На лбу учительницы японского Сидзуки Хирацуки, читающей вслух моё сочинение, вздулись вены. Я понял, что мой писательский талант далёк от идеала. Мне казалось, что если накидать в текст побольше красивых слов, как это любят делать некоторые писатели, всё получится. Но этот дешёвый приёмчик не прокатил.
Кстати, она меня из-за моего сочинения вызвала? Да нет, это я уже понял.
Хирацука дочитала мой опус, взялась за голову и тяжело вздохнула.
— Хикигая. Что я вам задала на уроке?
— …Ну, сочинение на тему: «Моя жизнь в старшей школе».
— Вот именно. А ты что за прокламацию накатал? Ты что, террорист? Или просто идиот?
Она снова вздохнула и раздражённо запустила руку в волосы.
Кстати, если называть её не «учительница», а «госпожа», будет звучать более эротично. Я ухмыльнулся своим мыслям и тут же получил пачкой бумаги по голове.
— Слушай сюда!
— Слушаю.
— У тебя глаза, как у дохлой рыбы.
— Они так богаты омега-3? Значит, я умный.
Уголки её губ дёрнулись вверх.
— Хикигая. Что это за бездарный опус? Хотелось бы услышать объяснение.
Её глаза, блеснув, остро укололи меня взглядом. Только проклятые красотой женщины могут так грозно смотреть, что просто подавляют тебя. Чес-слово, это и правда страшно.
— Это, ну… это же про старшую школу, так ведь? Нынче принято считать, что жизнь в старшей школе хороша! Я так и написал!
Промямлил я. Всегда нервничаю, когда с кем-то разговариваю. Особенно с женщинами.
— Как правило, такие сочинения должны отражать твой собственный опыт, тебе не кажется?
— Тогда надо было чётче тему формулировать. Я бы так и написал. Не ваша ли тут вина, учитель?
— Мальчик, не надо быть таким педантом.
— Мальчик?.. Ну, по сравнению с вами, я, конечно, мальчик.
Щёку обдало порывом ветра. В миллиметре от неё просвистел мгновенно взметнувшийся кулак.
— В следующий раз не промахнусь. — Она была совершенно серьёзна.
— Извините. Я перепишу сочинение.
Я тщательно подбирал слова, демонстрируя раскаяние. Но Хирацуку это не удовлетворило. Похоже, остаётся лишь пасть к её ногам.
Поправив брючину, я плавно опустился на колено. Быстрое и безупречное движение.
— Знаешь, я на тебя не сержусь.
…Вот до чего дошло. Они всегда так. «Я на тебя не сержусь, так что расскажи мне всё». Никогда не видел, чтобы так сказал человек, который в самом деле не сердится.
Хм, но она, кажется, и правда не злится. Ну, если не считать момента, когда я напомнил ей о возрасте.
Я поднялся с пола, следя за реакцией Хирацуки.
Та достала из кармана пачку дорогих сигарет, выщелкнула одну и постучала фильтром по столу. Прямо как старикашка. Щёлкнула зажигалкой, затянулась и серьёзно посмотрела на меня.
— Ты ведь ни в одном клубе не состоишь?
— Угу.
— …А друзья у тебя есть?
Вопрос прозвучал так, словно она абсолютно уверена, что друзей у меня нет.
— Н-ну, чтоб вы знали, я исповедую беспристрастность и потому не могу ни с кем заводить близкие отношения!
— То есть, друзей у тебя нет, так?
— Н-ну, в общем…
Хирацука просияла, хотя и заранее знала, как я отвечу.
— Вот, значит, как! У тебя и в самом деле нет друзей! Как я и думала. Достаточно было взглянуть на эти мёртвые глаза!
Так ты всё по глазам поняла? И зачем тогда было спрашивать?
Она кивнула, хмыкнула и глянула на меня.
— …А как насчёт девушки или чего-то в этом роде?
Что значит «в этом роде»? Что будете делать, если я скажу, что у меня бойфренд есть?
— Ну, сейчас нет…
На всякий случай я подчеркнул слово «сейчас».
— Понятно…
Она посмотрела на меня внимательнее, глаза её влажно блестели. Надеюсь, просто от сигаретного дыма.
Ну хватит уже пялиться на меня с такой жалостью. И что вообще означают все эти вопросы? Она что, из тех учителей-энтузиастов? Или собирается намекнуть про бочку мёда и ложку дёгтя? А может она была хулиганкой, которую выперли из школы, и теперь вернулась в неё учителем? …Серьёзно, она же не могла просто так вернуться?
Наконец Хирацука вздохнула и выпустила клуб дыма.
— Ладно, сделаем так. Сочинение перепишешь.
— Хорошо.
Ясен пень, перепишу. И на сей раз максимально безобидно. Как пишут в блогах модели или сейю. Что-нибудь вроде «Сегодня на обед был… карри!».
До сих пор всё шло так, как я и предполагал. Но того, что последует дальше, я и представить себе не мог.
— Но твоё бессердечное поведение меня задело. Тебя разве не учили, что нельзя говорить с женщиной о её возрасте? Так что теперь ты вступишь в клуб помощников. В конце концов, за каждым проступком должно следовать наказание.
Вообще-то, задетой она не выглядела. Наоборот, смотрелась веселее обычного. Кстати, слово «веселее» вдруг напомнило мне кое-что ещё… и мой взгляд упёрся в поднимающую блузку грудь. Блин… Что за человек радуется, наказывая кого-то?
— Клуб помощников… И чем я там должен буду заниматься?
У меня возникло подозрение, что там меня могут послать чистить канализацию, а то и вовсе отправить кого-то похитить.
— Пошли.
Хирацука затушила сигарету в забитой пепельнице и поднялась. Пока я тупо стоял, не в силах уразуметь, что мне светит, учительница уже оказалась у дверей и оглянулась.
— Не тормози.
Я нахмурился и пошлёпал за ней.
× × ×
Старшая школа Соубу в Чибе имеет немного необычную форму. Сверху она выглядит как иероглиф «口» и немного как «ロ». Добавьте небольшое здание внизу, и получите полный вид. С одной стороны там расположены учебные классы, с другой — специализированные помещения. Оба здания соединяют коридоры на уровне второго этажа, замыкая квадрат.
Двор, со всех сторон окружённый зданиями, — любимое место для популярных типов. Они там обедают с девчонками, потом играют в бадминтон, чтобы лучше переваривалось. А после занятий, на фоне лучей заката, говорят о любви и смотрят на звёзды, ощущая солёный морской бриз.
Издеваетесь, да?
С точки зрения стороннего наблюдателя они смахивают на актёров, отыгрывающих свои роли. Бр-р. В этом спектакле мне может достаться разве что роль дерева.
Хирацука цокала каблуками по линолеуму, явно направляясь к спецкорпусу.
Я ощутил дурное предчувствие.
Хорошее место клубом помощников не назовут. Вряд ли это относится к обычным делам, тут больше похоже на запретную помощь. Ну, типа горничная, угождающая хозяину. Такая помощь и впрямь может обернуться весёлой тусовкой.
Но в реальности, конечно, такого не будет. Нет, можно, конечно, предложить хорошие деньги… Но если за деньги можно купить всё, что захочешь, даже такое, о чём вообще мечтать в этом гнилом мире? Нет, не может быть в слове «помощь» ничего хорошего.
Кстати, мы уже почти добрались до здания. Сейчас пошлют двигать рояль в классе музыки, драить биологическую лабораторию или разбирать книги в библиотеке. Надо подстраховаться.
— У меня, вообще-то, хроническая болячка в животе имеется. Как её… г… г… герпес, во.
— Полагаю, ты имел в виду грыжу. Не переживай, тяжести таскать я тебя просить не буду.
Хирацука презрительно посмотрела на меня.
Ясно. Какая-то канцелярия? Ещё более тупая работа, чем таскание тяжестей. Всё равно, что закапывать яму, чтобы тут же выкопать её снова.
— У меня такая болячка, что я прямо на пороге класса окочуриться могу.
— Какого же длинноносого снайпера мне это напоминает? Не того ли с «Соломенной шляпы»?
Сенён-мангу читаем, да?
Ну и ладно, справлюсь как-нибудь. Переключить бы мозг в состояние «робот», и не было бы никаких проблем. И добиваться механического тела, чтобы в конце превратиться в болт.
— Пришли.
Самый обычный класс. Никаких надписей. Пока я разглядывал дверь, учительница энергично распахнула её. Внутри обнаружилась куча столов и стульев, сваленных у стены.
Наверно используют как кладовку. А так класс как класс, ничего особенного. Единственное, что в этой комнате выделялось — девушка.
Девушка сидела и читала книгу. И казалось, что настань сейчас конец света, она всё так же будет сидеть и читать. Словно это не реальность, а картина на стене.
Увидев её, я застыл, очарованный против своей воли.
Девушка заметила нас, сунула в книгу закладку и подняла взгляд.
— Госпожа Хирацука. Кажется, я просила вас стучаться…
Тонкие черты лица. Длинные и гладкие чёрные волосы. Форма вроде бы такая же, как у девчонок из моего класса, но выглядящая совсем по-другому.
— Даже если я стучу, ты всё равно не отвечаешь.
— Потому что вы входите быстрее, чем я успеваю ответить, — неодобрительно отреагировала девушка. — А это что за балбес с вами?
Я её узнал. Юкино Юкиносита, класс 11-J.
Конечно, только имя и облик — никогда с ней не разговаривал. Я вообще в школе практически ни с кем не разговариваю.
В школе Соубу, кроме девяти обычных классов, есть ещё один класс для талантливых учеников, способных в будущем сыграть значимую роль на международной арене. Там учат по академическим стандартам, раза в два-три лучше, чем в обычных классах. И учатся там в основном те, кто вернулся из-за границы или хочет поехать туда учиться.
В этом самом классе выделялась, а точнее привлекала всеобщее внимание, Юкино Юкиносита. Которая занимала первое место на всех экзаменах. Попросту говоря, самая безупречная и прекрасная девушка в школе, которую знали все.
А я же самый что ни на есть средний ученик. И нет смысла обижаться, что она меня не знает. Хотя слово «балбес» меня всё-таки задело. Задело достаточно, чтобы я отвлёкся на мысль, что есть конфеты с таким названием и что в последнее время их что-то не видно.
— Это Хикигая. Он хочет вступить в клуб.
Я кивнул. Наверно, пора и самому представиться.
— Я Хачиман Хикигая, класс 11-F. Это… ну… что значит вступить?
Куда вступить? В этот клуб?
Учительница сразу ответила, словно заранее знала, что я скажу.
— В качестве наказания ты вступишь в этот клуб. Отказываться, возражать, протестовать, спорить и задавать вопросы запрещено. Угомонись и подумай над своим поведением! — И, не давая мне никакой возможности возразить, припечатала. — Наверно, это и так сразу видно, но душа у него изрядно испорчена. Как результат — он жалкий одиночка.
Это и правда сразу видно?
Учительница развернулась к Юкиносите.
— Если ты сможешь научить его быть пообщительнее, он может немного исправиться. Я могу на тебя положиться? Чтобы выправить его порочную, затворническую личность.
— Раз так, может вам вбить в него понятие о дисциплине? — Неохотно отреагировала Юкиносита.
…Ну и жестокость.
— Я бы вбила, но за это потом можно самой проблем огрести. Кстати, физическое насилие запрещено.
…Звучит как разрешение насилия психологического.
— Вынуждена отказаться. От его распутных глаз меня в дрожь бросает. — Юкиносита поправила воротничок, с которым и так всё было в порядке, и посмотрела на меня.
Да не смотрю я на твою плоскую грудь… Что? Нет, не смотрю я, точно не смотрю. Просто глянул и сразу отвёл взгляд.
— Не бойся, Юкиносита. Пусть у него распутные глаза и порченая душа, зато хорошо развит инстинкт самосохранения. Он всегда просчитывает баланс выгоды и риска. И не пойдёт на преступление, за которое можно загреметь за решётку. Шестёрка, не более того.
— Это совсем не комплимент… Вы не ошиблись? Вместо разговора об инстинкте самосохранения и балансе риск/выгода могли бы просто сказать, что я умею рассуждать здраво.
— Шестёрка… понятно… — Пробормотала Юкиносита.
— Ты меня совсем не слушаешь, а с ней соглашаешься…
Это её Хирацука уговорила или моя роль шестёрки? В общем, хоть мне этого и не хотелось, она смотрела на меня так же, как и все остальные.
— Ну, раз это просьба учителя, отказать не могу… согласна. — В словах Юкиноситы звучало явное отвращение.
Учительница удовлетворённо улыбнулась, — Отлично, оставляю всё на тебя, — и стремительно испарилась.
Я остался стоять в одиночестве.
× × ×
Честно говоря, мне было бы куда легче, останься я действительно один. В привычном одиночестве мне гораздо спокойнее. Секундная стрелка часов ползла так медленно, что я отчётливо слышал громкое тиканье.
Стоп, это что, на самом деле? Такой неожиданный поворот романтической комедии? В комнате явно повисло напряжение. Нечего жаловаться на случившееся.
На меня вдруг нахлынули горько-сладкие воспоминания из средней школы.
После уроков. Мы вдвоём в классе. Лёгкий бриз колышет занавеску, в окна светит заходящее солнце. Мальчик собирает в кулак всё своё мужество и признаётся.
Я чётко вспомнил девчоночий голос: «Может, останемся просто друзьями?»
О нет, это плохие воспоминания. Мы остались друзьями, но с тех пор даже не разговаривали друг с другом. И я понял, что дружба — это такие отношения, когда с тобой даже не разговаривают.
В общем, я никак не мог остаться с красивой девушкой наедине в комнате, как это бывает в романтических комедиях. Я достаточно хорошо натренирован, чтобы не попадать в подобные ловушки.
Девушки интересуются популярными парнями. И втягивают их в непристойные отношения. От одной мысли об этом смех разбирает.
Иначе говоря, они мои враги.
До сих пор я прилагал все силы, чтобы такого никогда больше не случилось. А самый простой способ не вляпаться в романтическую комедию — быть ненавидимым. Проиграть битву, чтобы выиграть войну. Я сделаю всё, чтобы не пострадала моя гордость, так что на популярность мне начхать!
Выходит, Юкиноситу надо не поприветствовать, а напугать. Предстать в её глазах диким зверем!
— …Гр-р-р-р!
Юкиносита глянула на меня, как на мусор под ногами. Прищурилась и мрачно вздохнула. А затем заявила чистым, словно горный ручей, голосом…
— …Может, перестанешь уже стоять столбом и мерзко ворчать и сядешь?
— А? А, да. Извини.
…Что это за взгляд сейчас был? Дикого зверя?
Он мог бы пятерых разом уложить. Похлеще, чем было с тем певцом, Томоко Мацусимой, попавшимся в пасть леопарду. Это потому я инстинктивно извинился? Юкиносита воспринимает меня как врага и без моих попыток её напугать. Я подтянул стул и шлёпнулся на него, весь на нервах.
Больше Юкиносита внимания на меня не обращала. Снова раскрылась книжка, зашелестели перевёртываемые страницы. По обложке было не понять, что это за книга, но мне казалось, что Юкиносита наверняка читает какую-то серьёзную литературу. Вроде Сэлинджера, Хемингуэя или Толстого.
Юкиносита отличница, да ещё и красавица. И, как это обычно бывает с такими выдающимися личностями, она отрезана от всех социальных групп. Как и гласит её имя, «yuki no shita no yuki», «снег под снегом». Она красива, но неприкосновенна и недосягаема. Только и остаётся, что думать о её красоте.
Никак не думал, что всё вот так повернётся и я с ней познакомлюсь. Похвастайся я этим перед своими друзьями, они бы точно начали завидовать. Хотя хвастаться-то и не перед кем.
И что теперь мне делать с этой первой красавицей?
— В чём дело?
Юкиносита нахмурилась и искоса глянула на меня. Наверно, слишком долго на неё пялился.
— И-извини. Просто задумался обо всём этом.
— О чём?
— Ну, меня сюда притащили, а ничего объяснить не удосужились.
Она недовольно захлопнула книжку. Посмотрела на меня, как на насекомое, смиренно вздохнула и пробормотала…
— …Пожалуй, ты прав. Тогда давай сыграем.
— Сыграем?
— Да. Ты должен угадать, что это за клуб. Итак, что же это за клуб?
Играть наедине с красивой девушкой в закрытой комнате…
Вроде бы, тут должно быть что-то эротическое. Но исходящие от Юкиноситы флюиды, казалось, резали острее ножа. Проиграешь — и ты покойник. Какая уж тут романтическая комедия? Это больше на русскую рулетку смахивает.
Меня прошиб холодный пот. Я огляделся, пытаясь найти хоть какую-нибудь подсказку.
— Ещё кто-нибудь в клубе есть?
— Нет.
А это на самом деле клуб? Что-то сомневаюсь. Честно говоря, не вижу никаких намёков.
Стоп. Наоборот, только намёки и есть. Не хочу хвастаться, но в младшей школе я был очень неплох в одиночных играх, не имея друзей.
Я хорош в книгах-играх и загадках. Пожалуй, я даже смог бы выиграть одну из школьных викторин. Так, если этот клуб не набирает новых членов, значит, другие в его деятельности участвовать не могут. Это хорошая подсказка. Если обдумать всё заново, ответ должен стать очевиден.
— Литературный клуб?
— Правда?.. И почему ты так решил?
Юкиносита явно проявила интерес.
— Здесь нет никакого специального оборудования. Ты в клубе одна, а его до сих пор не распустили. Значит, он никаких дополнительных затрат не требует. К тому же, ты читаешь книгу. Ответ очевиден.
Безупречная логика. Даже без маленького очкарика с любимой фразой «Что, правда?» и подсказок разобрался в два счёта.
Мисс Юкиносите следовало бы восхищённо отреагировать «Ну и ну».
— Неверно. — Ехидно хмыкнула она.
…На моих нервах играешь, да? Ты сверхчеловек, что ли? Сверхдемон - вот ты кто.
— Ну и что тогда это за клуб?
Юкиносита напрочь проигнорировала моё раздражение и ясно дала понять, что игра продолжается.
— Ладно, дам подсказку. То, чем я тут занимаюсь, и есть деятельность клуба.
Подсказку она дала, как же. И что из неё можно извлечь? Только тот же вывод, что я уже высказал — литературный клуб.
Стоп. Успокойся и подумай. Остынь. Будь спокоен, Хачиман Хикигая.
Она сказала: «Кроме меня, других членов в клубе нет». Но клуб продолжает работать.
Иначе говоря, остальные члены клуба фантомные? Интересный поворот истории — фантомные члены и правда фантомы, привидения. И романтическая комедия закончится моим романом с прекрасной девушкой-привидением.
— Общество исследования потустороннего!
— Я же сказала, что это клуб…
— К-клуб исследования потустороннего!
— Нет… Смех один. Привидений не существует.
Юкиносита заявила это без всякого кокетства типа «П-привидений не бывает! И я говорю так не потому, что бо-бо-боюсь их!» Нет, она презрительно посмотрела на меня, словно говоря: «Идиотам место в могиле».
— Сдаюсь. Понятия не имею.
× × ×
Что б я понимал. Проще надо, проще. Типа «Вверху слёзы текут, а внизу дом горит, почему?» Не потому ли, что твой дом горит? Это точно не игра в вопросы и ответы. Это загадка.
— Хикигая. Сколько лет назад ты последний раз разговаривал с девушкой?
Юкиносита задала неожиданный и неуместный вопрос, вдребезги разнёсший все мои логические цепочки. Наглая девчонка.
Я отлично умею хранить информацию. Я помню простой трёп, который обычно тут же забывается. До такой степени, что девчонки из моего класса начинают коситься на меня, как на преследователя. Так что мне несложно вспомнить, что последний раз я разговаривал с девочкой два года назад, в июне.
Она: Жарко сегодня, да?
Я: Скорее сыро, верно?
Она: Что?… Ой… Ну… Да, наверно.
Конец.
Вот так всё и было. Ну, если не принимать во внимание, что она на самом деле заговорила не со мной, а с девчонкой, сидевшей позади меня. Неприятные воспоминания обычно очень прочно сидят в памяти. Даже сейчас, когда я посреди ночи вдруг вспоминаю это, с воплем прячусь под одеяло.
И пока я всё это вспоминал, Юкиносита громко заявила…
— Те, кому много дано, делятся с теми, кто многого лишен. Это называют волонтёрством. Собрать помощь для развивающихся стран, накормить бездомных, позволить непопулярному мальчику поговорить с девушкой. Протянуть руку помощи тем, кто в ней нуждается. Этим и занимается наш клуб.
Юкиносита поднялась и посмотрела на меня сверху вниз. Правда.
— Добро пожаловать в клуб помощников. Я приглашаю тебя.
Сказано было прямо в лицо и не слишком-то гостеприимно. Аж слёзы на глаза навернулись. Она так сыпанула соль на мои раны, что окончательно вогнала в депрессию.
— Как говорит учитель Хирацука: «Тот, кто выше, должен помочь тому, кто влачит жалкое существование». Я сделаю то, о чём она просила, и приму на себя эту ответственность. Я решу твою проблему. Скажи спасибо.
Ну да, «noblesse oblige». Французское выражение, означающее, что дворяне должны демонстрировать безупречное поведение. От этой девчонки определённо веет таким духом. Вряд ли будет преувеличением назвать её дворянкой, учитывая внешность и успехи в учёбе.
— Зараза…
Стоп, хватит. Надо подобрать слова, чтобы показать, что я отнюдь не так жалок.
— …Не хочу себя хвалить, но на самом деле я очень хорош. Я занял третье место на экзаменах по японскому! У меня отличная внешность! И если не принимать в расчёт, что у меня нет ни девушки, ни друзей, я на вершине успеха!
— Хоть я и услышала под конец о фатальной проблеме… Просто удивительно, насколько ты самонадеян, извращенец. Меня от тебя в дрожь бросает.
— Заткнись. И слышать этого не хочу от такой ненормальной девчонки, как ты.
Она и правда странная. Как слухи говорят. А они до меня доходят, хоть я ни с кем и не разговариваю. Говорят, что Юкиносита совсем не такая, какой выглядит.
Надо полагать, имеется в виду так называемая холодная красота. Вон какая у неё сейчас улыбка леденящая. Садистская даже, если выражаться точнее.
— Хм… Судя по тому, что я вижу, твоё одиночество — результат твоей порочности и циничности. — Уверенно подвела итог Юкиносита. — Во первых, я найду твоё место в обществе. Ты так жалок, что я просто не могу бросить тебя на произвол судьбы. Понимаешь? Найдя своё место, можно избегнуть трагической участи - сгореть дотла, превратясь в звезду.
— Звезда козодоя, да? Что за идиотизм.
Не будь я вундеркиндом, занявшим третье место на экзаменах по японскому, я бы эту отсылку мог и не понять. Но та история мне понравилась и запомнилась. Такая трагическая, что я аж разревелся. Она вообще всем нравится.
Юкиносита удивлённо распахнула глаза.
— …Просто поразительно. Никогда бы не подумала, что старшеклассник-неудачник будет читать Кендзи Миядзаву.
— Может, ты меня просто недооцениваешь?
— Извини. Наверно, я слегка преувеличила. Лучше будет сказать не «неудачник», а «ниже среднего».
— Ты хотела сказать «очень преувеличила»?! Не слышала, что я занял третье место на экзаменах?!
— Так гордиться третьим местом — жалкое зрелище. А выдавать результаты одного экзамена за остроту своего ума — ещё более жалкое.
…Ох уж эта девица. Как можно быть такой грубиянкой? Чтобы так смотреть на парня, как на низшую расу, у меня ума должно быть не больше, чем у принца саянов.
— Хотя «Звезда козодоя» прекрасно тебе подходит. Посмотри хотя бы на его внешность.
— Хочешь сказать, что я урод?..
— Нет, я просто хочу сказать, что порой правда ранит…
— А это не одно и то же?!
Юкиносита с серьёзным выражением лица положила руку мне на плечо.
— Не надо отворачиваться от правды. Посмотри в зеркало и увидишь реальность…
— Эй, погоди. Я очень даже красив, знаешь ли. Даже моя сестрёнка сказала: «Братик, если бы только ты молчал…» А это значит, что единственное хорошее, что во мне есть, это внешность.
Как и следовало ожидать от моей сестры. У неё острый глаз. Чего так не хватает девчонкам в этой школе!
Юкиносита схватилась за голову.
— Ты что, дурак? Человек не может сам судить о своей привлекательности. А раз тут нас всего двое, значит, единственное правильное мнение — моё.
— Н-ну, какие-то проблески смысла в этом есть…
— В первую очередь, твои глаза дохлой рыбы. Мерзкое зрелище. Я не про черты лица говорю, а про его выражение, оно отвратительно. Свидетельство твоей порочной натуры.
Милое у неё лицо, но вот то, что за ним кроется… Взгляд как у преступника. У нас обоих никакого обаяния.
…И что значит «рыбьи глаза»? Будь я девчонкой, я бы ещё мог интерпретировать это как комплимент, типа: «Что? Я на русалку похожа?».
Пока я размышлял, Юкиносита откинула волосы за спину и торжествующе заявила…
— Дело в том, что похваляться такими мелочами как хорошие оценки или внешность — это очень непривлекательно. Не говоря уже о твоих тухлых глазах.
— Хватит уже о моих глазах!
— И верно, тут сколько ни говори, всё равно ничего не изменится.
— Тебе следовало бы извиниться перед моими родителями.
Меня перекосило. Юкиносита задумалась.
— Пожалуй, я переборщила. Должно быть, это горе для твоих родителей.
— Ну хватит уже, хватит, это моя вина. Нет, моего лица. — Взмолился я, чувствуя, что к глазам подступают слёзы. Юкиносита наконец замолчала. Я быстро сообразил, что лучше вообще ничего не говорить. И пока я представлял себя сидящим под деревом Будды и медитирующим во имя просветления, она продолжила.
— Пожалуй, эту имитацию разговора можно и закончить. Если ты смог разговаривать с девушкой вроде меня, сможешь с кем угодно. — Юкиносита с чувством выполненного долга пригладила волосы и улыбнулась. — Воспоминания об этом разговоре будут поддерживать тебя.
— А ты не принимаешь желаемое за действительное?
— Тогда просьба учителя останется невыполненной… Можно начать с простого… например, ты перестанешь ходить в школу.
— Это не решение, а поза страуса.
— А, так ты признаёшь, что зануден?
— Потому что чувствую на себе вонючие взгляды, и все меня избегают? — Безуспешно попытался я обыграть слова.
— …Какая досада.
Я хмыкнул на свою остроумную реплику. А Юкиносита глянула на меня, словно пытаясь сказать: «Почему ты ещё не сдох?». Её взгляд в самом деле пугает.
На комнату опустилась тишина. Аж уши заболели. Наверно потому, что я позволил Юкиносите говорить всё, что ей вздумается.
Но продлилось это недолго. Дверь с треском распахнулась.
× × ×
— Юкиносита, я вхожу.
— Я же просила стучаться, — вздохнула Юкиносита.
— Извини, извини. Не обращай на меня внимания. Я просто подумала, что мне стоит посмотреть, как ты с этим разбираешься. — Хирацука прислонилась к стене и широко улыбнулась Юкиносите, поглядывая на нас с ней.
— Просто прекрасно, когда двое так ладят между собой.
И с чего вы это взяли?
— Хикигая, сосредоточься на исправлении своей циничной натуры и разберись со своими тухлыми глазами. Я пойду. Не забудьте вовремя разойтись по домам.
— Подождите, пожалуйста! — Я схватил учительницу за руку, пытаясь остановить её, но…
— Ай! Сдаюсь! Сдаюсь!
Она вывернула мне руку на залом. Я заорал и захлопал свободной рукой, признавая поражение.
— А, это всего лишь ты, Хикигая. Не подходи ко мне сзади так неосторожно, а то я рефлекторно могу взять тебя на приём.
— Вы что, Голго? И разве это не вы неосторожны? Не надо набрасываться так вдруг!
— А разве не ты? …Ладно, в чём проблема?
— В вас проблема… что значит «исправление»? Я вам что, малолетний преступник? Какого вообще чёрта?
Хирацука задумчиво поскребла подбородок.
— Разве Юкиносита тебе не объяснила? Основная задача этого клуба — помогать людям решать проблемы путём самосовершенствования. Тех, кто на мой взгляд в этом нуждается, я сюда и отправляю. Считай, что это камера ускоренного времени. Или что ты в «Юной революционерке Утене», если так проще понять.
— Не проще, а сложнее. Это лишь подчёркивает ваш возраст.
— Что ты сказал?
— Ничего… — Пробормотал я, приходя в себя от убийственного взгляда, которым она меня наградила.
Хирацука оглядела меня и вздохнула.
— Юкиносита. Похоже, непросто тебе приходится.
— Потому что он сам не признаёт свою проблему.
Холодно отреагировала Юкиносита.
…Это чувство… Я просто не выдерживаю. Как тогда, в шестом классе, когда родители нашли мою порнуху и устроили мне разнос.
Нет, надеюсь, не всё так плохо.
— Это… вы тут несли всякую чушь о моём исправлении, самосовершенствовании, юных революционерках и всём таком, а ведь я ни о чём вас не просил…
Хирацука задумчиво качнула головой.
— …Что ты такое говоришь? Если ты не изменишься, тебе будет очень непросто жить в обществе. — Юкиносита посмотрела на меня, словно заявляя: «Сдавайся, сопротивление бесполезно». — Ты же явно проигрываешь остальным. Разве ты не хочешь измениться?
— Это не так… Я не хочу, чтобы постоянно бубнящие, что я должен измениться, рассказывали мне, кто я есть. Измениться по чьему-то указанию - значит перестать быть самим собой, разве не так? Говорится же, личность…
— Личность не может объективно оценивать себя.
Юкиносита перехватила мою цитату из Декарта. Ну вот, только собрался щегольнуть умными словами…
— Ты просто уходишь от проблемы. Если не изменишься, не сможешь продвигаться вперёд. — Жёстко отрезала она. Как можно всё время быть такой безжалостной и холодной? У неё что, крабы в родителях?
— Что плохого в том, чтобы уходить? И хватит талдычить мне, чтобы я менялся, будто ты и слов других не знаешь. Это всё равно, что посмотреть на солнце и сказать: «Заходящее солнце слишком ярко светит, перетащите его на восток, пожалуйста».
— Заблуждаешься. И не уходи от сути дела. Это не Солнце движется, а Земля вращается. Ты не знаешь теорию Коперника?
— Да это просто фигура речи! Ты сама заблуждаешься, когда говоришь, что я заблуждаюсь. Изменись я, я бы сделал это, чтобы уйти от проблемы. Так кто хочет уйти от неё на самом деле? Не уходя от проблемы, я не изменился бы и остался бы там, где я и есть. Почему ты не можешь просто принять мой прошлый и нынешний путь?
— …Так не решить никакую проблему и никого не спасти. — На слове «спасти» на лице Юкиноситы прорезалась буквально леденящая кровь ярость. Я вздрогнул, готовый уже начать извиняться. Ну не рассуждают школьники о спасении. Чего её так занесло, не понимаю.
— Успокойтесь оба. — Спокойный голос Хирацуки немного остудил ставшую весьма неприятной (а точнее, и бывшую такой с самого начала) атмосферу. Судя по выражению лица, она радостно что-то предвкушала. — Это становится интересно. Люблю такие повороты событий. Это так же здорово, как в JUMP, не думаете?
Кажется, она вошла в раж. И глаза у неё горели, как у парня.
— С древних времён, когда двое борются во имя справедливости, как в сенён-манге, они сходятся в схватке до победного конца.
— Да мы вроде как не в манге… — Но на мои слова никто и внимания не обратил.
Учительница громко захохотала, повернулась к нам и во весь голос заявила…
— Вот так мы и поступим. Отныне я буду направлять подопытных в этот клуб, где они попадут в ваши руки. Вы оба попытаетесь помочь им так, как сочтёте нужным. И тем самым будете доказывать друг другу правоту своих взглядов на жизнь. Битва Гандамов! Бой!
— Я отказываюсь, — сразу заявила Юкиносита. Глаза её были не менее холодны, чем недавно доставшийся мне взгляд. Я согласно кивнул. Гандамы — это вообще не наше поколение.
Учительница расстроенно прикусила палец.
— Может, лучше «робобитва», чтобы было понятнее…
— Да не в том проблема…
Подобные игры вообще только для гиков…
— Учитель. Завязывайте с вашей детской гиперактивностью. В вашем возрасте это просто непристойно. — Сложно сказать, успокоили ли эти холодные как сосульки слова Юкиноситы Хирацуку, но она заметно покраснела. И прокашлялась, словно маскируя свой прокол.
— В-всё равно! Свою правоту можно доказать только делом! Если я сказала, что будет схватка, значит будет схватка. И отказываться вы не вправе.
— Это просто тирания…
Она совсем как ребёнок! Единственное, что в ней есть от взрослого, — это грудь. Ну, такое глупое состязание можно просто слить и не париться. Ха. Но и награду за старания получить было бы неплохо. Пусть тогда от меня отстанут.
Но этот взрослый ребёнок с забитыми сенён-мангой мозгами продолжала выдавать дурацкие реплики.
— А чтобы вы сражались с полным напряжением сил, я добавлю вам мотивации. Как насчёт того, что проигравший будет обязан выполнить любое желание победителя?
— Абсолютно любое?!
Любое — это значит и то самое? Не может же быть, чтобы действительно любое…
Грохнул упавший стул. Отскочившая на пару метров Юкиносита прикрылась руками.
— Соревнование с этим типом несёт угрозу моей невинности. Я отказываюсь.
— Это предрассудки! Не все старшеклассники думают только о непристойностях! — Есть ещё и много других вещей, вроде… вроде… мир во всём мире? Ничего больше в голову не приходит.
— Значит, даже Юкино Юкиносита чего-то боится… Боишься, что проиграешь? — Грозно вопросила Хирацука. Юкиносита, кажется, слегка обиделась.
— …Ладно. Хотя меня немного раздражает, что приходится покупаться на такую дешёвую уловку. Я согласна. Вам же всё равно надо разобраться с этим типом.
Ого, а Юкиносита совсем проигрывать не умеет. Надо же, как легко её на «слабо» взяли. И что она имела в виду под «разобраться»? Ты и так страшная, так что хватит уже.
Хирацука широко ухмыльнулась, игнорируя взгляд Юкиноситы.
— Вот и договорились.
— Эй, а меня спросить…
— Да по твоей ухмылке сразу видно, что можно и не спрашивать.
Понятненько…
— Победителя буду определять я. Основываясь на своих впечатлениях и пристрастиях. Не слишком задумывайтесь об этом… просто действуйте по своему разумению и приложите все силы. — С этими словами Хирацука испарилась, оставив меня наедине с очень злой Юкиноситой.
Говорить, разумеется, было не о чем. Мы молчали, пока не зазвучал хриплый звонок, словно из сломанного радио. Юкиносита захлопнула свою книгу. Надо полагать, этот звонок означал конец учебного дня.
Юкиносита аккуратно положила книгу в сумку и поднялась. Мельком глянула на меня. И вышла, не проронив ни единого слова. Ни «увидимся», ни «пока», просто взяла и вышла. Такой холодный приём не оставлял ни единого шанса что-то сказать ей.
Я остался один в пустой комнате. Неудачный день сегодня, да? Меня вызвали в учительскую, заставили вступить в какой-то непонятный клуб, а потом девчонка, в которой из хорошего разве что её симпатичное личико, опустила меня ниже плинтуса. Ну и досталось же мне.
Разве беседа с девушкой не должна быть немного более приятной? Душа лишь глубже погрузилась в отчаяние.
Если всё так и должно происходить, лучше уж с плюшевыми игрушками разговаривать. Они хоть всегда приветливы и не ругаются на тебя. И почему я не родился закоренелым мазохистом?
И с какой радости на меня повесили это дурацкое соревнование? Ясно же, что у кого-кого, а у Юкиноситы не выиграешь. Никогда не думал, что в клубах всё вот так. Мне казалось что должно быть как в той анимешке, где девчонки свои DVD делают.
Сможем ли мы теперь поладить, раз уж всё так повернулось? Что-то сомневаюсь я. Наверняка она начнёт командовать равнодушным тоном, вроде «У тебя дыхание несвежее, так что будь добр, перестань дышать часа на три».
Я и не сомневался, что юность — это сплошной обман.
Проиграв соревнование по бейсболу в последнем классе, они льют слёзы, чтобы стать привлекательнее. Не признавшись человеку, который им нравится, отступают. Обманывают себя, говоря, что думают лишь о счастье того человека.
Вот что я скажу. Глупо рассчитывать на романтическую комедию с нелюдимой и раздражительной цундере. Нечего мне править в моём сочинении. Да, юность — это обман, ложь и надувательство.
