Оскар Дитер устало протер глаза и нащупал дистанционный пульт управления музыкальным центром. Кабинет наполнили звуки новоцюрихского вальса, но нежная музыка не сочеталась с невеселой информацией на мониторе компьютера. Дитер вздохнул, откинулся в кресле и потер переносицу, пытаясь хотя бы немного привести в порядок мысли, но это оказалось нелегко. Катастрофы следовали с завидной регулярностью который месяц кряду, и Дитера мучили ночные кошмары, в которых неиссякаемый поток курьерских ракет нес к Солнцу вести о новых потрясениях.

На Звездных Окраинах творилось что-то невообразимое, да и на Земле дела шли немногим лучше. Все Законодательное собрание, кроме Дитера, было шокировано известием о самоубийстве Тальяферро, чьи земляки с Голвея объясняли этот шаг тоской по уничтоженному Джеймсонскому архипелагу. Это действительно была ужасная трагедия, но Дитер понимал истинные причины поступка Саймона, который наложил на себя руки, прозрев и поняв, куда завела затеянная им игра. Ему было почти жалко Тальяферро, но, стоило подумать о том, сколько еще ни в чем не повинных людей погибнет, прежде чем этому безумию наступит конец, жалость мгновенно испарялась.

Смерть Тальяферро лишь усугубила и без того незавидное положение Земной Федерации. Более тридцати лет этот человек руководил депутатским блоком Индустриальных Миров, и теперь гениально сконструированная им политическая машина билась в агонии, угрожая увлечь за собой в небытие всю Федерацию. Оставшиеся в живых соратники Тальяферро мучились чувством вины, в котором не желали себе признаваться, и страхом перед последствиями своих опрометчивых действий. Борьба за освободившийся пост была беспрецедентно беспощадной, но победителю предстояло унаследовать лишь груду обломков некогда отлаженного механизма.

Еще совсем немного, и нарастающий вал общественного негодования должен был обрушиться на головы недобросовестных политиков. В Палате Миров уже слышен был грохот приближавшейся бури. Еще парочка катастроф, и депутаты не усидят в своих креслах, и тогда!…

Прозвучал негромкий сигнал канала связи, Дитер механически нажал на кнопку и удивленно нахмурился, увидев на экране холеную физиономию Оливера Фукса, ответственного секретаря президента Земной Федерации.

– Доброе утро, господин Дитер, – вежливо сказал Фукс. – Вы не смогли бы встретиться сегодня вечером с президентом? Скажем, в шесть вечера.

– Разумеется, господин Фукс… – медленно ответил Дитер, в голове у которого с быстротой молнии замелькали мысли. – Осмелюсь поинтересоваться, зачем я понадобился господину президенту?

– Прошу прощения, но он желает объяснить вам это лично, – с нагловато-любезной ухмылочкой ответил Фукс.

– Понятно… – еще медленнее проговорил Дитер. – Очень хорошо, господин Фукс. С радостью услышу это от самого господина президента.

– Благодарю вас, господин Дитер! Тогда я передам ему, что вы приедете, – сказал Фукс, и экран потух.

Дитер очень долго сидел, глядя в одну точку. Лицо казалось абсолютно неподвижным, но мозг лихорадочно работал.

Когда без четверти шесть Дитер прибыл в Андерсон-Хаус, где находилась резиденция президента, Фукс уже поджидал его в холле. Он с ловкостью опытного дворецкого провел Дитера к лифту и, не закрывая рта, трещал о сущих пустяках, пока они мчались наверх. Впрочем, Дитер заметил, что секретарь президента необычно пристально его разглядывает. Что это за взгляд – любопытный, а может, оценивающий? Как бы то ни было, поездка в лифте лишь усугубила беспокойство Дитера.

Они вышли из лифта возле кабинета президента Жи, Фукс распахнул старомодные деревянные двери, отступил в сторону, жестом пригласил Дитера войти и тихо затворил двери у него за спиной.

Кабинет президента занимал большую комнату, считавшуюся по меркам Внутренних Миров просто огромной. Он был обставлен с пышной роскошью, как и полагается помещению, в котором работает человек, занимающий пост главы Земной Федерации. Разумеется, от десятилетия к десятилетию в руках его хозяина оставалось все меньше реальной власти, но ее внешние атрибуты здесь бросались в глаза. Дитер подумал, что их и сейчас нельзя считать показной мишурой. Премьер-министры сменяли один другого, а президент оставался гарантом стабильности, все еще олицетворяя собой свободный выбор подавляющего большинства населения Земной Федерации.

Дитер уже бывал здесь и не слишком заинтересовался бесценными коврами и приглушенным освещением. Все его внимание было обращено на людей, собравшихся вокруг письменного стола президента.

Сам президент Жи был ниже Дитера, но шире его в плечах. Он поднялся навстречу гостю. Его рукопожатие было энергичным, но напряженные черты лица напоминали застывшую маску.

– Спасибо за то, что нашли время зайти ко мне, господин Дитер, – сказал он.

– Благодарю вас, господин президент, – уклончиво ответил Дитер, краем глаза посматривая на остальных. Увидев, куда он смотрит, Жи невесело улыбнулся.

– Полагаю, вы знакомы с большинством из присутствующих, – негромко проговорил он. Дитер кивнул, а потом отвесил короткий поклон сидевшим у стола. При этом в его бешено работавшем мозгу кружился хоровод мыслей.

Командующий вооруженными силами Земной Федерации Лех Вичинский слегка кивнул в ответ на его приветствие, привстав со стула, трещавшего под весом его могучего тела. На нем был безукоризненно сшитый мундир, а на суровом угловатом лице, как ни странно, почти не видно было следов тяжелых испытаний, в последнее время выпавших на его долю.

Сидевший рядом с Вичинским Дэвид Хейли, наоборот, за последние несколько недель заметно постарел, но Чего улыбка, обращенная к Дитеру, стала намного теплее, чем раньше.

Дитер столь же приветливо улыбнулся Хейли, а потом с удивлением взглянул на сидевшего слева от спикера человека с пронзительным взглядом серых глаз.

«Зачем здесь Кевин Сандерс?» – с недоумением подумал он.

Адмирал в отставке Кевин Сандерс когда-то возглавлял разведотдел Военно-космического флота. Его присутствие заставляло по-настоящему задуматься о причинах нынешней встречи! Даже спокойно сидя на стуле, Сандерс умудрялся походить на гибкого серого кота, устроившегося в позе, исполненной чувства собственного достоинства и красноречиво говорившей о его ловкости и пронырливости. Он едва заметно улыбался, прищурив глаза, словно уже прочел все мысли Дитера. Что ж, и это не исключено! Когда он возглавлял разведку, поговаривали о его куда более удивительных способностях, чем банальное проникновение в чужие мысли. Дитер не был знаком лишь с одним из присутствовавших. Это была женщина в черном с серебром мундире вице-адмирала ВКФ. Дитер не мог не восхититься ее красотой. Длинные, пшеничного цвета волосы волнами ниспадали ей на плечи, а глаза были темно-голубыми, почти синими. Усмехнувшись про себя, Дитер подумал, что еще не встречал столь привлекательных адмиралов, и протянул руку незнакомке:

– Добрый вечер, адмирал?…

– Меня зовут Сюзанна Крупская, господин Дитер, – ответила ему женщина звонким, мелодичным голосом.

– Очень приятно, – пробормотал Дитер, быстрым жестом поднеся руку Сюзанны к своим губам, на что та приветливо улыбнулась ему.

– Ну вот и отлично, – нетерпеливо заговорил президент, обращаясь прямо к отвлекшемуся Дитеру, и жестом указал ему на свободный стул. – Поговорим о деле?

– Разумеется, господин президент. Я весь в вашем распоряжении, – ответил Дитер, к удивлению которого президент Жи сардонически усмехнулся.

– Даже больше, чем вы предполагаете, – негромко сказал президент Дитеру, уставившемуся на него с вежливо-удивленным видом.

– Прошу прощения? В каком смысле?… – начал было он, но Жи не стал отвечать, кивнув вместо этого Дэвиду Хейли.

– Господин Дитер… Оскар… – начал спикер Палаты Миров. – Боюсь, вы еще не знаете… Видите ли, правительство премьер-министра Минга ушло в отставку.

Дитер с трудом скрыл удивление.

Правительство пало? Почему он об этом ничего не знает? Каким образом удалось сохранить это в тайне от прессы?!

– Об этом будет объявлено позже, – продолжал Хейли, – потому что в сложившейся ситуации совершенно необходимо, чтобы за этой новостью немедленно прозвучало официальное заявление о формировании нового правительства.

Дитер кивнул. Действительно! Не хватало только затяжного правительственного кризиса!

– Вот поэтому-то мы вас и пригласили, господин Дитер, – вмешался президент Жи. – Видите ли, когда я обратился к премьер-министру и спикеру Хейли с просьбой порекомендовать нового главу кабинета для формирования нового правительства, они оба назвали мне ваше имя.

На этот раз удивление Дитера было столь безграничным, что у него отвисла челюсть, и он недоверчиво уставился на президента.

Его, парию, отвергнутого даже своими давнишними соратниками, рекомендуют на пост премьер-министра?! Это какая-то ерунда!

– Господин президент! – сказал он наконец. – Просто не знаю, что и сказать. Я очень польщен, но…

– Выслушайте меня, господин Дитер, – негромко произнес Жи. – Официально я не должен высказываться по таким вопросам, но, по правде говоря, я тоже не вижу других кандидатур. Вы лучше всех должны понимать, что правительство Минга полностью себя дискредитировало. На самом деле ситуация еще хуже, чем вы предполагаете, но самое важное – я имею в виду, с политической точки зрения – то, что все остальные кандидатуры неприемлемы. Откровенно говоря, все без исключения соратники Саймона Тальяферро запятнали себя поддержкой его политики, но по-прежнему имеют достаточно ощутимый вес в Палате Миров. Если мы желаем найти им альтернативу, это должен быть кто-то, кого поддерживают и умеренные депутаты в Законодательном собрании, и общественность. То есть кто-то вроде вас.

– Но, господин президент, я же…

– Оскар! – снова вмешался в разговор Хейли. – Подумайте! Вы из Индустриальных Миров, но открыто критиковали экстремизм Тальяферро. Вас поддержат и умеренные депутаты-«индустриалы», и либералы из Коренных Миров. Иными словами, вы можете заручиться широкой поддержкой, а последователи Тальяферро не смогут критиковать вас, не привлекая этим внимания к своим прошлым ошибкам.

– Кроме того, господин Дитер, – прибавил Вичинский, – вас поддерживают военные.

Дитер посмотрел на него с нескрываемым удивлением, и командующий вооруженными силами пожал плечами:

– Поддержка премьер-министра военными давно не считается необходимой, но все мы знаем, что скоро она опять понадобится. Должность председателя комитета по военному строительству предоставляет в ваше распоряжение информацию, которая может оказаться бесценной. Кроме того, в Военно-космическом флоте вас считают сторонником умеренных политических решений, и большинство офицеров ВКФ с огромным облегчением воспримет ваше назначение на должность премьер-министра.

– Однако, – предостерегающе подняв палец, сказал президент Жи, – такая репутация имеет и оборотную сторону медали. Мы знаем, что у вас действительно умеренные политические взгляды, и нам нужны такие политики, но не забывайте, что мы ведем войну. Если вы согласитесь занять пост премьер-министра, вам придется продемонстрировать, что вы способны руководить людьми в военное время.

– Ну и как же вы мне прикажете это сделать? – прищурившись, спросил Дитер.

– Создав коалиционный кабинет, – негромко проговорил Хейли, и Дитер не спеша склонил голову в знак согласия.

Правительство Минга, конечно, ассоциировалось исключительно с защитой наиболее эгоистичных интересов Индустриальных Миров. Поэтому-то ему и пришлось уйти в отставку. Однако новому правительству была необходима широкая поддержка, и единственный способ заручиться ею заключался в том, чтобы объединить в нем защитников интересов самых разных планет Федерации.

В глубине души Дитер трепетал при мысли, что ему придется управлять упряжкой рвущихся в разные стороны коней, но в то же время знал, что это неизбежно. Кроме того, он начинал понимать, почему президент обратился именно к нему.

– Господин президент, – наконец спросил он, – почему правительство ушло в отставку именно сейчас? Осмелюсь предположить, что с этим каким-то образом связано присутствие на нашей встрече адмирала Сандерса.

– Совершенно верно, – с тяжелым вздохом сказал Жи, потянул себя за мочку уха и нахмурился. – Я попросил адмирала Сандерса вернуться на действительную службу и снова занять должность начальника разведотдела ВКФ.

Дитер про себя отметил, что все к этому и шло. Каким бы ни был непосредственный повод к мятежу, оперативность, с которой Дальние Миры примкнули к контравийцам, со всей очевидностью свидетельствовала о том, что между правительствами этих миров давным-давно велись тайные переговоры, о которых Законодательное собрание ничегошеньки не знало! Это нельзя было расценить иначе как крупнейший провал разведслужб Земной Федерации.

– Вот как… – задумчиво проговорил Дитер. – В таком случае, господин президент, прежде чем принять окончательное решение, я хотел бы задать адмиралу Сандерсу несколько вопросов.

– Я не сомневался, что у вас возникнет такое желание. Поэтому сюда и приглашены военные, – сухо сказал Жи, жестом пригласив Дитера задавать вопросы.

– Благодарю вас… Господин адмирал, полагаю, ситуация намного хуже, чем считает большинство моих коллег-депутатов, не так ли?

– Все зависит, господин Дитер, – осторожно ответил Сандерс, – от того, насколько тяжелой они ее считают. Однако, если вы желаете немедленно услышать ответ на свой вопрос, прямо скажу вам – да!

– А нельзя ли немного поконкретнее?

– Ну хорошо, – ответил Сандерс, бросив взгляд на Дитера. – Командующий Вичинский, пожалуй, точнее перечислил бы потери ВКФ, но разведотдел считает, что помимо семнадцатой ударной группы на сторону мятежников перешло по меньшей мере пятнадцать процентов ударного флота. На борту некоторых кораблей, находившихся в пространстве Внутренних Миров, также вспыхнул мятеж, и они хотели улететь к Дальним Мирам, но нам удалось остановить большинство из них. Потери среди оставшихся верными Земной Федерации кораблей, – тут Сандерс взглянул прямо в глаза Дитеру, у которого по спине побежали мурашки, – были огромными. Тем не менее, – бесстрастно продолжал адмирал, – нам практически неизвестна судьба кораблей пограничной стражи. Курьерские ракеты с баз на Звездных Окраинах не доходят до нас. Промежуточные узлы пространства и ретрансляционные станции ВКФ оказались в руках мятежников. Значит, эти корабли могли перейти на сторону мятежников или, с тем же успехом, остаться верными Земной Федерации. В наихудшем случае – мы потеряли не менее девяноста процентов кораблей пограничной стражи.

Дитер был потрясен, хотя и пытался не подавать вида.

– К счастью, – продолжал Сандерс, – крупные базы во Внутренних Мирах сохранили верность Земной Федерации, и мятежникам приходится создавать свою командную структуру с нуля, что дает нам время на мобилизацию резерва. В общем и целом, принимая во внимание большое количество мониторов, сверхдредноутов, линейных кораблей и крейсеров в ударном флоте, общий тоннаж флота мятежников теперь, пожалуй, превосходит тоннаж наших кораблей где-то на тридцать процентов. Однако, если учитывать космические фортификационные сооружения, у нас имеется определенный перевес над ними в огневой мощи.

– Понятно… А что с научно-исследовательским центром базы Зефрейн?

– Нам о нем ничего не известно, господин Дитер, – признался Сандерс. – Обнадеживает только сообщение о том, что одна из оставшихся верных нам боевых групп ВКФ, возможно, пробилась к этой базе.

– Возможно? – резко переспросил Дитер.

– Да, возможно… Когда вспыхнул мятеж, тридцать вторая боевая группа под командованием вице-адмирала Тревейна оказалась отрезанной у звезды Остермана. Мы получили официальную ноту от орионцев с жалобой на то, что ВКФ нарушил их космическое пространство у Сульзана, который находится на расстоянии примерно четырех узлов пространства от звезды Остермана. Скорее всего это были именно корабли Тревейна. Если это действительно был он, если ему удалось избежать интернирования и если орионский окружной губернатор в Рефраке согласился пропустить такую мощную группу боевых кораблей через подконтрольное ему пространство, тогда Тревейн, возможно, и добрался до Зефрейна. К сожалению, с началом беспорядков орионцы полностью закрыли свои границы и нам придется очень долго ждать от них ответа на любой запрос.

Сандерс пожал плечами, и Дитер снова кивнул. Он встречался с Ианом Тревейном всего лишь раз, когда тот выступал перед комитетом по военному строительству, и тот произвел на Дитера впечатление очень решительного человека, способного нарушить орионское космическое пространство, чтобы уберечь от мятежников чрезвычайно важную космическую базу Зефрейн.

– Сейчас мы говорим только о ситуации, сложившейся на настоящий момент, – нарушил непродолжительную паузу Вичинский, – не учитывая того, что ждет нас в будущем.

– Совершенно верно, – согласился Сандерс. – Прогнозы – в компетенции Сюзанны.

Он кивнул Крупской, которая посмотрела на Дитера своими синими глазами и заговорила.

– Как известно, – начала она, – Внутренние Миры обладают колоссальным промышленным потенциалом, во много раз превышающим возможности Звездных Окраин в этой области. Однако более семидесяти процентов наших боевых кораблей строилось на Голвее.

Дитер почувствовал, как у него напряглось все тело. Он знал, что об этом обязательно зайдет речь, и, может, именно поэтому слова Сюзанны произвели на него такое впечатление.

– Возможно, с политической точки зрения удар по Джеймсонскому архипелагу и был ошибкой, – продолжала Крупская, – ведь его «варварский» характер шокировал и потряс Внутренние Миры – но с военной точки зрения он был задуман блестяще. Мятежники уничтожили более девяноста процентов гражданских кораблестроительных заводов, а также Арсенал вместе с законсервированными там кораблями резерва. Мы считаем, что мятежникам понадобится от двух до трех лет, чтобы создать у себя какие-либо значительные кораблестроительные мощности, но теперь и нам требуется время на восстановление Голвея. Вернуть в строй голвейские заводы – быстрее, чем построить на другой планете новые с их инфраструктурой, но пройдет по меньшей мере полтора, а скорее всего два года, прежде чем мы сможем закладывать на Голвее новые корабли.

Если мятежники действительно захватили большинство баз на Звездных Окраинах, значит, наш текущий кораблестроительный потенциал превышает аналогичный потенциал мятежников на каких-нибудь двадцать процентов. Мы полагаем, что сможем расширять существующие заводы быстрее, чем они будут возводить новые, но придется всеми силами избегать потерь тяжелых боевых кораблей, принимая во внимание длительность их постройки.

– Понятно, – снова сказал Дитер, и опять наступило молчание.

«Боже мой! – подумал он. – Все намного хуже, чем я думал!»

– Вы спросили, почему правительство ушло в отставку, – наконец сказал президент Жи. – Помимо того что большая часть его членов оказалась дискредитированной – о чем, полагаю, вы знаете не хуже меня, – а также помимо усугубившейся военной ситуации, причиной его отставки стала наша очередная крупная неудача.

Дитер подумал, что плохих новостей для одного вечера уже, пожалуй, достаточно, но кивком предложил президенту продолжать. Однако вместо него снова заговорил Вичинский.

– Сегодня утром мы получили сообщение от адмирала Прицковицкого, находящегося на Симмароне, – сказал он. – Они с адмиралом Вальдеком начали операцию местного значения с целью подавления мятежа в ближайших окрестностях. К сожалению, их первый удар по Новой Родине, нанесенный легкими силами, закончился разгромом нашей боевой группы какими-то импровизированными силами самообороны мятежников. Адмирал Вальдек немедленно отправился туда со всей своей ударной группой, чтобы исправить положение дел. На тот момент, когда было отправлено сообщение адмирала Прицковицкого, адмирал Вальдек не выходил на связь уже семьдесят два часа…

Дитер закрыл глаза. Час от часу не легче! Ничего удивительного, что Минг ушел в отставку! Когда Законодательное собрание узнает последние новости, Минг будет рад, что вовремя унес ноги.

– Вот такие дела, Оскар, – тихо сказал Хейли. – У нас с вами были разногласия, но, я надеюсь, вы знаете, с каким восхищением я относился к вам на протяжении последних месяцев. Поверьте, мне ужасно не хочется просить вас взваливать на свои плечи это тяжкое бремя, но без вас нам не обойтись.

Дитер не стал открывать глаз, и перед его мысленным взором пронеслись все страшные события, приведшие лично его и всю Федерацию к краю пропасти. Военная ситуация была намного хуже, чем он думал, и он знал, как на нее отреагирует Законодательное собрание, когда узнает всю правду. К ярости, бушующей по поводу «удара в спину» и «резни мирных жителей» на Голвее, присоединится панический ужас. Воинственные настроения, уже распространившиеся во Внутренних Мирах, не улягутся, а усилятся перед лицом страшной опасности, а конечные цели Земной Федерации в этой войне станут еще более радикальными. Если он примет предложение президента и сформирует новое правительство, это будет военный кабинет. Иного пути не дано, и ему придется продемонстрировать волю к победе или уйти по стопам Минга. Это будет последняя, самая горькая, ирония его судьбы, превратившейся в политическую одиссею, в которую он пустился, порвав с Саймоном. Он, пренебрегший своей политической карьерой ради мира, будет возведен Законодательным собранием в ранг премьер-министра, и ему вменят в обязанность вести ту самую войну, которой он так старался не допустить!

– Мы понимаем, что просим от вас сделать очень много, а возможности наши, увы, невелики, господин Дитер, – сказал Жи еще тише, чем Хейли, – но спикер прав. Нам без вас не обойтись. Федерация нуждается в вас – единственном человеке, способном сформировать работоспособное правительство и обуздать экстремистские настроения, уже бушующие в Законодательном собрании.

Дитер вздрогнул, потому что именно этот довод ему меньше всего хотелось услышать. Жи уже нарушил традиционный нейтралитет президента в таких вопросах, и это лишь подчеркивало серьезность ситуации. Стоило кому-либо из прежних соратников Тальяферро стать премьер-министром, как все шансы на умеренную политику правительства сразу бы испарились… а ведь он сам еще не заплатил свой долг Фионе!

Дитер набрал в грудь побольше воздуха. Даже в самых смелых мечтах он никогда не видел себя в кресле премьер-министра. И уж конечно представить себе не мог, что все произойдет именно так! И все же, как бы это ни было иронично, выбирать ему не приходилось. Он открыл глаза и посмотрел на президента Жи.

– Очень хорошо, господин президент, – вздохнул он. – Я попробую.