Контр-адмирал Эндрю Прескотт понял, что терпеть не может астрографическую разведку. Он лишь в третий раз вылетал с этой миссией, но ему этого хватило.

Конечно, он понимал, что кто-то должен командовать разведывательными кораблями, а теперь их флотилии были так велики, что контр-адмиралу было не зазорно отвечать за их безопасность. Кроме того, его назначили на эту должность именно потому, что он стал адмиралом. Его карьера была не столь блестящей, как у Реймонда, но и Эндрю гордился собой не меньше, чем его старший брат. Его перевод в Астрографическое управление на этом этапе войны можно было воспринимать как знак доверия начальства.

Эндрю Прескотт вздохнул и откинулся на спинку кресла, стоявшего на флагманском мостике корабля ВКФ Земной Федерации «Конкорд». Члены его экипажа спокойно работали с точностью часового механизма, а адмирал наблюдал за не меняющимся изображением на главном дисплее. Девять месяцев назад они вылетели из системы Л-169 и сейчас дрейфовали где-то рядом с очередным еще не нанесенным на карту отверстием в пространстве, а большую часть этого утомительного монотонного путешествия Эндрю провел на флагманском мостике. За это время флотилия обнаружила шестнадцать новых узлов. В мирное время за девять месяцев можно было бы сделать гораздо больше, но шла война, и работать приходилось скрытно и осторожно. Несмотря на то что и шестнадцать узлов были неплохим достижением, на борту разведывательных кораблей царила невыносимо напряженная атмосфера постоянной тревоги и непреодолимой скуки. Штатским не представить себе, как трудно все время быть начеку в глубинах неисследованного космоса, где неделями вообще ничего не происходит!

«Скука лучше встречи с паучьей эскадрой!» – напомнил себе Эндрю Прескотт и стал разглядывать условные обозначения кораблей своей флотилии. Все они работали под защитой маскировочных устройств, и датчики «Конкорда» не видели их, даже зная их местоположение, но центр боевой информации мог легко рассчитать их координаты.

В состав Шестьдесят второй астрографической флотилии входили двадцать три корабля, начиная с «Конкорда» и эскадренного авианосца типа «Ризеншнауцер-М» под названием «Терьер» и заканчивая четырьмя транспортами типа «Странник» и эскортными крейсерами «Дидона» и «Юра». Все корабли были быстроходны, а девять линейных крейсеров и три авианосца представляли собой сильное ударное соединение, хотя в их задачи и не входило искать стычек с противником. Боевые действия означали бы провал их основной миссии, потому что эти мощные и довольно крупные корабли собрались вместе для того, чтобы позволить пяти разведывательным крейсерам типа «Гунн» с их экипажами из наилучших специалистов скрытно и спокойно делать свое дело. Это знали все, и в первую очередь сами специалисты, которые (несомненно, благодаря высокому профессионализму и деликатности) никогда не демонстрировали презрение к «тупым воякам» из Ударного флота, старавшимся не дать им попасть на праздничный стол к «паукам».

Эндрю Прескотт едва заметно улыбнулся, подумав, что, возможно, преувеличивает скептическое отношение астрографов к своим товарищам по оружию. В нормальных условиях ему, наверное, даже понравилось бы работать в Астрографическом управлении. Даже сейчас он не без удовольствия созерцал звездные системы, которые до него не видел ни один землянин. К сожалению, условия, в которых трудилась его флотилия, нельзя было назвать нормальными. В довершение всего он был одним из тех «тупых вояк», которых астрографы – тщательно старавшиеся ему этого не показывать – презирали больше остальных за то, что они не служили на борту разведывательных кораблей, прежде чем начать командовать астрографическими флотилиями.

Если бы не война и не «пауки», Эндрю Прескотт наверняка уже восполнил бы этот досадный пробел в своем послужном списке. Прескотты с честью служили Земной Федерации в ее военно-космическом флоте с момента его создания, а до того летали на простых разведывательных кораблях. В свое время они служили и в военно-морском флоте еще тогда, когда моря бороздили парусники, а ядра в пушки забивали банниками. Во многих отношениях Прескотты и еще несколько таких же семейств были анахронизмом в военно-космическом флоте, чьи офицеры гордились тем, что им воздается по способностям, а не по происхождению. Это было правдой, но все знали, что и в военно-космическом флоте Земной Федерации существуют династии, члены которых могли рассчитывать на место первых среди равных.

По крайней мере сам Эндрю Прескотт отдавал себе в этом отчет. Порой ему было неловко из-за преимущества, предоставленного ему от рождения, но на самом деле из-за него он всю жизнь старался безупречно выполнять свои обязанности. Эндрю поступил в Военно-космическую академию с твердым намерением не дать ни малейшего повода считать, что незаслуженно получил очередное звание, и до сих пор ни разу не поступался этим принципом.

Он уже давно знал, что его ждет адмиральский чин, а в мирное время, чтобы его получить, нужно было хотя бы недолго поработать в Астрографическом управлении. Считалось, что адмирал должен разбираться во всех видах деятельности военно-космического флота. Поэтому кандидат на адмиральский чин должен был послужить на тяжелых кораблях, на авианосцах, на разведывательных крейсерах Астрографического управления, в Бюро кораблестроения и в Бюро вооружений, в Объединенном комитете начальников штабов, поработать преподавателем в Военно-космическом колледже и по возможности немного потрудиться на дипломатическом поприще. Будучи одним из подающих большие надежды Прескоттов, Эндрю как раз ждал очередного назначения, когда началась война с «пауками». Тогда он командовал линейным крейсером «Даяк» и знал, что затем станет командиром эскадренного авианосца типа «Ризеншнауцер» под названием «Эрдель», а потом хотя бы раз слетает в экспедицию с одной из небольших довоенных астрографических флотилий. Конечно, он не собирался ею командовать. Этим занимались специалисты, посвятившие свою жизнь астрографической разведке. Эндрю Прескотт наверняка стал бы командиром одного из разведывательных крейсеров, чтобы из первых рук узнать о работе астрографов. Потом он скорее всего получил бы дивизион эсминцев или крейсеров, а потом наверняка снова отправился бы в астрографическую экспедицию, но уже в качестве ее «тактического начальника», командуя эскортирующими разведывательные крейсеры боевыми кораблями.

Однако такая карьера была возможна только в мирное время и прекратилась вместе с неожиданным началом боевых действий, потрясших весь военно-космический флот. В этом отношении Эндрю Прескотту, безусловно, повезло – «Эрдель» погиб со всем экипажем во время Третьего сражения в Юстине. Кроме того, огромные потери среди личного состава смешали все планы мирного времени. Эндрю Прескотту так и не довелось командовать авианосцем. Несмотря на это, его спешно произвели в коммодоры, хотя до войны он мог рассчитывать на это звание лишь лет через восемь. Два года спустя ему едва исполнилось сорок, а он уже был контр-адмиралом. Его не очень радовало, что стремительным повышением в звании он обязан гибели других офицеров, но в этом он не был одинок. По довоенным меркам почти все новоиспеченные адмиралы считались бы неопытными, но офицерам ВКФ Земной Федерации теперь было некогда постепенно взбираться по служебной лестнице: они занимались почти позабытым за последние шестьдесят лет делом – воевали.

Вот поэтому-то Эндрю Прескотту так и не пришлось командовать разведывательным крейсером, а многим офицерам-астрографам – не исключая капитана Джорджа Снайдера, командовавшего с борта корабля ВКФ Земной Федерации «Сармат» разведывательными крейсерами типа «Гунн» Шестьдесят второй астрографической флотилии, – совсем не нравилось подчиняться офицеру, не имеющему опыта астрографической разведки. Снайдеру, по крайней мере, хватало такта скрывать недовольство и беспрекословно выполнять приказы Эндрю Прескотта, но он был астрографом до мозга костей. Он прекрасно понимал, почему астрографическими флотилиями, рискующими в любой момент натолкнуться на «пауков», командуют опытные офицеры Ударного флота, но не мог с этим смириться. Эндрю Прескотт отчасти соглашался со Снайдером. Астрографической разведкой занимались специалисты, и Эндрю Прескотт с горечью признавал, что младше его на два звания Снайдер намного лучше, чем он сам, разбирался в характере задания флотилии и в том, как его следует выполнять.

Контр-адмирал порылся в кармане кителя и вытащил трубку. У него за спиной кто-то тут же громко откашлялся.

Эндрю Прескотт с улыбкой обернулся, доставая кисет. На него укоризненно смотрела доктор Мелани Сью. Адмирал не смутился под ее взглядом, отметил про себя лукавый блеск в ее глазах, убрал кисет и вытащил зажигалку.

Доктор Сью, а точнее, капитан медицинской службы Мелани Сью, была главным врачом астрографической флотилии. Впрочем, она оказалась на боевом корабле лишь потому, что вспыхнула война, и в глубине души оставалась штатской, не испытывая, в отличие от кадровых военных, ни малейшего почтения к царственной особе адмирала. Хотя доктор Сью и была подчиненной Эндрю Прескотта, он всегда стеснялся отдавать приказы этой седовласой даме, которой годился в сыновья. Доктор Сью знала намного больше, чем целый консилиум военных врачей, и была единственным офицером флотилии, имевшим право при определенных обстоятельствах отстранить адмирала от командования. Впрочем, она ему очень нравилась, и он и любил дразнить ее своей трубкой.

Официально курение на кораблях ВКФ Земной Федерации так и не запретили главным образом из-за множества выходцев из Дальних Миров среди их экипажей. Современная медицина давно научилась исправлять вред, наносимый легким табачным дымом, и законы Коренных и Индустриальных Миров, запрещающие курение в общественных местах, не диктовались заботой о здоровье, а отдавали дань традиции защищать граждан от того, что им не по душе. По крайней мере так эти законы трактовались в Коренных и Индустриальных Мирах. Обитатели же Дальних Миров считали, что сами в состоянии защититься от того, что им не нравится, и воспринимали эти законы как очередное вмешательство федерального правительства в их личные дела. Поэтому почти полностью искорененная три столетия назад привычка курить получила невероятно широкое распространение в Дальних Мирах. Кроме того, их обитатели упорно курили в общественных местах, ссылаясь на положения Конституции, гарантирующие их личные свободы.

Эндрю Прескотт был родом из Коренных Миров и не стремился превратить трубку в орудие политической борьбы. Она ему просто нравилась, а в последнее время он заметил, что ему доставляют мрачное удовлетворение и мысли о том, что курение вредит его здоровью. Кроме того, попыхивая трубкой, он понимал, что по крайней мере половине его штаба и особенно доктору Сью это очень не нравится.

«Пусть они на меня злятся! – думал он. – Надо же им чем-то занимать головы, а то, не дай бог, сдохнут от скуки!»

Адмирал беззвучно рассмеялся, щелкнул зажигалкой и затянулся ароматным дымом. Как всегда, ему стало хорошо и спокойно, а от мысли, что на него с легкой укоризной косится добрая половина штабных офицеров, ему стало еще лучше.

«Наверное, я старею, – подумал Эндрю Прескотт, расплывшись в улыбке и изучая отражение своей гладкой щеки в стекле темного экрана коммуникационного монитора. – А может, просто схожу с ума от невыносимой скуки. Или от нервного напряжения».

– Какая скверная у вас привычка… господин адмирал! – раздался низкий голос доктора Сью.

Эндрю Прескотт улыбнулся, не выпуская изо рта трубки, и подумал, что только человек сугубо штатский, несмотря на погоны капитана медицинской службы, решится сказать такое контр-адмиралу.

– Вы находите? А по-моему, жевательная резинка гораздо противнее! – ответил он. – Не забывайте, что с нами в любой момент может произойти все что угодно. Так что, как это ни печально, мне плевать на ваше отношение к моей привычке. Кроме того, – добавил он, ткнув пальцем в затянутое сеткой вентиляционное отверстие у себя над головой, – я приказал установить этот вентилятор прямо над моим креслом, чтобы дым не оскорблял ваше изнеженное обоняние.

– А также гайморову полость и легкие, – сказала доктор Сью.

– Да, да, – согласился адмирал, надменно махнув рукой, – и ваши прочие бесценные органы.

– Вы доиграетесь! Следующий медосмотр покажет, в каком состоянии ваши органы!

– Вздор! – Эндрю Прескотт еще раз улыбнулся доктору Сью и отвернулся. Начальник его штаба коммандер Джошуа Леопольд склонился над приборами вместе с начальником оперативного отдела штаба капитан-лейтенантом Чу Ба Хаем. Они о чем-то негромко переговаривались с видом школьников, которые боятся, что их вызовут к доске.

– Какие-то проблемы, Джош? – негромко спросил Эндрю Прескотт, и Леопольд сразу поднял голову.

– У нас пока нет полных данных, – ответил он.

– А почему такая задержка?

Леопольда не обманул дружелюбный тон адмирала. Эндрю Прескотт никогда не придирался к подчиненным, но все знали, что он ненавидит некомпетентность и лень.

– Опять помехи и потеря ориентации, – опередил Леопольда капитан-лейтенант Чу Ба Хай; худощавый темноволосый начальник оперативного отдела отвечал за новые беспилотные разведывательные ракеты второго поколения и сейчас мужественно смотрел адмиралу в глаза. – Наши ракеты по-прежнему теряют ориентацию после выхода из неизвестного узла пространства. Их системы управления и память не выдерживают гравитационных нагрузок.

– Значит, данных пока нет?

– К сожалению, нет! Из восьми ракет вернулась только одна, да и та не пожелала возвращаться на корабль. Пришлось захватить ее буксировочным лучом. В ее электронных мозгах царит полная каша, и она дважды отказывалась отвечать на запросы компьютеров. Впрочем, двое лучших специалистов уже расшифровывают доставленные ею данные.

– Понятно, – сказал Эндрю Прескотт. – Сообщите мене, когда расшифруете всю информацию. Раньше прошу меня не беспокоить. Да, вот еще! Свяжитесь с «Сарматом»! Пожалуй, капитан Снайдер и его люди помогут вам развязать ракете язык.

– Будет исполнено, – сдавленным голосом проговорил Леопольд, и Эндрю Прескотт отвернулся к дисплею.

– За что вы его так? – с упреком в голосе тихо спросила доктор Сью адмирала, и тот недоуменно поднял бровь.

– О чем вы? – так же негромко переспросил он.

– Коммандер Леопольд очень старается. Да, капитан Снайдер – гениальный электронщик, но зачем же намекать, что Леопольд и Чу Ба Хай и в подметки ему не годятся?!

– Пусть пошевелят извилинами!.. А как по-вашему, почему Снайдер стал гением в электронике? Благодаря огромному опыту астрографической разведки? Ничуть не бывало! Просто, когда он был таким же молокососом, как Леопольд, им командовал какой-нибудь зануда вроде меня. Он постоянно твердил юному Снайдеру, что тот ничего не умеет, и Снайдер назло ему всему научился. Элементарный педагогический прием, дорогая моя!

– Спасибо за экскурс в тонкости военной педагогики, – с улыбкой сказала доктор Сью. – Я ведь мобилизованный сельский врач. Когда эта заварушка кончится, я выйду на пенсию и буду доживать свой век в маленьком домике.

Эндрю Прескотт фыркнул. Перед тем как поступить добровольцем в военно-космический флот, доктор Сью работала на прародине-Земле заместителем заведующего отделением нейрохирургии в университете Джона Гопкинса. А на войну она пошла, когда поняла, что представляет собой эта «заварушка», и почувствовала, что не может сидеть на месте. Она знала, что адмиралу это известно и он рад ее присутствию у себя на борту. ВКФ Земной Федерации всегда отправлял с астрографическими флотилиями самых лучших врачей, потому что во время экспедиции можно было наткнуться на какой-нибудь неизвестный болезнетворный микроорганизм или подхватить диковинный недуг, а вернуться в госпиталь на базу не хватило бы времени, ведь за последние пять лет астрографические экспедиции становились все более и более длительными и опасными. Однако ни одна другая астрографическая флотилия не могла похвастаться таким медицинским светилом, как доктор Сью.

– Я сказала чистую правду! – воскликнула она и вполголоса добавила: – И на правах лица во многом гражданского я давно хотела спросить вас об одной вещи, которая не дает мне покоя.

– Что такое? Хотите бесплатную консультацию? Как вам не стыдно, доктор! – усмехнулся Эндрю Прескотт. Впрочем, он тут же повернулся к ней в кресле и поднял его спинку. – Ну, выкладывайте, что вас там беспокоит!

– Наши разведывательные ракеты постоянно ломаются. Все это знают, а Леопольд и Чу Ба Хай только что потеряли семь из восьми, да и та, что вернулась, вышла из строя. Почему же вы носитесь с этими капризными и ненадежными ракетами как с писаной торбой?

– Потому что, доведя их до ума, мы выиграем войну. Больше нам рассчитывать не на что, – без обиняков заявил Эндрю Прескотт. Услышав, как серьезно он говорит, доктор Сью удивленно подняла брови, и адмирал напомнил себе, что пожилой доктор в глубине души действительно штатский человек, хотя и прекрасно справляется со своими обязанностями на борту боевого корабля. Будь она кадровым военным врачом, доктор Сью понимала бы, почему ВКФ считает беспилотные разведывательные ракеты даром благосклонных богов.

– Я не шучу, – сказал адмирал и затянулся табачным дымом, обдумывая, с чего бы начать. – Нынешняя война непохожа на остальные, – через мгновение продолжал он. – Сражаясь с «усатыми-полосатыми», ригельцами и даже фиванцами, мы изначально знали гораздо больше о противнике, чем сейчас о «пауках». Сейчас нам известно лишь то, что вместе с ними нам не жить во Вселенной. – Не выпуская трубку изо рта, Эндрю Прескотт невесело усмехнулся. – Невозможно гарантированно уничтожить базу астронавигационных данных боевого корабля, рискующего попасть в руки противника.

В компьютерах всегда остается множество резервных файлов, а возле него валяются разные документы. Поэтому после каждого крупного сражения один из его участников получает в свое распоряжение какую-то часть астронавигационных данных противника. Захваченные данные обрабатывают, переводят и узнают, на что похожи те или иные вражеские системы. Так получают примерное представление о количестве населенных звездных систем противника и даже о ведущих туда узлах пространства. От этой информации мало прока, пока мы не увидим воочию какую-нибудь из вражеских систем, упоминавшихся в захваченных данных, и все же она позволяет хотя бы в общих чертах понять, с кем имеешь дело.

Сейчас все по-другому. Когда-нибудь умники в альфе Центавра расшифруют содержание захваченных паучьих компьютеров, но будет это нескоро. Следовательно, наши знания о нынешнем противнике – плод умозаключений. Хочется верить, что эти умозаключения верны, но фактов, подтверждающих это, очень мало. Особенно мало у нас паучьих астронавигационных данных. Конечно, сейчас мы знаем больше, чем в начале войны! – Адмирал примял табак в трубке и опять затянулся. – Например, нам известны узлы Цепочки Андерсона вплоть до системы, где закончилась операция «Дихлофос», – мрачно добавил он, и доктор Сью с серьезным видом кивнула. – Мы знаем, что из Зефрейна можно попасть прямо в одну из важнейших систем противника, которые адмирал Леблан называет «паучьими гнездами».

Но вражеские паучьи системы за пределами системы «Дихлофос» и Третьего паучьего гнезда для нас загадка. Каждый раз, когда мы пытаемся проникнуть к ним из Зефрейна, «пауки» дают нам по носу, а мы даем им сдачи, когда они суются к нам. – Эндрю Прескотт немного повеселел, с гордостью вспомнив о старшем брате. – Даже если мы захватим Третье паучье гнездо, «пауки» просто отступят с боем в следующую систему и там забаррикадируются.

Да, мы опустошили их «гнездо» так, как они хотели опустошить Центавр и опустошили Килену, но не можем на этом останавливаться. Мы должны разведать новый путь в какую-нибудь паучью систему, по возможности достаточно важную, чтобы «пауки» бросились ее защищать и распылили свои силы. Надо ворваться к ним с черного хода и ударить в тыл их флоту. Необходимо вести войну на нескольких фронтах. Было бы здорово разнести в пух и прах еще одно «паучье гнездо», пока они не перебросили туда силы из других систем, но и перемещение туда паучьих соединений тоже нам на руку. Нам больше ни к чему лобовые столкновения с огромными потерями. Надо найти пути тревожить «пауков» с разных направлений, а сама природа узлов пространства подсказывает, что мы обязательно найдем путь в какую-нибудь паучью систему, если только будем упорно искать его. И тогда мы ударим этим гадам в спину!

– Но ведь у противника те же проблемы, – заметила доктор Сью. – Его положение ничем не лучше.

– Рассуждая так, войны не выиграть. Кроме того, это еще вилами по воде писано. «Усатые-полосатые» думали, что их Килена глубоко в тылу и ей ничто не угрожает. Мы думали то же самое о Центавре, но ошибались, – «пауки» нашли пути в эти системы из своего пространства раньше, чем мы стали нащупывать подходы к нему. Вспомните их появление в Центавре. Слава Богу, мы вовремя заметили их разведывательную флотилию, а у них поблизости не было мощного флота. «Пауки», конечно, тоже не догадывались о том, что оказались совсем рядом с прародиной-Землей, и когда они наконец пошли на штурм, Реймонд и командующая Макгрегор уже были готовы дать им отпор. А не будь у нас времени на подготовку?!. А что если это повторится? А вдруг «пауки» вылезут из невидимого узла в Голвее, или в Солнечной системе, или в Новой Валхе и на этот раз их разведывательные корабли никто не заметит, а они соберут крупные силы и нанесут удар? После того, что Реймонд с Заарнаком сделали с Третьим паучьим гнездом, их прозвали «богами смерти». Вы же не хотите, чтобы паучьи боги смерти посетили прародину-Землю!

– Но ведь «пауки» еще не нашли невидимого узла, ведущего в Солнечную систему! – содрогнувшись, воскликнула доктор Сью. – Не пугайте так старую женщину!

– Пока не нашли, – согласился Эндрю Прескотт. – Но дайте им только время… Мы должны опередить «пауков» и сделать это незаметно, так, чтобы они об этом не узнали. Вот почему мы из кожи вон лезем, чтобы заставить разведывательные ракеты работать. События в Третьем паучьем гнезде доказали, что именно они помогут нам незаметно найти «пауков». А если мы обнаружим еще одно их «гнездо», мы вызовем Ударный флот, и он нанесет его обитателям неожиданный визит.

– Понятно! – Доктор Сью задумчиво потерла подбородок. – Но разве доставленные ракетами данные не позволят нам потихоньку отправить в «паучье гнездо» небольшое разведывательное соединение?

Она показала на сферический тактический дисплей, где мерцали точки кораблей, разбросанных в радиусе тридцати световых секунд от обозначенного золотистым кружочком флагманского «Конкорда». Остальные линейные крейсеры, авианосцы, эсминцы и транспорты, в зависимости от их классов, обозначались кружками разных цветов, обведенными зелеными ободками, говорившими об их принадлежности к Ударному военно-космическому флоту Земной Федерации. Только разведывательные крейсеры типа «Гунн», принадлежавшие Астрографическому управлению, были обозначены белыми кружками с синей каемкой.

– Вряд ли «пауки» заметят горстку разведывательных кораблей.

– Вы хотите, чтобы я послал к ним в лапы астрографов, а сам отсиживался в безопасности с остальными «вояками»? – Эндрю Прескотт поморщился, выговорив презрительную кличку, которую астрографы дали ему и остальным членам экипажей кораблей Ударного флота. – Вы отличный врач, но не смогли бы командовать флотом. К вашему сведению, космическое пространство настолько огромно, что заметить в нем всю нашу флотилию не намного проще, чем один ее корабль. Если, конечно, она будет соблюдать все меры предосторожности. А всей флотилии отбиться от противника гораздо легче, чем одному кораблю! Мы должны охранять «Сармат» и остальные разведывательные крейсеры, – сказал адмирал, ткнув мундштуком в белые точки. – Собранная ими информация должна попасть на базу. Между прочим, простым легким крейсером «Сармат» командует офицер в чине капитана. Кроме того, он мой заместитель.

– Это тоже мера предосторожности на тот случай, если с вами что-нибудь случится?

– В известном смысле – да. Мы принимаем меры на случай любых неожиданностей и выполним нашу задачу, даже если потеряем все корабли, кроме одного. Для этого мы копируем собранную астрографическую информацию в базы данных всех кораблей флотилии. И все-таки уцелеть должны в первую очередь разведывательные крейсеры. На них более чувствительные приборы и очень опытные астрографы, например капитан Снайдер. В Главном штабе так прямо не говорят, но все равно надеются, что уцелеет хотя бы один из разведывательных крейсеров.

– Они знают, что вы и так все понимаете, – сказала доктор Сью.

– А вы не расстроились, узнав, что вами готовы пожертвовать ради спасения других?

– В моем возрасте уже не так цепляются за жизнь, как в молодости… И все-таки почему бы вам не перевести меня на «Сармат»? Было бы приятно чувствовать себя под вашей защитой вместе с остальными незаменимыми астрографами!

– Как вам не стыдно, доктор!

– Трусы живут долго, – язвительно заметила доктор Сью.

– Теоретически наша флотилия в любой момент может натолкнуться на замаскированный паучий патруль, – признал Эндрю Прескотт. – Кажется, «пауки» не ведут астрографическую разведку с таким же размахом, как и мы, но в каждой известной им системе у «пауков» есть патрули. Это еще один повод применять беспилотные ракеты. Если они сообщают, что в радиусе действия их датчиков вокруг узла пространства в новой системе все тихо, туда можно посылать корабли с людьми на борту, которые тут же по выходе из узла включают маскировочные устройства. Впрочем, вероятность встречи с замаскированным паучьим патрулем очень мала. Скажем, один шанс из тысячи. Так что вы наверняка вернетесь домой целой и невредимой, даже летая на флагмане флотилии.

– А что будет, если мы все-таки напоремся на «пауков»? – настаивала внезапно посерьезневшая доктор Сью.

– Их беспилотными аппаратами займется капитан Снайдер, а живыми паукообразными тварями, – также серьезно сказал Эндрю Прескотт, – будем заниматься мы, «вояки».

Доктор Сью хотела что-то добавить, но тут раздался сигнал коммуникационного устройства. Адмирала вызывали с другого корабля. Эндрю Прескотт вопросительно поднял бровь и нажал кнопку. На экране коммуникационного монитора появилось моложавое лицо капитана Снайдера.

– Какой приятный сюрприз, капитан! – сказал адмирал подчеркнуто вежливо, как всегда в разговорах с командиром астрографических крейсеров.

– Сначала послушайте, какой сюрприз есть у меня! – сказал Снайдер. В его тоне слышалось с трудом скрываемое возбуждение, и Эндрю Прескотт навострил уши. Снайдер служил в Астрографическом управлении уже двадцать с лишним лет, и, чтобы его взволновать, требовались веские причины.

– Не тяните, капитан, – негромко сказал адмирал.

– С той стороны узел относится к четырнадцатому типу, – сообщил Снайдер, и адмирал выпрямился в кресле. Узлы четырнадцатого типа встречались крайне редко. Они были невидимыми и отличались очень сильными гравитационными завихрениями, из-за которых наверняка и погибло множество ракет, которые оплакивали Леопольд и Чу Ба Хай.

– А сколько от узла до звезды?

– Около шести световых часов, – ответил Снайдер. – В компьютере вернувшейся ракеты сплошная каша, и расстояние можно определить только с точностью до десяти или даже пятнадцати световых минут. Перегрузки в этом узле еще сильнее, чем в обычных узлах четырнадцатого типа, но его можно форсировать.

– А вы думаете, стоит? – негромко спросил адмирал.

– По-моему, придется, – сказал Снайдер. Он уже почти успокоился, но его голос еще возбужденно подрагивал.

– Почему?

– В запутанных данных разбираются мои лучшие специалисты, и они в один голос утверждают, что в неизвестной системе есть следы развитой цивилизации. Судя по всему, там имеется по меньшей мере одна густонаселенная планета. Кроме того, уже ясно, что в этой системе мы никогда не бывали! – Снайдер сверкнул глазами и кровожадно усмехнулся. – Боюсь ошибиться, но, по-моему, это именно то, что мы искали!

* * *

– Итак, – стараясь не выдать волнение, подытожил коммандер Леопольд, – возможно, это именно то, что мы искали. – Он оглядел собравшихся вокруг стола в штабной рубке «Конкорда» и взглянул прямо в глаза капитану Снайдеру. – Данные недвусмысленно говорят о наличии в системе высокоразвитой цивилизации, но на таком расстоянии страдающим от перегрузок в узле приборам ракет не определить, «пауки» ли это. Впрочем, эта система не принадлежит и ни одной из наций, входящих в Великий Союз.

– Мой опыт, – сквозь зубы процедил Снайдер, – позволяет утверждать, что мы нашли именно то, что искали.

Снайдер сверлил Леопольда глазами, и Эндрю Прескотт незаметно вздохнул, расстраиваясь из-за очередного спора офицеров Астрографического управления и Ударного флота. Адмирал знал, что Снайдер старается держать себя в руках, но при этом чувствовал, что скептическим тоном Леопольд выражает сомнение в том, что уверенность капитана-астрографа имеет под собой почву. Эндрю Прескотт понимал, что Леопольд ничего не имеет лично против Снайдера, и тому это известно. Однако ситуация была чревата новым конфликтом. Конечно, работа Леопольда как раз и заключалась в том, чтобы критически осмыслить сложившуюся ситуацию, но Снайдеру все равно было неприятно выслушивать замечания человека, имевшего в десять раз меньше опыта астрографической разведки. Особенно замечания младшего по званию офицера, служившего в штабе адмирала, который ничего не смыслит в астрографии и все-таки командует всей флотилией.

Профессионалов из Астрографического управления очень задевало то, что в военное время их сменили на посту командующих астрографическими флотилиями офицеры Ударного флота. Им было очень нелегко подчиняться тем, кто намного хуже их понимал суть порученного им задания.

– Возможно, вы правы, Джордж, – через несколько мгновений сказал адмирал, подчеркнуто называя капитана Снайдера по имени. Тот повернулся к Эндрю Прескотту, который вынул изо рта трубку и помахал ею, оставив в воздухе тоненькую струйку дыма. – Более того, я почти уверен в том, что вы правы, и очень хотел бы в этом убедиться. Не сомневаюсь, что коммандер Леопольд со мной в этом согласен. Но и к его словам стоит прислушаться. У нас слишком мало данных. С их помощью не понять, чья система перед нами. А не зная этого, мы не имеем права вызывать сюда Ударный флот. Если мы ни за что ни про что сотрем в порошок какую-нибудь новую расу разумных и, возможно, совершенно безобидных существ, Министерство иностранных дел выпустит нам кишки, – добавил он с едва заметной усмешкой.

Некоторые из находившихся в рубке хихикнули, и даже Снайдер едва заметно улыбнулся. Потом он набрал побольше воздуха в грудь и кивнул.

– Вы правы, – признал он и покосился на Леопольда с почти извиняющимся видом. – Выходит, надо раздобыть более полные данные.

– Так-то оно так, но из вашего рапорта и из рапорта капитан-лейтенанта Чу Ба Хая вытекает, что беспилотные ракеты вряд ли нам в этом помогут. – Адмирал вопросительно взглянул на Снайдера.

– К сожалению, да, – согласился тот, потер кончик носа, несколько мгновений хмуро изучал электронный блокнот у себя на коленях, а потом покачал головой. – Узел четырнадцатого типа пока не по зубам разведывательным ракетам. Может, через пару лет их и усовершенствуют, но сейчас большинство из них пропадает без вести, а те, что возвращаются, прибывают в ужасном состоянии. Кроме того, отсюда нам вообще не отправить ракету достаточно глубоко в неизвестную систему, чтобы определить, принадлежит ли обнаруженное электромагнитное излучение «паукам». Конечно, ракета может, по счастливой случайности, пролететь рядом с каким-нибудь кораблем и измерить частоту его силового поля, но зачем кораблям летать так далеко от главного светила?! Кроме того, противник может сам засечь такую ракету и догадаться о нашем присутствии. Нет! – снова покачал головой Снайдер. – Если мы хотим узнать, кто обосновался за этим узлом, нам придется отправить в него корабль.

Услышав наконец эти слова, сидевшие вокруг стола встрепенулись, и Эндрю Прескотт едва заметно улыбнулся. Он не сомневался, что Снайдер уже давно пришел к такому выводу, но устав требовал сначала рассмотреть все остальные варианты действий. Проникновение в неизведанную систему – это всегда огромный риск не только для экипажа космического корабля, но и для всего Великого Союза. Да, на корабле стоят сверхчувствительные приборы и мощнейшие маскировочные устройства, но в случае его обнаружения «пауки» обязательно поймут, с кем имеют дело! Они не сочтут корабль помехой на экранах сканеров и догадаются о наличии в системе невидимого узла. Конечно, они не смогут обнаружить невидимый узел и устроить рядом с ним засаду на штурмующую их систему корабли, но тут же вызовут мощные подкрепления и приведут в полную боевую готовность все космические укрепления. После этого штурм их системы будет сопровождаться такими огромными потерями, что пережившие его будут всю оставшуюся жизнь проклинать бездарного командира астрографической флотилии, позволившего себя обнаружить.

– Разумеется, вы правы, – сказал он вслух, откинувшись на спинку кресла и пристально глядя на Снайдера. Капитан кивнул и откинулся в своем кресле, хотя его непринужденная поза и не вводила никого в заблуждение.

– В таком случае, – сказал он с деланным безразличием, – полагаю, логичнее всего будет послать «Сармат».

– Вы так думаете? – с едва заметной улыбкой пробормотал Эндрю Прескотт, стараясь говорить как можно дружелюбнее.

– Так точно! На борту «Сармата» самые чувствительные датчики и, с вашего позволения, самые опытные офицеры-астрографы всей флотилии. Мой корабль не уступает в скорости хода остальным и оснащен прекрасными маскировочными устройствами. Кроме того, я думаю, что ответственность за проникновение в неизвестную систему должен взять на себя заместитель командующего флотилией.

– Понятно, – сказал Эндрю Прескотт, слегка покачиваясь в кресле. – Ваши аргументы убедительны, – признал он, – но давайте рассмотрим другие кандидатуры. Например «Конкорд». У него на борту, конечно, нет блестящих астрографов, но ведь речь идет не о простой разведке космического пространства! Если придется вступить в бой, у капитан-лейтенанта Чу Ба Хая это получится, пожалуй, лучше, чем у астрографов. Командующая «Конкордом» капитан Коллонтай тоже опытный боевой офицер. Кроме того, «Конкорд» больше, мощнее и лучше вооружен, чем «Сармат», и, если дело дойдет до стрельбы, ему будет гораздо легче отбиться. При этом не понимаю, почему ответственность за проникновение в неизвестную систему не может взять на себя командир флотилии.

– Вы отвечаете за ее безопасность, – сказал Снайдер. – Проще говоря, пусть лучше погибнет не командующий на линейном крейсере, а его заместитель на легком.

– В общем и целом вы правы, – признал Эндрю Прескотт, – но не забывайте, что задачей флотилии является разведка космического пространства. Значит, разведывательные корабли с астрографами на борту для нас важней боевых. Если по ту сторону узла с нами что-нибудь случится, лучшие специалисты должны остаться в безопасности и расшифровать информацию, доставленную нашими курьерскими ракетами. Впрочем, даже если я ошибаюсь, вы все равно не учли еще два обстоятельства. – Эндрю Прескотт замолчал и расплылся в широкой улыбке на глазах у изучавшего его с подозрительным видом Снайдера. – Не забывайте, Джордж, что я специалист по таким операциям!

При этих словах адмирала Снайдер и все остальные вспомнили, как Эндрю Прескотт блестяще справился с опаснейшей тайной миссией, оставшись на линейном крейсере «Даяк» в занятой «пауками» звездной системе Юстина после отхода оттуда Пятого флота Ванессы Муракумы.

– Во-вторых, – продолжал Эндрю Прескотт, – я старше вас по званию, и, если мне взбрело в голову самому возглавить эту вылазку, вам остается только подчиниться моему решению.

Эндрю Прескотт с улыбкой наблюдал за Снайдером, который скривил губы, но упорно качал головой.

– Я все-таки советую вам отправить в узел «Сармат». «Конкорд» не просто флагман флотилии: он создает объединяющую ее корабли информационную сеть. Если «Конкорд» погибнет, а уцелевшие корабли по пути домой натолкнутся на противника, им будет трудно от него отбиться.

– Вы правы, – признал Эндрю Прескотт. – Но я уже принял решение. В узел пространства отправится «Конкорд».

– Но, господин адмирал… – почтительно, но упрямо снова начал было Снайдер.

– Обсуждение закончено! – отрезал Эндрю Прескотт. – Если перед нами действительно Эльдорадо, которое мы так долго искали, первым его увижу я! Ясно?

– Так точно, – вздохнув, ответил Снайдер.

* * *

Эндрю Прескотт подумал, что до начала вылазки его флагман казался ему гораздо пригоднее для нее, чем сейчас.

Он сидел со спокойным лицом в адмиральском кресле, чувствуя царившее на мостике напряжение и наблюдая за тем, как капитан Екатерина Коллонтай осторожно ведет корабль в глубь системы. Расчеты наступательных и оборонительных систем, а также операторы датчиков «Конкорда» занимали свои места по боевому расписанию. Впрочем, активные датчики линейного крейсеры бездействовали. С помощью маскировочного устройства «Конкорд» притворялся пустым местом. Он двигался крадучись, как кот в темноте, не испуская предательского электромагнитного излучения и ощупывая пространство пассивными датчиками, словно длинными усами.

Как и предвещали отрывочные данные, доставленные разведывательными ракетами, переход сквозь узел оказался трудным. Почти не было данных, на основе которых можно было подготовить корабль к гравитационным завихрениям, и «Конкорд» появился из узла носом в сторону от главного светила системы, подставив вражеским датчикам корму, которую хуже всего скрывает маскировочное устройство.

Впрочем, капитан Коллонтай была к этому готова и провела корабль сквозь узел самым малым ходом, чтобы свести к минимуму энергетическое излучение двигателей. Однако все перевели дух лишь после того, как «Конкорд» развернулся носом к светилу. Потом линейный крейсер осторожно двинулся вперед, и напряжение у него на борту снова стало расти.

– Господин адмирал, докладывают наблюдатели! – Капитан-лейтенант Чу Ба Хай говорил не очень громко, но в звенящей тишине его голос прозвучал как пушечный выстрел. Эндрю Прескотт повернулся в кресле и кивком предложил продолжать. – Лейтенант Моргентау докладывает, что теперь у нас достаточно данных. Эта система населена «пауками», и их здесь много. Главное светило относится к спектральному классу G3, а три ближайшие к нему планеты пригодны для жизни и густо населены.

Эндрю Прескотт чуть не присвистнул. Если Чу Ба Хай не ошибается, эта система населена еще гуще и гораздо опаснее, чем Третье паучье гнездо, где Реймонд со своим орионским братом по крови уничтожил двадцать с лишним миллиардов «пауков». Ведь там было только две пригодные для жизни планеты! Значит, здесь может жить тридцать или даже сорок миллиардов «пауков» и наверняка имеются соответствующие укрепления! Радость оттого, что Шестьдесят вторая астрографическая флотилия совершила важнейшее открытие, смешивалась в душе Эндрю Прескотта с ужасом перед потерями, которые предстояло понести союзникам во время штурма этой системы, но он постарался сохранить невозмутимый вид.

– Что-нибудь еще?

– На таком расстоянии больше почти ничего не видно, – признался начальник оперативного отдела штаба. – Три ближайшие к главному светилу планеты сейчас с нашей стороны от него, но до них все равно очень далеко. Они излучают колоссальный объем энергии и нейтрино, но выявить отдельные источники или потенциальные цели на таком отдалении невозможно. Для этого нам пришлось бы подойти к планетам гораздо ближе.

– Понятно! – Эндрю Прескотт полез в карман и задумался, поглаживая большим пальцем отполированный временем чубук трубки. Он и сам понимал, что на таком расстоянии разглядеть подробности невозможно, но по уставу должен был осведомиться об этом, прежде чем принять решение. Хотя он и не сказал об этом Снайдеру, именно поэтому он и настоял на том, чтобы лично отправиться в неизвестную систему. Эндрю Прескотт не желал перекладывать на чужие плечи ответственность за труднейшие решения и их последствия. Ведь приближаться к паучьим планетам невероятно опасно!

Впрочем, Шестьдесят вторая астрографическая флотилия и так сделала больше, чем от нее требовалось. Даже если «Конкорд» повернет сейчас назад, собранная им информация произведет фурор среди стратегов Великого Союза, которые смогут открыть новый фронт войны с «пауками». Однако им придется планировать будущие операции, опираясь на крайне скудную информацию. У них не будет того объема данных, который был собран о Третьем паучьем гнезде, и штурм новой паучьей системы может повлечь за собой огромные потери или вообще провалиться, если атакующие недооценят силы противника или не смогут незаметно подобраться к паучьим планетам так же близко, как это сделал Реймонд Прескотт, и испепелить их до того, как на них ринутся паучьи полчища.

Сейчас Эндрю Прескотт мог предотвратить такое трагическое развитие событий. «Пауки», кажется, не заметили «Конкорд», оснащенный самым совершенным в известной части галактики маскировочным устройством.

А ведь Эндрю Прескотту удалось остаться незамеченным в Юстине и после того, как «пауки» догадались о присутствии там земных кораблей. Эндрю Прескотт не собирался недооценивать чувствительность паучьих датчиков, особенно после происшедшего с коммодором Брауном, первым из землян столкнувшимся с «пауками», но считал, что противник вряд ли обнаружит замаскированный «Конкорд», летящий со стороны никому не известного невидимого узла. Надо подобраться поближе и как следует разглядеть планеты, их космические укрепления и защищающие их паучьи корабли!..

«Я же сказал Снайдеру, что хочу первым увидеть Эльдорадо! – подумал Эндрю Прескотт. – А пока так его и не рассмотрел!.. А может, я переоцениваю свои силы? Один раз я провел целый паучий флот, а теперь хочу оставить в дураках целую звездную систему! А что если «Конкорд» обнаружат?!»

Адмирал сидел неподвижно. На его лице отражалась внутренняя борьба. Ему очень хотелось собрать как можно больше бесценной информации, но он боялся выдать себя и показать «паукам», что их система уже найдена землянами. Время тянулось мучительно медленно, а он все думал и думал. Наконец он кивнул в ответ на свои мысли и повернулся к коммуникационному устройству в подлокотнике адмиральского кресла «Конкорда». На его экране виднелось лицо капитана Коллонтай, и Эндрю Прескотт улыбнулся, прочтя немой вопрос в ее темно-синих глазах.

– Отправьте капитану Снайдеру курьерскую ракету, – приказал он. – Занесите ей в память все собранные на настоящий момент данные и сообщите ему, что мы углубляемся в систему, чтобы получше рассмотреть ее укрепления. Пусть ждет нашего возвращения одну земную неделю. Если мы не вернемся, пусть принимает командование флотилией на себя и полным ходом возвращается в систему Л-169.

– Будет исполнено! – сказала капитан Коллонтай, и Эндрю Прескотт едва не рассмеялся нервным смехом, поняв по ее тону, что она ожидала именно такой приказ.

«Неужели я так предсказуем?!» – подумал он, но тут же решил, что ему, в сущности, на это наплевать.