Он зажмурил глаза и снова открыл, надеясь, что все, что он видит вокруг себя, исчезнет. Густой молочный туман плыл пьяным ленивым облаком, заглатывая все, что попадалось ему на пути. Лишь местами виднелись темные мохнатые лапы сосен. Он ощутил легкий озноб, скорее от ожидания чего-то жуткого, чем от ночного холода. На темном небе в такт ползущему по жухлой траве туману, плыли серые разорванные в клочья облака. И вот одно из них выронило из себя круглую желтую, как спелое яблоко, луну. Она осветила то небольшое пространство, которое окружал туман. Завороженный он впился глазами в лунный диск, будто надеясь, что этот тусклый свет сможет как-то защитить его. Он цеплялся за эти тонкие нити света, как за спасательный канат, брошенный с палубы в темную воду океана.

Шорох, возникший в глубине леса, заставил его обернуться. Спокойствие, едва накопившееся от лунного света, всколыхнулось и сжалось в ерзающий внутри страх.

Она медленно вышла из тумана в свет. Ее волосы засеребрились и стали почти белыми. Детское лицо даже на фоне тумана казалось бледным. Светло-серые глаза смотрели в пустоту. Он отрицательно покачал головой и, развернувшись, собрался убежать подальше от этого жуткого места. Но девочка, возникшая из тумана, преградила ему путь. Он заметался в лунном свете, пытаясь скрыться, но куда бы он ни бросал взгляд, везде видел ее застывшее лицо. Он остановился, нервно провел руками по волосам и попытался закричать, но из горла вырвался только хриплый сип. В бессилии ему оставалось только зажмурить глаза. И тут он почувствовал, как маленькая, холодная, как лед, рука девочки осторожно взяла его мозолистую ладонь и потянула в гущу сизого тумана….

Он открыл глаза. Его лицо покрылось мелкими каплями пота, было тяжело дышать. Он вздрогнул и резко сел, подняв голову от деревянного стола, на котором он уснул. Неловким движением он случайно задел стеклянную бутылку под столом, и та медленно откатилась в угол, звякнув о груду других таких же. Где-то настойчиво звонил телефон.

Он рассеянно огляделся и усиленно замотал головой. «Не спать, только не спать!». Почти неделю ему снился один и тот же сон.

Ему не хотелось, чтобы эти сны повторялись, поэтому он решил, что будет бороться до последнего, пока эти видения не оставят его в покое.

Телефон сдался и перестал звонить. Тут же брякнуло смс. Он лениво потянулся к мобильнику. Ему уже было понятно, что это с работы. В сообщении оказалось всего два слова — «Ты уволен». Это было не удивительно, ведь он не выходил на работу несколько дней. Но сейчас для него это было неважно. Ему необходимо было разобраться с тем, что не давало ему покоя, не давало ему спать. Надо было что-то сделать, чтобы избавиться от этого преследования.

Отбросив телефон в сторону, он инстинктивно посмотрел себе на грудь, где еще с последней смены висел бейджик охранника. Он вяло снял его и бросил на стол. Подумав, он потянулся к сигаретам и не торопясь закурил. Клуб дыма вырвался в воздух и медленно растаял. Пару раз крутанув зажигалку в руках, он хотел швырнуть ее обратно на стол, но рука потянулась к бейджику. Края пластика вспыхнули и полетели в бронзовую пепельницу, там же жадно вспыхнули скрученные окурки. У него вдруг возникло спонтанное желание спалить весь дом, но пламя в пепельнице, поглотив остатки, внезапно стихло, растворившись в кучке пепла, и его злость медленно загасилась усталостью. Жутко хотелось спать. Ну и черт с ней, с этой должностью.

В последний раз он ушел посреди рабочего дня, без всяких объяснений. Когда ему первый раз позвонили, он сказал, что болен и бросил трубку, не дожидаясь критики начальства. Он не мог работать. Его внимание было сосредоточено на внутренних ощущениях. Ему казалось, что за ним наблюдают, но оглядываясь, он видел только сотрудников, увлеченных своей работой, да поглощенных покупками посетителей. Супермаркет обыденно жил своей суетливой жизнью. Но для него дни уже не были такими обыденными. Все изменилось. Стабильная система, которой он всегда придерживался, дала сбой. И ему начали сниться сны. И даже теперь, находясь в полном одиночестве в своем дачном доме, вдали от людей, он все равно чувствовал, что за ним наблюдают. Он чувствовал на себе взгляд.

Задумавшись, он уставился в точку перед собой, и через мгновение его воспаленные веки сомкнулись. Он снова встряхнул головой, прогоняя сон. Закуренная сигарета превратилась в пепел, оставив только тлеющий фильтр. Он брезгливо швырнул ее в пепельницу, не загасив.

После того, как ему удалось несколько дней побыть наедине с собой, ему пришла в голову идея, как найти выход из этой ситуации. Изначально эта мысль ему не понравилась, но теперь, вспомнив о ней, он решительно встал.

Холодный воздух из холодильника взбодрил его. Он вытащил очередную банку энергетика, одним привычным щелчком открыл ее и за раз опустошил полбанки. Приятная прохлада наполнила его, но не смогла разогнать усталость. Бросив опустошенный энергетик в мусорку, он отправился в ванную.

Увидев свое отражение в зеркале, он почти не узнал себя. Ему казалось, что в отражении на него смотрит угрюмый старик, хотя ему было всего сорок лет. Под глазами от долгого запоя и недосыпа — синие круги, на висках пробивающаяся седина, как первый иней на жухлой траве. Впалые щеки сделали его скулы угловатыми, резко очерченными. Подчеркивала невеселый портрет отросшая щетина, медленно переходящая в бороду.

Облив себя холодной водой из душа, он тщательно помылся и насухо вытерся полотенцем. Затем, предварительно подрезав ножницами бороду, гладко побрил лицо и освежил его мятным лосьоном. Еще две минуты ушло на маникюр. Чтобы устранить запах перегара он дважды почистил зубы. Отросшие волосы он аккуратно уложил с гелем. Открыв шкафчик, достал сосудосуживающие капли и закапал глаза, чтобы снять воспаление от недосыпа. Только после этого отражение показалось ему более достойным.

В его шкафу висело несколько костюмов, но он взял самый лучший, из элитной бельгийской ткани. Белая, тщательно отутюженная рубашка из химчистки, галстук. Немного подумав, он снял галстук и расстегнул две верхние пуговицы. Ботинки несомненно из натуральной коричневой кожи. Когда он перешел к аксессуарам и достал швейцарские часы, время будто замедлилось. Тикающие стрелки напомнили ему о времени, которое неумолимо утекает сквозь пальцы. Ему вдруг захотелось остановиться и не делать ничего, но другого выхода он не видел и все же надел часы. Перед тем как выйти, он еще раз с грустью осмотрел свой дом, молчаливо прощаясь.

В его гараже стояло три автомобиля, но на этот раз он выбрал не старенький Москвич, на котором каждый день ездил на работу, а новый BMW…

— Девочка? — переспросил лейтенант, едва сдерживая улыбку. Рассмеяться ему мешало только то, что перед ним сидел солидный мужчина в костюме с почтительной сединой в волосах.

— Вы хотите сказать, что вас преследует девочка? — снова переспросил он.

— Да, — ответил мужчина в костюме.

Лейтенант в очередной раз сдержал улыбку, но поймав на себе тяжелый взгляд, перестал улыбаться и стал серьезным.

— Простите, просто вы сказали, что хотите написать заявление. Я думал, вы имеете более серьезное преследование, учитывая ваш финансовый статус.

— Поверьте, это серьезное заявление. Вы в нем убедитесь, если выслушаете меня до конца. И финансовый статус здесь ни при чем.

— Извините. — Лейтенант достал лист бумаги и ручку.

— Нет, — отказался мужчина в костюме. Он сжал пальцы, чтобы скрыть дрожь в пальцах. — Я не смогу писать. Лучше вы, а я подпишу.

— Хорошо, — согласился полицейский и со всем вниманием приготовился слушать, но мужчина не торопился.

— Можно я закурю, — спросил он и тут же, не дождавшись ответа, вытащил сигарету, небрежно бросив пачку на стол, и закурил. Лейтенант оценил серебряную зажигалку.

— Вообще-то нет, но если вам это необходимо, — он вытащил из ящика стола пепельницу. — Итак, расскажите подробнее, почему вы думаете, что эта девочка вас преследует? Чем именно она вам мешает?

— Она не дает мне спать. Я не могу спать уже почти семь дней.

Лейтенант недоуменно поднял бровь.

— Э-э… давайте начнем сначала. Как зовут эту девочку? Вы ее знаете? Из какой она семьи?

— Лиза. Да. Кажется ее имя — Лиза.

— Фамилию не уточните? — Лейтенант старательно начал заполнять заявление.

— Это не имеет значения.

Лейтенант поднял голову.

— То есть?

Но мужчина не ответил, его взгляд задумчиво уставился на тлеющую сигарету.

— Вы меня слышите?

Мужчина повернулся и устало помассировал пальцами веки.

— Извините, я давно не спал.

— Может быть, вы придете в другой раз?

— Нет, — он поднял голову вверх и сделал глубокий вдох. — Нет. Все нужно сделать сейчас.

— Хорошо, — продолжил полицейский, — если вы не можете сказать ее фамилию, попробуйте описать ее внешность, как она выглядит?

Мужчина задумался.

— Думаю, это уже не имеет значения.

— Почему?

Он молчал, медленно с наслаждением выдыхая клубы дыма.

— Почему вы думаете, что это не имеет значения? — настаивал лейтенант. — Если вы хотите, чтобы мы вам помогли, нужны детали, приметы, описание внешности. Все важно.

— Уже нет.

Лейтенант отложил ручку и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Почему, уже нет?

Мужчина в костюме втянул в себя последнюю затяжку дыма и с силой вдавил окурок в пепельницу, дождавшись пока погаснет последняя искра и вытянет тонкой струйкой дым.

— Потому что…я ее убил.

После этих слов доброжелательное лицо лейтенанта медленно накрылось серой тенью. Запоздавшая мысль осенила его и ударила волной всепоглощающей ненависти. Она комком съежилась у него в груди и сжалась тугой пружиной.

— Лиза Маргет, — выдохнул он имя, несколько недель фигурировавшее в его уголовных делах.

Мужчина в костюме беспристрастно молчал. Его голова обессилено повисла на плечах, острые лопатки выгнулись на его спине. Следователь медленно встал, обошел стол и, загремев наручниками, подошел к несопротивляющемуся преступнику. Резким движением он приподнял его со стула и тяжелым ударом, будто закидывая мешок, обрушил его на стол, вывернув руки.

— Вы имеете право хранить молчание, — начал лейтенант ледяным голосом. Наручники защелкнулись, впившись в запястье, словно клыки невидимого зверя. И его повели по коридору.

Слова лейтенанта доходили до него словно эхо из далекого прошлого.

— Вы обвиняетесь в убийстве, — лейтенант вздохнул, досадливо мотнув головой. — В убийстве шести жертв. В том числе Лизы Маргет.

— Я… — мелкая дрожь волной прошла по телу преступника. От его сдержанности и спокойствия не осталось и следа. — Я просто не мог остановиться, — сдавленно прошептал он, — я не мог остановиться.

Ему казалось, что он плывет где-то на грани между сном и реальностью. Он обернулся, чувствуя на себе ее взгляд, но в этот раз все было по-другому. Он понял, что видит ее в последний раз, потому что впервые увидел на ее бледном лице слабую улыбку.

— Шестая, — прошептал он.

Александра Вэджи. 2014.

Авторский сайт aleksawg.wix.com/aleksa-vedzhi

Группа в ВК