Признания добился и прекрасный, разносторонний и богатый на выдумку талант Бернардо Тиманте Буонталенти, с детских лет обучавшийся первоосновам живописного искусства у Вазари, а затем, продолжая совершенствоваться, преуспевший настолько, что уже много лет и с большим для себя почетом он состоит на службе у флорентийского князя, дона Франческо Медичи, который неизменно предоставлял и предоставляет ему работу. Так, он для Его Превосходительства выполнил много миниатюр по способу дона Джулио Кловио, который он применил и в целом ряде портретов и мелкофигурных историй, написанных им с большой тщательностью. Он же по прекрасному архитектурному замыслу, предложенному ему названным князем, отделал небольшой кабинет простенками из черного дерева и колоннами из восточных сортов гелиотропа и яшмы и из ляпис-лазури с капителями и базами из чеканного серебра, к тому же все членения этой отделки сплошь покрыты драгоценными камнями и прелестнейшими узорами из серебра с красивыми фигурками; в эти узоры вставлены миниатюры, а между спаренными гермами, то есть круглыми фигурами из золота и серебра, чередуются другие простенки, выложенные агатом, яшмой, гелиотропом, сердоликом, корналином и другими ценнейшими камнями, так что, если бы все это здесь перечислить, получилось бы длиннейшее описание. Достаточно сказать, что в другой работе, которая уже близится к концу, Бернардо показал себя очень талантливым мастером на все руки. Так, синьор герцог использовал его для осуществления многих его изобретательских замыслов в области грузоподъемных машин, действующих при помощи ворота или по прямой. А кроме того, Бернардо с легкостью нашел способ плавления и очистки горного хрусталя и делает из него истории и разноцветные сосуды. Берется он за все, и мы еще увидим, как он скоро научится делать самые совершенные фарфоровые вазы, столь же совершенные, как самые древние, овладев мастерством, которым в наше время обладает превосходнейший Джулио из Урбино, находящийся на службе у светлейшего герцога Альфонса II феррарского, изготовляющий потрясающие глиняные сосуды самых различных образцов и придающий фарфоровым изделиям прекраснейшие формы, не говоря о том, что из той же глины он получает твердые и удивительно чистые плитки, квадратные, восьмиугольные и круглые, для мощения полов под пестрые сорта мрамора.

Способ же изготовления всего этого находится в руках нашего князя. Его Превосходительство приступил также к изготовлению столика, богато украшенного драгоценными камнями по образцу другого подобного же столика, принадлежащего его отцу герцогу Козимо. Для него же был недавно закончен столик по рисунку Вазари, редчайшая вещь, в которой цельный восточный алебастр инкрустирован большими кусками яшмы, гелиотропа, корналина, ляпис-лазури, агата и других ценных пород на сумму в двадцать тысяч скудо. Выполнил этот столик Бернардино ди Порфирио из флорентийской округи Леччо, превосходный мастер этого дела, изготовивший для мессера Биндо Альтовити восьмигранник, в котором та же яшма инкрустирована в черное дерево и в слоновую кость по рисунку того же Вазари. В настоящее время этот Бернардино состоит на службе у Их Превосходительства.

Возвращаясь к Бернардо, я скажу, что он неожиданно для многих проявил себя и в живописи, показав, что он умеет делать большие фигуры не хуже маленьких, когда он для похорон Микеланджело написал тот большой холст, о котором уже шла речь. Бернардо нашел себе также применение, к великой для себя чести, в целом ряде маскированных шествий, состоявшихся по случаю бракосочетания его и нашего князя, а именно в триумфе Снов, как об этом будет сказано ниже, и в интермедиях той комедии, которая была поставлена во дворце, как об этом во всех подробностях было рассказано другими. И если бы он с малых лет (правда, ему сейчас не исполнилось и тридцати) отдался изучению своего искусства так же, как он изучал фортификацию, на которую он потратил немало времени, он ныне достиг бы, пожалуй, такой степени совершенства, что всякий этому подивился бы. Все же люди полагают, что он, правда, несколько позднее, но так или иначе этого добьется, поскольку он весь – талант и мастерство, в особенности если к этому добавить, что он всегда находил себе у своего синьора применение и работу, причем в заданиях весьма и весьма почетных.