Адриан Лафф почувствовал небольшое шевеление удовлетворенности, когда оценки ущерба от его первого залпа на скорости света, наконец, оказались на планшетах обстановки Стравинского.
Они повредили или разрушили четверть сил противника, включая то, что было похоже на серьезные повреждения одного из кораблей боеприпасов. В настоящее время его второй залп также выходил на цели, и он видел еще четыре импеллерных клина - в том числе тот, что, как думал БИЦ, был одним из кораблей боеприпасов - исчезнувших с его схемы.
Тем не менее, никакого удовлетворения он не чувствовал из-за оценки потерь почти половины своих линейных крейсеров. Третий залп Сил Молота уничтожил КНФИ "Сунь Цзы" и привел КНФИ "Оливер Кромвель" к ошеломляющей гибели. Шесть кораблей было едва двенадцатью процентами его общих сил, но они представляли собой гораздо бо?льший процент от его общего тоннажа. И, бесконечно хуже, все они были линейными крейсерами... а только линейные крейсера могли нести "Кольчуги" или могли справиться с управлением огнем для них.
"Это гонка, - снова подумал он, мрачно. - Это проклятая гонка, чтобы увидеть, кто из нас выбьет первым платформы".
* * *
Четвертый залп Луиса Розака пришел разделенным.
Два его неповрежденных крейсера еще могли справиться с шестьюдесятью ракетами каждый, но "Рейнджер" и "Снайпер", скомбинировавшись, могли справиться только с больше шестидесяти. Силы Молота разделили свои сто восемьдесят противокорабельных ракет на два девяностаракетных залпа и отправили их мчаться к линейному крейсеру "Исороку Ямамото", последнему "Полководцу" Лаффа, и медленно ползущему разрушенному "Оливеру Кромвелю".
В каждом залпе было меньше ракет, и офицеры противоракетной обороны Лаффа узнали гораздо больше о Марк-17-E, но это было только то, что они могли сделать. Им нужно было время, чтобы реорганизоваться, восстановить их строй, а времени не было. Были только входящие волны ракет, визжащие сквозь их зубы в размере пяти каждую минуту. Их индивидуальные эффективности могли быть разъедены, когда все больше и больше этих ракет приходили без пользы управления с корабля, но они все еще приходили, и защитникам приходилось обрабатывать каждую из них как свою индивидуальную угрозу.
"Исороку Ямамото" выскользнул из своего гнезда в строю, после того, как его импеллерное кольцо умерло полностью. Большинство лазерных головок разрушили его броню миделя, разрушили системы управления, уничтожив половину его защитных точек правого борта и все, кроме трех его правобортных дальних массивов телеметрии. Он начал постепенно оказываться позади, перекатываясь, представляя свой менее поврежденный левый борт к противнику, хотя аварийные группы отчаянно боролись, чтобы запустить его импеллеры обратно.
"Оливер Кромвель" принял только еще с десяток попаданий, но их было достаточно. Его единственный оставшийся термоядерный реактор переключился на автономный режим, и он оказался позади, когда его экипаж стремился покинуть корабль, пока еще было время.
Меньше минуты прошло с момента, как первая лазерная головка Сил Молота взорвалась, а семь из четырнадцати линейных крейсеров Лаффа уже были уничтожены или искалечены.
Пятый залп Розака пришел, визжа, двенадцатью секундами позже.
* * *
"Наша очередь. Это наша очередь, сейчас".
Мелькнула мысль у Адриана Лаффа, когда он увидел картину развивающейся атаки на схеме. Смертельные рубиново-алмазные кусочки количества входящих ракет отклонились, сливаясь вдруг из хаоса в точную нацеленность, плотно скоординированный молот. Они атаковали прямо через истерзанную оборону НФИ, цифры оборонительного огня таяли, как снег в печи, но как-то смываясь впереди.
Мозг Лаффа жужжал, как еще один компьютер, думая слишком быстро, слишком яростно, чтобы зарегистрировать его собственный внезапный удар ужаса.
- Сообщение гражданину коммодору Конидису, - услышал он свой собственный голос, говорящий твердо, решительно. - Если мы потеряем связь, он продолжает миссию в соответствии с нашими первоначальными приказами.
- Да, гражданин ком...
Прибытие ракетного шторма Луиса Розака прервало подтверждение гражданки лейтенанта Камерлинг.
Не было никакой возможности для тактических офицеров Сил Молота определить флагман НФИ. Это было все, что пощадило "Льва Троцкого" в их первоначальных залпах. Но вероятность не играет в фаворитов. В конце концов, безразличное неравенство догонит всех, и Лафф был прав. На этот раз был, действительно, черед самого "Троцкого".
Сто восемьдесят ракет бросились на него и его дивизион сопровождения, "Мао Цзэ-дун", и им было не остановить их. Или не остановить их в достаточном количестве, так или иначе. Они были потеряны в беспорядке автономно управляемых ракет до самого последнего мгновения, и они опустились как боевой топор.
Линейный крейсер неописуемо вздыбился, корчась от адских решетчатых лазеров со взрывной накачкой в сердце. Целые секции его тяжело бронированного корпуса распались, и грубые кратеры образовались на нем, пробивая свой путь от палубы к палубе, стремясь к жизненно важным узлам. Скачки напряжения каскадом прошлись через его системы, тяжело бронированные отсеки управления на горе персонала взорвались, а сигналы повреждений кричали как измученные ду?ши.
Нет, простое человеческое существо не могло бы уследить за невероятным разрушением, которое обрушилось на флагман Адриана Лаффа. Это заняло не более двух секунд от первого удара до последнего, а резня и разрушение на их пути не позволяли выжившим осознать это. Но даже в самом центре этого пекла мужчины и женщины цеплялись за свое обучение и свой долг.
- Прямое попадание, Слежение-Семь!
- Прямое попадание, Гразер-Пять!
- Защитная точка-Девять и Десять под местным управлением!
- Ракетный-Двадцать-Три вне сети!
- Реактор-Один, аварийное отключение!
- БИЦ, прямое попадание! Я не могу получить никакого ответа, гражданин коммандер!
Отчеты борьбы за живучесть сливались, устраивая литанию разрушения и смерти. Главная схема легла мертвой, когда Боевой Информационный Центр выпал из канала передачи, и он остался мертвым, также как помощники, которые должны были принять его гонку дальше при его гибели, под своими собственными ударами.
- Прямое попадание, Импеллер-Два!
Ускорение "Льва Троцкого" пошатнулось.
- Противоракетная оборона-Четыре отключилась, гражданин коммандер! Отсутствие реакции от персонала!
- Пря...
Адриан Лафф, Миллисент Хартман, Пьер Стравинский, и все другие мужчины и женщины на флагманском мостике "Льва Троцкого" умерли мгновенно, когда остаток - одинокая, сиротливая, автономно контролируемая ракета, которую никто не заметил вовремя - проскользнул, разрушив оборону флагмана как кинжал.
"Троцкий" и "Мао Цзэ-дун" шатнулись вперед, слишком ужасно искалеченные, чтобы делать бо?льшее, чем слабо защищать себя, а шестой залп Сил Молота понесся на КНФИ "Джордж Вашингтон" и КНФИ "Хо Ши Мин".
* * *
Гражданин коммодор Сантандер Конидис уставился на свою схему, с белым лицом.
Флагман гражданина коммодора Лаффа оставался на месте - едва - но не было никакого способа, чтобы неправильно оценить зловещие коды повреждений под его значком. Даже если Лафф был еще как-нибудь, невозможно, жив там, его коммуникации были явно нет. А это означало, что Сантандер Конидис был теперь старшим выжившим офицером Народного Флота в Изгнании.
Что от него осталось.
Он встряхнулся и заставил себя оторвать взгляд от схемы и встретиться глазами со своим начальником штаба.
- Передать сообщение всем подразделениям, - сказал он строго. - Я принимаю на себя командование.
- Да, гражданин коммодор! - сразу ответил гражданин коммандер Джино Санчес, и Конидис одарил его натянутой улыбкой. Ему никогда особо не нравился Санчес - этот человек был слишком жесток, когда дело доходило до корабельной дисциплины, и у него были неоспоримые тенденции запугивать и терроризировать младших офицеров - но не было ни грамма лодырничества в любом месте в нем, и на данный момент, Конидис нашел его удивительно обнадеживающим.
Затем гражданин коммодор вернулся к своей схеме, и любые уверения, что мог породить Санчес исчезли, когда "Джордж Вашингтон" и "Хо Ши Мин", шатаясь, вышли из ракетного холокоста.
У "Вашингтона" все еще были тактические каналы, хотя Санчес был бы удивлен, если хотя бы половина его наступательных и оборонительных вооружений оставались эффективным. "Хо Ши Мин", с другой стороны, был полностью вне сети - по-другому ясно выразить, что выбыл из задания.
"Боже мой, я потерял до трех готовых к действию линейных крейсеров - и рассчитываю, что "Вашингтон" пока годен!"
Такое не представлялось возможным. Конечно, шесть тяжелых крейсеров не могли искромсать линейные крейсера НФИ таким способом!
"Это те проклятые подвески. Они просто льют их, и они рвут нас на куски!"
* * *
Третий залп Адриана Лаффа опустился на Силы Молота как гильотина.
КФСЛ "Снайпер" взорвался, когда свежие попадания разнесли его защиту, добавляя катастрофические к ранним повреждениям.
Не было никаких спасательных капсул.
"Меткий стрелок" Дэвида Картэ качнулся с курса, когда половина бета-узлов в его переднем кольце отключились. Многочисленные удары врезались в него, как молоты ада, но так или иначе он поменял направление, возвращаясь на прежний курс, поддерживая свой маршрут, ему еще удавалось сохранять его ПРО находящимся в действии.
Бо?льшее количество ракет обрушились на эсминец "Вильгельм Завоеватель". Его отчаянные защитные точки остановили двадцать семь лазерных головок на коротком детонационном расстоянии; одиннадцати другим получилось проникнуть через, и "Завоеватель" взорвался также эффектно как "Снайпер"... и так же, как несколько выживших.
А затем, с какой-то ужасной неизбежностью, пяти лазерным головкам удалось прорвать оборонительно-заградительный огонь двух сохранившихся крейсеров Луиса Розака и трех его оставшихся эсминцев. Лазеры со взрывной накачкой прорывались все вновь и вновь, обволакивая небронированный корпус КФСЛ "Маскарад" в паутину молнии, и внезапно у Розака больше не стало арсенальных кораблей.
* * *
Гражданин коммодор Конидис жестоко ухмыльнулся. Основная схема "Чао Кунг Мина" была менее подробной, чем у "Льва Троцкого", но достаточно хорошей, чтобы он узнал, что импеллерная сигнатура второго корабля боеприпасов противника только что исчезла. Без подтверждения на скорости света, он не мог быть уверен, что он был фактически уничтожен. Если бы не это, вероятно, могло бы накатиться еще три-четыре волны подвесок до прибытия следующего залпа НФИ, чтобы прикончить его, но в любом случае, конец его был в поле зрения.
"Я только надеюсь, что в аду окажутся тоже не наши", - подумал он мрачно, когда, грохоча, пришел седьмой залп Сил Молота.
* * *
У Луиса Розака осталось три крейсера, два из них тяжело искромсаны, и четыре эсминца, один из них калека. Это было все, что он имел, и волны ракет, которые уже были запущены, были единственными, что он мог получить.
В каждой из этих волн было триста шестьдесят ракет, но все три из оставшихся крейсеров между собой могли управлять только третью их, и это не собиралось быть достаточно хорошим.
Вот почему он приказал план Чарли-Зулу-Омега. Они были обучены этой возможности, но никогда не пробовали его в действии. Насколько Розак знал, никто не пробовал, и он никогда бы не пытался задействовать его против нетронутого ПРО. Но Силы Молота уже прорвали большие, кровоточащие раны в противоракетной обороне госбезовских ренегатов. Он мог сработать... и не так, что у него было много вариантов.
Для реализации Чарли-Зулу-Омега было не время перед прибытием его ближайших двух волн, но одна после них была бы другой.
* * *
Сантандер Конидис почувствовал, как его плечи напряглись, когда седьмой залп врага к НФИ пришел сокращенным. Это было похоже на прибой в управляемом шторме, подумал он. Вроде того, как смотреть как волна за волной бьются вперед, загоняя себя вверх на пляж, разрываясь на песчаных дюнах за ним.
* * *
- Столкновение через пять секунд!
Сопрано гражданки лейтенанта Рэйчел Маленков было выше и резче, чем обычно. Не то, чтобы гражданин коммандер Жако Лоран обвинял ее. От командной палубы "Льва Троцкого" полностью вырезанной из внутренней коммуникационной сети жестоко раненного корабля, она унаследовала командование тем, что осталось от тактического отдела "Троцкого"... точно так, как Лоран унаследовал командование всем кораблем от гражданина капитана Вернье.
"Не то, чтобы любой из нас может беспокоиться об этом намного дольше".
- ...вета от Ракетного-Семнадцать!
Он слышал, что скучное перечисление рапортов о повреждениях все еще поступало, все еще присутствовали верные люди, борющиеся с отчаянными ранами своего корабля.
- Отрицательный ответ поисково-спасательных Браво-Три-Альфа-Девять! Отрицательный от...
"Жаль, что не будет времени, чтобы сказать им, как я горжусь ими", - подумал он, когда два свежих залпа объединились из наступающей массы ракет-кораблеубийц. Очевидно, они выбили платформы управления с другой стороны в утиль. Жаль, что этого не было достаточно, чтобы остановить то, что должно было произойти.
* * *
Гражданин коммодор Конидис почувствовал прилив надежды, когда он наблюдал появление подробностей на той же схеме.
В первый раз целеуказание врага пошло на неправильную добычу. Молот разрушения рухнул на то, что осталось от "Мао Цзэ-дуна" и "Льва Троцкого", а ни один из них не вносил свой вклад в наступательный огонь НФИ.
"Я не должен испытывать благодарность за то, что должно произойти".
Эта мысль вспыхнула в его мозгу, но он был благодарен, и это справедливо. Ни один из его тяжелых крейсеров не нес "Кольчуг", и при этом у них вообще не имелось компьютерных кодов для управления дальнобойным оружием. Не было никаких причин, почему они были должны - не с четырнадцатью линейными крейсерами для запуска и управления им. Но если он окончательно потеряет свои линейные крейсера, он потеряет любую возможность поражать противника вообще. И поэтому, как бы виновато он себя не чувствовал, часть его была рада увидеть, что враг тратит свои драгоценные ракеты на цели, которые не могли причинить ему вред.
* * *
Шестьдесят Марк-17-E прорвали свой путь через ослабленную защиту "Льва Троцкого", а другие шестьдесят полоснули по "Мао Цзэ-дуну". Тактические офицеры НФИ сделали лучшее, но слишком многие из их платформ уже были уничтожены. Было слишком много путаницы, слишком много дыр, слишком много единиц в свалке, чтобы изменить приоритеты, когда метроном большой волны серы сокрушительно ударил над ними.
Несмотря ни на что, им удалось остановить почти две трети входящего огня. К сожалению, "Троцкий" и "Мао Цзэ-дун" были уже слишком тяжело ранены. Их боковые стены были понижены, их броня была уже проломлена и прорвана, а их собственные средства ближней обороны практически молчали.
"Мао Цзэ-дун" исчез в захватывающем взрыве. "Лев Троцкий" просто переломился и распался.
* * *
Сантандер Конидис наблюдал как их значки исчезают со схемы.
Была по крайней мере, возможно, горстка выживших с флагмана, подумал он; никто из тех, кто был на борту "Мао Цзэ-дуна" не мог выбраться.
Он посмотрел на дисплей времени в углу своей схемы. Это не представлялось возможным. Менее пяти минут - пять минут! - прошло с тех пор как гражданин коммодор Лафф приказал открыть огонь. Как могло так много судов быть уничтожено, так много людей убито, всего за пять минут?!
Дисплей тикал неуклонно вперед, и восьмая волна ракет Сил Молота пришла воя.
* * *
Лицо гражданки капитана Ноэ?ми Босолей было изможденным. Дым висел в воздухе командной палубы "Наполеона Бонапарта", паря ниже верха, потому что борьба за живучесть отключала вентиляционные стволы, которые могли бы отсосать его. Она не могла чувствовать его запах с ее закрытым шлемом, но она видела его, как она могла видеть его окрашенные в малиновый цвет основные моменты, поскольку они отражали схемы борьбы за живучесть.
Она не знала почему линейный крейсер держался сплоченно так долго, и у нее не было абсолютно никаких иллюзий о том, что должно было случиться следующий раз, когда кто-то выстрелит в нее. На самом деле, это было похоже...
- Входящие! - вдруг рявкнул ее тактический офицер. - Сто с лишним! Атака через семь секунд!
Глаза Босолей дернулись назад к тактической схеме. БИЦ не было, но достаточный тактический отдел "Бонапарта" все еще был, по-прежнему выполняя свою работу, чтобы дать ей знать, что это не было ошибкой.
- Покинуть корабль. - Она услышала свой голос, невероятно спокойный, подходя к контуру приоритетной команды, прежде чем она даже поняла, что нажала кнопку. - Покинуть корабль. Всему экипажу, покинуть корабль. Поки...
Она все еще повторяла приказ, когда ударили ракеты.
* * *
Конидис знал, что должен был почувствовать больше боли, когда "Наполеон Бонапарт" взорвался. Хуже того, он знал, что он будет чувствовать эту боль - каждый грамм ее - если он сам выживет в этот день. Тем не менее, на данный момент, прямо в эту секунду, то, что он чувствовал, было совсем другое. Он потерял только один корабль на этот раз, и, опять же, один из которых уже был выбит из задания.
* * *
Девятый залп Луиса Розака обрушился на НФИ, и на этот раз было время для реализации Чарли-Зулу-Омега.
Розак заблуждался, по крайней мере в одном отношении; он был не первым тактиком, у кого появилась такая же идея. Адмирал Шэннон Форейкер опередила его в этом, хотя, безусловно, Розак мог быть извинен за то, что не знал о данном факте.
У него было в три раза больше ракет, нежели у него было каналов управления, даже с его сохранившимися связанными эсминцами. Учитывая прочность своих целей, и обороноспособность, которой враг по-прежнему обладал, шестидесяти ракет в залпе не будет достаточно. Особенно не тогда, когда ракеты, уже находящиеся в трубах, было все, что он собирался получить. Вот почему "Отличный стрелок" больше не управлял шестьюдесятью ракетами; он контролировал сто восемьдесят, а его раненые собратья, "Рейнджер" и "Меткий стрелок", контролировали еще сто восемьдесят.
Только так они могли бы сделать то, что было чередованием каждого из имеющихся у них звена управления через три отдельные ракеты, а степень контроля, которую они могли осуществлять, была значительно уменьшена. Но "уменьшенный" контроль был чрезвычайно лучше, чем отсутствие контроля на всех.
* * *
- Что за..?
Сантандер Конидис оборвал вопрос, когда все триста шестьдесят ракет в девятой волне Сил Молота вдруг отреагировали как одна. Резкий сдвиг захватил всех его оставшихся офицеров ПРО врасплох, и десятки противоракет растратили себя впустую на ракетах, которые совершенно неожиданно изменили курс, выведя их из-под пленки противоракет.
Половина могучего залпа пошла, визжа на КНФИ "Маркиз де Лафайет", и уже сильно поврежденный линейный крейсер исчез в пузыре адски-яркого блеска. Это было достаточно ужасно, но другая половина пробила отчаянный заградительный огонь лазеров пока неповрежденного собрата "Лафайета", КНФИ "Томас Пейн".
На этот раз это заняло больше времени. Входящий огонь не был столь тонко сфокусирован, столь тонко управляем. Больше ракет пришло в шахматном порядке, не сконцентрированном в одном разрушительном моменте одновременного уничтожения.
Не то чтобы это имело значение.
Конидис наблюдал, как линейный крейсер исчезнул с его схемы, как и многие другие, уже имевшиеся, и его рот был плотно сжат.
У него остался только один линейный крейсер "Максимилиан Робеспьер" гражданки капитана Калики Сакеларис. О, неповоротливые корпуса, которые когда-то были "Джорджем Вашингтоном" и "Хо Ши Мином", продолжали шататься по формированию с ним, так или иначе, но они были так же тщательно выведены из боя, как любой из их сопровождающих, которые уже прекратили свое существование.
Его глаза вернулись к основной схеме, где продолжали гореть импеллерные сигнатуры шести враждебных кораблей. Четвертый залп НФИ достигнет эти далекие сигнатуры еще через пять секунд, а "Томас Пейн" не был разрушен, до того как он и "Робеспьер" уже сократили свои каналы телеметрии.
"Это последний залп, что собирается пойти, прежде чем они прихватят "Робеспьера", - думал он холодно. - Они уже сократили свои звенья управления к их следующей волне, к тому же - вероятно, к следующим двум волнам, учитывая то, как плотно они следуют. Мы ничего не можем сделать, чтобы повлиять на то, что эти ракеты сделают, и нет никакого пути, которым они собирались бы пропустить прицеливание на "Робеспьера". Так что все сводится к этому. Либо мы захватим их на этот раз, или у них есть - он взглянул на боковую панель на схеме - еще пятнадцать залпов уже спущенных на нас".