Путешественникам пришлось преодолеть приличное расстояние вниз по течению извилистой речки. Прошагав до места, где она впадала в более полноводную реку, земляне достигли наконец подножия невысокой горы. Городок, расположенный наверху, оказался копией покинутой деревни, только значительно больше по размерам. Вечерело. Небо над городом казалось серым, будто закопченным дымом костров, горевших тут и там.

Многочисленные постройки перемежались огородами и фруктовыми садами. Городскую окраину пересекало несколько каналов, вдоль которых ютились довольно бедные хибарки, по сравнению с которыми кордовские лачуги выглядели архитектурными шедеврами. Хибарки походили скорее на соломенные шалаши, чем на нормальные жилища и, по всей видимости, являлись временным прибежищем для работавших на этих землях крестьян. Убогость строений объяснялась, по-видимому, сезонными паводками, после которых приходилось регулярно производить “капитальную реконструкцию” сооружений или, говоря менее помпезно, просто лепить их заново.

Шалаши, словно холмики, заполонили собой почти несколько квадратных километров угодий, засеянных в основном мардуканским рисом. Рис, выращиваемый на Земле, явно уступал местному. Мардуканский превосходил земной и по вкусу, и по урожайности. Кроме того, местный легче обрабатывался. Возможно, в нем недоставало каких-нибудь полезных аминокислот, но при правильно сбалансированной диете, включающей дополнительные земные ингредиенты, этот недостаток легко устранялся.

“Это было бы самое ходовое зерно во всей Империи”, — подумал про себя принц.

Стало очевидно, что главной проблемой культивирования зерновых в районе Ку'Нкока были не джунгли, а постоянные дожди и паводок. Большую часть полей, особенно расположенных ниже и ближе к реке, со всех сторон окружали сточные канавы, предназначенные для отвода воды, а не для орошения, как можно было бы подумать. Везде виднелись откачивающие воду хитроумные насосы, устроенные по принципу водяных мельниц: они в основном выводили воду из застаивающихся луж по краям поля.

Больше всего путешественников поразил домашний скот. Едва выйдя из леса, земляне издалека заприметили стадо гигантских тварей, которых Корд назвал вьючными животными. Путники крайне изумились, обнаружив полное сходство особей с флет-ке, угрожавшей Корду. Когда Роджер сказал об этом Корду, тот, как всегда, утробно засмеявшись, заметил, что хотя вьючные животные, а точнее флер-та, может быть, чем-то и напоминают флет-ке, убитую Роджером, но между ними огромная разница.

На полях работало множество крестьян: одни занимались прополкой, другие что-то сеяли. Некоторые, уже усталые, возвращались домой — кто к своему шалашу, кто в сруб неподалеку от леса, кто в город.

По мере приближения к городу петляющие тропинки становились все шире, трудовой люд попадался все чаще. Горожане с явным изумлением наблюдали за процессией, отходя на обочину дороги. Панера, уже вполне освоившегося с основами мардуканского языка, не особо волновали враждебные взгляды и жесты, направленные в их сторону. Также он оставлял без внимания телодвижения отдельных личностей, угрожающе махающих им вслед какими-то лопатами или вилами.

Сначала казалось, что враждебность вызывают посланцы Корда и Делкры и земляне здесь ни при чем, однако толпа горожан все увеличивалась, и их угрозы становились все опаснее. По мере приближения к городским стенам напряжение возрастало. На помощь рабочим из-за городской стены выходили встречающие. Крики и свист становились все более громкими, и Панер уже не сомневался, кто именно является причиной беспорядков.

— Внимание! Всем остановиться. Создать кольцевое заграждение вокруг Роджера. Типичный мятеж. Оружие держать наготове. Бойцам внешнего круга выставить штыки и быть готовыми отразить нападение.

Морские пехотинцы отреагировали мгновенно, образовав плотное кольцо вокруг командиров. Отделение Джулиана вышло вперед. Пехотинцам, облаченным в хромированные бронированные костюмы, бояться было нечего: никакое из известных видов мардуканского оружия не смогло бы причинить им вреда. Идущая под небольшим уклоном дорога, шириной метров десять, была обнесена с обеих сторон высокой оградой, так что живое заграждение заблокировало проход, как пробка бутылку. Тыльная часть строя была немногочисленна — человек пятьдесят— шестьдесят. Скопившаяся сзади разъяренная толпа пыталась просочиться сквозь “пробку”, чтобы объединиться с более многочисленной группой, выходящей из городских ворот. Некоторые, особо одержимые, попытались пойти напролом, но были отброшены штыками. Одному солдату все же перепало: какой-то рабочий сильно ударил его цепом и, похоже, повредил ключицу, однако туземца тут же отбросили назад стоявшие рядом бойцы. Огонь было приказано не открывать.

Голова строя сдерживала, в свою очередь, народ, тянувшийся из города. Эти, по крайней мере, были менее агрессивны, чем толпа позади землян. В солдат полетели камни, но главным оружием метателей оказались навозные катыши. Один из таких “подарков” угодил в Поертену, вызвав поток “хвалебной речи” по этому поводу. Выругавшись от души, он, конечно, нарушил приказ Косутик, но непроизвольно вырвавшиеся фразы, адекватно отразившие ситуацию, вызвали всеобщее веселье.

Положение получалось тупиковым. С одной стороны, горожане не могли пройти, не наткнувшись на джулиановских бойцов, но и у бойцов, в свою очередь, не было никакой возможности просочиться сквозь мардуканцев без применении силы. Когда град летящих камней и прочей “прелести” стал ощутимее, у Панера уже не осталось выбора. При этом он, разумеется, понимал, что провокация провокацией, но убитые или покалеченные горожане вряд ли поспособствуют проявлению теплых чувств со стороны Ку'Нкокцев, и уж тем более тогда вряд ли земляне смогут с ними торговать.

Однако пока бесновались бунтовщики, или так называемые протестующие, едва ли можно было ошибиться, предположив, что и внутри, за городской стеной, творится то же самое. И что с минуты на минуту…

Отряд мардуканских охранников неожиданно появился в воротах. Земляне впервые увидели туземцев одетыми. Роджер даже обратил внимание, что их одежда скорее напоминала доспехи.

Длинный, открытый сзади фартук был изготовлен из очень толстой кожи, уплотненной в ответственных местах, преимущественно в районе плеч и груди. Фартук украшался разнообразными геральдическими символами. Каждый охранник держал в руке большой круглый железный щит. Орудием служили внушительные дубинки, которые и были пущены в ход незамедлительно. Охранники не мудрствовали лукаво: подходили к первому попавшемуся нарушителю порядка и “награждали” его от души. Порядок воцарился довольно быстро — через пару минут казавшаяся такой несокрушимой толпа рассеялась без следа. Убегающие от блюстителей порядка горожане напоминали мальков, преследуемых стаей окуней.

Охранники не обращали никакого внимания на убегавших, разбираясь лишь с теми, кто стоял на месте или пытался драться. Именно на них в первую очередь и обрушивался меч правосудия — дубинками караульные орудовали мастерски. Поскольку на лицах охранников не отражалось ни тени жалости, создавалось впечатление, что они выполняют эту привычную грязную работу каждый божий день. Удары дубинкой были нешуточными, и один из трех-четырех избиваемых падал замертво. С такой же безучастностью караульные оттаскивали к обочине дороги трупы и тела потерявших сознание. В конце концов путь был расчищен.

Первым к охранникам двинулся Корд. За ним прошествовали Роджер с группой Кордовых племянников. У Панера округлились глаза, когда он заметил, что принц двинулся без телохранителей. Он дал знак Диспреукс, и через пару секунд шестеро молодцев из команды Альфа догнали принца. Корд подошел к главному охраннику — по крайней мере, тот громче всех орал — и приветственно кивнул головой.

— Я Д'Нал Корд из племени. Я пришел обсуждать договор с вашим королем.

— Ясно, ясно, — грубо отвечал старший. — Мы приветствуем вас и всех остальных. — Он оглядел воинов, столпившихся позади Корда, и проворчал: —Где вы отыскали этих бесиков! Вы могли бы накормить одним из них целую семью!

При этих словах Роджер, открывший было рот, тут же его закрыл. Раньше ему как-то не приходило в голову, что, хотя мардуканцы являлись такими же каннибалами, как и в свое время земляне, его, принца, аборигены не причислят к так называемому Народу, а отнесут совсем к другой категории. Уже приготовившись сделать заявление, Роджер, услышав предложение охранника, почему-то передумал…

— Я — аси их вождя, — четко проговорил Корд. — Поэтому они присоединились к моему племени и получили те же привилегии, что и Народ.

— Ну, я, право, не знаю, — заспорил старший. — Они выглядят как обычные гости и, значит, подпадают под общие правила торговли. Кроме того, больше десяти человек одновременно мы все равно не имеем права пропустить.

— Эй, Баналк, — подключился другой охранник, — не торопись! Если ты считаешь, что они торговцы, значит, мы не можем их съесть?

“По-видимому, он пошутил”, — подумал про себя принц, но Панер, с самого начала прослушивавший разговор, сообразив, что дело принимает нешуточный оборот, решил “вырвать зародыш с корнем”. Он огляделся вокруг в надежде отыскать что-нибудь относительно неприметное, и ему это удалось. Холмы, окружавшие город, были вулканического происхождения и состояли из древнейших гранитных пород, образовавшихся в результате выхода магмы на поверхность. В сравнении с грунтом огнеупорный гранит в значительно меньшей степени пострадал от природных катаклизмов, но со временем и в нем стали образовываться изломы и трещины. Мало-помалу куски гранита откалывались, отчего возникло множество огромных валунов, скопившихся у подножия горы. Дело в том, что, когда возводился городской деревянный палисад, аборигены специально оттаскивали эти валуны с его территории. Один из таких камней и заприметил Панер — тот лежал примерно в ста метрах от дороги и был хорошо виден охранникам и остальным зрителям, стоявшим неподалеку.

— Диспреукс, — Панер показал на валун, — плазменное ружье.

— Есть, — ответила командир отделения и махнула рукой своим о чем-то спорившим бойцам. — Я извиняюсь, — проговорила она превосходным сопрано. — Мы думаем, что их разговор зашел слишком далеко. — Поманив пальцем капрала Кейна, Диспреукс объяснила ему, что он должен сделать.

Сказано — сделано. Вылетевший с оглушительным свистом сгусток плазмы смерчем пронесся по рисовому полю и аккуратно выжег в нем прямую как рельс колею. Но это было ничто по сравнению с тем, что сделалось с валуном. Плазменный снаряд с жутким треском врезался в него, и мощнейшая, возникшая в результате взрыва тепловая энергия разнесла огромный полутораметровый обломок гранита на куски, разлетевшиеся во всех направлениях. Некоторые из них даже упали на дорогу. Когда грохот взрыва постепенно стих и последний камешек глухо стукнулся о грунт, сержант Нимашет Диспреукс обернулась к оцепеневшей и потерявшей дар речи охране и улыбнулась.

— Нам не важно, за кого вы нас принимаете: за Народ, или за торговцев. Но если еще кто-нибудь из вас возжелает нас слопать, то боюсь, что-то, что от него останется, хоронить уже будет не нужно.