Вилар очнулся в кромешной тьме. Голова болела, во рту застыл вкус крови. Знакомое ощущение. Он попытался пошевелиться, ребра заныли, послышался лязг тяжелых цепей. Значит, он прикован железными кандалами к стене. Вилар не помнил, как его приволокли сюда. После караула, во время которого случилось нападение на замок, он спокойно отправился спать. Разумеется, он предполагал, будут выяснять, кто помог пробраться убийцам. Он понимал, ему могут уделить особое внимание, ведь он караулил ночные ворота. Но с другой стороны, Вилар не переживал, ведь он не имеет никакого отношения ко всем этим событиям.

Разбудили его в полдень, узнав, что было принято решение обыскать весь замок на предмет доказательств. Вилар совершенно спокойно смотрел, как трое стражников роются в его вещах. Надо, значит, надо. Но тут под его кроватью обнаружили небольшой сверток, который сразу показался Вилару странным. Стражники его развернули, там был синий порошок.

— Это не мое. Я первый раз вижу эту дрянь, — счел нужным предупредить он.

— Все так говорят. Пошли, — Вилара грубо взяли под руки, и повели к двери.

Понимая, что его могли подставить, и теперь остается только бежать, он вывернулся, врезал одному в челюсть, и в итоге потерял сознание, перед этим ощутив удар по голове. И вот теперь он, скорее всего, в темнице.

Как Вилар не силился, рассмотреть что-либо не было возможности. Зато он четко слышал, как с определенной периодичность барабанят капли. Как же это раздражало. Проклятые капли. А ещё запах тут стоял до невозможности затхлый. Все это ещё сильнее усугубляло подавленное состояние. Обидно, мерзко. Как можно быть таким конченым неудачником? Вилар, несмотря на то, что раньше вел не слишком законную жизнь, умудрялся ни разу не попасться, а тут его обвинили в том, чего он не совершал. Он ведь никого не предавал. Проклятье, ему даже никто не предлагал такой вариант.

Пытаясь не впасть в окончательное уныние, Вилар принялся вспоминать вчерашний день. Кроме стражника Тима, с которым они поддерживали приятельские отношения, к нему никто не заходил. Выпивший Тим приперся за пару часов до начала караула под странным предлогом поговорить о жизни. Мол, скоро война, мятежи, может надо сваливать, пока не поздно. Чушь, но учитывая степень опьянения приятеля, удивительным это не показалось. Неужели Тим его подставил? Больше ведь некому. Ещё с утра в том месте свертка не было, он ведь заглядывал под кровать в поисках початой бутыли вина. Хотел выпить перед сном. Сверток бы он точно заметил. На ночь он всегда запирал дверь. Вилар вообще всегда её запирал, когда уходил. Когда он возвращался, он ни разу не застал её открытой. Если бы дверь открыли отмычкой, едва ли стали бы заморачиваться её закрытием, учитывая, что челядь в том коридоре так и снует туда-сюда.

Значит Тим, сучонок поганый. Все сходится, именно этот гад нес караул неподалеку от кухни, более того, он состоял в связи с кухаркой Перьей. Он и устроил все это дерьмо, а потом решил подставить его. Впрочем, едва ли это могло успокоить Вилара, ведь этого упыря уже нет в живых. Все понятно, наемники предусмотрительно прикончили свидетеля, чтобы обрубить концы. Поделом этой мрази, конечно, злорадствовал Вилар, при этом понимая, что ему это не на руку.

Размышления о своей нелегкой судьбе прервал грохот открывающейся двери. В глаза ударил слепящий свет факела. Когда же Вилар рассмотрел лицо вошедшего человека, его пробрал натуральный ужас. Талерманское клеймо ещё никогда не казалось Вилару таким страшным. Виктор поджег ещё четыре факела на каждой стене и засунул свой в кольцо. Потом он молча развернул огромный сверток, и повесил его на крюк, вбитый в стену. Приспособления, находящиеся там, ясно говорили про их назначение. Его собираются пытать. Вилар был достаточно наслышан про талерманские пытки. Можно мучиться неделями, и при этом оставаться в сознании. Участь хуже смерти.

— Ну что, будешь говорить, или тебе помочь? — прервал молчание Виктор, посмотрев прямо в глаза Вилару.

— Я клянусь, что не виноват! Это все Тим! Он мне вчера сверток подбросил. Перед караулом пришел, пьяный! Он как раз с кухаркой спит! И караулит рядом! Он меня подставил, а я клянусь, что не виноват! — Вилар все ещё надеялся убедить талерманца в свое непричастности.

Виктор только зловеще улыбнулся. И эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

— То, что Тим предатель, уже ясно. Наследил он много. Его подстилка Перья вовсе сбежала. Её ищут. И найдут. Но ты, значит, решил свалить все на мертвого сообщника, и чистеньким остаться? Не держи меня за идиота. У тебя даже мотив есть. Твоя блаженная сестренка, мечтающая стать послушницей. А Тима ты и сам прихлопнуть мог. Я допросил Петера, и он утверждал, что его разбудил именно ты. Может ты даже не спал? — зловещим тоном спросил талерманец.

— Я спал, меня так же тошнило, Петер должен был сказать! — оправдывался Вилар.

— Чего не сделаешь для того, чтобы вывернуться, — бросил талерманец, направляясь к инструментам для пыток.

— Но если бы я был виноват, стал бы я хранить все это дерьмо под кроватью! — выпалил в отчаяние Вилар.

— Пожадничал. Это дерьмо стоит очень дорого. Ты промышлял в портах и наверняка в курсе. К тому же, у тебя не только яд нашли, но и весьма увесистый кошель с золотом и серебром. Дешево, конечно, ты оценил жизнь Её Высочества. Но откуда столько золота у голодранца?

— Это мое! Я выиграл его в кости! Я клянусь! — не солгал Вилар, говоря про накопленные пять золотых монет и одиннадцать серебряников. Он это действительно выиграл.

— Продолжаешь отпираться? Не хочешь по-хорошему? Зря. Ты меня разочаровал. Я не люблю, когда меня разочаровывают, — безразлично рассуждал Виктор, рассматривая инструменты, — Я надеялся, мне не придется тратить свое драгоценное время на такое скучное занятие как пытки. Обычно я предпочитаю убивать сразу. Но мне придется. Её Высочеству нужно знать, кто тебе заплатил, — хладнокровно говорил он. И этот хладнокровный тон вселял в Вилара ужас.

— Я клянусь, что не виноват! — дрожащим голосом возопил он, понимая, что едва ли ему поверят.

— Клятвы, это пустые слова. Херня. Знаешь, я в Талермане давал клятву на верность, и ту не сдержал. Какой бы способ пыток к тебе применить? А давай ты выберешь сам. Я сегодня добрый, — с этими словами талерманец развернулся и отошел в сторону так, чтобы Вилар мог видеть все инструменты.

— Итак, начнем, — Виктор взял в руки увесистые щипцы, — этим обычно принято вырывать ногти. Самая примитивная пытка, кстати. Так не пытает только ленивый. Нравиться? — он улыбнулся. Положил инструмент обратно, и взял другие щипцы. Вилару они показались одинаковыми.

— А этим принято вырывать зубы. Тоже ерунда, скучно, — талерманец положил щипцы обратно и взялся за длинный блестящий узкий ножик, а потом за небольшой крючок с деревянной ручкой.

— Вот это уже интереснее, но только если уметь им пользоваться правильно. Если проткнуть нужное место в животе, человек не умрет, но его кишку можно сантим за сантимом вытягивать наружу. Открою секрет, кишки у человека очень длинные. Но как свидетельствует практика, прежде чем человек сознается, удается вытянуть не более ста сантимов, — Виктор улыбнулся, и вернул инструменты на место. Потом он взялся за совсем небольшой короткий ножик.

— Этим удобнее всего сдирать кожу. Вообще, при должной практике можно содрать её даже тупым топором. Но этой штукой интереснее. Можно избежать сильного кровотечения, и человек будет мучиться дольше. Посыпаешь ободранное место солью, и ждешь признания. Соль у меня тоже есть, — талерманец вновь повесил инструмент обратно и взял в руки обычную большую иглу.

— Вроде б это простая игла. Но если её в нужном месте воткнуть между ребрами, можно добиться признания малой кровью. Я места эти хорошо знаю, тебе повезло, признаешься быстро, — Виктор положил иглу обратно, и подошел к Вилару. Пребывающий в ужасе пленник теперь мог рассмотреть хладнокровное выражение лица талерманца особенно четко.

— Думаю, с тебя хватит вариантов. Я ведь могу до утра рассказывать про способы пыток. Но боюсь, ты тогда наложишь в штаны, а тут и так запах не очень. Выбирай, с чего мне начать. Вырывать ногти? Вырвать зубы? Выпустить кишки? Содрать кожу? Всадить иглу? — спрашивал он, глядя Вилару в глаза.

— Если не сделаешь выбор, я сам решу, — с этими словами талерманец неспешно направился к инструментам.

— Я все скажу! Да, все! — выпалил в отчаянии Вилар, после того, как в своем воображении представил обрисованные талерманцем пытки, — Я виноват, я предатель! Это все из-за Амелии, вы правы! Её не выпускали, и я решился! — орал он, будучи уверенным, все равно его повесят. Так пусть вешают, это быстрая, пусть и позорная смерть. Вилар слишком много слышал про талерманские пытки. Признаются все, даже в том, что не совершали. Виктор и так уверен в его вине, так зачем мучиться, лучше он скажет все сразу и от него отстанут.

Виктор остановился и вновь направился к нему. И Вилар, заикаясь, дрожащим голосом солгал, оговорив себя. Наемники вышли на него около недели назад, потому что откуда-то узнали про его сестру. Он согласился, так как те пообещали помощь при побеге, и взял в сообщники приятеля и его девицу. Тима с девицей он собирался подставить. Стражника он убил, когда все заснули, а девушка сбежала раньше. Сбежать, забрав сестру, он не смог из-за того что Эрика осталась в сознании, поэтому он спрятался, чтобы подождать пока все решится. Принцесса осталась жива, и он решил пока затаиться, рассудив, что раз на кухне светился только Тим, ему все сойдет с рук. Яд он не выбросил, надеясь продать после того, как покинет Небельхафт.

— А теперь рассказывай, что это были за наемники. Кто их послал? — задал ожидаемый вопрос Виктор.

— Я не знаю, кто их послал. Я говорил только с двумя. Они назвались Питом и Клаусом. А ещё я слышал, они говорили про Эрхабен! Но я случайно услышал, когда они гонялись за Эрикой по замку! — продолжал лгать Вилар, который, на самом деле готов был сказать что угодно. Если бы только знать имя предполагаемого врага принцессы.

На этом допрос не закончился, Вилару пришлось отвечать на многочисленные вопросы, касающиеся на первый взгляд совершенно ненужных мелочей. В каком трактире договаривались, когда ему передали яд, как его применяли? Что делал он все время, пока люди спали? Талерманец не кричал, не угрожал, но эта бесстрастность скорее пугала, тот будто издевался, докапываясь до мелочей. Вилар отвечал первое, что приходило в голову, и едва не запутался в собственном рассказе. Разумеется, талерманец это заметил.

— Ты же вначале утверждал, что к тебе подошли в трактире Синяя Свинья неделю назад. Почему сейчас ты говоришь, что заходил в трактир только раз, когда только попал сюда?

— Я не знаю! Я клянусь, больше не знаю ничего! Я все сказал! Я бы сказал! Меня же все равно казнят! Но я не знаю! — закричал Вилар. От накатившего ужаса вкупе с отчаянием у него началась истерика, которая, впрочем, быстро прервалась ударом в челюсть.

— Не ори ты так, — рявкнул талерманец, и тут же добавил, — Разберемся, а ты пока тут побудь, — съязвил Виктор и пошел сворачивать инструменты для пыток.

Пока талерманец неспешно собирался, потом тушил факелы, Вилар стараясь не дышать и скрыть дрожь, ждал одного, когда тот покинет его темницу. И вот, наконец, Виктор запер за собой дверь, в замке послышался скрежет ключа, а следом спешные тяжелые шаги. Оставшись вновь в кромешной тьме, Вилар окончательно впал в отчаяние. Потому что он неудачник, идиот и трус. Но даже с такой жалкой жизнью не хотелось расставаться. Только все равно это конец. Завтра его повесят за то, чего он не совершал.

Вилар не знал, какое сейчас время суток. Он уже успел успокоиться, и даже принять свою судьбу. Перед ним уже успела промелькнуть вся его жизнь, все его поступки, даже самые нелицеприятные. Напрашивался только один вывод: дерьмовая жизнь — дерьмовая смерть. Впрочем, несмотря на готовность умереть, скрежет в замке заставил его вновь ощутить тот гнетущий страх. Вдруг вернулся талерманец? Впрочем, в этот раз в руках вошедшего не было даже факела.

— Тсс, это я, Алан, — шепнул знакомый голос.

Следом гвардеец стал осторожно нащупывать оковы, дабы их отомкнуть.

— Я оставлю тебе кинжал, ключи от темниц, и не стану запирать дверь. Если никто сюда не войдет, сбежишь через час. У тебя один шанс, выпустить всех узников. Выход направо. Если тебя схватят, забудь про мое имя. Потому что я там единственный, кто на стороне твоей сестры. На нее тоже может пасть тень. Не подводи меня и Амелию, я и так сильно рисковал и продолжаю рисковать. Пришлось спровоцировать побоище в трактире. Надзиратели сейчас заняты новоприбывшими. Если сможешь уйти, не возвращайся. Никогда. Я позабочусь об Амелии. А ты сделаешь, только хуже, предатель, — едва слышно приговаривал он, а сам спешно открывал замки.

— Спасибо. Я не предатель, — шепотом ответил Вилар, который не мог поверить в происходящее. Меньше всего он ожидал, что ему поможет Алан.

— Мне все равно, кто ты. Благодари сестру, а не меня. И главное, ради Амелии не возвращайся, — шепнул гвардеец, осторожно открыл дверь, и вынырнул в темный коридор.

Вилар осторожно освободился от оков, нащупал лежащий на полу кинжал, и, взяв оружие, крепче сжал рукоятку. Этот шанс он не должен упустить. Перед глазами возникла сестра. Получается, ему помогла именно она. Едва ли Алан без её просьбы хоть пальцем пошевелил бы. Неизвестно, на что пошла Амелия ради этого. Вспомнив, как он был согласен едва ли не подложить сестру под принцессу, он сцепил зубы от злости. Что же он наделал? На что надеялся? Милость высокородных господ мимолетна, и порой смертельно опасна. Он предал сестру, которую поклялся защищать, ради милости наследницы, и вот финал, он едва не попал на виселицу.

Он притаился у двери, считая секунды. Периодически в коридоре слышались шаги, надзиратели переговаривались. Прошел ли час, он понятия не имел. Он не хотел подставлять Алана и Амелию, но страх, что вернется талерманец, и тогда едва ли он сможет сбежать, охватывал каждый раз, когда он слышал шаги. Поэтому Вилар, рассудив, что прошло достаточно времени, решил начать действовать. Он дождался тишины, и, сжимая кинжал, осторожно толкнул на себя дверь. В коридоре было пусто, он осмотрелся, пытаясь понять, куда идти, чтобы выпустить узников. В итоге он осторожно пошел направо, как ему и советовал гвардеец. Там он уперся в лестницу ведущую вверх. Сзади послышались шаги. Вилар бросился вверх. Там он вдруг наткнулся на двух спящих на карауле надзирателей. Один из них проснулся. Неудивительно, связка ключей у Вилара гремела на всю темницу.

— Какого Проклятого, — выругался тот, и сразу вскочил. Вилар успел сориентироваться, и всадил тому кинжал под ребра. Но ругань и шум от драки разбудили второго.

— Тревога. Побег, — заорал тот зычным голосом и кинулся на Вилара. С этим он тоже быстро справился, порезав тому горло. Вот только где-то вдалеке справа уже слышался топот спешащей подмоги. Вилар забрал секиру одного из надзирателей, и кинулся к темницам, дабы как можно быстрее выпустить узников. Звучащие со всех сторон голоса, которых разбудил шум от потасовки, мигом подсказали ему, какую дверь открывать.

— Все направо, — начал кричать Вилар, открывая дверь за дверью, не потому что выход был именно там, а потому что именно оттуда бежали стражники. Началось побоище. Выпустив несколько десятков человек, Вилар кинулся бежать обратно. Спускаясь по лестнице, ему встретились двое надзирателя. С ними разговор был короткий, не зря же он секиру прихватил. Он пробежал коридор и уперся в лестницу ведущую вниз. Вилар понимал, это тупик, но рассудив, что там он сможет выпустить ещё узников, все-таки побежал туда.

Ему открылся вид на темный узкий коридор, который освещался всего одним догорающим факелом. Там уже приготовился к бою вооруженный секирой надзиратель. В этот раз Вилар едва не лишился головы, секирой противник владел весьма пристойно. Ему ничего не оставалось кроме как обезоружить надзирателя, пусть и остаться без секиры самому. В итоге спасло Вилара банальное преимущество в силе, удалось удачно размозжить голову противника об стену.

— Это побег, здесь кто-то есть? — бросил он клич, уже решив, что тут вообще пусто, и нужно поскорее бежать обратно, пока там суматоха.

— Выпусти, и не пожалеешь! Только возьми ключи у надзирателя! — услышал он голос, и, повинуясь внезапному порыву, забрав связку ключей у мертвеца, открыл замок. В темнице цепями был прикован какой-то ссохшийся доходяга. Вилар мысленно выругался, какая помощь от этого убожества, только время потерял. Он уже собрался бежать обратно к лестнице.

— Стой. Освободи меня. Я знаю, как выйти отсюда, — уверенно заявил доходяга. Вилар будто нутром ощущал, тот знает что говорит. Не зря же этого человека держали в одиночной самой отдаленной камере, да ещё в цепях.

Пока наверху происходило побоище, Наил, именно так звали неожиданного спутника, повел его по кромешной тьме по узкому коридору. А потом по лестнице вниз. Вилар уже запутался, но вопросов не задавал, его спутник явно знал, что делает. Впрочем, легким этот побег Вилар все равно бы не назвал. Он едва не задохнулся, пока они в течение, как минимум, часа следовали по подземному сточному каналу. Откуда Наил знал, что в неиспользуемой нижней части темницы был когда-то прорыт лаз к сточному каналу, и теперь достаточно только немного поработать секирой, Вилар понятия не имел. Вначале для него было главным не блевануть собственным желудком, или хуже того, не захлебнуться в дерьме. Когда же ему, наконец, удалось вдохнуть свежего воздуха, уже было плевать на все. Главное, он выжил.

Ещё не рассвело, крепость Небельхафта виднелась неподалеку. Вилар, наслаждаясь свежим воздухом, пытался размышлять, что делать дальше. От размышлений его отвлек спутник.

— За что ты попал в темницу? — спросил вдруг тот.

Вилар не счел нужным лгать, да и чего греха таить, он не прочь был излить душу по поводу случившейся с ним несправедливости. Вот он и выдал все как на духу.

— Не ропщи раньше времени! Ибо сама судьба привела тебя на путь истинный. Тебе совсем неинтересно, кто я? Почему меня держали отдельно, и откуда я знаю лаз? — шепотом спросил Наил.

— Как-то не до вопросов было. И кто же ты? — Вилару и самому стало любопытно.

— Я предвестник Проклятого. Меня упрятали те, кто желает помешать пришествию Повелителя. Но они не помешают, никто не помешает. Так будет! И мы должны готовиться! Ибо разверзнется скала, и падут Боги в неравной схватке. И станет Бездна царством нашим, а верные Проклятому обретут вечную жизнь! — с пафосом поведал спутник.

— Так это про тебя рассказывали, — изумился Вилар, вспоминая рассказы Алана про ужасного демона в темнице, которого держит взаперти принцесса.

— Не ведаю, что рассказывают обо мне. Но ты освободил меня, и заслужил на грядущую вечную жизнь. Ты достоин служить Проклятому. Я есть уста Повелителя в мире живых и в награду предлагаю тебе сделку, — заявил вдруг Наил.

— Продать душу? — уточнил Вилар.

— Да. Стать служителем Повелителя, и именем его свершить возмездие! Ты же пал жертвой несправедливости! Так воздай врагам, послужив при этом единственному истинному Повелителю! — призывал Наил.

— Хорошо. Я согласен. Что надо делать? Кровью расписаться? — решительно заявил он. В конце концов, он все равно неудачник, так может хоть служа Проклятому, что-то изменится. Эрика, та, кто, по сути, обрек его на смерть, свершила ведь сделку. Он слышал, кем она была и видел, кем она стала. А ему терять и вовсе нечего.

— Я собиратель душ, и особый ритуал необязателен. Глядя мне в глаза, обратись к Повелителю с твоими условиями сделки, распишись на моей ладони кровью. А потом, самое, сложное. Когда я скажу тебе, отсеки мне голову, — спокойно поведал ему Наил.

— Как? Зачем? Я не понимаю! — недоумевал Вилар.

— Поверь, так надо. Иначе, чтобы свершить сделку, нужны свечи, зеркала… А я все равно могу переродиться в ином теле! Не бойся, такова участь предвестника! — уверял Наил уже начавшего сомневаться в его адекватности Вилара.

— Ладно, если так нужно, — все-таки согласился он.

— Можем начинать. Главное, желание не должно быть абстрактным, говори четко, иначе может исполниться совсем не то, что ты хотел, — заявил предвестник.

Вилар замялся.

— Прямо сейчас решить?

— Ты что, не уверен в решении? Боишься? — возмутился Наил.

— Нет… Я уверен… точнее, я должен подумать, что просить! — выпалил Вилар, а сам принялся судорожно соображать.

— Так ты не знаешь, что ты хочешь? Неужели я ошибся в тебе! — вознегодовал предвестник.

— Нет, я знаю! Знаю, что хочу! Я многого хочу! Хочу отомстить многим людям, даже очень могущественным! Ещё, я хочу быть уважаемым человеком, чтобы никто не делал меня козлом отпущения! Хочу много золота! Славы, признания хочу! Я слишком многого хочу, но попросить могу только одно! Нужно подумать! — в отчаянии объяснил Вилар.

— Все твои стремления слишком абстрактны. Попроси нечто конкретное, благодаря чему ты достигнешь всех своих желаний. Только думай недолго, Повелитель не приемлет сомнений! — поставил перед фактом предвестник.

Вилар задумался. Чего он так жаждал всю свою сознательную жизнь? Он так хотел убить Эмира Укригана. Ведь именно с него начались его злоключения. Он мечтал убить этого мудака по халифатской традиции, вызвав эту мразь на поединок. Значит, он попросит владение воинским искусством лучше всех ныне живущих в Миории. В таком случае он сможет отомстить не только Укригану, но и тем, кто даже не пожелал разобраться в ситуации, а просто объявил его предателем. Также он сможет получить славу, признание, и много золота, а значит, стать уважаемым человеком.

* * *

Когда Вилар добрался до ручья, уже рассвело. Он благополучно продал душу, обезглавил Наила. Но прежде чем куда-то следовать, нужно было хотя бы отмыться от нечистот. Хоть немного, потому что противно. А там он достанет другую одежду. Потому что после такого путешествия по канаве его тряпки едва ли пригодны для того, чтобы показываться приличным людям. Целый час он провел возле ручья, в котором помимо стирки, несколько раз искупался. Потом он решил проверить, насколько удачно он продал душу, воспользовавшись единственным имеющимся оружием — секирой. Для начала, он решил повертеть её замысловатым образом. Он видел, как это делал талерманец, но тогда даже не понял, как тот вообще вытворяет такое. Теперь же Вилар, только подумал об этом, сразу же осознал понимание этого трюка. На практике у него тоже получилось, хотя когда он попробовал это сделать неделю назад, он едва сам себе голову не отсек. Одновременно Вилар ощутил жгучее желание применить свои новообретенные умения. Он и раньше не был противником драк, но чтобы настолько руки чесались, такого ещё не было.

Рассудив, что дело в банальном любопытстве, он решил подумать над тем, куда ему следовать дальше. Отправиться на юг, а затем в Халифат? Только, несмотря на уверения Алана, не может он так просто уйти, не убедившись, что с Амелией будет все хорошо. Она ведь спасла его, и возможно, ради этого отдалась похотливому гвардейцу. А принцесса с талерманцем, которые упиваясь своей властью, готовы ломать жизни верным людям, даже не пытаясь разобраться? Разве они заслуживают на спокойную жизнь? Именно поэтому Вилар решил направиться на восток, в Цегенхафт. В крепость покойного Графа Ергинского. Вилар был уверен, ещё живы те, кто не собирается прощать принцессе её грехи. И он готов солгать, чтоб ускорить их действия. Например, донести, будто принцесса планирует забрать их земли. Если его объявили предателем, так почему бы не стать им на самом деле? Ещё и золото при этом получить.

Лошадь он намеревался раздобыть в ближайшей деревне. То есть банально украсть. С некоторых пор Вилара перестали волновать его давние клятвы вести честный образ жизни. Была даже мысль ограбить кого-то по пути. Но путники в сторону этого графства из Небельхафта следовали теперь нечасто. Для беженцев слишком далеко, заезжие торговцы, учитывая резкое уменьшение их количества, успевали все распродать прежде, чем добирались до Цегенхафта. В итоге Вилар уже под покровом ночи украл лошадь у старосты деревни, предварительно вырубив хозяина, и связав его немногочисленное семейство. Стащил он и комплект простой, но зато более чистой одежды, включая плащ с капюшоном.

До Цегенхафта на лошади он добирался сутки. Никаких подорожных отрядов ему не встретилось, все будто вымерли. А может просто готовились к войне, а это всего лишь затишье перед бурей. Вилар ловил себя на мысли, как ему невыносимо скучно. Никогда раньше он так не стремился к потасовкам. А теперь он едва сдержал себя, чтобы не отправиться в деревню, и не ограбить кого-то просто ради развлечения. Слишком это глупо даже для него. Когда уже на подступе к Цегенхафту он увидел весьма примечательную картину, он ничуть не удивился накатившей на него радости. Трое стражников куда-то тащили исступленно сопротивляющуюся девицу, но для Вилара в тот момент это стало всего лишь долгожданным поводом.

Поначалу стражники едва обратили внимание на одетого по-крестьянски мужчину. Они лишь оглянулись, и видимо, рассудив, что перед ними простой путник, вновь вернулись к своему занятию. Девица показалась им более важной.

— Спасите, насилуют! — вдруг отчетливо завопила девушка, которая тоже заметила путника.

Вилар отвязал секиру, и направился к стражникам, пытающимся затащить на лошадь разъяренную девушку. Те даже не успели понять, как началась потасовка. Вилар, всего парой ударов умудрялся убивать каждого неудавшегося насильника, при этом не переставая поражаться собственным способностям. Мало того, что он теперь делал с той же секирой, он будто угадывал всё, что собираются сделать противники. В итоге, с ними он закончил намного раньше, чем успел насладиться собственным превосходством.

— Спасибо, вы спасли меня! Они… Они меня обесчестить хотели, — рыдая, кинулась к нему девушка. Ею оказалась несколько пышнотелая невысокая девица с рыжими вьющимися волосами. Достаточно миловидное лицо её было покрыто веснушками. Обычная девушка, не красавица, но и не дурнушка. Одета она была как небогатая горожанка.

— Я не мог пройти мимо, — ответил Вилар, все ещё пребывая в эйфории, и при этом мысленно прокручивая прошедший бой.

— Примите мою благодарность, — утерев слезы, ещё раз поблагодарила девица.

— Тебя как зовут, откуда ты? — спросил Вилар скорее для приличия.

Впрочем, то, что удалось почерпнуть из их беседы, оказалось весьма полезным. Девица оказалась болтливой. Звали её Инессой, до этого она прислуживала Ергинским, в замке которых и выросла. Её отец служил там управляющим. Но после гибели Юлия объявился какой-то родственник Графа, Клемий. Он отравил Алкения, когда тот отказался выдать свою дочь за его сына. Потом он стал принуждать Инессу к близости, а когда её отец попытался помешать, убил старика. Инесса едва смогла сбежать, украв браслет и кошель с золотом, чтобы не помереть с голоду. Её поймали, и прежде чем бросить в темницу, хотели изнасиловать.

Из всего рассказа, Вилару стало ясно не только то, что идти девице некуда, но и то, что ловить в замке Алкения ему тоже нечего. Клемию смерть Юлия была на руку, едва ли тот станет мстить принцессе.

— Я Вилар, если что, — представился он, а сам взялся осматривать карманы мертвых стражников.

— А ты куда следуешь? — спросила Инесса.

— Собирался к Алкению, — солгал он и тут же добавил, — раз он мертв, поеду в Нарийское баронство. У меня там тоже дела, — уже честно ответил Вилар. Он ещё утром после того злосчастного караула слышал про то, что между Эрикой и бароном Дирмием Нарийским произошла нешуточная перепалка, после чего тот спешно уехал вместе со своей многочисленной гвардией. Почему бы не попытать счастья, и не отправиться к барону?

— Могу ли я последовать с тобой? Мне идти совсем некуда, правда. В Нарийском баронстве я смогу устроиться прислугой. Я не буду тебя задерживать! Мне правда, очень страшно одной. Вот, если бы не ты, они бы меня обесчестили, а сколько ещё таких! А ты сильный и смелый воин, с тобой не страшно! Пожалуйста, я заплачу, отдам этот браслет, — девушка сунула ему украшение.

— Оставь себе. Я все равно туда следую. Ты хоть умеешь ездить верхом? — на всякий случай уточнил Вилар, рассудив, что компания в виде весьма симпатичной девицы ему не помешает.

— Да, умею! Ещё я стрелять умею из лука. И арбалета! Я же в замке росла. Так меня конюх научил ездить верхом. А стражник Тед — стрелять! — с энтузиазмом поведала Инесса.

— Вот и отлично. А пока я переоденусь, — Вилар уже закончил с осмотром ценностей и принялся стягивать одежду с самого крупного из стражников.

— Ты снимешь одежду… Он же мертвый, — изумилась девушка.

— Вот именно, мертвый. Ему не пригодится, — отмахнулся Вилар, прекрасно понимая, девушка не поймет. Она выросла в приличной семье, при замке. Не скиталась нигде. Откуда ей знать, что иногда нет иного выхода, кроме как мародерствовать? Но пусть привыкает, теперь она такая же беглянка, как и он.

* * *

Тишина, пронизывающая мрачный замок сводила с ума. Эрика, держа в руках окровавленный меч, казалось, уже несколько часов бродила по пустым коридорам, пытаясь найти хоть одного живого человека. Все бесполезно, она уже не раз пыталась звать, переходя на крик. Но никто не отзывался. Молчало даже эхо. Тишина, только тишина. Принцесса, не в силах больше выносить эту пытку, со всех ног бросилась прочь из замка, на улицу. Во дворе её встретила та же тишина. Эрика кинулась к воротам, открыла их, выскочила наружу, но возникшая картина принесла отнюдь не облегчение. Замок стоял посреди бескрайней каменной пустыни. Принцесса побежала вперед, но впереди ничего не было кроме пустыни, к тому же буквально на глазах начал сгущаться туман. Эрика остановилась, когда поняла, туман настолько густой, что невозможно видеть даже на шаг вперед. Она оглянулась, но ничего кроме тумана уже не видела. Даже стоящего замка посреди пустыни.

— Нет! — истошным воплем вырвалось из её горла.

— Эрика, успокойся, это просто кошмар, — услышала она голос Евы, и, открыв глаза, увидела склонившуюся над ней любовницу.

— Все нормально, херня какая-то, — с этими словами принцесса буквально подскочила и принялась искать самокрутку. Чтобы прийти в себя, нужно было покурить.

Снова этот проклятый сон. Вновь она просыпается в холодном поту, да ещё и орет как резаная. А сейчас, вспоминая, она снова не может понять, что там страшного. Подумать только, какая-то паршивая ахинея не дает спать нормально. И все из-за той резни месяц назад. Мало того, рана оказалась не такой пустяковой, как показалось вначале. Принцесса два дня провалялась в полубреду, мучаясь от жуткого жара. Лицо только недавно обрело пристойный вид. Ещё пару недель пришлось хромать, опираясь на секиру, да и сейчас походка ещё та. Но это все ерунда, учитывая, что боль терпеть она умеет, а сейчас явно не время отлеживаться. Так после покушения снится эта мерзость. Почему? Самое странное, ни во сне ни на яву, принцесса не замечала за собой особого беспокойства. По настоянию Виктора она увеличила число гвардейцев до двадцати, при том, что все равно расхаживала чаще в одиночестве. Эти кошмары были лишены логики, отчего бесили ещё сильнее.

— Расскажи, что тебе приснилось? — ожидаемо полюбопытствовала Ева.

— Не помню, — отмахнулась Эрика. Рассказывать, из-за какой ерунды она орала как идиотка, стыдно, а придумывать какую-то жуть не хотелось. Из-за этого безумия Эрика не позволяла любовнице спать с ней. Но вчера они слишком много выпили и случайно заснули практически одновременно.

— У меня тоже бывают кошмары, — призналась Ева.

— Не бери в голову. Иди к себе, — отмахнулась Эрика, направляясь к бассейну.

— Могу ли я разделить с тобой радости утреннего омовения? — любовница явно не хотела уходить.

— Нет. Я недолго. У меня много дел, — резко ответила принцесса, надеясь на понимание.

— Я тебе надоела? — с претензией спросила Ева, встав прямо перед ней.

— Не начинай. И так проблем по горло. Война, советники, предатели… Если бы ты мне надоела, я бы выдала тебя замуж за сына Графа Викентия, и сейчас у меня было куда меньше проблем! Похоже, ты не понимаешь ни хрена! — вспылила Эрика.

— Все я понимаю. Только что я должна думать, если ты каждый вечер гонишь меня из своих покоев? Причем тут война и предатели? — с претензией спросила Ева.

— При том! Проводить ночь рядом со мной опасно! Эти твари уже присылали убийц и могут прислать ещё! — отговорилась принцесса, повторив дежурную ложь, которая вполне могла сойти за правду. Только вот причина была иной. Незачем Еве лицезреть её в таком ужасе и слушать крики.

— А почему ты защищаешь эту шлюху? Она сестра предателя! Это она дурно влияет на мою матушку, после её появления матушка стала терять рассудок! — не унималась любовница.

— Я не намерена объяснять тебе по сто раз одно и то же. И сцены ревности тоже не потерплю. Уходи! — приказала Эрика.

— Значит, я права, — глаза Евы налились слезами.

— Пошла вон, — зло процедила принцесса.

Ева, ничего не говоря, убежала. Принцесса вслух выругалась, и полезла в бассейн. Ко всем прочим проблемам ей только истерик любовницы не хватало. Тот случай с Амелией давно пора забыть. Ещё одна дура, нечего сказать. Когда Вилар был отправлен в темницу, Амелия явилась к ней в комнату, сбросила халат и предложила себя в пользование в обмен на жизнь братца. При этом сама рыдала и дрожала от ужаса. Принцесса никакого желания к Амелии не испытывала. Впрочем, если бы даже плоть девицы была ей интересна, будь Вилар виноват, едва ли это помогло. Слишком малая плата за помилование человека, который заплатил за спасенную жизнь предательством. Эрика собиралась выгнать девицу, только пока Амелия, заикаясь, предлагала себя, в комнату вошла Ева. Чтобы оттащить Еву от девицы, пришлось аккуратно лишить её сознания. Эрике мало того не нужны были эти сцены ревности, так ещё и причины толком не было. Вроде Ева все поняла, и вот снова та же песня. В очередной раз принцесса пришла к выводу, нужно с Евой что-то делать. Претензии и ревность уже стали затмевать удовольствие от постельных игр.

По поводу Вилара, и вовсе некрасиво получилось. Не повезло ему, нечего сказать. Зелье закончилось, Виктор со всеми этими проблемами замотался, закончился один весьма редкий ингредиент. За ним послали в Алерну, это дело как минимум недели. Пришлось допрашивать людей по старинке. Талерманец уже после первого разговора с Виларом утверждал, он точно не причем. Под страхом пыток он наговорил полнейшую ерунду, вот и все. Но Эрика тогда находилась в полубреду, и была просто неспособна понять аргументы Виктора. Вилар неблагодарный предатель, и его надо пытать, единственное, что Эрика тогда ответила. Как бы там ни было, в ту же ночь Вилар сбежал, устроив немалую заваруху в темнице. Выпустил почти всех узников. Трое стражников погибли, десяток ранены, по сути, едва ли не весь состав надзирателей так или иначе пострадал. Более десятка узников убили, почти три десятка ещё несколько дней отлавливали по всему городу. Причем, что самое печальное, предвестник Наил оказался среди пропавших. Через четыре дня удалось поймать сбежавшую кухарку Перью. Все и выяснилось. А когда удалось приготовить зелье — только подтвердилось. Все устроили Тим и Перья. Кухарку повесили, а Вилара и след простыл. Разумеется, искать его не стали. Смысл, если он невиновен.

Несмотря на пойманных предателей, выяснить заказчика покушения так и не удалось. Перья ничего не знала. Судя по характерным татуировкам, наемники из Эрхабена. Именно в столице можно выйти на братство с красноречивым названием «Немые палачи». Только нанять их мог кто угодно. Миранда, Генри, Лоран, а может и вовсе кто-то из советников или иные заинтересованные лица. Мало ли кто это? Если учесть, что в Империи творится, смерть единственной наследницы многим была бы на руку. И хрен бы с этими мелочами, и даже с тем, что Тадеус, судя по запоздавшим новостям из столицы, окончательно предал её, проблемы в самой Клеонии были сейчас куда ближе. С советниками оказалось не все так просто. Эрике пришлось признать, одним поддельным «Указом Императора» отделаться не удастся.

Принцесса, сидя в бассейне, выкурила ещё одну самокрутку, и собралась вылезать. Нужно подготовиться к встрече с Графом Викентием, с которым никак не получается договориться об условиях участия его людей в дальнейших военных действиях на её стороне. Эрика уже устала от торгов и переговоров с теми, кого хотелось поубивать на месте. Только чтобы править, нужно не только уметь убивать. И даже блеф порой бессилен. Всем уже ясно, в ближайшее время Император ничего сделать не сможет. Хорошо, когда тебе подчиняется стотысячное войско, а золото льется рекой. А когда казна почти пуста, армии толком нет, а единственные её аргументы, это титул и поддельные документы, ничего не остается, кроме как договариваться. Как не противно это делать, но выхода иного не было. Разве что сбежать в Эрхабен, из которого она когда-то сбежала сюда. Только сколько можно бегать? Эрика понимала, править Империей будет ещё сложнее. Если она не сможет справиться с Клеонией, смысл претендовать на большую власть?

С Графом Клифом и всеми баронами, кроме Дирмия, вопрос был решен. Клиф Тилосский принимает активное участие в разгоне мятежа в Ринском Герцогстве, тем более владения его соседствуют с мятежными землями. Это дополнительный аргумент. Но не самый главный. Впоследствии, владения барона присоединяются к ринским землям, а сам Клиф получает титул Герцога. Учитывая, что весь род Герцога Ринского, а также добрая часть знати, истреблены мятежниками, все вполне логично. Баронам были обещаны дополнительные привилегии в виде снижения податей, а особо отличившемся — она посулила графский титул. А вот с Дирмием Нарийским даже переговоров не вышло. После той резни, в отличие от остальных, Дирмий продолжил пререкаться. Все закончилось ссорой и демонстративным уходом барона. С того дня он фактически стал игнорировать все письма, даже не впуская в свой замок посланников. Зато у него была армия из наемников, причем с отрядами боевых магов. Для чего? Явно не для забавы.

С Графом Викентием Леонтийским оказалось сложнее. Непонятно, поддерживал ли тот общение с Дирмием, либо торговался только с ней, но этот старикашка порой выводил из себя. Принцесса пообещала Викентию Герцогский титул и право пожизненно единолично управлять Клеонией при отсутствии Генри. Разумеется, о том, что Генри явно не жилец, Эрика распространяться не могла при всем желании. Викентия это предложение не устроило, он потребовал возможность передавать власть по наследству, а в качестве гарантии выдать замуж Еву за своего сына. Мол, у Генри все равно нет прямых наследников мужского пола, а обезумевшая Беатрис едва ли способна его воспроизвести. Эрика отказалась, посчитав, что поступит слишком бесчестно и по отношению к любовнице, и по отношению к роду Клеонских, к которому имеет отношение она сама. Взамен, она предложила Графу брак с Изольдой Ергинской, которая теперь является единственной прямой наследницей покойного отца. В этом случае, земли Ергинских будут под управлением семьи Леонтийских. Они практически договорились, но в итоге, оказалось, Изольда куда-то исчезла.

Из того, что удалось выяснить, в Цегенхафте хозяйничает кузен Алкения Клемий. Тот, вполне вероятно и отправил родственничка в Бездну после отказа выдать Изольду за его малолетнего сына. Доказательств нет, принцессе было как-то не до поиска виноватых в смерти Графа Ергинского. Но по логике и хронологии событий все выглядело именно так. В итоге девчонка исчезла, и до сих пор не найдена. Клемий, на которого вначале пали подозрения, оказался не при чем, сам ищет. Есть подозрения, что похитил её Дирмий, потому как в последний раз похожую девушку видели в компании очень искусного наемника в единственном подорожном трактире на пути к владениям барона. Причем, этот самый наемник убил пять человек, не дав забрать девушку.

И вот что теперь предлагать Графу Викентию, чтобы он отказался от соблазна заключить союз с тем же Дирмием? Грешным делом возникла идея отдать Леонтийским Еву. Та все равно треплет ей нервы. Но тут же она эту мысль отбросила. Остаётся только пообещать Викентию земли барона Нарийского. Это ей уже не раз твердил Виктор, но принцесса месторождение драгоценных камней отдавать не хотела. Эрика собиралась на эти средства собрать наемников. Но сейчас она уже сомневалась. Викентий вместе с Дирмием вполне в состоянии взять все герцогство, а этого допускать никак нельзя.

Эрика уже оделась, и собралась идти в кабинет ждать Викентия, полагая что может в той обстановке думать будет проще, но тут в дверь постучали. Пожаловал Виктор собственной персоной.

— Какие новости? Нашли девчонку? — с этими словами Эрика присела напротив него.

— Нет. Как сквозь землю провалилась. У нас теперь проблемы серьезнее пропавшей девицы, — заметил талерманец со всей серьезностью.

— Что ещё случилось? Пришествие Проклятого?

— Мятежники в Ринском Герцогстве, как мы уже знаем, объединились под началом атамана Фомы Справедливого, — начал талерманец.

— Я уже в курсе. И мы наведем там порядок. Граф Клиф не упустит возможности получить Герцогский титул, — парировала Эрика.

— Ты снова меня не дослушала. Сброд мясника Фомы, похоже, разграбил все Ринское Герцогство, и требует продолжения банкета. Атаман нацелился на владения Графа Тилосского. Мои информаторы это подтверждают. Граф Клиф уже прибыл. Он полагает, нужно в ближайшее время выдвигаться и напасть первыми. И я с ним согласен. Ждем твоего решения, — поставил перед фактом талерманец.

— Проклятье. Неужели нельзя подождать, пока решится с Викентием? Войска уйдут на юг сегодня, а эти твари могут взять Небельхафт уже завтра! — возмутилась Эрика.

— Мы дождемся до того, что головорезы Фомы будут под стенами Небельхафта! Насколько я знаю, сегодня у тебя встреча с графом, — напомнил Виктор.

— Да, но я не знаю, чем она закончится!

— А я знаю! Если сделаешь, как я говорю! Я не силен в интригах, но тут ведь все просто! Предложи ты этому упырю гребаное месторождение. И у них точно союза с Дирмием не предвидится. Вот на хера тебе оно нужно, если в случае переворота нас всех отсюда погонят ссаными тряпками? И вообще, откуда такая мелочность, тебе вся Империя будет принадлежать, со всеми месторождениями! — негодовал талерманец.

— Я не мелочусь, ты же знаешь, что я планировала. Но сейчас ты прав, я предложу Викентию Нарийское баронство. Где сейчас Клиф? — осведомилась принцесса, решив поговорить с Графом по поводу предстоящих действий.

Граф Тилосский прибыл вместе со старшим сыном Велинием, который командовал их людьми. Они принесли карту расположения отрядов мятежников с целью согласовать стратегию и тактику нападения. Впрочем, беседа продлилась недолго. Принцесса не видела смысла тщательно обсуждать нападение на этот сброд. Тем более, по её впечатлению, Велиний вполне разумный человек в вопросах ведения войны. Дело свое знает. Единственное, были оговорены условия наведения порядка. В каких случаях отправлять на каторгу, в каких — казнить, а в каких — миловать. Так что уже через час Тилосские покинули замок с четким приказом подавить мятеж и восстановить законный порядок на всей территории Ринского Герцогства, после чего возвращаться с оставшимся незанятым в поддержании порядка войском к Небельхафту.

— Я удивлен, что ты не надумала потащиться с ними в военный поход. Неужели ещё не оправилась от той резни? — сразу сыронизировал талерманец, когда вошел к ней в кабинет.

— Тут дела важнее, чем разгонять неграмотный сброд, который до прибытия войска останется без доброй части атаманов, — принцесса хитро улыбнулась.

— Значит, убить этих атаманов должен буду я и позвала ты меня за этим? — осведомился талерманец, присев в кресло.

— Да, именно. Нужно убрать Фому Справедливого, и если получится, других атаманов. Но, главное, убить мясника, — Эрика затянулась дурманом и, выдыхая снова улыбнулась.

— Разумное решение, — ухмыльнулся Виктор.

— Без командиров даже организованная и обученная армия теряет боеспособность, что тогда говорить про сборище оборванцев и мелких головорезов, — выказала свои соображения принцесса.

— Точно. Значит, твой день рождения мне придется пропустить, — с ухмылкой бросил талерманец.

— Ты так опечален этим?

— Напротив, рад. Я представляю, как вы там напьётесь как свиньи, — сыронизировал он.

— Сам выпил бы не меньше. А вообще, не будет ничего. Три дня всего осталось, а ты разве не заметил, что ни к какому пиру даже подготовки нет?

— Будто ты не найдешь с кем выпить. Все-таки это твой последний день рождения в Клеонии. Я на это надеюсь.

— Я тоже, — согласилась принцесса.

— Вернусь, и в качестве подарка притащу тебе голову Фомы, — Виктор рассмеялся.

— Ты уж постарайся. Хотя, можно и без головы, главное убей его, — отметила Эрика и тоже рассмеялась.

* * *

В Ринское Герцогство Клиф и бароны со своими людьми отправились уже на рассвете следующего дня. Талерманец выехал за час раньше. Переговоры с Викентием, по мнению паринцессы, закончились более чем удачно. Как рассудила Эрика, он только и ждал это предложение. Граф отбыл, обязавшись собрать нужное количество войска в недельный срок после письменного указа. Теперь оставалось только ждать. Ждать возвращения Виктора, прибытия Карла с новостями от Тадеуса, и ответа от Камирских с разъяснениями по поводу нападения варваров Клыкастых. А ещё ждать донесений из Нарийского Герцогства относительно вероятных действий барона Дирмия, и когда найдут единственную наследницу Ергинских.

Эрика прогуливалась по двору, думая, чем себя занять. В последнее время она только и занималась переговорами, планами и прочей мерзостью, от которой уже тошнило. Ещё и кошмары каждую ночь, так и свихнуться можно. Но теперь, когда кроме как ждать, все равно делать было нечего, хотелось расслабиться, развлечься как-то. Хотя бы в день рождения. Ну и хрен с тем, что пира не будет, можно и так неплохо повеселиться. Даже лучше, не будет этих мудаков из местной знати. Собраться с гвардейцами. Выпить, шлюх позвать. Оргию можно устроить, давненько она так не развлекалась. С тех пор как связалась с кузиной.

Подумав про любовницу, Эрика в очередной раз пришла к выводу, так дальше продолжаться не может. Надоели истерики и прочая нервотрепка. Эрика прекрасно помнила, что не обещала юной леди ничего, кроме того, что может выполнить. Вечная любовь и верность в этот список не входили. Когда принцесса опоила Еву зельем и узнала, чем та руководствуется, то весьма опрометчиво решила вести себя с любовницей мягче. Не хотелось поступать жестоко. И вот к чему это привело. Необоснованные ожидания уже достали. Нет у нее подобных чувств, неужели не понятно. А ревность, к тому же необоснованная, вообще встала поперек горла. С какой стати она должна оправдываться, с кем она спала или не спала? И так проблем хватает, вечерами хочется расслабиться, а не выслушивать вздор. Пусть даже со шлюхой, но зато без претензий. Эрика решила, пусть она поступит жестоко, но зато честно. Ева начиталась глупых книжек, наверное, придумала себе что-то сама, поэтому нужно расставить все по своим местам.

Кузина находилась у себя. Впрочем, в этом Эрика не сомневалась изначально. Ещё с того момента, как она вчера выгнала Еву из своих покоев, та заперлась и никуда не выходила. Любовница открыла дверь, и, не сказав ни слова, впустила её и все так же молча поплелась кровати. Она выглядела подавленной. Не вполне удачный момент для такого разговора, и вообще, что тут говорить, непонятно. Принцесса первый раз столкнулась с такой проблемой. Захотелось отложить беседу, но с другой стороны, раз она пришла, надо что-то говорить, а сначала помириться, а потом так разочаровать, ещё более глупо. Поэтому, Эрика решила не тянуть и присела рядом с Евой.

— Вчера ты в очередной раз надумала ревновать меня? — задала риторический вопрос она.

— Прости меня! Я не должна была сомневаться… Я ошиблась. Просто…, - Ева кинулась к ней с объятиями, — Я люблю тебя. Прости, что это говорю, я помню твою просьбу… Но я не могу даже представить тебя с другой…

Эрика отстранилась от объятий и резко встала, не дав той договорить. И так все понятно, она была права, любовница находится в плену собственных иллюзий. Но пришло время их разрушить. Принцесса, сделав над собой некоторое усилие, посмотрела недоумевающей Еве в глаза.

— Я пришла не оправдываться. Тебе будет неприятно это слушать, но ты должна знать правду. Хотя, я никогда тебе не лгала, ты лгала сама себе. Я помню все свои обещания. Эрхабен, смерть твоего отца изверга, право жить, как ты хочешь. Услаждение похоти, в конце концов. Мне нравиться проводить ночи с тобой. Но я никогда не обещала любить тебя. И не обещала хранить верность, — как на духу, выложила она. Увидев, что Ева сейчас готова заплакать, Эрика решила попытаться объясниться.

— Ты ведь понимаешь, я не могу заставить себя любить тебя! Ты же не смогла заставить любить себя Юлия. Ты должна понимать, что не имеешь права требовать от меня больше, чем я обещала, — пыталась как можно мягче пояснить она.

— Тебе просто нравиться делить со мной ложе…, - отрешенно произнесла Ева. По её лицу текли слезы. Эрика на миг растерялась.

— Для тебя я одна из шлюх? Да? Только для постели? — закричала любовница и вскочила с кровати.

— Ты для меня не шлюха. Наше желание взаимно, а шлюхи делают свою работу за золото! — уверила Эрика, надеясь, что аргумент подействует и отвратит намечающуюся истерику.

— Тебе плевать на мои желания! Шлюхам ты платишь золото! А меня хотела купить Эрхабеном и прочими обещаниями! — истерика продолжалась.

— Если ты не пожелаешь больше делить со мной ложе, я пойму. Ещё… Я понимаю, связь со мной могла испортить твою репутацию. Обещаю, я решу эту проблему. Поедешь в Эрхабен, про нас там никто не будет знать. Там ты сможешь выбрать знатного жениха, — Эрика не нашла ничего лучшего кроме как предложить мирный вариант решения проблемы. В ответ ей прилетела пощечина.

— Ничего мне от тебя не надо. Уходи! Я не хочу тебя видеть! Никогда! Иди к своим шлюхам! — завопила Ева в истерике.

Эрика, понимая, что ничего уже сказать не может, спешно пошла в сторону двери. Уже идя по коридору, она слышала доносящиеся вдогонку истошные рыдания. Принцессе было не очень приятно, и даже несколько совестно, но с другой стороны, все равно однажды пришлось бы причинить боль этой глупой девчонке. В конце концов, она ничего не обещала, любить себя не заставляла, более того, она даже не пыталась кого-то обольщать. А Ева порыдает и успокоится. В конце концов, свои обязательства перед девушкой Эрика в любом случае собиралась выполнить.

* * *

«Какого хера?» — мысленно возмутилась Эрика, проснувшись от жуткого грохота. Учитывая вчерашние возлияния и вполне закономерное похмелье, казалось, стучат по её голове.

— Мать вашу, эта потаскуха превратила мой замок в бордель! — практически проревел незнакомый мужской голос.

Принцесса в недоумении с трудом разлепила глаза, и резко поднялась. Следом она увидела, как подскочили две девицы. Эрика смутно вспомнила, как после попойки по случаю её дня рождения, переросшей в оргию, она решила увести к себе двоих. Впрочем, сами источники шума и громкого возмущения занимали внимание принцессы куда сильнее, чем распутные девки.

Посреди комнаты стоял одетый в воинскую одежду грузный высокий мужчина. Рядом с ним находился чопорный спутник неопределённого возраста с какими-то бумагами в руках. Позади них стоял ухмыляющийся Граф Викентий в сопровождении четырех гвардейцев, двое из которых направляли на нее арбалеты.

— Что это за херня?! — выпалила Эрика, находясь в крайней степени возмущения и недоумения одновременно. При этом она силилась построить в своем сознании картину происходящего. Ясно одно, вошь Викентий предал её, раз его люди направили арбалеты в её сторону.

— Ваше Высочество, простите, я говорил… Но прибыл сам Герцог Клеонский, — послышались слова оправдания Петера, который вместе с Луисом несли караул.

— Заткнись! Да, Я тот самый Герцог, хозяин этого замка! — рявкнул, как оказалось, Генри, одновременно впившись взглядом в принцессу.

— Приятно познакомиться, — мрачно процедила Эрика, — А теперь, может, позволите мне одеться, и мы поговорим как взрослые люди? — предложила она единственное, что пришло ей в голову.

— Потаскухи, проваливайте отсюда, пока целы! — обратился Герцог к девушкам, и те, только прихватив с пола свои наряды, сразу кинулись к двери. Затем Генри вновь обратился к ней.

— Слушай меня, дрянь, я с тобой не собираюсь разговаривать. После того, как ты годами обманывала всех, подсовывая поддельные письма и указы Императора, обесчестила мою дочь, подложила мою жену под своего талерманского пса, превратила мой замок в бордель, выставив меня посмешищем, тебя даже убить мало, — едва сдерживая бешенство, говорил Генри. Выглядел и вел себя он более чем странно. Глаза казались остекленевшими. Впрочем, Эрика слишком плохо его знала, чтобы судить, тот принял какое-то зелье удовольствия или просто ненормальный.

— Все ясно. Что дальше? — стараясь не выдать волнения, сухо спросила принцесса.

Чопорный спутник Генри, шепнул ему что-то на ухо.

— Олис, не лезь, — грубо отмахнулся Герцог, и презрительно осмотрел принцессу, которая сейчас едва прикрывалась простыней.

— Сейчас ты оденешься. Тряпки я смотрю, есть. С тебя таких хватит, — Генри указал на валяющиеся на полу детали гардероба — Потом тебя препроводят в холл. Там ты распустишь всю свою гвардию, если тебе, конечно, не плевать на их жизни. Пришло время расплаты, — последнюю фразу Генри практически прорычал.

— Будешь смотреть, как я одеваюсь? — уточнила Эрика.

— Ещё чего! Не хватало, чтобы я проблевался, а потом мне снились кошмары. Но не надейся остаться в одиночестве. Олис, останешься тут. И ты, Викентий, оставишь своих людей, пусть приглядят, — резко бросил Герцог и развернулся уходить.

— Ваша Светлость, я думаю, стоит позвать ещё хотя бы человек пять, — осторожно заметил Викентий.

— Не надо, много чести! Прекращай верить в ерунду про два десятка убитых! Их перерезал талерманец, но не это ничтожество! — отрезал Герцог, выходя за дверь.

— Не спускайте с нее глаз. Не отворачивайтесь, особенно арбалетчики. И глядите, чтобы она оружие не прихватила, — напоследок шикнул Граф, когда Генри уже вышел, и отправился прочь из комнаты следом.

Эрика осмотрела собравшуюся в покоях компанию. Помощник Генри Олис выглядел невозмутимым, а вот у гвардейцев Викентия бегали глаза. Впрочем, переживают они зря. Если учесть наличие двух нацеленных на нее арбалетов, да ещё и с разных сторон, сейчас весьма неудобный момент устраивать потасовку. Но это сейчас. Учитывая, что Генри требует, чтобы она распустила свою гвардию, это значит, что убивать её, по крайней мере, в ближайший час, он не собирается.

Принцесса молча сбросила простыню, и принялась неспешно собирать с пола собственную одежду. Одевшись, принцесса взяла со стола самокрутку, подожгла её, и, сделав затяжку, обратилась к наблюдающим за ней гвардейцам.

— Я готова. Как видите, оружия у меня нет, — поставила перед фактом она.

По распоряжению Графа Викентия вели её в сопровождении десяти человек. Это натолкнуло на мысль, адекватно её тут никто не воспринимает. Советник явно переоценивает, возможно, демоном считает, а вот Генри, напротив, совсем в расчет не берет. Забавно, особенно если учесть, что этим можно воспользоваться. Опасно недооценивать возможного противника, что сейчас делает Генри. Принцесса решила ему немного подыграть, и намеренно шла медленнее и хромала сильнее.

В холле было не протолкнуться. Большую часть пространства занимали вооруженные до зубов люди Викентия. Более двадцати человек держали наготове арбалеты. В отдельном ряду в ожидании выстроились её гвардейцы, среди которых она не увидела только троих: Велера, Гарри и Лютого. Куда те запропастились, принцесса могла только гадать. Те могли сейчас торчать в борделе, но могли и отказаться подчиняться Генри, то есть сбежать или быть уже мертвыми. Что сейчас с Евой и Герцогиней, оставалось только в ужасе догадываться.

Также Эрика подметила, что кроме людей Викентия, в холле, а так же в самом замке она никаких больше воинов не видела. Это получается, Генри прибыл без гвардейцев, что весьма странно. Значит, либо Герцог попал в столице в опалу, либо его людей, всех до одного, перебили в пути. Ясно одно, он сговорился с Графом, и вот результат. Следом Эрика попыталась представить, что происходило утром в замке. Учитывая, что Генри официально до сих пор Герцог и более того, хозяин замка, стража без прямого приказа не стала бы чинить сопротивление. Своим гвардейцам Эрика никаких особых распоряжений по поводу Генри тоже не давала. Весьма непредусмотрительно, стоило предположить, если Тадеус её предал, Герцог может надумать вернуться и ему никто не помешает. Но теперь то что, когда всех застали врасплох, в том числе её.

Принцессу привели к развалившемуся в кресле Генри, рядом с ним восседал Викентий.

— Ваша Светлость, принцесса Эрика препровождена по вашему приказу, — отчитался Олис.

— Сука, у тебя ещё наглости хватает курить?! Заберите у нее дурман! — потребовал Генри, встал с кресла и тут же сам закурил.

Эрика, не дожидаясь, пока у нее станут забирать самокрутку, швырнула её на пол, демонстративно сплюнула, и уставилась на Генри.

— Смотреть простивно. Точно свинья безродная, а не принцесса. Хотя, чего ещё ждать от выродка, порожденного таким ничтожеством как Фердинанд. Обратись к своим гвардейцам, или арбалетчики продырявят каждого, кто не сложит оружие уже по моему приказу, — потребовал Герцог.

— Гвардейцы, благодарю за верную службу. С этого момента я освобождаю вас от выполнения своих обязанностей. Сложите оружие, — без единой эмоции объявила принцесса, прекрасно понимая, что в другом случае половина сами сдадутся, а остальные умрут героями. Ей же это все равно никак не поможет.

Гвардейцы сложили оружие, потом их вывели из холла. Эрике оставалось только гадать, что будет происходить дальше. Что же от нее хочет разозлившийся дядюшка? Унизить перед смертью? Или унизить, а потом раскрыть перед отцом? А может этот гад, действительно, попал в немилость перед той же Мирандой, и задумал взять здесь власть, послав Императору её голову? Или ему выкуп нужен? Впрочем, появление в зале Евы мигом отвлекло её. Девушка встала рядом с отцом и зло уставилась на неё заплаканными глазами. Этот взгляд Эрике не нравился.

— Получила свое, тварь! — вдруг завопила Ева на весь зал, — Ты заплатишь за все, мой отец покарает тебя! Сука, я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Тебя казнят! Ненавижу… — на этом находящуюся явно в истерике дочь прервал отец, одернув за руку, а потом приобняв.

— Хватит. Эта извращенка ответит! — рявкнул он, и обратился уже к принцессе, — Ты ответишь за то, что вынуждала мою дочь творить непотребство, — практически прорычал Герцог.

— Да, я извращенка, но я никого не принуждала, твоя дочь сама ко мне приперлась! — выпалила оскорбленная Эрика, одновременно пытаясь прийти в себя от шока.

— Она лжет, отец! Она вынудила меня, запугала! Убила моего жениха! — возопила Ева, и снова обратила свой взор на Эрику, — Тварь, я бы лучше умерла, чем легла с тобой! Я едва не умерла не только от ужаса, боли, но и от омерзения! Да с тобой кроме шлюхи ни один зрячий ложе не разделит! Ненавижу!!! Ты… Ты…, Будь ты проклята!!! — под конец девушку охватила истерика. Её трясло.

Герцог дал распоряжение гвардейцам увести дочь из холла. Пока её уводили, Ева, не переставая рыдать, продолжала выкрикивать проклятия в адрес Эрики. Принцесса не ожидала такого, более того, она не понимала, за что такая ненависть. Слова Евы в каком-то смысле даже задевали. Впрочем, сокрушаться и гадать, чем руководствовалась обезумевшая бывшая любовница, было не время. Разберется потом. А сейчас нужно выжить.

— Что будет со мной дальше? Казнишь? — прямо спросила принцесса, когда Еву отвели прочь.

Генри оскалился в безумной улыбке.

— Не надейся! Ты будешь сидеть в самой грязной темнице заложницей, где тебя будут насиловать последние отбросы! Да, это тебе за мою дочь! И это будет продолжаться то тех пор, пока я, Король Генри Клеонский, не решу отдать Фердинанду то, что от тебя останется! Если ты не сдохнешь раньше! Одно я тебе обещаю, мразь, смерть талерманца, твоего прихвостня по кличке Темный мессия, а так же трех сбежавших головорезов, проливших кровь моих людей, ты увидишь своими глазами! Я повешу их на площади, а талерманца перед этим я оскоплю лично! А шлюха Беатрис медленно сдохнет на позорном столбе во дворе замка! — с этими словами Генри расхохотался.

«Король Генри Клеонский? Все ясно» — подумала Эрика, не особенно удивившись выказанным угрозам. Она и не ожидала от этого мудака чего-то хорошего. Но его заявление по поводу объявления Королевства ей понравилось. Значит, она имеет полное право его прикончить без ущерба для и так подмоченной репутации. Он ведь предатель Империи.

— Ты так меня боишься? — с вызовом спросила Эрика.

Генри буквально позеленел, довольное лицо вмиг приобрело злобное выражение. Кажется, она не ошиблась, этого сумасшедшего сейчас задеть проще простого.

— Это тебя я должен бояться, едва стоящее на ногах убожество? Не смеши! — прорычал он, подойдя к ней на расстояние шага.

— Я без оружия, без гвардии, а ты собрал тут больше четырех десятков людей, половина из которых нацелили на меня арбалеты. Это лестно, меня ещё никто так не боялся. Благодарю за честь, — как можно язвительнее заявила принцесса.

Следом последовала размашистая пощечина. Эрика не уклонялась, более того, намеренно полетела на пол. Пусть Генри убедится в своем мнении, перед ним безобидное ничтожество. А там, вдруг он захочет остаться с ней наедине, ну или хотя бы прихватит с собой не сорок человек разом.

— Это ты должна бояться, дрянь! Викентий, уведи своих людей. Пора заканчивать цирк! Много чести для выродка! Пусть лучше ищут талерманца и тех ублюдков! — рявкнул Герцог, или уже Король.

— Ваша Светлость, сколько людей оставить? — обеспокоенно осведомился Викентий.

— Двоих на караул у кабинета! Ещё двое пусть ждут, пока я прикажу отвести её в темницу! — отмахнулся Генри.

— Я бы настоятельно советовал быть с ней осторожнее! Она опасна и очень хитра! — уверил Граф.

Генри ухмыльнулся, и обратил свой взор на медленно поднимающуюся Эрику.

— Не надо мне рассказывать херню про опасность этой шлюхи! Хотя я понимаю, дело в твоем преклонном возрасте. На старости лет многие начинают вести себя странно. Ты понимаешь, о чем я, — съязвил Герцог.

— Но… — попытался возразить возмущенный Викентий.

— Заткнись и выполняй приказ Короля! — прорычал Генри.

Граф распорядился, чтобы гвардейцы покинули холл, дав поручение командиру выделить четверых человек. Холл начал спешно пустеть. Довольная Эрика ждала, когда же Генри прикажет отвести её в темницу. По пути она при первой возможности избавится от сопровождающих.

— А ты потаскуха, живо в мой кабинет! Напишешь письмо отцу! — бросил Герцог, толкнув её в спину. К этому моменту холл опустел. Кроме Генри, Графа и Олиса здесь находились только четверо гвардейцев.

«Так даже лучше» — подумала Эрика, мигом поменяв все свои планы. Она убьет предателя в ближайшее время. Прямо в кабинете. Пока же принцесса продолжала играть роль той, кого так хотел видеть в ней враг.

— Викентий, Олис, вы тоже в кабинет! — распоряжался Генри.

— А вы ждите здесь, — приказал он гвардейцам, один из которых как раз открывал дверь.

— Ваше Величество, я не могу позволить такое безумие! — вспылил Викентий. Эрика его прекрасно понимала, он как никто другой в курсе реальной опасности, которую таит в себе предстоящее мероприятие. Но главное, самоуверенный идиот Генри этого не понимает.

— Значит, жди за дверью, выживший из ума трус! — заорал Герцог.

— Позвольте напомнить, сейчас вам помогаю я. С вами мои гвардейцы. Я заслуживаю на уважение! — выпалил оскорбленный Граф.

— В качестве уважения ты получишь титул и новые земли, но для этого ты должен выполнять приказы Короля! Жди снаружи! — распорядился Генри, и взглянул на Эрику.

— Быстрее шевелись! — рявкнул он.

Когда принцесса была уже в дверях, сзади неё вдруг оказался Олис.

— Его Светлость просит поторопиться, — бросил он и едва подтолкнул вперед. Следом она ощутила едва ощутимый неприятный укол в запястье.

Особо не обратив на это внимание, Эрика принялась оценивать обстановку в кабинете, однако вдруг почувствовала какую-то странную слабость, а следом увидела сгущающуюся пелену перед глазами. Последнее, что она слышала, как дверь захлопнулась, а Генри приказал Олису достать лист, перо и чернильницу. Потом принцесса поняла, что падает, а следом потеряла сознание.

* * *

Очнулась Эрика уже в темнице. Характерный запах и сырость говорили сами за себя. Было темно, только из-под двери едва просачивался свет. Но благодаря способности видеть даже в темноте, Эрика смогла без проблем рассмотреть свое новые покои. Грязный каменный пол, в углу выгребная яма. Никакой лежанки не предусмотрено. Под дверью валяются объедки и небольшая фляга. Новоявленный Король позаботился, чтобы она не сдохла от голода и жажды.

Принцесса попробовала подняться, но её сразу замутило. Левое запястье странно чесалось. По всем признакам усыпляющий состав Рогнезии. Достаточно малого количества зелья, чтобы лишить сознания в считанные секунды. Время действия Рогнезии от пяти до восьми часов, стало быть, сейчас время приближается к вечеру. Эрика, хоть так и не смогла научиться готовить алхимические составы, разбиралась в названиях, признаках, и применении зелий. Так что не оставалось сомнений, тот едва ощутимый укол имел целью лишить её сознания. Этот мудак Олис оказался не так прост. К её несчастью, этот чопорный неприметный прихвостень оказался умнее, нежели его господин. Хотя, господин ли на самом деле? Олис вполне может быть кукловодом. Впрочем, пока это не важно, у нее другие проблемы. Нужно выбираться из этой дыры. Только вот как?

Эрика прекрасно знала, в темницах предусмотрительно использовались только внешние замки. Мало ли, вдруг попадется искусный взломщик. Так что, даже если она оторвет от своего костюма петлю, и даже сделает из нее отмычку, это не поможет. Сторговаться с надзирателями можно, однако слишком рискованно, в их состав уже должно быть входят люди Викентия. Остаётся только ждать, когда в темницу решат войти. Причем желательно, чтобы она в этот момент казалась не особенно боеспособной. Лучше спящей в том же месте, где её оставили. Все-таки, люди Викентия, в отличие от Генри, понимают, с кем имеют дело.

Присев, опершись о холодную стену, принцесса принялась ждать, прислушиваясь к каждому шороху. Ужасный запах в темнице прекрасно боролся с аппетитом, но пить хотелось до безумия. А ещё хотелось курить. И если самокруток в зоне видимости быть не могло, валяющаяся под дверью фляга то и дело приковывала взгляд. Однако, памятуя про применение Олисом Магнезии, Эрика не хотела даже притрагиваться к этой воде. Вдруг подсыпали что-то дурманящее? Кому, как не ей знать, что можно подсыпать. Может, совсем травить её не станут, но составы, делающие человек на время абсолютно неспособным к сопротивлению, ей были прекрасно известны. Эрику мучили не только жажда, но и дурные мысли. Принцесса злилась не только на Генри, Еву и Викентия, но и на саму себя. Это ведь её просчет, как она могла забыть про Герцога? А теперь все коту под хвост! Неизвестно, на чьей стороне окажется Клиф и бароны. Вполне может быть, все её старания окажутся бесполезными.

Наконец, Эрика услышала шаги, и потом скрежет отрывающегося окна. Она, как и собиралась, притворилась находящейся без сознания. Едва приоткрыв глаза, она увидела, как факел из окна освещает пространство. Потом свет снова исчез, окно закрылось.

— До сих пор валяется, — бросил один мужской голос.

— Проснется. Приказ помнишь? Нам скоро отчитываться, — ответил второй мужчина.

— Да уж, а он злой как собака, — с этими словами шаги удалились.

К чему был этот разговор, принцесса понятия не имела. Впрочем, уже через четверть часа принцесса вновь услышала шаги и вновь притворилась спящей.

В окно снова посветили, потом заскрежетал ключ, дверь отворилась. В нее вошли трое. Шедший сзади поставил факел в кольцо и занырнул обратно.

— Выполните приказ, как надо, и вас помилуют! — бросил уже знакомый мужской голос, запирая замок.

— Не нравится мне все это. А если это правда, что говорят, — тихо засомневался кто-то уже за дверью.

Эрика все поняла. Кажется, Генри решил сегодня же воплотить свою угрозу. Направил к ней в темницу насильников. Что же, свободу эти люди, скорее всего, уже не получат. Если только не пойдут ей на встречу. Принцесса приподнялась, присев на пол и уставилась на двоих мужчин в ободранной грязной одежде. В темнице они уже минимум неделю, если не больше. Один отличался длинными спутанными в сосульки волосами, а второй, немного полноватый мужчина выделялся лысиной. Впрочем, и тот и тот были теми ещё уродами.

— У меня к вам предложение. Вы не прикасаетесь ко мне, и остаетесь живы. Я поору, что надо, а потом вас выпустят. Идет? — едва слышно произнесла принцесса и окинула взглядом сначала длинноволосого, потом лысого. Те переглянулись.

— Вы же знаете, кто я такая. Нам лучше договориться, — добавила она для убедительности.

— Знаем. Всегда хотел трахнуть принцессу, — оскалился лысый, показав гнилые зубы, и уже принялся расшнуровывать свои грязные штаны.

Принцесса резко поднялась.

— Ни в этой жизни, — зло прошипела она, глядя на ещё живых и потирающих руки, но уже мертвых для нее насильников.

Умом она понимала, разумнее сделать все тихо, дабы ввести в заблуждение надзирателей. Но Эрика не так уж часто ощущала настолько сильную ненависть. Ни о каком самообладание речи уже не шло, она была готова разорвать их, представляя как их кишки липнут к стенам, а пол застилают лужи крови. Лысый, по воле случая подвернулся первым, Эрика, все ещё пытаясь взять себя в руки, просто свернула ему шею. А вот длинноволосому повезло меньше. Принцесса не сдержалась. Тот попытался её ударить, но в итоге попал кулаком в стену. Взамен Эрика сознательно схватила его за уже обнаженное причинное место, и, сделав подножку, опрокинула на пол, скрутив при этом орган. Взбешенная принцесса сначала била его ногами по самым болезненным местам на теле. Потом она схватила его за шею и волосы, и заставила приподняться. Хотя, если учесть полумертвое состояние противника, скорее приподняла его. В итоге она с размаху впечатала лицо неудавшегося насильника в решетку на окне двери. Потом ещё раз, и так больше десятка раз, превращая лицо в кровавое месиво.

Что происходит за дверью, находясь в припадке кровожадности, Эрика понятия не имела. Она ничего не слышала. Единственное, что заставило её вернуться в реальность, резко отворившееся окно, об решетку которого она в очередной раз била лицо уже находящегося без сознания узника. Находящийся по ту сторону надзиратель от неожиданности отскочил, следом, резко заперев окно. Принцесса остановилась и отпустила бездыханное тело. Руки её были в крови, лицо тоже забрызгало. Её саму пробрал нервный смех, и немного затрясло. За дверью слышалась суматоха и ругань. Никто не желал входить к ней, орали про демона. Требовали немедленно доложить Генри.

Успокоившись, принцесса осмотрелась, убедилась, что оба узника мертвы, и присела в дальний угол. Жажда дала о себе знать с новой силой, а желание покурить едва не сводило с ума. Но, увы, после случившегося ей тем более нельзя рисковать и пить сомнительную жидкость. Потому что в следующий раз она точно очнется закованной в кандалы. И тогда с ней могут сделать что угодно. Даже изнасиловать. От одной этой мысли подступала паника. Никакие пытки и даже смерть так не пугали. Это ещё одна причина, почему она должна выбраться отсюда быстрее. А для этого нужно быть каждый миг наготове. Нельзя засыпать даже на секунду, ведь эти упыри могут вновь применить Рогнезию или что-то более мерзкое. Нужно стоять у двери и ждать, пока её отопрут. А ещё нужно приготовить им теплый прием. Потому что придет не один, и даже не двое, и без арбалетов точно не обойдется. Конечно, велика вероятность погибнуть, но принцесса рассудида, лучше смерть, чем оказаться в кандалах, абсолютно беспомощной перед изнасилованием.

Для начала она решила оценить обстановку. Итак, оружия, кроме её личных умений, никакого нет. Но это тоже неплохо, могло быть хуже. Ещё у нее есть два пока не околевших трупа неудавшихся насильников. Раз уж записали её в демоны, придется соответствовать. Для отвлечения внимания Эрика решила использовать более упитанного лысого. Прикрываться им не очень удобно, тяжеловат будет. Лучше его раздеть, подвесить за решетку, а потом изуродовать так, что вывернет любого, даже видавшего виды. А тот, длинноволосый, с уже размозженным лицом вполне для прикрытия подойдет. Как только твари откроют дверь, на миг сразу отвлекутся на висящего мертвеца с выпущенными кишками. Это вселит в них мимолетный страх. А потом она резко выскочит из-за угла, прикрываясь вторым мертвецом. Велика вероятность, арбалеты те разрядят. Ну а потом, будь что будет. Учитывая, что она сама будет в крови, некоторые могут потерять самообладание.

Принцессе было мерзко проделывать манипуляции с мертвецами, но иного варианта она не видела. Нужно применять все имеющиеся средства. В итоге, лысый толстяк был благополучно раздет и куском рубахи привязан к решетке. При помощи крючка от петли костюма он оказался изуродован так, что сама Эрика ужасалась собственному творению. Если бы не голодный желудок, её бы точно вывернуло. Второго мертвеца, чтобы он вдруг не околел в неудобном для нее состоянии, принцесса привязала к кольцу для факела, которое как раз находилось у нужной стороны двери. Отвязать узел она могла в любой момент, лишь один раз дернув за веревку. Теперь ей оставалось только ждать, притаившись в углу возле двери.

Эрика мысленно готовилась к едва ли не главному бою в своей жизни. Потому что или она освободиться или живой её не возьмут. Но дверь никто не открывал. Соседство уже успевших околеть изувеченных мертвецов уже успело надоесть, а жажда стала и вовсе невыносимой. Да и покурить бы не помешало. А ещё выпить пару глотков. А потом убить Генри собственными руками. Но это все мечты. Чем дальше, тем чаще Эрике приходила мысль в голову, что к ней никто не зайдет ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. А потом она или набросится на обязательно отравленную воду, или потеряет сознание от жажды, а может, вовсе заснет. При всех своих умениях и подготовке, она остается человеком. А ещё эти мервецы уже завтра начнут разлагаться. Нерадостные перспективы. Чтобы окончательно не свихнуться ей оставалось прислушиваться, что происходит за дверью. Эрика сделала вывод, скорее всего её посадили в темницу на самом нижнем этаже подвала. Именно там сидел Наил. Там мало кто расхаживал и раньше, вот и сейчас было тихо. Только где-то через час после происшествия, приходила какая-то делегация. Но, кроме того, что было решено ждать приказа Генри, ничего она так и не узнала.

По расчетам принцессы, уже давно было за полночь. Но это не было для нее поводом расслабляться. Конечно, вероятнее всего за ней могут прийти уже утром, но мало ли что придет в голову Генри, или хуже того, его шибко умному прихвостню Олису. Поэтому, заслышав долгожданные шаги, она приготовилась к воплощению своего плана. По её впечатлению, пришли несколько человек. Четверо или пятеро. Меньше, чем она думала, и это хорошо. Говорили они шепотом. Эрика рассудила, те решили, что она должна заснуть, вот и ведут себя тихо. Что же, придется их разочаровать. Замок заскрежетал, принцесса быстро отвязала мертвеца, и приготовилась.