Несмотря на разгар осени, в степи жара даже не думала сдавать свои права. Учитывая, что вотчина Рикиния находилась почти у границы с Преквистским Герцогством на востоке, и ненамного дальше от Олдского — на юге, им пришлось пересечь почти всю обширную Тилию. Эрика планировала заглянуть сначала к барону, а уже затем действовать по обстоятельствам. Впрочем, эта долгая поездка, поначалу казавшаяся принцессе скучной, потом весьма обременительной, теперь виделась в совершенно ином свете. К жаре она уже привыкла. А ирония Виктора, будто иной раз полезно спустится с небес на землю, уже не казалась обычным издевательством. Творящийся бардак и беззаконие увиденные своими глазами и порой прочувствованные на собственной шкуре теперь виделись иначе, нежели из докладов или жалобных прошений. Отправляясь в статусе принцессы, путишествуя с десятком гвардейцев, едва ли можно получить полное представление о происходящем.

Вотчина Аренского была не особенно обширной, насчитывая всего три, правда, большие, деревни. С одной стороны, если учесть, что в густонаселенной Тилии каждый третий из многочисленных баронов могли похвастаться городом, ничего примечательного. Но с другой стороны, баронство выгодно выделялось среди иных даже зажиточных небольших баронств южной Тилии. И дома ухоженнее, и крестьяне довольные. Да и чего им жаловаться, сытые, господин добр, три шкуры не дерет, силком не держит. В отличии от тех же соседей, он выполняет Указ Александра «О вольностях людей земледельческих». Столь великая щедрость барона вполне понятна, по сведениям Эйсин, завсегдатай Золотой Лихорадки не с земли живет. Держит в Редграде игорный дом для мужеложцев «Сладкие юнцы». Успешно промышляет торговлей. Не исключено даже, поставляет товар Игроку.

Как была осведомлена принцесса, отец Рикиния проиграл тогда еще нищее баронство Генри Клеонскому. Но через три года разбогатевший Аренский вернулся и выкупил его. Ныне его замок выглядел куда богаче иных баронских жилищ. Такой себе небольшой дворец. Эрика ожидала увидеть много стражи, но кованые позолотой ворота открыл только молодой юноша в парчовой мантии. Маг, не иначе. В итоге оказалось, они опоздали ровно на два дня. То, что Аренский отбыл в Редград, секретом не являлось.

Желая немного размять ноги, они неспешно пошли по мощеной камнями дороге.

— Не пили бы ту бормотуху, застали бы, — возмутился Виктор, намекая на их двухдневную задержку из-за отравления.

— Ты бы видел, каким взглядом каждую бутыль провожал. Застали бы… В Редграде даже лучше, сразу выйду на Игрока, — уверила принцесса.

— Ну ну. Обязательно выйдешь, — с иронией отмахнулся тот.

— Да ладно вам, все равно ведь туда собирались. И найдем всех, и поиграем, — подбодрил всех Лютый.

Эрика лишь молча кивнула. Варвару все хорошо, ну и ладно, что с него взять. А вот Виктор своим мрачным настроением всю дорогу настроение портил. Кроме как осуждать и нотации читать, ничего ему не надо. Хотя нет, надо. Выпить ему еще надо. Принцесса надеялась, он хоть в дороге отвлечется. Полагала, на него Небельхафт так дурно влияет. Но нет же. Все ему не так. Зато как увидит выпивку, прямо глаза горят. Уже мелькнула мысль, прекратить запрещать ему выпивать. Смысл, если он этого так хочет? Но сначала она хотела добраться до Редграда. А там, пусть хоть обопьется.

Принцесса, устав предаваться размышлениям о судьбах Миории, в очередной раз принялась представлять тот прекрасный день, когда она вернется во дворец. Понятное дело, там проблем выше крыши. Но все равно, хотелось все устроить как-то поэффектнее. Например, можно ублюдка Лорана не в темницу, а потом на висилицу, а сразу вызвать на поединок. Правда, толку с этой дворцовой крысы мало, и убить такого — расплюнуть. Все же, этого недостаточно. Впрочем, Альдо трогать, только себя срамить. Ясмина поведала многое про этого ублюдка. Трусливый неженка сразу закатит истерику, только меч узреет. Все же, надо бы назначить в честь своего возвращения Императорский турнир воинов, и поучавствовать в нем «инкогнито». Как Виктор однажды. Вот это потеха будет. Как все охереют. А потом толкнуть речь перед восторженным Эрхабеном, в которой признаться в любви и верности Империи, призвав подданных пустить кровь врагам. И, разумеется, пообещать повести их в праведный бой…

— Эрика, и чего ты так улыбаешься? — полюбопытствал Виктор, прервав сладкие мечтания.

— Думаю о том, как я вернусь, — честно заявила она.

— Ясно. Все про турнир думаешь, да? Об этом, небось, грезишь, — скептически бросил он. Разумеется, Виктор давно был в курсе этого желания.

— С чего ты взял? — отмахнулась Эрика.

— Ну а о чем ты еще можешь думать, когда речь идет о возвращении? Еще и с такой зловещей, но довольной улыбочкой. Вбила себе в голову невесть что, — и разумеется, талерманец относился к этой идее скептически. Но Эрика привыкла, он ко всему так относится. Будто забыл, как сам принимал участие и как ему понравилось.

— Чего, думаешь меня там прикончат? Мечтай, — самодовольно огрызнулась она.

— Нет, я так не думаю, успокойся. Поубиваешь ты там всех, даже я верю. Только кому это надо? Я сомневаюсь, что когда ты вернешься, этот самый турнир будет вообще уместен. Судя по тому, что рассказывали, Эрхабен на грани голода. Одни беженцы чего стоят. Лучше бы думала, чем будешь этих людей кормить. Не говоря уже о том, что Империя в полной заднице. Ты править собираешься или выпендриваться? — продолжал нудеть талерманец, чем окончательно взбесил.

— Думаю я об Империи, сам знаешь. Постоянно думаю. Но я хочу думать и хорошем. Пойми, дело не только в самолюбии, хотя и в нем тоже. Да, я хочу утереть им нос. И я честно заслужила на это, не находишь? Они сначала похоронить меня хотели. В Храме запереть. Думали, сдохну. Только ни хера. Вот пускай все посмотрят. Я хочу, чтобы все знали, с кем имеют дело. И тогда ни один баран и не одна овца не посмеют блеять, будто Эрика Сиол не достойна, не способна править и командовать войсками, а значит, ей срочно необходимо найти супруга. Твою же мать, если я начну свой путь с триумфа, это однозначно пойдет на пользу моему дальнейшему правлению. Как ты не понимаешь! Я тебе рассказывала, что введу правило, пить священную водичку перед турниром. Пусть заодно весь Эрхабен убедится, я не продавала душу и никакой не демон, — пояснила принцесса, не особенно надеясь на понимание.

— Ну ну, — отмахнулся талерманец, явно не желая продолжать разговор.

В Редград они прибыли к вечеру. Принцесса еще на входе озаботилась маской, которые тут были весьма в ходу. Что сразу бросилось в глаза, несмотря на закат, в городе было светло. Вокруг все горело замысловатыми огнями. Эйсин еще в замке объясняла это алхическими изысканиями. Народу вокруг было не особенно много. Но от этого атмосфера не становилась менее праздничной. Зазывалы, пляшущие и поющие артисты, яркие огни всевозможных цветов, все это напоминало пир во время мора. Особенно если вспомнить, что творится в это время в Империи. Но сюда люди прибывали не скорбеть, а веселиться.

Виктор ничуть не выказал изумления, казалось, ему плевать. А вот Лютый рассматривал все с открытым ртом, и не переставал вслух изумленно ругаться, так и порываясь войти хоть в какое-то игорное заведение. Эрика уже догадывалась, до Золотой Лихорадки варвар не дойдет. Да и не надо.

— Господа, вас приветствует Халифатский дом удовольствий для мужчин «Сладкий Эмир». Вас ждут истинные воины, готовые вести бой за любовь ночи напролет…, - с характерным акцентом вещал смуглый мускулистый юноша с длинными черными волосами. Зазывала, одетый в красные шелковые широкое брюки и такой же шелковый тюрбан, недвусмысленно красовался голым торсом.

— Тьфу, поубивал бы выблядков, — Лютый погрозил кулаком в сторону зазывалы и, видимо, памятуя о приказе не дебоширить, с рыком смачно сплюнул.

— Узнали бы халифатцы, как тут над их традициями измываются, объявили бы Игоку священную войну. Если бы раньше от злобы не сдохли, — небрежно сыронизировал Виктор.

— А по мне так неплохое заведение. Что халифатцы — ублюдки, что долбящиеся в зады — сраные ушлепки. Одно дерьмо, — резюмировала Эрика, не питающая теплых чувств ни к тем, ни к другим.

Ночлег они нашли буквально через полчаса Особо не перебирали, тем более, клоповников тут не бывает в принципе. А так, им все равно разок поспать, а потом это станет местом встречи, если они разминутся. Эрика и Виктор, как и планировали, решили выспаться. А вот Лютый уже присмотрел место, куда, как он счел, просто обязан немедленно пойти. Ему приглянулся игорный дом Храбрый Конунг. Как обещал зазывала, там господствуют колдландские традиции, а плоть ублажают девицы из самой Колдландии. Эрика не возражала, отсыпала золота и уверила, пусть развлекается там, сколько хочет. В Золотую Лихорадку брать Лютого смысла она не видела. К Рикинию его и вовсе подпускать нельзя, если учесть, как варвар относится к мужеложцам. Принцесса, как и Виктор, также не испытывала к данным господам теплых чувств, но ради дела можно разок побеседовать, а Лютый вполне способен наломать дров. Так что лучше пусть развлекается в Храбром Конунге. Принцесса только предупредила, ни в коем случае даже не пытаться громить «Сладкий Эмир» или иное заведение подобного толка.

Проснулись они рано. Эрика предварительно попросила служанку разбудить их за пять часов до полудня. Принцесса сочла необходимым до вечера привести свой внешний вид в порядок, достойный внимания Барона Рикиния Аренского. Ибо, чтобы опоить его в стенах Золотой Лихорадки, где на каждом углу глаза и уши, нужно установить с ним, как минимум, беседу. Игра — отличный и единственный повод. Вот только, как поведала все та же Эйсин, Рикиний отличается высокомерием и заносчивостью. С голодранцами он, не то что играть, разговаривать не станет. Играет он только с богатыми леди и господами. А еще он терпеть не может воинов. Так что их вполне пристойные для того же Имперского гонца воинские дорожные костюмы могут стать реальной помехой для реализации плана. В таком случае к Рикинию можно будет подступиться, только применив силу, что в стенах этого заведения ну очень не приветствуется и сразу привлечет внимание. Уж лучше снизойти и одеться, как того требуют обстоятельства.

— Проклятье, ради какого-то бесполезного баронишки мужеложца ты весь день предлагаешь прихорашиваться? Ты его совратить надумала? — вознегодовал Виктор, не желая даже подниматься с лежанки.

— Совращать это по твоей части, если что. Я надумала с ним сыграть. Как-то же надо завести болтовню и опоить. Вояк он на дух не переносит, а еще этот мудак у нас только с богатыми играет. По другому никак, мы его даже торговыми делами не заинтересуем. Этот упырь в стенах Золотой Лихорадки принципиально не говорит о делах, максимум, назначит встречу, когда сам сочтет нужным, — пояснила Эрика.

— Ну вот и пусть назначит. Или подождем, пока он наиграется и на обратном пути выследим, — лениво отмахнулся талерманец.

— Я не собираюсь терять время, болтаясь в Золотой Лихорадке. А ты, видимо, уже руки потираешь, как за это время все пойло там выпьешь и всех блядей перетрахаешь. Вот и хочешь время потянуть, — не удержалась от колкости принцесса.

Виктор буквально вскочил с лежанки.

— Может хватит? Достала! Да я за это время выпил всего раз. Той поганой бормотухи. Да и то, ты сама сказала, нужно, — вспылил он, теперь уже окончательно проснувшись.

— Ладно, прости. Я не права. Но все же я считаю нужным сходить в лавку, — в очередной раз настояла принцесса.

— Считаешь нужным, иди, — Виктор присел, и потянулся к столу за самокруткой, Хоть в платье наряжайся, хоть голой иди, — он поджег дурман и затянулся, — Я не собираюсь из-за херни таскаться но лавкам. Лучше посплю. Пойду в чем есть. Представишь своим телохранителем. Как никак, богатая госпожа, или господин, или хер знает кто, — раздраженно огрызнулся он и в очередной раз приложился к самокрутке.

— В принципе, ты прав. Так даже лучше, — несмотря на тон Виктора, принцессе понравилась идея с телохранителем. Все же оплатить вход в Золотую Лихорадку своему телохранителю имеют возможность только богатые господа.

Принцесса распорядилась, чтобы конюх оседлал коня, сама наспех умылась, прихватила золота, самокруток и отправилась выполнять задуманное. Проклятое тряпье подгонять еще придется. Как бы ее подобное занятие не бесило, но приличные господа уж точно не ходят в одежке с чужого плеча, будь она трижды дорогая. У всех личный штат портных. Как принято выглядеть в благородном обществе выросшая в императорском дворце Эрика все же понимала. Оставалось только найти приличную лавку.

Таковая нашлась быстро, достатоточно было осведомиться у караульных магов. А вот времени пришлось потратить почти весь день. Терпеть подгонку и примерки, а потом еще украшения подбирать. Вдобавок она не забыла посетить баню, а следом, цирюльню, ибо неровно постриженные волосы были ни к месту, и это было заметно, даже если собрать их в хвост. Оставалось надеяться, мучилась она не зря, и выскочка Аренский оценит браслет и перстни из платины и бриллиантов, сапоги из кожи халифатского юргана, идеально подогнанные рубаху из аркадийского шелка, и длинный сюртук из креонской парчи. Из чего брюки, она не запомнила. Да и креонским, возможно, был шелк, а не парча. Не важно, главное, куда уж приличнее?

— Заждался? — бросила Эрика, войдя в затуманенную комнату и застав там курящего Виктора.

Тот обернулся, посмотрел в недоумении, несколько раз окинул взглядом и только потом ответил.

— Мда, заждался, Ваше Высочество. И сколько ты отдала за это все? — скептическим тоном спросил он.

Услышав ответ, он закатил глаза.

— Ты специально искала подороже?

— Нет, но у меня не было времени искать подешевле, — отмахнулась она.

— Это же годовая казна Небельхафта, и ради чего? — Продолжал возмущаться он.

— Не жадничай. Карл награбил в разы больше. Когда речь идет о таком союзнике как Игрок, грех мелочиться, — издевательстки парировала Эрика.

— Да хер с золотом, если бы ты уже на встречу с Игроком шла. Но это маразм какой-то. Хотя, если ты покрасоваться надумала, тогда да, смысл есть. Только так и скажи, — продолжал негодовать талерманец.

— Думай, что хочешь. И вообще, поднимай свою задницу. Мы идем в Золотую Лихорадку, — поставила перед фактом она.

Заплатив весьма внушительный взнос за вход, и любезно отказавшись от проводника, Эрика и мрачный Виктор последовали к центральному игорному залу под громким названием Имперский. Поражающий своим шиком холл с зеркальными стенами казался странно пустым. Мельком глянув на свое отражение, принцесса в который раз не узнала саму себя. В таком виде и на Императорский пир не зазорно прийти. Виктор в этом плане смотрелся как типичный телохранитель богатого господина. Даже на лице написано, не подходи — убью.

В Имперском зале было уже более менее людно. Принцесса решила не тянуть, и проигнорировав предложение разносчика принести господам любое горячительное или алхимическое зелье, сразу решила начать выяснять местонахождение барона Аренского. Болтать ни о чем смысла она пока не видела. Конечно, любопытно узнать настроения здешней публики, да и вообще, тут можно многое выведать, но сейчас ей нужен был Аренский. Однако, при всем при этом, Эрика не смогла не обратить внимание на досужие беседы собравшейся публики.

— …они уже разбили наш флот и заняли несколько Портов…, - негодовал пьяный бородатый мужчина.

— Мой дражайший супруг воююет с ними. Так страшно, это не люди, это звери, — сокрушалась обвешанная золотом леди уже за другим столиком.

Принцесса даже отвлеклась от основной цели, решив все же выяснить, правдивы ли все эти утверждения. Совсем скоро она уже была в курсе, что около недели назад Имперский флот был разгромлен, сожжен и потоплен, а халифатцы уже захватили несколько западных портов. Сделали это они благодаря каким-то демонским огненным самострелам, которые, по мнению престарелого барона Шериол, тем продали хамонцы. Последние, разумеется, получили их от самого Проклятого. А что самое ужасное, в самый неподходящий момент выяснилось, что Верховный Маршал — предатель. Стало быть, в войске скорее всего бардак, при том, что основные войска с северо-востока и запада еще только подтягиваются на передовую. Подобные новости стали весьма неприятным сюрпризом.

— Поздравляю, Империя в полной заднице, — прокомментировал Виктор, когда они с огромным трудом оставили словоохотливого барона.

— Без тебя знаю. Поэтому не стоит тянуть с поиском Аренского, — мрачно бросила Эрика.

— Как скажете, — ехидно бросил Виктор, давая понять, как относится к этой идее.

Как ни странно, барон Рикиний, действительно оказался довольно известной персоной. Впрочем, судя по выражению лиц большей части гостей, у которых принцесса имела неосторожность осведомиться о бароне, любят его тут не особенно. Все же, пусть в Редграде принципиально не делают различий ни в положении, ни в подданстве, ни в постельных предпочтениях, гости Золотой Лихорадки от этого более тепло к мужеложцам относиться не стали. В итоге после часа мытарств Эрике все же удалось выяснить, Рикиний Аренский нынче проводит время в Аркадийском зале.

Здесь было намного более людно, чем в том же Имперском зале. Большая часть присутствующих мужчин и женщин были одеты по аркадийской моде. Особенно странными казались наряженные в платья мужчины. Более того, повсюду звучала аркадийская речь. Эрика, только переступив порог, стала высматривать Рикиния, опираясь на описание Эйсин. Однако рассмотреть среди холеных аркадийцев именно Аренского оказалось не так просто. И все же, пока она решила ничего ни у кого не спрашивать, а для начала — осмотреться. Тем более атмосфера в зале ей понравилась.

Принцесса хоть и никогда не бывала в Аркадии и с аркадийцами доселе толком не общалась, но из рассказов талерманца и Карла достаточно знала о нравах и обычаях этого народа. Несмотря на их склонность к лицемерию и стремление к выгоде, многие аркадийские нравы и традиции нравились принцессе куда больше антарийских. Там не было инквизиции, никого не жгли, спокойно относились к любым верованиям, уважали ученых, в том числе алхимиков, а женщин, и даже альбиносов, считали нормальными людьми. А что к выгоде стремятся, так кто к ней не стремится? Единственное, что ей претило, это спокойное отношением к мужеложству, но в остальном аркадийцы ей казались верхом разумности. Так называемый договор с Империй о торговле, разумеется, вызывал опасения, потому что был явно невыгоден, но, в тоже время Эрика некоторые нововведения под влиянием аркадийцев считала полезными. Например, запрет жечь женщин магов.

Они подошли к свободному столику и присели. Подошел разносчик, стал любезно предлагать отведать всяческие аркадийские блюда и напитки. Принцесса попросила разносчика принести розовый отвар и одновременно невольно прислушалась к достаточно громкому разговору за соседним столиком. Мужчины и женщины в соответствующей одежде оживленно беседовали на аркадийском языке, периодически прерываясь на смех. Эрика, несмотря на искреннюю симпатию к аркадийским традициям, этот язык толком не знала, как впрочем не знала никаких иных языков, кроме антарского и древнеантарского. Да и то, последний она выучила, думая, что имеет магический дар. Еще в Эрхабене у нее были наставники по аркадийскому, халифатскому и хамонскому языкам. Правда, всего год, а в Небельхафте у нее хаатало более увлекательных занятий, кроме как языки учить. В итоге принцесса разобрала только несколько слов, среди которых ясно звучало, Тадеус.

— Виктор, что они болтают про Тадеуса? И не говори, что не слышал, они орут так, что весь зал слышал, — шепнула принцесса, зная, талерманец неплохо знает аркадийский.

Он довольно ухмыльнулся.

— Слышал, еще как слышал. Небось стыдно теперь, особе столь благородной крови, не знать ни одного иноземного языка, — не упустил возможности поддеть Виктор.

— Пусть они наш язык учат, раз приперлись сюда, — огрызнулась Эрика.

— Ну да, как ты там еще говорила, язык оружия понятен каждому…

— …и является лучшим наставником антарийского языка для иноземцев. Именно. А теперь давай рассказывай, что они трепали про Тадеуса?

— Кратко. Подданные Империи глупые невежественные варвары. Знать у нас продажная, за золото готова молиться хоть Великой Матери, хоть Проклятому, а если заплатить больше — даже зад подставят. Смеялись, как наш доблестный Тадеус ходит на ковер в аркадийское посольство чаще чем в сортир, и за звонкую монету делает все, что укажет Его Благородие. Так что учи аркадийский, — в конце талерманец криво улыбнулся.

Принцесса выслушав талерманца, снова обратила свой взор на компанию аркадийцев. Те все так же непринужденно болтали, периодически мило смеясь. А ведь говорят они правду. И люди невежественны, и знать — продажна. И ничего тут не поделать. Другое дело, они даже не стесняются говорить об этом вслух. А ведь среди купцов и благородных многие понимают аркадийский. Но это лишь подтверждает, дело дрянь.

— Господин, вам что-то угодно? — учтиво обратился к ней аркадиейц в алом платье, именуемой у них странным словом тога. Навскидку ему было не больше двадцати лет. Он выглядел как типичный подданный Аркадии: гладко выбритое лицо, собранные в хвост темные волосы, и не сходящая с уст улыбка. Виктор, успевший там прожить пару лет, рассказывал, у аркадийцев есть такой обычай, постоянно улыбаться. Для них улыбка это просто вежливость, не более.

— Нет, я обознался, — грубо ответила принцесса.

Аркадийцы обернулись, что-то сказали друг другу и вернулись к своей беседе.

— Пошли искать барона, — скомандовала принцесса.

Долго искать не пришлось, Аренский оказался завсегдатаем аркадийского зала. Но увы, в данный момент он проводил время в «Аркадиаэль Маранаэль», то есть в отдельном зале для мужеложцев. Туда мужчины определенных пристрастий приходили поиграть, выпить, перекусить, пообщаться с себе в подобными, если нужно — уединиться, а если не нашлось с кем — там имелся бордель.

— Я туда не пойду, — прошипел Виктор, посмотрев на нее исполобья.

— Меня тоже они бесят, но твою мать, я же не заставляю тебя трахать их или давать в зад, — вспылила Эрика, стараясь не кричать.

— Еще чего не хватало. Но моей ноги там не будет. Во-первых я проблююсь, во-вторых — поубиваю их, в-третьих — я не желаю, чтобы эти жопники сочли меня за своего, — поставил перед фактом талерманец.

— Думаешь, я не проблююсь, не поубиваю и так хочу, чтобы меня приняли за свою, своего, или хер его знает?

— А тебе то что? Ты как раз там своя, — издевательски шепнул Виктор.

— Ты охерел? С какого блядства? Я зад никому не подставляю, и никого в зад не трахаю, ибо, как минимум, нечем. А если и было бы чем, так лучше удавиться. Тьфу, — злобно процедила она.

— Ладно, ладно, я пошутил, не кипятись. Но туда я не пойду. Можешь выгнать меня за это, но разговор окончен, — тоном, не приемлющим возражений заявил он.

— Ладно, жди тут. Я постараюсь быстро, а ты пока послушай, что еще аркадийцы болтают. Можешь даже выпить, — отмахнулась Эрика, понимая, что уговаривать Виктора нет смысла. Да и понять его было нетрудно. Эрика и сама бы туда не пошла, если бы не желание поскорее добраться до Рикиния, а потом — до Игрока. А талерманец в ее начинание не верит, вот и не готов так себя мучить.

«Постараюсь никого из этих жополазов не убить и даже не покалечить» — обреченно подумала она, и оставив талерманца, направилась к злополучной двери в «Аркадиаэль Маранаэль».

То, что она не увидит в этом месте ничего хорошего, она не сомневалась. Однако происходящее в зале не просто удивило, а шокировало Эрику. А когда ее взгляд наткнулся на целующуюся парочку, ее едва не стошнило, до того стало мерзко. Половина публики, которую она там застала, мало походила на мужчин в принципе. Нет, были там и мужчины, выглядящие вполне нормально, были и такие, на кого бы она в жизни не подумала, встреть в другом месте. Но некоторых господ назвать мужчинами язык не поворачивался. Манеры как у девиц, украшения женские, разряжены как попугаи. Попадались даже наряженные в женские платья, с разисованными словно у шлюх лицами. Только едва проступающая щетина выдавала их истинный пол.

«Твою мать, куда же я попала. Что за выблядки… «— мысленно выругалась она и тут же, вспомнив слова Виктора, осеклась. А она чем лучше? Одевается и ведет себя как…

«Неужели я как посмешище выгляжу? «— закралась в голову мысль.

«Да нет, бред какой-то» — тут же успокоилась Эрика.

Она то не шут, в отличии от этих, и посмешищем ее счесть чревато. Зубов лишиться можно, а то и на меч напороться. А эти, мало того, говномесы сраные, так еще и убогие. С этой позитивной мыслью принцесса пошла искать Рикиния. Нечего время терять. Быстрее найдет, быстрее свалит из этой обители недоумков.

— Господин, позвольте представится. Я Евдиклий. Можно просто Дикий. Вы, я вижу, тут впервые? — поинтересовался наряженный в зеленую аркадийскую тогу мужчина с зализанными назад волосами.

— Да, впервые. Я ищу барона Рикиния Аренского, — сухо бросила Эрика, стараясь не выдать раздражение. Кажется, на богатого господина уже обратили свои взгляды охочие до ласк и золота мужеложцы.

— Ах, милашку Рика? Он популярен. Порой сверх меры. Но смею вас разочаровать, он, увы, здесь не один, — манерно заявил Евдиклий чем взбесил еще сильнее, чем даже когда назвал себя «диким».

— Мне похер. Где он? — резко спросила Эрика.

— О, какие страсти! Так вы претендуете на милашку Рика? — Дикий хлопнул в ладоши.

— Ты отведешь меня к нему или как? — уже начала выходить из себя принцесса, что ей самой не нравилось. Что же ее они так бесят, сил прямо нет. А ведь нужно делать вид, что все хорошо.

— Да, конечно. Пойдемте. Мне нравятся решительные суровые господа, тут мало таких, — Дикий подмигнул.

Принцесса, ловя на себе заинтересованные взгляды двух разряженных как девицы идиотов молча последовала за ним.

«Выродки тупые, уже и я им суровый господин. Провалитесь в Бездну»- мысленно возмущалась она.

Евдиклий показал на столик, за которым из стеклянных замысловатых стаканов попивали какое-то зеленое пойло двое мужчин. Оба были без масок. Барона Рикиния принцесса узнала сразу по длинным локонам, розовому шелку и множеству жемчужных побрякушек. Мерзость, одним словом. Впрочем, Эйсин предупреждала, и у нее было время морально подготовится. Его спутник в сравнении с бароном показался обычным несколько грузным мужчиной. Одет дорого, борода аккуратно выбрита. Так и не скажешь сразу, что мужеложец.

«Гребаная херня. Воркуют, мрази. Подойти — сыграть предложить? Так барон или его спутник могут отказаться» — растерялась Эрика. Ее тут же отвлек прилипала Дикий.

— Вот видите, он не свободен. Зачем вам скандал, вы можете и так прекрасно провести время, — принялся успокаивать ее он.

«Твою мать, ладно. Дело требует» — обреченно сказала себе она, глубоко вдохнула и выдохнула и обратила взор на Евдиклия.

— Вообще-то мне он на хер не нужен. Не люблю смазливых блондинов. Я всего лишь хотел с ним сыграть. Есть старый счет, — заговорщицки пояснила принцесса. Дикий прямо засиял.

— О, это ведь не проблема, — Евдиклий взял ее под руку, Эрику передернуло от отвращения, но она сдержалась, не став отталкивать его, — Их двое, нас двое, можем предложить игру. Это будет комильфо.

— Отличная идея, — довольно согласилась Эрика, собираясь предложить тоже самое. Но не пришлось.

— Только одна проблема, у меня уже нет золота, — Дикий скорчил жалобное выражение лица.

Эрике сразу стало все понятно, местный работничек, типа шлюшки завсегдатая, разводит богатых гостей. Эйсин предупреждала на счет таких. Впрочем, сейчас ей это на руку.

— Не беда, у меня есть. Пошли.

После приветствий и приглашения сыграть, Рикиний, окинув взглядом одеяние «господина Эрви» тут же согласился, а вот его спутник, Айдар, поначалу упирался. Но барон убедил любовника. Правда, пока принцесса смотрела, как он это делал, ее чуть не стошнило. Аренский жеманничал будто юная леди на выданье. Но, главная цель была достигнута, Рикиний на крючке. Осталось избавиться от спутников и незаметно опоить его. Когда они пошли к столам, Эрика заметила, что за ними на достаточно близком расстоянии шли двое малопримечательных мужчин. Охрана Аренского, Эйсин рассказывала, он без магов никуда.

Эрике было плевать, во что играть. Дикому, тоже. Купец Айдар, из богатых, но не благородных, настаивал на костях. И в паре играть удобнее. Но Аренский капризно настаивал на покере. В итоге сошлись на более простой карточной игре под красноречивым названием «шут».

Игра сразу пошла напряженная. То, что Айдар не умеет играть в карты, вот и настаивал на костях, было ясно сразу. Но вот по поводу способностой Рикиния, сумевшего оставить Генри всю его гвардию без панталон, причем в более сложном покере, принцесса была лучшего мнения. И признаться, даже боялась проиграть все золото раньше, чем успеет зацепить барона хотя бы болтовней. Жульничать тут нельзя, рискованно, заметят, выставят из города. Но ни тут то было. Сама Эрика не считала себя специалистом по карточным играм, баловалась от скуки с Карлом и Виктором. Но барон, судя по его игре, будто карты впервые взял. Выигрывали Рикиний с Айдаром всего три раза и то, принцесса, дабы затянуть игру, просто поддалась.

Вдобавок, Эрика припомнила из данной Эйсин характеристики барона его любовь к разнообразным алхимическим зельям удовольствия. Аренский терпеть не мог дурман, почти не выпивал горячительного, но это ему и не требовалось. Рикиний и Айдар, еще перед игрой попросили принести им «Божественное сияние», которое представляло собой белый порошок, предназначенный для вдыхания через трубку в нос. Аренский принялся совать эту дурь ей и Дикому, расхваливая чудодейственный эффект. Последний не отказался, Эрика же предпочла, чтобы ей принесли дурман. Уже через час Рикиний поросил разносчика принести Тайирэ. Как он пояснил, это тоже самое, что «Божественное сияние» только его надо курить, и ощущения ярче и дольше. Он стал совать ей и это дерьмо, а она, разумеется, отказалась. В другой раз может и отведает, да только сейчас пришла она сюда не развлекаться.

Сначала парочка проиграла все золото Рикиния, потом взялись за весьма увесистый кошель Айдара. И если барон стал похож на одержимого игрой фанатика, его спутнику происходящее не нравилось все сильнее.

— Рикиний, может хватит? Ты говорил, что умеешь играть? Но ты разоришь меня! — рявкнул вдруг Айдар, резко встав со стола.

— Не ори на меня! Тебе жалко для меня золота? Вот и проваливай, жмот! — тоном оскорбленной невинности возопил барон.

— Для тебя не жалко, но это глупо, играть в то, во что не умеешь! Скоро панталоны проиграешь! — отчитал его любовник.

— Не хочешь играть, уходи, — капризно заявил Аренский.

— И на что ты будешь играть? На цацки свои? А потом задницу подставишь? — прорычал Айдар, зыркнув в сторону Эрики.

— Мне господину Эрви не жаль даже панталоны проиграть. Захочу и задницу ему подставлю. Пошел вон, — истерично вопил Рикний. Причем, так громко, что все присутсвующие обратили взор на их столик.

«Твою мать, проклятые мужеложцы» — мысленно сокрушалась Эрика, схватившись за голову.

Тем временем взбешенный Айдар с рыком влепил барону смачную оплеуху, и ухватив за волосы стащил со стула. «Ну да, не зря Эйсин рассказывала, Аренский без ума от властных мужчин» — подумала Эрика и тут же увидев растерянных магов, и из свиты Рикиния, и от заведения, мысленно выругалась. Барон, зная про защиту, выпендривался, но магия теперь не действует.

— Ты пойдешь со мной, — зло рычал Айдар, таща за собой безрезультатно вырывающегося испуганного барона.

Тут к Рикинию подскочили пришедшие в себя маги из его охраны, и принялись оттаскивать обидчика от господина. Первого героя Айдар отолкнул локтем, а потом отпустив Аренского, он одним ударом в челюсть отправил второго мага на пол.

«Всех бы вас поубивала, но тебе повезло, Аренский» — с этой мыслью принцесса решила вмешаться.

Айдар собрался было снова схватить ошарашенного барона, однако удар по шее быстро охладил его пыл, хотя и не свалил. Как никак, здоровый боров. Он скорее интуитивно замахнулся в ответ, но попал кулаком в воздух, а следом уже согнулся от боли. Эрика решила не мудрить, а пнула его коленом по бедру, и ткнула в болевую точку под ребрами.

— А теперь проваливай отсюда, выблядок. Увижу рядом, убью, — тихо, почти шепотом сказала ему на ухо она и оттолкнула хрипящего противника. Тот согнулся и закашлялся, забрызгав кровью поднявшегося на ноги охранника Рикиния.

Айдар, видимо, понял, что ничего кроме побоев и позора ему не светит, и спешно похромал прочь. Растрепанный Аренский лежал на стуле в бессознательном состоянии. Один из горе-охранников размахивал перед его лицом веером. Второй — растерянно стоял, потирая челюсть. Дикий заинтересованно наблюдал в стороне. Стоит ли говорить, что практически весь игорный зал обратил на них внимание. Десяток человек столпились вокруг. Драки в Золотой Лихорадке случались нечасто. А если случались, их пресекали маги. А тут прямо произвол какой-то.

— Чего он так? Вроде не зашибли, — вознегодовала Эрика, решив с чего-то начать разговор. Она понимала одно, с Рикинием нужно решать быстрее. Эта драка, а в особенности ерунда с магией, уже привлекли внимание охраны. Надо срочно его опаивать. А там, видно будет.

— Барон жутко боится крови, это все знают, — пояснил Дикий.

— Так, принесите ему воды! Дикий, бегом, — распорядилась принцесса, прекрасно осознавая, какое впечатление может произвести эта картина на окружающих. Но теперь было главным увести Аренского в отдельную комнату, ибо это шанс опоить его.

Когда Евдиклий принес стакан, барон уже начал приходить в себя. Эрика выхватила стакан и зло посмотрела на столпившихся зевак.

— Чего уставились! Плохо человеку. Валите, играйте! А вы, охрана, лекаря лучше бы позвали! Идиоты! — громко возмутилась она, и как только один из магов побежал, второй стал растерянно осматриваться, а толпа зашевелилась, принцесса суетливо наклонилась над бароном и незаметным движением влила из вшитого в рукав флакона зелье.

— Благодарю, — растерянно произнес Рикиний, только увидев ее.

— Не за что. Тебе водички попить надо. Это поможет, — принцесса сунула кубок к губам Аренского, и практически заставила его допить до конца.

— Вот, а теперь нужно пойти отдохнуть. Туда, где меньше людей. Эй, телохранитель хренов, где господин может прилечь? Проводи нас! — распоряжалась Эрика, одновременно помогая барону встать.

Тут к Рикинию подскочил его охранник, но сказать ничего не успел, барон заорал на него.

— Пошел вон. Я тебя выгоняю. И Маркесу передай, его тоже я выгоняю! — кричал он, однако не спротивлялся, и шел, куда его практически поволокла принцесса. Показать комнату отдыха вызвался служащий заведения.

То, что Аренский выгнал магов, показалось хорошим знаком. Правда, до места назначения барон так и не добрался, снова потеряв сознание. Пришлось нести его, что привлекло к ним еще больше внимания.

«Поганый кусок дерьма. Даже вырубился раньше, чем все нормальные люди, жополаз проклятый. Хорошо хоть не тяжелый, даром что мужик. Хотя какой ты мужик,» — мысленно ругалась Эрика, осматриваясь. Аренский и впрямь оказался таким тощим, что даже вполне изящная Ева потяжелее будет.

Распорядитель, видимо приняв их за любовников, оставил их в комнате. Принцесса усадив барона в кресло, заперла дверь на ключ, потом на засов и присев напротив, сняла опостылившую маску и закурила. Глядя на ничтожного шута Рикиния, ей теперь казалось, все старания бесполезны.

Все же прав был Виктор, лучше бы она официально обратилась к Игроку, чем иметь дела с таким придурком. Проклятье, да от девиц и то проблем меньше. Этот придурок просто не может быть приближенным хозяина такого великолепия как Редград. Задницу, небось, кому надо подставил, вот и смог на стену пробраться. А так, ну не может такое ничтожество знать хоть что-то важное. Торговлей промышляет? Да не факт, что он сам, а не его любовничек. А держать в Редграде бордель для мужеложцев, много ума не надо, сам небось подрабатывает. Тьфу…

Наконец Рикиний пришел в себя, а точнее, зелье подействовало. Принцесса, хоть и не верила в положительный исход, решила закончить начатое.

— Ты знаешь, кто такой Игрок?

— Да, — услышала она в ответ.

— И кто же такой Игрок?

— Я.

Эрика на миг оцепенела. Но потом рассудила, тот, наверное, не так понял вопрос. Он же и впрямь игрок, он играть любит, завсегдатай Золотой Лихорадки.

— Кто хозяин Редграда? — раздраженно уточнила она.

— Я, — снова ответил тот.

— Твою мать, — процедила ошарашенная Эрика, теперь уже ничего не понимая. Будто картина мира рухнула. Он? Этот шут? Игрок? Твою мать!

* * *

«Ну и как с этим существом договариваться, когда один его вид бесит, а за манеры хочется придушить? И это при том, что говнюк в разы умнее меня. А ведь придется…» — сокрушалась Эрика, покуривая дурман и глядя на бессознательного Игрока.

Допрос дал ответ на многие вопросы, но в итоге этих самых вопросов появилось еще больше. Многое спросить она не успела. Возможно, из-за взаимодействия с порошком Игрок пробыл в нужном состоянии в два раза меньше обычного. Как итог, додумывай как умеешь, да только Игрок наворотил будь здоров, так просто не разберешься. В какой-то момент она пожалела, что рядом нет Карла, он бы точно все распутал. Лучше бы она повела Персты громить клыкастых, а Темный Мессия — договариваться. Но теперь сожалеть было поздно. Пока Рикиний не пришел в себя, нужно было разбираться. Искать точки соприкосновения. Разумеется, последний аргумент это шантаж. Это она умеет, запугать. Но так и спугнуть можно, или того хуже, в собственном же стане врага нажить, если тот согласится под давлением. Все же Рикиний далеко не дурак.

Что она знает о нем? Продал душу Проклятому за дар иллюзии. Хотя поговаривали, что за удачу в игре. Но это не суть. Потом он промышлял торговлей аркадийскими зельями уловольствия, спас троих девиц ведьм от Ордена Света, организовав тем побег. Идею Редграда он начал реализовывать с постройки придорожного игорного дома на пустыре, через который шел Степной Тракт, следовавший из Эрхабена до столицы Тилии — Ваэльи. Нововведения Рикиния по организации заведения пришлись по вкусу публике. Как, впрочем, и аркадийские зелья. Хитрый Аренский пользуясь бардаком в Империи, не упускал возможности взять под крыло ведьм, темных магов, приманивал золотом обычных магов. Немыслимым образом он спелся с аркадийцами и Герцогом Каледонием Тильским, и с их помощью построил Редград.

В какой-то момент Аренского перестал устраивать Каледоний. Не сошлись в вопросах дележки прибыли. Поэтому, три года назад, Герцог вместе с двумя старшими сыновьями и десятком человек из челяди якобы заразились красной горячкой и отправились в Бездну. Герцогом стал младший сын Каледония — шестнадцатилетний Феодор, который был ни сном ни духом о делах отца, ибо заканчивал Императорскую гвардейскую школу, и даже не надеялся на такое наследство. И разумеется, юноша быстро попал под скромное обаяние Игрока, чьего настоящего облика так до сих пор и не узрел. Как итог, вся богатая и многонаселанная Тилия по сути под Игроком.

Способ сокрытия личности и организация безопасности в Редграде, заслуживали отдельного разбирательства. Эрика тщетно задавала вопросы, но Игрок там такого накрутил, что сам Проклятый не разберетася. Единственное, что узнала принцесса, в лицо Аренского как Игрока в самом Редграде знает всего десять человек, а в Золотой Лихорадке только двое, управляющий и командир стражи заведения. Стало быть, похитить Игрока ну никак не получится. При дальнейшем допросе принцесса надеялась выяснить отношение Аренского к принципиальным вопросам, но успела только спросить про Мизбарию, Халифат, немного про Аркадию. На самом интересном тот вновь потерял сознание.

Что ему предлагать и каким образом? Она собиралась предложить ему место казначея, особые условия для его деятельности и совместную борьбу с общим врагом — Тадеусом и Халифатом. Но все это бессмысленно. Должностью Верховного казначея его не приманешь. Это ей самой больше нужно, все же умный он человек, умеет золото и зарабатывать и считать. Но сам Игрок Империю с ее традициями презирает, его здесь волнуют только его личные интересы. Тадеуса Аренский не боится, он ему просто пока не мешает. Игрок уверен, если маг помешает, он сам разберется.

С Халифатом, конечно, проще. Аваргия ему важна, а точнее, важны порты, где у него было все схвачено. Логично, через них он покупает товар, в том числе аркадийский, а если Халифат захватывает Порты, не поможет даже Ольмика, море ведь будет под халифатцами. Но основной вопрос тут даже не в торговле, а в личной неприязни. Халифатцы враги Рикиния, и уже, как шутил Виктор, объявили Игроку нешуточную священную войну. Принцесса, вспоминая бордель «Сладкий Эмир» догадывалась, за что. Халифатцы не выносят неуважения к их верованиям едва ли не сильнее, чем имперская Инквизиция в свое время. Так что теперь не казалось удивительным, почему герцог Тильский вдруг проявил бдительность. Но без иных предложений, это все равно не аргумент, халифатцев в Империи никто не ждет с распростертыми объятиями. А еще аркадийцы, его нынешние основные союзники, тоже Халифат не жалуют.

Именно открывшийся факт сотрудничества Игрока с аркадийцами стал главной проблемой для принцессы. Барон не только связан с ними в делах. При допросе она успела выяснить, что у Игрока присутствует личная симпатия к ним и их обычаям. Что не удивительно, кто еще уважит мужеложца. А потом Аренский потерял сознание, даже детали и условия его сделки с аркадийцами выяснить не успела. Одно понятно, этот ублюдок не против продать им Империю, на что принцесса, при всей симпатии к аркадийским нравам, идти не собиралась. Одно дело, восхищаться традициями, совсем другое — подставить собственную задницу, позволив иноземцам хозяйничать в своей Империи.

По сути, ей необходимо не просто убедить Игрока сотрудничать с ней, но и заставить его пойти против аркадийцев. Которые учавствовали в строительстве Редграда, между прочим. Как? Конечно, предать этот человек способен, избавился же он от Каледония. Но там был иной случай, Герцог реально ему мешал. Что ей такого ему предложить? У нее недостаточно информации, особенно касательно его игорных и торговых интересов. А самой предположить, легко сказать, а не сделать. Если бы она в этих самых делах толком разбиралась. Разумеется, она имела понятие об особенностях торговли, податях и пошлинах, но в общих чертах. А Игрок собаку на этом съел. Она же, судя по всему, только в драках да выпивке преуспела. Она может убить его. В крайнем случае, перепить. Последнее, кстати, поможет разве что потянуть время. А вот если потом убедить не удасться, придеться убить. Как союзника врагов Империи.

В итоге принцесса только запуталась в мыслях еще сильнее, а барон, как на зло, очнулся. Принцесса в растерянности уставилась на него.

— Эрви? Эрви… ты?

Принцесса, судорожно соображая, молча кивнула.

— Можешь принести мне «Сияния», — попросил он, говоря через силу.

— Может не стоит? Давай лучше выпьем вина, — предложила принцесса, решив все же потянуть время. Похмелье после этого порошка не особенно способствует ясности ума, а так она его быстро перепьет. Даже по честному если.

— Нет, мне нужен порошок. Мы выпьем потом, — стиснув зубы и тяжело дыша процедил Аренский. Он схватился за грудь и весь крючился. Лицо его прямо перекосило от мучений.

— По-моему, тебе к целителю надо, — возразила принцесса, теперь уже подозревая неладное. Вдруг «сияние» и ее зелье оказались не совместимы?

— Я знаю. Но сияние поможет, а потом… Плевать, нам нужно поговорить, но сначала «сияние», — он сморщился и вновь натянуто улыбнулся.

Выглядел и так бледный, тощий и не пышущий здравием Аренский неважно. Мелькнула мысль, как бы не окочурился. Может, у всех подсевших на порошок такие мучения, но а любом случае, для нее это неплохой повод отправить Игрока полечиться, а самой немного подумать.

— Мы пойдем к целителю, — приказным тоном поставила перед фактом Эрика.

— Я сказал, потом, — с этими словами он резко встал и бросился по направлению к двери, но не сделав и двух шагов, полетел на пол. Он потерял сознание.

«Как же я ненавижу тебя, Игрок» — с этой мыслью она отперла замок и засов, и схватив Аренского, отправилась спасать вероятного союзника. Как эта картина смотрелась со стороны, ее уже не волновало. Не окочурился бы только… Одно хорошо, у нее будет время подумать.

— О Мироздание, за что мне это! — принялся сокрушаться целитель, пока Эрика укладывала барона на лежанку.

— Тебе платят, чтоб ты лечил, вот и лечи, — огрызнулась она.

— Да я и лечу, только смысл, когда вот такие, как этот Аренский… все равно все старания на смарку… Эх…, - сокрушался молодой маг.

— Сколько времени вам понадобиться чтобы привести его в порядок?

— Не знаю, я же еще не успел выяснить, насколько все печально, — устало ответил целитель.

— Сколько примерно. Я как понял, он не впервые тут? Сколько минимум? Один час? Два? Пять? — требовала ответа принцесса.

— Вы что? Три дня. В лучшем случае!

— Три дня? — изумилась она. Неужели все так серьезно? Все же в Золотой Лихорадке служат только высшие целители…

— А что вы хотели, господин? Ему эти зелья вообще нельзя. Но об этом потом, раз так беспокоетесь. А сейчас, будьте добры, не мешайте, — отмахнулся целитель.

— Ну да, понимаю. Но если он умрет, я тебе не завидую, — искренне предупредила Эрика, уходя.

— И так всегда… Ох уж эти любовнички, — пробубнил целитель, когда принцесса уже выходила за дверь. Остаться в лекарской комнате она при всем желании не могла, тогда маг точно ничего сделать не сможет.

Мысли будто перемешались. Вроде, есть время подумать, что ему предлагать. Но, с другой стороны, как бы она его не отравила и он не сдох. А тут еще вся «Лихорадка» от завсегдатаев, до служащих, будет считать их любовниками. Впрочем, плевать… Пытаясь собраться с мыслями, принцесса спешно направилась в аркадийский зал. Искать Виктора. Больше поговорить все равно не с кем.

Выйдя в зеркальный холл принцесса невольно взглянула в зеркало, остановилась и выругалась вслух. Перепугавшись, что Рикиний отбросит копыта, надеть маску она забыла. Мелькнула мысль, раздобыть другую, но еще раз глянув на себя в зеркало, махнула на эту идею рукой. Все равно мало кто узнает в ней Эрику Сиол. Если и попадутся те, кто видел ее больше пяти лет назад, едва ли додумаются. Особенно если учесть забавный факт, что для начала нужно догадаться про ее истинный пол.

Учитывая, что задержалась она порядочно, застать Виктора, слушающим аркадийскую болтовню, она даже не надеялась. Но все же она решила спросить у разносчиц и прочих служащих зала о брюнете в черном одеянии с длинным шрамом на щеке. В зале было все также людно. Причем самих аркадийцев только прибавилось. А вот его талерманское величество из ушел недалеко. Нетрудно было даже догадаться, куда. Он отправился в комнату уединения, и, разумеется не один. Мешать Виктору предаваться похоти принцесса не стала, решив остаться в аркадийском зале. В конце-концов, нужно не мучить себя мыслями про Игрока, а заняться чем-то полезным. В любом случае теперь придется болтаться в «Лихорадке» еще три дня. Вот и займется нужным и приятным делом. Выяснит обстановку, например. Отчего бы не побеседовать для начала с аркадийцами.

Врага нужно знать в лицо. Конечно, едва ли она узнает что-то секретное. Вот только к своему стыду она даже относительно общеизвестных фактов ни сном ни духом. Для человека, собравшегося в ближайшее время договариваться с отнюдь неглупым вероятным союзником, это преступно. Как так получилось? В Эрхабене в важные вопросы ее не посвящали, а потом она торчала в глуши, довольствуясь слухами и весьма ограниченной информацией от предателя Тадеуса. В Небельхафте она самозабвенно училась вырезать себе подобных, а в перерывах пьянствовала и возлегала с шлюхами. Вот и результат.

Принцесса была не против напоить кого-то из аркадийцев зельем, у нее еще осталось, но и тут незадача. Именно аркадийцы очень плохо реагировали на него. Правду не говорили, а просто травились, причем половина — со смертельным исходом. Так что вариант отпадал. В какой-то момент она пожалела, что не знает аркадийский, так бы могла попытаться войти в доверие. Но тут же мысли эти отбросила. Пошли они все, скоро она взойдет на престол, и тогда уже аркадийцы пусть ходят на ковер в их посольство. Подумав, как бы все обставить, Эрика решила позиционировать себя не очень умным отпрыском богатого антарийского купца, который умеет только тратить золото. Можно даже этого «сияния» понюхать, все равно хотела попробовать. Пусть не воспримут всерьез, но зато чего-то, да ляпнут. Поумничать захотят, например.

Эрика, вспомнив про обсуждающую Тадеуса компанию, принялась высматривать того самого аркадийца в алой тоге. Все же, если эти люди в курсе, как Тадеус ходит в Посольство, стало быть хоть немного осведомлены. А этот юноша был единственным, кого из них она запомнила. А еще он точно говорил на имперском. Принцессе повезло, тот самый аркадиец сейчас коротал время за игрой в аркадийскую рулетку. Теперь, главное, завести разговор. Принцесса присоединилась к столику с рулеткой, встав рядом с предполагаемым источником информации. Там толклось еще десяток иноземцев.

— Простите, что отвлекаю, но не могли бы вы мне объяснить смысл этой игры? Мне объяснял служащий, но я ничего не понял, — обратилась она к аркадийцу, заодно начав играть роль неотесанного богатого юноши.

Аркадиец улыбнулся.

— Разумеется. Но позвольте сначала поинтересоваться здоровьем барона Аренского, — с едва заметным акцентом полюбопытствовал он, даже отвлекшись от игры.

Также к ней повернулся стоящий с ним рядом не менее холеный аркадиец примерно того же возраста и весьма схожей внешности. Такой же бледный зеленоглазый брюнет. Только ростом ниже и платье его было белым с позолотой по краям.

— Все нормально. Целители знают свое дело, — заявила Эрика.

— Ох уж этот Аренский, такой безумец, — прокомментировал юноша в белой тоге.

— Как не прискорбно. Я, кстати, Эрви, — принцесса решила не терять времени зря.

— Тинатиэль де Стенк, — любезно представился аркадиец в белой тоге.

— Младиэль де Флабус, — назвался второй юноша.

«А это уже интересно» — обрадовалась она. Приставка «де» недвусмысленно говорила о благородном происхождении. Все же не зря за тем столом были в курсе телодвижений Тадеуса.

— Рад знакомству, — бросила принцесса, сознательно не став обращаться к ним «ваше бларгородие». Пусть полагают, что их собеседник понятия не имеет об аркадийских обычаях.

Тинатиэль о чем-то тихо спросил у Младиэля на аркадийском, тот бросил взгляд на Эрику, улыбнулся и кивнул.

— Вы очень хотите играть в рулетку? — осведомился Тинатиэль.

— Сам не знаю. Я же не играл в нее никогда. И вообще, первый раз в Золотой Лихорадке, — заявила принцесса. Ясно, те хотят развлечься, поговорив с местным выродком. Ну вот и отлично.

— А мы уже час тут играем. Наскучило. Хотим немного перекусить, выпить вина. Присоединяйтесь к нам, если хотите. Мы вам расскажим про рулетку, — предложил Тинатиэль.

— Кстати, вы уже успели отведать «Божественное сияние»? — любезно уточнил Младиэль.

— Не успел, и с удовольствием приму ваше приглашение, — согласилась Эрика.

Аркадийцы отвели ее в отдельную уютную комнату, посреди которой стоял стеклянный стол с позолоченными ножками. Вокруг стола располагались мягкие кресла. Эрика любезно позволила иноземцам выбрать блюда, какие те считают самыми вкусными, вино она пить не стала, а вот от «Божественного сияния» не отказалась. Рассудок он совсем не затуманивает, и разок отведать можно. И даже нужно. Как минимум, за компанию. Ну и, заодно поймет, чем он так Игроку нравится.

«Сияние» принесли практически сразу.

— Я ни разу не пробовал, интересно, что это за хрень такая, — простодушно пояснила она, приноравливаясь к трубке.

— Странно, что барон Аренский не успел познакомить вас с его излюбленным зельем, — с улыбкой бросил Тинатиэль.

— Так мы с ним только сегодня познакомились. Играли в шута. Он так хвалил его, я захотел отведать. А потом этот ублюдок Айдар устроил дебош, — пояснила Эрика.

— А вы неплохо отделали его. Тут нечасто драки, обычно магическая охрана заведения предупреждает потасовки. Но вы успели вмешаться раньше. Мало того, так быстро справились, что даже охрана моргнуть не успела, — вклинился Младиэль.

— Ерунда. Знаете, нет ничего лучше хорошей драки, но за ее отсутствием сойдет любая, — небрежно отмахнулась принцесса, поддерживая образ неотесанного юнца, и, наконец, решилась вдохнуть «сияние».

Собеседники, разумеется, не прекращая улыбаться, застыли в ожидании. Эрика закашлялась. Они практически одновременно занюхнули следом.

— Ну как? — спросил Младиэль, как только она перстала кашлять.

— Мерзость, кхе-кхе, какая-то, — заявила Эрика, ничуть не слукавив.

— Это поначалу. Мне вот что любопытно, вы же не из благородных? — полюбопытствовал вдруг Тинатиэль.

— Нет, я из рода купцов. Мой отец дурманом торгует. И еще чем-то, хрен его знает. А вы что, благородные? — напрямую спросила Эрика.

Аркадийцы переглянулись, в этот момент принесли вино.

— Да, но будем считать это неважным. Не берите в голову. Мой отец кстати тоже торговлей занимается. Слыхали про контору «Флабанет»? — спросил Младиэль.

Эрика помотала головой. Она же и впрямь не слышала. Аркадиец продолжил.

— Мой отец ею владеет. По вашему, владелец конторы, это очень богатый купец, которому подчиняются много других купцов, — снисходительным тоном пояснил он, пригубил вина, и вновь обратился к принцессе, — Странно, что вы не знаете, чем ваш отец торгует. Я с юности в курсе дел, и для меня совершенно не секрет, что «Флабанет» продает ювелирные украшения, ткани и еще ювелирные сервизы. Более того, я уже как пять лет помогаю отцу вести дела. А через год, когда мне исполнится двадцать, я стану партнером, — похвастался он.

«Итак, отпрыск купца, кажется, мне повезло» — мысленно обрадовалась Эрика, рассчитывая на любопытную беседу.

— Наверное, Эрви просто не интересна тороговля, — предположил Тинатиэль, — Но чем же вы тогда занимаетесь? — спросил он, и при этом, как всегда улыбнулся.

У Эрики в который раз сказалось впечатление, что аркадийцы просто не могут не улыбаться. Наверное, они улыбаются даже когда убивают. Этого у Виктора она как раз и не спросила.

— Чего это не интересно? Интересно! Только мой отец меня в дела не посвящает. Даже имя свое называть строго настрого запретил. Он стыдится меня на люди показывать. Сами видите, как я выгляжу, — горько заявила принцесса, почему-то вдруг рассудив, что это неплохой ход, выставить себя жертвой местных обычаев. Тем более, она даже почти не солжет.

— Какой кошмар, я полагал столь дремучие предрассудки всего лишь слухи, — наигранно возмутился Младиэль.

— Увы, это не слухи. Кстати, а вы, Тинатиэль, тоже занимаетесь торговлей? — решила уточнить принцесса.

— Нет. Я, между прочим высший маг, но ныне, я как и вы, просто веду праздный образ жизни, — отговорился он, явно не желая распространяться дальше.

Эрика вдруг ощутила, что ее мысли приобретают небывалую ясность. Кажется, она знает, что нужно сказать аркадийцам. Нет, не кажется, она уверена. Для начала нужно пооткровенничать. То есть сделать вид, что откровенничает.

— А вы думаете, мне нравится подобная жизнь? Был бы магом, и тут херня. А все, как вы говорите, из-за предрассудков. Даже в войско не взяли. И воевал бы я нормально, только на мне же печать Проклятого! Тьфу! Отец к делу не допускает, потому что уверен, из-за моей внешности все дела кувырком пойдут. Печать Проклятого! Вот и откупается золотом, только чтобы не лез и глаза не мозолил. Но я не жалуюсь, он мог бы меня утопить как щенка при рождении, или вообще, в послушники сдать. А он, пусть и по просьбе матушки, даже грамоте научил. И золото дает, — похвасталась Эрика, получая от собственной лжи безумное удовольствие.

В какой-то момент ей стало понятно, зачем нюхают «сияние». Такой душевный подъем был ей знаком, но случался не так часто. Для этого был нужен весомый повод. А тут и причины не надо.

— Утопить? Какое варварство, вы уж простите! Все же, с тех пор, как я живу в Империи, я не перестаю удивляться этим ужасным нравам. У нас в Аркадии такое не мыслимо, — вознегодовал Тинатиэль, но улыбаться не прекратил.

Это принцессе и нужно было. Хотят поговорить про варваров? Пожалуйста.

— Да, у нас все варвары, можете не извиняться. Уж я то хорошо это понимаю. Вот отец дает золото, только приставил соглядатая. Чтобы я случайно не опозорился. Но я то хитрее. Мой охранник пьяницей оказался, мы с ним сдружились. Я ему выпивать позволяю, он молчит перед отцом. Ну а постоять за себя и сам я могу. Жизнь научила, с такой то рожей часто приходилось кулаками размахивать! Думают, раз альбинос, так сразу доходяга и насмехаться можно. Вот и отхватывают, гады! — продолжала самозабвенно привирать принцесса, заодно поддерживая нужное впечатление.

После божественного сияния люди не только чувствуют себя едва ли не властелинами всея Миории, но и не прочь сообщить это всем окружающим. Аркадийцы, должно быть, знают, как действует порошок, который они сами только что понюхали. Вот она и похвастается, просто немного солгав. Как ей нужно. Лгать она тоже умеет.

— Это мы уже поняли. Айдар был крепким господином, и не из робкого десятка, — на удивление с уважением в голосе подтвердил Тинатиэль.

— Простите, кажется я разоткровенничался. Наверное, это «сияние», развязывает язык, помимо прочего. Вам, должно быть, не интересно? — нарочито полюбопытствовала Эрика.

— Что вы. Нам очень любопытно узнать о здешних нравах больше. Я в Империи всего третий месяц, мне правда любопытно, — уверил Тинатиэль, расплывшись в улыбке.

Также улыбающийся Младиэль уверенно кивнул. Эрика, несмотря на абсолютное не понимание смысла их улыбок, продолжила. В конце концов, они всегда улыбаются.

— Знаете, сказать вам честно? Я об этом никому не говорил. Но вы же не знаете имя моего отца. Мне конечно приятно, что отец дает мне золото, а я все обставил так, и делаю, что хочу. Но я уверен, что стал бы купцом не хуже, а лучше! Да, он ничему не научил меня, но я знаю, что не идиот. И я знаю, что мог бы разорить этого ублюдка, что безусловно сделаю. Затем я и нашел Аренского, хотел попроситься в партнеры, тайно от отца. У меня же есть его золото. А про барона я слышал, он широких взглядов. Мы с ним похожи, Империя сделала нас чужими, но ему все равно проще, он не проклят для всех! Вот недавно один ублюдок сказал, с моим лицом мне место на паперти. Я разбил его поганое лицо, и готов это сделать с каждым, кто уверит, что окажусь на паперти. Все еще узнают обо мне, — уверенно заявила она. Там более, лгала она не так уж много. Узнают ведь.

— Уверен, так и будет, хотя и сочувствую вам! — уверил Тинатиэль, — Мы аркадийцы давно уже пережили всю эту варварскую зашоренность. Более того, мы всегда отличались рассудительностью. Мы не сжигали женщин магов, ибо брезговать даром, данным Великой Матерью, не только грешно, но и глупо. В вашей Империи до этого додумались только сейчас, да и то, не без нашей помощи, — Тинатиэль захихикал, — Понимаете, все дело в страхе перед иным. Вы знаете, почему Империя проигрывает тому же Хамону? — вдоволь нахвалившись, вдруг спросил Тинатиэль.

— Они просто лучше умеют воевать? — кратко предположила Эрика для поддержания разговора.

— В том числе. Но дело даже не в этом. Открою вам секрет, мой отец с недавних пор Великий Посол Королевства Аркадии, а ранее был советником Короля. Так что я знаю, о чем говорю. Хамонцы готовы двигаться вперед. Алхимия, механика… У вас в Империи этого бояться. У вас, куда не ткнись, все боятся. Даже герцоги пошлины у своих же купцов дерут, если они с другого герцогства. Казалось, одна Империя, а вот боитесь за свои карманы, а в итоге, теряете. Даже повинность крестьянскую и ту вроде отменили, а толку, если не все подчиняются. В Аркадии про эту повинность уже сто лет как забыли. Милет, Хамон… Даже в Антанаре отменили. Колдландцы и халифатцы не в счет, те совсем варвары. Их проще истребить, чем научить жить по-людски, — Тинатиэля явно понесло, — Вас хоть научить можно, если постараться. Как хамонцев, например. Они не побоялись! Но только в Аркадии царит гармония, мы любим науку, ценим магию, помним традиции, и не видим смысла бояться. Мы предпочитаем прежде думать, а какова же выгода! — распалился, как оказалось, отпрыск посла, разумеется, находясь под воздействием «сияния».

— Здесь тоже думают о выгоде, только вот посмотреть дальше своего носа ума не хватает. Они готовы из страха топить своих детей и сжигать женщин. Варвары, — резко заявила Эрика.

— Да, вы проницательны. Весьма. Жаль, что вы родились не в Аркадии. Вы стали бы у нас весьма популярны. У нас любят альбиносов. По легенде, один из многочисленных сыновей Великой Матери был альбиносом. Но, ведь мы все произошли от Великой Матери. Признаюсь, меня редко трогает участь варваров, и поначалу я надеялся просто неплохо провести время в дискуссии с недалеким местным глупцом. Но вы оказались не похожи на остальных. Вы понимаете суть, осознаете, насколько жутко и гадко живет эта варварская Империя, — снова толкнул речь Тинатиэль.

— А как не понимать, если сам на себе ощутил? Только, увы, я родился тут, и бежать не собираюсь, — выказала сомнения принцесса, не зная, что еще отвечать на такую неприкрытую лесть.

— Тинатиэль, не пугай нашего друга. Антария не безнадежна, — вклинился Младиэль, и обратился к ней, — Эрви, я могу уверить, и у вас есть надежда! Более того, вы лично можете помочь все изменить. Да, ваши правители ради сиюминутной выгоды продали все нам. Увы, сначала многим будет трудно. Я не завидую даже Аренскому. Но если посмотреть на это под другим углом? Пусть поначалу многие потеряют все, тысячи пойдут по миру. Но потом вы все возблагодарите тот час, когда ваши правители подписали сей договор. Сколько бы вы еще без нас копались в своем дерьме? Гляньте на хамоцев, которые победили даже без магии? Да если бы не мы, они бы там до сих пор дерьмо месили со своим тупым королем. А теперь живут как люди, — распалившийся аркадиец закончил речь.

В этот момент подошли разносчики и выставили заказанные блюда. Впрочем, еда теперь никого не интересовала. Тинатиэль попросил принести еще «Божественного сияния».

— Простите, но я не понял, а почему пострадает Аренский? — уточнила Эрика, хотя вопрос Хамона ее тоже заинтересовал. Причем тут аркадийцы к объявлению Магистрата? Хотя, с другой стороны, все логично…

Тинатиэль растянулся в снисходительной ухмылке.

— О, вы так наивны, Эрви. Хотя неудивительно, если отец не озаботился вашим должным образованием. Сей факт для разумного человека никакой не секрет! — самодовольно заявил он и принялся рассказывать, как торгующий аркадийскими товарами Аренский из-за договора окажется в менее выгодном положении. В менее выгодном положении окажутся даже торговцы имперскими товарами, а совсем скоро вся торговля Империи окажется в руках аркадийских контор, некоторые из которых, например Флабанет, давно превзошли все Гильдии Купцов Империи вместе взятые.

Речь, преисполненную гордости за себя и свой народ, прервал разносчик, принесший порошок. Эрика, несмотря на соблазн, нюхать его снова отказалась. Она и так уже чуть не взболтнула лишнее, едва сдержавшись. А вот Тинатиэль и Младиэль дружно приложились к «сиянию» и с удовольствием вернулись к восхвалению Аркадии, ее традиций, и далекоидущих планов. Они уверяли, Аркадия, при помощи, сначала торговли, а потом прибирания к рукам всевозможных гильдий, принесет в эти дикие земли справедливость и благоденствие. В том, что в Антарии все ужасно, вокруг дерьмо, бардак, и вообще, живут все тут неправильно, были уверены и отпрыск посла и владельца торговой конторы. Да что там, как бы не было противно это осознавать, в этом была уверена и сама принцесса.

Если поначалу она, упиваясь собственной хитростью и дальновидностью, радовалась, как перехитрила этих ублюдков, выставив себя дурой, и спровоцировав тех едва ли не на ладони выложить все планы Аркадии, постепенно действие «Божественного сияния» начало сходить на «нет». Как и предупреждала Эйсин, настроение становилось все хуже. Сначала к Эрике пришло понимание, ничего такого аркадийцы не рассказали. Это прописные истины и так понятны любому образованному человеку. Ясное дело, к чему такие договора приводят. Как и логично, почему как купцу, Аренскому это невыгодно, но как хозяину Редграда — ущерба не принесет. А если она, даже зная в общих чертах суть договора и обстановки, сама не догадалась, так потому что она и впрямь ни хрена не понимает. А еще собралась переговоры с Игроком вести. Буквально с каждой минутой действительность стала казаться все мрачнее.

«Спокойно, это все порошок. Ясно же, почему его постоянно нюхают. Но я этого делать не буду. И даже выпивать не стану» — говорила себе принцесса, нервно куря очередную самокрутку и осознавая, настолько отвратительно морально ей давно не было. Даже выпить захотелось, но она же зареклась пить, когда ей плохо. А тут еще, из-за какого-то порошка. Впрочем, а только ли из-за порошка? Тем временем, понюхавшие еще порошка аркадийцы не перставали самозабвенно хвалиться.

— Что-то вы приуныли, Эрви. Может все-таки еще «сияния»? — Младиэль, заметив ее помрачневшее лицо, даже любезно прервал свои рассуждения по поводу успехов торговых контор Аркадии в Хамоне.

— Нет, я не хочу. Я просто задумался. Вы так красиво все рассказываете, обещаете благо. Но в это так сложно поверить. Вдруг этот договор кто-то разорвет? — спросила принцесса. Как бы там ни было, а из нанюхавшегося и ощущающего себя центром Миории отпрыска посла можно вытянуть важную информацию.

Тинатиэль вдруг рассмеялся.

— Милый друг, вы думаете, они это подписали от хорошей жизни? Император давно ничего не решает. Ныне правят Императрица и Ее Верховный Жрец, а они не разорвут договор. Им нужно наше золото. Да, Мириамские, которые собрались поставить следующего Императора, женив своего отпрыска на принцессе, могут попытаться. Но рискнут ли они пойти против мага? А еще продолжать войну с Хамоном и Халифатом одновременно? Хватит ли у них средств откупиться от Хамона, который с нами в очень хороших отношениях? Рискнут ли потерять Ольмику? Тем более, Милет и Антанар уже запретили торговлю антарийских купцов на своих землях. А знаете почему? Не знаете. Потому что по нашей просьбе Империя сделала это первой. Так то. Но если даже они идиоты, и рискнут, мы всегда найдем пару тройку герцогов, кого можно купить, — самодовольно заявил он.

— Именно, Эрви, именно. Золото, лучшее оружие. Так что никто ничего не разорвет, — с такой же улыбкой вторил ему Младиэль.

— Хамон разве ваш союзник? Вся Лихорадка судачила, что это хамонцы продали Халифату огненные самострелы? А ведь Халифат ваш враг, — теперь уже искренне недоумевала принцесса.

— Кто их об этом попросил? У нас бы халифатцы никогда ничего не купили, а вот у хамонцев — запросто, — Тинатиэль подмигнул.

В этот момент Младиэль одернул приятеля, резко сказав что-то на аркадийском. Но Тинатиэль только небрежно отмахнулся. Эрика поняла, тот начал болтать лишнее, и это очень хорошо. Даже настроение улучшилось.

— Честно, я ни хера не понял. Я то думал, хамонцы в сговоре с халифатцами. Но халифатцы ведь ваши враги. Это даже я знаю. Сколько ваших кораблей они потопили? А если Империя их не сможет выгнать из Портов? Как же тороговать будете? — возразила Эрика.

— С нашей помощью сможет, и за это время окончательно окажется в наших руках, ибо влезет в долги. А оружие халифатцам пригодится для других целей. К сожалению, этих варваров приручить нельзя даже золотом, именно поэтому я, как и все разумные аркадийцы, считаю, их проще истребить. Они не пускают к себе иноземных купцов, а если их не пускать в свои порты, они безбожно пиратствуют. Поэтому мы по мере возможностей помогаем этим недоумкам истреблять самих себя, стравливая между собой. Это несложно, с такими то дураками. Забавно, но частенько их пираты грабят даже своих. А эмиры у них вовсе недоумки, они готовы из-за косого взгляда идти войной на соседа. Магов у них нет, а с самострелами, которые, между прочим, называются «Артиллеарель» они перебьют друг друга быстрее. Империя, с нашей помощью их выгонит, уменьшив численность, а потом, не без наших стараний, они будут сжигать и топить корабли друг друга, — хвастался отпрыск посла, едва не лопаясь от самодовольства.

— Но вы не боитесь, что халифатцы эти ваши, как их там, артеллерь, на вас и применят? — спросила Эрика.

— Как вы наивны, Эрви. Им не до нас, им с Империей разбираться еще. И потом будет не до нас, друг друга жечь будут. Но даже на крайний случай, вы думаете, у нас нет лучшего оружия, которое мы никому продавать не собираемся?

— И все равно не понимаю. Наверное, я наивный идиот. Хамонцы ведь могут вас не послушать, решат добивать Империю, им, наверное, выгодно, чтобы Порты достались Халифату. Тогда они заберут Ольмику, — предположила Эрика, действительно не понимая сути действий аркадийцев.

— А вы не глупы, но все равно многого не знаете и не понимаете. Будучи отпрыском не последнего человека, а ныне Великого Посла, я знаю и понимаю куда больше вас. Золото очень опасное оружие, которое при умелом использовании объединяет и разделяет глупцов, делая из них марионеток. Вы, Эрви, умеете только тратить золото, вам не понять, почему хамонцы никогда не решатся нас послать, — самодовольно заявил распалившийся Тинатиэль.

— Вы думаете, что уже купили Магистрат? — выдала первую попавшуюся мысль Эрика.

Младиэль снова начал возмущаться на аркадийском языке, но отпрыск посла только посмеялся.

— Ну вы поражаете своей наивностью. Халифату Порты никогда не достанутся, уверяю. У нас все просчитано. А Хамон это отдельный разговор. Понимаете, Аркадия всегда может передумать и помочь Империи, и тогда Мизабрия уплывет. А там много золота. Многие товары, которые так полюбила их знать, умеем делать только мы. Еще мы можем вдруг захотеть помочь акирам. Вот я уверен, вы даже не знаете, кто это такие. Откуда же вам знать. Они живут на востоке Хамона, неграмотны и терпят притеснения. Отчего бы милостиво не помочь страждущим? Аркадия всегда помогает страждущим, и Магистр тоже об этом знает. Ему же мы помогли, — похвастался Тинатиэль.

Младиэль снова что-то возразил на аркадийском.

— Вы полагаете, ваш друг болтает мне лишнее? — спросила у него Эрика напрямую.

— Нет, что вы, Эрви. Я просто обеспокоился, что вам могут быть не понятны столь пространные речи о судьбах Миории, — с улыбкой ответил тот.

— По поводу лишнего, это все ерунда. Можете пойти доложить хоть самому Императору. Или Верховному Жрецу. Поверьте, правители уже давно все знают и понимают. Мы просто вовремя приходим с помощью, от которой сложно отказаться, — резюмировал Тинатиэль.

Принцесса, рассудив, что говорить больше не о чем, из вежливости выслушала хвалебные речи в отношении мудрости аркадийцев, распрощалась с ними и пошла прочь из комнаты.

«Сложно отказаться, говорите? Ну-ну» — мысленно процедила она, проносясь мимо кучкующихся вокруг столов аркадийцев.

Чего греха таить, ей, как и Виктору, нравилась Аркадия. Пусть она там и не была, но талерманец много интересного рассказывал. Там всегда было куда меньше невежества. Но как бы там ни было, со своей Империей она разберется без аркадийцев.

Виктора она искать не стала. Понимая, что последствия принятия дурацкого порошка нужно просто пережить, она решила отправиться в комнату отдыха поспать. Иначе она кого-нибудь убьет. Мрачное настроение в ее случае к этому привести способно. Аренский все равно у целителя, а у нее есть время подумать. И прийти в себя. Последствия от приема порошка мучили еще несколько часов. При этом заснуть оставшаяся наедине с дурными мыслями принцесса никак не могла. Но все имеет свойство заканчиваться, и в конечном итоге Эрика смогла забыться в спасительном сне.

Очнувшись, она принялась вспоминать все предыдущие события. Напрашивался вывод, если бы не понимание, что в этом вина дурацкого порошка, за столь уничижительные мысли накануне ей вполне могло стать стыдно. Окончательно прийдя в себя, она принялась осматриваться, дабы узнать сколько времени она спала. Но в комнате часов не оказалось. В Лихорадке с часами вообще проблема. Помывшись в весьма необычной туалетной, где вода поступала прямо в бассейн и даже не надо было таскать ведра, принцесса решила, пора осведомиться здоровьем Аренского и, наконец, найти Виктора. Но сначала Игрок. С талерманцем, кроме очередного похмелья ничего не случится, а барон, по словам лекаря, вполне способен окочурится. Хотелось убедится, опасения напрасны.

Когда она пришла в лекарский зал и спросила про барона, через некоторое время к ней вышел незнакомый упитанный мужчина лет тридцати на вид. Белая мантия, вышитая по краям позолотой свидетельствовала о том, что перед ней маг жизни. Он представился магистром Натаусом. Аренский оказался жив. Правда, целитель, явно приняв ее за любовника барона, разразился долгой речью относительно вредности зельев удовольствия, в особенности «сияния» для здоровья Рикиния.

— Не понимаю, если эти зелья и порошки такое дерьмо, какого хера их тут всем пихают, уверяя в безвредности и даже в целебных свойствах? Берите, кто хотите, сколько хотите… — насторожилась принцесса.

— Понимаете, дело в мере. Эти порошки и зелья, разумеется, при обильном приеме, могут быть вредны, но для большинства людей не смертельны. Напротив, они полезны! Вы думаете, один Аренский ими так увлекается? Но поверьте, здоровые люди, даже усердствуя, попадают сюда ну очень редко, да и то, если смешают разные зелья по глупости. И то, воздействие магии жизни устраняет все последствия. Так что не преувеличивайте, дело не в порошке, дело в Аренском. Господину с его здравием нельзя так упорствовать, он рискует загнуться, если вовремя не попадется целитель! А лучше ему вовсе их не принимать! — распалился Натаус.

В этот момент принцесса подметила схожесть взгляда мага с взглядами тех же аркадийцев, после того, как они понюхали «сияние». Расширенные зрачки, а еща подчеркнутая самоуверенность.

«Мда, да ты же сам такой…» — мысленно вознегодовала Эрика.

— Странно. Вы же у нас высший целитель. Почему тогда не вылечите его? Пусть он тогда нюхает, что хочет. Почему так нельзя? — с претензией спросила Эрика.

— Да что вы все одно и тоже твердите! Да, я высший целитель, и я не могу его вылечить! Не может даже самый сильный маг жизни дать то, чего не дало или забрало у человека само Мироздание! Если барон Аренский родился таким, что я могу сделать? Я могу лишь избавить его от последствий приема зелья. Но в другой раз опасность от зелья для него не станет меньше! — заявил целитель.

— И чем же он болен? — с претензией спросила Эрика.

— Лимфо-кровная немощь.

— Че это за херня? Думаете, я понимаю? — озадачилась принцесса.

Натаус посокрушался, что никто ничего не понимает, и толкнул витиеватую речь. Причем вопрос он понял по-своему, сочтя нужным поведать ей про соотношение каких то гуморов, среди которых были кровь, лимфа и два вида желчи. Все они представляют четыре стихии Мироздания, какой гумор — какую стихию, Эрика не запоминала. Принцесса вообще пожалела, что задала этот вопрос. Наговорил с три короба, причем явно испытывая удовольствие от своего рассказа, а все равно, что конкретно не так с многострадальным Аренским, толком не объяснил. Ну не считать же мудреный рассказ о том, что какой-то там энергии недостаточно по воле Мироздания, объяснением. Единственное, что Эрика поняла, так по мнению целителя, барон из-за этого слабее здоровых людей, подвержен обморокам, головным и сердечным болям, а что самое главное, принимая алхимические зелья, рискует умереть.

— Ну спасибо, просветили. Ладно, допустим он болезный. Так почему вы сами не объясните ему? Он же не дурак, — предположила Эрика.

— Господин Эрви, я пытался. И не только я. Он не слушает! — высокомерно заявил маг.

— Ну ну, сами то нюхаете, по вам видно, вот и не слушает, — с укоризной бросила Эрика.

— Да, и потому я могу уверить в пользе «сияния». Вы зря так иронизируете, я же ради блага вам это поведал. Эрви, я полагал, вы должны меня понять, как никто другой. Ну родился господин таким, нельзя ему так развлекаться, что я могу сделать, — магистр развел руками.

— Ладно. Занимайтесь Аренским, а я пойду, — резко отмахнулась Эрика. Пусть нюхают, что хотят, в этой Лихорадке проще найти того, кто это дерьмо не нюхает.

— А вы разве не зайдете к нему? — удивился Натаус.

— Не вижу необходимости его беспокоить.

— Зря вы так. Я вижу, вы беспокоитесь. Вам лучше зайти к нему. Понимаете, в болезни он особенно плохо переносит одиночество. К нему вообще мало кто заглядывает. Только слуги да охрана. А когда год назад его любовник исчез, он пытался повесится. Барон весьма, как бы это обьяснить, тонкая натура. Я счел нужным вас предупредить, вы же, как я понял, голову мне оторвете, если с ним что-то случится, — распинался целитель.

Эрика, хоть и заходить к раздражающему ее мужеложцу Аренскому не хотела, все же решила проведать. В конце концов, нужно искать подход к будущему союзнику.

Рикиний выглядел ужасно, будто тень самого себя. Под глазами синяки, волосы спутались, взгляд потух, одним словом, жалкое зрелище. Правда, увидев ее обрадовался, чем весьма смутил. Эрика в ужасе предположила, как бы тот не удумал неверно истолковать ее беспокойство. Но разочаровать его она тоже не имела возможности. Тогда пришлось бы открыть свое настоящее имя, а это она собиралась сделать в беседе один на один. А целитель отказывался оставлять их, утверждая, что в прошлом были случаи, когда слуги или охранники приносили Аренскому зелья и алхимические гранулы, которые тот слезно просил. Вот и сейчас, когда целитель отошел к столу, он умудрился шепнуть ей, попросив принести опиумную гранулу Ацхи. Пояснил, это хоть и не «сияние», но с ним он прийдет в себя быстрее.

Покинув барона, Эрика в который раз мысленно выругалась. Не зря Эйсин так много рассказывала именно про этот порошок. Не исключено, многие готовы платить кучу золота за вход в «Лихорадку» в том числе ради «сияния», а потом, нанюхавшись, спускают все имущество. Не зря его продажа в Империи запрещена. Рассудив, что с этим аркадийским порошком она еще разберется, принцесса отправилась искать талерманца, дабы поделится новостями. Но Виктора принцесса так найти и не смогла. Точнее, возможно и смогла бы, если бы пересмотрела все бордели и комнаты отдыха Золотой Лихорадки. Но это она делать не стала, мало ли, вдруг он вообще свалил. С него станется. Вместо этого, принцесса решила предаться азартным играм, а заодно послушать, что говорят люди.

Игра не задалась, за два дня Эрика проиграла почти все золото, что у нее было. Ничего нового про ситуацию в Империи она не услышала, все и так было ясно. Халифат, Аркадия, Хамон и т. д. Богатым гостям, как знатным, так и не очень, по большей части на Империю плевать, каждый думает о себе. «У нас в Тилии спокойно, а Империя пусть горит синим пламенем» — емко выразился один пьяный барон. Похожие речи звучали из уст иных знатных господ. Что и следовало ожидать. Единственое, что принцессу насторожило, эта уверенность не одного человека, будто брак Эрики Сиол и Петрония, сына Герцога Мириамского, решенное дело. Говорили, будто принцесса вернулась во дворец и уже состоялась помолвка. Никто правда Эрику лично не видел, но и мириамский барон, и таинственная леди в маске, уверяли, дело уже идет к свадьбе. Невольно вспоминались утверждения Тинатиэля.

«Без меня меня женили, мать вашу» — оставалось только мысленно ругаться принцессе, и в тоже время задуматься, с какой стати кому-то пускать такой слух. Но с другой стороны, возможно во Дворце уже все решили, проблема в том, что она пока не в курсе? Увы, об этом оставалось пока догадываться. Все равно проблемы придется решать по мере их поступления. А сейчас ей точно не до Петрония и прочих Мириамских. Надо сначала с этим странным Игроком разобраться. Что и как ему предлагать, она уже обдумала, осталось дождаться, пока его выпустят из лекарского зала.

К Игроку принцессе пришлось приходить еще три дня подряд. Опиумную гранулу она ему не принесла, мало ли, вдруг целитель прав. Хотя, вспоминая свои последствия от порошка, Эрика искренне сочувствовала Аренскому. Если он это нюхает давно, можно только представить, каково ему сейчас. Эйсин рассказывала, что чем дольше принимаешь порошок, тем хуже без него потом. И тут неважно, кто ты и сколько у тебя золота, порошок действует на всех одинаково. Сначала ты бог, а потом ничто, подножная пыль. В этом и суть привычки, не желая мучить себя, ты вдыхаешь его вновь. Эйсин, служа в Лихорадке, и сама принимала его, искренне считая полезным, но когда она попалась Ордену Света, и порошка не стало, поняла, как сложно без «сияния». Она утверждала, что едва не удавилась, Стражи Света помешали. Ее собирались допрашивать. Прийти в себя Эйсин помогла лишь истовая служба Проклятому. Конечно, Эрике было трудно принять, как такой умный человек, и зависим от какой-то мерзости. Но с другой стороны, Аренского вообще понять трудно, его любовь к мужчинам, порошку и Аркадии — весьма смущали, а договариваться все равно ведь нужно.

Так как часов как и окон нигде в Золотой Лихорадке не было, по расчетам Эрики шел уже четвертый день, как Рикиний избавлялся от последствий баловства с зельем. Наведываться к нему с каждым разом становилось все более неловко. Тот пытался заводить странные разговоры, спрашивал про мечты, и прочую муть, рассказывал чушь про закаты Ольмики. А вот про дела говорить, напротив, не желал. В этот раз ее едва ли не у порога зала встретил Натаус. Он заявил, что господин Аренский здоров, но не уходит, так как ждет ее, то есть Эрви. Вдобавок, целитель вычитал ей целое предписание, уверяя, что ради его блага, нужно не позволять барону притрагиваться к «сиянию», другим зельям, и даже выпивке. Заодно он предупредил, после болезни, тоскуя по зелью, Рикиний будет в ужасном упадке духа, потому его лучше не оставлять одного. Одним словом, Натаус так и остался пребывать в уверенности будто перед ним любовники.

«Гребаная херня, я ему нянька что-ли. Тьфу» — мысленно возмутилась Эрика, ожидая барона, но тут же подумала, а если он сдохнет, не видать ей золота и магов. Он там все так закрутил, что прибрать к рукам Редград будет очень сложно. Карл может разберется, но лучше, чтобы Аренский успел еще послужить на благо Империи в чине казначея. А стало быть, он нужен живой. Правда, как ей присматривать за ним, это вопрос. Может, условием выгодного сотрудничества выставить отказ от зельев? Только откажется ли?

Наконец, барон явился. Шел он в компании служанки, хотя не исключено, что и она была магом. Как ни странно, одет он был хоть и богато и несколько вычурно, однако все же по имперской моде, то есть в брюки и сюртук, а не в аркадийскую тогу. И подрякушки снял. Волосы тоже в хвост собрал. Одним словом, стал похож на мужчину. Правда, не очень привлекательного и презентабельного. Он был среднего как для мужчины роста, но при этом настолько тощий, что все равно казался ужасным заморышем. Даже рядом с изящной служанкой Рикиний выглядел слишком худым.

Барон отослал служанку и уже сам направился к ней.

— Я знал, ты придешь, — бросил он безжизненным голосом.

— Нам поговорить надо. Важный разговор, — деловым тоном поставила перед фактом Эрика.

— Обязательно, мы поговорим. Только пошли вдохнем «Божественное сияние» — с вымученным энтузиазмом сказал он и слабо взял ее за руку, когда они были уже в холле.

— Нет. Целитель ясно же сказал, тебе нельзя. Тебе не надоело сюда попадать? Тебе тут так нравится? — постаралась спокойнее говорить она.

— А мне насрать, что они говорят! Спасать мою поганую жизнь их работа, я им за это плачу! — заорал он отпустив ее руку, направился в сторону стоящего вдалеке прилавка. Лицо его покраснело.

«И все же мне пока не надо, чтобы ты сдох»- обреченно подумала принцесса и ухватила его за предплечье.

— Нет, ты ничего вдыхать не будешь. Как минимум, пока мы не поговорим, — поставила перед фактом она.

Тот попытался вырваться, но ничего у него не вышло.

— Пусти, или я позову охрану! — возопил он, безуспешно вырываясь.

— При мне магия бессильна, я с этой сраной охраной сделаю то же, что и с Айдаром, — пригрозила она и тут же осеклась. Слишком грубо с будущим союзником, надо бы помягче, — Пойми, я же о тебе забочусь! — выпалила она.

Тот остановился и глянул ей в лицо.

— Правда?

— Да, именно поэтому я хочу с тобой поговорить. Пошли в комнату отдыха, — выдавила из себя она, уже чуя неладное. Больно странный он какой-то.

— Пошли, поговорим. Но без «сияния» все будет не так. Но если ты просишь… Я потом расскажу тебе, почему я люблю «сияние». Ты поймешь. И прошу, отпусти, ты очень больно схватил, — растерянно попросил он подавленным голосом.

— Прости, привычка, — не менее растерянно ответила Эрика. Не нравилось ей все это, но и назад дороги нет. Раз уж затеяла, нужно заканчивать свистоплятку.

Они отправились в комнату отдыха при центральном Имперском зале. Принцесса, как полагается, заперла дверь. Барон сидел в кресле и пристально смотрел на нее. Что же, время пришло. Чтобы унять волнение, она закурила самокрутку.

— Ну что, Игрок, пора срывать маски, — произнесла она.

Глаза Аренского округлились. Эрика затянулась дурманом и продолжила. Сначала она представилась, заодно, показала титулярный пергамент с золотой печатью, чтобы не сомневался. И поведала ему некоторые факты, которые про него ей известно. Чтобы поверил, это не догадки и он раскрыт.

— …Ну вот, думаю отпираться бессмысленно. Я вышла на тебя случайно, допрашивала прихвостня Генри, он и поведал про твои подвиги. Сопоставила факты, к тому же у меня есть шпионы. Но я прибыла не шантажировать, не запугивать, у меня к тебе выгодное предложение о сотрудничестве, — наконец закончила она и с нетерпением снова затянулась дурманом.

Аренский все это время продолжал на нее смотреть отсутствующим взглядом. Ни гнева, ни страха, ни радости. Только взгляд еще более скорбный. Жалкое зрелище, хоть и впрямь давай ему «сияние».

— Ну, что ты на это скажешь, Игрок? — попуталась его одернуть она.

— Вот дурак я, Проклятый меня подери. А я думал… Да плевать… И снова золото, всем нужно от меня только золото, — блаженно прошептал он и закрыл лицо руками.

Принцесса снова затянулась дурманом и в недоумении уставилась на открывшуюся перед ней картину. У Аренского началась истерика.

«Все пропало. Он теперь точно пошлет ее со всеми договорами. Проклятый жопник.» — мысленно выругалась она и принялась соображать, что делать. Говорить о деле, когда человек рыдает из-за херни и вообще в неадеквате, бессмысленно.

— Слушай, ну не могла я тебе сразу сказать, кто я. Ты потерял сознание, потом этот лекарский зал. И вообще, ты же сам понимаешь, что тебе так морально херово из-за порошка. Я пробовала, знаю, каково это бывает. Но ты же не дурак, понимаешь, все пройдет! — уверила она.

— Мне… Хотя плевать, — сквозь слезы ответил барон.

— Слушай, ты же вроде умный человек, Редград построил, золота немеряно, такие схемы наворотил, я так и не разобралась. И ведешь себя, как идиот. Не позорься! — принялась отчитывать его принцесса скорее от бессилия. Ну а что еще делать? Дальше только бить.

Он поднял голову и уставился на нее заплаканными глазами.

— Ты любила когда-нибудь?

— Нет, — сухо ответила принцесса, пытаясь скрыть раздражение.

— Значит не поймешь…

— Да чего тут понимать. Прекрати рыдать, веди себя как мужчина! — приказала Эрика, хотя ей хотелось его ударить.

Аренский поднял на нее взгляд.

— Да не мужчина я. И даже не женщина, — выпалил он, — Я просто мешок с золотом. Оставь меня в покое со своим сраным договором. Уходи, раз противно смотреть. Или убей. Можешь меня убить, забрать мое золото, плевать! Я в своей жизни получил все. Мне уже все равно. Могу умереть. То, чего я хочу, все равно не познаю. Никому не нужен больной выродок, подсевший на зелья, всем нужно лишь его золото. Им всем нужно было золото. Они готовы были удовлетворять мое тело, — он сквозь слезы рассмеялся, — И плевали в душу. И ты туда же. Я думал, ты искренне переживал… переживала. Но оказалось, ты боялась, что сдохнет мешок с золотом, на которое ты собралась воевать, — он снова разрыдался.

Принцессе теперь как никогда захотелось ударить его, так противно стало. Что за червяк? Не любят его… Тьфу. Впрочем, тут она вспомнила про спасительный порошок. Значит, чтобы привести его в себя, придется дать «Сияние». Сдохнет? Да он и так сдохнет без порошка. Если он не согласится перейти на ее сторону, она убьет его. Эрика кинулась к двери, подозвала караулящую разносчицу и попросила принести зелье.

Она молча сунула Рикинию блюдо с трубкой и присела в кресло напротив.

— Теперь уже не беспокоишься? — обреченно бросил он, и недолго думая занюхнул.

На каких-то пять минут воцарилось молчание. Следом раздался истерический смех. Аренский заливался смехом неверное минуту, чем изрядно напугал принцессу. Уж не сошел ли он с ума? Но когда он успокоился, сразу стало все ясно… Взгляд его стал иным, и даже дело не в том, что зрачки расширились. Ни тени растерянности, хитрый прищур, будто другой человек. Вот тебе и «Божественное сияние».

— Ну что Игрок, теперь поговорим? — предложила Эрика.

— Ты оказалась умнее, чем я думал. Хитрая. Обычно я хороший актер, тем более, когда абсолютно трезв. Я подозревал, Эрви что-то темнит. Но мне так и не удалось тебя убедить, что столь мерзкое ничтожество не может быть Игроком. Что же, я слушаю, — самодовольно предложил он, приняв позу истинного хозяина положения.

«Ну ну, понял, что осрамился, и теперь выкрутится решил… Ну и ладно, подыграю».

— Твои попытки были смешны, делец из тебя лучше чем актер. Лицемерием меня не проймешь, особенно, когда на воружении факты. Но ты зря хотел избавиться от меня. Я же пришла предложить тебе выгодную сделку, — заявила принцесса, и принялась перечислять блага, которые сулит Аренскому сотрудничество с ней. Тот, не стирая с лица хитрую ухмылку, заинтересованно слушал.

— Значит, если говорить кратко, я вложусь средствами, стану казначеем, а взамен ты предлагаешь послать аркадийцев. Но при этом я получаю особые условия на любую торговлю, в том числе и аркадийскими товарами, а также свободу действий в открытии игорных домов по всей Империи? — довольно произнес он.

— Да. Тебе же это выгодно. Или я ошибаюсь?

— Выгодно, вот только аркадийцы тоже самое мне предложили. А еще есть один момент. Ты уверена, что Империя справится с Халифатом без помощи Аркадии? Ты сама знаешь, халифатцы объявили мне и Редграду священную войну, — возразил Рикиний, несколько разочаровав Эрику. Она полагала, что предложит ему более выгодные условия торговли. Но с другой стороны, он может блефовать.

— Справимся, уверяю. А если нет, пусть аркадийцы разгребают. Халифатцы — реальные враги Аркадии. В любом случае аркадийцы сделают все, чтобы Аваргия халифатцам не досталась. Потому как, в таком случае им будет весьма затруднительно торговать не только с нами, но и с Хамоном и прочими дальними землями. Ведь проход по морю будет за Халифатом. А с ними дела решать куда сложнее. Так что можешь не опасаться, — уверенно заявила принцесса.

— Но мне аркадийцы не мешают. Напротив, я страстный поклонник их образа жизни. Такие как я, скажем так, для них нормальные люди. Может, аркадийцы хоть что-то изменят в этой дерьмовой Империи. Тадеус тоже мне не страшен, он все равно на крючке у аркадийцев. А что Империя? Почему я должен стараться ради нее? Что дала она мне? Презрение? Ты же не просто золота просишь, я же еще и Казначеем должен стать. Вот зачем это мне надо? — с претензией спросил он, пристально глядя в глаза.

«Ну а теперь придется заняться тем, что я умею. Угрожать» — обреченно решила она, понимая, что иначе ничего не добъется.

— Знаешь зачем? А потому что не будет тут никаких аркадийцев. Честно? Мне тоже они нравятся. Они милые. А еще такие как я для них тоже нормальные люди. Но для меня это не повод лечь под них. Так что, если придется, я без колебаний отдам приказ их вырезать на хер. Как любого, кто мне помешает. Я все равно возьму свое. Как я уже говорила, я не просто законная наследница, меня поддерживают Герцоги Клеонский, Ринский, Камирский, еще у меня есть особый отряд, на счету которого сам Халлар. Да, это наша работа, если что. Западу Империи тоже не нужен этот дурацкий договор, и они встанут на мою сторону. Думаю, ты в курсе предложения Мириамских о браке с Петронием? — теперь уже блефовала она, решив подтвердить слух.

— В курсе, и Халлар… Впечатляет, если не лжешь, конечно, — уверил Игрок.

— Не лгу. У меня имеется отряд, скажем так, они думают, что служат Проклятому. На самом деле это мой личный Талерман. Халлар мне мешал, я вообще ненавижу святош. Знаешь почему? Потому что они насаждают невежество. А я не собираюсь становится жертвой невежества, а предпочту искоренить эту заразу. Должно быть, в этом нам тоже по пути. И мы вполне можем обойтись без аркадийцев, — уверила принцесса.

— Так ты и без меня обойтись можешь, — бросил он.

— Могу. И обойдусь, если ты откажешься. Но ты и впрямь мог бы стать хорошим казначеем, а с твоим золотом и поддержкой Герцога Тильского, я добьюсь своего быстрее и с меньшими проблемами. Но и без тебя справлюсь, уверяю. А вот, что ты потом будешь делать? Когда я вышвырну аркадийцев? Когда я знаю твое лицо? Попытаешься убить? Попробуй. Это сложно, многие пытались. Они в Бездне, а я перед тобой. Будешь платить откупную? Ну и смысл тогда отказываться, если взамен ты потом ничего не получишь. Так что соглашайся. Тем более, разве должность казначея не потешит твое самолюбие? Самолюбие именно барона Рикиния Аренского, а не таинственного Игрока, чья личность до сих пор остается тайной? — сыпала аргументами принцесса.

— У меня есть условия, — самодовольным тоном заявил он.

— Слушаю.

— Первое, личность Игрока никто не должен узнать!

— Ну, разумеется. Я же не хочу, чтобы тебя попытались переманить или прикончить. Но увы, твою личность мне придется раскрыть двум особо приближенным людям. И это тоже условие, — предупредила Эрика.

— Хорошо, я готов пойти на это. Условие второе. Во дворце никто не должен обязывать меня скрывать свои пристрастия к мужчинам, — он растянулся в улыбке.

— Да с кем хочешь, с тем и трахайся. Мне насрать. Я сама не святая, — отмахнулась принцесса. Наклонности Рикиния хоть и раздражали, но что теперь поделаешь. Придется смириться.

— Отлично. Условие третье. Я хочу, чтобы из Книги Мироздания убрали все слова, предлагающие считать мужеложство грехом. А еще ты должна будешь написать указ, запрещающий преследование человека за подобные предпочтения! — весьма настойчиво заявил барон.

«А больше ты ничего не хочешь, сраный говномес! — чуть не выпалила Эрика, не зная, что ответить на такую наглую просьбу.

— Если тебе претит это совсем несложное условие, в таком случае я лучше поддержу аркадийцев. Я не собираюсь стараться ради блага Империи, в которой даже на уважение из-за своих пристрастий не заслуживаю, — резким тоном поставил перед фактом Игрок.

— Ладно, будь по-твоему, — согласилась принцесса, рассудив, что с нее не убудет.

— У меня еще условия, — заявил Аренский.

— Скажу сразу, брака между мужеложцами даже не проси, — выпалила она, рассудив, что раз пошла об этом речь, Игрок собрался требовать дальше.

— И не собираюсь. Как тебе в голову самой это пришло? Даже в Аркадии не додумались, — с иронией отмахнулся барон и снова посерьезнел, — Условие касается «Божественного сияния» и прочих зелий. Ты не должна даже пытаться запрещать мне. Даже намеков не надо, как и нотаций о вреде. Я сам разберусь со своим здоровьем, это никого не касается. Я привык получать от жизни все, и мешать себе не позволю.

— Да не буду я лезть, обещаю, — уверила принцесса. Она и так не собиралась запрещать, памятуя про жалкое состояние Аренского еще совсем недавно. Правда, у нее тоже было свое условие, — Только не надо это делать открыто. Я не хочу, чтобы весь дворец это нюхал, — предупредила она.

— Ну и ладно, больше гостей в Редграде будет, — довольно заявил он, изящным жестом смахнул с лица прядь и уставился ей в глаза, — И последнее условие. Я хочу знать, кто ты? Меня все меня устраивает. Я согласен обращаться к тебе, Ваше Высочество, а потом и Ваше Величество. Но я не хочу, чтобы меня держали за дурака. Титуляр можно подделать. Или забрать у реальной наследницы, убив ее. Ты же не Эрика Сиол, — в полной уверенности выдал Рикиний.

— Твою, мать, а кто я еще?! — в негодовании вспылила Эрика.

— Вот я и хочу знать. Могу лишь сказать, что иллюзию ты наложить не могла, или не мог, — хитро предположил Аренский.

— Так ты еще сомневаешься, что я женщина? Мне раздеться? — с возмущением предложила она.

— Не стоит, верю, что женщина. Но, тем не менее, я хочу знать, с кем имею дело. Если ты демон, что вполне вероятно, учитывая Халлар, я не против. Моя душа принадлежит Проклятому, мне терять нечего. Но дурака делать из меня не надо. Я знаю достаточно о наследнице, и даже пару раз видел ее во дворце на приемах. Пусть более пяти лет назад, но все же. Лицо — похоже, пусть и отдаленно. А в остальном…

— И что со мной не так? — перебила барона принцесса, борясь с желанием придушить его.

— Все не так. Больно круты вы, госпожа. Даже как для девицы, не говоря уже о реальной принцессе. Я бы мог предположить, вы просто продали душу, но общеизвестно, на Ее Высочество никакая магия не действовала, в том числе темная. Я достаточно осведомлен в некоторых моментах биографии наследницы. Мне, скажем так служит темный маг крови, которого однажды привлекали лечить ее. Так что логично, что продажа души едва ли привела бы к чему-то, — напирал на своем Рикиний.

Принцесса растерялась. Врать ему, что демон, раз тому плевать? Мерзко как-то получается.

— Ты прав, душу я не могу продать при всем желании. Пробовала. Пришлось без Проклятого обходиться. Но, твою же мать… Документу не веришь. В демоны записал, пусть и не ты первый. Но я врать не собираюсь, — вспылила она, задумалась и принялась расстегивать сюртук, — Ну я не знаю, что ты там видел или слышал, но, думаю, все в курсе, как меня однажды здорово изувечили. Да и маг тот сраный, поди рассказывал. Я конечно, извиняюсь, что сейчас не похожа на развалину, но шрамы остались. Видно их плохо, у меня там татуировки. Но если ты не слепой, рассмотреть сможешь. Твою же мать, дожилась. Тьфу, — негодовала принцесса, расстегивая уже шелковую рубашку и косясь на ухмыляющегося Аренского. Сам факт, что ее сочли демоном казался жутко оскорбительным.

Она повернулась к Игроку спиной, там шрамы заметнее.

— Ну? Доволен? Сам говоришь, иллюзию наложить я не могла? — с этими словами принцесса принялась быстро одеваться обратно.

Все это время Аренский нагло смотрел, но не проронил ни слова. Принцесса уже оделась, присела в кресло напротив, нервно закурила.

— Ну? — процедила она.

— Красивые татуировки, — заявил он.

— И?

— Странное для девицы тело, но в этом что-то есть, — хитро улыбаясь добавил Рикиний.

Эрика резко встала.

— Ты веришь, что я именно та, за кого себя выдаю? — с угрозой потребовала ответа она.

— Верю, но я хочу знать, как так вышло. Мне интересно. Вот такое условие, — заявил Аренский.

— Все, довольно условий, Игрок. Это уже слишком. Я и так тут распинаюсь перед тобой. Думаешь, раз ты мне нужен, я буду развлекать тебя? Я предлагаю тебе сделку, мы ее обсудили. Теперь я хочу услышать четкий ответ, — заявила Эрика, уже решив, если тот начнет выпендриваться или откажется, пусть пеняет на себя. Свернет ему шею, ибо не хер такую чушь заявлять.

— Ладно, ладно, уже и пошутить нельзя. Я согласен, — теперь уже серьезно ответил он.