Однако ни ему, ни его друзьям, ни другим академикам не уступает юноша поистине редкостный и богато одаренный – Винченцио Данти, перуджинец, который, покровительствуемый герцогом Козимо, избрал себе отечеством Флоренцию. В ранней юности занялся он ювелирным делом и создал в этой области вещи невероятные. Затем, обратившись к литью, он не побоялся в двадцать лет отлить из бронзы четырехлоктевую статую сидящего и благословляющего папы Юлия III. Статуя эта, отлитая с толком величайшим, стоит ныне на площади в Перудже. Перебравшись после этого во Флоренцию, он сделал великолепнейшую колоссальную восковую модель Геркулеса, душащего Антея, чтобы отлить с нее бронзовую фигуру, предназначавшуюся к постановке на главном фонтане в саду Кастелло, виллы названного синьора герцога. Однако, после того как он покрыл названную модель формой и хотел приступить к литью из бронзы, у него, хотя он дважды принимался за дело, ничего не получилось, то ли по невезению, то ли потому, что перегорел металл, то ли по какой-нибудь еще причине. И вот, обратившись к мрамору, дабы не подвергать свои труды прихотям Фортуны, он в кратчайший срок высек из цельного куска мрамора две фигуры, а именно Честь, пленившую Обман, с такой легкостью, словно он никогда ничего другого и не делал, как орудовать резцом и колотушкой. Действительно, на голове этой Чести, и без того прекрасной, он так хорошо высверлил курчавые ее волосы, что они кажутся натуральными и настоящими, не говоря уже о том, что он обнаружил отличнейшее понимание обнаженного тела. Статуя эта находится ныне у синьора Альмени Сфорца во дворе его дома по улице де'Серви. Во Фьезоле для того же синьора Сфорца он сделал множество всяких украшений в его саду и вокруг некоторых фонтанов. Засим для синьора герцога он выполнил ряд мраморных и бронзовых барельефов, признанных очень красивыми, ибо в этой отрасли скульптуры он, пожалуй, никому другому не уступал. После этого также из бронзы отлил он решетку в новой капелле, сооруженной во дворце в новых покоях, расписанных Джорджо Вазари, и к тому же барельефную многофигурную картину, служащую дверцей шкафа, в которой хранятся важные бумаги герцога, а также и другой барельеф высотой в локоть и шириной в два с половиной с изображением Моисея, который для исцеления еврейского народа от укуса змей одну из них прикрепляет к высокому шесту. Все эти вещи находятся у названного синьора, по заказу которого Винченцио выполнил дверь ризницы приходской церкви в Прато, а над ней мраморный саркофаг с Богоматерью размером в три с половиной локтя, обнаженным младенцем Иисусом рядом с ней и двумя путтами, между которыми – барельефная голова мессера Карло деи Медичи, незаконного сына Козимо-старшего и некогда градоначальника Прато, останки которого, после того как они долгое время находились в кирпичном склепе, были перенесены в названный саркофаг герцогом Козимо, почтившим его память этой новой усыпальницей. Правда, названная Мадонна и барельеф с вышеупомянутой прекраснейшей головой из-за плохого освещения производят впечатление, весьма далекое от того, что они в действительности собой представляют. Впоследствии тот же Винченцио для украшения здания магистрата Монетного двора, на торцовом его фасаде над лоджией, выходящей на реку Арно, изваял герб герцога, а по сторонам две обнаженные колоссальные фигуры, из которых одна изображает Справедливость, а другая Строгость. Ныне же со дня на день ожидают доставку мрамора для колоссальной сидящей фигуры синьора герцога, для которой Винченцио уже сделал модель и которая будет находиться над упомянутым гербом в качестве завершения всего этого произведения в целом. Устанавливать же его будут в ближайшее время, одновременно с кладкой остальной части фасада, проектируемого Вазари, архитектором этой постройки. В работе у Винченцио находится и уже доведена до отличнейшего состояния мраморная Мадонна больше натуры с трехмесячным младенцем Иисусом Христом на руках, вещь, обещающая быть как нельзя более прекрасной.

Над всеми этими произведениями, а также и другими он работает во флорентийском монастыре дельи Анджели, где он в тишине общается с тамошними монахами, его большими друзьями, пребывая в тех комнатах, которые в свое время занимал мессер Бенедетто Варки, где Винченцио делает его барельефный портрет, который безусловно будет очень хорош.