Нижняя Округа встретила Лорана до боли знакомым запахом сточных вод и разложившейся гнили. Только теперь этот запах порождал не просто отвращение, вызванное неприятными воспоминаниями из детства. Жгучая ненависть охватывала, казалось, все естество Лорана, когда он в который раз вспоминал ту злополучную ночь. Долгие месяцы, наполненные мучительными страданиями, он мечтал только об этом. Вернуться в тот паршивый трактир и воздать по заслугам этим обезумевшим от зависти оборванцам.

Трясущаяся из-за плохой дороги повозка резко остановилась, но поглощенный мрачными размышлениями Лоран даже не обратил на это внимания.

— Господин, приехали, — услышал он хриплый голос Аль-Карима, командира нанятого им отряда наемников.

— Начинайте! — скомандовал Лоран.

В этот момент двери открылись, и он осторожно вылез наружу, не забыв при этом прихватить трость. Как объяснил ему маг, чтобы окончательно прийти в себя, требуется ещё как минимум столько же времени. Но ждать он больше не мог, жажда мести не давала ему покоя. Он должен успеть прежде, чем придет его черед отвечать за свои грехи. Поэтому, как только Лоран почувствовал, что в состоянии добраться до места свершаемого возмездия, он взял у принца золото, нанял пять десятков наемников и отправился реализовывать свой план.

— Скрутите всех, но не убивайте! — жестко напомнил он идущему впереди Аль-Кариму.

Сам Лоран в сопровождении пяти человек неспешно шел позади, не забыв при этом прикрыть лицо и набросить на голову капюшон. Когда он вошел в помещение трактира, почти все его завсегдатаи были уже обездвижены. Только несколько человек пытались оказывать бессмысленное сопротивление. Слушая отборную ругань вперемешку с кряхтением, Лоран, не снимая капюшона, без излишней суеты прошелся по разгромленному залу, и мельком посмотрел на скрученных оборванцев. Он попытался узнать хоть кого-то, но тщетно. Тогда он был слишком пьян и лиц не запомнил. Но имена и клички тех людей он знал наизусть. Слишком долго они измывались над ним, не забывая при этом переговариваться. К тому же, половину из них Лоран знал ещё с детства.

— Мне нужны Гнус, Полено, Демус, Горан, Помет, Прыщ, Бодяга, Кривой и Севрюга! — перекрикивая ругань, потребовал он, и с облегчением присел на стул, оказавшийся как раз в проходе. Чувствовал он себя все ещё не очень хорошо. А тут ещё, как назло, разболелась голова.

Местные пьяницы принялись дружно отнекиваться, уверяя, что таких не знают. Лоран не собирался церемониться, и просто приказал наемникам выбить признание. А если среди присутствующих кого-то не найдется — заставить их указать на место проживания разыскиваемых людей.

Наемники честно отработали свое золото. Большая часть — заседали в самом трактире. Только за тремя пришлось посылать. Для Лорана ожидание в набитом людьми тесном помещении трактира показалось вечностью. Наемники вперемешку с пьяницами заполнили все пространство зала, отчего там стало невыносимо душно. Духота, гул — только усиливали и так сводящую с ума головную боль. Нашли только двоих. Всех виновных по его приказу отвели на кухню. Лоран встал со стула, и теперь уже преодолевая головокружение, направился к ним.

— Помните, гниды? — с этими словами он открыл лицо, надеясь, что, несмотря на ещё не сошедшие шрамы, его хоть кто-то узнает.

Судя по выражениям лиц, узнали его только Гнус, Бодяга и Помет. Вполне ожидаемо, с ними Лоран был знаком с детства, и в те времена они были отнюдь не врагами. Избитые и ещё не совсем протрезвевшие отморозки молчали. Впрочем, теперь уже он сам понимал, ему плевать на то, что он услышит из уст этих людей. Какая разница, если их судьба уже предрешена. К тому же на кухне оказалось ещё более душно.

— Свяжите их, и бросьте в телегу, — сухо распорядился Лоран, прикрыл лицо и поскорее направился на улицу. Ему казалось, ещё чуть-чуть, и он просто потеряет сознание.

— А что с остальными? — от мыслей о спасительном свежем воздухе уже возле двери его отвлек все тот же Аль-Карим. Лоран остановился.

«Убить всех» — чуть было не сорвалось с его уст, однако он вдруг запнулся.

— Оставьте этот сброд. Толку возиться, — небрежно бросил он и вышел на улицу. Милосердие? Едва ли. Просто здравый смысл, о котором он однажды уже успел забыть. Годом ранее он бы вынес смертельный приговор. Теперь все было по-другому. Какой смысл от бессмысленных смертей тех, кто просто оказался в трактире в ненужное время? Да, они опустившиеся люди, и сами повинны в том, что продолжают так жить, но их смерть ничего ему не даст. Их смерть не сотрет из его памяти воспоминания.

Подготовленное для казни помещение находилось в подвале неподалеку от самого трактира. Небольшая комора без окон, где уже неделю ждали свой ужин две сотни голодных крыс. Лоран полагал, обычная смерть и даже избиение — это слишком простое наказание. Тогда его бросили в канаву на съедение грызунам. Эти мелкие, но кровожадные твари уже приступили к своей трапезе, когда его на рассвете так вовремя нашли сердобольные прихожанки Храма Мироздания. Он до сих пор с содроганием вспоминал, как его пальцы и уши грызли крысы, а он не мог ничего сделать, потому что каждое движение причиняло невыносимую боль. И он хотел, чтобы те, кто обрек его на такую мучительную смерть, сами испытали подобное. Каждый должен платить за свои грехи, как уже заплатил он сам.

Как только затолкали последнего приговоренного, дверь закрылась, Лоран приказал Аль-Кариму дернуть рычаг, и поднять перегородку, отделяющую изголодавшихся крыс от будущих жертв. Сначала они просто кричали, видимо, пытаясь отбиться от множества набросившихся на них грызунов, но вскоре в дверь замолотили, и послышались даже не крики, а вопли, взывающие о пощаде.

— Умоляю!!! Мы… когда-то делили кусок… хлеба… Прошу… — взывал Гнус, царапая дверь.

— Вот именно, когда-то мы делили кусок хлеба, — с ожесточением в голосе произнес Лоран и пошел прочь. Он своего добился, они умрут, как заслужили.

Ему не терпелось поскорее покинуть Нижнюю Округу, один запах которой вызывал тошноту, но в такую темень гнать быстрее было невозможно. Предвкушая расправу, Лоран надеялся, это что-то изменит. Но, тем не менее, он ничего не чувствовал, ни сожаления, ни радости. Похоже, он ошибался, когда считал, будто таким образом перестанет ощущать гнетущую опустошенность, причина которой была отнюдь не в этих опустившихся обозленных людях. Причина была в нем самом.

Когда он очнулся в лекарской палате дома для убогих при Храме Мироздания, первое что он пожелал, это просто спокойно умереть. Он находился в полубреду, но невыносимая боль казалось, не прекращалась ни на секунду. И он ждал смерти. Тем более, жить было незачем, даже если он чудом не останется безнадежным калекой, ему одна дорога, на виселицу. Ведь тогда он ещё не знал, что у Эрики из-за шока случился провал в памяти. Так зачем мучиться, если ему все равно осталось недолго? Тем более, разве это жизнь? Все, что он ощущал, это ненависть, и непрекращающаяся безумная боль. Со слов местного лекаря, ему сломали все, что только можно, отбили все внутренности, много раз били по голове. Ему казалось странным, почему он вообще ещё жив. Впрочем, Лоран и сам понимал, дело худо, с такими последствиями он долго не проживет.

Он кашлял кровью, не мог пошевелиться, не мог нормально видеть, ощущая, как медленно и мучительно умирает. Вот только умереть ему не давали, хотя он просил, нет, даже не просил, а умолял. Но послушницы воспринимали его нечленораздельное хрипение как бред, отвечали, на все воля Мироздания, и поили какими-то отварами. А раз в день ему перевязывали раны, и это казалось самой ужасной пыткой. Зачем все это, если он все равно не жилец? Как же он ненавидел ухаживающих за ним послушниц и лекарей. Не желающий терпеть эти муки Лоран ждал, когда же его найдут стражники и отправят на виселицу. Шли дни, неделя, вторая, но никто не приходил. Даже смерть, которую он звал.

И он стал воспринимать происходящее, как наказание. Да, это наказание, а послушницы его палачи, и теперь ему остается просто ждать смерти, сожалея о прошлых ошибках. Он сам виноват, потому что в своих стремлениях зашел слишком далеко, и получил сполна. «Чем выше взлетаешь — тем больнее падать» — в голове постоянно крутилась эта фраза. Он не смог вовремя остановиться, и похоронил не только свою жизнь, но и погубил родного брата. Лоран потерял счет времени, смирившись с тем, что его судьба медленно и мучительно умереть в паршивом доме для убогих. Когда его нашел Альдо, он уже почти превратился в овощ. На нем поставили крест лекари, оставив просто доживать последние дни. Лорану казалось, прошло уже несколько месяцев, хотя на самом деле в доме для убогих он пробыл намного меньше.

Он не ждал Альдо. Тогда он уже ничего не ждал кроме смерти. Когда он услышал голос принца, у него не было ни сил, ни желания даже думать о том, что он спасен. Но вскоре его куда-то повезли, к нему были приглашены маги, и впервые за долгий месяц он перестал ощущать боль. Альдо пришел к нему на третий день. Принц, сквозь горькие рыдания, шепотом признавался ему в любви, и обещал, что с ним будет все в порядке, главное, чтобы он хотел жить, иначе маги целители не смогут ему помочь. Лоран, будучи не в силах терпеть эти рыдания, вынужден был прервать молчание.

«Не стоит оплакивать меня, пока я жив. И когда умру, не нужно, потому что я конченый мудак» — бросил тогда он, уже понимая, что умереть ему теперь никто не даст. Вскоре он узнал, что наследница ничего не помнит, его при побеге никто не видел, ему повезло, всего какой-то год, и следов от увечий не останется. Лечить его будут лучшие маги-целители, а потом он может вернуться в Императорскую Гвардию. Принц обещал, все будет как раньше, но уже тогда Лоран знал, как раньше не будет никогда.

Лоран понял, что они въехали в Изумрудную Округу, когда в нос ударил приятных запах цветущих деревьев. Это значит, они проезжают парк, отделяющий округу от остальной части столицы, и через какие-то полчаса он будет дома. Уже как шесть месяцев его домом стал огороженный высоким забором особняк, находящийся прямо в сердце Изумрудной Округи. Туда шел тайный ход из самого Дворца. Особняк считался собственностью богатого халифатского Эмира с трудно запоминающимся именем, но на самом деле тайно принадлежал Королеве.

Подъезжая к черному ходу, он ещё издалека заметил странное освещение в одном из окон на втором этаже. Комната для приемов. В первую очередь он подумал про Альдо, и тут же поймал себя на мысли, что видимо, скучает, раз ему в голову приходят такие бредовые идеи. С принцем они виделись максимум раз в месяц и только днем. Тот приходил под предлогом проведать верного гвардейца. Чаще они видеться не могли, чтобы не навлечь подозрения в первую очередь Миранды. Не с руки принцу так носиться с гвардейцем, пусть и самым верным. Последний раз Альдо приходил всего тремя днями ранее, так что, скорее всего к нему пожаловал кто-то другой. Последнее вызывало тревогу.

Предчувствия его не обманули. Уже в холле его встретили гвардейцы, служащие лично Королеве. Это значит одно, к нему пришла Миранда. Пришла не просто так, она никогда ничего не делает просто так, а, значит, настало время узнать плату за её милость. Впрочем, он и так догадывался, что нужно Королеве.

— Доброй ночи, Ваше Величество, — откланялся Лоран. Миранда сидела в кресле, а рядом с ней стояли её особо приближенные гвардейцы. Именно они сопровождали её тогда, когда про определенные разговоры никто не должен был слышать.

— Приветствую. Присаживайся, — любезно предложила она и улыбнулась. Гвардейцы вышли за дверь. Значит, беседа предстоит серьезная.

— Если ты уже способен отправиться в Нижнюю Округу, значит пришло время для разговора, — сообщила Миранда, и пристально посмотрела ему в глаза.

— Я готов, — учтиво ответил Лоран.

— Очень надеюсь, ты меня не разочаруешь. Если ты умный человек, то должен понимать, что я так старалась не только и не столько из-за капризов принца. Ты посвящен в то, что скрыто от глаз даже самого Императора. Я надеюсь, ты понимаешь, что проявленное к тебе доверие это большая ответственность? — в её голосе прозвучали стальные ноты.

— Ваше Величество, я могу поклясться, что никто не узнает ни одну вашу тайну, — уверил Лоран, при этом понимая, что разговор пойдет совсем не про особняки, скорее всего предназначенные для любовных утех Королевы.

— Я не сомневаюсь. Но сейчас мы поговорим про твою службу. Что ты собираешься делать после того, как полностью поправишься?

— Ваше Величество, я, несмотря на случившееся, все ещё служу в Императорской Гвардии. Я принес присягу, но решение о моей дальнейшей судьбе зависит не от меня. Если Командир сочтет меня непригодным к дальнейшей службе, я буду вынужден думать о своих дальнейших планах, но пока я все же надеюсь на лучшее, — учтиво пояснил Лоран, прекрасно понимая, к чему клонит Миранда.

— А ты бы хотел получить свободу? — любезным мягким тоном спросила она, но почему-то вопрос этот прозвучал скорее издевательски.

— Вы полагаете, я хочу уйти?

— Возможно, после случившегося ты не чувствуешь в себе желания продолжать службу. Выполняя последний приказ, ты едва не попал на виселицу, — заметила Миранда.

— Ваше Величество, я не дурак, и прекрасно знаю, что решение о прекращении службы в Императорской Гвардии может принять только Император. А ещё я понимаю, что даже если я захочу того, о чем вы меня спрашиваете, после всего случившегося, никакого разрешения я не получу. Я слишком много знаю. Вы слишком много сделали для меня. Скажите, что вы ждете взамен? — пытаясь скрыть раздражение, спросил он. Уставший, находящийся и так в подавленном настроении Лоран был уже не в силах обмениваться любезностями.

— А ты неглупый, хотя и позволяешь себе дерзить. Ты полагаешь, дружба с принцем оградит тебя от моего гнева? — Миранда перешла на суровый тон. Теперь Лоран ясно понимал, та просто наслаждается своей властью.

— Простите, Ваше Величество, я никоим образом не имел намерений вести себя дерзко. Я просто устал. Это моя вина. Похоже, я поспешил с поездкой в Нижнюю округу, — учтиво отговорился Лоран, все-таки надеясь, что хотя-бы теперь услышит, что от него хотят. Он догадывался, но хотел знать наверняка.

— Ладно. Тем более, я уверена, ты и сам все понял. Ты хорошо проявил себя на службе принцу, показав себя верным гвардейцем, готовым рискнуть собственной жизнью. Но принц ещё юный и слишком импульсивный. Ты и сам прекрасно понимаешь, ведь его приказы едва не стоили тебе жизни. Ты ведь согласен со мной в этом?

— Ваше Величество, я не смею осуждать или оценивать приказ того, кому я служу. Как не имею права — ослушаться, — в который раз отговорился Лоран, так как счел вопрос провокационным.

— Похвально. Ты поступил как настоящий Императорский гвардеец. И у меня для тебя хорошая новость. Теперь ты будешь служить мне, — объявила Королева.

— Благодарю за доверие, Ваше Величество. Я готов служить вам, защищая до последней капли крови, — выпалил дежурную фразу он, хотя на самом деле радости от подобной новости не испытал.

— Нет, меня защищать не надо. У меня есть для этого люди. Я объясню тебе особенность твоей службы. Ты будешь и дальше приставлен к Альдо. Но так как принц пока ещё избалованный капризный мальчишка, который может наделать глупостей, про все его серьезные приказы ты должен докладывать мне. Убийства, попытки лезть в интриги… Ясно?

— Я понимаю. Но, в таком случае, я буду предателем, — выдавил из себя Лоран, хотя на самом деле едва сдерживал себя, чтобы не отвести взгляд. Он знал, что Альдо, объясняясь с матерью, взял на себя ответственность за все попытки убийства Эрики. А он для Миранды предстал обычным цепным псом.

— Ожидала такой реакции. Поверь, это не сделает тебя предателем. Я мать, и беспокоюсь за своего сына. Ещё я Королева и мне не безразлична судьба Империи. А юный Альдо, судя по его приказам, пока ещё сам себе враг. Так что тебе предстоит защищать Альдо от него же самого. Тебе не нужно ему перечить, главное, чтобы я все вовремя узнавала. А там я приму меры. Это уже не твоя забота. Он ничего знать не будет. Поверь, мне невыгодно выдавать тебя перед принцем. Ну и, разумеется, ты должен иногда выполнять мои личные поручения. При этом ты не только будешь получать причитающееся Императорскому Гвардейцу жалование, но и столько же золота сверху. От меня лично. А если ты хорошо себя проявишь, в дальнейшем у тебя будет возможность возглавить Императорскую Гвардию. Я ценю верных мне людей, — Миранда улыбнулась, и тут же с более серьезным выражением лица, добавила, — и ненавижу предателей.

Лоран встал и по всем правилам церемониала откланялся.

— Ваше Величество, позвольте отблагодарить вас за оказанную честь. Как только я буду в состоянии держать оружие, я с превеликим удовольствием приступлю к выполнению своих обязанностей, — отчитался он.

— Ты уже через неделю будешь не только здоров, но и красив, как прежде. Завтра как раз прибывает высший маг целитель, — с этими словами Миранда встала.

— Благодарю за милость, — учтиво ответил он, хотя сам испытал негодование.

Получается, Королева могла позвать более сильного мага изначально, ей ничего это не стоило. Но она предпочла подождать, чтобы он помучился. Впрочем, Лоран тут же одернул себя. Ему грех жаловаться, если бы не Альдо и, чего греха таить, Миранда, не видать ему вообще никаких магов.

— Не стоит благодарностей. Я предпочту видеть тебя в деле, — парировала Миранда, и уже, будучи в дверях, вдруг обернулась.

— И ещё. В любой момент будь готов закончить начатое. Но уже по моему приказу. Ты знаешь, о чем я, — бросила Королева, и, не дожидаясь ответа, стремительно пошла прочь.

Лоран бессильно опустился в кресло, закрыл глаза и прислонил свою ладонь к раскалывающейся от боли голове. Все случилось, как он и предполагал. Он догадывался, что находится тут не просто так, догадывался, каким образом он будет расплачиваться за все эти милости. Лоран знал, если он останется, то, однажды, будет обязан закончить начатое. И неважно, хочет он этого или нет. Он влез в серьезные игры, и, мало того, он теперь один из посвященных. Впрочем, дело не только в дворцовой грызне, и его личных амбициях. Он втянул в эту грязь принца, и пока жива Эрика, не только он сам, но и Альдо — в опасности. Принц спас ему жизнь, и теперь его долг — идти до конца.

* * *

Гладко выбритый, аккуратно причесанный и одетый в новую гвардейскую форму, Лоран шел по уже знакомому коридору Императорского Дворца в направлении покоев Его Высочества. Королева его не обманула, высший маг за несколько дней полностью убрал шрамы и окончательно избавил от последствий того жуткого избиения. Вот только настроение у гвардейца, несмотря на отличное самочувствие, было не особенно хорошим. С одной стороны, ему не предстояло делать ничего нового, теперь он даже в лучшей ситуации, чем когда пытался плести интриги сам. Докладывать о неразумных приказах Альдо ему все равно не придется, принц не отличается ни решительностью, ни тем более, кровожадностью. Но как себя Лоран не успокаивал, смутные предчувствия продолжали терзать его. Тот же Дворец навевал воспоминания о поступках, за которые он теперь испытывал стыд. Лоран и сам устал от этого, который месяц он сознательно пытался заглушить свою вдруг проснувшуюся совесть, но это оказалось не так просто.

То, через что ему пришлось пройти, заставило его переосмыслить казалось, незыблемые истины. Ещё когда он готовился к смерти в доме для убогих, он осознавал свою вину перед братом, и только боль в истерзанном теле затмевала душевные муки. А потом был принц со своими признаниями, и, действительно, искренним беспокойством. Лорану в какой-то момент стало стыдно перед этим глупым мальчишкой, который, как, оказалось, искренне любит его и готов ради него на все. Принц, который, по собственной воле даже мухи не обидит, оговорил себя перед матерью, признавшись в двух попытках убийства сестры. И все ради него, беспринципного мудака.

К тому же его стало преследовать чувство вины перед Эрикой. То, что он делал, он теперь не мог оправдать даже своим излюбленным принципом — цель оправдывает средства. Проклятье, он мог просто убить её, в конце концов, быстрая смерть не причиняет столько страданий. Но ему было мало смерти, он, оправдывая себя целью довести принцессу до самоубийства, бессовестным образом науськивал Альдо издеваться над сестрой. А что самое отвратительное, ему нравилось смотреть, как наследница страдает, выслушивая оскорбительные шутки по поводу своего уродства и увечий. Он лгал себе, что ему плевать, и он просто идет к цели. Ему, действительно, нравилось издеваться, потому он и не смог её просто повесить, он хотел убить её при жизни.

Ненависть к императорской семье застелила ему разум, а после смерти брата он и вовсе впал в безумие. Но по воле Мироздания цену страданий довелось узнать ему самому. Раньше Лоран презирал всех знатных господ, изначально видя в них врагов. Ведь они жировали, пока он голодал, они видели в нем ничтожество в гвардейской школе, хотя сами были ничем не лучше. А теперь вся его картина мира рухнула. Его изувечили и скормили крысам те, с кем он когда-то делил последний кусок хлеба, а спас тот, кого он презирал, совратил и просто использовал в своих целях.

Нижняя округа теперь виделась ему в другом свете. Живущие там оборванцы, отнюдь не жертвы несправедливости. Эти люди не желает пошевелить пальцем, чтобы выбраться из этой помойной ямы, и способны только на беспробудное пьянство и беспощадную зависть. Таким был его отец. А ведь никто никого не держит в клоаке, но почему-то улицы Нижней Округи никогда не пустуют. И мстить тем же богатым господам за то, что кучке бездарных выродков устраивает влачить такое паршивое существование, нет смысла. Как нет смысла судить тех, кто уверен, что человек из клоаки — тупой ублюдок, способный лишь на мелкое воровство.

У покоев принца несли караул двое хорошо знакомых гвардейцев. Увидев его, те были не удивлены, их уже предупредили, но вопросов избежать не удалось. Впрочем, и самому Лорану было любопытно, какие слухи ходили про него во Дворце. Ничего интересного гвардеец не услышал, одни утверждали, что после смерти брата он самовольно покинул гвардию, кто-то предполагал — его выгнали. Причем, выгнали, опять же из-за брата. Лоран, понимая, что от него ждут объяснений, отговорился, что был тяжело ранен теми, кто обманул Миччела, и, не желая продолжать беседу, предложил гвардейцам все-таки сменить караул. Оставшись у покоев принца в одиночестве, Лоран с нетерпением постучал и, услышав вопрос принца, представился. Дверь была не заперта. Гвардеец осмотрелся, и никого не увидев, вошел внутрь. Он только успел предусмотрительно повернуть ключ, как ему на шею бросился Альдо. Только сейчас Лоран заметил, что принц заметно подрос.

— Любимый, я так ждал, — Альдо крепко обнял гвардейца, практически повиснув на нем.

— Я тоже, — ничуть не солгал Лоран. Принц страстно впился в его губы. Гвардеец, отвечая на поцелуй, с непривычной для себя нежностью, провел по его волосам, одновременно подталкивая его к огромной кровати.

— Я люблю тебя, — прошептал Альдо.

— У нас мало времени, — с этими словами Лоран в нетерпении снял с принца ярко вышитый сюртук.

— Теперь все будет как раньше, — с вожделением в голосе произнес принц, расстегивая ремень гвардейца.

— Нет, как раньше не будет. Будет иначе, — ответил Лоран и толкнул Альдо на кровать.

Для него, действительно, теперь было все иначе. Они не спали с принцем полгода. Но теперь Лоран смотрел на Альдо иначе, и не мог воспринимать мальчишку, как просто пешку в своих играх без правил.

* * *

«Ваше Императорское Величество, заранее прошу прощение за свое послание. Я ни в коем случае не пытаюсь воспользоваться тем, что в свое время мы были, не побоюсь этого слова, друзьями. Но поверьте, у меня нет иного выхода, кроме как обратиться лично к вам. Я помню вас, как человека, свято чтущего Книгу Мироздания, как человека, верного пути Света, и насколько я осведомлен, даже огромная власть не изменила ваше мировоззрение. Умоляю вас не гневаться за столь дерзкое послание, но поверьте, я бы не стал к вам обращаться, если бы все не было столь серьезно.

Речь пойдет о вашей дочери, принцессе Эрике. Ваше Величество, я смею предполагать, что девочка попала под влияние тьмы. Я долго не желал верить в это, полагая себя излишне подозрительным, но в итоге за мою беспечность поплатилась моя младшая дочь Гвен. Это ужасное происшествие произошло в самый разгар пира, посвященного дню рождения Евы Клеонской. Ваша дочь, будучи пьяной, ни с того ни с сего швырнула кинжалом в Гвен, чему есть множество свидетелей. А именно, Ева Клеонская, Роберта и Камилла Ирейские — племянницы Графа Викентия Лаентийского, Жанна — дочь Барона Алера Игмаркого и юная Мередитта — дочь Графа Клифа Тилосского. Помимо юных леди, там были две служанки и двое стражников, служащих в вашем фамильном замке. Однако их имена я полагаю, значения не имеют, так ка они, скорее всего, не посмеют свидетельствовать против Эрики.

Все произошло очень быстро. Юные леди удалились в отдельные покои обсудить свои девичьи секреты. Кто же знал, что им понадобиться защита от самой принцессы. Все обошлось, Ваша дочь промахнулась, задев только волосы моей девочки. Но Гвен уже вторую неделю не может прийти в себя, ведь её едва не убили. Причин для подобного поступка быть не могло, это могут подтвердить свидетели. Я ни в коей мере не обвиняю Эрику. Она не повинна в том, что Проклятый решил поработить её душу. Именно поэтому я, как человек, верный Империи, и идущий дорогой Света, не могу остаться в стороне.

Помимо случая с Гвен, Эрика проявляет другие странности, которые совершенно не приемлемы не только для юной леди благородного происхождения, но и для любого добропорядочного человека. То, что я напишу, не слухи, а свершившиеся факты, которые может подтвердить любой, кто проживает или служит в вашем фамильном замке. Принцесса носит только мужскую одежду, целыми днями курит дурман, с завидной периодичностью выпивает, ругается хуже трактирных пьяниц. Свое время она предпочитает проводить со служащими ей бандитами и головорезами, вместе с которыми она запугала весь замок. Ходят слухи, талерманец, пользуясь отсутствием Герцога Генри Кленоского, насильно склонил несчастную Беатрис к постельным утехам. Помимо талерманца, в её свиту входят служитель Проклятого, который не стесняется именовать себя «темным мессией», варвар, помешанный на выпивке и драках в трактирах, развратник, попортивший половину невинных девиц Небельхафта, и два наемника, вид и манеры которых говорят о том, что они промышляли разбоем.

Я ни в коей мере не оспариваю ваше право давать наследнице абсолютную свободу. Но я уверен, вы не в курсе происходящего. В замке царит атмосфера страха. Её Высочество оскорбительно отзывается о Мироздании. А около полугода назад ею овладели демоны, и она лично избила послушника Ордена Света. Велика вероятность, что в замке справляются ритуалы поклонения Проклятому. Я помню вас, как человека совестливого, следующего заветам Книги Мироздания. И если молва не лжет, таковым вы являетесь до сих пор. И потому я надеюсь, вы не проигнорируете мое послание, и, несмотря на сложное положение в Империи, озаботитесь бедой, в которой, я уверен, благодаря проискам Проклятого, оказалась наследница, а значит и вся Империя».

Подпись: Ваш верный подданный Барон Чарльз Ульмарский.

Дочитав письмо, Тадеус тяжело вздохнул, и устало откинулся на спинку кресла.

«Как же мне все это надоело. Пятое письмо Императору. Три письма в Орден Света… Как же я тебя ненавижу, Эрика Сиол!» — мысленно сокрушался он, глядя на очередной адресованный Императору донос.

Хотелось порвать это письмо на клочки, настолько ему надоело разгребать проблемы наследницы. Чем думает этот демон, когда творит что вздумает? А если бы он письмо не перехватил, как это сучилось с самым первым доносом? Впрочем, ей то что беспокоиться, у неё же есть верный слуга, повязанный с ней кровью. Это дрянь понимает, он все решит, и потому не утруждает себя осторожностью.

Первый донос на Эрику пришел еще от леди Виолы, жены Графа Ергинского. Причем, тогда он попал прямо Императору. Леди жаловалась, что принцесса не просто ведет развратный образ жизни, но и насильно растлевает окружающих. Графиня утверждала, что на пиру, посвященному Дню Весны, Эрика при помощи своих гвардейцев, заставила её дочь Изольду напиться и накуриться дурмана. В письме также были описаны прочие деяния наследницы, причем, судя по имеющейся у Тадеуса информации, все подавалось в явно утрированной форме. Маг только удивлялся способности Графини умудриться помимо имеющихся грехов, навесить наследнице ещё столько же. Шум Фердинанд поднимать не стал. Он просто не поверил, что его родная дочь способна на такие мерзости. Но и бесследно это не прошло, Император серьезно намеревался отдать приказ привезти Графа Ергинского и его провинившуюся жену во Дворец, чтобы, по его словам, посмотреть в глаза этим бессовестным людям. Хотя клевета на Императора и членов императорской семьи по закону наказывалась отрезанием языка, Фердинанд и тут хотел проявить милосердие. Вот только приезда Ергинских во Дворец допускать было нельзя.

Верховному Магу пришлось отговаривать Императора от этого решения, пообещав разобраться с ситуацией лично. В итоге, в срочном порядке пришлось искать кандидата на роль возможного клеветника, который хотел подставить семейство Графа Ергинского. Пользуясь доверием Императора, Тадеус привез уже мертвое тело, и поведал предварительно сочиненную легенду. Мертвый бродяга, которого переодели в приличную одежду, по словам мага и его сподручных, служил в библиотеке Графа, откуда был изгнан из-за конфликта с Графиней, а после того, как его вывели на чистую воду — по пути в Эрхабен покончил с собой. Письмо с чистосердечным признанием виновного прилагалось. Император остался доволен, если не считать сожалений, что человек покончил с собой и теперь точно попадет в Бездну, хотя мог бы искупить свои грехи при жизни. Святоша, он и на императорском престоле святоша, в очередной раз сделал вывод маг и окончательно смирился с тем, что теперь он долго не сможет расслабиться. Эрика вряд ли предоставит ему такую возможность.

И действительно, расслабляться времени не было. Верховному Магу пришлось взять под контроль всю личную переписку Императора, а заодно следить за всеми посланиями, идущими из Клеонии в Храмы Мироздания. Ещё перед отъездом наследница потребовала от него делать все, чтобы никто, ни Орден Света, ни Император, ни Генри, не мешали ей жить. Поначалу маг решил, что речь идет о её безопасности. Но в понятие «жить» наследница вкладывала не буквальный смысл, то есть сохранность её благородной шкуры. Ей требовалась, ни много ни мало, абсолютная свобода. Никто не должен ей мешать попирать все мыслимые устои и традиции, выпивать, курить, сквернословить, подделывать документы с печатями Императора, и под руководством кучки отмороженных головорезов — постигать воинское искусство. И ладно бы сама принцесса старалась скрыть творимое ею непотребство. Но, увы.

Впрочем, если бы дело было только в доносах, увы, проблемы у Тадеуса возникли задолго до череды писем. Зимой принцесса послала убийц, чтобы те вырезали делегацию из Ордена Света. Ту самую делегацию, которую со скандалом приказала вышвырнуть из замка. Верховный Маг получил письмо, где принцесса в ультимативной форме потребовала не допустить приезда Герцога Клеонского в Небельхафт. Генри не должен вернуться в ближайшее время и точка. Вот и пришлось Тадеусу изгаляться. Он мог убить Герцога, но ему это было не выгодно, ведь именно такой Верховный Маршал отлично вписывается в его планы. Маг еле убедил Миранду дать совет Императору назначить его. В итоге Тадеус переступил через остатки собственной совести и напрямую прижал Генри, поставив ультиматум, если тот в разгар войны покинет вверенную ему армию, то Верховным Маршалом он больше никогда не станет. Вот только если бы на этом все проблемы закончились.

Гибель делегации Ордена Света спровоцировала целую череду событий. Тадеус помог свалить трагедию на обычных разбойников. Но в итоге начались другие проблемы. Новоявленный Верховный Жрец Тереней оказался назойливее, чем даже его предшественник. Мало того, он уже достал с предложениями о воссоздании Инквизиции, после так называемого нападения разбойников, он предложил построить Храм Мироздания прямо под Небельхафтом. Видите ли, так порядка больше будет. Неудивительно, что Император это предложение поддержал. Тадеус поначалу был в панике. Как отговорить фанатика Фердинанда?

Допустить подобного развития событий он не мог. Несложно представить, какой скандал разразиться, когда святоши познакомятся с Эрикой ближе, и не трудно догадаться, что в стороне он точно не останется. Аргументы мага по поводу того, что сейчас идет война и не время тратить золото на строительство Храмов, Император проигнорировал. Святоши в его глазах оказались куда более авторитетны. Маг принялся обрабатывать Миранду, надеясь, хоть та убедит мужа отказаться от этого решения. Без толку, Император наивно полагал, что строительство Храма положительно скажется на воспитании принцессы. Королева же истолковала его внимание по-своему, и решила сделать своим союзником, причем применяя свой излюбленный способ.

Тадеус решил не отказывать себе в удовольствие, и совместить приятное с полезным. Раз уж Королева — шлюха, почему бы не воспользоваться этим. Маг прекрасно понимал, та хочет использовать его в своих интригах, и решил подыграть. Так он узнает о планах Миранды, и обернет все в свою пользу. А заодно усладит свою похоть, Королева оказалась не только красива, но и хороша в постели. Только проблем с Теренем это не решило.

Оставалась одна надежда — Герцог Клеонский. Генри, в отличие от брата, и раньше терпеть не мог святош, а после гибели дочери в Храме, и вовсе возненавидел Орден Света. Вот маг и поспособствовал тому, чтобы находящийся на передовой Верховный Маршал как можно скорее узнал о решении Фердинанда. Причем в такой подаче, будто Император совершенно с ним не считается. Естественно, Генри пришел в ярость. К удовольствию Тадеуса, Император не смог противиться напору брата, и вынужден был свернуть строительство Храма. И вот только проблемы с Орденом Света были решены, на Эрику посыпались доносы.

При всем при этом, маг понимал, если она вернется в Эрхабен, будет хуже, все его планы могут полететь в Бездну. Так что лучше пусть развлекается в глуши. В конце концов, главное выиграть время. А там он все-таки найдет способ избавиться от довлеющего над ним Совета, и тогда он будет свободен в своих действиях.

Верховный Маг сверлил взглядом злополучное письмо около получаса, всем нутром ощущая, как ярость буквально закипает в нем.

«Гори в Бездне, там тебе и место» — с этой мыслью он с яростью посмотрел на письмо, и лист буквально рассыпался в прах. Как же ему хотелось сделать то же самое со всем Эрхабеном, с Тайным Советом, а главное — с наследницей. Но, увы, пока он связан по рукам и ногам.

С этими мыслями Тадеус резко встал и направился к шкафу, который вдруг развернулся при одном взгляде. Маг достал стопку потрепанных листов пергамента под общим названием: Темная Стороны Оракула. Он должен успеть расправится с Советом до тех пор, пока Эрика вдруг не надумает вернуться. Маг понимал, какой бы магической силой он не обладал, с пятью сильнейшими магами, умеющими действовать вместе, он не справится. Тем более, если эти маги черпают силу из Бездны, а это вполне возможно.

И даже если он будет не один, результат битвы непредсказуем. Они перебили не одного его предшественника. Умереть раньше времени он не рвался. Разобраться с каждым магом по отдельности могло быть хорошей идеей, если бы он хотя бы видел их лица. Но истинные правители Гильдии являлись перед ним всегда с прикрытыми лицами, и только вместе. И самое ужасное, он ничего не знал об этих людях, он даже не был уверен, а люди ли они вообще.

Ясно одно, врага нужно знать в лицо. Если Тайный Совет связан с Проклятым, значит нужно изучить темную магию. Тадеус решил обратиться к излюбленному способу решения проблем — сбору и анализу всевозможной информации. Верховный Маг с детства привык черпать знания из книг. Он рано научился грамоте, и любил проводить время за чтением. Учеба в Школе при Гильдии только укрепила его пристрастие к познанию. Вот и сейчас маг вновь углубился в изучение всевозможных книг, летописей, священных манускриптов различной степени древности. Все свое свободное от хлопот из-за ведения войны и не детских шалостей принцессы время, Верховный Маг тратил на перелопачивание всевозможных источников, касающихся темной магии. Как продать душу Проклятому, он знал, был он в курсе некоторых простых заклинаний, кое-что просто забыли изъять и сжечь по причине того, что просто не поняли, что там написано. Но толку от этого Тадеус не видел. Душу продавать он не собирался, а примитивными заклинаниями по наведению порчи с такими сильными противниками он не справится. А самые интересные и ценные источники отсутствовали во всех библиотеках. Орден Света, со своей Инквизицией постарались.

Тадеус был в курсе, какие писания существуют, подозревал он и о неизвестных ему лично источниках. Но для начала он хотел ознакомиться с основными писаниями. Летопись Талермана, Откровения Проклятого, Книга Первых Демонов, Кодекс Отреченного, Дети Ориона, Сила Тьмы, Ритуалы уничтожения смертных. И это только основные источники, написанные в Империи. Помимо этих манускриптов, существует множество писаний с практическим руководством. В системах иных верований также существуют подобные писания, и Тадеус решил не оставлять их без внимания. Верховный Маг, изучивший практически все существующие сакральные трактаты различных народов, прекрасно понимал, Тьма, Бездна и Проклятый едины для всех, разнятся лишь названия, но методы использования сил тьмы отличаться не могут. Поэтому Тадеус решил заняться сбором интересующих писаний, как имперского, так и прочего происхождения, не обходя вниманием даже варварские. Тем более, учитывая, что затянувшаяся война, порождающая бардак во всем, не способствовала привлечению внимания к подобным мелочам.

В этот раз ему попались свитки посвященные применению темной магии последователями Оракула. Согласно верованиям халифатцев, Оракул имел две стороны: темную и светлую. В свитках говорилось именно о темной стороне. Впрочем, в который раз маг оказался разочарован. Он прочел рекомендации для истинных воинов Оракула по использованию силы ярости, идущей от ненависти. Или, если говорить одним словом — хайран, что с халифатского переводилось как «бешенство». Вот уж от чего Тадеусу пользы не было никакой. Мало того, что это даже магией назвать сложно, так даже если это магия, ему какой толк? Взбеситься и перебить тайный совет? Так прямо эти могущественные маги ему это позволят. А если бы и позволили, точнее, не ожидали бы от него такой прыти, так он все равно не воин. Он за свои почти тридцать лет даже меч в руках не держал. Дар высшей степени позволяет повелевать стихиями одним усилием воли, и совершенно не зависит от общей физической подготовки. Вот уж чего не хватало, с его даром мечом размахивать, возмутился маг, свернул свитки, положил на место, и решил все-таки поспать. Письмо Эрике с предупреждением об очередном доносе, а также с подробным отчетом о ходе войны, он напишет завтра.

* * *

Покои Королевы были наглухо зашторены и освещались только несколькими факелами в дальних углах. Но даже в полумраке Тадеус мог без зазрения совести наслаждаться соблазнительными прелестями Королевы. Глядя на едва прикрытую полупрозрачным халатом сочную грудь, маг буквально силком заставлял свой разум не отключаться. Все-таки, несмотря на интимную обстановку, разговор шел более чем серьезный.

«Не зря эта шлюшка предпочитает обсуждать дела в постели. Только со мной этот трюк не пройдет» — мысленно сыронизировал Тадеус, выслушивая предсказуемые аргументы Миранды по поводу того, что именно сейчас настал момент, когда нужно убить наследницу. Маг долго ждал, когда, Миранда решится втянуть его в свои интриги. С того момента, как они стали любовниками, он постепенно подводил её к тому, чтобы она посчитала его человеком, которому можно доверять.

— Она все равно умрет. А я уже не могу смотреть на то, что творит Фердинанд с Империей! Эти герцоги совсем обнаглели! А Орден Света скоро совсем выйдет из под контроля! — В эмоциональном порыве воскликнула Королева.

«Ну да, учитывая, что большую часть решений и так принимаешь ты, а точнее, я, звучит забавно» — подумал Тадеус, но вслух, разумеется, свою мысль не выказал. У него были более весомые аргументы.

— Я понимаю тебя. Думаешь, мне нравится смотреть, как эти проклятые святоши грабят казну в то время, когда идет война? Вот только твое предложение сейчас неуместно. Это безумие. Умрет Эрика, наследником станет Альдо, ты опоишь Императора, вызовем у него мнимую болезнь, а ты станешь регентом. Хорошо. И что дальше? Герцоги уже страх потеряли. Не нужно им было давать волю изначально! Думаешь, они тебе подчиняться вдруг начнут? Прямо так, сразу? У нас не хватает войск для защиты Империи от Магистрата, как ты собираешься разбираться с герцогами?

— Не я, а мы! Я не стану потакать святошам, и этим развяжу Гильдии руки! Я в курсе, что у тебя есть возможности навести порядок, но ты повязан кровью с Императором, и это мешает! Я мешать не буду! — заявила Миранда, чем весьма озадачила мага. Он полагал, Королева окажется глупее.

Тадеус действительно при желании мог уже давно поставить на место всех герцогов. В этом его не ограничивал даже Тайный Совет. Достаточно просто стереть с лица Миории замок самого наглого. Вместе с жителями. Остальные тогда мигом вспомнили бы про верность Императору. Вот только укрепление Императорской власти пока было не в его интересах. Как и смерть наследницы. Остается только надеяться, что Королева не в курсе истинных возможностей Гильдии.

— Ты переоцениваешь меня! У Гильдии была бы такая возможность, если бы мы не вели войну! А сейчас не время для внутренних разборок! Пока мы будет бить друг друга, хамонцы всё себе захапают! Даже Гильдия не сможет воевать на несколько фронтов. С Герцогами нужно сначала договориться, а вот когда закончится война, можно приструнить их!

Миранда задумалась. Впрочем, её молчание длилось недолго.

— Но почему тогда мы сами не можем договориться с Герцогами? Все равно будет проще. И с Магистратом мы тогда быстрее разберемся! Зачем нам Эрика, а главное, зачем нам этот слюнтяй Фердинанд? — в недоумении вопрошала Миранда.

Тадеус задумался. Вот неугомонная, решила, ноги раздвинула, и верного союзника нашла. Впрочем, так даже лучше. Хорошо, что она сказала про свои планы ему. Теперь главное, втолковать ей все, что нужно. А это он умеет.

— Эрике сейчас лучше не умирать. Понимаешь, вся эта чушь по поводу избранности рода Сиолов, это ерунда, никто в это не верит. Но тут есть загвоздка. Ты думаешь, почему Герцоги ещё не так наглеют, и даже оправдываются голодом и прочей ерундой? Они сейчас могли бы спокойно послать Императора и объявить Королевства, — Тадеус старался говорить как можно более убедительно, — Вот только каждый из них надеется, что именно его отпрыск станет мужем единственной законной наследницы. То есть станет Императором. А если принцесса умрет сейчас, Империя развалится, и нам достанется жалкий клочок. Ты понимаешь, что сейчас не время устраивать переворот?

Королева вновь задумалась. На лице её отобразилось явное разочарование.

— Да, ты прав, не время. Тогда я предлагаю все-таки ввергнуть в болезнь Императора, и тогда я стану регентом, пусть и принцессы. А когда придет время, избавимся от девчонки! — предложила новую идею раздраженная Миранда.

Тадеус мысленно выругался. Вот этого ему ещё не хватало! Заболеет Император, наследница захочет вернуться, у нее же, несмотря на возраст, амбиции будь здоров. Вот тогда у него проблемы похлеще начнутся.

— Ты с ума сошла! — выпалил Верховный Маг, а сам на ходу размышлял, как бы отговорить Королеву от такого шага.

— Почему это? — Королева, нервно теребя волосы, встала и принялась расхаживать по комнате, — Его необходимо отстранить от престола! Новый Верховный Жрец совсем ему голову заморочил! Фердинанд приведет Империю к краху! Жрец добивается официального разрешения Инквизиции, а это прямая угроза мира в Империи, — рассуждала она, заметно нервничая.

— Точнее, это угроза тебе лично! — все-таки не удержался подметить Тадеус.

Беспокойство Миранды было ему понятно. Усиление Ордена Света несет опасность, прежде всего для ее планов.

— Да, но тебе тоже святоши тоже не раз дорогу переходили. Инквизиция, в особенности. Я в курсе многих деталей твоей биографии, — не осталась в долгу она, ясно намекая на трагедию с его сестрой, пострадавшей от невежества во времена разгула Инквизиции. Маг нисколько этому не удивился, в чем была сильна Королева, так это в сборе информации об интересующих её людях. Впрочем, обсуждать это с ней он не собирался.

— Да, я ненавижу Орден Света, и не собираюсь допускать усиление его влияния. Но твоя идея абсурдна! Объясняю. Во-первых, если Герцоги решат, что Император при смерти и не может исполнять свои обязанности, они активизируются, и станут настаивать скорее выдать замуж Эрику! Ты представь, что тут начнется! — что Тадеус умел, так это придумывать нужные аргументы, — Во-вторых, Орден Света обязательно встрянет, и объявит очередное пророчество. Ты что забыла, кто выбрал бездарного Фердинанда для Адрианы Сиол? Святоши! И это с не таким религиозным Александром! Ты хоть понимаешь, что ты предлагаешь?

— О, Боги, за что мне такое наказание?! — Королева все-таки присела рядом с магом, — Что же делать? Магистрат побеждает! Я не сильна в военной стратегии, но понимаю — мы терпим крах! Мизбарский Герцог уже на стороне хамонцев! Осада затянулась! У нас людей не хватает! Флот почти разгромлен! И эти герцоги со своим своеволием! Нет у них золота! Нет людей! У всех посевная! У них вечно какие-то отговорки. А Имперская казна полупустая, даже наемников нанять не на что! — искренне возмущалась Миранда.

Тадеус в это время продолжал придумывать новые аргументы. Королева оказалась не настолько глупа, как он ожидал. Простыми отговорками не отделаешься. Конечно, особым умом она не блещет. Плести интриги она умеет, вон, как умудрилась подмять под себя весь Дворец. Расстановку сил она понимает хорошо. Вот только знаний ей, к счастью, не хватает. Потому ей все-таки можно заморочить голову.

— Как я понимаю тебя! Думаешь, меня все это не бесит? Быть повязанным кровью с идиотом! Все мои предложения по применению высшей магии при снятии осады, Император отклоняет. Видите ли, это жестоко! Вот и просидели полгода под стенами. По данным разведки, Магистрат снова увеличивает численность войск. Еще эта алхимия. Ты и сама в курсе. Только нельзя нам сейчас действовать напрямую! Все слишком сложно! — возмущался Тадеус, играя роль человека небезразличного к судьбе Империи.

— Но что же делать? Хоть всем этим проклятым герцогам обещай в жены принцессу, только бы они воинов и золото выделили! — выпалила Миранда, чем поначалу едва не вызвала у Тадеуса смех. Додуматься до такого может только женщина.

Вот только, если учесть, что Королева уже мысленно похоронила наследницу, в этой идее определенно что-то есть. Не так уж и глупо. Хороший способ оттянуть время до улучшения ситуации, сославшись на незрелость Эрики, а потом наследница вдруг «умрет», и все обязательства потеряют силу. Только не знает Миранда, что улучшения ситуации не будет, уж он то постарается.

— Вот и пообещай, — пожал плечами Верховный маг, и расплылся в довольной улыбке. Забавно будет, когда однажды обман раскроется. Но если подобное провернуть сейчас, он в ближайшие несколько лет может не беспокоиться, что Миранда пошлет убийц к наследнице.

— Ты тоже думаешь, это хорошая идея? — оживилась Королева.

— Я думаю, это отличная идея! Главное убедить твоего муженька святошу, что это единственный выход, — отметил Верховный Маг, а сам вздохнул спокойно и, наконец, позволил себе обратить свой взор на открывшуюся пышную грудь Королевы.

— Это я возьму на себя, — почти шепотом произнесла Миранда, и провела рукой по его щеке.

— Я не сомневаюсь в твоих способностях, — бросил Тадеус, и, наконец, позволил себе расслабиться. «Все-таки шлюха из нее получилась бы отменная», — подумал он, снимая с неё полупрозрачный халат.

Миранда стонала от предвкушения близости, и при этом попутно развязывала его пояс. Вскоре вся одежда уже лежала на полу, а маг наслаждался, предоставив Королеве очередную возможность продемонстрировать все свое постельное мастерство.

Не отличающийся особой страстностью маг в постели предпочитал отдавать инициативу женщинам. Собственно говоря, женщин у него было немного, так как он сам не особенно проявлял рвения. Первая женщина у него была на двадцать пятом году, да и то это была инициатива одной из разгульных девиц, приглашенной на пир в честь именин тогдашнего Верховного Мага. В этом плане Миранда подвернулась весьма кстати.

«Переспать — так с Королевой, проиграть — так собственную жизнь» — мысленно сыронизировал удовлетворенный маг, глядя на обнаженную Миранду.

Впрочем, Тадеус не стал долго любоваться её прелестями, тут же принявшись искать свои панталоны. Закончив одеваться, он попрощался, выскользнул за дверь, и под защитой иллюзии не спеша прошел мимо караульных гвардейцев, охраняющих покои Королевы. Верховный Маг имел основания доверять сопровождающим его магам, ведь те принесли ему клятву на крови. Кому как не ему понимать, насколько это серьезно. Даже предаваясь плотским утехам, Тадеус то и дело вспоминал про свою клятву. Клятву демону, которая буквально отравляла ему жизнь.

С одной стороны, казалось, ему глупо жаловаться. Перед ним трепещут все влиятельные, точнее считающими себя таковыми, господа. Он спит с Королевой, и одновременно промывает ей мозги, проталкивая нужные решения, и про себя посмеиваясь над её самодовольством. Та свято уверена, он у нее на крючке только потому, что она спит с ним. Ну не абсурд ли это? Скорее наоборот, теперь Миранда у него на крючке. Она и раньше ему доверяла, а теперь и вовсе утратила бдительность. Ну, разве не прелесть? Тем более в постели по части мастерства Королева переплюнет иную умудренную опытом шлюху. А глупец Император теперь почти всегда делает то, что выгодно ему, Верховному Магу. Если бы ещё святоши не лезли, было бы и вовсе все идеально.

Цель — затянуть войну была достигнута практически без усилий, настолько бездарные решения принимались на раздутом военном совете. А после того, как Верховным Маршалом был назначен Генри, для имперской армии наступили трудные времена. Тадеусу было достаточно просто поддерживать решения Императора. Когда в военный совет вошли представители от всех герцогов, действо превратилось в полнейший балаган. Верховный Жрец постоянно сталкивался с Маршалами, представители спорили и с теми и другими, а потом ещё и между собой. Иногда казалось, что большинство беспокоятся не за исход войны, а за собственное влияние. Это отнюдь не способствовало принятию разумных решений.

Жить бы Тадеусу, да радоваться. Вот только паршивый медяк — цена всем этим достижениям, если большую часть своей деятельности он вынужден посвящать не продвижению к своей цели, а проблемам выскочки императорской крови. Маг в реализации своих далеко идущих планов практически не продвинулся. Пусть святоши больше заняты попытками доить имперскую казну, Миранда на крючке, Генри втянулся в войну, а точнее, окончательно сдружился с бутылкой и уже забыл про свое горе, главная его проблема, Эрика и Тайный Совет никуда не исчезли. И забывать об этом не стоит.

Последнее требование принцессы, по сравнению с предыдущими, было достаточно простым. Император не должен нагрянуть в Небельхафт в день её рождения. Благо, решить эту проблему было легко, Миранда и без него рада стараться ограничить общения Фердинанда с дочерью. А вот требование Эрики написать подробный отчет, почему война продвигается не так, как ей хочется, вызывало только раздражение. Наследница и сюда лезет. Амбиции у нее, видите ли. Эрике мало, что он всеми силами выгораживает её, ей подавай скорейшую победу Империи. Поэтому сейчас, вместо того, чтобы пойти лечь спать, он должен сочинять очередное послание принцессе.

Оставшись в одиночестве, маг с неохотой присел за стол, и зажег все имеющиеся в комнате свечи и факелы. Ничего писать не хотелось, Тадеус терпеть не мог оправдываться, но сейчас ему предстояло придумывать именно оправдания.

Почему он, могущественный Верховный Маг, человек, отличающийся выдающимся умом, не может навести порядок и обеспечить скорейшую победу? Не рассказывать же наследнице, что он намеренно затягивает войну на неопределенный срок, чтобы в перспективе разложить Империю, а потом взять власть в свои руки. Но писать ерунду тоже чревато, то ли эта дрянь такая умная, то ли талерманец руку приложил, но отмахнуться дежурными объяснениями не получилось. Уже попробовал. Наследница оказалась весьма настырной.

Тадеус окунул перо в чернильницу, и принялся писать. В первую очередь он поздравил Эрику с наступающим тринадцатилетием. А вот дальше… Придется оправдываться, применяя для этого все свое красноречие и умение манипулировать фактами. Одно радовало, принцесса в Небельхафте, и не в курсе всей ситуации, что давало ему некоторое преимущество.

«Ваше Высочество, я прекрасно понимаю ваше беспокойство по поводу судьбы Империи. Поверьте, глядя на творящийся беспредел, я сам испытываю неимоверные страдания. И я прикладываю все возможные усилия для того, чтобы исправить ситуацию. Вы должны быть в курсе, что все победы в войне достигнуты именно благодаря магам. Если бы Гильдию не ограничивали, мы бы давно уже победили! Я признаю вашу правоту, действия Императора вопиюще бездарны. Назначение собственного брата Верховным Маршалом более чем неразумно. А то, что в военный совет вошли далекие от воинской службы люди — немыслимая глупость. Не меньшая глупость — при принятии решений советоваться с Верховным Жрецом, — маг хорошо усвоил первое правило убеждения, нужно частично признать правоту оппонента, и уже потом возражать. Тадеус четко следовал этому нехитрому приему.

— Но, увы, я не могу переломить ситуацию, ведь я всего лишь Верховный Маг. И я, как и все подданные Империи, обязан подчиняться решениям Императора, какими бы бездарными эти решения не были. Вы прекрасно знаете, я не могу открыто пойти против вашего отца. Также вы правы в том, что Фердинанд легко поддается влиянию. Вы думаете, я лично не пытался оказывать на него влияние? Пытался, много раз пытался, но все тщетно! Орден Света, и Верховный Жрец Тереней, в частности, почти полностью завладели его разумом. Император религиозный фанатик, а то, что осталось от его мозгов, обработала его супруга. А мы с вами знаем, что Королева Миранда тоже особым умом не отличается. Что я могу в этой ситуации сделать? Если я пойду против Императора напрямую, от меня отвернется Гильдия, а это будет не выгодно ни мне, ни вам. Зачем вам одинокий маг отступник? — на этом месте маг ухмыльнулся, ну как же не затронуть личные интересы того, кого нужно убедить, — С Орденом Света тоже все не просто. Да, отношения, между Гильдией и Орденом всегда были натянутыми, но сейчас не то время, чтобы идти против Верховного Жреца. Я могу устроить смерть Теренея, но это ничего не даст. Доведенный святошами Коннел убил Кириуса, и вы сами прекрасно знаете, это ничего не изменило. Избрали Теренея, а он оказался ещё более назойливым. Вы не представляете, скольких усилий мне стоит не допустить восстановления Инквизиции. Ваше Высочество, я связан по рукам и ногам, все упирается в вашего отца. Он Император, и его решение — закон. Поэтому я, как человек, возглавляющий Гильдию, могу ручаться лишь за то, что отряды магов сделают все для победы Империи. Возможно, времени понадобиться намного больше, но, увы, обстоятельства не на нашей стороне, — на этом Тадеус запнулся.

По идее, он написал все правильно. Не придерешься, если не знать некоторых нюансов, о которых в своем Небельхафте Эрика слышать не слышала. Он все спихнул на Императора, его женушку, и, разумеется, на Орден Света. Вот только закончить стоит оптимистично. С этой мыслью Тадеус вновь принялся за письмо.

«…Но как бы ни было все печально, мы должны набраться терпения. Когда придет время, вы займете престол, и сможете навести долгожданный порядок. А пока я могу вас уверить, Гильдия Магов не допустит полного поражения Империи».

На этом он уже думал закончить и поставить внизу подпись, как вдруг вспомнил, что необходимо сообщить принцессе про последний донос и его автора. Пусть разберется, например, напишет «ответ» Императора с фальшивой печатью, чтобы этот барон в следующий раз не доставлял ему столько беспокойства.

Впрочем, несмотря на описание очередных претензий к её поведению, это было одно из самых коротких писем, которые он писал Эрике. Обычно ему приходилось сообщать про все приложенные усилия, направленные на то, чтобы Её Высочество могли спокойно вести свой далекий от благонравия образ жизни, и услаждать свою темную сущность.