Состояние индустрии в Америке, как и в других странах, определяет условия для любых движений, которые стремятся избавиться от привилегированных классов. Эти условия в природе вещей, то есть в природе существующей индустриальной системы, и пока они не сойдутся в определенном порядке, захватить промышленность не удастся. И все, что в этом отношении верно для Америки, будет верно и для других стран с развитой промышленностью и принципом абсентеистской собственности.
Также с самого начала можно уверенно заявить, что предпринятый здесь беспристрастный обзор фактов показывает: привилегированным классам незачем тревожиться по поводу народных восстаний в Америке, даже если раздражение общества заметно возрастет, и даже если отдельные сторонники «прямых действий» окажутся столь опрометчивы, что предпримут попытки бунта. Единственная опасность состоит в том, что неистовая кампания репрессий со стороны блюстителей имущественных прав может вызвать временный всплеск недовольства.
С этой точки зрения необходимо в общих чертах напомнить основные факты об индустриальной системе и деловом контроле над этой системой. Сложившийся деловой порядок базируется на абсентеистской собственности и управляется с прицелом на максимальную достижимую чистую прибыль, то есть это система делового управления на коммерческой основе. Народ зависит от работы этой системы, поскольку она обеспечивает его средствами к существованию; следовательно, интересы народа сконцентрированы на объеме производства и сбыте, а не на росте прибыли абсентеистских владельцев. Следовательно, существует раздел интересов между деловыми кругами, которые работают на благо абсентеистских собственников, и основным населением, которое зарабатывает себе на жизнь; и этот разрыв ширится, становится все более заметным день ото дня. Это порождает противоречия и взаимное недоверие. Вместе с тем население все еще достаточно почтительно относится к собственникам и неприкосновенности их права на свободный доход.
Торгово-промышленные фирмы, которые управляют промышленностью в соответствии с принципом абсентеистской собственности, обращают в капитал свою торговую, а не промышленную дееспособность, то есть способность производить доход, а не товары. Их капитализация, в сущности, вычисляется и фиксируется на основе самого высокого достигнутого уровня доходов, и под страхом банкротства бизнес-менеджеры вынуждены поддерживать соотношение доходов и расходов на том же уровне. Соответственно, из соображений безопасности цены тоже должны держаться на том же уровне или расти.
Необходимость покрывать эти дополнительные расходы на капитализацию приводит к расточительности и помехам, неизбежным, пока индустрия управляется бизнес-методами и ориентируется на бизнес-цели. Эти привычные потери и трудности составляют неотъемлемую (и не порицаемую) часть принципов делового управления индустрией. Проблем много, и они различаются в деталях, но для удобства их можно разделить на четыре вида:
1) незадействованность материальных ресурсов, оборудования и человеческой силы, сознательная или связанная с некомпетентностью;
2) «искусство продавать» (включая бессмысленное увеличение числа продавцов и магазинов оптовой и розничной торговли, газетной рекламы и рекламных щитов, выставок-продаж, торговых агентов, создание привлекательной упаковки, фальсификации, увеличение числа брендов и торговых марок);
3) производство (и затраты на продажу) предметов роскоши и фальшивых товаров;
4) систематическая дезорганизация, саботаж и избыточность, что происходит отчасти в соответствии с бизнес-стратегией, отчасти в силу технологической неграмотности (включая такие вещи, как встречные перевозки, монополизация ресурсов, сокрытие усовершенствований и информации от конкурентов, которым, как считается, нужно препятствовать или устранять их).
Разумеется, эти постоянные потери и помехи, которые составляют обычный рабочий день бизнес-менеджера, не вызывают ни порицания, ни вины или страха. Все это правомерная и необходимая часть сложившегося порядка в ведении дел предприятия, в рамках закона и торговой этики.
«Искусство продавать» – это наиболее заметная и, возможно, самая серьезная и затратная составляющая тех расточительных и технологически бесперспективных методов, на которых основан деловой подход к промышленности; оно дорого обходится как в плане непосредственных расходов, так и в плане далеко идущих последствий. Это также в целом законная и обязательная часть любого бизнеса, который имеет дело с клиентами, с покупками и продажами; то есть, можно сказать, любого бизнеса, связанного с производством и распространением товаров и услуг. Разумеется, продажа товаров – это сущность и цель любого бизнес-предприятия; и само по себе производство товара, если оно не имеет своей целью выгодную сделку, не является бизнесом. Ликвидация выгодных сделок купли-продажи – это то, на что надеются создатели бунтарских движений, и то, чего до дрожи боятся блюстители существующего порядка. Умение продавать – это также наиболее необходимое и похвальное из качеств благополучного предпринимателя. Несомненно, в среднем половину стоимости товара потребитель отдает «продажникам» – то есть на торговые издержки и на их чистую прибыль. Но во многих отраслях расходы на продажу в десятки раз превышают производственные издержки, и в сотни раз – действительно необходимые расходы на сбыт. И это не становится поводом для обвинений. Фактически сейчас продажи выходят на первый план – как основа коммерции и промышленности, а также все больше внимания уделяется обучению продажам все большего числа молодых людей за государственный счет, чтобы продавать намеренно ограниченное количество товаров как можно дороже за счет общества. Вместе с тем растут и расходы на все виды рекламы, и бизнесмены с гордостью говорят о том, что американское предпринимательское сообщество за последний год израсходовало уже более 6 млрд долл, только на билборды, не говоря уже о суммах, потраченных на газеты и другую печатную продукцию, – и за все это платят обычные люди.
В то же время реклама и завлекающие маневры «продажников» кажутся единственным ресурсом, с помощью которого предприниматели могут облегчить последствия всех неурядиц, в которые поверг коммерческий мир взрыв делового благоденствия. Растущие торговые издержки призваны спасать от последствий недопроизводства. В связи с этим стоит напомнить, не раздражаясь и никого не обвиняя, что вся дорогостоящая реклама, стоимость которой входит в торговые издержки, по природе своей – уловка, если не большая ложь. А тем временем расходы на торговлю превышают расходы на производство, жизнь для народа становится все дороже, а торговые издержки продолжают расти.
Разумно предположить, что положение вещей, к которому мы постепенно пришли, рано или поздно станет понятным для народа, хотя бы в какой-то степени.
И еще разумнее предположить, что, когда народ поймет, как расточительность торговых издержек расходует производственные ресурсы, не давая людям взамен ничего, кроме повышенной стоимости жизни, они захотят что-нибудь с этим сделать. И поскольку люди понимают все больше и больше, результатом становится растущее недоверие к бизнесменам и всей их работе и обещаниям. Но население все еще очень доверчиво относится ко всему, что делается во имя Бизнеса, так что ждать мятежа пока рано. Но в то же время очевидно, что любой план управления, который позволил бы обойтись без таких торговых издержек или существенно снизить их, освободил бы огромные средства для дальнейшей работы и дал бы большие шансы на успех. И столь же очевидно, что бизнес-менеджмент на это не способен, поскольку торговые издержки служат задачам только бизнеса, а не индустрии, их цель – личное обогащение, а не благо производства.
Но в действительности в ближайшее время не стоит ждать разрушения бизнес-модели из-за растущих торговых издержек, несмотря на то что они будут увеличиваться, пока промышленность в стране управляется подобным образом. Расходы на продажу товара – основной фактор, из-за которого растет стоимость жизни, что, в свою очередь, – основной фактор процветания в бизнес-сообществе и основной источник трудностей и разобщенности среди населения. Стоит заметить, что возможное ограничение навязывания товаров и торговых издержек облегчит бремя для производства где-то на 50 %. Это заметный стимул, чтобы отказаться от системы абсентеистской собственности, на которой базируется современное предпринимательство, и с этим связан сдвиг в сторону революционного переворота, нацеленного на свержение привилегированных классов. Но в то же время устранение торговли и всего этого объемного аппарата и нагрузки может также вдвое снизить доходы бизнеса; и охранители не задумываются об этом противоречии всерьез, не говоря уже о том, чтобы отнестись к нему беспристрастно; хотя в руках этих людей судьба всего общества.
С расточительными тратами на торговлю тесно связана – если не сказать, служит их продолжением – незадействованность людей, оборудования и ресурсов, за счет которой производство товаров и услуг удерживается в пределах «требований рынка», чтобы цены не оказались меньше «приемлемо выгодного уровня». Такая незадействованность, преднамеренная и уже привычная, – одно из рядовых средств бизнес-менеджмента в индустрии. В каком-то объеме она всегда присутствует. Без нее нельзя гарантировать «приемлемую прибыль», потому что «то, сколько нужно рынку» – это ни в коем случае не то, сколько способна произвести индустриальная система, и уж тем более не то, сколько нужно обществу. В целом пресловутые нужды рынка нельзя соотнести ни с чем. Это особенно заметно в тяжелые для народа времена, вроде этого года, когда выпуск продукции далек от того, чтобы покрыть нужды общества, что в современной бизнес-стратегии считается разумной незадействованностью производительных сил в стране. В то же время простой оборудования и рабочей силы – одна из основных причин того, что народ бедствует.
Все это хорошо знают блюстители имущественных прав, и это знание вызывает у них беспокойство. Но они не видят выхода из ситуации; да его и нет, если действовать в рамках «бизнеса, несмотря ни на что». Кроме того, охранители осведомлены, что этот деловой саботаж в производственной промышленности – постоянный источник недовольства и недоверия среди населения, которое страдает от неудобств; и они боятся, что население будет нетрудно спровоцировать на бунт против привилегированных классов, ради нужд которых этот намеренный и привычный саботаж устраивается. Чувствуется, что это еще одна весомая причина, почему с бизнес-менеджментом в индустрии нужно заканчивать, другими словами, это весомая причина для переворота, который положит конец абсентеистской собственности и доходу капиталистов. Также очевидно, что план, который позволит избавиться от незадействованности рабочей силы, оборудования и ресурсов, получит большую фору как в практической эффективности, так и в отношении людей. И очевидно, что с этим не справится никакой бизнес-менеджмент, поскольку только далекая от бизнес-подхода администрация – как советская власть, например, – будет свободна от главного страха любого бизнес-менеджера: как бы не дать ценам упасть.
Но вместе с тем все эти оптимистично настроенные персоны, которые ждут избавления от абсентеистской системы в течение двух лет, не рассчитывают на расточительность «продажников» или саботаж дельцов как на причину катастрофы. Больше они полагаются на последний пункт в приведенном выше списке: «Систематическая дезорганизация, саботаж и избыточность, что происходит отчасти в соответствии с деловой стратегией, отчасти в силу технологической неграмотности». Житейская мудрость бизнес-менеджеров, гонящихся за наживой, гармонично сочетается с их технологическим невежеством, что вкупе дает эффективное уничтожение индустриальной системы страны. Но мрачные надежды на коллапс в течение двух лет все же слишком оптимистичны. Народные массы готовы смиренно и дальше терпеть то, к чему привыкли – по крайней мере до тех пор, пока они не задумываются о происходящем. Не стоит надеяться и на то, что эти повсеместные потери и дезорганизация в промышленности сами приведут бизнес-систему к коллапсу в короткое время.
Индустриальная система продолжает расти в масштабе и сложности; и с каждым новым уровнем, с каждой новой технологией, повышающей эффективность, для бизнесменов появляются и новые возможности расширить и ускорить их стратегию по торможению и разрушению – то, что составляет их обычную работу По мере того как индустриальная система растет и в ней множатся внутренние связи, она предлагает все больше заманчивых возможностей для деловых маневров, которые расстраивают систему, но зато позволяют нанести тактическое поражение конкурентам, чтобы успешный бизнес-стратег мог получить свою незаслуженную долю за счет общества в целом. С каждым этапом роста и развития индустриальной системы она становится все более тонко сбалансированной, все более опутанной взаимными договоренностями, более чувствительной к ударам, наносимым любыми локальными неурядицам, и к нарушениям любых взаимосвязей. И вместе с тем промышленные магнаты, заботящиеся об интересах абсентеистских собственников, могут (или, верней, принуждены конкуренцией) все успешнее планировать стратегии разгрома и расстройства в более многочисленных и сложных направлениях, с большим размахом и привлечением сил. Из этого следует растущая ненадежность работы и производства изо дня в день и уверенность в дальнейших потерях и дестабилизации; и это сочетается, между прочим, с растущими трудностями для населения – что, конечно, дело второстепенное, неприятное, но неизбежное. Неспособность нынешней системы бизнес-менеджмента удовлетворить потребности индустрии, неспособность позаботиться о нормальном взаимодействии сил внутри нее, противоречия в работе с энергоресурсами, людьми и оборудованием – все это говорит о том, что бизнес-менеджмент несовместим с техническими реалиями индустриальной системы, и это убеждает некоторые встревоженные умы, что терпение людей в отношении такой модели предпринимательства скоро будет исчерпано. И многие уже понимают, что нынешняя система абсентеистской собственности должна рухнуть по причине полного слабоумия.
Теория, на которую эти встревоженные умы опираются, в сущности разумна, но они пришли к неоправданным выводам, поскольку упускают одно из важнейших обстоятельств дела. Индустриальная система страны всегда со временем становится более масштабной и комплексной, все более пронизанной взаимосвязями и цельной, тонко сбалансированной движущейся конструкцией, где ни одна из частей не может работать сама по себе, без тесного взаимодействия с остальными. В то же время верно, что в силу своей коммерческой природы бизнес-менеджмент ведет нечестную игру с этой сложно сбалансированной системой сил, от которой зависит благополучие всего общества. И в первую очередь это касается крупных предприятий, основанных на абсентеистской собственности и работающих на привилегированные классы страны. Но важно отметить, что система механической индустрии крайне эффективно справляется с производством товаров и услуг, даже когда ей приходится работать под грузом ограничений и помех, создаваемых бизнес-менеджерами. Так что простор для ошибок, точнее для расточительности и невежества, велик, настолько велик, что до сих пор спасает привилегированные классы. И нет никаких оснований ждать коллапса в ближайшее время.
Если бы производящая промышленность в государстве была грамотно организована как системное целое и если бы ей руководили компетентные в этом плане технические специалисты с целью увеличить выпуск товаров и услуг, а не управляли вручную корыстные и невежественные бизнесмены, объем производства товаров и услуг, несомненно, превысил бы текущие показатели в разы. Но ведь ничто из этого не нужно при существующем строе. Все, что ему требуется, – это толика производительности, очень далекая от максимально возможной. В сущности, общество уже свыклось с уровнем производства, в два раза меньшим, чем можно было бы достичь, если задействовать оборудование на полную мощность. Но мало того: около половины выпуска на самом деле уходит на излишества. Простор для расточительности и недальновидности велик, и более терпеливое и глубокое исследование показало бы, что права привилегированных классов пока в безопасности, по крайней мере в этом отношении.
Несомненно, есть шанс, и немалый, что быстро растущая величина и сложность индустриальной системы может в скором времени привести промышленность страны в столь шаткое состояние неустойчивого равновесия, что даже небольшая доля злонамеренного вмешательства может оказаться роковой, пусть она и вызвана самыми неотложными и правомерными причинами из области бизнес-стратегий и имущественного права. Рано или поздно такого результата стоит ожидать. Хватает признаков того, что индустриально развитые страны, включая Америку, приближаются к такому положению. Пространство для расточительности и недальновидности постепенно сужается благодаря развитию технологий. И с дальнейшим продвижением в области специализации и стандартизации, в том что касается рода, количества, качества и времени, толерантность системы как целого под неправильным управлением неуклонно снижается.
То, как скоро будет достигнут предел, – скользкая тема для обсуждения. Похоже, следующая зима бросит луч света на этот темный вопрос, но это не значит, что конец близок. Настаиваю я лишь на том, что столь зловещая перспектива настигнет нас рано или поздно, хотя и неясно, когда именно.
Также стоит помнить о том, что в меру катастрофичное обрушение существующей индустриальной системы вовсе не обязательно окажется фатальным для привилегированных классов, по крайней мере сейчас – пока нет компетентной организации, готовой занять их место и управлять промышленностью страны по более разумному плану.
Во всех этих рассуждениях о постоянных нарушениях и работе во вред друг другу предполагается, что существующий бизнес-менеджмент имеет соревновательную природу и основывается на конкурентных стратегиях. Также предполагается, что промышленные магнаты, которые руководят этой конкурентной стратегией, обычно плохо разбираются в технологических аспектах дела и из-за этого поступают неправильно с точки зрения индустрии, даже когда действуют с самыми мирными и благими намерениями. Они не имеют профессиональных знаний в области технических требований индустрии. Этот последний факт не стоит даже обсуждать, он известен абсолютно всем. Однако первый тезис – о том, что бизнес-менеджмент имеет соревновательную природу – вызывает сомнения у многих из тех, кто знаком с вопросом. Бизнес-концерны страны консолидировались, объединялись, заключали договоренности и вступали в союзы: синдикаты, трасты, объединения, картели, перекрещивающиеся директораты, джентльменские соглашения, союзы предпринимателей – все это практически целиком охватило сферу крупного бизнеса, который ведет за собой остальных предпринимателей. Когда такое происходит, конкуренция сходит на нет. А там, где нет формальных объединений, бизнесмены попросту действуют в тайном сговоре с тем же результатом. Нетрудно предположить, что пока встречается конкурентный бизнес-саботаж, это несложно исправить дальнейшей консолидацией деловых интересов, которая устранит все поводы для противоречий внутри индустриальной системы.
Непросто разглядеть, как далеко нас может завести это положение; но в результате явно должна образоваться столь обширная коалиция интересов и менеджмента, что, в сущности, она устранит все поводы для соперничества внутри системы и оставит население полностью в распоряжении получившегося объединения. Но в этих доводах принимается во внимание только одна из трех составляющих, которые сплетаются в готовую затянуться роковую петлю. Две оставшиеся весьма прочны, и их мы пока не затронули. Да, экономисты и прочие, рассматривая вопросы конкуренции, обращали свой взор только на это направление соперничества – между конкурирующими коммерческими предприятиями, – поскольку считается, что это соперничество нормально и служит общественному благу. Но остается еще а) соревнование между бизнесменами, которые дешево покупают и дорого продают, и основным населением, у которого и которому они покупают и продают, и б) соперничество между руководством предприятий и абсентеистскими собственниками, во имя которых и за чей счет руководители делают бизнес. В большинстве случаев современное бизнес-предприятие принимает корпоративную форму, оно организовано на основе доверия и, следовательно, на абсентеистской собственности; в результате на крупном предприятии владельцы и управляющие – разные люди, и интересы менеджера не всегда совпадают с интересами владельца, особенно это касается современного «крупного бизнеса».
Получается, что даже коалиция привилегированных классов, которая должна быть практически всеохватной, вынуждена считаться с тем, что «требуется рынку» – другими словами, с тем, что принесет наибольшую чистую прибыль в денежном выражении; так что конкуренция по-прежнему будет вынуждать коалицию покупать дешевле и продавать дороже, задействуя все возможности, которые дает доминирующая позиция на рынке. Следовательно, коалиции придется изворотливо лимитировать производство товаров и услуг до того уровня и объема, чтобы можно было удерживать и ли повышать цены; и также варьировать свои манипуляции с ценами и предложением в зависимости от места и времени, чтобы честно заработать. Все это возвращает ситуацию практически к исходной точке. Опять же, такое средство от недостатков конкурентной системы выглядит сомнительным.
Но больше относится к делу факт, известный, хотя и не признаваемый открыто, что соглашения, достигнутые ранее, не устранили конкуренцию и не изменили характер конкурентных стратегий, хотя и повлияли на их размах и методы. Стоит сказать о том, например, что основные корпорации холдинговых компаний уже не соперничают между собой, как прежде. Но стратегическая дезорганизация и противоречия в целях по-прежнему актуальны для бизнес-управления промышленности; и стандартный уровень незадействованности, как оборудования, так и рабочей силы, продолжает бессовестно увеличиваться – вот что важнее всего.
Хорошо бы понимать – и сами предприниматели знают это прекрасно, – что бизнес всегда ведется предпринимателями ради личной выгоды. И эти изобретательные бизнесмены всегда будут соперничать между собой за выгоду, независимо от того, как многого бы они могли достичь, объединившись ради общего дела. Конечная цель любого прибыльного предприятия, к которой все ведет, – это дележ общей добычи, и в этом дележе соисполнители всегда будут соперничать между собой. Синдикаты, объединения, корпорации, консолидации интересов, организованные в погоне за прибылью, по природе своей близки к сговору между бизнесменами, где каждый ищет выгоды для себя и не заботится о чужих интересах. В таких совместных предприятиях нет глубинной общности целей.
В качестве иллюстрации: содержание объемных томов по делу Колтона в Калифорнийском суде, связанном с противостоянием Southern Pacific и ее дочерних компаний, наглядно показывает, каким образом могут работать материальные стимулы при распределении выплат внутри объединения. И дело не только в отсутствии солидарности между участниками предприятия, когда дело доходит до дележа трофеев, но и в том, что деловые интересы менеджера, управляющего таким синдикатом или абсентеистским владением, могут не соответствовать интересам предприятия в целом. В качестве примера можно привести показания главного президента Больших северных железных дорог перед комитетом Конгресса, где довольно полно объяснялось, что за четверть века две железные дороги под его управлением никогда не приносили адекватного дохода инвесторам. Этот случай обрел печальную славу, хотя на рассмотрение комитета милосердно не был вынесен факт, что за время работы на железной дороге этот изобретательный президент увеличил собственное состояние до суммы, по разным оценкам составляющей от 150 млн до 200 млн долл.; в то время как два его основных соратника оставили менеджмент, заслужив звание пэров Великобритании.
В сущности, изобретательные бизнесмены до сих пор предпочитают строить личную стратегию за счет всех остальных, а привилегированные классы организуют тайные сговоры, также за счет всех остальных. Бизнес по-прежнему остается соперничеством, общей погоней за прибылью, и как иначе? Ведь стимул для любого бизнеса – это личная выгода за счет всех остальных.
Следуя догматам и проявляя верность традиции, дипломированные экономисты привычно описывают деловое предприятие как организованную структуру для управления индустриальной системой страны и обеспечения полного и справедливого распределения товаров среди потребителей. Казалось бы, с этим определением все в порядке. Но оно верно только с оговоркой, что как структура для управления индустриальной системой страны бизнес-предприятие имеет ряд недостатков, и эти недостатки старой доброй системы привлекают к себе все больше внимания. До настоящего времени и с тех пор, как машиностроение заняло доминирующее место в индустриальной системе, недостатки бизнес-управления в промышленности охватывали все больше и больше ее аспектов. Оно начиналось как система, управляемая собственниками промышленного оборудования, а затем переросло в систему абсентеистского владения, управляемую псевдо-ответственными финансовыми агентами. Начавшись как индустриальное сообщество, ориентирующееся на свободный рынок, оно стало сообществом привилегированных классов, чья привилегия – повышать цены за счет ограниченного предложения на закрытом рынке. Не будет преувеличением сказать, что эта структура для контроля за выпуском и распространением товаров и услуг стараниями абсентеистских собственников превратилась в скопище недостатков. С точки зрения вероятности революционного переворота это может служить честной характеристикой режима привилегированных классов, чьей власти, по мнению охранителей, угрожает народное восстание в духе большевизма. Промышленность современного образца с ее характерными чертами – механизацией, специализацией, стандартизацией, масштабом и растущим объемом производства – высокопродуктивна; ее потребности всегда должны удовлетворяться. Необходимые условия для производящей промышленности имеют четко определенный технический характер и становятся все более конкретными по мере развития технологий. Машиностроение требует все больше природных источников энергии и задействует все больше разнообразных ресурсов из всех географических регионов, невзирая на границы и межнациональные противоречия; поскольку технологии безличны и беспристрастны, и их цель просто удовлетворять человеческие нужды, невзирая на привилегии или политику. Это индустриальная система беспримерного типа – механически сбалансированная и взаимосвязанная система, нацеленная на работу, нуждающаяся в первую очередь в кропотливой, интеллектуальной координации процессов и столь же кропотливом распределении мощностей и ресурсов. Ее основание и движущая сила – массив технологических знаний, совершенно безличной и в то же время некоммерческой природы, работающий в тесном контакте с наукой, на которую система полагается в каждом шаге, – высокоспециализированной, бесконечно точной, простирающейся во все области эмпирических фактов.
Такова система производства, порожденная промышленной революцией, и от беспрепятственной работы этой системы зависит материальное благополучие цивилизованного человечества во всем мире. Любой дефект или помеха в ее техническом управлении, любое навязывание нетехнологических средств, любая ошибка или срыв могут отбросить назад сбалансированное целое или привести к огромным трудностям для населения.
Следовательно, те одаренные, обученные и опытные технические специалисты, которые обладают необходимыми профессиональными знаниями и опытом, – важнейший и незаменимый фактор бесперебойной работы индустриальной системы. Сейчас они, по сути, составляют главный штаб индустриальной системы, чтобы ни говорил по этому поводу закон или обычаи. Промышленные магнаты могут тщеславно требовать этих почестей себе; закон и обычаи поддерживают их требования, но технологической ценности магнаты не имеют.
Вот почему вопрос революционного переворота и в Америке, и в любых других развитых индустриальных странах упирается в то, что готова сделать гильдия технических специалистов. По сути, это вопрос того, перейдут ли полномочия и ответственность за управление национальной промышленностью из рук финансистов, которые представляют интересы привилегированных классов, в руки технических специалистов, которые представляют интересы самой промышленности. Но не существует третьей стороны, стороны, которая могла бы предложить альтернативы и выполнить свои обещания. До тех пор, пока имущественные права абсентеистских собственников остаются неприкосновенными, финансовые власти – то есть привилегированные классы – продолжат распоряжаться промышленной мощью страны в собственных интересах. И как только имущественные права исчезнут, контроль над материальным благополучием народа перейдет в руки технических специалистов. Третьей стороны нет.
Что-то подобное власти Советов в Америке возможно, если появится Совет технических специалистов. И чтобы успокоить охранителей и добропорядочных граждан, на которых те опираются, можно продемонстрировать, что появление такого совета в Америке на данный момент маловероятно.
Это правда, что пока не произойдут коренные изменения, страну действительно ждут годы беспорядков, трудностей и разногласий, безработицы и лишений, незащищенности частных лиц и собственности – все то, к чему правление привилегированных классов приучило цивилизованные народы. Но имущественные права абсентеистских собственников до сих пор глубоко внедрены в сознание людей и продолжают быть оплотом республики. Так что можно смело утверждать, что организация вроде Совета технических специалистов на данный момент не представляет угрозы для привилегированных классов.
Так сложилось, что технические специалисты, инженеры и промышленные эксперты, – послушные и безвредные люди, которые могут позволить себе хлеб с маслом. Действительно, они составляют незаменимый главный штаб индустриальной системы, которая кормит привилегированные классы; но до настоящего времени они ничего не могли предложить в сфере управления этой индустриальной системой и ее планирования, а просто были персоналом на жаловании у финансистов. До сих пор они бездумно довольствовались сдельной оплатой, работая на привилегированные классы, и без особого осуждения позволяли втягивать себя в деструктивные тактики руководства; в то время как все те знания, которые делают их техническими специалистами, составляют часть капитала знаний, созданного обществом.
Но так же верно, что на их дорого купленные – за счет всего общества – знания опирается здание индустрии, в котором продолжают хозяйничать привилегированные классы. Без непрестанного наблюдения и управления техников индустриальная система попросту перестала бы работать, при этом сложно усмотреть хоть какой-нибудь возможный вред в избавлении от существующего бизнес-контроля. Технические специалисты необходимы индустрии; привилегированные классы и абсентеистские собственники – нет. Технические специалисты необходимы привилегированным классам и абсентеистским собственникам как рабочая сила, без которой не будет индустриальной продукции для контроля и дележа; тогда как привилегированные классы и абсентеистские собственники не создают для технических специалистов ничего, кроме постоянных помех.
Из этого следует то, что материальное благополучие любой индустриально развитой страны перейдет под контроль технических специалистов, если только они поймут свою силу, соберут совет, организуют главный штаб индустрии и преодолеют препятствия со стороны представителей абсентеистских собственников. Вместе они уже готовы взять лидерство в свои руки и управлять индустрией согласно собственным представлениям – нужно лишь прийти к взаимопониманию и согласовать план действий.
Но пока нет гарантии, что здравый смысл и проницательность приведут технических специалистов к такому решению. Так что пока нет и причин для тревоги. Технические специалисты вполне благополучны и немало коммерциализованы, особенно старшее поколение, которое ведет себя авторитетно и убедительно и к которому младшее поколение питает достаточно почтения, чтобы добропорядочным гражданам было не о чем беспокоиться. На этом и зиждется нынешнее безопасное положение привилегированных классов, так же как и бессмысленность страхов по поводу большевизма и других подобных вещей. Чистосердечное сотрудничество технических специалистов было бы столь же незаменимо для любого революционного движения, как их верная служба привилегированным классам незаменима для поддержания сложившегося порядка.