В институте прохладно, просторно и фантастично. Людей здесь всегда немного, практически все в своих кабинетах и помещениях, занимаются своими делами. Иногда, когда Ангелина идёт по полутемному коридору, ей кажется, что все вымерли, нет никого, и она одна в целом мире, от чего становится немного жутковато. Но стоит ей открыть дверь в какой-нибудь кабинет, как свет, тепло и встречные улыбки рассеивают её мрачные мысли. В фойе они с Оливером заходят в цилиндрический термобокс для лазерной дезинфекции и смены одежды и выходят из диаметрально расположенных дверей, облачённые в одинаковые облегающие комбинезоны с капюшоном. Оливер в который раз восхищается правильностью форм тела и лица Ангелины. А девушка – статью, стройностью своего друга, исходящей от него мужественностью и силой. Впрочем, здесь большинство людей как на подбор. Как будто их выбирают по внешним признакам, а не по интеллекту и здоровью. Видимо, внешнее отражение внутреннего мира является в большей степени нормой, нежели исключением. Внутренняя красота излучает мощнейший свет и затмевает внешние недостатки. Ангелина и Оливер быстрым шагом следуют к винтовой лестнице, поднимаются на второй этаж, смотрят друг на друга, кивают головами и, не останавливаясь, расходятся в разные стороны. Оливер идёт в отделение микробиологии, а Ангелина к генетикам.

– Вы только посмотрите, как ведут себя эти медузы! – с восторгом в глазах восклицает заведующий кафедры микробиологии. – Вот две склеенные! А здесь таких целая группа!

– И вы знаете, я предполагаю, что выделяемое ими клеящее вещество и процессы склеивания одинаковы с человеческими на Земле, – Оливер берёт пинцет и аккуратно цепляет пару склеенных медуз. – Вот, посмотрите, они намертво прихвачены друг к другу. Я это заметил уже давным-давно, работая на берегу, когда лепил фигуры из песка. Тогда я думал, что это такая же аномалия, что и в случае сросшихся плодов растений. Но ошибся.

Медузы на Микзе совершенно необычной формы и цвета. Одна в склеенной паре размером с футбольный мяч, светло-сиреневого цвета с красным гребешком по краю, прозрачная и двуполая. Прилепленная к ней была розового цвета с малахитовым гребешком. В месте склейки получилась почти радуга. Они очень красивые. Впервые Оливер залюбовался ними около пяти лет назад.

– Но их главное отличие в том, что овощные культуры соединяются в период созревания, а тут даже не внутриутробное срастание, они уже зрелые склеиваются.

– В том-то и дело, что это срастание не внутриутробное и не в период созревания. Хотя в этом есть один знаменатель.

– Какую аналогию с человеком мы можем провести? – заведующий трёт свою бороду. Он, хоть и молод, но носит бородку, стараясь придать себе более солидный вид.

– То, что человек в состоянии созревания, пока не начал формироваться скелет, склеивается с другим человеком, – полушутя сказал Оливер. – Если выражаться фигурально.

– Я вижу в Вашей шутке долю истины. Это очень похоже, очень похоже на нашу мутацию на Земле. И скорее, это вопрос психологии, если я правильно понял фигуральный смысл. Пока у человека не сформирован эмоциональный скелет, – его сущность, – он приклеивает другого несформировавшегося человека. Нет скелета – нет границ. С другой стороны, нет скелета – нет защиты. Это о тех, кто приклеивается.

– Да, но в таком случае непонятно, какое это имеет отношение к биологии и к нашим медузам. Я пока не улавливаю связи, но мне кажется, если не в причинах, то в процессах есть что-то близкое, – Оливер кладёт медуз в аквариум с вулканическим чёрным песком, бассейном с океанической водой и искусственным освещением, – условия, максимально приближенные к естественным.

– Прорабатывайте это. Я уверен, что вскоре вопросы отпадут сами собой и наступит ясность, – уверенно говорит заведующий.

У Оливера складывается впечатление, что руководитель всё знает наперёд. Уверенность заведующего убеждает учёного в правильности своих действий и мыслей, и он продолжает наблюдения и опыты. На Земле у медуз есть особи мужского и женского пола. Здесь же одна медуза производит и яйцеклетки, и сперматозоиды, что позволяет ей самооплодотворяться и выкидывать полипы на созревание. Они так же, как и земные, почти полностью состоят из воды, ротовое отверстие так же служит для поглощения пищи и вывода продуктов жизнедеятельности. Однако у местных медуз всего восемь глаз, в отличие от двадцати четырёх у земных. И эти медузы возникли и эволюционировали именно на Микзе, а не были завезены с Земли, как большая часть биологического мира. Здесь, на Микзе, вулканическая природа и биосфера почти не развита, но вот медузы процветают, им уже более миллиарда лет. Это самые древние обитатели планеты.

Оливеру приятно находиться в лаборатории, она кажется просторной, хотя на самом деле небольших размеров и здесь работает несколько человек.

– Оливер, насколько мне известно, Вы давно уже на Микзе, практически с момента её колонизации. Как Вы решились на такой опасный и рискованный шаг?

Оливер оборачивается, немного удивлённо и слегка улыбаясь, смотрит на заведующего. В руках он по-прежнему держит пинцет, которым брал медуз.

– Если признаться, то я в принципе склонен к риску, мне нравится испытывать страх, – быстро ориентируется он. – А дальше? Так сложились пазлы. Вообще-то, это была идея моей жены. Сейчас её уже нет в живых.

– Сочувствую… Кажется, Вы были к ней очень привязаны?

– Да. Мне и сейчас её очень не хватает, хотя прошло уже пять лет, как её не стало…

– Мхм… А Вы склонны к риску, говорите? – заинтересованно произносит заведующий, чтобы сменить тему и кивает головой. Его глаза блестят живым огоньком. – Я изучал Ваше резюме. В нём много дыр и прорех. Вы немного работали, а потом провал.

– Ну да, это связано с тем, что, во-первых, я не люблю постоянство и мне нужны перемены, а во-вторых, я не мог понять, чем же хочу заниматься, что мне доставляет удовольствие.

– А сейчас поняли?

– Кажется, да, – улыбается Оливер. – По крайней мере, теперь я знаю, как удовлетворить все части моей личности.

– Это главное!

Оливер не знает, что ещё сказать, и молча смотрит на заведующего, ожидая, что скажет он. Они ещё недостаточно долго знакомы, и Оливер не хочет пускаться в пространные дискуссии. Однако заведующий тоже молчит. Так они стоят минуту, потом заведующий разворачивается и принимается изучать медуз, а Оливер оглядывает лабораторию. Он здесь уже не в первый раз, но рассмотреть всё досконально не представлялось возможности. А сегодня у него появились и возможность, и желание. Здесь нет ничего лишнего, всё спрятано в стенные шкафы и на стеллаже, который возвышается у двери. Металлический серый цвет комнаты кажется унылым и, вместе с тем, уносит в космос. Все рабочие столы размещены вдоль стен, а посередине стоит большой стол для экспериментов. Окно расположено вверху, оно занимает всю верхнюю треть наружной стены, так что можно видеть небо Микзы, всегда красивое и разное. Оливер заметил, как заведующий бросил взгляд на небо. Сейчас там отчётливо виден Млечный Путь, пересекающий окно. Желеобразная дымка, напоминающая по цвету мозг человека или мозговую жидкость. Совершенно невероятная при свете дня, в окружении звёзд, розово-серая артерия, пресекающая небесное пространство.

– Невероятная красота!.. – говорит заведующий, завороженный зрелищем. – Я, по сравнению с Вами, живу здесь не так давно и до сих пор не могу налюбоваться красотой. Хотя и на Земле было очень красиво, по-своему.

– Да, здесь это часто бывает, здесь и не такое увидишь. Только и успевай привыкать и удивляться красоте природы, – чуть улыбается Оливер. – Теперь Земля кажется мне серой, холодной, мрачной, унылой, несчастной. Жаль её.

– Вы говорите о ней, как о человеке. Хотя, согласен с Вами, в этом есть своя истина. Если считать, что каждая звезда так же уникальна, как и каждый человек. А про любого человека можно сказать то же самое, что и про любую планету. Где-то есть жизнь, а где-то её нет. Кто-то живёт, а кто-то выживает.

Оливер вспоминает свои годы юности, когда он мальчишкой увлёкся графиками биржевой торговли и наблюдал за изменениями, и как он в пятнадцать лет заработал свою первую тысячу баксов. Тогда он много выигрывал и много терял. Потери были разные. Когда он терял деньги, это его не беспокоило, ведь это были всего лишь деньги. Его отец всегда говорил, что главное – не потерять самоуважение. И после потери семьи, когда Оливер остался один, он сумел пережить горе и сохранить самоуважение. Значит, ему надо жить, именно жить. И он живёт, старается получить максимум удовольствия, когда это возможно, и оставить свой след. Он уже понимает, что в ближайшее время не будет строить фигуры из песка, а станет помогать людям в поисках разгадки мутации склеивания. Оливер сжимает губы. Ему хочется откровенничать с заведующим, но он чувствует, что может соскользнуть в нирвану проекции, а это ни к чему. Заведующий – не его отец, это проекция. Он вспоминает себя мальчишкой, как идёт с отцом за руку, гордый, счастливый. Сейчас ему приятны эти мысли, и этого достаточно, необязательно выражать их в действии. Он знает, что это пройдёт. Как правило, на работе создаётся маленькая семья, и все коллеги приобретают проекции. Важно распознать их. Именно это и является осознанным образом жизни.

Ангелина заходит в кабинет-лабораторию. Она любит работать одна, и в своё время отвоевала это право. Всегда, когда требуется помощь и поддержка, можно вызвать на дисплее соседей-коллег и пообщаться онлайн. Она очень часто работает дома, но сегодня ей необходим микроскоп, который находится в институте в её кабинете. Ещё в прошлую командировку она привезла с собой нематод, круглых червей, чей геном схож с человеческим. У неё появилась мысль, что если поместить их в условия Микзы, их геном будет вести себя по-другому. Интеллект – врождённое свойство и обусловлен генетически, значит, некоторые нематоды также будут отличаться от своих собратьев. И, несмотря на то, что результат склеивания вызван больше эмоциональными и психологическими причинами, первопричиной всё же является генетическая предрасположенность к интеллекту. Человек с более высоким интеллектом и эмоционально развивается шире. И вот перед ней образцы нематод. Их около сотни. Искусственно им создали такую же среду обитания, что и на Земле, только воздух Микзы. Вот уже две недели они ведут себя стандартно, хотя размножаются медленнее, чем на Земле. Ангелина с интересом наблюдает. Если процессы замедлены, возможно ли, что и у человека на Микзе обмен веществ протекает медленнее, и это продлит жизнь? Но сейчас главный вопрос, – почему люди на Земле склеиваются?

Все нематоды пока держатся обособленно. А если добавить им клетки человека, который склеен или был склеен? Точно! Ангелина впрыснула в аквариум на червей и нескольким ввела в тело раствор, содержащий внутриклеточную жидкость склеенных людей. Реакция должна быть почти мгновенной, и Ангелина не отходит от микроскопа. Это похоже на замедленную съёмку фильма, только сейчас героями были нематоды. Сначала черви склеиваются в пары, потом приклеивают окружающих, некоторые из приклеенных изгибаются и барахтаются, но вскоре успокаиваются, безжизненно повиснув. Потом замершие уменьшаются в размерах и исчезают совсем, поглощенные более крупными собратьями. Уже в течение десяти часов Ангелина неотрывно наблюдает за действом и не замечает времени. Поскольку черви вдруг стали быстро размножаться, то исчезнувшие заменяются вновь рождёнными. Ангелина решает отделить от общей массы десять особей и наблюдать только за ними, чтобы можно было контролировать число родившихся и исчезнувших. Эти десять не так быстро склеиваются. Видимо, для склейки необходимо тесное пространство, чем больше особей, тем больше вероятность слипания. Тем не менее, они также начинают склеиваться друг с другом. Склеиваются, умирают, исчезают, рождаются новые, – и так в цикле. Ангелина смотрит на часы. Она чувствует усталость. Оказывается, она уже больше десяти часов наблюдает за движением нематод в аквариуме и колбе. Как будто почувствовав ее, дисплей дал сигнал, и появилось изображение Оливера.

– Я собираюсь уходить. Ты как?

– Я, пожалуй, тоже, – улыбается Ангелина. Она выглядит уставшей, но в глазах отражается чувство удовлетворения.

– Встретимся на выходе из института?

– Хорошо.

Ангелина мысленно прощается с нематодами, надеясь, что на следующий день они будут ещё живы и не все умрут склеенными. Она накрывает образцы, выключает приборы, свет и выходит из лаборатории. На выходе из института её уже ждёт Оливер. Ангелина глубоко вдыхает. Всё-таки в институте прохладно, а на улице очень тепло и свежо. С чувством исполненного долга можно отправляться домой. Она ощущает жизнь и себя, и радость от близости Оливера. Он улыбается.

На Микзе всегда тепло, а теперь ещё и всегда светло. Они молча идут по аллее с высаженными пальмами. Греет солнце. Две тени движутся вместе с ними. Оливер смотрит на них и забавляется, наблюдая, как они увеличиваются, пересекаются и превращаются в одну большую тень. Кажется, что у теней своя жизнь, и не человек управляет ими, а что-то ещё. «А возможно, всё наоборот, – тени управляют человеком. Тогда логично, что на Земле живут не люди, а тени. Они легко меняют объёмы, смывают границы и трансформируются, мутируют из двух, трёх десятков в одну. А учёные бьются в догадках, что же является причиной трансформации? Просто миром людей правят тени. Где же тогда люди? А люди превратились в тени. И так как на Земле нет солнца, то и тени стали невидимы, то есть люди». Оливер разгоняется в своих фантазиях. Он это любит. Сейчас на Микзе намного спокойнее и тише. После запрета туризма из-за мутаций на Земле туристов практически нет. Приезжают лишь иммигранты в небольшом количестве. Несмотря на панику, царящую в мире, службе контроля удаётся не пропускать на планету без предварительного отбора и необходимых манипуляций. Здесь спокойно, хорошо, тепло и светло.

Ангелина набирает номер Софии и ждёт ответа. После минутной тишины экран оживляется. София испуганно и удивлённо смотрит и молчит ещё минуту. Ангелине кажется, что та её не видит.

– София, ты видишь меня, слышишь?

– Да. Вижу и слышу, – отвечает девушка. В её голосе безнадёжность, бессилие и страх.

– Как ты себя чувствуешь?

– Да, как-то так, – отвечает София. Сейчас она ни с кем не хочет разговаривать. Депрессия накрывает её. – Зачем Вы мне звоните? Не надо.

– Я хочу тебе помочь.

– А я что, прошу мне помочь? Может, мне не нужна ничья помощь. Мне всё надоело, и я хочу быстрее умереть. Ну почему умер Карлос, а не я?

– О, детка! Ты сейчас переживаешь волну грусти. Это не будет вечно, это надо пережить. Я предпринимаю некоторые шаги, чтобы помочь тебе переселиться на Микзу. Ты ведь хочешь? Хочешь изменить свою жизнь?

– Ой, не знаю, чего я хочу! Хочу тишины и покоя. А здесь постоянная тревога, страх и смерть кругом. Хожу в группу психологической поддержки, только зря, мне кажется. А оставаться в одиночестве ещё хуже. Оно невыносимо и давит, давит, что бывает невозможно дышать. Институт кончила по ускоренной программе, а дальше? Идти работать страшно. Каждый раз выхожу на улицу и боюсь стать жертвой какого-нибудь голодного маньяка. Здесь некоторые люди превратились в людоедов. И дождь не кончается. Я больше не могу…

Слёзы хлынули из глаз девушки. Ещё в прошлый раз Ангелина заметила её красные воспалённые глаза и измученный вид. Сейчас эти признаки стали ещё заметнее. Почему женщины так страдают, зачем, за что? Хотя в том мире страдают не только женщины. Но это лишь догадки и предположения Ангелины. Сейчас перед ней сидит молодая девушка, женщина. Красивая, здоровая и такая несчастная. Сколько проходит времени, неизвестно, но Ангелина не прерывает девушку и позволяет ей вдоволь выплакать все накопленные обиды. Наконец Соня поднимает глаза, и они обмениваются долгими глубокими взглядами. София видит в глазах Ангелины принятие, поддержку и любовь, то, чего раньше никогда не видела ни в глазах родителей, ни в глазах любовников.

– Потерпи ещё немного. Скоро к вам прилетит мой друг Оливер, он тебя найдёт. Он отдаст тебе письмо-приглашение на Микзу. Это будет для тебя дополнительной возможностью получить доступ к сдаче анализов, прохождению тестов и обучению для дальнейшего пропуска.

– Хорошо, – всхлипывает и утирает нос приободрившаяся Соня. – А когда он прилетит?

– В ближайшие дни. Ожидай его. Он предварительно тебе позвонит.

– Спасибо, – слабая улыбка мелькает на лице девушки.

– Всё, счастливо! Держись там, – Ангелина ободряюще кивает головой.

Она не очень уверена, что всё пройдёт по плану. Могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, как это обычно бывает. Хоть ей и жаль Софию, но она понимает, что, возможно, делает сейчас что-то неправильное. Она выполняет роль спасателя, а это часть порочного треугольника «спасатель-жертва-преследователь». И, несмотря на то, что Ангелина это осознаёт, она боится соскользнуть в него. Поэтому решает для себя, что только подтолкнёт девушку к шагам, остальное предоставит решать ей самой. А там уже будь что будет. Она не в силах, да и не имеет права быть ответственной ни за чью жизнь, кроме своей. А Соне ещё надо учиться быть ответственной за свою жизнь. Брат Ангелины так и не научился, к сожалению, вот и кончил жизнь рано и убого. Печально, грустно. Но такова жизнь.

Ангелине остаётся получить письмо-приглашение, и она отправляется к главе планеты. Здание главы в соседнем округе, примерно час лёта на клаудузе. Их приспособили к использованию на солнечной Микзе. Местные клаудузы реконструировали для заправки водой в специальных бассейнах наподобие доков. Поскольку топливо приходится возить с собой, его вес ограничен. Полной заправки хватает на 3 часа полёта, но благодаря равномерно расположенным бассейнам, при желании можно облететь весь материк.

Ангелина выгоняет своего красавца, который редко удостаивается её внимания, так как она живет недалеко от института и крайне редко куда-либо далеко перемещается по Микзе. Усевшись, она включает кнопку затвора, ощущает примагничивание своего тела к креслу, настраивает программу, указав пункт назначения, и включает музыку. Она в предвкушении удовольствия от музыки и предстоящего полёта. Как только клаудуз поднимает её на высоту три тысячи метров, она созерцает красоту и просторы Микзы и, как обычно, укоряет себя за то, что редко летает.

Здание главы располагается в горах и построено в форме головы основателя первой колонии на Микзе, бывшего президента Америки Томаса Микзеса. Короткая толстая шея сзади примыкает к горе, а лицо обращено внутрь окружённого горами пространства. Попасть в здание можно только снаружи круга гор по тоннелю, проложенному сквозь скальную породу и ведущему к лифту в основании шеи. На нём можно подняться в голову. Здесь располагаются кабинеты правящей элиты. Перед зданием-головой небольшая лесистая долина, окружённая со всех сторон горами и небольшое каменистое плато, покрытое островками зелени, перемежающимися с грудами валунов. Задумка архитектора состояла в том, чтобы люди извне могли попасть в долину только через туннель. Через горы нет других проходов, ни сквозных, ни перевалов, попасть по воздуху невозможно, потому что нет места для посадки, а высаживаться на парашюте очень рискованно. Сверху постройка похожа на свернувшуюся змею с приподнятой головой. Строили здание с воздуха, и это была первая экзотическая архитектурная новация на Микзе. К настоящему времени таких голов-зданий в разных частях планеты уже около десятка. Некоторые гении и просто богатые люди также хотят увековечить свой профиль, передать по наследству и строят себе дома-головы. Здесь продаются и покупаются горы, в которых строят себе такие дома, и желающие навеки оставляют свой след во вселенной.

Приземлив свой клаудуз, Ангелина проходит обычную процедуру идентификации личности и следует в лифт, который вдоль горы, по шее, за минуту доставляет её в голову. Она выходит в светлое фойе. Внутри всё отделано светло-серым металлом. Вдруг она слышит чьи-то шаги, стук каблуков звонко отдается эхом. Ангелина давно ходит в обуви без каблуков, чтобы не привлекать внимание, ценя тишину. И для нее каблуки были скорее нонсенсом, а их стук тем более, поэтому она немного удивляется. Ещё больше она удивляется, когда к ней подлетает комендант, и она понимает, что звук каблуков – всего лишь имитация настоящих каблуков, на самом же деле звук является сигналом его приближения. Это интеллектуальный робот-комендант. Таких помощников на Микзе много, они выполняют самую разную работу и стали совершенно незаменимыми для человека. Он вопросительно смотрит на Ангелину.

– Чем могу помочь?

– Я хотела бы получить приглашение для переселения на Микзу.

– Прошу за мной.

Робот летит вдоль коридора, Ангелина следует за ним. Он маленького роста, не больше метра, и летит, как шмель. Он больше не издаёт стук каблуков, и их передвижение почти беззвучно. Они проходят к вертикальному лифту и поднимаются на пятый этаж. Комендант провожает Ангелину до огромной двери, открывает её и жестом предлагает войти. Девушка входит, тотчас проваливаясь во что-то мягкое почти по колено. Имитация пухового ковра, новый сорт ковролина.

Раньше она никогда не посещала здание-голову. Видела на фотографиях, но никогда не пролетала мимо и уж тем более не была внутри. В здании всего десять этажей, и сейчас она находится на уровне ушей. Всё её очень поражает, удивляет и приводит в восторг. Она чувствует лёгкое возбуждение и страх. Это давно забытое чувство волнует её. Но в то же время она понимает, что нет смысла волноваться. Она стоит в совершенно пустой комнате и уже собирается повернуть обратно, думая, что произошла какая-то ошибка, но вспоминает о недавней разработке учёных по световым манипуляциям-иллюзиям. И в этот же миг прямо напротив слышит шорох и звук, похожий на скрип мебели. Ангелина приглядывается и видит, как постепенно прорисовывается кабинет со всем своим убранством. Прямо перед ней в кресле сидит маленький старичок и дремлет. Ангелина оторопело смотрит на дремлющего старичка. «Интересно, сколько ему лет? Точно больше ста», – проносится в голове у девушки и, будто прочитав её мысли, старичок открывает глаза, смотрит на Ангелину и резво встаёт, не произнося ни слова. В это же мгновение весь кабинет оживает, проявляется яркими красками. Словно на невидимых экранах мониторов по всей комнате висят в воздухе разные новости, графики, схемы, изображения.

– Хе-хе… А знаешь ли ты, сколько мне лет сегодня исполнилось? – Старичок подходит к Ангелине и по-детски, как будто задираясь, спрашивает, лукаво щурясь.

– Нет, – от неожиданности Ангелина только мотает головой, глядя во все глаза на старикана.

– Сто тридцать, милочка! Я жду шарики и торт со свечками, и до сих пор этого нет. Так что вздремнул в ожидании.

– Я Вас поздравляю, я не знала, что у Вас день рождения, – Ангелина пытается придать голосу лёгкость, чувствуя некоторую вину, что пришла без подарка и цветов.

– Потом отдашь. По какому вопросу ты ко мне пожаловала? – старичок подходит к графикам и пристально всматривается в них.

– Мне нужно письмо-приглашение, и я хотела бы его получить.

– Мгм. А для кого?

– Для девушки с Земли, она жила с моим братом до его смерти, и я хочу ей помочь, раз брату не смогла.

– Ай, всем не поможешь. Главное, себе помочь. Я так долго живу, потому что всё делаю только для себя. Весь этот альтруизм на поверку оказывается стремлением к божественности. Проживи незаметно… Ну, ладно, это философия. А какая польза будет от этой девушки здесь на Микзе? Она умная, красивая?

– Думаю, что да, достаточно.

– Хорошо. В честь своего дня рождения я добрый и выдаю тебе приглашение, – он быстро и резво, несмотря на возраст, щёлкает несоразмерно длинными худыми пальцами на ближайшем экране и рукой ловит микрочип, который тут же протягивает Ангелине. – Пожалуйста, здесь письмо-приглашение. Впиши самостоятельно, кого желаешь пригласить. Всё, счастливо.

Он очень быстро всё проговаривает, почти скороговоркой, и вновь оживлённо углубляется в информацию на экранах. Ангелина благодарит, хотя эти слова повисают в воздухе без ответа, разворачивается к двери и выходит. Она ещё долго размышляет об этой необычной встрече. О человечке, который говорит, что живёт для себя и незаметно, а в реальности столько делает для планеты и других людей.