За окном никак не прекращалась несусветная брань, сопровождаемая собачьим лаем. Какие-то бабы ругались так, что иной заправский моряк покраснел бы. Этот шум не просто не давал спать, Виктору казалось, вся эта бессмысленная ахинея звучит в собственной голове. Вскоре к ругани, с требованием заткнуться, подключились недовольные уже мужские голоса. Талерманец нехотя встал, поплелся к окну, и, ругаясь вслух, принялся запирать ставни. Убедившись в бессмысленности своих действий, так как расшатанные ставни не спасали от шума, он взялся за раскалывающуюся от боли голову, и поплелся к лежанке. «Похмелье, обычное похмелье, а тут ещё и гребаные вопли. Нигде покоя нет, в замке истерики, и здесь с ума сошли. Проклятые бабы! Нужно было в лес ночевать идти, а не сюда» — мысленно сокрушался Виктор, обшаривая свои пожитки в поисках самокруток.

— Дерьмо продолжается, — обреченно произнес он, поджигая дурман. После того, как Беатрис устроила ему истерику, и потребовала насильно забрать Еву из покоев Эрики, талерманец вместо этого вместе с Карлом напился в трактире, и в полуживом состоянии отправился ночевать в гостиный дом. О криков подальше. Но и тут ему даже не дали проспаться. А ведь ещё нужно возвращаться в замок, а там ещё та чехарда. Увы, кроме вывода, что все сошли с ума, никаких мыслей в голову не приходило.

У Герцогини ожидаемая истерика, ведь её родная дочь не просто расстроила помолвку, но оказалась в постели с собственной кузиной. Двойное извращение, мало кто мог бы спокойно воспринять такое известие. Беатрис обезумила, и принялась нести откровенную чушь про демонов. Последний раз она так реагировала на деяния принцессы четыре года назад. Тогда он едва не прикончил её. Обычно Виктор предпочитал не вспоминать те события, и собственные порывы в тот момент, но сейчас сама ситуация подталкивала к этим воспоминаниям. Впрочем, теперь талерманец не мог осуждать её, она мать, и для неё подобное — шок, вот она и рассудила все по своему разумению. А ещё, она женщина, которая стала ему небезразличной, за которую он несет ответственность. Виктор до сих пор не мог понять, он и впрямь умудрился поддаться чувствам, или просто захотел обычной жизни. Жизни без войны, без убийств, без перепуганных прохожих, только увидевших его клеймо. В Небельхафте к нему за эти годы, казалось, привыкли. Герцогиня вроде как оставила увлечение Книгой Мироздания, не считает его демоном и не боится. Им вроде как было хорошо вместе. А ведь когда-то он даже мечтать не мог о спокойной жизни. Казалось, даже Эрика спокойно воспринимала его стремления остаться здесь. В конце концов, наследница получила от него, что хотела. Но теперь, когда Беатрис вновь считает принцессу врагом, и справедливо требует поддержки, у него нарисовалась проблема. Придется или послать Герцогиню, или поддержать её, признав, что Эрика демон, совратила невинную девочку. Нерадостная перспектива. Разумеется, Герцогиня решит обратиться в Храм Мироздания, наивно полагать, что она передует. Уж он знает её. Но тогда ведь уже святоши быстро растолкуют Беатрис, кем он является на самом деле. В любом случае Герцогиня его пошлет, при этом он ещё и станет предателем для Эрики. Вот так перспектива.

«Ну почему вокруг истерички на пару с идиотами, а расхлебывать мне? А главное, чем, Проклятый ее подери, думала Эрика?» — негодовал талерманец, нервно затягиваясь дурманом. Ясно, что принцесса не демон, и никак не могла сотворить приворот. У нее нет способностей к магии. Максимум, что могла сделать принцесса, это напоить, наговорить ерунды, в крайнем случае, применить силу. Впрочем, гадать тут было нечего, он все уже узнал. Не поленился, уточнил у караульных стражников. Те и рассказали, как изрядно пьяная Ева направилась к покоям Эрики. Вполне вероятно, девчонка и впрямь польстилась на принцессу. Глупо. Подобное поведение губительно для репутации юной леди. Впрочем, с той спрос небольшой, насчет её ума Виктор никогда не обольщался. А вот Эрика разочаровала. Дело ведь даже не в репутации. Наследница в этом смысле уже отличилась, зарекомендовав себя едва ли не как Проклятый во плоти. Но принцесса в одночасье запорола весь план, лишившись вероятного союзника, а заодно испортила невинной глупой девушке репутацию. И все из-за банального самолюбия. Это даже удовлетворением похоти назвать сложно. Эрика раньше на Еву даже не смотрела. Виктор видел совсем иные мотивы. Для него не было секретом то, что Юлий вызывал у принцессы неприкрытую ненависть.

Талерманец прекрасно помнил мерзкий случай, когда ему пришлось вмешаться в совершенно идиотский пьяный конфликт. На тот момент убийство Юлия, да ещё из-за какой-то ерунды, могло привести к серьезным проблемам. Тогда самоуверенный молокосос был также виноват, мог бы придержать язык за зубами. В первую очередь Эрика единственная законная наследница императорского престола. Хотя бы потому оскорблять ее недальновидно. А учитывая нрав и умения принцессы, связываться с ней практически самоубийство. Тогда он не дал ей убить этого идиота, рассудив, что протрезвев, все успокоятся. Вроде конфликт замяли, Юлий даже извинился. Конечно, нехотя, но все же. Но оказалось, ничего не замяли, вполне возможно, принцесса все это время спала и ведала, как удавить младшего Ергинского. Вот и нашла повод.

Виктор, глядя на весь балаган, не осуждал принцессу, он лишь в который раз с прискорбием сделал вывод, Эрика не готова ни к настоящей борьбе за власть, ни, тем более, к самой власти. Какой из нее правитель, если слова, сказанные во время пьяной ссоры годовалой давности, могут заставить её послать в Бездну здравый смысл? И на выпивку тут не свалишь, как известно, что у трезвого на уме, у пьяного на деле. Все, что нужно принцессе, это удовлетворить свое самолюбие, и отомстить едва ли не всей империи. Для того и нужна ей власть. Но даже для достижения этой самой власти у принцессы нет ни должного самообладания, ни элементарного здравомыслия. Талерманец понимал, почему так происходит, жажда мести порой сильнее рассудка. Сам это испытал, когда готов был прирезать человека только за мантию Ордена Света. Побывал он и демоном в глазах окружающих. Кому, как не ему понимать, как легко этим самым демоном стать на самом деле, если подавляющее большинство иначе не воспринимают. Но если принцесса продолжит в том же духе, о престоле ей лучше забыть.

Виктор не первый раз задумывался об этом. На самом деле нелепая ситуация с Юлием результат недальновидности наследницы. Талерманец лишь в очередной раз вынужден был наблюдать, как принцесса совершает ошибку за ошибкой и планомерно приближается к Бездне. Пусть она и не глупа, но умения придумывать хитроумные планы недостаточно, если ради сиюминутного удовольствия она готова все послать. Нежелание искать союзников вызывало недоумение. То, что наследница никому не доверяет, он считал правильным, однако нельзя отвергать всех вероятных союзников из-за личной неприязни. Особенно, когда стоит такая цель как императорский престол. Как она воевать собирается, если будет брезговать союзниками, не думая о последствиях? Пренебрежение собственной репутацией и вовсе воспринималось им как отрицание действительности. По сути, Эрика сама раздает козыри своим нынешним и будущим врагам.

Но главное, что выводило Виктора из себя, невозможность доказать все это наследнице. Сколько не пробовал объяснять — бесполезно. Не раз пытался он действовать и через Карла. Но темный мессия только уверял — всему свое время. Тот был убежден, либо принцесса сама все поймет, и тогда ее врагам можно будет только посочувствовать, либо окажется там, куда сейчас и направляется. То есть в Бездне. И этот мудак в итоге ведь оказался прав. В чем темному мессии не откажешь, так это в умении видеть людей насквозь. Талерманец, раздумывая, что длеать дальше, вспомнил вчерашний разговор с Карлом.

* * *

— Проклятье, как же задолбала вся эта херня! Ты же не идиот! Если так дальше пойдет, я не знаю, что ждать! — в который раз возмутился талерманец, только они присели за стол.

— Твоя Герцогиня буде недовольна. Как ты вообще ее терпишь? Ещё чуть-чуть, и она бы набросилась на меня, и перегрызла мне глотку, — Карл рассмеялся.

— Это не смешно, речь не про нее! Я сам разберусь! — отрезал талерманец.

— Ну-ну. Не отпирайся. Я, правда, тебе сочувствую. Твоя любовница дернулась умом, и не уймется, пока ты не станешь в ряды истинных воинов света и не сотрешь с лица Миории всех прислужников Проклятого, — продолжал издеваться темный мессия. Впрочем, его правоту это не отменяло.

— Хватит про нее. Я сказал, сам с ней разберусь! А вот самодурство уже перешло все рамки. Не корчи из себя дурачка, сам видишь, что творится? — вопрошал Виктор.

— Ну, вижу, и что дальше? — небрежно отмахнулся Карл.

— Вот именно, что дальше? Провал, — возмутился талерманец, и резко замолчал. Разносчица принесла выпивку. Когда девица удалилась, он принялся наполнять кубки. Карл, отпив из кубка, и первым прервал молчание.

— Ну и хер с этим тупым семейством. Такие придурки все бы похерили. Ещё неизвестно, пошли бы они на сговор. Сам ведь понимаешь.

— Дело не в семействе, и не сговоре. Есть такое понятие как самодурство. Думаешь, дальше все будет нормально? С похеренной репутацией, вкупе с желанием убить всех, кто не так глянул? — вопрошал Виктор.

— Поживем увидим. Ты пробовал ей объяснять? Пробовал. И как? Отвечу, никак. Ну и чего ты хочешь теперь? Сама все поймет. Я же объяснял тебе, у нее мало опыта, эмоции, и прочая херня. Всех вокруг она кончеными идиотами считает. Ты же лепту в это внес, и теперь возмущаешься, — с подчеркнутой снисходительностью обвинил его темный мессия. Виктор понимал, к чему тот ведет.

— Уже прошло до хера времени! Уже и она, небось забыла! Один ты помнишь, — вспылил он.

— Так я же все помню, ничего не поделаешь. Цена моей гениальности, — самодовольно подчеркнул темный мессия, и, отпив из кубка, продолжил, — сам понимаешь, я прав. И готов ещё раз объяснить…

— Не надо ничего мне объяснять. Да, мудаки ей говорили, что она не жилец, и прочую ересь… Я, идиот, не хотел быть ее наставником. Ну, ошибся, даже извинился, — искренне вознегодовал Виктор.

— Юлий тоже извинялся. Завтра она его прибьет. Она сама убедилась — вокруг идиоты, и понимает, кем была бы сейчас, если бы прислушалась. Как тут людям доверять после всего и не счесть их недоумками? Никак, остается надеяться на свою голову, — жестко поставил перед фактом Карл.

— Ясно, сама в Бездну отправится, а заодно кучу народу за собой прихватит. Что хорошо было вчера, ныне ведет к краху!

— Значит, так надо! Я не против, люблю убивать идиотов, — в своем духе заявил Карл.

— Не ожидал услышать от тебя другого, — огрызнулся талерманец.

— Да, меня все устраивает. А если тебе не нравится, катись. Пора убедиться, никого слушать она не будет, — с некоторым безразличием отмахнулся Карл, на этот раз осушил кубок до дна, и вдруг хитро улыбнулся, — И вообще, прекрати заливать мне херню, пожалей мои уши. Просто признай, ты ж из-за любовницы взъелся. Ты все отменно спланировал, будущий Герцог. А тут пшик. Понимаю, досадно. Твоя истеричка не уймется, не будешь ей потакать, она своими истериками доведет тебя до греха. А если пойдешь против Эрики, Герцогом тебе не бывать. Даже если ты замочешь Генри, женишься на Беатрис, все равно тебя не признают. Кто же тебе титул даст, головорезу, кроме ненормальной девицы с самодурскими замашками? Никто не даст, только награду за твою голову в Ордене Света дадут. Но когда тебе было выгодно ее самодурство, ты молчал, а теперь припекло. Только так не бывает. Придется тебе делать выбор…

— Заткнись! — рявкнул талерманец.

— Ладно, мне то что. Тебе выбор делать. Выпьем лучше ещё. Возможно, последний раз пьем как друзья, мало ли какую ты сторону выберешь, — Карл подмигнул, и стал наполнять опустевшие кубки.

Виктор сразу осушил кубок, и за их столиком воцарилось молчание. Талерманцу в который раз пришлось признать, Карл прав. Бороться с самодурством Эрики можно только путем уничтожения самой принцессы. Для него это было исключено. Истерия Беатрис и вовсе непреодолима, и лечится тем же способом, что также исключено. Какое бы решение он не принял, он в любом случае предатель. Если останется в стороне, станет предателем вдвойне. В какой-то момент Виктор позавидовал Карлу, этот отморозок не мучается перед выбором. Все у него просто. Талерманец, ничего не говоря, вылил остатки санталы в кубок, намереваясь на этом не заканчивать. Хотелось напиться до беспамятства.

* * *

Виктор, находясь в раздумьях, даже не заметил, как выкурил три самокрутки подряд. От похмелья это не спасало, наоборот, голова разболелась ещё сильнее. В комнате ни воды, ни тем более выпивки не оказалось. Времени было два часа до полудня, скоро это проклятый поединок. Он, решил прекратить себя мучить. В любом случае, нужно что-то придумать, а для начала вернуться в замок. Там поглядеть по ситуации, найти решение. Например, попытаться хоть кого-то образумить. Или применить более радикальные методы. В конце то концов, и Эрика, и Ева, и Беатрис, и Алкений с Юлием, все как один подались временному помешательству. И очень не хотелось менять свои планы только потому что истерички, пьяницы и совершенно недалекого ума люди перегрызлись между собой в самый неподходящий момент.

Во дворе замка его встретила непривычная тишина. Стражники молча несли караул. Челядь занималась хозяйственными нуждами. Обычный день, никаких признаков вчерашней истерии. Впрочем, Виктор прекрасно понимал, это просто иллюзия. Вряд ли при нем станут обсуждать последние события. А так, в любом случае, только об этом и судачат. И о нем лично не забыли, про их роман с Беатрис хоть и не говорили вслух, но тайной это уже давно не было. Он завернул к колодцу, где умылся и наконец утолили жажду. Помогло не особенно, разве только взбодрился. Увидев издалека гвардейцев, уже по устоявшейся традиции коротающих время за столиком на заднем дворе, он решил у них выяснить обстановку. В этот раз там заседали Велер, Гарри, и Лютый. Когда он уже был рядом, те вдруг резко замолчали.

— Где принцесса? — с ходу поинтересовался талерманец.

— Девицу ищет, — с ухмылкой заявил Лютый.

— Проклятье, Ева что, сбежала? — обеспокоенно уточнил Виктор. «Только этого ещё не хватало» — мысленно обеспокоился он.

— Про Еву не знаю, вроде спит она, — недоумевал колдландец.

— Тогда что за бабу она искать поперлась? Мне кто-то объяснит, что здесь творится? — в недоумении потребовал ответа Виктор.

— Подопечная Её Светлости Амелия сбежала. Её брат, Алан, Эрика с Карлом, да ещё и отряд подорожных стражников, все отправились искать, — пояснил Гарри.

— Может часом, а может парой часов ранее! Говорили, поединок переносится на вечер, — заметил Велер.

— Твою мать, — выругался талерманец, и ничего более не говоря, стремительно направился к черному ходу.

Принцесса теперь ему казалась абсолютно безумной. «Она что, совсем со своими бабами умом тронулась? Шлюх ей мало? У нее тут война на носу, Империя разваливается, а она о девках думает. Как можно быть такой дурой?» — мысленно возмущался Виктор, поднимаясь по лестнице. Впрочем, он тут же с горечью задумался, а он чем лучше, если сам сейчас из-за бабы не знает, куда приткнуться. Почему-то вспомнились слова народной песенки, популярной в среде колдландских воинов. «Не война мужчину губит, а женщины, кости и вино». В случае наследницы, видимо это правило распространяется не только на мужчин, иронизировал Виктор, а сам направлялся к покоям Беатрис.

К любовнице он шел как на казнь. Одна мысль, что его ждет истерика, вызывала желание развернуться и просто исчезнуть из города. Сколько себя помнил, Виктор ненавидел слезы, громкие вопли и крики. Из-за этого, ещё в Талермане он поначалу не любил пытать людей. Жалости он не испытывал, тогда он до безумия ненавидел инквизиторов, но крики вызывали ещё большее желание убить, и мешали насладиться муками врага. В Талермане подобное наслаждение считалось едва ли не самым первым удовольствием. Проблему он решал обычным затыканием рта жертвы. Когда уже потом он промышлял убийцей, там с расправой особенно не тянул. Сложнее было с женщинами. Их истерики казались особенно невыносимыми, а главное, ввергающими в полнейшее бессилие. И ладно речь о какой-то мелочи, когда проще уступить, только бы заткнулась. Ну, или причина истерики блажь, когда достаточно просто уйти, а на следующий день все будет забыто. Вчера Виктор так и сделала, просто ушел пить в трактир. Но учитывая ситуацию, все будет только хуже. При том, что наведаться необходимо. Талерманец понимал, нужно хотя бы узнать, что с ней происходит.

У покоев он застал четырех гвардейцев Графа Ергинского. Те доложили, что сейчас Беатрис, Граф, и Юлий заняты важной беседой, и распорядились никого не впускать.

— Меня эти распоряжения не касаются! — раздраженно заявил Виктор. Не хватало ему ещё под дверью торчать, пока эти упыри придумывают всякую ерунду. Ерунду, потому что ничего разумного от семейства Ергинских ждать не приходится.

— Но…, - попытался возразить один из гвардейцев, при этом косясь на его клеймо. Талерманец договорить ему не дал.

— В правильном направлении смотришь, — заметил он, и уже более грубо поставил перед фактом, — Я сейчас войду сюда, а вы не будете мне мешать.

Гвардейцы все-таки расступились. Разумеется, дверь была заперта.

— Беатрис, открывай. Надо поговорить! — стуча, потребовал он. Послышался скрежет ключа, и перед Виктором возник Граф Алкений. Вид у него был изрядно замученный, судя по всему, тот не спал всю ночь. Виктор без лишних разговоров толкнул дверь на себя, и едва не сбив Графа с ног, вошел.

— Прошу простить, что прервал увлекательную беседу. Надеюсь, вас было достаточно времени для болтовни. Теперь моя очередь, — небрежно заметил талерманец, направляясь к Герцогине, рядом с которой сидел Юлий.

— Явился? — с претензией спросила Беатрис. Вид у нее был ещё более измученный, чем у Алкения. Чего только стоило покрасневшее от слез лицо.

— Господа, может вы не поняли, я собираюсь поговорить с Её Светлостью наедине, — более жестко заявил талерманец, посмотрев сначала на Графа, а потом на Юлия.

— Сейчас перед нами предстала серьезная проблема, и мы должны решить её совместными усилиями, — принялся распинаться Алкений.

— Твою мать, у нас разговор не для лишних ушей, — взорвался Виктор, и уже более спокойно добавил, — Дверь там, если забыли. Могу показать персонально, и даже проводить!

Угроза возымела действие, и Ергинские все-таки удалились. Талерманец, тем временем, присел рядом с Беатрис. Она демонстративно отвернулась в сторону окна.

— Где ты был? — спросила она, как только они остались вдвоем. Виктор хотел сказать правду, но Беатрис его опередила.

— Запах выпивки… Ты пошел выпивать, оставив меня наедине со своим горем. Иди, пей дальше, Мироздание рассудит, — с этими словами она закрыла лицо руками. Виктор замялся. Проще было уйти, ясно же, истерика неизбежна. Но в итоге, он решил, что должен хотя бы попытаться. Талерманец приобнял Герцогиню.

— Да, я выпил немного. Возможно, ты просто драматизируешь. Девочки тоже выпили. Многовато. Ну, побаловались, с кем не бывает. Я уверен, и Еве и Эрике сейчас стыдно. Нужно спокойно поговорить, обсудить… — осторожно пытался донести свою мысль Виктор, как вдруг Беатрис резко вывернулась, влепила ему пощечину и вскочила как ошпаренная.

— Выпили…? С кем не бывает…? Обсудить…? — отрешенно произнесла она, вытаращив глаза, и вдруг истерично заорала, — Ты хоть понимаешь, что моя дочь стала жертвой демона!!! Может, ты ещё Эрику защищать будешь? Демона этого!!! Она совратила мою девочку, склонила к разврату, собирается убить её жениха!!! А ты…!!! Такое говоришь!!! Выпили они! Теперь поможет только Орден Света!!! Нужно немедленно отвезти ее в Храм Мироздания!! — кричала и одновременно рыдала она.

Виктор встал, и уже через мгновение был возле Герцогини. Понимая, что у той истерический припадок, он все же решил попытаться привести её в чувство. Отвесив ей легкую пощечину, он схватил её за руки, и вновь попытался донести до нее свою позицию.

— Успокойся и послушай меня. Пойми, я не считаю, что Эрика поступила правильно! Она не права, и поступила бесчестно! Но это не повод считать её демоном, — с расстановкой говорил он, — Ева сама пришла к ней. Я выяснил все. Стражники видели, и могут подтвердить! Это все из-за выпивки. Принцесса не демон, у нее нет способностей к приворотам! Более того, в её присутствии магия не действует, ты же сама знаешь! Пойми, Эрика даже не могла воспользоваться услугами какой-то ведьмы, — когда он закончил, Герцогиня вроде бы признаков истерики не подавала. Талерманец уже вздохнул спокойно, но ни тут то было.

— Я тебе не верю! Она продала душу Проклятому!!! И ты тоже!! Вы служите Проклятому!! Демоны!! — завопила Герцогиня так, что Виктор сразу отпустил её.

— Клянусь, что рассказывал тебе правду! Мне солгать, сказав то, что ты хочешь услышать?! — с явным раздражением попытался перекричать её талерманец, — Ну облей ты её священной водой! И меня тоже! И все поймешь!

Увы, ничего втолковать Беатрис так и не удалось. Скорее, наоборот, у той вскоре начался настоящий припадок.

— Пошел вон, демон!!!! — заорала она так громко, что едва не оглушила его, а потом в комнате резко воцарилась тишина. Герцогиня, будто сама не своя, медленно подошла к столу, взяла статуэтку с символом Мироздания, прижала её к груди, и принялась громко молиться.

— Священное Мироздание, спаси от искушения, сними с меня грех!! Я грешна, спаси мою дочь, не карай её за мои грехи!!!! Спаси от демона! Я поддалась искушению, покарай меня, но спаси мою дочь! Священное Мироздание, прояви милосердие!!!

Виктор молча смотрел на эту истерику, едва держа себя в руках, чтобы не развернуться и не уйти. Хотелось сквозь землю провалиться, только бы не наблюдать это безумие. Уйти, бежать подальше, так же и самому сойти с ума можно. Но в который раз Виктор усмирил все свои эмоции, и просто ждал, когда же она замолчит.

Наконец молитва была закончена. Беатрис поставила статуэтку обратно на стол, и бросилась в сторону двери. Талерманец схватил её за руку и притянул к себе.

— Пусти меня демон!!! Я должна спасти дочь!!! И не смей мне мешать! Ты уже помешал мне, но я больше не поддамся!!! — орала она, безуспешно пытаясь вырваться.

— Я тебе не враг, пойми! Я хочу помочь спасти Еву! Ты должна верить мне, — выдавил из себя Виктор, повернув Беатрис лицо так, чтобы он мог видеть её глаза.

— Пусти меня, прошу, — сквозь слезы принялась умолять она, прекратив сопротивляться. Талерманец обнял её.

— Все будет хорошо. Эрика поступила ужасно. Расскажи мне, что ты собираешься сделать, и я помогу тебе, — уверял Виктор, гладя плачущую Герцогиню по голове. Талерманец догадывался, что та задумала. Да и не зря они с Графом беседовали. Учитывая склонность Герцогини к религии, а так же всеобщий страх перед Эрикой, было ясно, к чему те пришли.

Талерманец все-таки смог убедить Беатрис в своей поддержке. После недолгих уговоров она все-таки раскололась и поделилась планами. Ничего нового Виктор не узнал, все, как и предполагал. Они с Графом и Юлием всерьез пришли к выводам, что Эрика — исчадие Бездны, насильно совратила Еву, наложив на нее темное заклятие. Приняли они и решение, как быть дальше. Они задумали, добровольно или насильно, забрать Еву, и отвезти в Храм Мироздания. Там они всерьез надеялись избавить несчастную девушку от влияния демона. Алкений убедил сына не идти на поединок. Аргумент был тот же, Эрика демон. Лучше написать жалобу в Орден Света, и с демоном разберутся те, кто призван избавлять Миорию от исчадий Бездны. Талерманец понимал, нельзя допускать, чтобы Еву отвезли в Орден Света. Ни Эрике, ни, тем более, ему Жрецы в Небельхафте не нужны. Разговаривать с Герцогиней бесполезно, та уверена в своей правоте. Просто запретить и силой не дать забрать Еву, тоже не вариант. Герцогиня все-таки мать, да и не хотелось ему с ней ссориться. Эрика поступила действительно бесчестно, даже если девочка сама пришла. Бесчестно хотя бы потому, что принцессе, на самом деле, плевать на кузину. Чего только стоит её непонятное отношение к Амелии. Запретила Алану с той встречаться, сама отправилась её искать. Для Эрики, судя по всему, это была просто пьяная шалость, а Еве подобный скандал может стоить репутации. В итоге у Виктора быстро созрел план, как можно все решить, и при этом самому не оказаться меж двух огней. План рискованный, но в любом случае, как он полагал, хуже не будет.

— Беатрис, вы все правильно придумали. Но я думаю, Еве сейчас лучше отправиться к жениху, — предложил талерманец.

— Но как же храм? Ее нужно избавить от демонского заклятия! — искренне возмутила Герцогиня, глянув на него с явным недоверием.

— Да, но так будет спокойнее всем. Дорога до Алерны слишком опасна, в Ринском Герцогстве свирепствуют разбойные отряды. Ты же знаешь, какие новости приходят! Я не могу вас отпустить в такой опасный путь! А Жреца стоит привезти уже к Алкению, он избавит девочку от темного заклятия. Я займусь этим! — уверил Виктор, и взял Беатрис за руку.

— Да, как же я не подумала о разбойниках! Ты прав, — согласилась она.

— Вот видишь, а ты переживала. И ещё, пока Ева находится под заклятием, ты должна быть с ней. Те стоит поехать с дочерью, чтобы девочке не было так страшно. Тем более, я поеду за Жрецом, а тебе, наверное будет страшно оставаться с Эрикой? — мягко уточнил он.

— Да, конечно, я не останусь тут одна. Этот демон, и ещё этот ужасный темный мессия Карл! Они прислужники Проклятого! Будь осторожен!

Пока се шло по плану. Виктор убедил Герцогиню не рассказывать Еве про Жрецов, мотивировав тем, что та может все не так понять. Заодно, он предложил лично поговорить с девчонкой, и рассказать про Амелию. Ну а что, пусть узнает правду. Возможно, после этого Ева сама захочет поехать с Юлием. Беатрис восприняла его предложения с энтузиазмом. Конечно, талерманцу было несколько гадко соглашаться с тем, что Эрика демон. Но, в тоже время, он был уверен, если все сработает, вскоре принцесса свою репутацию в глазах Беатрис и Ергинских восстановит. Ряженый Жрец быстренько растолкуют истину.

Ергинские также сразу же согласились с этим планом. Особенно обрадовался Юлий. Алкений распорядился немедленно запрягать повозку. Герцогиня приказала служанке собрать необходимые вещи, и вдруг озаботилась судьбой Амелии. Узнав, что та сбежала, Беатрис вновь разразилась возмущениями, будто это все вина похотливой прислужницы Проклятого, и решила помолиться за нее. Виктор мог только с горечью наблюдать за всем этим безумием, испытывая при этом нешуточное беспокойство. Вдруг это навсегда? Вдруг приглашенный ряженый жрец не поможет, и она так и будет молиться каждые полчаса и часами рассуждать о демонах? С другой стороны хотелось верить в лучшее, у нее ведь уже были припадки, и все прошло. Четыре года все нормально было. Главное, эту Амелию в Храм отправить, если ее найдут, конечно. Девица помешана до безумия на Книге Мироздания, даже брат уже не может этого выносить. Она может дурно влиять на Беатрис. Но все это потом, сейчас главное, чтобы ничего не сорвалось.

Когда Беатрис закончил молитья, они отправились в покои принцессы, где все ещё спала Ева. Было оговорено, Ергинские должны ждать в повозке и не высовываться. Теперь было главным, успеть прежде, чем вернется Эрика. В этом и состоял небольшой риск. Вдруг Амелию быстро найдут, или принцесса передумает и вернется?

Наследница ожидаемо выставила у двери караул. Двое стражников поначалу пытались их не пустить. Талерманец без всякого оружия в очередной раз втолковал им, что распоряжение принцессы не касается родной матери девушки. Дверь была не заперта, и они вошли без препятствий. Но уже в самом начале все пошло не так, как ожидалось. Ева смотрела на них как на врагов. Талерманец ожидал, девушка будет испытывать стыд, начнет оправдываться. Но ни тут то было. Какой там оправдываться. Ева не желала нормально разговаривать с матерью, и только требовала рассказать, где сейчас Эрика. Эту кроткую овечку будто подменили, ещё днем ранее, она шагу не могла ступить без позволения Герцогини, а теперь будто другой человек. Что с ней наследница делала, оставалось только догадываться. Виктор поймал себя на мысли, если бы он точно не знал, что Эрика не демон, он вполне мог предположить — на девочку оказали какое-то странное влияние. Ева решительно твердила, теперь она будет только с Эрикой, и ей плевать на всех. Талерманец уже начал сомневаться в своем плане, очень уж странная реакция у девчонки. Когда он все продумывал, он имел в виду ту кроткую Еву. Впрочем, отступать тоже было некуда, Беатрис то и дело смотрела на него, всем своим видом показывая, пора и ему вступать в игру. То есть рассказать, куда, а главное с какой целью, отправилась принцесса.

Виктор выложил все как на духу. Девушка не поверила, и отреагировала довольно бурно, не гнушаясь обвинение во лжи. Теперь стало ясно, добровольно Ева никуда не отправится. Придется выманивать Еву на задний двор, а потом, уже по ситуации, талерманец лишит её сознания. Виктор до последнего надеялся, делать этого не придется, но теперь было ясно, скорее всего, другого варианта не будет.

— Я не верю, вы лжете!! Вы хотите меня насильно отдать Юлию! Я все скажу Эрике, и она вас убьет! — в истерике кричала Ева.

— Доченька, не говори так, Мироздания ради! — взмолилась Беатрис.

— Пусть Мироздание идет на хрен! Я отрекусь, так же как Эрика! — с вызовом заявила девушка. Виктор, в который, раз пришел к выводу, плохо дело, видимо, принцесса плодотворно провела ночь. Но с другой стороны, у юных леди и не такие капризы бывают. Тем более, девчонка вполне могла пойти в мать. А та ведь склонна к истерикам. Виктор все-таки решил дожимать Еву.

— Хочешь убедиться, что мы не лжем? Пошли на задний двор, ты спросишь у гвардейцев принцессы, они тебе все расскажут. Это даже не тайна! Любой стражник знает, куда делась принцесса! Тебе скажут правду, ты же знаешь, гвардейцы не посмеет оболгать Эрику, — спокойно заметил Виктор. Глаза Евы вдруг заслезились.

— Этого не может быть! — воскликнула она, — Я должна все услышать сама! Уходите, мне надо одеться! — потребовала девчонка.

Беатрис предложила позвать служанку, чтобы та помогла ей, но Ева наотрез отказалась, и в истерике потребовала убраться из комнаты. Уже за дверью Беатрис обратилась к Виктору.

— Она сама не своя, — обеспокоенно шепнула она.

— Да, ещё бы, — согласился он.

Оделась Ева быстро, причем, даже не удосужившись толком причесаться. Заплаканная и растрепанная девушка бросилась на задний двор. Беатрис едва поспевала за ней, и Виктор, на всякий случай поспешил сам. На заднем дворе почему-то ждали Алкений с Юлием, а рядом с ними паслись двое их гвардейцев. «Проклятье, вот что они там делают, договорились, не нужно пока высовываться», — сокрушался Виктор, понимая, теперь поздно их прогонять. Главное, чтобы они ничего не испортили. Но ни тут то было.

— Ева! — окликнул Юлий бегущую девушку. Хорошо хоть та не обратила на него внимания.

Разумеется, она бросилась к пресловутому столику. Граф схватил Юлия и попытался ему что-то втолковать. Виктору оставалось надеяться, тот справится со своим сыном.

За столом гвардейцы сидели все в том же составе.

— Где Эрика? Я хочу знать! Отвечайте! — требовала Ева.

Велер с Гарри переглянулись, замялись, тут же вопросительно глянув на Виктора. Талерманец сразу понял, к чему те клонят. Эти двое все-таки не совсем идиоты, понимают, что их ответ может не понравиться. А вот Лютый, как не в чем ни бывало, принялся рассказывать правду.

— Так это ж все знают! Она с Командиром Карлом пропавшую девицу искать отправилась. Амелия сбежала куда-то, — заявил колдландец. Гарри взялся за голову.

— Идиот, — едва слышно прошептал Велер, глянув на Лютого.

Ева будто остолбенела, колдландец оглянулся на остальных гвардейцев, потом посмотрел на Виктора, и картинно развел руками.

— А че я такого сказал? — возмутился он.

— Правду ты сказал, — успокоил его талерманец, и хотел уже обратиться к Еве, и предложить ей прогулять до конюшни, под предлогом поиска Эрики. Но к этому моменту уже подоспела Беатрис. Она бросилась к дочери и обняла её.

— Девочка моя, успокойся, все будет хорошо! Не плачь из-за этого демона! Мы уедем отсюда, и все будет хорошо! — успокаивала она дочь Тут ещё, откуда не возьмись, явился Юлий. Кого сейчас тут не хватало, так это его.

— Любимая, мы уедем ко мне в замок! Я не сержусь на тебя, я знаю, она тебя совратила! Вынудила! — во всеуслышание заявил он. Перепуганный Алкений только стоял в стороне, и растерянно разводил руками.

Еву вдруг отпрянула от матери, и с ненавистью посмотрела на Юлия.

— Я никуда не поеду! Я ненавижу тебя! Я всех вас ненавижу! Всех! — в исступлении заорала она и бросилась прочь. Беатрис побежала за ней.

Виктор поплелся следом, осознавая, весь план полетел в Бездну. Не должна была девчонка при гвардейцах принцессы орать, как ненавидит Юлия. Даже если бы Еву увезли насильно, об этом никто не должен был знать. Не нужны ему такие подозрения. Он был уверен, если бы все шло, как он задумал, Ева не стала бы орать. Но этот придурок выперся в самый неподходящий момент. Договаривались же, все решили! А теперь все равно нужно заканчивать начатое. То есть лишить девушку сознания, незаметно вынести к повозке Алкения, и отправить их с Беатрис подальше.

Уже поднимаясь по лестнице, Виктор услышал истошный крик. Он побежал вверх, вопль при этом не умолкал. На втором этаже перед ним возникла недвусмысленная картина. Ева лежала возле трапезной, Беатрис рыдала над ней, а вокруг суетились трое стражников, и что-то говорили про лекаря. Талерманец подскочил к Еве, полагая, что это обычный обморок, но тут заметил валяющийся рядом окровавленный кинжал, а на животе у Евы виднеется кровь.

«Проклятье, вот так херня» — мысленно сокрушался талерманец, оттягивая Беатрис. Он с ходу распорядился позвать местного мага целителя. Тот уже год служил в замке. Пребывая на грани растерянности, Виктор теперь уже был уверен, все его планы провалились. Он никак не ожидал такой реакции, думал, Ева порыдает и успокоится. Но не убивать же себя, в самом деле. Хотел спасти положение, а в итоге ещё хуже сделал.

Вскоре выяснилось, рана не смертельная. Девушка потеряла сознание скорее от болевого шока. А так, проткнуть она себя толком не смогла. Кинжал оказался плохо заточенным. Повезло, нечего сказать. Судя по всему, Ева сняла его со стены в покоях Эрики, и припрятала. Один из многочисленных подарков принцессе, который служил украшением, и едва не стал орудием самоубийства. Маг пообещал, что уже через несколько часов девочка будет здорова. Хуже было с Герцогиней. У Беатрис случился припадок, она вновь орала про демона, и порывалась написать письмо в Орден Света. Виктору пришлось хитростью заставить её выпить зелье, которое помогло ей заснуть. Он сам попросил мага сделать его. Как бы там ни было, никаких писем в Орден Света талерманец допускать не собирался.

Когда все улеглось, и в замке воцарилось относительное спокойствие, Виктор хотел было идти на задний двор, и там ждать Эрику. Но только он вышел из покоев Беатрис, услышал шум, доносящийся из холла. Талерманец, решив, что вернулась принцесса поспешил туда. Оказалось, вернулись только Алан с Виларом. Они привезли Амелию. Как удалось выяснить, её чуть не сожгли на костре.

«Проклятье, час от часу не легче! Хорошо хоть маг целитель до сих пор тут, звать не придется. Только если все так дальше пойдет, мне целитель понадобится» — мысленно возмущался Виктор, переваривая информацию. Тут ещё новость, что Эрика с Карлом, и всем отрядом остались в деревне, спокойствия не добавляла. Зная про отношение принцессы к невежеству, оставалось только гадать, Эрика вырежет и сожжет всю деревню, или все-таки додумается наказать только зачинщиков? На благоразумие Карла в этом вопросе он не надеялся, ненормальный убийца с превеликим удовольствием лично возьмется всех перерезать, ему только волю дай. Но учитывая дальнейшие планы принцессы, ей сейчас только массовой резни не хватало.

Разузнав все детали, талерманец все-таки решил уйти на задний двор. Вернувшись в холл, Виктор был удивлен внезапным скоплением народа. Там скучковалась едва ли не вся челядь и часть не занятых караулом стражников. Гвардейцы наследницы тоже были здесь. Все присутствующие переговаривались, и нетрудно было догадаться, что они обсуждали. Талерманец, направляясь к лестнице, умудрился наткнуться на Графа с Юлием. Те сидели на диване, и что-то обеспокоенно обсуждали, однако завидев его, тут же отвлеклись.

— Хотелось бы знать, сколько ещё нам ждать Её Высочество? — с претензией спросил Юлий.

— Понятия не имею. Кстати, насколько я в курсе, поединок ты отменил. Что-то поменялось? — полюбопытствовал талерманец.

— Я уеду только с Евой! Лекарь сказал, уже вечером ей будет лучше, и она может отправиться в путь. Бежать я не намерен! — поставил перед фактом тот.

— Удачи. После всего дерьма, которое мы тут заварили, ты первый, кому влетит! — счел своим долгом предупредить Виктор, опять же, понимая, что этим скорее распалит Юлия.

— Вы угрожаете моему сыну? — возмутился Алкений, оглядываясь на гвардейцев.

— Успокойтесь! Вы оба мне на хер не нужны! — огрызнулся талерманец.

— Я не боюсь поединка! Она уже хотела меня убить год назад, а в итоге потеряла сознание! Эта дрянь испугалась, поняла, что ни хрена не сможет сделать, — бравировал Юлий.

— Это я устроил ей обморок. Теперь я этого делать не буду, — недовольно процедил Виктор. Он был весьма зол на Ергинских, особенно на Юлия.

— Хватит нас запугивать, без Евы мы никуда не отправимся! Если вы так переживаете за Её Высочество, Юлий не убьет её, а просто укажет место, которое должна занимать девица, — нервничая, пытался бравировать теперь уже Алкений.

— Она сама вызвала меня. Ей повезло, что она девица! Я даже постараюсь её не искалечить окончательно, — поддакивал его сын.

— Удачи, — с иронией произнес талерманец, и не дожидаюсь ответа, пошел прочь.

Толку разговаривать с недоумками он не видел. Сегодня Юлий только в очередной раз доказал свою недальновидность. Виктор был уверен, именно младший Ергинский не захотел ждать в повозке, и все испортил. Графа Алкения нельзя было назвать таким уж идиотом, но, увы, в трезвом состоянии он славился вопиющей бесхарактерностью в отношениях со своей семьей. В остальном же Алкений был весьма хитрым и даже наглым, особенно когда дело касалось золота и поборов с крестьян. В семье же раньше им помыкала жена, а четыре года назад, после её скоропостижной смерти от удара, за несчастного Графа стал решать его наследник Юлий. И это несмотря на его юный возраст. На тот момент юноше было всего четырнадцать. Виктор предполагал, скорее всего, сама идея брака с Евой могла принадлежать младшему Ергинскому. В честолюбии юноше не откажешь, жаль, с разумом ситуация обстояла хуже. Как и в случае наследницы, впереди у него шли эмоции, которые толкают на подвиги, застилая при этом рассудок.

Виктор решил отправиться на задний двор, и подождать Эрику там. Во дворе оказалось пусто, вся челядь все равно крутилась на втором этаже. Впрочем, только он вышел, начал срываться ливень. Рассудив, что смысла мокнуть на заднем дворе нет, талерманец отдал распоряжение караульным оповестить его о приезде Эрики, а сам поплелся в свои покои. Там не был давно, ночуя в последнее время с Беатрис. Теперь, придется ночевать там. Впрочем, возможно придется и вовсе уехать. Ближайшее будущее виделось в мрачном свете. Беатрис проснется, это будет ещё тем испытанием. Случится очередная истерика. Он ведь ей не дал написать в Орден Света. И не позволит это сделать, пока он здесь. Вернется Эрика, все узнает, без колебаний прикончит Юлия, а потом потребует объяснений. Виктор понимал, тут объяснять нечего. Едва ли Ева не поведает той, что именно он вместе с Беатрис первым доложил ей про Амелию. Да ещё и преподнес так, что девица едва себя не прикончила. Так что, видимо прав был Карл, ему суждено стать предателем. Вот он и стал им, причем для обеих сторон. Сам виноват. Таков итог его попыток усидеть на двух стульях, и вывернуть ситуацию в свою пользу. Виктор почти не надеялся, что ему удастся образумить наследницу, и пояснить ей, почему он поступил именно так. Но талерманец решил, раз ему все равно терять нечего, он должен попытаться.

В дверь постучали. Прошло всего пару часов, хотя это время показалось вечностью. Как ему сообщили, принцесса вернулась, и сразу же направилась на второй этаж. Также стало известно, были отправлены в темницу семь человек, приговоренных к казни. Троих казнили в деревне путем сожжения. Последнему факту Виктор не удивился, про себя отметив, принцесса все-таки не стала жечь целую деревню. Это значит, она ещё не окончательно тронулась рассудком. Может и сейчас удастся до нее достучаться. Талерманец решил не тянуть с разговором, и также отправился на второй этаж.

В холле собрался едва ли не весь замок. Судя по всему челядь сбежалась, только заслышав о приезде наследницы. Разумеется, пропустить зрелище никому не хотелось. Талерманец принялся выяснять, где Эрика, но никто толком ничего сказать не мог, говорили только, она пронеслась несколькими минутами ранее. Виктор уже сам пришел к выводу, скорее всего наследница отправилась поинтересоваться здоровьем пострадавших девиц. Талерманец свернул в коридор, и направился к Еве. Оказалось, Эрика была тут, но быстро ушла, девица все равно спала. Ясно, она у Амелии. Действительно, у двери он увидел не только Вилара с Аланом, но и Карла.

— Эрика там? — с ходу осведомился Виктор.

— Именно. Но тебе какая разница? Судя по всему, ты выбор свой сделал, — заметил Карл, намекая, что ему, а значит, Эрике, известно многое.

— Я не делал никакого выбора, — огрызнулся талерманец.

— Тем хуже, я тебе говорил, в таком случае ты останешься ни с чем, — совершенно спокойно пояснил Карл.

Алан с Виларом только странно покосились. Неизвестно, о чем бы пошла беседа, но из-за двери вдруг послышался истерический вопль. Первым, как ни странно, заскочил туда Алан, который, вроде как, преспокойно подчинился приказу Эрики и бросил девицу. Уже следом вошли Карл с Виларом, а за ними и Виктор.

— Кровь!!! Кровь!!! Смерть!! Из-за меня… Мироздание, умоляю…!! Забери меня, убей…!!! Это ты виновата… Я не просила. Я хочу умереть… Зачем…?!!! Я не хочу принадлежать Проклятому!!! Не хочу…!!! Не хочу…!!! Я погубила всех!! — отчаянно вопила Амелия, лежа на кровати. «Гребаное дерьмо, истеричные бабы хотят моей смерти. Может, это наказание за грехи» — морщась, про себя сокрушался талерманец.

— Твою мать, да лучше бы тебя сожгли на хер! Такая же дура тупая, как они! — пыталась перекричать её недовольная и насквозь промокшая Эрика. Амелия ничего не слышала и продолжала биться в истерике.

— Я теперь проклята!! Кровь… Кровь…. Я хочу чтобы меня сожгли…!!! Я не хочу принадлежать Проклятому..!!!!

— Проклятая идиотка! — процедила Эрика, и резко развернулась, чтобы уйти.

— А вы чего приперлись? За блаженную испугались? Мне эта дура на хер не нужна! Кстати, Алан, можешь трахать её хоть целую вечность! — с этими словами она, практически растолкав всех, вылетела из комнаты. Виктор бросился за ней. Не успел талерманец окликнуть её, как принцесса сама остановилась и развернулась.

— А тебе чего надо? — с претензией спросила она. Судя по тону и выражению лица, Эрика была явно не в духе.

— Нужно поговорить, — отводя взгляд, ответил он.

— О чем мне разговаривать с комнатным псом Герцогини? — Принцесса наигранно рассмеялась.

— И все же… — попытался возразить Виктор, но Эрика его перебила.

— Ладно, так уж и быть, мы поговорим. Есть о чем. Но сначала я оторву голову мудаку, который не только оскорбил меня, но и пытался насильно увезти мою девицу, — заявила принцесса.

— Об этом я и хотел поговорить!

— Ты уже наговорил свое. А мне не терпится посмотреть зрелище! — вклинился Карл.

— Ждешь, не дождешься возможного побоища! Мало тебе семерых казнить, палач гребаный! — огрызнулся на него Виктор.

— Карл, я все-таки поговорю с ним, пора бы кое-что прояснить! А ты найди этого мудака и проследи, чтобы он не свалил! — распорядилась принцесса, и когда Карл, не расставаясь со своей фирменной ухмылкой, пошел выполнять распоряжение, обратилась к нему.

— Нам в дальний чулан! Поговорим, — последнее слово она сказал так, будто собралась не разговаривать, а пытать.

Они направились в конец коридора, где находились нежилые комнаты. Путь освещал только факел, который предусмотрительно прихватил Виктор. Не предназначенная для лишних ушей беседа обещала быть серьезной. На двери висел ржавый замок, открыть который труда не составляло, стоит только немного покопаться. Принцесса, впрочем, предпочла решить проблему иначе. Громкий лязг меча и замок с грохотом полетел на пол.

— Ты бы ещё лбом выбивать полезла, — бросил Виктор, в который раз отметивший привычку Эрики лезть напролом. Если бы это касалось только мелочей.

— Только, если твоим, — процедила наследница, и толкнула дверь на себя. Они вошли в темную комнату, окна которой были наглухо заперты, и, наверное, не открывались лет сто. В воздух сразу поднялись клубни пыли, что он едва не чихнул. Насколько талерманец знал, комнаты в самом конце левого крыла замка жилыми были, наверное, столетие назад, если вообще, там кто-то вообще жил. Эти помещения долго использовались как чуланы для барахла, а в последнее время пустовали, являясь хранилищами пыли.

— Ну же, я внимательно слушаю! Только быстрее, мне не терпится разделаться с этим куском дерьма! — жестко заявила Эрика, только Виктор запер дверь на засов, и вставил факел в ржавое кольцо рядом дверью.

— Может, ты меня имеешь в виду? Тогда прикончи сразу, чего тянуть, — предложил Виктор, намекая на меч, который Эрика не стала прятать.

— Так что ты хотел? Я слушаю.

— Я хотел бы знать, каков дальнейший план? И что, мне, в Бездну тебя подери, делать? Я ничего не понимаю, объясни, — пытаясь казаться спокойным, спросил Виктор.

— Так ты позвал меня вопросы задавать. Может, это я тебе служу и должна отчитываться? Объясняться перед тобой? Оправдываться? — возмущалась Эрика, — Не дождешься! Вопросы тут должна задавать я! Например, почему ты, пока ещё служа мне, помогал Алкению, его отродию, и этой истеричке, насильно увезти мою девицу? Я такого распоряжения не давала!

— Распоряжения препятствовать решению Герцогини, между прочим, матери Евы, ты тоже не давала, — парировал талерманец, и тут же спросил, — Я не прошу тебя отчитываться и оправдываться, мне, действительно, любопытно узнать, зачем тебе сдалась девчонка, что ты даже готова просрать все планы? Тебе потрахаться не с кем было? Шлюх мало?

— По-твоему, я достойна только шлюх? — возмутилась наследница.

— Я такого не говорил! Но я не верю, что ты влюбилась в нее! — выпалил талерманец.

— Хоть одна здравая мысль из твоих уст! Какая на хер любовь? У нас с Евой взаимовыгодный союз. Она не хочет замуж за Юлия, а я не хочу союза с этим гребаным семейством. Это была плохая идея! Так что все отлично. Постель, приятное дополнение, которым юная леди готова платить за свое желание. Планы я не просрала, а изменила, и это мое право! Мои объяснения на этом закончены. Теперь ты объясняй, что за херню вы тут устроили? — потребовала Эрика.

— Херню? Да я весь день разгребал дерьмо, пытаясь спасти положение! Откуда я знал, что ты все планы поменяла? Ты же ни хера мне сказала, ни одного приказа! Побежала за ещё одной бабой. Гарем тут развела. Совсем халифатские игры голову задурили! — разошелся Виктор.

— Какой ещё гарем? Ты совсем идиот? Амелия мне на хер не нужна! Вы тут все спятили, кто уверен, будто я положила глаз на эту идиотку? Безумие какое-то! Так что не смей мне тут читать морали! Давай рассказывай, предатель, что тут творилось?! — в бешенстве продолжила требовать принцесса.

— Ладно, — согласился талерманец, — Повторяю, я просто пытался спасти положение, которое, как я считал, ты испортила из-за того, что напилась. Проклятье, я про остатки твоей репутации думал! Ещё я пытался спасти глупую девчонку, которой ты заморочила голову, и на которую тебе, насрать. Ты же ей всю жизнь сломать можешь! Граф и Беатрис приняли решение отправить дочь в Храм, тебя посчитали демоном. Я сам предложил отвезти Еву в замок Ергинских! Потом я планировал привезти ряженого жреца, он то и сказал бы, что ты не одержима! Думал, Ева отойдет, да вот не вышло. Ты заморочила ей голову так, что она воспылала к тебе! А эта дерьмо, ну самоубийство… Ева стала спрашивать про тебя, ну а что я должен был отвечать? Что должны были отвечать остальные? Весь замок знал, ты поскакала за Амелией! А слух, будто ты неравнодушна к девушке, давно не тайна. Ты хоть бы предупредила, не говорить ей ничего! Из-за твоих шалостей Ева чуть не убила себя! — наконец закончил Виктор свою оправдательно-обвинительную речь.

Эрика отреагировала весьма странно. Ни крика, ни возмущений. Только зловещая улыбка застыла на ее лице.

— Охереть ты вывернулся, мудак! Может с кем-то бы и получилось, да не со мной! Я тебя слишком хорошо знаю. Ты же любую правду подашь так, что будет все выглядеть пристойно. Спасти он всех так хотел! Святоша нашелся, талерманец, замочивший до хера народу, и теперь святоша! Самому не смешно? Ещё и я виновата. Ева не собиралась себя убивать, это было представление, я и сама так умею, забыл? — в этот момент, Эрика истерически рассмеялась, но быстро успокоившись, продолжила, — Сукин ты сын! У тебя совсем крыша поехала! Был нормальным человеком, а превратился в комнатного пса тупой бабы! И не стыдно, предатель?

— Не тебе меня стыдить! Если на то пошло, Беатрис моя женщина, между прочим! И что я должен делать? Или только ты у нас можешь выбирать девиц для игр, разрывать помолвки, убивать соперников, и оставаться непогрешимой? Думаешь, императорская кровь дает тебе право творить все, что вздумается? И при всем при этом, тебя я пока ещё не предавал, чтоб ты знала! Ты сама все испортила! — заявил талерманец.

Тут он увидел, как глаза Эрики почернели. Принцесса буквально налетела на него и, прижав к стенке, приставила к горлу меч, получив возможность в любой момент перерезать глотку. Талерманец сознательно не сопротивлялся. Чего сейчас не хватало, так это поединка. Убивать принцессу Виктору не хотелось, а просто обезвредить её сейчас не получится. Можно и самому в Бездну отправится. В измененном состоянии ярости — хайран, которое принцесса освоила весьма успешно, с ней лучше не связываться. Это будет драка на смерть, а поймать на ошибках принцессу в такой момент чрезвычайно трудно.

— Убивай, если считаешь нужным, — спокойно ответил Виктор, понимая, только так можно избежать прямого столкновения.

— Кто ты такой, чтобы учить меня жить? Не смей меня судить! Ты убийца! Развратник! Лжец! С какого хера ты возомнил себя святошей! Мерзкий предатель! — в ярости кричала она, при этом не решаясь перерезать ему горло.

— Так убей. Я не сопротивляюсь, ты вправе меня казнить, если считаешь меня предателем, — все так же спокойно заметил Виктор и улыбнулся. Принцесса, все ещё пребывая в измененном состоянии, смотрела ему прямо в глаза. Рука, в которой она держала меч, дрогнула. Не убьет, был уже уверен Виктор, хотя вначале готовился к любому финалу.

— Сукин сын, — процедила принцесса, и резко отпрянула от него. На этот раз спрятав оружие, она достала самокрутку и закурила. Какое-то время они оба молчали. Эрика нервно курила, уставившись на факел. Талерманец ждал её решения. Окончательного решения. Наконец, она обратила свой взор на него.

— Ты не дал Беатрис отвезти Еву в Храм, потому что всплывет правда. Твоя любовница узнает правду, — принцесса рассмеялась, — Нет никакого Виктора, ушедшего в Талерман ради мести за сестру послушницу. Зато есть убийца! Головорез, который обозлившись на Орден Света, перерезал кучу инквизиторов, сжег родной город, а потом переключился на талерманцев, разбойников, верша суд по своему усмотрению. Ты, настоящий, со своим паршивым прошлым, этой святоше на хер не нужен. Не веришь? Просто пойди, и расскажи ей правду, или просто хоть раз не согласись с ней! Какой же ты идиот. Ради иллюзии похерил не только свое будущее, но и все, ради чего жил, ради чего боролся. Ты для этого так долго воевал против Ордена Света, чтобы однажды бросить все ради дуры, для которой ты демон, и демоном останешься? Ты предал не только меня, но и самого себя, — обреченным тоном обратилась к нему принцесса, нервно затянулась дурманом и затушила самокрутку о стену.

Виктор молчал, потому что на этот раз возразить было нечего. Эрика продолжать не стала, и, сорвавшись с места, бросилась за дверь. Талерманец, прихватив факел, устремился следом. Что будет дальше, казалось совершенно ясным. Её Высочество теперь как никогда жаждет крови. Идиот Юлий — подходящая кандидатура для расправы. Мешать принцессе он не собирался, но уйти прочь — тоже не мог.

Талерманец неспешно вышел следом. Народу столпилось достаточно, но все жались у стен, и за колоннами. Наблюдать за побоищами, пожалуй, всегда останется любимым развлечением толпы. Правда, по большей части мало кто мог предположить, что их ждет весьма печальное и скучное зрелище. Судя по настрою, Эрика просто убьет Юлия. Быстро убьет. Он встал в стороне, наблюдая за происходящим. Принцесса, будучи в бешенстве, принялась осматривать взглядом огромный холл. Юлий с отцом сидели на дальнем диване у противоположной стены. Рядом с ними примостился Карл. Завидев Эрику, они зашевелились, и дружно поднялись.

Наследница, их не заметила, и обратилась к курящим возле ближайшей колонны Велеру с Гарри.

— Где этот паршивец? Струсил? — недовольно спросила она. Не успел никто из них ответить, как уже дал о себе знать вынырнувший из-за колонны Юлий. Виктор с прискорбием осознавал, тому не терпится начать. А по сути — умереть.

— А я думал, ты струсила! В прошлый раз ты свалилась в обморок! Что ты сделаешь в этот раз? — издевательски спросил он.

— Тебя убью, — грубо ответила принцесса.

В этот момент подоспели Карл и Алкений с гвардейцами. Челядь и любопытные стражники, тем временем, стали потихоньку подходить ближе.

— Эрика, твой противник в целости и сохранности, мне даже не пришлось его удерживать. Ему просто не терпится в Бездну, — съязвил темный мессия.

— Поскорее закончим этот фарс! Поединок будет на заднем дворе? — несколько нервничая, спросил Алкений.

— Закончим! Не хрен тянуть! Я прямо тут прикончу лживую мразь! Вот, даже публика собралась! Зачем куда-то идти? — принцесса уже отстегивала пояс с ножнами.

— Шлюха Проклятого, Ева не твоя! Ты совратила несчастную, опоила демонским зельем! И ты ответишь! Проверим, как ты умеешь драться! — решительно заявил Юлий. Челядь стражники, перешептываясь, подтянулись ближе, но близко не подходили, образовав некий круг.

— Так я драться не умею, — с иронией заметила Эрика, и уже с угрозой добавила, — Я умею только убивать!

Карл, забрав оружие у принцессы, принялся спешно оттягивать Алкения.

— Ты сдохнешь, ведьма! — в ярости заорал Юлий.

— Попробуй, убей, — с вызовом ответила принцесса. Глаза её, как успел отметить талерманец, оставались нормального цвета. Похоже, она взяла себя в руки. Все-таки входить в хайран, чтобы разделаться с таким никчемным противником — глупо. Впрочем, как полагал Виктор, само использование ярости ничего хорошего не приносит. А принцессе только вредит. Он был уверен, именно из-за этих халифатстких приемчиков, которые так поощрял Карл, у наследницы теперь серьезные проблемы и с уравновешенностью и с расчетом сил.

Когда Карл объявил начало поединка, Юлий не медля полетел на Эрику, собираясь ударить кулаком по лицу. Неудивительно, насколько был в курсе Виктор, наставником графского отпрыска был средней руки наемник, и это при том, что старательностью юноша не отличатся. Разумеется, принцесса увернулась, а противник тут же получил под дых. При его неловкой попытке замахнуться уже левой, Эрика перехватила руку, и, уходя в сторону, выкрутила её так, что уже без проблем другой рукой обхватила его шею. Виктор понимал, дальше дело техники, и действительно, принцесса церемониться не стала, и резко повернула голову Юлия. Талерманцу показалось, что он слышал хруст. Бездыханное тело с грохотом полетело на пол. Быстро и без лишних движений. В духе принцессы. Она отличалась вопиющей нетерпеливостью, и не жаловала долгие поединки, предпочитая делать все быстро. Если нельзя убить, старалась сразу лишить противника сознания.

— Поединок окончен, — сухо заметила Эрика, и демонстративно переступила через тело. Толпа зашушукалась, кто одобрительно, кто тревожно.

— Лекаря, быстрее! — в панике заголосил Алкений, бросившись к Юлию.

— Он мертв, — заметила принцесса, глядя, как Граф пытается привести в чувство сына. Убедившись в том, что Эрика права, Алкений оглянулся на нее.

— Убийца, — прошипел он.

— Я предупреждала, что хреново дерусь. Не научили. Только убивать умею, — с наигранной скромностью ответила принцесса, глядя на Графа сверху вниз.

Гвардейцы Алкения подскочили к нему, и теперь смотрели то на Графа, то на Эрику, в явном ужасе ожидая приказа.

— Давай, натрави на меня ещё и гвардейцев! Или может, ты сам жаждешь отомстить за сына, а точнее отправится вслед за ним? — не унималась принцесса, которая, кажется, вошла во вкус, и была не прочь продолжить, например, взяться за самого Алкения. Виктор понимал, даже если Эрика сейчас в приступе кровожадности, она поступит разумно. Раз уж она прикончила Юлия, его папаша теперь враг. Убить его просто так, да ещё и при таком скоплении народу, не очень хорошая идея, а если он сам полезет, какое ни какое — оправдание. Но все пошло иначе. Алкений вытаращив глаза, схватился за сердце и начал задыхаться. Лекарь, за которым уже кто-то успел сбегать, все-таки пригодился.

Эрика, окинув взглядом скучковавшуюся челядь, ничего не говоря, достала самокрутку, и, закурив, стремительно пошла прочь в сторону лестницы. За ней поспешил Карл. Талерманец, понимая, что ему здесь тоже делать нечего, направился к покоям Беатрис. Как и предполагалось, Герцогиня ещё спала. Лекарь ей сделал весьма крепкое зелье. Так что до утра у него время есть. Впрочем, от этого было не легче. Спать не хотелось, аппетита не было. А вот выпить после весьма напряженного дня талерманц не отказался бы. Увы, кроме как горячительное, ничто не могло отвлечь от мрачных мыслей. Конечно, пить каждый день — проблемы не решит, но с другой стороны подобная нервотрепка тоже отнюдь не рядовой случай. С такой мыслью талерманец покинул покои Беатрис. Идти в трактир он не захотел. Суматоха, шум, знакомые захотят присоединиться. Виктору хотелось побыть одному. Поэтому он распорядился, чтобы ему принесли выпивку в личные покои.

По его же просьбе, на рассвете Виктора разбудил стражник. Так как выпил он изрядно, жесточайшее похмелье воспринималось само собой разумеющимся. Только никакая головная боль и жажда не могли затмить докучающие мысли. Слова принцессы не давали покоя. Правда часто бывает неприятной. Но Герцогиня действительно ничего о нем не знает, а если бы узнала, не захотела иметь дел. Теперь, после всего, что произошло, и что может произойти, он в любом случае станет в её глазах демоном. Если запретит ей обращаться в Орден Света, он будет демоном. А если поможет в её начинании, сами Жрецы быстро объяснят ей, чем знаменит талерманец Виктор. Он прекрасно понимал, кем является для всего Ордена Света. Остается лгать, звать ряженых Жрецов… Но есть ли смысл в этом? Ради чего лгать и тешить себя глупыми иллюзиями? В итоге Виктор решил не мучить себя напрасными размышлениями. Пока же талерманец решил наведаться на задний двор, умыться, а по пути осведомиться б Алкении.

Узнавать про Графа Ергинского не пришлось. Талерманец столкнулся с ним его гвардейцами уже на заднем дворе. Алкений был бледен, казалось, он едва идет. Ещё двое гвардейцев несли на носилках прикрытое тело Юлия. Граф бросил на Виктора тяжелый взгляд, и ничего не сказав, с понурым видом пошел вслед за носилками. Логично, учитывая все случившееся. Что будет с ним дальше, решит Эрика. Сам Виктор старался не думать о будущем, потому как виделось все в весьма печальном свете. Он не стал задерживаться на заднем дворе, и спешно направился в замок. Когда он вошел в покои, Герцогиня уже проснулась. Все-таки он вовремя. Первое, о чем спросила обеспокоенная Беатрис, что с Евой. Талерманец заверил, все нормально, та жива и здорова. А вот дальнейший разговор не обещал быть простым. Виктор собирался покончить с ложью.

— Мы должны написать письмо в Орден Света! — суетясь, запричитала Беатрис.

— Не будет никаких писем, и не будет никаких Жрецов. Тебе придется смириться с тем, что твоя дочь неравнодушна к Её Высочеству, — пряча взгляд, но, тем не менее, жестко поставил перед фактом Виктор.

— Но… — Беатрис ясно растерялась, — Но ведь… Ты на её стороне?! — едва не плача, вопрошала она.

— Я на стороне правды. И не хочу больше тебе лгать, — выдавил из себя талерманец. Глаза Беатрис стали наполняться слезами. Виктор уже понимал, истерики не миновать. Впрочем, а что он ещё хотел?

— Ты не сможешь мне помешать! — Герцогиня бросилась к двери, но Виктор схватил её за руку, она принялась вырываться, — Пусти!! Демон, прислужник Проклятого, ты не помешаешь мне спасти дочь! Только если убьешь! А ты не посмеешь! Я пойду к Алкению!! — орала Герцогиня, отчаянно пытаясь освободиться.

— Забудь про Алкения! — с напором прервал её стенания Виктор, и когда Герцогиня на какой-то миг замолчала, более спокойно добавил, — на поединке Эрика убила Юлия, Графу стало плохо. Он уже уехал. Беатрис, не мучай Еву, это просто интрижка, пойми же! — с этими словами он отпустил её. Герцогиня будто остолбенела. Шок. Учитывая, что Беатрис пребывает несколько в иной реальности, в которой принцесса, а теперь, видимо, и он, демоны, это не удивляло. Но и не останавливало. Талерманец понимал, нужно сказать правду, и прямо сейчас проверить, готова ли Герцогиня принять его настоящего? И если не готова, уйти.

— Беатрис, я… люблю тебя, — выдавил из себя Виктор. Он терпеть не мог признания и разговоры о чувствах, но теперь, при всей неуместности подобных разговоров, он был совершенно искренен.

— Убирайся… я прошу… — все ещё не отойдя от шока, тихо произнесла Беатрис, душа подступающую истерику.

— Я уйду, но сначала я скажу правду. И ты меня выслушаешь, — Виктор шагнул к ней ближе, — Да, я люблю тебя. И в этом никогда не лгал. Но я не позволю тебе писать в Храм! Потому что Эрика не демон, это раз! А ещё… — он запнулся, но в этот же миг решил продолжить, — Ещё я ненавижу Орден Света! Не было никакой сестры послушницы, за которую я хотел отомстить. Я лгал. Похотливый Жрец довел мою возлюбленною до самоубийства, а меня выставили демоном! Хотели сжечь, от меня отреклась семья. Я пошел в Талерман! Там я перебил кучу Инквизиторов, жег Храмы, а потом уничтожил собственный городишко. Такой я мудак! Обо всем, что было дальше, ты знаешь, — закончив, он ощутил облегчение. Правда, насладится им, он толком не успел, Беатрис впала в истерику, последовали не только слезы, но и призывы к Мирозданию, крики отчаяния, и, разумеется, проклятия.

Виктор, не выдержав и минуты, вышел за дверь. А смысл оставаться? Только себя мучить. Да и её, тоже. Попросив караульного стражника прислать Беатрис лекаря, он спешно удалился подальше от криков. Виктор понимал, сам виноват. И на что он рассчитывал? Навешал святоше лапши на уши, сначала с целью просто совратить, потом Эрика настояла, а там, привык. Вот только он же видел склонности Беатрис к религии. Наивно было полагать, что события четырехлетней давности не повторятся. Тогда у Герцогини случилось обострение желания решить все проблемы, связанные с недовольством наследницей, при помощи Жрецов. Своеобразная Эрика всегда пугала Герцогиню, и вот очередное обострение. Последние четыре года Виктор пытался ей объяснить причины странного поведения принцессы, все оказалось бесполезным. Чем он думал, когда строил далеко идущие планы по поводу святоши? Он задавал себе этот вопрос, вспоминая бьющуюся в истерике Беатрис, в который раз называющую его исчадием Бездны. Принцесса права, он предал даже не её. Он предал самого себя.

Виктор принял то решение, которое в итоге посчитал наиболее верным. Попытка усидеть на двух стульях провалилась. Для наследницы он предатель. Достаточно вспомнить её вчерашнее бешенство. С Герцогиней все ясно. Так что него нет иного выхода, кроме как покинуть Небельхафт. Что делать потом, таких вопросов он себе не задавал. Главное, убить Генри, отдав последний долг Беатрис, а там, видно будет. Муженек Герцогини, если вернется, точно не оставит ее в живых. Оставить Беатрис на растерзание этому тирану будет как минимум бесчестно. Впрочем, не только мысли о теперь уже бывшей любовнице не давали покоя. Ещё следует попрощаться с Эрикой. Пусть он и не оправдал ожиданий, и в её глазах оказался предателем, не хотелось уходить, ничего не сказав на прощание.

Талерманец неспешно отправился к лестнице, ведущей к покоям наследницы, попутно обдумывая, что он скажет принцессе. Оправдываться или извиняться — бесполезно. Он знал, насколько легко потерять доверие Эрики. Куда проще, чем заслужить. Уже на четвертом этаже, оказавшись в полнейшем одиночестве, Виктор присел на ступеньки, достал самокрутку и закурил. «Вот так херня, сам себя в угол загнал, идиот» — мысленно сокрушался талерманец, понимая, что уйдет как предатель. И теперь уже безразлично, что стать им он толком даже не успел, ведь принцесса даже слушать его не захочет.

Докурив, талерманец решил больше не мучить себя, и решительно направился к Эрике. Толку обдумывать слова, если можно просто попрощаться. Никакого караула у двери выставлено не было. Вполне в духе принцессы, как всегда не серьезно относящейся к вопросам личной безопасности. Виктор на всякий случай толкнул дверь. Оказалось — не заперто. «Заходите, убивайте, кто хочет…» — мысленно возмутился талерманец, заглядывая внутрь. Теперь всё было предельно ясным. В покоях у принцессы, судя по количеству пустых бутылок возле стола, накануне было очень весело. Да и запах стоял соответствующий. Трактир, не иначе, мысленно сыронизировал он.

По обе стороны огромной кровати, даже не переодевшись, мирно спали Эрика и Карл. Учитывая количество выпитого пойла, неудивительно. «Сколько можно пить? Точно пьяницы. И я не лучше»- мысленно выругался Виктор, и, морщась от головной боли, зацепился взглядом за недопитую бутылку. Будить он никого не собирался, решив дать принцессе проспаться. Но соблазн сделать пару глотков и облегчить свои муки оказался слишком велик, и потому он, стараясь не шуметь, направился к столу. Но, не сделав и нескольких шагов, он услышал резкий скрип.

— Ты? И на хера приперся, твою же мать! — Выругался вскочивший как ошпаренный Карл.

— Что тебе надо?! Какого хера? — возмутилась подскочившая Эрика.

— Попрощаться пришел, — честно признался Виктор.

— И для этого нужно было будить так рано, — возмутился темный мессия, держась за голову.

— Эрика, нам нужно поговорить наедине, — поставил перед фактом талерманец.

— Ладно, раз пришел, — согласилась он, многозначительно глянув на Карла. Тот с явно недовольным видом направился к двери.

Когда они оказались вдвоем в комнате, Эрика присела в кресло и, глянув на Виктора исподлобья, первая прервала молчание.

— Святоша новоявленный, если пришел осуждать, учить жизни, проваливай лучше. У меня без тебя проблем хватает.

— Я пришел попрощаться. Ты была права, Беатрис…, - талерманец задумался, пытаясь подобрать слова, — Ну нет смысла оставаться тут…

— Святоша тебя послала, — с явным злорадством перебила его Эрика.

— Я сказал ей правду. Ты была права. Сегодня же я покину замок. Карл в курсе почти всех моих дел, в этом я не сомневаюсь, так что проблем возникнуть не должно, — спешно отчеканил талерманец. Как же он ненавидел долгие прощания, а ведь ещё нужно попытаться кое-что объяснить. Принцесса с полнейшим безразличием уставилась на него.

— Не должен был я вмешиваться, я слишком много на себя взял. Но я не хочу, чтобы ты помнила меня как предателя. С моей стороны не было предательства. Я делал все, чтобы инцидент не дошел до Ордена Света. Ещё, я мудак, думал, получится усидеть на двух стульях. Вчера, все, что произошло… Я, считал, смогу решить проблему, и все останутся довольны. Не смог. Но я не предатель, — в который раз подчеркнул Виктор.

— Ты все сказал? — прервала свое молчание Эрика.

— Да… Точнее не все… Впрочем, думаю…

Принцесса вновь перебила его.

— Что ты хочешь на самом деле? — резко спросила она.

— Попрощаться. Я же… как бы покидаю Небельхафт, — в недоумении пожал плечами талерманец.

— Я поняла. И что же ты планируешь делать потом? — не унималась принцесса.

— То, что умею, — честно ответил Виктор, понимая, что с его клеймом и опытом одна дорога, в наемники.

— И зачем тогда уходить, я мало плачу, или думаешь, я и себя и всех в Бездну заведу? Так ты говорил? — с иронией спросила Эрика.

— Нет, у то есть, я говорил. Но мне то все равно одна дорога, в Бездну, — обреченно признал талерманец.

— Раз так, смысл уходить? Все это эмоции, будь они прокляты. Похоже, ты пришел в себя. Да и я… тоже. У меня вчера был дерьмовый день, и я сорвалась. Ясно, что ты не предатель, хотел бы уже предал. А так, понял, что нелепо потворствовать глупой святоше. Но если ты сам хочешь свалить, я не держу, — предупредила его принцесса.

— Я был бы не против свалить. Но только в Эрхабен, — подмигнул Виктор.

— Куда мы совсем скоро и отправимся. Только у меня условия. Никакой самодеятельности без крайней необходимости. А ещё, забудь про морализаторство.

— Уже забыл, — согласился он.

— И если трахаешь баб, пусть это не мешает делу. Идет? — принцесса хитро улыбнулась.

— Уверяю, что не буду конкурировать с вами на этом поприще, Ваше Высочество, — не удержался от иронии Виктор, намекая на ситуацию с Евой.

— Сукин ты сын, — бросила Эрика, и, встав с кресла, направилась к столу, где начала высматривать что-то.

— Покурить охота, — догадался Виктор, и протянул ей самокрутку.

— Как всегда, — принцесса забрала дурман, и принялась его спешно поджигать.

Несмотря на явное похмелье, Эрика тут же предложила послать за Карлом. Судя по всему, ей не терпелось что-то обсудить. Как предположил Виктор, вчера они с Карлом не просто пили, но и уже успели придумать множество вариантов покорения как минимум Клеонии. Неудивительно, это они умеют. Придумать гениальный план, запороть его из-за ерунды, а потом придумать выход из ситуации, в виде ещё более гениального плана, который, скорее всего, тоже успешно похерят. И так до бесконечности. Правда, осуждать он уже не решался, сам, умник, накануне умудрился дел наворотить. С такой братией как они, самый лучший план — решать проблемы по мере поступления. Пока ждали Карла, Виктор не удержался и все-таки решил расспросить принцессу про инцидент с Амелией, а главное, что же произошло в деревне. Ничего интересного, как оказалось, не произошло. Если только не считать, что теперь имя девушки вызывало у Эрики бешенство. Неблагодарная невежественная дура, которую нужно поскорее вышвырнуть из замка, все, что могла сказать про девицу наследница. Впрочем, крестьян, приговоренных к казни за попытку самосуда, Эрика отпускать не собиралась. Казнь в виде повешения была уже назначена на завтра.

Карл пришел ещё более недовольный, чем уходил. Оказывается, он только прилег спать, как его вновь разбудили. Впрочем, когда Эрика сообщила ему причину подобного издевательства, заодно предложив немного вина для опохмелу, темный мессия быстро смирился с неизбежностью. Они присели за стол, и подвинув себе кубки, уставились друг на друга.

— Ну как я понял, у нас едва ли не военный совет? — сыронизировал Виктор.

— Скорее сбор пьяниц, — отшутилась Эрика, отпила из кубка и поморщилась, — мы тут с Карлом вчера обсудили, и решили — вся эта хрень с Ергинскими нам только на руку, — заявила она.

— Не понимаю, и в чем же? В желании отомстить тебе за сына? — уточнил Виктор, искренне не понимая, к чему ведет принцесса.

— Карл, объясни ему, ну то, что мы вчера обсуждали, — недовольно бросила она, и взялась за голову, при этом брезгливо глянув на кубок. Темный мессия скорчил жалобное лицо, судя по его отсутствующему виду, думал он явно не о судьбах мира.

— Мы выбрали не самый удачный момент для планирования великих свершений, — прокомментировал Виктор, который и сам с превеликим удовольствием отложил бы обсуждение хотя бы на пару часов.

— Это точно, — с пониманием заметил Карл, и уставился на Эрику.

— Видимо, я переоценила ваши возможности. Да и свои тоже, — с этими словами она, морщась, отпила из кубка, и добавила, — Если так пойдет дальше, мы сопьемся, — поставила перед фактом она.

— Точно, проблем только прибывает, — согласился талерманец, бросив на принцессу скептический взгляд.

— Чего на меня уставился, будто я тут главная пьяница?! Сам не лучше! — тут же вспылила она.

— А я и не отрицаю. Только толку тут рассуждать, прекращать надо, — раздраженно ответил Виктор.

— Да уж, зачастили мы. Завязать поры до времени можно! Но так, чтобы всем вместе! — предложил Карл.

Эта идея Виктору понравилась, если бы ещё оговорить условия так, чтобы срываться не было желания.

— Тогда стоит оговорить срок! И, не побоюсь этого сказать, наказание для того, кто первый нарушит слово, — предложил он.

— Какое ещё наказание? — возмутилась принцесса.

— Ну, какое выберем! По срокам я предлагаю не пить до того, как отправимся в Эрхабен. Дольше, это жестоко, — заметил Карл, и спешно отпил из кубка.

— Я не против, тем более, думаю, мы отправимся совсем скоро. А насчет наказания, я тут подумала, и предлагаю традиционный вариант. Женское платье на пиру! — наследница расплылась в улыбке.

— Охереть, не честно же. В таком случае ты отделаешься ерундой, — вознегодовал Виктор, которому однажды уже посчастливилось показаться в женском одеянии. Приятного мало. А Эрика, хоть и не жалует платья, все-таки девица.

— А ты что, собираешься пьянствовать? Боишься не вытерпишь? — предъявила претензию наследница.

— Не собираюсь, не надейся, — парировал Виктор.

— Ну, пусть будет платье. Ты что забыл, Её Высочество женские наряды не более тебя жалует, — темный мессия подмигнул.

— Все честно! Ты хоть представляешь меня в платье? Наверное, только в страшных снах! — настаивала принцесса.

— Ладно. Значит, уговор так уговор, — произнес талерманец и не удержался от смеха. Неплохая все-таки идея. Вроде и глупость, но мало кто захочет добровольно так себя опозорить. Во всяком случае, они с Карлом больше полугода держались, только бы не проспорить, и не стать посмешищем.

Разумеется, опохмелиться на последок они себе позволили. А вот обсуждение судеб мира пришлось отложить. Эрика в который раз возмутилась неблагодарностью Амелии, порываясь при этом вышвырнуть ее, и в итоге напомнила про весьма важную проблему. Что теперь делать с Герцогиней и её ненормальной протеже? Талерманцу было не особенно приятно даже вспоминать про Беатрис, но, увы, пускать на самотек было чревато. Скорее всего, Герцогиня отправится в Храм Мироздания. А этого допустить, пока не собрана армия, нельзя. Она там такого наговорит, можно только догадываться. При этом, Виктор хотел, чтобы Герцогиня с глаз долой отправилась в Храм. Эрике было плевать на Беатрис, но ей не терпелось вышвырнуть неблагодарную Амелию. Карл не жаловал Герцогиню, которая умудрилась разозлить даже его, совершенно безразличного к истерикам человека. В итоге всем пришлось признать, пока придется держать и Беатрис и Амелию в замке, причем, если понадобится, насильно. Карл, разумеется, поначалу предлагал убить святош. Эрика не возражала. Но Виктор, несмотря на произошедшее, даже представить себе не мог убийства Герцогини. Может он и убийца, но не конченый же мудак, чтобы после всего взять и согласиться на такое. Он уже хотел возмутиться, однако Карл, видимо, понял по одному его выражению лица, и тут же стал уверять, что пошутил. Эрика предложила тогда избавиться хотя бы от Амелии, но тут уже Карл убедил ее в нецелесообразности такого убийства. Пусть девушка отвлекает Герцогиню от истерик, та меньше надоедать будет.

Пока они решали судьбу Амелии, по иронии судьбы, именно в этот момент пожаловал Вилар, о котором, признаться, совсем забыли. Стражник пожелал лично поговорить с наследницей.

— Хех, этот ушлый гаденыш сейчас будет в ноги падать, только бы его из-за сестры идиотки не вышвырнули, — тут же прокомментировал Карл, когда Эрика вышла за дверь.

— Хер его знает, может он за ту дуру просить пришел, — возразил Виктор.

— Вот посмотришь. Он мать родную продал бы, если бы у него она была, только бы в люди выбиться, — настаивал темный мессия.

— Разве ты имеешь что-то против? — недоумевал талерманец.

— Наоборот, уважаю таких людей! Я всего лишь высказал свое точку зрения.

— Как всегда. Вот что за идиотская привычка развязывать бессмысленные споры?

— Пошел ты. Уже и сказать нельзя, — огрызнулся темный мессия, и тут же добавил, — Вот увидишь.

Виктор в этот раз промолчал, учитывая, что сейчас его мысли были отнюдь не про жизненные принципы Вилара. Как минимум месяц придется сталкиваться с Герцогиней, и как бы не хотелось не думать про это, не получалось.

Эрика недолго беседовала с Виларом, и уже через каких-то пять минут, вошла обратно.

— Чего он хотел? — сразу же встрепенулся Карл.

— Клялся, что не поддерживает сестру, потом извинялся за нее, потом ещё раз клялся, что он не причем, во всем виновата Книга Мироздания. Чушь всякую плел, много извинился. Поклялся мне служить верой и правдой, — сообщила наследница.

— Ну, я же говорил, — самодовольно заявил Карл, обратившись к Виктору.

— Чего ты там говорил? — уточнила Эрика, а сама достала самокрутку.

— Всякую херню! И что ты ответила Вилару? — полюбопытствовал талерманец.

— Поблагодарила за службу. Он то причем, если у него сестра идиотка? Предупредила, что пока его сестра не сможет покинуть замок. Он был разочарован, — принцесса подожгла дурман и затянулась, — Бедный Вилар, терпеть такую дуру, я бы уже прикончила давно, — выдыхая, расслабленно произнесла она, и в этот момент послышался настойчивый стук в дверь.

— Проклятье, кого ещё принесло. У меня что, день аудиенций! — возмутила она.

В этот раз к Эрике явилась уже пришедшая в себя Ева. Учитывая, что после попытки самоубийства, Эрика с Евой не виделась, принцессе можно было только посочувствовать. Насколько Виктор знал, наследница также не жаловала истерики. Похоже, наследница ещё не знает, что ее ждет, если он действительно прав, и юная леди воспылала к ней чувствами. Как бы там ни было, оставив Эрику на растерзание новоявленной любовницы, Виктор с Карлом в спешном порядке покинули покои.