— Большак! — воскликнул Сбднелл. — Верти меня Дознаватели, большак знакомый!

Тракт, который мы покинули еще по ту сторону гор, снова стал нашей направляющей магистралью. Он появился, едва закончилась каменистая пустошь, прилегающая к восточным слонам гор.

Мощеная желтым кирпичом дорога продолжала свой путь в сторону восходящего солнца, петляя среди больших пологих холмов, заросших седыми пасмами ковыля.

Не скажу за моих спутников, но лично я как старому знакомому обрадовался привычной дороге. Шагать по ровному кирпичу куда как приятнее, чем до этого ступать по камням, и вовсе не сравнить с гонкой по лесу. Я уже перестал обращать внимание на громадные мозоли, что взбухли на обеих подошвах и пальцах ног.

Правда, когда мы в прошлый раз покинули Желтый Тракт, нас было гораздо больше. Если мы и дальше будем с такой скоростью терять товарищей, то до цели не доберется даже угул Конрада.

Однако прочь унылые мысли. Главное не раскисать и добраться до этого барзулового Дольмена, упокоить Зло и его приспешников, а там уже я разберусь со всеми проблемами.

— Долго нам еще бить землю ногами? — поинтересовался Сбнделл, протирая слезящиеся глаза.

— До Леса Жути еще сотня лиг, — ответил эльф.

— Сотня? — поперхнулся я.

О-ох, во что я ввязался. Еще сотню лиг отмахать в орочьих сапогах, раздери их беор!

— Я просто худею! С каждым днем все больше и больше. Худею и худею!

Наверное, все было написано на моем перекошенном лице, поскольку Воитель криво усмехнулся.

— Устал, маг? — чересчур вежливо поинтересовался он.

— Просто рожи мне ваши надоели за это путешествие. Ну, че встали? Потопали дальше.

Я поправил сползающие сапоги и с деланной бодростью засеменил вперед.

Наверное, со стороны мы были похожи на туристов, мирно шагающих по маршруту. Каждый на боку или на плечах тащил вьюк с поклажей. Кроме Сабри и Нэндила все заросшие и давно не мытые. Оставалось еще песню походную затянуть, да я не настаивал, а больше никому такая мудрая идея в голову не приходила.

Если бы кто-то повстречался нам в пути за эти дни, то он бы отметил, что самое кислое лицо у нас в отряде принадлежит Сбнделлу. Вор выглядел даже мрачнее меня, его в последнее время здорово трусило, глаза ввалились, лицо опухло и голос охрип. Я даже предположил, что он подхватил лихорадку и попросил Сабри подготовить целебную настойку, но Сорока лишь отмахнулся и попросил оставить его в покое.

Хоть нам было не до песен, со всех сторон нас сопровождал целый хор трескучих кузнечиков. Прячущиеся в ковылях насекомые изгалялись в громкости трелей, стремясь перепеть друг друга. Иногда кто-то из них перепархивал через тракт, а одного незадачливого певца ненароком раздавил мой сапог. Ну, тут незадачливый певун сам виноват, пусть не лезет под ноги. К тому же он вполне мог работать на шамана.

— Большак снова заканчивается! — доложил вернувшийся из разведки Сбнделл.

Вор оказался прав. Через три сотни метров, обогнув подножие большого холма, мы обнаружили, что желтые кирпичи опять пропали.

Еще несколько метров тракт продолжался, а потом исчезал вовсе. На нескольких последних метрах погруженные в землю кирпичи были не привычного желтого, а красного цвета, словно при прокладке дороги в этом месте магам не хватило однотонного материала.

— Юркас, карту.

Ученик развернул грубый манускрипт прямо на дороге.

Я поставил палец на карту и попытался сориентироваться. Так, позади натыканы треугольники Скльпированных гор. Вот каменная пустошь. Ага, значит мы приблизительно находимся здесь.

Мой ноготь расположился на карте точно там, где мы сейчас стояли.

Ниточка тракта на карте тянулась дальше, в сторону древовидных значков с надписью "Лес Жути".

— Странно, — пробормотал я. — Карта неверная.

— Тогда чего ждать, пошли вперед, — предложил Конрад.

Привычным размашистым шагом он бодро двинулся к краю тракта.

Ступил на красные камни и… пропал.

Мгновенно растворился в воздухе, будто его и не было с нами.

— Э-эй, Конрад! — позвал я.

В ответ раздавалось лишь надоевшее пение кузнечиков.

Я озадаченно почесал макушку.

— Куда он делся?

С ветки шиповника, росшего на обочине холма, вниз прыгнул кузнечик. Он приземлился прямо перед нами, застывшими у края желтых кирпичей.

Едва лапками насекомого коснулись красного камня, как оно тут же испарилось.

— Портал… — зачарованно протянул Юркас.

— Какой портал?

— Древний.

Да уж, ученик поведал много полезного.

— Ну, и чего делать будем? — хрипло поинтересовался Сбнделл.

— Надо идти за ним, — решил я. — Без Конрада у нас все равно ничего не получится.

— Кто первым? — спросил вор. — Даму вперед?

Однако бросать жребий не пришлось. Нэндил поправил лук за спиной, без лишних слов шагнул на красное и исчез.

Что же, не один эльф такой смелый, я тоже могу продемонстрировать свою решительность.

— Ну, я пошел?

Никто не бросился меня отговаривать, даже Юркас. Ну и ладно, где наша не пропадала.

Незнамо зачем, я перекрестился, закрыл глаза и ступил на красные кирпичи…

Ноги сразу куда-то провалились.

В нос ударил резкий запах тины и болота. Когда я раскрыл глаза, то уже выше колен находился в зеленоватой, исходящей пузырями жиже.

Я изо всех сил затрепыхался, засучил ногами, пытаясь выбраться… и вскоре увяз по пояс.

Ужас тут же сковал мои мышцы, я никак не мог сосредоточиться. Коварная трясина затягивала все глубже и глубже, бездушным капканом сжимая тело.

Так, нужно срочно успокоиться, прекратить панику.

— Конрад! — завопил я истошным голосом. — Конрад, я здесь!

Воитель меня явно не услышал, поскольку не примчался на помощь. Понадрывав глотку еще минут десять, я угомонился и обессилено замер. Сосчитал до десяти, глубоко выдохнул и огляделся по сторонам. На расстоянии полутора метров от меня раскинулись ветки багульника с белыми шапками мелких цветов. Нужно было всего лишь дотянуться до свисающего к мутной воде отростка.

Пришлось наклониться до самой воды и начать грести руками в сторону куста. Мои пальцы скользили по кочкам, цеплялись за траву, за сухие былины. Ломкие стебли оставались в ладонях, я их отшвыривал и продолжал грести к спасительной ветке.

Еще несколько усилий — и я кончиками пальцев дотронулся до кожистых листьев. Старясь, чтобы стебель не отклонился в сторону, потянулся из последних сил и судорожно вцепился в ветку.

Есть! Я прихватил багульник второй рукой и принялся тянуть.

Мало помалу трясина отпускала мое тело. Уже удалось освободить поясницу, постепенно из жижи выходили бедра…

Когда тонкая ветка сломалась, я еще глубже ушел в болото.

Эпическая сила! Теперь мне точно конец. Меня затянуло по самые подмышки и я никак не мог полностью вдохнуть.

Перед моим носом на кочку лениво выползла потревоженная лягушка и безразличным взглядом принялась нагло рассматривать мое лицо.

— Уйди, несчастная, — сипло прикрикнул я на нее. — В человека превращу!

Но зеленая зараза не реагировала на мои угрозы. Да и я уже не мог кричать, болото стальными тисками сдавливало грудь, выдавливая последний кислород из легких. Неужели это крышка?

Прерывчато хватая ртом спертый воздух, я вдруг затылком почувствовал чей-то жуткий взгляд. Рывком повернул голову и обомлел еще больше — сзади кто-то был. Высокий человек в сером бурнусе сидел на соседней кочке, покачивая лысой головой и теребя костлявыми пальцами длинную седую бороду, из-под которой виднелось ожерелье из десятка маленьких черепов. За спиной у него висела большая плетеная кошелка. Незнакомец делал вид, что меня вовсе не замечает, и меланхолично болтал ногами в зеленой воде.

Я попытался что-то сказать ему, но из моего горла вырвались лишь невнятные хрипы. Он же, казалось, не обращал никакого внимания на барахтающегося в трясине человека. А стоило мне отвести глаза, как тут же появлялось ощущение, что меня буравит нетерпеливый взгляд.

Едва я снова повернул голову, незнакомец уже смотрел куда-то вдаль, потом вытащил из складок бурнуса сверкающий зубчатый серп и принялся острым кончиком чистить крючковатые ногти.

Да это же Седой Жнец!

Наверное, у меня уже начался бред, раз привиделось такое. Преодолевая тошноту, я все пытался заглянуть в немигающие глазницы Вестника Смерти, но он упорно отводил глаза. И, гад такой, все прикидывался, что он сидит здесь исключительно ради удовольствия любоваться окрестными пейзажами, а вовсе не потому, что рядом медленно погружается в мутную жижу изнеможенный человек. В моих ушах набатом звучала пошлая песенка, которую Жнец в ожидании мурлыкал себе под нос.

Мое тело еще слабо барахталось, но я уже закрыл глаза в ожидании, пока моя душа перекочует в Кошелку. Внезапно наступила тишина.

Выходит все уже, отмучился? И даже больно не было.

Я на всякий случай открыл глаза и тут же усомнился в том, что они мне явили. Неужели именно от этого Собиратель Душ заткнулся, резко прервав свой фальшивый мотивчик?

На пустом месте, прямо из ниоткуда. Буквально передо мной. Придавив наглую лягушку. Появился…

Рояль!

На раздумья у меня времени не было, тело среагировало быстрее затуманенного мозга. Я из последних сил ухватился за ножки и начал тянуться.

Болото неохотно отпускало мое тело. Но если сильно захочется жить, то откуда и сила в руках возьмется, пусть даже они не привыкли к физическим нагрузкам. Натужно, медленно, вершок за вершком я выбирался из трясины.

Скоро я сидел на крышке полупритопленного рояля, судорожно дышал и пытался навести резкость перед глазами.

Когда у меня в голове слегка прояснилось, высокая фигура в сером бурнусе уже исчезла. Воспаленный мозг рисовал нечеткое воспоминание, как Седой Жнец с досадой стукнул кулаком по воде, подняв кучу зеленых брызг, потом кончиком серпа наколол тельце мертвой лягушки, зашагал прочь и вскоре растворился в тумане. До меня донеслись звуки его прощальных слов, но их уже было не разобрать.

Я перевел дух и принялся разглядывать окрестности.

Ничего обнадеживающего увидеть не удалось. Везде, куда достигал мой взор, тянулась унылая буро-зеленая равнина, кое-где украшенная кустами цветущего багульника и редкими стволами высохших деревьев.

Куда же меня забросило? Что там было на карте?

Пришлось крепко наморщить лоб и вызывать в памяти чертеж на холсте. На нашем пути к Дольмену никакого болота вроде бы не припоминается. А что же было в стороне от тракта? На севере простиралась необъятная Лосиная Дебрь. А южнее… Точно, именно это место подходило под обозначенное на карте.

Упыриные Топи!

Вот уж действительно из пасти льва да на обед крокодилу. Я оказался в этом жутком месте один, без товарищей, без еды, без оружия. Едва не утонул только для того, чтобы меня чуть позже с аппетитом сожрали здешние твари.

Сознание тут же услужливо напомнило прощальные слова Собирателя Душа, при этом их уже было хорошо слышно. "Я еще вернусь!" — именно так сказал Он.

— Да пошел ты, херня костлявая!!! — огласил я болото зверским криком.

Сидеть на рояле и надеяться на спасение — значит ждать скорого возврата Седого Жнеца. Под крышкой от упырей не спрячешься, значит, надо идти, пока еще не нагрянули любители похлебать чужой кровушки.

Балансируя на кончике крышки моего спасителя, я дотянулся до ветки сухого дерева, откуда выломал себе кривую жердь. Если меня забросило южнее тракта, то идти следует на север. Приблизительно прикинув направление по солнцу, я наметил на равнине точку, к которой следовало идти. Дойду до вон того скособоченного древесного ствола, а там буду ориентироваться дальше. Но сперва стоит вырвать струну из рояля и перевязать сапоги, которые каким-то чудом удержались на мне.

Еще пару минут посидел, свесив ноги, потом решился. Терять все равно нечего.

Я ступил в воду и, осторожно пробуя твердую тропу под водой, двинулся по кочкам.

Путь через болото оказался скользким, сырым и опасным. Ступал я осторожно, выверяя каждый шаг и при этом вертя головой по сторонам. Кто знает, кто тут может водиться кроме упырей? Когда-то я любил населять такие места различными змееподобными существами размером с избу и больше.

На карте, помнится, под названием топи была еще сноска — "Трясина Видений". Интересно, что тут может привидеться, кроме скучного однотонного пейзажа?

Упыри появились незадолго до наступления темноты.

Едва большой кровавый диск солнца краешком коснулся унылой болотистой равнины, как я почувствовал неладное. И в тот же миг окрестные камыши ожили и зазвучали.

Зловещий гул все нарастал, окружая меня со всех сторон.

Не знаю, как мне удалось пережить эту ночь. До самого восхода мне пришлось исполнять безумную пляску с двумя сорванными ветками, отбиваясь от наседающих крововососов. Они плотоядно впивались в тело со всех сторон, набивались в глаза, уши и рот, жалили так, что хотелось ногтями расцарапать плоть до самых костей.

Пару раз я видел мерцающие огни вдалеке, но не решился бежать к ним через черную топь.

Перед самым утром наступило время, когда я стал мечтать о появлении истинных упырей, которые бы прервали мои мучения. А когда светило показалось над горизонтом, его первые лучи вызвали у меня желание преклонить колени и помолиться богу солнца.

Под напором солнечного света кровопийцы постепенно принялись возвращаться на свои насиженные места в камышах и лишь редкие, не успевшие еще полакомиться моей драгоценной кровью экземпляры продолжали атаковать потерявшее всякую чувствительность тело.

За прошедшую ночь я похудел килограммов на пять.

Утром, наклонившись над зеленой лужицей, чтобы смочить пересохшее горло, я в ужасе отшатнулся и едва не упал. Отраженное в мутной воде, лицо мое выглядело увеличившимся раза в два, все в жутких волдырях и кровоподтеках. А глаза вообще превратились в две узкие щелочки.

Одуревший за ночь, я поднял свою жердь и с трудом заковылял по кочкам незнамо куда, абсолютно забыв, что нужно держать путь на север.

Лишь ближе к обеду в голове немного прояснилось. В опустошенный мозг пробились сигналы желудка, усиленно маякующего, что не мешало бы в него что-нибудь забросить.

Самым подходящим для этого казались красные ягоды, рассыпанные прямо по болотному мху. Я не настолько ошалел, чтобы сразу бросить их в рот, а дождался до тех пор, пока не заметил, что их таскает в клюве меленькая бурая птичка.

От этих приторных ягод в животе еще больше заурчало. А под вечер я начал хищно поглядывать на упитанных лягушек, глазеющих на бредущего мимо них человека.

Впереди на кочке лежало что-то странное.

Это что-то явно не принадлежало здешнему пейзажу, поскольку мои глаза тут же отметили, что это не сухая ветка, не куст и даже не дохлая птица.

Я быстро преодолел расстояние в сотню метров, взбивая обильные брызги.

Одним краем касаясь воды, на бугорке лежала грубая кожаная сумка, украшенная парочкой скальпов. Быстро выпотрошив содержимое, я обнаружил веревку, серебряный кубок, кремень с кресалом, и нечто вонючее, завернутое в холстину. Источник дурного запаха, который перебивал даже резкий аромат цветущего багульника, я тут же выбросил в трясину, а вот сумку прихватил.

До вечера еще можно было пройти приличное расстояние, потому я забросил находку на плечо и пошлепал дальше.

Сделав буквально парочку шагов, я замер с занесенной ногой.

Прямо на меня таращился орк.

Слегка искаженные мутной водой зловеще скалились черты зеленого лица. Глаза навыкате, пальцы рук еще сжимают ятаган. На кожанке красуются многочисленные скальпы, отчего лохматый походил на заросшую обезьяну с клыками.

Зеленокожий мирно почивал под самой поверхностью трясины. По виду свеженький, не больше дня назад.

Я на всякий случай присел и опасливо огляделся. Откуда он здесь взялся? Только орков по соседству мне не хватало для полного счастья.

Вечером я наплевал на возможную опасность и пошел на поводу непрестанно у воющего желудка. Такая возможность выпала благодаря подарку из сумки лохматого. Кашляя от едкого дыма костра и отбиваясь от особо настойчивых упырей, я впервые за несколько дней ужинал. Вы когда-нибудь пробовали шашлык из лягушек, маринованных в тине? Гадость редкая, доложу вам, но питательная.

Насытившийся желудок благоприятно повлиял на мозги и они заработали в нормальную силу. Потому я додумался с ног до головы намазаться жидкой грязью, прежде чем свернулся под кустом и забыться тяжелым сном под мерный гул кровососов.

Переговариваясь на своем гортанном языке, орки цепочкой двигались по трясине.

Меня, скособоченного под кустом и сливающегося с окрестной грязью, они не заметили, быстро прохлюпав дальше.

Я уже облегченно перевел дыхание, провожая непрошенных гостей взглядом, когда последний из Лохматых решил справить под кустом свои орочьи дела. Как будто ему целого болота мало.

Зеленокожий подобрался к веткам, под которыми лежал я, и стал высматривать, где бы поудобнее примоститься.

Наконец он закончил топтаться, наклонил голову и наши глаза встретились. Меня от страха перекосило, я не мог ни закричать от ужаса, ни пошевелиться, насколько мои руки-ноги затекли от утренней прохлады.

Долго не раздумывая, орк занес ятаган…

Я наконец-то смог заорать в полную глотку и подскочить.

Прямо в лицо мне тыкалось что-то пушистое.

Остатки сна мгновенно улетучились и я открыл глаза. На меня смотрели глазки-бусинки.

— Гругль…

Вы не представляете, как я был рад его видеть! Оказалось так приятно провести рукой по гладкой шерстке, машинально пощекотать за круглыми ушками, при этом не переставая удивляться, откуда же здесь взялся наш зверек.

Закончив обнюхивание, Гругль удовлетворенно пискнул и через мгновение исчез.

Что же, меня ищут. Это здорово. У меня появилась надежда на спасение.

Потому я решил никуда больше не идти, а ждать здесь, на небольшом сухом пригорке. А то еще в своей экскурсии по трясине нарвусь на орков или снова в омут провалюсь. Благо, запаса квакающего мяса в окрестностях хватит на целых две недели сытой жизни. А вкупе с ягодами вполне можно продержаться хоть месяц, лягушачьим белком восстанавливая утерянные килограммы. Тем более что средство от упырей я нашел, пусть после него и слиплись все волосы на голове и клочьями спуталась не иллюзорная, а приобретенная за месяцы странствий борода.

К счастью, целый месяц вести праздную жизнь и беспечно наслаждаться видами трясины мне не пришлось. Уже на третий день робинзонады я издали заметил широкоплечую фигуру, уверенно ступающую по кочкам.

На радостях я бросился вперед, благополучно поскользнулся и тут же угодил в трясину по пояс. Имея горький опыт, я замер и не дергался до тех пор, пока мне не протянули широкую ладонь.

— Вот ты где, маг, — сказал Конрад, без видимых усилий вытаскивая меня на тропу. — Пошли.

— А я-то как рад тебя видеть.

Я отряхнулся и поплелся за своим героем.

Как оказалось, я не добрался до края топей совсем немного, каких-то полтора дня ходу.

Представляю, какой у меня был видок, когда я следом за Конрадом ступил на сухое и показался на глаза своим спутникам.

С ног до головы покрытый тиной и засохшей грязью, с опухшей рожею и ввалившимися глазами, я наверное напоминал зомби, вернувшегося из Чертогов Седого Жнеца.

Сбнделл скептически ухмылялся и нервно покашливал, Сабри-Ойя морщила носик.

— Учитель, снимай халат, стирать буду, — тут же предложил Юркас.

Чопорного Нэндила мой вид вообще огорошил бы до потери речи или наоборот довел бы до изощренных эльфийских ругательств. Кстати, где же Перворожденный? Почему он не смотрит на меня с тщательно скрываемым презрением?

— Нас всех разбросало в разных местах, — начал рассказывать Конрад. — Только твой ученик смог разыскать каждого, вот мы и собрались.

— А эльфа Гругль никак не находит, — невесело сообщил Юркас.

Ночевали мы у самого болота.

Пока сушился мой халат, я растянулся у костра, завернувшись в плащ Конрада. В руке у меня паровал трофейный орочий кубок с травяным чаем без сахара, но сейчас этот нехитрый напиток казался мне верхом шика.

Перед этим я кое-как обмылся болотной водой, которая проступила в продавленной ямке, и теперь расслабленно возлежал у огня.

Как хорошо снова оказаться в кругу друзей, снова чувствовать, что тебе всегда помогут в случае чего. Жаль эльфа не хватает для полного сбора. Ну, завтра прямо с утра отправимся на его поиски.

— Юркас! — позвал я ученика.

— Да, Учитель.

— Юркас, присваиваю тебе звание Старшего Ученика. Так сказать, за проявленную сообразительность и смекалку.

— Спасибо, Учитель!

Пока я раздумывал, отдать ли ему предпоследний кусок чашки или приберечь на потом, к нам подошла Сабри-Ойя, присела рядом.

— Он просто молодец, — сказала валькирия.

От слов Сабри парнишка покраснел, застенчиво отвернулся куда-то сторону. Видно было, что его уши скоро станут горячими, как угли костра.

— А как же. Моя школа, — я с важным видом отхлебнул горячего чаю. — Если так будет и дальше, то скоро он сможет стать полноправным Магом.

— Великим, как и ты? — встрепенулся ученик.

Я еле сдержался, чтобы не хмыкнуть.

— Юркас, расскажи ей, как развивалась магия на Адре.

Ученик смущался присутствия валькирии и не спешил повернуться к нам. И лишь по тому, как задвигались его уши, было понятно, что он наморщил лоб, вспоминая выученное еще в Школе Белого Ордена.

— Ну, это… В общем… как нам… мне… рассказывал наставник Лорассиус… вскорости после Начала на Адре жили боги под предводительством Кра. Потом боги ушли в Изначальное, а их место заняли Академиты — Великие Маги, Творящие Миры. Со временем они истратили свою Силу и тоже ушли, а на смену им появились Професситы, Срединные Маги, Поворачивающие Реки Вспять.

С наступлением темноты с болота стали доноситься глухое уханье и другие звуки. Сабри увлеченно слушала Юркаса.

— В Школе старшие ученики на переменах шептались, что в Запретной Долине с давнишних времен еще жительствует последний из Срединных Магов. Но он никого к себе не подпускает и знаниями ни с кем делиться не изволит.

— А как зовут нынешних магов? — спросила валькирия.

— Не знаю, — понурил голову ученик. — До Великого Мага Аватара моими учителями были Доцентиты, или Маги. А кто сейчас, после гибели Магов в войне…

— Сила затухала на Адре с каждым столетием и знания утрачивались каждым новым поколением, — пояснил я. — Наверное, сейчас бывшие ученики стали просто магами. Юркас, тебе зачет за теоретическую часть.

Тут до нас донесся громкий вскрик Сбнделла:

— Оторвать мне фейцы!

Я вскочил и подбежал к краю топи. Рядом с вором уже стоял Конрад, пристально всматриваясь в темноту.

— Меня одного так глючит? — увидев меня, спросил Сорока.

Краем глаза я заметил, что следом за мной возникли Юркас и Сабри. Потом я уже ни на что не обращал внимания, кроме как на видение, разворачивающееся на болоте прямо перед нашими глазами. Выглядело так, будто Топь, выпустив нас из своих объятий, решила напоследок раскрыть нам одну из своих тайн.

Вдали над болотом мерцали огоньки. Казалось, сотни светлячков вылетели в эту ночь и затеяли причудливый хоровод. Они беспорядочно перемещались, рисовали сложные узоры, танцевали, их становилось все больше и больше.

Ночные звуки утихли над болотом, умолкли птицы и насекомые. Тишина давила на уши, и лишь игра света отражалась в глазах наблюдающих.

Пляска огней приближалась к краю трясины. Неподалеку от нас искорки слились в одну большую светящуюся сферу. И она летела прямо на нас!

— Юркас, что это?!

— Не знаю, Учитель.

— Шаманы?

— Нет вроде. Я не чувствую шмагии.

Я уже готовился развернуться и бежать, когда сфера задрожала и рассыпалась на осколки. Из них сложилась фосфоресцирующая цепочка следов, оставленных сапогами на болотном мху. На вид отпечатки были сорок третьего размера, а может немножко больше.

Следы уходили в глубину Топи, появляясь словно из ниоткуда.

Немного в стороне, на тропе через болото, из огоньков соткался полупризрачный орк. Он наклонился над следами, внимательно изучил отпечатки на мху. За его спиной проявились еще полтора десятка светящихся силуэтов. Следопыт указал рукой — и орки веерницей двинулись через болото.

Какое-то время они беззвучно шли по тропе, выискивая мерцающие отпечатки. Вдруг первый поднял руку, остальные остановились и замерли. Впереди появились световые очертания странного как для болота предмета.

Призрачные орки беззвучно о чем-то посовещались, и опасливо обошли рояль стороной, стараясь держаться подальше от трехногого монстра.

По другую сторону от рояля фосфоресцирующие следы терялись. Проводник, пробуя трясину жердью, обошел по кругу и снова принялся изучать следы, по которым они пришли. Потом беззвучно что-то сказал и Лохматые двинулись в обратном направлении.

Толпа химерных силуэтов снова вернулась к нам. Орки быстро шагали за проводником, ступая по тропе.

В это время где-то впереди из далеких огоньков нарисовался маленький силуэт. Он начал приближаться к нам, словно на него навели увеличительное стекло, и скоро стало видно спину человека с жердью, уныло бредущего по болоту.

— Это же я! — воскликнул я, когда Топь увеличила картинку.

Передний орк тоже заметил силуэт человека вдали.

Едва лохматый призывно махнул рукой, как в его шею светящейся молнией беззвучно вошла призрачная стрела. Орк зашатался и рухнул с тропы в воду, оттуда поднялись сотни искорок-брызг. Лохматые как один повернули свои клыкастые морды назад.

За ними в паре сотен метров на тропе стоял иллюзорный Нэндил. Но даже без подсказки Топи можно было догадаться, что только Око Орла мог с такого расстояния послать стрелу точно в цель.

Завидев эльфа орки, беззвучно улюлюкая, кинулись к нему. Нэндил успел свалить еще троих, потом изящным движением забросил лук за спину, развернулся и легковесно побежал.

Лохматые, не разбирая дороги, со всей дури понеслись следом. Еще бы — не часто воинам вереска выпадает возможность раздобыть белокурый скальп.

Легко прыгая с кочки на кочку, быстроногий эльф отдалялся от преследователей. Грузные орки спешили, теряли осторожность. Вот один из них поскользнулся на кочке и сразу ушел в жижу. Вот второй ступил мимо тропы, и трясина сразу же приняла его в свои объятья.

Когда орки слегка отстали, Око Орла остановился, немного подождал, вскинул лук, и преследователей стало меньше еще на одного. Еще полчаса такого забега — и стрелы Нэндила да зыбкие места Топи изведут всех орков.

Но тут из пятен света, что до этого спокойно висели в стороне, сформировался еще один отряд зеленокожих. Их было десятка три, и они сразу бросились наперерез эльфу, охватывая его со всех сторон.

Нэндил послал навстречу стрелу, быстро огляделся, потом разбежался и запрыгнул на крупную кочку, окруженную широким плесом зеленой воды. Его мягкие сапоги приземлились на такой себе небольшой островок.

— Беги! — закричал Юркас.

Конечно же, Перворожденный не услышал парнишку, да и бежать ему было некуда — воины вереска уже взяли его в кольцо.

Нам была хорошо видна холодная улыбка Нэндила, когда он поправлял перчатки на руках.

Пока орки со всех сторон приближались, эльф не отрываясь посылал стрелу за стрелой. Трясина не отражала звуки, но мое воображение подсказывало, что наконечники с костяными шариками каждый раз поют песнь смерти Лохматым.

Когда колчан Перворожденного полностью опустел, к островку приблизилось не более десятка орков из обоих отрядов зеленокожих.

Спокойно глядя на подбирающихся врагов, Нэндил отбросил верный, но бесполезный теперь лук, достал из кармана гребень, распустил волосы. В световом отражении можно было разглядеть мельчайшие черты бесстрастного красивого лица. Губы эльфа зашевелились.

Над беззвучным доселе действом неожиданно прорезался протяжный мотив.

Око Орла расчесывал белокурые волосы и пел эльфийскую Прощальную Песнь.

Первый из орков бросился к островку, но попал на глубокое место и Топь тут же забрала его.

Второй попытался с разбегу добраться до эльфа, но не допрыгнул, и тоже увяз.

С замирающим сердцем я слушал песню эльфа, смотрел, как спокойно он водит светящимся гребнем по лучистым волосам.

Звуки песни доносились откуда-то издали, будто порыв ветра доносил отголоски из самых недр Топи:

— Ju jeni kalК ime e zezК

Tell grua e mia

гfarК sinqerisht humbur pКr punКtorКt…

Сразу двум оркам удалось допрыгнуть до островка.

Они тут же попытались вцепиться в эльфа, стараясь первыми добраться до заветного скальпа. Но под возросшей тяжестью кочка стремительно стала проседать и Нэндил быстро погрузился в трясину вместе с Лохматыми.

Свет над болотом мгновенно погас, словно его выключил кто-то невидимый.

В наступившей темноте мы молчали, слышно было только напряженно сопение Юркаса.

Эх, Нэндил-Нэндил…

Я хотел что-то сказать, но слова не желали находиться.