Глава первая «Перемены»

— Джек… Джек, иди завтракать, в школу опоздаешь! — кричала женщина, не отрываясь от плиты. Ее волосы были заплетены в тугую косу, небрежно перекинутую через плече.

Дверь скрипнула. Из-за нее выглянул высокий, коренастый парень лет шестнадцати, под стать своему отцу, поспешно набирая сообщение в телефоне.

— Не опоздаю, — буркнул он, намазывая тост джемом, — Майк подвезет меня.

— Разве он не занят с группой? И почему ты не с ним? Ты ведь так здорово играл…

— Репетиции проходят вечером, а у меня и так слишком много дел. Времени нет.

— Ну, это уже другой разговор. В свое время я тоже много занималась. Где твоя сестра?

— Не знаю, не слежу. Наверняка снова ночует у подруги или еще где-нибудь. Я понимаю, что она младше и ты волнуешься за нее, но она — не ребенок. Ей пора научиться самой отвечать за свои поступки. Вы с отцом слишком уж мягки к ней. Не поддавайтесь. Из этого не выйдет ничего путного. Так она никогда не повзрослеет.

Лилиан тяжело выдохнула, бросая ненужное полотенце на стул, а парень, тем временем, встал и направился к выходу.

— Удачи!..

«Был самый обычный солнечный день. Температура воздуха привычно превышала двадцать пять градусов, а воздух был пропитан запахом моря.

Несколько лет назад мы переехали сюда, ближе к побережью из-за работы матери. Уж простите, но названия этого городка я не скажу. Впрочем, вам и не нужно его знать. Сначала было жаль оставлять старый дом, друзей — я и сейчас по ним скучаю, но вовсе не жалею о переезде. Здесь жить здорово и мама, кажется, рада. Только Николь никак не успокоится. Родители говорят, у нее переходный возраст, но, думаю, дело не в этом. У меня здесь тоже друзья. Взять хотя-бы Майка. Как-то раз ближе к горам начался град. Этот сумасшедший вытащил меня гулять! А еще мы плавали в холодном море. Но я правда благодарен ему. Скоро мы снова уедем отсюда, немного грустно оставлять его здесь. Мама говорит, что это ничего. Воспоминания останутся и, пока мы помним, всегда есть шанс на новую встречу. Надеюсь, она права. У меня вообще клевая мама. Вот бывают мамы строгие и заботливые, а моя — клевая. С ней всегда можно поговорить и не бояться, что тебя осудят. Отца в последнее время я практически не вижу, но это ненадолго».

— Ну где ты пропадал? Я тебя уже целую вечность жду! — Майк, как всегда, был но своем горном велосипеде. Именно так он его и подвозил.

— Прости, немного задержался.

Ветер свистел в ушах, лучи солнца весело играли на лице, пока они катились по склону, заставляя сердце радостно биться в груди. Сколько еще у них осталось таких поездок? Семь? Восемь?..

…Ну вот и настал день переезда. Он должен был отправиться к отцу, в свой родной город, чтобы закончить учебу. Ему предстояла целая ночь в поезде, что вызывало приятное волнение. Джек вообще любил поезда. Есть масса вещей, которыми гораздо приятнее заниматься там, вдали от суеты, реальности, города. Когда ты движешься и движешься без остановок, за окном то и дело мелькают пейзажи, кое-где видны проплывающие мимо огни. Тебя окружает размеренное покачивание. Этот шум не раздражает, а успокаивает. Поезда многим хороши. В них успеваешь обдумать, порой даже приходишь к верному решению. И Джек потратил это время наедине со своими мыслями.

«Интересно, вспомнят ли они меня? Мы так давно не виделись. Все наверняка нашли себе новых друзей. Как же все изменилось теперь? Изменились ли они? Наверное да. Я тоже во многом изменился. Трудно сказать, плохо это или хорошо. Я и сам не знаю ответа на этот вопрос. Придется принять это. А как наша Люси? Старушка. Как же я по ней скучаю… А наше любимое место на озере? Есть ли там то дерево сейчас? Совсем скоро я буду дома…»

Сон пришел к нему далеко не сразу. Долгое время мысли не давали уснуть, заставляя смотреть в окно, в котором становилось все сложнее что-либо разглядеть или листать меню телефона. Полки в вагоне — не самое удобное место для сна, но, вскоре размеренная качка взяла свое…

Он видел девушку, рисующую на берегу. Джек не знал, кто она, да и лицо, как и рисунок, было не рассмотреть из-за невесомой пелены. В сердце томилось странное желание подойти, поговорить, но он лишь стоял, не в силах оторвать глаз от ее кистей, скольжению карандаша по бумаге, грациозной осанки и необычайно прозрачной водной глади неподалеку. Завораживающее зрелище. Казалось, ничто на свете не может от него отвлечь. Как оказалось, то, что было невозможно для Вселенной, под силу самому обычному будильнику.

Сонно потянувшись, Джек открыл глаза, выключая докучливую мелодию.

«Хорошо бы как-нибудь его сменить», — мелькнула мысль в голове. До пункта назначения оставалось всего ничего. Уже через час стали видны очертания города. Дома заметно выше тех, что были на побережье. Здесь даже воздух был другим, непривычным. Ступив на перрон, Джек ощутил смятение. Успел ли этот город стать чужим для него? В душе теплилась надежда, что нет.

Шагая по улицам, он думал о том, как раскроются перед ним двери родного дома, как сделает первый шаг в свою комнату. Без вещей она, наверное, совсем опустела… Скоро все вернется на свои места. Так, как было когда-то. Или не все? Что-то определенно изменится. Конечно. Столько лет прошло… Мир меняется каждый день, каждую минуту, даже сейчас. Меняется небо над нами. Дома, витрины, качели, деревья меняются. Птица, сидящая на ветке, через какое-то время может парить далеко-далеко. И люди, которых мы когда-то знали, уже не те. Да, что-то определенно останется прежним. Это может быть любая мелочь или очень важная вещь.

Он придет, протрет запылившиеся полки, откроет окно, впустит легкий летний ветер. Разложит вещи по своим местам. Они не будут лежать, как раньше. Да и вещи уже, кажется, не его. И все таки, это его дом. Его место.

Переступая через порог железной калитки, Джек сразу услышал радостный лай. Собака неслась к хозяину, виляя черным хвостом и требуя ласки.

— Люси! Иди сюда, старушка. Соскучилась, да?

Во дворе, как и в доме, было на удивление тихо.

— Никого нет… — вздохнул парень, — Ну что ж, значит подождем…

Он не ошибся. На стенах висели все те же обои, старые полки покрыл слой пыли, окно больше не было прозрачным, но все это осталось прежним. Губы изогнулись в усталой улыбке, когда тяжелые сумки коснулись пола.

— Ну вот и все… — однако это было только начало…

Потребовалось какое-то время, чтобы убраться и разложить вещи. Джек устал, но, что больше его заботило, — проголодался.

— Ну, как поездка? Теперь, наверное, первым делом хочешь увидеться с приятелями? — спросил отец, покуривая трубку. Такое он мог себе позволить лишь в отсутствие Лилиан.

— Нет. Я хочу пройтись…

Озеро не выходило из его головы. Это было его любимым местом, чтобы отдохнуть, обдумать все. Джек мог плавать здесь в любое время года, когда в ярости, в смятении, когда не знал что делать и как быть. Он скучал по тому берегу, старому дереву, водной глади. На секунду даже привиделся образ рисующей девушки. Так или иначе, его непреодолимо влекло туда.

Поездка выдалась долгая. Джек ступил на небольшой бугор недалеко от берега, ожидая увидеть кого-то, но он был пуст. Парень отмахнулся от глупой мысли.

«Вот глупец! Это был всего лишь сон».

Скинув верхнюю одежду, он подошел ближе и невольно обрадовался. Дерево стояло на месте, лишь вода немного размыла почву под деревом, освободив часть корней из-под земли. Джек сел на траву, прислушиваясь к окружающей природе. По другим краям озера и тут, и там, раскинулись камыши. Солнце приятно припекало.

Разбежавшись, он набрал как можно больше воздуха в легкие и, зажмурившись, прыгнул в воду. Берег давно размыло, так что там было достаточно глубоко, чтобы нырнуть. Громкий плеск и брызги озерной воды встретили его, принимая в свои прохладные объятия. Плывущие в небе облака отражались так явно, что ему казалось, будто он парит, плывет высоко-высоко, там, где нет ни тревог, ни забот. В прекрасном, свободном мире.

Как долго он так провел? Неизвестно. Как только Джек касался воды, время для него останавливалось. Он переставал замечать все вокруг. Было лишь небо в озерной глади. Небо, которое он так любил. Даже холод его не заботил.

Лишь выбравшись на берег, Джек осознал, как сильно он замерз. Солнце успело спрятаться за облаками, ветер заставлял плотнее кутаться в полотенце, содрогаясь всем телом.

«Пора домой, в тепло», — подумал парень. Действительно, пришло время возвращаться. Уходя, ему показалось, будто кто-то совсем близко втайне наблюдает за ним, но, обернувшись, он никого не обнаружил.

«Странно… Что это со мной? Раньше такого не бывало. Наверное длительное пребывание в другом городе, в другой местности, сказывается», — и, закинув рюкзак на плечи, Джек ушел в сторону остановки. Странное ощущение ушло. Там никого не было. Убеждая себя в этом, он и ушел спать. С завтрашнего дня все изменится.

 

Глава вторая «Иная»

Сна словно не было вовсе. Джек не помнил ни как ложился, ни как вставал, ни тем более его содержания. Все было, как в густом тумане.

Первым делом он решил связаться со своими старыми друзьями, но те или были слишком заняты, или просто не спешили отвечать.

— Не бери в голову, они ответят, просто сейчас не время. Это нормально, — Майк отвечал практически мгновенно.

— Наверное ты прав. Просто… Я не знаю. Мы так давно не виделись и… Что, если они не захотят видеться? Я имею ввиду… У них теперь другая жизнь, другие друзья…

— Джек Дьяболи-Джеймс. Что я слышу? Мой лучший друг раскис и опустил руки только потому, что кто-то его игнорирует? Это на тебя совсем не похоже. Послушай, если кто-то действительно тебя забыл, он того не стоил, а, если ты важен кому-то, они обязательно ответят, просто жди.

— Я, наверное, пройдусь… — напечатав последнее сообщение на ноутбуке, парень тяжело вздохнул, закрывая его. Он и сам понимал, что вспылил, просто было немного обидно. Похоже, друзья совсем не скучали по нему. Сколько его не было? Год, два, три? Мог ли Джек винить их за это? Однако сердце странно щемило. Там, на побережье, он вновь оставил друзей. Через несколько лет все они, даже Майк, позабудут о нем? Парень не мог не думать об этом.

Схватив рюкзак, он решил уйти в парк. Это находилось достаточно далеко от дома, поэтому было время пройтись, проветриться. Сначала пол часа по рельсам, затем столько же до центра, а там и до парка недалеко. Не то, чтобы это было уединенным местом. Напротив, там было достаточно много народа, особенно учитывая выходной день. Но там можно было здорово провести время и отдохнуть. С тех пор, как Джек был там в последний раз, парк здорово изменился: дорожки выложили камнем, построили новые аттракционы, да и в целом ничем не примечательный когда-то парк стал популярным местом для свиданий, прогулок и просто дружеских встреч. Наверняка вечером здесь все куда красивее.

Пройдясь вдоль мощеных дорожек, Джек сел на первую попавшуюся лавочку, наблюдая за прохожими. Были здесь и родители с детьми, и влюбленные, и просто компании. Все были разными: разное настроение, выражения, взгляды, жесты, голоса. Кое-где мелькали знакомые лица, но они не замечали его. Парень все больше сердился. Как же так? Не может быть, чтобы все его забыли, пусть и за столь долгое время, ведь с ребятами он дружил не первый год. Словно в подтверждение его мысли, прозвучал сигнал телефона. Джули ответила ему.

— Привет, прости, час назад вернулась в город. С радостью встречусь с тобой. Где ты сейчас?

— Ничего. Я в парке, смотрю на колесо обозрения.

— О, я неподалеку. Подождешь двадцать минут? Если не можешь, я не обижусь.

— Нет, мне некуда торопится.

— Что ж, хорошо. Тогда через двадцать минут на лавочке возле колеса обозрения. У тебя прежний номер?

— Да.

— Тогда жди.

— Жду, — он легонько улыбнулся. Возможно все не так плохо. В конце концов, если ответила она, ответят и другие.

Джули действительно пришла. Правда не через двадцать минут, как обещала. А Джек уже и забыл, как часто она опаздывала. Прошло около сорока минут и парень начал подумывать, не забыла и она о встрече, но нет. Вот, бежит, машет, извиняется.

— Прости. Долго ждал? Меня немного задержали, боялась, что ты уйдешь.

— Да нет, с чего бы? — спросил он, окидывая ее изучающим взглядом. Несколько прядей выбилось из незамысловатой прически, платье слегка помялось, но, в целом, Джули выглядела хорошо.

— Ты так вырос. Кажется тысячу лет не виделись. Так изменился…

— Говоришь, как семидесятилетняя старуха, — девушка замахнулась на него и он, смеясь, увернулся от удара, — Прости, просто пошутил. Я тоже рад тебя видеть.

— Блин, ты ни капельки не изменился, — Джули надула губки и улыбнулась.

— Уж какой есть. Куда пойдем? — девушка кивнула в сторону колеса обозрения.

— Серьезно?

— Ты обязан там побывать! Ты ведь вернулся в город совсем недавно, так? Значит еще не был наверху? Оттуда виден весь парк! — конечно, это было не самое большое колесо обозрения, но для этого города оно было единственным и с него открывался действительно чарующий вид в любое время года и суток. Рано утром с него было видно, как просыпается город. В парке в такое время совсем не людно. Это действительно тихое место, сюда приходят, чтобы отдохнуть, держась за руки, слышно пение птиц, видно, как солнце весело играет лучами, открываются ларьки со всевозможными сладостями, по дороге проезжает все больше и больше машин. Днем в него втекает все больше и больше народа, включается музыка. Кажется, все готовы смеяться и танцевать до упаду. Детские площадки полны родителей с маленькими чадами. Парк просто лучится жизнью. Ну, а вечер — время романтики. Когда солнце заходит, окрашивая небесный склон всевозможными цветами радуги, играя в облаках. Любовь буквально витает в воздухе. И не важно, что день Святого Валентина всего раз в году — здесь он ежедневно. После него наступает ночь. Небо, словно королевская корона, усеивается драгоценными камнями — звездами, внизу зажигаются первые фонари, всевозможные вывески пестрят яркими огоньками. Кто-то расходится по домам, кто-то — напротив, только приходит. Конечно, для того, кто бывал там не один раз, в нем может не быть ничего особенного, но это поистине красивое зрелище.

— Как скажешь. Честно говоря, я и сам не прочь прокатиться, — Джули чуть не запрыгала от радости. Они купили билеты, только вот сегодня было столько народу, что кабинку пришлось делить с девушкой. На вид — самой обычной, пусть и немного мрачноватого вида. В наушниках громко играла какая-то музыка. Джек никак не мог разобрать, какая. Она не бросила на них ни единого взгляда. Все внимание незнакомки было прикована к окну, но не с той стороны, которая открывала вид на многолюдную часть парка, нет, она смотрела туда — на верхушки деревьев, куда не добрались рабочие. Там не было ни тропинок, ни фонарей, ни тем более аттракционов с ларьками, — почти лес. Он не заметил, как колесо сделало круг и пришло время выйти. Парень отвлекся лишь на мгновение, но и этого хватило, чтобы девушка затерялась в толпе.

— Ну она и фрик! — возмутилась Джули, поправляя прическу.

— Кто? — не понял Джек, пытаясь высмотреть среди толпы ту самую девушку, но у него так и не вышло, та словно испарилась.

— Та девушка, конечно! Что такого интересного там можно было разглядеть? Да и весь ее вид… Не могу объяснить, просто странная.

— Ты ревнуешь что-ли? — парень рассмеялся.

— Вот еще, — фыркнула Джули, — А она тебе, похоже, понравилась. Я же видела, как ты на нее смотрел.

— И вовсе я не смотрел… Так, немного любопытно стало. Не бери в голову, — он шел, направляясь к выходу, блондинка не отставала.

— Любопытно? С чего это вдруг? Ты не интересовался девушками, сколько я себя помню, говорил, что отношения не для тебя, а теперь что?

— Успокойся, Джули, я вовсе не это имел ввиду, — девушка что-то тихо бурчала себе поднос, а он и сам не мог разобраться. Действительно, с чего это он так на нее среагировал? Конечно, на первый взгляд ее поведение слегка отличается от поведения других девушек, но ведь это нормально. Было бы странно если бы все люди походили друг на друга. Тем более девушки. Есть в этом что-то пугающее. Так или иначе, вряд ли они встретятся снова, хотя… Все может быть…

 

Глава третья «Случайные встречи»

— Ну что, встретился с кем-то? — Майк вышел в сеть позже, чем обычно.

— Да, с Джули. Мне ответило еще несколько человек, но… Я не хочу ни с кем сейчас видеться, да и они заняты. Еще была девушка, но это так… Просто показалось, что я видел ее где-то. Но это не так, я видел ее впервые. Я не помню… Я ведь никогда не забываю лица. Просто что-то показалось мне очень знакомым. До сих пор не могу понять, что именно.

— А может ты просто влюбился?

— Не шути так. Ты же знаешь, как я к этому отношусь. К тому же мне совсем не до того…

— Да-да, я же забыл, что все человеческое тебе чуждо. Ладно, забудь, такое иногда случается. Ничего странного в этом нет. Как с Джули погуляли?

— Обычно. Ничего интересного. Обошли парк, катались на колесе обозрения, потом провел ее и поехал домой. Все, как и раньше.

— Да… Ну, какие планы на завтра?

— Не знаю, возможно вернусь на озеро…

— Снова? Нет, я знаю, что ты любишь плавать и в целом то место, но ты же был там совсем недавно.

— Там спокойно.

— Ты же живешь в одном из самых спокойных районов во всем городе, разве нет?

— Это другое.

— Ну, удачи.

Джек уснул уже после полуночи. Не то, чтобы мысли или интернет не давали ему покоя, нет. В голове было пусто, как в желудке одной из тех голодающих моделей. Ну, знаете, у которых прием воды по расписанию. Это не значит, что Джек ничего не знал или его ничто не беспокоило, просто в данный момент он не мог дотянуться ни до единой мысли, которая была бы действительно важна. Это и вызывало сильнейшую тревогу. Есть ли что-нибудь действительно важное? Важнее, чем еда и вода каждый день? Что-нибудь, ради чего ты не просто будешь готов умереть — что-нибудь, ради чего стоит жить, дышать каждую секунду, есть, спать, переходить дорогу только на зеленый свет, а не как придется, держаться, как бы ни хотелось все отпустить? Что-нибудь, что придает людям силу просыпаться по утрам? Конечно, у него были любящие родители, младшая сестра, даже тетя, но всего этого ему казалось недостаточно. Ведь должно быть что-нибудь еще, большее, чем просто долг перед семьей, вот только что? Ответ на этот вопрос он и собирался найти.

Озеро как никогда подходило для него. Будь он в смятении или разочарован, или счастлив. То, что он чувствовал сейчас, могла заполнить лишь эта вода — нежная, прохладная и чистая. Джек не искал ответов, приходя сюда. Ответы искали его. Но, добравшись туда, на сей раз не смотрел на воду. Прошли доли секунды, а затем он нырнул, игнорируя холод и боль, вода резала глаза, но парень плыл и плыл, а выдохнувшись — погреб на берег, сделав для себя странное открытие. Однако Джек не успел озвучить свои мысли.

— Вода поднимается… — он посмотрел в ту сторону, откуда должен был исходить звук и вздрогнул. Там, на берегу, всего в нескольких шагах от него сидела девушка, но ни ее неожиданное появление, ни слова, сказанные ею удивили парня — это была та самая незнакомка с колеса обозрения.

— Прости, что ты сказала? — спросил он, цепляясь за столб дерева.

— Ты не видишь? Корни почти полностью в воде.

— Ну, наверное это нормально. Уровень воды поднимается и опускается порой, — голос его звучал неуверенно.

— Да, но в озерах уровень воды поднимается лишь после дождя, а здесь уже несколько дней сухая земля, — разговаривать, не глядя на собеседника показалось ему очень странным, поэтому, набрав воздуха в грудь, он приблизился, выпалив на одном духу.

— Мое имя Джек. Не знаю, помнишь ли ты. Мы виделись в парке вчера. На колесе обозрения. Ты тогда смотрела в окно, на деревья.

— У меня хорошая память на лица. Я — Вена, — девушка, как зачарованная, смотрела на воду и он, воспользовавшись моментом, сел рядом и посмотрел на нее. Она была одета в рубашку и джинсы, волосы каштанового цвета, короткие, глаза цвета ореха — ничего необычного, но, первый взгляд, как всем давно известно, — обманчив, или это лишь выработанный годами стереотип?

— Почему тебя так заботит эта вода? — задав первый попавшийся вопрос, Джек ожидал соответствующего ответа, но Вена, серьезно глядя на него своими зелеными глазами, ответила совсем иначе.

— Рано или поздно, вода размоет почву под деревом, оно начнет гнить и упадет. Это место уже не будет таким особенным без этой старой ивы. Да и… Не хотелось бы, чтобы тот час настал раньше срока. Ничего хорошего подобное стечение обстоятельств не несет.

— Раньше срока?

— Это неправильно, против природы, против естества. В этом городе чистая только вода. Люди, государство — они утопают в своих тайнах, как в грязи. А утопающий никогда не теряет возможности утащить что-то с собой. Вот и последствия. Представь, что зло — это сыпучий песок. Он затаивается, поджидая наивных жертв, а затем затягивает в свою пучину, расширяя свою территорию, — Джек слушал, не перебивая и, чем серьезнее становилась девушка, тем сложнее ему становилось сдерживать смешки. Он ждал осуждающих взглядов, но ее, кажется, это нисколько не заботило.

— Прости, но, каким образом это связано с водой?

— Может и никак. Кто знает? — Вена легла на траве, согнув колени и ее взгляд устремился ввысь, к облакам.

— Это просто случайность, — заметил Джек.

— Да, — согласилась она, — Случайное поднятие уровня воды, случайно сказанные или нет слова, случайные встречи… В мире полно случайностей, потому что сама жизнь — это случайность. Мы все случайно рождаемся, случайно учимся ходить и говорить, думаем и решаемся на что-либо по воле случая.

— Ты так серьезно к этому относишься. Почему?

— Я и сама не знаю ответа, — больше они ни о чем не разговаривали, а когда пришло время расходиться и Джек окликнул ее, спросив, смогут ли они встретиться вновь, Вена широко улыбнулась и ответила.

— В мире полно случайных встреч. Возможно следующая вновь станет нашей и ушла. А он все думал — о так полюбившемся дереве, которое однажды не будет стоять там же, где стоит, о случайностях, которые окружают его, о девушке, которую он встретил. Сколько еще вещей произойдет случайно? А еще о воде. Эта мысль пришла к нему куда позже, чем остальные. Но это действительно было странно. Не может же вода подниматься и опускаться просто так. Вечером, когда Джек заговорил с Майком об этом, тот пошутил.

— Может. Если в воду опустить что-то достаточно большое и тяжелое, — это заставило его рассмеяться. Зачем это кому-то нужно? Обычное озеро, в самом обыкновенном городе, в обыкновенной стране на обыкновенной планете. Тогда он оттолкнул эту случайную мысль, решив загнать ее глубоко-глубоко. Там ей и самое место.

 

Глава четвертая «Пропажа»

Шли дни, недели, месяцы. Джек не раз приходил на озеро и в парк, но Вены там не было. Она просто исчезла. Он не писал и не говорил о ней, а со временем перестал и думать.

Поступив в колледж, парень целиком отдался учебе, обзавелся неплохими связями с самыми разными людьми — начиная от библиотекаря с преподавателями и заканчивая учениками.

Пожалуй, он знал всех, кого только мог. Там же Джек встретил людей, которые стали для него больше, чем просто знакомыми — они стали друзьями.

Первым среди них по праву своему мог зваться Антонио. Все, что вы должны знать об этом человеке — так это то, что музыка — вся его жизнь. Он любил ее во всех возможных проявлениях. Наверняка пределом его счастья было бы собрать все музыкальные инструменты, которые существуют или когда-либо существовали на планете Земля и на каждом научиться играть. Антонио обожал петь, играть музыку, сочинять и слушать ее. Есть и спать он любил чуточку меньше, но только самую малость. Однако, вопреки зверскому аппетиту и животным повадкам, Антонио был достаточно стройным, за что его и прозвали «Котом». Впрочем, он был не против.

Вторым человеком в нашем списке стал Джон — не то, чтобы он был здоровяком, просто этот парень был самым крупным из их компании. Были там и девушки — Люси и Джил, и весельчак Бэн, но с ними Джек все равно общался меньше, за неимением времени.

Он ходил на всевозможные занятия, посещал музыкальную школу, изучал языки, но чего-то в его жизни явно не хватало. С Майком они переписывались все реже и реже, но все же не забывали друг о друге. Так в чем же причина?

Несколько месяцев назад его мать с сестрой переехали в город, семья снова была в сборе и все, вроде бы, шло хорошо, до одного зимнего дня…

Его вызвали к ректору и буквально все говорило о том, что ничего хорошего этот разговор не сулит. Мистер Берк — так его звали, сидел в своем черном кожаном кресле и, хмурясь, то и дело посматривал на старые настенные часы.

— Здравствуйте, — поприветствовал он, входя в светлый просторный кабинет.

— Присаживайся, — ректор кивнул на свободный стул напротив и, когда парень, поблагодарив, занял свое место, заговорил, — Джек, мне не хотелось бы вот так сообщать тебе столь скверную новость. Но, ты — один из лучших учеников, к тому же — староста, и не сказать тебе я просто не могу.

— Я вас внимательно слушаю.

— Скрывать не стану — ситуация прискорбная. Не знаю, дошли ли до тебя слухи. Не так давно, всего месяц назад, начали пропадать люди. У них не было ничего общего: пол, рост, внешность, раса, даже возраст у всех был абсолютно разный. Мы надеялись, эта ситуация не коснется никого из наших студентов, но, по видимому, мы ошиблись. Пропали двое из наших. Бэн и Люси. Я знаю, ты хорошо общался с этими двумя.

— Но я понятия не имею, что с ними, мы не общались уже так давно!

— Как и все мы. Не нервничай, Джек. Я позвал тебя не для допроса.

— И для чего же, в таком случае, вы позвали меня?

— Правительство не хочет поднимать панику, все силы нашей городской полиции направлены на поиск пропавших. Ты хорошо знаешь всех в этом колледже. Поговори с ними, призови к осторожности. Пусть ходят группами по несколько человек, в людных местах и воздержатся от поздних прогулок. Ситуация чрезвычайная. Мы все должны быть на чеку. Никто не знает, когда это может повториться.

— И… Я должен рассказать им все?

— Думаю, что иного выхода у нас просто нет. В этом городе стало слишком опасно. Под угрозой все, не только студенты, — его словно током ударило. Значит семья тоже в опасности! Нужно скорее их предупредить!

— Я понял. Положитесь на меня.

Под конец лекций было устроено собрание в большом зале. Туда пришли абсолютно все или им просто хотелось верить в это. Тот факт, что люди, в особенности — знакомые, начали пропадать, принять было очень тяжело. Бэн и Люси… Они же могут быть где угодно! Почему их все еще не нашли?

Когда все кончилось, он бежал домой со всех ног. Джек задыхался, мышцы болели, как никогда, но ничто, ничто во всем мире не могло его остановить. Забыв о лежащих в правом кармане ключах, он изо всех сил начал колотить по двери. Раздался щелчок. На пороге стояла его младшая сестра. Она сама недавно вернулась из школы.

— Ты чего, ключи потерял?

— Нет… Это я так… Не бери в голову. Где отец с матерью? — ему просто жизненно необходимо было все им рассказать.

— Там, на кухне сидят… Ты какой-то странный сегодня…

— Мина, подожди, пожалуйста в своей комнате. У нас с родителями важный разговор.

— Не командуй мной! Я уже не ребенок! — девушка хотела еще что-то возразить, но одного строгого брошенного в ее сторону взгляда хватило, чтобы она послушалась.

— Ладно… Я поняла, не для моих ушей, — и Мина ушла, громко хлопнув дверью. Джек не мог сдержать облегченного вздоха. Рассказав все родителям, он ждал чего угодно, кроме тех сказанных ими слов.

— Джек, мы знаем, какой ты. Прошу, не вмешивайся во все это, дай разобраться полиции. Конечно жаль, что твои друзья пропали, но этим не должен заниматься подросток. И еще, не рассказывай об этом Майку. Если правительство действительно хочет скрыть произошедшее, значит отслеживаются все источники. Если поймают — ничего хорошего не жди. Сейчас все более или менее тихо, но, если в городе станет слишком опасно и ваши жизни окажутся под угрозой — мы в ту же минуту собираем вещи и возвращаемся на побережье. В этом мире магии нет. Мы не сможем оживить кого-нибудь, если тот умрет, ты понимаешь это? То, что я рассказывала тебе в детстве, здесь это не работает!

— Я знаю. Знаю, но… Неужели мы совсем бессильны? Мы действительно просто будем сидеть, прячась в тени, и надеяться, что нас это не коснется? Так мы будем жить, мам?

Женщина не выдержала и изо всех сил ударила кулаком по столу.

— Лучше живой ребенок, чем мертвый герой! — Лилиан ушла из комнаты, Фабер последовал за ней, бросив напоследок фразу.

— Не сердись на мать, она боится за вас. И береги сестру.

Джек остался стоять, полный сомнений и противоречивых чувств. Но, одно он знал наверняка — он ни за что не останется в тени.

 

Глава пятая «Они»

Джек сидел в своей комнате, просматривая всевозможные сайты. Ни одного объявления, ни единого упоминания о пропавших людях. Похоже, ректор не шутил. Правительство в самом деле подчищает это дело, но зачем? Чтобы не сеять панику? Что за вздор? Рано или поздно, но люди узнают об этом и тогда скандала не избежать. Глупо. Очень глупо…

От мыслей отвлек стук в окно. Сначала он решил, что ему показалось, но стук повторился еще и еще, становясь все настойчивее. Парень не мог его игнорировать.

— Что за глупая шутка?.. — с каким-то недобрым предчувствием Джек подошел к окну, раздвинув шторы и замер. Там, со стороны улицы, стояла она. Парень поторопился открыть его.

— Вена? Что ты здесь делаешь? Да еще и так поздно? Как ты меня нашла?

— Я последовала за тобой, чтобы предупредить.

— Предупредить? Постой, неужели ты тоже знаешь о пропаже людей? Но как? Правительство же скрывает это?

— Они лишь тянут время. Это не важно. Я пришла сказать тебе, чтобы ты никогда больше не возвращался на озеро. Там больше не безопасно, — девушка развернулась, собираясь уйти, но Джек остановил ее, поймав за плече.

— Почему? Что с ним не так? — Вена молчала, стараясь не смотреть ему в глаза, — Ответь мне!

— Я не могу. Если подберешься слишком близко, они не оставят в покое. От них нигде не спрячешься. Они найдут и утащат во тьму…

— Кто они? О ком ты говоришь?

— Это… — девушка пыталась что-то сказать, но не могла, — В глазах… Плывет… — ее ноги подкосились, а Джеку не хватило сил удержать.

— Эй! Что с тобой? Вена? Вена! — девушка не отвечала, неподвижно лежа на земле, так что ему ничего не оставалось, кроме как вылезти через окно. Она была без сознания.

Подхватив ее на руки, парень немного удивился.

— Такая маленькая… Что же мне с тобой делать?

Так как выбора особо не было, Джек незаметно пронес ее в дом, в свою комнату, закрыв дверь на замок. Успокаивая себя тем, что утром он получит ответы. Тело Вены опустилось на кровать, так что для себя ему пришлось достать раскладушку. Ну не будут же они спать на одной кровати, в самом деле?

Однако, стоило ему открыть глаза, как Джек понял: девушки в комнате нет. Дверь все еще закрыта на замок, значит она выбралась через окно. Постель была аккуратно застелена и, если бы не раскладушка, он, наверное, решил бы, что ему все попросту приснилось, но это было не так.

— И почему она убежала? — хороший вопрос. Наверное были такие ответы, которыми Вена не могла поделиться. Уверенность в том, что ей есть, что рассказать, только росла. Вот только Джек не имел понятия о том, где ее теперь искать. Разве что…

— Озеро! — мысль фейерверком взорвалась в сознании. Но зачем она сама пошла туда, куда ему же совсем недавно советовала не ходить? С другой стороны, где еще ее искать, если не там?

Подъезжая к любимому месту, он размышлял, о какой опасности говорила девушка. И, лишь ступив на берег, Джек понял, что она имела ввиду. На вид все, вроде, было, как обычно и все таки, что-то было не так. На берегу была не свойственная ему гробовая тишина. В округе не было ни единой птицы, ни единого сверчка, будто что-то страшное, что-то темное заставило бежать отсюда все живое. Даже ему, всем сердцем любившему это место, оно больше не приносило того покоя и умиротворения.

— Что же здесь такое? — шепотом спросил сам у себя Джек. Он провел рукой по стволу дерева, собираясь нагнуться, но кто-то окликнул его.

— Не подходи к воде! — парень оступился, едва успев принять устойчивое положение, — Они заметят… — обернувшись, Джек увидел до смерти перепуганную девушку, которая пыталась подозвать его к себе.

— Вена, почему ты убежала? — стоило ему подойти, как она схватила его за руку, уводя в поля. Та даже не обернулась, — Вена! Да объясни же мне, наконец, что здесь происходит?! — они остановились.

— Сейчас не время и не место. Нам нельзя сюда приходить, особенно тебе. Если нас заметят, нас похитят, как и других…

— Значит я был прав? Они связаны с пропажей людей? Те, кого ты так боишься? — девушка не оборачивалась, все так же держа его за руку, намереваясь как можно дальше увести его отсюда, — Вена, прошу, если ты что-нибудь знаешь, расскажи мне все, я должен знать. Возможно, где-то там мои друзья и не только они, там же есть и другие люди, невинные люди! Мы должны им помочь!

— Сейчас не время и не место, это слишком опасно. Тебе лучше не лезть в это, под угрозой может оказаться не только твоя жизнь. Твоим близким могут начать угрожать. Лучше возвращайся домой и забудь об этом месте. Никогда, что бы ни случилось, не возвращайся сюда, — он не выдержал, развернув ее за плечи к себе лицом.

— А теперь слушай меня сюда. У меня есть младшая сестра, которая каждый вечер поздно возвращается домой. Я не могу не думать о том, что в один день она может не вернуться! У каждого из похищенных дома есть кто-то, кто ждет их возвращения, плачет и безумно переживает! Как ты можешь говорить мне сидеть и ничего не делать?!

— Я верну их всех… Но я должна сделать это одна. Я не могу втягивать тебя во все это. Если можете — уезжайте из этого города, собирайте вещи и не возвращайтесь. Здесь действительно становится опасно. Самые тихие места превратились в кровожадных чудовищ, пожирающих всякого, кто приблизится к ним. Здесь больше нет ничего чистого. Даже вода пропитана кровью…

— Ты знаешь, кто это делает? Знаешь, кто за всем этим стоит?

— Да, — Джек почувствовал, как часто забилось сердце, громким гулом отдаваясь в каждой клетке его тела. Откуда она знает все это? Девушка, которая не намного младше его самого. Как Вена связана со всем этим?

— Кто?..

— Правительство, ученые. У них есть власть и связи. Они могут скрыть все свои зверства с помощью денег и ни за что не допустят раскрытия правды. Если появится кто-то вроде меня, кто-то, кто подберется слишком близко и каким-то образом узнает то, что не должен знать, они сделают все, чтобы не дать ему заговорить…

— Ты знаешь, что они делают с ними? С людьми, которые пропадают?

— Нет… Я уснула в один из вечеров здесь, на берегу. Было уже темно, но там, — Вена указала на другой берег, — зажегся свет. Странный, не естественный. Я видела только как их вносили в какие-то машины, там, на другом конце озера, а потом отпускали на самое дно…

— Они были живы? — девушка помотала головой.

— Я не знаю. Слишком далеко, я не смогла рассмотреть. Я не слышала голосов, кроме тех людей в странных костюмах, они все говорили о каких-то экспериментах. Я подбиралась максимально близко, но так, чтобы меня не заметили, однако, как ни старалась, не могла расслышать больше.

— Эксперименты?.. Постой, тебя не заметили?!

— Не думаю. Если бы кто-нибудь видел меня, ты бы не слышал сейчас всего этого. Они не позволили бы мне уйти. И, вероятнее всего, я отправилась бы на дно, как и те, другие.

Джек с минуту молчал, а потом повел ее к остановке.

— Давай убираться отсюда. Нужно безопасное место для того, чтобы все обговорить…

 

Глава шестая «Живые»

— Ты не против ненадолго заехать ко мне? Я хочу проверить, дома ли сестра, да и неплохо было бы перекусить. Я пойму, если ты не согласишься, мы, все же, не так хорошо знакомы.

— Я не против, но… Что скажут твои родители? — девушка смотрела в окно маршрутки, в котором то и дело мелькали деревья, дома, киоски, иногда детские площадки и Джек не мог не засмотреться на нее.

— Да ничего. Они привыкли к гостям, не переживай насчет этого. А что насчет твоих? Не против, что ты так поздно гуляешь? — Вена грустно рассмеялась.

— Не думаю, что их это волнует. В любом случае, мой телефон не разрывается, да и дома меня никто не ждет. Думаю, это то, к чему они привыкли — мое отсутствие. Когда долго не можешь достучаться, в конце концов просто устаешь бороться. Наверное мы все устали друг от друга.

— Вы не очень то ладите, правда?

— Я не знаю. Я никогда не чувствовала себя нужной в этой семье и в какой-то момент просто перестала быть ее частью. Так я думаю. Сейчас я не мешаю жить им, а они — мне. Но… Разве можно подобное назвать домом или семьей? — он молчал и Вена не решалась заговорить, — Прости, я не должна была все это тебе рассказывать. У всех свои проблемы, просто не бери в голову.

— Как скажешь. Ну что ж, значит у нас достаточно времени, чтобы все обговорить, верно? — Джек старался перевести тему, чтобы как-то ее подбодрить. Девушка легонько улыбнулась.

— Да, надеюсь это действительно так…

Наблюдая за тем, как она смотрит в окно, парень вспомнил тот летний день в парке, когда они встретились впервые.

— Наверное ты действительно любишь природу…

— Я люблю наблюдать за жизнью. Сейчас так мало живого… Асфальт вместо травы, дома или аттракционы вместо высоких деревьев, воды больше не кишат обилием рыбы, как когда-то. В небе все меньше птиц, на улицах редко когда видишь животных, в лесах все меньше белок и другой живности… Даже люди — и те далеко не все живые. Да, их сердца бьются, они пьют, дышат и едят, но, они все равно, что мертвы. У них нет целей, мечт, они стоят на месте, потому что боятся что-либо изменить. Они боятся чувствовать, боятся жить, поэтому не живут. Их глаза не горят, когда они видят дорогих людей или занимаются любимым делом. Сейчас очень мало действительно живых людей. Их сразу видно из толпы. Такие люди искрятся.

— А я? — девушка удивленно посмотрела на него, — Живой ли я в твоих глазах? — Вена нежно улыбнулась, отворачиваясь к окну.

— Когда-нибудь я отвечу тебе.

— Когда?

— Тогда, когда придет время… — ехать оставалось всего ничего. Примерно через пять минут Джек увидел в окно свой дом и помог ей выбраться из маршрутки.

— Джек, это ты? — послышался голос матери, когда парень открыл замок.

— Да, мам. Со мной гости, — из гостиной вышла женщина лет тридцати восьми и приветливо улыбнулась, — это Вена, моя подруга.

— Здравствуйте.

— Я - Лилиан, мать Джека. Очень приятно. Вы пойдете в комнату или в гостиной посидите?

— Наверное в комнате.

— Хорошо, я заварю вам чай, — она развернулась и ушла, а парень повел Вену в свою комнату.

— Проходи, садись. Можешь на кровать или стул, как тебе будет комфортнее. Ты уже была здесь, так что не стоит так пугаться, я не кусаюсь, — девушка неуверенно заняла место на кровати, держа в руках чашку с чаем.

— Спасибо тебе… Что помог мне вчера. Ты не обязан был делать это. И прости, что сбежала, ничего не объяснив.

— Ерунда. Ничего страшного. Да и… Как я мог бросить девушку в беде?

— Ты хороший парень. И мама у тебя хорошая, живая. Видно, как она тебя любит и заботится. Все-таки тебе лучше забыть о нашем разговоре. Если с тобой что-нибудь случится, она не выдержит. Я не смогу себе простить то, что втянула тебя во все это. Пожалуйста, будь осторожен… — Джек накрыл ее руку своей ладонью, придвинувшись ближе.

— Я не тот, о ком тебе стоит беспокоиться. К тому же, как я сегодня заметил, тебя куда сильнее тянет к приключениям. Не стоит тебе ходить туда одной. Можно спросить? Почему ты делаешь все это, не смотря на то, что знаешь, насколько это опасно? Почему не держишься от озера подальше, как советовала мне?

Взгляд девушки был направлен вглубь чашки, словно выискивая там что-то.

— Я не знаю… Среди них должны быть живые люди. Те, кому есть, к чему стремиться и о ком заботиться. Они должны жить. Никто не имеет права лишать их этого. Я не знаю, в каких целях их похитили и что собираются делать дальше, но это непростительно.

— Сейчас ты говоришь так, но, что, если твое мнение изменится, когда ты узнаешь всю правду? Нет, я не пытаюсь их оправдывать. То, что они делают, действительно ужасно, но, что, если мотивы будут не соизмеримы с жертвами?

— Это не важно. Какими бы ни были благими их намерения, они не имели права лишать кого-то жизни. Такие люди сами не живут.

— Честно говоря, сначала я подумал, что пропал кто-то из твоих близких. Сейчас очень немногие готовы помочь кому-то, кто никак не связан с ними.

— Но такие люди есть. Вроде тебя или меня. Это не такая уж и редкость, раз уж два таких человека сидят в одной комнате.

Джек рассмеялся.

— Ты права. Знаешь, я немного проголодался. Составишь мне компанию?

— Я… Я не знаю… — она выглядела растеряно, — Не хочу доставлять проблем, да и…

— Брось, оставайся, мама будет рада. К тому же я тебя проведу. Одна домой ты не пойдешь. Да и ты довольно давно не ела. Соглашайся.

— Хорошо, — Вена сдалась, позволив парню победоносно улыбнуться.

— Вот и славненько.

Поужинали они на славу. Семья Джека оказалась приветливой и дружелюбной, как Вена и думала. Душевные разговоры текли рекой, как ароматный суп миссис Дьяболи. По мере того, как ужин кончался, парень все больше замечал, как грустит Вена. Когда они вернулись в комнату, Джек спросил, не обидели ли ее.

— Нет, что ты. Это здорово, когда семья так сидит… Просто… Вы такие дружные… Это правда здорово… У меня такого никогда не было… Не каждому дана такая семья. Рада, что у тебя они есть.

— У тебя она тоже может быть. Конечно, никто не выбирает, в какой семье родиться. Но мы выбираем, какую семью создать.

Девушка утерла скатившуюся по щеке слезу и слабо улыбнулась.

— Да, ты прав. Это действительно так.

— Ну. Что ты, в самом деле? — он нежно погладил ее по спине, — У тебя еще все будет, не плачь, — Вена хлюпнула носом, — Вот так, дыши глубже. Молодец.

— Спасибо тебе… — взгляд ее долго бродил по комнате, до тех пор, пока не остановился на гитаре, — Ты играешь?

— Что? Ах, это… Да, немного. Но я совсем недавно начал учиться. Если хочешь, могу сыграть тебе.

— Правда? Было бы здорово!

— Ну, раз так… — Джек взял ее в руки и начал играть песню группы ZHIEND — «Clouded Sky». И, пока Вена слушала его, с ее губ не сходила мечтательная улыбка. Он словно творил волшебство, извлекая звуки из струн, но это не все. В тот момент его глаза не просто блестели, — он весь искрился. Он жил.

— Ну как?

— Это потрясающе! Я бы тоже хотела так играть.

— Однажды я научу тебя.

— Обещаешь?

— Обещаю…

 

Глава седьмая «То, что толкает на безрассудные поступки»

Когда пришло время уходить, они обменялись номерами. Им пришлось пообещать друг другу, что они не станут приближаться к озеру и предпринимать что-либо в одиночку, дабы не совершить глупостей. Оказалось, что живет она достаточно далеко. На остановке Вена остановилась.

— Спасибо, что проводил, дальше я сама.

— Постой, сейчас уже поздно, ты уверена, что дойдешь?

— Конечно, да и… Как ты потом домой добираться будешь? К тому же, у тебя есть мой номер, а у меня — твой. В случае чего мы позвоним друг другу, — Джек хмурился, явно сомневаясь, — Ну давай же. Я могу постоять за себя, тем более в своем районе.

— Хорошо. Но ты позвонишь мне сразу, как доберешься.

— Договорились. Вот моя маршрутка. Позвоню через сорок минут, — помахав рукой на прощание, Вена села у окна, надев наушники. Тишина угнетала ее, особенно ночью. Было в ней что-то пугающее, злое. Казалось, каждый шорох несет в себе угрозу. Музыка защищала от этого чувства.

Все то время, пока она ехала и поднималась на свой этаж, с ней были ее песни. У двери руки автоматически потянулись к карману, но остановились. Вена сделала шаг назад, потом еще один. В голове мелькало все: крики, побои, слова ненависти, преследовавшие ее самого рождения и сегодняшний ужин. Сделав еще несколько шагов, девушка развернулась и решительно побежала прочь, на открытую крышу, где вспомнила про обещание.

Достав телефон, она набрала единственный номер. Спустя два гудка, Джек ответил ей.

— Ну наконец-то, я уже начал переживать.

— Да, прости, я не сразу вспомнила.

— Ты дома? Как добралась?

— Да, вроде того. Все хорошо, не переживай.

— Ну хорошо. Тогда до завтра, отдыхай.

— Да, конечно. Спокойной ночи.

— Сладких снов.

Девушка опустилась на пол, обняв колени руками и заплакала.

«Не хочу… Не хочу возвращаться туда… Почему я?.. Почему они ненавидят меня?.. Почему у меня не может быть такой семьи, где все улыбаются, смеются, заботятся друг о друге, разговаривают и ужинают вместе?.. Почему?..»

Не ясно, как долго она пробыла там. Вена сама не заметила, когда прекратила плакать и начала прислушиваться к окружающим звукам. Отсюда был слышен шум дороги, пение ночных птиц и плачь. Там, внизу, кто-то отчаянно взывал о помощи.

«Неужели снова нападение?»

Вена вскочила на ноги, незаметно приблизившись к краю крыши. Нет, не оно. Маленькая девочка, лет двенадцати, дергала за рукав офицера полиции. Она долго не могла понять, в чем дело, до тех пор, пока не услышала.

— Они украли братика, украли маму! Вы должны их найти! — мужчина брезгливо стряхнул ее руку с пиджака, да так, что малышка упала.

— Слушай, мелочь, мне некогда заниматься твоими глупостями! Прочь с дороги! — девочка больно ударилась, но не заплакала, уверенно поднявшись на ноги.

— Но это же ваш долг! Вы должны им помочь!

— Я ничего никому не должен! Никто не будет искать твою семью! Смирись и убирайся!

— Вы — монстр! — убегая, она толкнула офицера, а девушка никак не могла избавиться от ужаса.

«Неужели даже полиция на их стороне? От кого тогда ждать поддержки?» — заметив, что мужчина поднимает голову, Вена поспешила спрятаться. Пульс участился. Девушка не решалась даже дышать, в страхе, что ее могут увидеть, — «Утром нужно будет рассказать обо всем Джеку. Теперь нужно тщательнее подбирать круг возможных союзников. Ведь должен быть кто-нибудь, кого не успели или не смогли подкупить? Кто-нибудь, кто сможет помочь спасти их?»

Вена не лелеяла слепых надежд справиться со всем этим в одиночку. Но все-же, было то, что она могла и должна была сделать. Нащупав в кармане маленький диктофон, девушка навеяла воспоминания о тех днях, когда это приспособление помогало ей выбраться из различных переделок, в которые ее втягивала излишняя конфликтность одноклассников. В школе Вену не особо любили, но это не заботило ее ровно до тех пор, пока ее не начинали унижать. Конечно, это вызвало бурю недовольства среди учителей, но иного способа выжить она не видела. И вот, настал момент, когда можно спасти не только свою, но и чужие жизни.

Девушка собиралась открыть правду и придать ее гласности. Если о похищениях узнает каждый в этом городе или даже в других странах, им не удастся выйти сухими из воды. Весь мир не подкупишь. Так или иначе, кого-то должны спасти. Эти люди не должны погибнуть. Пока где-нибудь плачет чья-то дочь, сестра, любима, мать, пока сыны, братья, любимые, отцы и друзья ждут их возвращения, она не остановится.

«Я верну их тем, кто ждет…»

Джек едва заставил себя проснуться, чтобы ответить на звонок.

— Алло? Вена, это ты?

— Да, с добрым утром. Прости, что разбудила. Нужно поговорить…

— Хорошо, но не здесь. Где тебе удобнее увидеться? — девушка задумалась.

— Наверное лучше у тебя, если ты не против. Просто парк — не лучшее место для таких разговоров.

— Хорошо. Тогда жду. Через сколько ты будешь?

— Я сейчас выхожу. Буду примерно через час.

— Как скажешь. До встречи.

— До встречи… — было сложно сказать, что она чувствует. Страх? Нет, другое. Предвкушение? Тоже нет. Одна эмоция преобладала над другими, но даже Вена не знала, что это. Что-то, чего ей не доводилось чувствовать ранее, до встречи с Джеком. Или же это случилось раньше? Она не могла разобраться, но это не пугало ее. Странно…

Девушка заняла привычное место, привычно смотрела в окно, слушая все ту же музыку, но что-то определенно изменилось. Маршрут, место, в котором кто-то ждал ее. Было ли это раньше? Возможно, когда-то давно, в дни, что ей никогда не вспомнить. Вена ждала того, что маршрутка остановится на той самой остановке, двери откроются и она увидит его. Можно ли назвать его другом? Наверное только его.

И вот, настал этот момент, их взгляды встретились и девушка, сама того не замечая, покраснела.

— Привет! — широко улыбнувшись, поздоровался Джек.

— Привет. Я хотела поговорить с тобой о кое-чем важном…

— Да… Ой, что это я? Не стой на пороге, проходи, — Вена только собиралась переступить порог его двора, как ей на встречу выбежала собака. Девушка застыла, как вкопанная.

— Ты чего? Боишься? Она не кусается, проходи.

— Да, я просто… Не знаю. Собаки меня не очень-то любят. Раньше у меня кошка была, но даже сейчас нет такого пса, даже самого маленького, который бы меня не облаял…

Когда они прошли в комнату и заняли все те же места на кровати, Вена легонько поймала парня за край футболки.

— Чего?

— Перед тем, как рассказать тебе все, я… Я знаю, это глупо и, наверное, совсем не вовремя, но… Я хотела бы знать… Ты мне действительно веришь? Я имею ввиду… Я странная и обычно люди избегают меня. Я появляюсь там, где не должна быть, слышу и знаю то, чего знать не должна и вижу то, чего не могут подтвердить другие… Я знаю, что люди говорят обо мне… Они считают, что лишь псих может поверить такой, как я… — девушка могла продолжать до бесконечности, но Джек взял ее за руку, тем самым успокоив.

— А может мне нравится быть психом?

— Джек… Я… Полиции нельзя верить… — глаза парня округлились.

— Что?! Почему?

— Я слышала разговор… Не смотри на меня так осуждающе, я услышала его случайно, когда была на крыше… Кажется, полиция не собирается искать пропавших. Вероятнее всего, им приказали игнорировать все заявления.

— Но… Что же тогда делать? Одни мы никак не справимся….

— Одни — нет. Но, если придадим правду огласке — переманим на свою сторону так много народа, что похитители, кем бы они ни были, просто не смогут скрыть все это.

— Замечательная идея, вот только… Без доказательств нам никто не поверит.

— Да. Но мы должны с этим справиться. Ради пропавших и их близких…

«Ради тебя», — эту мысль Вена так и не решилась озвучить.

— Я с тобой. Что будем делать?..

 

Глава восьмая «Связь»

— Для начала, должен быть кто-то, кто сможет проскользнуть туда незамеченным. Он должен спрятаться, получить доказательства и максимально быстро уйти оттуда, чтобы передать их другому. Вряд ли там, куда мы направляемся, будет ловить связь. Это было бы слишком просто. И… Есть еще кое-что, что меня беспокоит.

— Что именно?

— Если им удалось подкупить полицию, кто знает, сколько радиоволн и каналов под их властью? Нам нужен проверенный человек в одной из этих областей…

— Ты права. И, кажется, у меня есть такой человек…

— Правда?! — девушка не могла поверить своим ушам, — Это ведь замечательно!

— Да.

— Но… Захочет ли он помочь нам? Ведь, в случае провала, он тоже может попасть под угрозу?

— Это не проблема. Он не сможет мне отказать…

Следующим пунктом в их плане стал дом его друга — Антонио. Ехать пришлось достаточно далеко, но он был единственным человеком, который способен помочь в их нелегком и опасном деле.

— Может быть стоило предупредить его о том, что мы едем? — Вена явно переживала.

— Зачем чтобы он нам не открыл? — выйдя на нужной остановке, Джек поспешил во двор, девушка едва поспевала следом. Не то, что бы его слова очень удивили ее, но это было немного странно.

— А вдруг он не дома? — спросила Вена, поднимаясь по лестнице. В то время Джек уже стучал в дверь.

— Маловероятно. Он практически не выходит, — прошло около двух минут и девушка начала заметно нервничать, в то время, как парень с вселенским спокойствием ожидал ответа. Наконец, дверь отворилась и на пороге показался парень в очках.

— Джек? Что ты здесь делаешь в такую рань? И кто это с тобой?

— Это моя подруга. Вена, знакомься, это мой друг — Антонио. Немного странный, но ты свыкнешься, — парень протянул руку и она неуверенно пожала ее.

— Очень приятно.

— Да-да. Может быть все-таки пустишь нас? — Джек говорил с нажимом, так что Антонио не стал противиться.

— Ну, ладно. Проходите, раз пришли. Мог и позвонить.

— Зачем? Ты бы не открыл, — парень тяжело вздохнул.

— Ты слишком хорошо знаешь меня. Это не честно, — Вена рассмеялась.

— Похоже вы довольно близки.

— Наверное.

— Так в чем дело, Джек?

— Ты о чем? — непонимающе переспросил он.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты не стал бы приходить и тем более не брал бы ее с собой, если бы на то не было причин. Я хочу знать, что происходит?

— Хорошо. Действительно, нам нужна твоя помощь. Ты ведь знаешь, люди пропадают. Мы знаем, куда…

— Нет. Нет, Джек! Я не стану участвовать в вашей авантюре! Во первых, это опасно, а у меня и так хватает проблем. Во вторых, мне есть, чем заняться. Мне и так не плохо. С чего мне этим заниматься?

— Потому что никто, кроме тебя, не может нам помочь. Тебе не придется ничего такого делать. Все, что от тебя требуется — сделать так, чтобы нас услышали все, не только жители этого города.

— Нет, — Вена не выдержала.

— Неужели тебя совсем ничего не волнует? Там люди, живые люди, которым нужна помощь, как можно быть таким безразличным?!

— А почему это должно меня волновать? Есть другие люди, пусть они этим и занимаются, полиция, например. Это их работа.

— Полиция не поможет! Они все на их стороне! И только мы знаем, как спасти похищенных!

— Сговор? Интересно…

— Ты обязан нам помочь! Пожалуйста!

— Антонио, не доводи девушку до слез. К тому же, разве тебе не скучно? Когда в последний раз ты делал что-то действительно интересное?

— Ладно, уговорили. Но, если у меня будут проблемы из-за этого, я умою руки. Рисковать жизнью я не намерен.

— Хорошо. У тебя все еще есть доступ к радиостудии твоего отца?

— Да. Но у меня не хватит мощности, чтобы трансляция вышла за пределы города… Гораздо проще будет выложить в интернет. Вы не представляете, как быстро это разлетится…

— И правда. Джек, это ведь замечательная идея!

— Ну, раз так — я вам не нужен, — Антонио благополучно выдохнул, но парень не собирался все так оставлять.

— Не совсем так.

— Почему? С этим ты прекрасно справишься.

— Кто-то должен будет подстраховать Вену, пока ты будешь распространять то, что нам удастся найти.

— Но… Кто, в таком случае, подстрахует меня?

— Не знаю. Поговори с Джоном. Думаю, он будет не прочь посидеть у тебя.

— Ты ведь знаешь, я не люблю гостей.

— Знаю, потому и предложил. Не сомневался, что ты откажешься. А теперь…

— Джек… — тихо позвала его девушка, — Что-то… Нехорошо… — ее изрядно пошатывало, глаза были едва открыты. Она могла в любой момент потерять сознание.

— Вена! — парню удалось поймать ее в нескольких сантиметрах от пола, — Черт! Антонио, у тебя есть нашатырный спирт?!

— Не знаю… Где-то в аптечке должен быть… Наверное… Я не совсем уверен…

— Ну так проверь! — взгляд Джека заставил его вздрогнуть.

— Неужели ты… Влюблен в эту девушку?..

— Это здесь совсем не при чем! Просто переживаю… Прости, я вспылил. В последнее время, как на иголках. Я не должен был срываться на тебе. Неужели ничего нет? — Антонио пожал плечами.

— Увы. В моей семье никто обмороками не страдает. Кстати говоря, с чего это она? Вроде выглядела здоровой… Впервые вижу, чтобы кто-то вот так запросто терял сознание… А ты?

— Я… Уже видел однажды. Не знаю, что с ней происходит, но… Это не впервые…

— Ты спросишь ее, когда очнется?

— Думаю, у меня нет другого выбора. К тому же, если мы планируем проникновение туда вместе, нужно знать наверняка…

— Это точно. Не думаю, что кто-то из наших врагов окажется настолько добрым, что не станет ее убивать, в случае потери сознания или другого провала. Возможно Вене лучше отказаться от этого… Пока не слишком поздно…

— Я отвезу ее домой. Если твои родители вернутся, нахождение незнакомой девушки в твоей квартире, да еще и без сознания, вызовет массу ненужных вопросов.

— Это точно. Удачи в дороге.

— Спасибо, — поблагодарил парень, поднимая ее на руки.

— Что насчет связи? Не думаю, что интернет-переписка или сотовая связь — лучший вариант в данной ситуации.

— Ты прав. Я сам свяжусь с тобой. Просто жди…

 

Глава девятая «Охота за правдой»

Решиться на первый шаг было нелегко. Они знали, что это опасно, действительно опасно и может понести за собой необратимые последствия, но не могли отказаться. Никто, кроме них, не знал, где спрятаны тела и не мог узнать больше. Осознавая это, сидеть сложа руки было невозможно.

Вена очнулась в уже знакомой, пусть и чужой, кровати. Сняв со лба холодный компресс, она наткнулась взглядом на парня. Тот был явно напряжен.

— Джек? Что случилось? Почему я у тебя?

— Мы были дома у моего друга, договаривались о помощи. Ты потеряла сознание и я привез тебя сюда.

— Давно я здесь? — девушка попыталась приподняться, голова отозвалась привычной болью. Джек подал ей стакан воды.

— Несколько часов. Прости, что не будил. Ты выглядела измученной, — девушка издала измученный вздох.

— Только не снова…

— Я не знал, как спросить. Ты ведь уже теряла сознание раньше. Этот план… Ты уверена, что справишься?

— Ничего серьезного. Прости, что доставила неприятности. Просто устала… Тебе не о чем волноваться, — было непохоже на то, что он поверил, но ничего не сказал.

— Хорошо, если так… Мои выходные скоро закончатся и мне придется вернуться в колледж. Если действительно собираемся проникнуть туда — нужно действовать быстро. До следующих выходных похищенные могут не дожить.

— Значит отправимся сегодня… — Вена предприняла очередную попытку принять вертикальное положение, которая с треском провалилась. Лицо девушки исказилось гримасой боли.

— Ты в порядке? — Джек молниеносно склонился над ней, пытаясь понять, что не так, — Что болит? Где? — она криво улыбнулась.

— Ничего. Нормально. Дай мне несколько минут. Я приду в себя, — парень долго смотрел на нее глубокими синими глазами, полными жалости и сострадания.

— Тебе нужно что-нибудь? Воды или…

— Нет, не нужно. Не смотри на меня так. Просто всю ночь не спала. Это пройдет…

— Почему ты так хватаешься за этот план? Если обморок повторится…

— Не повторится! — тяжело дыша, Вена отвернулась к стене, — Прости… Наверное мне стоит уйти… Я только… Дай мне немного времени… — почувствовав, как теплая ладонь опустилась на ее плече, девушка смогла обернуться к нему.

— Останься, пока тебе не станет лучше. Тебе нельзя ехать домой в таком состоянии.

— Я доставила тебе слишком много беспокойства…

«Он возится с тобой лишь из жалости!»

— Не говори глупости! Ты не сможешь добраться даже до остановки! Вена, прошу, приди в себя. Хватит думать, что ты сможешь все!

— Хватит меня жалеть! Хватит… Я смогу… Я должна сделать это… — крик сменился беспомощным шепотом, глаза опухли. Девушка из последних сил сдерживала слезы, — Прошу… Пожалуйста…

— Прости, я не хотел тебя обидеть… Но тебе правда лучше какое-то время оставаться здесь. Если ты действительно хочешь отправиться к озеру и спасти всех, тебе нужно беречь себя, ты согласна? — утерев слезы, девушка кивнула. Джек улыбнулся, погладив ее по голове, — Вот и умница.

— Спасибо тебе… За все… Мне нужно немного поспать и… Вечером отправимся туда.

— Если ты будешь в порядке, я согласен, но, если нет…

— Я буду. Не сомневайся…

С наступлением вечера парень начал все больше сомневаться. Вена делала вид, будто утреннего обморока и не было вовсе, но он ничего не забыл. Состояние девушки его тревожило, однако Джек понимал: с ним или без него, она отправится туда, что бы он ни говорил.

— Думаешь о том, что случилось утром? — спросила девушка под пристальным взглядом.

— Нет. С чего ты взяла? — парень резко замотал руками, лишь подтверждая ее догадку.

— Ты всю дорогу смотришь на меня так, словно я вот-вот потеряю сознание. Того и гладишь дырка появится.

— Прости… — Джек опустил взгляд, виновато потупившись, — Я просто переживаю…

— Что нас схватят из-за меня? — слова были резки, подобно удару хлыста. Он никак не ожидал подобного.

— Что? Нет!

— Не волнуйся. В случае чего — я тебя не сдам. Если меня каким-то образом заметят и поймают — беги. Находясь в одном капкане со мной ты никому не поможешь.

— Как ты можешь так спокойно говорить о подобном?! — парень был вне себя, пульс превышал за сто восемьдесят ударов в минуту.

— В этом нет ничего такого. Я знаю, каков риск. Это с самого начало было опасным. Начиная с того, что я увидела на противоположном берегу, заканчивая тем, что мы туда возвращаемся. Если меня схватят, ты должен будешь в состоянии отличить храбрость от неблагоразумия…

— Дело не в этом! — крик парня прервал нравоучительную тираду. Вена сникла, плотно сжимая губы, — Ты говоришь так, словно не боишься смерти! Как будто это ничего не значит для тебя, но, если бы это было правдой, ты бы не стала рисковать ради спасения чужих жизней!

— Это неважно. Я остановлю это безумие. Все должно закончиться… — больше всего на свете Джек хотел понять, что скрывается за этой маской. Что-то, чего не видит никто. Девушкой руководило нечто большее, чем жажда восстановить справедливость. Невыносимая печаль во взгляде, каждый раз, когда она на мгновение уходила в себя, ярко говорила о ее состоянии, но не о причинах этого. Вена знала то, чего не знали другие и, как ни прискорбно, даже ему не была готова открыть всей правды. А впрочем, что здесь особенного? Они недостаточно близки, недостаточно долго знакомы и слишком мало знают друг о друге, чтобы безоговорочно доверять. Однако он был уверен в том, что девушка ему не навредит — не потому, что та недостаточно сильна или умна, просто не из тех, кто способен на подобное. Хотите — верьте, хотите — нет, но парень чувствовал это всем своим естеством и ничто не могло поколебать его уверенности.

Прошел час и, наконец, они выбрались из душного автобуса. Вена с шумом втянула легкие в воздух. К ней наконец вернулась способность свободно дышать.

— Ты не очень хорошо ладишь с транспортом, правда?

— Только в жаркую погоду. Укачивает немного. Нужно перевести дух… — пройдя к берегу, она резко села на траву.

— Может я пойду вместо тебя? Ты быстрая, сможешь убежать, они тебя и не заметят… — парень хотел продолжить, но Вена прервала его.

— Именно поэтому идти нужно мне. Джек, у тебя замечательная семья, сестра… Ты нужен им. Я не могу подвергать тебя такой опасности.

— А себя можешь? В чем дело?! Почему ты считаешь, будто твоя жизнь недостаточно важна?! — девушка закусила губу до крови, — Почему ты молчишь?!

— Ты многого не знаешь… И, лучше бы тебе так никогда и не узнать. Прошу, не задавай больше вопросов. Если придет время — ты сам узнаешь ответы на них, а, если же нет…

— Так никогда и не узнаю? — иронично спросил парень, издав истерический смешок.

— Именно, — подтвердила Вена со всей серьезностью, — Я уже говорила. Неведение — лучший выход из всех возможных для тебя. Узнав то, что не должен был, ты перестанешь быть нормальным. Многие перестают спать и со временем теряют рассудок. Правда слишком жестока и безумна. Лишь немногие, познав ее, смогли остаться теми, кем были.

— И я не из их числа? А что насчет тебя? Ты смогла? — девушка подняла лицо к небу, невидящим взором изучая облака.

— Мы все меняемся — это необратимо. Меняется то, как мы видим и слышим, как воспринимаем ту или иную действительность, меняются наши чувства и реакции на что либо. Остановить эту бесконечную цепочку перемен можно лишь одним способом — смертью. На то она и смерть. Так или иначе, мы никогда не останемся теми, кем мы есть. Другими словами — нормальности не существует, это — миф. Однако человек, лишившись рассудка, сам перестает помнить, кем был раньше, не осознает он и текущее свое положение. Для него не существует понятий времени. Любые события — туманны и спутаны, лишены обоснованных или вызванных чем-то чувств. Сознание его подобно испорченной кинопленке, которую, словно аппликацию, пытается починить неумелый младенец. Представляешь, что будет, прокрути мы ее?

— Думаешь, люди, которые делают это — больны? — озвучил страшную мысль он.

— Все может быть… Так или иначе — мы ничего не узнаем, пока не проверим собственными глазами. А до сумерек всего ничего…

 

Глава десятая «Шанс»

Тревожное биение двух сердец гулом отдавалось в каждой клеточке вжавшихся в толстый ствол дерева тел. Здесь, в тени, их было невозможно увидеть со стороны освещенного лунным светом участка. Сейчас они — лишь наблюдатели. Издали послышался шум приближающегося мотора. Вена знаками показала ему молчать. Жесты были едва различимы, но Джек все понял.

Внедорожник ехал с выключенными фарами — по-видимому, они не меньше желали остаться незамеченными, чем два подростка, наблюдающих за происходящим вблизи. Их целью было узнать, что же происходит с похищенными людьми.

Приблизившись к берегу, машина остановилась. Из-за раскрытых дверей вышли два громилы в костюмах — лишь теперь девушка смогла оценить всю боевую мощь врага, вернее, его малой части. Она оказалась более, чем впечатляющей. Если их поймают — им не выбраться. Как и ожидалось — из багажника вынули тело мужчины. Вене удалось его рассмотреть, но никого знакомого она не узнала. Парень, по видимому, тоже, но даже это не могло избавить ребят от ужаса, ведь, одно дело — услышать или наблюдать издалека и совсем другое — столкнуться лицом к лицу. Громадный, наверное не меньше, а то и больше этих громил, он безвольно волочил ноги по песку, пока его тащили, не подавая признаков жизни.

«Неужто мертв?» — возникло в их головах страшные предположения. Но, ни подтвердить, ни опровергнуть это было нельзя. Оглядываясь, громилы потащили его к воде, словно собираясь сбросить хладный труп в реку. Если так, доказать правду будет проще, чем они думали, но нет. Стоило им приблизиться, как из воды, совсем недалеко от берега, со страшным скрипом и шумом поднялись двери. Громилы потащили тело внутрь, в пустоту, и двери за ними захлопнулись. Нельзя было упускать этого момента. Джек схватил ее за руку и они стремглав бросились прочь, в кукурузные поля. Там их хотя-бы не найдут.

Задыхаясь от разрывающего легкие ночного воздуха, девушка упала без сил прямо на скошенное сено. Тело неприятно кололо, но усталость была сильнее любых притязаний.

— Совсем выдохлась? — Вена кивнула и не соврала — дыша через раз, она никак не могла успокоить учащенное биение собственного тела, — Так должно быть удобнее, — постелив легкую куртку, парень помог ей сесть и примостился рядом.

— Думаешь нас видели? — девушка, тяжело дыша, смахнула со лба непослушную прядь, прислушиваясь к окружающим звукам: где-то далеко, на дереве, пели птицы, стрекотали цикады — ни машин, ни шагов.

— Маловероятно. Если бы это было так, нам бы не позволили так запросто уйти.

— И что теперь?

— Вернемся туда утром.

— Ты спятил?! Нас ночью едва не заметили, а ты собираешься пойти туда при свете дня? — взгляд девушки говорил о том, что она явно сомневается в его рассудке, но Джека это нисколько не смутило.

— Они могут вернуться туда в любой день или момент, но не при свете дня. Если у тебя возникнет идея по-лучше — дай знать, — Вена замолчала. Действительно, если они собирались проникнуть туда, что бы там ни было, придется действовать днем.

— Хорошо, но как быть с тем, что мы все еще не знаем, что делать с той дверью? Я не видела, чтобы это громилы что-то делали — их руки были слишком заняты. Вряд ли двери открылись автоматически. Если там висят камеры…

— Решено. Значит сперва найдем камеру, затем разберемся с дверью, — девушка не могла не удивиться его выдержке. Слишком уж он был спокоен. Наверное к безумствам быстро привыкаешь.

— И тебе не страшно?

— Страшно. Но страх не спасет моих друзей, не защитит меня, мою семью или тебя. Похоже, что системы в похищениях нет. Значит берут всех без разбора. Любой может оказаться там и никто, кроме этих отморозков, не знает, что их ждет.

— Вряд ли удастся что-то выпытать у одного из них, — Джек улыбнулся.

— Поэтому мы и разузнаем все сами.

Вена не знала, чем это закончится. Никто не знал. Неизвестность пугала и одновременно манила их. На кону стояли множество жизней. Возможно те, кого они хотели спасти, уже были безнадежны, возможно — нет. Но, до тех пор, пока у них оставалась хоть крохотная частица надежды, они не могли отступить. И вот, сидя в самом центре кукурузного поля, облокотившись друг на друга и встречая рассвет, подставив лица лучам восходящего солнца, два подростка думали о том, что он может стать для них последним. Солнечный свет, красота переливающихся различными цветами облаков, покой, легкое дуновение ветерка — все это.

— Почему ты предупредила меня тогда? Ты проделала такой путь, искала, где я живу, даже сознание потеряла, пытаясь помочь. Я ведь совсем чужой человек. И там, куда мы направляемся, чужие тебе люди. Почему ты рискуешь всем ради тех, кого даже не знаешь? — он пытался заглянуть в ее глаза, но девушка старательно их отводила. Она молчала, словно обдумывая свой ответ, а потом заговорила.

— Я не знаю. Возможно и никогда не узнаю ответа. Сколько себя помню, я никогда не могла завести друзей. Это не значит, что все они были плохими. Нет заведомо нехороших людей. Мы все совершаем ошибки и раним кого-то в порыве душевной слабости. Кто-то переносит свою боль на других, кто-то просто боится. Мы все ошибаемся и порой ведем себя глупо. В детстве все кажется не таким важным. Дети ссорятся, ругаются, порой даже дерутся, но через пол часа вновь могут делить песочницу. Я помню все. Я не держу на них зла, но, глядя на лица я вижу, что они не меняются. И я не меняюсь. Меня не любили родители. Никогда. Однажды они совершили ошибку и я не смогла на них смотреть как раньше. Они ненавидят этот взгляд. Наверное каждый, с кем я когда-то вместе училась или ходила на тренировки, в какой-то степени чувствуют то же самое. Конечно, исключения всегда есть, но и здесь все непросто. Как бы человек ни пытался ото всех отгородиться, глубоко в душе он все-равно одинок. С одиночеством можно смириться, когда пройдет какое-то время. Но, стоит на секунду решить, словно все не так, что есть надежда и ты не должен быть больше один, когда кто-то заглядывает тебе в глаза, держит за руку, становится страшно, что тебя снова бросят, оттолкнут, предадут… Ты начинаешь делать все, чтобы его удержать. Методы могут быть разными, но, как правило, многих это пугает, раздражает и, в конечном итоге, отталкивает. Тогда человек проваливается во тьму. И нет практически ни одного способа его вернуть…

Я не умею общаться с людьми. Я либо слишком замкнута, либо слишком открыта. Такое нелегко вынести. Поэтому я понимаю их. Даже родителей. Как бы ужасно это ни звучало, я сама не могу себя вынести. Поэтому, хоть раз в своей жизни, я хочу сделать что-то действительно правильное. Что-то, о чем я не буду жалеть, когда придет время. Что-то, что поможет мне не ненавидеть себя. Может мои мотивы эгоистичны и неправильны, но это — мой последний шанс почувствовать себя живой, почувствовать себя полезной. Я ужасна?

— Нет, это не так. Думаю, ты не виновата. Тебе просто страшно и… был нужен человек, который это поймет, — на его плече опустилась капля, но Джек не пошевелился. Это была слеза девушки.

— Я не хочу. Не хочу, чтобы кто-то мучился со мной и терпел меня, потому, что слишком добр. Не хочу загубить чью-то жизнь…

— Что ты несешь? Как ты можешь кому-то портить жизнь, как? — Вена не ответила. Вместо этого, утерев слезы, она встала на ноги.

— Самое время вернуться туда, если не хотим снова дождаться ночи… — парень нахмурился, но перечить не стал. Они направились обратно к озеру. Солнце уже поднялось и небо не играло пестрыми тонами. Оно было просто небом.

— Прости меня… За тот разговор. Я не должна была все взваливать на тебя…

— Не извиняйся. Здесь нет ничего дурного. Ты в порядке? Уверена, что справишься со всем этим? Можно ведь и перенести все это на следующее утро…

— Нет, я в порядке. Сделаем это.

Они приблизились к озеру на триста метров, как Джек ее остановил, поймав за руку. Девушка одарила его недоуменным взглядом. Глаза покраснели от слез, сделав радужку невероятно чистой и яркой. И без того зеленые глаза сейчас вызывали в нем необъяснимые чувства, но сейчас не время и не место, а потому, оторвавшись от чарующего зрелища, он указал на берег — тот самый, неподалеку от которого вчера ночью обнаружилась дверь. Там, держа удочку и глядя куда-то вдаль, сидел старик.

— Не стоит туда приближаться… Он будет лишним свидетелем.

— Но, мы же должны предупредить его! Если он не знает… Этот старик в огромной опасности! — шепотом возразила Вена.

— А если нет? Что если он за одно с теми громилами?

— Да он и мухи не обидит! Он слабый пожилой мужчина, который просто выбрал неудачное место для рыбалки!

— Откуда тебе знать? К тому же, сейчас утро, вряд ли он останется здесь на ночь. С ним все будет хорошо. А нам стоит уйти. Сейчас мы ничего не можем сделать. Подростки, шарящие на берегу, да еще и в будний день, вместо занятий — это не может не привлечь к себе внимания, — девушка закусила губу и кивнула.

 

Глава одиннадцатая «Вечер роковых огней»

— Я провожу тебя до твоей остановки… — парень собирался зайти в автобус, но девушка осталась стоять, — Что не так? — она опустила глаза, — Если не хочешь домой — так и скажи, можно посидеть у меня… — дверь во стуком захлопнулась и автобус поехал дальше.

— Я боюсь возвращаться домой. Я знаю, это странно звучит, но, я чувствую, у меня нет дома. Дом — не дом, если тебя в нем не ждут, а семья без любви — всего-лишь родственники. Я прихожу и… меня словно нет. На самом деле я не чувствую, что я есть где-то… Глупость, правда? Не отвечай. Я знаю, что глупость…

— Я понимаю, что ты чувствуешь.

— Не нужно… Не жалей меня. У тебя замечательная семья…

— Ты понравилась моей маме, — Вена рассмеялась, — Поехали ко мне? Поедим, посмотрим что-нибудь или покатаемся на качели — все, что захочешь. Ну, в пределах разумного, конечно. Ведь это, может быть, наш последний день. Как ты хочешь его провести?

— У меня есть идея по-лучше…

Раз в год в центральном парке устраивались огненные шоу мастерами со всего света. Укротители огня, профессиональные хореографы, женщины и мужчины, юноши и девушки. Захватывающие трюки исполняемые под ритмичную музыку. Именно там они и оказались.

— Почему именно это? — спросил Джек, ожидая представления. Спиннеры пока только готовились к нему.

— Я много читала, но все никак не удавалось сходить. Честно говоря, мне было просто страшно идти одной. Теряюсь в толпе, не знаю, что делать…

— Читала? Наверное много о них знаешь?

— Не совсем. Многие считают, что огненное шоу зародилось на побережье, в Новой Зеландии, в племени Маори. Для них вращение камешка, обернутого в ткань и привязанного на недлинную веревку служило культово-развлекательным целям. Иногда вместо камешка могли использовать что-нибудь другое, например, шерсть или корни. Мужчины крутили пои для развития силы и ловкости, женщины — для развлечения. В двадцатом веке их переняли артисты бродячих австралийских цирках, а позже появилось огненное шоу — танцы под бой барабанов и бубнов. Через какое-то время их философию единения со стихией приняли хиппи. Теперь они встречаются практически во всех городах. Такое стоит увидеть хотя-бы раз в жизни, — парень скептически улыбнулся, но как она была права! Артисты выделывали такое, что, казалось бы, не под силу обычному человеку. Огонь и пои были продолжением их конечностей. Они не укрощали огонь, они тонули в нем, словно были его частью, сливаясь в страстном, безудержном, страшном и будоражащем танце. И мужчина с тонкими косами запел. Песня была ему знакома. Колыбельная группы Hozier. И вот, когда пришло время очередного припева, у Джека перехватило дыхание. Казалось, вечность останавливается рядом с истинным искусством.

«Когда я был ребенком, я мог часами смотреть на пламя. В нем была какая-то сила, я почти не мог оторваться…»

Выступление кончилось. Все громко аплодировали и во всеобщей суматохе он решил обернуться к ней.

— Это было потрясающе! Я за всю свою жизнь не видел ничего более захватывающего… Вена?.. — девушки не было, — Вена! — парень звал ее все громче и громче, искал глазами, проталкиваясь через толпу и спрашивая каждого прохожего. Она словно в воду канула. Испарилась. Никто ее не видел.

В надежде выловить девушку, Джек побежал на остановку, ждал ее часами и ничего. Нехорошее предчувствие скреблось о стенки желудка. Озеро! Что, если она направилась туда? Однако ни одного необходимого автобуса или маршрутки так и не пришло. Какая-то пожилая женщина сказала ему, что некоторые рейсы сегодня отменили. Проводят какие-то работы или что-то вроде того. Парень немного успокоился. Значит она не там. Наверняка просто потерялась и уже поехала домой или к нему. Убеждая себя, что с ней все будет хорошо, он отправился домой, но и там ее не было. Наконец, он вспомнил про телефон.

Набрав знакомый номер, Джек услышал гудок, затем еще один и еще. Вена не взяла телефон ни тогда, ни на пятый звонок, ни на седьмой. Чувство тревоги все возвращалось и росло, превышая все допустимые нормы.

«Она не могла сама уйти! Все ведь было хорошо. Если бы что-то случилось, она бы сказала…»

— Все из-за меня, из-за того, что я отвлекся! — парень сел, обхватив руками голову. Было ясно одно — если Вена и завтра не объявится, искать ее нужно на озере.

Тем временем, немного в другом месте…

Девушка почувствовала, как кто-то плотно прижал резко пахнущую тряпку к ее рту. Она пыталась дотронуться до Джека, но не успела. Если бы только они держались за руки… Ноги подвели, тело ослабло и Вена отключилась, осознавая, что ничего хорошего ее не ждет, кем бы ни оказался похититель. Еще не до конца придя в себя, она чувствовала, что находится в машине. Звуки, зрение — все это воспринималось в искаженном виде, словно через призму, но запах… запах говорил — они приближаются к озеру. Этот воздух ей ни с чем не спутать — терпкий, нежный. Не как в грязных реках.

Положение было хуже некуда — ни пошевелиться, ни закричать. А может это и к лучшему? Пусть похитители думают, что она все еще без сознания. Так у нее будет преимущество. Усилием воли она сдвинула руку чуть правее — к карману, чтобы включить диктофон. Тот запишет так много, как только успеет. Благо, девушка догадалась его зарядить перед последним выходом и с тех пор не использовала. Джек найдет ее. Должен найти — в этом она не сомневалась. Только вот успеет ли?..

Машина остановилась, но громилы не торопились выходить, длительно всматриваясь в окно. Девушку это не насторожило, а следовало бы. Когда они приблизились, один из них закинул ее на плече и Вена молилась, чтобы диктофон ненароком не выскользнул. Ей повезло. Но, по видимому, одной ей.

— Эй! Что это вы тут делаете?! — раздался окрик старика, громилы не обернулись, а сердце девушки забилось все сильнее. Тот самый старик, который рыбачил утром! Он не ушел! — Я с вами разговариваю! Эй! Я сейчас полицию вызову! — раздались неравномерные шаги — видимо тот немного хромал на одну ногу. Затем один из громил развернулся и воздух пронзил звук выстрела. Она непроизвольно вздрогнула, тут же укорив себя за это, надеясь, что никто и не заметит. Но, видно, ее похитителей не волновал ни труп случайного старика, ни состояние похищенной.

Вена в который раз задумалась о собственной судьбе. Что ее ждет? Смерть, пытки или, может быть, рабство? Искали ли ее или взяли первую попавшуюся под руку девушку? Безусловно, ей было страшно, ведь тот, кто без зазрения совести похищал десятками невинных людей и на ее глазах убил случайного прохожего способны действительно на все. Но один плюс в этом все же был, ведь это, возможно, ее единственный шанс проникнут туда. Проблема лишь в том, выберется ли она обратно?

Раздался знакомый скрип, который поведал о раскрывшейся двери. Снизу веяло холодом, как из большой пещеры и даже факт наличия теплой одежды совсем ее не грел. Спуск был не ровный и не очень-то глубокий. Ее несли, спускаясь по низким, широким ступеням, совсем как их рисовали на иллюстрациях к сказкам. Только вот это был совсем не дворец.

— Ну здравствуй, Вена, — прозвучал мужской голос где-то неподалеку. Он не был ей знаком, однако ее имя было ему известно. Открыв глаза, она лишь подтвердила факт — мужчину она не знает. Он был одет в докторский халат и идеально вычищенные дорогие ботинки, — Наверное гадаешь, кто я? Не трудись. Не скрою, мы действительно не знакомы, однако наше знакомство — лишь вопрос времени. И не делай такое удивленное лицо. Ты знаешь, о чем я. Знаешь многое такое, что не позволено знать маленьким любознательным девочкам. Да… Далеко же ты зашла. А все твое любопытство. Ты правда думала, что тебя не заметят? Сама понимаешь, при таком раскладе тебя не положено отпускать, по крайней мере до тех пор, пока не убежусь, что ты никому ничего не расскажешь.

— Договориться хотите? — она саркастично усмехнулась, — Думаете, я пойду на сделку с таким, как вы?

— Ну-ну. Зачем же так грубо? Вы ведь меня совсем не знаете… Однако, проблему нужно решать по мере ее поступления, не согласны? — девушка непонимающе смотрела на ученого, — С тобой ведь был кто-то? Мальчик, — упоминание о Джеке заставило ее вздрогнуть. Но, поскольку его с ней нет, они еще не знают, кто он, значит не видели лица, — Но, вот загвоздка, его поймать не удалось. Нехорошо разделять товарищей, не находишь?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — на лице мужчины появилась триумфальная улыбка.

— Вена, Вена, Вена… Позволь, я тебе кое-что покажу… — он пошел куда-то вперед, вдоль по узкому коридору и остановился, девушка последовала за ним. От увиденного у нее перехватило дух. Глаза широко раскрылись, а с губ сорвался отчаянный шепот.

— Не может быть… Как?..

— Проще, чем ты думаешь. В твоих же интересах содействовать с нами…

 

Глава двенадцатая «Побег»

Всю ночь парень не мог заставить себя уснуть. Мысли, одна ужаснее другой, то и дело закрадывались в его голову. Нужно было срочно с кем-то поговорить, но использовать сотовую и интернет-связь сейчас более, чем неразумно, а транспорт не ходил вот уже четыре часа. Пришлось ждать утра. И вот, как только работа общественного транспорта только возобновилась, он стремглав бросился из дому. Раньше, чем кто-нибудь успел заметить.

На этаж пятого жилого дома Джек поднимался с трудом. От воздуха распирало легкие, а сердце билось в бешеном ритме. Зазвенел звонок, замок двери щелкнул. На пороге стоял Антонио. Сонный, растрепанный, помятый, было видно — одевался второпях.

— Что еще? — сказал он, прикрывая рот ладонью. Парень тоже не удержался от зевка.

— Вена исчезла, — Джек хотел продолжить, но Антонио рукой показал замолчать. Он старательно прислушался, оглянулся и, убедившись в том, что их никто не слышал, тихо ответил.

— Заходи. Быстро, тихо. Все расскажешь потом, — парень так и сделал, лишь добравшись до комнаты тот успокоился.

— К чему такая шифровка?

— Не важно. Мой сосед — офицер. Что произошло?

— Мы были в парке, на огненном шоу. Там было много людей, я отвлекся. Когда понял, что она пропала, все обыскал, ждал ее на остановке, у себя, но Вена так и не пришла. Я звонил сотни раз вчера и сегодня, но она не взяла трубку. Я сердцем чувствую — что-то случилось. Она точно в опасности. Все из-за меня. Если бы я только был внимательнее, если бы держал ее за руку, этого бы не произошло…

— Если бы ты держал ее за руку, тебя, возможно, похитили бы тоже, если наши догадки верны. Ты ведь так же думаешь, что она на озере? — Джек неуверенно кивнул, — Значит в этом есть плюс. Ее явно вычислили. Слабо верится, что Вену похитили случайно. Тебя же оставили. Следовательно они не знают, кто с ней был и был ли вовсе. Тебя не будут искать. По крайней мере до тех пор, пока она не выдаст.

— Да что ты такое говоришь?! Она бы ни за что так не поступила! Вена не такая!

— Какая? Не девушка? Не человек? У нее отсутствует чувство страха или самосохранения? Враг найдет, на что надавить. К тому же, не факт, что она случайно не проговорится. Люди перед страхом смерти способны на самые ужасные поступки. Они не останавливаются даже перед тем, что в нормальном состоянии считали бы недопустимым. Вы не так давно знакомы, чтобы жертвовать для тебя всем. На твоем месте я бы собрал родню и уехал из города оно не стоит того.

— А как же люди? — парень был зол на друга, — Невинные люди, Бэн и Люси? Они тоже ничего не значат, чтобы жертвовать ради них?! Как ты можешь так говорить?! — в следующий момент Антонио громко треснул по столу. От удара Джек опешил. Он впервые вышел из себя.

— Мертвым ты никому не поможешь! Хватит строить из себя героя! Я тоже переживаю за них, переживаю за Вену, но ты судишь не рационально! Сейчас мы ничего не можем сделать, а, отправившись туда, ты только дашь им то, чего они хотят — еще один хладный труп где-нибудь под водой! Я взломал их систему, но даже там нет точных ведомостей! Если я прав, все хуже, чем вы с ней думали! Скорее всего, она уже мертва, а, если нет — верзилы уже прочесывают город в поисках тебя! Я сегодня же уезжаю отсюда. Надеюсь, ты поступишь так же. Я не могу тебе помочь. Прости. Ничего хорошего из этого не выйдет. Сейчас тот момент, когда следует прислушаться к собственным инстинктам и подумать о том, как спасти собственные жизни. Будь Вена здесь, она бы согласилась…

— Это не правда! Вена всем сердцем хотела их спасти! Она ни за что бы не опустила руки, она бы не сбежала!

— Значит она дура! Даже животные, неспособные думать, понимают, что в случае, когда жизни грозит опасность, нужно убегать! Вена пренебрегла этим чувством и где она сейчас? Черт знает где и никто не может сказать, жива ли она! А теперь ты собираешься пойти на ту же глупость! Так хочется умереть? Вперед! Я в этом безумстве не участвую!

— Отлично! Я сделаю все сам!

— Как?! Что ты собираешься делать?!

— Я не знаю! Не знаю я… Но я не могу ее оставить… И ребят не могу.

Выйдя от Антонио, Джек направился домой. Нужно было захватить какое-нибудь оружие и несколько вещей, которые могут оказаться полезными. Он знал, что идет на риск, но не мог поступить иначе. Всю дорогу он думал о том, что скажет родителям, когда вернется. На сей раз это действительно может оказаться последним их разговором, мирным завтраком, хорошим воспоминанием. Его могут убить. На самом деле у него практически не было ни шанса на успех, но, не рискнув, Джек больше не сможет жить, как раньше. Он не сможет себя простить.

Однако, вернувшись домой, парень почувствовал тревогу. Его что-то насторожило. Привычная тишина, царившая в доме в такое время потому, что его младшая сестра обычно была уже в школе, а родители — на работе, отсутствовала. В гостиной горел свет и родители что-то рьяно обсуждали.

Неуверенно отворив дверь собственным ключом, он оторопел. На него налетела мать, при том, что Лилиан Джеймс по натуре была спокойной женщиной, которую было сложно вывести из себя настолько, насколько Джек сейчас наблюдал.

— Мам?.. Что-то случилось? — выражение лица ее говорило явно об обратном.

— Плохие новости. Одноклассница твоей сестры пропала и… ты помнишь озеро, где вы играли детьми? На берегу найден труп.

— Труп?! Чей?! Кого-то убили? — сердце тревожно забилось, грозясь, проломить ребра. Парень изо всех сил старался держать себя в руках. Этого не может быть!

— К сожалению, это действительно так. Я не знаю этого человека. Какой-то старик. Его застрелили, — вопреки всеобщему ужасу, у него внутри наконец-то притихла буря. Не она! Но спокойствие вскоре сменилось мучительным осознанием. Это их вина! Они знали, видели его и не предупредили. Испугались за свою жизнь и он потерял свою.

— Значит, одноклассница пропала?

— Да. И… Не знаю, как сказать. Я знаю, переезд для тебя мучителен. Из-за всех этих поездок ты столько потерял… Но, в этот раз, обещаю, все будет по-другому.

— Переезд? О чем ты?..

— Мы с отцом решили, что нам лучше вернуться на побережье. Там безопасно и, кажется, я даже нашла работу. Вам будет лучше там. Вернетесь к тем друзьям…

— Я не могу поехать.

— Нет, Джек. У тебя нет другого выхода. В городе творится не пойми что и, в случае чего, мы не сможем вас защитить. Многие покидают его. Мы сделаем то же самое. Увидишься с тетей Вайолет, дядей Данте и Ником, разве не здорово?

— Конечно я рад, но… Я не могу уехать. Одному другу нужна помощь.

— Другу? — переспросила Лилиан недоверчиво.

— Вене. Ты видела ее.

— Ну так в чем проблема? Помоги, а вечером мы уедем.

— Ее похитили, — женщина замерла, некоторое время молчала, ее напряженный взгляд не сулил ничего хорошего.

— Планы изменились. Мы уезжаем сейчас же, — слова словно током пронзили тело. Джек не мог в это поверить.

— Как ты можешь?! Она ужинала с нами за одним столом! Она — не посторонняя! Вена — живой человек. Ей страшно, а я, кажется, — единственный человек, который знает, где она находится, и ты хочешь, чтобы я сбежал?

— Я хочу, чтобы мои дети были живы! Я хочу знать, что вы в безопасности. Мне жаль ее, но мы не можем ей ничем помочь. Ровно как и всем остальным. Ты еще слишком молод, чтобы понять это. Нельзя спасти всех, но можно погубить многих, если не беречь себя. Мы — одна семья и мы должны держаться вместе, заботиться друг о друге — только так можно выжить в этом безумном мире! Ты всегда был хорошим сыном. Прошу, послушай меня и на этот раз… — Джек опустил руки.

— Хорошо. Я соберу вещи…

Что творилось у него в голове в тот момент? Сложно сказать. Были и слова Антонио, и слова матери, и воспоминания. Первая встреча с Веной в парке на колесе обозрения, то, как она смотрела на лес, встреча на берегу у озера, разговоры. Предупреждение, которое стоило ей огромнейших сил, потери сознания, огненное шоу… Моменты, проведенные вместе, казались такими яркими, живыми. Они отличались от всего того, что он испытывал раньше. Она его оживила. И, пусть Джек не знал, что его ждет, не знал, удастся ли вернуться, — одно он знал наверняка — он ни за что ее не оставит.

Семья должна уехать — он не мог не думать об этом. И нашел лучший выход.

Весь путь до побережья он играл в покер с младшей сестрой, разговаривал с родителями, стараясь запечатлеть в памяти каждый момент. Они приехали поздно ночью такими вымотанными, что легли спать, не раздеваясь. Все, кроме него. Его, которого ждал обратный рейс в город, полный опасностей и загадок. Город, в котором он был нужен…

 

Глава тринадцатая «Безумие»

— И даже не пытайся сбежать, — отрезал ученый Вене, которая рассматривала стены в поисках выхода. На самом же деле, она не собиралась никуда уходить, по крайней мере до тех пор, пока не соберет достаточно доказательств. Второго шанса ей не предоставится. Значит нужно заставить врага говорить.

— Получается, это вы похищаете людей? — просто, чтобы не разозлить, а подтолкнуть к длительному монологу спросила девушка. Мужчина положил руку на сердце и глубоко вздохнул.

— Что вы, как можно?! Я — всего-лишь ученый, доктор. Грубая физическая сила — явно не моя работа. Этим занимаются люди, на которых я работаю.

— Но зачем вам все это?

— Понимаешь ли. Каждый год тысячи людей по всему миру умирают от рака. Конечно, поврежденный орган можно заменить, когда речь идет о костном мозге, почках, печень, желудок, прочие органы, пусть и сложно, но, все же, возможно достать. Однако, когда речь заходит о пересадке сердца или мозга… Здесь шансов практически нет. Люди умирают каждый день, но многие из тех, кто болен раком, так и не успели пожить. Дети, подростки — наше будущее поколение, оно вырождается. От рака никто не застрахован. Каждый день кому-то диагностируют грядущую смерть. Но что, если бы мы могли заставить любые отмирающие клетки меняться на новые? Чтобы рак проходил примерно так же, как заживание неглубокого пореза? Сколько люди готовы отдать за лишние несколько десятков лет своей жизни? На что готовы родители ради того, чтобы их ребенок закончил школу, институт, завел семью? За то, чтобы не пришлось заказывать маленький гроб для своего сына или дочери? Это был бы прорыв! Нас бы признали во всем мире!

— Значит все из-за славы и власти? — Вена нехорошо прищурилась.

— Я вижу укор в ваших глазах, — мужчина одернул халат и поправил прямоугольные очки. На вид он был самым обычным стариком. Встреть такого на улице и ни за что не подумаешь на него дурного. Страшно, страшно то, как нас порой обманывает зрение! — В первую очередь мы стремимся к открытиям. Конечно, вместе с этим приходит слава и власть, но обидно, что молодежь считает, что все создается только с этой целью! Как испортилось наше человечество! Поколение невеж, даже не стремящихся узнать что-то новое! Целые толпы безразличных ко всему людей! Что для современного человека катаклизмы, войны, болезни, если он целыми днями просиживает штаны в офисе, из кожи вон вылезая ради того, чтобы угодить своему боссу? Человек не заметит даже ядерной бомбы до тех пор, пока заживо не сгорит!

— И поэтому вы их похищаете? Даже детей? Разве это не противоречит вашим словам насчет будущего поколения?

— Я никого не похищал! Я всего-лишь ученый! Все ради науки! — он вышел из себя. Это хорошо. Когда человек в ярости, проще выпытать то, что в спокойном состоянии он бы скрыл.

— И что же вы делаете? Ставите опыты на невинных людях? Забираете у них жизни? Нарочно пересаживаете им раковые клетки, после чего испытываете на них препараты? Вам мало крыс, обезьян и других животных, которых загубили ваши коллеги?

— Ни одно лекарство не может быть официально признано без испытаний! Напрасно вы взываете к чувству вины, за мной нет греха!

— А как же пропавшие люди?!

— Стремление к познаниям — не грех! Количество жертв не сравнимо с тем, чего мы добьемся в итоге! Каждый месяц несколько сотен человек пропадают: старики, женщины, мужчины, дети. Их убивают, калечат, продают в рабство, на органы и так далее. Судьба многих такова, что они предпочли бы отдать себя науке!

— Неужели вы действительно считаете, что кто-либо в своем уме променяет свою жизнь на это?! Если так, то вы — просто безумец!

— Может и так, — согласился ученый, — Люди в наше время такие приземленные…

— И потому не достойны жить?!

— Я этого не говорил. Позвольте заметить, что мы не убили ни одного. Пусть этим занимаются маньяки. Если все пройдет по плану, каждый из них останется жив. Конечно, стопроцентной гарантии дать нельзя — разные люди, разные возрасты и расовая принадлежность. Но это — наука. Без жертв не обходилось ни в наше, ни в иное время. Даже животные, которых запускали в космос, не все выжили, но, в конечном итоге, риск был оправдан, — К горлу девушки подступила тошнота, сопровождаемая волной ужаса.

— Вы… вы сравниваете живых людей с собаками?

— А чем собака или, скажем, обезьяна хуже человека? Они такие же живые, у них есть семья, они чувствуют боль и страх, однако, ради науки и ими жертвуют.

— Вы безумны! Вы калечите людей!

— Нет. Безумны те, чьи действия ничем не обоснованы! Я спасу миллиарды, а то и больше жизней и никто не вспомнит про тех, кто когда-то пропал! Люди будут благодарить меня, видеть во мне героя!

— И мир попадет во власть фармацептических компаний и врачей. Ведь только вы будете решать их судьбы.

— Если это — грех, значит все врачи будут гореть в Аду за спасенные ими жизни? Каждый труд должен быть оплачен. Кто-то покупает одежду, еду, жилье, кто-то — жизни. Все просто. Здесь нет ничего постыдного. Сейчас никто ничего не делает просто так. Право, возможно я ошибаюсь, но мне кажется, будто вы не хотите, чтобы люди, больные раком, излечились?

— Это не так. Но ваши методы…

— Несколько десятков жизней в обмен на миллионы. Миллионы, Вена.

— Во всем мире много людей, больных раком. Почему же вы не проводите опыты на них? Многие из тех, кто при смерти, пойдут на все ради надежды на спасение.

— Дело в том, что рак обычно диагностируют на поздних стадиях. Для опытов же нужно время. Мне нужны свежие пациенты. Правда некоторые из них далеко не приятно пахнут, если вы понимаете, о чем я, — мужчина рассмеялся, но, спустя минуту, затих, — Ты до сих пор не сказала мне имени твоего друга, — Вена напряглась. Он снова перешел на «ты», — Не трать мое и свое время. Это ни к чему не приведет.

— Я уже говорила. Я не понимаю о чем вы. Это пустой разговор. Я действовала одна.

— Не доверяешь. А ведь эти испытания для тебя не менее важны.

— Это здесь не при чем, — отвернувшись, она закусила губу. Разговор все больше и больше ее раздражал, — Меня не интересует то, как и что вам удалось разузнать, но содействовать я не намерена. Я не буду вам помогать. Делайте со мной все, что хотите — пытайте, проводите опыты, убейте, но мой ответ не изменится. Я была одна.

— Упрямая. Вы уверены в себе, Вена. Это хорошее качества. До последнего готовы защищать друга — это замечательно. Но здесь малейшая ошибка может стоит всем жизни. Неужели вы готовы пожертвовать возможностью спасти человечество?

— Лекарство рано или поздно найдут. В любом случае, я надеюсь, что ученые сделают это более гуманным способом. Никем не жертвуя и не убивая. Может ваши цели и благородны, но поступки — то, чем вы занимаетесь, заражаете людей помимо воли — все это недостойно звания врача. Вы не спасаете, а только губите!

— Позвольте! На моем счету ни одной загубленной жизни! Как ни прискорбно, но до сегодняшнего дня у меня не было возможности начать опыты. Для такого обширного эксперимента нужны не только люди. Вам повезло. Не каждому дано увидеть подобное. Это огромный шаг для современной медицины.

— Я не позволю вам этого сделать!

— А вот это вряд ли, — он щелкнул пальцами и в зал ворвались громилы. Что Вена могла сделать против них? Ничего, — Я ведь к тебе по доброму. Не дал убить, не связал, не пустил на расходный материал. Даже предоставил огромную честь, — она зло прыснула.

— Даже удивительно. Такое благородство для убийцы!

— Что ж, видимо, вас не переубедить. Пусть в ваших глазах я и таков, мое дело благородно.

— Откуда вам знать? Как вы можете быть уверенны в том, что ваш метод сработает?

— Никак. Это не моя работа. Медсестры уверенны в том, что ветрянкой невозможно заболеть дважды, в том, что прививки помогают выработать иммунитет к определенным бактериям, а насморк — синдром простуды, потому, что это установленный факт. Я не действую по шаблону, я создаю их.

— А что, если вы ошиблись? Если ваши теории не верны и все они умрут? Будете похищать больше, до тех пор, пока ваша безумная идея не исчерпает себя?!

— Не исключена и такая вероятность.

— Значит вы признаете, что губите их жизни зря?!

— Это все ради науки! И не нужно так укоризненно на меня смотреть! Это должно сработать, но я не могу знать наверняка, поэтому это и называют опытами! Рано или поздно кто-то должен это сделать! Моя дочь умерла от рака потому что для нее не успели найти подходящего донора! Потому, что врачи были слишком слабы духом, чтобы решиться на подобный эксперимент!

— И поэтому вы заражаете здоровых людей? Заставляете их родных пройти через то же, что и вы?!

— И уберегаю гораздо больше! Ей было три Лиз едва научилась говорить, когда мне сказали, что она умирает! Я был готов отдать все деньги, влезть в любые долги, стать рабом до конца жизни и продать душу Дьяволу, чтобы ее спасти, но никто не мог этого сделать! Незнание, отсутствие лекарства ее погубило и теперь никто не в силах ее вернуть! И, если мне придется заразить тысячу человек, чтобы победить рак — пусть так и будет! Рэн, Сэм, держите ее. Я начинаю эксперимент…

 

Глава четырнадцатая «Действия»

— Нет! — девушка кричала, вырывалась, но ничего не могла сделать. Все, что ей оставалось — это безвольно наблюдать за тем, как это чудовище, у нее язык не поворачивался назвать его ученым или доктором, пересаживает раковые клетки первому пациенту — мужчине лет сорока и, казалось бы, на этом все должно было кончится, но тут из кармана халата показалась какая-то особая пробирка. Вернее, то, что находилось внутри, было, по мнению Вены, достаточно важным. Вот только его никак не достать. Заметив ее взгляд, мужчина хмыкнул.

— Вас заинтересовало то, что в ней, я прав? Это особые, активные, искусственно выведенные клетки человека. Если они приживутся, — его сердце победит раковые клетки и он останется жив, а если же нет — процесс ускорится и он умрет. Тебе ведь известно, что такое рак. Это опухоль, свойства которой делают её крайне опасной для жизни организма, что и дало основание называть её «злокачественной». Рак сердца же — это довольно редкое заболевание. Диагностировать этот тип онкологии при жизни пациента практически невозможно. Зачастую больной живет с недоброкачественным новообразованием несколько лет, даже не догадываясь об этом. Симптомы рака сердца очень схожи с проявлениями иных заболеваний этого органа: воспаление перикарда, ишемическая болезнь, миокардит и прочие. Кратко говоря, приятного мало. Будем надеяться, что все пройдет удачно.

— Ваше лекарство может его убить, а все, что вы можете сказать — «будем надеяться»?! Человеческая жизнь для вас — ничто?! Как вы можете говорить о спасении всего мира, когда вот так запросто губите людские жизни?!

— Это лекарство может его спасти!

— Да, от рака, которым вы его заразили!

— Вы слишком зациклены. Теперь он — мой пациент. Если ничего не делать, сколько же он проживет?

— Сложно сказать. Может быть долго. Может быть он умрет сегодня же. Вы ведь не можете дать точных гарантий!

— Я вношу вклад в развитие медицины! Я всю свою жизнь отдал на благо науке! Я не какой-то там маньяк с поехавшей крышей! Я образованный человек!

— Так что ж вы себя не заразили раком?! Почему не тестируете свои чудо-лекарства на себе, а не на других?! — девушка была в ярости, а он лишь рассмеялся. Лаборатория, в которой они находились, разразилась зловещим хохотом. Яркое, почти слепящее освещение, мужчина, привязанный к операционному столу и она, не сумевшая помочь. Вся картина была такой безумной, что Вена внутренне поежилась от ужаса.

— Вы серьезно? Нет, вы правда полагаете, что я так глуп? В мире так много врачей, ученых и никто, никто не решился на то, на что решился я! Они сковали себя моральными рамками, законами, правами. Сколько еще веков пройдет до тех пор, пока медицина продвинется настолько, насколько собираюсь продвинуть ее я?! Сколько еще детей убитых горем родителей должно погибнуть из-за врачебного страха совершить ошибку?! Сколько?! Нет, я не умру!

— Значит вы считаете свою жизнь важнее других?

— Несомненно! И не нужно читать мне морали по поводу того, что любая человеческая жизнь — бесценна. Не тратьте мое и свое время. Я приступаю к операции. Прошу меня не отвлекать. Любое неосторожное движение может стоить ему жизни, — она наблюдала процессом, цепенея от леденящего ощущения, будто это ее, а не его тело лежит там, пока с ним творят все эти ужасные вещи. Внутренне Вена молилась, чтобы он выжил, чтобы все это прекратилось до того, как под нож попадут другие, чтобы не видеть, как умирают подростки чуть младше или старше ее и одновременно чувствовала, что это не конец.

— Ну вот и все, — сказал ученый, снимая перчатки, — Теперь будет наблюдать и… — он, по видимому, собирался добавить что-то еще, но аппарат ЕКГ истошно запищал. Мужчина захлебывался собственной кровью и бился в конвульсиях до тех пор, пока не перестал шевелиться. Равнодушно отключив мертвое тело от прибора, ученый велел одному из головорезов — тому, чьи руки не были заняты мертвой хваткой для беспомощной девушки, убрать труп и принести следующего, чтобы он мог его подготовить к второму испытанию. Это был старик, возможно немногим моложе его. Как ни в чем ни бывало мужчина повторил процедуру. На сей раз все прошло быстрее, но увы, результат повторился, тогда он вновь приказал убрать тело и принести следующего. Вена кричала, отчаянно пытаясь выбраться. Бульканье крови в горле, писк аппарата — эти два звука чередовались, сводя ее с ума. Она не могла смотреть за конвульсиями умирающих, но, в то же время, не могла заставить себя отвернуться. Но даже это — ничто по сравнению с тем, что она испытала, увидев маленького светловолосого мальчика шести или семи лет на том самом чудовищном столе, с которого все время уносили трупы. У нее не было сомнений насчет того, что с ними делают — едва ли кто-нибудь из этих бездушных существ стал бы их хоронить или возвращать тела родственникам.

В тот самый момент Вена вспомнила девочку — ту самую, которую она видела в ту ночь, рыдая на крыше. Быть может это ее брат или чей-то еще? Сын или внук, возможно, он должен был стать чьим-то отцом в будущем или спасти кого-то из пожара, или сделать что-нибудь более значимое. Разве для того он родился, чтобы стать жертвой бесчеловечного эксперимента? Нет. Эту смерть она не допустит. Не может допустить.

— Не делайте этого! Вы убьете его! Вы всех убьете! Он должен жить! Они должны жить! — но мужчина не слушал ее.

— Все во благо науки, мисс Питерс. Животные тоже маленькие и милые. Конечно, к ним просыпается жалость, но ведь приходится кем-то жертвовать. Смиритесь.

— Нет! Он еще слишком мал! Вам ведь все равно! Так возьмите же меня! Оставьте его в покое! — девушку охватил панический приступ паники, она должна была его спасти. Ученый медленно развернулся в ее сторону, как-то странно осмотрел сверху-вниз и улыбнулся.

— Я надеялся, вы поняли. Мне известно, что вы далеко не так здоровы, как хотите казаться.

— Чепуха! Вы заражаете здоровых и только после этого вживляете те клетки! Какая вам разница?!

— Ваше стремление внести вклад в науку похвален, пусть вы и решились на такой шаг лишь при таких щекотливых обстоятельствах. Однако, как ни прискорбно, на той стадии, на которой вы находитесь, это будет пустой тратой активных клеток, — и, отвернувшись, он направился к мальчику.

— Нет! Не смейте! — Вена билась, как могла. Сильные руки верзилы больно заламывали конечности, но ей было все равно. Операция проходила для нее куда мучительнее, чем две предыдущие. Ужас застыл в ее глазах, а крик, смешанный с хрипом, не переставал вылетать из уст. Когда все было кончено, у девушки не осталось сил шевелиться.

— Отпусти ее, — приказал ученый тихо, — Но не переставай наблюдать.

Когда тело Вены перестали удерживать, оно безвольно опустилось на пол. Казалось, она перестала воспринимать действительность, так что не сразу заметила, что прошло какое-то время, но ни привычного писка, ни бульканья слышно не было.

— Сработало! Неужели сработало?! — радостно восклицал тот, — Вы слышите, мисс? Это прорыв! Меня наградят! Меня признают во всем мире! Лекарство сработало! Шестая проба активных клеток прошла успешно! Рак побежден! — но девушка не слышала его. В ее голове все звучало то бульканье и писк. Потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что все это происходит взаправду. Мальчик был мертв.

— Вас то? Да кто признает героем такое чудовище, как вы?! — она вскочила на ноги и бросилась на ученого. Ей было все равно — убьют ее или нет. Все, что ее волновало — бездыханное тело на операционном столе. Через несколько минут Вену оттащили, но ей показалось, что прошла вечность. Когда она пыталась убить, причинить боль этому чудовищу, время текло иначе. Ученый отряхнулся, поправил халат и тяжело вздохнул.

— Я надеялся, вы меня поймете. Вам ведь, как никому другому нужно это лекарство. Но, видно не судьба. Что ж, прискорбно.

— Вы никого не спасаете, а только что вы убили ребенка, такого же, как ваша дочь! Вы сумасшедший! Надеюсь, Ад действительно есть, потому, что, если вы туда не попадете, если ваша душа не обречена на вечные мучения, значит Бога действительно нет!

— Я не признаю его существования. Никогда. Эй, ребята, уберите тело! Я не могу работать, если на операционном столе все еще труп! — закусив губу, девушка почувствовала, как по подбородку течет горячая кровь. Взгляд мутнел, а тело все настойчивее отказывалось подчиняться. Близился обморок. Может быть этот, может быть следующий станет последним. Только бы диктофон не нашли, только бы Джек сумел достать доказательство. Если бы только она смогла выбраться, если бы нашла комнату с компьютером… Мысли смешивались, становясь все более нечеткими. Вена чувствовала, что скоро потеряет нить и станет бесполезной. Только бы продержаться, только бы протянуть…

 

Глава пятнадцатая «Отчаяние и спасительные идеи»

Стоило телу девушки коснуться пола, как громила беспомощно захлопал глазами.

— Что с ней теперь делать, босс? — спросил он грозным, но совершенно неуверенным голосом. Этот верзила, по-видимому, был из той группы людей, что невероятным качеством мускулов компенсировали отсутствие мозга.

— А не все ли равно? — выдохнул ученый, — Едва ли она доживет до следующего утра. Можешь оставить здесь, — мужчина потоптался на месте, опустил глаза на тело, беспомощно лежащее у его ног, — Значит, можно отнести ее к другим? Ну, знаете, к трупам, — ученый ухмыльнулся.

— Можешь и к трупам. Совсем скоро она пополнит их ряды…

Громила только кивнул, поднял Вену на руки и унес туда же, куда и остальных — в пустоту сырой комнаты.

«Холод. Немыслимый холод, отчаяние и, наконец, смерть. Я отчетливо чувствовала все, что присутствует здесь, где бы ни находилась. Какое-то внутреннее предчувствие умоляло меня не открывать глаза, не давать волю любопытству. Страх — вот, что действительно ломает людей, лишает из рассудка, заставляет делать ужасные вещи и одновременно сковывает, не позволяя пошевелиться. Я знала, он охватит меня. Где-то глубоко внутри я знала, что меня ждет, но больше неведения меня страшило лишь то, что это может подтвердиться.

Ужасный запах лишь подтверждал мою догадку. Куда бы ни приносили мертвые тела, это наверняка то самое место. Со временем сюда принесут новые. Они не будут так ужасно пахнуть, но, со временем все обратится в смрад.

Что я здесь делаю? Неужели я правда мертва и от меня избавились, как и от остальных? Что ж. Оно и не удивительно. Я пошла на это безумие зная, что скоро умру. Мой срок всегда был короче, чем у остальных. Не то, чтобы я искала жалости или же сама жалела себя. Нет. Рано или поздно, время каждого рожденного на этой планете существа подходит к концу. Я не из тех, кто живет пустыми надеждами, будто для него сделают исключение. Узнав о своем диагнозе, я даже не прослезилась. У меня никогда не было ни любящей семьи, ни друзей и уж тем более я ни капельки не мыслила о любви. Люди в моей возрасте перепробовали так много. Кто-то завел много друзей, кто-то любил, кто-то отдался любимому делу или учебе, кто-то — заботе о домашнем животном. Это все было так далеко от меня. Конечно, и у меня было что-то. Любование природой, глубинные миры книг, душещипательные фильмы, которые доводят до слез грустными или счастливыми концами, замечательная музыка. Я испытала себя в различных сферах искусства: пробовала играть на пианино, писать истории, рисовать, но никогда не чувствовала, что то, чем я занимаюсь, приносит что-то хорошее в этот мир. Знаю, краткий срок, отведенный на жизнь — совсем не гарантия того, что в тебе признают великого писателя, художника или музыканта, я ведь вовсе не стремилась к этому. Просто не чувствовала, что это кому-то нужно или по-настоящему важно. И, все же, прискорбно умирать вот так. Так ничего важного и не совершив.

Никто не мешал мне сдаться, оставить все так, как есть и спокойно отдать Богу душу. Как ни крути, против судьбы не попрешь и, если уж мне уготовано умереть здесь, ничего не поделаешь. Но я не могла. Не сейчас, когда от меня зависит так многое. Сейчас у меня было что-то очень важное. Нечто, ради чего я была готова сопротивляться собственной болезни, невыносимой боли и слабости. Я должна была выбраться отсюда. Не важно, какой ценой».

Девушка открыла глаза и, как и ожидалось, ничего не увидела — ее окружала непроглядная тьма. Как же сейчас, наверное, пригодился бы фонарик! Но, увы, его при себе не оказалось. Сделав первую попытку подняться, Вена пошатнулась, оступившись и упала, больно ударившись локтем. Однако это не было основной проблемой. Когда ей, наконец, удалось принять вертикальное положение, рука привычно потянулась к карману, глупо ощупывая его.

— О, нет, Господи, только не это! — прошептала она. Паника охватила ее. И не мудрено — диктофона не оказалось на месте. Как обезумевшая, Вена начала шарить по полу, где повсюду, словно кучи мусора, были выброшены тела людей. Мертвые, холодные и гниющие. Натолкнувшись на одно из таких, девушка пришла в ужас. Перед глазами то и дело появлялись ужасные картины антигуманных операций и их последствия. Последние вздохи умирающим заменяло кровавое бульканье, которое неустанно повторялось в ее голове. С дрожащими руками она облазила все, но так и не нашла пропажи. Диктофон ведь мог выскользнуть в любой момент. Его могли обнаружить и тогда, когда она потеряла сознание. Он был ее последней надеждой. В какой-то момент Вена так отчаялась, что, прижавшись к холодной стене всем телом и обняв колени руками, тихо заплакала о своей участи.

Шли часы. Ее пальцы леденели, а тело постепенно теряло последние остатки собственной силы. Через какие-то промежутки времени один из громил открывал дверь, чтобы сбросить новый труп, словно отходы и уходил, чтобы затем вернуться обратно. Девушка не пыталась сбежать или выбраться из этой комнаты. Для нее все перестало иметь какое-то значение но, однажды, стоило двери открыться, как участок комнаты оказался освещен и тогда Вену словно током пронзило. Диктофон лежал на видном месте.

«Только бы не заметил. Только бы ушел…» — молилась она.

Была это помощь Бога или воля счастливого случая, но головорез действительно ничего не заметил и, как ни в чем ни бывало, ушел, закрыв за собой дверь. Свет вновь померк, но на сей раз Вена не повторит ту же ошибку. Все ее внимание было сконцентрировано в том месте, где находился заветный предмет. Вскочив на ноги, которые сперва подкосились с непривычки, она, пошатываясь, побрела к нему и без особого труда нащупала, прижимая к себе.

— Так, теперь нужно придумать, что делать дальше, — пытаясь достать из заднего кармана мобильник и убедившись в том, что его нет, девушка вовсе не удивилась. И не мудрено. Конечно, эти верзилы совсем не тянут на гениев, что тут скажешь, но не могут же они быть совсем уж идиотами.

«Нужно выбираться, вот только как?»

Идея поразила ее, как говорится, в глубину самого сердца.

— Ну, конечно же! — в голове девушки мысли наконец-то пришли в порядок и все стало на свои места. Ей думалось, что в ближайший час, какие бы ужасные и чудовищные вещи это не означало, громила вернется, чтобы оставить здесь еще одно тело. Он откроет дверь и, если повезет, вновь зайдет в глубину комнаты, оставив ключ в замке. Вена подумала о том, что, верно, ей очень повезло, что в его предыдущий визит она не подавала ощутимых признаков жизни. Следовательно, верзила будет думать, что та все еще без сознания и не станет уделять слишком много внимания деталям вроде той, что она будет находиться к двери чуть ближе, чем остальные. Они глупы, значит у нее есть шанс их перехитрить.

Вена готовилась к этому моменту. Когда дверь открылась и в нее медленно шагнул верзила, неся тяжкую ношу весом, верно, не менее тонны, ей пришлось сдерживать себя. Не двинулась она и тогда, когда тот зашел в самую глубь сырой комнаты Смерти — так девушка ее клеймила. Лишь тогда, когда верзила наклонился, чтобы положить тушу на пол, Вена изо всех сил бросилась бежать к выходу. Глупец не сразу понял, что происходит, а когда до него дошло, было слишком поздно. Она уже закрывала дверь на ключ, когда мужчина с грохотом врезался в нее и, судя по грохоту, потерял сознание.

— Очень кстати. Думаю, для него не стало бы проблемой вышибить дверь, — думая об этом и стараясь не отвлекаться на лишние мысли, чтобы не вызвать у себя очередной приступ паники, девушка как можно тише, прислушиваясь к малейшим отзвукам, продвигалась по коридору. Она понимала, что со временем ученый и тот, второй, головорез поймут, что что-то не чисто, раз он не возвращается и пойдут проверить. Вернее, только один из них. При чем явно не тот, что в халате — он не настолько глуп.

В планы Вены совсем не входила повторная ее поимка. Так что она решила притаиться и дождаться, пока верзила окажется в той же ловушке, что и первый, чтобы затем подобраться к старику. Уж с ним-то девушка как-нибудь справится. Он — ученый, а они практически никогда не бывают в хорошей физической форме. Старик, к слову, не стал исключением — иначе зачем ему два олуха с горой мышц вместо извилин?

Как она и предполагала, второй громила появился незамедлительно. Впрочем, с ним справиться было достаточно не сложно, пусть и немного страшно. Он шел с опаской, постоянно озираясь, затем остановился у двери, которую Вена предусмотрительно оставила открытой. Верзила позвал напарника по имени, но тот не отозвался. Тогда он заглянул за дверь, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь во мгле. В комнату он буквально влетел. Не сам, конечно — девушка отвесила ему не слабого пинка. Это, конечно, — ничто против такого великана, но гравитация — штука сильная и бессердечная. И, убедившись в том, что тот довольно таки не слабо уложился, Вена победоносно заперла дверь, направляясь к старику, полная решимости покончить со всем этим безумием.

Понадобилось какое-то время, чтобы выйти из путанного лабиринта ходов и коридоров, и найти нужную комнату, но ей, все-таки удалось.

— Все кончено! Ваши охранники вам не помогут! Сдавайтесь! — реакция ученого совсем сбила ее с толку, вернее сказать, ее полное отсутствие.

— Не спешите, мисс! Не тратьте понапрасну воздух! Он вам еще понадобится. У меня получилось. Теперь все действительно кончено, — старик обернулся, на его морщинистом лице отражалась улыбка превосходства. Ни один мускул на лице девушки не дрогнул.

— Помнится, вы это уже говорили. Когда умер мальчик!

— Ну что вы! Это уже в прошлом. Я целый час наблюдаю за клетками. Рак действительно побежден, — дыхание на мгновение перехватило, но она быстро взяла себя в руки. Вена не могла в это поверить, ровно как и забыть, какой ценой он этого достиг.

 

Глава шестнадцатая «Воспоминания»

— Что ж. Я ждал вас. Глупо было надеяться, что эти олухи справятся с вами.

— Неужели? — девушка недоверчиво приподняла бровь.

— Да, моя дорогая. Я никогда не ставил возможности нашего тела превыше того, на что способен мозг!

— Значит, по-вашему я умная?

— Конечно! С того самого момента, как вас засекли, я ни секунды не сомневался в этом! В противном случае вы бы уже давно были мертвы! — ее лицо выражало сильнейшую неприязнь и в то же время интерес. Этот человек был странным, непохожим на других. Он был убийцей, обезумевшим от гори утраты собственно дочери. Он превозносил значение жизни и пренебрегал им, как никто другой. Вена смерила его долгим оценивающим взглядом.

— Знаете. Вы были бы прекрасным ученым, если бы не стали бессердечным убийцей. Что бы сказала ваша дочь, узнав, как вы добиваетесь своей цели?

— Она больше ничего никому никогда не скажет! Она утратила эту возможность и все из-за моей слабости! Но теперь… Да, теперь все изменилось. Я больше не слаб! Я не тот, что был раньше! Я победил смертельную болезнь!

— Да, — тихо согласилась девушка, — Вы победили рак, но не смерть. Сколько болезней бы вы ни вылечили, калеча и убивая ни в чем неповинных людей, вашу дочь это не вернет. Она будет наблюдать за вами с небес до самой вашей смерти, а затем, в конце, вы не сможете встретиться. Душе, что утонула во тьме, никогда не достичь света.

— В науке не существует понятия «душа». Моя дочь не наблюдает, потому, что не может наблюдать. Она мертва!

— Значит, если бы вы знали, что душа существует на самом деле, вы бы поступили иначе?

— Что за вздор? Конечно нет! Я был и остаюсь приверженцем науки!

— Значит наука несет смерть, спасая этим жизни?

— Ничего не поделаешь! — в его голосе звучала ирония, — Само рождение неумолимо несет за собой смерть. Наука делает ее осмысленной.

— Так вы считаете, что лишь смерть во имя науки имеет смысл? — ученый осекся.

— Проживя всю жизнь, человек может так и найти ни в чем смысла. И, если что и может объяснить его, так это наука.

— В смерти вашей дочери не было смысла?

— Ну что вы! Конечно, смысл был. Лишь ее смерть подтолкнула меня к решительным действиям.

— А что ваша жена? Разве она поддерживает вас? Знает, что вы делаете?

— К сожалению, мисс Пейнтберг не может оценить всю гениальность моих испытаний.

— И что же ей помешало?

— Смерть, — Вена плотно сжала губы, — Удивлены? — старик улыбнулся, — Плод способен извлечь из материнского организма некоторые необходимые ему вещества, например чаще всего это относится к кальцию, который вымывается из костей матери в том случае, если в ее диете отсутствует этот минерал. Но его потребность в энергии и питательных веществах удовлетворяется по-другому. И если мать страдает от неполноценного питания, ребенок будет страдать вместе с нею. Если мама систематически недоедает, плацента не сможет развиться полностью, чтобы снабжать развивающегося ребенка всем необходимым, то же относится и к различным заболеваниям. Это, в свою очередь, повышает риск выкидыша и преждевременных родов, а также низкого веса у новорожденного, но, в редких случаях, ребенок рождается с болезнью, присущей матери. Когда моя жена скончалась, я уже знал, что моей дочери не жить полноценной жизнью. Это чудо, что она продержалась три года.

— Я сожалею о вашей утрате. Это стало бы огромным горем для любого человека. Однако не могу понять. Как человек, который потерял самое дорогое, что было у него в жизни, может обрекать других на ту же участь? Я сейчас не о ваших убитых, а о их смертях. Какого будет им?

— Это уже не моя проблема! Я выполнил свой долг, как врача. Я — человек науки!

— И вам правда все равно? Вас ни капельки не волнуют унесенные вами жизни людей? Вы и вправду ничего не чувствуете?!

— Нет. Я чувствую вину перед женой, перед дочерью. Если бы я решился на эксперимент раньше…

— Вы бы убили их!

— Возможно, — ответил он, — А может и нет. Вы не можете этого знать.

— Как и вы! Вы бы рискнули остатком их жизни зная, что ошибившись, можете никогда больше не увидеть их?!

— Да! Безусловно! Я бы сделал это! Я бы сделал все, что в моих силах! Все, что угодно, лишь бы не сидеть в неведение и ждать их участи! Я бы рискнул! — Вена оступилась. То, что она сейчас видела, нельзя было назвать ни отчаянием, ни злобой. Наверное это и есть безумие, что ни на есть настоящее. Безумие, на которое способен только убитый горем человек.

— Я не верю, — прошептала девушка, — Отказываюсь верить, будто кто-то готов убить своего ребенка и жену!

— А что бы сделали вы? Как бы вы поступили на моем месте, мисс Вена?!

— Я бы осталась с ними до самого конца! Я бы старалась запечатлеть каждую минуту их жизни! Я бы постаралась, чтобы они были счастливы!

— Разве может человек, зная о своей скорой гибели, быть счастливым? — девушка опустила глаза, а ученый погрузился в свои глубокие мысли. Там, в глубине его подсознания, все еще присутствовали слабые воспоминания о давно минувших днях…

— Милый. Милый, подойди сюда, — совсем молодая девушка, двадцати-двадцати пяти лет лежала в больничной палате. Ее повсюду окружал девственно-белый цвет: стены, потолки, кафельный пол, простыни, даже кровать — все было белого цвета. Мертвенно-бледная кожа практически позволила ей слиться с этим фоном. Со дня родов Фелия находилась под капельницей. Во время беременности ей не могли провести лучевую терапию — это бы убило ребенка, а этого она никак не могла позволить. Стоило врачу перерезать пуповину, как ее повезли туда. Однако было слишком поздно. Слишком долго пришлось ждать, болезнь развивалась и неизбежное удалось отсрочить лишь на незначительный срок. Ей осталось жить всего сутки. Голова, которую некогда украшали роскошные длинные волосы, теперь была лыса, однако даже сейчас мужчина не мог назвать девушку прекраснее ее. Фелия была любовью всей его жизни. Сейчас очень редко случается так, что тот первый и особенный, кого мы полюбим, до конца наших дней будет для нас всем, но в случае с ними, все было действительно так. Печально то, что и этой сказке уготовлен самый, что ни на есть несчастный конец.

С трудом подняв печальный взгляд, мужчина пошел к кровати. Нежная рука, куда меньше его собственной легла ему на ладонь.

— Где она? Где наша доченька? Я хочу подержать ее, — он кивнул, с трудом сдерживая всхлип.

— Конечно. Конечно, любимая, я принесу ее, только подожди. Если почувствуешь что-то, хоть что-нибудь, зови медсестру, хорошо? Я скоро…

Но он не был единственным, кто поглощен раздумьями.

— Может… — сказала она тихо, почти неслышно. Это заставило ученого вернуться к реальности, оторваться от прошлого.

— Что? — не сразу понял он.

— Человек может быть по-настоящему счастлив, даже если ему осталось совсем немного, если его окружают хорошие люди! Друзья, семья, те, кто нам по-настоящему дорог! Когда тебя поддерживают, когда ты видишь, какие хорошие люди останутся после твоей смерти, ты действительно счастлив! — ученый вздрогнул и замер, как от удара.

— Вот так, солнышко, — сказала Фелия, играясь с ребенком, — Все будет хорошо. Мама уйдет, но у тебя всегда будет твой папа. Папочка тебя защитит. Пока он рядом, ты всегда будешь в безопасности. Мы всегда-всегда будем любить тебя…

Пошатнувшись, ученый сделал несколько неосознанных шагов назад, упершись в стену, затем схватился за голову, сползая на пол.

— Нет… Фелия… — произнеся это, старик издал душераздирающий крик, больше похожий на вопль. Это так напугало девушку, что она не решалась даже подойти к нему, чтобы забрать ключ из кармана. Вместо этого Вена отошла как можно дальше, в другой конец комнаты, подыскивая что-нибудь, что могло бы ее защитить.

 

Глава семнадцатая «Человек без имени»

Девушка не понимала, что произошло. Ни с того, ни с сего обезумевший старик столкнулся со столом, с него слетело несколько колб. Послышался звон битого стекла. Их содержимое разлилось, смешиваясь в непозволительных пропорциях. Казалось, он что-то слышал, но глухую тишину лаборатории нарушал только душераздирающий вопль ученого. Его руки сдавливали уши, словно намереваясь раздавить черепную коробку, как грецкий орех. Она могла только догадываться о том, что творится в его голове.

Тем временем, где-то на границе между этим и соседним государством проходило, вероятно, важнейшее собрание всех времен. Собрание, исход которого решит судьбу всего человечества…

— Мы и так слишком ждали, Ринго. Все зашло слишком далеко, — говорил высокий мужчина с чемоданом, он явно куда-то торопился. Его тревожные мысли молниеносно преобразовывались в слова. В нем читалось ясное желание поскорее разобраться с тем, что может помешать его дальнейшим планом. Его собеседник, напротив, был спокоен, почти равнодушен.

— Если ему удастся, все затраты окупятся. Глупо избавляться от него прямо сейчас, — пожилой человек сидел за столом, неспешно попивая кофе. Аромат забивался в ноздри, будоражил легкие, заставляя пустой желудок скручиваться в тугой узел. От волнения Сэмюэл не ел несколько дней. Усталый вид и бледное лицо выдавали его.

— Мы не можем так рисковать.

— Мой дорогой друг, мы знакомы с тобой много лет и за это время я давно научился определять, когда тебя что-то тревожит. Не хочешь поделиться со мной?

— Мальчишка. Его так и не нашли, — Ринго поставил чашку на стол, переплетя пальцы рук. Взгляд его выражал задумчивость и глубокую мудрость. Ни одна морщинка, ни одна черта его лица и исхудавшего тела не могла указывать на вещи, которые он делал. Страшные вещи.

— Думаешь, он опасен? Он ведь всего-лишь подросток. Любой на его месте воспользовался бы случаем и сбежал, спасая свою жизнь. И не смотри на меня так. Это безусловный рефлекс любого живого существа. Чужая жизнь не может быть важнее собственной. Человек, который считает иначе, не просто заблуждается — он умирает.

— У меня плохое предчувствие. Не думаю, что он один из тех, кто легко сдается. У нас и так слишком много проблем. Гражданские задают слишком много вопросов по поводу пропавших. Мы не можем их и дальше просто игнорировать, — старик расплылся в странноватой улыбке. Честно говоря, Сэмюэл никогда особенно не понимал его, поэтому научился не замечать подобных деталей. Со стороны казалось, что Ринго заинтересован.

— Правда? И что же ты предлагаешь, мой друг? Браво, мне очень интересно послушать твои изречения по этому поводу.

— Нужно опередить его. Нельзя оставлять лабораторию. Эксперементы, жертвы, лекарство, ученые — все это нужно уничтожить. Конечно, так мы утратим часть данных и значительные результаты, однако в противном случае все наши дела могут придать огласке. В таком случае мирового скандала не избежать. Нас просто уничтожат. У нас не осталось выбора, — мужчина выпалил все, как на одном духу и остановился, задержав дыхание. Его глаза выжидающе следили за поведением собеседника. Ринго молчал. Сэмюэл был готов поклясться, что сейчас он взвешивает факторы риска. Вероятно, так и было.

— В твоих словах есть логика, мой друг, — вздохнул старик, — Действительно. Не стоит рисковать всем, чего мы достигли только ради какого-то лекарства. В конце концов, ни один из нас не болен и не нуждается в нем. Это не последняя возможность. До тех пор, пока есть расходный материал, мы можем пытаться снова и снова, — если бы обычный человек услышал этот разговор и догадался бы о его содержании, он пришел бы в ужас. Для этого старика, давно перешедшего порог пятидесятилетия, человеческие жизни значили не больше, чем мусор на дорогах. Словом, так он и рассуждал, сравнивая всех, кто ниже его по рангу — с мусором, и тех, кто выше — с Богом. Он был христианином, убивающим без зазрения совести. Ринго убивал чужими руками и, без сомнений, если бы ему предоставилась такая возможность, сделал бы это и сам. Он мог восхвалять тех, кто сумел его впечатлить и стереть с лица Земли неугодных себе. В его бесконечной цепочке действий была своя ужасающая философия. Он думал о многом и насмехался над всем. Порой Ринго даже ловил себя на том, что насмехается над Богом и тут же корил себя за это.

Раз уж мы начали говорить об этом человеке, играющем немаловажную роль в нашей истории, было бы огромным упущением не упомянуть о некоторых важных фактах его жизни и, в частности, самой истории…

Человек, о котором я собираюсь вам рассказать — политик, настоящее имя которого не играет никакой роли. Каждый раз его называли иначе, так что оно перестало иметь какое-либо к нему отношение. Порой он шутил сам над собой, как бы говоря, что у него его и вовсе нет. Как ни печально, но все было именно так. Даже ему не всегда удавалось вспомнить его.

Родился этот человек в крошечном городке, где жили самые простые люди из всех, что вы могли встречать в своей жизни. Они были по уши заняты хозяйством и обыкновенными делами. Не то, чтобы их ничего не интересовало. Нет. Что вы! Просто до мест, где они жили, довольно поздно дошли такие неотъемлемые предметы домашнего быта, как телевизор, компьютер, микроволновая и электронная печи и прочее. Даже когда в других городах телефоны встречались практически у каждого, в его городе они отсутствовали. Но этот город не был таким обычным, как вам могло показаться ранее. У него, как и у всех маленьких городков, своя великая и неповторимая история.

То ли рожденный здесь, то ли покинутый, в этом городе он был никем. У него не было ничего и никого с самого начала. Улицы служили домом, небо — потолком, нигде ему было не найти укрытия. Рожденный здесь, он ни разу не осмеливался покинуть это место. Этот город казался Вселенной для необразованного ребенка. За ним таилась пугающая неизвестность. То, чего он не мог коснуться.

Ему было четыре года — его подобрала женщина. Сейчас он не мог вспомнить ни ее лица, ни голоса, но тогда они казались чуть ли не самой важной вещью на всей Земле. Она отображала для него всю доброту, какая только может быть в человеке. Для дитя, у которого не было ничего, эта женщина была ангелом и совсем не важно, была ли она старой или молодой, прекрасной или уродливой, грамотной или невеждой — во всем мире не было ничего более возвышенного в его глазах. Тогда он получил свое первое имя. Карл — так она его назвала. Эта женщина была странствующим лекарем.

Ему внушали, что до тех пор, пока существуют люди, способные на гнусность, должны оставаться те, кто несут благо. Благо — это свет. Тьма — человеческие грехи. Тьма отступает перед светом. Карл должен был стать этим светом для других, точно как эта женщина для него. Она заменила ему мать, которую он никогда не знал. Город отобрал ее у него. Женщина погибла, заставив померкнуть единственный луч света в его сердце. Он больше ни во что не верил.

Почти пол года скитался Карл по улицам пустынного города. Раньше это казалось чем-то обыкновенным, обыденным. Теперь же бродяжничество вызывало чувство стыда. Он старался скрыться от взглядов прохожих, он стыдился собственного отражения, своей жизни, своего существования. Он избегал дневного света. Мысль о том, что кто-то мог смотреть на него, вызывал у ребенка панический ужас. Для него во всем мире не осталось ничего доброго и хорошего, ничего, что он мог бы назвать светом. Именно тогда он и встретил человека, который не только полностью изменил его жизнь, но и перекроил все его естество. Он дал ему иное имя и забрал остатки души.

«В нашем мире люди — лишь расходный материал. То, за счет чего можно и следует выживать. Так и только так ты можешь добиться того, чего не могут другие. Деньги, власть — вот две вещи, которые правят миром, тем временем, как страх — лучший метод воздействия на людей. Хорошие, добрые и честные люди умирают от болезней, голода и тоски, в то время, как мы, негодяи, получаем все, чего хотим, будь то уважение, любовь, здоровье или расплата. До тех пор, пока у тебя есть деньги и власть, весь мир будет подчиняться тебе. Конечно, когда-нибудь найдутся и те, кто пожелает восстать против тебя, но, имея достаточное количество союзников, ты выиграешь и эту войну», — так говорил тот человек и ребенок, услышавший это однажды, не забывал эти слова даже став стариком.

Именно так он и жил, добиваясь всего, чего пожелает. Он позволял называть себя по всякому. Сейчас его звали Ринго. Через какое-то время и это его имя канет в небытие. Есть ли на свете человек, которому известно его настоящее имя? Имя, данное при рождении? Наверное нет. У него тысячи имен. Каждому человеку он известен под своим, особенным кодом. Он — Ринго. Человек без имени. Человек, у которого есть все и нет ничего. Само его существование было противоречивым. Однако, не смотря ни на что, Ринго действительно существовал, на протяжении всей своей жизни лишая такой возможности множество невинных людей. Был ли он плохим или же жертвой — решайте сами.

 

Глава восемнадцатая «Расплата»

— Совсем скоро лаборатория наполнится водой. Как только все это закончится, мы уничтожим следы, — Ринго утвердительно кивнул. Его собеседник еще какое-то время оставался на месте, всматриваясь в это морщинистое лицо, но так ничего и не увидел. Ему пришлось уйти.

Шаги этого человека эхом раздавались в бетонных стенах. Было в этом нечто пугающе величественное и зловещее, как последний бросок хищника перед жестокой расправой. На самом деле, если бы мы могли поделить людей на виды и подвиды, как это было с животными, Сэмюэл был бы хищником. В мире политики, тайной и жестокой он был палачом. Ринго же был судьей, решая, от кого или чего именно ему стоит избавиться.

Этот человек не был слеп. Нет. Он прекрасно отдавал себе отсчет в том, какое чудовище стоит над ним. Однако, спустя какое-то время это перестало его волновать. Сэмюэл пропитался чернью Ринго подобно тому, как бумага впитывает в себя чернила — ему было уже не помочь. Он и сам стал чудовищем.

В тот миг, когда рука человека перестает дрожать в момент убийства, внутри у него что-то ломается. Что-то очень важное. Наверное это что-то и зовется душой. В этот раз все было так же. Сэмюэлу предстояло убить множество людей — невинных и виновных и ни один мускул на его лице не дрогнул. Ни одна мысль не встала поперек его задачи. У него не было ничего, что могло его остановить. Или же было?

Да… Что-то остановило его в тот момент. На мгновение руки его опустились, взгляд стал задумчивым. Думал ли он о жизнях, которые ему вскоре предстоит унести или же о расплате, что рано или поздно настигнет его? Этого никто не знал. Даже Сэмюэл не мог объяснить, что же происходило у него внутри тогда. Это не был призыв совести, не было это и чувством вины или страха. Он давно позабыл о подобных вещах, но все же остановился. Почему?

Есть ли что-то по-настоящему возвышенное и необъяснимое, что наставляет людей на истинный путь? Что-то, что не позволяет ему совершить роковую ошибку? А если и есть, почему оно приходит к нам в самые редкие моменты?..

Тем временем, к другому человеку пришло нечто иное. Нечто, что нельзя назвать ни Провидением, ни Светом. Оно было непроглядным и чудовищным, словно сама Тьма…

Сердце старика бешено колотилось. Это не шибко приятно в молодом возрасте, в старости — практически смертельно. Он задыхался. Его глаза перестали концентрироваться на чем-либо. Вена поняла, что у него галлюцинации. Это было плохо. Ученый сам по себе нес угрозу, а уж в таком состоянии…

Проблема была в том, что до тех пор, пока старик не осознавал своих действий, девушка никоим образом не могла предугадать их вовремя. Оставаться здесь слишком опасно. Однако, пока ключи у него, ей не сбежать. Чтобы спастись, нужно рискнуть.

Что же он видел? Свою жену, своего ребенка. Смертельно больных и счастливых. Их улыбки, блестящие глаза — как он мог все это забыть? Никак… Он не мог их забыть с тех самых пор, как потерял. Но они были спрятаны на самом дне его старого сердца. И вот, сейчас, слова девушки, словно щипцы, освободили их, причинив невыносимую боль.

Когда мы теряем то, что любим, воспоминания об этом причиняют особую, не сравнимую ни с чем боль. Эта боль стала своеобразным толчком для всех его мыслей и страхов, которые он так долго старался забыть. У этого человека была душа. Много лет он прятал и истязал ее. И вот, наконец, ей позволили вырваться.

«Сколько же зла ты натворил, старый дурак, скольких погубил?.. Сколько забрал лет жизни у ни в чем неповинных людей? Сколько они могли жить, если бы не ты? Ты говорил, что все во благо, чтобы победить то, что забрало их у тебя, но это неправда. Ты лишь распространяешь зло…» — он схватился за голову, пытаясь заглушить этот голос. Осуждение, которое исходило от него, сводило ученого с ума. Но ни физическая боль, ни тишина не могли заглушить его. Он был напуган. А, как известно, нет ничего хуже и опаснее испуганного зверя. Вена и сама это знала, чувствовала всем своим естеством. К нему нельзя приближаться, но иначе не уйти. Как же быть?

Учёный видел их. Видел их всех: жену, маленькую дочь, людей которых он убил. Они были мертвы. Их тела гнили у него на глазах с невообразимой скоростью. Глаза вытекали, словно целиком состояли из воды, кожа чернела и разлагалась, то там, то тут проглядывались могильные черви. Время — неотъемлемая часть смерти, оно всегда забирает свое, но эти несчастные не были упокоены. Их мучения не прекратились даже когда сердца перестали биться — что может быть ужаснее и более пугающим, чем это? Только наблюдать.

Это и происходило с ученым. Он наблюдал. За тем, как гниют тела, за тем, как они поднимают свои безглазые лица и протягивают к нему холодные костлявые пальцы, намереваясь схватить и утащить в пучины Ада. Туда, где он ответит за все свои грехи и ни одна молитва будет не в силах спасти его душу. Такая ему уготована судьба. Старик не был к этому готов. К такому нельзя быть готовым.

Каким бы ни был ужасным, жестоким и страшным человек, он всегда страшится смерти, в особенности мучительной. Грешники страшатся расплаты подобно тому, как рыбак страшится бури. Никогда нельзя сказать наверняка, сколько бедствий она принесет с собой.

Страх сковал его так же, как в древние времена преступника сковывали кандалы, он не давал ему ни пошевелиться, ни закричать. Вена могла слышать лишь слабый стон, который передышками вырывался из его горла. Впервые ей доводилось видеть и слышать нечто подобное. Состояние, в котором находился ученый, понемногу передалось и ей. Были мгновения, когда Вена так же чувствовала дыхание смерти — леденящее и ужасающее, но отвлекаться было нельзя.

Там, впереди, были живые люди, которым нужна ее помощь. Верзилы могли прийти в себя в любой момент. Так ей точно не выбраться. В битве против таких громадин победить маленькой хрупкой девушке практически невозможно. Тогда Вене пришла в голову ужасающая, но единственная разумная мысль. Старика нужно оглушить. Только так ей удастся забрать ключи и освободить остальных.

Нужный предмет попался на глаза не сразу. Капельница приковала к себе ее взгляд и Вена, дрожа всем телом, перевела его на ученого. Тот стоял практически неподвижно. Для девушки время словно остановилось. Никогда прежде в ее голове не возникало мысли, что она может ударить или даже убить. Грань между обычным и смертельным ударом была так тонка, что Вена никак не могла решиться. Сомнения, страх — все это могло погубить ее, как и других. Ей предстояло перебороть их, перебороть саму себя.

Не помня себя и не осознавая происходящего, девушка накрепко вцепилась в то, что должно стать оружием. И, подобрав момент, стремглав понеслась на ученого. Мгновение, другое и вот уже девушка стоит над телом старика. Его глаза закрылись. Смерть даровала ему душевный покой. На полу, под его головой, медленно растекалась лужа крови, но Вена не отступила, не дрогнула. Будь она сейчас в состоянии воспринимать информацию, ей бы не удалось пошевелиться от ужаса, но это был совсем не тот случай. Механически, словно запрограммированный робот, она склонилась над ним и залезла в карман халата. Там были всевозможные бумажки, пустые колбы и, о чудо! Ей удалось нащупать ключ. Он был всего один. Что именно им должно открываться — она не знала.

Вена бродила по бесконечным коридорам, не поднимая глаз. Ища нужную дверь, она шла все медленнее, а потом вовсе остановилась. Осознание пришло так же внезапно, как исчезло до того. Ее руки начали дрожать, затем все тело охватила дрожь. Она убила человека. Едва ли он мог остаться жив после того удара. Кем бы он ни был, разве было у нее право лишать его жизни? Как она могла отдать его под собственный суд? Никакого. Убийце никогда не найти достойного оправдания. Именно им она и являлась теперь.

Послышался гул сирены — пронзительный, тревожный, но девушка никак не отреагировала на это, просто продолжая идти. И зря. Если бы не это, она заметила бы, что коридоры медленно заполняла вода. Единственное, что могло заставить ее прийти в себя — голос. Человеческий голос. Что за вздор! Ему здесь неоткуда взяться. Да, именно так Вена и думала, услышав, как кто-то произносит ее имя. Но голос становился все настойчивее, все ближе, и, в конце концов, она не могла не обратить на него внимания. Увиденное шокировало ее сильнее, чем все, произошедшее здесь.

— Ты… Что ты здесь делаешь?.. — Джек слабо улыбнулся.

— Я надеялся на немного иную реакцию, но все же… Как ты? Что здесь вообще происходит?..

— Я… Это сложно объяснить. Правительство действительно похищало людей для опытов и… Почти все мертвы… Здесь должны быть выжившие… А еще головорезы… Они без сознания, я не знаю, надолго ли…

— Вена, я все обошел. Здесь больше никого нет. Никого живого, кроме тебя.

— Это невозможно! Я забрала у ученого ключ!

— На этой базе только одна запертая дверь. Там трупы. Что бы ни открывалось тем ключом… Вряд ли оно находится здесь. Коридоры наполняются водой, нужно скорее выбираться отсюда. Что бы там ни было, мы уже никому не поможем…

 

Глава девятнадцатая «Надежда на спасение»

Девушка замерла. Слова Джека заставили ее внутренне содрогнуться. А ведь правда. Она не знает, скольких убили за время ее отсутствия и сколько всего было жертв. Вполне возможно, что в живых не осталось никого, кроме нее… Или же…

— Нет, один человек все же жив! Тот, что лежал на операционном столе! Ты видел его? — взгляд парня стал еще мрачнее. Она не могла не заметить этого, — Что?.. Что с ним?..

— Вена… Он мертв… Я лично проверил… Мне правда жаль… Кроме тебя никто не выжил… Он успел что-то сделать с тобой? — девушка отрицательно покачала головой, не решаясь поднять изнуренного, преисполненного тоски взгляда.

«Все было бесполезно. В итоге у меня никого так и не вышло спасти. Вместо этого я убила человека и неизвестно, что сотворила с двумя другими. Что, если они тоже мертвы? Чем я лучше их в таком случае? Ничем…»

— О чем думаешь? — Джек спрашивал, заранее зная ответ. Кошмар, через который она прошла и проходит каждую секунду прямо сейчас любого заставил бы чувствовать себя на грани. Трудно представить себе кого-то, кто сохранил бы внутреннее равновесие в данной ситуации.

— Да так… Ни о чем. Не бери в голову. Просто… Ужасно это… все…

А тем временем сирена становилась все громче и громче, по мере повышения уровня воды. Она уже была им по колено.

— Теперь сюда, — сказал он, утягивая ее за поворот, — Интересно, что же все таки случилось? Не думаю что здешние обитатели решили вымыть пол таким интересным способом.

— Не знаю… Кстати говоря, как ты вошел сюда?

— Я… Честно, и сам не до конца понял. Я собирался выломать те двери, но они поддались. Мне показалось это странным, поэтому я тут же побежал тебя искать.

— Вот как…

Они прошли вдоль по коридорам, намереваясь поскорее покинуть это место. Но, выйдя к основной двери, обнаружили, что она закрыта.

— Как же так? Что за ерунда?! Я точно помню, что она была открыта, когда я заходил!..

Джек бился о нее, подыскивал подходящий предмет и использовал его, чтобы открыть дверь, но все без толку.

— Что за чушь?! — в сердцах он ударил кулаком по двери. Потом снова и снова, уже с меньшей силой, — Черт! Неужели мы здесь всплывем к верху брюхом, как рыбы в аквариуме?!

Но все оказалось тщетно. В конце концов даже парень опустил руки.

— Прости, это все я… Если бы только я не втягивала тебя во все это… Все зашло слишком далеко… Я… Мне очень жаль…

— Это не твоя вина. Ты просто хотела помочь другим, спасти их, разве нет? Ты до последнего не переставала думать о них. О тех похищенных людях…

— Ты не понимаешь… Даже найдя их, я ничего не могла сделать. Все это время, пока тот псих проводил над ними опыты, я могла только смотреть и плакать, понимаешь? Они были там, всего в нескольких шагах от меня, но даже тогда я не могла их спасти, не могла помочь… Я никогда не смогу простить себе этого. Они все погибли, потому, что я была не достаточно сильна…

— Прекрати! Ты не можешь спасти всех! Это жизнь! Да, это грустно и несправедливо, но это так! Тебе придется смириться с этим!

Но девушка ничего не ответила на его крик. Она даже не подняла взгляда.

— Кем… Кем нужно быть, чтобы смириться с чем-то подобным?.. Да, я — человек, у меня нет сверхъестественных сил, ну и что? Как можно смириться с тем, что люди, хорошие или нет — неважно; как можно смириться с тем, что они гибнут и страдают на твоих глазах? Даже когда ты не в силах помочь и сам находишься в пучине Ада, как, как можно с этим смириться?..

Он не смог ответить на ее вопрос. Честно говоря, Джек никогда об этом не задумывался.

— Это ничего… Никто не может ответить. Сейчас каждый старается максимально оградить себя от боли, страданий. В этом нет ничего странного. Банальный инстинкт самосохранения. И все же… Способность чувствовать чужую боль — единственное, что делает человека человеком. Сейчас очень мало тех, кого я могу назвать людьми… Мне жаль, что ты оказался здесь…

— А мне не жаль, — вдруг сказал он и нисколько в этом не сомневался, — не жаль ни капли. Даже если я здесь умру. Я рад, что познакомился с тобой и даже зная, как все обернется, я бы снова и снова вернулся сюда, чтобы тебя спасти. Я буду с тобой до конца, Вена…

Она не могла сдержать рвущиеся наружу слезы. Чувства бурным вихрем охватили ее. И они обнялись, продрогая от холода окружающей их воды.

«Неужели мы так и умрем здесь?..» — Чьи это мысли, спросите вы? А не все ли равно? Может это были мысли Джека или Вены, или они оба думали об этом. На самом деле на их месте так думал бы каждый. Тот, кто говорит, будто готов к смерти, обманывает всех, в том числе и себя. На самом деле, когда приходит этот момент, все, в том числе те, кто собирался покончить жизнь самоубийством, будто оказываются этим удивлены.

Человек не может быть готов к смерти потому, что там, в его жизни, всегда будут вещи, которые он желает сделать или исправить. Ему не утолить этого вечного голода и не жить вечно. Люди умирают неудовлетворенными, даже жертвуя собой ради других, пусть и не говорят этого вслух. Ни Вена, ни Джек не были исключением.

Уровень воды все поднимался. Еще немного и он достигнет потолка. Им станет нечем дышать. Легкие наполнятся водой. Они умрут.

От этой страшной мысли не было спасения.

Неожиданно парень дернулся, как от толчка, заставив Вену ойкнуть, чуть было не оказавшись по голову в воде.

— Ты чего?

— Тсс… — прошептал он, но слова звучали эхом, как в пещере, — Слышишь, кто-то приближается? — его слова заставили ее насторожиться. Она прислушалась. И правда. Там, за дверью, кто-то был.

— Враг?..

— Не знаю, — хмурясь ответил Джек, — Кем бы он ни был, скорее всего он откроет нам путь на поверхность…

— Или прервет мучения… — вынесла неутешительный вердикт девушка.

Они сильнее стиснули руки друг друга, ожидая своей участи. Их сердца колотились в бешеном ритме — одно быстрее другого. Секунды стали длиннее. Время будто желало как можно дольше мучить их. Но так не могло продолжаться вечно. Шум стал громче.

— Вена! — что есть мочи закричал Джек, — Они собираются ломать дверь! К стене! Скорее! — и не ошибся. Едва они успели уйти оттуда, как дверь пролетела мимо того места, где они стояли несколько секунд назад. Их накрыло волной вместе с пеной. Кашляя, они едва были способны рассмотреть силуэты людей, стоявших перед ними.

— Они здесь! Вытаскивайте их скорее!

«Этот голос… Не может быть…»

— Тетя Вайолет! Дядя Ник! Дядя Данте! Мама, папа! Что вы все здесь делаете?

— Все приехали, чтобы спасти тебя.

— Но… Вы ведь живете далеко…

— На то мы и семья, — улыбнулась сестра матери.

— Значит это то самое место… — задумчиво проговорил Фабер, — Там кто-нибудь есть?

Они вмиг помрачнели.

— Там похищенные. Все до единого. Над ними ставили опыты. Испытывали лекарство от рака, предварительно заставляя клетки саморазрушаться… Ученый, люди, которые отлавливали их, и они сами. Все мертвы. Все до единого…

— Какой ужас… Но ведь вы выжили! — парень покачал головой.

— Я не успел вовремя. Вена справилась одна…

— Это правда? — девушка в ужасе смотрела на Джека и ее родных. Ей больше не будет места в их доме. Она знала, что это значит, но реакция до шока отличалась от ее подозрений и страхов.

— Слава богу, у вас получилось выжить… Это большое горе, но теперь можно будет вернуть тела погибших родным. Порой неведение куда хуже смерти… Твои родители тоже наверняка волнуются…

Вену словно молнией пронзило.

Перед глазами девушки, там, глубоко внутри, мелькали воспоминания, картины прошлого, обиды, крики, раздоры, слова и взгляды, полные ненависти и удары… Сердце кольнуло знакомой болью.

Джек положил руку на ее плече, заставив обернуться.

— Если не хочешь — можешь не возвращаться к ним, — это говорил не он, а его отец, — Не так давно, перед всем этим, Джек говорил с нами о твоей семье, что тебе приходится довольно непросто. Знай, что в нашем доме всегда рады друзьям моего сына.

— Спасибо, — Вена была тронута до глубины души, поэтому не смогла сдержать улыбки.

— Вы, наверное, замерзли. Идемте по машинам. Нужно скорее отвезти вас домой и согреть… На вас ведь смотреть страшно…

Гул мотора позволил ей уснуть, но даже во сне ей было не найти покоя…

 

Глава двадцатая «Зло»

Джек проснулся от шума, исходящего от ноутбука. Проблема была в том, что он его не включал. Экран был в помехах и голос, исходящий из динамика, так же был искажен.

— Что?..

— Джек, у меня мало времени… Не пытайся узнать или назвать мое имя. Я все сделал, чтобы меня не нашли. Обойти систему отслеживания довольно непросто. У нас есть всего пять минут до того, как нас раскроют. Мне придется уйти в тень насовсем. Я все знаю. То, что вы едва не утонули — не случайность. От вас, как и от многих других, пытались избавиться и даже я не знаю, как скоро им станет известно о том, что вы выжили. Скоро в городе станет еще опаснее, чем сейчас. Вы должны найти и раскрыть их до того, как они избавятся от вас. Боюсь, на сей раз никто не уйдет. Они метят дальше, намного дальше. Человеческие жизни для них ничего не значат. Если о том, чем они занимались, станет известно миру, для них наступит конец. Они сделают все, чтобы этого не случилось…

— Но как?! — парень не веря взирал на экран. В его глазах читался ужас.

— Думаю, ты и сам знаешь ответ на этот вопрос. Они собираются уничтожить город. Тысячи людей погибнут, если вы не найдете способ их остановить. Лишь вам это под силу. Тем, кто бывал в их логове.

— Но мы так ничего и не нашли! Ничего, указывающего на тех, кто стоит за этим! Как мы можем их остановить?!

— Подсказки в вашей памяти… В ее голове…

— Вена?.. — Джек обернулся на спящую девушку, которая мирно посапывала под одеялом. Не знай он, какие ужасы она пережила, ни за что бы не подумал об этом.

— Оставляю все на вас… Больше ничем не могу помочь… Прощайте… Если выживете — наш разговор состоится вновь…

Экран в мгновение потух и снова оказался выключенным. В комнате царила зловещая тишина. Казалось, лишь что-то по-настоящему страшное может ее нарушить.

Нужно было скорее поговорить с кем нибудь. Нет. Не с кем нибудь. Со всеми. Если то, что сказал тот голос, кому бы он ни принадлежал, — правда, они должны знать.

Перед тем, как выйти из комнаты, Джек кинул на спящую девушку еще один взгляд.

— Не буди, пусть еще поспит, — тихо сказала Вайолет, — Пойдем. Прости уж, я все подслушала.

— Ничего, — ответил парень, стоило им выйти в коридор, — Но, честно говоря, до сих пор в голове не укладывается. Думаете это может быть правдой?

Вайолет задумчиво подняла глаза к потолку, как бы изучая его. Лицо ее не выражало напряжения, так, будто услышанное было привычным делом.

— Я думаю, в мире полно хороших людей… Но так же в нем много и тех, для кого человеческая жизнь — не более, чем ресурс. То, что мы слышали, вполне может оказаться правдой. Никто не захочет сесть в тюрьму и потерять все свое состояние, пусть альтернативой этому и является уничтожение целого города…

— Но… Если это правда, что нам делать?!

— Нужно обсудить это со всеми. Если городу правда грозит опасность — у нас очень мало времени. Сожалею, но нам придется опросить твою подругу, не смотря на весь кошмар, который вы пережили. Сейчас вся надежда на то, что она вспомнит что-то, что поможет нам…

Джеку не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

— Я понимаю.

— Тогда… Может стоит ее разбудить? А я, тем временем, перескажу остальным, что услышала. Они как раз завтракают сейчас. Разбуди Вену и спускайтесь к нам.

— Хорошо.

Медленно он вошел в комнату, стараясь ступать как можно бесшумнее. Джек не хотел ее будить. Сейчас, что бы ей ни снилось, она находится далеко от всего того ужаса, что ей довелось пережить. Он собирался вернуть ее к кошмару наяву.

— Прости… — шепотом извинился он за это, — Вена, проснись, ты нам нужна…

Девушка распахнула глаза практически мгновенно.

— Что-то пошло не так? — она медленно поднялась и села на кровати, поправляя прическу.

— Кто-то вышел на связь… Кажется город, все мы, в опасности… И только ты можешь нам помочь. Ты должна вспомнить, хоть что-нибудь… Люди, которые стояли за всем этим, они все еще живы, все еще на свободе и способны причинить зло. Мы должны их остановить раньше, чем всему наступит конец.

— Я ничего не видела и не слышала. Ни лиц, ни имен, ни телефонов, ни адресов. Полагаю, все это было на тех компьютерах, но едва ли что-то сохранилось.

— Не может быть… Как же так?! И что нас теперь делать?..

— Не имею ни малейшего понятия. Кто бы они ни были — они точно не дураки. У меня есть догадки насчет личности ответственных за опыты, но это не более, чем догадки… Наш город не настолько велик… И у нас не так много влиятельных людей… — парень словно ожил.

— Кого ты имеешь ввиду?! Вена, только не молчи, умоляю тебя, сейчас нам способна помочь любая информация!

— У него много имен. И нет ни одного настоящего. Не думала, что этот старик все еще жив…

— Старик?.. Ты знала его? Что значит нет ни одного настоящего?

— Это долгая история. Это мой дед. Если все это действительно правда — я не удивлена. Он никогда не отличался человечностью…

— Но… Тебя ведь тоже похитили! Может он не знал?..

— Нет, думаю как раз по этой причине меня похитили, а не убили.

— Но сейчас они уверены, что ты погибла! Не могу поверить в это… Неужели ты действительно считаешь, что кто-то из твоих родственников способен на подобное?! — Вена помрачнела, стараясь не смотреть на него.

— Ты и представить не можешь, на что порой способны люди… И не важно, родственники вы, знакомые, друзья или вовсе чужие. Этот мир таит в себе самых страшных монстров. Их не встретишь ни в страшилках, ни в фильмах ужасов. Они реальны. Мы сталкиваемся с ними каждый день и можем даже не знать об этом…

— Значит… Ты проведешь нас к нему?..

— Да… Кем бы ни был тот, кто связался с тобой, он был прав. Помочь вам смогу только я…

— Отлично! Я расскажу остальным. А ты пока отдохни. Тебе потребуются силы… — парень убежал, скрывшись за дверью. Вене не оставалось ничего иного, кроме как проводить его виноватым взглядом.

— Прости, Джек… Вы не должны страдать только потому, что я многого не замечала… Я сама искуплю грехи моей семьи…

Вернувшись, Джек оказался в пустой комнате. Парень не мог в это поверить. Он проверил коридор, затем все комнаты в доме, даже крышу, но Вены нигде не было.

— Она не могла сбежать! Этому должно быть другое объяснение!

— А что, если нет? Что если она ушла из страха? — предположила младшая сестра Джека.

— Она никогда бы не сделала этого! Вена смелее нас всех вместе взятых! Она ни за что бы не бросила меня и всех нас, зная, какая опасность грозит городу! — он был зол и растерян, но никак не мог объяснить исчезновение девушки, — Что, если ее снова похитили?!

Ник покрутил головой.

— Тогда они уже убили бы нас всех. Но Джек прав. Я тоже не думаю, что она сбежала.

— Но что тогда?!

— Я полагаю, она решила разобраться со всеми одна. Все же они — ее семья. Наверняка Вена чувствует вину из-за случившегося, — предположил Данте.

— Но ее семья — не она сама! Она ни в чем не виновата!

Отец положил руку на его плече.

— Успокойся, Джек. Никто здесь и не винит Вену. Но, боюсь, она уже в пути. Нам остается только ждать и надеяться, что она знает, что делает…

Никто из них не знал, чем это кончится для нее, для их семьи, для всего города. Им оставалось только верить в нее, верить в ее силу, смелость и мужество, в которые не могла поверить она сама. Там, продвигаясь все дальше и дальше, даже зная, какая угроза ее ждет, когда она достигнет цели, чтобы спасти друга, его семью, жителей города, которые даже не догадываются о ее существовании, Вена и думать об этом не могла. Настоящим героям некогда расхваливать свои подвиги.

 

Глава двадцать первая «Возмездие»

Ринго сидел в своем кресле, покуривая сигару и смотрел в окно, то выдыхая дым через ноздри, то пуская кольца через рот.

— Наши подозрения оправдались, мистер Ринго. Ваша внучка действительно жива, — вынес вердикт Сэмюэл. Старик на мгновение оторвался от сигары.

— Ты уверен?

— Да… Я лично проверил. Ее тело отсутствовало среди других. Дверь была взломана, когда я пришел туда… — он то и дело бросал беглые взгляды на человека, сидящего в кресле, словно боялся, что последует за этой новостью, но Ринго лишь вернулся к курению дорогого табака.

— Что ж. Я нисколько в этом не удивлен. Ты знаешь, что будет нашим следующим ходом. Никто не должен покинуть город.

— Да, — Сэмюэл склонился в почтительном поклоне.

— Тогда иди. У тебя много дел. Оставь меня на какое-то время. Мне нужно поразмыслить…

— Как вам будет угодно.

Мужчина снова поклонился и ушел.

— Долго ты еще будешь прятаться?

Девушка неспешно вышла из тени. Взгляд ее был напряженным. Она знала, что ей сейчас предстоит нечто куда более тяжелое, чем противостояние обезумевшему ученому.

— Здравствуй, дедушка.

— Вена. Право, не ожидал, что увижу тебя вновь. Как и у всех молодых, у тебя полностью отсутствует инстинкт самосохранения.

— Я тоже не знала, что ты жив. В твои-то годы это настоящее чудо — не быть прикованным к кровати или гробу.

— Ты всегда была остра на язык, — недобро отметил Ринго, — Зачем ты здесь?

— Ты действительно не понимаешь? Я пришла остановить тебя! По твоей вине погибло столько людей… Дети, старики, женщины, мужчины… Я больше не позволю тебе причинить кому-то боль. Я здесь ради друзей и всех жителей города.

Старик рассмеялся сперва тихо, затем и вовсе начал хохотать, как обезумевший, брызгая слюной и содрогаясь в приступе смеха.

— Друзья?.. Не смеши меня! Какие у тебя могут быть друзья?! Ты ведь и собственным родителям не нужна! — Вена сжала кулаки.

— Ты ведь никогда не верил в людей…

— В людей, говоришь?.. В этих животных, что ничем не полезнее домашнего скота? Они не нужны друг другу, не нужны себе. Те, что в мгновение ока готовы предать или соврать ради собственной выгоды?

— Ты ошибаешься! Да, в мире много зла. Много тех, для кого человеческая, да и любая жизнь, человеческие чувства — все это не имеет значения. Есть те, что лгут и предают других. Но не все люди такие! Не все люди существуют на Земле ради себя! Они умеют любить, заботиться, они умеют верить! Они не такие, как ты! Я видела их! Все они как будто светятся, потому что дороги друг другу! Я не позволю такому, как ты, все погубить!

— И что же ты сделаешь? Я все равно убью их. Нет смысла распинаться передо мной.

Вена опустила голову.

— Что ж… Я знала, что не смогу достучаться до тебя… — Ринго напрягся, — Ты знаешь, я много увлекалась химией и физикой… Например водородная бомба — это реакция ядерного синтеза лёгких элементов в более тяжёлые… Сделать ее было достаточно легко…

— Ты с самого начала знала, что я стою за всем этим?

— Я надеялась, что это не так. Бомба все это время была надежно спрятана и ждала своего часа. И вот, наконец, он настал…

— Разве ты тем самым не разрушишь город, который так рьяно стремилась защитить?!

Вена покачала головой.

— Я изначально рассчитывала, чтобы ее сила уничтожила дом и монстров, населяющих его… Никто извне не пострадает.

— Ты блефуешь! Если это действительно так, ты убьешь и себя тоже! Зачем ты пришла?!

Девушка лишь грустно улыбнулась. В уголках глаз проступили жгучие слезы.

— Я надеялась, что смогу вразумить тебя… Мне жаль, что мы не смогли стать такой семьей, как планировали…

— Стой!!! — что есть мочи закричал Ринго. Сэмюэл уже бежал сюда, но он знал, что не успеет остановить ее.

— Прощай, дедушка… Прощай… Джек…

…Вспышка света в мгновение окутала комнату… Взрыв, который унес с собой три жизни и спас тысячи… Его слышали все. Джек понял, что произошло.

По телевизору передали, что границы города вновь стали открыты. Но парень не чувствовал ни облегчения, ни счастья.

Глаза Джека стали стеклянными, словно кукольные. Он ничего не видел и не слышал, сколько члены семьи ни пытались до него дозваться. Покинув общую комнату, Джек направился в кровать и опустился без сил на мягкие простыни…

Почувствовав под спиной нечто маленькое, парень вскочил. Сперва ему показалось, что там была флешка, но он ошибся. Это был диктофон. Диктофон Вены.

Джек снова заплакал, прижимая предмет к сердцу. Он не расставался с ним всю ночь и лишь на утро согласился сдать все в полицию.

Совсем скоро те скорбные и страшные события, что произошли, стали известны общественности. Конечно, поднялся большой скандал. Джеку и другим задавали множество вопросов, на которые он не отвечал.

— Да… Все определенно изменилось…

Он лежал, глядя в потолок, когда в его дверь постучали.

— Я не голоден, оставьте меня!

Но стучавший не пожелал так просто уйти. Дверь открылась, тем самым разозлив его еще больше.

— Я же говорил, оставьте меня! — парень поднял руки вверх, словно призывая к примирению.

— Ого, а ты и вправду не в духе!

— Антонио?! Что ты делаешь здесь?! Ты же уехал из города!

— И ни на минуту не переставал за вами следить, — согласился он.

— Что ты имеешь ввиду?.. Постой… Это ты звонил мне?..

— Да. Именно я. Я все знаю. Жаль твою подругу.

— Она пожертвовала собой, чтобы спасти меня, спасти всех жителей этого проклятого города, даже если они не замечали ее… Сейчас почти каждый знает ее имя… Но никто не знал то, что знаю я… Они не пытались узнать…

Антонио какое-то время молчал, а затем похлопал его по плечу.

— У меня есть кое-что для тебя… Милиция долго не хотела отдавать его, говоря, что это важная улика, но я посчитал должным заставить их записать кое-что для тебя. На этой флешке послание для тебя. Послание от нее. Прослушай, когда я уйду… Она хотела бы этого…

На записи звучал голос. Ее голос.

…Меня зовут Вена… Сейчас второе мая две тысячи шестнадцатого года… Два часа ночи…

…Я не знаю, почему вдруг решила записать это, ведь вряд ли это кто-нибудь прослушаешь. Но я надеюсь, что человек, который много значит для меня, услышит меня. Там, в будущем…

…Сколько себя помню, я всегда была изгоем. Не нужна родителям, не нужна никому на свете, не нужна себе. Я пыталась преодолеть это. Пыталась быть хорошей дочерью, пыталась понравиться окружающим, делала все, чтобы подружиться, но это только отталкивало их, отталкивало их всех от меня…

…Я думала мне суждено быть одной. Есть ведь люди, которые не должны были рождаться, чье существование перечит самой Вселенной? Видимо я из их числа…

…Я часто наблюдаю за людьми… За семьями, друзьями, возлюбленными… И вижу, что этот мир еще не так плох. Что где-то там еще у кого-то есть шанс на счастье… Я счастлива, что есть такие люди и одновременно очень больно осознавать, что не можешь быть частью этого…

…Джек показал мне, что это не так, что нет ненужных людей!.. Что даже те, кому было не суждено родиться, могут быть кому-то нужны…

…Я долго не решалась назвать его другом… Боялась, что он не чувствует того же, но сейчас я поняла, что меня это совершенно не волнует, потому, что глубоко в душе он уже стал мне дорог…

…Спасибо тебе за все… — на этих словах запись оборвалась…

— Вена… Ты уже давно стала моим другом…

 

Эпилог

Он видел девушку, рисующую на берегу… Джек знал, кто она, хоть и лицо, как и рисунок, было не рассмотреть из-за невесомой пелены… В сердце томилось странное желание подойти, поговорить, но он лишь стоял, не в силах оторвать глаз от ее кистей, скольжению карандаша по бумаге, грациозной осанки и необычайно прозрачной водной глади неподалеку…

Это была Вена…

24.06.2016.

Конец третей книги