есть парни… Я просто делала как они, и вот как вышло… — Голос Юигахамы становился всё тише и тише, пока не затих совсем.

Говори чётче, хорошо? Чётче. Ты пытаешься действовать как я, когда учитель шпыняет меня в классе?

— Мы здесь не нижнюю половину Юигахамы обсуждаем. К чему ты клонишь, Хикигая?

«Нижнюю половину», хм… Я даже на рекламных постерах такого выражения не встречал. Сколько тебе лет?

Я выдержал паузу для большего эффекта, затем хвастливо рассмеялся, вскидывая руки.

— Ха… Кажется, вы даже не знаете, что такое вкус настоящего печенья. Приходите через десять минут, и я вас угощу настоящими домашними печеньками.

— Что?.. Какая самоуверенность. Жду с нетерпением, знаешь ли!

Может, Юигахама и обиделась, что мне не понравилось её творение, но она подхватила Юкиноситу и исчезла вместе с ней за дверью.

Что ж, значит… Настала пора и мне сделать ход в нашем поединке. Иначе говоря, найти окончательное решение этой проблемы.

× × ×

Атмосфера в кабинете домоводства стала зловещей.

— Это и есть «настоящее домашнее печенье»? Что-то они кривоваты и кое-где подгорели. Они… — С сомнением смотрела на тарелку Юкиносита.

Юигихама наклонила голову и глянула на печенье сбоку. — Ха! Говорил много, а результат так себе. Смех один! Их даже есть нельзя! — Она ехидно засмеялась… точнее, насмешливо зарычала. Чёрт бы тебя побрал… Запомни эти слова.

— Ну, прежде чем что-то говорить, попробуйте. — Я спокойно улыбался, стараясь не кривиться. Показывая, что сделал всё безупречно и абсолютно уверен в своей победе.

— Ну, если уж дело зашло так далеко… — Юигахама цапнула печеньку и отправила её в рот. Юкиносита молча последовала её примеру.

Приятный хруст и тишина. Затишье перед бурей, разумеется.

— Э-это!.. — Юигахама выпучила глаза, словно подыскивая подходящие слова. — Ничего особенного в них нет… То есть, местами даже не разгрызть! Совершенно невкусные! — Удивление стремительно перешло в ярость. Может, у неё просто быстро меняется настроение, но… Она бросила на меня негодующий взгляд.

Юкиносита молча смотрела на меня с подозрением. Кажется, она о чём-то догадывается…

Я смиренно опустил глаза.

— Ясно. Значит, невкусные… А я так старался.

— А… Извини. — Юигахама смущённо потупилась.

— Что ж, тогда я их выброшу. — Я подхватил тарелку, разворачиваясь.

— П-погоди. — Схватила она меня за руку.

— Что такое?

Она не ответила и не отпустила. Просто подхватила ещё одну печеньку и сунула в рот. С хрустом раскусила.

— Ну, не настолько они плохи, чтобы выбрасывать… И не такие противные, как я говорила.

— …Понятно. Значит, они тебе нравятся? — Усмехнулся я. Юигахама молча кивнула, отводя взгляд. Заходящее солнце красило её лицо в красный цвет.

— Честно говоря, это то самое печенье, что ты сделала… — Выложил я правду. Я же ни разу не сказал, что сам всё сделал, значит, и не соврал.

— А? — Недоумённо отреагировала она. Глаза полезли на лоб, челюсть отвисла… Совсем пустоголовая. — Ч-что? — Она захлопала ресницами. Мы с Юкиноситой обменялись взглядами. Похоже, Юигахама так ничего и не поняла.

— Хикигая, я не совсем понимаю, чего ты добиваешься… Зачем весь этот фарс? — Юкиносита недовольно уставилась на меня.

— Как говорится, «Если есть любовь, то всё хорошо!» — Я ослепительно улыбнулся и вскинул большой палец.

— Такое старое шоу… — Тихо пробормотала Юигахама. Ну да, оно шло, когда я ещё в начальной школе был… Юкиносита недоумевающе наклонила голову. Кажется, она не поняла.

— Вы пытаетесь разом перемахнуть слишком много барьеров. — Невольно ухмыльнулся я. Что за странное чувство превосходства? Словно я здесь единственный, кто знает ответ… Я не выдержу.

— Блин… Вам надо не через все препятствия перемахнуть, а к финишу быстрее прийти. Нет правила, что надо перепрыгивать через каждый барьер, вы… — Невольно начал выкладывать я.

— Достаточно, я понимаю, что ты хочешь сказать.

«…можете просто отпихивать или ронять эти барьеры». Вот что я имел в виду.

— Ты хочешь сказать, что мы так стараемся, что путаем средство и цель, так?

Не совсем понимаю, что это значит, но похоже, она говорит о том же, что и я. Я кивнул и продолжил.

— Смысл ведь в том, что прикладывается масса сил, чтобы сделать эти печеньки. Если не подчеркнуть, что это ваших рук дело, то никакого толка не будет… С тем же успехом можно просто купить их в магазине. Так что можно сказать даже, будет лучше, если они окажутся не слишком вкусными.

— Не слишком вкусными? — Юигахама явно ничего не понимала.

— Если ты заставишь того, кому их подаришь, подумать «Да, они не слишком вкусные, но она очень старалась», он может решить «Она так старается ради меня…» Пусть даже это будет некое сострадание.

— Кажется, это всё непросто…

Юигахама с подозрением посмотрела на меня. Весь её вид говорил «Какого чёрта он тут несёт?»

Что ж, ничего не попишешь… Пожалуй, следующий аргумент должен быть более убедителен.

— …Это рассказал мне друг моего друга… Тогда он только перешёл в восьмой класс. Это было начало семестра, и надо было выбрать старосту. Естественно, никто в старосты не хотел, и пришлось бросать жребий. Жребий пал на друга моего друга, и учитель вручил ему бразды правления. Для начала надо было выбрать старосту от девушек. Сложная задача для застенчивого, неуверенного и необщительного парня.

— Эти слова означают одно и то же… И ты затянул со вступлением.

— Заткнись и слушай… И тогда свою кандидатуру предложила одна девушка. Красавица. Она посмотрела на друга моего друга и сказала «С нетерпением жду, что мы будем весь год работать вместе». Они болтали обо всём, и он начал думать «А может, я ей нравлюсь? Может, она потому и выдвинулась, что меня выбрали? Мы с ней болтаем обо всём, так что я наверняка ей нравлюсь». Ему потребовалось не слишком много времени, чтобы убедить себя в этом, где-то около недели.

— Ого! Быстро. — Удивлённо кивнула Юигахама.

— Не глупи, у любви не бывает графика. Итак, однажды после уроков, когда они собирали распечатки для учителя, он собрался с силами, чтобы признаться.

«С-слушай, а тебе кто-нибудь нравится?»

«А? Нет, ни за что!»

«Значит, нравится! И кто он?»

«…А сам как думаешь?»

«Понятия не имею. Дай подсказку!»

«Да что-то не хочется…»

«Ну хоть первую букву скажи. Хоть имени, хоть фамилии, пожалуйста!»

«Ладно… Скажу».

«Правда?! Здорово! Ну и?»

«…Х.»

«Ха… Это значит… я?»

«Что? Что ты сказал? Да ни в жизнь! Какая гадость. Прекрати уже, а?»

«А… Ха-ха… Да, верно. Это была просто шутка».

«Хм… Что-то не похоже… Ладно, мы уже закончили, так что я пошла».

«У-угу, хорошо».

— Я остался один в пустом классе, глядя на закат сквозь текущие по лицу слёзы… И в довершение всего, на следующий день об этом знала уже вся школа.

— Так значит, это было с тобой… — Пробормотала Юигахама, смущённо отводя взгляд.

— Стоп, что? Не глупи. Никто не говорил, что это было со мной. Это просто, знаешь ли, была фигура речи.

Юкиносита лишь раздражённо вздохнула. — Я сразу всё поняла, как только ты сказал «друг моего друга». У тебя вообще нет друзей.

— Что ты сказала?!

— Ладно, не будем о грустном. К чему ты всё это рассказал?

Хорошо кончиться это всё никак не могло… Девушки возненавидели меня ещё больше. Парни смеялись надо мной, дав прозвище «Наругая». Я с трудом обуздал воспоминания и продолжил.

— Ну, я просто пытался объяснить, что парни — существа очень простые. Даже обычный разговор может натолкнуть их на неправильную мысль, а уж получить собственноручно сделанное печенье — просто верх счастья. Так что… — Я сделал паузу и посмотрел на Юигахаму. — В этих печеньках и правда нет ничего особенного… Они немного жестковаты местами, но это всё равно замечательно, пусть даже они и невкусные.

— За-за-заткнись! — Юигахама побагровела от злости. В меня полетел пластиковый пакет и какая-то бумага. Хм. Она швыряется в меня, но тем, что мне повредить никак не может. Значит, она славная. Стоп… Может, я ей нравлюсь? Или это просто шутка? Нет, только не снова…

— Серьёзно, Хикки! Ты меня бесишь. Я ухожу! — Она зло поглядела на меня, подхватила сумку и двинулась к двери, фыркнув на прощание. Её плечи дрожали.

Вот дерьмо. Наверно, я ляпнул лишнего… Не стоило распускать свой поганый язык. Надо сказать что-нибудь хорошее.

— Это, знаешь… Если ты покажешь, что очень старалась, разве это не тронет мужское сердце?

Юигахама остановилась перед дверью и оглянулась через плечо. В бьющих сзади лучах заката я не мог разобрать выражения её лица.

— …Хикки, а тебя бы тронуло?

— А? Ну конечно, ещё бы! Я имею в виду, что если кто-то что-то мне подарит, я уже влюбиться готов. И не зови меня Хикки.

— А… Хорошо. — Безразлично ответила Юигахама и снова двинулась к двери. Уже взялась за ручку, когда её окликнула Юкиносита.

— Юигахама, а что с твоей просьбой?

— А, всё нормально… Не переживай! В следующий раз я попробую сама. Спасибо, Юкиносита. — Юигахама повернулась к ней, улыбаясь. — Завтра увидимся. — Помахала рукой и вышла… по-прежнему в переднике.

— …На самом ли деле всё нормально… — Пробормотала про себя Юкиносита, глядя на дверь. — Думаю, люди должны стараться достичь своего предела и превзойти его… Так в конечном счёте для Юигахамы будет лучше.

— Пожалуй, да. Старания никогда тебя не предадут… Хотя могут предать твои мечты.

— И в чём разница? — Юкиносита повернулась ко мне. Лёгкий ветерок играл её волосами.

— Чтобы мечты стали реальностью, одних стараний не всегда хватает… Собственно говоря, обычно так и случается. Но можно успокаивать себя тем, что ты очень старался.

— Это просто самооправдание.

— Ну, это же не значит предать себя.

— Какое самодовольство… Ты просто отвратителен.

— Общество, включая и тебя, слишком жестоко ко мне… Не мешай мне хотя бы самому себе нравиться. И вообще, я думаю, что всем надо помягче относиться друг к другу. Когда все неудачники, неудачников среди них нет.

— Впервые встречаю идеалиста-пессимиста… Воплотись твои идеи в реальность, и мир ждёт хаос. — Юкиносита была удивлена. Но мне нравился ход моих мыслей. Когда-нибудь отшельники создадут нацию отшельников для отшельников и ради отшельников… Хотя вряд ли она просуществует дольше нескольких дней.

× × ×

Я наконец понял, в чём заключается суть деятельности клуба — он даёт советы ученикам и помогает решать их проблемы. Правда, о нём мало кто знал. Я, к примеру, и не подозревал о его существовании. И не потому, что не знаю нашу школу.

Вам интересно, почему его нашла Юигахама? Потому что некто выступил посредником и направил её сюда. А конкретно — Хирацука.

Должно быть, она посылает учеников с проблемами и заботами сюда… В изолятор.

Я в этом санатории почитывал книжки. В конце концов, спрашивать совета означает демонстрировать свою уязвимость. Для эмоциональных старшеклассников это большая проблема.

Юигахама пришла сюда по направлению Хирацуки. И другого пути не существовало. В результате никаких посетителей не было, хотя клуб как обычно был открыт. И я и Юкиносита относимся к тем, кого молчание не напрягает, так что мы тихо и мирно погрузились в чтение в полной тишине.

Вот почему стук в дверь прозвучал так громко.

— Приветики! — В комнату  с дурацким приветствием влетела Юи Юигахама. Я с трудом оторвал взгляд от обнажённых ног под короткой юбкой, но он тут же упёрся в её изрядно открытую блузку. Нет, всё-таки она действительно натуральная шлюха.

Юкиносита подняла глаза, глубоко вздохнула и пробормотала, — …и чего тебе надо?

— А? Мне что, здесь не рады?.. Это, Юкиносита… Ты меня ненавидишь? — Плечи Юигахамы затряслись.

Юкиосита снова вздохнула, словно размышляя над ответом. Потом спокойно заявила, — Да не то чтобы ненавижу… Просто с тобой сложно иметь дело.

— Когда девушка говорит  такое, это значит, что ненавидит!

Естественно, она не хотела, чтобы её ненавидели. Хоть она и выглядит как шлюха, но реакции у неё как у обычной девушки.

— Так что тебе надо?

— Ты в курсе, как я в готовке в последнее время?

— Нет, впервые слышу.

— Ну, я тут в качестве благодарности печенек напекла…

Юкиносита побледнела. При одной мысли о готовке Юигахамы сразу приходит в голову нечто, смахивающее на чёрную железную руду.

Даже меня передёрнуло, стоило лишь вспомнить её творения.

— Благодарю, но я сыта. Достаточно будет простого «спасибо». — Наверно, аппетит Юкиноситы пропал при одном упоминании печенек Юигахамы. Хотя по доброте своей вслух она этого не сказала.

Не обращая внимания на отказ, Юигахама выдернула из сумки шуршащий полиэтиленовый пакетик. Наверняка подгоревшее печенье в красивой упаковке.

— Попробуй, тебе понравится! А в следующий раз, глядишь, и обедик смастрячу. Кстати, Юкинон, давай вместе обедать.

— Нет, спасибо, я предпочитаю есть в одиночестве… И пожалуйста, не зови меня Юкинон, это отвратительно.

— Быть того не может! Ты что, одиночка? Юкинон, а где ты обычно обедаешь?

— Здесь, в клубе, но… Эй, ты вообще меня слушаешь?

— Ага, тогда… Я после уроков свободна, так что буду помогать вам в клубе. Ну, понимаешь, вроде… я возвращаю должок? Да, возвращаю должок, так что не беспокойтесь.

— …Ты меня слушаешь? — Юкиносита явно потеряла нить разговора. И посмотрела на меня, словно говоря «Да сделай же с ней что-нибудь».

Щаз, только шнурки поглажу… Ты вечно надо мной издеваешься, даже за сок, что я для тебя купил, не заплатила… И она твоя подруга.

Честно говоря, Юкиносита действительно искренне озаботилась проблемой Юигахамы, вот почему та так старается вернуть должок. А значит, Юкиносита может и обязана принять благодарность.

Тут лучше не встревать, так что я захлопнул книгу и поднялся. Тихо пробормотал «Пока…», чтобы они не услышали, и двинулся на выход.

— Эй, Хикки!

Я развернулся и рефлекторно поймал что-то чёрное, летящее прямо мне в лицо.

— Ты тоже помогал, так что и тебе спасибо.

Что-то чёрное в форме сердечка… Страшно. Но раз она решила отблагодарить меня, приму.

Да, и не зови меня Хикки.

 

Глава 4. А в классе всё идёт хорошо

Прозвучал звонок с четвёртого урока, вызвав у всех вздох облегчения. Одни побежали в буфет, другие полезли в столы за бенто, прочие разбрелись по другим классам.

Обычная суета большой перемены в классе 11-F.

Сегодня шёл дождь, так что я остался без своего любимого места для обеда. Оно у меня замечательное, но не под дождём.

Выбора не было, пришлось жевать свои бутерброды из круглосуточного прямо в классе.

Хорошо было бы в такой дождливый день почитать за обедом книжку или мангу, но все мои книжки остались дома. Может, следовало бы сгонять за ними на прошлой перемене…

Но поезд уже ушёл. Кажется, по-японски это называется «ato no matsuri». После драки кулаками… Нет, нет, должно быть «matsuri no ato»!

Так скучно, что я уже сам с собой комедийные сценки разыгрываю.

Знаете… Я себя контролирую, но когда много времени проводишь в одиночестве, такое само собой получается.

Когда ты сидишь дома один, ты всё чаще и чаще сам с собой разговариваешь. Потом начинаешь петь. Потом приходит твоя младшая сестра, а ты «MOTTO! MО… упс, привет». Сколько раз такое было. Но в классе я не пою.

И в результате частенько задумываюсь о многом.

В каком-то смысле одиночки — мастера размышлять. Говорят, что человек — это слабое животное, но он ещё и думающее животное. И сам не замечаешь, как начинаешь о чём-то размышлять. И задумываются одиночки глубже прочих, потому что мыслями с окружающими не делятся. Нейронные цепочки в наших одиноких мозгах позволяют нам думать иначе, чем думают обычные люди. И порой в голову нам приходят идеи, которые другим и не снились.

Очень сложно выразить неимоверное количество вселенской информации через речь. Это как компьютер — сравните время на загрузку огромного массива информации на сервер и на отправку мэйла. Это единственное, почему одиночки не сильны в общении.

Но я думаю, что не так уж это и плохо. Компьютеры не для мейлов делают — это ещё и интернет, и фотошоу. Нельзя судить о человеке лишь с одной точки зрения.

Я тут о компьютерах заговорил, но на самом деле я в них не очень… Если вам нужны разбирающиеся в них люди, обратите внимание на тех вон, на первых партах.

Они сейчас режутся на PSP по беспроводному соединению. Как же их зовут… Ода… или Тахара… Как-то так, да?

— Молот бери, молот!

— Нафиг, мне и ган-ланса с запасом!

Кажется, им весело… Я тоже как-то гонял в эту игру, так что, откровенно говоря, какая-то часть меня была не прочь к ним присоединиться.

Когда-то давно манга, аниме и игры были уделом одиночек. Но теперь они стали ещё одним способом общения, и чтобы присоединиться к ним, надо обладать определённой коммуникабельностью.

Увы, у меня мало что получается, так что попытайся я сблизиться с ними, они будут за глаза звать меня нубом или лохом. И что, чёрт побери, мне делать?

Когда я ещё был в средней школе, я увидел, что несколько ребят треплются об аниме. Попытался было подключиться, но они сразу замолчали, как увидели меня. Это правда было тяжело… С тех пор я не лезу ни в какие компании.

И я никогда не был тем, кого хотят в свою команду. Это было ещё хуже. Когда мы играли в футбол или бейсбол, два самых крутых пацана разыгрывали в «камень-ножницы-бумага» право первого выбора. И меня всегда выбирали последним, знаете ли. Когда я вспоминаю себя десятилетнего, как я нервничал и переживал, когда они собирали команды… Аж в слёзы бросает, честно.

Именно поэтому у меня начались проблемы со спортом, хотя я отнюдь не слаб физически. Мне нравился бейсбол, но я не мог найти никого, кто согласился бы сыграть со мной… И я всегда играл у стенки или тренировался в поле. Я привык играть один, притворяться, что там в поле или с битой есть другие игроки.

Но в нашем классе есть и просто профессионалы в общении. Как вон те, что скучковались в конце класса.

Два парня из футбольной команды, три из баскетбольной и три девушки. Одного взгляда на непринуждённую атмосферу общения этой группы достаточно, чтобы понять, что они обитают на самом верху социальной лестницы класса. Юигахама, кстати, тоже среди них.

Но даже в этой группе двое выделяются среди остальных.

Хаято Хаяма.

Явный лидер группы. Нападающий футбольной команды, кандидат в её капитаны в следующем семестре. Отнюдь не из тех, кого мне приятно видеть.

Иначе говоря, элегантный красавчик. Чёрт бы тебя побрал.

— Не, сегодня не могу. У меня тренировка.

— Не можешь пропустить? Сегодня в Baskin Robbins двойные порции по цене одной. Хочу шоко-шоколадное.

— А разве это не то же, что просто шоколадное?

— Что?! Нет, они совсем разные! И я сегодня голодная.

А это его девушка, Юмико Миура.

Светлые волосы, завитые в локоны. Школьная форма, спущенная на плечах, будто она выставляет их напоказ. Как проститутка, да? И очень короткая, почти ничего не прикрывающая юбка.

У неё красивая физиономия и хорошая фигура, но тупые манеры и броская одёжка, чего я терпеть не могу. Точнее, я её боюсь. Никогда не знаешь, что она тебе скажет.

Но Хаяма, насколько я видел, её не боялся, ему с ней было весело. Вот почему я совершенно не понимаю типов с верхушки социальной лестницы. Как ни посмотри, когда она болтает с Хаямой — весёлая девчонка. А заговори я с ней, убила бы одним взглядом.

Ну, вообще-то, разговаривать нам с ней в самом деле не о чем. И это замечательно.

Хаяма и Миура тем временем всё подшучивали друг над другом.

— Извини, но сегодня я пас.

Хаяма, кажется, провёл перегруппировку. Миура безучастно посмотрела на него. А он расплылся в улыбке.

— В конце концов, в этом году наша цель — Кокурицу!

А? Кокурицу, не Кунитачи? Не район Токио по линии Чуоу, а Кокурицу? Национальный чемпионат?

— Хе…

Вырвался у меня смешок. Заявлять так гордо, словно нечто донельзя крутое, это… это… Я просто не мог это вынести. Кошмар какой-то.

— И знаешь, Юмико, если будешь слишком много есть, пожалеешь…

— Я никогда не толстею, сколько бы ни ела. И сегодня тоже покушаю как следует. Верно, Юи?

— Да, Юмико и правда классная… Слушай, мне сейчас надо…

— Я знаю! Сегодня я буду есть килограммами!

Вокруг засмеялись. Пустой хохот, как закадровый смех в комедии. Громко и больше ничего, как будто зажглось табло под экраном.

Я вовсе не подслушивал, просто они слишком громко трепались. Как отаку, те тоже всегда орут, когда собираются вместе. А я сидел в центре класса, рядом никого… Словно в глазе бури.

Хаяма широко улыбнулся. И эта улыбка ясно показала, что он душа компании, его все любят.

— Просто предупреждаю, не ешь так много, а то взорвёшься.

— Я. Же. Сказала. Сколько я ни ем, всё замечательно! Я не толстею. Верно, Юи?

— Да, Юмико просто потрясающая. И ножки классные. Но правда, мне надо…

— О, правда? Но у Юкиноситы тоже замечательные ножки, да?

— О да. У Юкинон такие ножки…

— …

— …Ну, я имею в виду, что Юмико гораздо лучше!

Юигахама заметила, что Миура нахмурилась, и быстро попыталась выкрутиться. Какого чёрта… Прямо королева и её горничная. Но похоже, задобрить королеву не удалось. Та с недовольным видом прищурилась.

— Ну, собственно, я тут подумал… Я могу пойти с тобой, но только после тренировки.

Хаяма, кажется, ощутил повисшее в воздухе напряжение и попытался разрядить атмосферу.

Королева улыбнулась. — Отлично, напиши, как освободишься.

Юигахама выпрямилась, расслабляясь.

О боже, она, кажется, в самом деле напугалась… Мы что, снова в средневековье? Если для высокого положения в обществе без такого не обойтись, спасибо, предпочитаю быть одиночкой.

Наши взгляды встретились. Юигахама посмотрела на меня и, кажется, собралась с мыслями. Глубоко вздохнула.

— Понимаешь, я… я хочу пообедать в другом месте, так что…

— Вот как? Тогда купи мне что-нибудь попить на обратном пути… лимонный чай, пожалуй. А то я сегодня с собой ничего не взяла. Плюс к тому еда у меня есть, так что без чая будет неприятно, правда ведь?

— Э-это, н-но я могу и не вернуться до конца перемены, так что я могу не успеть, и ну… знаешь…

Лицо Миуры мгновенно заледенело.

Выглядело всё так, будто её куснула одна из её собачек. Наверно, до сего дня Юигахама никогда ей не возражала и послушно выполняла всё, что Миура хотела от неё.

— А? Стоп, стоп, стоп, что происходит? Юи, ты ведь теперь начала оставаться после уроков? Мне кажется, или ты в самом деле в последнее время куда меньше с нами тусуешься?

— А, ну, понимаешь, это, у меня тут кое-какие дела, ну, это личное, я правда извиняюсь, но, это…

Юигахама совсем разнервничалась, но всё же постаралась ответить. Какого чёрта… Это что, босс свою секретаршу допрашивает?

Но её оправдания дали противоположный эффект. Миура раздражённо побарабанила пальцами по столу.

Неожиданный взрыв королевы заставил весь класс погрузиться в тишину. Даже Ода с Тахарой (или как их там) вырубили звук на своих PSP. Хаяма со своей свитой неловко опустили глаза.

Единственным звуком осталась дробь пальцев Миуры по столу.

— Ну и как мне понять, что тут происходит? Если хочешь что-то сказать, давай. Мы ведь подруги, верно? Скрывать что-то от друзей… Нехорошо, так ведь?

Юигахама быстро опустила взгляд.

На первый взгляд казалось, что Миура говорит правильные и справедливые вещи. И что это должно лишь укрепить их дружбу с Юигахамой.

Они друзья, товарищи и должны всем делиться друг с другом, вот что сказала Миура. Но был в её словах и другой смысл — «А если не хочешь делиться, значит, мы не друзья. Фактически, мы враги». Натуральная испанская инквизиция.

— Извини…

Неуверенно извинилась Юигахама, по-прежнему уставившись в пол.

— Нет, нет, нет, я не это хотела услышать. Ты ведь что-то хотела мне сказать, так ведь?

Да никто в мире не смог бы сказать что-либо в такой ситуации. Миура не спрашивала и не поддерживала разговор. Она просто хотела заставить Юигахаму извиняться, чтобы снова наехать на неё.

Какая глупость… Если уж вам приспичило поубивать друг друга, делайте это не на публике.

Я отвернулся и снова взялся за свой бутерброд, бездумно играя телефоном. Откусил, прожевал, запил. Но почему-то… что-то колом встало в горле. И не бутерброд.

…Что за дела?

Еда должна доставлять радость. Как в «Kodoku no Gourmet».

Не поймите меня неправильно, я вовсе не хочу помогать этой девчонке. Просто она уже готова разрыдаться, а у меня от такого желудок крутит и весь аппетит пропадает. А я хочу наслаждаться своим обедом…

К тому же, огребать — это моё, а своё место я так легко уступать не собираюсь.

Да, и ещё кое-что: эта шлюха мне совсем не нравится.

Я отважно поднялся, заскрипев столом.

— Послушай…

— Заткнись.

…Прекрати. Вот что я хотел сказать. Но Миура оборвала меня на полуслове, метнув убийственный взгляд.

— …К-когда этот дождь прекратится? Ка-ка-кажется, не зря я с собой зонтик взял, ха-ха-ха…

Чёрт побери! Она что, анаконда?! Мне действительно захотелось начать за всё извиняться!

Я удручённо плюхнулся обратно на стул. Миура, похоже, тут же забыла о моём существовании, упёршись взглядом в поникшую Юигахаму.

— Знаешь, я говорю это ради тебя, но… Твои метания меня в самом деле раздражают.

Начала о благе Юигахамы, а кончила собственными чувствами. Сама себе противоречит. Но ей наплевать — в этой компании она королева, а в таком феодальном обществе лидер обладает абсолютной властью.

— …Прости.

— Ты опять?

В высокомерном фырканьи Миуры смешались гнев и смирение. Юигахама съёжилась ещё сильнее.

Да хватит уже, чёрт… Подумай об окружающих, кто всё это видит. Не могу больше выносить эту гнетущую атмосферу… Завязывай с этой драмой, что вы разыгрываете.

Я снова собрал все свои остатки мужества. В конце концов, больше чем сейчас, они меня не возненавидят… Можно спокойно лезть в драку, хуже уже не будет.

Начал подниматься, поворачиваясь к ним. Юигахама посмотрела на меня полными слёз глазами. А Миура, словно только этого и дожидаясь, холодно сказала…

— Юи, куда ты смотришь? Знаешь, ты тут всё извиняешься…

— …

— Не перед тем человеком извиняешься, Юигахама.

Прозвучал ещё более ледяной и безжалостный голос, чем голос Миуры. Голос, заставляющий всех дрожать от страха. Голос, бьющий сильнее сибирской пурги, и при этом прекрасный, как утренняя заря.

Она стояла перед открытой дверью класса, притягивая к себе все взгляды, словно центр мироздания.

Разумеется, так говорить мог лишь один человек на всей планете. Юкино Юкиносита.

Я застыл, не успев подняться до конца. В сравнении с тем, что сейчас было, попытка Миуры меня запугать — это детские игры в песочнице. Когда твой противник — Юкино Юкиносита, ты даже испугаться не можешь. Это настолько сильнее обычного страха, что даже кажется прекрасным.

Весь класс был ошарашен явлением этой девушки. Прекратился даже стук пальцев Миуры по столу, настала полная тишина. Которую тут же расколол голос Юкиноситы.

— Юигахама… это немножко слишком. Ты просишь меня встретиться с тобой, а сама не появляешься в условленное время. Может стоило сообщить мне, что задерживаешься?

Юигахама облегчённо улыбнулась и повернулась к Юкиносите.

— …Прости. Но, это, у меня нет твоего номера…

— …Вот как? Да, наверное… Что ж, значит, ты виновата лишь отчасти. На сей раз закрою глаза.

Кажется, Юкиноситу совсем не волновало, что здесь происходит, она просто говорила, что хотела. Даже приятно глазу.

— П-погоди-ка! Мы тут разговариваем!

Похоже, Миура отошла наконец от паралича, яростно зыркнув на Юигахаму и Юкиноситу.

Гнев королевы огня нарастал, языки пламени пылали всё жарче и жарче.

— В чём дело? У меня нет времени болтать с тобой, я ещё не обедала.

— А? Появляешься вдруг невесть откуда, да ещё и заявляешь такое? Я с Юи разговариваю!

— Разговариваешь? Или просто кричишь? Это теперь называется разговор? Или мне только кажется, что ты её отчитываешь?

— Что?!

— Извини, что сразу не поняла… Не слишком знакома с экосистемой вашей компании, но больно уж это похоже на обезьянью драку за доминирование в стае.

Даже королева огня невольно застыла перед королевой льда.

— О-о-о-о…

Миура с нескрываемым гневом упёрлась взглядом в Юкиноситу. Но та даже внимания на это не обратила.

— Можешь кичиться, пыжиться и изображать из себя царя горы сколько влезет, но будь добра делать это не на людях. А то все твои потуги пойдут прахом, прямо как твоя косметика сейчас.

— …Что ты несёшь? Не понимаю.

В голосе Миуры звучало отчаяние проигравшего, она даже осела на стуле, покачивая локонами и яростно крутя в руках свой телефон.

Никто не пытался вмешаться в этот разговор. Даже Хаяма, обычно успешно разбирающийся со сложными ситуациями, лишь зевнул, пытаясь разрядить напряжение.

Юигахама стояла столбом, отчаянно вцепившись в свою юбку, словно желая что-то сказать. Должно быть, Юкиносита догадалась, чего та хочет, и двинулась к выходу.

— Я пойду.

— Я-я догоню…

— …Как хочешь.

Юигахама улыбнулась, но… Больше никто не улыбался.

Чёрт, что это за напряжённая атмосфера. На редкость неприятная, даже в классе оставаться невозможно. Я ещё не успел додумать до конца, а большая половина одноклассников уже испарилась под благовидными предлогами. Кроме компании Хаямы с Миурой остались лишь те, у кого любопытство подавило инстинкт самосохранения.

Пожалуй, мне тоже надо воспользоваться этим шансом и смыться. Нет, серьёзно… Если атмосфера станет ещё хоть чуть-чуть хуже, я просто задохнусь насмерть.

Я со всей доступной мне быстротой рванул к двери. И, проходя мимо Юигахамы, услышал тихий шёпот…

— Спасибо, что пытался меня защитить.

× × ×

Выйдя из класса, я увидел Юкиноситу. Она стояла рядом с дверью, прислонившись к стене, скрестив руки и закрыв глаза. Вся окутанная ледяной аурой, наверно, потому здесь больше никого и не было. Стояла тишина.

И в этой тишине был отлично слышен разговор за дверью.

— …Прости. Знаешь, я немного беспокоюсь, когда мне не удаётся ладить со всеми… Или вдруг начинаю смущаться… Может, это тебя раздражает.

— …

— Эм, ну, как бы это сказать… Я всегда была такой. Когда в детстве мы с подругами играли в Одзямадзё 33 , я хотела быть Дореми или Онпу, но и другие девочки хотели того же, и я в итоге оказывалась Хазуки… Я росла в многоквартирном доме, где было много детей, наверно, потому я и думала, что так и надо поступать…

— Понятия не имею, что ты пытаешься сказать.

— Да, наверно, ха-ха. Ну, я и в самом деле не знаю, что сказать… Просто когда я познакомилась с Хикки и Юкинон, я кое-что поняла. Даже когда никого рядом нет, можно выглядеть так, будто тебе весело… Они говорят что думают, и хотя обычно не ладят, похоже, им всё равно хорошо…

Время от времени из класса доносились всхлипывания. И каждый раз плечи Юкиноситы вздрагивали. Она словно пыталась увидеть, что там происходит, не поворачивая головы. Дура, отсюда же не видно. Если тебя это так волнует, просто возьми и зайди в этот чёртов класс… Ох уж эта девчонка. Явно сама себя обманывает.

— И когда я это увидела, я подумала, что может и неправа, так отчаянно пытаясь поладить со всеми… Ну, то есть, честно говоря, Хикки есть Хикки. На перемене сидит один, читает книжки и хихикает… Вульгарно, но кажется, ему и в самом деле весело.

Вульгарно, говоришь… Юкиносита фыркнула.

— Я думала, ты только в клубе чудишь, но кажется, и в классе тоже. Это просто омерзительно. Прекрати.

— Могла бы и сразу сказать…

— Разумеется, не могла. Кто захочет разговаривать с таким отвратительным типом?

Надо вести себя поосторожнее. И перестать читать в школе всякие ранобе о злых богах.

— Так что я подумала, может не стоит так стараться и надо просто успокоиться… Или что-то вроде того. Но это не значит, что я тебя ненавижу. Мы же можем… остаться подругами… да?

— …Хмф. Понятно. Ну, почему бы и нет. Всё нормально.

Миура щёлкнула крышкой своего телефона.

— …Ещё раз прости. Спасибо.

Разговор оборвался, послышались шаги направляющейся к двери Юигахамы. Юкиносита оторвалась от стенки.

— …А она всё-таки может постоять за себя.

Я был ошеломлён, увидев мелькнувшую на её лице улыбку.

Настоящую улыбку, без примеси насмешки, сарказма или печали.

Но эта улыбка мгновенно испарилась, и лицо приобрело своё обычное холодное выражение. Юкиносита двинулась по коридору, больше не обращая на меня никакого внимания. Наверно, пошла туда, где они с Юигахамой договорились встретиться.

…Ну и что мне теперь делать? Только я собрался уйти, как дверь класса распахнулась.

— А? П-почему Хикки здесь?

Я застыл, поднимая правую руку в знак приветствия и надеясь как-то выпутаться из этой ситуации. Юигахама наливалась багрянцем.

— Ты слышал?

— Ч-что именно?..

— Ты всё слышал, да? Шпион! Маньяк! Преследователь! Извращенец! Это… это отвратительно! Поверить не могу! Ты просто отвратителен! Донельзя отвратителен!

— Да хватит уже! Успокойся!

Я имею в виду, что даже мне плохеет, когда такое говорят прямо в лицо. И не надо было делать такое серьёзное лицо на последних словах, зараза… Кажется, я ранен в самое сердце.

— Хмф, поздно уже мне успокаиваться. И кто во всём этом виноват? Дурак.

Юигахама продемонстрировала мне свой розовый язык и умчалась. Прямо как первоклашка, ё-моё. И не бегай по коридорам, чёрт тебя побери.

— Кто виноват… Юкиносита виновата, разве нет?

Пробормотал я сам себе. Ну, я же одиночка, для меня это естественно.

Посмотрел на часы. До звонка осталось совсем немного. Эта кошмарная большая перемена заканчивалась. Наверно, надо пойти купить любимый Sportop, запить это жжение в глотке и в сердце.

Двинувшись к автомату, я вдруг подумал…

У отаку есть свои сообщества, они не одиночки.

А чтобы стать популярным, надо всерьёз озаботиться иерархией и балансом сил. Это очень непросто.

Выходит, я тут единственный одиночка. Хирацуке незачем изолировать меня, я и так в изоляции в своём классе. Бессмысленно пытаться изолировать меня ещё больше, запихивая в клуб помощников.

…Какой печальный вывод. Реальность так жестока.

И единственная сладость в моей жизни — это вкус любимого напитка.

 

Глава 5. Подводя итог, Ёшитеру Заимокуза – псих

Наверно, уже немного поздно описывать суть деятельности клуба помощников, но предполагается, что мы выслушиваем проблемы учеников и стараемся им помочь.

Если я этого не скажу, я и сам забуду, что это за клуб. Потому как мы с Юкиноситой обычно просто читаем книги. А Юигахама играется со своим телефоном.

— Хм… Да, а почему ты опять здесь?

Юигахама так хорошо вписывалась в обстановку, что мы никогда не подвергали сомнению её право находиться здесь. Но это не означает, что она была членом клуба. Собственно, я не уверен что и сам член этого клуба. А я в самом деле член? Как бы то ни было, всё равно хочу уйти…

— А? Да у меня сегодня просто много свободного времени, ты в курсе?

— «В курсе»? Хоть ты и говоришь так, но я не в курсе. Кстати, ты что, из Хиросимы?

— А? Хиросимы? Я из Чибы.

На самом деле те, кто говорит на хиросимском диалекте, обычно добавляют вопрос в конец утверждения. И многие из них удивляются, услышав об этом от меня. Парни из Хиросимы говорят ужасно, но девушки с подлинным хиросимским акцентом очень милы. Фактически этот акцент входит в десятку моих любимых акцентов.

— Хмпф. Ты родилась в Чибе, но не думай, что этого достаточно, чтобы говорить «я из Чибы».

— Слушай, Хикигая. Я правда не понимаю, что ты пытаешься сказать…

Юкиносита презрительно посмотрела на меня. Я её проигнорировал.

— Поехали, Юигахама. Вопрос первый: как ты назовёшь внутреннее кровоизлияние после удара?

— Синячище!

— Хм… верно. Выходит, ты и диалект Чибы понимаешь. Ладно, второй вопрос. Если бы ты выбирала гарнир к обеду, что бы ты выбрала?

— Орешки мисо!

— Хм-м-м… Может, ты на самом деле из Чибы…

— Я так и сказала, ты в курсе?

Юигахама подбоченилась и склонила голову набок, словно говоря «Чего ты гонишь?» Сидящая рядом Юкиносита вздохнула.

— …Слушай, с чего это всё вдруг? Какой смысл в этих вопросах?

Да никакого, ясен пень.

— Просто транс-чибийская викторина. Точнее, транс-… пожалуй, от Мацудо до Чоуси.

— Это всё не покрывает!

— Ладно, ладно, тогда от Савары до Татеямы.

— Так ты сверху вниз пошёл…

…Слушайте, ну что вы так к этим городам привязались? Вы правда так Чибу любите?

— Ладно, третий вопрос. Если ты едешь к Токе по линии Сотобоу, что назовёшь странным существом, которое (невесть почему) вдруг тут появляется?

— Кстати, насчёт Мацудо, Юкинон. Я слышала, что там полно магазинчиков с раменом. Давай туда смотаемся.

— Рамен… Я не любительница рамена, так что не знаю…

— Прекрасно! Я тоже не любительница!

— …А? Как это может быть прекрасно? Можешь объясниться?

— Хм, и ещё, что там насчёт Мацудо?.. Точно, там есть магазинчик под названием Нантока, говорят, просто замечательный…

— Ты слышишь, что тебе говорят?

— Хм? А, ну да, слышу. Кстати, тут рядом тоже есть хорошие магазинчики… Это всё рядом с моим домом, так что я тут всё знаю. Я всего в пяти минутах отсюда живу, знаешь ли. И здесь есть магазинчик, куда я всё время захожу, когда с собакой гуляю.

…Правильный ответ — «страус». Если вы едете на поезде и вдруг видите за окном страуса, думаю, вы не удивитесь, вы будете впечатлены.

Ох.

Я бросил прислушиваться к этому девчоночьему трёпу и снова уткнулся в книгу.

Нас здесь всего трое, а я по-прежнему одиночка. Какого чёрта?

Ну и ладно, проводя так время, я в самом деле ощущаю себя обычным старшеклассником. У старшеклассников больше свободы, чем в средней школе, и они по большей части интересуются модными шмотками и едой. Так что этот трёп о рамене и правда очень похож на обычный разговор старшеклассников.

…Хотя большинство старшеклассников и думать не думают о чём-то вроде транс-чибийской викторины.

× × ×

На следующий день я как обычно шёл в клуб и с удивлением обнаружил, что Юкиносита с Юигахамой застыли у двери. Я не понимал, чего они там торчат, пока не увидел, что дверь приоткрыта и они заглядывают в щель.

— И чего это вы тут делаете?

— Ай!

Они синхронно взвизгнули и подпрыгнули.

— Хикигая… Ты меня напугал…

— Это вы меня напугали…

Что это за реакция? Это мне напоминает, как я ночью в гостиной наступил нашему коту на хвост.

— Можно больше так неожиданно не окликать?

И раздражённый взгляд Юкиноситы тоже был очень похож на взгляд кота. Кстати, наш кот ко всем остальным членам семьи очень дружелюбен… И тут совсем как Юкиносита.

— Ну, извини. Так что вы тут делаете?

Юигахама как раз снова приоткрыла дверь и осторожно заглядывала в щель. Она и ответила.

— Там какой-то подозрительный тип.

— Кто тут подозрительный, так это вы обе…

— Ну хватит уже. Не будешь ли любезен зайти в комнату и выяснить, кто это такой?

Раздражённо распорядилась Юкиносита.

Я, как и было велено, вышел вперёд, осторожно откатил дверь и вошёл.

Внутри нас встретил ветер.

Едва я открыл дверь, нас охватил бриз. Обычный морской бриз, овевающий стоящую у моря школу. Он вихрился по комнате, разнося по ней какие-то бумажные листы.

Это напомнило мне один цирковой трюк, когда из шёлковой шляпы фокусника взлетает множество белых голубей. И в центре этого белого вихря стоял человек.

— Ку-ку-ку, кто бы мог подумать, что мы встретимся в таком месте… Какой сюрприз. Я ждал тебя, Хачиман Хикигая.

— Ч-что?!

Он ждал меня и удивлён?… Какого чёрта? Если кому тут и удивляться, так это мне.

Я двинулся сквозь вихрящиеся белые листы, чтобы посмотреть на него поближе.

И увидел… Боже, только не это, только не это. Не хочу иметь дела с Ёшитеру Заимокузой.

Ну, честно говоря, я ни с кем в этой школе дела иметь не хочу. Но с этим типом — вдвойне.

Только посмотрите на него — пот градом, словно сейчас середина лета. А всё из-за его чёртова пальто и этих перчаток без пальцев.

Сделаю вид, что впервые его вижу.

— Хикигая, кажется, он тебя знает…

Прячущаяся за мной Юкиносита выглядывала из-за моего плеча и тут же скрывалась обратно. Заимокуза с некоторым замешательством посмотрел на эти странные манёвры, но тут же снова упёрся в меня взглядом. Скрестил руки на груди и рассмеялся басом. Демонстративно пожал плечами и неспешно тряхнул головой.

— Кто бы мог подумать, что ты забудешь старого партнёра… Как низко, Хачиман.

— Он зовёт тебя старым партнёром…

Юигахама бросила на меня холодный взгляд из серии «Чтоб ты сдох, сволочь».

— Разумеется, старый партнёр. Ты ведь помнишь, разве нет? Как мы вместе отважно встречали эти адские дни…

— Нас поставили в пару на физкультуре.

Я не мог больше молчать. Заимокуза скривился.

— Хмф. Чёрт бы побрал эти идиотские традиции. Работать в паре с тем, кто тебе нравится, говорите? Ку-ку-ку, как будто этому недолговечному телу нужна дружба!.. Не знаю, когда оно угаснет, но любовь мне не нужна!

Он уставился в окно, глядя куда-то вдаль. Как будто в этом пустом небе парит прекрасная принцесса.

Думаю, теперь вы и сами поняли, что это за тип. Может, даже догадались, что он один из тех.

— Зачем пожаловал, Заимокуза?

— Ха, так ты всё-таки назвал имя, запечатлённое в моей душе… Разумеется, это я, повелитель мечей, Ёшитеру Заимокуза.

Он демонстративно тряхнул полами пальто и развернулся к нам с выражением вежливости на своей пухлой физиономии. Кажется, он полностью вошёл в придуманную им же самим роль повелителя мечей.

От одного взгляда на это существо в голове начинала пульсировать боль…

А может, не в голове, а в сердце. А взгляды Юкиноситы и Юигахамы ранили ещё сильнее.

— Послушай… Что всё это значит?

Юкиносита с явно недовольным… или лучше сказать раздражённым?.. видом уставилась на меня. О боже, ну почему именно на меня?

— Это Ёшитеру Заимокуза… Мы партнёры на физкультуре.

Честно, так оно и есть. Дальше этого наши с Заимокузой отношения не продвинулись… Хотя не будет так уж неверно сказать, что мы в каком-то смысле объединились, чтобы преодолеть эти ужасные времена.

И что традиция вставать в пару с друзьями просто ужасна, это тоже правда.

Заимокуза тоже прошёл через те же муки, и он тоже понимает, какой это кошмар.

С самого первого занятия, когда нас поставили в пару, потому что больше никого не оставалось, мы так и занимались вместе. Честно говоря, мне хотелось спихнуть этого чунибьютого дурачка кому-нибудь ещё, но так ничего и не получилось. Я подумывал объявиться свободным агентом, но мой уровень слишком высок, чтобы кто-то на меня позарился… Ну ладно, ладно, вру — мы с Заимокузой просто одиночки, у которых нет друзей.

Юкиносита выслушала меня, поглядывая то на меня, то на Заимокузу. Потом удовлетворённо кивнула.

— Одного поля ягоды, так ведь?

Разумеется, она пришла к абсолютно неверному выводу.

— Не ставь меня с ним на одну полку, дура… Я не такой ещё неудачник. Прежде всего, мы с ним даже не друзья, чёрт бы тебя побрал.

— Хмпф, не могу не согласиться. Разумеется, у меня нет друзей… Я настоящий одиночка.

Грустно и немного иронично заявил Заимокуза. Хм, вроде снова к норме вернулся…

— Ладно, это неважно. Кажется, твой друг что-то от тебя хочет, так?

От слов Юкиноситы я едва не расплакался. Со средней школы слово «друг» меня так не ранило…

С тех самых пор, как там я услышал от Каори: «Хигигая, ты славный мальчик, но встречаться с тобой немного… Давай останемся просто друзьями?» На фиг мне сдались такие друзья…

— Буа-ха-ха, я стёр это из памяти. Кстати, Хачиман. Это ведь клуб помощников, так?

Заимокуза странно захохотал, снова войдя в роль, и посмотрел на меня.

И что такой смех должен означать? Никогда ещё такого не слышал.

— Да, это клуб помощников.

Вместо меня ответила Юкиносита. Заимокуза мельком глянул на неё и снова упёрся взглядом в меня. И какого чёрта он именно на меня пялится?

— …В-вот как? Значит, если госпожа Хирацука меня не обманула, ты, Хачиман, должен исполнить моё желание, так? Сотни лет спустя ты снова будешь служить мне… Это будет достойно великого бога войны, Хачимана.

— Клуб помощников не исполняет желания… Мы просто немного помогаем.

— …Кхм. Тогда помоги мне, Хачиман. Хе-хе-хе, если подумать… Мы ведь равны, разве нет? И как в старину, весь мир ляжет у наших ног!

— Разве  ты не говорил, что я твой слуга? И какого чёрта ты только на меня пялишься?

— Ахем–ахем! Такие мелочи не должны волновать таких, как мы! Ради такого случая я сделаю исключение!

Заимокуза неестественно прокашлялся, наверно, пытаясь скрыть неловкость. И естественно, снова уставился на меня.

— Приношу свои извинения. Кажется, сердца людей уже не те, что в старину. О, как же я скорблю о чистых временах эпохи Муромачи… А ты разве нет, Хачиман?

— Ни в коем разе. Иди и сдохни.

— Ку-ку-ку. Как будто смерть может напугать меня… Она просто распахнёт передо мной новый мир, дабы я мог завоевать его!

Заимокуза вскинул руки, его пальто билось на ветру.

На редкость терпим к человеку, посоветовавшему ему сдохнуть…

И я был таким же… Когда привыкаешь к оскорблениям и насилию, становишься просто профессионалом в парировании или игнорировании подобных вещей. Очень невесело иметь такой навык… Аж плакать хочется.

— Ох…

Юкиносита явно ничего не понимала. Она даже побледнела немного.

— Хикигая, можно тебя на минуточку?..

Дёрнула она меня за рукав, шепча в самое ухо.

— Что происходит? Что это за повелитель мечей?

Её лицо оказалось совсем рядом с моим, я ощутил чарующий запах… Но вот в голосе не было ни намёка на очарование.

— Чунибьё это. Просто синдром восьмиклассника.

— Чу-ни-бьё?

Юкиносита озадаченно посмотрела на меня. Только сейчас я заметил, как красиво двигаются её губы… Странное открытие.

Пытающаяся расслышать нас Юигахама тоже подключилась.

— Это болезнь такая, да?

— Да не то чтобы болезнь… Жаргонное словечко.

Если вкратце, чунибьё — это склонность к странному, вычурному поведению, нередко встречающаяся в средней школе.

А Заимокуза даже на этом фоне выделялся не в лучшую сторону.

Всегда есть ребята, мечтающие заиметь силы и способности, увиденные ими в мангах, аниме, играх, и ведущие себя так, будто они этими способностями обладают. Ну и конечно, раз уж есть такие способности, должна быть и история, откуда они взялись. Так что такие ребята обычно притворяются реинкарнацией какого-нибудь легендарного воина, избранником богов, чьим-нибудь тайным агентом или кем-нибудь ещё. И ведут себя в соответствии с этой предысторией.

Почему, спрашиваете, они так поступают?

Да потому, что это круто.

Полагаю, что любой, кто прошёл среднюю школу, хоть раз, да подумывал об этом. Каждый, наверно, в какой-то момент вставал перед зеркалом и говорил что-то вроде «Добрый вечер всем, кто смотрит наше шоу. Сегодня в нашей программе новая песня о настоящей любви, к которой я написал слова…»

По сути, чунибьё — это крайне выраженное проявление такого поведения.

Похоже, Юкиноситу удовлетворило моё объяснение. Каждый раз буквально восхищаюсь, насколько быстро она умеет соображать. Не успеешь ещё закончить фразу, а она уже на десяток шагов впереди. Никогда ей не надо растолковывать всё в подробностях, чтобы она уловила суть дела.

— Не понимаю, что тут творится…

Мрачно пробормотала Юигахама, в отличие от Юкиноситы отнюдь не выглядящая удовлетворённой. Ну, если по справедливости, я бы и сам вряд ли что понял из моего объяснения. Честно говоря, столь быстрое понимание Юкиноситы — вещь неординарная.

— То есть, он придумал себе какую-то историю и теперь притворяется этим человеком?

— В точку. Сейчас он Ёшитеру Асикаги, тринадцатый сегун сегуната Асикаги. Наверно, потому что имена у них одинаковые.

— А ты как попал к нему в компанию?

— Тоже из-за имени, надо полагать. Правители клана Минамото, к которому принадлежит род Асикаги, поклонялись богу войны Хачиману. Слышала про храм Хачимана в Камакуре?

Юкиносита вдруг замолчала. Что такое? Я повернулся к ней и увидел, что она ошеломлённо смотрит на меня.

— Я удивлена. Ты много знаешь.

— …Ну да.

Сразу всплыли нехорошие воспоминания. Я отвернулся и попробовал сменить тему.

— Манера Заимокузы докапываться до мелочей раздражает, конечно, но его фантазии хотя бы основаны на реальной истории.

Юкиносита бросила быстрый взгляд на Заимокузу и спросила с неподдельным недовольством…

— …Ты хочешь сказать, что бывают случаи ещё хуже, чем это?

— Конечно.

— Чисто из любопытства, какие же?

— Изначально в этом мире было семь богов. Три бога созидания — великий император Гарин, богиня-воин Митика и защитница душ Хиртия. Три бога разрушения — король дураков Орто, жрец затерянного храма Рогу и богиня ложных обвинений Лала. И был ещё вечно отсутствующий бог без имени. С начала времён эти семеро богов раз за разом сначала добивались процветания мира, а затем разрушали его. Шесть раз повторялся этот цикл, и наконец правительство Японии решило предотвратить разрушение мира, найдя реинкарнации богов. Главным среди этих семи богов был вечно отсутствующий бог без имени, чью силу невозможно представить, и я, Хачи… Блин, а ты умеешь задавать вопросы, да?! Ничего себе, ты едва не заставила меня проболтаться!

— Да ничего я тебя не заставляла…

— Отвратительно…

— Юигахама, следи за базаром. А не то тебя в один прекрасный день обнаружат покончившей с собой.

Юкиносита недовольно вздохнула, поглядывая то на меня, то на Заимокузу, и заговорила.

— Иначе говоря, Хигигая выступает в той же команде. Вот почему он всё знает, когда дело касается этого повелителя мечей или чего-то подобного.

— Нет, нет, нет, Юкиносита, что ты такое говоришь? Конечно же всё не так, Юкиносита. Что же до того, почему я столько знаю… это потому, что я увлекаюсь историей Японии, ты в курсе? Потому что я играю в «Стремление Нобунаги», ты в курсе?

— Ну да…

Юкиносита с сомнением посмотрела на меня. Похоже, я считаюсь виновным, пока не докажу обратное.

Но я не сдамся. Я не такой, как Заимокуза, и я могу уверенно смотреть Юкиносите в глаза. Потому что её слова не совсем верны.

Конечно же, я не такой, как Заимокуза… теперь.

Хачиман — имя редкое, и в детстве я задавался вопросом, не особенный ли я. Мне нравились манга и аниме, так что вполне естественно было попасть под власть подобных иллюзий.

Валяясь на кровати, представлять себе, что во мне кроется невероятная сила и что в один прекрасный день она проснётся. И тогда я вступлю в битву, решающую судьбу мира. Готовясь к тому дню, вести дневник царства божьего и даже каждые три месяца писать отчёты правительству. Все ведь чем-то подобным балуются, да?.. Или нет?..

— Ну, как бы это сказать?.. Когда-то я был с ними, но уже ушёл.

— Хм, посмотрим…

Юкиносита ехидно ухмыльнулась и двинулась к Заимокузе.

Глядя ей в спину, я вдруг подумал, а на самом ли деле я не такой, как он?

Ответ — да.

Я отбросил свои дурацкие фантазии, не пишу дневники царства божьего и отчёты правительству. Единственное, что ещё осталось — это чёрный список. Разумеется, почётное первое место в нём занимает Юкиносита.

Я не играю с фигурками роботов, издавая всяческие звуки, и не валяю дурака с бельевыми прищепками в попытке создать сильнейшего робота в мире. Я не мастерю оружие из резинок и фольги. И я перестал наряжаться в отцовское пальто и мамины искусственные меха.

Я совсем не такой, как Заимокуза.

Пока я отгонял собственную нерешительность, добираясь до этого вывода, Юкиносита уже встала прямо перед Заимокузой. Юигахама громко прошептала «Юкинон, беги!» Бедный парень…

— Кажется, я поняла. Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе вылечиться, я права?

— …Хачиман. Я пришёл сюда, дабы познать, будешь ли ты верен клятве исполнять наши желания. Это всего лишь одно, но наивысшее желание.

Заимокуза отвернулся от Юкиноситы и уставился на меня. Он явно уже путает «я» и королевское «мы»… Так смущён?

Тут я кое-что сообразил. Каждый раз, как с ним заговаривала Юкиносита, он тут же поворачивался ко мне.

Понятно, не могу не посочувствовать… Прежде чем я понял, что Юкиносита за человек, я тоже каждый раз нервничал, как она со мной заговаривала. Я даже в глаза ей смотреть не мог.

Но Юкиносита чувствительностью не отличается. И она не из тех, кто будет потакать подобным мужским слабостям.

— Это я с тобой разговариваю. А когда с тобой разговаривают, ты должен смотреть на того, кто с тобой говорит.

Холодно отрезала она, хватая Заимокузу за воротник и разворачивая к себе.

Разумеется. Собственные манеры её не волнуют, но она реально злится, когда дело касается чьих-то чужих манер. До такой степени, что мне приходится формально приветствовать её каждый раз, как я прихожу в клуб.

Юкиносита отпустила воротник Заимокузы. Тот откашлялся. Чес-слово, не лучший момент для того, чтобы оставаться в образе.

— М-мва-ха-ха-ха… Клянусь Юпитером…

— И говори нормально.

— …

Заимокуза подавленно упёрся взглядом в пол.

— Почему ты сейчас носишь пальто?

— …Хмпф. Этот плащ, как одна из двенадцати моих святых вещей, защищает меня от демонической энергии этого мира. И каждый раз, как я реинкарнируюсь, он позволяет мне выбрать наиболее подходящую форму. Буа-ха-ха-ха!

— Прекрати нести чушь.

— Хорошо…

— И зачем тебе перчатки без пальцев? Какой в них смысл? Они пальцы не защищают.

— …А, да. Ну… Это наследство от моей предыдущей инкарнации, ещё одна из двенадцати святых вещей. Это особая броня, стреляющая бриллиантами, и дабы проще было пользоваться её силой в бою, я оставляю пальцы открытыми… Вот именно! Буа-ха-ха-ха!

— Ты опять несёшь чушь.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха…

Бурный хохот быстро перетёк в печальный вздох. И Заимокуза снова замолчал.

Может, Юкиносита пожалела его в этот момент… Она сменила тон на добрый.

— Значит, мы можем просто сказать, что ты хочешь излечиться от этой болезни?

— …Да не болезнь это…

Тихо промямлил Заимокуза, по-прежнему не глядя на Юкиноситу. Он опять смотрел на меня, и на лице его было написано отчаяние.

Он окончательно вернулся в нормальное состояние.

Кажется, он просто не мог оставаться в образе под сверкающим взглядом Юкиноситы.

Ох! Не могу больше на это смотреть! Жалко же его. Даже захотелось бросить спасательный круг.

Сначала надо отодвинуть Заимокузу от Юкиноситы. Я шагнул к ним… И почувствовал, что что-то попалось под ноги.

Это был один из листков, что недавно летали по комнате.

Я подобрал его и увидел столбцы корявых иероглифов. Этот листок бумаги полностью захватил моё внимание.

— Это…

Я осмотрелся. Листки разлетелись по всей комнате. Я подобрал их и разложил в правильном порядке.

— Хм, как и следовало ожидать… Мне не надо было ничего говорить, чтобы ты всё понял. Это поистине доказательство того, что не зря мы сражались в те адские дни.

В голосе Заимокузы бурлили эмоции, но я просто проигнорировал его. Юкиносита посмотрела на стопку бумаги в моих руках.

— Что это?

Я сунул листки ей. Юкиносита начала перелистывать их, изучая содержимое. Я буквально наяву увидел вопросительный знак, всплывший над её головой. Наконец она глубоко вздохнула и вернула всю пачку мне.

— Что это?

— Черновик ранобе… полагаю.

Заимокуза прочистил глотку.

— Спасибо, что смотрите в самую суть. Да, я написал ранобе. Я хочу послать его на конкурс молодых авторов, но у меня нет друзей, которые могли бы прочитать его и высказать своё мнение. Прочтите вы.

— Что-то у меня нехорошее предчувствие…

Можно сказать, что желание написать ранобе — это естественное следствие синдрома восьмиклассника. Ничего удивительного, что им хочется перенести свои фантазии в реальную жизнь. И нет ничего странного, что чунибьё с его раскрученным воображением считает, что из него получится хороший писатель. И конечно было бы здорово зарабатывать себе на жизнь тем, что тебе нравится.

Так что желание Заимокузы стать писателем — это нормально.

С другой стороны, манеру, в которой он продемонстрировал нам своё творение, нормальной не назовёшь.

— Полно сайтов, на которых можно выложить свою работу и прочитать отзывы. Не хочешь попробовать?

— Ни за что. Они безжалостны. Раскритикуют вусмерть. Я этого не переживу.

…Тряпка.

Но если честно, в интернете действительно не знают жалости. Они говорят всё, что хотят, в то время как твои друзья бережнее относятся к твоим чувствам и стараются высказываться помягче.

Вообще говоря, мы по идее действительно должны быть не слишком строги с Заимокузой. Трудно жёстко критиковать, глядя человеку прямо в глаза. Наверно, придётся сделать это более обтекаемо. Вот только…

— Но знаешь…

Я покосился на ничего не выражающее лицо Юкиноситы, встретившись с ней взглядом.

— …Скорее всего, Юкиносита раздраконит тебя похлеще, чем могли бы в интернете.

× × ×

Мы с Юкиноситой и Юигахамой взяли по копии опуса Заимокузы. И договорились прочитать его за ночь.

Доведись мне лепить ярлык на его творение, я назвал бы это похождениями сверхчеловека в школе.

Действие происходило в некоем маленьком японском городке. Там под покровом тьмы постоянно разыгрывались битвы между тайными организациями и сверхсильными реинкарнациями. В центре этого действа оказывается совершенно заурядный юнец, в котором дремлет скрытая сила. Сила пробуждается, и герой начинает штабелевать врагов одного за другим.

Я закончил читать, когда в окно уже светило восходящее солнце.

В результате спал на всех уроках. Но всё равно, как только закончились бесконечный шестой урок и короткий классный час, направился в клуб.

— Эй, подожди!

Услышал я за спиной, подходя к спецкорпусу, и обернулся. Меня догоняла Юигахама с подпрыгивающим за плечами цветастым рюкзачком.

— Хикки, неважно выглядишь. Что с тобой?

— Да понимаешь, всю ночь читать эту фигню, кто угодно устанет… Совершенно не выспался. А вот почему ты так бодро выглядишь, если всё прочла?

— А?

Юигахама заморгала.

— …А… Н-ну да… Та-а-ак спать охота…

— Даже не открывала, да?

Юигахама уставилась в окно, делая вид, что не слышала. Она изображала невиновность, но я видел, как по щекам и шее побежали капли пота. Интересно, а если блузка промокнет, там что-нибудь будет видно?..

× × ×

Я открыл дверь и увидел редкое зрелище, как Юкиносита клюёт носом.

— Славно поработала.

Но Юкиносита не просыпалась, всё так же тихо и ровно дыша. Почти что улыбающееся лицо настолько не сочеталось с её обычным суровым и резким поведением, что у меня даже сердце забилось быстрее.

Мне хотелось вечно так стоять и смотреть, как она спит. Плавно покачивающиеся чёрные волосы, гладкая, почти прозрачная кожа, большие печальные глаза, изящно очерченные розовые губы…

Розовые губы зашевелились.

— …Удивительное дело. Один взгляд на тебя, и я моментально проснулась.

Ох… Кажется, я тоже проснулся. Она обманула меня своей красивой внешностью, и я почти потерял контроль. Как бы мне хотелось, чтобы эта девчонка заснула… навсегда.

Юкиносита зевнула как котёнок и грациозно потянулась, вскинув руки над головой.

— Судя по твоему виду, у тебя тоже была непростая ночь.

— Да, давненько я так всю ночь не пахал… И никогда не читал чего-то такого. Не думаю, что смогу заставить себя полюбить подобные вещи.

— Точно. И я думаю, что это дрянь.

— А ты вообще не читала. Садись и читай сейчас, чёрт бы тебя побрал.

Юигахама сердито фыркнула и полезла в сумку за рукописью — как новенькой, без единой складочки. И принялась стремительно перелистывать страницы.

Выглядела она при этом так, словно ей смертельно скучно… Я поглядел на это и не мог не высказаться.

— Не все ранобе такие. Среди них и хороших немало.

Я прекрасно понимал, как это звучит в отношении творения Заимокузы. Юкиносита вскинула голову.

— Вроде того, что ты постоянно здесь читаешь?

— Именно, это что надо. Рекомендую попробовать Гага…

— Как-нибудь, если время найдётся.

Ну да, именно так и говорят, когда читать вообще не собираются… В дверь постучали.

— Дозвольте войти…

В комнату ввалился опять перешедший на старомодные манеры Заимокуза.

— Ну что ж, излагайте ваши впечатления.

Он расположился на стуле, надменно скрестив руки. На лице его явно читалось невесть откуда взявшееся чувство превосходства. Потрясающая самоуверенность.

Юкиносита же выглядела необычно виновато.

— Прошу прощения. Я не слишком разбираюсь в подобных вещах, но…

Заимокуза отреагировал совершенно спокойно.

— Не возражаю. Даже таких, как я, интересует мнение простых смертных. Повествуй.

— Хорошо. — Юкиносита глубоко вздохнула, собираясь с силами.

— Скука смертная. Читать просто невозможно. В жизни такого занудства не встречала.

— О-о-о!

Заимокуза был сражён первым же ударом…

Стул качнулся и затрещал, но Заимокузе всё же удалось удержать равновесие и снова сесть прямо.

— Хм-м… На будущее, не будешь ли добра поведать мне, что именно здесь не так?

— Во-первых, построение предложений просто ужасно. Зачем тебе анастрофы? Ты не знаешь, что сначала должно идти подлежащее? Неужели в школе тебя этому не учили?

— Гх-х-х… Я думал, что так будет привлекательнее для читателей…

— Сначала надо хотя бы на минимальном уровне научиться писать на правильном японском, а потом уже думать о подобных вещах. К тому же у тебя слишком много сносок. Вот здесь в тексте у тебя написано «способности», а в сноске говорится о «силе». Это совсем разные вещи… А вот здесь ты пишешь «Genkou Hasen», что примерно означает «Багровый Убийца», а в сноске — «Кровавый Кошмар». Откуда вообще этот кошмар взялся?

— А-а-а! О-о-о… Ты ошибаешься! Во всех ранобе о сверхъестественном полно сносок…

— Это всё лишь для собственного удовлетворения, а не для кого-то другого. Ты в самом деле хочешь, чтобы книгу кто-то читал? Тогда сделай сюжет не таким предсказуемым. С первых же страниц ясно, куда всё повернётся, ни малейшей интриги нет. И зачем в этой сцене героиня обнажилась? Для этого же не было никакого повода.

— Гх-х-х-х… Н-но без таких сцен книги не продаются… так что ты должен… это…

— История слишком длинная, в тексте полно сложных иероглифов, так что его в самом деле тяжело читать. Да, и пожалуйста, воздержись давать другим читать незаконченные книги. Наверно, тебе стоит поднабраться здравого смысла, а потом можно будет поговорить и о твоём литературном стиле.

— А-а-а-а!

Заимокуза с воплем раскинул руки. Он задрал голову, уставившись в потолок, плечи содрогались. Такая реакция изрядно раздражает, так что надо бы завязать с этим…

— Давай на этом остановимся. Думаю, если ты выложишь всё единым махом, это может плохо кончиться.

— Я ещё не закончила… Хотя ладно. Юигахама, твой черёд.

— А?! Мой?!

Юигахама явно была ошарашена. Заимокуза умоляюще посмотрел на неё со слезами на глазах. Похоже, она пожалела беднягу и теперь судорожно пыталась придумать хоть какой-то комплимент, пялясь в никуда.

— Это… Похоже, ты знаешь много сложных слов…

— А-а-а-а-а!

— Всё, ты его добила.

Такие слова для начинающих авторов — абсолютное табу. Ведь если подумать… Выходит, это единственная хорошая вещь, которую Юигахама могла сказать о творении Заимокузы. На самом деле это общие слова, которые говорят автору, когда хотят от него отделаться. Они означают, что твоя работа никого не заинтересовала.

— Н-ну тогда… Хикки, давай ты.

Юигахама, кажется, готова была пуститься в бегство. Она вскочила и сунула мне свой стул. Я взял его и сел прямо перед Заимокузой, Юигахама пристроилась в сторонке.

Похоже, она не могла уже смотреть в глаза бледному и измученному парню.

— Г-х-х-г-х-х… Х-Хачиман. Ты ведь понимаешь меня, да? Мир, который я создал, это великолепие простора… Ты ведь понимаешь, да? Ты понимаешь величие моей истории, которое профаны и надеяться не могут оценить… Да?

Да… Я слишком хорошо его понимаю.

Я ободряюще кивнул. Устремлённый на меня взгляд Заимокузы светился абсолютным доверием.

Думаю, я должен ответить честно, это будет по-мужски. Я глубоко вздохнул и мягко сказал…

— Итак, у кого сюжет спёр?

— Гх-х-х?! Бнгх… Бульк…

Заимокуза рухнул на пол и начал кататься по нему. И остановился, лишь врезавшись в стену. Так и лежал дальше, не шевелясь. Остекленевшие глаза смотрели в потолок, по щеке катилась одинокая слеза. Казалось, он уже отдаёт концы.

— …А ты безжалостен. Это было определённо куда безжалостней того, что говорила я.

Ошеломлённо пробормотала Юкиносита.

— …Слушай…

Юигахама ткнула меня локтем… Кажется, она хотела, чтобы я ещё что-то сказал. А что тут скажешь?.. Я призадумался и понял, что совсем забыл упомянуть важнейшую вещь для ранобе.

— Знаешь, текст — это ерунда. Главное — иллюстрации.

× × ×

Заимокуза несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и поднялся как новорождённый оленёнок на трясущихся ножках.

Отряхнулся и посмотрел прямо на меня.

— …Ты… прочитаешь мою новую книгу?

Я не верил своим ушам. Онемел, не в силах понять услышанное, но он повторил снова… На сей раз уже увереннее.

— Вы прочтёте мою новую книгу?

Он смотрел на нас с Юкиноситой горящими глазами.

— Ты…

— Ты что, конченый мазохист?

Спрятавшаяся за мной Юигахама посмотрела на него с отвращением. Её взгляд, казалось, говорил «Сдохни, извращенец». Нет, Юигахама… Это не так.

— Ты в самом деле хочешь снова пройти через всё то, через что прошёл сегодня?

— Конечно. Это была очень жестокая критика, я уж начал думать, что лучше бы мне умереть, что я непопулярен и у меня нет друзей… Точнее, мне хотелось кого-нибудь убить.

— Конечно, могу понять… Скажи мне кто-нибудь такое, мне бы тоже захотелось убить.

Заимокуза не обратил на это внимания.

— Но… Но я всё равно был счастлив. Что моя работа кому-то нужна, её кто-то прочитал, кто-то критикует… Это правда здорово. Я сейчас не очень понимаю, как это назвать… Но я действительно счастлив, что мою книгу прочитали.

Заимокуза улыбнулся.

И это была улыбка не повелителя мечей… Это была улыбка Ёшитеры Заимокузы.

А, вот оно что…

У него не просто синдром восьмиклассника. Он страдает ещё и тяжёлой формой графомании.

Он хочет писать, потому что у него есть что-то, что он хочет рассказать другим. И радуется, если его творение тронет чьё-то сердце. Так что он будет писать, писать и писать, снова и снова. Даже если никто его за это не поблагодарит, он всё равно будет писать. Это я и называю графоманией.

Так что единственное, что я мог на это ответить…

— Конечно, прочту.

Я не мог отказать. В конце концов, это и есть состояние, пришедшее в равновесие с его синдромом восьмиклассника. Даже если окружающие будут считать его больным, будут коситься на него, будут игнорировать или смеяться над ним, он никогда им не уступит, он не сдастся, он будет изо всех сил стараться воплотить свои грёзы в реальность.

— Как только напишу новую книгу, сразу вам принесу.

Заимокуза развернулся и широкими шагами двинулся к выходу.

Дверь неприятно блеснула, закрываясь.

Даже если он не совсем нормален, если он может высказать свои идеи, именно это он и должен делать.

Если бы он захотел измениться лишь потому что кто-то отверг его идеи, это значило бы, что они ничего не стоят и что он врёт самому себе. В этом плане с Заимокузой всё в порядке.

…Ну, за исключением некоторых неприятных черт его личности, разумеется.

× × ×

Прошло несколько дней.

Шёл шестой урок. Физкультура.

И как всегда я оказался в паре с Заимокузой. Ничего не изменилось.

— Хачиман. Как думаешь, кто из иллюстраторов сейчас самый лучший и самый популярный?

— Не беги вперёд лошади — выиграешь конкурс, тогда и будешь думать.

— Хм… Пожалуй. Важнее выбрать, где публиковаться…

— Ты что, всерьёз рассчитываешь выиграть?

— …Если будет хорошо продаваться, может, по ней снимут аниме, а я смогу жениться на сейю…

К этому сводились все наши с Заимокузой разговоры на физкультуре. Больше ничего не изменилось.

В общем, совершенно бессмысленный трёп… И не слишком весёлый, так что не смеялись мы, как бывало в других парах.

Не о крутых и модных вещах, а о какой-то ерунде.

Я правда думаю, что мы сглупили, взявшись за это дело. И чувствую, что всё это было совершенно бессмысленно.

Правда… Хотя бы уроки физкультуры больше не были мне противны.

Но это и всё.

 

Глава 6. И тут появляется Сайка Тоцука

Моя младшая сестрёнка Комачи с тостом в руке полностью погрузилась в журнал мод. Я краем глаза наблюдал за ней, потягивая свой утренний кофе.

В статье то и дело попадались надоедливые фразы типа «как привлечь мужчину» и «супер модно». Казалось, из неё просто брызжет идиотизм. И тут я обнаружил, что мой рот приоткрыт и из него течёт кофе.

С Японией точно всё будет в порядке? Эта статья со всей очевидностью наименьший общий знаменатель, а моя сестра читает её и кивает. С чем она там соглашается?

«Heaventeen», кажется, популярнейший журнал мод для учениц средней школы. До такой степени, что его не просто принято читать — если ты не будешь его читать, станешь в школе отверженным.

— О-о-о, — Протянула чем-то восхищённая Комачи. На журнал посыпались хлебные крошки. Ганзель и Гретель в одном лице?

Часы показывали семь сорок пять утра.

— Эй, пора уже.

Сестра никак не отрывалась от журнала, так что пришлось ткнуть её локтем в плечо, намекая, что пора бы и в школу собираться. Она вскинулась и посмотрела на часы.

— Ой, нет!

Вскрикнула она и вскочила, захлопывая журнал.

— Стой, стой, стой — посмотри на свой рот, ты его чем-то запачкала.

— Правда? Мой рот чем-то смазан?

— Он что, винтовка? Надо говорить «измазан», а не «смазан».

— О нет! — Она побежала дальше, на ходу вытирая рот рукавом пижамы. Знаете, порой моя сестрёнка ведёт себя как парень…

— Знаешь, братик, ты порой и сам не понимаешь, что говоришь.

— Это ты не понимаешь! Ты!

Но моя суетящаяся сестрёнка, кажется, меня даже не слышала, поспешно переодеваясь. Скинула пижаму, демонстрируя свою гладкую белую кожу, белый спортивный лифчик, белые трусики.

Чёрт, ну и к чему здесь этот стриптиз?

Младшие сёстры — странные существа. Какими бы милыми они ни были, к ним совершенно ничего не чувствуешь. Для меня бельё сестры — просто кусок ткани. Она определённо красавица, а я думаю лишь, что она и правда похожа на меня. Вот как оно бывает с настоящими младшими сёстрами.

Комачи, уже одетая в свою немодную школьную форму, продемонстрировала мне свои трусики под юбкой, хватая носки и натягивая их. Я видел это краем глаза, потянувшись за сахаром и молоком.

Она что, хочет большие сиськи отрастить? Столько молока в последнее время пьёт… Ну и ладно. Мне без разницы.

Я не затем за молоком полез, что его сестрёнка пьёт. Я просто хотел его себе в кофе добавить.

Как человек, родившийся и выросший в Чибе, принявший первую купель в MAX Coffee, росший на MAX Coffee вместо грудного молока, я обязательно должен добавлять в кофе сахар. А ещё лучше сгущёное молоко.

Но чёрный кофе тоже могу пить.

— Жизнь слишком горькая, хотя бы кофе должен быть сладким…

Пробормотал я достойные рекламы MAX Coffee слова и принялся за уже сладкий кофе.

А что, и впрямь неплохо… такой слоган. Они обязательно должны его использовать.

— Братик! Я готова!

— А твой братик ещё не допил свой кофе…

Ответил я слабым подобием «Kita no Kuni kara». Но Комачи, кажется, этого даже не заметила, начав напевать «Опоздаем, опоздаем». Она опоздать хочет или чтобы мы не опоздали?.. Даже не знаю.

Несколько месяцев назад эта дура проспала. И когда я понял, что она действительно не успевает, я посадил её на багажник своего велосипеда и отвёз в школу.

С тех пор мало-помалу она всё чаще и чаще стала добираться до школы именно таким образом.

Нет в мире ничего фальшивее девчоночьих слёз. И особенно это касается Комачи, в полной мере владеющей навыками младшей сестры. Она мастерски умеет манипулировать своим старшим братом. Противная девчонка… Это из-за неё я уверен, что все девчонки такие же, всегда используют парней ради собственной выгоды.

— Это ты виновата, что я больше не верю женщинам, знаешь ли. А что, если я так и не женюсь, когда вырасту?

— Ну тогда Комачи что-нибудь придумает.

Она улыбнулась. Я думал, что моя сестра всегда будет ребёнком, но от этого странно взрослого выражения на её лице сердце забилось чуть чаще.

— Я заработаю побольше денег и помещу тебя в дом престарелых.

Может, взрослая… А может, просто пытается казаться взрослой.

— …А ты в самом деле моя младшая сестра?..

Я невольно вздохнул.

Допил кофе и поднялся. Комачи тут же пихнула меня в спину.

— Братик тормозит, уже совсем поздно! Комачи опозда-а-а-а-ает!

— Зараза…

Не будь она моей младшей сестрой, дал бы ей уже пинка. Но в нашей семье всё через задницу. Мой папаша вдруг становится безмерно любящим родителем, как только речь заходит о моей сестре. И он заявил что убьёт любого парня, кто хоть пальцем её тронет, даже если это будет её старший брат. Тьфу. И если я дам ей пинка, то меня, скорее всего, пинком вышибут из семьи.

Короче говоря, я не только в школе пребываю на самой низкой ступени социальной лестницы. Но и в собственной семье.

Я вышел из дома и сел на велосипед. Комачи тут же пристроилась сзади, крепко обхватив меня руками.

— Поехали!

— Тебя никто не учил говорить «спасибо»?

Правила дорожного движения запрещают ездить на велосипеде вдвоём, но мозги у Комачи детские, так что будьте снисходительны…

Мы потихоньку тронулись в путь. Комачи тут же заметила…

— Только не попади в аварию, хорошо? Ты сегодня не один…

— А одному, выходит, и биться можно?..

— Нет, нет, нет. Братик, просто глаза у тебя порой становятся как у дохлой рыбки. Я волнуюсь. Это называют сестринской любовью, ты в курсе?

Комачи уткнулась лицом мне в спину. Опусти она первую часть, может, я и назвал бы её милой. Зараза.

Но честно говоря… Не хочу, чтобы моя семья переживала.

— …Ладно, буду осторожен.

— Особенно осторожен, когда Комачи на борту. Серьёзно.

— Хочешь, чтобы я самую ухабистую дорогу выбрал, да?

Естественно, я и сам не хочу, чтобы получилось, как в тот раз. Постоянно слышать за спиной «Ой, больно!», «Ай, моя попа!» и «Теперь меня никто замуж не возьмёт!»… Выберу дорогу поровнее. А то те её вопли мне такую репутацию у соседей создали, знаете ли…

Как бы то ни было, на первом месте безопасность.

Я попал в аварию в свой первый же день в нашей школе. Тогда я очень переживал, как всё сложится, и выехал на час раньше. Это судьба…

Кажется, было около семи утра. Какая-то девчонка выгуливала свою собаку, упустила её, и собака выскочила на дорогу. А там мчался какой-то дорогущий лимузин… Я и сам не понял, как рванул наперерез на полной скорости.

Меня на скорой отправили в больницу. И участь одиночки в школе оказалась мне предрешена.

Разбитый новенький велосипед и перелом золотой левой ноги.

Будь я футболистом, этот день стал бы чёрным днём японского футбола. Слава богу, я им не был.

Что хорошо, травмы оказались не слишком серьёзны.

Что не очень хорошо, в больнице меня навещали только мои родные.

Раз в три дня. Чёрт побери, могли бы и каждый день приходить…

После того случая сестра с родителями начали постоянно столоваться вне дома. Каждый раз, как сестра приходила и рассказывала, как они ели суши или корейское барбекю, мне хотелось добраться до неё и что-нибудь ей сломать.

— Но здорово, что ты так быстро поправился. Это наверняка пластырь помог. Пластырь — лучшее лекарство от ушибов!

— Не пластырь, а мазь, дура. И не ушиб у меня был, а перелом.

— Опять братик говорит какую-то ерунду.

— Гр-р-р! Это ты ничего не понимаешь!

Но Комачи, казалось, даже не слушала меня. Она на зависть легко и непринуждённо умела менять тему.

— Знашь, братик…

— Хм? «Знашь»? Fuu Sepia наслушалась? Ну ты и древность.

— Знаешь, братик… У тебя, похоже, проблемы с ушами.

— Это у тебя проблемы с языком…

— Знаешь, после того случая хозяйка собачки приходила сказать спасибо.

— Ничего об этом не слышал…

— Братик тогда спал. Да, и она конфет принесла. Очень вкусные.

— Что-то не припомню, чтобы мне хоть одна досталась. Всё втихаря сожрала?

Я оглянулся на Комачи и увидел, что она ехидно ухмыляется. Эта зараза реально меня достаёт…

— Но знаешь… Вы же в одной школе, неужели так и не встретились? Она сказала, что поблагодарит тебя там.

Я рефлекторно нажал на тормоз. — Ай! — Сзади раздался визг, и Комачи зарылась лицом мне в спину.

— Что случилось?

— …Ты… Почему ты до сих пор этого не сказала? Ты хоть имя её спросила?

— А? Ну… «Девочка с конфетами», верно?..

— Прямо как «человек-паук»… Это тебе что, обон? Как её звали?

— Хм-м, забыла… А, вот и моя школа! Комачи побежала!

Комачи спрыгнула с велосипеда и помчалась к школьным воротам.

— Зараза…

Пробормотал я, глядя ей в спину. Но не добежав до школы, Комачи развернулась и быстро поклонилась.

— Я пошла, братик! Спасибо, что подвёз!

И с улыбкой мне помахала. Всё-таки она немного милая. Я помахал ей в ответ, но тут она добавила, — И берегись машин!

Я смиренно вздохнул, и развернул велосипед, направляясь в свою старшую школу…

…Где должна учиться хозяйка собачки.

Не было у меня никаких планов, что делать, если встречу её. Мне просто было немного любопытно.

Но за весь год мы так и не встретились, значит, это ей и не нужно… Ну, оно и естественно. Я всего лишь сломал ногу, спасая её собаку. Так что вполне достаточно просто чем-нибудь отдариться.

Мой взгляд упал на переднюю корзину велосипеда, и я вдруг увидел там чёрную школьную сумку. Не мою.

— …Ох уж эта дура.

Я развернул велосипед и двинулся обратно. И увидел, что Комачи бежит ко мне со слезами на глазах.

× × ×

Занятия на физкультуре у нас меняются от месяца к месяцу.

Они в нашей школе общие сразу для трёх классов. Шесть десятков парней делятся на две группы.

В прошлом месяце можно было выбрать волейбол или бег. В этом — теннис или футбол.

Разумеется, мы с Заимокузой были отличными футболистами, но предпочитали оттачивать индивидуальные навыки. Так что включать нас в футбольную команду было бы контрпродуктивно. Мы выбрали теннис. Ну и, естественно… Я навсегда расстался с футболом из за старой травмы ноги. Не то, чтобы я в него играл…

Но похоже, слишком многие предпочли теннис. Героические усилия в «камень-ножницы-бумага», и я остаюсь в теннисной группе, а Заимокуза отправляется к футболистам.

— Хмф, Хачиман… Как жаль, что я не смогу продемонстрировать свою волшебную подкрутку. Без тебя… С кем мне отрабатывать передачи?..

Это произвело на меня впечатление: обычная самоуверенность вдруг сменилась отчаянием.

Кто, говоришь, согласиться быть твоим партнёром? А моим?

Занятия начались.

Я слегка размялся и стал слушать лекцию о теннисе Ацуги, нашего учителя физкультуры.

— Так, а теперь тренируем удары. Разбейтесь на пары.

Все тут же разделились на небольшие группы, расходясь по разные стороны сетки.

Как это они так быстро спарились? Даже не оглядевшись! Мастера паса пяткой, что ли?

Заработал мой радар одиночки, сигнализируя о повышении шанса остаться одному.

Не страшно, для таких случаев у меня разработан специальный приём.

— Учитель, я сегодня что-то неважно себя чувствую, можно я от стенки поотбиваю? А то партнёр со мной замучается.

И не дожидаясь ответа Ацуги, двинулся к стенке. Наверно, он понял, что возражать уже поздно, и спорить не стал.

Замечательно…

Сочетание аргументов «неважно себя чувствую» и «партнёр замучается» даёт великолепный эффект. А заодно и показывает, что я не сачкую, а очень хочу тренироваться.

Замечательный приём, отработанный на бесчисленном множестве уроков физкультуры, где говорили «сами выберите себе партнёра». Пожалуй, надо будет как-нибудь научить этому Заимокузу… Он просто разрыдается от радости.

Я встал у стенки и начал раз за разом посылать в неё мяч. Время шло…

Сзади слышался слитный шум множества ударов и топот ног других парней.

— Ого! Отличный удар! Потрясающе!

— Здорово! Такой никто бы не отбил! Великолепно!

Похоже, эта тренировка кому-то действительно в радость.

Заткнись и сдохни, подумал я, развернувшись и увидев Хаяму.

Пара Хаямы… точнее, их было четверо. Сам Хаяма, блондинчик, что всё время с ним в классе болтается, и ещё двое, которых я не узнал. Наверно, из какого-то другого класса… Как бы то ни было, они буквально излучали ауру стильности.

— Ого! — Блондин не сумел отбить посланный Хаямой мяч. На них начали оборачиваться.

— Хаяма, это точно было что-то другое! Подкрутка? Подкрутка, да?

— А, наверно подрезал его невзначай… Извини, виноват.

Хаяма поднял руку, извиняясь. Но это лишь вызвало у блондина новый взрыв эмоций.

— Серьёзно?! Ты умеешь так подкручивать?! Хаяма, это круто! Очень круто!

— Ха-ха, правда?

Хаяма весело засмеялся. Перекидывающиеся мячом рядом с этой четвёркой тоже подали голос.

— А ты и в теннисе хорош, да? Эта подрезка… Научишь меня?

К Хаяме двинулся мягкий на вид парень с каштановыми волосами. Кажется, мы с ним в одном классе. Не помню, как его зовут, да и неважно.

В мгновение ока квартет Хаямы превратился в секстет. Теперь это была самая большая группа на корте… Кстати, «секстет» звучит почти как «сексароид», да? Хе-хе, как пошло…

Как бы то ни было, корт превратился в королевство Хаямы. Казалось, если ты не входишь в его группу, тебе здесь не место. Естественно, все остальные молчали. Прощай, свобода слова…

От группы Хаямы было много шума. Не от него самого, от окружающих. А самым шумным был тот блондинчик, сам себя выдвинувший на роль начальника штаба королевства Хаямы.

— Подрезка!

Вот видите? Орёт как псих.

И совсем это была не подрезка. Мяч от Хаямы отлетел в самый сырой и тёмный угол корта. То есть, ко мне.

— Извини, ошибся! Это… Хи… Хикитани? Хикитани, мяч не подкинешь?

Кто это тут Хикитани?

Но поправлять его я не стал. Просто поднял подкатившийся ко мне мяч и швырнул его обратно.

— Спасибо!

Я в ответ слегка поклонился.

…И какого чёрта я ему кланяюсь?

Видать, мне инстинктивно кажется, что он выше меня… Слишком смиренно даже по моим стандартам. И если я даже думать начинаю в терминах смиренности, я, пожалуй, кому угодно уступлю…

Отбрасывая эти мрачные мысли, я снова запустил мяч в стену.

Стены — естественные спутники юности.

…Интересно, почему «штукатуренная стена» обозначает «маленькая грудь»?

По одной теории такие стены — это духи тануки, а сама стена — это тануки, раскинувший гениталии. Какой она должна быть? По идее, удивительно мягкой… И значит, когда вы смеётесь над девушкой с маленькой грудью, называя её «штукатуренная стена», это означает, что вы говорите ей, что её грудь поразительно мягкая, так? Что и требовалось доказать. Идиоты.

 Уверен, что Хаяма никогда не пришёл бы к такому выводу. Эта чудесная теория могла быть порождена лишь моим необычным негодованием.

Отлично, тогда… Упс, звонок.

× × ×

Большая перемена.

Я обедал на своём привычном месте. У первого этажа спецкорпуса, недалеко от медкабинета и наискосок от столовой. Подсказываю: это точка, с которой отлично видны теннисные корты.

Лениво жевал купленный в столовой хотдог.

И пребывал в мире и спокойствии.

Ритмичный стук мячей клонил меня в сон.

У девушек отдельное время для тренировки, в полдень. Они били по мячу, бежали и снова били.

Я смотрел на них, дожёвывая хотдог. Затем глотнул чая с лимоном из пакета, ощущая овевающий меня ветерок. Перемена шла к концу.

Направление ветра изменилось.

Оно меняется в зависимости от погоды, но поскольку школа стоит на берегу моря, оно меняется ещё и около полудня. Словно утренний морской бриз возвращается туда, откуда пришёл.

Сидеть вот так в одиночестве, чувствуя, как ветер гладит твою кожу — это совсем неплохо.

— А? Хикки, это ты?

Тот же самый ветер донёс до меня знакомый голос. Я обернулся и увидел Юигахаму, придерживающую рукой юбку от порывов ветра.

— Чего ты тут делаешь?

— Я всегда здесь обедаю.

— Хм, правда? А почему? Почему не в классе?

— …

Юигахама явно была озадачена, но я ничего не ответил. Если бы я мог, неужели ты думаешь, я бы ел тут? Будь повнимательнее, чёрт тебя подери.

Лучше сменим тему.

— Лучше скажи, почему ты здесь?

— А, да! По-правде говоря, я проиграла Юкиносите в камень-ножницы-бумагу, так что… это расплата за проигрыш, да?

— Расплата — разговор со мной?..

Чёрт… Аж сдохнуть захотелось…

— Нет, нет! Проигравший покупает сок! Вот и всё!

Юигахама отчаянно замахала руками. Какая радость, а то я был уже готов покончить с собой…

Она облегчённо вздохнула и плюхнулась рядом со мной.

— Юкинон поначалу вообще не хотела. «У меня собственный завтрак есть, что мне это даст, кроме победы в примитивном состязании?» Вот что она сказала.

Юигахама попыталась имитировать Юкиноситу. Очень неудачно.

— На неё похоже.

— Да, но я сказала, «А с чего ты взяла, что выиграешь?» И она сразу согласилась сыграть.

— …Точно на неё похоже.

Эта девушка — живое воплощение крутости, но если дело касается соревнования, она ненавидит проигрывать. Стоило Хирацуке чуть подначить её, и она сразу согласилась.

— А выиграв, победно вскинула руки… Очень милое зрелище…

Юигахама вздохнула с довольным видом.

— Пожалуй, я впервые радуюсь проигрышу.

— Ты и раньше играла?

Юигахама кивнула.

— Да, было дело несколько раз…

Я вдруг вспомнил. В конце большой перемены в углу класса каждый раз какие-то дуры орали про камень-ножницы-бумагу…

— Хе, да у вас тут настоящий приватный клуб образовался.

— Что за недовольство? Тебе такое не нравится?

— Разумеется. Терпеть не могу стаи и внутристайные шуточки… А, зато обожаю внутристайные драки. Потому что я не в стае!

— Это не только глупо, но и мелочно!

Заткнись и оставь меня в покое…

Юигахама улыбнулась, придерживая развеваемые ветром волосы. Она выглядела совсем не так, как когда болтает с Миурой и остальными в классе…

А, понятно. Кажется, она не так сильно накрашена. И выглядит более естественно. Наверно, она не первый день уже так, вот только нет у меня привычки на девчонок глазеть… Но всё-таки.

Она изменилась, пусть и не очень сильно.

Может, она просто меньше накрашена, но… Когда Юигахама улыбается, у неё такой спокойный взгляд. И она выглядит такой юной.

— Но мне кажется, у Хикки тоже есть свой «приватный клуб». В клубе вы с Юкинон всё время перешучиваетесь. Даже в разговор никак не влезть…

Юигахама обняла колени, уткнувшись в них лицом и искоса поглядывая на меня.

— Знаешь, я бы тоже хотела так поболтать… И ничего в этом странного нет, понял?! Я-я разговор с Юкинон имею в виду, понял?! Ты понял?!

— Да не бойся ты… С тобой такое вряд ли получится.

Юигахама вскинула голову, яростно сверкая глазами.

— Что ты имеешь в виду?!

Я замахал руками.

— Успокойся, успокойся, пожалуйста. Понимаешь, Юкиносита — это совсем другое дело. Она просто форс-мажор какой-то.

— Что это значит?

— А? Ну, форс-мажор — это когда не в человеческих силах справиться с кем-то или чем-то. Извини, что говорю такие сложные слова.

— Нет! Я знаю, что это такое, гр-р-р! Ты меня обижаешь! Я же в конце концов сдала вступительные экзамены в школу, как и ты!

Юигахама метко врезала мне по горлу. Прямо по адамову яблоку, заставив закашляться. Затем пристально посмотрела на меня и серьёзно спросила…

— …Кстати об экзаменах… Ты помнишь свой первый день в школе?

— Кхе-кхе-кхе… А? Нет, в тот день я в аварию попал.

— Аварию…

— Угу. В первый школьный день я пилил на велосипеде, а тут псина какого-то идиота с поводка сорвалась. И прямо под машину. Я за ней и рванул… Молниеносно, прямо как настоящий герой.

Может, я чуток и приукрашиваю, но об этом всё равно никто не знает… А раз не знает, значит, и не расскажет. В самый раз покрасоваться.

Лицо Юигахамы застыло.

— И-идиота, значит… Выходит, ты не запомнил, чья была собака?

— Знаешь, мне тогда очень больно было. Ну, и раз не запомнил, значит, и не было там ничего примечательного.

— (шёпотом) Ничего примечательного… Н-ну да, я же тогда была без косметики… И волосы некрашеные… И в пижаме какой-то… Ну да, пижама с мишками… Может, я и в самом деле выглядела как дура…

Я совершенно не слышал Юигахаму. Лишь видел, что она что-то бормочет, уставившись в пол. У неё что, живот вдруг заболел?

— Что такое?

— Ничего… Хикки вообще не помнит эту девушку, да?!

— Ну да, говорю же, не помню… Стоп, разве я сказал, что это была девушка?

— А?! К-конечно, сказал! Точно сказал! Ты только и говорил, «девушка то, девушка сё»!!!

— В самом деле?..

Юигахама фальшиво засмеялась и, не переставая улыбаться, уставилась на корты. Я тоже отвернулся.

Кажется, тренировка уже закончилась. Девушки уходили, утирая пот.

— Эй, Сай!

Закричала Юигахама, маша руками. Наверно, заметила кого-то знакомого.

Одна из девушек побежала к нам.

— Привет. Тренируешься?

— Да. Наша команда сейчас не слишком хороша, так что надо тренироваться и на перемене… Мы не раз просили дозволения в это время пользоваться кортом, и наконец нам разрешили… А вы что тут делаете?

— Ну, да так…

Юигахама повернулась ко мне, будто спрашивая подтверждения. Ну, я обедаю, а ты бегала за соком, проиграв, так ведь? Птичья память…

— Понятно.

Девушка, Сай или как её там, улыбнулась.

— Сай, ты и на физкультуре в теннис играешь, и даже на перемене тренируешься… Тяжело это, наверно.

— А мне теннис нравится, так что всё нормально… Кстати, Хикигая, ты здорово играешь.

К моему удивлению, она обратилась прямо ко мне. Я, разумеется, промолчал. Впервые такое слышу. Кто она вообще такая? И откуда меня знает?

— Э-э…

Я хотел было уже спросить, но Юигахама меня опередила.

— Правда?

— Ага, он в очень хорошей форме.

— Ты меня смущаешь… (шёпотом) А кто это?

Я хотел, чтобы последние мои слова слышала только Юигахама. Но той на мои усилия было наплевать.

— Что?! Вы же одноклассники! Даже на физкультуре вместе! И ты не знаешь?! Поверить не могу!

— Конечно, знаю, дура! Просто забыл!.. И кстати, девушки на физкультуре отдельно занимаются!

Так старался быть тактичным, а эта… Теперь весь мир в курсе, что я не знаю, как зовут эту девушку. И она, наверно, в печали…

Я глянул на Сай и увидел слёзы на её глазах… Вот дерьмо. Совсем как чихуахуа. Или манчкин, если вы кошек предпочитаете… Такая милая и такая печальная.

— Ха-ха. Значит, ты и правда не знаешь, как меня зовут… Я Сайка Тоцука. Мы в одном классе.

— Э-э, извини. Классы недавно поменялись, и мне сложно запомнить… Хе-хе.

— В прошлом году мы тоже были в одном классе… Хе-хе, это всё моя неприметность, наверно…

— Да не… А, понял! Я просто не вожусь с девчонками! Я даже не знаю, как вот эту вот зовут!

— Заткнись и вспоминай!

Юигахама треснула меня по голове. Тоцука усмехнулась.

— Похоже, вы с Юигахамой близкие друзья…

— Ч-чего?! Да ни в жизнь! Мне этого типа прибить охота! Прибить Хикки и сдохнуть самой… Вот!

— Точно!.. И это просто кошмар! Настоящий кошмар! Любовное самоубийство?! Ни за что!

— А?! Совсем дурак?! Я ничего такого не имела в виду!

— Вы и в самом деле близки…

Грустно пробормотала Тоцука и повернулась ко мне.

— И кстати, я мальчик… неужели я в самом деле так выгляжу?

— Что?

Я завис. И бросил взгляд на Юигахаму, спрашивая одними глазами, «Это ведь неправда, да?». Но та, всё ещё красная от злости, лишь уверенно кивнула.

Серьёзно? Не может быть… Это просто розыгрыш.

Тоцука увидела сомнение в моих глазах и покраснела. Опустила голову, глядя на меня исподлобья.

Её (его?) рука медленно потянулась к шортам. Пленяющее движение.

— …Могу доказать, если хочешь.

Мне что-то словно кольнуло в сердце.

На правом плече возник маленький чёртик Хачиман. «Здорово, давай, щас поглядим! Ну ты везунчик!» Ну да… Редчайшая возможность. «Стой!» А-а, вот и ангелочек Хачиман на другом плече нарисовался. «Спроси её сначала, может она и футболку снимет?» Какого чёрта… И это называется ангел?

В результате я решил прислушаться к собственному здравому смыслу.

Ну да, бывают такие женоподобные типы, что сразу пол и не определишь! Логика помогла мне успокоиться.

— Ладно… извини. Я правда не знал. Извини, если обидел.

Тоцука стряхнул слёзы, поднял голову и улыбнулся.

— Да всё нормально.

— Кстати, Тоцука… Я удивлён, что ты знаешь моё имя.

— Это… Ну, Хикигая здорово выделяется в классе.

Юигахама уставилась на меня.

— Пра-а-авда? Но он же такой невзрачный… Никогда бы такого не заметила.

— Конечно, я выделяюсь, дура! Как блистающее созвездие в ночном небе!

— И как именно?

Поинтересовалась она, не моргнув глазом.

— …Ну, когда кто-то сидит в углу класса и разговаривает сам с собой, разве он не выделяется?..

— А, вот оно как… Ум-м… Мои соболезнования…

Юигахама отвернулась. Да, именно такое отношение и привело меня в уныние…

Атмосфера снова испортилась, и Тоцука попытался поправить дело.

— Хикигая в самом деле хорош в теннисе. Ты уже играл раньше?

— В младшей школе играл в видеоигру. В настоящий — никогда.

— О, в видеоигру все играли. И я тоже, знаешь ли. Играть вдвоём та-а-ак весело, правда?

— …Я всегда играл один.

— Э?.. А. Э-э, извини.

— Ты что, психолог какой-то или что? Тебе обязательно нужно по всем моим больным местам потоптаться?

— Да ты сплошное минное поле! Куда ни ступи — больное место!

Тоцука явно веселился, глядя на нашу с Юигахамой перебранку.

И тут прозвенел звонок.

— Пора в класс.

Сказал Тоцука, разворачиваясь. Юигахама пошла вместе с ним.

Я глядел им вслед и вдруг ощутил что-то странное.

Понятно… Они в одном классе, так что идти вместе — совершенно естественно… Почему-то меня это задело.

— Хикки, а ты чего?

Юигахама озадачено развернулась ко мне. Тоцука тоже остановился и повернулся.

Они хотят, чтобы я пошёл с ними? Я хотел уже было спросить, но не стал этого делать.

И задал совсем другой вопрос.

— А как же сок, что ты должна была купить?

— А?.. А-а-а-а!!!

× × ×

Несколько дней спустя снова была физкультура.

Благодаря постоянным тренировкам я уже стал мастером игры со стенкой. И мог отбивать мяч весь урок, не сходя с одного места.

С завтрашнего урока должны начаться матчи. Иначе говоря, сегодня последний спокойный день.

Последняя свободная тренировка, которой я хотел воспользоваться по-полной. Но тут кто-то похлопал меня по плечу.

Какая-то фея, да? Со мной ведь никто не разговаривает, значит, это точно что-то сверхъестественное, верно?

Я начал поворачиваться, и тут в мою щёку уткнулся чей-то палец.

— Ха-ха, подловил.

Мне мило улыбнулся Сайка Тоцука.

Ох, что это за чувство?.. Сердце заколотилось. Будь он девушкой, я бы уже признался ей, и она бы тут же меня отшила. О, значит, я считаю, что меня бы отшили?

Ну, то есть, в обычной школьной форме Тоцука со всей очевидностью выглядел парнем. Но вот в форме физкультурной, одинаковой для парней и девушек, это уже было далеко не столь очевидно. Будь его носки чёрными и выше лодыжек, ничего бы вы не определили.

Стройная фигура, тонкие руки и ноги, белая кожа.

Ну, большой груди у него нет, это да. Но её и у Юкиноситы нет.

По спине почему-то побежали мурашки.

Я заставил себя успокоиться и поинтересовался у всё ещё улыбающегося Тоцуки…

— Чего тебе?

— А. Понимаешь, мой обычный партнёр сегодня не пришёл в школу. Так что… это, хочешь быть моим партнёром?

Вот только не надо глядеть на меня взглядом кота из Шрека. Это слишком мило получается. Так, главное — не краснеть.

— А, ладно. Я сегодня тоже свободен.

Прости стенка. Не судьба мне сегодня поработать с тобой…

Извиняясь перед стенкой, я услышал бормотание Тоцуки «Фух, наконец-то».

Чёрт, он заставляет меня нервничать. Нет, он и правда слишком уж милый.

Юигахама проболталась, что за это некоторые девчонки в школе зовут его принцем. Ну, учитывая его миловидность, ему это очень даже подходит. К тому же, имя «принц» так и подталкивает захотеть защитить его.

Под эти размышления и началась наша с Тоцукой тренировка.

Он игрок теннисной команды, так что ничего удивительного, что он хорош в теннисе.

Легко принял мой фирменный, отработанный на стенке, удар и вернул мяч точно ко мне.

Мы повторяли это снова и снова. Тоцука даже начал болтать, словно ему стало скучно.

— Как я и думал, ты хорош.

Разговор шёл неспешно, потому что мы стояли далеко друг от друга.

— У стенки я просто великолепен, так что можешь считать меня мастером тенниса.

— Это уже не теннис, а сквош…

Другие пары промахивались, били в сетку, а мы всё продолжали перекидываться мячом.

А потом Тоцука поймал отскочивший перед ним мяч рукой.

— Давай прервёмся ненадолго.

— Хорошо.

Мы уселись на скамейку. И зачем ему было садиться совсем рядом со мной? Это не слишком странно? Разве парни не должны сидеть поодаль друг от друга? Он не слишком близко? Не слишком близко?

— Слушай, я хотел тебя кое о чём спросить…

Сказал Тоцука с серьёзным выражением лица.

Понятно. Если он хочет спросить совета втайне, то потому он и сел так близко. Так ведь, да?

— Спросить?..

— Да. Это насчёт нашей теннисной команды… у нас и правда проблемы. Мало народу. А когда после следующего турнира закончат школу третьеклассники, будет ещё хуже. Новички есть, но они никогда раньше не играли… А из-за слабости команды их нечем мотивировать. Ну, то есть если не надо бороться за место в составе, то…

— Понятно.

В этом есть резон. Известная проблема слабых команд. Когда команда слаба, мало кто хочет в неё вступить. А когда не хватает игроков, нет и конкуренции.

Даже если халявишь или вообще пропускаешь тренировки, всё равно будешь играть, потому что больше некому. А пока играешь, остаёшься в команде. Не так уж мало тех, кто отнюдь не стремится выигрывать все матчи.

Такие игроки никогда ничего и не добьются. А значит, и нет надежды привлечь новых игроков. Замыкается порочный круг.

— Так что… не возражаешь вступить в нашу команду?

— …А?

С чего вдруг?..

Тоцука увидел моё замешательство. И съёжился, обняв колени и поглядывая на меня молящими глазами.

— Понимаешь, ты хорошо играешь, и будешь играть всё лучше и лучше. И сможешь, я думаю, мотивировать остальных. И… я тоже буду очень стараться вместе с тобой. Э-это… я не имею в виду ничего такого! Я-я просто хочу лучше играть в теннис!

— Тебе идёт быть слабым… Я защищу тебя.

— …Что?

— А, извини. Ошибся.

Я честно пытался быть серьёзным, но не смог удержаться. Всё-таки он слишком милый. Настолько милый, что я почти уже согласился вступить в теннисный клуб без всяких раздумий. С решительностью бросающегося в битву за последнее пирожное в кафе.

Но как бы мил он ни был, ответить на эту просьбу я не могу.

— …Извини. Не думаю, что смогу…

Я слишком хорошо себя знаю.

Не вижу смысла ходить каждый день в клуб. Равно как не вижу смысла в утренней зарядке. Это только старички в парке гимнастикой занимаются, так ведь? В конце концов «Хватит с меня» — это мой фирменный девиз.

И кончится это тем, что меня выпрут из команды. Даже моя первая подработка закончилась трёхдневным прогулом.

Если кто-то вроде меня окажется в теннисном клубе, Тоцуке точно светит депрессия.

— …Понимаю…

Тоцука выглядел расстроенным. Я попробовал подобрать нужные слова.

— Ты это… не переживай. Я попробую что-нибудь придумать.

Хотя ничего я не могу.

— Спасибо. Поговорил с тобой, и мне стало легче.

Тоцука улыбнулся. Но я понимал, что это ненадолго. И в то же время какая-то другая часть моего разума считала, что такое облегчение того стоило.

× × ×

— Невозможно.

Это первое, что мне сказала Юкиносита.

— Невозможно, хех… Но…

— Невозможно — значит невозможно.

И снова холодный отказ.

Всё началось с того, что я пересказал ей просьбу Тоцуки и спросил совета.

Я собирался повернуть разговор так, чтобы можно было уйти из клуба помощников и громко заявить о намерении вступить в теннисный клуб. А потом потихоньку там раствориться… Но всё пошло наперекосяк.

— Я понимаю, зачем Тоцука пригласил меня в теннисный клуб — если вкратце, чтобы побудить остальных больше стараться. Разве в конечном итоге не к этому ведёт приход нового человека?

— Ты в самом деле считаешь, что уживёшься с ними? Думаешь, они примут существо вроде тебя?

— Ну…

Верно… Меня не похвалили бы, если бы я просто ушёл, но увидь я, что остальные просто валяют дурака в клубе, я мог бы начать лупить их своей ракеткой.

Юкиносита то ли фыркнула, то ли вздохнула.

— Ты в самом деле не понимаешь, что значит быть в коллективе, так ведь? Ты закоренелый одиночка.

— Уж чья бы корова мычала…

Юкиносита просто проигнорировала мою реплику.

— Я допускаю, что они могут объединиться против общего врага вроде тебя… Но все эти усилия будут направлены на то, чтобы избавиться от тебя, и это никак не поможет им стать лучше. А значит, это не выход. Я — живое доказательство тому.

— Ясно… Стоп, живое доказательство?

— Да. Я вернулась из-за границы в среднюю школу, на новое место, но девочки в моём классе… Точнее, девочки во всей школе отчаянно пытались избавиться от меня. Но никто из них не попытался даже стать лучше, чтобы суметь справиться со мной. Идиотки…

Могу поклясться, что за спиной Юкиноситы полыхнуло чёрное пламя.

Блин, кажется, я только что наступил на мину…

— Э-э, наверно, в этом есть резон… Ну, то есть, когда девушка так красива, как ты, такое порой случается…

— …Д-да, пожалуй. Не будет преувеличением сказать, что я куда красивее остальных девушек. А эти остальные не настолько слабовольны, чтобы просто признать поражение, так что случившееся вполне можно назвать естественным исходом. При этом Ямашита и Шимамура тоже были довольно красивы… И весьма популярны среди мальчиков. Но это касалось только их внешности. В плане же учёбы, спорта, артистических способностей, даже этикета и силы духа они и в подмётки мне не годились. И если даже чудо не могло позволить им меня превзойти, то вполне естественно, что вместо этого они ставили мне подножки и пытались опустить до себя…

Юкиносита на мгновение запнулась, но тут же вернулась в прежний ритм, продолжая цветастое самовосхваление. Думаете, её речь текла плавно как река? Это больше смахивало на Ниагарский водопад… Высказать всё единым духом — это в самом деле впечатляет.

Или она так скрывала своё смущение? Может, у неё есть и хорошие стороны…

Юкиносита неровно дышала, наверно, из-за такой долгой речи. Лицо её слегка покраснело.

— …Можешь попытаться не говорить ничего странного? Меня просто трясёт от страха.

— Какое облегчение… Как я и думал, ты совсем не милая.

Честно говоря, Тоцука куда милее всех девчонок, которых я знаю… Что за чёрт.

Да, кстати… Мы же тут о нём вроде как говорим.

— Но в самом деле было бы неплохо помочь Тоцуке сделать его команду немного сильнее.

Юкиносита удивлённо посмотрела на меня.

— Странно… С каких это пор ты вдруг стал беспокоиться о других?

— Слушай, меня впервые попросили помочь, так что…

В конце концов, я даже немного счастлив от этого. К тому же Тоцука такой милый… Я и сам не заметил, как стал расплываться в улыбке. Юкиносита тут же вмешалась, словно стремясь стереть эту улыбку с моего лица.

— Меня раньше часто просили дать совет по любовным делам.

Она гордо выпятила грудь, но лицо мало-помалу мрачнело.

— …Хотя, как правило, когда девушка спрашивает такой совет, это просто приём, чтобы отвадить остальных.

— А? Что ты имеешь в виду?

— Если я говорю, что мне кто-то нравится, окружающие становятся осторожнее, так ведь? Это всё равно, что пометить территорию. После того, как права заявлены, нарушителей посчитают ворами и выкинут из коллектива. Даже если парень сам тебе признался. Мне в самом деле надо было это всё рассказывать?..

За спиной Юкиноситы снова полыхнуло чёрное пламя. А ведь когда она сказала про девушек и советы в любовных делах я ожидал нечто не столь неприглядное.

Вот зачем ей надо топтать чистые мальчишечьи мечты? Ей что, это в радость?

Юкиносита вдруг мрачно засмеялась, словно стараясь стереть неприятные воспоминания.

— Короче говоря, выслушивать всех подряд и пытаться всем помочь — не самое лучшее занятие. Как там говорится? «Даже львы бросают своих львят в бездонную пропасть».

— Убивать их было бы бессмысленно…

И правильно говорить «Даже гоняясь за своими львятами, лев вкладывает полную силу».

— И что ты тогда будешь делать?

— Я?

Юкиносита озадаченно поморгала и погрузилась в раздумья.

— Заставлю их бегать до смерти, махать ракеткой до смерти, а затем играть до смерти.

И всё это она заявила с лёгкой улыбкой. Просто жуть.

Вдруг с грохотом открылась дверь. Я аж подпрыгнул на стуле от неожиданности.

— Приветики!

В комнату со своим обычным дурацким приветствием влетела как всегда беззаботная Юигахама. С неизменной глупой улыбочкой на физиономии.

А вот появившийся следом за ней был далеко не так бодр.

Неуверенная походка, вцепившаяся в куртку Юигахамы рука, опущенные глаза, бледное лицо. Словно видение, готовое развеяться в следующую же секунду.

— А… Хикигая!

Увидев меня, он улыбнулся, на лицо начал возвращаться цвет. И я наконец понял, кто это. Но почему он так невесел?..

— Тоцука…

Он мелкими шажками подбежал ко мне и ухватился за рукав. Эй, эй, это уже не по правилам… Хотя, наверно, он всё же парень.

— Хикигая, почему ты здесь?

— Я, вообще-то, член этого клуба… А ты почему здесь?

— Я нашла нам нового клиента, хе-хе-хе…

Гордо заявила Юигахама, качнув своей большой грудью. Я вообще-то не тебя спрашивал. Я хочу услышать ответ из изящных губ Тоцуки…

— Слушайте. Я ведь тоже член клуба, правда? Вот я и подумала, что тоже должна что-то сделать. А Сай выглядел так, словно у него какая-то проблема, вот я его и притащила.

— Юигахама.

— Юкинон, не стоит благодарить меня. Я делаю то, что должна делать как член клуба.

— Юигахама, ты не член клуба…

— Не член?

Она не член? Какая неожиданность… Я был уверен, что она уже стала частью этого клуба.

— Да. Ты не писала заявление на вступление в клуб и тебя не привёл куратор, так что ты не член клуба.

Когда дело касается соблюдения правил, Юкиносита просто неумолима.

— Да напишу я! Хоть тысячу заявлений напишу! Только не прогоняй меня!

Она схватила листок и начала писать. «заявление о вступлении»… С заглавной буквы, тупица.

— Так, Сайка Тоцука… верно? Что ты от нас хочешь?

Юкиносита развернулась к Тоцуке. Тот задрожал, словно пронзённый насквозь её ледяным взглядом.

— Э-это… я хочу… чтобы теннисная команда… стала сильнее, да?..

Поначалу он смотрел на Юкиноситу, но потом стал постепенно поворачиваться ко мне, словно проверяя мою реакцию. Он был ниже ростом и смотрел на меня снизу вверх.

Пожалуйста, не надо на меня так глазеть… Смотри куда-нибудь в другую сторону, а то у меня сердце колотиться начинает.

Меня спасла заговорившая Юкиносита, хотя вряд ли именно этого она и хотела.

— Не знаю, сказала тебе Юигахама или нет, но клуб помощников — это не панацея от всех бед. Мы лишь помогаем справиться с проблемой. Станет твоя команда сильнее или нет, зависит только от тебя.

— Понимаю…

Тоцука сгорбился, явно расстроенный. Должно быть, Юигахама слишком много ему наобещала…

— Так, где печать, где моя печать… — Бормотала та, роясь в сумке. Почувствовала мой взгляд и подняла голову.

— А? Что такое?

— Не надо было лапшу на уши вешать… Надавала невыполнимых обещаний, а в результате чаяния этого мальчика разбиты вдребезги.

Безжалостно заявила Юкиносита. Но Юигахама лишь непонимающе качнула головой.

— Хм? Хм-м? Я просто подумала, что Юкинон и Хикки наверняка смогут что-то сделать… Что не так?

Совершенно беззаботный тон. Хотя при желании можно в её словах и подначку увидеть.

Увы, кое-кто их за подначку и принял.

— …Хмф. Раз уж ты так говоришь, Юигахама… Можно тут что-то сделать или нет, это другой вопрос, но я как подозреваю, ты хочешь меня проверить… — Хмыкнула Юкиносита.

Кажется, сработал её внутренний триггер… Она из тех, кто бросается со всей силой на любой вызов — чёрт побери, да она бросается, даже если её никто не провоцирует. Она даже на закоренелого пацифиста вроде меня наброситься может.

— Ладно, Тоцука, мы принимаем твою заявку. Всё, что от нас требуется, это помочь тебе научиться лучше играть в теннис, так?

— У-угу. Е-если я стану лучше играть, думаю, остальные тоже подтянутся.

Не в силах, наверно, больше выносить взгляд Юкиноситы, Тоцука спрятался за меня, осторожно выглядывая из-за плеча. Я увидел страх в его глазах, прямо как у трясущегося кролика… И невольно представил его в костюме девочки-зайчика.

Ясен пень, когда Снежная Королева предлагает свою помощь, тут кто хочешь напугается. Могу даже представить себе, как Юкиносита говорит «Я помогу тебе, а за это ты отдашь мне свою душу». Может, она ведьма?

Мне захотелось как-то облегчить страдания Тоцуки, и я шагнул вперёд. Когда мы стояли рядом, я чувствовал его запах. Он пах совсем как обычная старшеклассница… Чёрт, да каким дурацким шампунем он пользуется?

— Ну, раз мы решили помочь, что будем делать?

— Я уже говорила. Забыл? Записывай, если у тебя такие проблемы с памятью.

— Стоп, только не говори мне, что ты всё это сказала всерьёз…

Я вспомнил намерения Юкиноситы загонять несчастных до полусмерти и увидел, что она с улыбочкой смотрит на меня… Словно прочитала мои мысли. Блин, от такой улыбки мороз по коже…

Белая кожа Тоцуки стала ещё бледнее, он задрожал.

— Я… умру?..

— Всё в порядке. Я защищу тебя.

Сказал я, похлопав его по плечу. Тоцука покраснел и преданно посмотрел на меня.

— Хикигая… правда?

— Прости, нет… Мне просто захотелось так сказать.

Слова «Я защищу тебя» входят в первую тройку фраз, которые мечтают сказать парни. А номер один — «Иди, я с этим сам разберусь». Как бы то ни было, мне всё равно никого от Юкиноситы не защитить. Просто… если бы я ничего не сказал, он так бы и продолжал бояться.

Тоцука вздохнул и нахмурился.

— Я порой совершенно тебя не понимаю… но…

— Хм, Тоцука занимается теннисом после уроков, так? Значит, наши особые тренировки будут на большой перемене. Встретимся на корте.

Юкиносита беззастенчиво прервала Тоцуку и быстро изложила план занятий.

— Так точно!

Вскочила Юигахама, дописавшая наконец своё заявление. Тоцука кивнул. То есть… это значит…

— Я что… тоже участвую?

— Разумеется. У тебя ведь никаких планов на большую перемену нет, да?

…Это уж точно.

× × ×

Вот так и было утверждено это безжалостное расписание. Со следующего дня.

Вот только я-то здесь каким боком?

Разве этот самый клуб помощников не заповедник для слабаков, где можно спокойно подремать? Не тихая заводь, где собираются никчёмные люди?

И чем всё это тогда отличается от «юности», которую я так презираю?

Конечно, Хирацука, должно быть, рассматривает его как изолятор, место, где можно собирать и лечить больных…

…Но если нашу болезнь можно так просто вылечить, значит, вовсе мы и не больны.

Возьмём, к примеру, Юкиноситу. Понятия не имею, что у неё на уме, но она из клуба так просто не уйдёт.

Единственное, что могло бы излечить мои раны, это если бы Тоцука был девушкой. Может, эти теннисные тренировки сблизили бы нас, возникли бы чувства и всё пошло бы по-другому…

Сайка Тоцука — самый милый человек на свете из всех, кого я знаю. Он честный, и что ещё важнее, он добр ко мне. Я бы вкладывал всё своё время и силы, растя взаимное чувство, и тоже возмужал бы.

…Но Тоцука, знаете ли, парень. Бог — просто идиот.

Я мрачно размышлял о всём этом, переодеваясь в спортивную форму и направляясь к корту. Есть всё-таки крошечный шанс, что Тоцука — девушка. Ради такого шанса я готов рискнуть всем на свете!

Спортивная форма нашей школы дурацкого голубого цвета, очень кричащего. Потому никто её не любит. И все надевают её исключительно на уроки физкультуры.

Так что все были одеты в нормальные спортивные костюмы. Один я выделялся как идиот в своей форме.

Потому-то меня и поймал один надоедливый тип.

— Ха-ха-ха-Хачиман!

— Не зови меня по имени, когда ржёшь…

Разумеется, во всей школе такой мерзкий смех только у одного человека. Ёшитеро Заимокузы. Скрестив руки, он возник у меня на пути.

— Какая удача повстречать тебя здесь. Я как раз собирался отнести вам свой новый роман. Возьми и услади свой взор!

— Извини, я сейчас занят.

Я ускользнул от сунутой мне толстой пачки бумаги, но Заимокуза ухватил меня за плечо.

— …Не лги мне прямо в глаза. Какие у тебя могут быть дела?

— Я и не вру… И вообще, кто бы говорил.

Ну почему все говорят мне одно и то же? Я что, действительно выгляжу человеком, которому нечем заняться? …Ну, не то, чтобы это было неправдой…

— Хмф, Хачиман, понимаю… Ты просто желаешь казаться крутым, потому и лжёшь. А потом, чтобы ложь не разоблачили, лжёшь снова. Но это замкнутый круг, вечный порочный круг обмана. Пойми, Хачиман, это путь в никуда. И вообще, все отношения ведут в никуда. Но ещё можно вытащить себя из бездны!.. Ты однажды помог мне, и теперь я желаю возвратить долг!

Вскинув большие пальцы рук, Заимокуза произнёс фразу со второго места в списке фраз, которые мечтает однажды сказать каждый парень. Его самоуверенность всё-таки чертовски раздражает…

— У меня и правда дела…

Я буквально чувствовал, как на лбу вздуваются вены, но больше сказать ничего не успел…

— Хикигая!

Я услышал высокий голос и почувствовал, что Тоцука буквально впрыгнул в мои объятья.

— Ты вовремя. Ну что, пошли?

— У-угу…

На левом плече Тоцуки висела сумка с ракетками, а правой рукой он зачем-то взял меня за руку. Какого чёрта…

— Х-Хачиман… К-кто это?..

Заимокуза ошарашенно смотрел на нас с Тоцукой. И почему-то выражение его лица становилось всё более знакомым… Театр Кабуки, да? Я будто даже услышал фирменный звуковой эффект, когда Заимокуза замер в странной позе.

— У-ублюдок! Ты предал меня!

— Что значит «предал»…

— Заткнись! Безголовый повеса! Урод! Я жалел тебя, потому что думал, что ты одинок, но теперь вижу, что ты просто наглец!

— «Безголовый»? «Урод»? Это уж слишком…

Хотя кое-чего отрицать не могу, я и правда одинок.

Заимокуза зарычал, яростно глядя на меня…

— Никогда тебя не прощу…

— Заимокуза, успокойся. Тоцука не девушка. Он парень… наверно.

— Не-не-не пудри мне мозги! Парни такими милыми не бывают!

Заимокуза явно почувствовал неуверенность в моих словах.

— Нет, Тоцука действительно милый мальчик.

— Э-э… когда тебя зовут милым… это немного…

Тоцука покраснел и повернулся ко мне.

— М-м… Это твой друг?

— Хороший вопрос…

— Хмф. Никогда не назову кого-то вроде тебя другом.

Заимокуза был в полнейшем расстройстве. Ох, как же он меня раздражает…

Но нельзя сказать, что я его не понимаю. Когда видишь, как парень, которому ты вроде бы мог симпатизировать, вдруг оказывается человеком с другими жизненными ценностями, тут и тоска будет, и мысли о предательстве.

И что мне сказать, чтобы вернуть всё на круги своя? Не знаю, мой опыт в этой области близок к нулю.

Мне тоже было немного грустно. Я-то думал, что мы с Заимокузой когда-нибудь сможем найти взаимопонимание…

Но кажется, этого уже никогда не будет.

Навещать кого-то, поддерживать, не терять связь, симпатизировать и наконец стать ближе друг к другу… Такая «дружба» и не дружба вовсе. Если это то, что называют «юность», мне и без этого хорошо.

Торчать в этих отстойных компаниях и вроде бы весело проводить время — просто самоублажение. Самообман, короче говоря. Мерзость.

…Ну вот, сами посмотрите: ревнующий Заимокуза — это просто кошмар какой-то.

Лишний раз убедился, что моё представление о жизненных ценностях меня не подводит, и снова пообещал себе не сходить с пути одиночки.

— Пошли, Тоцука.

Я потянул его за руку. Он кивнул, но не сдвинулся с места.

— Заимокуза… да?

Заимокуза нехотя кивнул.

— Если ты друг Хикигаи, то может… мы с тобой тоже станем друзьями? Я… я был бы рад. У меня немного друзей…

Тоцука смущённо улыбнулся.

— Ху… ку-ку-ку-ку. Разумеется, мы с Хачиманом близкие друзья… Нет, товарищи… Нет, нет, нет, я господин, а он слуга… Ну, раз ты так говоришь, похоже, выбора нет. Я… ум-м-м… дарую тебе свою дружбу. Мы можем даже стать любовниками.

— Э-э… не думаю, что это хорошая идея. Давай ограничимся дружбой.

— Хм, ясно… Слушай, Хачиман. Как думаешь, я ему нравлюсь? Это значит, я становлюсь популярным? Становлюсь, да?

Заимокуза быстро наклонился ко мне, шепча прямо в ухо.

…Как я и думал, тип вроде Заимокузы не может быть моим другом.

Как может быть другом человек, который сразу отворачивается от тебя, если думает, что у тебя появилась девушка.

— …Тоцука, пошли уже… Если опоздаем, Юкиносита нас убьёт.

— Хм, печальная перспектива… Тогда побежали. Эта девушка… и правда пугает.

Заимокуза двинулся за нами с Тоцукой. Кажется, он тоже решил присоединиться к веселью… В результате мы так и потопали гуськом друг за другом, как отряд из «Dragon Quest». Ну, или… не из «Dragon Quest», а из «Momotetsu»…

× × ×

Юкиносита с Юигахамой уже ждали нас на корте. Первая по-прежнему в школьной форме, а вторая переоделась в спортивный костюм.

Похоже, они заодно и перекусить решили. Когда мы появились, они быстренько добили свои на редкость маленькие бенто.

— Ну-с, начнём.

— С-с нетерпением жду возможность позаниматься с тобой.

Тоцука отвесил Юкиносите поклон.

— Для начала надо накачать Тоцуке мышцы, а то больно они уж дряблые. Бицепсы, трицепсы, грудные мышцы, мышцы живота, а также косые, спинные и бедренные. Будем отжиматься и качать всё вместе… и не останавливаться, пока не окажетесь на краю гибели.

— Ничего себе, Юкинон такая умная… ой, на краю гибели?

— Да. Чем больше вы натрудите мышцы, тем интенсивнее они будут восстанавливаться, и с каждым разом мускульные волокна будут становиться всё сильнее и сильнее. Это то, что называют «суперкомпенсация». Иначе говоря, если будете работать до смерти, сможете накачаться очень быстро.

— Чёрт побери, мы же не саяны…

— Ну, сразу так нарастить мускулы, пожалуй, не получится, но это ещё улучшает базовый метаболизм.

— Базовый метаболизм?

Я почти наяву увидел вопросительный знак над головой Юигахамы. Она правда не знает, что это такое? Юкиносита, похоже, была немного ошарашена. Но всё же решила, что лучше не ругаться, а просто вкратце кое-что объяснить.

— Тело становится лучше приспособлено к нагрузкам. Когда метаболизм улучшается, легче использовать калории. Попросту говоря, повышается эффективность использования энергии.

Юигахама кивнула. Вдруг её глаза вспыхнули.

— Легче использовать калории… это что, вес сбросить можно?

— …Думаю, да. Даже когда тело просто переваривает пищу, оно будет эффективнее использовать калории. Так что можно будет похудеть, даже просто живя обычной жизнью.

Глаза Юигахамы разгорелись ещё ярче. Казалось, она теперь мотивирована даже больше, чем Тоцука. Видя такую Юигахаму, тот крепко сжал кулаки, не желая отставать.

— Н-ну, попробуем.

— Я-я тоже буду заниматься!

Оба улеглись рядом и начали отжиматься.

— Кх… кх… фу-у… ха-а…

— О-о… кх… хах… кх…

Они тяжело, болезненно дышали. Лица были искажены, покрыты потом. Щёки покраснели. Наверно Тоцуке с его тонкими руками было особенно тяжело, он бросил на меня молящий взгляд. Когда он смотрит на меня из такой позиции… даже не знаю… чувствую себя как-то странно.

Пока Юигахама отжималась, у неё из-под воротника куртки мелькала блестящая полоска кожи. Нехорошо. Нельзя неприкрыто пялиться.

Мой пульс начал учащаться, грозя перейти в аритмию.

— Хачиман… что такое? Я почему-то совершенно спокоен.

— Какое совпадение. Я тоже.

Мы обменялись взглядами, и вдруг сзади раздался холодный голос, словно окативший нас ледяной водой.

— …Как насчёт и вам поупражняться, чтобы выкинуть грязные мысли из головы?

Я оглянулся, и увидел, что Юкиносита презрительно смотрит на меня. Грязные мысли… где она их нашла?..

— Главное правило воина — никогда не отставать на тренировках. Пожалуй, я тоже позанимаюсь!

— У-угу. Лучше не терять форму. А то диабет, подагра, цирроз или что ещё!

Мы рухнули на землю и начали отжиматься. Юкиносита обошла нас и встала передо мной.

— Знаешь, ты словно мне кланяешься.

Она фыркнула.

Что ты сказала, зараза? Даже в таком пацифисте, как я, от таких слов что-то просыпается. Хе… а что именно? Скорее всего, любовь к отжиманиям…

…И чем только мы здесь занимаемся?

Вы слышали фразу «Из многих пылинок складывается гора»? Или «Одна голова хорошо, а две лучше»? Иначе говоря, собираясь вместе, люди становятся сильнее и умнее.

А вот мы, компания неудачников, собрались вместе, чтобы дурью маяться.

В итоге мы так всю перемену и отжимались. А потом я всю ночь корчился на кровати от боли в мышцах.

 

Глава 7. Порой боги романтической комедии проявляют доброту

День шёл за днём, и мы вскоре перешли ко второй фазе тренировок.

Круто звучит, да? На самом деле мы покончили с базовыми тренировками и перешли к собственно теннису.

Я говорю «мы», но имею в виду Тоцуку. Именно он отрабатывал удары у стены под руководством безжалостного тренера Юкиноситы.

Ну а у нас, не входящих в теннисную команду, просто было свободное время.

Юкиносита сидела в тенёчке под ближайшим деревом и читала книжки. Иногда вспоминала о Тоцуке, проверяла, как он там, и отдавала новые распоряжения.

Юигахама поначалу тренировалась вместе с Тоцукой, но ей это быстро наскучило. И теперь она дремала рядом с Юкиноситой. Она чем-то смахивала на собачку, которую вывели на прогулку в парк, а та устала и плюхнулась в первую попавшуюся лужу.

Заимокуза же, разумеется, в своём фирменном стиле отрабатывал секретные магические приёмы. Чёрт, да хватит уже желудями кидаться. И кончай разрывать корт ракеткой.

Короче, натуральное скопище бездельников.

А что я делал, спрашиваете?

Я просто сидел в углу корта, наблюдая за муравьями. Это было очень весело.

Нет, без шуток, это и правда интересно.

Не знаю уж, что они там себе думают, снуя туда-сюда без устали, но они всю свою жизнь так вот суетятся. Будто я сижу в офисе в таком-то токийском небоскрёбе и смотрю вниз на улицу.

Суета этих созданий почему-то смахивала на суету служащих в своих одинаковых чёрных костюмах.

Стану ли я одной из этих чёрных точек, когда кто-то другой будет смотреть с небоскрёба? Что я об этом думаю?

Не то, чтобы мне не нравилась идея стать служащим. Это второй номер в списке предпочитаемых профессий, сразу за домохозяйкой. А третий — «пожарная машина». Что за чёрт, я что, хочу стать машиной?..

Разумеется, я прекрасно осознаю и негативные стороны работы служащего. Я всегда пугался, когда папа приходил домой с совершенно измученным видом. Замечательное зрелище, как он каждый день идёт на работу, даже когда ему нехорошо.

Я вдруг представил себе, что один из этих муравьёв — мой отец. И начал мысленно подбадривать его.

Давай, папа. Не сдавайся, папа. Не облысей, папа.

Мечтая о своём будущем, я начал беспокоиться за будущее моей шевелюры.

Наверно, мои молитвы дошли до адресата. Муравей побежал обратно к муравейнику. Наверняка его там ждёт тепло родного дома.

Отлично.

Я даже прослезился и всхлипнул.

И тут…

Фьють!

— Папа-а-а-а-а-а!!!

Просвистевший мяч походя стёр муравья с лица земли, улетая в дальний угол корта.

Я в бешенстве посмотрел туда, откуда он прилетел.

— Поднять облако пыли, вводя в заблуждение противника, и нанести неожиданный удар… кажется, мой магический приём стал совершеннее, правда? Магия земли даёт прекрасный результат! Удар Песчаной Бури!

Так это ты, Заимокуза… Что ты сотворил с моим отцом (в муравьиной версии)?.. Ну и ладно. В конце концов, это был всего лишь муравей. Я сложил перед собой ладони и вознёс краткую молитву.

Сам Заимокуза, кажется, был сильно впечатлён успехом своего нового приёма. Он помахал ракеткой, водрузил её на плечо и замер в гордой позе. Словно только что набрал несколько очков опыта.

Ну и фиг с ними. И с Заимокузой, и с муравьём.

…Может, мне удастся убить время, наблюдая за милашкой Тоцукой.

Я поглядел в ту сторону и обнаружил, что Юигахама уже проснулась. И теперь Юкиносита погнала её притащить корзинку с мячами.

Юигахама должна была кидать мячи Тоцуке, а Тоцука — стараться их отбить.

— Юигахама, старайся кидать так, чтобы сложнее было отбить. Вон туда, например, и туда. Иначе тренировка будет бесполезна.

Юкиносита была собранна и спокойна. А Тоцука тяжело дышал, гоняясь за мячами то к сетке, то к задней линии.

Да, она была серьёзна. Безумно серьёзна.

…Нет, она всерьёз взялась за тренировки. Чёрт, не надо на меня смотреть… Страшно же. Ты что, мысли мои читаешь?..

Мячи от Юигахамы летели в совершенно непредсказуемых направлениях. Тоцука отчаянно гонялся за ними, но где-то на втором десятке рухнул на землю.

— Ой, Сай, ты как там?

Юигахама побежала к сетке. Тоцука потёр ободранные колени и улыбнулся сквозь слёзы, стараясь показать, что с ним всё в порядке. Отважный малый.

— Нормально всё, давай дальше.

Юкиносита нахмурилась.

— Ты… в самом деле хочешь продолжить?

— Да… Вы так помогаете мне, я должен стараться изо всех сил.

— …Понятно. Ладно, Юигахама, оставляю всё на тебя.

Она развернулась и быстро двинулась к школьному зданию. Тоцука обеспокоенно посмотрел ей вслед.

— Я что… её разозлил?

— Да нет, она всегда такая. Судя по тому, что она не назвала тебя идиотом или бездарем, она сегодня в отличном настроении.

— А разве она не только Хикки так говорит?

Нет, Юигахама, она и в твой адрес постоянно так выражается… просто ты этого не замечаешь.

— А может… я просто её разочаровал?.. Я так и не стал играть лучше, и отжимаюсь только пять раз…

Тоцука понурился. Ну, не сказал бы, что это не в её духе…

Но…

— Не думаю. Юкинон никогда не бросает тех, кто пришёл к ней за помощью.

Заявила Юигахама, крутя в руке мяч.

— Пожалуй. Она даже Юигахаме с готовкой помочь пыталась. Учитывая, что ты, Тоцука, небезнадёжен, не думаю, что Юкиносита тебя бросит.

— Что ты имеешь в виду?!

Юигахама швырнула в меня мячом. Тот с сочным звуком врезался мне прямо в голову. Чёрт побери, да она просто мастер. Не удивлюсь, если её возьмут в команду.

Я подобрал мяч и бросил его обратно Юигахаме.

— Наверно, она скоро вернётся. Продолжим?

— …Ага!

Бодро ответил Тоцука и побежал к задней линии.

Какое-то время не было ни слёз, ни жалоб.

Тоцука старался изо всех сил.

— Фух, устала… Хикки, подмени меня.

На самом деле первой скисла Юигахама…

Ну, честно говоря, всё равно делать больше нечего.

Разве что за муравьями наблюдать можно было. Но Заимокуза их прикончил.

— Ладно, давай.

— Вау… Кстати, это уже после пяти бросков надоедает, так что будь внимательнее.

Пяти бросков?! Что-то слишком быстро. У неё так плохо с выносливостью?

Я двинулся к Юигахаме и увидел, что она вдруг помрачнела.

— Ой, здесь кто-то в теннис играет! В теннис!

Развернувшись на этот весёлый голос, я увидел, что к нам направляется большая группа учеников с Хаямой и Миурой во главе. Похоже, они прошли мимо Заимокузы и заметили нас с Юигахамой.

— А… Это Юи…

Негромко сказала девушка рядом с Миурой.

Та мельком глянула на нас с Юигахамой и развернулась к Тоцуке. Заимокузу она даже взгляда не удостоила.

— Привет, Тоцука. Можно, мы тоже здесь поиграем?

— Миура… Я не играю… Я тренируюсь…

— А? Что? Ничего не слышу.

Тоцука говорил очень тихо, так что Миура, похоже, его не услышала. И заткнулся, услышав её реплику. Честно говоря, если бы меня спросили в таком тоне, я бы тоже заткнулся. Она и правда пугает.

Наконец Тоцука собрал всё мужество в кулак и попытался заговорить снова…

— Я-я тренируюсь…

Но Её Высочеству было наплевать.

— Хм-м, знаешь ли, эти типы здесь не из теннисного клуба. Так что не похоже, что этот корт зарезервирован за вашей командой, так?

— Н-ну да… но…

— Значит, мы тоже можем здесь поиграть? Почему бы и нет?

— …Но…

Тоцука умоляюще посмотрел на меня. Что, я?

Пожалуй, больше некому. Юкиноситы нет, Юигахама мрачно отвернулась, Заимокуза вообще никого не волнует… да, больше некому.

— Прошу прощения, но разрешение на этот корт дано только Тоцуке. Мы не можем никого сюда допустить.

— А? Но я же говорю, вы не из теннисного клуба и вы здесь.

— Ну, мы просто помогаем ему тренироваться. Аутсорсинг, понимаешь ли.

— А? Что ты несёшь? Фигня какая-то.

Чёрт, она просто не слушает, что ей говорят. Вот почему я ненавижу таких стерв. Как приматы могут не понимать человеческую речь? Да её даже собаки понимают.

— Давайте не будем ссориться.

Вмешался Хаяма.

— Это же веселее, когда все вместе играют. Почему бы нам не присоединиться?

Его слова стали последней каплей. Миура вскинула ружьё, а Хаяма спустил курок.

Что ж, получите выстрел в ответ.

— «Все» — это кто?..  Это когда ты канючишь у родителей «Купи, ну купи, всем уже купили»?… Кто такие эти «все»?.. У меня, к примеру, друзей нет, и я никогда так не говорил…

Двойной смысл, «выстрел» и «мрак»! Замечательная комбинация!

Даже Хаяму проняло.

— Э-э… Я ничего такого не имел в виду. Ум-м… извини. Если у тебя проблемы, я всегда готов помочь.

Он тут же начал меня утешать.

Хаяма хороший парень. Я чуть не прослезился.

Но…

Если бы мне могло помочь такое дешёвое сочувствие, я бы никогда не стал на этот путь. Если бы несколько слов могли решить мои проблемы, у меня изначально не было бы этих проблем.

— …Хаяма, спасибо за предложение. Я знаю, ты хороший парень. Лидер футбольной команды. К тому же красавчик, разве нет? Уверен, ты очень популярен у девушек!

— Ч-чего это ты вдруг?..

Его явно потрясла моя неожиданная лесть. Давай, давай, зазнавайся.

Хаяма, держу пари, ты не в курсе.

Зачем, думаешь, кого-то так превозносят? Да затем, что чем выше ты задерёшь нос, тем легче поставить тебе подножку!

Это называют «убийство похвалой».

— У тебя есть всё, что только можно пожелать. А у нас нет ничего кроме этого корта. А ты теперь и его хочешь отобрать? Тебе самому-то не стыдно?

— Точно! Мистер Хаяма! Ваше поведение недостойнее некуда! Грядёт возмездие!

Как всегда вычурно вмешался Заимокуза.

— Когда вы вместе, всё становится вдвойне печальнее…

Пробормотала Юигахама. Хаяма поскрёб в затылке и вздохнул.

— Хм, это…

На моё лицо невольно наползла злая улыбка. Да. Хаяма не из тех, кто любит доставлять неприятности кому-либо. А сейчас в эти «кому-либо» входят он, я и Заимокуза. У него нет иного выбора, кроме как уступить большинству.

— Слушай, Хаято…

Прозвучал ленивый голос.

— Ну сколько можно стоять? Я хочу играть в теннис.

Прорезалась эта кучерявая дура. У неё что, совсем мозгов нет? Слушай, о чём люди говорят, тупица. Ты небось из тех, кто путает педали тормоза и газа?

Вот именно. Миура вместо тормоза нажала на газ.

Её вмешательство дало Хаяме немного дополнительного времени на раздумья. И этого оказалось достаточно, чтобы мозги включились.

— Хм, ладно, давайте сделаем так. Кто не входит в теннисный клуб, сыграют матч между собой. Кто победит, будет и дальше пользоваться этим кортом на большой перемене. И разумеется, будет помогать Тоцуке тренироваться. Тренироваться лучше ведь с тем, кто лучше играет, верно? И всем будет хорошо.

…Откуда у него такая безупречная логика? Он что, гений?

— Матч?.. Хм, звучит неплохо.

Миура продемонстрировала усмешку Королевы Огня.

А все вокруг с восторгом поддержали Хаяму.

Вот так, подгоняемые жаром грядущей битвы, подчиняясь хаосу и безумству, мы вынуждены были перейти к третьей фазе тренировок.

Круто звучит, да? На самом деле мы будем разыгрывать в матче этот самый корт.

И как всё так повернулось?..

× × ×

Я пытался иронизировать, говоря «хаос» и «безумство», но в итоге именно так оно и вышло.

Вокруг корта сгрудилась целая толпа.

Сотни две человек, если навскидку. Вся компания Хаямы, разумеется, и множество других, невесть откуда прослышавших о том, что тут происходит.

И большинство из них — друзья и фаны Хаямы. Большинство одиннадцатиклассники, но есть и несколько десятиклассников, и даже вроде я несколько двенадцатиклассников видел.

Кто же он, в самом-то деле? Он же популярнее тех политиков.

— ХА-Я-ТО, ДА-ВАЙ! ХА-Я-ТО, ДА-ВАЙ!

Орали зрители, потом начали устраивать волну. Словно я вдруг оказался на концерте какого-то популярного певца. Хотя вряд ли все они такие уж фаны Хаямы, просто они пришли, потому что тут что-то необычное происходит… Правда ведь? Хотелось бы верить.

Как бы то ни было, от такого сборища у меня мурашки по спине. Словно это какой-то религиозный культ. Церковь юности — жуткая штука.

Хаято Хаяма покинул этот бурлящий котёл хаоса и уверенно пошёл на корт. И никакого волнения от такой огромной аудитории. Наверно, он к такому уже привык. К нему не только одноклассники липнут, но и парни с девицами из других классов.

Мы были полностью подавлены. Судорожно переглядывались друг с другом, потом я просто закрыл глаза, ощущая дурноту от этого раздирающего уши рёва.

Хаяма уже взял ракетку и вышел на корт. С интересом глядя на нас, кто же первым шагнёт вперёд.

— Хикки, что будем делать? — Обеспокоенно спросила Юигахама.

— Что делать, хех…

Я мельком глянул на Тоцуку. Тот выглядел как перепуганный заяц, которого притащили в чужой лес.

Даже когда он со мной говорил, он смущался и подворачивал ноги внутрь. Чёрт побери, это просто безумно мило.

И я не один так думаю. Девчонки, увидев его таким, визжали «Сай!!! Принц!!!».

А он, услышав это, каждый раз вздрагивал. Но это только добавляло энтузиазма его фанам. Я и сам с трудом сдерживался.

— Думаю, Тоцука не может принимать участие в матче…

Хаяма напомнил, что это будет матч между теми, кто не входит в теннисный клуб. Иными словами, матч за корт и самого Тоцуку.

— …Заимокуза, ты играешь в теннис?

— Положись на меня. Я прочёл все тома и даже посмотрел мюзикл. Так что я настоящий эксперт, когда дело касается tennis.

— Глупо было спрашивать. И раз уж называешь теннис по-английски, говори «musical», а не мюзикл.

— Ну, значит, придётся тебе… и как ты говоришь будет «мюзикл»?

— Да, наверно, придётся…

— Как думаешь, у тебя хороший шанс на победу?.. Серьёзно, как будет «мюзикл»?

— Нет никаких шансов… и заткнись. Если не можешь этого понять, смени своего персонажа. Он всё равно у тебя уже ни к чёрту не годится.

— П-понимаю… Хачиман, ты очень умный, да?

Заимокуза был впечатлён. Его проблема оказалась решена. А вот моя — нет. Ох… что же делать-то?

Я скрестил руки и вдруг услышал раздражённый голос…

— Эй, нельзя ли побыстрее?

Бог мой, опять эта стерва. Я поднял голову и увидел Миуру с ракеткой в руках. Но удивился не только я, Хаяма словно прочитал мои мысли.

— Что? Ты тоже будешь играть?

— А? Ну разумеется. Это же я хотела играть в теннис, забыл уже?

— Я знаю, но… от другой команды наверняка выйдет парень. Ну, знаешь, этот… Хикитани, да? Да, он. Если ты выйдешь против него, это будет не слишком честно.

Это кто здесь Хикитани? Никакой Хикитани играть не будет. Играть будет Хикигая… наверно.

Миура задумалась, играя прядкой своих длинных волос.

— А давайте сыграем смешанными парами! Ой, какая я умная! Найдётся здесь девушка, которая хочет сыграть с Хикитани? Ха-ха-ха, вот веселье-то!

Миура засмеялась пронзительным, вульгарным смехом. Зрители её поддержали. Я и сам не мог не засмеяться.

Хи-хи-хи-хи-хи… ох, больно признавать, но это и в самом деле был эффективный приём. Меня словно стала затягивать бездонная трясина.

— Хачиман, дело плохо. У тебя нет ни одной подружки. И вряд ли кто из девушек согласится играть с таким отщепенцем, даже если попросишь. Что делать будешь?

Заткнись, Заимокуза. Хотя он совершенно прав, тут не поспоришь.

Дело дошло до момента, когда остаётся разве что сказать «Ха-ха-ха, прошу прощения. Давайте забудем обо всём». Я посмотрел на Заимокузу в поисках поддержки, но он неловко отвёл взгляд и начал что-то насвистывать.

Я вздохнул. Юигахама и Тоцука тоже вздохнули, как по команде.

— …

— Прости, Хикигая. Будь я девушкой, я был бы рад сыграть с тобой, но…

И в самом деле, ну почему Тоцука не девушка? Он такой милый…

— …Об этом не волнуйся.

Я похлопал его по голове, стараясь не показать свою тревогу.

— И вообще… не переживай. Если ты часть чего-то, ты должен защищать это место.

Плечи Юигахамы вздрогнули. Она прикусила губу и бросила на меня виноватый взгляд.

У неё есть своё место в классе. В отличие от меня, она умеет поддерживать отношения с другими. И очень хочет по-прежнему ладить с Миурой и остальными.

Я одиночка, но это не значит, что я завидую тем, кто заботится о себе. Я вовсе не желаю им всех бед… Нет, правда. Я не вру.

Мы не круг друзей, и никого из них я другом не назову. Мы просто компания случайных людей собравшихся здесь (или приведённых сюда) по какой-то причине.

Всё, чего я хотел — это доказать. Доказать, что одиночки не нуждаются в жалости, что они не хуже всех прочих.

Я прекрасно знаю, что думать так — это уход в себя. Но когда я был один, я был совершенно ушедшим в себя человеком. Чёрт побери, да когда я был один, я мог телепортироваться и выдыхать огонь.

Но я не отвергну ни прошлого себя, ни себя нынешнего. Я никогда не поверю, что пребывать в одиночестве — это грех или нечто постыдное.

А значит, я должен бороться ради моего личного чувства справедливости.

Я пошёл на корт. Один.

— …ю.

И услышал тихий, очень тихий, практически теряющийся в гомоне толпы вздох за спиной.

— А?

— Я сыграю, говорю!

Негромко прорычала покрасневшая до ушей Юигахама.

— Юигахама? Дура. Совсем дура? Брось.

— Почему это я дура?!

— Зачем это тебе? Ты дура? Или запала на меня?

— Ч-чего? Ч-что ты сказал? Ты дурак? ТЫ ИДИО-О-О-ОТ!!!

Ещё сильнее покрасневшая Юигахама снова и снова обзывала меня идиотом, сверкая совершенно бешеными глазами. Выхватила у меня ракетку и замахнулась.

— И-и-и-и-извини! Прости меня!

Я тут же начал извиняться, уворачиваясь от её взмахов. Слышать свист проносящейся в миллиметре от уха ракетки — это, знаете ли, в самом деле очень страшно. Но я всё равно бросил на Юигахаму вопросительный взгляд, и она смущённо потупилась.

— …Ну, это, как бы выразиться… Я же тоже в клубе помощников… и нет тут ничего странного… Я тоже его часть.

— Погоди, успокойся. Подумай как следует. Ты же часть не только его, верно? Вон, смотри, девчонки из вашей компании уже пялятся на тебя.

— Что, серьёзно?

Юигахама застыла и посмотрела в сторону компании Хаямы. Я почти что наяву слышал скрип, с которым поворачивалась её голова. Даже захотелось посоветовать ей добавить масла в шарниры.

Девушки из окружения Хаямы с Миурой во главе смотрели на нас. Разумеется, смотрели, учитывая, как громко орала Юигахама.

Огромные, подведённые тушью и карандашом глаза Миуры горели враждебностью. Длинные спирали светлых волос раздражённо покачивались из стороны в сторону. Мадам Баттерфляй, да?

— Юи, выйдя по ту сторону, ты пойдёшь против нас. Ты уверена?

Миура по-королевски скрестила руки на груди, притопывая. Поза «королева в гневе». Под таким давлением Юигахама медленно опустила взгляд и вцепилась в края юбки. Но пальцы всё равно дрожали.

Любопытные зрители начали перешёптываться. Это уже смахивало на публичную казнь.

Но Юигахама подняла голову и твёрдо посмотрела на Миуру.

— …Это… не то, чего мне хотелось бы. Но клуб… клуб для меня тоже важен! Я должна так поступить.

— Хм-м… Понятно. Что ж, постарайся не опозориться.

Коротко ответила та. Но я увидел, как на её лицо выползает улыбка. Улыбка, полная адского пламени.

— Тогда переоденемся. Я одолжу форму у женского теннисного клуба, пошли.

Миура махнула головой в сторону упомянутого клуба, комнаты рядом с кортами. Она, наверно, старалась продемонстрировать вежливость, но для меня это прозвучало как «Я тебя там задушу». Юигахама с застывшим лицом двинулась за ней. Все с сочувствием посмотрели им вслед.

Это… ну… ты была хорошим человеком…

— Слушай, Хикитани.

Подал голос Хаяма. Должно быть, он мастер общения, раз уж заговорил со мной. Хоть фамилию и переврал.

— Что?

— Я не знаю здешних правил тенниса. Особенно для пар. Не возражаешь, если мы договоримся, как будем играть?

— Ну, это же теннис для начинающих. Будем просто перекидываться мячом и считать очки. Пойдёт? Примерно как в волейболе.

— А, это несложно. Я не возражаю.

Хаяма широко улыбнулся мне. Я недовольно скривился в ответ.

Вернулись переодевшиеся девушки. Красная Юигахама всё пыталась одёрнуть юбку.

— Эта форма немного… Она не слишком короткая?

— Но ты же всё время короткие юбки носишь.

— А?! Что это значит?! Т-ты подглядываешь! Развратник! Извращенец! Маньяк!

Юигахама яростно зыркнула на меня и вскинула ракетку.

— Да не подглядываю я! Я вообще на тебя не смотрю! Можешь не волноваться! Только драться не надо!

— Почему-то… это тоже неприятно…

Пробормотала она, опуская ракетку.

Заимокуза демонстративно прокашлялся, привлекая внимание.

— Хм. Хачиман. Как насчёт стратегии?

— Ну, лучше всего будет играть на девушку, так ведь?

Эта девушка туповата, так что разобраться с ней будет несложно, правда? Наверняка она будет дырой в защите. И это куда эффективнее, чем пытаться пробить Хаяму.

Но Юигахама в панике запротестовала.

— А? Хикки, ты что, не знаешь? Юмико в средней школе входила в теннисную команду. И играла на кубок префектуры.

Я бросил взгляд на Мадам Баттерфляй, то бишь Юмико. Точно, стойка правильная, движения лёгкие и уверенные. Заимокуза тоже посмотрел в ту сторону и неуверенно пробормотал…

— Выходит, кудряшки у неё не для показухи…

— Это называется «локоны»…

Ну и наплевать.

× × ×

Матч начался, полетела пыль из-под ног.

Поначалу зрители взревели и завизжали, но быстро притихли, провожая мяч глазами. И разражаясь радостными криками или вздохами только по окончании розыгрыша очка. Прямо как на настоящем матче, что показывают по телевизору.

С каждым ударом, с каждым длинным розыгрышем очка во мне росло беспокойство.

В конце концов сложившееся поначалу хрупкое равновесие было нарушено подачей девицы с закрученными локонами.

Бам! Ракетка врезала по мячу. В следующее мгновение тот пулей просвистел мимо меня и скрылся позади.

Это что такое было?.. Я зевнул или у неё мяч тоже такой закрученный?

Выходит, Мадам Баттерфляй в самом деле классный игрок.

— Она невероятно хороша…

Невольно пробормотал я.

— Я же тебе говорила.

В голосе Юигахамы звучала странная гордость. Она вообще на чьей стороне?

— Что-то ты давно уже до мяча не дотрагивалась.

— Ну, это, на самом деле… Я не слишком хорошо играю.

Юигахама нервно хихикнула.

— …Ты… Ты не умеешь играть и вышла на корт?

— Гх… Наверно, это была ошибка!

Иными словами, ты дура… Ты слишком хороший человек. Не умеешь играть в теннис, но всё же вышла на корт перед всей этой толпой ради Тоцуки… Не так-то просто так поступить. Было бы куда лучше, конечно, если бы ты и играть так же хорошо умела, но жизнь — это не сказка.

Я сражался изо всех сил, пуская в ход убойные подачи и лазерно-точные удары, отработанные на стенке, но разница в счёте всё росла и росла.

Потому что наши соперники сосредоточились на Юигахаме.

Должно быть они были удивлены тем, как хорошо я держусь, и сменили цель… Или просто как обычно не замечали моего существования.

— Юигахама, иди к сетке. А я буду играть сзади.

— Хорошо.

Мы заняли новые позиции.

Последовала мощная подача Хаямы. Мяч с ювелирной точностью лёг в самый угол, уходя в сторону. Я прыгнул туда, стараясь дотянуться, и изо всех сил отправил его обратно.

Но Мадам Баттерфляй явно была к этому готова. И отправила его в другой угол корта. Я даже не стал ждать удара, сразу рванувшись туда, куда по логике должен был отправиться мяч.

Ноги послушались приказа. Я успел добежать и на отскоке врезал по мячу, направляя его в угол корта.

Но Хаяма словно читал мои мысли. Он легко принял мяч и бросил укороченную свечку точно посередине между мной и Юигахамой.

Потеряв равновесие, я никак не успевал к этому мячу. Умоляюще посмотрел на Юигахаму, и она побежала, отправляя мяч обратно… Но тот высоко взмыл в воздух, опускаясь именно там, где стояла Мадам Баттерфляй.

Последовал сочный удар наотмашь, сопровождаемый садистской ухмылкой на лице. Мяч скользнул по щеке Юигахамы, улетая в дальний угол площадки.

— Ты как?

Не обращая внимания на мяч, спросил я у шлёпнувшейся на задницу Юигахамы.

— …Это было очень страшно…

Кажется, Мадам Баттерфляй даже забеспокоилась на мгновение, услышав плачущий голос бедняги.

— Юмико, ты ужасна.

— Что? Нет, нет! Для матча это нормально! Нет тут ничего ужасного!

— А-а, значит, ты просто садистка.

Хаяма и Мадам Баттерфляй перешучивались, улыбаясь. Зрители тоже начали хихикать.

— …Хикки, давай выиграем.

Юигахама поднялась и подобрала ракетку. — О-ой! — Я услышал тихий вскрик.

— Эй, что с тобой?

— Извини… Кажется, я потянула ногу.

Юигахама смущённо хихикнула. На глаза её навернулись слёзы.

— Если мы проиграем… у Сая будут проблемы… Ох, как плохо, совсем плохо… Если не выйдет, извинениями дело не поправишь… О-ох!

Она расстроенно прикусила губу.

— Ничего, что-нибудь придумаем. Если что, Заимокузу в платье нарядим.

— Да его в первую же секунду раскусят!

— Пожалуй… Тогда вот как… Просто стой на месте и не двигайся. А об остальном я позабочусь.

— …Как?

— Есть в теннисе запретный приём, известный с незапамятных времён. Называется «ракетка превращается в ракету».

— Это же нарушение правил!

— …Тогда, в крайнем случае, я стану серьёзен. А когда я очень серьёзен, я просто мастер просить пощады и целовать ботинки.

— Какая-то неправильная у тебя серьёзность…

Юигахама удивлённо вздохнула и улыбнулась. Её глаза покраснели от слёз. То ли нога так болела, то ли она до слёз смеялась. Эти красные глаза повернулись ко мне.

— Ох, Хикки просто дурак… И личность порочная, а особенно плох, когда дело доходит до сдачи. Не сдаётся даже тогда, когда… Выскочил как полный идиот и отвратительно заорал… Я всё помню.

— Что это ты бормо…

— Наверно, мне всё это просто надоело…

Раздражённо прервала она меня, развернулась и побрела прочь с корта, разгоняя зрителей.

— …О чём она тут болтала?..

Я смотрел ей вслед, оставшись на площадке в одиночестве. И услышал раздражённый голос.

— Что там у вас? Поссорился с подружкой? Она тебя бросила?

— Не смеши меня… Я никогда ни с кем не ссорился. У меня просто нет друзей, с которыми можно было бы поссориться.

— Э-э…

Хаяма с Мадам Баттерфляй выглядели озадаченными.

Хм? Вообще-то, это была шутка…

А, понятно. Такой самоуничижительный юмор срабатывает только с тем, кто достаточно тебе близок…

Только Заимокуза пытался сдержать смех. Я щёлкнул языком, разворачиваясь к нему, и увидел, как он исчезает в толпе, сделав вид, что его кто-то позвал.

…Сбежал, зараза?.. Ну, в такой ситуации я бы тоже сделал вид, что я здесь не причём, и смылся бы. Тоцука расстроенно смотрел на меня.

Что ж… Время просить пощады? Сейчас я покажу, каким могу быть, когда серьёзен.

Надо отбросить гордость и подлизаться изо всех сил… Я горжусь тем, насколько хорошо я это умею.

Наверно, я здесь единственный, кому так жутко хочется избавиться от этой удушающей атмосферы… Зрители вдруг зашумели.

А затем толпа начала расступаться.

— Что тут за гам такой?

Это была Юкиносита. В теннисной форме. Очень недовольная. И с аптечкой в руке.

— Откуда ты взялась?.. И почему в таком виде?

— Сама толком не понимаю… Появилась Юигахама и попросила надеть это.

Сказала она разворачиваясь к показавшейся позади неё Юигахаме в школьной форме Юкиноситы. Выходит, они поменялись одеждой. Где это они переодевались? Где-то снаружи? Хм-м-м-м…

— Проиграть было бы очень неприятно, так что за нас сыграет Юкинон.

— С чего мне это делать?..

— Ну, в конце концов, Юкинон — самый надёжный друг в мире!

Юкиносита аж подпрыгнула.

— Д-друг?

— Ага, друг.

Юигахама ни на мгновение не задумалась, отвечая. Погоди-ка, это было просто немного…

— Ты в самом деле просишь своих друзей о таких неприятных вещах? Сдаётся мне, ты просто её используешь…

— А? Только друзей о таком и можно просить. Не просить же о чём-то важном того, кто тебе безразличен?

Она ответила мне так, как будто речь идёт о чём-то абсолютно очевидном.

А, вот значит как…

В прошлом на меня, бывало, навешивали чужие дела вроде уборки класса, говоря «Разве мы не друзья?», так что я в самом деле не знаком с точкой зрения Юигахамы. Выходит, те ребята в самом деле были моими друзьями… Вроде бы.

Кажется, Юкиносита тоже так думала. Она приложила палец к губам, погрузившись в раздумья.

Её подозрения вполне естественны. Я тоже не слишком-то верю окружающим.

Но Юи Юигахама — это случай особый. В конце концов, она просто дура.

— Знаешь, она, думаю, не врёт. Для этого она слишком глупа.

Сказал я Юкиносите. Та расслабилась и пригладила волосы. Ни лице появилась её обычная улыбочка.

— Будь любезен не считать меня столь легкомысленной… Может ты и не знаешь, но я людей насквозь вижу. Тот, кто хорошо относится к таким, как я и Хикигая, просто не может быть плохим человеком.

— Какая мрачная логика…

— Но это правда.

Ясен пень.

— Я хорошо играю в теннис, но… Можешь чуток подождать?

Юкиносита направилась к Тоцуке.

— Сам свои царапины обработать сумеешь?

— Э, ну, это…

Тот, немного смущённый, взял протянутую ему аптечку.

— Юкинон, так вот почему ты ушла… Ты в самом деле добрая.

— Вот как? А кое-кто за спиной зовёт меня Снежной Королевой…

— Откуда ты… А! Ты что, читала мой «Список тех, кого я никогда не прощу»?!

Вот дерьмо. Я же её там всеми известными мне ругательствами приложил.

— Я в шоке. Ты в самом деле так меня называешь?.. Впрочем, меня не волнует, как обо мне говорят.

Юкиносита повернулась ко мне. Но её лицо было не столь непроницаемо холодно, как обычно, на нём проглядывалась какая-то нерешительность. И голос не такой самоуверенный. Она вдруг отвела взгляд.

— …И… я не буду возражать, если вы будете считать меня своим другом… оба…

Я почти наяву услышал хлопок, с которым её щеки окрасились в красный цвет. Она забрала ракетку у Юигахамы и уставилась в пол.

В этот момент она была такой до невозможности милой, что тут же оказалась в объятьях… Юигахамы, разумеется.

— Юкинон!

— Прекрати… Ты же меня задушишь…

…А? Это что, было ути-пути в мой адрес? Или не мой, а Юигахамы? Мы что, в романтической комедии, где мальчики с мальчиками, а девочки с девочками?

Все боги романтической комедии — идиоты.

Юкиносита наконец отодрала от себя Юигахаму, прочистила горло и продолжила.

— Очень жаль, что придётся выступить в одной команде с ним, но… Кажется, у меня нет выбора, верно? Я принимаю твою заявку. Значит, от меня требуется лишь выиграть матч?

— Точно! …Да, я не могу помочь Хикки победить.

— Извини, что заставляем тебя поступать так.

Я склонил голову, но Юкиносита лишь холодно посмотрела на меня.

— …Не пойми превратно. Я делаю это не ради тебя.

— Ха-ха-ха, да ты просто цундере.

Ха-ха-ха, боже мой, ха-ха-ха… Как же давно я не слышал этого штампа.

— Цундере?.. Почему-то от этого слова у меня мороз по коже.

Да, без шуток… Думаю, понятно, что Юкиносита не знает, что такое цундере… Более того, она никогда не врёт. Она всегда говорит правду, как бы жестока та ни была. Так что вряд ли она врёт, когда говорит, что делает это не ради меня.

Ну и ладно, я и не хотел, чтобы я ей нравился.

— И кстати, покажешь мне потом тот свой список. Я его подкорректирую.

Юкиносита улыбнулась мне очаровательной улыбкой, похожей на распускающийся цветок. Но почему эта улыбка совсем меня не греет?..

Я чувствую лишь ужас. Словно вдруг оказался прямо перед тигром.

И если передо мной тигр… Хм, значит, позади волк. Или лошадь.

— Юкиносита… Заранее извиняюсь, но я не буду сдерживаться, кто бы ни был моим противником. Ты ведь из тех принцесс, да? Если не хочешь, чтобы тебе досталось, просто уйди.

Я обернулся и увидел, что Миура с самоуверенной ухмылкой смотрит на нас, покручивая свой локон. Миура, где твои мозги… Бросать Юкиносите вызов — это самоубийство…

— Не будь такой самоуверенной. Я легко разделаюсь с тобой. Размажу по этому корту всю твою дутую гордость.

Ответила Юкиносита и улыбнулась неукротимой улыбкой. Как минимум, мне она неукротимой показалась.

Как враг она ужасна, но иметь её на своей стороне — это очень неплохо… Искренне сочувствую её врагам.

Хаяма и Миура заняли свои позиции. Юкиносита демонстрировала прекрасную улыбку, промораживающую до мозга костей.

— Ты задирала моих дру…

Она слегка покраснела. Наверно, это слово её смущало. Тряхнула головой и начала снова.

— …Ты задирала членов моего клуба. Готовься… Может, по моему виду и не скажешь, но я очень зла.

Скажешь, ещё как скажешь. На сто десять процентов.

× × ×

Теперь все участники были на месте. Матч наконец вступил в свою поистине финальную фазу.

Мяч был на стороне Хаямы и Миуры. Подавала Мадам Баттерфляй, она же девушка с кручёными локонами, она же Миура.

— Не знаю, в курсе ли ты, но я действительно хороша в теннисе.

Заявила она, стуча мячом о землю почти как баскетболист, ведущий мяч. Юкиносита не шевельнулась, лишь взглядом предлагая продолжать.

Миура улыбнулась. И это была совсем не такая улыбка, какую только что демонстрировала Юкиносита. Это была улыбка дикого зверя.

— Не вини меня, если мяч оставит царапины на твоей физиономии.

…Чёрт, страшно же. Впервые в жизни слышу такое предсказание.

Не успел я додумать это, как услышал звук удара по мячу и свист рассекаемого воздуха.

Мяч летел слева от Юкиноситы. Та, будучи правшой, не могла до него дотянуться.

— …Легко.

Едва я услышал шёпот, Юкиносита готова была уже принять мяч. Она крутанулась на левой ноге на сто восемьдесят градусов, словно танцуя вальс, и бросила вперёд руку с ракеткой.

Ракетка свистнула как самурайский меч, отправляя мяч обратно.

Тот ударился у ног Миуры и улетел ей за спину. Миура негромко вскрикнула, застигнутая врасплох таким резким приёмом.

— Не знаю, в курсе ли ты, но я тоже хороша в теннисе.

Юкиносита держала ракетку перед собой, холодно глядя на Миуру словно на какое-то насекомое. Та отступила на шаг, её глаза светились страхом и враждебностью. Губы скривились, шепча проклятия. Довести Королеву Миуру до такого состояния… Юкиносита просто невероятна.

— …Неплохой приём.

Юкиносита никак не реагировала на выражение лица Миуры, глядя в одну точку.

— Она сильно похожа на тех, кто издевался надо мной. Я таких насквозь вижу.

Она торжествующе улыбнулась, готовясь к подаче.

Даже её защита была атакой. И не как в старой поговорке «лучшая защита — это нападение». Просто приём мяча превращался в атакующий удар. Она внимательно следила за соперниками, и любой посланный в её сторону мяч возвращался назад с удвоенной силой.

Зрители совсем вошли в раж от такого зрелища.

— Фуа-ха-ха-ха-ха! Мои подданные всесильны! Повергните их!

Почуявший запах победы Заимокуза уже успел вернуться и теперь бесновался вместе со всеми. Как же это меня бесит… Но сам факт того, что Заимокуза на нашей стороне, говорит, что дело приняло другой оборот.

Когда я играл с Юигахамой, создавалось полное впечатление, что играешь на чужом поле. Теперь же зрители постепенно переходили на сторону Юкиноситы. Я имею в виду, что парни бросали в её сторону очень горячие взгляды.

Ну, это правда, что Юкиносита другой породы и мало кто знает её настоящую личность. И конечно, она красавица. А ещё она окружена ореолом таинственности. Она оставляет впечатление недоступного цветка, растущего где-то высоко в горах. Она не кажется страшной, она кажется недоступным созданием, с которым никому не дозволено говорить.

Юигахама, должно быть, прилагает массу усилий, чтобы пробиться через этот барьер… и должно быть, она непроходимая дура.

Но её неизменная прямота и доброта задевают какие-то струнки в сердце Юкиноситы. Она была единственной, кто был уверен, что Юкиносита сегодня придёт. И Юкиносита выкладывается изо всех сил, чтобы не подвести Юигахаму. Вот если бы я её позвал, вряд ли она пришла бы.

Огромный разрыв в очках плавно таял.

Глядя, как Юкиносита бегает по корту, я не мог не подумать, что она похожа на фею. Её танцующие движения просто притягивали взгляд. Я тут теперь стал второстепенным персонажем. И каждый раз, когда я касался мяча, все смотрели на меня с видом «ну куда ты лезешь».

И желание зрителей исполнилось — подача перешла к Юкиносите.

Она высоко подбросила мяч. Тот почти растворился в голубом небе, летя к центру площадки. Туда, где Юкиносита никак не должна была его достать.

Должно быть, все подумали, что это ошибка, но…

Юкиносита взлетела.

Она шагнула правой ногой, оторвала от земли левую, сводя ноги вместе и наклоняясь. Это был лёгкий, стремительный шаг.

А затем грациозно взмыла в воздух. Её фигура напоминала скользящего в небе сокола, потрясая всех до единого зрителей. Она была быстра и прекрасна. Все смотрели не отрываясь, желая навечно запечатлеть это видение в своей памяти.

Пронзительный свист разрезаемого воздуха, и отскочивший от площадки мяч покатился по земле. Зрители, я, Хаяма, Миура… никто даже шевельнуться не смел.

— …П-подача в прыжке…

Пробормотал я, теряя дар речи. Юкиносита сотворила невозможное, заставив меня отвесить челюсть. Мы чертовски отставали, но она одна вытащила нас из этой пропасти. Сейчас мы уже на два очка впереди. Ещё одно, и мы выиграем этот матч.

— Ты просто невероятна. Продолжай так же, и победа у нас в кармане.

Я действительно верил в это, но Юкиносита вдруг нахмурилась.

— Я бы с радостью, но… Не получится.

Я хотел было спросить почему, но увидел, что Хаяма уже готов к подаче.

…Ладно… Вот примет следующий раз навылет, и мы выиграли. Я не расслабился, я просто был уверен в победе, готовясь принимать мяч.

Хаяма, кажется, потерял уже отчасти свой кураж и подавал не столь яростно, как раньше. Эта его подача была быстра, но всё же это была обычная подача. Мяч полетел между мной и Юкиноситой.

— Юкиносита.

Я решил оставить приём на неё, но ответа не было. Мяч сухо стукнулся о площадку между нами и улетел.

— Э-эй!

— Хикигая… Не возражаешь, если я немного похвастаюсь?

— А? Слушай, что это такое сейчас было?

Юкиносита проигнорировала мои слова и плюхнулась прямо посередине корта.

— Сколько себя помню, я всегда могла научиться чему угодно. И ничем подолгу не занималась.

— С чего ты это вдруг?

— Даже в теннисе уже через три дня занятий я обыграла человека, который привел меня на корт. Во всех видах спорта… да не только спорта, и в музыке тоже… я дня за три достигала совершенства.

— Ё-моё, прямо трёхдневный капитулянт наоборот. Это и правда звучит как хвастовство! Или ты зачем-то ещё это рассказываешь?

— …Только есть одна проблема — выносливость.

Ещё один мяч стукнулся о площадку и просвистел мимо Юкиноситы.

Что ж ты раньше-то не сказала…

Раз она могла быстро стать мастером в чём угодно, ничем всерьёз она и не увлекалась. И не привыкла заниматься чем-то подолгу. А значит, выносливость — её ахиллесова пята. Ну да, и на наших тренировках на перемене она сама не занималась, только смотрела… Теперь-то понятно, почему. Вот когда ты чем-то увлечён и хочешь достичь совершенства, ты всё время тренируешься. А с тренировками и выносливость растёт.

Она же с самого начала становилась мастером. И не тренировалась. А нет тренировок — нет и выносливости.

— Слушай, а тебе не кажется, что не стоит заявлять об этом во весь голос?..

Я бросил взгляд на Хаяму с Миурой и увидел улыбку ярости на лице Королевы Диких Зверей.

— О, мы уже услышали всё, что нужно.

Усмехнулась мне Миура. Кажется, её проблемы канули в Лету. Хаяма рядом с ней тоже фыркнул.

Дело принимает скверный оборот… Только что мы вели, и вот уже поровну.

Мы играли в необычный теннис, ведя счёт по-волейбольному. Для победы надо опередить соперника минимум на два очка.

Невероятная Юкиносита полностью выдохлась. Что ещё хуже, противники об этом знают. Моя подача преимущества не даёт — они легко её принимают. Дело пахнет керосином.

— Может она и хорошо играла, но теперь-то выдохлась, так ведь?

Я не знал, что ответить Миуре. Юкиносита тоже молчала… Да она просто клюёт носом. Совсем нулевая. Что за чёрт?

Миура высокомерно посмотрела на нас и гортанно засмеялась. Похоже, она хочет с нами покончить. Чувствую себя как кролик перед удавом… Чёрт, да у тебя что, анаконды в роду?

Хаяма ощутил растущее напряжение и решил вмешаться.

— С-слушайте, мы все хорошо играли… Не будем относиться к этому слишком серьёзно, это же просто развлечение. Может, согласимся на ничью?

— Что? Хаяма, что ты такое говоришь? Это  настоящий матч, мы должны выявить победителя.

Иначе говоря, она хочет выиграть матч и отобрать у Тоцуки корт. И зачистить территорию… Страшно. Что она хочет со мной сделать… Мне это не нравится… Больно будет? Не люблю, когда мне делают больно…

Кто-то рядом щёлкнул языком.

— Не могла бы ты немного помолчать?

Недовольно заявила Юкиносита. И продолжила, не давая Миуре вставить слово.

— Этот парень сейчас закончит матч, так что проиграйте достойно.

Никто ушам своим не поверил. Я тоже, ясен пень… На самом деле именно я и был больше всех ошарашен.

Все взгляды устремились на меня. До сих пор меня никто и замечать не хотел, а тут я вдруг ощутил, что стремительно оказываюсь в центре внимания.

Я посмотрел в глаза Заимокузе. Какого чёрта ты показываешь мне большой палец?

Я посмотрел в глаза Тоцуке. Какого чёрта ты смотришь на меня с такой надеждой?

Я посмотрел в глаза Юикахаме. Хватит уже так орать, чёрт тебя побери… Смущаешь же.

Я посмотрел в глаза Юкино… а, нет, она отвернулась. И кинула мне мяч.

— Ты ведь знаешь, да?.. Я могу ругаться и оскорблять, но я никогда не обманываю.

Ветер стих, и эти слова прозвучали предельно чётко.

Знаю, конечно… Вруны здесь только я и они.

× × ×

На корт опустилась неестественная тишина. Единственным звуком в ней остался стук мяча по площадке.

И в этой напряжённой атмосфере я заставлял себя сосредоточиться, сильно сосредоточиться.

Я смогу… Я смогу… Я должен верить в себя… Нет, я верю в себя.

В конце концов, у меня нет причин проигрывать.

Я человек, который живёт этой одинокой, унылой, мучительной школьной жизнью, который в одиночестве продирается через эту проклятую мучительную «юность». У меня нет причин проигрывать тем, кто на каждом шагу полагается на окружающих.

Большая перемена идёт к концу.

Обычно в это время я заканчиваю свой завтрак, сидя на ступеньках недалеко от кортов.

В голове мелькнуло воспоминание, как я болтал там с Юигахамой и впервые заговорил с Тоцукой.

Я напряг слух.

Я не слышал презрительного голоса Миуры, не слышал криков зрителей…

Но я слышал звук… Звук, который я и только я слушал весь год.

И ударил по мячу. Несильно, отправив его высоко в небо.

Я увидел, как Миура радостно рванулась к мячу. Увидел, как за ней последовал Хаяма. Увидел разочарованные взгляды зрителей. Мельком заметил, как Тоцука упёрся взглядом в землю. Не стал смотреть, как Заимокуза сжимает кулаки. Встретился взглядом с взмолившейся Юигахамой. И уловил торжествующую улыбку Юкиноситы.

Посланный мной мяч летел по неустойчивой, нестабильной траектории.

— Хья-а!!!

Миура с воплем разъярённой змеи ринулась туда, где он должен был упасть.

И именно в этот момент подул ветер.

Миура, ты, наверно, не знаешь…

…что эта школа уникальна в своём роде, что здесь в конце большой перемены дует морской бриз.

Подхваченный ветром мяч обогнул Миуру и ударился о самый край площадки. Теперь к нему рванулся Хаяма.

Хаяма, ты, наверно, не знаешь…

…что сейчас ветер ещё и направление меняет.

Об этом знаю только я. Я, кто целый год сидел здесь в одиночестве, ни с кем не разговаривая… И только ветер знал об этом чудесном одиноком времени.

Я и только я мог послать мяч по этой невероятной траектории.

Отскочивший мяч, подхваченный вторым порывом ветра, опустился в самый угол корта и покатился прочь.

Все молчали, изумлённо глядя на происходящее.

— О, я наслышан об этом… Навык, позволяющий повелевать ветром, «Наследник Ветра, Ойлен Сильфид»!

Единственным из зрителей, кто орал во весь голос, оказался Заимокуза.

И нечего моим приёмам всякие дурацкие имена давать, чёрт бы тебя побрал… Всё настроение порушил.

— Н-не может быть…

Пробормотала совершенно ошарашенная Миура. Зрители зашумели, стали раздаваться выкрики «Ойлен Сильфид!», «Ойлен Сильфид!». Боже, только бы это не прижилось…

— Подловил… Это была совершенно невероятная траектория.

Хаяма широко улыбнулся мне. Так, как будто мы дружили уже не первый год… Поражённый этим навылет, я лишь крепче сжал в руке мяч.

Я правда не знаю, что надо отвечать в такой ситуации.

Поэтому я просто завязал пустую болтовню.

— Хаяма. Тебе доводилось играть в бейсбол?

— Ну да. Много раз… А что?

Он был явно озадачен моим вопросом, но всё же ответил. Наверно, он действительно хороший парень.

— Сколько человек для этого надо?

— А?.. Восемнадцать, иначе ничего не получится.

— Да, так я и думал… Знаешь, а я играл один.

— А? Что ты имеешь в виду?

Не думаю, что он поймёт, даже если я объясню ему.

Я ведь не просто про одиночный бейсбол.

Знаете, как непросто, когда в одиночестве гоняешь на велосипеде как дурак и душным летом, и леденящей зимой? Вы жалуетесь друг другу «слишком жарко, слишком холодно, просто ужас», а я иду через всё это один.

Как будто вы можете знать… Как будто вы можете понять тот страх, кого некого даже спросить о том, что будет на предстоящей контрольной, когда приходится учиться одному, а потом принимать последствия. Вы даже сравниваете ответы друг друга, сравниваете оценки, называете друг друга дураками или заучками, уходя от реальности, а я должен смотреть этой реальности прямо в лицо.

Как вам это нравится? Не думаете, что я сильнее?

Я отбросил эмоции, готовясь к подаче. Согнул одну ногу, выпрямив другую и изогнувшись как натянутый лук. Высоко подбросил мяч. Ухватил ракетку обеими руками, отводя её за голову.

Голубое небо, уходящая весна, наступающее лето… да пошло оно всё к чёрту.

— Юность, ЧТОБ ТЕБЯ!

И изо всех сил ударил снизу вверх.

Мяч с треском отскочил от ракетки и понёсся ввысь, тая в голубом небе.

Он поднимался всё выше и выше. Превращаясь в крохотную точку, меньше рисового зёрнышка.

— Э-это же… Дух разрушения, парящий в небесах, Удар Метеора!

Заорал Заимокуза, наклонившись вперёд. Какого чёрта ты все мои теннисные приёмы именуешь?

«Удар Метеора», «Удар Метеора», забормотали зрители. Что, и вы все туда же?!

Делов-то… Просто игра «бей и лови».

Позвольте объяснить. Когда я был ребёнком, у меня не было друзей. И я изобрёл новый вид спорта — одиночный бейсбол. Я сам бросал мяч, сам отбивал его, сам ловил. И когда я пытался разработать схему, как сделать игру подольше, я понял, что лучший способ — это «бей и лови».

Если я сразу ловил мяч, бьющий оказывался в ауте. Если пропускал, но ловил до второго отскока, это считался хит. Если отбивал очень далеко — хоумран. Единственным слабым местом было то, что надо было однозначно решить, за кого ты — за отбивающего или за ловящего. Чтобы играть в такую игру, крайне важно играть честно, ну, словно сам с собой играешь в «камень-ножницы-бумага».  Ребята, не следуйте моему примеру, играйте в бейсбол с друзьями.

Но это было символом моего одиночества и моим сильнейшим оружием.

Молотом, который рухнет из ниоткуда и расплющит тех идиотов, что прославляют юность.

— К-какого чёрта?

Миура недоумевающе смотрела в небо. Хаяма тоже, но вдруг на его лице появилось паническое выражение.

— Юмико! Отбегай!

Крикнул он по-прежнему ошеломлённо стоящей Миуре. Как и следовало ожидать, Хаяма понял, что происходит… Но было уже поздно.

Мяч по-прежнему поднимался, но всё медленнее и медленнее, тормозимый силой тяжести, пока наконец не остановился.

А затем сила тяжести потянула его вниз, переводя потенциальную энергию в кинетическую. Которая высвободится при ударе.

После долгого, очень долгого путешествия в небе мяч врезался в площадку, поднимая облако пыли, и снова взмыл вверх.

Миура побежала за ним сквозь эту пыль. А мяч летел прямо к сетчатому забору, огораживающему корт.

Вот дерьмо… Она же сейчас в забор врежется.

— Стой!

Хаяма отшвырнул ракетку и рванулся к Миуре.

Успеет? Не успеет?

Две фигуры скрылись в облаке пыли.

Наступила тишина.

В этой тишине кто-то сглотнул… Должно быть, я сам.

А затем пыль осела и все увидели это.

Хаяма врезался спиной в забор, держа Миуру в объятьях. А та, покраснев, крепко вцепилась в его футболку.

В следующую секунду зрители буквально взорвались бурей восторга и аплодисментами. Это была настоящая овация.

Хаяма осторожно гладил Миуру по голове. А Миура всё сильнее краснела.

Зрители продолжали орать…

— ХА-Я-ТО, ДА-ВАЙ! ХА-Я-ТО, ДА-ВАЙ!

Вместо торжественных фанфар прозвучал звонок на урок. Было полное ощущение того, что мы только что видели последнюю сцену с поцелуем, а теперь пошли титры.

Всех охватило чувство, словно они только что посмотрели замечательное кино или дочитали прекрасную романтическую комедию.

С криками «гип-гип-ура!» героев подняли на руки и исчезли с ними в здании школы.

КОНЕЦ.

Чёрт побери.

× × ×

На корте остались только мы.

— Пожалуй, можно сказать, что мы выиграли сражение, но проиграли войну?

Безразлично пробормотала Юкиносита. Я невольно засмеялся.

— Не смеши меня… Я им изначально не ровня.

Те, кто прославляет юность, всегда в центре внимания.

— Да, пожалуй… Всё так повернулось, потому что здесь Хикки. Ты победил, а тебя все игнорируют… Какая жалость.

— Юигахама, думай, что говоришь. Ты должна соображать, что порой твои искренние чувства бьют больнее, чем злобная брань.

Я надменно посмотрел на неё, но она и не подумала извиняться.

Ну, думаю, сказала она чистую правду так что реальной причины извиняться и нет. Хаяму с Миурой с самого начала не слишком волновал матч, соревнование или ещё что подобное. Просто потрясающе, как они сумели превратить позорное поражение в замечательную страницу своей прекрасной юности.

Что это за фигня была? Юность, чтоб ты провалилась…

— Гр-р, чёрт бы побрал этого Хаяму… Если бы я родился и рос в других условиях, я бы тоже мог стать таким, чёрт…

— А ты бы не был тогда просто совсем другим человеком?.. Что ж, тебе определённо не помешала бы полная перезагрузка.

Юкиносита холодно посмотрела на меня, иносказательно предложив сдохнуть.

— …Н-но, я имею в виду, ум-м… То есть я рада, что это был Хикки, или, ум-м… Ну, это было бы неплохо, ум-м…

Юигахама что-то бормотала, я ничего не мог разобрать. Говори чётче, пожалуйста… А то прямо как я в магазине, когда ко мне продавец подходит.

Но Юкиносита, похоже, всё слышала. Она слегка улыбнулась и кивнула.

— Да, кое-кому ты помог своим извращённым способом… К сожалению.

Она вдруг посмотрела в сторону. Я проследил за её взглядом и увидел, что к нам медленно, оберегая пострадавшее колено, идёт Тоцука. А за ним Заимокуза, как какой-то мерзкий преследователь.

— Неплохо, Хачиман… Как и следовало ожидать от моего партнёра. Но увы, может настать день, когда мы должны будем уладить всё раз и навсегда…

Почему-то глаза Заимокузы остекленели и он начал разговаривать сам с собой. Я проигнорировал его и повернулся к Тоцуке.

— Колено не болит?

— Нет…

И тут я вдруг сообразил, что вокруг меня одни парни. Может это из-за явления Заимокузы, но Юкиносита с Юигахамой куда-то исчезли.

Хаяма, словно Джеймс Бонд, всегда окружён девушками. А вокруг меня одни парни ошиваются. Он получает концовку Бонда, а я — команды «А» Что за дисбаланс такой?

Романтические комедии — это просто городские легенды.

— Хикигая… спасибо.

Тоцука стоял передо мной, глядя прямо на меня. Сказал это и смущённо отвёл глаза. Мне даже захотелось обнять и поцеловать его, но я вовремя вспомнил, что он парень…

Совершенно неправильная романтическая комедия с этим парнем получается. И не того человека он благодарит.

— На самом деле я ничего такого и не сделал. Если хочешь поблагодарить, благодари их…

Я огляделся в поисках тех, о ком говорил. И увидел хвостики волос, покачивающиеся возле теннисного клуба.

Так вот они где?

Я направился туда, подумав, что надо хотя бы сказать «спасибо».

— Юкиноси… Ой.

Она как раз переодевалась.

Блузка была распахнута, под ней мелькнул светло-зелёный бюстгальтер. Юбка оставалась на месте, но это лишь усиливало впечатление от стройной, изящной фигуры.

— Чт… Что-что-что…

Ох, зачем так шуметь, когда я пытаюсь навеки запечатлеть этот образ в своей памяти? А, Юигахама, ты тоже здесь.

Она тоже переодевалась.

Кажется, она из тех, кто начинает застегиваться снизу. Широко распахнутая рубашка не скрывала розовый бюстгальтер и ложбинку между грудями. В руке была юбка, которую она протягивала Юкиносите… Ну, короче, она была без юбки.

Хорошо сложенную задницу обтягивали розовые трусики, на ногах оставались высокие тёмно-синие носки.

— Сдохни!

Бам! Она со всей силы врезала мне ракеткой между глаз.

…О да, вот это куда больше похоже на романтическую комедию.

Молодцы, боги. Всхлип.

 

Глава 8. И тогда Хачиман Хикигая подумал…

Юность.

Одно простое слово, но как сильно оно задевает человеческие сердца. Оно заставляет взрослых, независимых людей испытывать ностальгию, побуждает юных дев испытывать вечную жажду, а у людей вроде меня вызывает яростную ревность и ненависть.

Моя жизнь в старшей школе отнюдь не Эдемский сад, как я уже написал. Это испепелённый, мрачный, монохромный мир. В свой первый день в школе я попал в аварию, и разумеется, моя школьная жизнь сразу стала унылой. Я болтаюсь между домом и школой, а по выходным хожу в библиотеку. Я живу жизнью, которая очень далека от типичной мечты о жизни в старшей школе. В моём мире романтических комедий не существует вообще.

Но я ни капли об этом не сожалею. Можно даже сказать, что я горжусь собой.

Отправиться в библиотеку и дочитать ту длиннющую серию фантастики… Крутить радио ночью и наткнуться на станцию с берущими за душу рассказами… Найти райский остров в безбрежном электронном море… И всё это благодаря моему образу жизни.

Я тронут, я благодарен каждому из открытий и случайных встреч. Бывали и слёзы, но это не были слёзы горя.

Я никогда не откажусь от того времени, что провёл здесь, от того года школьной «юности», что я прожил. Нет, я всем сердцем приму его. И это решение уже не изменится, ни завтра, ни послезавтра.

Но хочу внести ясность: несмотря на это, я не отвергаю образ жизни остальных. Я не отвергаю путь тех, кто радуется юности.

Для тех, кто находится в расцвете юности, даже неудачи могут превратиться в прекрасные воспоминания. Даже ссоры, раздоры и неприятности станут лишь ещё одним моментом их юности.

Мир меняется, если смотреть на него сквозь их юношеские розовые очки.

В этом случае, может быть, и моя собственная юность получит оттенок романтической комедии. Может, не всё так плохо.

И может когда-нибудь и я увижу свет там, где пребываю, даже если увижу его остекленевшими глазами дохлой рыбы. Я чувствую, что что-то растёт во мне. И это позволяет по крайней мере надеяться, что так и будет.

Разумеется, это я понял в те дни, что провёл в клубе помощников.

Мой вывод таков:

Я оторвал ручку от бумаги.

И сладко, длинно потянулся. В этом классе, после уроков, я остался один.

Нет, надо мной не издеваются… Я просто переписываю сочинение, которое забраковала учитель Хирацука. Я это честно говорю, понятно? Меня не запугали, понятно?

Процесс шёл гладко, но я немного застрял на заключении, так что теперь уже довольно поздно.

Может, продолжить в клубе…

Подумал я, быстро сунул бумагу с ручкой в сумку и покинул пустой класс.

В коридоре, ведущем во второе здание, не было никого, но я слышал громкие крики спортсменов, тренирующихся снаружи.

Юкиносита наверняка опять сидит и читает… Значит, я могу спокойно дописать там. И никто меня не побеспокоит.

Иногда, очень иногда, к нам заявляются разные странные типы. Но очень редко. В большинстве все предпочитают обращаться к своим знакомым, тем, кому доверяют. Или решают свои проблемы самостоятельно.

Наверно, так и надо. Люди сами должны идти по своему пути. Но порой попадаются и те, кто на это не способен. Вроде меня, Юкиноситы, Юигахамы или Заимокузы.

Для большинства дружба, любовь, мечты — это замечательно. И даже те ситуации, когда у тебя проблемы или ты не знаешь, что делать, могут развернуться на сто восемьдесят и предстать в позитивном свете.

Именно это мы и называем «юность».

Но встречаются и ворчуны, которые смотрят на таких людей и думают, что те отравлены идеей «юности» и просто творят, что хотят. Как моя сестра сказала бы «Юность? Это что? Богиня какая-то? А, не, та Юнона». Аниме насмотрелась, да?

× × ×

Я открыл дверь в клубную комнату и увидел, что Юкиносита сидит на своём обычном месте и читает.

Та подняла голову.

— О… А я думала, что ты сегодня не придёшь.

Она сунула в книгу закладку. Явный прогресс — поначалу она и не думала от чтения отрываться.

— Угу… Я и сам так думал, но надо кое-что сделать.

Я взял стул и уселся наискосок от Юкиноситы. Как обычно. Достал свой листок и разложил на столе. Наблюдающая за мной Юкиносита нахмурилась.

— …Это тебе класс, что ли?

— Ну, ты же читаешь…

Она немного смущённо отвела взгляд. Кажется, сегодня сюда никто не приходил.

Негромко тикали часы. И услышав это, я вдруг сообразил, что тут давно уже не было такой тишины. Наверно, из-за некоего источника шума.

— А где Юигахама?

— Кажется, она сегодня с Миурой и остальными.

— Понятно…

Какой сюрприз… а может, и не сюрприз. Они же были подругами. И есть такое чувство, что после того теннисного матча Миура стала относиться к ней помягче. Должно быть потому, что Юигахама наконец-то смогла высказаться начистоту.

— Задам тебе такой же вопрос, Хикигая. Ты сегодня без своего партнёра?

— Тоцука тренируется. Может это после наших с ним занятий, но он в самом деле сейчас очень серьёзно к этому относится…

— Не Тоцука, другой.

— …Кто?

— Кто, спрашиваешь… Тот, кто всегда таится в твоей тени.

— Не пугай меня… Привидение какое-то?

— …Ох, не будь смешным… Привидений не существует.

Юкиносита со вздохом посмотрела на меня, словно говоря «Тебя, что ли, в привидение превратить…» А, мы как-то давно уже об этом говорили.

— Я про того человека. За… Заи… Зайца, да? Что-то вроде того…

— А, Заимокуза? Хотя он не мой партнёр.

Чёрт, даже не знаю, можно ли назвать его другом.

— Он сказал «У меня сейчас цейтнот… Извини, мне надо сегодня расставить свои дедлайны» и умчался домой.

— Говорит как настоящий писатель…

Пробормотала Юкиносита с явно видимым отвращением на лице.

Ну давай, давай, выкажи мне хоть какое-то сочувствие — это же мне приходится читать его опусы. Ты в курсе, что он даже не черновики приносит, а наброски и сюжет? «Эй, Хачиман! У меня замечательная идея! Героиня резиновая, а у второй героини есть сила, которая её нейтрализует! Это будет настоящий хит!» Идиот. Дерьмо это, а не идея. Натуральный плагиат.

Но такое прохладное общение длится недолго, и в конечном счёте мы возвращаемся на своё место. Так что можно сказать, что эта компания — явление одноразовое.

А если вы спросите, то ли это место, где сейчас мы с Юкиноситой, я, пожалуй, скажу, что это не так.

Наш бесцельный и обрывистый разговор продолжался всё в той же обычной (немного неловкой) манере.

— Я вхожу.

Дверь вдруг распахнулась.

— …Ох.

Юкиносита вздохнула, взявшись рукой за голову. Она выглядела окончательно смирившейся. Понимаю… Когда сидишь в таком тихом месте и вдруг так резко распахивается дверь, невольно ждёшь неприятностей…

— Госпожа Хирацука… Стучитесь, пожалуйста, прежде чем заходить.

— А? Разве это не реплика Юкиноситы?

Слегка озадаченная Хирацука подтянула ближайший стул и уселась.

— Вы чего-то хотели?

Поинтересовалась Юкиносита. Хирацука как обычно по-мальчишечьи блеснула глазами.

— У меня есть объявление по поводу игры!

— А, это…

Совсем забыл… Не помню, чтобы мы хоть одну чью-то проблему решили, понятно что забыл.

— Пока у вас ничья, два-два. Да, битвы равных соперников — это основа боевой манги… Хотя лично я предпочла бы увидеть, как Юкиносита пробуждается, преодолев смерть Хикигаи…

— Мою смерть? И как до такого дошло… Ум-м, и как это два-два? Что-то ни одной решённой проблемы не припоминаю. И у нас было только три клиента.

Она что, считать не умеет?

— А по моим подсчётам — четыре. Ты ведь слышал, что я говорила? Я вынесу решение по своему собственному разумению.

— Забавно играть по таким изменчивым правилам…

Прямо Джиан какой-то.

— Госпожа Хирацука… Не будете ли любезны объяснить правила, по которым ведётся счёт? Как кое-кто уж сказал, мы не решили ничьей проблемы из тех, кто приходил к нам.

— Хм…

Хирацука умолкла и призадумалась.

— Ну… Если посмотреть на кандзи «проблема», вы увидите значок «сердце» слева и рядом значок «плохой». Второй с крышечкой.

— Здравствуй, средняя школа…

— Я имею в виду, что истинные ваши проблемы кроются в вашем сердце. И то, насчет чего к вам приходят за советом, может и не быть их истинными проблемами.

— И в чём был смысл таких объяснений?

— Это было не слишком умно.

Безжалостно отрезали мы с Юкиноситой. Хирацука немного расстроилась.

— Ну вот… А я старалась, придумывала…

Ну, иначе говоря, победителя она определит по собственной прихоти. Хирацука насупленно поглядывала на нас.

— Ох… Вы так на меня вдвоём набросились… Прямо как старые друзья.

— Что за дела… Что-то не припомню, чтобы становилась другом этого типа.

Юкиносита пожала плечами. Я ждал, что она хоть мельком глянет на меня, но она и не подумала.

— Хикигая, не расстраивайся… Как говорится, иным жукам и навоз нравится. Дело вкуса.

Утешает она меня. А я и не расстраивался вовсе, чёрт бы вас побрал… И почему доброта у вас такая безжалостная?..

— Конечно…

К моему удивлению, Юкиносита не промолчала… Стоп, это же она главным образом вгоняет меня в депрессию.

Но она всегда говорит правду, она не будет врать о собственных чувствах. Должно быть, она поверила словам Хирацуки. И по-доброму мне улыбнулась.

— Я уверена, что в один прекрасный день найдётся насекомое, которому понравится Хикигая.

— Хотя бы животным миром ограничилась, чёрт тебя побери!

Не предложить ей сказать «человек» — это даже для меня слишком смиренно… Но эта наглая девчонка, сжимающая кулаки, кажется, очень гордилась собой.

Наверно, она просто счастлива, что сказала такое, вон как глаза сверкают.

А вот меня это совсем не радует. Разве разговор с девушкой не должен быть куда более «ути-пути-ла-ла-ла»? Что за фигня?

Я подумал, что должен записать, что чувствую сейчас, и схватился за ручку. Юкиносита присмотрелась, чем я занят.

— И что ты там всё время пишешь?

— Ничего. Заткнись.

И быстро настрочил последнюю фразу своего сочинения.

Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал.

 

Послесловие

Сколько лет, сколько зим. Это Ватару Ватари. Или приятно познакомиться. Я Ватару Ватари.

Это может показаться неожиданным, но «юность», которую обычно упоминают, это ошибочное понятие. Это наглая ложь.

Пойти в школьной форме на свидание с красивой девушкой в Лалапорт, оказаться приглашённым другом в другую школу пообедать с девушкой… такого не бывает. Это просто фантастика.

Когда вы читаете какую-нибудь юношескую романтическую комедию, вы обращаете внимание на примечание в конце?

Это произведение является вымыслом и не имеет отношения к реальным событиям, людям и организациям.

Иначе говоря, она наполнена ложью. Вас обманывают.

В реальности вы идёте из школы с другом-парнем, заваливаетесь в итальянское кафе и сидите там до вечера, ограничиваясь фокаччей и напитками. Вот это и есть истинная картина юности. По собственному опыту говорю, так что я совершенно в этом уверен.

Но в то же время я отнюдь не ненавижу такую юность.

Увлечённо смешивать дынную газировку с апельсиновым соком, называя это меланж… отправляться на экскурсию и играть в маджонг с тремя другими парнями посреди дикой природы… терять дар речи, увидев, как девушка, которая тебе нравится, флиртует со своим парнем… вспоминая те времена, я каждое воспоминание могу назвать драгоценностью.

Простите, это тоже неправда. Я ненавидел такую юность. Я тоже хотел ходить на свидание с девушкой. Чёрт побери, я и сейчас хочу.

Всё, что я чувствовал тогда, я написал в этой книге. Надеюсь, она доставила вам удовольствие.

Ну и напоследок не могу не поблагодарить несколько человек.

Моего менеджера Хошино-сама. Я мог бы написать целую книгу о том, как он помогал мне, так что скажу коротко, он помогал мне во всех моих делах, от мала до велика. Огромное спасибо.

Понкан-сама. Каждый раз, как я падал духом, ваши невероятно милые иллюстрации придавали мне сил. Я искренне рад, что попросил вас помочь мне. Огромное спасибо.

Хочу поблагодарить своих друзей. Ребята, каждый раз, как мы встречались, вы говорили только о деньгах! Я был так расстроен! Чёрт, да поговорите же хоть немного о том, что у вас в жизни происходит!

Хочу поблагодарить всех своих читателей. Именно благодаря всем вам существует писатель Ватару Ватари. Ваши слова всегда были для меня источником вдохновения. Спасибо вам от всего сердца.

И напоследок спасибо мне прошлому, ученику старшей школы. Может, тебя однажды и назвали скучным и никчёмным, но именно благодаря тем злым словам и родилась эта книга. Гордись. Может, твоя юность и шла наперекосяк, но это определённо было правильно. Спасибо тебе.

Ну теперь и об этой истории. Продолжится она или нет, зависит от многих факторов, но я искренне верю, что мы снова встретимся. А потому, хоть я и обдумываю будущий сюжет, позвольте мне пока что отложить ручку.

В некий день февраля, из некоего места префектуры Чиба, ностальгируя о прошлом и прихлёбывая сладкий кофе…

Ватару Ватари.