В послевоенные десятилетия, прошедшие после Нюрнберга, в (Западной) Германии и других странах судили многих людей за предполагаемое участие в истреблении евреев во время войны. Редко, если вообще, подсудимые подвергали сомнению холокостную теорию. Подсудимые неизменно принимали стратегию защиты, успешно использованной Шпеером в Нюрнберге: он согласился с теорией истребления, но отрицал или минимизировал свое личное участие. Отрицать существование плана истребления на процессах, в организацию которых было положено убеждение, что такой план существовал, означало бы судебное самоубийство. В некоторых отношениях эти процессы сравнимы с советскими показными процессами 1936–1938 гг. Подсудимые на широко известных московских процессах никогда не отрицали существование разветвленного преступного заговора, с участием крупнейших советских деятелей, которые предположительно замышляли самые страшные преступления в сотрудничестве с враждебными иностранными державами. Вместо этого, обвиняемые говорили, что они лично не виновны, или, что их вина минимальна и они искренне раскаялись. (Примечательно, что даже иностранные наблюдатели, которым полагалось быть более осведомленными, такие как посол США в Москве Джозеф Дэвис (Joseph Davies), были склонные принять сталинские показные процессы как подлинные и, в основном, справедливые.)105 "Холокостные" процессы сравнивали с судами над ведьмами в прошлых столетиях. Обвиненные в колдовстве никогда не отрицали существование ведьм или их связь с дьяволом. Вместо этого они настаивали, что они лично не виновны в тех преступлениях, в которых их обвиняли. Нюрнбергский подсудимый Ганс Фрицше, который был самым выдающимся и умелым комментатором радио новостей в Германии во время войны, подвел итог проблеме:

"Если меня обвиняют в убийстве одного человека, то я могу доказать обратное. Но если меня обвиняют в том, что я дьявол, то нет способа опровергнуть это, потому что это невозможно сделать". 106

Один из самых важных "холокостных" процессов, прошедших после Нюрнберга, был "освенцимский" суд во Франкфурте в 1963–1965 гг. над 22 бывшими членами СС из Освенцима. Затянувшееся судебное дело широко освещалось во всем мире и приняло характер показного процесса.107 Определение виновности или невиновности обвиняемых было "чрезвычайно затруднительным", заявил судья в своем приговоре, в силу неубедительности свидетельств. "У нас нет никаких неоспоримых свидетельств отдельных убийств. У нас есть только показания очевидцев". Судья признал, что "возможности проверки заявлений очевидцев были очень ограниченны". Судья далее подчеркнул "эту слабость показаний очевидцев", цитирую дело служащего в Бухенвальде, осужденного за убийство заключенного, который позднее оказался живым. 108 Эта двусмысленность ситуации ярко проявилась во время суда, когда бывший заключенный Рудольф Кауэр (Rudolf Kauer) неожиданно отказался от своих прежних заявлений в отношении своих бывших хозяев из СС. На предварительном допросе он утверждал, что видел, как подсудимый Вильгельм Богер (Wilhelm Boger) зверски избивал хлыстом раздетую донага польскую женщину, распоров ей одну грудь и залив кровью полкомнаты. Когда в суде его попросили повторить заявление, Кауэр признал: "Я лгал об этом. Это был просто слух, ходивший по лагерю. Я никогда этого не видел." Он также признал, что другое его утверждение о том, что Богер размозжил череп младенца о ствол дерева, также было лживым. Кауэр сказал суду, что хотя Богера и не любили, он в действительности был справедливый эсэсовец. Другой подсудимый, Клаус Дилевски (Klaus Dylewski), которого Кауэр ранее назвал "одним из самых худших убийц" в Освенциме, в действительности был "безобидным". Кауэр сказал, что все его обвинения на предварительном допросе были ложью, при этом спокойно добавив: "Вы можете наказать меня, если хотите. Я к этому привычен". После того как председательствующий судья сделал ему несколько предупреждений за его отказ от ранее сделанных заявлений, Кауэр ответил: "Не будем терять больше слов. Это не стоит этого. То, что я сейчас говорю, является правдой".109 Бывший адъютант в лагере Освенцим и капитан СС Роберт Мулка (Robert Mulka), главный обвиняемый на суде, был объявлен виновным в участии в массовых убийствах и приговорен к 14 годам каторжных работ, приговор, который показался многим посторонним наблюдателям возмутительно мягким. Но менее, чем четыре месяца спустя, Мулка без лишнего шума был выпущен на свободу. Такой исход мог показаться удивительным только тем, кто не был знаком с природой подобных судебных процессов. 110