— Сэр, кажется, у нас что-то есть.

Анстен Фитцджеральд выпрямился, оторвавшись от просмотра рутинных докладов подразделений, и развернул командирское кресло к тактической секции.

По локальному времени "Гексапумы" была уже поздняя ночь, время четвертой вахты, которая, по обычаю, доставалась помощнику тактика. В обычных обстоятельствах ни капитан, ни старпом мантикорских боевых кораблей не стояли вахту регулярно, поскольку, теоретически, находились на посту круглосуточно. Связист, астрогатор, тактик и помощник тактика регулярную вахту обычно несли, при этом тактикам доставалась дополнительная вахта из-за мантикорской традиции, делавшей службу тактика кратчайшим путем к командованию кораблем. Идея заключалась в том, что если офицеры-тактики должны получать назначение на командирские должности раньше всех прочих, то им необходим дополнительный опыт на ранних этапах карьеры.

Однако чин давал свои привилегии и обычно младший по званию офицер получал самые непривлекательные — самые поздние (или самые ранние, кому как нравится считать) — часы вахты. К сожалению, в данном случае помощник тактика была всего лишь младшим лейтенантом, немного слишком юной для того, чтобы спокойно возложить на неё всю ответственность за тяжелый крейсер и весь его экипаж. Обязанность вахтенного мог бы исполнить лейтенант Гатри Багвелл, однако РЭБ всё ещё считалась специфической службой, и многие офицеры РЭБ не имели достаточного опыта несения самостоятельных вахт. Кроме того, Гатри был настолько перегружен работой — даже с учётом помощи д'Ареццо — что имел тот же статус "круглосуточной занятости", что и капитан со старпомом. И, вместо того, чтобы поставить на вахту помощника астрогатора или связиста, которые оба были старшими лейтенантами, Фитцджеральд предпочёл взять четвертую вахту себе, а Абигайль Хернс взять своим вахтенным тактиком.

Поначалу Фитцджеральд опасался, что Хернс может обидеться, сочтя, что он не доверяет её компетентности. Он был готов это пережить, если потребуется, поскольку, в конечном итоге, действительно не доверял её компетентности. Не потому, что сомневался в её способностях или мотивации, но потому, что её реальный опыт оставался весьма скромным. Самый способный во Вселенной офицер, если собирался раскрыть весь свой потенциал, всё еще должен был быть тщательнейше выпестован, и получить закалку, которую мог дать только опыт. Поэтому Анстен Фитцджеральд обзавелся привычкой брать с собой на вахту бумаги и погружаться в рутинную работу с ними, пока Абигайль спокойно стояла "его" вахту, получая необходимую закалку и имея уверенность в том, что намного более опытный офицер немедленно придет на помощь в случае, если стрясется нечто неожиданное.

Хернс, казалось, осознавала, его намерение, хотя сказать наверняка было трудно. Она была настолько хладнокровной молодой женщиной, что, скорее всего, не позволила бы себе показать какое-либо недовольство, даже если его и испытывала. Фитцджеральд иногда задавал себе вопрос, насколько это было связано с её верой в доктрину Испытания, занимающей такое значительное место в теологии Церкви Освобожденного Человечества, однако, какова бы ни была тому причина, просто отметил это про себя как еще один аргумент в пользу лейтенанта Хернс.

Кроме того, как он обнаружил, она была просто крайне приятной молодой женщиной.

— И что же это на ваш взгляд, лейтенант? — задал он вопрос.

Она склонилась вперед, тщательно изучая дисплей, и Фитцджеральд заметил, как её рука потянулась к сенсорной панели и вслепую ввела сложную серию команд. Его командирское кресло стояло слишком далеко от её экрана, чтобы он мог разобрать детали, но он видел, как изменились данные после того, как Хернс уточнила запрос.

— Я полагаю, это могут быть незваные гости коммодора Карлберга, сэр, — произнесла Хернс, не отрывая глаз от дисплея. — Я дублирую данные на ваш экран, сэр, — добавила она и Фитцджеральд посмотрел вниз на выдвинувшийся из основания его кресла маленький дисплей.

Два из трех имевшихся на дисплее символов мерцали яркими, быстро чередующимися янтарно-красно-янтарными вспышками, как БИЦ обычно отмечал сомнительную информацию, однако, несомненно, выглядели как два движущихся замаскированных импеллерных клина, крадущихся высоко над плоскостью эклиптики системы. Однако третий символ, в каком-то смысле, был намного интереснее — он горел ровным красным огоньком, означавшим надежную идентификацию БИЦ. Этот явно принадлежал торговцу, хотя что мог делать торговец настолько выше плоскости эклиптики — и настолько далеко за гиперграницей системы — было вопросом интересным. Особенно поскольку он, похоже, двигался за мерцающими символами.

Фитцджеральд уточнил дистанцию и пеленг и тихо присвистнул. Они были даже дальше, чем он предполагал. Гипеграница Нунцио-Б проходила в 16,72 световых минутах от звезды. "Гексапума", находящаяся на парковочной орбите вокруг Понтифика, была в примерно десяти световых минутах от звезды, однако до корабля или кораблей, засеченных лейтенантом Хернс, было как минимум сорок пять световых минут. Для них не было никакой законной причины околачиваться так далеко от обитаемых районов системы.

— Я и не знал, что мы разместили наши автономные платформы настолько далеко, — заметил он.

— На самом деле нет, сэр, — отозвалась Хернс. Фитцджеральд посмотрел на неё, подняв бровь, и она слегка покраснела, однако встретила его пристальный взор неустрашимо. — Все автономные массивы действуют в предписанных капитаном Тереховым и коммандером Каплан зонах, — ответила она. — Я всего лишь переместила их к внешней границе назначенных зон.

— Понятно, — Фитцджеральд откинулся в кресле, опершись на подлокотник левым локтем и положив подбородок на её ладонь, и барабаня по другому подлокотнику пальцами правой руки. — Лейтенант, вы сознаёте, — продолжил он — что, выдвигая сферический фронт платформ так далеко вперед, вы фактически ликвидируете боковое перекрытие?

— Да, сэр, — уверенно ответила Хернс. — Я подумала об этом. Посмотрите, пожалуйста, на основной экран.

Фитцджеральд посмотрел на экран. Сейчас он работал в режиме астрогации и на нем появился запутанный клубок векторов. Старпом несколько секунд изучал их, а затем понимающе фыркнул.

— Умно придумано, лейтенант, — нейтральным тоном согласился он, наблюдая за движением картинки. Она заставила автономные платформы танцевать тщательно рассчитанный балет взад-вперед по назначенным им зонам. В некоторые моменты они раздвигались, расширяя промежуток между собой и ослабляя охват, однако всегда вновь собирались вместе.

— Как подобран график перемещения? — поинтересовался Фитцджеральд.

— Так, что корабль должен идти на скорости по меньшей мере в половину скорость света, чтобы не находиться в зоне обнаружения по крайней мере двух платформ как минимум пятнадцать минут. Мне показалось маловероятным, что кто-либо попытается прокрасться во внутреннюю часть системы на такой большой скорости.

— Понятно, — снова произнес Фитцджеральд. Он хмуро рассматривал экран еще несколько секунд, затем фыркнул. — Несомненно, лейтенант, вы тщательно обдумывали этот маневр. И, как я уже сказал, придумано умно. Кроме того, я очень сомневаюсь, что не поступи вы так, мы засекли бы этих типов настолько рано. Однако, могу я надеяться, что в будущем вы уделите немного внимания обсуждению своих замыслов с вахтенным начальником? Это будет очень любезно с вашей стоороны, поскольку именно он несет официальную ответственность, если что-то пойдет не так, и имеет склонность огорчаться, если полагает, будто люди его игнорируют.

— Да, сэр.

Самообладание там или нет, однако на этот раз Фитцджеральд заметил её румянец. Он подумал, не стоит ли подчеркнуть сказанное еще раз, однако в этом явно не было нужды. И, пожалуй, ещё важнее было то, что инициатива была одним из самых редких и самых важных качеств любого офицера. Если бы она перенапряглась во время своего мозгового штурма и рассчитала курсы автономных платформ неверно, то могла оставить опасную дыру в сенсорном периметре "Гексапумы". Поэтому ей следовало бы понести наказание за самовольное принятие решения о корректности новой схемы. Однако в действительности она рассчитала всё верно и если бы она попросила разрешения на реализацию своего плана, он бы его предоставил.

— Ладно, в таком случае, — произнес Фитцджеральд — вы, вероятно, сообщите мне, что мы, по вашему мнению, обнаружили?

— Да, сэр, — отозвалась Хернс. Затем она сделала мгновенную паузу, как будто собираясь с мыслями, и продолжила. — Не вызывает сомнений, сэр, что информация, которой мы располагаем о двух самых близких контактах, слишком неопределена для того, чтобы делать выводы о каких-либо существенных деталях. Я очистила информацию от помех и проследила траектории назад от того момента, когда компьютеры впервые распознали цели, и теперь, когда мы знаем, что искать, мы можем проложить их векторы на протяжении примерно двадцати минут до того, как мы их распознали. На основании этой информации я могу сказать вам, что они медленно, но постоянно тормозят. Пока что всё, что я могу сказать кроме этого, это то, что один из них — я обозначила его как Бандит Один — крупнее другого. Насколько я могу судить, ни один из них не крупнее крейсера. Однако у нас остается масса белых пятен.

— На самом деле в настоящее время более интересным является Бандит Три, торговец. Полагаю, они, кто бы это ни был, считают, что находятся на достаточном расстоянии от системы, чтобы ничто из имеющегося у нунцианцев не могло их засечь. Я собираю информацию о них только пассивными сенсорами, так что не могу получить подробной картины, даже относительно грузовика, однако полагаю, что оставление его в одиночестве является существенным моментом. Эти типы точно не являются своего рода маленьким конвоем — те не выходят так далеко от системы и так высоко над плоскостью эклиптики и не гасят скорость так, как они, — а грузовик не передает кода опознания. Так что я полагаю, что мы видим пару пиратов в сопровождении уже захваченного ими приза. Обратите внимание, коммандер, грузовик гасит скорость быстрее, чем Бандиты Один и Два. Он тормозит на постоянных ста двадцати g и уже замедлился до всего лишь чуть более семи тысяч восьмисот километров в секунду, так что полностью погасит скорость относительно светила через час пятьдесят шесть минут. В это время он будет находиться в сорока шести целых трех десятых световых минутах от звезды и примерно тридцати шести световых минутах от планеты.

— И как, по вашему мнению, они намереваются поступить с торговцем?

— Полагаю, они просто хотят оставить его в безопасном месте, пока будут шарить во внутренней части системы, сэр, — немедленно ответила Хернс. — Они подходят настолько медленно и осторожно, что…

Херн остановилась и её пальцы снова запорхали над клавиатурой.

— Изменение ситуации, сэр! — объявила она и взгляд Фитцджеральда метнулся к дублирующему дисплею, и тут глаза его сузились. Мерцающие символы резко изменились. Они продолжали мерцать, но были теперь гораздо тусклее, и от них тянулась линия к горящему ровным красным цветом перекрестию. От перекрестия медленно расходился конус того же цвета, дальняя граница которого двигалась вглубь системы вместе с мерцающими символами.

— Или они только что погасили клинья, или их маскировка значительно улучшилась, сэр. И, учитывая расстояние до них, я не думаю, что они только что задействовали дополнительные системы РЭБ.

— Тогда что они, по вашему мнению, делают, лейтенант? — поинтересовался Фитцджеральд в своей наилучшей профессорской манере.

— В момент, когда мы их потеряли, они всё еще двигались со скоростью восемь тысяч шестьсот километров в секунду, — почти без задержки ответила Хернс. — Я бы сделала предположение, что с этого момента они намереваются идти по баллистической траектории, держа импеллеры в дежурном режиме. Скорость не слишком высока, однако это имеет смысл, если они желают быть настолько незаметными, насколько возможно — им не придётся гасить большую скорость, если, в конце концов, придется маневрировать. При такой малой скорости, если решат, что это необходимо, они могут тормозить с использованием клиньев минимальной мощности, излучение которых можно скрыть. Однако они идут по кратчайшему курсу к Понтифику, так что явно намереваются взглянуть на движение в околопланентном пространстве. Я бы сказала, что на их взгляд оставление грузовика за пределами гиперграницы с одной стороны никому не позволит его засечь, а с другой даст ему возможность уйти в гипер до того, как кто-либо сможет его перехватить. А в это время они могут войти во внутреннюю часть системы, осмотреть её и узнать, нет ли в ней чего-либо стоящего захвата. Коммодор Карлберг несомненно был прав — они должны быть современнее и мощнее всего, чем он располагает, судя по тому, как они умудрились запорошить глаза нашим сенсорным массивам — так что они скорее всего полагают, что даже если их кто-то и засечет, то они смогут проложить себе дорогу силой без слишком больших проблем.

— Полагаю, что согласен с вами, миз Хернс, — заявил Фитцджеральд.

Он сделал несколько быстрых выкладок на собственной клавиатуре и изучил выведенные на дисплей результаты.

Выделенный цветом конус продолжал расширяться, отмечая пространство, в котором могли находиться мерцающие символы, учитывая их последние, зафиксированные до того, как сенсорные массивы потеряли устойчивый контакт, скорость и ускорение. Может быть, системы маскировки пришельцев на самом деле дезориентировали сенсоры. В таком случае было также возможно, что они начали скрытно гасить скорость, готовясь уйти из системы. Однако об этой возможность не стоило и думать. В этом случае "Гексапума" мало что могла с ними поделать и они не представляли какой-либо прямой угрозы Нунцио, однако Фитцджеральд ни секунды не верил, что они делают нечто в этом роде — тогда их грузовик не продолжал бы тормозить до полной остановки.

Нет, было намного вероятнее, что выводы Хернс попали прямо в точку, и тогда…

На дисплее Фитцджеральда появился итог расчетов. При условии сохранения последней зафиксированной скорости, мерцающие символы подойдут к Понтифику чуть больше, чем через двадцать часов. И, если бы они продолжали скрытно скользить по баллистической траектории, никто с техническим уровнем Нунцио не заметил бы их до того, как они пересекут околопланетное пространство. "Гексапума" же, с другой стороны, твердо зная, где пришельцы погасили клинья, и в каком месте космоса следует их искать, могла обнаружить их при помощи своих высокоскрытных пассивных сенсорных массивов так, что они об этом и не узнают. Было достаточно просто переместить автономные аппараты на позиции, с которых они смогут отслеживать предполагаемые курсы Бандитов Один и Два с расстояния, на котором тем не поможет маскировка, во всяком случае того уровня, который они до настоящего времени демонстрировали. Фокус был в том, что это следовало проделать с использованием обычных, действующих со скоростью света каналов управления. Было маловероятно, что Бандиты уже засекли гравитационные импульсы сверхсветовой связи сенсорных массивов, учитывая расстояние и малую мощность этих импульсов, однако передачи "Гексапумы" обнаружить будет намного проще. Так что информация, которой будет располагать "Гексапума", будет запаздывать, однако всё равно будет существенно лучше, чем всё, чем располагают Бандиты. Или чем всё, чем, по их мнению, мог располагать Нунцио, что означало…

Старпом, напряжённо размышляя, откинулся в командирском кресле. Грузовик был джокером в колоде. Капитан Терехов и его старшие офицеры подготовили несколько планов действий на случай столкновения с одним или двумя пиратскими крейсерами, однако ни один из этих планов не предусматривал возможности того, что пираты приведут с собой захваченный трофей. Истребление самих пиратов было достойным делом, однако на борту торговца ещё могли оставаться члены его собственной команды или даже вся она целиком.

Мысль оставить гражданских космонавтов в руках пиратов была для любого королевского офицера кошмаром, однако Фитцджеральд, будь он проклят, не видел сейчас возможность не допустить этого. Как бы ни были хороши "Гексапума" и её команда, они могли быть в каждый конкретный момент только в одном месте. И она была единственным кораблём в системе, который мог реально надеяться уничтожить пиратские крейсера и выжить. Ещё она была и единственным способным к гиперпереходу кораблём на Нунцио, что значило, что она была единственным кораблём, который мог преследовать торговца, если его призовая команда сбежит в гиперпространство.

Как бы он ни взвешивал невеселые исходные тактической задачи, Анстен Фитцджеральд не видел никакого способа решить обе части уравнения, и на какое-то мгновение ощутил виноватую радость от того, что ответственность за окончательное решение лежит на плечах другого.

Он потянулся к клавиатуре и сделал вызов. На дисплее зажегся герб корабля с оскаленной мордой гексапумы, служивший заставкой для системы связи, затем крохотная панель данных отметила, что вызов был перенаправлен на другой терминал. Затем панель данных мигнула, показывая установление связи адресатом в режиме "только звук".

— Каюта стюарда капитана, старший стюард Ангелли, — отозвался голос женщины, которая не могла быть настолько проснувшейся, насколько это могло показаться по голосу.

— Старшина Ангелли, это старпом, — произнёс Фитцджеральд. — Мне очень неприятно беспокоить капитана так поздно, однако кое-что произошло. Боюсь, я должен попросить вас разбудить его.

***

Айварс Терехов бросил ещё один взгляд на отражавшегося в зеркале капитанской каюты безупречного офицера, пока Джоанна Ангели снимала с его плеча крохотную пылинку. Агнели подняла взор, её карие глаза встретились в зеркале с глазами Терехова и она коротко улыбнулась.

— Я прошел проверку? — поинтересовался капитан и она улыбнулась снова, еще шире.

— Ну, мне кажется да, сэр.

Терехов всё еще привыкал к её сфинксианскому акценту. Деннис Фрамптон, его прежний личный стюард, родился и вырос в герцогстве Мэдисон на планете Мантикора и его гладкий говор с округленными гласными разительно отличался от резкого сфинксианского произношения. Деннис был с Тереховым больше пяти стандартных лет, вполне достаточно для них обеих, чтобы притереться друг к другу. И именно Деннис убедил Терехова, что неизменное появление в безукоризненном мундире, особенно когда казалось, что события собираются принять… интересный оборот, являлось одним из наиболее ценных капитанских способов излучать подобающее ощущение уверенности и контроля над ситуацией. Он всегда настаивал на осмотре внешности своего капитана перед тем, как позволить ему показаться на людях.

Именно так было и перед Гиацинтом.

В смотрящих на Терехова из зеркала глазах цвета голубого льда промелькнула тень памяти и ощущения боли утраты. "Это всего лишь тень", — твёрдо напомнил себе Терехов и улыбнулся Ангелли.

— Моя жена всегда утверждала, что я неспособен шагу ступить без няньки, — заметил он.

— Что, да простит меня капитан, говорит только о её чрезвычайном уме, — ехидно отозвалась Ангелли. Она была воспитанником старой школы, с сугубой индивидуальностью и нерушимым чувством ответственности за то, чтобы донимать и изводить капитана, заставляя его должным образом заботиться о себе. И она была единственным человеком на борту "Гексапумы", чья каюта имела постоянно открытый ночью двусторонний канал связи с каютой капитана на случай, если капитану понадобятся её услуги.

Это означало, что одна была единственным человеком на борту крейсера, который знал о кошмарах, которые всё еще время от времени заставляли его просыпаться в холодном поту.

— Я взяла на себя смелость поставить свежий кофе, — продолжила Ангелли. — Скоро он будет готов. С позволения капитана, я принесу его на мостик через… пятнадцать минут.

Её слова были скорее информирующими и Терехов коротко кивнул.

— Это будет замечательно, Джоанна, — произнёс он.

— Прекрасно, сэр, — ответила старший стюард Агнелли без малейшего признака торжества и отошла в сторону, позволяя капитану выйти на сцену.

***

— Капитан на мостике!

— Вольно, — приказал Терехов, бодро входя в люк мостика, прежде, чем кто-либо из вахтенных успел подняться, приветствуя его. Он направился прямиком к Фитцджеральду, который стоял за спиной Абигайль Хернс, глядя на её дисплей.

Старпом, предупреждённый объявлением старшины, обернулся, чтобы приветствовать капитана и ощутил короткий всплеск удивления. Он знал, что лично разбудил капитана менее десяти минут тому назад, а Терехов уже был одет в безукоризненно сидящий мундир, его глаза были ясны и внимательны, а волосы идеально уложены.

— Что у нас такое, Анстен?

— Это обнаружила миз Хернс, шкипер, — произнёс Фитцджеральд и сжал плечо юного грейсонского лейтенанта. — Абигайль, показывайте.

— Есть, сэр, — отозвалась та и вывела информацию на дисплей.

Ей потребовалось всего несколько фраз, чтобы обрисовать положение, и Терехов кивнул. Он тоже обратил внимание на то, что автономные сенсоры должны были располагаться около внешних границ назначенных зон, чтобы засечь две передние цели до того, как те опустили клинья, и знал, что он не утверждал подобного изменения. Он потер бровь, затем мысленно пожал плечами. Он был уверен, что старпом уже позаботился устроить полагающуюся взбучку. В конце концов, одной из самых важных обязанностей старпома было избавление капитана от необходимости заниматься этим лично.

— Хорошая работа, лейтенант Хернс, — произнёс Терехов вместо этого. — Очень хорошая. Нам остается только решить, как с ними поступить.

Терехов улыбнулся, светясь уверенностью, и заложил руки за спину, неторопливо направляясь к креслу в центре мостика. Он уселся и, напряжённо размышляя, уставился на развернутые экраны.

Фитцджеральд следил за тем, как капитан закинул ногу за ногу и с комфортом откинулся в кресле, и задавался вопросом, что же скрывалось за его задумчивым лицом. Ответить было невозможно, и старпом нашёл это несколько раздражающим. Терехов не мог быть на самом деле настолько спокоен, как выглядел, не с этим оставшимся позади грузовиком.

Терехов сидел, наверное, минут пять, поглаживая указательным пальцем левой руки левую бровь, чуть сжав губы и мягко покачиваясь в кресле. Затем он решительно кивнул и выпрямился.

— Миз Хернс, мостик ваш, — произнёс он.

— Есть, сэр, мостик мой, — отозвалась та, однако осталась на своём месте, и Терехов мысленно одобрительно кивнул. Формально она должна была занять командирское кресло, однако она могла контролировать мостик со своего поста и сочла, что сейчас важнее не оставлять без внимания тактическую секцию.

— Будьте так любезны, свяжитесь с коммандером Каплан и лейтенантом Багвеллом, — продолжил Терехов. — Передайте им мои приветствия и приглашение присоединиться к нам со старпомом. Мы будем в зале совещаний номер один; сообщите им, что допустимо виртуальное присутствие.

— Есть, сэр.

— Замечательно, — Терехов кивнул Фитцджеральду и сделал левой рукой приглашающий жест в сторону люка, ведущего в зал совещаний.

— Старпом? — пригласил он.

***

— Так что такие вот дела, канонир.

Айварс Терехов обвёл рукой отображавшие обстановку экраны, продублированные на голодисплеях стола зала совещаний, а Фитцджеральд задался вопросом, осознавал ли он, что назвал Наоми Каплан традиционным неофициальным прозвищем впервые с момента появления на борту. Если на то пошло, сам Фитцджеральд был немного поражён, когда в первый раз сам обратился к Терехову "шкипер". Несмотря на это, обращение звучало на удивление естественно, и старпом лишь удивлялся, когда всё успело измениться. Он отдал этим мыслям несколько секунд, а затем отставил их в сторону и сконцентрировался на более неотложных делах.

Лейтенант Багвелл, несмотря на поздний час, решил присоединиться к капитану и старпому лично. Судя по его виду, было очевидно, что он всё равно не спал — скорее всего, как подозревал Фитцджеральд, разрабатывая очередную симуляцию для своего подразделения.

Каплан же не присутствовала лично, а перевела терминал связи в своей каюте в голографический режим. Фитцджеральд мог видеть в углу двумерного экрана зала совещаний ей изображение, пристально вглядывающееся в парящую над столом голограмму. Поскольку Терехов позволил ей присутствовать виртуально, она не потратила понапрасну время на то, чтобы одеть мундир. На ней было весьма симпатичное шелковое кимоно, которое, наверняка, влетело её в хорошую копеечку.

— Этот грузовик будет серьёзной проблемой, сэр, — после короткой паузы произнесла тактик. — Прямо так, с ходу, я не вижу никакого способа отбить его. Даже если мы позволим вооруженным кораблям свободу действий во внутренней части системы, он вероятно заметит наш подход и удерет в гипер раньше, чем мы подойдем достаточно близко для того, чтобы взять его на абордаж.

Каплан даже не потрудилась отметить, что простое уничтожение грузовика не представляло ни малейшей проблемы.

Если только торговец не висел, держа импеллерные узлы и гипергенератор под полной нагрузкой — не лучшая идея для гражданской техники, — его команде понадобится, по минимальной разумной оценке, как минимум полчаса на то, чтобы развести пары и смыться. Если импеллерные узлы Бандита Три были активны, он мог бы начать движение в обычном пространстве минут через пятнадцать, но если его импеллерные узлы не находились в дежурном режиме, на их запуск потребуется добрых сорок пять минут. А запуск гипергенератора с полного стопа требовал как минимум получаса. На самом деле, если речь шла о команде торгового судна, эта операция вероятнее всего заняла бы минут сорок или пятьдесят. А если нет, то некомплектной команде механиков, которую пираты, вероятно, послали на судно будет очень непросто уложиться даже и в этот срок.

С учетом типичного сенсорного оборудования обычного торгаша было невероятно, практически невозможно, чтобы трофейное судно — а Каплан ничуть не больше капитана и Фитцджеральда сомневалась насчёт сущности прячущегося судна — могло засечь подходящую в режиме маскировки "Гексапуму" до того, как окажется глубоко в зоне досягаемости многодвигательных ракет. В этом случае у него не будет возможности скрыться в гипер за время полета залпа "Гексапумы" до цели. И ни у одного торгаша в галактике не было шансов пережить полный бортовой залп крейсера типа "Эдуард Саганами-С".

К сожалению, уничтожение судна определённо было не лучшим способом спасти торговцев, которые могли бы ещё оставаться на его борту.

— Предоставить Бандитам Один и Два свободу действий недопустимо, даже если это позволит нам подойти к грузовику на дальность действия энергетического оружия и выбить его импеллеры до того, как он сумеет уйти, — мягко начал Терехов, но остановился, потому что люк салона скользнул в сторону.

В него вошла Джоанна Агнели неся поднос с тремя кофейными чашками, блюдом с кексами, шедро сдобренными изюмом и ещё исходящими парком после духовки, и закрытой масленкой. Она подошла к столу, поставила поднос, налила чашку кофе и поставила её на блюдце пред Тереховым, затем наполнила чашки для Фитцджеральда и Багвелла. Потом сняла с маслёнки крышку, вручила каждому из смущённых офицеров по белоснежной льняной салфетке, напоследок окинула салон взглядом, как будто высматривая что-нибудь нуждающееся в приведении в порядок, и вышла… не произнеся ни единого слова.

Терехов и его подчинённые какое-то мгновение смотрели друг на друга. Затем старпом усмехнулся, пожал плечами и все трое потянулись к чашкам.

— Как я уже сказал, — Терехов вернулся к своей последней мысли, — уводить "Гексапуму" из внутренней части системы нельзя. Мы не можем надеяться на то, что коммодор Карлберг сумеет справится с двумя современными кораблями. И, честно говоря, захватить или уничтожить эти два корабля значительно важнее, чем отбить одного захваченного пиратами торговца.

— Согласна с вами, сэр, — ответила Каплан, но в её голосе чувствовалась горечь. Мысль оставить ещё могущих выжить людей в руках пиратов резала любого флотского офицера по самому сердцу и естественно, что боевой офицер-тактик реагировала на эту идею даже острее большинства других офицеров.

— Мне это тоже не слишком по душе, канонир, — голос Терехова был спокоен, но не выражение его лица, и Каплан у себя в каюте села немного прямее. — Однако, похоже, что мы имеем дело не с обычными заурядными пиратами.

Терехов сделал паузу, держа кофейную чашку в левой руке и переводя взгляд от одного своего офицера к другому. Глаза Терехова странно поблёскивали, как будто он чего-то от них ожидал.

— Сэр? — спросил Фитцджеральд и Терехов сделал правой рукой отбрасывающий жест, которым обычно подчеркивал свои рассуждения.

— Подумайте сами, Анстен. Здесь два боевых корабля. Мы пока мало что знаем о них, за исключением того, что их системы РЭБ были достаточно хороши для того, чтобы не дать нашим сенсорным массивам установит надёжный контакт. Надо признать, мы используем только пассивные сенсоры, они поддерживают контроль над излучениями, а дистанция очень велика, однако типичный пират не может располагать такими возможностями. Особенно та его разновидность, которая обычно действует в Пограничье. И хотя вести относительно терминала Рыси к настоящему времени должны довольно широко разойтись по всей Лиге, наряду с новостями об увеличении движения в его окрестностях, мы сейчас находимся достаточно далеко от Рыси. Итак, что же в такой бедной системе, как Нунцио, способно привлечь пиратов на относительно современных кораблях?

Фитцджеральд нахмурился. Он сконцентрировался на тактических аспектах сложившейся ситуации и заданный капитаном вопрос даже не приходил ему в голову. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сделать логические построения, которые Терехов уже очевидно продумал, но Багвелл сделал это раньше него.

— Сэр, — медленно произнёс он, — вы предполагаете, что они вообще не были "привлечены"? Что их направили?

— Я думаю, что это возможно, — Терехов откинулся в кресле и отхлебнул кофе, пристально вглядываясь в голодисплей так, тот был хрустальным шаром прорицателя. — Гатри, я не могу сказать, насколько это вероятно, однако нахожу присутствие здесь этих кораблей… тревожащим. Не в том смысле, что в регионе действуют рейдеры. — Правая рука вновь дёрнулась. — Слабость всегда привлекает хищников, даже если добыча не слишком хороша. Однако меня тревожит очевидная степень их боеспособности. И если бы я являлся внешней силой, заинтересованной в дестабилизации региона с целью создания затруднений или блокировании аннексии, я, несомненно, задумался бы насчёт вложения денег в повышение уровня активности пиратов.

— Это не радующая мысль, шкипер, — заметил Фитцджеральд.

— Да, не радующая, — согласился Терехов. — И я бы заметил, что шансы на то, что я чрезмерно подозрителен, как минимум пятьдесят на пятьдесят. Вполне возможно, что это пара настоящих пиратов и что они ведут рекогносцировку и знакомятся с ситуацией на месте, готовясь к будущим операциям. В любом случае их ликвидация важнее возвращения торговца. Однако необходимость выяснить, кто же они на самом деле такие, предопределяет желательность захвата по меньшей мере одного из них в более или менее целом виде.

— Да, сэр, — подтвердил Фитцджеральд, а Каплан кивнула.

— Однако для этого их потребуется подпустить намного ближе, — продолжил старпом. — Я полагаю, что Абигайль права и эти типы не более чем пара крейсеров. В этом случае расстрелять их ракетами было бы достаточно просто. Конечно, если это не хевы с тяжелыми подвесками на буксире, что на таком расстоянии от их дома довольно невероятно.

Губы Терехова дрогнули в мимолетной улыбке от явного преуменьшения со стороны Фитцджеральда, а коммандер продолжал.

— С преимуществом в дальности стрельбы или нет, мы не должны обстреливать их полными бортовыми залпами, если не намереваемся быстро разделаться с ними, рискуя полным их уничтожением. И, в отличие от их грузовика, эти типы будут держать импеллерные узлы и генераторы в горячем состоянии несмотря на износ. Если они будут находиться возле гиперграницы, то скорее всего успеют шмыгнуть за неё до того, как мы выведем их из строя неполными залпами. Так что мы должны дать им войти достаточно глубоко, чтобы иметь некоторое время для их обстрела до того, как они смогут уйти в гипер.

— Как минимум. — Терехов кивнул. — И, хотя ликвидация пиратских кораблей и может быть важнее возвращения торговца, я намереваюсь попытаться решить обе задачи.

Все три офицера с удивлением посмотрели на своего капитана. Это удивление, как заметил Терехов, было окрашено более чем лёгким налётом недоверия, и он вновь слегка улыбнулся.

— Нет, я не сошёл с ума. И я совсем не уверен, что мы сумеем осуществить мой замысел. Однако, полагаю, у нас есть по меньшей мере какие-то шансы, если мы будем действовать правильно. И если сможем подготовить всё достаточно быстро.

Терехов поставил чашку и позволил креслу выпрямиться. Все три офицера подались вперёд.

— Сначала, — произнёс он, — мы должны разобраться с Бандитом Один и Бандитом Два. Как вы заметили, Анстен, для этого потребуется подпустить их достаточно близко к "Гексапуме". На их месте я бы вообще не заходил за гиперграницу системы. Если эти корабли настолько современны и боеспособны, насколько можно предположить исходя из возможностей их систем маскировки, то, вероятно, дальность действия их сенсоров позволяет им получить чёткую информацию о любых работающих импеллерах с расстояния по крайней мере в двенадцать или тринадцать световых минут. Так что они могли остановиться на таком расстоянии от Понтифика, что позволило бы им оставаться по меньшей мере в двух световых минутах за гиперграницей и с лёгкостью засечь любой из находящихся на ходу ЛАКов коммодора Карлберга. Они, наверное, не смогли бы засечь корабли с выключенными импеллерами на парковочной орбите, однако если это на самом деле современные корабли и если они готовы потратиться, они могли послать к планете разведывательные беспилотные аппараты. И при этом быть вполне уверены, что ничто из имеющегося у Нунцио не способно перехватить их беспилотные аппараты, даже если нунцианцы засекут их своевременно для того, чтобы попытаться это сделать.

— В настоящее время мы с достаточной уверенностью можем сказать, где эти типы находятся. Кроме этого мы вполне уверены в их предполагаемом курсе, и я полагаю, что лейтенант Хернс права и они намерены пролететь весь путь по баллистике. Так что разогнаться на курсе перехвата должно быть нетрудно. Мы могли бы отслеживать их нашими автономными массивами, а они не смогут засечь нас корабельными сенсорами до тех пор, пока мы не подойдём настолько близко, что они не сумеют избежать боя. К сожалению, это будет означать, что мы столкнёмся с ними далеко за гиперграницей, где они будут иметь возможность уйти после первого залпа, и, к тому же, если они не побегут, у нас в точке перехвата относительно них будет высокая скорость. Время соприкосновения будет коротким и нам придётся выбирать между их уничтожением или предоставлением им возможности сбежать.

— Единственной альтернативой представляется соблазнить их направиться к нам. То есть имеет смысл обдумать игру в троянского коня.

— Использовать наши системы РЭБ чтобы убедить их в том, что мы грузовик, сэр? — поинтересовался Багвелл.

— Именно, — подтвердил Терехов.

— Вероятность успеха будет зависеть от степени их глупости, сэр, — заметила Каплан со своего экрана. Неуверенный голос показывал, что она испытывала определённые сомнения насчёт предложения, однако её тёмные глаза уже были полны решимости.

— У меня уже есть несколько идей на этот счёт, канонир, — ответил Терехов. — На самом деле, самая большая проблема, которую я вижу, заключается в том, что я хочу идти с ускорением, которое будет низким даже для торговца.

— Насколько низким, кэп? — спросил Фитцджеральд.

— Я бы хотел ограничить ускорение величиной около ста восьмидесяти g, — ответил Терехов и старпом нахмурился.

— Это на самом деле мало, — сказал он, задумчиво потирая подбородок. — Полагаю, вы желаете, чтобы они решили, что мы запаниковали и пытаемся от них удрать? — Терехов кивнул и Фитцджеральд покачал головой. — Чтобы "убегать" с таким низким ускорением, мы должны иметь массу от шести до семи миллионов тонн. Не думаю, что они поверят в то, что на Нунцио пришёл бы такой крупный торговец. Торговля в регионе может и увеличивается, но ни одна транспортная компания, которую я могу себе представить, не пошлёт такой крупный корабль в подобную глухомань.

— Похоже, сэр, — произнёс Багвелл, — у меня насчёт этого есть идея.

— Я на это и надеялся, — заметил Терехов, поворачиваясь к офицеру РЭБ.

— Есть пара способов, которыми мы можем этого достичь, — сказал Багвелл. — Нам потребуется привлечь к делу коммандера Льюис, однако, отключив несколько бета-узлов и играя частотой и мощностью оставшихся, мы должны быть в состоянии изобразить импеллерный клин, который кому угодно сложно будет отличить от клина торговца массой в три или четыре миллиона тонн. И если коммандер Льюис так хороша в своём деле, как я считаю, она должна быть в состоянии изобразить имитацию флаттера альфа-узлов, особенно если перенаправит действительную нагрузку на бета-узлы.

— Гатри, вы полагаете, что корабельные сенсоры этих типов настолько хороши, что способны засечь флаттер с расстояния, достаточного, чтобы всё это сработало? — спросила Каплан. Офицер РЭБ посмотрел на её изображение и она пожала плечами. — Если их корабельные сенсоры этого не заметят, то, на мой взгляд, они пошлют один из тех разведывательных аппаратов, о которых шкипер только что говорил. Ладно, что тот сможет засечь флаттер, но он также вероятно окажется достаточно близко для того, чтобы разглядеть нас посредством простой старомодной оптики. Тогда они моментально поймут кто мы такие.

— Нам потребуется обсудить это с коммандером Льюис, — согласился Багвелл. — однако именно с этой схемой мы с Пауло — я хотел сказать, с гардемарином д'Ареццо — возимся уже пару недель. И…

— Пару недель? — c шутливой улыбкой перебил его Терехов и Багвел улыбнулся в ответ, слегка пожав плечами.

— Шкипер, вы сказали нам, что одной из наших задач будет борьба с пиратством и мы с Пауло решили, что рано или поздно столкнёмся с проблемой вроде той, которую имеем сейчас. Так что мы начали работать с симуляциями. Если коммандер Льюис — и, разумеется, вы, сэр — готовы пожертвовать небольшой частью ресурса альфа-узлов корабля, я полагаю, что мы сможем устроить в обычном пространстве достаточно убедительную вспышку. Вроде той, которую может вызвать отказавший бета-узел. Славную и яркую и хорошо заметную для любого современного боевого корабля с дистанции по меньшей мере в десять или двенадцать световых минут. И для вящего счастья мы можем изобразить последующие вспышки. Вроде тех, которые вы можете видеть, когда бывшее изначально в довольно неважной форме импеллерное кольцо перегружают настолько сильно, что его узлы начинают выходить из строя один за другим.

— Мне это нравится, шкипер, — заметил Фитцджеральд. Терехов посмотрел на него и старпом рассмеялся. — Уверен, что Джинджер не будет в восторге от предлагаемых Гатри издевательств над её импеллерными отсеками, однако я готов держать пари, что она может это сделать. И это объяснило бы низкое ускорение относительно небольшого торговца.

— И если это будет заметно издалека, — с растущим энтузиазмом согласилась Каплан, — плохие парни не будут видеть необходимости тратить разведывательный беспилотник на проверку. Они будут слишком уверены, что им и так всё ясно, чтобы впустую расходовать ценные аппараты.

— Всё это хорошо и замечательно, Наоми. — Улыбка Фитцджеральда несколько поблекла. — Однако всё ещё вероятно, что они с подозрением отнесутся к тому, что мы "чисто случайно" уходим с орбиты именно в тот момент, когда они "чисто случайно" подошли к Понтифику на дальность действия своих сенсоров. И если мы будем продолжать движение несмотря на видимость серьёзных проблем с импеллерным кольцом, то это вероятнее всего должно их ещё больше насторожить.

— Об этом я уже подумал, — произнёс Терехов прежде, чем тактик успела ответить. — Поскольку для нас не должно предоставлять затруднений слежение за этими типами, то мы сможем направить один из нунцианских ЛАКов на курс, на котором он пройдёт достаточно близко от Бандитов, чтобы их обнаружить. После чего капитан ЛАКа поступит весьма правдоподобно, передав широковещательное предупреждение о том, что во внутреннюю часть системы проникли замаскированные корабли.

— Если ЛАК подойдёт к Бандитам слишком близко, ему может угрожать серьёзная опасность, кэп, — заметила Каплан.

— Думаю, мы можем этого избежать, — ответил Терехов. — То, что ЛАК передает предупреждение, должно быть для Бандитов достаточно убедительным свидетельством того, что он их засёк, независимо от того, насколько это вероятно. Если мы выведем ЛАК позади их, откуда он сможет видеть их с кормы, то "дальность обнаружения" возрастёт очень значительно. И это также позволит нам задать ЛАКу курс, который даже при всём желании лишит его возможности перехватить Бандитов. Не вижу для Бандитов никакой причины менять курс и гоняться за единственным устаревшим ЛАКом после того, как он уже сделал своё дело. Особенно если необходимый для этого сброс скорости отвлечёт их от преследования неудачливого торгаша.

— По сути дела, я больше беспокоюсь относительно реакции Бандитов на наше решение удирать вглубь системы вместо того, чтобы прорываться по кратчайшему пути к гипергранице. Надеюсь, они подумают, что мы запаниковали, или надеемся, что они подошли недостаточно близко для того, чтобы заметить нас бортовыми сенсорами и считаем, что можем быстрее всего уйти из диапазона обнаружения, направляясь прямо от них. — Он пожал плечами. — Хочется думать, что я не был бы настолько глуп, чтобы самому на это купиться, однако я в этом не уверен. Видит Бог, всем нам случалось повидать достаточно много капитанов торговых судов, совершавших нелогичные поступки столкнувшись с внезапной и непредвиденной опасностью. Полагаю, достаточно вероятно, что эти типы подумают, что мы делаем именно это.

— Наверное вы правы, шкипер, — произнёс Фитцджеральд. — Однако вы на самом деле полагаете, что коммодор Карлберг согласится подвести один из своих кораблей близко к этим типам?

— Да, — твёрдо заявил Терехов. — Думаю, его желание как следует их шарахнуть настолько сильно, чтобы пойти и на больший риск. Особенно после того, как я растолкую ему, каким образом мы намереваемся отобрать у них и купца тоже.

— Вы об этом уже упоминали, сэр, — заметил Фитцджеральд. — Однако я всё ещё не понимаю, как мы собираемся это сделать.

— Я не могу гарантировать, что это нам удастся, — согласился Терехов. — Но я думаю, что наши шансы достаточно неплохи. Многое будет зависеть от особенностей конструкции Бандита Три и ещё нескольких не зависящих от нас факторов, однако это должно быть возможно. Вот что я придумал…