Тот, кто с усилиями шествует по стезе доблести, хотя бы (как говорят) она была камениста и терниста, все же в конце подъема очутится наконец на обширной равнине, достигнув всего желанного им счастья. И, взглянув вниз и увидев все трудные переходы, с опасностью им преодоленные, он возблагодарит Бога, доведшего его туда невредимым, и с удовлетворением величайшим благословит те трудности, кои еще недавно так его огорчали. И, возмещая таким образом прошлые тревоги радостью, которую вселяет в него благо настоящего, он отныне трудится уже без усилий, воочию убеждая нас в том, что жар, холод, пот, голод, жажда и лишения, претерпеваемые человеком для достижения доблести, освобождают его от бедности и приводят к тому безопасному и спокойному состоянию, в коем столь безмятежно опочил многотрудный Беноццо Гоццоли.
Был он учеником фра Джованни Анджелико и не без оснований был любим и им, и всеми, кто знал его как мастера опытного, обладающего огромнейшей выдумкой и весьма щедрого в изображении животных, перспектив, пейзажей и всяких украшений. В течение жизни своей он работал столько, что, видимо, мало заботился об иных развлечениях, и, хотя по сравнению со многими, превзошедшими его в рисунке, он отнюдь не был на высоте, тем не менее перегнал таким трудолюбием всех своих современников, поскольку среди такого множества работ у него все же получались и хорошие. Во Флоренции в юности своей он написал для сообщества св. Марка алтарный образ, а в Сан Фриано – кончину св. Иеронима, испорченную, когда переделывали фасад, выходивший на улицу. В палаццо Медичи он расписал фреской капеллу с историей волхвов, а в Риме, в церкви Арачели, капеллу Чезарини историями из жития св. Антония Падуанского, где изображены с натуры кардинал Джулиано Чезарини и Антонио Колонна. Равным образом в башне Конти, а именно над проходными воротами, он написал фреску с изображением Богоматери со многими святыми, а в Санта Мариа Маджоре, при входе в церковь через главные двери, написал по правую руку в одной из капелл много толковых фигур.
По возвращении из Рима во Флоренцию Беноццо отправился в Пизу, где расписал на кладбище, что возле собора, именуемого Кампо Санто, стену на протяжении всего здания, изобразив там с величайшей изобретательностью истории из Ветхого Завета. И можно назвать произведение это поистине потрясающим, ибо мы видим там все истории сотворения мира, отделенные друг от друга по дням. После Ноева ковчега – наводнение потопа, выраженное в прекраснейших композициях и в великом обилии фигур. Рядом – гордое строительство башни Немврода, пожар Содома и других соседних городов, истории Авраама, в которых надлежит обратить внимание на прекраснейшее выражение страстей, ибо, если в отношении рисунка фигуры у Бетаможноноццо ничем особенным не отличаются, все же в жертвоприношении Исаака он обнаружил подлинное искусство, поместив осла в сокращении таким образом, что он вслед за зрителем поворачивается в разные стороны, и это было признано вещью прекраснейшей. Рядом следует рождение Моисея со многими знамениями и чудесами, вплоть до того, как он вывел свой народ из Египта и в течение стольких лет кормил его в пустыне. Добавив к этому все еврейские истории до Давида и Соломона, его сына, Беноццо поистине обнаружил в этой фреске дух более чем великий, ибо там, где столь обширное предприятие не без основания испугало бы целый легион живописцев, он один выполнил его целиком и довел до совершенства так, что, завоевав себе величайшую славу, удостоился того, что в середине произведения ему была помещена следующая эпиграмма:
Quid spectas volucres, pisces et monstra ferarum
Et virides silvas aethereasque domes
Et pueros juvenes, matres, canosgue parentes
Queis semper vivum spirat in ore decus?
Non haec tam variis finxit simulacra figuris
Natura, ingenio foetibus apta suo;
Est opus artificis; pinxit viva ore Behoxus
О superi, vivos fundite in ora sonos.
(Видом ли ты восхищен птиц, рыб и диких животных
В дебрях зеленых, лесных, в светлых воздушных домах?
Дети ли, юноши там с их матерями, отцами
В чудной своей красоте, словно бы дышат они?
Нет, не природа творцом была гармоничных созданий,
Гений художника жизнь в образы те воплотил.
Сколь совершенны труды, которыми славен Беноцци!
Боги, созданьям его даруйте возможность вещать!
(Перевод Л. Тарасова)
По всей этой работе рассеяно бесчисленное множество портретов с натуры, но, так как опознаны они не все, я скажу лишь о тех, которые, как мне известно, имеют значение, и о тех, которых я узнал по каким-либо сведениям. Так, в той истории, где царица Савская отправляется к Соломону, изображен в числе разных прелатов Марсилио Фичино, Аргиропулос, ученейший грек, и Баттиста Платина, которого он изобразил ранее в Риме, а также он сам верхом на лошади в виде безбородого старичка в черной шапке и с листком белой бумаги в ее отвороте – либо в качестве опознавательного знака, либо потому, что он собирался написать на нем свое имя.
В том же городе Пизе для монахинь Сан Бенедетто а Рипа д'Арно он написал все истории из жития св. Бенедикта, а также в сообществе флорентинцев, которое находилось в то время там, где теперь монастырь Сан Вито, – алтарный образ и много других картин. В соборе, за архиепископским местом, на небольшой доске он написал темперой св. Фому Аквинского с бесчисленным множеством ученых, спорящих по поводу его творений; и в числе прочих он поместил там портрет папы Сикста IV со многими кардиналами и многочисленными начальниками и генералами различных орденов, и работа эта – самая отделанная и лучшая из всех, когда-либо выполненных Беноццо. В Санта Катерина, церкви братьев-проповедников, в том же городе он расписал две доски темперой, которые отлично опознаются по манере, и в церкви Сан Никколо он выполнил еще одну и две в церкви Санта Кроче, что за Пизой.
В молодости он расписал также в приходской церкви Сан Джиминьяно алтарь св. Себастьяна посреди церкви против главной капеллы, а в зале Совета находится несколько фигур, частично написанных им, частично же старые и им восстановленные. Для монахов Монте Оливето, в той же земле он выполнил Распятие и другие картины, но лучшей работой, выполненной им там, были написанные им фреской в главной капелле церкви Сант Агостино истории из жития св. Августина, а именно от его обращения до его смерти. Все это произведение, нарисованное им собственноручно, находится в нашей Книге вместе со многими листами рисунков к вышеназванным историям в Пизанском Кампо Санто. Он выполнил также кое-какие работы в Вольтерре, упоминать о которых нет надобности.
А так как, когда Беноццо работал в Риме, там был и другой живописец, по имени Мелоццо, родом из Форли, то многие недостаточно сведущие люди, найдя подпись Мелоццо и сопоставив даты, предположили, что Мелоццо означает Беноццо. Однако они ошибаются, ибо Мелоццо жил в те же времена, но был весьма ученым в области искусства и в особенности проявлял большое старание и тщательность в передаче ракурсов, о чем можно судить в церкви Сант Апостоло в Риме по абсиде главного алтаря, где на фризе, построенном в перспективе и обрамляющем эту работу, написано несколько фигур, собирающих виноград, а также бочка, и во всем этом много хорошего. Но это видно еще более явно в Вознесении Иисуса Христа, окруженного хором ангелов, сопровождающих его на небеса, где фигура Христа изображена в ракурсе столь удачном, что кажется, будто она проникает через свод, и таковы же ангелы, кружащиеся на фоне воздуха в разных положениях. Равным образом и апостолы, стоящие на земле в разных позах, сокращаются настолько хорошо, что и тогда, и сейчас еще его хвалят все те художники, которых его труды многому научили, так как он был величайшим перспективистом, о чем свидетельствуют здания, написанные им в этой работе, порученной ему племянником папы Сикста IV, кардиналом Риаро, щедро его вознаградившим.
Возвратимся, однако, к Беноццо, который, истощенный в конце концов годами и трудами, в возрасте семидесяти восьми лет отошел к истинному покою в городе Пизе, в домике, который за столь долгое там пребывание он купил себе в Каррайя ди Сан Франческо и который он, умирая, завещал своей дочери. Оплаканный всем городом, он был с почестями погребен в Кампо Санто со следующей эпитафией, которую и теперь можно там прочитать: Hie tumulus est Benotii florentini, nx proximi has piguiit historias: hunc sibi Pisanorum donavit humanitas. MCCCCLXXVIII (Сия гробница принадлежит Беноццо-флорентийцу, написавшему здесь рядом истории, чем он и приобрел любовь пизанцев. 1478 год.).
Жил Беноццо всегда весьма добродетельно, как подобает истинному христианину, и провел всю свою жизнь в почтенных трудах. За это, а также за его хорошую манеру и высокие качества как живописца его долго поминали добром в этом городе. Учеником после себя он оставил Дзаноби Макиавелли, флорентинца, и других, о которых вспоминать не стоит.