- Ты уверен относительно этого, Виктор? - спросил Джереми. - Это чертовски рискованный для вас способ, чтобы попытаться проникнуть на Мезу.
Он одарил компаньона Виктора взглядом не то чтобы совсем скептическим, но близко к этому.
- И - не в смысле обиды, Яна - но добавление тебя в эту небольшую команду, мне кажется, увеличивает риск, а не снижает его.
Экс-кощей амазонка одарила военного министра холодной улыбкой в ответ. Немного поспешно, он добавил:
- Не потому, что я сомневаюсь в твоей лояльности, ты же понимаешь, просто...
Он усмехнулся.
- Я скажу, Виктор, что, если вы осуществите это, то вы поднимите планку хутспе
[Нахальство, наглость (идиш)] приблизительно на метр.
- Кто это Хутспа? - спросила Берри.
- Мигель Джутспа, - сказал Руфь. - Пишется с "Дж", а не с "Х". Он один из лидеров Лиги Ренессанса, один из ближайших советников Джессики Штейн.
Дю Гавел улыбнулся.
- Я думаю, Антон фактически использует язык идиш, Руфь.
- Какой...
- Древний диалект немецкого, используемый евреями. Хутспе - на самом деле начинается с "х" - обозначает... - Его глаза стали немного расфокусированными. - У него нет точного перевода. Это замечательный термин, на самом деле. Ближайшими по смыслу окажутся наглость, дерзость - но с оттенком захватывающего дух самодовольства, также. Хорошей иллюстрацией является старый анекдот о человеке, который убил своих родителей для наследования, а потом, когда его поймали и осудили, утверждал, что он должен получить легкое наказание, потому что был лишен родительского руководства. Это хутспе.
Берри переводила взгляд между Виктором и Яной.
- Ладно, я это вижу. Виктор и Яна пойдут как пара, делая вид, что среди очень немногих выживших в Инциденте "Рабсилы" на Земле - это единственный агент Госбезопасности и одна из немногих Кощеев, которой каким-то образом удалось избежать резни, устроенной убийственным союзом Баллрум, Кевина Ушера - теперешнего главы ФСС - и определенного совершенно-неизвестного-тогда агента Госбезопасности по имени... Виктор Каша.
- Посмотрите на этот способ так, - сказал Виктор. - Если кто-нибудь прижмет меня, я могу дать им подробности этого эпизода, какие они никогда не слышали, но которые будут звучать абсолютно верно.
Антон тихо рассмеялся.
- Так как, по сути, потом не было выживших единиц Госбезопасности - кроме тебя. - Он посмотрел на Яну. - И, почти уверен, что никто не имеет точной записи, какие именно Кощеи были убиты в Чикаго. Некоторые выжили, в конце концов. Так почему бы не ты?
Руфь выглядела немного колеблющейся.
- Я не знаю... мне кажется, что в этом есть риск. Если было так мало выживших Кощеев в этом инциденте - а есть не так уж и много Кощеев во вселенной с самого начала - разве не будет шанса на то, что один из реальных выживших будет знать, что Яны не было среди них? Конечно, это при условии, что она столкнется с каким-либо таким на Мезе, каковое, вероятно, вряд ли. Тем не менее, это риск.
Яна покачала головой.
- Ты действительно не понимаешь, как работает общество Кощеев, Руфь. Это уровень, что можно назвать внутренней воинственностью, близкой к хищникам, чем людям. В этом не было бы ничего удивительного, если бы я рассердила других Кощеев и пошла своим путем. И, когда это произошло, я потратила изрядное количество времени на Земле в дни моей юности, большинство из них в Чикаго. Однако множество Кощеев делают это, так что я едва ли выделяюсь.
Она посмотрела на Берри. И, на мгновение могло показаться чуть-чуть неловко.
- Я даже - только в течение короткого времени - имела роман с одним из Кощеев, кто был вовлечен - несколько лет спустя, вы понимаете, я уже давно не была с ним к тому времени - в похищение твоей сестры.
Берри прикрыла рукой рот, подавляя смех.
- Подожди, я скажу Хелен!
- Для меня предпочтительнее, чтобы ты этого не делала. Во всяком случае, нет причин беспокоиться. Этот конкретный экс-бойфренд по рангу находится близко к нижнему в моем длинном списке бывших парней, память о котором я держу в веселом презрении.
Она даровала одобрительным взглядом Виктора.
- Не то, чтобы я держу обиду, ввиду того, как Виктор в конце концов взорвал ублюдка на куски дробовиком.
Виктор в ответ вежливо улыбнулся, как улыбается кто-то, когда его благодарят за то, что оказал незначительную услугу в прошлом. Такого рода вещи, вроде проводил, открыв дверь в дождь, одолжил кому-то небольшую сумму денег, убил бывшего любовника.
- Чтобы вернуться к делу, - сказал он, - если кто-то очень высоко в мезанской безопасности не вмешался, в действительности не так много шансов на то, что кто-то будет разгадывать шараду. По природе вещей, Госбезопасность следила за тем, чтобы не было записей легко доступных. Ни видео, ни фото, ни ДНК-записей, ничего. Они были методическими в этом на грани мании, особенно в годы Сен-Жюста. Таким образом, если я с кем-нибудь не познакомлюсь на Мезе, который фактически работал со мной в Госбезопасности, я не действую с большим риском. И шансы на то, что это произойдет достаточно низкие, потому что... ну...
- Ты не оставил слишком много выживших, - сладко сказал Руфь.
- Это один из способов выразиться, я полагаю.
Берри вновь нахмурилась.
- Виктор, что ты имел в виду, когда сказал "если кто-то очень высоко в мезанской безопасности не вмешался"?
Они встретились, как обычно, в глубоко захороненной оперативной комнате, которая в настоящее время также служила жильем Берри и Руфь. Глядя на свою приемную дочь, Антону пришлось подавить желание усмехнуться, возможно, уже в десятый раз после начала встречи. Было просто что-то смешное в самой молодой королеве Факела, официально председательствующей на заседании... сидя в позе лотоса на поверхности ее кровати.
Однако, большого выбора не было. Добавление Сабуро, а теперь Яны, к внутреннему кругу, битком забило места за столом переговоров, так что Руфь и Берри нашли более удобным усесться на своих кроватях - что было не затруднительно, конечно, так как кровати были прижаты столом.
Как оперативный центр, для которого она была разработана, захороненная комната казалась совершенно просторной. Теперь, когда она содержалась в два раза больше времени в качестве действующей резиденции правительства планеты, больше так не казалось.
- Что он имеет в виду, - сказал Антон, - так то, что мы должны предположить, что даже при невероятной сдержанности Виктора, поддерживаемой на протяжении многих лет, "Рабсила" - или тот, кто на самом деле делает шоу на Мезе - при желании, к настоящему времени получили достаточно, чтобы иметь возможность опознать его. Если один из их лучших агентов заметит его. Но шансы на то, что они распространили широко эту информацию, даже среди своих собственных рядов, являются низкими.
- Почему? - спросила Руфь. - Я думала, что это первое, что они сделают.
Танди Палэйн улыбнулась и покачала головой.
- Это потому, что ты была индивидуалистом всю свою жизнь, Руфь - даже если твое членство в династии Винтонов позволяло втиснуть тебя в центральное положение, как официального шпиона.
Руфь нахмурилась.
- Каковое означает... что?
- Это значит, что у тебя не было опыта работы с бюрократией изнутри, - сказал Джереми. - Также не имел я, конечно - здесь он одарил Веба Дю Гавела кислым взглядом - до того, как этот заядлый бумаго-толкатель не надул меня, взяв на должность в его администрации. Но я знаю динамику, так как я часто манипулировал ею, чтобы получить себе хороший эффект. У любого бюрократа, особенно бюрократа в охранном или разведывательном агентстве, есть то, что составляет автоматический рефлекс держать вещи в секрете. Это потому, что "быть в курсе" является валютой, с помощью которой верные приверженцы торгуют покровительством и влиянием - и тем самым их собственным продвижением.
Руфь выглядела сомневающейся. Так же как Берри. Но Антон и Виктор кивали в согласии.
- Он прав, Руфь. Поверь мне в этом - так как я один рискую своей жизнью, в конце концов.
- И моей, - заговорила Яна. - Но я доверяю тебе полностью. Милый.
Танди, казалось, задохнулась. Взгляд, которым она одарила Яну состоял из одной части предупреждения, и десяти частей простого развлечения.
Даже с одной частью предупреждения, Антон знал, что это был просто своего рода подсознательный рефлекс. Он был уверен, что Палэйн не особо волнует, если Виктор "заблудится" в то время как он проведет несколько недель или месяцев, возможно, даже в тесной компании Яны, даже спя вместе с ней.
С другим мужчиной, она, возможно, волновалась. Но одной из легенд о Викторе в течение многих лет было притворство, что он и Джинни Ушер были тайными любовниками, наставляя рога старому и глупому мужу Джинни Кевину. Они часто использовали эту маскировку, а иногда и подолгу, и почти всегда разделяли одну кровать.
Яна была достаточно привлекательной женщиной, чтобы быть уверенной. Но она не была даже отдаленно близка к Джинни Ушер, когда дело заходило о чистой красоте и сексуальности. Это было не удивительно, поскольку геном Яны был разработан, чтобы быть солдатом, а Джинни, чтобы манипулировать, будучи рабыней для удовольствия. Если Виктору удавалось тратить месяцы в постели с Джинни Ушер и ничего не делать, Танди могла быть совершенно уверенной, что он сможет управиться так же с Яной. Самоконтроль этого человека граничил с бесчеловечным.
Кроме случаев, когда дело доходило до женского поддразнивания. В этой изворотливой области человеческой психики, Виктор был часто таким же уязвимым, каким он был в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет. Антону пришлось подавить другое желание улыбнуться, видя как взволнованно Виктор самом деле вспыхнул от остроты Яны.
Поспешно, Каша выдавил:
- Сам факт того, что так трудно выкопать что-нибудь на меня означает, что если Мезе это удалось - а мы должны предположить, что они сделали это - информация будет храниться строго ограниченной в высших эшелонах их сил безопасности. По крайней мере, до того времени, как у них будут иметься основания думать, что не я принадлежу их основной задаче - а я не вижу никаких причин, почему они должны были сделать так. Во всяком случае, пока. Кроме того...
Он и Зилвицкий обменялись взглядами.
- Это то, что я пространно обсуждал с Антоном. Мезанское общество, независимо от того, насколько плотно организовано и не важно, что за тайная клика может на самом деле устраивать шоу, имеет огромное и грязное подбрюшье. Просто не бывает так, чтобы общество работало с такими жестокими и элитарными предпосылками на протяжении стольких веков, не создав такого подбрюшья - о котором, это очень вероятно, даже элита Мезы на самом деле знает не очень много. Отчасти потому, что они не могут, а отчасти потому, что они не хотят.
Руфь все еще выглядела сомневающейся. Берри была на другой стороне, на взгляд Дю Гавела. Она поняла, лучше чем Руфь, что это правда, когда дело дошло до таких вопросов, которые были более часто встречающимися в исторических закономерностях, чем в мелочах разведывательной работы.
- Я согласен с ними, - сказал Веб. - На самом деле, если бы у нас было время, и ты бы знала вовлеченную математику, я бы мог показать, что оценка Виктора и Антона, конечно, верна. Единственная реальная переменная, по сути, это только то, насколько это правильно. Говоря другими словами, насколько большое и насколько грязное это подбрюшье? Но то, что это подбрюшье существует вообще, само собой разумеется.
Видя все еще скептическое выражение лица Руфи, он добавил:
- И я могу положительно похоронить тебя под горой исторических аналогий. В качестве примера одного из двух обществ в истории, который первоначально представил термин "тоталитарный" был древний Советский Союз. Когда он рухнул, не более чем за столетие до расселения, появление высокоразвитого бандитского общества не заняло много времени абсолютно. Какое-то время, на самом деле, многие аналитики называли новое правительство клептократией. Суть в том, что под видимой поверхностью - охраняемой так сильно и плотно, как любая другая в истории - бандитская субкультура возникает сама по себе.
Теперь он смотрел на Виктора и Антона, которые сидели рядом друг с другом.
- И это то, на что они рассчитывают. Антон также, как и Виктор, хотя выбранный им маршрут входа намного менее яркий. - Здесь он улыбнулся. - Как вы могли бы и ожидать. Но оба они рассчитывают найти много гнили и коррупции, когда окажутся на Мезе.
- В моем случае, простая жадность, - сказал Антон. Он указал большим пальцем на Виктора. - В его случае, он рассчитывает на тот факт - изящно, предполагаю - что в то время, как "Рабсила" использует много наемников, в том числе ренегатов Госбезопасности, они почти наверняка держат их на расстоянии вытянутой руки. Они особенно бдительно держатся на расстоянии вытянутой руки от ренегатов Госбезопасности, даже тех, кто на самой Мезе. Каковое они могут делать, потому что они используют снаряженных наемников, как своих "овец, отделенных от стада".
- Особенно тех, кто на Мезе, - сказал Виктор. - Мы уже обсуждали, вчера, информацию, которую офицер разведки Розака Ватанапонгсе переслал нам. Они почти уверены - и мы согласились с этой оценкой - что Меза планирует начать массированную атаку на Факел в ближайшем будущем, используя главным образом отщепенцев Госбезопасности в качестве ударных частей. И что они, скорее всего планируют нарушить Эриданский Эдикт.
- Ах. - Нахмурившийся лоб Руфи прояснился. - Это означает, что Меза не захочет сколько-нибудь правдоподобного отрицания насколько возможно, когда речь пойдет о тех ренегатах Госбезопасности, в том числе и тех, что на их планете.
Виктор кивнул.
- Я думаю, на самом деле, это то, что произойдет незадолго до нападения, Меза захочет представить серьезную чистку тех людей Госбезопасности, все еще находящихся на планете. Несколько округлятся в сторону увеличения в случае необходимых показательных процессов, но большинство из них - и, конечно, любой, кто что-нибудь знает - будут застрелены при сопротивлении аресту или при попытке к бегству или случайно убит ударом помешанного метеора.
- Не забудь удары молний и - постоянного фаворита - аварии аэрокаров, - добавил Антон цинично. - Там к тому же будет сыпь самоубийств, движимых раскаянием, и статистически невероятное количество утопленников и случайных передозировок наркотиков.
- Короче говоря, - резюмировал Виктор, - все, что Яна и я должны сделать, это пройти мезанскую таможню - достаточно легко, с нашей легендой - а затем мы можем исчезнуть в преисподней наемника на Мезе. Нам придется уйти прежде, чем молоток обрушится, конечно, но это само собой разумеющееся в любом случае.
- Я буду использовать более традиционные средства, - сказал Антон. - Теневая торговая делегация, в основном, которая возьмет на себя развитие некоторых контактов с маркитантами вторсоров. А это еще один темный подземный мир, и в который - он кивнул на Сабуро - Баллрум может предоставить мне доступ.
Он посмотрел вокруг стола.
- И... это суть. Я не вдаюсь в конкретные детали, конечно. Для этого нет никаких оснований.
- Как скоро вы планируете уехать? - спросила Руфь.
- Я отправлюсь завтра, - сказал Каша. - Антон, примерно через неделю.
Лицо Палэйн стало напряженным. Это было, вероятно, впервые, когда она услышала конкретный график Виктора. Человек может принять "необходимость знать" при крайних мерах, иногда. Это может быть отличной практикой тайного агента - но это также гарантировало вызов некоторых сурово произнесенных Танди слов, полученных им в частном порядке.
- Как вы договорились встретиться друг с другом после того, как окажетесь там? - спросил Дю Гавел. Затем поднял руку. - Извините, мне действительно этого не нужно знать. Мне просто любопытно.
Антон пожал плечами.
- Мы не могли бы сказать вам в любом случае, так как мы не вычисляли этого непосредственно. И не будем. Я просто оставлю Виктору, как найти меня. Это из-за того, что в то время как его легенда более опасна, нежели моя, она имеет преимущество большей свободы передвижения, если сработает. Многую чепуху мы будем сооружать из подручных средств, когда окажемся вместе.
Появилась нахмурившаяся шеренга.
- Расслабьтесь, - сказал Виктор. - Мы действительно очень хороши в этом.
* * *
На следующее утро, после обсуждения нескольких последних деталей момента, Виктор сказал:
- Ты дашь Харрингтон знать, предполагаю.
- Да. Но не раньше, чем отправлюсь.
Виктор кивнул.
- Ну, хорошо. Увидимся на Мезе, Антон. Яна, поехали.
И они пошли. Как несентиментально прошло расставание, на этот раз оно не могло быть усовершенствовано за счет любого существа на их стороне спинного мозга. Что могло бы заставить ракообразных гордиться.
- Черт. Вы, ребята, на самом деле хороши, - сказал Руфь.