Я закрыл книгу и растянулся на диване.

В тишине гостиной слабо скрипнули пружины. Дремлющий на котацу Камакура навострил уши.

Комачи ушла на подготовительные курсы. Родители как всегда вернутся поздно. Так что сейчас мы с моим любимым Камакурой оставались в доме вдвоём.

Я отвернулся к окну, чтобы яркий свет не бил в глаза. На улице уже стемнело, в стекло время от времени стучались порывы холодного зимнего ветра.

После консультации прошло уже несколько дней, но у меня по-прежнему не было никаких зацепок насчёт выбора Хаямы. Расспросы не дали никаких результатов.

Время прошло без всякого толка, а завтра уже марафон. На следующий после него день все ответы должны быть сданы. Конец месяца, крайний срок.

Спрыгнув с дивана, на котором валялся, я заполз под котацу. Моя собственная анкета лежала на столе уже заполненная.

Всё давно было решено.

Я без всяких колебаний выбрал гуманитарное направление. О чём и написал, а также добавил список приличных частных гуманитарных университетов, подобрав их под свои способности.

Как я принимал решение? Да очень просто – именно в гуманитарных предметах я хорош. С естественнонаучными у меня всё куда хуже, так что это направление я отбросил сразу.

К счастью для меня (если, конечно, тут вообще применимо это слово), мой выбор однозначно определяется моими оценками, даже задумываться не пришлось.

Когда вариантов у тебя немного, прекрасно работает банальный метод исключения.

Но посмотрим на ситуацию с другой стороны. Как выбирают люди, у которых возможных вариантов гораздо больше?

К примеру, Юкино Юкиносита.

Как выбирала она?

Вообще говоря, мне следовало бы спросить её, когда была такая возможность. В плане одарённости именно она ближе всех к Хаято Хаяме.

И тем не менее, я категорически отказался взглянуть на выбор Юкиноситы как на некий пример. Конечно, сейчас думать об этом уже бесполезно. В противном случае, сдаётся мне, у меня появится куда более серьёзная проблема.

Сейчас надо думать о выборе Хаямы.

Как именно он принимал решение? Если попытаться составить список всех возможных для него вариантов, их получается слишком много. Метод исключения ему не подходит, да и слабых мест у него не просматривается.

Чем больше я о нём слышу от остальных, тем сильнее всё запутывается.

Он не только в обоих направлениях хорош, но и может запросто получить рекомендацию по спортивной линии. А значит, может поступать вообще куда угодно. И с экзаменами проблем не будет, и с рекомендациями.

Если бы, как в случае с Тоцукой, было известно, куда именно он собирается поступать, можно было бы размотать эту ниточку. Но увы, я даже спросить его не могу. И на вариант с Заимокузой, у кого серьёзные проблемы с общением, ситуация совершенно не похожа.

Получается, рассматривать варианты с точки зрения его успеваемости или поведения в школе по сути бессмысленно.

А значит, мне надо думать в другом направлении.

К примеру, могут быть семейные обстоятельства, как у Кавасаки. Ей пришлось исходить из положения своей семьи. Но и тут никаких ограничений у Хаямы не видно.

И никаких недостатков я у него не замечаю, как и причин для беспокойств. В этом я солидарен с Тобе. Как и говорит Эбина, он никому не показывает свои слабости, никого не ранит и всегда оправдывает ожидания.

Кого бы я ни спрашивал, с кем бы ни говорил, у Хаямы кругом одни достоинства.

Хаято Хаяма – человек, который может всё.

Настоящий сверхчеловек. Крутой, добрый, с бодрящей улыбкой, начитанный и спортивный.

Именно такое впечатление у всех и создаётся. Все думают, что Хаято Хаяма – хороший парень.

А все ли?

Так ли это на самом деле?

Есть ровно один человек. Ровно один человек, который точно так не думает.

Который так мне прямо и сказал.

«Я не такой хороший человек, каким ты меня считаешь».

Если верить этим словам, у него есть серьёзные сомнения в себе. Единственный, кто не считает его хорошим человеком, это он сам.

Всеобщие восхваления отвратительны. Ещё отвратительнее, когда человек на них отвечает. Продолжает оправдывать ожидания, прекрасно зная, что это чистое лицемерие, наглый обман и явное самоудовлетворение. Мерзость.

Кое-кто однажды сказал «перестань приносить себя в жертву». Глупость. Пытаться оправдывать чужие ожидания, чтобы никого не ранить – вот где натуральное самопожертвование.

«Всё так и было издавна», говорила она. «Ничего не изменилось, всё осталось как прежде», говорила она.

Есть те, кто живёт, никогда никому не переча, включая родителей, делая всё безупречно. Как же тогда они выбирают? От них чего-то ждут, на них полагаются, они оправдывают ожидания. Какого же будущего для себя хотят эти люди?

Да, это просто невероятно.

Я бы такого не вынес. Я бы отбросил всю эту докучливую фигню, уничтожил бы, сделал бы бесполезной. Даже не представляю, как бы меня раздражало, если бы от меня всё время чего-то ожидали. Я бы и волоском не пожертвовал ради тех, с кем не дружен, не близок и даже не знаком. Отверг бы, наверно, и ожидания, и хвалу.

Но Хаято Хаяма не таков. Он старается быть Хаято Хаямой до самого конца. Ради того, чтобы оправдать ожидания и никого не ранить.

Многие хотят, чтобы виртуозность, доброта и игра на публику Хаято Хаямы были естественными, заставляя тем самым его становиться жертвой. Его гордость и доброту испытывают массой требований. Увы, способности Хаято Хаямы позволяют их все удовлетворять.

Но всё же одно из требований Хаяма отвергает. Категорически.

Сказать, гуманитарный или естественнонаучный курс он выбрал.

Несмотря на то, что он всегда оправдывает ожидания.

Почему же Хаято Хаяма ничего не говорит?

Не вставая, я посмотрел на окно. Несмотря на всю прозрачность стекла, я ничего не мог за ним разглядеть, видел лишь своё неверное отражение.

Из-за ночной темноты отражающееся в стекле лицо выглядело каким-то нездоровым. Я пододвинулся вплотную к окну.

И кое-что вспомнил. «Перестань доставать меня подобными вопросами», сказал Хаяма. «Что бы ты сделал, если бы я сказал тебе такое», спросил он.

В итоге тему мы просто замяли. Один отложил ответ на потом, а другой лишь покорно улыбнулся.

И тут, наверно, всё так же. Ход мыслей мог быть другим, но решение не выбирать то же.

В таком случае ответ Хаямы окончателен.

Я потянулся к лежащему на котацу мобильнику.

Выбрал номер в своём коротеньком списке абонентов и нажал вызов, поднимаясь на ноги.

Зазвучали гудки.

Пока я ждал ответа, меня терзали сомнения, не бросить ли мне трубку. Не уверен, что могу о таком просить. Меня могут возненавидеть. И даже начать презирать.

Но ничего другого придумать я всё равно не могу. Выбора нет.

Довольно скоро мне ответил сдержанный голос.

— Слушаю.

— Привет, это я. Извини, что так поздно звоню.

— Да нет, всё нормально, — бодро ответил голос Сайки Тоцуки в трубке. — Хачиман, твой звонок – такая редкость, что я даже удивился немного.

Ещё бы. В конце концов, я ему вообще впервые звоню. Но пожалуй, он ещё больше удивится, когда услышит то, что я ему скажу.

Я тихонько вздохнул, так, чтобы он не услышал, и поклонился, хоть он меня и не видел.

— …У меня к тебе просьба.

× × ×

Следующий день выдался ясным и не очень ветреным.

В парке, где был намечен старт марафона, мало-помалу собрались все участники. И парни, и девушки из десятых и одиннадцатых классов. Парням предстояло пробежать вдоль берега и вернуться сюда через мост Михама.

Это длинный, очень длинный маршрут. Точнее сказать не могу, Хачиман не настолько хорош в математике, чтобы считать дальше, чем до трёх.

Впрочем, количество километров на мой план не влияет.

Мы выслушали инструктаж и лениво собрались на старте, выстроившись за стартовой линией.

Я начал пробираться сквозь толпу к головной группе, крутясь, словно миксина. Как ни странно, мне все уступали дорогу. Интересно, почему? Неужели я такой склизкий и отвратительный?

Хотя это всего лишь школьный марафон. Рядовое мероприятие, даже не влияющее на оценки. И напрягаться в такую холодную погоду не хотелось никому.

Кроме одного человека.

От него и в этом году ждали победы, поэтому Хаяма не мог позволить себе проиграть. Ему не дозволено было расслабляться на публике.

Он стоял перед самой линией старта, за несколько человек от меня. Позиция лидера.

Хаяма начал разминать своё гибкое тело, и глядящие на нас девушки подбадривающе закричали.

Им предстояло стартовать через полчаса после нас. А до того, судя по всему, они решили посмотреть на парней и поболеть за них.

Хаяма в ответ слегка поднял руку. Его взгляд был устремлён на стоящую чуть в стороне от веселящихся девушек Миуру.

Она лишь сдержанно посматривала на него, явно чувствуя себя неуютно в таком окружении. Рядом с ней стояли Эбина и Юигахама. В шаге позади – Юкиносита.

А затем к ним подошла Ишшики.

Заметив Миуру, Ишшики ей поклонилась. Миура ответила тем же. Ишшики посмотрела на Миуру, на Хаяму и бесстрашно улыбнулась.

Потом поднесла руки ко рту и громко закричала, — Хаяма-семпа-а-а-ай, постарайся!.. А, и ты, семпай, тоже.

Хаяма услышал и помахал в ответ, почему-то криво улыбаясь. Стоящий чуть дальше Тобе ответил бодрым «Ага-а-а!».

— Да нет, нет, Тобе, не ты, — заявила Ишшики, протестующе замахав руками.

Миура молча смотрела на всё это, но потом решительно набрала воздуху в грудь и тоже подала голос.

— Ха-Хаято… По-по-постарайся!

Этот голос был столь негромок, что едва не затерялся в общем шуме. Но Хаяма молча поднял руку и, конечно же, мягко улыбнулся.

Миура, словно заворожённая, медленно кивнула, не говоря ни слова.

Ишшики удовлетворённо посмотрела на них и снова развернулась к нам.

— …Семпай, ты тоже постарайся!

На сей раз она определённо смотрела в мою сторону и, судя по всему, ко мне и обращалась.

У-угу… И почему она так упрямо не хочет звать меня по имени?.. Может, вообще не помнит… В этот момент ошеломлённо уставившаяся на Ишшики Юигахама шагнула вперёд.

И замахала рукой, — П-постарайся!

Её голос был заметно тише, чем голоса Ишшики и других девчонок, но я его слышал совершенно отчётливо… Слава богу, по имени не назвала. В такие моменты только и остаётся, что сказать спасибо за её предупредительность.

Я незаметно поднял руку в знак благодарности. Юигахама в ответ сжала кулак. А затем мой взгляд встретился со взглядом Юкиноситы.

Она беззвучно слегка кивнула. Кажется, её губы шевелились, но голоса я не слышал.

Не знаю ни что она сказала, ни кому именно.

Но мотивации у меня добавилось.

Так, пора браться за дело…

Я протиснулся между ребят и встал рядом с Хаямой, возле самой линии. Он смотрел вперёд, не обращая на меня внимания.

Покрутив плечами, я вдобавок размял ахиллы и шагнул вперёд.

И в этот момент меня вдруг хлопнули по плечу.

Я развернулся и увидел Тоцуку в спортивном костюме. Его тонкие ноги в шортах всё время двигались, дрожа от холода. Но он сдержал дрожь и улыбнулся.

— Хачиман, давай постараемся.

— Угу… Пожалуйста, Тоцука.

Тут было довольно тесно, и я задел кого-то головой, кланяясь. Но всё равно довёл поклон до конца. То, о чём я вчера просил Тоцуку, отнюдь не предмет гордости. И мне было стыдно.

Но Тоцука прижал кулак к груди и решительно кивнул.

— Да, положись на меня! Хотя ребята восприняли это без особой радости…

Он обеспокоенно посмотрел на стоящих за ним ребят. Я тоже глянул на них. Это были члены теннисного клуба.

— Вам и не надо лезть на рожон. Просто будьте наготове. И не надо себя заставлять.

Я хлопнул Тоцуку по плечу. Но тут же отдёрнул руку, судорожно соображая, вытер я пот или нет. Нехорошо, ох, нехорошо. Чем больше я об этом думаю, тем больше потею…

Чуть было не вспомнил, как на прогулке в начальной школе учитель заставил меня взяться за руку с девочкой. И как она меня возненавидела, потому что рука у меня была потная. А потом меня дразнили Хикижабой… Блин, всё-таки вспомнил.

Впрочем, в такую холодную погоду пота должно быть немного. От ветра с моря у меня даже кололо щёки.

Ветер вдруг стих.

— О, Хачиман, так ты здесь… Ху-ху, и сэр Тоцука тоже?

— А, Заимокуза.

Среди толпы внезапно возник Заимокуза. Похоже, что его крупное тело и заслонило меня от ветра.

— Хачиман, побежали вместе.

— Нет… А, кстати, мне надо, чтобы ты кое-что сделал.

— Хо-му-у? — Странно отреагировал Заимокуза, качнув головой.

Я придвинулся вплотную к нему, потому что мои слова были не для посторонних ушей… Почему-то возле него и правда тепло, фу, пакость. И зашептал ему прямо в ухо.

— Хмф… — Шумно выдохнул Заимокуза. — Я понял, что тебе надо. Но хотелось бы избежать всего рискованного и утомительного…

— Не сомневаюсь.

Моя просьба как раз была очень для него утомительна. Учитывая его слабохарактерность и отсутствие атлетизма, вряд ли он так легко согласится. Я бы точно отказался, если бы он меня попросил.

Собственно, я потому его и попросил, что если с ним будут обращаться как с половой тряпкой, мне не будет его жалко. Но Заимокуза всё же человек и может переживать по этому поводу.

Он расправил плечи, скрестил руки и принял высокомерную позу.

— Если купишь мне большую миску рамена из Наритаке, я согласен.

— Уверен? — Переспросил я.

— Боже, что бы ты без меня делал… — Демонстративно вздохнул Заимокуза. — Эту истину не узреть ты не в силах.

До чего же он всё-таки раздражает… Хоть я сам его попросил, он меня уже достал. Я бросил на него равнодушный взгляд.

Заимокуза неуверенно огляделся и снова заговорил. — Но я не буду делать ничего такого, что бы запомнилось! Мне не нравится, когда обо мне шепчутся у меня за спиной или позорят в интернете! И если такое начнётся, я без колебаний назову твоё имя, дабы сберечь своё, помни это! — Ткнул он в меня пальцем.

На моё лицо сама собой скользнула горькая улыбка. Да уж, Заимокуза есть Заимокуза! Натуральный отброс! Крутой отброс!

— Угу, договорились. Ты мне здорово поможешь. Я к твоему рамену даже топпинг с кляром добавлю.

— Хмф, пожалуй, это возместит расход калорий.

Ну-ну. Не знаю уж, как ты считаешь, но в рамене из Наритаке столько калорий, что их за весь марафон не сжечь…

Я поблагодарил Заимокузу и Тоцуку и посмотрел на стоящего перед белой линией Хаяму.

Тот болтал с Тобе и остальными. Заметив меня, он улыбнулся, словно спрашивая, есть ли у меня к нему какое-то дело.

Я отрицательно покачал головой и устремил взгляд вперёд.

Именно сейчас и должен был начаться марафон. Мне даже не надо было смотреть на установленные в парке часы.

Шум голосов плавно затихал. Подбадривающих криков девушек тоже стало меньше.

И когда все окончательно замолчали, кое-кто вышел к проведенной по земле белой линии.

— Ну что, готовы?

Спросила Хирацука, держа в руке стартовый пистолет.

Почему она?.. Обычно же этим физкультурник занимается. Впрочем, что-что, а выделяться она любит. Или просто из пистолета пострелять захотелось?

Хирацука подняла пистолет, свободной рукой закрывая ухо. Она положила палец на спусковой крючок, все парни устремили взгляд вперёд, а девушки затаили дыхание.

Через несколько секунд она неспешно заговорила.

— На старт… Внимание…

Грохнул выстрел. Мы дружно сорвались с места.

Я начал постепенно набирать скорость, разминая ноги. Моей задачей было догнать Хаяму.

Но многие стоявшие рядом со мной на старте рванули как на стометровке.

Причина была ясна – непрекращающиеся вспышки фотоаппаратов. Не знаю уж, для школьного альбома это снимали или ещё для чего, но они тут были.

Дуракам, несущимся изо всех сил на первых метрах марафона лишь для того, чтобы попасть в кадр, не было конца. Потом, небось, хвастаться будут, мол на середине дистанции я первым бежал. Парни порой такие идиоты.

Большинство из тех, кто в жизни делает ставку на стартовый рывок, потом быстро выдыхаются.

Вот почему настоящая битва начнётся, когда мы покинем парк.

Я аккуратно обошёл выдохшихся в рывке спринтеров и заговорил с Заимокузой.

— Заимокуза, я рассчитываю на тебя.

— Фух, фух, а?.. За-замётано.

Он уже тяжело дышал, но после моих слов прибавил. Хотя прибавил совсем немного, всё ж таки это Заимокуза.

Я и бегущий впереди Хаяма вышли в лидеры. Хрипящий Заимокуза каким-то чудом оказался сразу за нами.

Добежав до конца парка, Хаяма свернул на тротуар. Я последовал за ним.

Но Заимокуза на полной скорости может бежать лишь несколько сот метров. Он начал замедляться, и как раз, когда мы оказались в самом узком месте, его скорость резко упала.

— Фу-у-у-у-у-у… Больше не могу…

Он сдался и перешёл на трусцу со скоростью пешехода. И конечно, такая массивная и медленная фигура не могла не притормозить остальных.

Благодаря Заимокузе нам с Хаямой удалось немного оторваться.

Но это ещё не всё.

Как бы массивен ни был Заимокуза, перекрыть всю трассу он, конечно, не мог. В конце концов его обойдут и устремятся за нами.

Я всё время оглядывался, и наконец появилась компания из теннисного клуба во главе с Тоцукой.

Мы встретились взглядами и кивнули друг другу.

Трасса марафона проложена по обычному тротуару. Трёх человек в ряд вполне достаточно, чтобы полностью его перегородить.

Именно об этом я и просил Тоцуку. Когда я окажусь впереди, бежать плотной группой.

Разумеется, напрочь перекрывать трассу нельзя. Поэтому я уточнил, что надо оставлять столько места, чтобы самые настырные при желании могли обогнать.

Этого вполне достаточно.

Достаточно, чтобы не слишком уверенные в себе не спешили идти на обгон.

Как поступит человек, отнюдь не ставящий себе задачу победить и видящий перед собой плотную группу, бегущую сразу вслед за лидерами?

Ясен пень, к ней и пристроится. Прийти к финишу в такой компании его более чем устраивает.

Вот потому-то нас с Хаямой до сих пор никто догнать не пытался. Наверно, ближе к финишу ситуация изменится, но это мне уже не важно.

Мне просто надо было устроить всё так, чтобы мы с Хаямой на какое-то время оказались наедине.

Я взглянул на спину бегущего передо мной Хаямы.

Сцена готова. Мой выход.

С этого момента начинается моя личная битва.

× × ×

Ветер с моря подмораживал щёки. Когда тепло тела встречалось с холодным воздухом, кожу покалывало словно иголкой.

При каждом ударе подошв об асфальт всё тело вздрагивало от сотрясения.

Я не мог отличить шум ветра от шороха одежды. И эти звуки перекрывались моим шумным дыханием.

Жадно втягивая воздух, я ощущал острый запах солёной воды.

Вдоль берега были высажены деревья, задерживать ветер с моря. В районе парка, откуда мы стартовали, росли сосны, но дальше их сменили лиственные деревья с облетевшей осенью листвой, смахивающие сейчас на голые скелеты.

Мои ноги работали без участия сознания. Примерно так же, как сердце само, без команды, гонит кровь по жилам. Ритм бега и ритм сердечных сокращений словно соревновались, стараясь опередить друг друга.

Я бежал, и в голову всё время лезли разные мысли.

Хорошо, что я езжу в школу на велосипеде. Иначе я не мог бы сейчас бежать так уверенно, хотя ни в каких спортивных клубах не занимаюсь. Похоже, не так уж я плох в марафоне. Как и в прочих видах спорта, исключая игры с мячом. Потому что чётко понимаю, что тут к чему. И потому что не нужно ни с кем связываться. Достаточно занять голову чем-то отвлечённым и просто работать ногами.

Но сегодня ситуация совершенно иная.

И марафон получается куда мучительнее, чем обычно.

Потому что я бегу быстрее, чем обычно бегаю на физкультуре. Потому что из-за ветра холод становится ещё безжалостнее. И потому что всю ночь размышлял, так и не сомкнув глаз.

В общем, причин тому в изобилии.

Но главная из них сейчас бежит передо мной. Хаято Хаяма.

Будучи привычен к тренировкам в клубе, он поддерживал уверенный темп, ничуть не выглядя уставшим. Строгая осанка, никаких лишних движений. Ясно было, как ему удалось победить в прошлом году.

Я же прилагал все силы, и всё равно лишь с трудом мог удерживаться за ним.

Но скоро это закончится.

Расстановка в забеге оставалась прежней – мы с Хаямой впереди, следом большая группа с ядром из ребят из теннисного клуба во главе с Тоцукой. Похоже, они намеренно поддерживали такую скорость, чтобы держаться поодаль. А может, просто берегли силы на вторую половину дистанции.

За ними должны были бежать остальные, но они были далеко, я их не видел.

Хаяма по-прежнему поддерживал уверенный темп. План сработал как надо – мы достаточно отделились от остальных, вряд ли кто-то нас сейчас догонит.

Проблема была во мне.

Мы не пробежали ещё и половины дистанции, а я уже дошёл до предела.

В боку ныло, ноги болели, уши покалывало. Честно говоря, сейчас мне хотелось лишь одного – оказаться дома. Если бы мой желудок сейчас не был пуст, наверняка уже переблевался бы.

До сих пор мне как-то удавалось держаться, но дальше вряд ли смогу, как ни старайся.

Продолжая перебирать ногами, приклеившись взглядом к спине Хаямы, я вдруг ощутил, что что-то изменилось. Под шорты начал врываться холодный ветерок.

Мы добежали до моста, середины дистанции, где следовало развернуться обратно.

На самом мосту нас ждали учителя, выдававшие нам ленточки, свидетельствующие о прохождении контрольной точки.

Пробежав половину марафона, я готов был уже облегчённо вздохнуть, но взял себя в руки и провентилировал лёгкие.

Пока ещё нельзя терять концентрацию.

Я немного прибавил, догоняя бегущего в нескольких шагах от меня Хаяму. Передающиеся на тело удары подошв об асфальт стали ощущаться ещё сильнее.

На самом деле, не проведи я всю эту предварительную подготовку, никогда не смог бы догнать Хаяму. Увы, силы слишком неравны. В обычных условиях наше нынешнее положение никогда бы не возникло.

Вот почему я попросил Тоцуку и Заимокузу о помощи, а потом бежал, совершенно не следя за темпом.

Всё ради вот этой минуты, ради этого шанса.

Тяжело дыша, я кое-как сумел нагнать Хаяму.

Когда мы поравнялись, он наконец взглянул на меня, хотя до сих пор совершенно не обращал на меня внимания. Его глаза удивлённо блеснули.

— Ты в самом деле держишься, а?.. — Сказал он, не сбивая дыхания.

— Ага… именно… — Отрывчиво ответил я. — Если бы… следил за темпом… не догнал бы…

Хаяма чуть наклонил голову и искоса глянул на меня. Я невольно усмехнулся, видя выражение его лица. Он явно размышлял, зачем мне это понадобилось. Я с трудом подавил першение в пересохшей глотке и снова заговорил.

— Никто от меня не ждёт, что я добегу. Если сойду на полпути, всем всё равно будет пофиг.

Честно говоря, передо мной и не стояла задача занять какое-то место и даже просто добежать до финиша. Всё, что мне было надо – пробежаться рядом с Хаямой после поворота, чтобы никто нам не помешал. Я бежал изо всех сил и наконец добрался до цели… Хотя меня всё же терзало отчаяние, что я, напрягаясь изо всех сил, могу лишь удержаться рядом с размеренно бегущим Хаямой. Я готов был совсем упасть духом, но точку поворота мы уже прошли.

Что приходит на ум, когда человек преодолевает середину болезненного испытания?

Отчаяние, что впереди ещё столько же, или радость, что половина уже пройдена? Как правило, человек чувствует или одно, или другое. Оба варианта подрывают дух.

И из-за этого человек осознаёт свою усталость. Источник: я. Честно говоря, усталость навалилась на меня ещё когда я едва не вздохнул с облегчением, что пробежал половину дистанции. А стоило опустить взгляд, ноги становились ещё тяжелее.

Эти подорванный дух и усталость и есть мой шанс. Когда человек загнан в угол, наружу прорываются его истинные намерения. Как и в случае с моей сестрёнкой Комачи, человек выплёскивает то, что было сокрыто глубоко в душе. 

Вот почему я подгонял себя до этого момента.

В любой другой ситуации Хаяма отмахнулся бы от моих слов со своей обычной улыбкой, что бы я ему ни сказал. Мне надо было загнать его в положение, когда бы он этого сделать не смог.

Но хоть Хаяма и удивился, увидев меня рядом, он по-прежнему оставался спокоен. Сосредоточен, но не потрясён.

Нужен ещё один толчок, чтобы выбить его из равновесия.

Один удар, который пронзит его, пронзит самую душу.

Я с трудом придержал своё тяжёлое дыхание. В груди жгло, но я всё же растянул губы в улыбке.

— …Миура – удобный инструмент, чтобы избегать внимания других девушек, да?

Хаяма повернул ко мне голову. Зло посмотрел на меня и резко выдохнул, сдерживая враждебность. Да-да, именно такое выражение лица мне и нужно было.

Но промолчал и немного ускорил темп, словно решив меня игнорировать. Я отчаянным рывком догнал его и нанёс новый удар.

— Ну так как? Удобно, правда?

Честно говоря, я знаю, что Миура отнюдь не плохой человек. Я видел отблеск её чрезмерно прямой натуры, и мои слова кольнули меня самого в самое сердце.

А значит, должны были уколоть и Хаяму.

— Будь любезен помолчать, — раздражённо сказал Хаяма, не глядя на меня. Я даже отшатнулся от такой злости, столь резко контрастирующей с его обычным спокойным тоном.

Но тут же собрался и снова догнал его.

— Так ты меня молчать не заставишь… Я не такой хороший человек, каким ты меня считаешь.

Я усмехнулся про себя, вернув Хаяме его собственные слова, которые он как-то сказал мне. Хаяма равнодушно посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся.

— Шутишь? Я никогда и не считал тебя хорошим человеком.

От такой прямоты я сбился с ритма. Если потеряю концентрацию, разрыв между нами начнёт расти, так что я постарался не отвлекаться.

— Экий ты неприятный тип… — Буркнул я. Теперь в улыбке Хаямы прорезалась насмешка.

— Не хочу слышать это от тебя.

Вот именно. Я едва не улыбнулся. Мои усилия дали свои плоды, я сумел лишить его обычного непробиваемого спокойствия. А значит, самое время.

Я постарался дышать ровнее, чтобы голос не срывался.

— Так какой класс ты выбрал, гуманитарный или естественнонаучный?

— Не скажу.

— Дай догадаюсь. Научный. — Мгновенно отреагировал я. Хаяма удивлённо вздохнул.

— …Ты что, в самом деле думаешь, что я попадусь на такую простую уловку?

— Ладно, тогда скажу по другому. — Я сконцентрировался на своих свинцовых ногах, чуть-чуть прибавил и обогнал Хаяму на несколько маленьких шажков. А затем обернулся на него. — Выбирай научный. Я не знаю, что ты выбрал, да и знать не хочу. Но ты ещё можешь всё поменять, так что выбирай научный.

— А?

Он с редким для него ошарашенным видом посмотрел на меня и едва не споткнулся. Но тут же выровнялся и догнал меня.

— Что за сумасбродство ты несёшь?

Его дыхание участилось, словно он запаниковал.

— Ничего не попишешь. Мне надо знать, что ты выбрал, но… Ты же ничего не говоришь, а догадаться не выходит… Остаётся единственное, заставить тебя выбрать то, что я назову.

У Хаято Хаямы слишком широкий выбор, и сузить его не получается. А значит, надо просто убрать вообще все варианты. Если я за него решу, что ему выбрать, просьба Миуры будет выполнена.

— Ты просто приоритеты с ног на голову поставил… — Сухо хохотнул Хаяма.

Должно быть, он ошеломлён. Но у меня есть ещё что сказать.

— У тебя есть прямой резон сменить выбор. По сути, только так ты сможешь добиться желаемого.

— Желаемого? — С сомнением посмотрел на меня Хаяма, начав замедлять бег. Я тоже сбросил скорость.

— Ты говорил мне, чтобы я тебя не доставал, верно?.. Иначе говоря, ты хочешь перестать быть таким Хаято Хаямой, каким тебя хотят видеть все.

Хаяма замер на месте. Я тоже остановился.

И ощутил, что весь в поту. На бегу, при бьющем в лицо ветре это было незаметно. Вытер пот рукавом и повернулся к Хаяме.

Тот удивлённо посмотрел на меня и глубоко вздохнул.

— И почему же ты так решил? — Поинтересовался он, зашагав вперёд. Я пошёл рядом.

— Да так. Я лишь подумал, что же ты попытался отбросить. В конце концов, когда выбираешь, отбрасывать то, в чём ты не силён, и то, чем не хочешь заниматься – дело обычное.

Если принимать в расчёт лишь вступительные экзамены, для Хаямы с его способностями выбор класса не суть важен. Подготовительных курсов будет более чем достаточно. А значит, не принципиально, в какой именно университет он хочет поступить.

Что же в таком случае решил отбросить Хаяма?

Ответ надо искать в его школьной жизни в последнем классе. Иначе говоря, в его отношениях с окружающими.

— Честно говоря, с точки зрения вступительных экзаменов для тебя нет разницы, какой класс выбрать. Но тем не менее ты упорно молчишь. Если попросту, ты хочешь кое-что отбросить и никому в этом не признаваться, так?

Хаяма не отвечал, молча шагая вперёд. Но я чувствовал, что его молчание поощряет меня продолжать.

— В первую очередь, в естественнонаучных классах меньше народу, в том числе и девушек. Так что ты хотя бы на время сможешь избавиться от терзающей тебя проблемы. К тому же, если твоя специализация будет другой, ты сможешь отдалиться от остальных. Если проблема пропадёт естественным образом, так ты сумеешь никого не ранить и оправдать ожидания. — В голосе из-за пересохшего горла прорезалась хрипотца, но я всё же добавил. — Только так ты сможешь добиться желаемого.

Хаяма вытер лицо, словно ему мешал пот, пригладил волосы и посмотрел на море.

— Пожалуй, мы в самом деле никогда не подружимся… — Тихо прошептал он.

— А?

Сзади послышался топот. Я оглянулся и увидел, что к нам приближаются ребята из бежавшей следом за нами группы. Они явно заметили, что Хаяма перешёл на шаг, и решили воспользоваться подвернувшейся возможностью.

Мы с Хаямой молча смотрели, как они пробегают мимо нас.

А потом Хаяма посмотрел на удаляющиеся спины и заговорил.

— Да… Ты и правда невероятен.

— Значит, правильный ответ – научный класс?

— Не в том дело. Просто у тебя и в самом деле искажённая натура, — помотал головой Хаяма.

Раз он чётко дал понять, что предложенный мной вариант неверен, выходит, верен второй. «Значит, гуманитарный», хотел было сказать я, но негромкий и сдержанный голос Хаямы меня опередил.

— Я тебя ненавижу.

— Н-ну да…

Хаяма даже не взглянул на меня, и я просто не знал, что ответить. Я и в самом деле не самый приятный человек, но вот так, прямо в лоб, мне об этом ещё не говорили.

По-прежнему глядя только вперёд и совсем не интересуясь моей реакцией, он заговорил снова.

— Я не могу смириться с ощущением, что я хуже тебя. Вот почему я хотел, чтобы мы были на равных. Вот почему я хотел поднять тебя. Тогда, быть может, я сумел бы принять поражение.

— …Ясно.

В этом плане я не слишком от него отличаюсь. Я возвеличивал Хаяму, чтобы поддержать ложь. Ложь, что Хаято Хаяма, без сомнения, очень хороший человек.

Он посмотрел на меня так, словно на сей раз я сумел до него достучаться. И улыбнулся более бодро и вызывающе, чем когда бы то ни было.

— Вот почему я не последую твоему совету.

— Понятно.

Я кивнул. Хаяма ответил тем же.

Скорее всего, по большому счёту выбор того или иного класса был для Хаямы неважен. Не было для него особой разницы между вариантами.

Вот почему сказанного мне было достаточно. Теперь я мог дать ответ Миуре. Хотя не скажу, что оттого проблема исчезнет с концами. Но это уже не моё дело.

— Пора бы двигаться, — сказал Хаяма, снова переходя на бег.

Идиот, я же больше не могу, подумал я, кое-как устремляясь за Хаямой.

Мне надо было ещё кое о чём его спросить.

Я с усилием заставил ноги заработать быстрее. К счастью, за время передышки дыхание успело успокоиться. Сердце заколотилось, и я глубоко вздохнул, успокаивая его.

— …Ты выбрал гуманитарный курс из-за семейных обстоятельств? Ну, в смысле отношений?

— Семейных? Разве я тебе о них что-нибудь говорил?

Скорость, с которой мы бежали, для Хаямы больше смахивала на бег трусцой, так что и темп, и голос его оставались ровными.

— Да нет, просто слышал тут кое-что…

Выступивший ранее пот теперь холодил моё тело, а от пронизывающего ветра с моря оно мёрзло ещё сильнее. От этого холода, дискомфорта и странного молчания меня пробирала дрожь.

Хаяма задумчиво посмотрел на меня, словно победа в марафоне его уже не интересовала. И неожиданно сменил тему.

— Тебя слухи не беспокоят?

— А? Да нет, в общем-то… Просто, ну, понимаешь, это… Вроде бы.

Хаяма расхохотался. Даже затрясся всем телом, не прекращая бежать.

— …И чего тут смешного? — Поинтересовался я.

— Ничего, извини, — вытер проступившие от смеха слёзы Хаяма. — Не переживай. Я позабочусь, чтобы они прекратились.

— Ну, если так, тогда спасибо. А то мне не нравится, как в клубе сейчас неуютно.

Сзади послышалось приближающееся дыхание ещё одного марафонца. Я оглянулся, потом посмотрел вперёд. Обогнавшие нас убежали уже довольно далеко.

Мои ноги уже с трудом слушались меня, словно к ним привязали пудовые гири.

— Кажется, они уже далеко… Вряд ли будет просто их догнать. Извини, что помешал тебе победить, — пробормотал я.

— …Нет, я выиграю, — покачал головой Хаяма. Махнул руками, словно потягиваясь, и усмехнулся. — Это же я, в конце концов.

Он явно намеревался победить, оправдать ожидания и до самого конца оставаться всё тем же Хаято Хаямой.

Хаяма прибавил темп, оторвался от меня, с трудом переступающего ногами, на несколько шагов и обернулся.

— Кроме того, я не хочу тебе проигрывать.

Он убегал всё дальше и дальше, оставляя меня позади.

У меня просто не было сил, чтобы угнаться за ним. Хаяма дал ответ, которого я не мог дать, мечтал о том, во что я не верил, и убегал всё дальше и дальше.

Блин, он что, такой крутой, что ли?

Только не говорите мне, что он тоже терпеть не может проигрывать… От такого дурацкого ощущения у меня заплелись ноги.

Я не успел отреагировать и рухнул на землю. Перекатился на спину и остался лежать, глядя в небо.

Белые облачка моего дыхания закрывали его глубокую голубизну.

× × ×

Марафон потихоньку продолжался, а я по-прежнему в прострации лежал на земле.

Тоцука пытался помочь мне, но мне не хотелось его обременять, он и так много для меня сделал. И я велел ему бежать дальше. Потом кое-как поднялся и потрусил к финишу.

Совсем последним я в итоге не оказался. Отчаянным усилием сумел зацепиться за последнюю на трассе группу, хотя и начал уже сомневаться, надо ли бежать до конца. Отговорил меня, кстати, Заимокуза, с которым вместе мы и добежали.

После финиша у меня жутко дрожали колени.

Я проверил, в каком состоянии нахожусь после падения. Оно меня не порадовало.

Колено ободрано, шорты в грязи, задница болит, бок ноет. Попытки найти хоть одну не страдающую часть тела успехом не увенчались. Я всегда был чувствителен к боли, так что, пожалуй, можно считать случившееся отменной тренировкой на случай, если будет ещё хуже.

Не подстёгивай я себя всю вторую половину дистанции, быть может, там и остался бы.

На финише меня, конечно же, никто не ждал.

Точнее, там торчал один учитель физкультуры. Все остальные собрались уже в парке на площади.

Я похромал посмотреть, что же там происходит – там вовсю шла церемония награждения.

Обычно школьный марафон обходится без таких формальностей. Но на сей раз за дело взялась Ишшики и по-быстрому организовала её с помощью школьного совета. Она оказалась на удивление талантливым человеком. Пожалуй, её стоит опасаться.

— А теперь, когда результаты объявлены, хотелось бы услышать комментарии наших победителей! — Радостно заявила Ишшики, держа в руках микрофон, который, надо полагать, позаимствовала в комнате школьного совета. Зрелище вице-президента, поправляющего колонки, казалось немного сюрреалистичным.

Я окинул взглядом площадь. Тут смешались и десятые, и одиннадцатые классы. Из нашего класса я заметил Юигахаму, Миуру, Эбину, Тобе и Тоцуку.

— Победитель, Хаято Хаяма, пройдите на сцену! — Вызвала Ишшики.

Хаяма, увенчанный лавровым венком, поднялся на импровизированную сцену. Зрители взорвались овациями. Поверить не могу, он и в самом деле выиграл…

— Хаяма, поздравляем! Я знала, что ты выиграешь! — Восторженно поздравила его Ишшики.

— Спасибо, — ответил обаятельной улыбкой Хаяма.

— А теперь несколько слов для зрителей.

Ишшики протянула Хаяме микрофон. Снова раздались аплодисменты, свист и скандирование «Ха-я-то! Ха-я-то!». Тобе во весь голос орал «Ура!», «Йес!» и «Да-да-да!», доставая всех вокруг.

Хаяма помахал в ответ рукой, смущённо улыбнулся и заговорил.

— На середине дистанции было тяжеловато, но, благодаря хорошим соперникам и вашей поддержке, я всё-таки сумел прийти первым. Спасибо вам большое. — Он сделал паузу, отыскал взглядом в толпе Миуру и помахал ей рукой. — Особенно Юмико и Ирохе… Спасибо вам.

Овации стали ещё громче. Оука свистел в четыре пальца, Ямато аплодировал как сумасшедший. Миура и Ишшики сначала застыли, услышав свои имена, но потом смущённо поёжились, потупились и покраснели. Юигахама слегка похлопала Миуру по плечу.

Тёплый взгляд Хаямы и смущение девушек сделали своё дело – по толпе пошли шепотки. Ясно, вот, значит, что он имел в виду под «я позабочусь, чтобы слухи прекратились»…

Победитель продолжил свою речь.

— Теперь мы сфокусируемся на нашем клубе и постараемся как следует подготовиться к следующему турниру. Кстати, братцы-футболисты, кажется, вы сегодня паршивые результаты показали. Ничего, я вас в форму приведу.

Хаяма многообещающе улыбнулся Тобе с компанией. Тобе охнул и отшатнулся.

— Хаято, ты чо, нельзя ж так! Предупреждать надо!

Он без всякого микрофона орал так, что его было слышно не хуже Хаямы. Все вокруг расхохотались. Боже, с кем приходится дело иметь…

— Хорошо-о-о, большое спасибо. Это был наш победитель, Хаято Хаяма. Поаплодируем ему… Занявших места ниже беспокоить не будем, верно?

Риторический вопрос Ишшики утонул в аплодисментах. Вице-президент взял у неё микрофон и начал сворачивать аппаратуру. Что она творит, а?..

Спустившийся со сцены Хаяма весело заговорил с Миурой и остальными.

Былой дистанции между ними больше не чувствовалось. Миура смутилась под взглядами окружающих и спряталась за Юигахаму с Эбиной.

Я двинулся прочь.

Сомневаться не приходится. Я только что своими глазами видел, что Хаято Хаяма ведёт себя как Хаято Хаяма. Быть может, это было всего лишь представление, чтобы оправдать ожидания. Но справлялся с ролью он отлично, так что претензий у меня не было.

На выходе с площади обнаружились бойко треплющиеся группки парней и девушек.

— Да, слух оказался всего лишь слухом!

— Хаяма и Миура отлично ладят!

Я искоса глянул на них и поволок свои подкашивающиеся ноги в школьный медпункт.

× × ×

В здании школы было пустынно и вроде бы даже холоднее, чем на улице.

Большинство учеников или ещё оставались на площади, или разошлись уже по своим делам.

Переобувшись, я побрёл по пустому коридору в спецкорпус. Даже от такого простого действия нога пульсировала болью.

Добравшись до медпункта, я постучал в дверь.

— Войдите.

Голос был подозрительно знаком. Это же… Я открыл дверь и, конечно же, увидел Юкиноситу. Она сидела на стуле в своём спортивном костюме и с удивлением смотрела на меня.

— Хикигая?.. Я думала, это Юигахама.

— Юигахама торчит в парке. А тебя каким ветром сюда занесло?

— Я остановилась передохнуть, а меня заставили сойти с дистанции… — Юкиносита скрипнула зубами. Ясно. Неужели она всерьёз намеревалась добраться до финиша?..

— Хикигая… — Она взглянула на мою ногу и поморщилась. — Ты поранился?

— Да так, ерунда…

Не говорить же ей, что в собственных ногах запутался. Позорно как-то. Плюс к тому выглядел бы как жертва домашнего насилия, типа «Да не было ничего, я просто с лестницы упал!». Лучше обойтись без подобных ассоциаций.

— Ты мог обратиться за помощью в парке. Там была медсестра.

— Когда я добежал, никого уже не было… — Пояснил я.

— Ясно, — задумчиво взялась за подбородок Юкиносита. — Наверно, у тебя было плохое время, или плохо с удачей, или плохие глаза, или…

— Да, да, да, и личность, и дух, и вообще всё у меня плохое. — Я полез в незапертый шкафчик с медикаментами. — Ладно, воспользоваться антисептиком и бинтом мы и сами можем, правда?

Юкиносита вздохнула. — …С пальцами у тебя тоже плохо. — Она поднялась, отодвинула меня от шкафчика, достала антисептик и бинт и показала на стул перед собой. — Садись.

— Да я и сам могу…

— Садись, тебе говорят.

Я недовольно опустился на стул. Юкиносита пододвинулась и села напротив.

Взялась за мою ногу и начала обрабатывать ссадины. По комнате поплыл лекарственный запах. Юкиносита наклонилась, и её голова оказалась совсем рядом. Я уловил слабый аромат шампуня.

Каждое прикосновение смоченной антисептиком ватки отдавалось сладкой щиплющей болью. Как-то не привык я к таким процедурам. А когда ватка осторожно притронулась к ссадине, ногу резко кольнуло.

— Эй, щиплется же…

— Конечно, щиплется. Это же антисептик. Он и должен быть против тебя эффективен, Хикигая.

— Хватит уже людей за микробов держать…

— Это просто значит, что антисептик работает. Терпи.

Горькое лекарство лучше действует, да? Так я и поверил. Если бы всё определялось горечью, моя жизнь была бы идеалом.

Тем не менее, касания стали мягче. Юкиносита явно прислушалась ко мне, её рука стала двигаться осторожнее. Теперь было щекотно, я аж чуть не подпрыгнул.

Пока она не закончила обрабатывать ссадину, мы оба молчали. Я притерпелся и начал расслабляться. Юкиносита обернула мне ногу бинтом раз, другой и медленно заговорила.

— Кажется, ты бежал вместе с Хаямой… Удалось что-нибудь узнать?

— Угу… Как минимум, он не научное направление выбрал. Наверно, — не слишком вразумительно ответил я, так и не придумав, как лучше сформулировать.

— Странно ты как-то говоришь… — Фыркнула Юкиносита. — Ну всё, готово.

Она удовлетворённо вздохнула и подняла голову. Наши лица оказались так близко друг к другу, что едва не соприкоснулись.

— …

Мы оба застыли.

Белая как снег кожа. Блестящие чёрные глаза. Вздрагивающие при моргании ресницы. Чётко очерченные линии носа. Улыбающиеся, чуть приоткрытые губы.

По чуть вздрогнувшим тонким плечам струились блестящие длинные волосы.

Я торопливо поднял взгляд к потолку и сел прямее, разрывая дистанцию. Ссадину кольнуло болью.

— Э-э… Спасибо.

— Не за что… Ничего особенного.

Юкиносита тоже выпрямилась и отвернулась.

Медпункт погрузился в тишину.

От нечего делать я решил рассмотреть повязку. Узел на ней был завязан бантиком… Вот это и значит «готово», да? У тебя скобок нет, что ли, которыми бинты крепят? Они же для того и предназначены. Что это за бантик?.. Хотя выглядит мило.

Этот бантик заставил меня расплыться в улыбке. И почувствовать себя лучше.

Я подвинул стул и сел попрямее. Юкиносита озадаченно наклонила голову.

Мне хотелось задать ей вопрос именно сейчас.

— …Слушай. Можно спросить, какое направление ты выбрала?

Она озадаченно выдохнула. Взялась рукой за подбородок, потом опустила её на грудь.

— У меня международная гуманитарная программа, так что мне выбирать не нужно…

— …И верно. Просто хотел спросить. Не бери в голову.

Примерно такого ответа я и ожидал, но всё равно был удовлетворён. Хотя, быть может, это больше смахивало на самодовольство.

Несмотря на то, что я попытался замять тему, Юкиносита положила руки на колени и посмотрела на меня немного исподлобья.

— Ты впервые меня о таких вещах спрашиваешь, верно?

— Разве?

Хотя я и сам знаю, что впервые.

У меня была масса возможностей задать ей личные вопросы, но я сам провёл себе черту, которую не смел переступать. Потому что считал, что этого мне не простят.

Юкиносита кашлянула, словно не решаясь заговорить, и искоса взглянула мне в глаза.

— …Я подумала и решила выбрать гуманитарный класс.

— Ясно.

— А значит… мы все и дальше будем вместе, — улыбнулась она. Как маленькая девочка перед прогулкой.

— Пожалуй, да.

Я тоже выбрал гуманитарное направление. Как, не сомневаюсь, и Юигахама.

Хотя не берусь сказать, насколько это важно. В конце концов мы всё равно разойдёмся по разным местам и разным мирам. Подружившиеся в детстве не могут вечно оставаться вместе. Со временем всё обязательно изменится.

Что не меняется, так это истины прошлого. Они накладывают ответственность, но они же и связывают воедино. Пока шаг за черту оставляет след, всё хорошо.

— Ладно, пойду тогда в класс.

— Конечно. До встречи.

Она как всегда неловко слегка подняла руку и помахала мне. Я кивнул и взялся за ручку двери.

Дверь вздрогнула. Я подумал, что это ветер, распахнул её и едва не столкнулся с оказавшейся перед самым носом фигурой.

— Ох… ты меня напугала…

У меня сердце чуть из груди не выскочило. Фигура, оказавшаяся Юи Юигахамой, тоже выглядела напряжённо.

— …А, Хикки.

— Юигахама… Ты что, только что пришла?

— А, это, ну да. Да, точно! Только собиралась постучать…

Панически ответила она. Потом зажмурилась, перевела дух и вскинула голову.

— Юкинон! Прости, что запоздала! — Крикнула она, влетая в медпункт и усаживаясь напротив Юкиноситы. Та пришла в некоторое замешательство, но тут же улыбнулась.

— Ничего страшного. Я не скучала.

— Ну и замечательно… А, точно. И Хикки тоже здесь, очень кстати.

Юигахама поманила меня рукой.

Ну, не оставлять же дверь открытой. А то в коридоре жуткий холод.

Я вернулся в тёплый медпункт. Юигахама подвинула стул и села рядом с Юкиноситой перед обогревателем, источником тепла.

— Нам надо сегодня дать ответ Юмико, верно? Но тут намечается вечеринка и Юмико отправится прямо на неё. Что делать будем? — Торопливо выпалила она.

Юкиносита взялась за подбородок и задумалась.

— …Получается, нам надо перехватить Миуру по дороге и поговорить с ней.

— Резонно.

— Ну хоть скажите, что пойдёте на вечеринку! — Чуть не плача воскликнула Юигахама.

Мы с Юкиноситой обменялись взглядами. Не первый раз такое, чай. Кивнули друг другу и синхронно ответили.

— Хорошо, пойдём, если получится.

— Угу, решим по ходу дела.

— Всё равно ведь идти не собираетесь, да?! — Юигахама устало вздохнула. — Ну ладно, уже чуть лучше, чем раньше… — Пробормотала она, придвигая свой стул вплотную к Юкиносите. — Пойдём все вместе!.. Все… вместе…

Она прижалась к Юкиносите.

— …Душно же.

Юкиносита нахмурилась, глядя на обогреватель, словно тот был всему причиной. Но не стала вырываться или отпихивать Юигахаму. А та явно никуда отодвигаться не собиралась, сидя со счастливым лицом.

В конце концов обязательно придёт медсестра и выставит нас отсюда…

Но до тех пор, пожалуй, я тоже останусь в этой тёплой комнате.