Выше уже было сказано, что семья Аба принадлежала к аристократии среди местных жителей, и теперь остается прибавить, что внутренность жилища Одного Уха вполне отвечала общественному положению хозяина; бесспорно, это была прекрасная пещера, а Красное Пятно была славная хозяйка. В ее хозяйстве было положено за правило, чтобы обглоданные кости, оставшиеся после обеда, не залеживались надолго около очага, то есть оставались там не более одного или двух месяцев и потом выкидывались наружу. Постели были великолепны, так как поверх листьев, настланных по земле и служивших подстилкой, были разостланы шкуры различных животных. Воды, годной для питья, было в изобилии, так как вблизи протекала река. Внутри стены пещеры делали неправильные выступы, и на них клались и оружие и инструменты; вообще же, если не обращать внимания на случайно валявшиеся на земляном полу кости или на кровь какого-нибудь свежеразрезанного для жаркого животного, то пещера выглядела очень чисто. Иногда, при известном счастливом направлении ветра, дым от очага выходил через отверстие в потолке, и это делало пещеру одной из удобнейших и красивейших на большое расстояние в окружности. Что же касается освещения, то жилище не могло похвастаться его избытком. Ночью оно освещалось огнем, достаточным осветить лишь маленькую площадь, а днем через дверное отверстие; для увеличения количества света служило и потолочное отверстие, через которое попадал и дождь, но, во всяком случае, освещение нельзя было назвать совершенным. Входное отверстие по вполне понятным причинам делалось очень узким, а внутри пещеры еще находился громадный камень, который с большим трудом прикатили много лет тому назад и который служил, в случае нужды, для заграждения прохода; при входе была сделана впадина, куда откатывался этот камень.

Трусливая, но опасная гиена обладала острым чутьем и была полна любопытства. Чудовищный медведь той эпохи всегда терзался голодом, а пещерный тигр, хотя и немногочисленный, был чрезвычайно свирепым хищником. Большое внимание обращалось на вход в пещеру, но не из художественных, а из других, более убедительных для пещерного человека побуждений. Во всяком случае, пещера была тепла, хорошо защищена, а острые глаза ее обитателей, привыкшие к полутьме, легко различали предметы привычной обстановки. Вся семья была довольна своим жилищем, а особенно Красное Пятно, полная гордости, как кастелянша любого замка.

Прибавим, что семью Одного Уха можно было назвать счастливой, а его жизнь с Красным Пятном — счастливым браком. Нельзя, конечно, сказать, чтобы их жизнь текла всегда ровно и чтобы ее можно было назвать семейным счастьем в том смысле, как это понимается теперь, в наше более сложное и непостоянное время. Осталось навсегда нерешенным, кто из этой пары мог бросить с большей меткостью каменный топор, хотя, конечно, Одно Ухо мог это сделать с большей силой, чем его жена. Но зато оба умели с одинаковой ловкостью избегать удара брошенного оружия, а потому мгновенные вспышки гнева и взаимные нападения супругов оканчивались без всякого вреда. Так что, принимая во внимание эпоху, подобная жизнь смело заслуживала названия мирной; кроме того, их отношения отличались взаимной верностью. Люди того времени жили разбросанно, на больших расстояниях, и супружеские четы были постоянны, связанные на всю жизнь, как это бывает у льва и львицы. Лишь целыми столетиями позже, когда человечество испортилось нравами или, наоборот, быть может, подвинулось вперед в своем развитии, или наконец, быть может, почувствовало безопасность, только тогда появилась полигамия. Что же касается обширной области долины Темзы или так называемого Парижского бассейна, то моногамия там существовала и в эпоху кухонных отбросов, и в эпоху бронзовых топоров, и позже, во времена так называемой, цивилизации.

Семья Одного Уха состояла теперь из пяти человек: его самого, Красного Пятна, Аба, Барка и Букового Листочка; двое последних были младшие брат и сестра Аба. Свои имена они получили так же случайно, как Аб. Будучи еще совсем маленьким ребенком, Барк подражал завыванию волков, бродивших ночью по соседству с пещерой, и поэтому получил от Аба оставшееся за ним на всю жизнь прозвание — Барк. Что касается Букового Листочка, то ею имя было получено другим путем. Она представляла прекрасный образчик пещерной девочки, полненькой, веселой и спавшей большую часть времени. Не довольствуясь шкурой медведя, приготовленной для нее матерью, она предпочитала зарываться в ту кучу сухих листьев, на которых была разостлана шкура, и почти исчезала в их темной массе; отыскивая, ее приходилось отрывать в этой постели из листьев, и полученное ею имя Буковый Листочек пришло естественно и само собой. Между рождением Аба и его младшего брата протекло пять лет; рождение младшей сестры произошло еще на три или четыре года позже. В отсутствие отца и матери Аб, естественно, делался главой семьи, требовательным относительно брата, прибегавшим, в случае нужды, даже к силе и любящим и внимательным, хотя и в грубоватой форме, по отношению к маленькой сестре.

Хотя и существовала некоторая регулярность в обиходе семейной жизни пещерного человека, но все же она отличалась монотонностью, нарушавшейся лишь случайными, пришедшими извне событиями. Главную ежедневную заботу представляло добывание пищи, и в этом принимали одинаковое деятельное участие и отец и мать; однако, их обязанности несколько различались. Обыкновенно добывание мяса лежало на обязанности Одного Уха, что же касается до собирания зрелых корней, плодов и орехов, то в этом деле Красное Пятно была признанной мастерицей. Но ее участие в добывании пищи не ограничивалось только растительным царством; когда было нужно, она помогала мужу и в охоте за животными. Она не менее мужа была искусна в разнятии добычи на части, много превосходила его в приготовлении пищи и была наравне с ним искусна в выделке шкур. В это время часто случалось, что отец и мать одновременно оставляли пещеру, и тогда Аб оставался единственным защитником брата и сестры; когда же родители и его брали с собой или позволяли уходить одному, то принимались усиленные меры предосторожности. Снаружи у входа находился большой камень таких же размеров, как и внутри пещеры, и когда маленькие дети оставались одни, без охраны, то его прикатывали ко входу; таким образом, малыши хотя были и в плену, но зато в безопасности от хищников. Иногда это монотонное существование разнообразилось. Люди той эпохи поддерживали между собой некоторое общение, благодаря которому у них устраивались общественные охоты на огромных животных или посредством открытой борьбы, или хитрости. В этих случаях Одно Ухо исчезал на несколько дней, а защитниками семьи оставались Аб и его мать.

Мальчик чрезвычайно радовался этим отлучкам отца; в нем, благодаря этому, воспитывалось прекрасное чувство ответственности, сознание важности своей роли; развивались врожденные мужественность, самостоятельность и находчивость в добывании насущного хлеба или того, что заменяло хлеб в ту отдаленную эпоху. Но его развитие не было односторонним, оно касалось не только физической стороны его тела и умения жить вне пещеры, в нем таилось нечто, подававшее надежду, что в будущем из него выйдет незаурядный человек; его сон был всегда чуток, даже когда он лежал на шкурах или буковых листьях под кровом пещеры, утомленный дневными похождениями. Его рассуждения отличались ясностью и простотой и, кроме того, он обладал даром изобретательности, дававшим ему великое преимущество над его современниками.

Мы хорошо знаем теперь или, по крайней мере, считаем установленным фактом, что влияние матери в большинстве случаев преобладает над влиянием отца в развитии и воспитании детей. Это зависит или от того, что все виденное и слышанное ребенком в раннем детстве остается глубоко врезанным в его память на всю жизнь, а в это время он бывает более связан с матерью, чем с отцом, проводящим большую часть жизни вне дома, или в силу действия естественного закона, по которому мужчина передает свои свойства дочери, а женщина — сыну. Впрочем, этот вопрос остается еще нерешенным. Что касается Аба, то он любил свою мать гораздо сильнее, чем отца, и в пору раннего детства находился под ее сильнейшим влиянием, что было весьма понятно, так как Красное Пятно была далеко не заурядной женщиной своего времени.

Влияние матери имело большое значение для Аба; сидя дома, он был постоянно около нее и то помогал ей в выделке веревок из жил и кишок, то присматривался, как она шила одежду из звериных шкур, работая костяной иглой, которую он ей часто заострял своим кремневым скребком. Иглы были без ушка, в виде простого шила, и при прокалывании делали дыры, через которые продевались веревки. Подраставший мальчик, то ленясь, то работая около своей матери, то помогая, то докучая ей, узнал очень многое, что имело для него ценность в будущем и дало ему смелость на такие отважные предприятия, которые сильно подняли его значение среди соплеменников. Несмотря на молодость и полное отсутствие мыслей, что ставило его в некоторых отношениях почти вровень с животными, он имел надежды и тщеславие, какие имеют и трудолюбивый бобр, и любящий танцевать журавль; а благодаря длинным рассказам матери, его горделивые мечтания приняли определенную форму: он хотел быть величайшим охотником и воином в своей стране.

Его мать, хотя по-прежнему не сдерживала в гневе своей руки, однако, ясно видела возраставшие в нем силу и отвагу и с удовольствием вела с присевшим около нее сыном долгие разговоры. Когда семья Ока вернулась в свое прежнее жилище и мальчики снова стали проводить время вдвоем, мать меньше видела Аба, но дни, проведенные около нее, и то многое, чему он выучился тогда, имели большое значение для всей его последующей жизни.