Действительно, крупная женщина. Это первое, что подумал Бенджамин Мэйхью, когда капитана Харрингтон провели в гостиную. Но почти сразу он изменил формулировку. Она была не столько крупная, сколько высокая. Она возвышалась над сопровождавшими ее сотрудниками безопасности, и для женщины плечи у нее были широкие, а фигура плотная и мускулистая, выдававшая уроженку мира с высокой силой тяжести, но двигалась капитан Харрингтон с грацией танцовщицы, и у нее не было ни грамма лишнего веса.

Капитан Фокс, командир подразделения его личной охраны, ощетинился, как терьер перед борзой, и Мэйхью еле удержался от смеха. Фокс был личным охранником Протектора с самого его детства, и если бы он рассмеялся, то оскорбил бы своего верного слугу. Однако Харрингтон была на двадцать сантиметров выше, и Фокса это явно нервировало.

Его раздражало и шестиногое серо-коричневое существо на ее плече. На формальные государственные приемы домашних животных обычно не приводили, но Протектор сам решил, что встреча будет неформальной. Официально это был просто обед, на который пригласили иностранного офицера. То, что эта ужасная женщина предъявила ультиматум всей планете, чтобы попасть сюда, официально к делу не относилось, но это еще не давало ей права приносить к Протектору это кошмарное инопланетное существо с бог знает какими паразитами!

К несчастью для Фокса, капитан Харрингтон устала возиться с нежными чувствами грейсонцев. Она даже не обсуждала возможность присутствия зверя, просто пришла с ним на плече. Мэйхью видел ее прибытие через дворцовую систему наблюдения и не удержался от улыбки, глядя на то, как она игнорирует прозрачные намеки Фокса на то, что зверь тут неуместен. Когда он пытался настаивать, она взглянула на него так, как нянюшки смотрят на слишком расшалившихся малышей.

Фокс сдался, но похоже было, что напряжение между ним и Харрингтон явно сделает атмосферу этого вечера еще более своеобразной.

Фокс провел ее через комнату, и Мэйхью встал ей навстречу. В отличие от командира своих охранников он провел шесть лет на Старой Земле, в кампусе Гарвардского университета в Боготе. Это дало ему опыт в общении с инопланетными женщинами, подобного которому не было ни у одного грейсонца. Но даже его поразила уверенность капитана Харрингтон. Высокий рост тут, конечно, помогал, но ни рост, ни нестандартная, но привлекательная внешность, ни даже скользящее изящество ее движений всего не объясняли.

Она замерла, высокая и стройная, в черно-золотой форме с нашивкой в виде ало-золотой рычащей мантикоры на плече, и сняла свой белый берет. Мэйхью понимал, что так она выражает свое уважение, но охранники поморщились, увидев ее короткую курчавую шевелюру. Грейсонские женщины не носили покрывал, как на Масаде, но они бы не посмели прилюдно носить брюки, и традиция до сих пор запрещала женщинам находиться в присутствии мужчин с непокрытой головой. И, конечно, ни одна женщина на Грейсоне не стала бы так коротко стричь волосы.

Но стоило только взглянуть в спокойные миндалевидные темные глаза капитана Харрингтон, чтобы вспомнить, что она грейсонской женщиной не является, Мэйхью протянул ей руку так, как протянул бы мужчине.

– Добрый вечер, капитан Харрингтон, – сказал он с легкой улыбкой. – Как мило, что вы смогли прийти.

– Спасибо, Протектор Мэйхью. – Рукопожатие у нее было твердое, и у него сложилось впечатление, что она сдерживает свою силу, а голос был на удивление мягкий и нежный. И очень серьезный, но ему показалось, что в темных глазах затаилась смешинка. – С вашей стороны было очень любезно меня пригласить, – добавила она, и он непринужденно улыбнулся.

– Ну, при данных обстоятельствах такое приглашение показалось мне уместным.

Она кивнула, признавая его победу, и Мэйхью жестом предложил ей пройти с ним. Шла она не спеша, чтобы не обгонять его.

– Перед обедом я хочу представить вас моей семье, капитан, – продолжил он. – Моему младшему брату Майклу особенно хочется с вами встретиться. Он получил степень бакалавра в Андерманском университете на Новом Берлине, но если наш договор будет удачным, он надеется продолжить обучение на Мантикоре.

– Надеюсь, что это окажется возможным, Протектор.

По тону Харрингтон было ясно, что она отметила: Майкл, как и сам Мэйхью, встречался с независимыми женщинами. Конечно, с незаметной улыбкой подумал Протектор, он не только поэтому хотел с ней встретиться.

Они прошли по коридору в столовую, и двое людей Фокса встали по обе стороны двери. Остальные четверо прошли внутрь вслед за своим капитаном и Протектором и встали по углам большой комнаты. Они привыкли выглядеть незаметно, и Харрингтон не проявила особого внимания к их присутствию. Фокс последний раз раздраженно глянул на нее. Потом он занял свое обычное место за стулом Протектора, и к ним присоединилась семья Мэйхью.

– Позвольте представить вам моих жен, капитан, – сказал он. – Это моя первая жена Кэтрин.

Кэтрин Мэйхью была мала ростом даже по грейсонским меркам, а рядом с Харрингтон она казалась просто крошечной. Но изящество идеальной грейсонской женщины сочеталось в ней с первоклассным умом, а ее прискорбно пренебрегающий традициями муж активно поощрял ее интересы, организовав для нее индивидуальное обучение, которое позволило бы ей получить с полдюжины степеней в любом инопланетном университете. Она подняла глаза на посетительницу и без колебаний протянула ей руку.

– Мадам Мэйхью, – ответила Харрингтон, с серьезным видом пожимая протянутую руку.

– А это Элейн, – продолжил Мэйхью, представляя свою вторую жену.

Элейн Мэйхью была беременна, и она пожала руку капитану осторожнее, чем Кэтрин, но расслабилась, когда Харрингтон ей улыбнулась.

– Мадам Мэйхью, – повторила Харрингтон.

– Наши дочери, к сожалению, уже спят, – продолжил Мэйхью, – но позвольте представить вам моего брата и наследника Майкла, Землевладельца Мэйхью.

– Капитан Харрингтон. – Майкл Мэйхью был выше своего брата, но все же значительно ниже гостьи. На двенадцать лет младше брата, он был помешан на флоте и сейчас по-мальчишески улыбнулся иностранному капитану. – Надеюсь, что вы будете так добры, капитан, что позволите мне осмотреть ваш корабль перед возвращением на Мантикору.

– Уверена, что это можно будет устроить, лорд Мэйхью, – ответила она с тенью улыбки, так что Мэйхью-старший только покачал головой. Незаметно начали появляться слуги.

– Одного грейсонца, я вижу, вы уже обратили, – сказал он весело, улыбнувшись брату, и Майкл покраснел.

– Извините, если я слишком назойлив, капитан, – начал он, – но…

– Не извиняйтесь, лорд Мэйхью, – сказала Харрингтон, садясь на место.

Повинуясь жесту Протектора, слуга поставил рядом с ней высокую табуретку и торопливо попятился, не заботясь о сохранении достоинства. Харрингтон не сразу уговорила древесного кота пересесть.

– Я буду рада лично показать вам корабль, если позволят обстоятельства. Я им очень горжусь.

– Конечно, гордитесь! – с завистью воскликнул Майкл. – Я перечитал все, что смог найти о его классе, но кузен Берни говорит…

Он внезапно прервался, и с лица исчезло выражение счастья. Харрингтон грустно улыбнулась ему:

– Мне жаль, что я так и не сумела поближе познакомиться с гранд-адмиралом Янаковым, лорд Мэйхью, но посол Лэнгтри говорит, что они с адмиралом Курвуазье очень подружились. Я уверена, что адмирал Курвуазье чрезвычайно высоко его ценил, и я надеюсь, что мы сможем приветствовать вас на борту, чтобы вы смогли самостоятельно оценить возможности «Бесстрашного».

Протектор дал знак слугам разлить вино и удовлетворенно кивнул. В голосе Харрингтон не было и тени вызова, которого он боялся, когда узнал о ее ультиматуме. Он подозревал, вернее, надеялся, что Совет испугался зря и она никуда не уйдет; теперь он был в этом уверен.

Слуги закончили расставлять перед обедающими закуски, и Мэйхью склонил голову, вознося благодарственную молитву… и не только за обед.

* * *

По ходу ужина напряжение Хонор рассеялось. Семья хозяина дома казалась абсолютно спокойной и дружелюбной, несмотря на охранников по углам и мрачного капитана службы безопасности за стулом Протектора. Она знала, что королеву Елизавету охраняют не менее тщательно, хотя технологии Мантикоры позволяли делать это не так навязчиво. Хонор любая охрана была не по нраву, но она полагала, что к такому должен привыкать любой правитель, как бы любим он – или она – ни был.

Но за вычетом охранников, хозяев ее присутствие на удивление мало беспокоило. Протектор был моложе, чем она ожидала, скорее всего, лет на десять моложе ее, если учитывать отсутствие на Грейсоне пролонга, но его обаятельные манеры не скрывали ни его уверенности, ни властности. Брата его Хонор прекрасно понимала: на острове Саганами было полным-полно такой молодежи.

Но больше всего ее удивили жены Протектора. Она знала, что Бенджамин и Майкл Мэйхью учились вне планеты, но вскоре поняла, что Кэтрин Мэйхью образована куда лучше ее самой, во всяком случае, в нетехнических областях. Элейн была моложе и привыкла уступать крошечной первой жене – из них двоих она явно была больше подвержена традициям, – но и она была на удивление разговорчива. После неудачного личного опыта общения Хонор это радовало. Она не представляла, насколько типична семья Протектора, но начала понимать, почему Курвуазье так сдружился с Янаковым, несмотря на то, как гранд-адмирал был напряжен с ней.

Протектор явно решил, что дела – и любые потенциальные неприятности – могут подождать до конца ужина. Великолепное угощение сопровождалось приятной беседой, в основном о различиях между Грейсоном и Мантикорой. Лорд Мэйхью и Элейн Мэйхью были поражены, когда она попросила тарелку для Нимица. Капитан безопасности, казалось, вот-вот лопнет, но лорд Мэйхью и его невестка по очереди стали подсовывать Нимицу вкусные кусочки, а он принимал это как должное. Вел он себя, надо сказать, отлично. Даже когда Элейн обнаружила его любовь к сельдерею, он умудрился сжевать хрустящие палочки очень аккуратно, несмотря на зубы хищника. Хонор очень успокаивало то, что кот, похоже, уютно чувствовал себя с хозяевами. Она взяла его с собой, отчасти чтобы настоять на своем, но важнее была его эмпатия: Хонор давно научилась определять с его помощью настроение окружающих.

Наконец ужин закончился. Слуги ушли, оставив семью Протектора наедине с гостьей и охраной. Мэйхью откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на нее.

– Почему мне кажется, что ваши методы убеждения при организации этой встречи были слегка… чрезмерными, капитан Харрингтон?

– Чрезмерными, сэр? – с невинным видом переспросила Хонор. – Ну, может быть. С другой стороны, я решила, что мне пригодится довод, который привлечет ваше внимание.

У капитана Фокса было застывшее выражение лица человека, привыкшего слушать засекреченные беседы, которые его не касались, но уголок его рта дернулся.

– Мое внимание вы, несомненно, привлекли, – сухо сказал Мэйхью. – И чего же вы от меня хотели?

– Все очень просто, сэр, – сказала Хонор прямо. – Чтобы эффективно использовать мою эскадру для защиты вашей планеты, мне понадобится сотрудничество вашего командования. Какими бы талантливыми и знающими ни были ваши командиры, они попросту недостаточно знакомы с возможностями моих кораблей, чтобы использовать их наилучшим образом без тесного сотрудничества.

– Понятно. – Какое-то время Мэйхью просто смотрел на нее, потом приподнял бровь. – И из ваших слов следует понимать, что в таком сотрудничестве вам было отказано.

– Совершенно верно, – ответила Хонор. – Адмирал Гаррет выделил коммандера Брентуорта для встречи со мной, и он отличный офицер, но у меня весьма неполные данные о мощи оставшегося у вас флота, а он передал мне приказы по использованию моих судов, которые весьма слабо используют их возможности.

– Приказы? – В голосе Мэйхью послышалась зловещая нотка, и Хонор не думала, что это притворство.

– Да, сэр. Ради справедливости надо заметить, что когда я заявила через посла Лэнгтри о своем намерении помочь в обороне Грейсона, он, скорее всего, решил, что я намереваюсь передать свои корабли под его командование.

– А вы намеревались?

– До некоторой степени – в том плане, что их следовало включить в общий план обороны. План, который он разработал, однако, с моей точки зрения, далеко не идеален, а он отказывается даже обсуждать его со мной.

– После всего, что адмирал Курвуазье и «Мадригал» уже для нас сделали? – не выдержал лорд Мэйхью. Он раздраженно посмотрел на брата. – Я же говорил тебе, Бен, что Гаррет ни черта не понимает! Он знает, как нам нужны корабли капитана Харрингтон, чтобы у нас появился хоть какой-то шанс, но он не собирается этого признавать, потому что придется подчиняться приказам какой-то там женщины. Кузен Берни всегда говорил…

– Да, Майк, я знаю, – прервал его Мэйхью и серьезно взглянул на Хонор. – Значит, основная цель этой встречи – чтобы я приказал адмиралу Гаррету с вами сотрудничать, так, капитан?

– Да, сэр, более или менее, – сказала она.

– Скорее «более», чем «менее», я полагаю. – Протектор с удобством оперся о подлокотник своего кресла. – Если я прикажу ему сотрудничать, то он, полагаю, подчинится – по крайней мере, официально, – но он вряд ли забудет, что вы действовали через его голову, капитан.

– Протектор Бенджамин, – спокойно ответила она, – что вы делаете со своим флотом, меня не касается. Меня заботит исключительно защита планеты согласно интересам моей королевы, как я их понимаю. Для достижения этой цели мне нужно сотрудничество. Если адмирал Гаррет будет со мной сотрудничать, то я вполне готова работать с ним.

– Но вот он с вами работать не готов, на этот счет мой несдержанный брат, к сожалению, совершенно прав. А значит, мне придется его с этой должности снять.

Хонор скрыла вздох облегчения и сказала только:

– Вы знаете адмирала лучше, чем я, сэр.

– Да, знаю, и мне жаль, что он так закоснел в своих представлениях. – Протектор потер щеку, потом кивнул. – Ладно, капитан. С адмиралом Гарретом проблем больше не будет. – Он посмотрел на брата. – Ты лучше разбираешься в делах флота, Майк. Кто там у нас остался следующий по старшинству?

– С командным опытом или штабным?

– Командным.

– Тогда коммодор Мэтьюс, если только не вытащить кого-нибудь из отставки, – не колеблясь сказал лорд Мэйхью, – и он молодец, Бен. – Младший Мэйхью почти застенчиво улыбнулся Хонор. – С ним у вас проблем не будет, мэм.

– Ну, Мэтьюс так Мэтьюс, – сказал Протектор, и Хонор невольно вздохнула от облегчения.

Мэйхью услышал и улыбнулся ей.

– Не привыкли к серьезной дипломатии, капитан Харрингтон?

– Это точно, сэр, – ответила она с чувством.

– А получилось у вас неплохо, – сказал он ей. – Даже лучше, чем вы рассчитывали, если учесть внутреннюю ситуацию. – Капитан Фокс издал невольный протестующий звук, и Протектор улыбнулся ему. – Спокойнее, Фокс, – лукаво сказал он. – Тут у нас нет шпионов Совета.

На мгновение Фокс утратил деревянное выражение лица и бросил многозначительный взгляд на Протектора, потом мрачный – на Хонор… и снова вытянулся в парадной стойке за стулом Мэйхью.

– Скажите, капитан, – поинтересовался Мэйхью, – вы случайно не изучали историю Старой Земли?

– Прошу прощения, сэр? – удивленно повернулась к нему Хонор, потом пожала плечами. – Я не гожусь в авторитеты в этой области.

– И я не годился, пока отец не послал меня в Гарвард, но в настоящий момент вы мне сильно напоминаете коммодора Перри. Вам знакома его карьера?

– Перри? – Хонор задумалась. – Командир американцев в битве на озере Шамплейн?

– Озере Эри, вы хотите сказать, – поправил ее Мэйхью, – но то был Оливер Перри. Я имел в виду его брата Мэтью.

– А-а. Тогда нет, сэр, я ничего о нем не знаю.

– Жаль. Он, конечно, был слегка напыщенный господин, но зато он в четвертом веке до эры Расселения почти силой вытащил Японскую империю из изоляции. Вообще-то я именно из-за Японии заинтересовался Перри, хотя, конечно, прямую параллель между Грейсоном и Японией провести невозможно. Они хотели, чтобы их оставили в покое, а мы уже двести лет ждем, чтобы нас хоть кто-нибудь «вытащил» в настоящее. Но я подозреваю, что вы все равно окажете на нас не меньшее воздействие, чем Перри на японцев. – Он слегка улыбнулся. – Надеюсь, мы сумеем избежать хотя бы некоторых их ошибок – а они их порядком наделали, – но социальные и внутренние последствия вашего визита могут оказаться даже больше, чем военные и технологические.

– Понятно, – ответила Хонор осторожно. – И вы не считаете, что последствия будут плохие, сэр?

– Совсем наоборот, – сказал Мэйхью.

В этот момент дверь столовой открылась, и два охранника в форме вошли в альков перед дверью, служивший передней. Протектор оглянулся на пришедших, а те подошли к капитану Фоксу. За ними зашла вторая пара.

– Я полагаю, что они будут весьма благоприятными, хотя некоторым из нас придется…

Фокс нахмурился, когда новые охранники подошли к нему, потом один из них протянул ему папку с документами, и Фокс расслабился. Он протянул руку, чтобы взять папку… и Нимиц внезапно с рычанием взлетел со своего табурета.

Хонор развернулась и увидела, что кот вцепился в спину ближайшего к ней охранника. Тот взвыл, когда ему в плечи вонзились сантиметровые когти задних лап, а потом вой перешел в визг боли и ужаса, когда Нимиц обхватил верхними лапами его голову и вонзил передние когти ему в глаза.

По щекам визжащего охранника потекла кровь, и он поднял руки, пытаясь отбросить кота. Но все звуки сменились жутким свистящим бульканьем, когда когти средних лап кота разорвали его горло до самого позвоночника.

Мертвец упал, как подрубленное дерево, но кот уже спрыгнул с него. Он зарычал еще громче и вцепился во второго прибывшего, раздирая его всеми шестью наборами когтей. Фокс и его люди в ужасе уставились на кота. Их удивила длина его шестидесятисантиметрового тела, когда он развернулся. Кот был узким и гибким, как хорек, и охранники не осознавали, что его тело представляет собой девять килограммов костей и мускулов. Винить их было трудно: с годами Хонор так привыкла к весу кота, что он перестал доставлять ей неудобство, и они не учли, что носить его ей помогали мускулы уроженки Сфинкса.

Но каковы бы ни были причины, они сочли его просто домашним любимцем и перестали обращать внимание, не догадываясь, насколько он силен и хорошо вооружен. Не подозревали они и о его разумности и неожиданное побоище их потрясло. Но они были тренированными охранниками, ответственными за безопасность главы государства, и при виде зверя, впавшего в бешенство, их руки дернулись к оружию.

Капитан Фокс без всяких церемоний схватил Протектора, выдернул его из кресла и толкнул себе за спину, потянувшись за оружием. Лорд Мэйхью вздрогнул, когда кровь убитого пролилась на скатерть и брызнула на него, но он тоже среагировал отлично. Он схватил обеих своих невесток, толкнул их под стол и упал сверху, чтобы защитить своим телом.

Все это Хонор увидела только краем глаза. Она всегда знала, что Нимиц чувствует ее эмоции, но никогда осознанно не чувствовала его.

На этот раз она почувствовала – а через него восприняла и эмоции новых «охранников», и это заставило ее вскочить на ноги. Основанием ладони она ударила в лицо ближайшего к Протектору новоприбывшего и с отвратительным треском хряща вбила его нос прямо в мозги. В тот же момент его спутник бросил папку, поднял другую руку и в упор выстрелил в грудь капитану Фоксу.

Его оружие пискнуло и издало звук топора, врезающегося в бревно. Капитан охраны отлетел назад, не успев вытащить пистолет. Его тело повалило Мэйхью на ковер. Хонор мысленно сморщилась, узнав звук соник-раптора.

Одной рукой она схватила убийцу за шиворот, а второй потянулась к стволу, чтобы не дать выстрелить в Мэйхью. Мимо оружия она промахнулась, но схватила запястье, сжала пальцы, а другой рукой рванула убийцу вверх. Он уронил оружие с воплем боли, изумленно взглянул на нее и тут же оторвался от пола, а потом она ударила его о стол. Разлетелись тарелки, разбился хрусталь, и он выпучил глаза. Шок сменился агонией, когда ее локоть со всей силы врезался ему в солнечное сплетение. Хонор развернулась прочь, а он остался умирать, поскольку его легкие и сердце перестали действовать.

Вторая жертва Нимица уже валялась на полу, с воем держась за то, что осталось от его лица, но в вестибюле загудели новые рапторы, лишь один раз перекрытые звуком обычного выстрела. В дверь ворвались еще «охранники», и все они были вооружены рапторами. Хонор схватила со стола тяжелый металлический поднос. Летел он не хуже летающей тарелочки Нимица, но был куда опаснее, и лицо первого из вбежавших залила кровь. Он упал, сбив с ног бежавшего за ним, и на мгновение все они застряли. А потом начался полный хаос – телохранители Протектора наконец поняли, кто здесь настоящий враг.

В столовой началась перестрелка, и пули летели навстречу звуковым ударам рапторов. Со всех сторон были жертвы, и единственным способом для Хонор отличить врагов от друзей были рапторы в руках.

Но у Нимица таких проблем не было. С пронзительным боевым воплем, зазвеневшим у нее в ушах, он прыгнул в лицо еще одного убийцы, будто пушистая шестиногая электропила. Его жертва с воплем упала, а соседний нападавший перевел оружие на кота, но к нему через весь ковер рванулась Хонор. Она врезала ботинком ему в плечо, немедленно сломав его, а второй удар раздавил его гортань.

Все охранники Мэйхью были убиты, но погибли и многие нападавшие, а против остальных действовали Хонор и Нимиц. Она знала, что нападавших слишком много, но, кроме них с Нимицем, никого не осталось, а надо было как можно дольше задержать убийц в приемной, подальше от Протектора и его семьи.

Убийцы знали, что она будет здесь, но она была «всего лишь» женщина. Они не были готовы к ее размерам, силе и подготовке, к вихрю насилия, который вовсе не был похож на кино. Настоящие боевые искусства совсем не такие. Первый же точный удар, который прорывался сквозь блок, заканчивался смертью или увечьем. Когда Хонор Харрингтон наносила удар, ее жертва падала.

В коридорах послышались шаги, потом выстрелы – дворцовая служба безопасности наконец среагировала на происходящее. Но оставшиеся убийцы находились между Хонор и подкреплениями. Она перекатилась, сбив с ног еще двоих, потом вскочила и ногой ударила в незащищенное лицо третьего. Выстрел раптора прожужжал мимо, и Хонор ударила кулаком в горло стрелявшего. За ее спиной взвыл Нимиц, сбивая с ног очередную жертву, и она ударом сбоку разбила кому-то колено. Падая, тот невольно выстрелил и убил одного из своих товарищей, а Хонор каблуком раздавила его руку и развернулась к новому нападавшему. Она обхватила его рукой за шею, раскрутилась вокруг собственной оси и нагнулась, и он полетел в сторону, сопровождаемый треском сломанных позвонков, напоминавшим выстрел.

Из коридора доносились крики, выстрелы и снова крики, и убийцы в панической ярости сплотились против Хонор, пока задние их ряды развернулись, чтобы разобраться с подкреплением. Кто-то лихорадочно навел на нее раптор, но Хонор ударом одной руки выбила оружие, второй схватила нападавшего за голову и ткнула его лицом вниз навстречу удару колена. Послышался треск разбитой кости, ее колено залила кровь, и Хонор повернулась к новому врагу, а в дверь наконец ворвалась настоящая охрана.

В лицо ей будто бы врезалась кувалда. Хонор отбросило в сторону, развернув в воздухе, как куклу, и она услышала гневный вопль Нимица, но сама она чувствовала только боль, боль, боль и наконец упала на бок и беспомощно перекатилась на спину.

Боль исчезла, осталась только память о ней и оцепенение, но левый глаз Хонор ослеп. А правым она беспомощно глядела, как выстреливший в нее человек с яростью в лице поднял раптор. С ужасной неторопливостью ствол поднялся для последнего выстрела в упор – а потом грудь ее убийцы взорвалась.

Он упал поверх нее, залив ее кровью, и Хонор, теряя сознание, сумела повернуть голову. Последнее, что она увидела, был Бенджамин Мэйхью и дымящийся у него в руке пистолет капитана Фокса.