Потолок. Так себе, грязноватый. Да и комната — в таком минимализме только дзен-буддизм изучать, или, в крайнем случае, писать опусы в стиле "Кто виноват?" и "Что делать?".

Горло, зараза, болит. Да и вообще в голове странные ощущения: то ли там кто-то лишний, то ли кого-то не хватает.

Еще одна попытка — закрываю глаза и начинаю собирать мысли заново. Не только для оценки интерьера.

В плюсах: я не в камере, и по лицу никто не лупит.

В минусах: бог его знает, где нахожусь и зачем им все это надо. И оружия при себе нет.

Эти местные безымянные террористы уже достали. Вот за каким дьяволом я им понадобилась? Нашли хомячка для мордобоя и выкупа?

Не… Не бьется что-то… По логике, раз приложили столько усилий для моего похищения, не раздели, не связали, поместили в комнату, то явно будут вербовать. Конечно, могут быть варианты, но… Не замуж же звать собрались подобным образом? А если бы нужна была информация или деньги, то я сидела бы в подвале, со щиколотками, примотанными к шее, и носом в невынесенный горшок.

Тяжело просчитывать ситуацию, не зная, к кому попала. Я слишком незначительная фигура на местной игровой доске, сумевшая сломать пару чужих комбинаций просто фактом своего присутствия. М-да… А ассоциации нехорошие в голову лезут. Спасибо Высоцкому.

Курить и правда, охота. Умирать без вредных привычек вдруг стало слишком грустно.

Злость на собственную ошибку начинает потихоньку бурлить на дне души. Ведь кроме "безобидного" пьяницы за соседним столом, напасть на меня со спины было некому. А я еще над ним посмеивалась, самая умная и профессиональная, блин. И какого черта Бенджир изображал в трактире статую? Если только я этого экспрессивного менестреля еще раз увижу — то тяжелые воспитательные меры воздействия ему обеспечены. За проявленные в бою героизм и отвагу против превосходящих сил противника…

Поднявшись с узкого лежака, и, подождав пока уймется тошнота, подошла к двери. Заперта, какая неожиданность.

К окну подходить — смысла нет, и отсюда видно, что оно густой решеткой забрано. А впрочем… Хоть попытаюсь понять, где нахожусь.

Внимательно изучаю пейзаж, прислонившись к решетке лбом. Чудно. Степь, выгоревшая под солнцем добела, с горными кряжами на горизонте. Ни о чем не говорит.

За окном едва брезжит рассвет. Только вот вопрос, какого дня?

Дом этот, по всей видимости, чьи-то частные владения. Хорошо меня вырубили, качественно, раз всю дорогу сюда без сознания провалялась. Надеюсь, Манзо и Рей додумаются выпустить из дворца гвортов? По-другому им меня никогда не найти.

Ну что же, пора обдумывать стратегию поведения? Ведь рано или поздно, те, кто меня похитили, придут поговорить. По крайней мере, я на это надеюсь, иначе моя изоляция становится бессмысленной. Или нет?

Уже отходя вглубь комнаты, услышала хриплый шепот:

— Эй! Леди! Вы там как, живы?

В первую секунду твердо поверила — галлюцинация и перенос желаемого в реальность.

— Леди! Я не могу здесь долго висеть. Если слышите — дайте знак!

Нет, определенно, голос мне не мерещится!

Бросаюсь обратно, вжимаясь в прутья лицом и пытаясь разглядеть того, кто подарил мне надежду выбраться отсюда не когда-нибудь, а возможно прямо сейчас.

— Кто здесь?

— Налево посмотрите, тут я.

Слева, чуть ниже окна, вцепившись руками и ногами в кирпичную кладку и распластавшись по стене, висел пацан. Я не поверила своим глазам. Сморгнула, но он все еще был здесь, тот самый оборванец, из торговых рядов.

— Ты как сюда попал?

— Залез. Потом расскажу. Я сейчас выше заберусь и встану на решетку. У меня на поясе ключи, сами снимите.

С замирающим сердцем и ощущением нереальности происходящего наблюдаю, как парнишка, по-обезьяньи ловко перебирая пальцами, ползет по стене на высоте третьего этажа.

Вот, наконец, одна худая и грязная рука вцепляется в решетку на окне. Он подтягивается и, осторожно потряся прутья, хватается за них второй рукой, перенося вес тела полностью.

Обзор из узкого окна закрывает голый исцарапанный живот и драные брюки, на поясе которых действительно висит связка ключей. Медленно просунув пальцы сквозь небольшие ячейки, я развязываю бечевку, удерживающую ее и, стараясь унять дрожь в руках, зажав кольцо связки веревочной петлёй, тяну на себя. Спустя очень долгие секунды ключи находятся у меня, надежно стиснутые в кулаке.

— Это то, что я думаю? — сама свой голос не узнаю, хриплю, как легочный хроник.

— Да. Вы это, помогите мне веревку привязать? Когда спущусь, дерну. Тогда отвяжете и вниз бросите, — деловито рубит мальчишка.

Присмотревшись, действительно вижу у него на предплечье веревку, уложенную маркой. Поднявшись на цыпочки, осторожно тяну конец маркировочного узла на себя, и, прикидывая вес мальчика, начинаю завязывать ее на решетке казачьим узлом. На всякий случай.

— Охраны немного, три человека. Одного мы уже обезвредили, остальных вы сами. Там еще в подвале у них кто-то, не знаю, но пахнет плохо.

— Ясно. А как ты меня нашел?

— По запаху, — буркнул парень, и, подергав крепеж, заскользил вниз.

Задумчиво принюхиваюсь к себе. Ну да, не майская роза, но чтобы вот так, по запаху???

Дождавшись контрольного рывка снизу, отвязала и отпустила. Как велели.

Несколько дыхательных упражнений, для разгона крови и разминки мышц, и я уже стою у двери, тщательно вслушиваясь в тишину. Пора.

Хорошо смазанная дверь не скрипит, открываясь. Прижимаюсь к стене и выскальзываю в коридор. Куда идти-то? Право ничуть не лучше, чем лево. Попробую сначала налево. Облупленный коридор, загибающийся по башне, выводит меня в тупик, с узкой бойницей в стене. Чертыхаюсь, и, проводя рукой по голове, чертыхаюсь еще раз. Походу, моя версия об амнезии имеет глубокие психологические корни, так как о гребнях, заправленных практичной Шикой, я забыла наглухо.

А вот теперь можно и повоевать. Криво улыбаясь собственной кровожадности, вытащила длинные зубья заколок из пучка и подвязала рассыпавшиеся волосы трофейной бечевкой. Задумчиво повертев гребни в руках, несколько раз сменила хват, приноравливаясь к драке 'когтями'. Главное, во время удара, не забыть камень нажать, а то вместо врага парализованного получу жутко разозленного и поцарапанного противника. Вот как тут не вспомнить Булычева? "С чудовищами куда легче сражаться, если у тебя в руке бластер. Это каждый сможет. Ты пойди в бой с одной свечой в руке, тогда мы и посмотрим, кто смелый".

Слава богу, что мои тюремщики не чудовища, в прямом смысле этого слова, да и в руках у меня отнюдь не свечи.

Путь в обратную сторону недолог, судя по всему диаметр башни метров пятнадцать, не больше. Может это донжон?

Уже дойдя до винтовой лестницы, услышала, как мне навстречу поднимается один из стражников.

— Хейку! Куда подевался этот чудак? Хейку! Если ты в комнате пленницы, то я сам тебе все узлом завяжу, не дожидаясь, когда лорд сделает это со всеми нами. Хейку! Вот засранец… Где ты там?

Пригибаюсь, держа гребни прямым хватом.

Громогласный тип, поворачивая на площадку, выводящую в коридор, замечает меня, и, выпучив глаза, кидается навстречу, выбрасывая здоровенный кулак вперед.

— Ах ты!

Уходя от выпада, ныряю под руку, вскидываю гребни вверх, слегка поворачивая кисти, и бороздами пропахиваю ему нижние края челюсти.

Мгновенно замерев, тип начинает заваливаться вперед, прямо на меня. Ловить в объятья такую тушу совсем нелегко, и я, приседая и мысленно кряхтя, по возможности аккуратно опускаю тело на пол.

Остался еще один, и кто-то дурно пахнущий в подвале.

Последний тюремщик обнаруживается в караулке, находящейся почти на выходе из башни. Он незамысловато дремлет, сидя спиной ко мне и опустив голову на стол. Ну, пусть пока поспит, а я подземный этаж проверю.

Монументальная дверь легко открывается одним из ключей, находящихся в связке. И сразу запах застарелой крови, болезни и мочи ударяет мне в нос. Т-а-а-ак… Тот, кто здесь находится, видимо тоже пленник, только не такой привилегированный, как я.

Обхожу клетки одну за другой, следуя за усиливающейся вонью, до тех пор, пока уже слезящиеся глаза не замечают распятую на стене фигуру.

Едва рассмотрев подробности, я уже судорожно подбираю ключи, трясясь от бешенства и жуткого желания разрыдаться.

Понимаю, что тупо не могу попасть в замочную скважину, пытаюсь унять себя, но плохо помогает. Дышать здесь тяжело, а мозг просто заволакивает желание убивать. Спокойно, Касси, дыши и делай что надо. Он этими миазмами уже две недели дышит. Если еще дышит. А я очень хочу, чтобы он, блин, дышал.

Ворвавшись, наконец, в клетку, трясущимися руками ощупываю оковы, держащие тело на стене.

Слишком маленькие личинки, для тех ключей, которые у меня есть в связке.

Дав себе мысленно пощечину, осматриваю его. Он абсолютно голый, туго прикован к стене обручами, удерживающими тело за кисти, щиколотки и шею. Застарелые, уже подсыхающие раны, язвы от ожогов и сочащиеся свежей кровью порезы. Ребра, торчащие из-под кожи когда-то мощного, но сейчас опавшего торса.

Щупаю пульс. Сердце медленно, но бьется, разгоняя кровь по измученному телу.

— Держись, Утар, я сейчас. Скоро все закончится, слышишь??? Ты только дыши.

Почти не сдерживая эмоций, берущих надо мною верх, бегу обратно, к караульному помещению не вытаскивая из пояса разгрузки гребни, потому что парализовывать последнего тюремщика не буду. Я его просто порву.

Охранник, спавший за столом, вскакивает, поворачиваясь навстречу грохоту двери, но он уже ничего не успевает.

Атакую его коротким прямым ударом левой в печень, без остановки левым локтем в висок и разгибом левой же руки ребром ладони в шею, по общей сонной артерии.

Не удержавшись, осыпаю рухнувшего мужчину матом, попутно обыскивая его карманы и пояс. Пусто.

Вихрем взлетаю по лестнице, к парализованному стражнику, не церемонясь, пинком переворачиваю его, и, спустя несколько секунд поисков, вытаскиваю нужные ключи.

Расстегивая широкие обручи, удерживавшие оборотня, я так и не смогла удержать слез. Зачем все это? Ради чего? Что мог им сказать молодой боец, ни разу не участвовавший ни в одном сражении, кроме того, нашего сумасшедшего прорыва в вампирских землях?

Тащить взгроможденное на спину большое, безвольно соскальзывающее тело, к тому же загребающее по коридору ступнями, оказалось тяжело. Когда я, наконец, пошатываясь, вывалилась из башни во двор, то, не удержавшись, со стоном рухнула в пыль, свалив Утара рядом.

Пока пыталась отдышаться, рядом появились подростки, судорожно натягивавшие на лица маски.

— Это кто?

— Свой, разведчик из Ордена. Я не знаю ребят, на чем вы сюда добирались, но оставить его здесь не могу. Понимаете?

— Мы просто бежали, — сумрачно замечает один из них, длинный, худой и жилистый, как отощавший волк.

— Хреново, — после всплеска ярости силы почти покинули меня, оставляя дрожащие остатками адреналина мышцы.

Сгрудившись рядом, они совещаются, ругаясь вполголоса, но я не прислушиваюсь, отмечая только дыхание оборотня. Черт тебя возьми, Утар! Ну ладно я, воспринимавшая все, как игру, но ты то! Ты же вырос здесь, учился в Ордене, как мог допустить все это?

Мысли бегут, опережая руки, бережно ощупывающие раны разведчика.

— Воды принесите, и чистых тряпок, для бинтов, ладно? Потом можем выходить.

Один из темных эльфов фыркает.

— Уходить надо прямо сейчас, до того как окончательно рассветет. Остальные могут вернуться.