С первыми проблесками утреннего света Нэндил сразу же погнал нас вперед.
— Они знают, где мы вошли, — сказал он Конраду.
— Степняки не смогут тягаться с тобой на лесных тропах, Око Орла.
— Зато Лохматые смогут. Шаман их позовет и укажет путь, — эльф поправил лук за спиной и легко побежал по тропе.
Оказавшись под сводом сосновых крон, Нэндил ту же преобразился. Движения его стали вкрадчивыми и грациозными, он стал походить на бесшумно подкрадывающуюся к добыче легконогую рысь.
Мы устремились за эльфом.
Я уже говорил, что не люблю ездить верхом. Оказывается, я еще больше не люблю ходить пешком по лесу, особенно в тапочках. И мне еще повезло, что я один был без поклажи и не тащил на горбу тяжелого вьюка или шлепающей по боку сумки.
Вы не поверите, но после часовой пробежки средним темпом между древесных стволов я стал мечтать о седле!
Эльф вел нас узкими звериными тропами без остановок. Иногда его тонкостанная фигура терялась из виду, но через уже пару минут он снова появлялся, чтобы указать путь.
Мы продирались сквозь колючие ветви, которые так и норовили хлестнуть меня по лицу, брели по зарослям крапивы, обжигающим голые ноги, спускались и подымались в глубокие овраги, где я то и дело терял свои тапочки.
Злой на весь этот мир, я уныло плелся в хвосте нашей компании и размышлял. Если бы только я смог вернуть контроль над событиями!
В этот раз я бы все сделал по-другому. И длинный Чор, и толстый Хныга остались бы живы и сейчас продолжали путь с нами. Мы бы спаслись от орды по одной моей воле, пусть даже вопреки здравому смыслу.
Когда эльф смиловался и позволил нам сделать коротенький привал, я не повалился пластом на подстилку из сосновых иголок, а стал ходить туда-сюда, обдумывая пришедшую во время забега мысль.
А что если я начну писать и таким образом влиять на события?
К примеру, когда у нас практически не оставалось шансов на спасение от настигающей орды седаров, я бы вполне мог использовать излюбленный прием "рояль в кустах". Одним взмахом пера у нас бы появилось нечто, позволяющее выпутаться без особых проблем.
— Юркас!
— Чаво?
— Перестань чавокать, сколько тебе раз повторять.
— Слушаюсь, Учитель.
— Так-то лучше. Дай-ка мне перо и бумагу!
Ученик достал из своих запасов кусочек бумаги, заостренное гусиное перо и баночку с чернилами.
Скептически рассмотрев эти причиндалы, я осторожно макнул перо в чернила и начал карябать бумагу.
Я и шариковой ручкой давным-давно разучился писать, а уж этой хреновиной выводить буквы было практически невозможно. Но когда на самом деле нужно упорства мне не занимать. Лишь окончательно перепачкав листик кляксами и запечатлев только фразу про рояль, я понял, что затея провалилась.
Разочарованно скомкал бумагу и забросил подальше в кусты. Вдохновение, мать его, не приходит на голодный желудок и ноющие мышцы ног.
Наблюдавший за мной Юркас тут же полез в колючие заросли. Я не стал его останавливать, и вскоре поцарапанный, но довольный ученик вынырнул с комком бумаги в руке, который бережно спрятал в своей сумке.
Пусть тешится, раз ему так нравится. Все равно слов Изначальной Речи там нет.
— Сегодня еще должны пройти не меньше полутора лиг, — заявил эльф и с места в карьер задал стремительный темп.
Одно из преимуществ Великих Магов состоит в том, что их не заставляют отбывать ночную вахту и нести стражу по охране мирно спящего лагеря. Однако даже Великие Маги могут испытывать бессонницу.
После какого-то навязчивого кошмара я проснулся. И хоть был уставшим, как беговая собака, больше никак не мог заснуть. Гудели натруженные за день ноги, в ушах шумел прибой, в мозги лезли бредовые мысли.
Жаль, эльф свою стражу уже отстоял и сейчас дрых на ложе из веток, что приготовил для него Фиган. Мне нечего было считать в погоне за объятиями Морфея.
Тогда я решил для порядка подняться и сбегать в кусты.
Что было странно — возле затухающего костра отсутствовал сторожевой. Чья же сейчас смена?
Я тут же забыл про свои намерения и начал сторожко обходить вокруг лагеря, готовясь громко закричать в случае чего. И тут мои уши уловили звуки голосов.
В кустах кто-то шушукался. Судя по громкости шептания, один голос принадлежал Наварро.
Я замер, прислушиваясь. Но шут будто почувствовал что-то и умолк. Потом раздались шорохи, за ними последовали чмокающие звуки.
Все перервал томный выдох валькирии.
— Стой… стой, погоди. Я не могу. Слышишь.
Снова раздались звуки лобызаний.
— Стой! Я должна оставаться непорочной, иначе потеряю силу валькирии.
— Ты красивая! — прохрипел шут.
— Такова плата за мою силу и умения. Непорочность.
В голосе Сабри слышалась тоска.
Подслушивать, в принципе, нехорошо. Но интересно. К сожалению, продолжения любопытного разговора, как и других действий, не последовало. А когда зашуршали кусты и кто-то начал двигаться в мою сторону, я быстренько, на цыпочках побежал к лагерю, бухнулся на свою "кровать" и принял позу мирно спящего человека.
Утром я долго не мог проснуться.
Остальные уже паковали вещи и готовились продолжить путь, а я все еще валялся на зеленой подстилке, натужно потягивался, пытаясь отсрочить момент, когда мы снова побежим. Разбитое тело отказывалось слушаться, ватные ноги подгибались, но нужно было вставать.
Чтобы хоть немного взбодриться, я заставил себя отвлечься от физических проблем и стал любоваться утренним лесом.
Лучи солнца пробивались сквозь густые кроны, подсвечивая росу на цветах, отчего поляна казалась покрытой дивными самоцветами. Легкая дымка стелилась по самой земле, придавая окружающей картине легкий оттенок нереальности.
Словно желая меня подбодрить, на все голоса громко пели местные птицы. Однако пернатые в этом лесу водились странные, и песни у них оказались не больно мелодичные. Вместо сладкозвучных серенад над лесом скорее стоял какой-то гвалт и трескотня.
— На деревья! — вдруг завопила Сабри, отрываясь от своей поклажи.
С чего это вдруг?
Первым на дереве оказался Сбнделл, на всякий случай сразу же слившийся с листвой и становясь незаметным постороннему глазу. Фиган попытался последовать за вором, но умение лазать по стволам не входило в список его достоинств. В итоге он изощренно выражался на гномьем и неуклюже карабкался вверх, куда его подсаживал Нэндил.
Я соизволил последовать совету валькирии только тогда, когда расслышал, что через подлесок в нашу сторону кто-то ломится.
Пришлось спешно вспоминать детство. Присмотрев дерево поудобнее, я не без труда вскарабкался по корявому стволу и уселся среди ветвей.
Рядом примостился Конрад, повесив на обломанный сук клетку с Пушистиком.
Валькирия на земле поспешно рылась в своей сумке. Наварро стоял рядом с ней, зорко поглядывая по сторонам и взвешивая в руке тяжелое лезвие метательного ножа.
Затрещали ветки кустов, из подлеска на место нашей ночной стоянки вырвались восемь созданий.
Все размером с волкодавов, обликом больше похожие на крыс-переростков, чьи шершавые шкуры украшали пятна болотного цвета. Существа тихонько поскуливали, водя бурыми носами и скаля ряды мощных зубов.
— Врогоры! — крикнула Сабри, ловко взлетая на дерево.
Одна из тварей сразу же бросилась к оставшемуся на земле Наварро.
Свистнула поющая стрела, вонзаясь в пятнистый бок. Однако это не остановило "крысу", она прыгнула.
Шут оказался ловчее. Он практически на месте сделал кульбит, совершил пару прыжков и в одно мгновение оказался на дереве. Тварь лишь разочарованно клацнула зубищами.
Вторая стрела вошла в спину твари, однако животное продолжало бегать как ни в чем ни бывало.
"Крысы" бесновались внизу, лязгали зубами, прыгали, истошно выли. Эльф исправно украшал их стрелами, но никак не мог пробить жесткую свалянную шерсть и бронированные шкуры.
— Лохматые идут следом за своими псами! — крикнул Конрад, вынимая меч. — Надо уходить!
— Сабри, — спросил я. — Мы тебе за что платим? Или ты скажешь, что они тоже разумные создания?
— Сейчас, — пробормотала она, доставая из торбы пузырек с синеватой жидкостью. — Нэндил, стреляй точно в пятно!
Она долго примерялась, прежде чем перевернуть бутылочку. Однако твари бегали слишком быстро, и валькирия промахнулась.
— Калека Мидосская! — выругалась Сабри-Ойя.
Только с четвертой попытки ей удалось капнуть немного жидкости прямо на спину одной твари.
"Крыса" тут же заскулила, завертелась волчком, зубами пытаясь выгрызть собственную шкуру. Место, куда попало вещество, темнело, дымилось, жидкость прожигала костяные пластины под кожей.
Эльф не зря носил свое боевое прозвище. Стрела по самое оперение вошла прямехонько в размякшее место на спине корчащейся твари. Она подпрыгнула и упала, два раза дернулась и замерла.
В этот момент в полулиге от нас заревел ловчий рог орков.
Всем стало ясно, что покуда Сабри с Нэндилом перестреляют всех врогоров, орки уже будут здесь.
Конрад вздохнул, засунул меч обратно в ножны. Поднял Пушистика и с клеткой на весу спустился пониже.
Парочка врогоров тут же попыталась допрыгнуть до Воителя.
Конрад щелкнул замком, открывая дверцу клетки.
— Пушистик, давай!
Кролик спрыгнул вниз и тут же припал к земле. Его ноздри понюхали воздух, зверек прижал ушки, трясясь, видимо, от страха.
— За что его? — удивленно спросил Сорока.
Вору никто не ответил. Все наблюдали за тем, что начало происходить под деревьями.
Парочка врогоров немедля бросились к беленькому пушистому комочку.
Когда первая "крыса" уже летела в прыжке, Пушистик белой стрелой метнулся ей на встречу.
В следующие пару мгновений внизу стояло рычание, вой и гвалт, врогоры сплелись в большую свалку, катающуюся по земле.
Вот клубок из тел откатился в сторону, оставляя на месте одну неподвижную тварь. Вот вторая вырвалась из свалки и заковыляла прочь на трех ногах.
А Пушистик все бесновался между врогорами, превратившись в расплывчатую белую молнию. Я едва успевал замечать стремительное перемещение зверька. Невесть откуда появившиеся на пушистой мордочке здоровенные клыки вспарывали шкуры, пробивали прочнейшую костяную броню, рвали куски мяса с пятнистых боков.
Сабри тем временем изловчилась и опустошила пузырек на трехногого врогора. Эльф не мешкая всадил стрелу в пропалину, зверь сделал пару неверных шагов, задрожал и упал.
Остальные шесть тварей уже лежали окровавленными кусками мяса. На одном из них спокойно сидел Пушистик и с видом пасущегося кролика мирно поедал дымящуюся плоть.
Гном, который уже едва держался на дереве, начал спускаться по стволу.
— Подожди! — предостерегающе крикнул Конрад.
Он первым спрыгнул вниз, взял за шкирку недовольно ворчащего Пушистика и поместил в клетку, предварительно оттяпав ножом и запихнув вовнутрь здоровенный шмат мяса.
— Можно, — разрешил Конрад.
— А-а, Барзу-у-у-ул, — заорал Пройдоха, не удержавшись и падая с дерева.
Хорошо сидел он не высоко, и лишь в очередной раз ушиб широкую спину.
Когда все спустились, Нэндил закинул лук на плечо и скомандовал:
— Бегом!
И мы, наскоро похватав разбросанные вещи, понеслись прочь от мертвых врогоров и от приближающихся звуков ловчего рога.
Мой тапок зацепился за выступающий корень и я с размаху шлепнулся на землю, едва успев выставить руки, чтобы не расквасить нос.
Конрад даже не стал отпускать ехидного замечания, молча подбежал назад, мощным рывком помог мне подняться. Сзади раздался жалостливый вой орочьего рога.
— Дохлых врогоров нашли, — сплюнул Воитель и подтолкнул меня вперед.
Мы снова побежали.
В тот день мы неслись сломя голову, если попадалась широкая тропа, или быстро шли, продираясь через ветки и колючки, но ни на минуту не останавливались.
Когда я уже начал подумывать, что мне лучше помереть на месте или добровольно сдаться оркам, бегущий впереди Нэндил остановился, поднял руку и замер.
Фу-ух, слава Кра, можно присесть и перевести дыхание. С детства не люблю бегать.
— Что там, Нэндил? — тихо спросил Конрад.
— И-ик! Не знаю.
— Тогда чего мы встали?
— Там что-то есть… и-ик. А-а, spirancК mua gomar!
Эльф снова икнул, указывая рукой в сторону зарослей волчьей ягоды.
Раздался шорох покидающего ножны черного меча. Однако Нэндил, хоть и все время был в перчатках, на удивление не спешил вскидывать лук.
— Так что там? — подошел я к эльфу.
— Не понимаю, и-ик. Что-то не лесное, не наше. Не здешнее. Чужое.
— Сабри, может это по твоей части? — спросил я, переводя дыхание.
— Я не вижу, но чую. Оно непонятное. Сторонее. Я с таким ранее не сталкивалась.
Мать твою, что же прячется в тех кустах?
Самым смелым из нас оказался Наварро. Он даже быстрее Конрада подошел к зарослям, раздвинул ветки.
Потом повернулся к нам и озадаченно покачал головой.
Значит, ничего опасного нет. Я подошел поближе.
Эпический случай! Это же… да просто не может быть!
Остальные тоже обступили странный предмет, разглядывая его со всех сторон. Никто и понятия не имел, что это за штуковина и как сюда попала. Только Великие Маги могли бы узнать то, что стояло сейчас перед нами.
Нашей компании повезло, что среди нас оказался Великий Маг.
Я бесстрашно поднял черную лакированную крышку, провел пальцем по белым клавишам. Потом заиграл единственную мелодию, которую мог изобразить — "Собачий вальс".
Хоть я и немилосердно фальшивил, все смотрели на меня с восхищением. Даже во взгляде Конрада появилось незаметное ранее уважение к персоне Великого Мага.
Позабыв на мгновение, где нахожусь, я увлеченно перебирал пальцами по клавишам, извлекая музыкальные звуки. Не обращая внимания на спутников, будто бы вернувшись в родной мир, словно нас не преследовали орки, и нам не надо было идти к Проклятому Дольмену, что разместился в аккурат за Мородом и Лесом Жути…
Не закончив аккорд, я захлопнул крышку. Рояль жалостливо загудел.
Жаль, но от этого рояля именно здесь и сейчас нет никакого толку. Эпическая сила! Если бы я вернул власть над событиями, то возможно смог бы очаровать преследующих нас орков звуками классической музыки. Вдохновленные силой искусства, зеленокожие перестали бы резать скальпы, перевоспитались, стали примерными гражданами Империи.
Пришлось изо всех сил трясти головой, отгоняя неуместные фантазии. Что-то я слишком размечтался. Скоро Лохматые нас настигнут и устроят нам Баха вкупе с Моцартом, украсив одежды нашими скальпами.
— Побежали дальше? — предложил я.
Обидно, что рояль нельзя использовать. Хотя, стоп… если проявить творческий подход, если посоветоваться с Фиганом и Юркасом…
* * *
… * Шан'норох бежал первым, без труда примечая следы на лесной тропе.
* События третьей части трилогии "Черный меч Империи"
Сразу видно: не умеют бледные ходить по подстилке из листьев, не могут спрятать от его наметанного глаза отпечатки своих сапог.
Пусть он еще довольно молод, но уже весьма искусен в ремесле читать малейшие отметки, отставленные конечностями любых существ. В этом Шан'норох весь пошел в погибшего под стенами Мелвингарда отца и в свои восемнадцать зим уже стал претендовать на звание Старшего Следопыта клана. Его одежду украшают шестнадцать трофеев, пятнадцать из которых человеческие. А если ему удастся раздобыть скальп хоть одного из тех, кого они сейчас гонят по лесу, то имя Шан'нороха — Преследующего-без-Устали, прославится на всю Империю. Империю Великих Орков.
Скальп Г'ндо'рна вообще будет равен целой сотне других. Шан'норох уже знал, куда его прикрепит — на правое плечо, так, чтобы сразу было заметно.
Совсем свежие следы человеков сворачивали с тропы и уходили в заросли бирючника. Бледные собирались запутать следопыта, но напрасно мартышки стараются. Скоро, очень скоро им предстоит расстаться с волосами на голове.
Шан'норох обнажил ятаган и азартно бросился вперед, пробираясь через заросли.
Скрытое кустами, там стояло нечто на трех черных ногах. Загадочный монстр не шевелился.
Был бы с ними шаман Бу-Йилдрая, он бы сказал, что это за чудище. Однако шаман Бу-Йилдрая шел вместе с основным отрядом и сюда поспеет только к наступлению темноты.
Сзади уже подбежали другие орки, подпирая Следопыта в спину. Лохматые молча обступили неизвестный предмет.
Шан'норох сторожко подошел поближе и рубанул по гладкой поверхности ятаганом. Монстр издал звенящий звук, а там, где клинок разрубил поверхность, осталась пролом, сквозь который проступило обычное дерево.
Может, кто-то прячется там, внутри? Шан'норох поддел концом ятагана и поднял черную дверцу.
Под ней оказался ряд белых пластинок из кости. Что же это такое, кхам ван хорр ему?
Шан'норох когтистым пальцем надавил на одну из пластинок. В ответ на прикосновение раздался странный звук. Потом монстр вздрогнул и загудел.
Орки не успели отбежать назад. Чудище взорвалось, выбрасывая из своего нутра куски железа, стрелы и острые щепы.
Шан'нороху так и не судилось стать Старшим Следопытом. И одежду скальпами ему больше не доведется украшать. Его и восьмерых товарищей похоронили прямо здесь, на лесной поляне неподалеку от разломанного монстра, быстро воздав подобающие воинам почести…
* * *
Звуки рогов преследующих нас орков стали отдаляться, а передышки во время дикого марафона укорачиваться.
Лишь с наступлением темноты эльф сжалился и позволил остановиться на ночевку, и то не разжигая костра.
Разделив остатки сухого пайка, Фиган уселся в стороне от всех и достал трубку, прикрывая тлеющий огонек ладонью. Хорошо ему, тягомотину последних дней можно скрасить запахом крепкого табачку и потаканием излюбленной привычке. Я же лишился даже удовольствия пить цикориевый эрзац-кофе. Напиток закончился, а чайник Юркас потерял еще в степи.
Без аппетита пожевав черствую лепешку и проглотив крохотный кусок заплесневелого сыра, я запил родниковой водой, которую любезно подал Юркас. Моя рука с тоской погладила живот. Да уж, килограмм на десять я уже постройнел, а то ли еще будет.
Наварро и Сабри с довольными лицами сидели друг возле дружки и, казалось, наслаждалась неприхотливой пищей. Такое ощущение, что они рябчиков с ананасами жуют, а не остатки походной еды кочевников.
Юркас присел на корточки и задумчиво рассматривал Пушистика в клетке, пока Конрад куда-то отлучился. Но слишком близко ученик не рисковал подсаживаться.
Пушистик в свою очередь внимательно смотрел на парнишку.
— Это — угул, — сказала Сабри, поворачиваясь к Юркасу.
— А что это за зверь такой? — спросил Юркас. — Я о таком никогда не слыхал вовсе.
— Живут они в только в окрестностях Запретной Долины.
— Но как такая маленькая животинка может быть столь свирепой? — поинтересовался Наварро.
— Когда-то они были большими хищниками, — начала рассказывать валькирия. — Но пришли времена, когда дичи становилось все меньше и меньше, и добывать ее становилось все труднее. И развитие угулов пошло таким путем — они от поколения к поколению мельчали, не утрачивая при этом свою силу и свирепость. И это новоприобретенное свойство оказалось весьма удачным. Вскоре у них вовсе отпала потребность искать добычу — они стали кормиться теми, кто пытался охотиться на них.
Сабри доверительно положила голову на плечо Наварро.
Я заметил, что на парочку презрительно смотрит Фиган. Почувствовав мой взгляд, Пройдоха фыркнул и отвернулся.
— Завидуешь? — спросил я, присаживаясь рядом.
— Ничего подобного! — буркнул гном. — Чему тут завидовать? Ведь не дает она ему.
Он выбил пепел и принялся по новой набивать трубку табаком.
Я бы тоже не отказался сейчас закурить, да больше не рисковал пробовать гномью махорку. К тому же при ежедневных забегах лучше соблюдать здоровый способ жизни. Я уже помаленьку втягивался в сумасшедший ритм, стал меньше задыхаться, похудел вот изрядно.
— Ты так говоришь, будто сам женщин одним взглядом валишь…
— Да я, между прочим, когда-то… — начал было заводиться гном, но вдруг умолк.
Я уныло разглядывал свою обувку. Мои мягкие тапочки вовсе не приспособлены к бегу с препятствиями и на левой ноге мизинец уже пробивается на свободу. Что придется делать, когда они окончательно порвутся?
— Юркас! — гаркнул я через плечо.
— Слушаю, Учитель.
— И почему мы маемся бездельем? Заняться больше нечем, кроме как нервировать кролика?
Ответом мне было нескладное молчание.
— Ану-ка давай мне землю толкни раз сто. Я тебе что говорил — упражняться и еще раз упражняться?
Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы удостовериться — ученик начал отжимания. Я и так не часто ему уделяю внимание, так что пусть практикуется понемногу.
Какое-то время гном молча курил, а я все осматривал тапки. Надо будет хоть бечевкой привязать их к ногам, а то ведь скоро подошвы отвалятся. И как назло никто из нашего отряда не прихватил с собой запасной пары сапог.
Словно из-под земли над нами выросла фигура эльфа.
— Потуши, — требовательно приказал Нэндил гному.
— Так я это, рукой прикрываю…
— Тебе сказать на эльфийском?!
Пройдоха не стал больше препираться и быстро вытряхнул содержимое трубки, растоптав тлеющий табак ногой.
Когда эльф ушел, мы сидели молча, каждый думая о своем. Потом Фиган сокрушительно крякнул.
— Знаешь, Маг, проблема у меня с этим делом…
— С каким делом?
Гном нерешительно перебирал трубку в мясистых пальцах.
— Ну, говори давай, может помогу, если в моих силах.
— Говорю же, проблемы у меня с этим. С женщинами, в смысле.
— Ты же сказал, что когда-то был очень мастеровит и в этом ремесле.
— В том то и дело, что когда-то. А как лишился этой треклятой бороды, дери ее Уркх со всеми родственниками, так и начались проблемы.
— Только не говори мне, что гномы делают это бородами.
Пройдоха сердито перебросил трубку с руки в руку, крепко сжал, мне показалось, что он сейчас сломает семейную реликвию.
— Мне вовсе не до смеха. Просто у нас, у гномов, почему-то считается, что чем длиннее борода у мужчины, тем все остальное у него тоже соответственно…
— И видя тебя, безбородого, — продолжил я, — ваши женщины считают, будто у тебя…
— Ничего подобного! Вранье все это. Басни и дурацкие суеверия. У меня и сейчас все в порядке. Но как втолковать это пещерным дурам, сношай их беор?!
Я покачал головой.
— Не знаю, дружище, как тебе и помочь. В этом деле магия вряд ли будет подспорьем. Что-либо втолковать бабе, если она понимать не желает — тут даже Великие Маги бессильны.
— Ничего, маг, забудь. Пойду-ка я спать, а то с утра снова погоним как угорелые.
Гном как в воду глядел. Ни свет, ни заря мы подорвались и без раскачки помчались по широкой тропе, протоптанной лосями.
Через час забега тропа исчезла, скатившись в глубоченный овраг.
Перед нашими ногами вниз уходила обрывистая стена, увитая плющом и хмелем. На самом дне еще стоял туман, так что сверху овраг казался неизведанной пучиной.
Нэндил не решился форсировать эту впадину. Он просто застыл на мгновение на краю бездны, по одному ему известным приметам определяя правильное направление. Наконец Око Орла принял решение.
— Влев…!
Он не успел договорить.
Из-за деревьев вылетели стрелы.
Наверное, стрелки орков сильно торопились и не успели толком прицелиться.
У меня сердце повстречалось с пятками, когда стрела просвистела над самым ухом. Ужасно мерзкий звук, доложу я вам. Ушную раковину будто ветром обдуло.
Из четырех вылетевших лишь одна стрела нашла свою цель.
Будто в замедленной съемке я смотрел, как черное древко с трехгранным зазубренным наконечником летит прямо в сердце Конраду. Воитель как раз разворачивался и ничего не успевал сделать.
И я ничего не мог изменить! Это уже было не в моей воле.
Зато успел Наварро Шестой. Он мгновенно сжался в пружину, прыгнул в сторону Конрада и поймал стрелу собственной грудью.
От удара маленького шута развернуло и отбросило назад. Одно мгновение он пытался устоять на краю обрыва, но не удержался и рухнул вниз.
— Нет! — закричала Сабри.
И когда на поляну высыпали орки, валькирия забыла, что перед ней не монстры, а разумные существа.
С безумным криком Сабри-Ойя бросилась вперед и ее меч скрестился с ятаганом первого из напавших. Потом валькирия пригнулась, пропуская удар, и перерубила орку ноги.
Рядом с ней встречал клыкастых разъяренный Конрад. Черный клинок порхал в руках Воителя, снося головы самым ретивым оркам.
— И-ик! — звук икоты перекрыл шум схватки.
Рука эльфа дрогнула и выпущенная ним стрела прошла над головой орка.
Я заметил, что стрелки зеленокожих спешно перезаряжают самострелы.
Нэндил снова вскинул лук и опять громогласно икнул. Поющая стрела опять не нашла цели, бесцельно скрывшись между деревьев.
За спинами нападавших заскрипели взводящиеся механизмы. Орочьи стрелки уже через мгновение будут готовы стрелять.
Эльф, содрогаясь от икоты, понапрасну потратил еще одну стрелу.
Зато быстро сориентировался Фиган. Он выставил вперед свою секиру наподобие ружья и нажал что-то на древке. Раздался щелчок и один из полумесяцев полетел к оркам.
Остро заточенное тяжелое лезвие с хрустом вошло в тело одного из стрелков. Вслед за первым вылетел второй из полумесяцев, выбивая самострел из рук орка.
Перехватив оголенное древко наподобие боевого шеста, гном кинулся в бой.
Одного из зеленокожих с самострелом успел мимоходом достать вездесущий Конрад, развалив на две половины вместе с оружием. Зато последний из уцелевших стрелков вскинул самострел, тщательно выискивая цель.
Его оружие смотрело прямо на Сабри, которую теснили два орка.
Конрад не успевал пробиться к стрелку, на его пути выросли несколько Лохматых.
Продолжая отчаянно икать, Нэндил наложил стрелу на тетиву.
Хорошо я умею быстро соображать, если припрет. И я сделал то, что должен был сделать. А именно: шагнул за спину Перворожденному и страшным голосом заорал прямо в заостренное ухо.
Эльф испуганно дернулся, у него сперло дыхание.
С орочьего самострела сорвалась черная стрела и полетела прямо в спину Сабри.
Не целясь, Око Орла быстрым движением руки отпустил в полет свою стрелу.
Характерный посвист возвестил, что снаряд отправлен.
За метр до тела валькирии наконечник с поющими шариками сбил в полете черную стрелу, расщепил древко и отбросил в сторону.
Вторым выстрелом эльф вогнал стрелу в глазницу стрелку Лохматых.
Нэндил перестал икать и принялся методично отстреливать орков, ведь схватка еще только разгоралась.
Конрад помог Сабри-Ойе отбиться от наседавших на нее орков и теперь они вдвоем рубились плечо к плечу.
Фиган довольно ловко работал железным древком, охаживая клыкастых по головах и спинах.
И нигде не было видно Сбнделла.
Зато один их лохматых заметил меня и бросился вперед мощными рывками. В его высоко занесенной руке блеснул ятаган, грозящий раскроить мне голову.
Мне стало так страшно, что я даже не шелохнулся, лишь инстинктивно прикрыл руками голову, будто это меня могло спасти.
Наверное, я ждал, что вот-вот проснусь и пойму, что все это мне лишь пригрезилось.
Я не очнулся, зато наконец проснулся Юркас.
Когда он вскинул руки, я обмер. Если сейчас в орка влетит файербол, то мне тоже крышка.
Но мой ученик оказался расторопным парнем. Он сделал небрежный жест — и у орка на бегу спутались ноги. Зеленокожий со всего маху врезался рожей в землю прямо предо мной.
Мне осталось лишь слегка подтолкнуть его ногой, чтобы клыкастый скатился со стены оврага.
Но орк попался упрямый и отчаянно боролся за свою жизнь. Его когтистые пальцы вцепились в край обрыва и он начал подтягиваться кверху.
Пришлось помочь лохматому и великодушно наступить на пальцы. С невразумительным криком орк исчез внизу.
Второй из орков, желающих расправиться с Великим Магом, после приема Юркаса до обрыва не докатился, потому я изо всей силы въехал ему ногой по голове.
И тут же схватился за выбитые пальцы. Мягкий тапок не защитил стопу, слава Кра хоть лохматый вырубился. Сам тапок не удержался на ноге и улетел с обрыва.
Дальше Юркас перестал церемониться, а породил ветвистую молнию, которая поразила двоих из уцелевшей пятерки орков. Растет ученик, растет, этому фокусу я его не учил. Парнишка вполне заслужил еще один осколок чашки.
Двоих лохматых прикончил Конрад, а последнего подстрелил Нэндил.
Всего же около полутора десятков зеленых тел валялось перед оврагом.
— Это лишь передовой отряд. Уходим, — сказал Конрад, вытирая меч об одежду одного из орков.
— Наварро! — запричитала Сабри и побежала к обрыву.
Конраду пришлось подхватить валькирию за руку и силой увлечь за собой.
Когда мои товарищи уходили, я задержался на месте побоища.
На глаз прикинув, у кого из мертвых зеленокожих сорок третий размер, я выбрал самого мелкого из орков. Наклонился над телом, разглядывая кожаную рубаху, украшенную притороченными человеческими скальпами. Они занимали все рукава и бока верхней одежды орка. Именно за многочисленность нашитых скальпов этот клан получил свое прозвище.
Но я остался вовсе не для того, чтобы разглядывать украшения лохматого. Потому занялся мародерством и просто-напросто стянул с тела грубые сапоги без каблуков. Ему они все равно больше не понадобятся, а вот мне ой как пригодятся.
Я поспешно натянул сапоги, прошелся туда-сюда. Сидят на ногах вроде бы нормально, правда великоваты слегка, но зато не жмут.
На минутку я задержался на краю обрыва, посмотрел вглубь. Если орки рискнут спуститься вниз, то скальп верного шута украсит одежду кого-то из Лохматых.
Раздавшийся позади звук рога подстегнул меня. Я оглянулся на деревья и, прихрамывая, кинулся догонять остальных.