Пролог

Четырнадцать дней назад, где-то на границе у болот.

Проснулся Взрывник весь в холодном поту. Сердце колотилось о грудную клетку, норовя пробить её и ускакать в лес.

Мальчик окинул взглядом их маленький лагерь.

Под боком тихонько сопела Алёна, нормальная, живая, совсем не зомби, какой она только что ему привиделась во сне.

Взрывник судорожно выдохнул и перевёл взгляд на Дока, который спал сидя, привалившись спиной к дереву, с топором в руках.

Подходить близко было страшно, но чтобы убедиться, что и с Доком всё в порядке и это лишь дурной сон, страх пришлось пересилить.

Мальчик аккуратно встал, чтобы не потревожить сон подружки и, стараясь не шуметь сухими веточками, попадающимися под ногами, медленно подошёл к спящему мужчине и всмотрелся в лицо.

— Нет, всё в порядке, нормальное спящее лицо. — Подумал взволнованный страшным сном ребёнок.

Чувство облегчения прошло по всему телу и отразилось на мочевом пузыре. Утерев тыльной стороной руки нос, Взрывник огляделся и, выбрав направление, двинулся по нужде.

— Я же говорил: уснёт. Всю ночь сидеть тяжко, тем более, мы все так устали. Нечё, пусть спит, теперь я покараулю, — думал мальчик, поливая ствол дерева, пока на глаза ему не попалась странная светящаяся тусклой зеленью штука.

Застегнув штаны, он отправился поглядеть на светящийся предмет. В воздухе летал странный, знакомый запах химической кислятины. Под ногами у самой земли стелилась туманная дымка…

— Ой! — прошептал Взрывник. — Так это же перезагрузка! — и, повернувшись вроде бы назад, побежал!

Он всё бежал и бежал, не разбирая дороги, а туман не кончался, он поднялся уже выше колен, и паника захлестнула сознание: — «Не успею! Где же конец этого кластера!». В глазах помутнело, дыхание сбилось и, уже хрипя, словно загнанный конь, хватая ртом воздух, Взрывник в очередной раз шлёпнулся, запнувшись о корень и больше не встал. Мальчик лежал на животе, раскинув руки, уткнувшись правой стороной лица в жидкую грязь, носом пускал пузыри.

— Гы-ы-ы! — Внезапно заржал незнакомый голос, смутно воспринимающийся отплывающим сознанием. — Гля! Точно лягух в луже булькает! А ну, гамбузия, иди сюда. — Взрывника кто-то поднял за шкирку, словно кутёнка. — И откуда ты у нас такой оборвыш взялся? — Хохотнул бородатый мужик, лицо которого мальчик видел очень расплывчато.

— Куда его? На мясо? — Поинтересовался весело второй голос, очень противный и скрипучий.

— Смеёшься, какое из него мясо?! Мороки больше, чем навара. Ты глянь, кожа да кости, да ещё и свежак совсем. От него кисляком несёт за три километра, не чуешь что ли?!

— Вон, там, токо что кластер грузанулся. Он, вроде же, с той стороны выбежал? — Обозначился третий голос. — Тебя как звать? Ты один?

Взрывник сначала хотел сказать им, что потерялся и надо найти его друзей, но, услышав про мясо и навар, передумал. Если уж его и сожрут, то хоть одного, а Док с Алёнкой останутся в безопасности.

— Ну! Живо отвечай, Гамбузия! — Взрывника тряхнули так, что чуть мозги не вылетели из ушей.

— Ы-ы-ы — м-мы-ы-ы-ууу, — выдавил из пересохшего горла малец.

— Ты чего, немой что ли?! — тряхнули его снова, но уже не так сильно.

Взрывник кивнул. Зачем он это сделал и сам не понял.

— Базиль, да сверни ты ему шею и пошли. Нам ещё шкандылять чёрт-ти сколько, а ты с заморышем этим возишься. — Раздражённо сказал противный, скрипучий голос.

— Успею свернуть, — буркнул бородатый и, наконец, поставил мальчишку на землю. — Ну-ка, глянь на меня. — Взял он Взрывника за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. — Будешь меня слушать — будешь жить, понял?

Мальчик моргнул в знак согласия.

— Ну, тогда пошли, и смотри мне, без шуточек, иначе шкуру с тебя сниму живьём… в прямом смысле. Всосал, Гамбузия?! — и хохотнув, подпихнул мальчонку в спину. — Шагай давай.

Невысокий, щуплый мужик с козлиной бородкой зло посмотрел на бородатого здоровяка, но промолчал и, только раздражённо плюнув себе под ноги, быстро зашагал вперёд.

 

Глава 1

— Ну, так чего решаем? Какой вариант выберем? — Устало вздохнул Прапор и опёрся подбородком о кулак.

— Ну, явно не первый. Таскаться всю дорогу с этой ноющей толпой, да ещё и в топях, нет уж, увольте. Это вообще не стоило рассматривать, как вариант. — Ответил Кир. — Лично я думаю, что лучше в лесу лагерь устроить и там посидеть недельку с ними, пока мы смотаемся на остров тот и к Герману, а потом все вместе домой спокойно поедем. За это время у раненых наших конечности отрастать начнут, и дорога им не такая тяжкая будет. Место только найти нужно подходящее, где отсидеться, или долгий кластер, или, в идеале, стаб маленький, треугольник, к примеру, вообще было бы замечательно, а то с нашим везением в последнее время обязательно на неожиданную перезагрузку попадём среди ночи. — Кир грустно усмехнулся.

— Чем тебе наша фарта не нравится? — Поднял бровь Прапор.

— Да через жопу у нас всё, не заметил?

— Да и хрен с ним, что через жопу! До поставленной цели мы доходим? Доходим! Все живы, ну, и почти целы! — глянул на Лешего, — а по прямой мы идём или зигзагами скакать приходится, это уже дело десятое. Так что, нормально у нас с фартой всё, не наговаривай зазря. И чего с этим прибытком делать, тоже придумаем, не нервничай только. Прибытком, заметь Кир, а не с убытками. Даже, если мы их всего пятерых до стаба довезём, то, всё равно, с прибытком приедем. Ты понимаешь, о чём я тебе говорю сейчас? — Прапор уставился с прищуром на Кира, который развалился в раскладном пляжном кресле с видом полного пофигиста.

Слушая их разговор, я ни сразу обратил внимания на внутренний призыв Умника, и вообще, что это именно призыв, я тоже не сразу сообразил. С этим новым подарком Стикса я столкнулся сейчас впервые.

Когда до меня, наконец, дошло, я подошёл к другу сообщить, что «слышу» его и узнать, чего он хотел.

Новость повергла меня в полную растерянность.

— Док, кажется, у меня не будет новой лапы, — сказал мне Умник, — я не чувствую её роста, а уже давно пора бы, сутки прошли. Мы восстанавливаемся намного быстрее людей, и лапа должна была уже начать расти, но никаких изменений. Смотри, даже не зажила ещё, а это вообще нереально, за сутки-то! — Мутант был не на шутку озабочен и взволнован.

Осмотрев Умника, я убедился в правоте его слов. Рана заживала, но совершенно обычно по земным меркам.

— Как у Высшего дела с его ранами? — Задал он вопрос, который заставил меня очень сильно занервничать. Я понял, если такая же картина и у Лешего, то, кажется, у нас очень серьёзные проблемы. Перевязку ему делал Фома, весь день он ехал в другой машине, потом ели и обсуждали планы, так что пока было не до осмотра. Ничего не ответив Умнику, я быстрым шагом направился к нашей стайке мыслителей, по пути захватив из машины медицинскую сумку.

— Леший, тебе перевязку сделать надо, — сказал я, подходя и, видимо, выдал себя голосом.

Все резко замолчали и уставились на меня.

— Делай, раз надо, — Леший смотрел на меня немигающим взглядом, в котором читался вопрос.

Не обращая ни на кого внимания, я снял бинты и замер. Раны слегка кровили. Да, они были чистые, ни следа воспаления, но и никакой чудесной регенерации тоже не было, обычные культи со следами вчерашней ампутации. Слегка стянутая кетгутом кожа и свежее мясо под тонкой коркой. Прапор превратился в шарпея, так задрал брови на лоб, что вся лысина, до самого затылка собралась в гармошку. У остальных вид был не лучше. Один Леший не сильно удивился, внешне.

— А я то и думаю, чего оно так, собака, болит, — сказал он совершенно спокойно, рассматривая свои обрубки. — Что с Умником? Та же песня?

Я кивнул.

— Одна-а-ако… — протянул он задумчиво, разглядывая свои обрубки.

— Если до утра никаких изменений в лучшую сторону не произойдёт, то придётся вас обоих оперировать, — сделал я заключение после осмотра.

— Зачем это? — напрягся Прапор.

— Затем, чтобы культю правильно сформировать, пока не поздно, — ответил я.

— Думаешь, понадобится? — обошёл прямой вопрос Леший.

— Не знаю… надеюсь нет, но вдруг… срезать никогда не поздно. — Я тоже не стал называть очевидные вещи своими именами, будто боялся, что произнеси я в слух: — Леший, ты, кажется, останешься без ног на всю жизнь, — я совершу что-то ужасное и непоправимое.

— Ну, вот, други, вопрос и решился сам собою, — ухмыльнулся в бороду Леший. — С малой силой, при двух подранках да с толпою свежего мяса — в дальний путь, пока что, лучше не соваться. Переждать надобно, найти спрятанку понадёжнее и обождать, покуда вы не вертаетесь, а далее — полным составом и до дому. Я-то на Умника надеялся, сопроводит, ни один мутант не сунется, а какой из него сейчас провожатый? Дай Стикс ему силы, хоть прокорм себе самостоятельный обеспечить, а то тяжко нам придётся, если ещё и он на кошт встанет. Док, ты бы разослал орлов наших, бестелесных, пущай пошукают трохи, глядишь, к утру чего и сыщется интересное.

Я кивнул и, закончив перевязку, принялся исполнять приказ командира.

* * *

Около полутора суток спустя.

— И откуда они тут взялись? — раздражённо, шёпотом спросил Прапор

— А мне почём знать? — в такой же манере ответил Кир.

— Вот же ш, чёрт драный, занесла нелёгкая! — Прапор зло сплюнул в пыль, оставив влажную вмятину.

— Пересидим? — поинтересовался Торос, выглядывая из-за стены.

— Да, хрен, мы пересидим, вон, засуетились уже, значит, срисовали нас. Готовсь к бою! — скомандовал Прапор, приводя своё оружие в боевую готовность и занимая удобную позицию.

— Хочешь сделать что-то быстро — не спеши! — Вот золотое правило, которое мы нарушили.

В погоне за временем решили не объезжать попавшийся на пути затяжной кластер с полуразрушенным куском мегаполиса, где, по идее, уже и воронья не осталось, не то что мутантов. Крайняя перезагрузка произошла настолько давно, что в асфальте проросли приличного размера деревья, в машинах — кустарники, а на домах обвалилась не только краска со штукатуркой, но и сами стены, оголив внутренности конструкций. Огромные горы из разного мусора от рассыпавшихся домов постоянно преграждали дорогу нашей машине, в итоге пришлось вылезти и пешком разведать более удобный проезд.

— Не понял?! Что за…, - удивлённо прошипел Прапор.

Я осторожно выглянул из-за его плеча и замер в удивлении: на улице, среди полуразрушенных домов разворачивался бой, но не с нами.

Люди в чёрной форме передвигались короткими перебежками от укрытия к укрытию, прикрывали друг друга плотным огнём, работая очень чётко и слаженно. То, что это профессионалы, не вызывало никаких сомнений.

Их противник явно был обескуражен столь плотным натиском, но сдаваться не собирался, активно огрызаясь со своих позиций. Они умело использовали в качестве укрытий любые предметы и дефекты рельефа, и то и дело контратаковали, стараясь разбить бой на локальные стычки и лишить бойцов в чёрной форме тактической инициативы.

— Влево ползи, вон в той яме пристройся, — прошептал мне Прапор. — Торос! Прикроешь правый фланг. Да приглядывай за развалинами, мало ли, вынесет кого оттуда.

Перекатившись в указанном направлении и заняв своё место, я увидел четыре фигуры в пятнистой униформе, которые перебежками отходили вглубь дворика, хладнокровно сдерживая натиск превосходящих сил противника.

— Назад, братцы, назад, — изучив из укрытия оперативную обстановку, Прапор попятился, заталкивая Кира в узкий коридор ближайшего здания, и поднял автомат, готовясь прикрывать отход. — Это не наша войнушка, ходу отсюда, — махнул он мне головой, приказывая выползать из укрытия и двигаться в его направлении.

Очень жаль, что Муха отправился в сольную разведку. Он стал слишком быстрым, и наша компания его бы только задерживала, но как бы сейчас пригодился его купол невидимости.

Пробежав быстро по небольшому коридору какого-то здания, мы выскочили на совершенно другую улицу, но и тут кипел нешуточный бой. Прижавшись спиной к стене, Прапор выглянул за угол дома и рукой показал: бежать до перевёрнутого набок, ржавого автобуса. Дальше мы уже из бегунов превратились в пластунов и долгие двадцать минут утюжили пыльные улицы своими брюхами, проворно перебирая руками. Пригнув голову и стараясь не выпячивать зад, очень не хотелось бы получить туда шальной пулей, я полз от укрытия к укрытию, килограммами глотая едкую пыль. Горло драло, глаза слезились, сильно хотелось чихнуть и, чтобы этого избежать, я периодически тёр до боли нос.

Выйдя на финишную прямую, когда до конца квартала нам оставались несчастных двадцать метров, из пролома соседнего дома выскочили четыре бойца в чёрной форме и, вроде бы не замечая нас, бросились в нашу сторону. Кир перекатился за близстоящую машину, вскинул автомат, готовый стрелять, но ждал дальнейших действий бойцов, не спеша показывать своё присутствие.

Заметив боковым зрением движение слева, я, быстрее заработав локтями и ногами, завалился за соседнюю с Киром машину и тоже поднял вверх дулом свою винтовку, готовый к бою. Переглянулись с Киром, он показал на пальцах расположение и количество бойцов. Тороса и Прапора потерял из вида. Услышав характерный звук сорванной чеки, кажется, нас срисовали, я подскочил с места и рыбкой нырнул в витринный проём, зияющий осколками стекла, как чудовище зубами, прижался всем телом к полу, стараясь укрыться за полуметровым выступом. Мог бы сигануть и к Киру под купол, но сюда мне показалось правильнее, с точки зрения стратегии. Все эти мысли промелькнули в голове в считанные секунды. Тут же прогремел взрыв, за ним ещё один, и началась пальба уже между нами и неизвестными бойцами в чёрном. Сбив дулом винтовки торчащие куски стёкол, я залёг на позицию, но цели пока не видел. Очень неудобное место, нужно срочно менять дислокацию. Оглядевшись, плюхнулся на живот, пополз в нужном направлении, плотно прижимаясь к полу. Вот где мне пригодились мои наручи: битого стекла и мелкого бетонного крошева хватало с избытком, все руки бы изранил. Добравшись до относительно безопасного места, поднялся и уже бегом рванул к лестнице, ведущей на второй этаж.

Отсюда мне было видно всё!

Я взял в прицел дальнего от меня боевика, который вынул гранату. Затаив дыхание, плавно выжал курок, получив уже давно привычную отдачу в плечо. Боец двинулся, и вместо головы я попал в горло. Перебив позвоночник, пуля улетела дальше. Пальцы парня разжались, выпустив гранату на свои ноги, в другой руке была зажата чека. Не дожидаясь взрыва, я перевёл прицел на второго и, кажется, последнего, который длинными очередями, буквально, поливал свинцом моих товарищей, не давая высунуть нос, пятился к открытому входу когда-то жилого дома.

Первый выстрел выбил фонтанчик пыли прямо у его ноги. Человек в форме вскинул вверх голову вместе с дулом своего автомата. Справа жахнула граната его товарища. Поправка прицела, я взял чуть выше и попал чётко в глаз, разворотив затылок с чавкающим звуком, окрасив стену за его спиной, в то же мгновение почувствовав ощутимый толчок в левое плечо. Рука тут же онемела. Шаря взглядом по округе, проверяя наличие очередного врага, включил свой скан. Вблизи от нас никого — пусто. А вот за домом напротив меня человек двадцать ощутил, да и стрельба слышалась отчётливо. Кровавое пятно вновь привлекло моё внимание, и в голове всплыл психологический тест: — «Что вы видите на этой картинке?». — Я усмехнулся, — «Бабочку, бля!».

Услышав условный звук, выглянул вниз, под окно, и чуть не вскрикнул от пронзительной боли в плече и груди.

Кир махнул рукой — мол, идём дальше.

Затянув специальный шнурок на рукаве, (вшивают в форму, как раз для таких случаев) я спустился к друзьям. Все живы и почти целы. У Прапора кровила лысина, но несильно, видать, мелкими осколками посекло, а Торос то и дело вытирал рассечённую бровь, кровь из которой заливала глаз, мешая полноценному обзору.

— Что? — Кивнул Кир на мою руку.

— Не знаю пока, но, кажется, сквозное.

— Ходу, ходу, потом раны зализывать будем! — Сказал Прапор громким шёпотом и кивнул, призывая нас к дальнейшему передвижению.

Наконец-то, выскочив к нашему «Комбату», выдохнули с облегчением, найдя его в целостности и полном одиночестве. Влетели в салон и рванули назад, подальше от чужих разборок. У них свои проблемы, а у нас свои, и впрягаться, рисковать жизнью, помогая непонятно кому, ни у одного из нас и в мыслях не возникло.

Отъехав достаточно далеко, так, что даже выстрелов слышно не было, остановились в ожидании Мухи, тем временем я занялся врачеванием.

— Да тише ты, эскулап хренов! — Шипел от боли Торос, которому я шил бровь. — Смотрю, ты у Армана уроки по пыткам брал?

— Брал, брал, сиди смирно, не дрыгайся… всё, готово. Красава! — Усмехнулся я, глядя на несчастного Тороса. Он скривил от боли физиономию с большущим, набирающим цвет, фингалом. Пострадавший глаз почти закрылся от опухали.

— Не лапай! — Одёрнул я его руку, которая уже было потянулась к свежей ране. — Ща пластырем заклею, и свободен.

— Прапор, — обратился я ко второму подбитому, — давай лысину сюда, гляну, мозг не задело?

— Шутник! — иронично хмыкнул Прапор и уселся на пластиковый ящик.

Себя я подлатал в первую очередь. Ранение сквозное, кости целы, так что мне сильно повезло. Кир, благодаря своей защите, остался совершенно невредим и сейчас торчал на крыше нашего «Комбата», осматривая окрестности.

— На, на память. — Положил я на ладонь Прапора сантиметровый кусок железа. — В кость зашёл, ещё немного и…

— Но не пробило же?

— Не, не пробило.

— Ну, и хер на него, живы будем, не помрём, — хмыкнув, дёрнул он щекой. — Штопай давай, да поехали. Вон, идёт альбинос наш. Интересно, чего это у него такая рожа довольная?

— Скребершу нашёл, — хихикнул Торос.

— Я всё слышу, — раздалось в гарнитуре. — Чего расселись, ночь скоро. — Муха, с ходу запрыгнув в машину, развалился на одном из задних кресел.

Вид у него и вправду был очень счастливый.

* * *

Унылые улицы с проросшей зеленью и обрушенными временем строениями потянулись дальше.

— Вот же ш, чёрт! — Зло стукнул Прапор по рулю ладонью.

Наш маршрут упёрся в широченный, четырёхполосный мост, край которого свисал, погрузившись в воду. Обрушился сам или кто помог, нам никакой разницы не было, факт на лицо: проезда нет.

— Замечательно! Просто замечательно, — буркнул Кир себе под нос.

— И чё делать будем? — Выглянул Торос из-за плеча Прапора, облокотившись на спинку водительского сидения.

— Пешком поплывём! — ответил Прапор с раздражением.

— Эх, ща бы ту машинку, — мечтательно вздохнул Торос, — которые у тех чуваков были, помните их командира, который ещё в шмотках кирдовских ходил?

— А, Шатун что ли? — вспомнил я имя командира той группы.

— Ага, точно, он. Вот интересная конструкция, нам бы сейчас такая, ох как пригодилась бы, — продолжил мечтательно вздыхать Торос.

— А бы да кабы, лучше бы карту где нашли, а то ща думай, в какую сторону рулить. — буркнул Прапор, осматриваясь по сторонам.

— Ты, думаешь, тут бумага могла выжить? — усмехнулся Кир, — оглянись! — Показал он рукой в окно, где буйствовали тлен, разруха и зелень. Достал из кармана старую немецкую монету и, подбросив её в воздух, поймал и зажал в кулаке, глянул на Прапора и хитро так прищурился.

— Ну, давай уже, показывай, — сказал Прапо, хмыкнув.

— Орёл!

— Ну, орёл, так орёл. — И повернул руль вправо.

Видимо, действо с монетой происходило далеко не впервые, и старинные друзья очень хорошо знали правила этой «игры».

— Река, это плохо, — вздохнул Торос.

Мы с ним сидели сзади, наблюдая за округой сквозь небольшие окна.

— Гнилое всё в этом городе, и мосты все сгнили давно. Где гарантия, что очередной не провалится под нашей машиной. Знали бы, что тут река, вообще бы не сунулись. — Ворчал Торос себе под нос, заметно нервничая.

— Харе там жути нагонять, — крикнул сидящий за рулём Прапор. — Раскаркался!

— Курить охота, — вздохнул я, с сожалением глядя на мёртвый город, — этот пейзаж наводит жуткую тоску.

Муха расплылся в улыбке. Мы с Торосом с недоумением на него покосились.

— Чего? — спросил я

— Да, так, просто.

— Просто даже мухи не…, - и осёкшись на полуслове, глянул на белого товарища и заржал. Торос, слегка улыбнувшись, покачал головой.

— Психи, — сказал он и отвернулся обратно к окну.

На этот раз мост оказался вполне цел и даже почти со всеми опорами, правда, не такой широкий.

Изначально прошлись по нему пешочком, чуть ли не обнюхивая со всех сторон, и только потом решились проехать.

Откатившись назад метров на триста, Прапор врубил первую скорость, «дёргая» коробку передач и разгоняя броневик настолько, насколько это было возможно.

— Да храни нас Стикс! — рявкнул наш водила и влетел на мост, который жалобно заскрипев, начал проседать и крениться набок.

Скелет металлоконструкций складывался, как карточный домик, машина неслась снарядом, выпущенным из пушки, проминая под собой хлипкое покрытие. Этот мост являл собой достаточно узкую, двухполосную дорогу с огромными дырами осыпавшегося бетона, словно его пожрала гигантская моль! Вылетев на твёрдую землю, машина пронеслась ещё метров сто и затормозила. Гробовая тишина в салоне нарушалась лишь скрежетом, грохотом и всплесками воды, доносившимися с улицы.

— Прапор, ты, конечно, отличный водитель… но диби-и-и-ил! — высказался Кир. — Не, я лучше на лыжах по асфальту, чем с тобой за рулём!

Торос нервно хихикнул:

— На лыжах, ага, хи — хи-хи, и по асфальту! У-у-у-ва, ха-ха!

Мы с Мухой тоже нервно посмеивались и косились в окно на разрушающейся мост. Холодок пробежал по спине, предательски мелко задрожали руки, которые я тут же зажал между колен, чтобы скрыть этот конфуз.

Прапор лишь икнул и повёл правым плечом, крякнул. Жаль, лица его мне видно не было.

Кир плотно приложился к фляге с живцом, заразив нас всех своим примером. Нахлебавшись вдоволь терпкого алкогольного пойла и немного успокоившись, вылезли из машины, чтобы внимательнее разглядеть, какое безумство мы только что совершили.

— Мда…, - провёл я ладонью по коротким волосам, глядя вниз на бурлящий мутный поток воды.

— Ага, метров двадцать есть, хорошо бы так полетали.

— Бульк! — хмыкнул Муха и пнул носком ботинка каменюку, который описав дугу, булькнул в реку.

— Поглядели? — раздался из-за моей спины голос Кира. — Поехали, закат скоро!

* * *

Сутки назад. Воспоминания…

Призраки нашли среди лесных кластеров небольшой стабильный треугольник, жаль не остров в воде, но тоже лучше, чем простой, с перезагрузками. Место глубокое, глухое, добираться пришлось пешком, взяв из машин самое необходимое. Лешего нёс Умник, хоть и сам хромал на трёх лапах, но Высшего удержать на спине вполне был способен. Благодаря этому освободились два Силача из трёх оставшихся, а три Силача, это намного больше, чем один. Муху, Прапора и Кира навьючили тюками так, что виднелись только ноги. Как они видели дорогу и не спотыкались при каждом шаге — для меня загадка. Все что-то несли, даже дети старше трёх лет, хотя, маленькая Амелия, которая жалела доброго «азякина», идя рядом с одной из женщин, мать девочки оказалась «серой», тоже несла в руках какой-то свёрточек.

Весь путь я регулярно включал скан, так же как и Кир свой, призраки всем составом метались по округе, наблюдая за подступами. Случись появиться хоть кому-то на расстоянии нескольких километров крупнее зайца, я тут же об этом узнаю и, подняв тревогу, примем решение: бежать или воевать. Но слава Стиксу, дорога прошла спокойно. Мы забрались в такую глушь, что даже случайно туда сложно попасть. Люди шли спокойно, не ныли и не роптали о нарушении их прав и использовании в качестве грузовых ослов. Они даже не спрашивали, куда и зачем мы идём, просто брели бездумной обречённой толпой, почти все. Сильно выделялся бодрый дедок, который словно воспрял духом и старался объять необъятное и утащить неподъёмное, плотно присев с расспросами об этом мире и о его бонусах на уши несчастного Тороса, который решил схитрить и прибавил скорости шага в надежде, что дед быстро выдохнется, не выдержав темпа. Но, дедок шустро перебирал ногами, даже не запыхался, не смотря на тяжесть ноши, и всё восхищался, как прекрасно он себя чувствует, словно сорок лет скинул.

Фома, поглядывая на кислое выражения лица товарища, иногда посмеивался и подкалывал того, напоминая о сострадании, понимании и толерантности.

Второй яркой фигурой в толпе была высокая, ширококостная женщина, лет тридцати, с большим животом. Срок её беременности уже подходил к концу, но ей повезло несказанно оказаться самой иммунной и носить в себе такого же ребёнка. Крупная женщина, с крупными чертами лица, даже немного грубоватыми, с длинной, толстой русой косой ниже пояса очень напоминала русских деревенских баб из времён стародавних. На картинках в книгах, таких часто видел. На вид гром баба и на характер такая же. Толковая, в общем, такая в Улье выживет.

Наташа, мать близнецов, оказалась не ошибочным вложением. И она, и оба её отпрыска, которым, как выяснилось, ещё и девяти лет нету, были очень сообразительные и боевые, к тому же все трое уже с активными дарами. К ним прибился ещё один мальчонка, лет двенадцати, тот самый «работник», который вместе с товарищем всё рвался помогать взрослым. Товарищ его погиб, а вот его Наташа успела ухватить за шкирку и удержать около себя вместе со своими детьми. Ох, чует моё сердце, усыновит она парня. Попал он к нам сам, один, с велосипеда сняли. Маленькая трёхлетняя Амелия позавчера стала круглой сиротой, но жизнерадостность и сострадание этого ребёнка сильно бросались в глаза. Ей всех было жалко. Сегодня на привале она подошла к Лешему и, присев рядом, просто молча стала гладить его забинтованные ноги.

— Ты чего, лапушка, — тихонько спросил умилённый «старик».

— Бойна тебе, деда, я полечу, ты тока не плач, — ответила малышка, не поднимая головы, всё так же гладя культи. Их пришлось прооперировать. Проверив утром, я пришёл к выводу, что пока ничего расти не будет. И, что самое странное, Леший и на самом деле почувствовал облегчение от прикосновений этого ребёнка.

— Да, никак ты — лекарка, милая? — сказал он в изумлении, рассматривая девчушку, будто впервые увидел. — До-ок! Поди-ка сюда! Глянь-ка, кажись лекарка у нас образовалась.

— Да, есть огонёк, — я улыбнулся и погладил ничего не понимающую малышку по голове.

— Эту, пуще прежнего берегите, — сказал мне Леший, когда девочка ушла жалеть Умника, который растянулся неподалёку. — Душа у неё чистая, звон слышу, сильная из неё знахарка выйдет, толковая.

— Какой звон? — не понял я.

— Дар у меня есть, я души людские слышу. Вот у неё, как хрустальный колокольчик звенит. А твоя гудит, словно лук боевой.

— Никогда не слышал, как луки гудят, — удивился я.

— Не сам лук, дурачина, — усмехнулся Леший, — а тетива его после выстрела. Покажу потом, есть у меня прелесть сия, полвека с ним по Стиксу проходил, не то, что сейчас, — кивнул на свой автомат. — Напомни ток, как домой вернёмся.

Я, угукнув, кивнул согласно.

Рыжий, который с дочкой Ариной. Как оказалось, парень прошёл две чеченские и одну сербскую войны, а на гражданке работал тренером по тайскому боксу. При увольнении носил звание капитана и являлся минёром. Как и оба его двойника — палец ему в рот не клади. Леший буквально светился счастьем, когда со стороны наблюдал за ним.

— Ага, и я тоже, ток у нас сербской не было, — сказал тогда Каштан. — Вот этот, — кивнул на призрака Рыжего, — в сапёры подался, — усмехнулся Каштан. — Я ставлю, значит, а он, падла, снимаить! — шутил призрак безоглядно.

В нашу «семью» новенький Рыжий влился быстро. Ну, мы-то, понятно, воспринимали его как друга и брата уже давно знакомого, а он, видимо, чуйка внутренняя, не знаю, но буквально через день даже Лешего батькой назвал в разговоре, как и все мы.

Ну, на этом наши плюшки среди иммунных и закончились. Остальные были обычными депресняковыми, унылыми свежаками, которые сильно нервировали своими истериками, визгами и даже самим видом. Так и хотелось треснуть иногда. Короче, ждать какой-либо инициативы от них, точно, не стоило. Стадо баранов, блин.

Оставив своих раненых вместе с этим свежим мясом, Прапор, Муха, Кир, Торос и я отправились решать задуманное, а Фома с Арманом — на охрану и в помощь Лешему. Нам же путь предстоял не близкий: сначала через топи к большому острову с разрушенным кластером, сопроводить беременную скреббершу к новому гнездовью, а потом в северные земли, в научный институт к брату близнецу нашего Кира, который являлся офицером «СС», фанатичным учёным и сдвинутым нацистом.

 

Глава 2

Третий день пути на болотах.

— Вот же занесла тебя сюда нелёгкая, — бурчал Прапор, снова вытаскивая ногу из вязкой жижи. — Как ты тут не утоп, удивительно просто.

— Считай, утоп, малые вытащили. — От этих воспоминаний на душе стало очень пакостно и мерзко, я вновь корил себя за то, что уснул в ту злополучную ночь.

— Во, кому тут хорошо, — Прапор кивнул в сторону Гидры, которая левитировала в ста пятидесяти метрах от нас с прижатыми к спине головами, иногда вытягивая одну на длинной шее, словно подводная лодка перископ, и осматривала болотные окрестности.

Однажды к нам вышел лось, которого Гидра тут же запеленговала и, врубив свой «манок», изловила, сожрав без остатка.

— Вот, падлюка эгоистичная, даже копытом не поделилась, — заметил тогда Торос, наблюдая за интересным процессом её трапезы.

— А ты попросил бы, — усмехнулся Муха, — глядишь — и поделилась бы.

— Не, не, пусть кушает на здоровье, мало ли, вдруг не доест, на меня коситься начнёт. Консервы пока вполне устраивают, угу, — тут же дал задний Торос с серьёзным выражением лица.

Муха рассмеялся.

* * *

Воспоминания. Прошлый день.

Доехав до бетонного завода у границы чёрного кластера, где договорились встретиться с Гидрой, расположились там на ночлег. Скребберша ушла в ближайший свежий населённый кластер за едой, и, пока не набьёт своё брюхо, ждать её не стоило, да и солнце давно село. Потому последние километры до завода мы катили уже в темноте.

Кормилась наша дама не очень далеко, и Муха прекрасно ощущал её место нахождение, как и она его.

* * *

Гидра тут же поняла, что люди и странный скреббер рядом. Мысли полезли в голову, сразу во все семь. Иногда тяжело думать семью головами, мысли скачут, как лягушки во время дождя.

— САМЕЦ ПРИШЁЛ. Я ЕЩЁ МОЛОДА, ТОЛЬКО ШЕСТОЙ ПОМЁТ НОШУ.

— КАКАЯ ЖАЛОСТЬ, ЧТО ЭТОТ САМЕЦ НЕ ЕЁ ПОРОДЫ. КАКОЙ ВКУСНЫЙ КУСОК ПОПАЛСЯ. — Она доедала рубера.

— ДА, ЭТА ДОБЫЧА — УДАЧНАЯ.

— СКОРО ОНА ОСВОБОДИТСЯ ОТ БРЕМЕНИ И БУДЕТ ГОТОВА ДЛЯ НОВОГО ОПЛОДОТВОРЕНИЯ.

— МММ, ЧТО ЭТО ТАК ВКУСНО ПАХНЕТ? — учуяв одной из голов незнакомый, но манящий запах, скребберша рванула по аппетитному «шлейфу»

— СКРЕББЕРЫ ЕГО ПОРОДЫ, ОБЫЧНО, ОДИНОЧКИ. А ЭТОТ ЕЩЁ И С ЧЕЛОВЕЧКАМИ ТАСКАЕТСЯ И ДАЖЕ НЕ ЕСТ ИХ, СТРАННЫЙ САМЕЦ, ОЧЕНЬ СТРАННЫЙ.

— ОН СЛИШКОМ МЕЛКИЙ, ЧТОБЫ ЕСТЬ РАЗВИТЫХ ЗАРАЖЁННЫХ. — Остановившись у перевёрнутого грузовика, уставилась на источник запаха, который так её манил. — ЧЕМ ОН ПИТАЕТСЯ?

— ЭТО ЕДА?

— ДА, ЭТО ЕДА!

— О, КАКАЯ ВКУСНАЯ СТРАННАЯ ЕДА! — Подумала одна из голов, раскусив сочный арбуз

— НЕЗНАКОМАЯ ПИЩА, НО ВКУСНАЯ!

— В ПРОШЛУЮ БЕРЕМЕННОСТЬ ЕЩЁ И НЕ ТАКОЕ ЕСТЬ ПРИХОДИЛОСЬ.

Ещё Гидра вспомнила, пока опустошала грузовик с арбузами, как она однажды видела человекоподобного скреббера, только совершенно чёрного. Очень опасный скреббер, она обошла его стороной, испугавшись, что случайно оказалась слишком близко. Конечно же, он её заметил, но она так стремительно покинула эту территорию, что Чёрный скреббер даже не попытался атаковать.

Беременная самка пошарила по дну грузовика, и больше не найдя ни одного вкусного кусочка, с сожалением пустила мелкую рябь по всему телу, завибрировав и заурчав. Она раздулась уже втрое от всей сегодняшней охоты, но дети требовали ещё этой странной пищи. Им понравилось. Вибрация успокоила малышей, и Гидра отправилась на зов Белого скреббера.

Он обещал новое гнездо, пропитание и безопасность её детям.

— НУЖНО СПЕШИТЬ, РОДЫ СОВСЕМ СКОРО.

— ИНТЕРЕСНО, НА ТОМ ОСТРОВЕ ВОДИТСЯ ТАКАЯ ЗЕЛЁНАЯ, НЕЖИВАЯ ЕДА?

* * *

Сейчас. Где-то по пути к Зеркальному озеру.

— Как там наши младшие на острове ведут себя, не позабыли ли всё, чему учились? — задумался вслух Борзя, грызя увесистую кость лося. — А то вернёмся домой, а они всех иммунных пожрали и весь коровник за раз вырезали.

— Вот и будет естественный отбор, кто законы нарушал, сразу в расход пущу, а оставшиеся — из них действительно толк выйдет, мусор тупоголовый нам в семье не нужен, — фыркнул Разбой.

— Микроб, ты будешь есть, или уже нет? Я доем? — спросил Борзя, алчно косясь на не дочиста обглоданные кости.

— Ешь, пылесос.

— Кто это такой?

— Не знаю, просто в голове всплыло. Смешное прозвище. Наверно, так называют таких как ты, которые жрут без меры и всё подряд.

— А я на остров хочу. — Моня положил голову на передние лапы и грустно посмотрел вдаль. — Тут очень…, - мутант задумался, не зная, как выразить свои мысли. — Там хорошо, а тут мне не нравится, — в итоге закончил он, так и не найдя нужных слов.

— Мне тоже, — сказал Микроб. — Тамары не хватает. Старшие сказали, что нашего дома больше нет и Тамары с Кепом тоже нет. Микроб, ты же у нас самый умный? Вот скажи, почему, когда я об этом думаю, вот тут больно. — Моня показал на свою грудь.

— Не знаю. У меня тоже так.

— И у нас, — подтвердили Борзя с Разбоем, переглянувшись.

— Наверно, это заразно, — ответил Микроб.

— Обратно твои эти слова, из прошлого. Почему я почти ничего не вспоминаю? — спросил Борзя, подгребая к себе лапой остатки копытного.

— Потому, что жрёшь много и у тебя мышцы растут быстрее, чем мозг, — пошутил Микроб.

— Зато я уже на элитника похож, а ты всё как топтун-недомерок, — фыркнул соплями Борзя и, мотнув головой, стряхивая остатки, вцепился зубами в недоеденный костяк.

Подкрепившись и немного отдохнув, четвёрка разумных мутантов двинулась дальше, по следу своих старших собратьев, неся дурные вести, переданные Седым и Манчестером.

* * *

Стаб Парадиз-Светлый. Спустя два дня после выезда группы.

Глава стаба Эмбер прибыл в Парадиз на сутки раньше назначенного срока и, судя по всему, его это нисколько не волновало.

Довольно обширный подземный город, ранее именованный просто Бункер-А, несколько лет назад сменил название на более звучное — Эмбер. Благодаря рассказам многих относительно недавних попаданцев о фильме, повествующим о похожем городе. Руководство Бункера даже специально приказало отыскать записи с этим фильмом и, просмотрев, пришло к решению о смене названия.

Граф, так звали лидера подземного города, вышел из бронемашины и неторопливо прошёлся по пустой площади проходного «колодца». На стволе пулемёта сидела большая, жирная ворона. Лидер нацелился на неё своей старинной резной тростью и произнёс:

— Пыф!

Ворона равнодушно посмотрела и лениво отвернулась в другую сторону.

Когда в дверях пропускной появился дежурный, провожающий к ментанту, Граф, пройдя вперёд своей охраны, пренебрежительно, тростью пихнул в грудь бойца, отстраняя его тем самым со своего пути, и прошёл в дверной проём широким уверенным шагом. Охрана, не менее высокомерно двинулась следом, по пути подпихнув плечом парня в сторону.

— Подтверждаю, гость прибыл. — Негромко, но чётко сообщил дежурный по рации, глядя с ненавистью в спину скрывающимся в коридоре наглецам.

* * *

Седой появился в кабинете через пятнадцать минут и, встретившись взглядом с Графом, сухо поприветствовал и спросил:

— Разве наша встреча не на завтра назначена?

— Не люблю ограничения, — небрежно отмахнулся гость от Седого, как от назойливой мухи. — Я нарушил какие-то твои планы своим визитом? — Спросил он с усмешкой. — Ну, прости, если так, — нагло оскалился в противной улыбочке.

— Это элементарная пунктуальность и правила приличного тона.

— Ой, да брось, Седой! Не тебе меня этикету учить, — пафосно бросил наглец, бесцеремонно, по-хозяйски сидевший в кресле главного ментанта, закинув ноги на стол и шаря глазами по полкам с папками.

— Ты, сын крестьянский и пёс комитетский, меня, кость белую, стыдить собрался? — с презрительной ухмылкой гость уставился на хозяина кабинета, при каждом слове тыкая своей тростью в сторону невозмутимого ментанта, смотрящего на происходящее холодным взглядом. — А ни много ли ты о себе возомнил? Я, графом родился и, да будь благословенно это место, им вечно и буду, потому как вечность — это тот отрезок жизненного пути, который мне даден! А ты, как был во служении, так и остался и привычкам своим не изменяешь, даже, когда тебе судьба за шиворот жемчугом насрала! — Обвёл тростью пространство вокруг, указывая на аскетичную обстановку кабинета. — Казарма! — Бросил он напоследок и поднялся из кресла. — Ну-у? Долго ты ещё меня в этом убожестве держать собрался? Идём же!

Седой смерил его спокойным равнодушным взглядом и, пройдя мимо, сел в своё кресло.

— Я остаюсь сидеть, а ты — пошёл вон из моей казармы! — Выплюнул «старый» КГБшник, словно змея ядом, и с безмятежным видом принялся за бумажную работу, показывая своим гостям, что приём окончен.

Граф запнулся дыханием, выпучив глаза и набирая багровые тона на своём массивном лице с квадратным подбородком, который аж задрожал от возмущения. Казалось, что у этого человека сейчас выбьет пробки изо всех дыр, и пар рванёт с оглушительным свистом, ну, или он просто взорвётся от перенапряжения.

Седой даже представил, как ошмётки его внутренностей с противным — Шмяк! Ляп! — разлетятся по стенам кабинета и на морды двум охранникам, которые почему-то очень сильно побледнели лицом, переводя взгляд с одного лидера на другого. Оружия при них не было, изъяли при входе, иначе бы сейчас точно на Седого была бы нацелена пара стволов.

Седой вспомнил, сколько подлости было сделано этим человеком втихаря, не доказуемо, но ему прекрасно известно, откуда ветер дует. Он же не только «мозгоправ», как в шутку называют его друзья, но и опытный КГБист, который, не то что собаку съел на своём посту, но и забыл, как та несчастная выглядела в переваренном виде.

Неоднократные покушения на всех пятерых основателей Парадиза, куча терактов, попытки дискриминации в гильдии торговцев, попытки блокады, а сколько людей пропало бесследно или были захвачены мурами по явной наводке, вербовка, внедрение и ещё куча гадостей, особенно за последние двенадцать лет, от которых Седой уже изрядно устал. Как же он ненавидел этого человека и сколько раз в мечтах расчленял его на маленькие кусочки, вырывая из живого, орущего тела. А теперь, вот он стоит перед ним, собственной персоной, да ещё и провоцирует на агрессию. Опять очередную пакость задумал?

Нет уж, не в этот раз и никогда больше.

Седой аж скрипнул зубами от этих воспоминаний и мыслей. Медленно подняв от бумаг глаза, упёрся своим проникающим и в данный момент страшным взглядом в глаза гостя, который, застыв на месте, начал бледнеть и на подломившихся ногах уселся на пол, обняв свою трость. Седой продолжал давить его взглядом, направив правую руку в сторону охраны, сжал кулак. Бойцы стояли уже синие, не имея возможности не то, что шелохнуться, но и дышать.

Весь кайф от этого долгожданного убийства обломал Манчестер, который очень не вовремя вихрем ворвался в кабинет.

Он давно уже распорядился накрыть стол и подготовить зал для переговоров, но спустя пять минут, зная характер и Графа, и Седого, не на шутку обеспокоившись, рванул вниз, заподозрив неладное.

— Брось! — И не найдясь на одни слова, просто плеснул водой из стакана в лицо своему другу, который, как удав, душил двоих и растворял мозг третьему.

Люди тут же повалились безвольными куклами набок, в разные стороны. Манчестер кинулся к Графу, проверил пульс, зрачки, потом осмотрел бойцов и, поднявшись, отрицательно покачал головой, глядя на Седого с осуждением и укоризной.

— Ну, сам бы и встречал! — Бросил ему расстроенный ментант в ответ на осуждающий взгляд. — Чего, и этот тоже спёкся? Не должен бы пока, — перегнувшись через стол, глянул на своего гостя, который, свернувшись в позу эмбриона, ронял вспеневшиеся слюни и тихонько прерывисто поскуливал.

На месте, где он только что сидел, темнела лужа с характерным запахом мочи.

— Ты понимаешь, что наделал?! — Обречённо выдохнул Манчестер и сел на близко стоящий стул, обессиленно опустив руки на колени.

— Ну, живой же, — словно по детски, попытался оправдаться Седой, пожав плечами. — Хомяк, ну, сколько мы ещё можем этого выродка терпеть, а? Сил моих нет больше. И вообще, он только завтра должен был приехать. Кто скажет, что он сегодня явился? Кто его тут видел? Ехал, да не доехал, мало ли чего в пути случиться-то могло.

Манчестер поднял на друга усталый взгляд, собираясь что-то сказать, но передумал и, махнув рукой, обратно уставился на скулящее тело.

— Да ладно, не нервничай ты так, придумаем чего-нибудь, — произнёс Седой и, присев перед Графом на корточки, раздвинул пальцами веки и заглянул в глаза.

— Ничего, мозг целый, ну, почти, — сделал заключение после осмотра ментант, — Дай мне пару дней, и я верну этого засранца в прежний вид.

— Уверен?

— Ну-у, может, не совсем в прежний, но говорить сможет.

— А с этими что? — Манчестер указал на посиневших бойцов.

— Что? — Не понял Седой и, подойдя к охранникам, проверил и их. — Покойники. — И вернувшись к Графу, снова заглянул тому в глаза.

— Седой, посмотри на меня, дружище, — обеспокоенно попросил Манчестер. — А-а-а, понятно, нервишки, ну да, ну да, а то, я уже было подумал, что старость из тебя глупца сделала.

Ментант в недоумении уставился на друга.

— Сколько время сейчас? — устало спросил Манчестер.

— Без пятнадцати семь… утра, — сказал Седой, взглянув на свои старые наручные часы, ещё из той, далёкой жизни.

— Из Эмбера минимум четыре часа, если гнать под сотню и напрямую, через городские кластеры, потому как так путь хоть и опаснее, но короче. Получается, он выехал из своего бункера посреди ночи, всего с одним бойцом и водителем, и летел через свежие кластеры, которые грузились вот, не позднее недели как, рискуя своей бесценной жизнью. Для чего? Почему такая спешка? На день раньше оговорённого срока примчался, да ещё и с таким риском.

Седой посмотрел на друга и потянулся за рацией.

— Карбит, зайди ко мне.

В дверях тут же появился невысокий, светловолосый парень, лет двадцати на вид, невозмутимо перешагнув через трупы, будто они всегда тут и валялись, щёлкнув каблуками, козырнул и доложил:

— Старший смены Карбит по вашему приказу прибыл!

— Этих — в их же машину, — Седой указал на два синюшных тела, — а этого — на минус третий в ВИП камеру и глаз с него не спускать. Если сдохнет, или ещё чего, с тебя спрошу. И «глушилку» (Устройство нейтрализующее дары. Производство Кирдов.) установи ему. Машину их брезентом накрыть, и с глаз долой подальше. И всю сегодняшнюю смену ко мне в кабинет, сейчас же. Всё, выполнять!

Боец снова козырнул и, резко развернувшись, вышел. Тут же зашли двое других, подхватили гостя, вынесли; следом убрали и покойников.

Оба правителя Парадиза сидели молча с глубоко задумчивым видом.

— Однако…, - наконец, произнёс Седой, почёсывая лоб костяшками пальцев, локтями уперевшись в письменный стол.

— Да, жди беды… Не спроста всё это, — вздохнул Манчестер и, подойдя к шкафу, открыл дверцы и налил две стопки коньяка.

— Кто у нас с мутантами ладит? Нужно инсценировать нападение на машину. — Сказал Манчестер и, хекнув, вылил в себя горячительный напиток, закусил шоколадной конфетой. — Ехал, ехал, да не доехал…, - пробубнил он себе под нос, тихонько чавкая.

— Есть парочка, уже верховую езду освоили, их и отправлю, — взял Седой рюмку и, покосившись на темнеющее пятно на полу, добавил:

— А с этим мешком… белых костей, — усмехнулся, — я сегодня же разберусь. К вечеру защебечет, аки птичка. — И выдохнув, выпил коньяк, вернул стопку на стол, ничем не закусывая.

*** населённый кластер, что где-то между Парадизом и Эмбером. Спустя три часа после утренних событий в Парадизе.

Смельчаков вызвалось трое, и Студента отправили, как самого опытного в общении с новой расой. Машину откатили к городу, изрядно помяли, завязав дуло пулемёта чуть ли не на узел, вырвали двери и растерзали все три трупа. Третьим стал гражданский, похожий телосложением и цветом волос, переодетый в вещи Графа, там же и трость его бросили, перекушенную Микробом. Узнать останки можно было только приблизительно, по обрывкам вещей и транспорту.

— Ну, вроде как управились, — сказал Студент, осматривая место «трагедии»

— Ага, сто пудово на стаю нарвались! — Усмехнувшись, подтвердил беловолосый Писец, сидя на загривке у Борзи. (При переносе кластера поседел, волосы так и остались белыми, отсюда и имя). — Ну, чё, аферисты, домой? — Сунув руку под пластину, парень почесал шкуру мутанта. Борзя довольно заурчал и трусцой направился к Парадизу-Светлому, неся своего седока на плечах.

* * *

Остров в болотах — гнездо Гидры.

— Ух! Неужели дошли! — Плюхнулся Прапор в мягкую траву, стянув с себя тяжеленный рюкзак. — Ты поближе не мог ей гнездовье подобрать? К самому чёрту на кулички, похоже, припёрлись.

— Зато безопасно. Случайно, если только кто забредёт, как я.

— Таких идиотов в Стиксе больше нет. — Прапор сорвал травинку и, покрутив её в пальцах, сунул в зубы. — Одни уже передохли, другие скоро сдохнут, а живой только ты остаёшься, гуляя по таким вот местам. — Гонял он травинку с одного угла рта в другой, уже практически сжевав. — Ну, веди нас, показывай, где там этот твой сломанный кластер.

Наконец-то, добравшись до берега, мы все попадали отдыхать, и после небольшого перекуса направились в сторону летающих обломков и водопадов. Ребята горели великим желанием воочию увидеть это природно-рукотворное диво, а Гидра рванула на изучение новой территории, прихватив себе в компанию нашего Муху. Ни один скреббер-агрессор не сможет добраться до этого места из-за топи, только такие как она, «летающие», способны достигнуть острова, не утонув по пути в жиже.

* * *

— Аа-ах-ри-не-е-е-е-ть…, - только и смог выдать Торос, стоя с приоткрытым ртом.

— Мда… однако, — поглаживал лысину Прапор, разглядывая шумный феномен.

— Да. Красиво. — Хоть и во второй раз видел, но восхищение от созерцания не уменьшилось.

А Кир просто молча смотрел, не шевелясь и не моргая, будто в статую превратился. Стоял он так минут десять, а потом достал свой телефон и принялся снимать видео, что-то при этом приговаривая на немецком.

Остальные, глядя на него, тоже приступили к съёмкам, потихоньку расползаясь в разные стороны. Я забеспокоился, что увлечённые невиданным зрелищем, они могут прохлопать опасность, которая, как обычно, выскочит из неоткуда в самый неподходящий момент.

Вызвал немедленно призраков и послал их следить за округой.

— Валдай, — позвал я своего призрачного друга и одного из наставников, — разведгруппа, оставленная Рыжим для исследования острова, чего рассказывает? Есть тут что интересное, или нет?

— Ещё как есть! — Сразу появился призрак. — Тут вообще много чего интересного, но мы не хотели докладывать, пока всё досконально не выясним.

— Чего это так?

— Ну-у-у, немного выходит из ряда реальности и понимания. Но и это, — Валдай указал на летающие острова, — не укладывается в реальность, да и дружба со скреббером… Скажи мне кто об этом раньше, да я бы в глаз тому фантазёру плюнул, но теперь…

— ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! — Появилось сразу четыре призрака с разных сторон, выставленных на пост.

— Волна мутантов! — Призраки указали во все четыре стороны. — Прут прямо сюда и очень быстро прут, будто их что-то спугнуло, или у них «зов» начался.

— Гидра, мать твою! Ах, же ты, скотина беремчатая!……. (матерная брань, не подлежащая печати).

— Кир! Прапор! — Выругавшись от дувши, я позвал командиров и сообщил «чудесную» новость о том, что наша подруга, кажется, перепугала всех мутантов, и они волной несутся сюда.

— О-ОХ, И-Ё-О-О!!! — Воскликнул Торос и схватил свой рюкзак, лежащий в траве.

— Давайте туда! — Указал мне Валдай на северо-восток. — Только боюсь, прорываться придётся! Шевелитесь!

Передав слова призрака ребятам, мы рванули в указанном направлении.

Крепко матерясь на себя за то, что отпустил Муху, Прапор проламывался сквозь кустарники, как таран.

А Муха наш умчался верхом на Гидре осматривать владения, посчитав, что мы достаточно «зубастые», если вдруг чего, вполне можем обойтись и без его помощи. Никто даже не думал о такой реакции мутантов на появление сразу двух особей, Жутких Существ из Черноты, несущих смерть всем мутантам. А зря. Теперь вот, вместо того, чтобы спокойненько отсиживать жопы под Мухиным куполом, наблюдая кино «Побег напуганных мутантов», сами бежим, чёрт его знает, куда.

— А куда мы, собственно, бежим-то? — Спросил я на ходу Валдая.

— В бункер! Вправо давай! — Крикнул призрак.

— Вправо! — Передал я Прапору, корректируя направление движения.

Несущихся впереди призраков, которые указывали дорогу, видел только я, но вперёд меня не пустили. Прапор обладал даром Силача и Ускорения, своим кукри махал так, что видны были только смазанные движения и слышался шелест, а не хруст и треск от рубки веток, которые, кстати, летели веером, как брызги большой лужи от колёс машины. Мы же бежали следом по образовывающемуся коридору, и я пытался не отставать, потому как у меня, в отличие от Прапора, дара ускорения нет. Торос пыхтел мне в затылок, подгоняемый Киром, у которого благодаря Умнику теперь выносливость не хуже, чем у матёрого мутанта, плюс дар Клокстоппера, о нескольких десятилетиях, прожитых в этом мире, я и вовсе промолчу. Оставь они нас с Торосом, сами давно бы смотались и следа бы их не осталось, ан нет, тащатся вместе с нами, периодически матерясь и подгоняя святыми пинками.

— Alter Pferd schneller bewegen!

Я заметил, что Кир, когда сильно нервничал, переходил на родной немецкий. Если раньше он сдерживался, стараясь скрыть своё происхождение, то теперь что-либо скрывать нужда отпала, что способствовало нашему всеобщему обогащению лексикона.

— Че-го? — пыхтел Торос.

— Двигай быстрее, говорю, старая ты кляча! — Кир продублировал уже на русском только что сказанное.

— Мутанты! — Сообщил мне Валдай. — Слева на вас прёт стайка середнячка, восемь штук!

Стрелять нельзя. Шум привлечёт ещё больше перепуганных, но всегда голодных любителей мяса, так что достали «холодняк» и двинулись дальше, но уже не так шустро. Мы с Киром «пульсировали» сканами.

— На восемь часов — двое! На девять — один! На десять — трое! — Рявкнул Кир, первым запеленговавший мутантов.

Плохо, очень плохо, что места нам для манёвра, практически, нет. Этот лес очень напоминал тропические джунгли, где всё пространство занимает густая, переплетающаяся растительность. Простым бегунам в этой части леса не пройти — запутаются.

Первым вывалился на очищенное Прапором пространство хороший такой кусач. Его принял Кир.

Высокий, худой, быстрый и пластичный педант никогда не расставался со своей катаной. Дар Клокстоппера и большой опыт способствовали молниеносному рывку командира, и мутант растянулся у его ног с пробитым споровым мешком. Тут же развернувшись, Кир исчез и появился рядом с Торосом, прикрыв того от второго топтуна, с первым Торос справился сам, рубанув по лапе одним томагавком, заморозил и долбанув следом вторым, расколол, увернулся от замаха второй лапищи и вонзил топор в голову, аккурат между пластин. Тут же место удара побелело от иния, мутант замешкался, видимо, мозг здорово приморозило, вторым томагавком Торос нанёс смертельный удар, расколов на несколько кусков. Я, крутанув в руках два своих любимых топорика, которые притащил ещё из той жизни, нацелился на прущего на меня спидера.

Леший хорошо нас всех гонял, обучая бою холодным оружием, и заставлял одинаково хорошо работать обеими руками.

Мутант слегка застрял, и я воспользовался заминкой, увернувшись от когтей размахивающих лап, я нанёс сразу два удара: слева режущей кромкой по морде и заострённым концом справа в висок. Тут же остриём левой ударил в глаз следующей оскаленной морде, вынырнувшей из-за куста с раззявленной пастью, готовой оттяпать кусок моей плоти. Туша по инерции пролетела вперёд, сбив меня с ног. В горячке я не понял, убил ли его или только ранил, и всунув руку в нутро, благодаря дару Хилера, сжал трепыхающееся сердце в кулаке.

Кусач замер. Теперь уже точно дохлый.

Заёрзав под телом, я попытался выбраться на свободу, но слишком тяжёлая туша добротно придавливала, не выпуская из своих объятий. Я занервничал.

— Живой?! — Спросил Прапор и, ухватив меня как щенка за шкирку, выдернул из-под трупа резким рывком и поставил на ноги. От такой «карусели» слегка потерял ориентацию, но тут же собрался, тряхнув головой, и включил скан в поиске следующего противника. Противники кончились.

— Всё, нет никого. — Сорвав пук листьев, Прапор вытер лезвие от крови и слизи.

— Быстро, — осмотревшись, я насчитал восемь трупов, которые уже потрошили Кир с Торосом.

— Зацепило? — Прапор указал на мою руку.

Глянув на неё, меня слегка замутило от вида.

— Не, это его. — Кивнув на дохлого кусача, я сорвал рукав куртки и выкинул, а руку обтёр о траву. Чистить ткань от этой дряни бессмысленно.

— Быстрей, быстрей, а то скоро обратно нарвётесь. Там вот ещё стая прёт, но их штук двадцать, не отмашетесь.

Передав известие ребятам, мы рванули дальше.

Пока бежали, до меня стало доходить, кого и в каком количестве мы только что, можно сказать, порубили в капусту. Во время боя не думаешь об этом: надо биться — бьёшься и, если выжил, тогда уже анализируешь свои действия. От этих мыслей начала леденеть спина, словно Торос тронул её. Я даже опасливо оглянулся, не шуткует ли товарищ. Но товарищу, судя по его выражению лица, явно было не до шуток. Тоже, видимо, бой анализирует и охриневает в моменте, так же, как и я.

Торос попал в Стикс четыре года назад. Изначально работал в группе снабженцев, грузчиком, но очень быстро перешёл в охрану этих же грузчиков. Как-то Прапор попросил командира той группы подкинуть ему толковых парней для какого-то дела, не особо опасного, как он тогда сказал. Вот его и подкинули, и ещё троих, а после того рейда, в котором они отбились от стаи, завалив крупного рубера, Прапор предложил Торосу перейти к нему, но предупредил, что гонять будет нещадно и работа у них гораздо опаснее. Торос перешёл. На гражданке он пол жизни мотался по горячим точкам, а после ранения устроился в МЧС. Адреналин для парня был сродни наркотику, без которого жить просто не мог. Но, кажется, в нашей группе ему адреналина хватает выше крыши, так что он, бедный, аж захлёбывается им.

— Стойте! — скомандовал вдруг Валдай. — Сюда! Вот только этот ствол убрать надо.

— Какой ствол? — озирался я по сторонам в поисках поваленного сушняка.

Но это оказался вовсе не сушняк. Дерево, и в самом деле, упало, но корневая система впилась в землю, и здоровенный, лиственный исполин продолжал пускать ветви к вожделенному солнечному теплу, так скудно пробивающемуся сквозь густую зелень.

Мы пыхтели минуты три, но так и не сдвинули этот гигант с места.

— Не, глухой номер, — плюнул разочарованный Прапор.

Кир всё больше нервничал. Я тоже понимал, что дальше нам ходу нет, а бежать — бессмысленно. По словам Валдая, за этим деревом располагался вход в бункер.

— Ну, падла! — психанув, Торос сжал побелевшие от инея кулаки и ударил по одной из толстых веток, которая, тут же замёрзнув в месте удара, хрустнула, но не сломалась.

И здесь меня осенило.

— Заморозь его!!! — указал я на дерево. — Ну, же! Быстрее! Я их уже шкурой чувствую, не то, что даром!

Торос кинулся на гигантский ствол, обняв как родного, и от него повалил пар, как от фреона. Я заметил, как образуются мелкие кристаллики рядом с телом Тороса, а потом и на самом теле. Вся его спина покрылась инеем. Волосы торчали замороженными белыми иглами.

— Всё, хорош! — рыкнул бульдозером Прапор, шагнув ближе к дереву. — Ну-ка, посторонись!

Торос отпустил побелевший ствол. Лёгкая молочная дымка колыхалась над тем местом, которое он только что обнимал. Сам же парень сейчас был точь-в-точь, как Муха, белый, аки первый снег. У его ног тоже колыхалась дымка, и трава покрылась инеем. Тороса слегка пошатывало, но трогать парня сейчас — самоубийство.

— Присядь, пока не упал, — посоветовал Кир.

Прапор, присев в стойке перед злосчастной преградой, собравшись с силами, закрутил руками какую-то комбинацию и, хекнув, нанёс мощный удар.

Всегда хотел посмотреть на снег летом…

Снежная пыль, оседая на тёплой коже, таяла и превращалась в мелкую древесную кашу. Метровая прореха в древесине оказалась достаточной, чтобы пробраться в узкий лаз, больше похожий на лисью нору.

Я вспомнил Алиску и улыбнулся, в душе потеплело, и тут же зашевелился червяк беспокойства: — Как там друзья? Как себя чувствуют раненые Леший и Умник? Как только появится немного свободного времени, отошлю призраков глянуть, как у ребят дела. Жаль, что через призраков не передать известия о себе, хорошие бы почтовые голуби получились, — усмехнувшись, я нырнул в сырую земляную нору.

 

Глава 3

Лагерь новых свежаков в лесу.

— Деда, гляди, что мне Алиска принесла, — малышка держала в руках пушистого игрушечного зайца.

— Хороша игрушка. А где эта плутовка? Вернулась, значит, уже?

— Да, она там птичку кушает. Деда, зачем она птичку убила? Если её колбаской кормить, может, она не станет убивать никого?

— Станет, милая, станет. Алиска — зверь дикий, и охота ей необходима. Ты не ходи туда и не гляди, ей так надо.

— А Умник? Он тоже — зверь дикий и тоже на охоту ходит?

— Тоже, милая.

Девочка о чём-то задумалась, а потом, вздохнув, слезла с коленей Лешего и умчалась вприпрыжку, в сторону большой палатки, где собирались все дети небольшого лагеря для свежаков.

— Леший, что мы с этим детским садом делать-то будем? — спросил Арман, глядя на ту самую палатку. — Восемь! Это уже не один Аби.

— На зиму засолим, — усмехнулся командир. — Я не выездной теперь, Филин наш, всё равно, в штабе постоянно сидит, Студент — семейный, да и ты, гляжу, жениться собрался. Вот и займитесь этим вопросом, а я подсоблю всем, чем смогу. Хорошие люди — редкость да ценность, и не только ныне, но и во все времена, а уж коли так везёт, что тебе под опеку чистые души попадают, да ещё и одарённые не в меру, то грех таким добром разбрасываться. И ещё, сынку, дети быстро растут, а в этом мире они взрослеют совсем уж не по годам, так что вскоре поколение крепкое поднимется, и будет на кого городу нашему опереться.

— Да, ты никак, на пенсию собрался, батя?

— Пенсия, шо мне ваша пенсия, я ж ще молод и здоров, а это, — махнул он на свои обрубки, — сколько людей живёт увечными на Земле, а я шо, духом слабже? Та ни в жизнь! — Рубанул он воздух ладонью. — Нешто! Прорвёмся! Глянь, Умник-то приспособился на трёх конечностях бегать, а я чем хуже?

Умник действительно приспособился и не только бегать, но и драться.

Увечный мутант — слабый мутант. Убей Высшего — станешь Высшим, — так думают все Иные и не понимают, что не это важно, а важно время. Чем старше Иной, тем он умнее, потому как мозг его при обращении девственно чист, и вся информация получается заново. С опытом и только при хорошем развитии и интенсивной работе мозга возвращаются те, старые воспоминания, из ещё человеческой жизни. Умник уже многое вспомнил, даже своё прежнее имя и отражение в зеркале, город в котором он жил, дом, семью. Иные смутно вспоминают прошлую жизнь, и только спустя очень много лет, не жалея об утрате человеческого облика, они даже не задумываются об этом. А Умник думает, он о многом думает и жалеет о многом, взять тех же женщин. Мутанты бесполы. Для Умника, в последнее время, это стало великой утратой и, если бы ему предложили на выбор отрастить лапу или «хвост», то он бы сильно расстроился, потому как «хвост» — это хорошо, но где в таком случае потом искать самку?

Разомлевший на солнышке, задумавшийся Умник уснул, и приснился ему сон.

Иные не видят сны, но он давно уже не Иной, особенно, после сражения со скреббером и поедания его плоти. Док оказался прав: съев врага, утратил чувство страха, а потом стало происходить странное, совсем непонятное.

Во сне Умник увидел себя человеком, человеком без руки. Ох, эта рука, как же она иногда чешется, но не растёт. Он видел женщину, высокую, крупную, с широкими бёдрами и большой упругой грудью. Её длинные светлые волосы закрывали всю спину, до самой талии, едва касаясь маленькой родинки на верхней части округлой попы. Умник протянул руку, коснувшись этой попы, ощущая ладонью тепло и бархат нежной кожи. Он зажмурился от дивного удовольствия и, втянув пьянящий, кажется, так давно забытый аромат женского тела, притянул девушку к себе, осыпая поцелуями, нежно и бережно подмял под себя, уложив прямо в траву. Сжимая одной рукой правую грудь, губами ласкал левую, ощущая лёгкий зуд и приятное щекотание внизу живота. И непередаваемое ощущение тепла…

Руки девушки гладили его спину, ноги её чуть раздвинулись, приглашая для дальнейших действий ухажёра…

Умник не знал, что нужно делать дальше, он не помнил, но девушку это не смутило и, взяв «бразды правления» в свои руки, принялась творить что-то, казалось, нереально приятное и захватывающее дух. После таких манипуляций Умник накинулся на неё, словно зверь, и продолжил соитие уже самостоятельно, ведомый природой человеческого влечения…

Войдя в её горячее лоно, он на мгновение замер, наслаждаясь вновь обретёнными ощущениями. Ноги крепко обхватили его спину, бёдра двигались плавно, в такт, пухлые алые губы чуть приоткрыты и жаждут поцелуя. Сердце колотилось, как никогда прежде, голова кружилась, и хотелось чего-то, но чего — не понять, от этого желания Умник застонал и увеличил темп сладостного качания.

— О, да… Да! — пролетели в голове мысли. — Это то, чего он и хотел! Это — то самое!

Перевернув девушку на живот, он подтянул повыше эту аппетитную попу, которую вовсе не хотелось есть, а хотелось совершенно другое! Вонзив в промежность свой вновь обретённый член, Умник, ухватившись за длинные волосы, потянул их на себя, бёдрами набирая скорость и глубину толчка.

Ох, какая жалость, что нет второй руки, с каким бы удовольствием сейчас шлёпнул бы её по попе!

Умник зарычал, чувствуя, что сейчас в нём что-то взорвётся.

— УУУРРРРРРРДААА!!!!!!!! ДАААА!!!!!! ДА! ДА! ДА-А-А-А!!!

— Умник!!! Умник!!! Ты чего?! Умник!!! Тебе плохо?!

— НЕТ! ЧТО?!

— Умник… ты говоришь… ЕЕеЕбать ту Люсю без баяна…. — Фома, хлопнув себя ладонью по лбу, плюхнулся на колени и уселся прямо на землю с отвисшей челюстью и с широко распахнутыми глазами.

— НЕТ, НЕ ЛЮСЮ. - грубым хриплым голосом пророкотал мутант и сам же прикрыл лапой свой рот в изумлении.

— О-ОЙ! КХЕ! КХЕ! ФО-О-ОМА-А-А-А. — Уже осознано Умник попытался произнести слова, пробуя свои новые возможности и слушая свой собственный голос.

* * *

Остров «Гнездовье Гидры».

— Ты уверен, что нам именно сюда? — Спросил я у Валдая.

— Давайте скорее! Вам ещё двери вскрывать! — Призрак мерцал. Они всегда мерцают, когда нервничают.

По лесу уже отчётливо раздавался нарастающий треск и гул от сотен или даже тысяч ног. Первыми, естественно, пёрли Матёрые, а следом — все остальные. Встречаться с толпой элиты желания нет совершенно, и мы, встав на четвереньки, поползли в тёмную нору, подсвечивая себе путь налобными фонарями.

Иногда мне кажется, что Прапор, как швейцарский нож: у него всегда есть всё на все случаи; и я ничуть не удивился, когда он из кармана вынул это светящее устройство шахтёров, нацепив на голову, сунулся первопроходцем в открытый лаз. Рюкзаки сняли, и мне толкать приходилось сразу оба, и свой, и Прапора. Кир влез последний, что-то снова бурча на немецком, кажется, опять про старую лошадь. Понятно, его-то задница первая в меню, если не успеем. Я полз, практически, в слепую, часто получая ботинками по лицу, слушая сзади шум, пыхтение, возню и маты обоих товарищей, и урчание, то усиливающееся, то прерывающееся. Понимая, в чём там дело, я ничем не мог помочь, кроме как сильнее толкать рюкзаки вперёд. Ребята то отставали, то подпихивали меня, пока, наконец, я не вывалился в неизвестное чёрное пространство с металлическим полом. По матам Прапора и кромешной тьме понял, что с фонарём что-то неладно. Не успел я подняться или хотя бы перекатиться и предупредить Тороса, как тот сверзился на меня, и следом, прямо по нам очень быстро прополз Кир. Тут же раздалось очередное — «Ур-р! Ур-р-р!», — что я тут же перевёл как — «Еда! Мясо!».

Я не услышал, как Кир махнул своей катаной, и тем более, ничего не увидел, только глухой стук упавшего округлого предмета, что, судя по звуку, покатился он в сторону, а нас с Торосом обдало тёплой жидкостью из твари.

— Что за херня! Мать твою! Сука, ни один фонарь не работает! — Слышались возня и мат Прапора, шорох и урчание в лазе, из которого мы выбрались. Видимо, ворочают труп, мешающий пролезть другим. Я тоже проверил свой фонарь и с тем же успехом. Наконец, зажёгся свет, зелёный, от люминесцентной палки.

— Я же говорил: пригодятся! — Победоносно произнёс Прапор и заглянул в чёрную дыру, из которой доносилось многоголосое урчание.

— Сюда! Скорее! — Призывно махнул мне рукой Валдай и повёл нас вдоль тоннеля.

Кир изначально хотел кинуть мутантам подарок в виде гранаты, но, передумав, дождался очередного «голодающего», срубил ему голову клинком.

Поняв, что пролезть по трупу не получается, мутанты попросту вытолкали убитого и попёрли живой рекой. Кир стоял над лазом и рубил головы, как капусту. Тело, сначала фонтанчиком, а потом толчками выбрасывающее кровь во все стороны, выталкивали, и появлялась новая голова. И так каждые полминуты. Мы разделились на пары, они с Торосом остались у входа, а мы с Прапором рванули к дверям, благо не сильно далеко, метров триста по достаточно широкому коридору, обшитому железом со всех сторон. Иногда на стенах и потолках попадались решётки, видимо, вентиляционные или таких же ходов, по которым мы проникли в это помещение.

— Э-э-э, я не знаю, как это открыть, — Прапор пялился бараном на гермодверь без единой выпуклости. Ни ручек, ни винтов, ни кнопок — ничего, что могло бы помочь во взломе. — Зови Тороса, будем морозить и выбивать.

Я помчался, что было прыти обратно, подсвечивая дорогу одной из палок.

У запасливого Прапора их было шесть штук, но «ломать» третью он очень не хотел, опасаясь остаться в кромешной тьме, если мы вовремя не вскроем эту проклятую дверь. Я тоже не горел желанием бегать в тёмном коридоре, зная, что в стенах есть такие же люки, и в любой момент оттуда может вылезти заражённый. Скрепя душой, старый вояка выдал мне, всё таки, зеленоватую подсветку.

Ребята за это время уже успели заскучать.

Кир стоял в сторонке, наблюдая за округой, а Торос самозабвенно рубил головы, показывающиеся из кучи трупов. Кровищи натекло море, и запах… никогда не привыкну к этой вони. Сменив товарища, пришлось заходить в кровавую лужу, чтобы не дать вылезти этим тварям. Глянув на свои несчастные ботинки, я брезгливо поморщился и чуть не прозевал очередную конечность с когтями, а затем и голову. Вскоре по коридору прокатился грохот, спустя пару минут прибежал сам Прапор, взволнованный и злой.

— Парень — в отключке, откат поймал, чёртова дверь не ломается. Хана нам, похоже.

— Как жаль, что никого нет хитрого, кто знает, как её открыть. — Подумал я, вонзая в очередной раз свой топор в споровый мешок нового мутанта.

— Как это: нет, я пока ещё тут! — Раздался возмущённый старческий голос за моей спиной.

От неожиданности я отпрыгнул в сторону кучи трупов и тут же был схвачен за локоть когтистой, ещё пока рукой. В нору лезли только низшие заражённые, которые ещё не слишком изменились и выросли.

Хороший дар — Клокстоппер. Я и моргнуть не успел, как рядом обнаружил Кира и отрубленную конечность, висящую на своём суставе, а очередная голова катилась по полу, пачкая серое перекошенное лицо в тёмной кровавой субстанции.

Осмотревшись, я увидел в сумраке только двух командиров, которые сверлили меня недобрым, вопрошающим взглядом.

— Кажется, тут есть местный призрак, — пояснил я причину своей оплошности. — Попробую ещё раз вызвать его на контакт.

Кир молча кивнул мне: — Мол, вали отсюда, сам катаной помашу, иди связь налаживай, — Смахивая лезвием ещё одну башку.

— А я думал, тут нет никого, — попытался я настроить диалог, но в ответ лишь тишина — Ну, да, точно никого, показалось, значит! — Снова молчок. Я отрицательно покачал головой, ответив на вопросительный взгляд Прапора.

— Ладно, пойду сам открою эту вашу дверь, раз тут никого нету, — громко сказал я и представил мысленно дряхлого трясущегося старика с четырёх опорной подставкой для ходьбы и мочесборником в кармане.

— Ничего я не дряхлый! — Тут же раздался скрипучий голос. — Я ещё очень даже в форме!

Обернувшись, увидел деда в спецовке уборщика с бейджем, на котором указывалась его должность, какой-то номер и никакого имени.

— Добрый день, — поздоровался я с ворчливым призраком.

— Добрый?! Ты вот это называешь добрым?! — Возмутился дед, тыкая кривым пальцем на кучу трупов и лужу крови. — Да тут никогда в жизни такой грязи не было! Супостаты!

Как говорила покойная Тамара: — Ко всем есть подход, только нужно его найти.

— Понимаете ли, уважаемый, эти заражённые создания будут лезть сюда до тех пор, пока чувствуют тут нас. Мы для них — еда. Но мы не желаем быть съеденными, а потому вынуждены убивать их и тем самым создавать бардак на вверенной вам территории. Если вы не хотите продолжения этого безобразия, то помогите нам открыть вон те двери и покинуть вашу территорию.

— Он меня ещё учить будет, кто это и зачем лезут… — Дед пристально, с прищуром уставился мне в глаза и, немного помолчав, исчез.

Я разочарованно вздохнул и снова отрицательно покачал головой.

— Ну?! Долго я ещё тебя ждать должен?! — Раздался голос деда из глубин коридора.

Видимо, моё лицо осенило надеждой и счастьем, потому как Прапор хмыкнул, оскалившись фирменной улыбкой.

— Справишься? — Спросил он у Кира.

— Да идите уже! Свет мне оставь, эта уже еле дышит.

Добежав до дверей, я нашёл под ними сидящего Тороса, в обнимку с флягой, и абсолютно целые двери, без малейшего следа взлома.

— Интересный металл, — подумал я, щупая гладкую, матовую поверхность.

— Сам ты — металл! Неуч необразованный! И чему вас только в школах учат! Отсталые параллели… Сюда иди! — Бурчал старик, указывая на квадрат немного отличающийся по цвету. — Жми.

Приложив ладонь, нажал. Клацнуло, и чуть ниже выдвинулась панель с сенсорными кнопками. Чёрточки, закорючки — ничего не понимаю.

— Какой пароль?

Дед ответил, но это мало помогло. Вновь посмотрев на эту письменность, я попросил его показать, какие кнопки жать. Дед психовал, злился, бурчал, но показал. Дверь шикнула, как змея, и начала терять плотность, в итоге и вовсе растворилась в воздухе. Прапор на ускорении рванул за Киром. Орать не решались, боясь нашуметь — мало ли что. Рации не работали. Вообще никакая техника тут не работала. Даже часы. Вскоре оба показались у порога, не решаясь переступить.

— Уважаемый, а как дальше? — Спросил я деда, надеясь на дальнейшую помощь.

— А дальше, это уже не моя территория. Идите же, вы мне весь порядок нарушили! Столько лет чистоты, и что теперь с этим делать?… — бубнил уборщик, спеша в обратном направлении.

Подхватив Тороса, мы вошли в точно такой же коридор. Дверь за нашими спинами вновь шикнула и встала на место. Пока она ещё была полупрозрачной, мы увидели несущихся в нашу сторону двух бегунов.

— Ты хоть помнишь, чего там тыкал, — спросил Торос, с опаской косясь на двери.

— Помню. Но не думаю, что теперь стоит их открывать.

— Ну, да, ща как поналезут. И куда теперь?

— Вперёд! — Зло рыкнул Прапор и пошёл в другой коридор первым.

Следующую дверь открыли без проблем и, пройдя ещё несколько метров, упёрлись ещё в одну, но уже, вроде как, из другого материала. Набрав два раза код и не получив положительного результата, я предложил ребятам подождать меня тут, пока мы с Валдаем сходим к скелету, валяющемуся по ту сторону, и заберём смарткарту, висевшую на шее бывшего сотрудника. Возможно, с её помощью получится отпереть эту дверь.

Получилось. Дальше шли ещё минут сорок. Коридоры разветвлялись, но Валдай вёл нас целенаправленно, правда, иногда ненадолго исчезал.

Всё, пришли. Там оборудован зал управления. Думаю, тут сложная защита, и обычным пластиковым ключом не обойтись. Так и оказалось. Замок потребовал сканирование сетчатки глаза и сообщил, что ни у кого из нас нет доступа.

— Ну, что, иди сам, значит, а мы тут пока посидим, поедим, в конце концов. У меня желудок судорогой скоро сведёт. — Кир полез в рюкзак за «перекусом».

Несколько раз я пытался призвать местных призраков в тщетной надежде, что хоть кто-то да и остался. Но, похоже, что все ушли за грань, кроме сварливого уборщика. Печально, блин.

Подсвечивая себе люминесцентным фонарём, я принялся срочно изучать панель управления, но моих познаний в этой области явно было недостаточно. Выручил молодой парнишка, призрак, один из команды Зумы — разведка. Он когда-то давно согласился помочь в поисках скреббера, который его убил, но со временем так с нами и остался.

— Вот сюда теперь жми, и вуаля, — улыбнулся парень, когда вокруг в помещении замигали, а потом загорелись сразу все лампы, и заработала панель. На одном из оживших экранов я увидел своих друзей, находящихся в коридоре.

— Та-а-ак, а тут у нас что? — Призрак изучал панель управления и, спустя пару минут разочарованно сообщил, что ничего в ней не понимает. Это совершенно незнакомая техника, а главное, письменность.

— Знать бы, что эти чёрточки значат, ещё можно было бы разобраться, а так, не, Док, извини, я боюсь: натыкаю чего ненужного, и ряды нашего призрачного отряда пополнятся ещё на четверых.

— Не нужно. Мы пока побарахтаемся в этом измерении. А как дверь открыть, обойдя хреновый замок, знаешь?

— Да просто вот сюда нажми, и она откроется. Это с той стороны не попасть без разрешения, а тут вот, обычный сенсорный открыватель.

Я усмехнулся, насколько я идиот, что даже не догадался посмотреть на дверь с этой стороны.

— Смотри, Док, — вновь окликнул меня призрак, — кажется, вот тут управление внутренними камерами слежения, а вот это — наружные. Попробуй переключить.

— Минутку, — ответил я парню и впустил товарищей.

Растолковав уже имеющуюся информацию друзьям, мы с парнишкой приступили к изучению управления видеокамерами методом «научного тыка». Остальные внимательно наблюдали за мной.

— Я, кажется, знаю этот язык, — вдруг произнёс Кир после долгого разглядывания. — На Шумерский похож.

— И что тут написано? — удивлённо уставился Прапор на Кира.

— Да примерно то же, что и на клаве компа, только, более обширно. А, ну-ка, пустите-ка меня. — Подтянув кресло, Кир уселся за стол и нажал сбоку одну из дальних сенсорных кнопок. Появилась голограмма с плывущими столбиками сверху вниз строками на этом же языке. Кир внимательно читал. Мы даже дышали тихонько, стараясь не отвлекать нашего гения лишними звуками.

Покончив с чтением, Кир размял пальцы, словно пианист перед инструментом, и принялся за дело с видом бывалого знатока. В воздухе появилось несколько экранов, и мы увидели, что происходит на улице. Сначала лес. Потом опять лес, но уже другой. Болото, ещё болото, детский лагерь, разломанный кластер, часть какой-то деревни, город.

— Ага, нашёл… Так, так…, - бормотал Кир с очень сосредоточенным видом.

Картинки города сменялись одна за другой, но Кир всё больше напрягался, ища что-то конкретное.

— Так, вот и наша девочка. Отлично!

«Наша девочка» ела элитника средних размеров, а второй и ещё три рубера, спокойно стояли в очереди под действием её смертельных чар, любовно глядя на скреббершу.

— Вот же проглотина! Неужели она их всех сейчас съест?! — удивился Торос.

— Не, за раз навряд ли. Скорее всего, просто рядом с собой держать будет, до следующего обеда, — шёпотом предположил я.

Кир принялся дальше переключать картинки, но, так и не найдя Муху, снова вернулся к чтению, видимо, какой-то инструкции.

— Не пойму… не вижу…, - бормотал Кир, перебирая в воздухе голограммные символы.

— А-а! Вот! — Дотронувшись до одного из символов, висящих над панелью в воздухе, вызвал карту и на ней — две красные точки.

После увеличения масштаба я понял, что одна точка — в городском кластере, а другая — в лесном.

— Это скребберы? — Не выдержало моё любопытство. — Как ты так сделал?

— Не мешай. — Кир ещё увеличил масштаб, так, что стали видны деревья и, наконец, показался сам Муха.

Он метался по небольшому участку между высоких деревьев, то замирал и внимательно вслушивался с закрытыми глазами, то снова срывался с места и бежал, но вскоре останавливался, вновь вслушивался и бежал обратно. После нескольких таких забегов Муха остановившись, упал на колени и заорал от непонимания и горя потери.

— Блин! Да он же нас ищет!

— Да. И, кажется, нашёл, только не понимает, где мы. А мы — во-о-от тут! — Одно касание определённого символа, и картинка сменилась. Теперь я видел лабиринт ходов подземного строения, четыре зелёных точки и одну красную.

— Мы прямо под ним. Он нас чувствует, но не понимает, где мы находимся.

— И как теперь дать знать о себе? Да он же сейчас с ума сойдёт! — Распереживался весь Торос и заметался по помещению.

— Не знаю, я только с изображением разобрался и то не полностью, — ответил задумчивый гений, продолжая изучать виртуальную писанину в воздухе.

— Кир! А, если он нас так хорошо чувствует, и если я сейчас, допустим, пойду в другое помещение, как ты думаешь, Муха заметит это передвижение?

— Что ты задумал?

— Пока ещё сам не понял, но что-то крутится в голове.

— Ну, так сходи в коридор, а мы посмотрим за реакцией парня.

Торос стремительно направился к дверям.

— Стоять! Смотрите на него, прыткий какой! Куда сам попёр, без напарника?! И чему я вас только столько времени учил. Пошли! — негодовал Прапор.

Кир переключил экран на обычное видео наблюдение.

Интересная система наблюдения, как спутниковая. Хотя, почему бы и нет…

Муха уселся чётко над нашими головами и медитировал. Вдруг резко вскочил, потоптался немного на одном месте и неуверенно, но всё же двинулся следом за Торосом и Прапором.

— Есть! Идёт за вами! — Крикнул я на радостях.

Они довели его до самых первых дверей, за которыми, по идее, должно сейчас собраться не хилое зомбистолпотворение. Стал вопрос об открытии входа. В тоннеле не работали не только фонари. Из оружия действовало только холодное. Весь огнестрел вышел из строя. Двое, пусть и бывалые бойцы, но считай, с голыми руками против толпы мутантов — это даже для них не под силу. Мы с Киром наблюдали и за ребятами, и за Мухой.

Альбинос, постояв немного и поняв, что Прапор с Торосом дальше не идут, начал искать вход. Кажется, до него дошло, что мы в подземном бункере и что друзья пытаются показать ему вход. Но до этого входа было не меньше трёхсот метров по прямой, и ещё неизвестно, сколько в сторону, вдоль узкого лаза.

— Кир? — Я посмотрел на командира.

Тот молча поднялся, и мы лёгким бегом, чтобы не сбить перед боем дыхание, направились к друзьям.

Быстрым движением Кир набрал пароль, и дверь, шикнув, стала терять плотность.

Мы приготовились к бою.

Такое ощущение, будто эта толпа специально стояла прямо под дверями в полной уверенности, что они вот-вот откроются, и их там вкусно покормят.

Толпа медленных зомби, еле идущих с вытянутыми вперёд руками? Да бросьте! Если бы!

Настоящая волна из стремительных, бегущих тел, буквально, хлынула, обтекая купол Кира и накрывая его сверху! Свет померк в считанные секунды, заграждаемый этими телами. Мутанты неслись, прыгая сверху, отталкиваясь от своих же собратьев, от стен и от всего, от чего можно было оттолкнуться, многие бились в кровь и даже насмерть о прозрачную преграду. Растягивались и скатывались с вывернутыми шеями, другие же целенаправленно долбили головами, скреблись быстрыми движениями в попытке добраться и ухватить такую близкую, но огрызающуюся еду. Мы работали изо всех сил, стараясь упокоить как можно больше заражённых, прореживая их ряды десятками, пока купол держался и защищал нас.

Полусфера, вся облепленная телами, беспрерывно светилась голубым переливом, пожирая человеческую энергию. Кир слабел на глазах! Ещё пару минут, и всё, сил у командира не останется, а мы перед боем все съели по жемчужине, предполагая, что предстоят нешуточные затраты для использования даров на полную катушку. Что было бы, не будь этого запаса манны спорановой. Как раз для вот таких случаев у каждого из нас имелся в наличии специально подобранный Батоном набор жемчуга: две чёрных и одна красная, или розовая. Дорого? Безусловно, но не дороже жизни. Тем более, каждый член нашей группы спокойно мог себе это позволить.

— Почему многие «Старики» Стикса исчезают, уходят в отшельники или вообще в неизвестность? Ходят целые легенды о том, куда деваются люди, прожившие в Улье больше пятидесяти лет. Я думаю, им просто становится скучно. Они теряют вкус жизни, потому как достигли всего и имеют всё. Они теряют ощущение ценности, и казавшееся ранее важным и нужным теперь для них такая мелкая, ничтожная и ненужная суета, что просто тошно даже со стороны смотреть на эти потуги и амбиции, а самому в них участвовать, так и вовсе смерти подобно. Зелёной такой, тоскливой, медленной смерти. Ух, какие мысли полезли в голову-то во время боя! — Удивился я, вынимая из глазницы лезвие ножа и снова нанося такой же удар следующему «клиенту».

— Готовсь! — Рявкнул Кир, предупреждая о снятии защиты. — Три! Два! Один!

В этот момент появились призраки из нашего подразделения и, подсоединившись к моей энергетике, встали внутри пока ещё действующего купола, между нами и мутантами, образовав второй круг. Это, конечно, не Мухина защита и даже не Кира, но, всё же, они не дали задавить нас массой, позволяя нам сохранять крохотную дистанцию для манёвров.

Боковым зрением я заметил, как Тороса выдернули в толпу и как застыли тела.

— Смещайся! — Крикнул Прапор

И мы потихоньку начали движение в сторону замороженных зомби, очищая пространство под куполом.

Мне казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Руки уже настолько устали, что я их, практически, не ощущал. Тело двигалось чисто на инстинктах и вбитом тренировками опыте. Размахивать оружием во все стороны, стоя плечо к плечу с товарищем, думаешь: — «Только бы не зацепить друга!».

Образовав треугольник вокруг Тороса, заваленного замороженными телами, мы держали каждый свою сторону, прикрывая спину двум сзади стоящим: — «Убьют тебя, доберутся до них, вот и стоишь, не на жизнь, а на смерть, не за себя, за друзей, за семью.».

Прапор умудрялся хрипло материться и даже иногда перехватывать то моих, то Кировых нападающих.

Кир сильно ослаб после купола. У него был выбор: или Купол, или Клокстоппер, но увидев, что творится за дверью, тут же накинул на нас защиту.

Я же, самый зелёный и неопытный, да к тому же ещё и кормящий одиннадцать призраков. Вся энергия съеденного перед боем жемчуга шла только на них, вот Прапор и отдувался теперь за всех с утроенной скоростью.

Мутанты закончились как-то очень резко: вот, вроде, вижу перед собой сразу с дюжину оскаленных харь — одна из них вцепилась в мою левую руку, пытаясь прогрызть наруч, получила остриём топора в висок. Выдернув его, режущей кромкой чиркнул по горлу второму, облившись в бесчисленный раз смрадной кровью. В то же мгновение пнул кованным ботинком особо умного, пытающегося зайти снизу, кажется, полностью выбив заражённому нижнюю челюсть.

— Вот теперь попробуй, укуси, падла! — пронеслась в голове мысль.

Вижу, как я стряхиваю труп с левой руки, и тут же снизу вверх вспарываю живот не в меру упитанному мужику.

— Ого! — подумал я. — Как пролез-то?!

Полоснул ножом по горлу ещё одному и, наотмашь ударив седьмого, восьмому, который летел, в прыжке нацелившись на мою шею, сунул в пасть руку в наруче и тут же воткнул в споровой мешок лезвие ножа. И всё!

Я стоял, дыша со свистом, и хрипел, озираясь, как загнанный зверь в поисках противника, но вокруг были только трупы, трупы и трупы.

Руки периодически вздрагивали, словно их били несильным разрядом тока. Матерная брань Тороса и пыхтение Кира вывели меня из кратковременного оцепенения.

— Ну же! Давай! Давай дыши же, сукин ты сын! — Прапор делал массаж сердца на окровавленном теле, в котором Тороса узнать было просто невозможно.

Его эта кровь или нет, не понять, но он, буквально, в ней плавал.

Я кинулся к другу, схватив его за руку, качнул мощный поток энергии, забыв про то, что на канале ещё сидят призраки, отчего Тороса выгнуло дугой, а я чуть не потерял сознание.

— Есть пульс! — сообщил Прапор.

После этих слов я выпил половину фляги живца, тряхнул головой, нечаянно обдав лицо Прапора кровавыми брызгами, слетевшими добротным каскадом с моих волос, и принялся за диагностику и врачевание друга.

Прапор охранял нас с Торосом от форс-мажорных обстоятельств, а Кир умчался за Мухой.

 

Глава 4

— Ich bin ein blöder Esel!!! (я — глупая задница!!!), — выругался Кир, оторвав меня от размышлений, и вновь его пальцы принялись перебирать символы, открывать какие-то новые окна, в итоге он вывел на вирт экран карту бункера.

— Лабиринт Миноса в натуре. — Задумчиво поглаживая лысый затылок, произнёс Прапор, стоя за спинами ребят.

— Нет, не Миноса, а тех ублюдков, которые создали этот Ад, — ответил Кир с сосредоточенным видом, не прекращая работу с символами.

— Уверен?

— Полностью. Вот, смотри сам, — вывел на экран таблицу, — это управление перезагрузкой кластера. Выбираешь нужный, выставляешь время и задаёшь программу.

— ДА, НУ НА! — Прапор подскочил к Киру, отодвинув в сторону стул вместе с сидящим на нём Мухой, и уставился на указанные символы.

— Ни-и-ихрена не понимаю! Что это?! Как вообще тут можно разобраться во всём этом?! Как оно работает?! Что, серьёзно можно отсюда загрузить, прям, любой кластер?!

— Да, вот смотри в этом радиусе, — Кир показал карту достаточно обширной территории. — Весь остров и часть болот в округе.

— А дальше?

— А дальше ничего нет. Видимо, база рассчитана только на это, — обвёл пальцем границы карты.

— Может, ты плохо разобрался? Почитай-ка ещё разок. Точно, только эта территория? Может, там переключать по регионам можно. — Вояка заходил то с одной стороны кресла, то с другой, разглядывая непонятную писанину на панели и картинки, висящие в воздухе.

Прищурив один глаз, Кир посмотрел на суетящегося Прапора и рассмеялся от всей души.

— Закатай губу, Mеin Fϋhrer! — хлопнул друга по спине. — Не будет тебе власти над планетой!

Прапор замер, переведя взгляд на Кира, и ничего тому не ответив, молча отошёл от стола. Заложив руки за спину, принялся мерить широкими, резкими шагами комнату, напряжённо размышляя. Похоже, ушёл в себя глубоко и надолго.

Кир вернулся к изучению, что-то обсуждая с Мухой, пока мы с Торосом доедали последние припасы, восстанавливаясь, он — после ранений, а я — после истощения, и наблюдали за работой ребят, внимательно слушая диалог.

Серьёзных ранений у Тороса не оказалось, его просто придушили массой тел, но вот лицо обглодать, отгрызть часть кисти на одной и несколько пальцев на другой руке за несколько секунд успели. Заморозив себя вместе с мутантами, Торос образовал тем самым своеобразную защиту из их тел и, если бы не «куча мала» сверху, то и откачивать не пришлось бы.

— Пиздец, красава! — первое, что он сказал, поглядев на своё отражение в уборной, когда отмывался от крови.

Полное отсутствие губ сильно затрудняло речь, но я и так всё понял.

Кончика носа тоже не обнаружили после умывания, как и части щеки, скулы и уха. Спасибо кевларовой спецовке, которую мы тогда нашли в гаражном подвале моего соседа. Она не дала прогрызть или разорвать живот и другие, жизненно важные части тела, высокое горло хорошо закрыло шею от укусов. Жалко, что Торос не носил перчаток из-за своего дара, а так бы и руки целы остались.

Но, ничего, я ему ускорю процесс заживления и, спустя неделю, станет как новенький, а то он, бедолага, совсем распереживался, что его пристрелят, приняв за недоеденного пустыша.

Вот мы с ним и приговорили все съестные запасы, буквально, за вечер.

Я ел, лечил и спал, потом снова ел и опять лечил, и опять ел, а Торос только ел и спал.

Во сне регенерация происходит гораздо быстрее.

Но голод нашей группе не грозил потому, как Кир обнаружил несколько затаренных коробками складских помещений и две столовые.

После подключения электричества заработали все камеры и, разобравшись немного с пультом, Кир понял, как открыть любую дверь. Нам теперь не нужны никакие пароли или пластиковые ключи.

— Гениальный человек гениален, практически, во всём, — слышал я не раз такое высказывание и теперь убедился в этом воочию.

Одно только знание Шумерского языка меня ошарашило немало. Когда же он стал нам рассказывать и показывать, что можно сотворить, сидя за этим «СТОЛОМ БОГА», то челюсть отвисла не только у меня, но и у Прапора, прожившего в этом мире не один десяток лет и навидавшегося такого, что и удивляться чему-либо перестал уже давно.

Для пробы и наглядной демонстрации умений перезагрузили несколько кластеров.

— Нет, всё же, физика и квантовая механика, это не моё однозначно! — высказался я, не выдержав нервного напряжения. — Мультиверсум реален! — Схватился я за голову, когда увидел схематическое изображение перехода от Вселенной к Вселенной и в Параллельные миры планеты.

Выглядело всё это настолько мозговышибательно, что у меня даже заболели виски от напряжения в попытке понять: что, куда и откуда. Кир же барахтался во всём этом, как рыба в воде. Прапор тоже усиленно осмысливал увиденное, и, судя по его выражению лица и вспотевшей лысине, не очень удачно.

Кир мог войти в любую Параллель вверенного участка планеты и выбрать любой кусок для перезагрузки, даже вплоть до одного отдельного дома, самостоятельно переустановив границу переноса. Мало того, он мог зафиксировать одного конкретного человека, который потом отображался в следящем режиме, где бы ни был и чем бы не занимался. Такое впечатление, словно над его головой постоянно летала видеокамера и передавала не только картинку, но и состояние здоровья, как физического, так и психологического. Как они это делали, что за следящее устройство, я даже и думать не хотел. И без того мозг уже кипел.

Ещё он нашёл кучу записей подобных наблюдений — целую мега видеотеку. Просмотрев несколько штук, пришли к выводу, что эти уроды реально ставили эксперименты над людьми. Записи отслеживали конкретных людей как в их мире, до переноса, так и в этом.

Спустя несколько часов, Кир выключил всё, и мы сидели молча, тупо пялясь в одну точку, переваривая узнанное. Это было тяжело для всех без исключения.

Сколько мы так просидели, не знаю, но, в конце концов, расшевелились немного, ожили.

— Ур-р-р-р! — заурчал мой желудок, пародируя мутантов.

— Ну, и кто пойдёт за едой? — усмехнувшись посмотрел на меня Прапор. — Кто всё сожрал, тот пусть и идёт, — сам же и ответил, оскалившись в улыбке.

— Да не вопрос, — пожал я плечами. — Торос, ты как, потерпишь немного? Хлебни пока раствор гороха.

Тот только кивнул в ответ.

— Муха, с ним иди, — отдал приказ Прапор и уселся на освободившийся стул.

* * *

— Ты точно запомнил карту? — спросил я после десятиминутной прогулки по коридорам и лифтам бункера.

— Не ссы, — усмехнулся альбинос, — тут она, — и постучал себя пальцем по лбу.

Кроме давнишних скелетов в бункере не было ни души, даже крыс.

Не успевали мы подойти к очередным дверям, как они или уползали в стену, или растворялись в воздухе, открывая нам дальнейший проход. В сторонние помещения нос свой не совали, так как кушать хотелось очень, а время не резиновое, хотя, мне кажется, я уже ничему не удивлюсь в этой жизни.

— Припёрлись, супостаты! Что, и тут мне теперь гадить будите?!

От неожиданности я дёрнулся, а Муха тут же вскинул защитный купол.

— Отбой. Это номерной дед, — поспешил я успокоить друга.

— Какой дед? — Муха стоял в боевой готовности с двумя изогнутыми здоровенными ножами, больше похожими на серп, чем на боевой нож.

В нашей группе все обучены двуручному бою, на этом настаивал Леший, сам же и учил молодёжь.

— Есть тут один, — усмехнулся я, посмотрев на набыченного призрака, — любитель порядка и чистоты, блин.

— Призрак, что ли? — Муха убрал защиту и посмотрел по сторонам, будто пытаясь увидеть этого самого призрака.

— Ага. Злющий до жути, — я улыбнулся спутнику.

— Поскалься мне ещё, угу, — угрожающи сказал уборщик. — Я тебе потом во сне являться буду, пока не взвоешь.

— Да, ладно, я же без дурного умысла. А чего это вы сейчас тут? Как же ваша территория? — пока я говорил с призраком, Муха уже приступил к активным поискам продуктов.

— Накрылась моя территория медной посудой, благодаря вашим же стараниям. Здесь теперь жить буду! Усвоил?

— А-а-а…, переехали, значит. Понятно теперь, — я уже осматривал новые владения ворчливого старика, выискивая взглядом, чего бы сожрать.

Дед раздражённо фыркнул и уселся на один из многочисленных ящиков, которые Муха уже принялся потрошить с той же целью.

— Скажи этому паршивому скребберу, чтобы не мусорил тут! — указал он на рассыпанные брикеты немедленно.

— О, как! Дед уже понял, что Муха — скреббер? Хм…, - подумал я, распаковывая что-то, похожее на кусок хозяйственного мыла, судя по запаху, копчёно-мясное.

— Муха, бардак ток не наводи, уборщик злится! — крикнул я товарищу, с подозрением разглядывая свою добычу.

— Постараюсь! — донеслось из глубин склада чавкающим голосом.

— С чего вы взяли, что он — скреббер? — я всё же решился откусить кусочек брикета.

Дед наблюдал за мной с усмешкой.

— Ага, ты мне ещё расскажи: кто он! Может, кроль пасхальный?! — сказал он с издёвкой и закинул ногу на ногу.

— Разве призраки могут видеть и определять породу местных существ? — уже основательно вгрызался я в брикет, который оказался очень даже вкусным.

— Призраки — нет, а вот я могу, — с гордостью заявил подземный призрак. — Дар у меня такой при жизни был.

Я, прихватив рядом стоящий табурет, уселся напротив деда с огромным вопросом на лице, предвкушая интересную беседу.

— Что, любопытство гложет? — усмехнулся старикан.

Но, каким бы он ни был вредным, я прекрасно понимал, что много лет в полном одиночестве кого угодно сделают разговорчивым, а если этот человек до сих пор остался в нашем измерении, не отправился в свет и обрёк себя на такое вот существование, значит, на то есть серьёзные причины. Мне бы очень хотелось их узнать и ещё много чего об этом месте и этом мире, от самого представителя создателей сего безумия.

— Ещё как! — устроился я поудобнее, поставив ноги на перекладину и разворачивая ещё один кусок "мыла".

— Ну, тогда спрашивай. Что хочешь знать? — деда прямо распирало от важности.

— Всё! — принюхавшись к странной еде, убедился в её прямом назначении, мало ли, вдруг, правда, мыло попалось, и впившись зубами, ощутил во рту вкус курицы.

— Ха! Деловой какой! Скромности тебя, гляжу, не учили. Конкретнее давай вопросы.

— Почему вы ещё тут, на этой стороне, в этом измерении?

Призрак вдруг начал мерцать и таять прямо на глазах.

Испугавшись, что он исчезнет, я соскочил с табурета и «стрельнул» тонким лучиком энергии. Дед тут же притянулся к посылу, впитав в себя.

— Ещё! — выдохнул он, удивлённо рассматривая свои руки, которые стали почти как у живого человека.

Я выпустил тоненькую нить, прочно подсоединив призрака к «зарядке».

— М-м-м, бодрит-то как, — ощупывал своё тело дед, сжимал и разжимал пальцы рук, приседал, вскакивал и крутил торсом.

— Вам уже лучше? Что случилось?

— Нервы… Они отнимают много сил, которых и так уже, практически, не осталось, а ты задал очень нехороший вопрос. Ну, раз так, — скосил он глаза на нить, — то, пожалуй, можно и об этом поговорить.

Разговаривающий с воздухом человек в лучшем случае вызовет подозрения о психической состоятельности у стороннего, но друзья терпеливо ждали окончания затянувшейся беседы.

Уже и Прапор приходил, отнёс парням еду, а меня Муха подкармливал во время сеанса общения: затраты-то нешуточные, могу и помереть от истощения, если не поглощать «топливо» для переработки. Не, можно, конечно, и жемчужину схарчить, и превратиться в эдакую ядерную мини электростанцию, но, если есть возможность обойтись без таких баснословных затрат, то почему бы и нет.

Товарищ крутился поблизости, не зная, чем себя занять, битый час маясь от безделья, а мы всё беседовали.

* * *

— Дурак я был, молодой и амбициозный. Сам виноват, сам сгубил всю свою семью, вот только, понял это слишком поздно, и то, что творится тут, тоже осознал поздно. Деньги привлекли, хорошая и долгая жизнь без болезней, а главное, сертификат, вот и подписал контракт, и жену уговорил. Мы переехали в город закрытого типа, жена работала обычной медсестрой в местной больнице, а я компьютерным техником. Я — одарённый математик и физик, без образования, чисто от природы. Из-за моей способности починить любую аппаратуру меня-то и пригласили в корпорацию, пообещав карьерный рост, светлое будущее мне, жене, не родившемуся пока на тот момент ребёнку, и бесплатные вакцины от старения и всех заболеваний. Такие вакцины могли позволить себе только очень состоятельные люди, а я не входил в их число никогда. И ещё — образование. Оно у нас очень дорогое, и каким бы ты гением ни был, но, если не располагаешь внушительными суммами, работать тебе тогда не выше технического рабочего. Я — компьютерный гений, а всю жизнь пропахал сраным наладчиком и ремонтником.

— Почему такая несправедливость?

— Перенаселение. Когда всё слишком хорошо, рано или поздно станет очень плохо. Развитие страны дало большой скачок технике, прекратились войны, люди стали стремительно развиваться и плодиться. Учёные освоили космос и наладили контакты с другими расами, появились немыслимые технологии, а потом начались проблемы. Голод, болезни, нехватка ресурсов, мест для проживания. Многие покинули планету, но и там было всё ограничено и далеко не так радужно, как казалось вначале. Как говорят, везде хорошо, где нас нет, — старик горько усмехнулся. — Но всё это происходило ещё до моего рождения.

— Когда я появился на свет, то жизнь на Земле стала уже настолько паршивой, что и жить-то не хотелось. Каждый незаконно рождённый ребёнок, без сертификата, уничтожался вместе с родителями. Сертификат на рождение стоил просто немыслимо дорого, дети были только у высших слоёв населения, а все мы дохли, как мухи, от различных болезней, занесённых на планету другими расами. Мои родители — из среднего слоя населения, и ради меня продали всё, взяли кредит, который закончил гасить уже я. Когда друг моего отца, который сильно поднялся в положении за эти годы, предложил мне переехать в «Закрытый город», то я, естественно, согласился не задумываясь.

— Спустя пять лет отработки нам выдали разрешение на ребёнка, и мы родили сына, — призрак снова замерцал.

Я усилил поток направленной энергии.

— Да, спасибо, — голос старика дрожал.

Судорожно вздохнув, он продолжил своё повествование:

— Всё было хорошо до тех пор, пока нас с женой не повысили и не дали допуск на посещение нижних этажей. Кларочка была очень старательной, умной и, получив бесплатное образование, перешла работать в лабораторию по изготовлению вакцины. Меня же, тоже после обучения, посадили за пульты управления по перезагрузкам. Дамирис вырос способным мальчиком и стал врачом, получил звание, номер и допуск на выход в «Теплицы». Так у нас называют ваш Стикс.

Взяв небольшую паузу, тяжело вздохнув, призрак продолжил рассказывать дальше:

— Люди, работающие на корпорацию, не стареют, потому как получают сыворотку, но тех, кому далеко за семьдесят, тихонько убирают под видом несчастных случаев, с целью освободить пространство для следующего поколения. Бывает, "старик" остаётся на своём посту и гораздо дольше, но это в тех случаях, когда он настолько гениален, что заменить его некем. Закрытый город — территория ограниченная, сертификат на рождение ребёнка даётся по контракту каждой семье. Даже, если кто-то что-то и замечает, то нос не суёт не в своё дело, потому как особо любопытные тоже гибнут при странных обстоятельствах. Все прекрасно понимают, что город не резиновый, — старик вздохнул, затем продолжил.

— Я многое повидал, сидя за пультом, в том числе и смерть своего сына, единственного сына. Он не смог пережить спокойно утрату матери, потому как сам являлся медиком и лично следил за нашим с ней здоровьем, регулярно вводя вакцину. Она, ну никак, не должна была скончаться от сердечного приступа, но скончалась, и он стал копать, искать причины смерти. В итоге, совсем скоро ему попался неисправный защитный костюм… Я наблюдал, как мой мальчик превращается в чудовище… и ничего не мог поделать.

Помолчал немного.

— Единственное, что я, всё же, сделал, это разослал записи слежения за некоторыми объектами по Параллельным мирам, в их Интернет сети и на Персональные компьютеры тех особ. Да, да, в те самые Миры, с которых снимались копии. Куда, кому и что попало, не знаю, но я очень надеюсь, что эта информация попала, хоть, в одни правильные руки и, хоть, кому-то смогла помочь выжить в этом аду.

— Ну, а потом я заблокировал все двери, чтобы ни одна крыса с Корабля не сбежала, и перезагрузил этот стабильный кластер, вместе со всей системой забросив сюда проклятый Бункер вместе с лабораторией и всем персоналом, — дед блаженно улыбнулся, улыбкой праведника…

— Мда… дела однако…, - я в полушоковом состоянии переваривал услышанное.

— Но, почему тогда скелеты все без изменения, кости чисто человеческие целы. Обращения не было, что ли совсем?

— А ты внимательный, — грустно улыбнулся призрак. — Молодец… Не обращались, правильно. Задохнулись… Они включили запасное управление и, блокировав меня, загерметизировались в надежде на спасательную группу. Когда поняли, что их спасать не собираются, попытались выбраться сами, и тогда произошёл взрыв станции переноса. Результаты вы видели: это те самые летающие куски земной породы. Там сильнейший магнитный фон и по сей день. Прекрасная картина получилась, не правда ли?

Иногда во время беседы в душу закрадывалось подозрение о психическом здоровье этого человека. Так невероятны описываемые события…

— А эти скелеты здесь откуда, в таком случае? Почему бункер цел и полностью функционирует, не смотря на аварию? И ещё вопрос: — получается, что там, ну, у вас, весь этот гадюшник также просто откопировался? Но, они, ведь, должны были об этом знать, и тогда с какого перепугу высылали бы спасателей? Почему на вас бейдж уборщика, если вы занимали такую высокую должность? И вообще, не понимаю, на хрена вся эта затея, если там даже ничего не заметили?

— Ха! Ещё как заметили! И авария эта рукотворна, потому бункер цел, и бейдж этот тоже поэтому.

— Подожди, соображу. Давай по порядку.

— Те, кто тут остался, охрана и обслуживающий персонал, их попросту бросили. Ты не заметил, что, ну, уж слишком мало трупов для такой огромной территории?

— Да, заметил, но не придал этому особого значения.

— Ага, а это зря. Так, что ты там следующее спрашивал?

— Почему бункер цел?

— А, ну, это просто. Всё потому же, почему и телепорт взорвался. Я закрыл шлюзы и отсёк их от нас, а бейдж уборщика, ну, мне же надо было как-то в толпе и панической суете затеряться, чтобы проникнуть на территорию телепорта и запустить программу самоликвидации.

— Неужели, вас в лицо не могли узнать?

— Могли, конечно, но ты же видел, как носятся крысы, когда пахнет жаренным? — кровожадная ухмылка расплылась на всё лицо рассказчика, — а я видел и ещё тыщу раз поглядел бы на это с превеликим удовольствием. Одно только плохо: разгерметизировать я не успел вовремя, и все, кто остались, задохнулись. Все, кроме меня и ещё нескольких человек.

— Почему так? Помещение, действительно, огромное, вам же тут воздуха на несколько дней, как минимум, должно было хватить.

— Да. Если бы газ не пустили, то хватило бы. А я додумался прихватить из мед блока кислородный баллон с маской. На это мозгов хватило ещё у пятерых. Восстановив вентиляцию, трое обратились, а мы с Рамусом оказались иммунны. Тут восемьсот сорок шесть трупов, ну, не считая той свалки, которую вы вчера устроили. Так вот, из восьмиста сорока шести человек выжило только двое, и один из них — я. Вот, представляешь, шутка Фортуны какая, прямо, как издёвка. — Дед снова усмехнулся.

— Просидев немного взаперти, мы решили выбраться наружу. Зачем, спросишь? Колонию поселения создать задумали. Решили набрать иммунных, вытащив их из города и поселить в Бункере. Это было сродни инстинкту: человек — скотина стадная.

— Ну, вам, вообще-то по любому, на поверхность нужно было. Как же вы от спорового голодания-то не загнулись?

— От какого голодания? А-а-а, да не! — Отмахнулся он рукой. — Ерунда! Этого добра, как вы их там называете, — задумался, видимо, вспоминая, — спораны, жемчуг и остальные части мутантов, вон, в мед складе ящиками стоят. А во фреоне ещё и заморозка, наверное, сохранилась. Вы бы, кстати, глянули, может, чего и вам пригодится. Мне-то оно уже давно не к чему, а вам надо. Вот и забирайте, всё равно, испортится рано или поздно дребедень разная.

Я слушал и не верил своим ушам… Ну, да, а чего я собственно-то удивляюсь, если они нас, как овощи выращивали, а потом выходили в теплицы собирать урожай… Мда, и смех, и грех, однако, получается… о-о-ойи-ё-о-о-о, — ухватился за голову, не на шутку опасаясь, что сейчас мозги расплавятся и вытекут, к чёртовой матери, через уши.

— Что, тяжко организму, — усмехнулся призрак. — Ну, что, дальше рассказывать, или хватит?

— Не, не, давай дальше. — Я от души приложился к фляге с живчиком, а потом и с водой. После чего намочил платок и обтёр лицо.

— Хух…, вроде, полегчало. Ладно, давайте продолжать.

— Ну, вот, так как единственный выход я, благополучно заблокировав, уничтожил, то, выбрав наименьшую толщину почвы до поверхности, мы начали копать туннель.

— Так, значит, это вы его вырыли? Раз вырыли, значит, выбрались?

— Выбрались, выбрались, вот только вернулся я один и еле живой. Ни один из нас оружия никогда ранее в руках не держал, как ты заметил, оно тут не работает, вот и результат — девять трупов, а мне, обратно повезло. Напавший на нас лотерещик, ударив наотмашь, попросту выкинул моё тело в мусорный бак, где под слоем нечистот, видимо, и искать не стал, наевшись теми, кто остался. Я очнулся глубокой ночью и, словно крыс, весь израненный, крался под стенами домов, пока наконец, не покинул городской участок. Добравшись до Бункера, больше его не покидал… до самой смерти.

Я терпеливо ждал продолжения. Дед немного поёрзал на ящике и покосился оценивающе на энерго нить.

— Бессмертие, — продолжил он, — штука хорошая, но этот проклятый тремор… кто его придумал и зачем… Нет, зачем, я, конечно же, знаю, это чтобы вы по норам не забивались. Ну, вот, из-за этой трясучки я и попёрся на соседний кластер, спустя три месяца, и благополучно был сожран малолетним мутантом, который откуда-то выпрыгнул прямо на мою голову.

Призрак замолчал. Наверное, снова переживая тот момент в воспоминаниях.

— Ну, а как насчёт целесообразности вашего поступка? — всё же, я не выдержал затянувшейся паузы.

— А-а, ты о копии вот этого, — обвёл он взглядом помещение. — Нет, это оригинал.

Я задумался, потом спросил:

— Тогда где город? Как я понял, он располагался прямо над Бункером?

— Большая часть жителей города даже не подозревают о существовании подземных строений и их предназначении, только те, у кого есть сюда допуск, знают и то, далеко не всё. К примеру, моя жена даже не догадывалась о истинном процессе попадания и выращивания биоматериала и, тем более, о разумной жизни в Стиксе, хотя, и работала на минус шестом этаже. И многие так: каждый занимался строго своей работой и не знал о работе другого, даже мужа или сына. Это было одно из условий в контракте. За нарушения условий — смерть, поэтому и любопытных не было.

— Так о чём я? А, вспомнил… Зачем губить невиновных людей? Вот я и перенёс только подземную часть, а наземная осталась на месте. Хотя, в городе и оставалось самое главное начальство, но я не решился на такой шаг.

— Ну, тогда город провалился бы в образовавшуюся пустоту. Разве нет?

— Нет, — усмехнулся дед. — Я ведь не дурак. Перемещение с замещением. Площадь на площадь. Сюда бункер, а туда — почву.

— Вот там, наверное, удивились, когда такая громадина исчезла, — призрак рассмеялся, как простуженная гиена.

— Как бы я хотел видеть их хари в тот момент! А сколько народу пропало! Ты знаешь, сколько людей тут было?! Три тыщи семьсот тридцать один! — Продолжал он веселится. — А сколько их в теплицах на тот момент было?! Ещё девятьсот сорок три человека! И все там и остались! — Гордо хвастал он цифрами.

— Хренов математик, — хмыкнул я в душе, не зная: ненавидеть этого человека или спасибо сказать.

Отсмеявшись, дед, наконец-то, успокоился и, приняв серьёзное выражения лица, спросил:

— Ну, что, продолжать, или хватит с тебя?

— Не, давай, передохнём немного. У меня сейчас такая каша в голове…, - я болезненно поморщился, разминая виски. — А мне всё это ещё друзьям пересказывать.

Убрав призраку подпитку, я сообщил Мухе, что с сеансом временно закончено, и прилип к фляге с живцом.

— Ох, что-то обратно я налёг на него не хило, как бы боком потом не вылезло, — думал я, пока пил, и ещё заметил, с какой тоской дед посмотрел на меня. — Интересно, с чего это он?

— Ну, ты зови, как надумаешь продолжить. Мне ещё много чего есть тебе рассказать. — Алчно покосился он на моё солнечное сплетение, чуть ли не облизнувшись.

— Как ваше имя? — Вспомнил я, что так и не познакомился с призраком по человечески.

— Фаргас.

— А по отчеству?

— Просто, Фаргас. Ты не смотри на лицо, в жизни я выглядел не старше тебя, не смотря на свой почтенный возраст. А это, просто, состояние души. Ладно, иди, вон, скреббер уже топчется в нетерпении. — Дед передёрнул плечами, как от холода, и исчез.

 

Глава 5

— Минимальная ставка — два спорана! — прокуренным голосом прозвучало из громкоговорителя.

— На кого ставить будешь? — вкрадчиво поинтересовался мужичок с крысиным лицом.

— Да на пустыша, — усмехнулся Базиль. — На твоего свежака ставить, только терять, глянь на него! Ха! Да он и штаны уже обмочить успел! — заржал бородатый здоровяк, презренно бросив взгляд на молодого парня.

Тот сидел, забившись в угол «октагона», колотился весь от крупной дрожи и размазывал земляную пыль, превращая её в грязь по мокрым, голубым джинсам, ёрзая и пытаясь вжаться в сетку забора ещё плотнее, затравленно озираясь на происходящее.

— Обижаешь, Базиль. Посмотри, паренёк крепкий, заломает он пустыша, вот увидишь!

— Да скорее мой щенок завалит, чем твой боец! — хохотнул здоровяк и поддёрнул за шкирку щуплого пацанёнка.

— Споришь?! — тут же оживился крысоподобный.

Базиль немного стушевался и как бы оценивающе поглядел на пацана.

— Слышали?! — тут же заголосил крысоподобный, почуяв хороший куш. — Базиль выставил на арену бойца в паре с моим, заявив, что его дохлик выйдет победителем! Или ты это так, абы ляпнуть? — ехидно спросил он, уже не крича, но достаточно громко, чтобы услышали многие.

— А в ебучку?! — взбесился, но сдержался бородатый. — Ты что, меня звонарём выставить хочешь? Рамсы попутал, ёжик бритый?!

И развернувшись в сторону арены, вроде как нечаянно, пихнул мужичка так, что тот пошатнувшись сделал несколько вынужденных шагов назад.

— Ага, посмотрим, кто последний похахочет, — злорадно, с гаденькой улыбкой, бросил он в спину Базилю.

Остановившись около самодельной железной двери, здоровяк присел на корточки и, взяв мальчишку за плечи, заглянул тому в глаза, с минуту что-то там разглядывая, тряхнул пацана.

— Сможешь! Да! Вижу, что сможешь! Смотри, я на тебя десять гороха поставлю, не подкачай. — И сняв с пояса здоровенный тесак, сунул пацану в руки.

— Э-э-э!!! Так нельзя!!! — визгливо завопил хозяин первого бойца. — Базиль! Ты, ведь, знаешь правила, на пустыша — только с голыми руками!

— Ты ах-ху-ел, Кидис?! — зарычал Базиль, нависая сверху. — У щенка весовая категория не та! — буравя взглядом мужичка, указал пальцем на Взрывника, который прижал к груди тесак, как последний шанс на жизнь.

— Только бы не отобрали, — думал мальчик, глядя, как заспорили между собой мужики.

— Согласен, мелковат хлюпик! — вмешался широкоплечий рыжий парень с кучей веснушек по всему лицу. — Но и с оружием на первый бой — не честно. Хорошо, тогда уравняй, — показал он на пояс Кидиса.

— Согласен! — Расплылся тот в улыбке и чуть ли не бегом направился к своему бойцу.

Сунув в руки тому нож, о чём-то поговорил и, довольно скалясь, вернулся на смотровой балкон.

Базиль ещё раз заглянул Взрывнику в лицо и, подпихнув парня в спину, закрыл за ним двери.

Пыльная земля под ногами с бурыми и чёрными пятнами различной величины, что не обещали ничего хорошего. Ком, подкативший к горлу, никак не хотел проглатываться из-за отсутствия слюны во рту.

— Щас бы живчика глотнуть, — Взрывник с сожалением вспомнил флягу Дока и самого Дока. Судорожно выдохнув, крепче сжал рукоять тесака.

На противоположной стороне, обшитой листами железа, открылась дверь.

Свежеобращённый зомби вышел не спеша, видно, ещё не привык к новому состоянию и достаточно неумело управлял своим телом. Двигался он рывками, часто останавливался, осматривался, нелепо вывернув набок голову, подёргивая плечами, снова семенил то в одну сторону, то в другую, пока что не замечая гипотетическую еду.

Парень в джинсах при виде ходячего трупика, который оказался не таким уж и здоровым, как изначально представил себе Взрывник, тоненько заскулил на одной ноте и заёрзал ногами в попытке подняться, но ноги не слушались. В конечном итоге это ему удалось, но своими действиями он привлёк внимание мутанта.

Взрывник стоял на месте, не шевелясь, и наблюдал, как зомби гоняет по рингу вопящую жертву. «Боец», напрочь позабыв про вручённое оружие, бегал кругами, истерично голося и моля о пощаде его жизни, упоминая при этом Бога, мать и Чёрта лысого, клятвенно обещая готовность на всё, что угодно, лишь бы его оттуда выпустили.

На неподвижного мальчика мутант пока что не обращал ни малейшего внимания, каждый раз пробегал мимо, всецело и полностью увлёкшийся столь шумной добычей.

Люди за забором смеялись, матерились, кто-то даже пнул ногой прилипшего к сетке несчастного так, что тот кубарем отлетел почти на три метра.

У мутантов, даже свежих, выносливость всё равно гораздо выше, чем у человека, и, в конце концов, парень выдохся.

Кое-как поднявшись на ноги после того пинка, он, дико озираясь в поисках выхода, остановил свой взгляд на мальчишке. Увернулся от подоспевшего зомбика и бросился, спотыкаясь, к Взрывнику, таща за собой «на хвосте» оголодавшего заражённого.

Паренёк быстро сообразил, что «пахнет жареным», кинулся бежать, но внутри не очень большого замкнутого пространства сильно не побегаешь, особенно когда на тебя охотятся сразу с двух сторон.

Мутант радостно заурчал, узрев ещё и закуску, и прибавив прыти, кинулся наперерез, тем самым заставляя развернуться пацана в обратном направлении.

Люди за забором взорвались ещё большим хохотом и хором выкрикивали подбадривающие пожелания, приправленные матершиной.

Увернувшись в очередной раз от руки «бойца», Взрывник чуть не врезался в зомби. Вовремя поднырнув, ушёл от захвата и услышал за спиной душераздирающий вопль.

— Ага, попался! — промелькнула в голове мысль, и, отбежав ещё немного, глянул, убеждаясь в своей догадке.

Мутант, навалившись всем телом на парня, с аппетитом вгрызался тому в плечо.

Человек извивался, голося и колотя всеми конечностями, но отбиться не мог.

Постояв пару секунд, глядя на вроде бы предсмертные агонии, мальчишка кинулся вперёд и, ухватив заражённого за волосы, полоснул тесаком. Сбоку, на шее зомбака, образовалась очень глубокая рана. Брызнувшая кровь сильно обляпала штаны, оставив на ногах тёплое, неприятное ощущение. Зомби обмяк, а парень в джинсах всё продолжал брыкаться и визжать.

Среди зрителей поднялся шум. Кто-то орал одобрительно, кто-то наоборот кричал, что так было нечестно и это не считается.

Взрывник попятился, отойдя на несколько шагов назад от трупа с хрипящим и скулящим телом, крепко сжимая в опущенной руке нож. Окинул взглядом трибуны, нашёл здоровяка Базиля.

Тот с яростной гримасой на лице, сильно размахивая руками, ожесточённо спорил с тем противным мужиком. Рядом с ними стоял тот самый, рыжий, который разрешил взять ножи, молча наблюдая за спором, иногда бросая взгляд на ринг. Рыжий что-то резко сказав спорящим, подозвал к себе рядом стоящего, пожилого дядьку, лет сорока.

— Бой продолжается! — хрипло рявкнул пожилой дядька в матюгальник, и двери в стене снова открылись.

На этот раз вышел зомби без штанов.

— Ох! Это плохо! — вспомнил Взрывник рассказы Дока о классификации мутантов и их способностях.

Недоеденный парень всё же выбрался из-под тела, с головы до пояса весь залитый кровью, пополз в сторону. ошалело таращась то на упокоенного, то на второго зомби, который стоял, разглядывая обе жертвы и, видимо, пытался выбрать, кого есть первым.

Взрывник не шевелился, разглядывая мутанта и вспоминая все уроки Дока, связанные с этим пустышем третей ступени развития. Пока шли по болоту, Док много чего успел рассказать и объяснить.

Недолго думая, заурчав, мутант кинулся к мальчику, расценив, что ползающая еда, всё равно, далеко не уползёт.

Мутант бежал достаточно быстро, наклонившись чуть вперёд, словно собираясь использовать свою голову в качестве тарана, безвольно болтая руками.

Убегать от такого — смысла нет, мальчик это понимал.

Чего ему стоило стоять на месте, глядя в мутные глаза несущегося чудовища, знает только тот, кто стоял в подобной диспозиции.

Дождавшись максимального приближения, когда зомби уже поднял руки для захвата, мальчишка, присев, отпрыгнул в сторону, при этом успел чиркнуть ножом по бедру, нанеся длинный порез бегуну. Мутант, хапнув загребущими ручищами пустоту, непонимающе заурчал, таращась своими бельмами непонятно куда. Взрывник поспешил подняться на ноги и вовремя, потому как заражённый резко развернулся и, слегка припав на левую ногу, снова кинулся, пытаясь схватить юркую добычу.

Кровь обильно текла по обгаженному бедру, оставляя на земле бурую дорожку, но это не сильно мешало погоне, даже удалось загнать еду в тупик.

Пытаясь повторить трюк с прыжком, мальчик почувствовал, как его ухватили за свитер и, радостно заурчав, потянули назад.

Вывернувшись ужом из одежды, Взрывник не смог освободить из рукава застрявшую руку с зажатым ножом. Бросив помеху, он подхватил его свободной рукой, отмахнулся от оскаленной хари, оставив наискось полосу от лба до скулы, и плюхнулся на задницу, уперевшись спиной в сетку и больно ударившись головой обо что-то твёрдое. Выставив оружие перед собой, навстречу падающему сверху мутанту, зажал рукоять двумя руками и зажмурился, вжав голову в плечи, собравшись весь в один маленький комок.

Радостное урчание прервалось характерным противным хрустом, переходя в бульканье и хрипы, затихая.

Вес взрослого мужчины придавил ребёнка, не давая даже вздохнуть.

Мальчик с трудом выбрался из-под тела, перевернулся на четвереньки и вывернул наружу всё содержимое несчастного желудка, кашляя и судорожно глотая воздух. Закончив, уселся, посмотрел на труп, вытерев тыльной стороной ладони свои губы, упёрся в голову покойника ногой, кое-как выдернул глубоко засевший во рту нож.

Зрители снова подняли шум, споря друг с другом чуть ли не до драки.

— Молчать!!! — прохрипел голос в мотюгальнике.

— С арены выйдет только один победитель!!! Это правила арены!!!

— Вали его, малой!!! — заорали из толпы.

— Давай! Не зевай! Я на тебя семь споранов поставил!

— Эй, придурок джинсовый, режь пацана!

— Малой, хули стоишь, мочи козла!!!

— Вставай, мудила!!!

Люди орали и бесновались, прыгая и размахивая руками от переизбытка адреналина и нервного напряжения. Взрывник засмотрелся на этот гвалт и не сразу заметил шатающееся окровавлено тело, идущее в его сторону с отблескивающим чистым лезвием, так ни разу и невостребованным в этом бою своим обладателем.

Люди начали свистеть и орать сильнее прежнего:

— Эй!!! Смотри!!!

— Малой! Не зевай! Обернись!

— Давай! Давай, вали его!!!

Мальчик боковым зрением заметил движение.

Рядом стоял парень, здоровой рукой зажимая рану на ключице, а в повреждённой, держал нож, на уровне своего пояса. Рука сильно дрожала и ходила ходуном, парень сопел и смотрел трусливо, но кровожадно. Желание выжить любой ценой читалось на его лице, даже не смотря на кровавую маску.

— Ы-ы-ы!!! — оскалившись, он шагнул вперёд и пырнул мальчика.

Но его движение было настолько неловким, что мальчишка лишь чуть повернул корпусом в сторону и сам, не ожидая такого от себя, нанёс ответный удар с размаху прямо в грудь, вонзив лезвие по самую рукоять.

— Как мягко вошло…, - как-то отстранённо подумал в тот момент мальчишка, глядя в затухающие глаза парня.

* * *

— Базиль, тебе хорошую цену за щегла даю, глупо отказываться.

— Сказал же, нет! — прорычал мужчина, на гране желания сорваться и прибить назойливого человека.

— Ну, зачем он тебе нужен, ты же, всё равно, постоянно где-то по кластерам шляешься. Отдай, а? — Кидис заискивающе попытался заглянуть в лицо, пробежав чуть вперёд перед быстро шагающим смурным Базилем и запнувшись, чуть не повалился тому прямо под ноги.

— Да свали же ты! — раздражённо, с презрением пнул здоровяк мужика. — Не вынуждай! А то, я же и виру за убийство могу заплатить! — хлопнул он широкой ладонью по оттопыренному карману, наградив растянувшегося в пыли человека тяжёлым уверенным взглядом.

В стабе муров и рейдеров-изгоев законы были, но решалось всё при помощи платы. Кто мог заплатить назначенную виру, как тут называли штрафы, тот и прав. Набил кому-то морду — двадцать споранов, или неделя штрафных работ. Устроил пьяный дебош — оплати нанесённый ущерб, и по двадцать споранов за каждую разбитую морду. Сильно покалечил — оплати лечение и семьдесят споранов виры. Убил — триста шестьдесят споранов, или год штрафных работ. С каждой выплаты пятьдесят процентов отходит в казну штаба. С кражами вообще никто не разбирался — судебных процессов не предусмотрено. Пойманного на воровстве могли спокойно убить, продать на органы или сделать своим рабом, главное, чтобы были свидетели. Ну, а нет свидетелей, избей или убей, и плати виру. Нету, чем платить — иди на стаб работай, в штраф группу, или отпусти вора. Свидетелей, кстати, тоже можно было купить и перекупить.

Кидис поднялся с пыльной дороги, отряхивая штаны и зло глядя вслед удаляющемуся здоровяку с вожделенным пацаном, злобно прошипел:

— Посмотрим ещё, чья возьмёт.

* * *

— Ну, чего, Базиль, ты надумал? Я могу рассчитывать на тебя, или ты обратно особняком держаться собираешься?

— Нет. Не люблю я этого, сам же знаешь. — Пробасил здоровяк, стругая ножом деревянную заготовку.

— Знаю, Базиль, знаю… и то, что жизнью тебе обязан, тоже помню.

— А-ай-ну…, - отмахнулся мужик, — опять ты начинаешь. Когда это было… Давно забыть пора бы уже.

— Ну, не делай из меня уж совсем конченного. Да, я мур, но мур муру рознь, и честь свою я пока ещё не потерял. — Хмыкнул рыжий парень с веснушками на лице и присел рядом на лавку.

— Знаешь, там, ведь, не только шкурные интересы… На кону геноцид всего человечества. Кто-то у них придумал, как мозги мутантам вправлять, и скоро современные элитники покажутся нам милыми зверушками, по сравнению с новой расой Разумных. Давить их надо в зародыше, пока ещё не поздно.

Базиль прекратил работу и поднял тяжёлый взгляд на парня.

— Раса Разумных? Чё ещё за бред такой?

— Не бред. Многие уже видели. У стен Парадиза живёт целая стая из нескольких элитников и руберов, рыбку ловят и мороженную свининку точат, а людей ни-ни. Людей они верхом на себе возят и других мутантов убивают, а наездники потом хабар собирают.

— Во, тебя штырит, Рябый! — заржал Базиль. — Вроде не шыравый, а штырит! Сожрал чего-то? — ещё посмеиваясь, заглянул собеседнику в глаза и резко успокоился, став серьёзным.

— Рассказывай! — буркнул он, хмуро глядя в лицо Рябому.

* * *

Стаб Парадиз-Светлый. На следующий день после инцидента с Графом.

Манчестер всей тушей развалился на несчастном стульчике, опасно при малейшем движении поскрипывающем.

— О-о-ох… хоть один нормальный стул принёс бы… Ты всё же думаешь, им удастся собрать армию?

— Не знаю. — Седой складывал на столе исписанные листы формата А4. — Если действительно с внешниками договор заключили, то возможно.

— Ни один более или менее нормальный рейдер не пойдёт на такое сотрудничество. А там полгорода вполне нормальных людей проживает.

— Им знать о том и не обязательно. Мозг промыть идеями великими и лапши на уши навешать, это я могу и без дара. За три месяца я тебе тут такую революцию устрою, что охренеешь, а им годами в мозг вдалбливали, что мы творим тут непонятно что и от этого страдают все соседи, а они, Эмберцы, больше всех. Теперь ещё и очевидное, яркое доказательство появилось, в виде наших мутантов. С ними мы скоро всю власть захватим на планете и устроим ещё больший ад, чем есть, полностью поработив всех иммунных. Будем на органы продавать пачками, безнаказанно, потому как наказывать нас станет некому.

— Вот же ш, суки! — Манчестер возмущённо хлопнул ладонью по столешнице.

— А ты чего ждал? — Седой вложил листы в белую картонную папку с надписью «ДЕЛО» и, аккуратно завязав бантик из тряпичных тесёмок, поставил её на полку к другим таким же. — Я примерно такого и ожидал, когда про Умника узнал, но рассчитывал на большее время и не думал, что эти скоты с Внешкой договорятся.

— Подожди, подожди, я не понял, почему в таком случае, Граф из собственного стаба сбежал?

— Ну, не совсем он и собственный.

— Ай, да брось, пятьдесят процентов власти у него, а у тех двух — только по двадцать пять на рыло, и они вечно скубутся меж собой, как собаки. Фу! — брезгливо махнул рукой, отгоняя невидимую муху.

— Во-от, по двадцать пять на рыло, а вместе — пятьдесят. — Седой вернулся за стол и, облокотившись на столешницу, уставился на Манчестера. — Вот они и скооперировались, решив Дока продать Внешникам в обмен на военную технику. А этот гусь наш, — взглядом показал на пол, имея ввиду подземные казематы, — против такого хода. Надумал он Светлый взять своими силами и Дока прихватизировать, харя буржуазная. Армия управляемых мутантов его прельщает гораздо больше какой-то там техники. Из-за этого конфликт вышел серьёзный, а у «друга» нашего чуйка на неприятности отлично развита, сам знаешь. Вот он и вышел, якобы по нужде, во время заседания и смылся, в чём был, прихватив с собой только одного охранника и случайного водилу на первой попавшейся машине.

— У нас защиты искать?! Кажется, он умом тронулся ещё до твоего вмешательства! — засмеялся Манчестер, держась за прыгающий живот и за край стола, опасаясь сверзиться.

— Не защиты он искать ехал, а требовать часть власти за информацию и захват Эмбера. Город свой сдать собирался, с потрохами, рассказав всю систему обороны и безопасности. Он хотел, чтобы мы нанесли упреждающий удар и, захватив бункер, отдали ему в единолично правление, как губернаторский надел. При этом снабжая Разумными мутантами, обучая его бойцов верховой езде и управлению.

— Получается, что весь регион вроде как наш, выходит? Пока не вижу в чём подвох.

— Ага. И задумал он многоходовый финт ушами, а именно, накопив силы и опыт управления мутантами, Дока под свой контроль подмять, а нас убрать тихонько. Как, пока не придумал, но надеялся, что время подаст удобный момент. — Седой усмехнулся.

— Год, два, пять лет, он готов ждать и все десять, но, в конце концов, станет единоличным правителем всего Стикса с полчищем Разумных. Он сделает то, что до него пытались Александр, Ченгисхан, Напалеон и какой-то там Гитлер, о котором он слышал, уже будучи здесь. Как он говорит, что всегда знал, что рождён, чтобы править и быть великим Императором всего мира. О, как! — посмеиваясь, Седой многозначительно поднял указательный палец вверх.

Манчестер, не веря собственным ушам, хлопал губами, широко распахнув слегка выпуклые карие глаза.

— Гениально, — выдохнул он, то ли усмехнувшись, то ли действительно восхитившись, дослушав Седого об итогах допроса теперь уже полоумного Графа.

— Да, замысел грандиозный, согласен. — Уголок губ чуть поддёрнуло в улыбке, — на гране безумия. Конинку?

— Не откажусь. — Манчестер промокнул платком испарину на лбу. — И что ты думаешь с упреждающим нападением?

— Пока ничего. Жду доклада «Пятой» группы.

— Так, а на Дока, получается, открыли сезон охоты? Вот же ш, супостаты плешивые, а…

— Да. — Седой стоял перед распахнутым шкафом, организовывая выпить и закусить.

— И на мутантов тоже. Но, если Дока приказано брать только живьём и никак иначе, то с мутантами уже, как получится. Желательно, конечно, живыми, но если нет, то и ладно.

— Хм… Надо бы ребят предупредить… — Манчестер насупился, раздув щёки ещё больше, чем они есть, и с задумчивым видом уставился в одну точку, погрузившись в размышления.

— Надо. И Разумных отсюда на пока что убрать надо.

— Ну, так и отошли их. Они и предупредят.

— Да, так и сделаю. Держи. — Седой протянул другу рюмку и тарелку с балыком, колбасой и сыром.

— Эх… как всегда, свои низменные потребности прикрываются лозунгам о Высшем…

— Ты сейчас о чём?

— Да об агитации народа, жителей Эмбер, на войну с нами. — Горестно вздохнул толстяк и, прищурив глаз, посмотрел на свет лампы сквозь бутылку с коньяком, подняв ту у себя над головой.

— А-а-а… Ну, так город-то наш, вместе с прилежащей кормовой территорией как-то захватить-то надо, — с насмешкой сказал ментант. — Да ещё и пушистыми при этом оказаться, а как такое сделать по-другому? Только обвинить нас в захвате мира. Хрена мелочиться?… С такими обвинениями и сотрудничество с внешниками, и наём муров меркнет и выглядит, как необходимая мера для спасения всего человечества.

— С мурами тоже, значит, договор заключили?

— Да. С Рябым.

— Ого! Ближний свет! А ещё дальше чего поддержку не нашли?

— Говорят, этот Рябой, или Рябый, его и так, и так зовут, зарекомендовал себя как человек слова. — Встав, Седой достал с полки одну из белых папок и, открыв, протянул другу.

Манчестер внимательно прочёл содержимое и, ещё раз посмотрев на фото ярко рыжего парня с веснушками по всему лицу, положил досье на стол.

— Гляди, как бы их ещё и всемирными героями после этого не провозгласили. — сказал он, похлопав папку.

— Могут. Я вот думаю, как бы из соседнего региона людей с толку не сбили и в эту кашу не замешали. Нехорошо получится.

— Не замешают. Как понимаю, у этих двоих конкретная цель, и делиться своим куском они не собираются. Жаба задушит. А с соседями придётся делиться территорией.

— Вероятно, так и есть. С внешниками договорились рассчитаться, доставив им Дока, и по возможности мутантов, хоть одного. С мурами расплатятся оружием, снарягой и людьми, нашими людьми. Кстати, ты знаешь, сколько обещали за наши с тобой головы? — усмехнулся Седой, — по красной жемчужине!

— А за живых сколько?

— За живых — ничего не говорил. Видимо, живыми брать не рассчитывают, боятся, паскуды. Зато про Батона сказал, что с мурами спор за него получился серьёзный, чуть не до драки. Эмберцы хотят его живого и невредимого себе в личное пользование, а муры упёрлись рогом, мол, лекаря не трогать, это их собственность и не канает!

— Тоже в пользование? — хохотнул Манчестер.

— А то! — улыбнулся ментант. — Коктельчики нашего горца, оказывается, пользуются огромной ценностью далеко за пределами этой области. Люди за них жемчугом платят!

— Ого! Я и не знал!

— Я вот тоже не знал. Упущение, однако… Надо Батону сказать. Думаю, и для него это новостью окажется… весёленькой.

— Не, не надо, а то зазнается и взорвётся от осознания важности собственной персоны. — Натянул щёки в улыбке.

— Ну, ты же не взорвался до сих пор. Хотя… — Седой оценивающе смерил взглядом объёмы Манчестера и, усмехнувшись, остановил свой взгляд на объёмном пузе.

— Это, Седой… — начал Манчестер, хлопая себя по пузу.

— Ага, комок нервов, — хохотнул друг.

— Нет. Это склад! — ответил купец, любовно поглаживая живот.

— О, как?! И что же там хранится?

— А там, друг мой, хранится смекалка и жизненный опыт и, если всё это взорвётся, вы помрёте, как тараканы, но не от взрыва, а от нахлынувшей на вас информации. Попросту, не сможете её переварить!

Седой качал головой и смеялся:

— Ну ты… ну ты…. как ляпнешь чего! — хохотал он и пытался налить очередную порцию коньяка, плеская жидкость на стол.

— Не вовремя наши уехали, ох, не вовремя…

— Беда, она всегда не вовремя приходит. Ничего, прорвёмся. — Седой протянул другу рюмку и закуску.

— Не, лучше конфетку дай.

— Одно не пойму, почему за Дока дают так много. — Седой подал товарищу коробку с его любимыми шоколадными конфетами, которые держал именно для него. — Неужели никого больше с подобным даром нет, и он в единственном экземпляре?

— Нет, конечно. Есть люди с похожим даром, но никто же не знает, как именно появляются Разумные мутанты. Видимо, думают на единоличное воздействие. Им не известно, что вполне достаточно воспитать одного, и он уже сам создаст всех остальных и, что без правки сильнейшего ментанта эту затею лучше и не начинать, потому как она так потом аукнется, что действительно, в Улье, придёт конец человечеству. Думаю, что нас бы разводили, как скот на фермах, для еды. — Манчестер хищно глянул на очередную конфету и потянул к ней руку.

— А насчёт похожих с Доком даров, слышал я, причём не так давно, что есть трое. Один, вроде нас, сторожил этого мира, лекарь, заделался в пилигримы, как Кир наш когда-то. Ходит по Стиксу в компании с парочкой матёрых мутантов, ручных, или Разумных, не знаю точно. Второй, кваз, вот у него точно такой же дар и там тоже замес какой-то странный, с внешниками. Охотятся на ребят, вот только так и не понял, на него, или на его друга. У друга, кстати, тоже что-то редкостное. Ну, а третий, так вообще, там всё настолько странно и непонятно, что слухи ходят противоречивые. Знаю точно только, что и там не всё неладно. Парень вселялся в тело мутантов, и довселялся, что сам стал элитником, но с сознанием человека, а потом исчез резко, в неизвестность. Не мог он с толпой смешаться, или уйти незамеченным из того региона, слишком приметный элитник получился. Вот я и думаю, что и там без внешников, скорее всего, не обошлось. Вот зачем им такие, как Док, и те ребята, я так и не додумался пока что, хоть и весь мозг уже сломал. Думаю…

— Видимо, зачем-то надо… — налил ещё по одной порции.

— Говорил я вам, пусть мальчик в стабе сидит, Ксер ведь, развивался бы, торговому делу бы у меня обучался. Ан, нет! Заехала вожжа под хвост, и давай скакать, аки кони по всему Улью! У меня на вас, иногда, просто зла не хватает!

— Добрый ты слишком, вот тебе и не хватает…. Ладно, не кипятись, придумаем чего-нибудь. Вспомни, мы ведь и не из такого дерьма вылезали.

— Угу… когда это было… — вздохнул толстяк и, стукнув своей рюмкой о рюмку друга, хекнув, влил в себя благородный напиток.

* * *

— Высший, Младшие идут.

— Сюда идут?

— Да. По следу. Мы чувствуем друг друга.

— Далеко от нас?

— День.

— Хм… никак, стряслось чего. А ну, кликни мне Фому.

— Фо-о-ома-а-а-а-а!!!! — хриплым басом пророкотал Умник во всю глотку.

Птицы, обосравшись, забыв, что они стая, поспешно разлетелись в разные стороны, активно хлопая крыльями. Люди замерли на месте с испуганными лицами, глядели в сторону мутанта. Над лагерем сразу повисла мёртвая тишина.

— Что?! — как из-под земли возник слегка запыхавшийся Фома, переводя свой обеспокоенный взгляд с Лешего на Умника.

— Голоси-и-ист! Молодец! — ухая, как здоровая сова, посмеивался командир. — Всё никак не нарадуюсь!

— Вы чего, обалдели шутки такие шутить?! Я же думал, случилось чего?!

— Да не кипятись. Случилось, но вот голосище у него, о-О! — Леший потряс в воздухе здоровенным кулаком.

— Умник говорит, что Малые к нам чешут. Значит, в Светлом чего-то стряслось. Да не гляди ты на меня так. Если бы чего совсем плохое, он сказал бы уже. — Командир кивнул на рядом спокойно лежащего мутанта. — Раз молчит, значит, все живы.

— Встретить?

— Да вот, думаю…

— Сами найдут. — старательно зарычал мутант. — Мы, чем ближе, тем лучше чувствуем друг друга. Я уже их настроение ощущаю. Скоро и они моё уловят, тогда напрямую побегут, как на Зов.

— И как их настроение? — Фома не на шутку обеспокоился известием.

— Нормальное. Расстроены, но не сильно. Боятся немного. Они были на месте боя со скреббером. Обеспокоены. Думаю, ночью придут.

Умник говорил медленно, стараясь не пропускать и не путать буквы, выговаривая каждую. С дикцией у мутанта пока ещё слышались проблемы, речевой аппарат развит на уровне маленького ребёнка. Он и картавил и шипилявил, а иногда путал буквы местами.

Леший, поглаживая Алиску, сидел у входа в свою палатку и грелся на солнышке. Умник развалился поблизости, заняв почти всё свободное пространство у жилища. Зверюга рыжая растянулась на коленях человека во весь рост, блаженно щурясь и иногда зевая, показывая острые зубки и узкий, длинный, розовый язык. Дружбу с этими мутантами, которые пахнут почти как люди, она водила уже давно, нисколько их не опасаясь. После того, как её спасли, Алиса себя ощущала иначе. Многое поменялось в её звериной жизни, да и жизнь стала уже совсем не звериной. За эти месяцы, проведённые с людьми и мутантами, она хорошо научилась понимать язык и тех, и других, а также она могла становиться полностью невидимой и бесшумной. Как же теперь стало легко охотиться, даже скучно, когда добыча достаётся так просто. Поэтому Алисе перестало нравится использовать это умение во время охоты, зато оно отлично помогало прятаться от чужих людей и опасных Иных.

Леший, выслушав мутанта, отдал приказ Фоме:

— Ну, в таком случае, подготовь, предупреди всех людей, чтобы паники не случилось. К Умнику-то уже привычные, не должны сильно шарахаться. А кто идёт-то, Умник?

— Все.

— Ц-ц-ц, — покачал командир головой. — Ладно, придут — расскажут.

Фома ушёл. Умник нарисовал когтем на земле крест и, обведя его кругом, пророкотал:

— Погуляю. Недолго.

— Ну, сходи, — одобрительно кивнул Леший.

Вернулся Умник раньше, чем ожидал командир.

— Высший, там карловы! Много. Стадо карлов! Крастер обновился. — Мутант показывал затянувшимся обрубком лапы в сторону реки, из которой носили воду в лагерь.

— О, как. А люди есть?

— Есть. Серые.

— Ага… — задумался Леший и достал рацию.

— Фома, приём.

— Фома на связи. Приём.

— Сюда дуй. Конец связи.

— Чего, батька? — явился вызванный боец.

— Да вон, гулёна наш на кластер наткнулся со свежаками неиммунными и стадо карлов.

— Кого?

— Тьфу, ты! Коров! Пойди глянь, да убери, пока в гости не явились. Нехорошо, что тут коровы поблизости прилетают… — Леший повернулся к Умнику. — Ты родню бывшую в гости не чуешь?

— Не. Только серые, - рыкнул Умник.

— Хорошо. Фома, Арману скажи, пусть перекличку сделает среди наших баранов, и иди.

Боец направился выполнять указания, а мутант остался ждать его на окраине. Как бы хорошо люди не относились к Умнику, но его хождение по лагерю всегда воспринималось крайне негативно. Люди бледнели, зеленели, оседали на подкосившихся ногах, дрожали всем телом и даже падали в обморок, но всё это молча, без визга и криков, что уже, безусловно, радовало. Не все так реагировали, но многие. Другие же, которые Умника не боялись, откачивали трусливых и сильно ругали несчастного мутанта.

* * *

Серыми оказались горе пастух и две пары туристов, устроивших пикник недалеко от луга, на берегу реки, уходящей дальше, на запад.

Оглядев из укрытия лагерь пока ничего не заподозривших туристов, Фома тяжело вздохнул.

— Дождаться обращения, для души успокоения… или сейчас начать? — думал Фома, наблюдая, как парень в ярких жёлтых кедах и пятнистых спортивках жаловался девушке с зелёными косичками на головную боль и дурное самочувствие, греша на некачественную дурь и палёную водку.

Вскоре из второй тур палатки показалась взъерошенная голова в дредах, прикреплённая к телу неопределённого пола. За ним выползло нечто, похожее на экваториального попугая.

— Что это ещё за чучелы? — усмехнулся удивлённый Фома. — Кислотники какие-то… — подумал он, разглядывая своих будущих жертв. — Жуткие зомбаки получатся… Ладно, приступим.

Уложив удобнее снайперскую винтовку, взял в прицел девушку с зелёными косичками. Следом уложил парня с дредами. Только после второго трупа радужно выкрашенное чудо заверещало писклявым женским голосом, а парень в ярких кедах попятился, тыча пальцем и таращась на завалившихся друзей, из-под голов которых явно растекалась кровавая лужица. Отработав и его, Фома перевёл ствол на визжащую девчонку и упокоил её навечно. Наступила тишина, лес замер. Осмотревшись, Фома бесшумно пошёл в сторону луга, убирать четвёртого, будущего пустыша.

* * *

— Всё, батька, серых упокоил, бурёнок привязал, чтобы не разбрелись, хабар собрал и сдал Арману, пусть разгребает, что куда, а я управился, — боец отчитывался о выполнении задания.

— Хорошо, как раз будет на прокорм этим оглоедам. Умник где?

— Не знаю. Съел полторы коровы, сказал, что погулять пойдёт, и смылся.

— Как явится, пусть подойдёт, разговор к нему есть. А ты, поешь пойди, там Руслана такое рагу мясное приготовила, пальчики оближешь.

— Ага, по запаху уже понял. Умник им полтуши занёс, так что ужин у нас из свежатинки будет.

— Давно нормального мясца не ели, угу. Ну, иди, иди, а то остыло уже, поди, всё.

Кухню и столовую приспособили под навесом, на открытом воздухе. Благо, погоды позволяли. За всё время вынужденного проживания в лесной глуши серьёзного дождя пока что не было. Женщины и мужчины трудились по сменам на заготовке дров, добыче воды, приготовлении пищи и других мелких, рутинных, но необходимых работах. Нахлебники в лагере перевелись очень быстро, стоило только выгнать одного и то ненадолго. Вернулся к ночи и, обливаясь слезами и соплями, умолял взять его назад. Взяли. Теперь бегает по лагерю, как наскипидаренный, ещё и других подгоняет.

— М-м, вкуснотища-то какая! — Фома подтянул к себе до краёв наполненную тарелку и втянул парящий над ней аромат, прикрыв при этом глаза от блаженства.

— Кушай, кушай, я ещё подложу, — девушка хлопотала, накрывая на стол.

— Не, не надо, вдруг не хватит кому.

— Все поели давно, а это я для тебя оставила. Ешь. — Всё подкладывала и подкладывала Руслана Фоме самые сочные мясные куски.

— Может, тебе рюмочку после службы налить? — заботливо поинтересовалась девушка.

— Рюмочку, это можно, но только одну. Служба моя и опасна, и трудна и ещё не окончена. — Пробубнил парень с набитым ртом.

— А когда же окончится?

— Когда домой вернёмся и вас всех разместим. Не пойму, это тушёнка что ли? Не думал, что из неё можно такой шедевр заварганить. — Запихал в рот очередной кусок.

Руслана принесла бутылку водки и пластиковый стакан.

— А сама чего? — поглядел Фома на сиротливо стоящую у бутылки посудину.

— Нельзя мне, я ж кормлю, — вздохнув, девушка прижала левой рукой груди четвёртого размера, чуть их подняв.

Фома замер и громко сглотнул. Глаза его утонули в вырезе кофточки средь двух огромных, мягких и таких желанных… полушарий… или, уже скорее шаров.

Девушка слегка покраснела, заметив такое внимание и поправив кофточку, немного отстранившись, налила сто грамм. Отставив в сторону бутылку, уселась напротив.

— Ну, ты кушай, кушай, — улыбнулась Руслана, показав свои широкие, как когда-то выразился Фома, лошадиные зубы.

Смутившись, парень активно заработал ложкой, упорно разглядывая содержимое тарелки.

Девушка не стала менять своё, родное имя, хотя половина лагеря теперь ходили Анжелинами, Дианами, Афродитами и другими известными личностями. Дочь свою новорождённую, она принесла к Лешему и попросила его дать имя девочке. Растроганный таким поступком, закалённый боями и жизнью человек прослезился. Он взял в ладони кроху, которая, практически, полностью в них умещалась и, прислушавшись, произнёс:

— Велена! Что ести повелевающая! Дух у девочки, аки мамкин, боевым барабаном бьёт. Воином она будет, на кухне такую не удержишь. — И передав младенца матери, добавил. — Ох, и бедовая она у тебя будет, следи за ней, Руслана, крепко, воспитывай строго, иначе потеряешь рано.

— Спасибо вам, Леший, глаз с неё не спущу, — нежно прижав пищащий свёрток к груди, ответила счастливая, новоиспечённая мамаша.

Руслана и сама росла девкой бедовой: и огонь, и воду, и медные трубы прошла в своё время. Детство её проходило в вечно воюющей стране, среди разрухи и беззаконья. Немного повзрослев, она вышла замуж за военного и по окончании его контракта покинула свою ненавистную родину. Горевать ей было не о ком, потому как с двенадцати лет росла круглой сиротой. Война забрала всё. Руслана долго стриглась коротко, мечтая о длинных волосах, и притворялась мальчиком, пока физиология окончательно не выдала половую принадлежность, вырастив на длинном, вечно тощем теле здоровенную грудь. Вот тогда-то пришли самые страшные проблемы. Девочка быстро сообразила, что лучше прибиться к одному мужчине, чем быть доступной всем, кому не лень, многие девочки поступали так, но нескладная внешность, с очень крупными и резкими чертами лица убивали все шансы на брак. Тогда она сбежала из города и вела ночной образ жизни, воруя, прячась и даже отстреливаясь, пока не попалась миротворческим войскам. Там её отмыли, откормили и пристроили помогать на пищеблоке. Два года работала за еду, жильё и безопасность, пока один из офицеров не сделал предложение. Одиннадцать лет они с мужем прожили в браке, но без детей и вот, наконец-то, судьба решила сделать ей ещё один подарок на её двадцатишестилетие в виде долгожданной беременности. Генеральская чета была вне себя от счастья. Муж собирался взять отпуск и отвезти её рожать в самую хорошую клинику страны, до его возвращения из очередной командировки оставалось два дня, когда случился этот злополучный туман. Руслану вновь занесло в адов филиал.

На Фому она сразу обратила внимания. Резкий, часто грубый, ненавидящий людей, но кинулся зачем-то спасать постороннего человека, хотя, по его словам, — «Все свежаки — мясо, и нечего их жалеть, если у самих ума нет!». Но, всё же спас. Это её и зацепило, заставив более внимательно присмотреться к парню. Прошло не больше недели после переноса в этот мир, но жизненный опыт подсказывал, что общество этих военных людей терять нельзя. С ними она и её дочь не пропадут.

* * *

Остров Гидры.

Пересказав друзьям полученную от старого призрака информацию, я не успел отдышаться, как явились наши призраки из отряда Валдая, засланные на разведку в лагерь к Лешему с ребятами. Они доложили о прибытии Младших и много ещё о чём, что повергло нас в растерянность и активную мозговую деятельность.

— Всё же решились, крысы. Ох, йо-о, — Прапор сидел, склонившись, и тёр ладонями затылок, скривив лицо в жуткую гримасу.

— А конечности у наших так и не отросли? — спокойно поинтересовался Кир, будто новости о надвигающейся войне и не слышал.

— Нет, но бинты уже сняли.

— И Умник заговорил, значит? — ещё раз переспросил он, будто за пять минут я изменю пересказ полученной информации.

— Ну, да. Так призраки докладывают. Самому не верится, — ответил я снова.

— Подземные крысы на войну осмеливаются, конечности не отрастут, на элите катаемся, со скребберами дружбу водим, ещё и мутанты говорящие… Не, это выше моего понимания, даже в моей голове такое не укладывается, — бубнил растерянный Прапор. — Как же раньше было всё понятно и спокойно… нормальные мутанты, нормальные скребберы, если сдох, то сдох… а теперь, даже не сдохнешь по-человечески. И после смерти можно службу продолжить, — развёл он руками, разговаривая с собой, глядя в пол.

Муха молча налил стакан водки, развернул один из съедобных брикетов и вручил Прапору. Тот выпил содержимое, как воду, мелкими глотками, а на кусок «мыла» посмотрел непонимающе и вернул Мухе. Кивнул в благодарность и закурил.

Прапор не столько курил, сколько просто смотрел в никуда, глубоко уйдя в размышления.

— Зови старика, — сказал Кир, видимо, что-то уже сообразив стратегическое.

* * *

— Нету тут оружия и снаряжения никакого нету. Всё осталось в том блоке, который имел портал. Там выход в теплицы, казармы бойцов, техника, оружие, и кто его знает, что у них ещё имелось. Я вот, к примеру, совершенно не ожидал вот такого катаклизма, — призрак указал на один из экранов, где висело изображение парящих островов. — Думал, жахнет и всё. Ну, котлован, возможно, образуется на месте взрыва, от проседания почвы, а оно вон как вышло.

— И давно оно так вышло? — спросил Кир, после моего пересказа.

— Ну-у, давненько. Двести сорок семь лет, восемь месяцев и пятнадцать дней. Времени сколько сейчас?

— Не надо время. — В очередной раз я удивился точному знанию этого математика.

— У-у, козёл в дырочку, — подумалось.

Почему-то меня сильно душила злоба и не только из-за рассказов этого человека, а вообще, в целом.

Дед хмыкнул и пожал плечами, типа — Баба с возу — кобыле легче.

— Спроси про спораны и другие части мутантов. Где именно они хранятся, пусть покажет. И ещё, Фаргас, как найти такие же базы? — Кир смотрел чуть правее меня, в пустоту над стулом.

— Да никак! Она в этом мире единственная. Я же сам её сюда перенёс, а все остальные подобные станции находятся в нашем мире, тут только порталы. Вы их зовёте базами внешников. Вот эти порталы ведут на базы. Как бы объяснить, — шарил дед глазами в поисках учебного пособия. — Скажи ему, — ткнул в Кира пальцем, — пусть общую карту выведет.

Кир управился быстро, словно многие годы сидел за этим пультом.

— Вот, смотри, у вас тут стабильный кластер, а в нашем мире это база управления. Чем больше ваш стаб, тем мощнее и обширнее наша база, а на маленьких стабах, треугольниках, либо подстанции, либо спасательная территория для тех, кто в теплицы выходит.

— А как же перезагрузки? — продолжал Кир пытать призрака вопросами.

— Смотри, вот станция, она стабильна, всё остальное вокруг можно перезагрузить.

— Но и стабы же иногда грузятся, — не унимался Кир, вытягивая всю доступную информацию.

— Грузятся, когда авария серьёзная и её либо уничтожают, либо переустанавливают.

— Недавно случилась массовая перезагрузка многих кластеров, не по времени, вместе со стабами, погибло очень много иммунных, да и внешников тоже, насколько мне известно, смело всех вместе с порталами. Отчего это могло произойти, неужели массовая поломка?

— Нет, конечно. Смеёшься?! Война, наверное. Теплицы — это общий проект нескольких рас и разных миров. Изначально эта планета являлась международным экспериментом, но потом, как всегда, всё пошло наперекосяк. Забылись общие интересы, и началась делёжка кормовой территории. Годы стёрли память о совместном проекте. Теперь тут пасётся множество миров из различных Солнечных систем. Каждый выгребает то, что хочет и, естественно, воюет с противниками и соседями. Они воюют и тут, и там. А разрушенная база там, это перезагруженный стаб тут. Перезагрузка происходит автоматически. Человечество обречено на бесконечную гибель. Оно не может долго жить в мире, потому что уничтожение себе подобных заложено в каждом, на уровне генетики. Мы до сих пор существуем лишь потому, что уничтожив один мир, мы, как раковая опухоль, возникаем в другом. Рано или поздно, но конфликт и смертоубийство происходят везде, во всей галактике.

— Это закрытая информация в вашем мире или…

— Закрытая, но я же не зря компьютерный гений. Конечно же, я никому об этом не рассказывал, даже сыну и супруге, но самому-то интересно: откуда всё это взялось и как зародилось. Вот и копал потихонечку. Знаете, как скучно часами сидеть за этим пультом? Свихнуться ведь можно, если постоянно всматриваться в происходящее на экранах.

— С вот этой вашей херни добраться до наших земель возможно? — включился в беседу Прапор, указывая на панель управления.

— Эта база обслуживает вот эту территорию. А ваши земли где?

Кир развернул самодельную карту.

— Вот тут, а остров где-то тут, — указал он пальцем.

— Далеко зашли… — Фаргас тёр подбородок, рассматривая чертежи и отметки. — Хорошая работа, молодцы.

— Нам сюда надо, — указал Кир на место расположения Института. — Вот так в два раза короче, если через эту горловину, но нам нужен был именно этот остров. Пришлось километры нарезать.

— Да, заметил, скреббера мне сюда притащили, — усмехнулся дед, хотя на деда он уже и не очень походил.

Напитавшись моей энергией, призрак выглядел лет на пятьдесят, не больше.

— Надеюсь, этого то, хоть, с собой заберёте? — недобро зыркнул он на Муху.

— Заберём, не переживай, — ответил я ему в том же ключ. — Кстати, насчёт скребберов, кто они? Почему ты их так не любишь?

— У-У-У-У-У-У, — завыл призрак и уставился в потолок, типа, вопрос этот не ему задали.

Я рассказал об этой реакции ребятам.

— Колись, старый! — хохотнул Кир. — Давай, раскрой нам ещё одну вечную тайну Стикса, иначе прикажу своему бойцу прекратить твою подпитку.

Я даже чуток умерил выход манны, чтобы расположить Фаргаса на разговорчивый лад.

— Ну, ладно, чего сразу так строго, да расскажу я всё, — опасливо покосился на утончившуюся нить.

— Это Крешены. Но не все.

— Кто это такие?! — Прапор задрал брови на лоб.

— Крешены всегда жили на этой планете. Первые пробные эксперименты начали ставить на них. Результат был потрясающий, но вот добывать созревшие экземпляры стало очень затруднительно после мутации. Потери персонала превысили стоимость, в итоге перешли на более мелких созданий, таких, как люди, ну, и попутно, животные. Но от животных эффект не столь высокий, как от людей. И ещё человека можно использовать полностью, а животное нет — оно только носитель… хабара, — Фаргас усмехнулся, окинув нас взглядом.

— Но Муха, ведь, раньше был человеком, а теперь стал скреббером, — продолжил тему Кир.

— Да, да, это, как раз, тот случай энергетического пересечения и генной мутации актиномицетов. Это ты сделал его скреббером, вот этим, — указал он на нить энергии.

— Так получаются человекообразные скребберы. Есть ещё один вид, это раса, непохожая на людей, но не менее, если даже не более разумна. Они заражаются намного реже, чем мы, но если заражённый попадает в Чёрный кластер, в первый период строения клеток, то получается скреббер. При этом они сохраняют разум. Поймать такого просто нереально, он обхитрит и разнесёт противника в хлам. Ваша Гидра — потомок самых последних генетически изменённых Крешенов. Получились они трусливые и относительно слабые, но вот ментальный призыв и левитация обрывают охоту на них, практически, под ноль.

— Да, знаем уже. Про чёрные кластеры чего расскажешь? — Снова спросил Кир.

— Мало. Вроде как это — энергетические отходы. Побочное явление от перезагрузок. Но я этой темой не интересовался, так, один документик, случайно попался.

— Документик ему случайно попался, — пробурчал Прапор. — Я бы все эти ваши корпорации…, - и сжал кулаки до хруста.

 

Глава 6

Муры. Шалман.

Базиль развалился в плетённом кресле, задрав ноги на пуфик, и просматривал в ноутбуке информацию о стабе Парадиз, которую дал ему Рябый. Последние новости пестрили фотографиями осёдланных мутантов с рейдерами на спинах, их отдыхе под стенами города и многими другими, в которые не хотели верить даже собственные глаза.

— Мелкий! — зычно гаркнул Базиль. — Пива!

Взрывник опрометью кинулся к холодильнику. Открыл бутылку пива, ополоснул холодной водой стакан, высыпал в вазочку арахис и, выставив всё это на поднос, аккуратно понёс к журнальному столику. Оставив заказ, мальчик отошёл назад и с интересом заглянул в экран через плечо мужчины. Сердце заколотилось птицей в клетке, когда на одной из фотографий он узнал Дока и тех мутантов с белыми знаками, про которых слышал из рассказов во время перехода через болото.

— Сюда иди!

Мальчик робко приблизился.

Базиль взял его за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

— Хм… показывай, кого узнал?

Взрывник побелел, как полотно, и шагнул назад, отрицательно качая головой.

— Сюда иди, — с нажимом произнёс Базиль и, взяв мальчишку за запястье начал листать фото в обратном порядке.

— О, как! Интересно, откуда его знаешь, если ты свежак? А ну, смотри на меня, — снова ухватив мальчишку за подбородок, попытался заглянуть в глаза, но Взрывник, сжавшись, зажмурился изо всех сил.

— Может, ты ещё и не немой вовсе? — прорычал здоровяк, прямо в лицо дыша перегаром от уже выпитого. — Говори, кто это?! — тыкнул он пальцем в экран на фото Дока. — И кто ты такой?!

— Не хочешь, значит? Ладно, поговорим по-другому

Снял с живота ноутбук, поставил на журнальный столик, взял зажигалку и поднёс пламя под зажатую руку Взрывника.

Больше четырёх секунд мальчик не выдержал и заорал. Пламя тут же затухло.

Базиль заржал: — А говоришь — немой! Чё я раньше проверить не додумался, идиот старый. Хотя, оно и хорошо, что все думают, что ты немой, пусть и дальше так думают. Понял, щенок?! — тряхнул за плечо бледного мальчика. — Ладно, хватит шутки шутить, давай, выкладывай всё, не доводи до крайности, не люблю я их.

— Это… Док…. мой друг, — еле слышно произнёс Взрывник. — Он спас нас с Алёнкой из лагеря детдомовцев и рассказал о заражённых…, а потом я потерялся… потом вам попался… я в кисляк попал и побежал. Бежал, пока на вас не наткнулся. Больше я ничего не знаю, не успели мы до стаба дойти.

— Ага, не врёшь, вижу, — смотрел прямо в глаза. — Чё за лагерь такой? — усмехнулся бородатый, — прям, как «зона» звучит.

— Это летний лагерь такой, для детей сирот. Детдомовский я.

— Опустим пока, — чуть махнул рукой. — Про них что знаешь? — сменил фото на пейзаж у озера и стаю с белыми эмблемами на лапах.

— Док говорил, они друзья. Это хорошие мутанты. Людей не едят, только муров и серых… — осёкся, посмотрел на Базиля. Тот лишь усмехнулся и махнул, мол, продолжай дальше.

— Спасают иммунных, помогают рейдерам. Это семья Дока, младшие братья.

— Откуда взялись эти братья, не говорил?

— Их Умник воспитал. — Взрывник перетаптывался на месте, зажав запястье обожжённой руки.

— Продолжай. — Налил пива и снова развалился в кресле.

— Док понимает речь мутантов и, пока тренировался на одном из них в развитии дара, нечаянно вырастил умного мутанта. Их всего пять и они хорошие.

— Разумные, ты хотел сказать?

— Да, — кивнул мальчик, — как люди, только не говорят, но писать умеют.

— Што-о-о? — лицо бугая вытянулось, глаза увеличились, а брови стали домиком.

— Как, писать?! — уселся в кресле, выпрямив спину, уставился на пацана.

— Когтями на земле.

Базиль пихнул мальчишку на пуфик:

— Не отсвечивай, подумать надо. — И углубился в размышления на долгий час, может, больше.

Мальчик так и сидел, молчал и почти не шевелился, понимая, что это не в его интересах.

— Звать как? — очнулся, наконец, Базиль.

— Взрывник.

— Хм… говорящее имя, учту. А до того, как сюда попал?

— Артём. Котов Артемий Павлович я… был раньше, а теперь Взрывник. Док сказал, чтобы я никому прошлого имени не называл.

— Правильно сказал, и не называй больше никому, — сдавленным, севшим голосом сказал Базиль и, вылив остатки пива в стакан, опустошил его залпом.

— И вообще, молчи. Ты — немой, забыл? Откроешь рот на людях, лично тебе шею сверну, тут же. Всосал?

Мальчик кивнул.

— Вот и хорошо… иди пока…, - и снова ушёл в размышления.

* * *

— Не торопись, Рябый, с выводами, война войной, но цель её вовсе не та, которую нас схавать пытаются заставить. Нажива там банальная, территория им нужна, а мутанты эти — лишь ширма красивая для отвода глаз. Говорю тебе, лажу Эмберцы твои гонят, не ведись.

— Откуда уверенность такая? — рыжий парень сидел на мягком кожаном диване, вольготно раскинув ноги, и курил, держа в другой руке стакан с бренди.

— Не вчера родился и думать умею… в отличие от тебя. Иногда удивляюсь, как ты стабом управляешь со своими мозгами.

Базиль явно нервничал. Взвинченное состояние не давало покоя ногам и рукам. Он то дробь каблуком отстукивал, то стакан на столе крутил и курил больше обычного.

— Твоими пользуюсь, — усмехнулся крутой парень.

— Оно и видно. Вот и сейчас воспользуйся, я настаиваю.

— И что ты предлагаешь? Отказаться от такого куска? — Рябый оторвал спину от дивана, уперев локти в колени, вопросительно, но с прищуром, уставился на товарища.

— Смотри, как бы он поперёк глотки тебе не встал, этот кусок. — Буркнул Базиль и снова закурил.

— Думай Рябый, хорошо думай, прежде чем подписаться на такое.

— Я уже подписался.

— Ещё не поздно дать задний.

Рябый бросил на друга уничтожающий взгляд.

— Не зыркай на меня. Жизнь дороже.

— За мной стаб… А за тобой только ты.

— Вот именно!

— Я семь лет себе имя зарабатывал! — Прорычал севшим голосом Рябый, глядя на Базиля исподлобья.

— Ты — мур, и этим всё сказано. Как не карячься, но чистым не станешь…

Разговор длился до поздней ночи, Базиль вернулся задумчивый и злой. Заглянув в каморку, где спал Взрывник, мужчина постоял немного в дверях, пошатываясь, поправил одеяло и вышел, тихо притворив дверь. На кухне достал из холодильника водку, поставил на стол рюмку, вынул резной серебряный портсигар, положил перед собой в открытом виде и долго на него смотрел. Провёл пальцем по фотографии, закрыл и убрал во внутренний карман. К водке так и не притронулся, всю ночь просидев на стуле, глубоко уйдя в себя, пока не захрапел.

Утром Взрывник не стал будить уснувшего за столом Базиля. Написал записку:

«Ушёл за пивом и едой к Чафе. Взял карту. 7: 15» — И вышел в магазин, а точнее, в торговую лавку, хозяином которой был толстый азербайджанец Чафа. Десять минут туда, десять-пятнадцать там и обратно десять, и то это с запасом, не спеша. Взрывник шёл весь в мыслях о Доке, Алёнке, меченых мутантах и вчерашнем разговоре с Базилем, и не заметил, что за ним следят. Как сунули ему в карман мешочек со споранами, он тоже прозевал, очнувшись лишь тогда, когда почувствовал, как его грубо схватили за шкирку и, трепля в разные стороны, противный голос заорал почти в ухо:

— А-а-а! Попался, сучёныш!!! По карманам лазать надумал!!!

От неожиданности он чуть не ляпнул, что он не лазал никуда, но вовремя опомнился и лишь громко замычал. Мужик неопрятного вида, с явными признаками бомжевания, трепал пацана и причитал, что его обокрали и вор пойман с поличным.

Собралась толпа зевак.

— Да что у тебя красть, Бичара? — заржал кто-то из толпы. — Если только паразитов?!

— Украл! Кошель мой украл! А я вчера три спорана заработал, вот, пришёл к Чафе, за покупками, хвать, а кошелёчка-то и нету! Тю-тю кошелёчек! — распинался вонючий мужик. — А этот вот тёрся рядом, я сообразил, что он подрезал!

— Да гонишь ты, это же тот малой, с арены, — крикнули из толпы.

— Да, да точно, — подтвердил рядом стоящий рейдер, — видел я его, хорошо дрался.

— Базиля это пацан, — вышел Чафа из-за прилавка. — Пусти пацана, падаль!

— Да ты глянь на него, это не щипач, гонишь ты, Бичара, — заржал какой-то подросток.

— А вы кармашки его проверьте сначала, а потом заступайтесь, — язвительно заявил бомж, держа «вора» за свитер.

— А ну, малой, выворачивай карманы! — приказал Чафа.

Взрывник со спокойной душой сунул руки в брюки и в удивлении замер. Да, там, действительно, лежало то, чего быть не должно было.

— Вот! Вот он мой кошелёчек! — задёргался и завопил бомж. — Три спорана там! Вчера у Мулы заработал, можете спросить!

Чафа взял тряпичный мешочек с тесёмками из руки Взрывника и высыпал на свою ладонь ровно три спорана. Люди забубнили.

Мальчик задёргался и замычал, это была явная подстава. Как он хотел сказать всем об этом и ещё сказать, чтобы позвали Базиля, он-то точно разберётся в этой ситуации.

— Чего делать будешь с вором? — спросил знакомый противный голос.

— А чего с ним делать, на органы загоню или продам кому. Хочешь — купи раба! — радостно предложил Бичара, сияя от счастья, и закатил глаза к потолку, делая вид, что думает, — за три горошины!

— Добро! — тут же ответил мужик, похожий на крысу, и торопливо пожал бомжу руку, фиксируя сделку.

В толпе прошелестели удивлённые возгласы.

— Подстава, явная подстава, — переговаривались свидетели.

— Даю пять! — крикнули из толпы.

Все оглянулись — кто это там такой щедрый?

Бомжара скуксил печальную мину и тоскливо посмотрел на свою руку, которая ещё была в руке Кидиса. Распихивая народ, в центр вышел тот самый пожилой мужчина, который орал на ринге в матюгальник.

— Бичара, десять. Даю за пацана десять гороха!

Кто-то присвистнул.

Бомж заскулил и задёргал руку, но Кидис держал крепко, как удав, сверля нового покупателя злым взглядом.

— В пролёте, Риггс, пацан мой, сделка состоялась, все видели.

— Тогда тебе даю.

Тот с ухмылкой отрицательно покачал головой и, перехватив Взрывника у кислого бомжары, поспешил покинуть тесное помещение, с трудом пропихиваясь, тащил мальчика за собой.

— Постой! Пятдесят! — крикнул ему в спину Риггс.

Кидис остановился, смерил насмешливым взглядом глашатого, плюнул сквозь зубы себе под ноги и запихал Взрывника в багажник машины. Молча сел за руль и уехал.

* * *

— УБЬЮ-Ю-Ю, ТВАРЬ!!!!! — бесновался Базиль, получив известия от запыхавшегося Риггса.

Перебесившись, спешным шагом направился к другу. Риггс летел следом.

— Базиль, я ничем тебе тут не помогу, всё по закону!

— ЕБАЛ Я ВАШИ ЗАКОНЫ!!!! — взревел медведем здоровяк и пихнул стол, о который опирался.

Предмет мебели со свистом влетел в стену, обдав всех присутствующих деревянными осколками. Рябый молча проследил за полётом стола и перевёл вопросительный взгляд на друга.

— Смотри! — протянул Базиль портсигар. — Котов он! Артемий Павлович!

На Рябого с фотокарточки смотрел почти такой же Взрывник, только возрастом младше и с более тёмными волосами.

— Кхе… — поперхнулся парень воздухом. — Ты уверен?

— Сзади глянь.

Рябый вынул фотокарточку и перевернул на обратную сторону.

«Котов Артемий Павлович 2007. 07. 09» и печать «детский дом Берёзка. г. Славинск. Садовая, 16»

— Сын?

Базиль кивнул и медленно опустился на стул, словно ноги его не хотели держать. Согнувшись, обхватил руками голову и замер. У ног мужчины на дощатый пол, с давно вытоптаной краской упала мокрая капля.

— Блядь! — выругался Рябый и тоже пнул рядом стоящий стул, но не так сильно. Стул только опрокинулся набок, наполнив помещение грохотом.

Базиль резко встал и пошёл к выходу.

— С меня 360 споранов! — бросил он перед тем, как закрыть за собой двери.

* * *

Говорят, что и у стен есть уши. В мире Стикса с разнообразием его даров, практически, у каждой стены есть уши, а в стабе муров — сразу по нескольку.

Когда Базиль ворвался в дом Кидиса, то обнаружил лишь бардак, наведённый поспешным отъездом.

— Его машины выехали двадцать минут назад, — сказали на пропускной. — Да, со всеми своими людьми выехал, три машины, одиннадцать человек, включая его подстилку, и твой парень в багажнике. Извини, Базиль, о сделке весь стаб знает, задержать не имеем права.

Базиль только зло выдохнул через нос и бегом кинулся к своей машине. На сборы ушло пятнадцать минут. У выхода из стаба его ждали.

— Это не твоё дело! — Буркнул Базиль, не выходя из машины.

— Моё. Я должен тебе. Думаю, самое время вернуть должок, — усмехнулся Рябый и махнул бойцам на пропускной открыть ворота. Глашатый тоже сидел в машине, вместе с ещё двумя бойцами из личной охраны главы стаба Шалман.

— Базиль, постой! Пусть Дука к тебе пересядет.

Базиль притормозил. Глянув на друга, кивнул, поблагодарив за поддержку.

Гнали до вечера в самом предполагаемом для бегства Кидиса направлении, но так и не нагнали.

— Может, он другой дорогой поехал? — смело предположил Рябый, разглядывая рисованную карту.

— Не должен. Некуда ему ехать другой дорогой, нет там для него ничего.

— Сам видишь, нет его тут. Давно догнали бы. Свернул, значит, куда-то и затихорился. Не дурак, понимает, что в погоню кинешься.

— Вернул бы пацана, получил положенных пиздюлей и всё на том, а теперь, точно, Базиль его на запчасти разберёт, без наркоза, руками, бля, — переговаривались между собой бойцы в другой машине.

Когда доехали до первой развилки, остановились, вышли из машин осмотреть трассу на предмет оставленных следов. След нашли. Рябый подсел к Базилю, отправив своего бойца во вторую машину.

* * *

Хорошо держать кругом своих, прикормленных, людей. Информация очень часто дороже жемчуга, а иногда и жемчуг этот приносит и всё в сейф, всё в сейф. Кидис прикормил многих, в том числе и кое-кого из личных помощников Рябого. Когда взмыленный посыльный принёс ему записку с известием о том, кого он наглым образом отжал у Базиля, стало плохо с сердцем, не смотря на отменное здоровье и отсутствие болезней в этом мире. Ненужно было быть гением, чтобы догадаться, как поступит разъярённый отец, случайно нашедший давно потерянного сына и вновь его потерявший. Кидис метался вихрем по дому, хватая самое ценное, и загрузившись по машинам, вместе со своими людьми бросился наутёк, пока не поздно. Место для временной отсидки у него имелось. Хорошее, тихое, а главное, никому не известное. Вот там-то он и собирался переждать месяц, другой, а потом, глядишь, и Базиля в живых уже не будет. Информаторы докладывали о намечающемся захвате одного из крупнейших стабов соседнего района.

— Суицыдники. Этот критин бородатый стопудово ринется дружка своего прикрывать, вот все там и полягут. — Кидис не верил в положительный исход этой затеи и уже пробивал каналы о возможности занять место Рябого в стабе. Наличие жемчуга многие двери способно открыть, в том числе и эту.

Машины беглецов быстро свернули с основной трассы, проскочили через посёлок и вылетели на другую, асфальтную. Спустя полчаса бешеной гонки, съехали на гравийку, по которой неслись ещё около часа, пока не нырнули на неприметную накатанку, уходящую в лес. Петляли в лесу они долго, прыгая на ухабах и корневой системе. Взрывника швыряло по всему багажнику, больно ударяя обо все, что можно. Несколько раз он терял сознание, и приходил обратно всё от тех же ударов. Казалось, что его тело — один сплошной синяк. Так мчались до вечера. Кого совсем сильно приспичило по малой нужде, оправлялись в пластиковые бутылки из-под воды. Бутылки не выкидывали, везли с собой. Нечего оставлять преследователям подсказки о их направлении.

К давно заброшенной деревне с полуживыми домами выехали уже в сумерках. Это не стаб, но кластер долгий и расположен в отдалении от дорог. К тому же, в одном из домов имелся очень удобный подвал со всеми удобствами. Видимо, хозяин, один из свихнувшихся выживальщиков, ожидающих конец света, прикупил домик в захолустье и устроил себе спасительное прибежище.

Как-то, года четыре назад, Кидиса совершенно случайно занесло в эти места. Удирая от стаи, он вылетел к деревне и по воле судьбы попал именно в тот двор с подвалом. Там сидел неделю, пока мутантам окончательно не насточертело ждать добычу и, посчитав, что та уже давно, видимо, сдохла от голода, ушли.

* * *

Машина остановилась? Или это уже галлюцинации от множественных ударов головой? — Взрывник не мог понять.

Замок багажника щёлкнул, и Взрывника подхватили сильные руки, рывком выдернув, бросили на землю. Новый удар уже привычно вызвал вспышку света, которая разошлась болью по всему телу, отключив сознание.

— Сдох, кажется, твой боец, — сказал голос, усмехнувшись, — укатали сивку крутые горки! Нах, ты его вообще потащил с собой? Свернул бы башку сразу, гляди, и не неслись бы с такой скоростью. Чё бегать из за…

— Ты! Ты! Ты-ы — кретин конченый!!! Ты нахуя пацана в багажник засунул?! — подлетел Кидис, бегая вокруг тела и говорившего мужика, размахивая руками и хватаясь за голову.

— Да ты же его туда и засунул! Мы ведь и не вытаскивали его, как привезли, забыл?! — ответил опешивший от наезда мур.

— Ы-ы-ы!!!! — глухие удары, судя по звуку, о колесо.

— Да хули, ты бесишься, Кидис?! Если бы не ты со своим щенком, сидели бы мы сейчас спокойно и не бегали от Базиля. Базиля во врагах заиметь, это лучше сразу в могилу, быстрее и приятнее, чем к нему в руки попасть. Ты нас в это дерьмо втравил. Сдался вот он тебе?

— Да иди ты! — заверещал Кидис, дав петуха голосом.

— Сам иди! — рявкнул мур.

Быстрые шаги удалились, скрипнула и хлопнула где-то в стороне дверь.

— А ты хули вылупился, работай давай! Расшишели все, нах! — снова заорал мур уже на кого-то другого.

— Да, ладно, пусть поваляется пока. За полчаса не завоняет, а я жрать хочу!

— Ты ва-аще попутал?! Бегом, сказал! Этого в сторону пока убери и машину разгружай, потом пожрёшь, когда закончишь всё! И тело хлоркой залить не забудь, когда закапывать будешь, а то сам потом с мутантами разбираться пойдёшь, а мы поглядим.

Взрывника взяли за лодыжку и потащили. Скоро твёрдая почва уступила более мягкой, с травой. Там мальчика и оставили.

Вскоре возня с переносом вещей притихла, и Взрывник попытался разлепить веки. Кровь засохла, сковав всё лицо плотной коркой, глаза не открывались. Пошевелив сначала пальцами, осторожно согнул руку в локте, ощупал шершавую, местами липкую кожу. Ковырнул ногтем панцирь в районе глаз, вновь попытался их раскрыть, помогая руками. Проморгался, восстанавливая расплывчатую картинку. Взгляд упёрся в зелёные стебли травы. Сцепив зубы, через боль, с четвёртой попытки, но он всё же поднялся на четвереньки, а потом и на ноги. Первый шаг отозвался острой болью в колене и пятке, второй — в бедре. Голова кружилась, и сильно хотелось пить. Ещё в туалет хотелось не меньше. Бросили его «мёртвое» тело, буквально, в десяти шагах от машин, под забором. С каждым шагом становилось легче, казалось, что боль затихала, как пожар под напором воды. Дойдя до машин на удивление, но Взрывник чувствовал себя уже вполне сносно. Прячась за забором, приоткрыл незапертую дверь. Пусто, даже забытой бутылки с водой нет. Хотел уже уйти, но решил проверить бардачок.

— Есть! — Здоровенный тесак, на подобии того, который ему вручил Базиль на арене. Пачка белых пластиковых полосок неизвестного назначения и ещё какой-то хлам. Воды нет, живчика тоже. Перешёл ко второй машине. На полу нашёл полторашку с жидкостью.

Душа ликовала от счастья!

Открыл пробку, но на всякий случай понюхал, вдруг бензин.

Нет, не бензин — моча. Брезгливо отдёрнул бутылку от лица, передёрнувшись всем телом.

Положил на сидение, опрокинув, мстительно ухмыльнулся. Воду всё же нашёл, в дверном кармане, 0. 25 начатая минералка. Допил. Наплевав на третью машину, не теряя драгоценных секунд, бросился через улицу. Одним прыжком перемахнул через гнилой, покосившийся, дощатый забор (и откуда столько прыти взялось?! — удивился сам себе) перед наполовину ушедшим в землю частным домиком и припустил огородами в сторону леса. Примерно через километр силы кончились, лёгкие грозили вывалиться через рот, а сердце — сломать грудную клетку. Мальчик рухнул под стволом дерева.

Взрывник был готов лежать и любоваться игрой листвы на фоне тёмного неба, усыпанного крупными яркими звёздами вечно, но инстинкт самосохранения был с этим вариантом категорически не согласен. Тело болело, но вполне терпимо. Нехотя поднявшись, разгоняя сонную дрёму, окутавшую сознание, Взрывник быстрым шагом двинулся дальше, ещё глубже в лес. На рассвете мальчик выбрался на нахоженную тропу, которая вывела его к реке.

Очень хотелось кинуться в воду с головой и пить, пить, пить, пока в ушах не забулькает, но снова попасть в лапы муров из-за неосмотрительности желания не было, поэтому он затаился в кустах, и долго наблюдал за берегом.

* * *

Наконец, напившись вдоволь и отмывшись от крови, одел на себя мокрые выстиранные вещи и поплыл на противоположную сторону. Дальше он шёл по полю, впереди виднелся город.

Теперь хотелось есть и спать. Что больше, не понятно, к тому же начала болеть голова и немного тошнить. Взрывник невольно оглянулся. Видимых признаков слежки не было, да и быть не могло, слишком далеко он забрался.

На подступах к городу мальчик наткнулся на строящийся район частных домов. Взял наизготовку своё оружие, чуть пригнулся и, мягко ступая, двинулся вперёд, почти не издавая звука. Где-то там, метрах в ста по прямой, слышалась подозрительная возня. Определить, что странные звуки исходят от мутантов, мальчик сумел метров с тридцати, уже когда подошёл на расстояние прямой видимости.

Трое типов, одетых в оранжевые жилетки, урчали и ворочали по земле какие-то тяжёлые предметы.

Разглядывать, что именно они там делали, мальчик не стал. Отступил тихонько назад, и обогнул это место по дуге, прячась за строительным транспортом, домами, в канавах и за кучами строительных материалов.

* * *

Базиль катался трое суток в поисках сына, но так никого и не нашёл. Кидис словно сквозь землю провалился. На третьей ночёвке Рябый уговорил друга вернутся в стаб.

— Хуёвый я отец, Рябый, три раза сына просрал… — Базиль изливал другу душу, еле ворочая языком, после, кажется, четвёртой бутылки водки.

— Как три? Ты разве его не только что нашёл? — пытался сфокусировать взгляд не менее укушаный товарищ.

— А-а, это та-ада ещё, — махнул рукой здоровяк, — та-а-м… — указал пальцем куда-то неопределённо.

Закурил.

— Денег захотелось, больших и лёгких, вот как тебе, — усмехнулся, — гастролировал я как-то в Славинске и квартировался на хате у одной там, — неопределённо покрутил рукой и махнул. — Ну, баба, вроде, не чё так, но выпить любила. А как выпьет… Ай, ну её… Ну, капусты настриг я нормально, ей там за постой оставил хорошо, уехал. А она мне звонит через месяц, мол, беременна от меня. Ну, я ей денег ещё переслал, на аборт и забыл про это дело, ва-аще, — затушил сигарету, взял рюмку.

Рябый дотянулся до бутылки, налил ему и себе. Стукнули посудой, выпили.

— И чё, как понимаю, ни хуя, никакого аборта она не сделала? — Рябый сунул кусок колбасы в рот, внимательно глядя на друга.

— Не-а. Приезжаю я на гастроли на следующий год, ну, и по старой дружбе, думаю, дай зайду, то-сё там, сам понимаешь… Девка она видная… была… — вздохнул. — Ну, прихожу, а она с малым, — выставив вперёд нижнюю губу, развёл руками. — В грудь пяткой бьёт, мол точно твой и без базару, а я чё, дурак, я на анализы кровь у него утром взял… Чё?! Да не смотри ты на меня так, чистый шприц, из упаковки и немножко совсем, чисто для анализа. Знакомый у меня один был, должничок мой, жинка у него эти ДНКа делает, вот я и подкатил к нему, в счёт долга. — Снова закурил. — Мой пацан оказался, прикинь! Действительно, мой! Девяносто девять и девять десятых совпадение ДНКа! — В порыве эмоций хлопнул ладонью о стол, перевернув пепельницу и тарелку с овощной нарезкой.

— Говорю ей: «Ну, отдай пацана, какая из тебя мать!». А эта дура рогом упёрлась, мол, НЕТ! И всё тут. Ну, думаю, подожди ты, ща дела закончу свои и заберу тебя вместе с сыном, да глотку, нах, на узел, ну, чтобы не бухала.

Рябый поддался чуть вперёд и округлил глаза.

— Закодировать хотел её. А ты чего подумал?

Рябый пьяненько захихикал и провёл ребром ладони по горлу.

— Не-е-е, ну, зачем, если закодировать можно, — отмахнулся он от друга.

— И чего дальше-то? — Спросил друг, улыбаясь и наливая новую партию беленькой.

— А ничё. Повязали меня. — Взял рюмку, стукнули, выпили.

— Отсидел пять лет, вышел по УДО, приехал в Славинск, а Ленки — нема…, - развёл руками в стороны.

— Свалила?

— Не-а. Померла. Спилась, нах, — махнул ладонью, — к чёртовой матери, и сдохла. А малого — в дет дом. Соседи рассказали, что ещё до её смерти забрали, прав лишили, материнских. Ну, я ноги в руки и туда, мол, так и так, отец я, родный, справку эту, ДНКа которая, в нос им сую. А они, суки, ты, мол, родитель ненадёжный, сидевший и харя у тебя бандитская, таким мы детей не даём! Прикинь!

— Идите, Вы, Котов Павел Денисович лесом, к такой-то матери… говорит…, - собрав четыре морщины на лбу и брови домиком, Базиль посмотрел на друга взглядом сенбернара.

— Ик… шкуры… — Рябый, уже пошатываясь, потянулся за бутылкой.

— Угу… Вот, — Базиль полез во внутренний карман доставать фото, — только это и дали. Директриса сказала, чтобы я к нему даже на свиданку не приходил, если не хочу мальчику жизнь сломать и пустить его по той же дорожке, что и родители его… ну, мы, мол, с Ленкой… — тряхнул головой, скидывая алкогольную одурь. — Вот, говорит, на память возьми, но к сыну лучше не подходи, пусть человеком растёт. Вот так… — Выпили снова.

— А я украсть его хотел, знаешь… Думал, только, что денег нет, поэтому ждал… Федька, коришь давний, банкира жирного хату выставить предложил… — закусив, смачно рыгнул.

— Дай, угадаю, — ухмыльнулся косой улыбкой Рябый, — и тебя снова… ик… повязали!

— А вот и ни хуя! — Хлопнул ладонью о столешницу, угодив прямо в рассыпанное ранее.

Сфокусировав зрение, внимательно посмотрел на ладонь и обтёр о штанину. Закурил.

— Залегли мы на дачке, у одного там, пока не утихнет всё… Утром просыпаюсь, а вокруг туман этот, вонючий. Я-то думал, что это хим-атака какая, или авария, а оно вон как… Сюда попал…

* * *

Взрывник выпрямился и тут же рефлекторно прижался к стене. На втором этаже развалин кто-то неосторожно зашуршал бетонным крошевом. Примерно минуту он выжидал, но шуршание не повторилось, и мальчик осторожно двинулся вдоль стены.

Второй раз зашуршало где-то за стеной. Взрывник остановился и нащупал рукоять ножа. В двух шагах впереди стена была разрушена, и если «шуршавчик» намеревался атаковать, выпрыгнуть из пролома было для него оптимальным вариантом. Мальчишка медленно вытянул нож из ножен, встал у пролома спиной к стене и приготовился к отражению атаки.

Щебень хрустнул снова, громче прежнего, и Взрывник нанёс удар практически наугад, целясь в центр пролома. Высоту он угадал, силу удара рассчитал верно, а финальное движение клинка сверху вниз и с проворотом резко на себя обеспечило пацану полную уверенность в быстрой победе.

Выпрыгнувший из дыры начинающий бегун напоролся на нож животом, оглушительно взвизгнул и покатился по земле, оставляя широкий кровавый след и цепляясь за бетонные обломки петлями вывалившихся из раны кишок. Пацан прыгнул почти с тем же проворством, что и бегун, и прижал шею человекоподобного мутанта к земле коленом. Враг захрипел, забился в конвульсиях, едва не скинув с себя лёгкое тело, но мальчишка резко усилил давление, шея заражённого хрустнула, и мутант затих.

Взрывник мгновенно вскрыл споровой мешок и, не разбираясь, сунул его содержимое в карман брюк. Отскочив от трупа, снова прижался к стене и обратился в слух. Похоже, этот урод охотился в одиночку, больше в полумраке развалин никто не шуршал. Мальчик выждал несколько секунд и снова двинулся дальше.

Пробежав немного по коридору, выглянул в дверной проём. На улице стояли три «бесштанных» пустыша, мерно раскачивающихся, перекатываясь с пятки на носок. Попасть в поле зрения этих тварей было крайне нежелательно. Ножом от всех не отмашешься, а огнестрела у него не было. Прикинув дальнейший маршрут, мальчишка полез через нагромождение обвалившихся бетонных перекрытий, цепляясь за торчащую арматуру, подтянулся и вполз на второй этаж.

Взрывник прошёл вдоль длинной стены и остановился, тоскливо взглянув в серое небо.

Здание резко обрывалось, словно огромный крокодил откусил половину, неровно кромсая края.

До земли всего каких-то три метра, но куча бетонного мусора, встречающая снизу острыми краями никак не вдохновляла на прыжок. Осмотревшись, мальчишка уцепился за край обрушенной стены и медленно пополз вниз, обдирая живот и задравшийся свитер. Обогнув угол здания, осторожно пошёл вдоль огромной горы мусора, стараясь ступать как можно тише, замирая и прислушиваясь после каждого своего шага. Видимо, это то, что когда-то было второй частью дома.

Взрывник пригнулся и, прячась за обгорелыми машинами, быстро перебежал на другую сторону улицы. Мутанты его не заметили, так и стояли в полуспящем режиме, словно тростник, раскачивающийся на ветру.

Беглец оглянулся, обнаружил, что в затылок ему никто не дышит, и резко свернул во дворы.

Пробежав ещё метров двести, забрался в салон разбитой легковушки и, жадно хватая ртом воздух, обтёр рукавом лицо, размазав по нему всю пыль и грязь.

— «Воды бы сейчас», — подумал он и осторожно выглянул на улицу. — «Магазин бы какой-нибудь найти…».

Собравшись с духом, вылез из временного укрытия и, озираясь, помчался дальше.

«555» — увидел он на стене, украшенной банером с видами различной еды, бытовой химии и игрушками.

Достаточно большой магазин и, скорее всего, тёмный. Идти туда страшно, но пить хотелось очень. Взрывник спрятался в припаркованном микроавтобусе и долгое время наблюдал за входом, стараясь хоть что-то там разглядеть.

Сердце колотилось в районе горла, губы потрескались, и дыхание напоминало огненное, как у дракона, в носу свербило и пекло. Мальчик шмыгнул и протёр нос рукавом, но это не помогло, стало только хуже, заслезились глаза. Он сунул руку в карман и извлёк кусок тёмной, свалявшейся паутины, с чем-то маленьким и твёрдым внутри. Разорвав края, увидел продолговатую зелёную фасолину.

Споран — вспомнил он, как наблюдал за приготовлением живчика. — Нужна водка, марля и сок, хотя, вода тоже сгодится. Завернул споран обратно в паутину и положил в карман.

Взрывник ощутил, как холодеют руки и лицо, как замедляет ритм и в то же время начинает биться громче сердце, как слабеют ноги, а в мозгу разливается тяжёлое предчувствие чего-то очень скверного. Мальчик сделал несколько робких движений вперёд, но почти не продвинулся. Стена с банером на деле оказалась огромных размеров стеклом и вполне сносно пропускала свет в помещение. Но это не убирало жути в замкнутом пространстве, с ограниченной видимостью, где царил полный хаос, жуткая вонь и следы крови повсюду. Стараясь не издавать ни звука, мальчик направился к предполагаемому месту нахождения напитков. Разбросанный по всему полу товар очень затруднял передвижение, вынуждая постоянно смотреть под ноги, но и по сторонам нужно было глядеть не меньше. К тому же, запах сильно сбивал внимание, от него тошнило, и кружилась голова.

Когда нога мягко погрузилась во что-то склизкое, душа похолодела и вывалилась из тела. С замиранием сердца Взрывник опустил глаза и передёрнул плечами. Вынув ногу из чьих-то разложившихся внутренностей, перешагнул тёмную массу и пошёл дальше, старательно сдерживая рвотный позыв. Перевёрнутый стеллаж с рассыпавшимся товаром преграждал путь. Пришлось обходить, опасно приблизившись к распахнутым дверям тёмного подсобного помещения. Кажется, оттуда воняло ещё больше, чем в основном зале. Мальчик прошмыгнул, как можно быстрее, мимо, почувствовал облегчение и даже порывисто вдохнул. Бутылки и пачки с соком валялись, разбросанные по всему проходу.

Хорошо, напитки находились аккурат напротив алкоголя, но возникла проблема: во что положить «покупки» и как их нести, так, чтобы не издавать ненужного шума и не занимать хотя бы одну руку, крепко сжимающую нож.

Раскиданные сетки остались позади, у входа, как же он не догадался прихватить одну.

Оглядев пространство, мальчик не нашёл ничего подходящего и просто плотнее заправил свитер в брюки, сунул за пазуху маленькую бутылку водки, литровую пачку сока, а полторашку с водой зажал подмышкой.

— Поесть бы чего, — глянул в сторону полок со сладостями.

Пара пачек с печеньем, лапша быстрого приготовления, какие-то консервы, батончики с шоколадом — всё отправилось за пазуху. Раздувшийся, как обожравшийся хомяк, мальчишка быстро перебрался к товарам хозяйственного назначения. Пошурудил и там немного. Проходя уже к выходу, наткнулся на раскиданные игрушки. Подобрал с пола маленького медведя с заплатками, запихал в карман и уловил боковым зрением движение со стороны подсобных помещений. Душа упала в пятки, окатив льдом с головы до ног. Мальчик замер на месте, прекратив дышать. Из темноты выползла живая мумия в грязных обрывках одежды и бейджиком на груди.

Взрывник обречённо выдохнул и, обойдя бывшую продавщицу, или кем она тут работала, сейчас не понять, со всей силы ударил носком ботинка, целясь в затылок. Зомби развернула голову вслед за движущейся едой, и мальчик промахнулся, попав ей прямо в глаз. Обувь, на добрых пять сантиметров, с хрустом вошла в череп. Мумия ухватила Взрывника за опорную ногу и потянула. Мальчик пошатнулся, но вовремя высвободив застрявшую конечность, ею же, нанёс повторный удар. Голова женщины неестественно запрокинулась набок с характерным хрустом шейных позвонков. Взрывник поспешил поскорее убраться от магазина как можно дальше. Док рассказывал, что ползунов обязательно надо убивать, и уходить от этого места быстро и далеко, потому что на их голодное урчание сбегаются все заражённые, которые находятся поблизости. Ползает вот такая беспомощная тварь, вроде как почти безобидная, урчит, умоляя о кусочке мяса, рейдеры ходят, внимания на неё не обращают. А потом со всех сторон целая толпа голодающих наваливается и хорошо, если без матёрых. Многие, вот так, по глупости погибли. Уйти, оставив ползуна в живых, тоже нежелательно. Прибегут мутанты: еды нет, но запах-то остался. След возьмут не хуже ищейки и преследовать будут, пока не догонят.

День близился к завершению, небо окрасилось в оранжево-красные тона. Bзрывник лежал, раскинувшись звёздочкой, и глядел на кружащих птиц. Как же хорошо… Залезть по пожарной лестнице на девятый этаж, отмахав до этого несколько километров по буеракам, не всегда под силу взрослому, что уж говорить о ребёнке. Ноги и руки гудели, налившись тяжестью, поясница ныла, напомнив о недавнем падении, голова пульсировала болью, во рту насрали кошки, и в животе, кажется, начинался апокалипсис. Надо подниматься, искать надёжное укрытие для ночёвки, сделать живчик и поесть, но как же не хочется шевелиться…

 

Глава 7

Остров Гидры.

Третьи сутки мы шерстили Бункер, отыскивая всевозможные плюшки. Начали с хранилища био материала.

Здоровенная комната-холодильник вопреки ожиданиям полного облома, из-за порчи содержимого, продолжала работать все эти годы в экономном аварийном режиме. Тысячи контейнеров с бирками, в морозильных ячейках, содержали кровь и различные органы, вплоть до кусков мяса и частей брони элитников. Материалу, полученному от скребберов, принадлежал отдельный сектор с контейнерами подобного содержания, так же как и материалу от людей, иммунных с различными дарами. В жидком фреоне обнаружили колбы с неизвестной разноцветной субстанцией, слегка фосфоресцирующей. Кир перевёл закорючки на бирках: «Ускорение ТI80», «Сила RE15», «Прозрачный камуфляж JK6» и так далее.

— Кажется, это наши дары в жидком виде, — задумчиво тёр свою шею Прапор, разглядывая эти колбы.

— Мужики… — каким-то странным, севшим голосом позвал Кир.

«Старый» немец стоял перед раскрытой дверцей в ещё один отсек с блоками хранения. Пока мы с любопытством рассматривали доступное, не запертое, Кир пытался вскрыть запертое. Вскрыл…

С тихим шипением выдвинулся вперёд и раскрылся ступеньками длинный блок, открывая нашему взору подписанные ячейки.

— Что это? — поинтересовался Прапор, глядя через плечо Кира на равные квадратики с шумерской писаниной.

— Жемчуг, — почему-то шёпотом ответил Кир и, достав свой белый платок, обтёр лицо.

Вытянул один из этих квадратиков, который оказался прозрачной прямоугольной ёмкостью, не более пяти сантиметров в длину. Там лежала средних размеров розовая жемчужина.

Справа от меня раздался грохот от упавшего предмета.

Это Торос выронил коробку, которую держал в покалеченных руках.

От неожиданности я дёрнулся и ощутимо врезал локтем в солнечное сплетение сзади стоящему Мухе. Товарищ поперхнулся воздухом. Обменялись, я извиняющим, он понимающим, взглядами и обратно уставились на контейнеры с жемчугом.

Больше сотни блоков, и в каждом блоке больше сотни ячеек.

Стояли молча пару минут…

— Вон там ещё одна такая же, запертая, дверь, — на грани слышимости произнёс Кир, указал на отсек с материалом от скребберов и снова промокнул лицо платком.

Рука мелко подрагивала. Все остальные находки тут же потеряли смысл и ценность. В тот день мы больше не исследовали бункер, состояние у всех было не то. Ели, отдыхали, приходили в себя от культурного шока, заставившего даже педантичного немца выражаться крайне некультурно. И переваривали проглоченные белые жемчужены…, наблюдали за происходящем на поверхности, обсуждали будущие планы. Стали свидетелями нового Зова мутантов, прыгающих в бездну, и появления на свет маленьких скребберов. Два, не скажу, что чудесных, малыша, багровыми желейными шматками перетекали, мелко вибрируя и мурча, как здоровые коты. Заботливая мамаша только и успевала рвать на мелкие кусочки мясо и скармливать скребберёнышам.

Семь ртов сложно накормить, а сразу четырнадцать — это ещё уметь надо.

Утром следующего дня я увидел совершенно здорового Тороса, который с интересом рассматривал свои отросшие конечности и щупал то нос, то уши.

Муха наблюдал за этими действиями с ироничной улыбкой. Кир уже сидел за столом «Бога», а Прапор продолжал спать. Его смена была крайней.

Я лениво потянулся и зевнул.

— Голодный, как волк, — озвучил я своё состояние и нехотя поднялся с матраса.

— Хм, а когда было иначе? — усмехнулся Муха.

— Чего у нас там осталось после вчерашнего? — Торос полез проверять съестные запасы

— Да, считай, ничего. После жемчуга всегда жрать охота, будто год не ел, а после белого, так и подавно, — поддержал Муха мои гастрономические намерения.

— Ты так говоришь, словно каждую субботу его кушаешь, — ответил Торос, не поворачиваясь и явно уже что-то уплетая.

— Хорош трепаться, лучше кофе сделайте и, действительно, сходите поесть принесите, а то сейчас вон, ещё один желудок проснётся, — Кир кивнул в сторону спящего Прапора и снова уткнулся в виртуальный экран.

В этот день обследовали три этажа, начиная с минус шестого. Энергия у всех била ключом, работали мы быстро и продуктивно. Очень продуктивно, стащив в комнату временного пребывания целую гору разного и нужного. Кир в великом празднике хомяка, практически, не участвовал, всё сидел в мед корпусе, изучая и делая записи. Минус шестой этаж принадлежал лаборантам. Огромное количество неизвестного мне медицинского оборудования, записи, расходные материалы — всё это было бесценной находкой для таких людей, как Кир, я, Батон и, особенно, для Германа. Тот, наверно, и мать бы родную обменял на эти сокровища. Там-то Кир и застрял более, чем на сутки. Отоспавшись после первого захода, вернулся обратно, припахав ещё и Муху в качестве жёсткого диска. Фотографическая память парня позволяла воспроизвести запрашиваемую информацию, даже не зная её смысла. Муха, кажется, стал понимать многие символы и с интересом втянулся. Если бы мы периодически не приносили им еду, они, скорее всего, о ней и не вспомнили бы, полностью погрузившись в результаты исследования внешников.

Хомяк Прапора заплясал джигу, когда мы нашли блок охраны. Вояка смачно поцеловал странного вида автомат, скалясь в улыбке бабуина на брачных игрищах, нежно лепетал что-то под нос, умело крутя оружие в руках, выдвигая и нажимая всякие штуки.

— Блоки, такие маленькие, плоские, попадались? — не отрываясь от созерцания своего сокровища, поинтересовался командир.

— Да, вон там, ящик целый, если, конечно, это то, что тебе нужно, — я указал рукой в угол комнаты, под стеллаж.

— Ящик?! Где?! Ы-ы-ы, — он ещё больше оскалился и ринулся в указанном направлении. Выхватил достаточно тяжёлую коробку, как пушинку и открыв крышку, аж прихрюкнул от восторга.

Мы с Торосом непонимающе переглянулись. Ну, оружие как оружие, на вид не особо мощное. От чего такая реакция? Странно.

Прапор заметил наши удивлённые рожи и, видимо, решил пояснить.

— Был у меня такой, давно. У стронга одного отжал, — усмехнулся, — за жемчуг. Ох, и долго же уламывал его, но уломал и не пожалел. Зарядных блоков, вот таких, — слегка пнул ногой открытую коробку, — правда, всего три было, но и того хватило несколько раз мне и бойцам моим задницы прикрыть, когда казалось, что уже всё, амба. Шаровую молнию видели? Вот, что-то вроде того. Прозрачный шар размером с яйцо, прожигает броню любой элите, а раз мы от скреббера отбивались, и вот этой-то штукой я его завалил, буквально, с двух выстрелов. И, что самое интересное, при попадании в неорганику — реакции ноль. Просто, сквозь стену пройдёт, и всё. В герметичных помещениях это оружие самое то!

Дослушав командира, я улыбнулся и подозвал его к вскрытому шкафу, похожему на гроб.

— Гы-ы-ы… прелесть моя-я-я, — вынимал, любовно осматривал и клал на место такие же автоматы, сияя, как медный таз, от счастья. А их там было штук тридцать.

— Ни один не продам…, - мурлыкал Прапор, поглаживая и чуть ли не целуясь с ними. — И вам запрещаю, — сказал уже вполне обычным, рычащим тоном, зыркнув так, что на спине неприятно похолодело.

— Угу, — мы с Торосом не возражали, дураков нема.

Ещё нашли интересные шокеры, маленькие, компактные и очень убойные. Я случайно нажал, и чуть не выбросил из рук от неожиданности. Дугообразный голубой разряд цыкнул и погас, оставив в воздухе подрагивающее марево. Сразу подумал вооружить ими наших женщин и подростков. Несколько пистолетов, вроде как из пластика, лёгкие, матовые, казалось, что они игрушечные, стреляли парализатором. Какие-то мелкие приблуды, видимо, из комплектации и для обслуживания оружия. Ничего серьёзного для дальнего боя не было, так же, как и брони, и никаких навороченных приборов. Всё — только для внутренней охраны в Бункере. Зато форма хорошая, удобная и ткань, прочная.

Торос попробовал разорвать, не получилось. Ножом резанул — тоже осталась целая, ни следа.

— Как кевлар, — сказал он, задумчиво рассматривая рукав от куртки.

— Думаю, лучше. Их мир гораздо развитее нашего. У нас двести лет назад в лаптях ходили и хаты топили дровами, а за оружие, так вообще молчу. А у этих — уже порталы и параллельные миры в распоряжении. Прикинь, как их прогресс за эти годы продвинулся? Это, ведь, всё уже старьё, двухсотлетней давности, — я грустно усмехнулся, окинув взглядом пространство комнаты с её содержимым — раритет! — кривая улыбка исказила мои губы. — А для нас оно — невиданные, высшей степени цацки. — Мне почему-то стало очень грустно и обидно за всё человечество, выжившее в Улье.

— Умеешь же ты радость людям испортить, та-ла-ант, — хмыкнул Торос и запихал куртку в рюкзак. — Но мне — пофиг, я и старьё поношу, особенно такое. — Запиханные вещи придавил сверху ещё и найденной обувью.

— Угу, — мимо проходящий Прапор солидарно хлопнул Тороса по плечу.

Хоз блок тоже немного порадовал полезными находками. Лазерный резак по виду напоминал шариковую ручку, но спокойно прожигал трёхсантиметровый металл, тоненько так и насквозь.

— Ого… Дай-ка сюда. — Тут же «прихватизировал» находку Прапор. — Ещё есть такие?

— Да, вон, около сотни, наверное, — указал я на полку.

Прапор сунул ещё три штуки в карман и половину от имеющегося ссыпал в рюкзак, остальное поставил на место.

— Та-ак, а это что? — крутил он в руках непонятного назначения предмет.

Я пожал плечами.

Прапор глянул на меня, как на идиота.

— У призрака местного спроси, фуфайка!

— Это ручной пылесос, — тут же, как чёрт из табакерки, нарисовался помолодевший дед.

Он явно ждал, когда его позовут, в надежде подкормиться, пока есть такая возможность.

— Вон тут нажми, — показал он на неприметную сенсорную кнопку.

— Угу… пару штук закинь, сгодится в хозяйстве. — Прапор деловито исследовал устройство для уборки, которое размерами чуть превышало его ладонь.

Дальнейшее исследование проходило уже при пояснениях Фаргаса, который с радостью снова присосался к моей энергии и таскался следом, комментируя каждую находку, указывая на то, что нас, возможно, заинтересует.

— А вот это — питательная смесь, обеспечивает витаминными веществами на весь день. У вояк места для пищевого склада не хватило и они свою провизию тут хранили.

— Лучше бы они тут оружие своё хранили, — прорычал Прапор, увлечённо ковыряясь на полках.

— Нет, по оружию только ВББ.

— Чего?

— Внутренняя Безопасность Бункера. И то, только, на это крыло. У вояк свои безопасники были, и экипировка у них более серьёзная. Однажды был случай прорыва из Теплиц, после этого усилили охрану намного серьёзнее.

— Кто же мог к вам прорваться двести лет назад? — Прапор заржал. — Рыцари Белого Ордена?! Или русичи с дубинами?!

— Нет, Кирды. Их развитие не хуже нашего, а в чём-то и лучше. — Вздохнул призрак, — мы вечно друг другу в затылок дышали.

— А-а… Ну, это да, эти могут, угу… — и, понюхав пасту из открытого тюбика, лизнул. — М-м-м, а ничего так, вкусно. В рейде самое то, кидай в сумку и это тоже, — указал на ёмкости с жидкостью.

— Да, да, — закивал Фаргос, — хорошая штука, лучше кофе бодрит.

— Еда космонавтов, — попробовал и я пасту из тюбика.

— Вы можете есть, что хотите, а нашим маски снимать нельзя, но кушать-то хочется.

Эту реплику я не озвучил.

* * *

Покидали остров с тяжёлой тоской на душе и с рыдающими жабами.

— Я бы ещё парочку таких вот крешенов запустил туда, — обернулся Прапор, глядя на остров. — Для надёжности, — дёрнул он щекой и нечаянно перекусил зажатую в зубах палочку. Выплюнул остаток в сторону, достал из кармана новую. — Чёт курить охота.

— Этим бы тесно не стало, — ответил ему Кир. — Муха, не забывай, пожалуйста, что теперь ты — наш ключ от этого сейфа. Постарайся не умереть в ближайшие лет пятьдесят, хотя бы.

— Ага, первый, а ты — второй, — усмехнулся альбинос. — Зря ты, Прапор, переживаешь, до острова ещё дойти надо. Вход в бункер у самого гнезда, да и закорючки эти, шумерские, ещё разбери, попробуй. Так что, сокровища наши надёжнее некуда храниться будут, не плачь.

— Под ноги лучше смотри, допиздишься сейчас, — буркнул Прапор и ещё раз оглянулся.

По болоту шли тем же маршрутом, держа курс на спрятанные в лесу машины.

* * *

По пыльным и не очень дорогам, пересекая кластер за кластером, наш броневичок катил уже сутки, делая кратковременные остановки: размять ноги и сбегать до ветру. За рулём сидели по очереди, на опасных участках обычно садился Прапор, как самый опытный водила.

— Как думаешь, отрастут у ребят конечности? — снова завёл Торос больную для всех тему.

— Навряд ли. Давно бы уже, — раздражённо ответил Прапор и уставился в окно.

— И чего, теперь вот так, калеками на всю жизнь? Мда… Ладно, Леший, он в стабе будет, а Умнику как? Его же…

— Торос, заткнись, а! — буркнул «старый» вояка, не отрываясь от унылого пейзажа. — Без тебя тошно…

Мне тоже стало паскудно на душе.

В памяти всплыла картинка из далёкого прошлого, когда к нам по соседству переехали беженцы из горячей точки. Все соседи им помогали кто чем, мать собрала мои детские вещи, игрушки, которыми я не играл, и тоже пошла, я увязался следом. У этих людей много детей было и кто чей не понять, в одну квартиру вселилось несколько семей, вот только один мне врезался в память: подросток без ног, с обожжёнными руками и лицом. Я долго потом видел кошмары с его участием в главной роли, наверно, поэтому и стал медиком. Спустя много лет во двор заехала очень дорогая машина. Мужчина с тростью, в перчатках, который вышел из иномарки, долго стоял и осматривал дома, двор, людей, особенно детей на площадке. Я как раз курил на балконе, приехал навестить родителей, и обратил внимание на странного гражданина в шляпе, который подозрительно таращится по сторонам. Вдруг этот тип подошёл к бабулькам, вечно сидящим на лавках и перекинулся с ними парой фраз, те повскакивали, заголосили и полезли обниматься, рыдая на радостях. Никитишна, всплеснув руками, бодро умчалась в сторону нашего дома. Через пару минут к нам в двери настойчиво заколотили, как на пожар.

— Ира! Ира! Ты знаешь, кто приехал!!! — воскликнула Никитишна в коридоре — Саидушка приехал! Представляешь!

— Постой, постой, Никитишна, успокойся. Какой Саидушка?

— Да, ты что Ирина, забыла что ли?! Сын Зухры, безногий который! Беженцев помнишь, ну тех, которые у нас три года жили, а потом к родственникам уехали. Мы же их всем двором провожали, помнишь?!

— Ой! — всплеснула мать руками и прижала ладони ко рту. — Саидушка, бедненький, — прошептала, она уронив слезу. Обе женщины бросились на улицу.

— Чего за переполох? — вышел отец на кухню, подкуривая. — А ну, подвинься, дай гляну.

А во дворе уже образовалось натуральное столпотворение. На улице закатили настоящую поляну, всем двором. Тащили и стулья, и посуду из квартир, мужики составляли столы. Продукты несли, у кого что было.

— Чую, назревает грандиозная пьянка, — задумчиво произнёс отец, глядя на эту суету. — Чё, пойдём подмогнём, сынок. — затушил окурок и пошёл обуваться.

Да, пьянка в тот день случилась знатная, с кучей воспоминаний и новостей об уехавших бывших соседях, а потом Саидушка, а ныне Саид Гафарович, владелец нефтяной компании и ещё чего-то там, я не расслышал, принялся раздавать детям подарки и сладости. Два здоровенных качка, видимо, охрана, долго выгружали из «Газели» всевозможные игрушки.

— Он что, весь магазин скупил? — прошептала тётка Рима, сидящая у меня под боком. — Смотри, смотри, а заяц-то, больше вышибалы этого!

— Посиделка удалась на славу, — как выразился мой отец, болезненно скривив лицо и массируя виски.

Мать встретила нас бульоном и антипохмелином с пивом в придачу.

--

— Протезы! — вдруг я воскликнул, подскочив, как ужаленный, на своём месте. — Им срочно нужны протезы!

На меня уставились четыре удава. И тут машина резко затормозила.

Все повалились, кто на кого, а Прапор смачно выругался и протёр лобовое стекло, смахнув пару капель крови, зажал пальцами нос.

— Повылазило тебе?! — прогундел он Киру, застывшему, как изваяние.

— Ich bin ein Arsch… was für ein Arsch ich bin… (Я осёл… какой же я осёл…), — ударив ладонями о руль, Кир расхохотался во весь голос.

Теперь уже всё внимание приковалось к нему.

— Ну? Хорош ржать, рожай давай, гений ты наш невменяемый! — не вытерпел Прапор.

— Прапор, я — идиот! — Кир, смеясь, хлопал себя по лбу.

— Не новость. Ну? Говори, чего придумал?

— Кирды! — уставился он на Прапора, будто тот уже должен был всё понять.

— Ага, очень умно… и на какой кобыле к ним ехать прикажешь?

— А это, друг мой, — хитро улыбнулся, — уже не наша забота, а головная боль моему братцу!

— Интересно… И чем же мы можем его так заинтересовать, что он понесётся к кирдам клянчить протезы? Ладно, с Лешим не особо сложно, но вот протез для Умника?! Это вообще реально?

— Гипотетически, да. — Кир резко задумался, моментально скинув весёлость.

— А-а… понятно… — подначил его Прапор. — Ну, тогда дело за малым, нужно заинтересовать Горыныча так, чтобы он готов был вывернуться наизнанку ради желаемого. Вот только чем?

— Да, это проблемно… я думал про свои записи, но… — Кир снова завис.

— Кир, — окликнул я командира, — что дорого в этом мире твоему брату?

— Наука, я и покер, — ответил он на автомате, летая в своих мыслях.

— Покер, говоришь?

— Даже не думай. Он тебя сделает, не моргнув. Он даже меня сделает. Я с ним не один десяток лет играл и ни разу не выиграл.

Я немного пораскинул мозгами и всё же решился на авантюру.

— Говоришь, нет шансов у меня? — криво усмехнулся. — Да я на покер старсе микро лимиты «побил» и два фриролла! — и нервно хихикнул.

* * *

Спустя сутки.

— Вот, — продвинул Кир к Герману лежащие на столе записи и телефон сверху, — пролистай и скажи, оно стоит того, что прошу я?

Герман вальяжно протянул руку к Кировой тетради, открыл и тут же замер. Весь напрягся, окаменел.

— Кажется, это у них семейное, — подумалось мне в тот момент.

Лицо, словно неживое, каменное, двигались только глаза и пальцы, торопливо листая страницы. Отложив тетрадь в сторону, поближе к себе, он потянулся за второй, потом за третей.

— Думаю, хватит, — обломал Кир брата, забрав все записи вместе с мобильником обратно.

— Ну?

— Играю! Протезы на всё это! — Герман откинулся на спинку своего трона, но взгляд от стопки тетрадей так и не оторвал, облизнул сухие губы.

— На копии, Герман, на копии. Или я сейчас ухожу. — Кир принял такую же позу в кресле-близнеце, полностью отображая брата.

Сюрреализм, прям…

— Согласен! Verlierer (неудачник), — и ехидно так заулыбался.

— Но у меня два условия. — Герман подался чуть вперёд, сверля взглядом Кира, — во-первых, мы играем один стол, вдевятером и не кеш, а турнир. А, во-вторых, — прищурил глаза, — кирды — тоже в игре. Трое от меня, трое от вас и трое от них.

— В таком случае, ты сидишь справа от меня.

— Ты не охуел? — усмехнулся Герман и смерил ироничным взглядом брата.

— Ты, ведь, всегда выигрываешь, какая тебе разница с какой позиции заходить? Это моё условие, против твоих двух.

— Ты копии уже приготовил? Нет? Ну, так готовь. — Герман показал белоснежные ровные зубы в широкой улыбке Кота из Страны чудес и закинул ногу на ногу.

— Во время игры напечатаю, — ответил Кир и показал язык.

Прапор, глядя на эту беседу, только обречённо покачал головой.

* * *

— Моня, я кушать хочу.

— Ты всегда хочешь!

— Нет, я очень хочу, а там скоро кластер загрузится. Смотри, какие всполохи, даже отсюда видно.

Моня повернул голов в сторону города, повёл носом, втягивая воздух.

— Да, скоро… — в животе голодно заурчало. — Ладно, но только быстро, мы и так сильно отстаём.

* * *

Взрывник проснулся на рассвете и, ещё не открывая глаз, сладко улыбнулся.

— Какой хороший сон… так неохота вставать… так мягко… тепло… уютно… — сонно ползли мысли, качаясь на облаках дрёмы. — Нет, надо, надо подниматься… Есть охота.

Потянулся и, скинув ноги с кровати, на мягкий ковёр, сел, растирая ладонями чумазое лицо. Посмотрел на руки, потом на подушку со следами грязи.

— У-у-у… во скреббер мурзатый, — усмехнулся мальчишка и пошлёпал босыми ногами по направлению к уборной.

Открыв крышку на унитазном бачке, Взрывник, как смог, привёл себя в порядок, даже зубы почистил пальцем, побрезговав чужой щёткой.

Выйдя из туалета, проверил все окна, стараясь незаметно выглянуть из-за штор, посмотрел, что происходит на улице.

— Хм… оживлёненько-то как, — удивился мальчик, заметив около десятка мутантов, поспешно идущих и бегущих в восточном направлении. — Не, я, точно, пока никуда не пойду, сожрут. — И отправился на кухню.

На столе, со вчерашнего вечера так и стояли вскрытые банки тушёнки, ставриды и разорванные пачки недоеденного печенья с соком.

Доев то, что осталось, и запив всё это живчиком, Взрывник ещё раз обошёл все окна, выглядывая на улицу. Мутантов не убавилось, скорее даже наоборот. Идущих, практически, не было, почти все бежали.

— Интересно, куда это они так спешат? — думал мальчик, глядя из-за штор и жуя печенье. — Вот не повезло кому-то, шумнули, наверно, слишком сильно. Ладно, посидим пока… жаль, не видно, где у них там тусовка… может, на крышу? Нет, вдруг заметят. — И, оставив эту идею с крышей, решил убить время в поисках полезных вещей.

Открытую квартиру, да ещё и с ключами в дверях, Взрывник нашёл на восьмом этаже. Повезло, видимо, хозяин на остатках разума вышел, оставив двери на распашку. Вполне вероятно, что он ещё тут, в подъезде, потому, что далеко внизу слышался странный звук, нехороший такой звук. Убедившись в том, что жилище никем не занято и не провоняло трупным запахом, Взрывник решил в нём заночевать. Дверь закрыл на оба замка, да ещё и шкафом подпёр.

— Теперь-то точно сразу не вломятся, — выдохнул мальчик, вытирая пот со лба после тяжёлой работы.

Первым делом он приготовил споровой раствор и только потом принялся за еду. После чего уже в темноте, на ощупь, добрался до кровати и упал без ног. Упал, в чём был, с трудом скинув ботинки.

* * *

— Я дальше не пойду. Давай тут ждать.

— Ну, Мо-о-оня, глянь, сколько там Иных. Они же всё съедят пока мы бежать будем, — канючил хриплым басом Борзя, глядя с пригорка на поспешную эвакуацию бывших сородичей.

— Не нуди, там одни Младшие. Все, кто крупнее спидера, давно ушли в поисках свежего кластера, и пока что я никого не вижу, кто бы из них вернулся, а эта мелюзга нам не конкуренты. Успеем. Отсюда вид хороший. Мне нравится.

Борзя жалостливо вздохнул и улёгся, положив массивную голову на такие же бронированные массивные передние лапы, подобрав слюни с резким хлюпнувшим звуком, грустно уставился на хорошо просматриваемые улицы.

* * *

Обследование квартиры наградило чёрным рюкзаком городского типа, с которыми обычно ходят подростки и студенты. Полный набор чистых и добротных вещей, хорошие кроссовки. Мальчика сильно привлекла коллекция видео игр и компакт дисков с фильмами и музыкой, там он завис на добрый час. Выбрал несколько дисков и сгрёб все флешки. Вещи и обувь по размеру подошли, как влитые. В зале на стене висели семейные фотографии счастливых молодых людей и двоих детей, двойняшек, девочки и мальчика, сильно похожих друг на друга. Вторая комната оказалась девчачьей, там он только вскользь прошёлся взглядом, прихватив лишь МР3 плейер, и вышел. В родительской спальне Взрывник нашёл сейф, но как не старался, вскрыть не смог. Зато в шкафу стояла увесистая бита. В поисках, чем бы поживиться, он добрался и до кухни, обшарив все шкафы, опрометчиво открыл холодильник.

— Фу-у-у!!!!! — захлопнул дверь обратно, но было уже поздно. Смрадный запах разложившихся продуктов пополз по помещению.

Поспешно собрав остатки воды и запасной комплект вещей, мальчик поставил готовый рюкзак в коридоре и снова посмотрел на улицу. Пусто, только мусор, гонимый ветром, и лёгкая дымка над самой землёй стелилась, перетекая волнами. В душе кольнуло тревогой.

— Ох, ё-о! — вскрикнул Взрывник и кинулся оттаскивать шкаф.

Накинул лямки рюкзака на плечи, прихватив биту, открыл дверь и тут же отлетел назад, споткнулся об ковровую, скомканную дорожку и упал на спину. Дверь распахнулась, как от пинка, громко стукнув о стену, в квартиру ввалился потрёпанного вида мужик. Плашмя рухнув на пол, тут же ухватил растерявшегося пацана за ногу и потянул в рот, радостно урча. После первого же укуса, Взрывник пришёл в себя и со всей мочи несколько раз ударил битой, попадая то по голове, то по спине. Зомбику это очень не понравилось и, заурчав в другой тональности, он выронил еду, тут же получив ещё и в перемазанное кровью лицо второй ногой и снова по голове. Мальчик торопливо пополз назад, не сводя глаз с мутанта, пока не упёрся в стену. Тут же поднялся, но и мужик уже встал на ноги и, склонив голову набок, оскалив жёлтые зубы с застрявшими между них ошмётками чего-то тёмного, молча ринулся в нападение. Взрывник бросился в родительскую спальню и, оббежав кровать, замер. Зомби упёрся в противоположный край и тоже остановился. Поиграв в гляделки пару секунд, мальчик швырнул в мутанта подушку и, схватив край покрывала, захлестнул угол навстречу прыгнувшему мутанту, выиграв тем самым несколько мгновений драгоценного времени. Кинулся к выходу.

Десятки кулаков барабанят в двери, стараясь выбраться наружу. Скрежет, рёв и урчание: «Разбуженные» мутанты подняли шум на весь подъезд.

Уже летя вверх по ступеням, мальчик живо представил, как они сейчас вырвутся, все разом, на свободу и погонятся, поймают и начнут рвать в разные стороны, жадно запихивая в свои голотки части его тела, а он будет всё ещё жив. Раздался оглушительный треск сломанных дверей. Открыв крышку люка головой, так что звёзды засияли в глазах, он пробкой вылетел на крышу и понёсся к пожарной лестнице, отчётливо слыша за спиной топот. Не добегая несколько метров до края, швырнул вперёд сумку с битой и, резко развернувшись, увидел двух мутантов и голову третьего в люке, прыгнул вниз, хватаясь руками за перекладины, больно скользя спиной по страховочной решётке. Мимо что-то пролетело навстречу к земле. Каким-то чудом мальчику удалось ухватиться, остановив падение. Обхватив металлический прут, он прижался к конструкции всем телом и долго не решался оторваться и сделать первый шаг вниз. Содранная кожа на ладонях, отбитая нога и вывернутый боком ноготь на указательном пальце сильно затрудняли спуск, но хочешь или нет, а спускаться надо, перезагрузка ждать не будет. Руки сильно скользили и дрожали от болевого шока, спина горела огнём, а нога то и дело предательски подгибалась, но мальчик упрямо полз вниз.

Рюкзак нашёлся сразу, недалеко от него валялись и два жмура в луже собственной крови, а вот бита потерялась в тумане. Искать её времени нет.

— Жаль… — подумал Взрывник и, закинув за спину сумку, сильно хромая, побежал в том же направлении, в котором недавно неслись мутанты.

Через несколько кварталов Взрывник сдался и, хватая ртом воздух, упал на колени, зажав правый бок, который нестерпимо колол, лёгкие горели, сердце отдавало бешеным стуком в ушах, в глазах полыхали вспышками белые и алые пятна, замутняя зрение, но приближающегося монстра он всё же заметил.

— Хоть бы не больно…, - подумал Взрывник, глядя на приближающуюся смерть и потерял сознание.

* * *

Герман с довольной рожей достал из кармана устройство, похожее на помесь мобильного телефона и игры «Пятнашки», подвигал в разные стороны кнопочки и положил приборчик на пол. Перед нами возникла полупрозрачная голограмма существа, похожего на хомо сапиенса, но то, явно, был не человек.

— Привет, Гурл! — приветствовал Герман кирда. — Не сильно отвлёк от дел суетных? — поинтересовался он с явной иронией в голосе.

— И я тебя приветствую, Горыныч. О, у тебя гости? Приветствую тебя, Кир. Давно не виделись мы. Ты сильно изменился. — Хлопало существо в чёрной, явно военной форме, своими крупными раскосыми глазищами фиолетового цвета.

— Вот, как раз и возник случай, увидеться, — перебил его Герман. — Кир предлагает пощекотать нервишки партией в покер, ты как, желаешь развлечься?

— Хм… интересное предложение. Я знаю, как играешь ты, Горыныч, но ни разу не садился за один стол с твоим братом. Думаю, это будет занимательная игра. А какова цена вопроса?

— Я ставлю на кон пол литра Дизараксина С-1, Кир — очень ценную информацию о скреббере, убитом на Зеркальном озере и ещё кое о чём, но озвучивать пока не буду.

— Как убитом? Кем? — заволновался кирд.

Герман указал взглядом на брата.

— А труп?! Где его труп?! — он явно занервничал.

— Нет трупа, только броня осталась, — ответил Кир.

— Как? Куда труп дели? Почему только броня?

— Съели! — усмехнулся наш «немецкий» командир. — И даже не поперхнулись. Ну, так что, играешь?

Кирд чуть не задохнулся, но совладал с эмоциями и спокойно продолжил разговор, как ни в чём не бывало.

— Я согласен на игру. Итак, что требуется от меня?

— Протезы моим друзьям.

— И всё? Зачем вам протезы, вы же регенерируете?

— Но протезы необычные, — продолжил Кир, — потому как и клиенты не простые. — И, включив телефон, показал фото Лешего. — Ему, обе ноги от колена. — И фото Умника — А этому, левую лапу от локтя.

Внешник вылупил глазищи и ещё больше вытянул и без того длинную рожу.

— Я… я так понимаю, твои друзья пострадали от того скреббера?

Кир кивнул.

— Хорошо, я согласен на такую ставку, но у меня одно условие.

За спиной хмыкнул Прапор:

— И этот туда же.

— Я беру с собой механический ГСЧ, — продолжил кирд, — который будет раздавать нам карты, и калькулятор вероятности, это уже для себя, чтобы уравняться, а то знаю я вас, мутантов, с дарами вашими. — И, явно улыбнувшись, показал острые игольчатые зубы.

Меня аж передёрнуло всего. Кирд это заметил и оскалился ещё шире.

— Да хоть компьютер возьми с собой, мне разницы нет, с чем ты проиграешь! — сказал Герман и рассмеялся.

— Гурл, возьми ещё двоих, у нас турик тройками, — дополнил Кир, поняв, что переговоры подошли к завершению.

Внешник озадаченно кивнул и исчез, а Герман тут же вернул устройство в свой карман.

* * *

— Борзя, ты это видишь или мне кажется? — Моня встал на лапы, внимательно всматриваясь вдаль.

— Да! Вижу! Золотой детёныш! — подскочил мутант и галопом рванул в город, навстречу убегающей толпе иных и страшному туману.

— Постой! Не успеть! — крикнул ему в след Моня и, взревев, бросился следом.

Мелкие мутанты шарахнулись врассыпную, завидев исполинов, удирали на инстинктах самосохранения. Борзя пронёсся, как здоровенный локомотив, громко ухая дыханием при каждом скачке, за ним стрелой мчался более мелкий Моня, иногда скользя на размазанных по асфальту нерасторопных спидерах и матеря брата всеми словами, которые успел нахвататься от Армана, Фомы и Тороса.

Борзя почти добежал, когда увидел, как ″золотой″ детёныш вдруг остановился и упал.

— Умер?! — спросил догнавший его брат.

— Нет, светится!

Туман поднялся уже настолько высоко, что, если бы не слабое свечение, то тела было бы не найти. Аккуратно взяв детёныша в пасть, Борзя рванул назад. Теперь Моня бежал впереди, всё так же наступая на скользкие трупы, скрытые под молочной пеленой, и заметив впереди всполохи, заревел во всю глотку:

— Быстре-е-е-е-ей!!!!!!

* * *

— Ну, что, неудачник, до встречи! — Кир обнял брата — Один раз не… — шепнул он, посмеиваясь на ухо, так, чтобы никто кроме Германа не слышал.

— Да иди ты! — фыркнул Герман и наступил брату на ногу, оставив пыльный отпечаток на «вылизанной» до блеска обуви.

— Ладно, не плакай, — усмехнулся Кир. — На, вот, конфетку, заешь горечь поражения. — Он вынул из кармана флешку и всунул в руку брату.

— Что это? — разжал тот ладонь, с подозрением глядя на подарок.

— Презент ко дню рожденья. Потом посмотришь. Только не потеряй, раззява.

Герман повертел в пальцах серый прямоугольник и сунул в карман.

— А белый ваш где? — удивлённо спросил Горыныч, заметив, что ни в машине, ни рядом с ней, Мухи нет.

— Домой ушёл.

— Как ушёл?

— Ногами! — посмеиваясь, сказал наш командир и кивнул нам, чтобы грузились, а не грели уши.

— Не суетись, не перехватят твои орлы моего, упорхнул он сквозь чернь.

— И тут ты меня переиграл. — Герман с досадой покачал головой.

— Ну, не всё же тебе. Ладно, не дуйся, тебе пока будет, чем заняться и без Мухи, а я приеду, сверимся, кто кого.

— Когда приедешь?

Кир вздохнул.

— Не знаю. Каша у нас заваривается нехорошая, так что… как получится.

Герман порывисто прижал брата, тут же отстранясь, произнёс, серьёзно глядя в глаза:

— Я рад, что ты выиграл. Ну, всё, езжай давай, езжай. — ещё раз обнял, чувствительно хлопнув по спине и развернувшись, быстро зашагал вверх по ступеням.

Герман остановился, зайдя за колонну. Оттуда он наблюдал, как зелёная машина увозит самое ценное, что у него есть в этой жизни…

Проводив брата, он с тоской устремил свой взор к прекрасному ночному небу, сверкающему холодной россыпью бриллиантов с туманными завихрениями галактик. Ощутив свою ничтожность во Вселенной, Герман почувствовал одиночество и холод. Спрятал руки в карманы, пытаясь немного согреться, как в детстве, и наткнулся пальцами на твёрдый, маленький предмет, крепко сжал его в кулак и поспешил к компьютеру. В своём кабинете Герман просидел двое суток, а потом, на долгие месяцы завис в лаборатории, лихорадочно изучая копии работ внешников из Бункера, позабыв обо всём на свете.

* * *

— Выплёвывай, крокодилица хренова! — проурчал Моня, остановившись у лесополосы недалеко от перезагрузившегося кластера. — Пообедали, блин!

Борзя тихонечко выложил мокрое тело мальчика на траву и лизнул здоровенным языком, убирая слизь. Мальчик так и лежал, не приходя в сознание.

— А чё, ещё не поздно, — оглянулся он на город, который уже начал дымиться от пожаров и аварий.

Желающие отобедать бежали в него со всех сторон.

— Прям, как забегаловка на перекрёстке, — задумчиво произнёс Моня, глядя туда же — как-то очень оживлённо тут, даже слишком… Ладно, иди перекуси, я пока посторожу.

— Нет, ты первый! Потом Старшие подтянуться могут, а ты вес до сих пор не набрал, всё, как рубер начинающий, ходишь. Ну, иди быстрее, я есть хочу, — взмолился уже Борзя, роняя слюни.

— Очнулся? — спустя примерно сорок минут примчался взбодрившийся Моня, с окровавленной мордой и грудью.

— Нет, всё так же.

— Плохо. И светится слабо. Кажется, он умирает…. Эх, зря только так рисковали.

— Не зря! — уркнул Борзя и рванул кормиться, на ходу подкидывая в воздух куски грунта с травой из-под задних лап.

Вскоре вернулся и Борзя, но в крови был он весь и сильно припадал на заднюю правую лапу, а в передней, держал оторванную голову молодого элитника.

— Живой?! — первое, что спросил он, ещё не добежав до места стоянки.

— Пока да. Что ты задумал?

Но Борзя, проигнорировав вопрос, просто вскрыл затылок на оторванной голове и аккуратно, двумя когтями вынул шмат жёлтых нитей.

— Ага, а дальше как? Как ты вот этим, — указал своей когтистой лапой на ещё большую лапищу брата, — собрался достать жемчуг и скормить детёнышу?

— Не подумал, — озадачено пробасил Борзя и, положив золотой шмат нитей рядом с телом мальчика, вылупился на свою лапу, будто впервые её видел.

Моня осторожно, не дыша, самыми кончиками своих когтей разорвал паутину на несколько частей и, приметив чёрный отблеск, ювелирно подхватил шарик и, поднеся к лицу ребёнка, положил на губы и чуть нажал. Жемчужина провалилась.

Моня облегчённо выдохнул и плюхнулся на зад.

Мутанты смотрели на мальчика в ожидании чуда, затаив дыхание.

Пару минут ничего не происходило, но потом ребёнок сделал глотательное движение, и почти сразу бледное лицо приобрело здоровый розовый цвет, дыхание участилось, и Взрывник широко распахнул глаза и тут же рот в немом крике. Из пересохшего горла вырвалось только сипение. Моня так же ювелирно подхватил сумку, которую он до этого стянул с тела и сунул вновь побледневшему пацану в руки. Отступил на шаг назад и сел, демонстративно уставившись на ребёнка. Взрывник дрожащими руками, не сводя глаз с мутантов, достал первую попавшуюся бутылку и, не глядя, жадно сделал несколько глотков. Вдруг закашлялся и покраснел, как рак. Это оказалась водка, найденная в квартире и перелитая в пластиковую тару, чтобы не разбилась. Судорожно хватая воздух и хлопая мокрыми ресницами, вытащил ещё одну бутылку и припал к горлышку. Напившись, на этот раз уже воды, мальчик выдохнул, немного покашлял и, утерев сопли и слёзы, уставился на белые головы, нарисованные на пластинах брони у чудовищ, которые, кажется, его спасли.

Борзя тихонько пододвинул к мальчику разодранный янтарь и начертил на земле «друг».

Улыбка сама собой, неуправляемо расползлась во всё лицо. Взрывник нервно стал посмеиваться, набирая обороты и вдруг разрыдался. Он и смеялся, и плакал, всхлипывая, утираясь мокрым рукавом, и глядел счастливыми глазами на здоровенных страшных мутантов, как на самых родных и долгожданных сородичей.

— Чего это он? — недоумевая, спросил Борзя.

— Наверное, умом тронулся, от шока, — предположил Моня.

— Обидно…

— Подожди, может, ещё отойдёт.

Успокоившись и допив всю воду и весь живчик, мальчик, наконец, смог из себя выдавить первое слово, севшим, хриплым голосом:

— Спасибо, — и, протяжно шмыгнув носом окончательно, насухо протёр лицо ладонью, стряхнув остатки жидкости в траву, передёрнул плечами и улыбнулся.

— О! Вроде, ничего, нормальный! — обрадовался Борзя. — Даже не орёт.

— Вот, как раз таки это и пугает, шо не орёт. Ненормальная реакция для человеческого, почти свежего детёныша. Надеюсь, мы не зря с ним возимся.

Взрывник окончательно пришёл в норму и уже переоделся, когда заметил, что мутанты Дока активно урчат на разные лады, явно разговаривая друг с другом, а потом здоровенный лёг на землю, как собака, а тот, что меньше, показал двумя когтями, как идёт человечек и садится на спину.

— Ага, в дорогу, значит, пора, и они предлагают мне ехать верхом! Ух, ты! Здорово!

Взрывник радостно подскочил к Моне и вскарабкался на холку. Кожа на ладонях уже почти зажила и спина не так сильно болела, про ногу мальчик и вовсе забыл от такого шквала потрясений. На слишком быстрое заживление ребёнок и в этот раз не обратил внимания, посчитав, что это особенности Стикса, и отчасти он был прав. Стикс наградил его даром ускоренной регенерации. Спустя час на нём не осталось и следа от всех полученных травм. Мальчишка нёсся верхом на мутанте, мечтая о скорой встрече с Доком и Алёнкой, а тёплый ветер свистел в ушах, играя его растрёпанной, отросшей шевелюрой.

 

Глава 8

Лагерь в лесу, спустя трое суток после игры.

Леший внимательно рассматривал устройство, которое Кир получил от Кирдов.

— Вы же отдаёте себе отчёт, как мы рискуем?

Кир посмотрел на друга и прояснил:

— Это, карточный долг, Леший. Если они согласились на игру и что-то поставили на кон, значит, они знают об этом, и этот неписаный закон точно так же чтят, как и мы. К тому же, я Гурла знаю уже очень много лет. Этот кирд не бросает слов на ветер и не нарушает сделок, он чтит свою честь дороже выгоды. Как бы мы ни ссорились с братом и каким бы он гавнюком не был, но с гнильём связываться… не в его манере это.

— А разве мы рискуем меньше, ежедневно выживая в Стиксе? — тихо задал риторический вопрос Прапор, глядя на пляшущее пламя костра.

— О-хо-хо, сынки… Ну, жми, раз уверены.

И протянув Киру маяк, посмотрел в небо, словно ожидая, что корабль кирдов появится сразу же, после активации девайса.

Нет, не появился. Ждать пришлось четыре часа.

Мы расположились в подлеске, недалеко от луга с коровами, в лагере оставив на охрану гражданских Муху, Армана, Фому, Тороса и всех младших мутантов. Ребята бухтели, желая видеть легендарную расу внешников, но людей без присмотра оставлять было нельзя, и чем меньше они видят членов нашей команды, тем лучше. Муху специально убрали с глаз подальше, мало ли, какие у них на корабле устройства, вдруг запеленгуют его как скреббера, тогда без лишних проблем точно не обойдёмся, к тому же он накрыл весь лагерь своим куполом, в попытке спрятать от внешников. Поможет или нет, неизвестно, но шанс был. Долг и честь — хорошо, безусловно, но и мы не вчера в этот мир попали, перестраховка не помешает. Я бы тоже убрался с великим удовольствием, уж кто-кто, но я насмотрелся на их рожи в ту ночь вдоволь, на всю жизнь хватит. Но, нет, моя персона по просьбе их командира должна была для чего-то находиться в составе встречающих. В этот состав входили Леший, Кир, Прапор, я и Умник.

Пока Умник самозабвенно грыз коровий костяк, мы рассказывали Лешему про наши приключения за последнюю неделю, просвещая его и убивая время в ожидании.

— Хорошо, вот только я так и не понял о карточном долге и что они вам должны.

— Какого лешего, вообще, сейчас, тут, происходит? — тряс он ладонями с видом полного недоумения после уже услышанного.

— Тут, как ты можешь видеть, ничего не происходит, — ответил Кир и улыбнулся. — Всё уже произошло там, в институте… Док, расскажи, у тебя лучше получится, я сам мало что помню, не до того было.

— Ну…. мы играли в карты: я, Мухин и Кир. А точнее, не просто в карты, а в лучшую из карточных игр — покер, — нравоучительно поднял палец вверх.

— Какой ещё похер? — с явным раздражением спросил Леший.

— Не в похер, а в поКер, — засмеявшись, сказал я и подкинул хворостину в костёр. — Очень хорошая игра, в которой я преуспел в той жизни. ДИНАМИЧНАЯ И УМНАЯ. - выделил голосом.

— На вроде лото? — с непробиваемой простотой спросил Леший.

— Ну, я бы не стал так говорить, в смысле, настолько категорично, — вставил слово Прапор. — Скорее, «городки»… — уже сквозь нескрываемый смех закончил он.

— Поди до верту! — сплюнув с досадой в сторону, пробурчал «старик».

Смех тут же оборвался, и я уже на полном серьёзе продолжил рассказ:

— Игра проста и сложна одновременно. Правила игры я тебе пересказывать не стану, ибо не поймёшь так сразу, но в общих чертах расскажу все, что там происходило. И забегая вперёд, скажу, что мы, как команда сдули всё, как дети.

— Тады я вообще ничего не понял… — Леший с остервенением дёрнул себя за бороду и с удивлением обнаружил у себя в руке изрядный клок волос, — Твою каче-е-е-е-ель! — протянул он и смахнул набежавшую слезу.

— Трах тибидох, забыл сказать! — опять в голос заржал Прапор и поспешно прянул в сторону, избегая метко брошенной в его сторону шишки.

— Тпру-у-у, конь ретивый! — не на шутку разозлившийся на подначку батька потянулся уже не за шишкой, а за невесть откуда взявшимся неподалёку камнем.

— Иди сюда, — елейным голосом позвал он, — БУДЕ ТЕБЕ И ТРАХ, И ТЫ БЫ СДОХ!

— Охолони, Леший! Ей-богу, как малец какой! — пошёл на попятную Прапор и вышел из-за дерева, подняв обе руки.

— Вы закончили? — спросил я, не сумев сдержать смеха. — Таки я продолжу?

Я уселся поудобнее и не без удовольствия заметил, что старые друзья уже успели помериться и расположились рядом.

— Валяй, — небрежно бросил бывший военный. — Просвещай.

— В общем и целом, идея была в том, чтобы и рыбку съесть, и т. д… Кир мне сказал, что братка его любит три вещи: науку, его и покер, и именно в этом порядке. Благодаря моему тренеру по покеру я знаю, что наша любовь является нашей слабостью, и решил воспользоваться этим. Мы предложили Горынычу игру, и он не отказался, тем более с его уровнем игры это было бы глупо, а играет он, я тебе скажу, как Бог!

Мы на кон выставили записи Кира по скребберам и немного информации из лаборатории, из бункера; он в свою очередь, выставил поллитра того самого супер снотворного, а кирды — сюрприз для тебя и Умника, — я поднял руку ладонью в сторону пытавшегося что-то спросить Лешего, давая понять, что вопросы отпадут сами собой, надо только дослушать, и продолжил:

— Но Герман не был бы самим собой, если б не захотел ту же рыбку и тех же дальнейших действий, что и мы…. Он вовлёк в игру ещё и кирдов. И, немного поговорив с обоими братьями, те явились в темпе вальса, все растрёпанные и в предвкушении, да ещё и ГСЧ с собой притаранили! Этот приборчик, я так его назвал, который карты нам раздавал — генератор случайных чисел. Правда, этим приборчиком не обошлось, они ещё и калькулятор вероятности с собой притащили, чтобы уж наверняка выиграть. Только, не помогло, их тройка уже через пол часа отсеялась, мы их фишки поделили. У Горыныча бойкая команда была, я тебе скажу… поднатаскал он их там, что ли…

Я перевёл дыхание и прикрыл глаза, заново переживая те моменты, о которых рассказывал.

— Ну, чуть погодя учёные устроили цирк, который я и предполагал, а именно, слили все свои фишечки начальнику, сделав его доминантом в игре. Тут, правда, Муха помог, выиграл у него монетку и слил все своё состояние Киру, который потел немилосердно и заметно волновался, не замечая ничего вокруг. Слишком уж на него давило то, что за всю жизнь он ни разу не побеждал Горыныча. Ни я, ни Муха для него не существовали. Этого я предвидеть не мог и реально обосрался тогда. Попытался с парой тузов выбить Кира из игры, благо, к тому времени я с ним по фишкам подравнялся, но он умудрился меня с мусорной рукой оставить не у дел. Он стал играть, как маньяк, и по довольной харе его брата, я догадался, что именно этого он и ожидал.

Послышалось кряхтение и сопение со стороны слушателей, но я так и не дождался никаких вопросов. Молча кивнув самому себе, продолжил:

— Через пять минут все было кончено… Кир поставил все с парой девяток на руках, и Герман благополучно переехал его с Дамой-Туз….

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — опять повторился Леший. — Вы проиграли, или нет?

— Тут-то и началась вторая часть Марлезонского балета, — начал было объяснять, но меня тут же перебил батька.

— Ещё раз запутаешь меня — уравняемся! — прохрипел он. — Какой, к чертям, балет?!

— Всё-всё-всё… — примирительно вскинув руки и засмеявшись, сказал я. — Прости, всё забываю, что мы из разных эпох… Так вот, — продолжил. — Герман и его коллеги уже и Шнапс достали и праздновать принялись, как вдруг, откуда ни возьмись, появляется пред ясными очами учёного Муха, и предлагает игру в формате пяти минут — сколько успели, столько успели — время выходит и вынужденный во-банк. На что тот законно интересуется: — Нахуя ему это, но у Мухича и на такой философский вопрос был, как выясняется, не менее достойный ответ. Он с видом Гудини достаёт из-за пазухи шнурок, на котором висит, заметьте, кусок чёрного кластера! Сказать, что у Германа челюсть отвисла — ничего не сказать. По-моему, у него даже шнурки развязались и штаны треснули! Я ещё раз убедился, насколько этот человек умён и как быстро он соображает, хоть это и по игре было понятно. Он только в гробовой тишине спросил, чего хочет Муха, на что тот ответил: — Всё! А взамен, один час, проведённый с его, Мухи, драгоценным телом. Я понимаю, что звучит это двояко, но мы ж не гусары?

Герман согласился не раздумывая. Не терпелось ему ещё и такую конфетку получить.

Я стал готовиться к игре, полагая, что именно мне предстоит сразиться с чемпионом. И каково было моё удивление, когда Муха кивнул в сторону Кира и сказал, что тому предстоит отыграться. Тогда штаны треснули и у меня и у Кира…

Горыныч ржал в голос.

Они сели за стол, ГСЧ зашуршал картами, и первые листы упали перед противниками….

Подходила к концу четвёртая минута игры, и все, кто собрались в тот час в комнате, ждали трели, оповещающей о том, что время вышло и от игроков уже ничего не будет зависеть, и на арену выйдет самая продажная во Вселенной дама — Удача. Ни Киру, ни его брату так рисковать не хотелось, и тут случилось то, что понял я только после игры. Кир не мог победить брата для себя, но когда речь пошла о том, что над Мухой будут творить непотребное целый час, он преобразился. Психология. Он провернул удачный полублеф после первых торгов, и со спокойной душой закрыл выставления Германа с картами, имеющими больше шансов на победу, чем у брата. Нет, Герман не ошибся, просто, выхода не было. Он надеялся, что Кир поведёт себя так, как вёл себя все время….

— И вот мы тут, с победой, а они там, со Шнапсом! — я развёл руками и улыбнулся самой счастливой улыбкой, которая имелась в моём арсенале тогда.

* * *

- Кхе… воно как… Так значит, всё же выиграли? — Леший усердно теребил бороду, глядя себе под ноги.

— Ну, в итоге — да, иначе не сидели бы сейчас в ожидании кирдов.

— Вот сколько лет в этом проклятом месте живу, а нечисть эту в жизни в глаза не видал! — звонко хлопнул себя по колену.

Я вспомнил улыбку Гурла, и меня снова всего передёрнуло.

— Шо, таки красавчики? — усмехнулся батька, заметив это. — Ну, рассказывай дальше, Док!

— Да, не, не все, — перехватил «стяг повествовальщика» Кир. — Он просто варгалов увидел, вот и впечатлился немного. Кирды — это общая принадлежность, типа нации, ну, вон, возьми Чугуняку, он — негр, а по нации русский, вот и тут так же, примерно. Рас у кирдов много и выглядят все по-разному, есть и такие, как мы, а есть и такие, как Гурл. Ты, — перевёл взгляд на меня, — ещё Ёшима не видел, во бы, точно, штаны испортил! — и самозабвенно заржал.

— Я, когда с ним познакомился, дар речи потерял от шока. Долго потом не мог сопоставить эту внешность с развитым, цивилизованным, разумным существом и, как заметил в последствии, довольно добродушным.

— Представь, батька, волосатую акулу, с ногами и руками, ростом повыше тебя, одетую на манер римского императора.

Леший зычно расхохотался.

— А плавник… плавник у него торчал?!

— Торчал. В одежде прорезь специальная была.

— Да, такого встреть и, точно, у портки оправишься! Симпатичнее нашей элиты зверюга получается! — хохотал он. — Да, ышчё и культурная! Ой, насмешил, не могу… — утирал Старший. — И, как люди средь них, тоже значит, водятся?

— Водятся, батька, — ответил уже я. — Их трое на игру прилетело и охрана, так вот, почти все, как люди были, только двое отличались.

— Вот бы поглядеть на них.

— Поглядишь. Сейчас прилетят, и вдоволь наглядишься, — усмехнулся Прапор.

— Ага, погляжу, погляжу. Ну, а дальше чего было? — снова в ожидании уставился на меня.

— Да ничего больше и не было, всё, — я ковырял палкой в огне, поправляя угли. Снопы искр взметнулись ввысь, потрескивая и обдавая лицо теплом.

— Горыныч даже не поверил в своё поражение, первые несколько минут всё таращился ошалело и повторял: — «Как?… Как это?». И нервно тёр лицо, желая проснуться, но это был не сон, хотя, видимо, бедному Герычу в это верилось с трудом. Потом Кир обсудил с Гурлом, как доставить то, что проиграл он, и разошлись. Они в своём космолёте умотали на базу, а мы — сюда. Герман настаивал на ночлеге, с расчётом пообщаться с Мухой и хоть что-то узнать о нём, ну, или уговорить на обследование, взамен на что-то, но Мухин слинял тихонечко, сразу же после победы, пока все находились в ажиотаже. Мы уехали почти под утро, а после обеда встретили Моню и Борзю с моим Взрывником на загривке. Вот и вся история.

— Дык ты же говорил, шо погиб парнишка, — удивился Леший. — Как так вышло?

— Не погиб, к мурам попал малый. Повезло ему, приглянулся одному там, да не дал тот мур его на органы разобрать, себе оставил, как раба.

Руки, опиравшиеся о бревно, напряглись, и пальцы сжались в кулак, сгребая кору и превращая её в крошку. Леший заиграл желваками, лицо покраснело, и вена на шее вздулась бугром.

— Не обижали его, ну, кроме случая с ареной. Про это и сам толком пока не знаю, малой только вскользь рассказал. Потом подробнее спрошу, — я подкинул в огонь полено. Искры взметнулись и опали. — Так, чисто на побегушках был, в магазин сгонять, дома прибрать… — я вздохнул, вороша угли.

Смурной Леший покачал опущенной головой.

— Не гоже это, людей в рабство…

— Ну, как ни странно, но пацан защищает Базиля, говорит…

— Кого, ты сказал?! Базиля?! Он му-у-у-ур?! — взревел Леший так, что в лесу резко заткнулась вся живность.

Я пожал плечами.

— Сказал, что Базилем зовут, да. Но, тот ли это Базиль, о котором ты подумал? — спросил Кир, явно понимая, о ком речь. — Меня это тоже насторожило, но в лицо я его не знаю.

— Зато я знаю, — буркнул батька. — Ладно, поспрашаю потом мальчонку твоего, угу, — кивнул сам себе, о чем-то размышляя.

Минут десять сидели молча.

— Ох, сынки, ну, вы и накрутили… — тяжко вздохнул Леший, обхватив косматую голову. — Он же ж теперь от Мухи не отцепится, пока своего не добьётся, — снова, видимо, мысли его вернулись к рассекречиванию нашего скреббера.

— Уже отцепился, — сказал Кир, хитро улыбаясь. — Я ему такую конфетку на прощание подарил, что он о нашем альбиносе теперь долго не вспомнит, ну, если, конечно, на глаза не попасть. Я точно уверен, что сейчас Герман сидит, как крот в своей лаборатории, полностью отключённый от окружающего мира.

— Это хорошо… тады ладно всё складывается… а эти, черти кирдовские, чего привезти-то должны? Ну, колитесь, не мучьте старика сюрпризами своими, не любо мне это, знаете ведь.

— Ноги, батька, — засиял Прапор тазом медным. — Тебе ноги, а ему, — кивнул в сторону вроде бы задремавшего Умника, — руку.

Чёрные глазища мутанта тут же распахнулись, поймав красный отблеск огня. Я улыбнулся и похлопал его по здоровой лапе, которая лежала рядом со мной.

— Правда, не знаю, как они сподобятся это сделать, и что там за протезы такие будут, но кирды, они и в Африке — кирды, и этим всё сказано.

Вдруг Умник подскочил со своего места, тревожно втянул воздух и несколько раз раздражённо тряхнул головой.

— Что это?! — недовольно и взволнованно рыкнул мутант.

— О, подлетают! Ты отойди подальше, — обратился Кир к Умнику, поднимаясь с бревна, — это у них защита такая на корабле, от Иных, а мутантами, кстати, они всех нас называют. — И подхватив поручни носилок, на которые уже проворно переместился батька, поспешил к поляне, неся их в паре с Прапором.

Умник скрылся в лесу, а я, притушив костёр, взял рюкзаки и двинулся следом, за друзьями.

Прозрачное марево треугольной формы бесшумно и плавно опустилось на свободное пространство, затем, подёрнувшись рябью, пошло пятнами, постепенно обретая вещественную плотность и цвет.

— Вот тебе и НЛО… — прошептал я сам себе, поражённый таким зрелищем.

— Да, зачётный кораблик, — мечтательно оскалился Прапор. — Мне б, хоть один такой, чтобы я ещё хотел…

Кир усмехнувшись, посмотрел на Прапора, но ничего не сказал, а лишь хлопнул друга по плечу.

Вопреки моим ожиданиям никакого люка там не открылось и никто по трапу не спускался. Четыре фигуры просто материализовались в воздухе, и одна из них приветственно замахала рукой. Кир махнул в ответ и пошёл навстречу.

— Приветствую тебя, Кир!

— Приветствую тебя, Гурл!

— О, какой необычный мутант! — воскликнул кирд, глядя на Лешего.

— Чья бы корова мычала! Ты давно в зеркало-то глядел, чертяка кирдовская?! — парировал батька, с усмешкой глядя в крупные, раскосые фиолетовые глаза.

Кирд оскалился игольчатыми зубами и ближе подошёл к сидящему на чурбаке Лешему. (Прапор притащил дровину из лагеря, специально для батьки).

— А хвост у тэбэ ести? — уже явно стибался командир, разглядывая невиданную «нечисть».

— Не думал, что вот так встретиться нам придётся, Никита, — вдруг замурлыкал кирд и протянул руку Лешему.

В воздухе повисла напряжённая тишина. Леший неузнаваемо поменялся в лице, услышав своё имя, про которое и сам давно позабыл, за столько лет проведённых в Улье.

— Зазорно мне внешнику руку жать, — чеканил он каждое слово. — Откуда известно тебе моё… бывшее имя?

— По долгу службы, — недовольно скривился Гурл и убрал свою руку. — Таких мутантов, как ты, Кир с братом и немногих других, которые полноценно прижились в этом мире и, достигнув определённых высот, не потеряли вкус жизни, я обязан знать, желательно, в лицо. Я понимаю причину такого отношения ко мне и не обижаюсь.

— Да клал я на обиды твои… — фыркнул Леший.

— Ну, ладно, дело твоё, — усмехнулся внешник. — Кровь лаборанту сдай и можешь, пока, на наши рожи не смотреть.

Леший округлил глаза.

— А почку, случаем, тебе не требэ?! Али, можа, ещё какой орган?! — и многозначительно посмотрел себе на мотню.

Стоящий сзади Гурла человекообразный внешник с чемоданчиком, прыснул в кулак. Леший наградил его тяжёлым взглядом и тот сделал вид, что закашлялся.

— Кир, а чего эт у нас внешники без масок шастають? Никак иммунные?

— В масках мы, — ответил вместо Кира Гурл и показал на маленькое устройство на носу. — Биотехнологии, отлично фильтруют воздух, не позволяя спорам проникнуть в организм. В скафандрах ходят отсталые неудачники, — хохотнул он и, подхватив Кира под руку, направился в сторону корабля, оставив молодого медика растерянно топтаться на месте.

— Вам необходимо сдать кровь, — начал блеять парень, со страхом глядя на Лешего. — Для обработки и подгона нанароботами протезов. После анализа программа выдаст доступные варианты, и вы сможете выбрать то, что вам понравится.

— Валяй. Чего тебе, руку? — задрал Леший рукав, подставляя вены.

— Без разницы. Пойдёт и так. — Внешник, словно фокусник, несколькими манипуляциями сделал мини лабораторию из своего чемодана и, неуверенно шагнув к Лешему, на мгновение приставил маленькое длинное устройство к оголённой руке.

Устройство коротко цыкнуло.

— Всё. — Парень вставил эту штуку в прибор, похожий на нетбук. — Пусть обрабатывает. Это займёт несколько минут. А где второй объект? Ему необходимо пройти ту же процедуру.

Мы переглянулись.

— Второй объект, — недобро усмехнулся Прапор, — в лесу тебя дожидается. — И плотоядно так оскалился. — Ваша «отгонялка», — кивнул на корабль, — его сюда не подпускает. Так что, прОшу пАне! — чуть наклонясь, указал рукой направление, приглашая внешника в лес.

Парню резко «поплохело», когда до него дошло, у кого сейчас предстоит брать кровь. Он громко сглотнул и побледнел.

— Нет! Мне нельзя покидать эту территорию! Давайте, вы сами, вот это несложно… — торопливо достал приборчик «кровозабора» и принялся мне показывать, как им пользоваться, иногда косясь на Прапора и на тёмный лес.

Прапор расстроено выдохнул. Леший улыбнулся, глядя на обломанного вояку, который явно предвкушал поржать над обгадившимся со страху внешником.

— Не печалься, друже, им. — кивнул на парня, — ещё предстоит эти штуки нам пристёгивать, так что, будет ещё на твоей улице праздник. — Хохотнул.

Я взял «шприц» и направился к Умнику.

В последнее время у меня с ним образовалась странная ментальная связь. Хотя, что в этом мире не странное? Головой-то понимаю, что это всё тут вполне обычные явления, но вот психика, пока что не до конца адаптировалась, и многие вещи меня часто приводят в ступор.

Мы с Умником могли разговаривать на расстоянии до сотни километров, а чувствовать эмоции друг друга — до нескольких сотен, но у меня это работало только по отношению к нему, и сколько я не пытался наладить такой же канал с другими Младшими мутантами, всё тщетно. До приёма второй «Белой» я слышал Умника, но только на близком расстоянии, не более пары десятков метров, видимо, тогда во мне прорезался ещё один дар, теперь же он во много крат усилился, как и другие, уже имеющиеся. Кроме этого, пока что, больше никаких изменений со мной не происходило. У Тороса открылась новая грань старого дара, теперь он швыряется острыми кристаллами льда от мелких с иголку, до здоровых — килограмм на пятнадцать. Но от таких глыб энергия быстро истощается, оптимальный размер — грамм по двести. И так же усилились ещё два дара, которые до этого были малоразвиты. Командиры пока молчат, как партизаны о своих изменениях, связанных с белым жемчугом. Может, ничего не происходит, и причин на это хватает, а может, просто, не хотят говорить, пока не хотят. Муха от жемчуга отказался, сказал: — «Напрасный перевод продукта, у меня организм другой и потребности другие. Ни в споранах, ни в жемчуге теперь нет нужды, только в черноте, без неё я слабею». Поэтому-то он и таскает на шее кусочек антрацита, как мини батарейку.

— Умник? — позвал я мутанта, чувствуя, что он рядом, но не видя его.

— Бу! — раздалось над моей головой.

— Вот, дурилка картонная!

— Жаль, что внешника того не привели, я бы пошутил.

— Ага, и довёл бы человека до сердечного приступа, а это, между прочим, уже международный скандал.

— Он — кирд, а не человек.

— Да похер, оно проблемы не меняет. Раззевай лучше варежку, шутник, им кровушка твоя нужна для анализа.

— Слышал. А-а-а… — раскрыл Умник пасть, вывалив язык, как на осмотре у врача.

После того, как он заговорил, развитие пошло с ошеломительной скоростью, вплоть до того, что он начал напевать мотивчики, шутить, травить анекдоты и решать лёгкие математические примеры. Пасть у этого мутанта не закрывалась, голова от его болтовни пухла уже у всех. Речь стала чистой, свободной, только КАРЛОВА осталась, но, видимо, это в прикол. Я заметил, что уже пол лагеря вместо ″корова″ говорят ″карлова″. Голос у Умника зычный, чуть с хрипотцой.

Вчера, когда мы вернулись, вечером по этому случаю устроили небольшую пирушку. Так вот, когда Леший чуток перебрал на радостях и затянул старую славянскую песню, Умник принялся подпевать, и такой у них дуэт получился слаженный и мощный, что люди весь остаток вечера в себя прийти не могли от изумления.

Взяв кровь, я вернулся к медику и отдал приборчик. Переносная лаборатория уже стояла рядом с Лешим, который увлечённо рассматривал крутящиеся в воздухе голограммные объёмные изображения пары ног.

— Давай дальше! — командовал он внешнику, и тот переключал картинку.

— Хм…, а эти, вроде, как лучше смотрятся… и эти вон, графики, повыше, чем у тех были.

— У этой модели встроенное ускорение и усиленная сердцевина из-за скоростных нагрузок.

— О-о! А вот это то, что мне и надо! Ускорение у нас и своё имеется, а вот усиленная, как ты там сказал?

— Сердцевина.

— Агась, она самая, это нужная штука. Всё, или там ещё какие есть у тебя?

— Всё.

— Ну, тады, эти вот давай.

Внешник кивнул и, набрав комбинацию кода, вытащил «шприц» с кровью Лешего и вставил с кровью Умника.

— Я отправил заявку, время ожидания до трёх часов, — сообщил он и очень удивлёнными глазами уставился в свой аппарат. Потыкал, потыкал и снова уставился с непонимающим видом.

— Вы где взяли эту кровь? — озадачено глядя на меня, спросил парень.

— Где сказал взять, там и взял. Что-то не так?

— Не так. Наверное, сбой программы… она выдаёт результат смешенной расы.

— Ну, так он же — элитник, бывший человек… — начал было я.

— Нет, нет, у меня данные совершенно другие. Это, просто, невозможно. Извините, мне нужно пообщаться с начальством, — и, вытащив прибор с кровью, бегом умчался к кораблю. Не доходя двух-трёх метров до транспорта, исчез.

— Кажется, мы нажили себе проблемку, — буркнул Прапор, глядя вслед вдруг исчезнувшему внешнику.

— Не каркай, может и правда, их машина поломалась.

— Не думаю…

*************************************************************************************************************************************

Дорогие читатели, многие из вас знают, что я начинающий автор. У меня есь огромное желание не только радывать вас эликтронным вариантом своих книг, но и печатным изданием. Но, так как я новичёк, ни одно издательство не желает смотреть в мою сторону, за то мне подсказали альтернативный вариант печати на заказ в Лит Ресе. Я подала заявку. Они долго её рассматривали и в конце концов выдали разрешение, но с несколькими условиями: Первое-разрешение на печать А.Каменистого. А.К. это разрешение мне дал. Второе-Комерческий статус и хороший рейтинг. Рейтинг потихоньку растёт, спасибо Вам всем огромное за это, а вот с подписчиками беда. Вот я и бращаюсь с просьбой ко всем своим читателям, кто ещё не подписался, если вам нравиться моё творчество, нажать эту кнопку, если конечно это вас не затруднит и не пойдёт в разрез с какими-то принцыпами. Всё понимаю. Заранее всех благодарю за поддержку и помощь и спасибо за то что читаете мои книги. С уважением_Диана.

********************************************************************************************************************************

 

Глава 9

Два часа ничего не происходило. Мы с Прапором нарезали по несколько кругов вокруг корабля, уже изрядно нервничая, даже пытались стучать по корпусу, но невидимая защита не дала это сделать. Тогда Прапор швырнул подобранным камнем и громко, нецензурно выругался. Чёрт с ними, с кирдами, но Кира это беспокоило больше всего. Когда Леший принялся бубнить проклятья на старославянский лад и плести на своей бороде мелкие косички, наконец-то, появилось сразу девять фигур с объёмными предметами в руках. Чуть отойдя в сторону, кирды устроили целое представление с моментальным строительством сложной техники. Следующие две фигуры, материализовавшиеся в пространстве, поспешным шагом направились к нам.

— У меня много новостей, и нам предстоит долгая, очень серьёзная беседа, — произнёс Кир, показав глазами на кирда. — Гурл приглашает нас на переговоры.

— Что это? — Леший смотрел исподлобья на суетящихся внешников. Ему очень не нравилась эта нездоровая активность, и не только ему.

— Это для вашего друга. Мы отключили защиту корабля. Я пошёл на огромный риск и, надеюсь, он оправдается.

— Ты по человечески объяснить можешь, что происходит, или так и будешь мне мозги пудрить? — Леший говорил тихо, но убедительно. Каждое слово сопровождал поток такой сильной отрицательной энергии, что меня пробрало до костей.

— Гурл, оставь нас. Сначала мы обсудим всё сами.

Гурл молча кивнул Киру и ушёл к своим. Леший и Прапор сверлили его недобрым взглядом, который одновременно перевели на местного немца.

— Говори! — рыкнул Леший. — Что эта нечисть задумала?

Кир протяжно выдохнул.

— Голова кругом, батька… Ты, знаешь, кого мы грохнули на озере? Одного из самых первых подопытных, искусственно выведенных генной инженерией.

Леший зло засопел, давя взглядом.

Кир поторопился с объяснением, пока Леший окончательно не «взорвался».

— Призрак внешника нам рассказал о скребберах, у костра мы говорили тебе о том, как и откуда они появились.

Леший кивнул.

— Так вот, этого скреббера создали учёные в лаборатории, полностью. Не из готовой особи сделали, а именно сами вывели. Они соединили ДНК разных существ с разных планет и Галактик, и, чтобы оно всё соединилось, накачали его экспериментальным препаратом, который способствует слиянию несовместимого.

— И?!

— Умник его съел…

— Ну, и? Что, по слову тянуть?!

Кир вынув платок, протёр взмокшую шею.

— ДНК этого скреббера соединилась с ДНК Умника. Учёные, — кивнул в сторону суетящихся кирдов, — сделали предположение, что это произошло из-за экспериментального препарата.

Моё сердце сжалось и упало в пятки. Это, ведь, я посоветовал тогда съесть тот труп. Вот же…. (матерная брань, совсем, не подлежащая печати)…

— Что с ним теперь будет?

— Они не знают. Но он меняется. Гурл попросил разрешить им обследовать Умника.

— Хм… Однако… Ты дал разрешение?

— Батька…

— Ладно, не гунди. Ну? И у кого какие мысли? Говорим!

— Я согласен на обследование, — пробасил голос над нашими головами.

— У-У-УХ, ЛЕШИЙ! ШТОБ ТЕБЯ!!!! — грохнулся с чурбака «старый». — Ах, ты, супостат бронированный!!! — Вырвав пук растительности вместе с почвой, швырнул над моей головой, угодив, судя по звуку, в цель. — А, ну ка, подойди-ка сюда!!! — Леший старался не орать, глядя на висящую в воздухе траву, но внимание мы, всё равно, привлекли.

— И давно ты тут? Ну, подожди, я тебе устрою… — взобрался он обратно на дровину, оттряхивая руку от прилипшей земли.

Сверху, из пустоты, фыркнуло, обдав нас горячим воздухом с запахом свежей рыбы. Зелень сразу отлетела в сторону.

— Ты там чего, рыбу жрёшь?

— Угу… Съел. Я на речке был. Почувствовал, что эта штука пропала, и подумал, что они улетели, вот и пришёл. А почему они выключили это?

Почти все внешники прекратили работу и дружно уставились, наблюдая, как мы разговариваем с кем-то, кого не видно. Один из кирдов метнулся к кораблю и, спустя мгновение, кубарем вывалился в странного вида очках. Другие, глядя на сотрудника, бросились к панели управления клацать и вывели в воздухе картинку Умника.

— Всё, срисовали тебя черти. Выходи из скрыта, — усмехнулся Леший.

Картинка кирдов впечатлила, но когда в пространстве, рядом с нами появился здоровенный элитник, почти все ломанулись в свой космолёт. Остался тип в очках, Гурл и ещё один, сидевший за пультом. Но, я подозреваю, что у того просто отказали ноги, вот и остался сидеть, бледнея всё больше и больше.

— И как же они меня обследовать собираются, если словно мыши разбежались? — хихикнул Умник.

— Бу!

Парень за пультом дёрнулся и упал со стула, а эти двое так и стоят, не шелохнулись даже, разглядывают и переговариваются между собой. Кир усмехнулся.

— Да, эти готовы умереть ради науки. Фанаты… как и мой брат…

Гурл дотронулся пальцем до уха и активно заговорил, явно ругаясь. Вскоре рядом стали появляться кирды, таращась в нашу сторону, робко взялись за продолжение брошенной работы. Один почему-то упал. Его, взяв за руки и ноги, оттащили в сторону. Появились ещё, пять штук. Двое забрали обморочного, трое направились работать.

— В общем, — продолжил Кир, — я тоже считаю, что его надо обследовать, и я буду лично принимать в этом участие.

— Они не навредят ему? — поинтересовался я, опасаясь за вероломство и вспомнив сразу все страсти и ужасы обо всех внешниках скопом.

— Нет, я на шаг не отойду. И ещё, Гурл, ради этой информации и материалов для исследования готов пойти на переговоры вплоть до заключения контракта.

— Какой такой материал? — напрягся Леший.

— По мелочи. Немного крови, мазки, соскобы, мочу, кал, может, ещё чего-то, но здоровью это не повредит и болезненно не будет.

— Даже так? Что, я такой ценный, что за моё дерьмо жемчугом готовы платить?

— Нет, Умник, в том-то и дело, что ты — бесценный, — ответил Леший, грустно вздыхая и почёсывая шкуру мутанта под пластиной. — Ты — единственный такой во всей Вселенной.

— Это много — Вселенная? — Умник стоял, почти полностью закрыв глаза, и балдел, но за подозрительными кирдами следить не переставал ни на мгновение.

— Очень. Я тебе расскажу потом, и даже фильм посмотрим, когда домой вернёмся. Есть у меня там одно кино, документальное.

Умник мечтательно вздохнул, вспомнив, как он на острове заглядывал в окно дома, чтобы посмотреть телевизор. Тогда ему очень нравились мультики, которые смотрел маленький Феникс, а документальные фильмы он ещё не видел. Должно быть интересно, раз Высший предлагает.

— Высший, а что можно с них взять за это обследование? — заговорческим тоном поинтересовался мутант. — Я им та-А-кую кучу…

Леший перевёл взгляд с Умника на Кира.

— И действительно, шо мы можем стребовать с них за… анализы?

— Это! — заблестели глаза Прапора, указывающие на космолёт.

— Харя у тебя по швам разойдётся, — усмехнулся Кир. — Ты ещё телепорт затребовал бы.

— А чё, не согласятся? Мне тоже эта штука нравится. — Поддержал Умник вояку с жабой.

— Ещё как согласятся, даже не моргнув, если обменять тебя целиком, вместе с анализами.

— Э, не-е-е, эта карлова нам и самим необходима, — Леший хлопнул мутанта по задней лапе.

— Му-у! — пошутил Умник и шумно плюхнулся на землю, усевшись, как медведь, рядом с Высшим.

— Думать надобно крепко, — заговорил Леший, поглаживая шершавый бок мутанта, который наблюдал за кирдами. — Не прогадать бы.

— О! Гляди, идёт! Гы-гы… а боится-то как… Гы-Гы, — хихикнул мутант и сделал серьёзную морду лица, когда кирды приблизились на достаточно близкое расстояния для беседы.

— Рад приветствовать тебя, Умник!

Глаза Кира стали большими, а лицо вытянулось. Он удивлённо посмотрел на Гурла, но промолчал. Видимо, сейчас произошло что-то из ряда вон, что нашего немца так перекосило.

Умник покосился на Лешего, тот кивнул.

— Привет…, кирд.

— Меня зовут Гурл. Я очень рад знакомству с тобой.

Умник склонил голову набок, внимательно рассматривая Гурла, даже деликатно обнюхал его, напряжённо о чём-то размышляя. Кирд стоял спокойно, не дёргаясь, только немножко сменил цвет лица.

Любопытство, волнение и опасение за нас ощутил я от друга. Он переживал не за себя, не за то, что сейчас попадёт «в лапы» к тем, о которых слышал столько ужасного, об этом он не думал совсем. Он опасался, что может случится что-то плохое с нами и с теми, кто прятался в лесу, пока его будут обследовать.

— Ну, что, вы посоветовались? — стараясь как можно непринуждённее, спросил Гурл, глядя в глаза Лешему.

— Да. Он согласен. — Леший буравил Гурла, словно разглядывал в нём саму душу.

— Усыплять себя не дам! Так делайте! — рыкнул Умник.

Гурл поджал губы, видимо, это заявление усложнило задачу.

— Мои люди тебя очень боятся, они не привыкли…

— Ты слышал, что он сказал? Или делайте так, или никакого обследования. — вступился Леший, прервав кирда.

— Минутку, — кивнул Гурл и, тронув ухо, затараторил на своей цыкающей и квакающей тарабарщине.

— Оргаф согласен, но только с условием, что ты будешь чётко исполнять его указания и никаких резких движений. Наши люди и без того на грани нервного срыва. За этот вылет всем придётся выплачивать двойные премиальные, это точно, а если кто-то пострадает… Мы пойдём тебе на уступки, но и ты пойми нас.

Умник спокойно кивнул и облегчённо выдохнул. Теперь-то они точно не посмеют обидеть его семью, теперь он проследит, и если что…

— Всё будет хорошо, не волнуйся, — передал я мысленное послание другу, тот глянул на меня и подмигнул.

Гурл снова тронул ухо и, прослушав сказанное, сообщил нам, что у профессора Оргафа всё готово и он ждёт пациента.

Кир пошёл вперёд, Умник плавно, стараясь не делать резких движений, следовал за ним. Немного не доходя до столпотворения внешников, мутант на мгновение обернулся, окинув нас беспокойным взглядом, и шагнул в гигантских размеров палатку.

* * *

— Леший, как давно ты уже тут?

— Не помню. Важно?

— Ну, как сказать. Результат анализа крови показал очень большое количество мутагена. При таком соотношении ты должен выглядеть моложе Кира. Ему, кстати, на момент попадания было шестьдесят четыре года, а сейчас, больше двадцати пяти не дашь. А ты…

— Мне сорок два всегда было и будет. Таким я сюда попал, таким и помру.

— Не вижу причин в отказе организма омолаживаться.

— Вот, тут они, причины, — постучал пальцем себе по лбу. — Давно бы, как щегол бегал, только не желаю того. Не статусно, как-то. По рангу не положено.

— Интересный случай… мда… Я никогда и подумать не мог, что мутогенезом можно вот так управлять.

Леший фыркнул:

— Я тоже. Просто, хочу таким быть, и всё. Ну, шо ты ко мне причипился, аки пьянь да радива: — спой да спой!

Леший сидел в раскладном кирдовском кресле весь облепленный датчиками и наблюдал, как Оргаф возится с его ногами, попутно непринуждённо ведя вполне дружескую беседу, сращивал протезы с плотью. Ощущения довольно неприятные, даже несмотря на болевую блокаду. Нана технологии, в буквальном смысле, плавили живое тело, сливая его в одно целое с неживым. От одного вида становилось не по себе. Ту же процедуру проходил и Умник, который растянулся прямо на земле, а вокруг него, как муравьи, суетилось аж восемь кирдов. За четыре часа, проведённых рядом с говорящим элитником, они вели себя уже почти смело, но о каждой манипуляции предупреждали заранее, опасаясь за неадекватную реакцию чудовища и за своё здоровье.

— Ну, что ваши эти тесты показали, — возобновил беседу Леший, стараясь отвлечься — Умник тоже сможет синим огнём плевать?

— Не могу ответить, пока мало что видно, процесс развития — в самом начале, и что из вашего Умника в итоге получится, я и сам бы желал знать, но, то, что его слюна тормозит развитие клеток, тем самым замедляя регенерацию, это уже и сейчас понятно. У сбежавшего объекта этот ген находился, как ты сказал, в синем огне, поэтому ваши конечности не регенерируются. Заживление подобных ран происходит, но очень медленно. А у Умника этот ген обнаружился в слюне. По идее, если его слюна попадёт в рану, произойдёт то же самое, что и с твоими ногами.

— Если я откушу вон тому кирду руки, — покосился Умник на медика, который спиливал кусок пластины с его брони на ляжке, — то они больше не отрастут? — Медик сразу прекратил работу и сделал пару шагов назад. — Пили, пили, это я так, просто, спросил, — подмигнул ему мутант и отвернулся.

— Без наглядного подтверждения — это всего лишь теория. Нужен эксперимент, — не отрываясь от своей работы, вполне серьёзно ответил Оргаф.

— Есть желающие? — тут же не упустил момента Умник.

— Не балуй!

Умник печально глянул на Лешего и вздохнул. Замершие работники вновь засуетились.

Кир на пару с Гурлом толклись у приборов, показывающих итоги анализа, а мы с Прапором следили за окружающей обстановкой, стараясь не сильно показывать своё напряжение и не мешаться под ногами. После отключения «отгонялки» из космолёта образовалось шесть человек охраны. Их присутствие напрягало.

— Прапор…

— М-м?

— Слушай, а чего их так мало? — я взглядом указал на одного из охранников.

— А сколько тебе надо?

— Ну, человек пятьдесят, хотя бы.

— Кх… Дурик! Это же кирды. Им и эти-то не особо нужны, так, чисто на всякий пожарный. В их леталке такое крутое охранно-оборонительное оборудование установлено — закачаешься.

— Видел?

— Ага, с экскурсией гулял! Логика, Док, логика и военный опыт. Ты внимательней посмотри на них. Видишь, каждый как руки держит и где стоит. А в корабле ещё и за пультом дежурный во все глаза пялится, и случись чего, они свои штуковины врубят на полную катушку, и пока мы тут корчиться будем, занырнут в кораблик и тю-тю. Это, если противник серьёзный, а с мелочью… вот, они для того и стоят.

— Понял…

— Учись, солдат… — ухмыльнулся Прапор и, выплюнув изгрызенную палочку, полез в карман за новой.

* * *

— Нет, Кир, прости, но я не могу вам дать это оружие. Ты же прекрасно понимаешь, какое преимущество оно даёт и что это идёт в разрез с нашей политикой о невмешательстве во внутренний мир. Меня уволят за такое самоуправство. Я могу предложить вам технику, различный огнестрел, амуницию, гаджеты, кое-какую аппаратуру, и, в конце концов, оборудовать лабораторию, лучше чем у Горыныча. Мы можем договориться о взаимовыгодном обмене и на будущее. Оргаф ночами спать не сможет, думая о развитии, и, если ты периодически станешь отсылать нам материалы по изменениям Умника, мы тоже, в свою очередь, не ударим в грязь лицом.

— Умник мне не собака, Умник мне друг и брат, и это ему решать: сотрудничать в дальнейшем с вами или нет. В конце концов, он — Глава и представитель новой, третьей расы.

Гурл перевёл взгляд с Кира на мутанта.

Умник растерянно топтался на месте, неуклюже опираясь на новую конечность, тянул с ответом и, наконец, собравшись с мыслями, выдал:

— Такие вопросы должны решаться в кругу семьи и без лишних… ушей. Мы вам позже дадим ответ на это предложение.

— Надеюсь, он будет положительным. На одного из вас и так уже открыли сезон охоты…

— Не стоит, Гурл, — тут же прервал его Кир.

— Нет, нет, я и не думал угрожать, я констатирую факт и указываю на логическое развитие событий. Шпионы, знаешь ли, есть кругом, и наш мир не исключение. Я знаю, кто сделал заказ на Дока. Кто и почему и какова цена вопроса, тоже известно. В моих силах заставить заказчика аннулировать сделку и поставить Доку и Умнику охранное устройство. Это небольшие гаджеты, которые в случае необходимости срабатывают, уничтожая потенциальных противников, самого же носителя закроют непроницаемой оболочкой. Батарея, правда, одноразовая, и требуется замена всего устройства после каждого использования, поэтому рекомендуется применять только в самых крайних случаях. Это экспериментальный аппарат. — Гурл вытянул вперёд руку, показывая тонкий серый браслет, вроде как из пластика. — Активируется он как механически, так и голосовой командой, при попытке насильственного снятия срабатывает автоматически, радиус поражения до полукилометра. Радиус меняется, его можно указывать при активации, так же, как и указывать отдельные цели или массовое уничтожение. Если активировать гаджет, заключив в объятия другого человека, сомкнув руки, то он так же окажется под защитой данной оболочки.

— А если не сомкнуть руки? — поинтересовался Прапор, легонько пощупав его пальцем.

— Убьёт.

— Весёлый браслетик. И сколько ты таких можешь дать?

А я подумал: — Интересно, на ком они проводили испытания?

— Пока не знаю, это надо обсудить с начальством. Браслеты эти экспериментальные, даже на нашей базе мало кто знает об их существовании. Для Умника придётся делать отдельную партию, причём многое меняя, потому как это, — указал на своё запястье с браслетом, — стандарт.

— Хм… Однако… — Прапор крепко задумался и даже закурил. — Вот тебе и синица в руках, и дятел в жопе…

— Да и насчёт назревания военной активности по отношению к вам, я так же могу повлиять на третью сторону, напомнив о невмешательстве. Поверьте, ко мне прислушаются, временно, но всё же.

— Угу, кто бы сомневался, — почти неразборчиво пробубнил Прапор глядя в одну точку.

— Ваши противники не получат никакой поддержки от внешников, — продолжил Гурл, не обратив на реплику Прапора никакого внимания. — Никаких торговых отношений, никаких договоров. Но это будет лишь единожды, только на этот случай, поэтому советую вам урегулировать проблему, как можно скорее. Я постараюсь выиграть для вас этот месяц, дальше гарантий у меня нет. Делая это, я сильно рискую… у нас не увольняют… как обычно.

— Угу, в курсе, — думая о своём, на автомате сказал Прапор.

Гурл удивлённо вскинул тонкие брови, но остался без пояснений на свой немой вопрос, Прапор на него даже не взглянул. Он сосредоточенно тыкал палочкой в столешницу небольшого складного столика с так и не тронутыми чаем и сладостями.

— В общем, так, — хлопнул Леший по коленям, опираясь на них руками. — Ты сейчас берёшь те результаты, которые тебе отдаст Кир, и шуруешь на своей леталке к своему начальству выбивать для нас плюшки, а мы, тем временем, домой поедем, ибо действительно, пора давно. Ты, — Леший ткнул в сторону Гурла здоровенным пальцем, — как управишься, прилетай, и тогда поглядим, чего твой шеф готов дать за то, что вы хотите взять, и стоит ли оно того.

— Хитрые вы, мутанты, все как один, — усмехнулся Гурл. — Хитрые и наглые.

— Ну, уж не тупее вас будем, угу. Ты мне тут про скромность песни не пой, а лучше шевелись скорее. Вам нужны результаты и материалы, а у нас война на носу. Если они победят — не видать вам Умника.

— С чего ты это взял, Леший?

— С того, что зная его характер, уверен в том, что живым не дастся и биться до последнего станет. Мои ребята, как ты выразился, все как один, так что, Гурл, ушки от хрена вы получите, а не исследования с премиями и научными открытиями. На трупах, если только.

Теперь Гурл задумался.

— Не понимаю… — вдруг, неожиданно даже для самого себя вырвалась бушующая мысль, всё время не дающая мне покоя. — Не понимаю, почему вы с нами заключаете сделки, а не отбираете желаемое силой, как это делают все нормальные внешники?

— Не выгодно. Мы можем сейчас забрать Умника, и всех вас вместе с теми, кто прячется в лесу, но…

Мы переглянулись, поняв, что лагерь давно был обнаружен. Значит, Мухина защита не работает в контакте с их оборудованием. Сердце моментально сжалось и похолодело в районе грудной клетки.

— Не волнуйтесь, у нас нет подобных намерений, — усмехнулся Гурл. — Но, допустим, чисто теоретически, мы это сделали. И, что мы получаем бонусом? Головную боль в виде твоего брата, Кир, а какой он… паскудный бывает, ты и сам знаешь, и проблемы со стороны Парадиза. В конце концов, придётся уничтожить и Институт, что нам крайне нежелательно, и город, что тоже плохо, потому что остальные иммунные ополчатся против нас так же, как и против остальных. Стронги откроют охоту на кирдов, хотя, сейчас нас не трогают, если только чисто случайно. Разорвутся контракты с сотнями стабов, прекратятся поставки материала, начнутся потери сотрудников. Вы, кстати, знаете, сколько наших погибло тут за последние три месяца? Ни одного! А до этого мы потеряли всего двоих за год и то, по банальной халатности. Случились проблемы с защитным оборудованием. А какие потери у всех остальных внешников?

Прапор ухмыльнулся.

— Вот, то-то, — кивнул Гурл.

— Ага, — подумал я, — понятно, что за халатность, — вспомнил рассказ Фаргуса о гибели его сына. Видимо, тоже чем-то не угодили начальству.

— Вы даже представить себе не можете, какие убытки понесёт наша компания и сколько голов полетит в увольнение, в посмертное увольнение, скажу я вам. — Гурл протяжно вздохнул. — Ни один Умник не стоит таких затрат, поверь Док. Мирно сотрудничать, на взаимовыгодных условиях гораздо продуктивнее, нежели затевать убыточную резню. Наша цивилизация давно прекратила всякого рода войны, хотя, при случае, у нас есть, чем ответить, и об этом знают все.

— Да, — усмехнулся Прапор, — нет ничего надёжнее в гарантии мирной жизни, чем сильнейшее вооружение за спиной.

— Верно, — Гурл оскалил игольчатые зубы.

Вот кому с нашим Прапором состязаться в самой обворожительной улыбке!

— Вот и мы воевать не хотим, поэтому и просим вас о лазерной установке, для гарантии мира в наших краях. — Прапор отшвырнул в сторону окурок и уставился на Гурла, буравя тяжёлым взглядом.

Кирд улыбнулся.

— Я доложу об этом, но уверен, что вам откажут. Нам нельзя так сильно вмешиваться в вашу жизнь, к сожалению. Мир на этой планете невозможен.

— С вашей штукой ещё как возможен!

— Это всем невыгодно, вам не позволят. Другие внешники выжгут ваши земли вместе с нашей установкой, как только узнают о ней. Пока вы барахтаетесь, воюя меж собой, это всех устраивает — это прибыль, колоссальная прибыль у отсталых стервятников. — Гурл брезгливо скривился. — Мы не разделяем эти методы, но и мешать не станем, пока их действия напрямую не коснуться наших интересов. Политика, Прапор, она и в нашем мире… бывает грязной.

— Я бы очень хотел, — вдруг заговорил молчаливый профессор Оргаф, — при следующей встрече увидеться с Мухой. Полагаю, что этот мутант никто иной, как человеческий скреббер. Не удивляйтесь и не отрицайте, — выставил он вперёд ладонь, остановив наш порыв. — Я заметил, как он показал какой-то чёрный предмет Горынычу, и тот резко изменился в лице и согласился на вторую игру, но тогда я не придал этому сильного значения, а зря. На подлёте наши датчики зафиксировали сильный всплеск энергии, принадлежащей скребберу. Совершив разведывательный облёт территории, мы обнаружили на месте всплеска большое скопление живых мутантов. Но это ведь невозможно, не правда ли? Чтобы рядом со скреббером да и толпа людей? Потом мы нашли и вас, спокойно сидящих у костра, и сложив всё воедино, я пришёл к выводу, что ваш Муха, возможно, и есть тот, кто выдаёт эти всплески. Когда навстречу вы вышли без него, я убедился в своей гипотезе на девяносто процентов. Такие особи встречаются, да, но настолько редко, что за всю свою практику я ни одного не видел. Этот случай первый. Информация останется в секрете, это гарантия и одно из условий будущего контракта, как на Умника, так и на Муху, если они, конечно, согласятся сотрудничать.

— А, если нет? — буркнул Умник.

— Ну что же, очень будет жаль, если нет, но конфиденциальность — это одно из качеств, за которое нас ценят. Я, действительно, рад знакомству с вами и не только, как с объектами для исследования, но и как с интересными собеседниками.

Леший кашлянул, прочищая горло.

— Пока не могу ответить взаимностью, Оргаф, — сказал он. — Стереотипы, они, кажется, уже в крови за столько-то лет…

— Надеюсь, мне удастся изменить твоё мнение о нас, Леший. И когда-нибудь ты протянешь мне руку, приветствуя. — Оргаф слегка улыбнулся, обнажив выпирающие клыки.

— Вампир? — не поверил я своим глазам. — Что, серьёзно?

Оргаф заулыбался ещё шире.

— Нравится? Или ты испугался?

— Нравится мне сливочное мороженое, а сейчас я обосрался! — я хмыкнул. — Жутковато как-то, тем более, чеснока я уже месяца два не ел, и распятья на мне нет.

Оргаф откровенно заржал. Заржал и Гурл, а вот нашим стало не до смеха, особенно Лешему. Креститься не стал, раньше же был язычником, да и сейчас им остался, а вот какой-то заговор себе под нос бубнить принялся.

— Успокойтесь, не вампир я, — смеялся Оргаф, — это обычная физиология моей расы. Наши зубы меняются каждые пять лет, новые понемногу вытесняют старые и на финальной стадии вид получается вот такой. — Снова задрал вверх губу. — Кто-то сразу их удаляет и ходит пару месяцев с дырками, а мне нравится, особенно, когда реагируют вот так, как вы. Ох, давно так не смеялся.

— Вот вам и стереотипы, — до сих пор хихикал Гурл. — Мы — варгалы, вполне плотоядны, но реакция на меня была так себе, спокойная, хотя, и набор зубов мой куда симпатичнее, чем у Оргафа, а он, к вашему сведению, вегетарианец и не только он, почти все его расы. Ладно, Леший, я рад, что мы встретились и, думаю, что наше знакомство продолжится дальше. Надеюсь, мы скоро увидимся.

Руку им пожал только Кир, мы же просто кивнули на прощанье, а Прапор тайком перекрестился и, проводив взглядом исчезающий в пространстве корабль, пошли в лагерь. Шли молча, каждый наедине со своими мыслями.

 

Глава 10

Не успел Гурл угомонить третью сторону и напомнить о невмешательстве во внутреннюю политику Теплиц. Пока кирды с группой Лешего налаживали дружественные мосты на лесной поляне, главы Эмбера уже тянули к себе колонну из трёх экзоскелетов размером с матёрого элитника, ракетную установку наподобии нашей ЗРК Пэтриот, две машины с Буком-ЗРК, четыре брони с установками Шилка, три четырёхметровых беспилотника, естественно, с фургоном управления, две фуры с боеприпасом и одну с различным вооружением для пехоты. Венчали всё это военное богатство два управляемых воздушных катера с экипажем из трёх человек. Два катера, напичканных крупнокалиберным вооружением и боевым лазером.

Рубин и Лорд подписали контракт, считайте — кровью своих граждан, заложив половину населения, как мясо, на убой внешникам, но с оговоркой, что в случае, если не сумеют доставить Дока с умными мутантами, желательно всеми и в полном здравии. На поимку Дока они не особо рассчитывали, прекрасно понимая, среди кого он постоянно находится, и живым его оттуда выдернуть, практически, не реально. Но одну попытку, всё же, решили сделать после доклада Главы разведки о движении колонны в сопровождении трёх элитников, одного рубера и одного кусача.

— Ты уверен, Буслай? Точно — он?

— Сам видел. Чернявый такой, с бородой.

— Да они там почти все чернявые и бородатые, как на подбор, бля. Это не показатель.

— Я видел, как он с кусачом говорил. А кусач тот в ответ башкой кивал и писал на земле лапой. Ей Богу, Рубин, трезв я был, как стекло, не смотри на меня так! На задании не пьём, жизнь дороже! Я сам не сразу въехал, чего тот пишет. Прикинь, вот так, когтем буквы царапал, а потом землю лапой ровнял и снова царапал. Это нереально, Рубин, не-ре-а-льно… — провёл ладонью ото лба к затылку и обратно, подняв короткие волосы дыбом. — Они верхом на мутантах едут… даже дети… там дети, Рубин, маленькие дети, которые лазали по матёрому, с шипами, элитнику, как по горе, и смеялись, а тот лежал на травке спокойно и, кажется, даже спал… Что творится… я уже ничего не понимаю… — Буслай пошёл к столу, налил себе стакан воды из графина, выпил и сел на стул.

— А чего тут понимать-то? Вырастил этот Док мутантов управляемых, и ни сегодня — завтра припрутся они в наши края и попросят освободить Бункер. А, скорее всего, и просить не будут, а так, живьём внешникам сдадут, как стеклотару. А, хули, им с такой-то силищей, как армия разумных зверей?! Давить их надо, Бусел! Давить! И чем раньше, тем лучше, пока эти вот писаки не расплодились и не добрались до семей наших! Юлия, кстати, твоя как, прижилась?

— Прижилась, говорить даже начала, — в душе Буслая моментально потеплело при воспоминании о приёмной дочке и тут же всё сжалось от страха за её будущее.

Пару месяцев назад он вытащил из свежего кластера пятилетнюю девочку, чудом уцелевшую среди творящегося хаоса. На почве стресса у ребёнка пропала речь, и мучили ночные кошмары, но заботливая Арианна, жена Буслая, выходила малышку заботой и любовью. Они давно планировали взять маленького на воспитание, но тут судьба сама подарила им дочь.

— Вот и хорошо. Ей второе потрясение сейчас ни к чему, ребёнку и так уже хватило, навидалась страху… — Рубин постарался сделать, как можно сочувственнее, выражение своего заплывшего жиром лица. — Ты — хороший воин и хороший отец, вот ради таких, как ты и твоя Юленька, я и пекусь, переживаю за ваше будущее. Сам подумай, что будет через год или два, если мы сейчас не уничтожим это адово отродье, — выжидающе уставился он поросячьими глазками на сурового бойца, но не дождавшись ответа, продолжил: — Дока, желательно, живым взять, нужно обязательно узнать, как он это делает, бля.

— Я понял тебя, Рубин… Сделаем всё в лучшем виде. Мои ребята на отдалении следят за ходом их колонны, так что… не уйдут. Насчёт Дока не обещаю, но постараемся.

— Бусел, наше будущее в твоих руках! Уничтожь этих ублюдков, пока они не добрались до твоей семьи!

Долговязый широкоплечий мужчина, лет тридцати с небольшим, покинул кабинет, а Глава стаба Эмбер развалился в кресле с высокой спинкой, закинув ноги на пуфик. Раньше он любил их закидывать на край стола, но в последние годы так раздобрел, что теперь, попросту, пузо не даёт этого сделать. Буслай — один из лучших вояк в Эмбере и глава разведки, но слишком честолюбив и принципиален. Посвящать его в истинные планы не стоило ни в коем случае, потому как вместо отличного послушного пса, охраняющего Бункер вместе со своей сворой таких же ищеек и волкодавов, он тут же превратится в очень опасного врага, возжелавшего вырвать глотки ему и Лорду вместе с ещё парой приближённых, отлично осведомлённых и поддерживающих истинные цели. Ну, что же, если получится уничтожить скопом, практически, всю правящую элиту Парадиза, вместе с их мутантовским отродьем, то не жалко и той части людей из Бункера, которую они записали в качестве залога. Буслая вместе со всем семейством и полной личной группой Рубин вписал в числе первых. Эти-то, точно, насторожатся при первых же пропажах, которые намерены списывать на происки людей из Парадиза или муров, и начнут рыть, и нароют, они, точно, нароют. Нет, бунты и революции сейчас ни к чему, других забот полон рот, дай-то, Стикс, сил с этими-то разобраться… — размышлял разжиревший Рубин, любуясь своим любимым кольцом с крупным алым камнем.

* * *

Проливной дождь сменился ледяной моросью, пронизывающей до самых костей. Второй день пути мы стучали зубами от холода, мечтая поскорее добраться до своего тёплого региона, который уже вот, совсем близко, ещё пару десятков километров — и начнутся знакомые места. Могли бы двигаться без остановок, и на четвёртые сутки пути быть дома, но гражданские нуждались хотя бы в кратковременном отдыхе, а дети — в горячей еде. На очередном привале все, не сговариваясь, занялись своими делами. Каждый уже прекрасно знал, кому что делать, и работали быстро, без излишнего шума.

— Док, пойди-ка сюды, — тихонько подозвал меня Леший, когда я направлялся перекусить, сдав смену дежурства.

— Ты с дозора?

Я кивнул, растирая ладони, пытаясь согреть их горячим дыханием. Не мёрз у нас только Торос. Этому ходячему холодильнику такие температуры были, как дом родной.

— Присядь-ка. — Леший сидел на подаренном кирдами раскладном стуле. Не знаю, из какого материала он сделан, но почти триста кило живого веса выдерживает спокойно. Командир указал мне на перевёрнутое ведро. Я поморщился, представив его холодное мокрое дно, и хотел уже сказать, что лучше постою, когда батька вытянул из-за спины свёрнутый рулон газет. Говорит, если вот такой рулон класть под лопатки, боль в спине быстрее проходит. С непривычки к новым ногам у Лешего разболелось всё, от поясницы до шеи, и никакой живчик надолго не спасал. Спек колоть он отказался, а я со своим знахарским даром тоже оказался в этой ситуации бессилен. Перестраивался опорно-двигательный аппарат, и тут только время — самый лучший лекарь. Время и постоянные тренировки организма.

Раскрутив газеты, положил их на ведро и присел в ожидании разговора. Взгляд командира выдавал беспокойство.

— Как смена прошла? Тихо всё?

— Почти. — Леший тут же насторожился, как охотничий пёс, и как-то даже вытянулся весь. — С северо-запада пришла стая из семи средних особей во главе с рубером, но Борзя их быстро развернул в обратном направлении, а так — тихо, никаких происшествий за время моей смены не было.

— Ты скан свой давненько включал?

— Минут двадцать как. — Беспокойство командира передалось и мне. — Что, батька?

— Слава богам, пока ничего, но… предчувствия у меня дурные, да и слышу я, что в привычный гомон душ ещё один звук подмешался. Раньше его не было, а ныне есть. Вот, только, откуда идёт, понять не могу. Шумно слишком, людей много тут.

— Думаешь, рядом есть посторонний? — теперь и я занервничал.

— Уверен.

Я ещё раз отсканировал всё, докуда мог дотянуться сенсором, но кроме уже знакомого, ничего нового не нашёл.

— Я вообще его не ощущаю… Киру надо сказать, может он…

— Уже. Тоже, говорит, пару раз на себе взгляд, будто кожей чувствовал, но никого не видит.

— Подожди, Умнику сообщу. Пусть территорию прошерстят хорошенько. Думаешь, скрыт?

— Да, и хороший, матёрый. Не найдут его мутанты, почему-то я уверен в этом. — Леший задумчиво перебирал шерсть на загривке Алиски, которая делала вид, что спала, свернувшись в клубок на коленях у батьки, хотя, ушами шевелила, как локаторами.

— И давно ты его слышишь?

— Да, почитай, как встали тут, так сразу.

Я прикрыл глаза и позвал Умника, тот откликнулся в виртуале моментально. Обрисовал ему ситуацию и переключился на призыв призраков, их тоже напряг шерстить чуть ли не каждый сантиметр. Спустя час доложились и те, и другие, что никого не обнаружили, хотя, мутанты кое-где на земле и на траве унюхали слабый запах, принадлежащий одному человеку, и в одном месте нашли тёплый участок земли и пару отпечатков. Буквально, минуту назад там долго лежало живое тело. Оповестили всех наших о боевой готовности N1, в темпе свернули стоянку и, попрыгав в транспорт, двинулись колонной дальше.

Нервы натянуты у всех, как струна, не исключая гражданских. Те у нас уже научены горьким опытом, и все дураки с идиотами давно отсеялись, а те, кто остался, прекрасно соображал, что происходит неладное, а, значит, опасное. Трое парней и дед с пацаном «работягой» подошли к Прапору, мы ехали с ними в одном автобусе, и попросили выдать им оружие. Сказали, что в случае чего, хоть немного помогут. Прапор окинул добровольцев оценивающим взглядом и, криво ухмыльнувшись, приказал мне выдать им по автомату с боезапасом на три минуты и объяснить, как пользоваться, если не знают, и основы боя из укрытия.

* * *

— Не, Буслай, не потяну я эту здоровенную хрень, — парень покосился на экзоскелет с двумя шестиствольными пулемётами. — Если, ток, на пару минут всего.

— Ты мне, главное, ребят прикрой, а с техникой я сам разберусь.

Совсем юный парнишка, лет семнадцати, но с достаточно сильным даром из разновидности скрытов, попал в группу Буслая не так давно. Арай, рождённый в Стиксе, потерял всю семью вместе со стабом во время Великой миграции и, только благодаря своему дару и дару одного из рейдеров, сумел спастись сам и вытащить его, потерявшего от отката сознание. Когда всем городом пытались отбиться от лавины мутантов, их захлестнуло, словно волной, и лишь чудом из почти тысячного населения спаслось не больше десяти человек. Старший рейдер прикрыл пацана своим телом, забившись под стену и окаменев. Твари неслись мимо, не обращая внимания на непонятный булыжник, и рвали, жрали, крушили всё и вся на своём пути, пролетев сквозь городок; оставили за собой лишь смерть и разрушение.

— Всё! Не могу больше, — прохрипел рейдер и отключился, ещё больше придавив парня своим весом.

Наконец-то, голова растерявшегося юнца заработала, и он, врубив свой скрыт, улучил момент и, вывернувшись из-под бессознательного тела, ухватил мужика за шиворот, потащил, постоянно останавливаясь и пригибаясь. Было несколько моментов, когда их чуть не растоптали, но Стикс помиловал, и парню удалось выбраться из города. Спустя месяц они с Грейдером, так звали того вояку из-за профессии на земле, попали в Эмбер, а спустя ещё пол года он попался на глаза одному из бойцов Буслая, который притащил талантливого пацана на показ своему командиру.

— Пардус, — обратился Буслай ко второму скрыту, более матёрому и опытному, — сколько сможешь левый фланг вытянуть?

Рейдер оценивающе осмотрел левую сторону дороги: Шесть бойцов, пулемётная спарка, переносной дот…

— Минут семь, максимум — десять, но уйду в глубокий откат.

— Хорошо. Выжимаем по полной, сенсоры у них матёрые и все разные. Не знаю как, но Леший умудрился учуять меня и, подняв на уши своих мутантов, обрыскали, скажу тебе, основательно, всю территорию. Я еле ноги унёс от них, за малым не поймался.

— Смеёшься?! — удивился Пардус, выкатив глаза чуть ли не на лоб.

— Я чё, бля, на шутника похож?! — фыркнул Буслай и, плюнув сквозь зубы, уставился, сверля подчинённого недобрым взглядом.

— Фи-га-се-бе! Я-то думал: тебя вообще вычислить невозможно…

— И я так думал, до недавнего времени. Всё, харе трепаться, занимайте позиции и смотрите мне, — обратился он к обоим скрытам, — там сенсы мощные, так что выжимаемся до последнего, чтобы они подошли, как можно ближе. Бой — не ваша забота, вы мне парней прикройте, а технику — я сам. Так, теперь, что касается вас, — обратился он уже к остальным бойцам группы, — там автобус, в нём гражданские с детьми… постарайтесь не зацепить.

Бойцы загудели, соглашаясь с командиром, и закивали головами в масках.

— Троль, ты полезешь в эту хрень, — указал на здоровенного «робота», — твоя элита, работай по обстоятельствам, но смотри, чтобы ни один до наших позиций не добежал.

Троль молча кивнул.

— Калина, убираешь головную машину. Там бронь, поэтому бери под днище.

— Не учи, командир, — хмыкнул бородатый здоровяк, — от моего Вампира ещё ни одна бронь не уходила.

— Вот, чтобы и эта не ушла.

— Сделаем, — уверенно кивнул боец, потревожив бороду.

— Восьмой, Куркуль — авангард колонны ваш. Только с автобусом аккуратнее, черти!

— Поняли, поняли, — ответил лопоухий Куркуль за себя и за товарища.

— Левый фланг! Вторая машина — ваша. Ну, а дальше по обстоятельствам. Всё, разошлись. Занять позиции и ждать! Арай, ориентируйся на Пардуса, как только они исчезнут — врубайся. Прозеваешь — завалишь, на хрен, всю операцию.

— Понял, — кивнул паренёк и быстрым шагом направился на указанную позицию.

* * *

Леший маялся весь день, его душили дурные предчувствия, нарастающее беспокойство передалось уже всем воякам. Я несколько раз засылал на разведку призраков, но впереди — тишь да гладь. Время шло к ужину, и пора было сворачивать с трассы, когда Леший вдруг подскочил со своего места с воплями, что впереди засада! Прапор схватил рацию, я ментально сообщил Умнику. Вся колонна остановилась и, ощерившись стволами во все стороны, дала задний ход, но было слишком поздно. Словно в замедленной киносъёмке я увидел, как из ниоткуда вылетел продолговатый предмет и направился аккурат в сторону «Комбата». Борзя почему-то задёргался, как от дробных ударов, брызгая в стороны кровью и осколками брони, то же произошло и с остальными мутантами. «Патриот» вмиг обхватил купол от Кира, и пламя от взрыва, а «Комбат» уже кувыркался по дороге в кювет, исчез, так и не долетев. Нет, машина-то долетела до ливнёвки, но была уже невидима под защитой Мухи. Умник тоже испарился, а вот машина появилась, перевёрнутая вверх колёсами, начала дымиться.

— У-У-У-У!!!!! — взревел медведем Леший и исчез. Тут же, коротко хрустнув, исчезла и дверь в автобусе.

Куда стрелять?! В кого?! Впереди кругом пусто, только смертоносные подарки летят из этой пустоты! Я открыл огонь в пространство перед собой, поливая свинцом наугад. И тут увидел, как справа и слева от дороги образовался противник. Первыми появились странного вида укрытия из углепластика. Потом огроменный робот и необычный броневик.

— Внешники!!! — долбанула по голове очевидная догадка.

Бронемашина уже летела юзом, красуясь внушительной вмятиной на боку, наискось пересекла дорожную полосу и кувыркнулась в канаву. Робот дёрнулся, как от мощного удара и, накренившись, с грохотом рухнул наземь, но строчить из своих двух пулемётов не перестал. Крупная дробь пробарабанила по автобусу! Сменив магазин автомата, я продолжал непрерывно палить во всё, что замечал шевелящимся! Куполовидная голова робота отделилась от массы и, взмыв в воздух, выплюнула из себя тело, машущее всеми конечностями вразнобой, вот, блин, баттерфляй в комбезе.

— Хорошо пошёл, Умник! — промелькнуло в мозгу.

— ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ!!!! — прогремел бас Лешего, словно Глас Господень! И как ни странно, но резко наступившая тишина оглушила больше, чем шум боя до этого.

Леший стоял у обочины, держа за шею долговязого, широкоплечего мужика.

— СЛОЖИЛИ ВСЕ СТРЕЛЯЛКИ!!! ИЛИ СДОХНИТЕ ВСЕ ДО ЕДИННОГО!!!!

Но напавшие не шевелились, тогда Леший тряхнул бойца тряпичной куклой:

— Скажи им! Если твои люди тебе дороги, пусть сдаются!

— Мы сдаёмся… — просипел пленный.

— Громче, хрен собачий!!!

— Сдаёмся!

Где был весь бой Прапор, я не видел, но сейчас он проорал откуда-то слева от меня:

— Грабли в гору, бля! И выходим по одному на дорогу!!!

И тут до меня дошло, что все наши мутанты… ЛЕЖАТ!!!

Сердце пропустило несколько ударов, сбившись с ритма, я рванул в салон автобуса, мельком отметив, что гражданские, прикрыв головы руками, молча распластались на полу, а добровольцы догадались вынести, видимо, первыми выстрелами стёкла, схоронились скукоженные на сидениях, аккуратно выглядывали на улицу, готовые вновь открыть огонь. Пустые гильзы, валяющиеся россыпью указывали на то, что парни мух не ловили.

— Одеяла мне! — Рявкнул я людям, ни к кому конкретно не обращаясь, но в надежде, что поймут правильно и отреагируют, схватил обе мед сумки и рванул к раненым. Первым мне попался Моня. Живой, но сильно израненный крупнокалиберными пулями. Скорее всего, по ним отработал этот чёртов гибрид техники и человека. Сунул руку в пасть, вколол вытяжку из растений, которым откармливают раненых мутантов. Батон постарался, когда ему рассказали и показали оранжевую жидкость из пузыря, выдранного Умником из собственного нутра. Этот пузырь привезли в стаб и так же рассказали и показали Батону, а тот в своём репертуаре, проведя исследования, изготовил лечебную сыворотку, многократно переплюнув по качеству лайт-спек. И назвал он своё творение Оранж-спек, но лично сам называл его ласково — мэндарынка! Я на скорую руку срастил самые крупные артерии и пока просто сжал некоторые средние.

— Вот! Одеяла! — раздался женский взволнованный голос за моей спиной.

— Сюда иди! Вот тут прижми! Сильней! И вот тут надо! — говорил и указывал я, продолжая блокировать кровотечение в теле мутанта.

Дыры от таких пуль получались страшные: на входе — ввёрнутая во внутрь броня торчала осколками из обуглившейся раны, а на выходе — огромная дыра с вывернутым куском мяса и костей. Две руки прижали сложенное вчетверо армейского типа тонкое одеяло к ране, ещё две закрыли другую прореху.

— Давите сильнее и меняйте, как промокнет!

Я огляделся: из автобуса высыпали почти все пассажиры, растерянно топтались, сгрудившись в кучу.

— Берите это, — указал им на стопку брошенных рядом с Моней одеял, — и любые другие ткани и закрывайте раны, иначе они сейчас кровью истекут! Бегом!

Люди сорвались с места, а я, схватив одну из сумок, кинулся к перевёрнутой машине. Съехав на заднице по мокрой глине с разгону врезался ногами в борт. В пояснице что-то хрустнуло, но боли я не ощутил. Заглянул в салон — пусто, две двери с противоположной стороны распахнуты.

— Фух! — вырвался выдох облегчения, — живы, значит!

Я перевернулся на пузо и на четвереньках выгреб обратно, цепляясь за клочки мокрой травы и ещё за что-то, не знаю. Не разгибаясь, как спринтер со старта, рванул к Борзе, на ходу отметив, что около Микроба уже возится Кир и кто-то из гражданских. Что происходило помимо возни с ранеными, я не видел, всё внимание работало только в одном направлении. Рядом с Разбоем людей столпилось больше всего, а Умник мне передал ментально:

— Лечи младших, я в норме, задело немного.

Борзя находился в очень тяжёлом состоянии. Основной удар поймал он и Разбой, прикрыв собой Моню с Микробом. Отколотый кусок брони на голове оголил кости черепа, как не пробило дальше, просто удивительно, правая передняя лапа превратилась в отбивную, кисть оторвана, видимо, он ею прикрывался. Из нескольких ран на месте скола брони кровь выходила толчками, стоило только отнять от раны импровизированные тампоны. Вколов Оранж-спек и вытяжку, начал сращивать артерии, как услышал пронзительный женский голос на гране истерики:

— До-ок!!! Быстре-е!!! Он умирает!!! До-о-о-ок!!!

Я всё же заглушил одну из самых опасных артерий и, приказав держать, как можно крепче, рванул к Разбою, крикнув напоследок людям, спасающим Борзю:

— Кира зовите!

Да, Разбой оказался первым на линии огня и основной удар принял в грудь и морду. Сплошное месиво! Челюсти раздроблены и частично отсутствуют, одного глаза нет, но это беспокоило гораздо меньше, чем вмятая внутрь грудина с осколками костей и брони. Просветив «рентгеном», есть такая функция у знахарей, и после второго приёма белой жемчужины открылась и у меня, я ужаснулся от увиденного! Нет, не живут с такими ранениями, даже мутанты! Но он ещё дышал, слабо, прерывисто, но упрямо. Разорванное почти надвое сердце судорожно сокращалось, с интервалом в три секунды выплёскивая из себя кровь.

— Воды! Очень много воды! Мои инструменты! Приготовь! Много ткани! — орал я, кому, не знаю, но люди бегали и суетились, пока я скинул с себя всю одежду по пояс и засунул руку в дыру, обдирая кожу об острые сколы, ввёл инъекции напрямую в сердечную мышцу.

— Его надо развернуть! — крикнул я людям, потому что в таком положении оперировать невозможно!

Примерно двенадцать тон перевернуть без техники… да ещё и крайне аккуратно… но перевернули. В одном моменте мне показалось, что помогают даже те, кто нас атаковал… но, наверное, показалось.

— Муха!!! — заорал я во всю глотку. Он уже ассистировал, и его опыт мне сейчас, ой как, был кстати.

— Тут я! — раздалось у меня из-за спины.

— Скидывай шмотки, помогать будешь!

— Я работал на Скорой! — заорал кто-то из людей.

— Бегом сюда! — уже командовал Муха. — Ты и ты — сворачивайте тряпки, вот так, да! Вы — будете подавать воду! Ты — заткни эту дыру, а вы смените их! — Муха кивнул в сторону троих девушек, с головы до ног измазанных кровью, которые зажимали раны на плече, морде и боку страшного мутанта.

Обколов Разбоя по максимуму всем, что имелось в наличии, я взял в руки скальпель и осёкся.

— Блядь! — выругался я, поняв, что тут мой скальпель, как огурец при сварочных работах.

— Катана подойдёт?! — спросил Кир, находчиво протягивая своё оружие.

— Надеюсь! — я схватил самурайский меч и принялся углубляться в израненное тело.

Вот, стоя в пациенте по колено, я ещё ни разу не оперировал! Когда до меня дошло, что обычным способом я до сердца не дотянусь, то оголившись до трусов, сам залез в раскрытую грудину.

— Свет нужен! Я ни черта не вижу! Отсюда убери кровь! — Муха промокнул указанное место, а сбоку упало сразу несколько лучей от фонарей…

Как стемнело и когда подняли робота, врубив его прожектора, те что уцелели после знакомства с Умником, я не заметил, и то, что Кир вливал в Разбоя свою энергию по ходу операции, я тоже не видел. Закончив с хирургией, я принялся за знахарство. Сообразив, что больше пока я уже ничем помочь другу не могу, поинтересовался о состоянии других мутантов, порываясь их проверить.

— Нормально всё! Спят, не переживай. Кир доделал то, что ты не успел. Отдохни, рассвет уже скоро.

— Какой рассвет?

— Ложись, ложись, поспи немного, — чьи-то руки уложили меня, куда, не знаю, кто со мной говорил — тоже не помню, и то, что я шёл во время разговора — не осознавал.

* * *

— Док проснись! С Борзей плохо!

Я ещё спал, а тело уже бежало вслед за Мухой.

Борзя лежал всё там же, посреди дороги, в луже собственной крови. Только незначительное движение боков торса говорило о том, что он ещё жив, ещё дышит.

— Борзя уходит от нас, — сказал Умник в ментале. — Я чувствую его, как он слаб… Это я попросил тебя позвать… попрощаться.

— Нет! Нет! Сейчас…. Минутку…, - я выписал себе несколько увесистых пощёчин, тряхнул головой, проморгался, растёр ладони и, приложив их к телу Борзи, качнул в него свою энергию.

— Всё, хватит, Док! Хватит! Ты уже бледный, как Муха! — прогудел где-то вдали голос батьки.

В уши мне будто ваты напихали, окружающих слышал я с трудом. Оторвал ладони от болезного и, пошатываясь, отошёл на пару шагов так, чтобы видеть глаза Борзи, присел на асфальт.

— Не могу больше… Прости…

Жемчужину проглотить? Да почти сразу, но только вместо мощного взрыва тонны тратила я почувствовал хлопок от петарды, а разбираться, из-за чего так и почему, времени не было. Я снова принялся качать свою собственную энергию, коей у меня в разы прибавилось, но всё же не настолько, чтобы вытянуть элитника по эту сторону света, особенно с учётом вчерашних затрат. Был бы он человеком, или хотя бы топтуном…

Напившись живца и немного оклемавшись, я просканировал Борзю и нашёл причину столь плачевного состояния: обширное внутреннее кровотечение. Мы залатали самые крупные повреждения, а более мелкие оставили на попечение собственной регенерации, но она, видимо, тоже поставила в приоритете более серьёзные травмы и вбухала все силы на их локализацию, напрочь позабыв про вроде бы незначительные внутренние разрывы. В итоге мы имеем то, что имеем.

— Его нужно оперировать. Срочно! — выдал я вердикт после осмотра.

— Ну, так давай! — моментально ответил Кир.

— Не могу. Нельзя… На Разбое закончился весь спек: и ультра, и оранж. Вытяжка — тоже… Ничего нет… Я не могу его резать, он умрёт от болевого шока. А ещё нужна еда. Мясо… много мяса и эта чёртова трава! Мать её! — я в сердцах пнул пустое ведро, попавшееся сейчас на глаза.

— Но ты же вкачал в него столько… — начал Муха, но я перебил его всплеском ярости от осознания собственного бессилия:

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Я всего лишь отсрочил неизбежное, Муха!!! — запустив пальцы в уже немного отросшие и слипшиеся от крови волосы, я снова опустился рядом с умирающим другом. — Это ненадолго…

— Ну, так давай, мы привезём! В чём проблема, Док? — парировал Муха мой выплеск ярости. — За едой уже одну ходку делали и…

— А это чёртово растение. Ты помнишь, как оно выглядит?!

Муха растерянно покачал головой.

— Я, ведь, его не видел тогда… Не обратил внимания…

— А кто помнит? — я окинул взглядом всех наших притихших ребят. — Понятно… Вот и я не обратил на столь важную вещь внимания…

— Вы бы его, всё равно, не нашли, — сильно припадая на переднюю, правую лапу, медленно подошёл Умник. — Нужные листья мы чувствуем по запаху. Они целебны не всегда. Есть определённый период созревания. На каждом кластере — он свой. Нужен Иной. Только Иной найдёт растение.

Я, да не только я, многие огляделись: Моня с Микробом распластались на траве, у обочины, видимо, переползли туда потихоньку. У Микроба оторвана конечность и несколько внушительных дыр, полученных вчера во время боя. У Мони задет позвоночник, не работают задние лапы и тоже не хватает нескольких кусков плоти. За сутки и даже за несколько они, навряд ли, поправятся до состояния, чтобы передвигаться самостоятельно. Разбой остался лежать на дороге недалеко от Борзи, (я запретил ему двигаться: швы могли разойтись) и смотрел на брата огромными чёрными глазами, наполненными тоской и болью. Умник тоже не ходок: еле-еле доковылял от младших до нас. При ликвидации робота он поймал целую очередь крупных пуль в плечо и ключицу. Если бы не мощная бронь, он снова бы остался без лапы, но кости, всё же, раздробило изрядно. Срастутся, не страшно. Дней за десять они все поправятся… Все…, кроме Борзи. В общем, идти за растением некому.

Леший, размышляя, глядел на Алиску, поглаживая бороду. Лисица растянулась под боком Борзи, словно пыталась его согреть собственным мелким телом.

— Док, может, всё-таки, попытаться? Так хоть какой-то, но шанс. У них, ведь, болевой порог гораздо выше нашего, — заговорил командир. — В 1914 году довелось мне повоевать немного и, скажу я тебе, не всегда наркоз давали раненым, очень часто на живую резали… Кто-то выживал, кто-то нет, но — да, шанс есть. Лучше так — без обезболивающего, чем ничего совсем не делать.

— Да, — кивнул Прапор, — я тоже в Афгане видел такое, — и, достав маленькую плоскую флягу из нагрудного кармана, сделал глоток живчика или конины.

Лёгкий ветерок донёс до моего носа пары алкоголя.

— А ещё есть? — я вперил в его тару оживший взгляд, блеснувший внезапной идеей.

Прапор молча протянул мне фляжку.

— Не-е! Много надо! — я вскочил на ноги. — Очень много! Быстро давайте всё, что есть спиртного! Где мои инструменты?! Надо срочно ехать за мясом!

— Леший, может, пока этих выкопаем? — предложил Фома, указав на пять холмиков свежей земли, расположенных рядком неподалёку.

— Я тебе, ща!!! — показал ему батька огромный кулак.

— Да, чё я! Я, просто, спросил, — Фома пожал плечами, примирительно выставив руки ладонями вперёд, прикидываясь чайником.

— Поехали! — рявкнул мимо проходивший Прапор, по ходу движения хватая Фому за шкирку, потащив с собой. Муха направился за ними следом.

— Муха! Постой! Ты тут нужен! И Кир. И где этот врач Скорой, который вчера нам помогал? — Я оглянулся, быстро пройдя глазами по лицам, но понял, что лица того фельдшера не помню, не до него было.

— Тут я! — раздалось из-за автобуса. Я махнул ему рукой.

— Док! — подбежала Руслана, — у нас из ткани только это осталось! — Она держала ворох одежды. — Сейчас ещё немного принесём, а так — всё. — И поникшим голосом добавила, — а воды — всего пять пятилитровок. Хватит?

— Нет, — покачал я головой, — не хватит и этого мало, — указал на одежду и только сейчас заметил, что она стоит в одной майке, хотя, на улице довольно прохладно.

— Нет, так не годится, подожди… — забормотал я сам себе и, отвернувшись, медленно побрёл в сторону, и усиленно думал, думал, думал…

— Леший, — дошёл я до командира, — а за полчаса мы успеем раздобыть материал, воду и спирт с любыми обезболивающими?

— С мясом не успеть, а машина только одна, грузовая. — Леший сидел на своей «раскладушке». Снова, видимо, новые ноги дают знать о себе.

— А если на этой? — я указал на «Патриот».

— Чё в неё влезет-то?! — фыркнул батька. — Жоповозка!

— А у этих козлов? — я кивнул в сторону связанной кучки пленных, сидящих у автобуса.

К нам подошёл Арман, вытирая тряпкой руки.

— У них и взяли, но мотор мне не нравится. Нашему — кранты! У нас только «Патриот» на ходу остался. Автобусу тоже хана, двигло дырявое. — Арман смачно плюнул на асфальт, бросив злобный взгляд на эмберцев.

Так он не смотрел даже на муров перед пыткой.

— Но я найду машину. Сдохну, но найду! — пообещал Арман, и в его словах сомнений не возникло — найдёт.

— Всё, по коням! — рявкнул Прапор из-за руля «Тайфуна».

— Ого! — я только сейчас обратил на него внимание.

Арман бросился к машине и, заскочив на ходу, крикнул уже в открытое окно:

— Я успею! Готовьтесь!

— Я с ним вернусь, быстрее управимся. — сказал Муха и помчался за машиной с такой скоростью, что догнал её уже через пару секунд.

Прыгнув как гепард, зацепился за борт и вторым прыжком оказался уже на крыше, двигаясь, словно перетекающая ртуть, он скользнул в люк. Я ещё какое-то время смотрел им вслед, находясь под впечатлением, потом уселся на ступеньку своей, ныне переделанной до неузнаваемости машины и завис.

Работа закипела, люди бегали, суетились и как-то очень быстро всё сделали, а ребят всё не было. Тронув за плечо, Кир вывел меня из прострации.

— Док, как ты это делаешь, с энергией-то? Объясни, может, у меня получится?

— Угу, пойдём, попробуем.

Положив ладони на тело Борзи, он пыхтел, потел, краснел и тужился, но так ничего нужного и не родил.

— Не, дурная затея. Значит, дело не в силе, а в конкретном даре, — подвёл итог неудавшейся попытке Кир. — Жаль.

Я развернулся лицом к батьке, который внимательно наблюдал за нашими потугами.

— Леший, почему осечка с жемчугом вышла? Может, слышал чего, было у кого так?

— Нет, не слышал… Но догадываюсь. М-м-м… — запустив пятерню в шевелюру, почесал голову. — Мельницу водяную видел, знаешь, как она выглядит?

— Угу.

— Хорошо, ну, тогда представь, что эти самые споры, которые в нас попадают, эти как их…. ну, которые ноги мне делали…

— На-на-ниты?

— Агась, они! Вот, они же строят, создают что-то в нашем организме, и в итоге мы развиваемся и становимся сильней. Но! — поднял указательный палец вверх. — Им нужен материал для строительства и энергия для работы их творения. Нарисовал картинку? — ткнул меня этим же пальцем в лоб. — Представь муравьёв или этих, нанитов.

— Представил. Вижу, строят. Мельницу? — догадался о сравнительном строительстве по первому вопросу.

— Агась, — Леший кивнул, — её самую. Вот, сколько ты им материалу дашь, такого размера они её тебе и построят. Дашь потом ещё досок, они увеличат её, ну, и для запуска нужна вода, естественна. Вот для такой мельницы, — показал пол метра от земли, — и ручейка малого досыть, а такой, — задрал руку выше своей головы, — уже река надобна. А ты построил сразу вот такую, — развёл руки во всю ширь, — и подпитывал свою реку ручейками, горохом и споранами, а иногда и целое озеро давал в виде жемчуга, усиливая напор и обороты да комнаты украшая в строении своём, я о новых гранях говорю, ну, ты понял. Хорошо работала, мощно крутила, да?

— Ну, да, не жаловался, — я кивнул со вздохом, уже поняв, куда батька клонит.

— Агась. А потом ты взял и ещё столько же материалу им дал и реку свою из Дона в Иртыш превратил. И миллиарды тонн воды, по идее, должны были долго твою мельницу великую крутить, но ты взял и слил почти всю воду, когда их лечил и хотел ещё добавить, рассчитывая на мощный поток. И что ты добавил? В море с таким же успехом можно плюнуть и цунами ждать.

Ком подпёр моё горло и застрял там.

— И что мне теперь делать? Постоянно белый жемчуг есть, что ли?

— Ты — дурак, или пошутил неудачно? — Леший внимательно посмотрел на меня, сощурив один глаз.

— Тебе что, мало того, что твои наниты уже отстроили? А потянешь? С новой белой скачок произойдёт или вообще ничего, вон, как у Прапора. Он не так давно из кваза обернулся, мощи и без того досыть было, а он ещё прибавил. Зависла его белая в этот раз и никак не дала о себе знать, видать, на склад отложили умные наниты этот материал, посчитав, что более пока не надобно. Для таких даже название специальное есть, только я ныне не упомню. А вот у Кира построили и новые грани открыли, потому как до этого он очень давно белую ел.

— Почему тогда на мне во второй раз сработала, я, ведь, тоже недавно, года ещё нет?

— Да, видимо, есть в организме твоём пока место для строительства, вот и сработала. Сейчас тебе любой жемчуг почти впустую будет, как Прапору. Обождать надобно трохи.

— А как же с энергией? Где мне теперь столько брать?

— Набежит, не переживай, только время надоть, — вздохнул. — Стакан наполнить быстро, ведро дольше, но и озеро наполнить можно так, что оно из берегов выйдет… Главное, не захлебнуться. — Немного поразмыслив, поднялся со своего кресла. — Пойдём.

Мы подошли к ″Комбату″, его так и не перевернули, валялся вверх дном к небесам.

— Коробочку достань-ка нашу. — И сняв с шеи ключ, протянул мне.

Я залез в салон, пробрался к потайному сейфу, переступая через разбросанные коробки и различные вещи, вынул железный короб, подал Лешему.

— На, вот, — протянул он мне три красных жемчужины. — С одной стороны и не надо, но сейчас необходимо. Вот и поглядим, прав я в своей догадке али нет.

— Не дороговат ли эксперимент? — я с сомнением смотрел на шарики цвета крови, ощущая от них на ладони тепло.

— Не дороже жизни. Ешь. Ешь и не смотри так на меня, как вша не буржуазию.

Я махнул пригоршню в рот и проглотил, чувствуя, как жар заполняет всё нутро.

— Вот тебе и дожились, — усмехнулся он и прошептал, — жемчуг горстями жрём. — Подмигнув, добавил. — Вот Манчестер-то тебе обрадуется. — И расплылся весь в улыбке.

— С чего это вдруг? — как-то насторожил меня его насмешливый взгляд, и тут я вспомнил наставления Батона, что есть много жемчуга — это прямая дорога в квазы. Сердце с грохотом разбившейся вазы ухнуло вниз, на лбу выступила холодная испарина.

— Не дрейфь, это не страшно и даже полезно, — Леший хлопнул меня легонько по плечу и сунул в руки коробку. — На, клади на место, оглоед.

Меня передёрнуло, словно пса с воды. Обречённо вздохнув, я молча полез обратно в салон многострадального автомобиля, закрыл дверцу сейфа и, вернувшись, протянул Лешему ключ.

Он стоял смурной, настороженно оглядывая округу.

— Что-то не так? — я порядком занервничал, ведь, из бойцов остались только я, Леший и Кир.

Не велика армия, хоть они и мощные, но всё же. Я не в счёт, только, если как огневая позиция, так и Чинук тоже стреляет не хуже, возможно, даже и лучше меня. Рыжего, новенького, после того, как узнали, что он работал тренером в клубе муай тай, тайского бокса, срочно перекрестили, потому что путаница получалась страшная. Чинук, в переводе — Южный ветер, хорошее имя для хорошего бойца. В общем, из оставшейся четвёрки я — обратно самое слабое звено в бою получаюсь. Даже неудобно как-то.

— Да, вроде, как ничего, — задумчиво и внимательно Леший всматривался в восточном направлении, — показалось просто…, услышал будто…

— ЭЛИТА!!! — взревел не своим голосом Умник и, резко встав, завалился вперёд и набок на подломившейся лапе, пропахав мордой натуральную траншею, но тут же подскочил, выплюнул землю с травой и «бодро устремился» на восток. Моня приподнялся на передних конечностях, показывая всем своим видом, что готов биться даже так. Люди ринулись в автобус, хватая детей.

— В лес! Все в лес!!!! — гаркнул Леший, размахивая руками и указывая направление. — Покинуть открытое пространство! Быстро! Быстро!

Я нёсся по направлению к спаренной установке, по пути заметив, как связанные Эмберцы, перекатившись, заползли под автобус. Шустрые, однако. Странного вида их бронетранспортёр негромко затарахтел, шикнул пару раз, словно чихнул и, дёрнувшись, пополз из канавы на дорогу. Кто его вёл, не знаю. Ага, Чинук показался в люке «Патриота», пристроился за миномётом. Значит, в бронемашине — Кир. А вот, куда Леший исчез на своём клокстопперском ускорении, я так и не понял.

На пределе моей видимости показалось тёмное пятно, стремительно приближающееся и увеличивающееся в размерах с каждым мгновением.

— Умник! Стой! — Рявкнул Леший откуда-то со стороны.

— НЕ СТРЕЛЯЙТЕ ПОКА. ОН НЕ ХОЧЕТ КРОВИ. Я ИДУ ГОВОРИТЬ, МОЖЕТ, РАЗОЙДЁМСЯ С МИРОМ, — пробасил наш элитник, ковыляя вдоль дороги навстречу чужаку.

Тёмно-серый, почти чёрный, размерами даже чуть превышающий отожравшегося на коровах Умника, дикий элитник остановился от нас на почтительном расстоянии. И, что самое странное, в пасте он держал, кажется, молодое деревце, или очень большую ветку. Выплюнул её себе под ноги и, видимо, начал беседу с нашим «парламентёром». Ветер дул от нас в их сторону, относя все звуки прочь. Я ничего не смог разобрать, но биться они явно не собирались. Поговорив немного, Умник ухватил древесный ствол и поволок к лагерю, а чужак умчался в обратном направлении с завидной скоростью.

— Умник? — Леший возник из высокой травы, видимо, рассчитывал ударить с тыла. — Что это было, Умник?

— Это — то самое? — крикнул я, пока не отходя от ПУ типа «Джигит», имея в виду зелень.

— Да! — ответил мутант, дотащив растение до «Патриота». — Она сейчас ещё принесёт.

— Она?! — хором спросили Леший с Чинуком. Я тоже удивился, но молча.

— Да-а-а, это девочка… — голос Умника прозвучал как-то не совсем обычно. Он присел, обхватив больное плечо здоровой лапой. — Она — Разумная и, кажется, начиталась книжек про рыцарей и про любовь.

Кир высунулся из люка бронетранспортёра как суслик, вытянувшись по струнке с очень удивлённым лицом.

* * *

Превозмогая в лапе острую боль, Умник дошёл до чужака, который принёс целебные листья. Агрессию и жажду убивать он не ощущал от странного Иного изначально, как только почуял, поэтому и решил попытаться обойтись без драки.

— ЭТО МОИ ЛЮДИ! — проурчал Умник, остановившись и глядя в крупные чёрные глаза на широкой морде, сплошь покрытой бронёй. Шипов почти не было, пластины шли внахлёст, на манер ракообразного щитка.

— О! ДА ТЫ УЖЕ ДОСТИГ РАНГА ВЫСШЕГО! ПОХВАЛЬНО! ВОЗРАСТ ЮНЫЙ, НО УМЁН! РАДА Я ЗНАКОМСТВУ, ЕСТЬ ЛИ ИМЯ У ТЕБЯ?

Умник растерялся от такого пафоса, а главное, хоть и с хрипотцой, но женского голоса.

— О, СУДАРЬ, НЕ МОЛЧИТЕ!! КАК ЗВАТЬ ВАС, ЮНЫЙ ГЕНИЙ?

— КХЕ… — выдавил из себя в конец оробевший мутант.

— А Я — КАТЯ. ТАК ЗВАЛИ РАНЬШЕ, НО ФАИНА ЗОВЁТ МЕНЯ КАТЮША, КАТИНЬКА.

— УМНИК… МЕНЯ ЗОВУТ УМНИК, — наконец-то, сказал элитник, поджав больную лапу. — ТЫ ГДЕ ТАК ГОВОРИТЬ НАУЧИЛАСЬ? И КТО ТАКАЯ ФАИНА?

— ДРУГ. ЧЕЛОВЕК. ОНА КОРМИТ МЕНЯ… РАНЬШЕ КОРМИЛА, ТЕПЕРЬ ОНА СТАЛА БОГИНЕЙ И УШЛА. В ПЕКЛЕ ОЧЕНЬ… ШУМНО, А Я ЛЮБЛЮ ТИШИНУ.

Умник ничего не понял из услышанного и, стараясь не ударить в грязь лицом перед дамой, просто перевёл тему общения.

— ТЫ НАМ ПОМОГАЕШЬ? ПОЧЕМУ?

— ТВОЙ ЧЕЛОВЕК ТАК ОРАЛ О НУЖДЕ В ЛИСТВЕ ЦЕЛЕБНОЙ, ЧТО Я РЕШИЛАСЬ ЕЁ ВАМ ПРИНЕСТИ. ЭТИ ЛЮДИ ЗАБОТЯТСЯ О ИНЫХ, КАК О… — она задумалась

— КАК О БРАТЬЯХ СВОИХ, — помог ей Умник.

— ДА. ФАИНА ЗАБОТИЛАСЬ О КАТИНЬКЕ. ФАИНА УШЛА… МНЕ ГРУСТНО… ЛЮДИ БОЯТСЯ КАТЕНЬКУ. О-ОЙ! ТЫ ЧУЕШЬ? УЖАС СМЕРТИ! СКРЕББЕР ИДЁТ!!! БЕГИТЕ!

— ПОСТОЙ! ЭТО МУХА! ОН ДРУГ! НЕ УХОДИ! Я ПОЗНАКОМЛЮ ТЕБЯ СО СВОИМИ БРАТЬЯМИ.

— ПОЖАЛУЙ, Я ЕЩЁ ВАМ ЛИСТЬЕВ ПРИНЕСУ, — и опасливо глянув вдоль дороги, развернулась, припустив со скоростью не меньше 300 км в час.

Умник усмехнулся. Взял ветку и поковылял к братьям, отчего-то улыбаясь, как дурак. Муха с Арманом уже близко, он их чувствовал, надо нажевать листьев для Борзи. Сейчас Док начнёт очередную операцию…

 

Глава 11

— Как? Вот объясните мне, гражданской фуфайке, как можно было не заметить вот этого?! — я указал Валдаю и его призрачной группе разведки, которая находилась в передовом дозоре и, извините, ПРОЕБАЛА целое отделение врага из двенадцати человек, вместе с тяжёлой техникой и чёртовым мехом! — Как?!

Бойцы стояли переминаясь, потупив взор, коротко переглядываясь и мерцая.

— Док, мы и сейчас это место не видим… Если бы ты не позвал, то и не нашли бы… Не знаю, отчего так, аномалия какая-то, — Валдай выглядел реально растерянным. — Пойми, мы же видим этот мир не так, как вы, живые. Нам легко перемещаться скачками из точки А в точку В, но, если приходится «лететь», пробиваясь сквозь вязкую пелену, из которой для нас и состоит это чёртово измерение, мы видим всё живое ″огоньками на тепловизоре″. Заметив нужную цель, «спускаемся», и только тогда видим лица и всё остальное нормально, вот как сейчас.

— В таком случае, объясните мне, как Лео смог найти машины Шатуна? Они же были пустые, — удивился я.

— А я скачками передвигался и понемногу просто шёл обычным шагом, — возник крестник Армана за спиной Валдая. — Погулять захотелось, — улыбнулся он как-то совсем по-детски, — соскучился по лесу. Вот и наткнулся тогда случайно. А так, да, пролетели бы и не заметили, если бы никого живого не было поблизости. А тут, — огляделся он, — вроде бы, глушилка стоит. Я не могу понять, но… — ещё раз внимательно осмотрел всё вокруг, — кажется… Вот… точно! Вот там! — Уверенно указал на бронетранспортёр эмберцев. — Я в той стороне вообще ничего не вижу, всё, как в густом тумане. Что там?

Все призраки уставились в указанном направлении и загомонили о том, что тоже ничего не видят вообще, хотя, когда они со мной общаются, то зрение у них обычное, как у живых. А я вот прекрасно видел эту странную машину и Армана с Фомой, изучающих это чудо техники, ползающих по броне и внутри брони,

— Там броневик, Арман и Фома.

— Нет там никого! Только плотная муть. — Валдай всматривался в туман во все глаза, нахмурив брови и скривив одну сторону лица.

— Вот, значит, как… интересно… — задумался я вслух. — Кир! — Призывно махнул рукой командиру. — Подойди, тут, кажется, по твоей части…

Я рассказал то, о чём мне поведали призраки, и озвучил свою догадку о том, что эта техника принадлежит кирдам или другим продвинутым внешникам и в ней установлен прибор, который каким-то образом скрывает визуально довольно обширную площадь. По крайней мере, от призраков скрывает очень хорошо.

Выслушав меня, Кир полез в машину и, спустя несколько минут, вылез в люк.

— Ну, как? Сейчас видно?!

— Ох, йёо-о! — воскликнул Валдай. — Вот это хреновина так хреновина! — Подошёл он вплотную к транспорту. — Хм…, это она нам весь обзор скрыла? Но как?

Я передал слова Валдая Киру.

— Док оказался совершенно прав, это изобретение, возможно, принадлежит кирдам; похоже, во всяком случае. Я толком не смог разобраться в природе волнового излучения, совершенно ничего не понял, но включить и выключить могу. Не думаю, что эта установка направлена именно на призраков, скорее всего, случайность, и производители сами о том не догадываются. — Кир расплылся в довольной плотоядной улыбке. — А вот мы теперь в курсе. У Гурла потом узнаю, что это такое и для чего, — махнул он рукой, отогнав от лица назойливое насекомое, и полностью выбрался наружу, ловко спрыгнув на дорогу.

* * *

В кваза, как ожидалось, я не превратился, хотя вероятность была очень велика, но, видимо, сказалось недавнее употребление Белой. Зато моя, как выразился Леший, внутренняя река, выросшая до неприличных размеров, ощутимо наполнилась энергией, и операция над раненым прошла успешно, вновь её изрядно опустошив.

Спустя сутки Борзя уже ел, как обычно, заглатывая куски почти не прожевав. За телами свежих заражённых ребята съездили уже два раза и сейчас собирались на третий выезд. Помимо мощей покойников добыли еды, воды и одежду для людей, которую новички оперативно пустили на спасение мутантов.

На свой страх и риск нам пришлось устроить лагерь в подлеске, недалеко от дороги, и нести дежурство около Борзи и Разбоя трое суток. Лишь на четвёртый день, пошатываясь, они тихонько переместились ближе к палаткам и улеглись по соседству с Моней и Микробом.

За четыре дня мимо проехало две одиночных «местных» машины и одна колонна. Ну, и свежаков мы выловили с десяток, которые мчались из недавно обновившегося кластера, из него-то наши ребята и возили… еду.

Иммунных из десяти попался только один, остальных пришлось упокоить и скормить раненым Разумным. Наши свежаки пообвыкли за несколько дней, приспособились к реальностям нового мира настолько, что перестали зеленеть и падать в обморок при виде покойников, не возникали против убийств, понимая, что это необходимо. Они помогали выгружать и раздевать тела перед подачей на корм, вот, только, на саму трапезу смотреть не могли, психика такого зрелища не выдерживала даже у многих бывалых рейдеров, чего уж говорить о вчерашних свежаках.

Двух взрослых человек средней комплекции вполне хватало младшим. Детей, как еду не использовали: психика и у нас не железная. Попавшихся среди выловленных на трассе, упокоив, просто прикопали в сторонке, с глаз долой. А старшим мутантам по четыре трупа хватало, только Борзя ел сразу пять, и ещё бы от добавки не отказался. Он, и будучи обычным человеком, всегда хотел есть.

Борзя вспомнил, что раньше его звали Егором, что служил в ВДВ, а после армии всерьёз увлёкся ММА, где и выступал в тяжёлой весовой категории. До бразильского супермена Зулу по габаритам, конечно, не дотягивал, но был близок. Жрун порядочный, одним словом.

После перемещения всех мутантов к палаткам «жить» стало гораздо проще, всю технику эмберцев переместили туда же, дабы не искушать лишний раз проезжавших мимо. При появлении посторонних Муха просто скрывал весь лагерь с глаз и, если это были рейдеры, то они, ничего не заподозрив, катили своей дорогой в каких-то двухстах метрах от нас. В первые же дни приходилось долго и нудно, вплоть до ругани, объяснять, что это не простые элитники, что они никого не тронут: — Езжайте, господа рейдеры, мимо смело, не теряйте по пути анализы, вам ничто не угрожает! — Нет, не верили на слово, огрызались, истерили, отказывались ехать, грозились расправой. Одних даже пришлось вырубить, перегнать машину вместе с хозяевами и оставить там, отъехав на приличное расстояние. С какой-то колонной чуть не случилась бессмысленная бойня. Они-то, несчастные, не знали, что в их сторону направлены стволы «Джигита» и РУ с бронемашины, которые скрывались под Мухиной полусферой, и, посчитав четверых рейдеров, мешающих им добить элиту и снять приличный хабар, ничтожной помехой, решили взять куш нахрапом. Однако, после первого же выстрела из неоткуда, вызвавшего фонтан почвы и град осколков, осыпавших несколько машин, передумали бузить. Прислушались к настоятельному совету Лешего, который за долю секунды оказался рядом с их командиром, приветливо улыбаясь и держа тесак у его горла, попросил проехать мимо без лишних телодвижений, если хотят жить, конечно. Отделавшись незабываемыми впечатлениями и тремя ранеными, они очень быстро собрались и уехали. Сутки мы сидели, как на иголках, опасаясь, что жадность пересилит здравомыслие, и рейдеры вернутся с большим количеством людей. Обошлось, блин.

* * *

Сегодня пошёл пятый день, как мы вынуждены торчать на одном месте и молиться всем Богам Стикса, чтобы за время нашего отсутствия не случилось нападения на Парадиз-Светлый.

Призраки исправно докладывали обстановку, происходящую в обоих стабах.

После допроса Буслая и его оставшихся в живых людей, Прапор приказал Валдаю каждый час докладывать о событиях в Эмбере и обо всех разговорах Глав этого стаба. Информации теперь у нас было более, чем достаточно, вот только сделать мы пока ничего не могли.

Регенерация у раненых шла непомерными темпами, благодаря габаритной Катеньке. «Девочка» таскала целебную растительность по нескольку раз в день, но к лагерю близко не подходила, хотя, и ошивалась постоянно в округе. А вчера она принесла половину оленя, сказав, что вторую половину НЕЧАЯННО откусила по пути. Но и за это огромное ей спасибо. Все люди поели нормальной еды из свежего мяса, а не надоевшие до коликов консервы.

Я попытался наладить с ней контакт, но Катенька умчалась, лишь завидев моё движение в её сторону. Общалась она только с Умником.

По прогнозам регенерации на шестой, максимум седьмой, день мы могли продолжить свой путь, дело оставалось за малым: раздобыть подходящий транспорт для колонны.

Долго думали и решали, что делать с повреждённым мехом. Умник своротил роботу кабину управления, оторвал одну конечность и погнул другую. Работал у него лишь один прожектор из имеющихся шести. Но починить меха было вполне возможно. Вещь редкая и довольно ценная, даже в таком состоянии. Бронированный грузовик «Тайфун» оборудовали для перевоза людей. «Комбат» Арман реанимировал, «Патриот» не пострадал, и оставалось лишь найти машину для перевозки Мони, потому как его задние лапы всё ещё, практически, не функционировали, и грузовик для фуража. Если брать в дорогу железяку двуногую, то придётся ещё и для неё транспорт искать, и не абы какой.

Как сказал Арман: — Жадность фраера сгубила, а Леший добавил: — Сейчас время гораздо дороже этой консервной банки, и черти с ней, пусть валяется, можа, сгодится кому.

* * *

Стаб Эмбер.

В большом зале с вычурной обстановкой, с замахом на барокко, собралось одиннадцать человек. Массивный стол с гнутыми резными ножками сплошь покрыт картами местности с нанесёнными на них пунктирами и разметками. Игрушечные наборы солдатиков и военной техники символизировали настоящие войска. Люди обсуждали план и очерёдность нападения, отступления, смену войск.

Планы Рубина и Лорда сильно пошатнулись из-за разрыва Альянса с мурами. Рябый по непонятным причинам отказался идти в наступление и, вообще, как-либо участвовать в этой затее, но не все муры оказались потеряны. Мнения в Шалмане разделились надвое, нашлись и те, кто, узнав о возможности поживиться, отправились своим ходом, как самостоятельные группы, но отсутствие единого командира превращало бойцов в толпу. На данный момент возник острый вопрос: кому стать во главе муровского отряда. Шёл напряжённый спор на повышенных тонах.

— Зря Рябый отказался, — выдохнул клубы сизого дыма с ехидной ухмылочкой Лорд.

Холодные светло-голубые глаза на худом узком лице с заострённым подбородком, греческий нос и русые волосы, аккуратно уложенные профессиональным парикмахером, ухоженные руки, дорогой костюм. Он резко выделялся на фоне двух тучных правителей Эмбера, считая обоих зажравшимися лентяями, и желал единоличной власти, но — всему своё время.

Рубин и Лорд сидели чуть в стороне от столпотворения, потягивая хороший коньяк, и наблюдали за ожесточённой дискуссией пяти муровских командиров.

— Вот он, — указал Лорд дымящейся сигарой на поджарого молодого человека, с широкими скулами и жёстким лицом.

Но внешность в Стиксе часто обманчива. На вид — двадцать пять лет, а на деле может быть все семьдесят, или того больше. Кукри было гораздо больше двадцати пяти, на которые он выглядел, его выдавали глаза и наглая уверенность.

— Он возьмёт первенство. — уверено заявил Рубин

— Им тяжело управлять. Лучше тот, — Лорд указал на низкорослого, широкоплечего мужика с массивным носом на половину лица:

— Не туповат, ухватистый.

— И жаден. То, что и нужно. А этого замом поставь. Давай, иди, а то они сейчас в глотки друг другу вцепятся.

Рубин раздражённо цыкнул, качнув головой:

— Пожалуй, да, пора вмешаться, — произнёс он, неспешно поднимая свою тушу с обширного кресла.

* * *

Стаб Парадиз.

Седой сидел в своём кабине над развёрнутой картой и просчитывал возможные ходы противника. Нападать первым он так и не решился: — Всё же это не его профиль, и начинать такого масштаба бой, без Прапора…

Седой прекрасно осознавал, что вести войско в бой никак не способен, он — спец в разведке. Переложить ответственность на кого-то из ребят Прапора? На кого? Нет, лучше самого Прапора с этой задачей никто не справится. Разведка доложила о разрыве Альянса и о разрозненных группах муров. О пополнении вооружения и напряжённой обстановке как в Эмбере, среди жителей, так и в Шалмане. В обоих стабах люди разделились на два фронта: на тех, кто за нападение на Парадиз, и тех, кто категорически против атаки. В обоих главных городах начали вспыхивать конфликты на этой почве, но до крупных погромов не доходило. Всё пока что на уровне пьяных споров и частных разборок.

Седой отправил группу бойцов навстречу Лешему с ребятами. Один из рейдеров вернулся этой ночью в стаб и доложил, что обнаружено несколько скрытых наблюдательных пунктов. Следят за движением по трассе, ведущей к Парадизу. Меж собой не общаются, и вообще непонятно, знают ли они о «соседстве» других наблюдателей. Призрак, командир встречающей группы, запрашивает: — Какие действия предпринять: вырезать их по-тихому, или пока оставить?

Седой вместе с «почтальоном» отправил ещё две тройки на подкрепление и приказал пока смотреть, слушать и действовать по обстоятельствам.

Манчестер сильно переживал все эти дни. Даже сбросил больше десяти килограмм на нервной почве. Щёки исчезли, пузо втянулось, взгляд его стал острым и злым. От добряка-хомяка, практически, ничего не осталось. Обручальное кольцо он снял с пальца и повесил на шею, боясь потерять: символ Гименея соскальзывал с пальца.

— Долго… долго их нет… — выстукивал он пальцами дробь по столешнице, пялясь в карту, на которой Седой делал пометки. — Я с Батоном вчера говорил…

— Хомяк, ты скоро загонишь нашего лекаря в могилу. Успокойся. Он же сказал, что с ними всё хорошо, все живы…

— Завидую твоей выдержке, Седой! Не могу я так. Давно уже должны были вернуться. На две недели задержка, как же не спрашивать.

— Ну, не три же раза за сутки, Хомяк. Ты же знаешь, как тяжело ему даётся дар провидца. Глянь на него, один нос и уши от Батона остались. И от тебя, кстати, тоже. Ты давно в зеркало смотрелся?

— А-ай… - отмахнулся. — Ерунда. Зато ходить легче стало, ноги меньше устают. Ты, вот лучше скажи, почему Рябый Альянс разорвал? Странно это, очень, тебе не кажется?

— Ничего странного. Базиль, помнишь такого?

— М-м-м, — Собрав брови к переносице, Манчестер заскрёб пальцем лоб, пытаясь припомнить, о ком речь. — Нет, не помню. Когда и как мы с ним пересекались?

— Мы — никак, а вот Леший с Киром ему жизнями обязаны. Припомни, восемь лет назад, как раз, когда Фому подобрали, у нас из рейда только Леший со свежаком вернулся, раненый и Кира притащил на себе, еле живого. Помнишь?

— Да. Да, как такое забудешь… — вздохнул. — Дикий, Сармак, Медведь, Верт, Кыша… все там остались…

— Всех помнишь… — тихо сказал Седой, мысленно уйдя в то прошлое.

— А то…, как вчера было.

— Вот, если бы не Базиль тогда, — Седой щёлкнул пальцами, запустив по столу карандаш, — то все бы полегли там. Леший его потом много лет искал по всем стабам, но так и не нашёл, решил, что нету уже в живых. Сгинул.

Манчестер вздёрнул брови, расширив глаза.

— Ты нашёл его?!

Седой кивнул, но выражение лица закадычного друга говорило о дурных новостях.

— Ну, говори!

— Он — вроде советника у Рябого.

— А это точно он?

— Да. — Кивнул Седой. — Мало того, он ещё и отец того пацана, который нашего Дока из болота вытянул и потерялся потом. Мальчишка у него был, но после непонятного конфликта его вывезли из стаба и он исчез. Базиль сына так и не нашёл. А вот Рябый, который тоже в поисках участвовал, по возвращении разорвал соглашение с Рубином.

— Вот это, ничего себе, новости… Санта Барбара, твою мать! Хм…

— Вот теперь и думай, почему Рябый разорвал тот Альянс.

— Мда-а, дела, однако. — Манчестер крепко задумался, впившись пятернёй себе в подбородок.

* * *

Хорошо знакомая дорога, частично изученный кластер. Умник сказал, что это тот самый, который называют очень быстрым. Грузится через день, первые пустыши появляются уже спустя час, тут же забегают на быстрый перекус мутанты постарше, те, которые с прошлых перезагрузок успели выбраться из города и шарахались поблизости, некоторые уже изрядно подросли. Выжить в подобной мясорубке, практически, невозможно. Часто гибнут и мутанты, те, которые увлеклись едой и вовремя не сбежали. Такой вот своеобразный фастфуд: заскочили, похватали, сожрали и убежали, кто не успел, тот опоздал.

Прапор, Арман, Фома и Торос уже по несколько раз загружались в этом адовом котле, снабжая людей и мутантов провизией. Я напросился в сегодняшний рейд из любопытства, да и обстановку немного сменить захотелось — засиделся, расслабился. Чинук тоже напросился сам, желая быстрее влиться в реальность нового мира и быть полезным не только в лагере. То же делал и Взрывник, стараясь влезть на одну планку со взрослыми, и, хотя, по сравнению с теми же близняшками и помощником (мальчиков ещё не окрестили) смотрелся битым, матёрым волком, но, как ни крути, он, всё же, ребёнок. Приходилось постоянно напоминать ему об этом и часто сдёргивать на планету, иногда очень больно и обидно. Но закусив губу, бывало и до крови, он терпел всё, и учебные побои Прапора во время тренировок, и двойную нагрузку, постоянную муштру, ночные дежурства и даже разгрузку машин с подготовкой тел для обеда мутантов.

От этой работы его попытались отгородить, но упёртый пацан, набычившись, стоял рядом до тех пор, пока Прапор не плюнул и не позвал его помогать. В общем, Взрывник делил все тяготы и невзгоды военной жизни, заявляя тем самым о своей полезности и всеми силами желая, чтобы его считали полноценной боевой единицей.

Вечером, услышав о том, что Чинук едет в свой первый рейд, мальчишка попросился с нами, но, естественно, ему отказали. Перед выездом он уже стоял около машины готовым.

— Док, ну, пожалуйста, я шага лишнего не сделаю…

— Нет, Взрывник, не в этот раз!

— Ты что тут делаешь? — спросил непоседу Прапор, подходя к машине.

— Разрешите участвовать в рейде, командир! — Звонко отчеканил пацан, вытянувшись в струнку.

— Нет!

— Ну, пожалуйста…

— Наряд вне очереди! Шагом марш на кухню!

Взрывник резко развернулся и, сделав несколько чётких, стремительных шагов, остановился, ссутулился и, повесив голову, поплёлся в указанном направлении.

— Ну, и характер, — покачал головой Фома, глядя ему в спину.

— Хороший характер, как надо, — буркнул Прапор, садясь на переднее пассажирское место. — Поехали!

* * *

Я щёлкнул языком, издав короткий, негромкий звук. Группа остановилась. Я показал, что идёт Умник, надо обождать. И снова вспомнил Тому, ещё раз поблагодарив её за то, что обучила всех языку жестов. Только Чинук ничего не понял, но среагировал правильно, что показало его отличную военную подготовку и то, что он идеально вписался в группу за столь короткий срок. Мы засели в предпоследнем доме, предварительно просканировав территорию.

— Что случилось? — тихо спросил Прапор.

— Не знаю, — повёл я плечом, дистанционно прислушиваясь к чувствам родного элитника. — Он нервничает и сильно спешит, боится опоздать. Да вот, он тут уже, по этой улице чешет, можем выходить.

— Какого чёрта?! — воскликнул я, вытаращив глаза на Умника.

— Тфу, ты! — зло сплюнул Прапор в сторону с выражением лица, не предвещающего ничего хорошего.

На спине у прихрамывающего мутанта сидел Взрывник и очень серьёзно глядел на всех нас, понимая, что эта выходка обойдётся ему дорого.

— Сначала выслушайте, потом делайте со мной, что хотите! — сухо заявил мальчишка, пытаясь опередить события.

— Хм… — сощурил оба глаза Прапор, ожидая продолжения монолога, придержав меня за локоть.

— Я, я чувствую смерть, вы погибните, не ходите туда сегодня! — выпалил он скороговоркой на одном дыхании и, опустив голову, тихим голосом добавил:

— … я это хотел сказать… И Умника не ругайте, это я его уговорил вас догнать, чтобы предупредить.

— Ну-ка, слезай, — махнул я головой.

Умник чуть наклонился, и мальчишка, ловко маневрируя между шипами, съехал вниз.

Я удивился: когда только успел так наловчиться?

Спрыгнув, он встал около лапы мутанта, не решаясь подойти. Я внимательно всмотрелся в его солнечное сплетение.

— Два! — произнёс я удивлённо, подходя к нему ближе.

Уставился в недра грудной клетки, изучая пульсирующие огоньки. Один — размером с крупную виноградину, но этот я и раньше видел — ускоренная регенерация. А вот второй, маленький, трепещущий и переливающийся всеми цветами радуги, не крупнее мелкой горошины. Я такой видел только однажды у мура, которого из туалета вылавливали, у того был гораздо крупнее.

— Чуйка! Кажется, так этот дар называется? — Я посмотрел на Армана. — Апоссума помнишь, в стабе зеков который был?

Арман кивнул:

— Да, в сартире гнида отсидеться думал, — брезгливо скривился и плюнул.

— Это, который меня подставить хотел?

— Угу, — кивнул Фома. — Арман постарался тогда от души, — резко передёрнул наш еврейчик плечами, вспомнив живой кусок мяса, сотворённый руками его друга.

— Чуйка, значит… — Прапор совсем иначе взглянул на Взрывника и ухмыльнулся, оскалившись в улыбке, затем потрепал обладателя редкого дара по взъерошенным волосам.

— Подробнее можешь рассказать, что ты чувствуешь? — спросил он, мгновенно сменив усмешку на серьёзное выражение лица.

— Вот тут, внутри больно, — показал мальчик на свою грудь, — как будто сжали сильно и дёргают, и вы все — в голове, и мысль стучит, как колокол, что с вами что-то плохое может случиться. Я ещё ночью это почувствовал, поэтому и проснулся в три часа и на пост пошёл, уснуть так и не смог.

Фома кивнул, подтверждая слова, он сдал смену и столкнулся с Взрывником, который шёл на пост к Киру, о чём сейчас и сказал.

— А когда вы уехали, — продолжил мальчик, — мне совсем плохо стало. Я не знал, что делать и рассказал об этом Лешему, он позвал Умника, и мы побежали за вами. Вот и всё. — Закончил он повествование, пожав плечами и мельком глянув на мутанта.

— ДА. — Понял Умник правильно взгляд Взрывника. — ЛЕШИЙ ЗНАЕТ, ОН ПУСТИЛ.

— А вы знаете, мне как-то легче стало. — приложил Взрывник ладонь к своей груди, прислушиваясь к внутреннему состоянию, или голосу дара.

Я на всякий пожарный включил свой скан и получил шквал эмоций, исходящих из-за дома, расположенного в самом начале улицы.

— Катя! — улыбнувшись, позвал я «девочку». — Выходи, я тебя нашёл!

Из-за угла на уровне второго этажа высунулась половина морды с одним глазом.

— Стеснительная у тебя подруга, — усмехнулся Торос, обращаясь к Умнику. — Ну, пойди, пригласи её, а то она так и не решится с нами познакомиться. Скажи ей, что мы не кусаемся.

Арман заржал.

— Когда это ты смелым таким стал?! — хохотал он, косясь на Тороса.

Вдаваться в долгие знакомства мы не стали, решив продолжить дальнейший путь. После того, как к нам присоединилась Катенька, Взрывник сказал, что его, вообще практически, отпустило и только лёгкое беспокойство осталось. Ещё больше усилив бдительность, мы двинулись к центру кластера, за вожделенными грузовиками.

Автостоянок по пути нам попалось несколько, обследовав каждую, мы приметили лишь один подходящий, но выехать на нём оказалось нереально. Заторы машин наглухо загородили дороги, ведущие со стоянки. Растащить машины, конечно, могли, но скольких оглоедов пригласит на огонёк этот шум? Нет, нам гостей не надо, лучше действовать по-тихому. Мутантов мы не боялись, Умник с Катенькой своим присутствием разогнали всех Младших, аки крыс с тонущего корабля, но охотники за хабаром могли доставить немало неприятностей. Встречаться с местными группами очень не хотелось.

На подходе к примеченной Фомой автостоянке Взрывник заёрзал на спине Умника, и тот мне передал, что мальчик нервничает, его ощущения слегка усилились. Предупредив об этом ребят, мы двинулись дальше перебежками, постоянно осматриваясь. Прапор сказал, что тоже чует неладное, и вообще, крутил головой не хуже совы, потому как на мой сенс в таком сильно обитаемом месте рассчитывать не приходилось. На окраине города я уже с трудом различал кто где, а в центре, шквал разнообразных, жутких эмоций наваливался со всех сторон, и я в такой «какафонии» ничего определённо конкретного вычленить не мог. Слишком серьёзный и сложный дар — мне ещё учиться и учиться им управлять. Возможно, когда-нибудь я смогу его использовать в подобных местах, но не сейчас.

— Вон, пришли, — указал Фома на частично огороженную территорию рядом с жилыми многоэтажными домами. — Я Мерс хороший там видел, и пару Исузу, один с фургоном даже. Возможно, что-то и получше здесь есть, но тогда особо не присматривался.

Пройдя вдоль первого ряда, нашли только одну ISUZU N-S, но доверия её измученный вид не внушал.

— Вот этот может подойти, — я указал Фоме на вместительный белый микроавтобус фирмы «Меrсеdеs». — Если все сидения выкинуть, то туда Моня как раз влезет.

— Попробую вскрыть… — договорить Арман не успел, потому что Прапор на ускорении рванул вперёд, толкнув этот самый Мерс так, что тот, протаранив несколько машин, оказался прямо перед нашими носами.

Один удар сердца, боковым зрением замечаю движение Тороса и Чинука, понимаю, что на нас напали, хватаюсь за свой автомат, начинаю разворот, и резкая вспышка света в глазах, в затылке — острая боль и тьма…

* * *

Начало атаки.

Группа Прапора двигалась вдоль ряда машин не спеша, высматривая нужную, тихо переговаривались между собой.

За всю дорогу по улицам и проспектам они не заметили ни одного опасного мутанта, ни одного вооружённого человека и немного расслабились, понадеявшись на защиту элиты. Если бы не битый транспорт, пятна крови на асфальте с частями недоеденных тел, разбитые витрины, перевёрнутые столы и стулья уличных кафе, распахнутые настежь двери магазинов и покалеченные ползуны, выпавшие из окон или недоеденные старшими собратьями, то казалось, что вокруг обычный город, мирный, почти тихий и безопасный.

Но давящее дурное предчувствие и ощущение, что за тобой наблюдают, не покидало Прапора уже добрых двадцать минут, хотя, ничего подозрительного не видно, а тут ещё и пацан добавил со своим даром Чуйки.

Трёп ребят отвлекал, но Прапор не расслаблялся, стараясь не пропустить засаду, о которой буквально вопило чутьё. Перестав надеяться на подаренные Ульем возможности, он стал внимательно осматривать округу, как высматривал когда-то давно засады духов в ущельях Афгана. И понял, что в ловушку они уже втянулись. Умник с Катей были далеко. Внимание Армана с Торосом приковано к машине. Остальные непростительно расслабились. Самое время, вопрос только: — Откуда? — думал он, мазнув взглядом по обшарпанному строению. — Не из той ли сторожки?

Именно в этот момент оттуда вынырнули две тени, на ходу открывая огонь….

Тело сработало рефлекторно! Он толкнул машину, закрывая ею своих ребят от пуль, которые уже показались из обоих стволов напавших бойцов, тут же нырнул за корпус старого грузовика. Время словно превратилось в кисель. Свинцовая смерть летела, разрывая тугой воздух, люди замедлились, искажая лица мимикой понимания происходящего, но один из напавших рейдеров двигался вполне нормально, а это означало только одно — он тоже в ускорении! Прапор затормозил, оставив на асфальте чёрный след резины от обуви и, схватив свой автомат за дуло, метнулся обратно, замахиваясь с целью не убить, а вырубить врага, потому как не надеялся, что его бойцы возьмут второго живьём, мысленно он уже похоронил идиота.

Вдвоём напасть на целую группу — это надо быть либо гением, либо кретином.

Скорость Прапора была гораздо больше и в поимке «языка» он не сомневался, к тому же, парень нёсся на него с голыми руками, явно не успевая достать оружие. Свой автомат «шустрик» отбросил, как только опустошил комплект, на замену магазина времени не было.

Но сблизившись, Прапор вдруг напоролся на сильное поле, отбившее удар и замедлившее его движение, в то же мгновение получил джеб и свинг (двойка ударов), приправленные кинетикой, отталкивающие его тело назад.

— Однако… — мелькнула ОЧЕНЬ удивлённая мысль в голове. — Как глупо попали. — Разочарованно прилетела вторая после мгновенного анализа происходящего.

Док лежал лицом в асфальт, Арман — рядом на боку, Фома, схватившись за голову, корчился и мычал на одной ноте. Торос формировал льдину, переводя взгляд со своего командира на Чинука, который, как ни странно, дрался в рукопашную со вторым, вполне живым и очень активным противником, и решал, в какую сторону её швырнуть. В итоге льдина полетела в сторону Прапора, разлетаясь в облако снежной пыли от удара о спину его противника. Лицо парня на миг исказила гримаса боли и удивления, он бросил быстрый взгляд, мгновенно оценив обстановку, и уже вторую летящую в него глыбу льда, отстранившись, перенаправил своим даром прямиком в грудь Прапора, который, пользуясь моментом, уже, практически, достал апперкотом кинетика.

— Силён! — Мелькнула новая мысль в мозгу, пока тело изгибалось от мощного удара, выплёвывая из лёгких весь воздух. — Не кретины вовсе. — Взгляд снова зацепил картинку — Док лежал лицом в асфальт, но крови видно не было, Арман, похоже, тоже в отключке. Живые. И эта пара бойцов до них добраться не могла. А это значило, что с ними работает кто-то ещё, для кого сам Прапор мог оказаться приоритетной целью. "Два плюс два" — сложились в голове моментально и, наложившись на какие-то мимолётные ощущения, заставили развернуться в тот момент, когда кинетик отвлёкся на Чинука. Опыт — великая вещь!

Удар наотмашь шёл, казалось бы, в пустоту, но рука ощутила препятствие. Им оказалось чье-то тело, отлетевшее тут же в сторону. — Хорошо приложил!

Чинук, пропустив удар, поплыл, уходя боком на заплетающихся ногах, «покойник» тут же замер, уставившись в направлении Тороса, и тот схватился за голову, скорчившись от ужаса и дикой боли.

Чинук тряхнул головой, пошатнулся и вновь бросился в атаку, сбив ментальный посыл, направленный на друга, но получил неожиданный кинетический удар под колени. Падая, отбил один удар, пропустил второй, отлетел назад и, так же схватившись за голову, взвыл, закрутившись ужом по асфальту. «Покойник», на ходу выхватывая два пистолета, шагнул к Торосу, тот ещё стоял на ногах.

Казалось, с момента начала атаки прошла уже вечность, но на самом деле бой длился не больше десяти секунд. Глаза кинетика вновь вернулись в сторону Прапора, но взгляд устремился вдаль, губы искривились, показывая недовольство и разочарование их обладателя.

Замедляющее движения Прапора поле значительно ослабло, и боковым зрением он заметил, как метнулась огромная тень… элитника? Но откуда?!

За спиной раздался оглушительный грохот, рёв и звуки мощных ударов.

В этот миг Прапор, ускорившись, метнулся в сторону, доставая нож, подхватил бессознательное тело девушки. Мозг тут же отметил, что хрупкой и симпатичной на вид девушки, но такой коварной и опасной, с даром стелса и, хрен его знает, каким ещё. Это не рейдеры, это хваты, все трое. Чёрт! Чёрт!

Торос за эти мгновения уже держал две готовые острые льдины, направив правую руку на «покойника» с пистолетами, один из которых смотрел Прапору в лоб, а левую в сторону кинетика, игнорируя второй ствол, смотрящий в его грудь.

Чутьё Прапора взвыло, заорав сиреной о новой опасности, идущей со стороны жилого квартала. Глаза шустрого кинетика на миг метнулись в ту же сторону, лицо сменило мимику, взгляд изменился, говоря об общей угрозе. Он посмотрел на своего напарника, на Прапора, чуть дёрнув головой, словно толкнул от себя нечто незримое раскрытыми ладонями.

Рука Прапора, держащая нож у женской шеи вывернулась, оружие вылетело, словно его выбили, а тело ударила волна плотной энергии, одновременно сбив всех стоящих с ног и растащив в стороны, убирая с линии обстрела. Затрещали автоматные выстрелы, оглашая всю округу о присутствии людей. На месте, где только что стояли Прапор с девушкой, образовалось несколько дыр в авто.

— Атомиты!!! Потом подерёмся! — Бешено проорал кинетик, уходя за соседнюю машину, на ходу выхватывая из-за спины «Барретт».

Прапор, вскочив на ноги, пригнувшись, рванул что было сил в укрытие, отметив, что ни одного из мутантов в поле зрения не попало. В ответ на выстрелы Атомитов зазвучали автоматы Тороса, Чинука и, видимо, «покойника».

Уложив под машину до сих пор бессознательную девушку, Прапор метнулся через проход, подхватил свой АК-9, снова юркнул за ближайший капот, принялся снимать одного за другим бегущих людей. Кинетик попытался высунуться со своей винтовкой, но по машине, за которой он сидел, заработали из пулемёта и сразу нескольких АКСов, превращая его укрытие в решето. Прапор сменил позицию, высматривая пулемётчика и снайпера, звук выстрела которого он отчётливо слышал. Нашёл. Попытался достать, но один атомит хорошо засел на четвёртом этаже, поливая из пулемёта из глубины квартиры, как раз, сейчас поливал кинетика. Зоркий гад! А второй работал по ребятам, и Прапору с его позиции гада было не достать. Снайпер, падла, на глаза не попался.

Глядя на окно девятиэтажки, Прапор хищно ухмыльнулся, мацнув себя по разгрузке в поисках гранаты, и коротко, но зло ругнувшись, вспомнил, что поставил две растяжки в подарок диким мутантам, идущим по следу.

Снайпер срисовал позицию Прапора. Пуля просвистела у самого носа, уйдя в капот.

Распластавшись на асфальте, старый вояка заметил в таком же лежачем положении своего недавнего врага, ехидно усмехнулся, но, немного поразмыслив над ситуацией, решился на ход конём. Жестами попросил у бывшего противника гранату, надеясь, что тот катнёт её не без чеки. Судя по глазам парня, соблазн такой явно был, но всё же разум взял верх над эмоцией. Поймав переданный подарок, Прапор вырвал чеку и зашвырнул РГО в окошко к пулемётчику на четвёртый этаж, открывая тем самым простор для действий кинетика. Хват не сплоховал, тут же прицельно снял снайпера и второго пулемётчика. В стороне, над крышами машин, мелькнула спина Кати. Тут же стало тише на несколько стволов: — Два удара сердца, мутанты ещё троих перехватили и, мелькнув по направлению к домам, снова исчезли. Кто-то истошно завизжал, но тут же умолк, выстрелы заглохли и там.

Наступила внезапная тишина.

Из-за соседней машины, пригнувшись, к Прапору перебежал кинетик.

— К ним помощь идёт! Рыл тридцать! — Выдохнул он, «припарковавшись» у заднего колеса.

Наступившее затишье пока даже птицы не нарушали. Сам воздух дымился…

— В моих стрелять не будешь? — Прапор зыркнул на кинетика исподлобья.

— Лады. Пока перемирие. Уходить надо.

— Хрен с тобой, потом разберёмся, — буркнул Прапор. — Но, если ты думаешь, что я вас прощу… — вояка выглянул из укрытия и дал короткую очередь по Атомиту, решившему метнуться к своим. Вдалеке мелькнули ещё силуэты.

Кинетик поднял винтовку и начал выцеливать ближайших.

— Нахер бегать, примем гадов. Ща… — и бросив хищный взгляд в сторону Атомитов, добавил, — только давай без фокусов. Разойдёмся краями.

— Ответите честно на пару вопросов, и разойдёмся. — Уточнил кинетик, выискивая новую жертву.

— Лады. — Сказал Прапор и негромко крикнул, — Док, очнулся?

— Я, да, живой.

* * *

Голова раскалывалась от боли, коснувшись эпицентра на затылке, обнаружил ссадину и внушительного размера шишку, в ушах — звон и треск очередей, во рту хрустит песок.

Как говорил мой старый друг Иваныч: — Если ты, очнувшись, чувствуешь боль, значит — жив.

Первым делом нащупал свой автомат и, не поднимаясь, по пластунски заполз под днище фургона. Осмотрелся. С кем наши воюют, не понял, но ноги Тороса узнал, а рядом топтались незнакомые ботинки. Гильзы сыпались дождём. Справа мелькнул протез Умника. Шустро перебирая локтями, я выбрался из-под машины и, пристроившись за багажником, увидел, в кого палят Торос и посторонний боец.

— Атомиты! Мать вашу!

В жизни их не видел, но слышал много.

Обезображенные радиацией и мутацией лица мелькали, буквально, повсюду. Зазвучал пулемёт. В стороне ещё один. По машине, из-за которой стрелял Торос, ударила крупная дробь. Прилетело немного и мне. Прыгнув с места за другое укрытие, я открыл огонь и чуть не словил пулю от своих. Боец мгновенно взял меня в прицел, реакция Тороса чуть отстала, но её хватило, чтобы дулом пихнуть того под руку, отводя от меня выстрел. Холодный пот прошиб спину.

Грохнул взрыв гранаты, следом два одиночных хлопка, и оба пулемёта замолчали. Я выпустил две короткие очереди, подбив одного уродца, и метнулся к Торосу. Как глянул, то «левый» боец мне очень не понравился, но голос Прапора отвлёк.

— Док, очнулся?

— Скажи Умнику, что на нас тридцать Атомитов прёт, — отдал он приказ, и я только сейчас увидел командира, ещё одного «левого» и ноги Чинука, скребущие по асфальту.

— Умник! — мысленно позвал я мутанта.

— СЛЫШАЛ УЖЕ, — прозвучал его ответ у меня в голове. — ЧУЮ! ИДУ! КАТЯ!

* * *

Умник, до этого спешивший к своим братьям, остановился, получив ментальное послание от Дока, и шумно втянув воздух, развернулся встречать гостей, по пути уркнув о новой еде и Катеньке, которая неподалёку жевала чью-то ногу. Вскоре раздался треск очередей, рвануло из гранатомёта. При этом у Прапора и всей его группы ёкнуло в душе, но Док, отчётливо почувствовавший, с каким наслаждением Умник расправился с гранатомётчиком, сообщил ребятам:

— Всё с ними нормально! — и заметив, как переглянулись «левые» бойцы, напрягся, готовый продолжить бой уже с ними.

Очереди очень быстро затихли, элитники возвращались, наступал момент истины.

* * *

— И что? Перемирие окончено? — Прапор усмехнулся, глядя на кинетика с вызовом, понимал, что силы даже у хвата не безграничны, а выложился он не хило.

Мы с Торосом аккуратно блокировали второго, чтобы в случае чего, тот не успел рыпнуться, и одним глазом наблюдали за округой, а вторым — за чужаками.

— Ответишь честно на пару вопросов, и разойдёмся. — Заявил кинетик. — Нет, значит, кто-то тут точно останется навсегда.

Дары обоих я разглядел в первую очередь и напрягся ещё больше, поняв, что оба они «старики» вроде нашего Прапора. Да ещё и этот, Менталист, непонятного происхождения. Сам человек то вполне понятного, но вот один из его даров, почему-то сидит не в груди, как обычно у всех, а в голове и выглядит навроде перетекающей нефтяной кляксы. Разновидность ментального дара вызывающей у людей жуткий ужас. Я чувствовал его позвоночником. Вот им то наших ребят он и загасил, козёл.

Прапор буравил хвата взглядом.

— Ты ляжешь, точно… Ну, давай, поговорим. Попробуем, хотя бы…

— Вопрос предельно простой. Что вам известно о пропажах людей в стабах Крепостной, Нектарный, Приречный, наёмников со Свалки?

— Ничего. Наши людей не воруют. Даже названия стабов незнакомые, только о Крепостном и слышал.

Хваты переглянулись и «менталист» слегка кивнул. Кинетик переадресовал вопрос каждому из нас, и после каждого ответа его напарник подтверждал кивком правдивость слов.

— Вы как заражённых приручить умудрились? — продолжил кинетик.

— Это к Доку вопрос, у него Дар, он их понимает. Вот и нашёл общий язык.

Я хотел было сказать, что не собираюсь на этот вопрос отвечать, но Прапор жестом оборвал, так и не дав открыть рот.

— А протез откуда? Даже не буду спрашивать, почему он понадобился. Это же технологии развитых внешников, — спросил первый.

— Именно, — ответил Прапор. — Есть выходы на мирных внешников, которые договариваются, а не охотятся на иммунных. — Второй на это опять кивнул.

Дальнейший разговор я слышал уже за спиной, потому что, оценив обстановку, кинулся к раненым.

Осмотрев Чинука, я растерялся, не зная, что делать. Он мучился от головной боли, ужаса, и никаких ранений не имел. Его явно накрыло этим странным даром, и я, как лекарь, ничем помочь другу не мог. Пока возился с Чинуком, увидел и Фому, явно в таком же состоянии, короткое обследование подтвердило догадку. Я перетянул его к Чинуку, заметив ещё и «левую» девушку, валяющуюся с нелепо раскинутыми в стороны руками у колеса «Ниссана».

— Угу, значит, и у этих не без потерь, — подумал я не без злорадства и снова уловил разговор:

— Тебя как звать? — спросил кинетик.

— Прапор.

— Я — Шёпот, если что. Так вот, Прапор. Мой тебе добрый совет, если планируете задержаться в этих краях — держите своих питомцев подальше от себя.

— Счастье твоё, что тебя Умник не слышит, — подумал я, услышав, как этот Шёпот нашу элиту назвал, и усмехнулся, представив эмоции злющего мутанта.

— А лучше вообще с ними не суйтесь. Тут Пекло близко, и твари из него выходят без особых проблем, поэтому и охотников немало. А про дружбу с внешниками вообще не заикайся. Народ тут такого не терпит.

— Открыл Америку, бля. Этого нигде не терпят.

— Но не везде стронги могут администрацию стаба вырезать просто за связь с внешниками, без сдачи людей на органы. Так что, пойми меня правильно. Да и вообще, сейчас в наших краях неспокойно очень, я же не просто так про пропажу людей первым делом спросил.

— Понял. Нам только и требуется транспорт нормальный. А потом считай, что мы тебе приснились.

— Как я понял, вам грузовик нужен или здоровенный пикап?

— Пикапа маловато будет.

— Такого, о котором я думаю, может хватить. Все нормальные выезды завалены, тут замучаетесь выезжать на грузовике, так что советую согласиться на этот пикап. Он вот такой джип на борт принять сможет. — Шёпот указал на стоявший на стоянке побитый “Гелендваген”, а, в прицепе, может и что побольше влезть. Правда, не обещаю, что мы там прицеп найдём. Сразу предлагаю, как все ребята очухаются, прогуляться до места. Ваши зверушки тварей близко не подпустят. Так что, поход не должен быть тяжёлым.

— Договорились.

— КОГО ЭТА ЕДА ЗВЕРУШКОЙ НАЗВАЛ?! — прозвучало возмущённо в ментале.

— Не надо, Умник. Пока нельзя их трогать. — Ответил я другу на той же волне.

— ЖАЛЬ! — недовольно и, кажется, обиженно фыркнул Умник.

Я всё ещё пытался помочь Фоме и Чинуку, но после вмешательства в мозг воздействием чёртового дара, как ни старался, ничего не получалось.

— Слушай, что мне после вас с ребятами делать? Как их восстанавливать? Они невменяемые! — отчаявшись, спросил я у менталиста в надежде, что тот, кто это сотворил, сможет и помочь.

То, что изначально именно они напали, стало понятно из разговоров, но третья сторона заставила нас на время объединиться. Прапор многозначительно и очень злобно посмотрел на своего собеседника, тот перевёл взгляд на до сих пор стонущих бойцов, потом глянул на устроившего это с парнями, а он в свою очередь кивнул в сторону девушки.

— Приведи нашу девочку в порядок. А вашими ребятами Псих займётся. — Ответил мне Шёпот и вновь повернулся к Прапору.

Командир кивнул.

Псих присел около Чинука, тому досталось больше, к тому же он свежак и организм ещё не окрепший, я пошёл к девушке.

* * *

Настя оказалась дружелюбной, весёлой и симпатичной. На её восстановление у меня ушло не больше пяти минут, а вот Псих с нашими ребятами провозился гораздо дольше. Очнувшись, она упёрла остриё ножа мне в бок и только потом открыла глаза.

— Насть, всё нормально, — сказал ей Шёпот, заметивший эту моментальную картину.

Прапор смотрел на меня молча и по выражению его глаз я понял, что крупно попал. Девушка убрала холодное оружие и, выскользнув из моих объятий, подошла к своим. Те, видимо, обрисовали ей ситуацию и пропущенные события, потому как, глянув на Прапора, она кивнула с намёком на улыбку и, вернувшись ко мне, как ни в чём не бывало, предложила продолжить лечение, потому как рёбра ещё сильно болели. Дальше она вела себя так, словно была с нами давно знакома и находилась в очень дружеских отношениях, шутила, улыбалась и кажется… флиртовала.

— Ой, ну и видок, наверное, у меня, — иронично усмехнувшись, девушка пригладила растрёпанные волосы, вытерла (размазала) пыль и остатки крови с содранной щеки.

Ссадину я ей залечил, но небольшой след остался, к тому же измазалась она и на самом деле сильно. Чья-то машина подпускала масло, и ей «повезло» угодить в эту лужу лицом, а своими попытками обтереться она только всё усугубила. Я смочил платок водой из фляги и протянул ей.

— Мдя. Кранты твоему платочку, Док, — гянув на чёрные разводы, сложила его чистой стороной и снова обтёрла своё лицо. — Всё? — продемонстрировала она мне свой чумазый фейс.

— Ну, как сказать… — усмехнулся Арман, наблюдавший со стороны за нами и за всеми остальными.

Фома уже сидел, привалившись спиной к колесу, и глотал живчик. Руки у него дрожали. А Чинук всё ещё лежал, но уже спокойно, вроде как спал.

— Им бы сейчас поесть хорошенько, — сказал Псих, сидевший на коленях рядом с нашим «спящим» товарищем.

Мы с Торосом и Арманом переглянулись.

— С Умником схожу, глядите тут в оба. — Сказал Торос и быстрым шагом скрылся за машинами.

* * *

Отойдя от горячки после боя, я вспомнил про Взрывника. Неужели Умник лез под пули с мальчишкой на загривке?!

— Умник, где мелкий? — отправил я ментальный посыл.

— ОХ, ЧЁРТ!!! — Прилетело мне обратно. — ЩА ПРИНЕСУ! Я ЕГО В ЛЮК ЗАСУНУЛ!

* * *

— ДОК, МЫ С ТОРОСОМ МАЛОГО С СОБОЙ БЕРЁМ. НЕ ПЕРЕЖИВАЙ, ОН В ПОРЯДКЕ, — доложился Умник через пространство Улья.

Вернулись они очень быстро. Магазин находился в ближайшем доме и занимал весь первый этаж. Взрывник к людям не вышел, так и остался с мутантами.

Наконец-то, и Чинук очухался. Ребята ели тогда за троих, восстанавливая силы, Настя полноценно умылась, заголившись до майки, плотно обтянувшей торс и соблазнительную грудь, глаза к которой так и липли.

— Слюни подбери, — пихнул меня в бок Арман.

Ему тоже от Насти по голове прилетело в самом начале боя, но очухался он раньше меня и, подтянув моё тело ближе к машине, ринулся в бой.

— А то Асиат доложу, что ты на девок посторонних пялишься, — и, хихикнув, добавил: — Поржу потом, глядя, как ты от неё удирать будешь.

Смысл сказанного до меня дошёл не сразу, поэтому несколько секунд «пожевав» бровями, я плюнул и, усмехнувшись, ответил:

— Да иди ты лесом!

Воды Торос принёс в двух пятилитровках, и одной хвалило всем мужикам, в вторую конфисковала Настя. За полчаса мы пособирали свои вещи, обшарили трупы уродцев, кроме рад-споранов и гороха больше ничего ценного и нужного нам не нашли, собравшись кучкой, быстро перекусили тем, что добыл Торос в минимаркете, и отправились за обещанными Шёпотом машинами.

Обострённое напряжение спало, во многом благодаря Насте, и как на врагов друг на друга мы уже не глядели, хотя, и друзьями не ощущали — так, временные попутчики.

Наши элитники шли с двух сторон чуть на отдалении, оберегая от диких мутантов, периодически попадаясь нам на глаза. В один из таких моментов попутчики заметили Взрывника, который с серьёзным выражением лица ехал на загривке у Умника. Увиденное хватов впечатлило, а нас улыбнуло. Я захотел глянуть на выражение лица Насти, уже предвкушая её большие глаза и отвисшую челюсть, но девушки в группе не обнаружил. Исчезла. Обеспокоившись, сообщил остальным о пропаже, но Шёпот сказал, что с ней всё в норме, она просто ушла своей дорогой.

Вот так просто, взяла и ушла, одна, в городе полном голодных тварей, взбудораженных шумом боя, да ещё и мимо нашей элиты прошмыгнула незамеченной. Повезло девушке с даром, ничего не сказать…

Попав в автосалон, о котором рассказал Шёпот, Арман впал в настоящий экстаз. Он ходил вокруг дорогих и редких машин с фанатично горящими глазами, втягивал носом запахи, нежно гладил их боковины.

— Теперь я понял, как выглядит рай! — сказал он, блаженно улыбаясь, сидя за рулём «Зибара».

По такой же машине взяли себе и Шёпот с Психом. Мне даже не хочется думать, какой конфликт бы вышел, не будь тут двух одинаковых кроссовых джипов, вот только до меня так и не дошло, зачем Арману такой открытый транспорт. Но Прапор выбор одобрил, а им, как заправским водилам, видней. Грузовиком мы тут тоже разжились, хорошим таким, здоровенным пикапом, и даже прицеп нашли, что тут же откинуло нужду во второй грузовой машине. Оставался вопрос заправки и провизии в дорогу, но и это порешали очень быстро. Хваты знали, где залить топливо, и по пути из города помогли нам загрузиться всем необходимым.

Выехав, наконец, из опасной зоны, маленькая колонна из двух джипов, одного грузового пикапа с прицепом и двух элитников, доехала до кластеров с бескрайними полями и там разделилась.

Шёпот махнул нам рукой на прощанье, и их машина, притопив педаль газа, резко прибавив скорость, растворилась в уходящей дали…

По небу пронеслась заполошная стая птиц…

 

Глава 12

Парадиз.

— Я твой парода таптал!

— Да ты меня таптат нэ можищ!

— Щто-о-о?!

— Ва-ай!

— Марика! Иди сюда, по-братски прошу! Ма-арика! Чести нэт в тибэ женьщина, сюда иди, говорю!

Из калитки одноэтажного дома, с высокой, раскидистой крышей пулей вылетела черноволосая девушка в тапках и пушистой, светло-дымчатой шубе на голое тело, с перекошенным от ужаса лицом и понеслась вверх по улице. Пробежав четыре дома, юркнула в калитку к соседям, живущим на противоположной стороне. Спустя мгновение, следом выскочил здоровенный волосатый детина, явно кавказкой национальности с пистолетом в руках. Широкие ноздри ходили мехами, пунцовое от ярости лицо, бешеные глаза зыркали в поисках сбежавшей жертвы. Узрев пятку удирающей девки, кавказец припустил следом, красуясь семейниками с угарными микимаусами.

— Марика!!! Стой, поговорить буду! Мамой клянусь, нэ убью!!

Девка, заскочившая в соседский двор, нырнула за угол сарая. Кавказец остановился в проходе, хищно осматривая территорию, оперевшись свободной рукой о водосточную трубу, вытер с лица пот тыльной стороной ладони, сжимающей оружие.

— Марика! Вихади, прелесть моя, — старался говорить он, как можно мягче и дружелюбнее, — бить нэ буду, мамой клянусь!

— Будищ! — крикнула девушка из-за сарая и тут же, поняв, какую ошибку совершила, в испуге прикрыла рот двумя ладошками, но было уже поздно.

Мужик довольно оскалился, обнаружив её местонахождение, и целенаправленно двинул к хозяйственному строению.

Девушка выглянула из-за угла.

— Вай! — взвизгнула она, подпрыгнув на месте, и ланью бросилась за дом, прыгая через клумбы, задрав полы мешающей шубы.

Получился объёмный такой, меховой шар на тоненьких ножках, скачущий по заднему двору. Вот она присела за беседкой и выглядывает.

Кавказец остановился у угла сарая, зло поблёскивая глубокими тёмными глазами, понимая, что девушку с даром ускорения просто так ему не поймать.

— Я твой мушь или щакал горный?! Домой иди! Бистра! — и, подобрав камешек под ногами, с силой швырнул, попав в звонкую штакетину.

Девушка шустро убрала голову из-под каменного обстрела, крикнув в ответ:

— Нет! Не пойду, убиват будищ!

— Марика, мамой клянусь, я твой всё род люблю, вернись домой, нэ буду убиват! Ну, чем хочищ, клянусь! Гаварить буду! Как человека прошу, иди сюда, а-а!

— Ты смелый, потому что моих братьев нет здесь! — крикнула девушка из своего укрытия, — но Аллах всё видит!

— Я сейчас и братьев твой таптат буду, и тебя, и маму твой!!! — побагровев ещё больше, ринулся взбешённый мужик в наступление.

— Ваааааиииииииии!!!!!! Убивааааююююют!!!!!!!

В доме громко заржали:

— Не убивают, а скорее род пытаются продолжить!

— Ну, всё, хорош концерт смотреть. — Подошёл высокий парень, бесцеремонно отпихивая смеющегося кучерявого брюнета, распахнул оконную раму и, обращаясь к кавказцу, громко крикнул:

— Остынь, Орёл!

Мужик затормозил резко, совсем немного не добежав до беседки, разворачиваясь с возгласом: — Я твой…

— Даже не думай, отрежу, на долго бездетным останешься. — Опережая события, посмеиваясь, ответил Кир из открытого окна на втором этаже.

Глаза «героя-топтуна» расширились, и остаток фразы он просто втянул в себя глубоким шумным вдохом, забыв как дышать, вдруг замер.

— Вах! Кир! Не узнал, брат! — хлопнув пару раз густыми ресницами, он выдохнул. — Прости, брат! Вот, жена роль рэпэтируэт, знаищ эти там спиктакли-минтакли женские. Помогаю ей! — Растянув губы в паршивом подобии улыбки, указал он на вновь выглянувшую из-за беседки перепуганную девушку. — Видищ, она рэпэтируэт!

Та перевела испуганный взгляд с Кира на бледного мужа и коротко кивнула.

— Гы-гы, — хохотнул Фома, выглядывая из-за плеча друга. — Репетируют, ну да, клоун… Гы-гы-гы…

— Сходи, Орёл, чай-май попей и успокойся. Давай, давай, заканчивай свой концерт, заходи в дом, гостем будешь. — При этом он приглашающе махнул рукой и, развернувшись, удалился в недра дома.

— А-а… — мужик повернул корпус, указывая рукой на беседку.

— Да вернётся твоя Марика, не волнуйся. — Пытаясь унять смех, сказал Фома. — Сейчас отсидится там, сколько надо… — всё же не сдержавшись, хихикнул, — по роли, и придёт.

— Заходи. — Кир вышел во двор, встречая гостя. — Это, вот сюда положи, — глянув на пистолет, указал он на железный ящик в коридоре.

— Да брат, канещна. — старательно вытирал гость босые ноги об половик у порога.

Мужика заметно потряхивало, но не из-за семейной склоки, а от осознания близкой смерти, которая прошла только что мимо, слегка дыхнув могильным сквознячком, взъерошив волосы не только на голове, но и там где они росли, вообще.

Орёл сидел в кресле, как пионер, прилежно сложив руки на волосатых коленях, краснота с лица схлынула, уступив место более бледным тонам кожи, что ближе к белому, и натянуто улыбался.

— Пойдёмте лучше на кухню, — предложил Фома, когда Орёл многозначительно покосился на пачку сигарет, силуэт которой отчётливо просвечивался сквозь светлую ткань нагрудного кармана летней рубашки. — В доме дети, так что в комнате лучше не курить.

— Канещна, брат! Дети — это святое! — Закивал Орёл, подтверждая слова, да с таким усердием, что хрустнуло в шее. Поспешил подняться и торопливо засеменил в указанном направлении, по пути почувствовал, что в районе ануса был «съеден» один из микимаусов, и небрежным движением поправил трусы, тем самым спас мышонка от неминуемой гибели.

Рыся поставила дымящие ароматом отличного кофе чашки и молча вышла.

Этот человек почему-то девочке очень не нравился, и, случайно встречаясь с ним на улице или в магазинах, она всегда старалась поскорее скрыться с его глаз.

Орёл невольно зыркнул в её сторону, но тут же отвернулся, испугавшись, что этот взгляд заметили и его интерес к девочке обнаружили.

В окне прошмыгнула чёрная лохматая голова.

Спустя минуту голова вернулась и опасливо заглянула в помещение, чуть показавшись с краю окна, быстро исчезла. Кир приоткрыл створку и увидел с растёпанной шевелюрой сверху серый мохнатый шар, сверкающий голыми ляжками. Девушка со скоростью хорошего спортсмена рванула к калитке, не забыв задрать шубу до самых бёдер, чтобы та не мешала очень быстрому бегу. Тапки она где-то потеряла.

Ироничная улыбка слегка коснулась губ старого немца.

— Ну, что, Орёл, рассказывай, как докатился до такой жизни? — Развернулся он к гостю.

— Какой жизни, Кир? Харощая жизнь у миня, честная! Мамой клянусь!

— Ты прекрасно знаешь законы, касающиеся граждан нашего города… Устроил тут балаган. — Бросил Кир, не сводя холодного взгляда с кавказца, которому, кажется, уже совсем плохо стало, не спеша выдвинул табурет и присел напротив.

— Она сама просила! В кино-шмино актрисай быть хочет! — Развёл он руками, блестя мокрыми ладонями.

Кир смерил мужика в трусах уничтожающим взглядом. Голова того медленно втянулась в плечи, на лбу выступила испарина.

— Прости Кир, палку перегнул, — ответил Орёл севшим голосом.

— Кофе пей. Остыл уже, — кивнул Кир без намёка на хорошее настроение.

Мужчина попытался взять чашку, но руки предательски заколотились, выбивая невольно звон посуды.

— Не пролей, — усмехнулся Фома, — трусы испортишь. Козырные! — Широко улыбнулся.

— Мамой клянусь, не бил я её, пальцем не тронул, попугать просто хотел, чуть-чуть совсем. — Кавказец начал торопливо оправдываться. — Язык имеет: нож бы мне такой, как её язык! Броню элиты пробил бы таким ножом!

В стекло робко постучали.

— Орёлик, вещи твои принесла. — В окно просунулась аккуратно сложенная стопка одежды.

— Вот! Видищ! — Тут же воспрял духом… Орёлик. — Жина прищла, харащо всё у нас! — Встал он, нервно улыбнувшись, и протянул дрожащие руки к вещам.

— Вижу, — усмехнулся Кир и отпил из чашки терпкий напиток.

На подоконник меж тем встали ботинки.

Орёл поспешно одевался, пальцы от волнения не слушались, и пуговицу на штанах удалось застегнуть только с четвёртой попытки.

— Спасибо, Кир, от всего сердца благодарю тебя, брат мой. — Тряс он руку Кира, обхватив двумя своими, прощаясь у забора.

— Орёлик, увижу у жены твоей побои, не посмотрю, что она сама упала, с тебя спрошу. Понял?

— Канещна понял, брат! Как вазу хрустальную беречь её буду! Матрас куплю, буду за ней ходить! Спасибо, брат! — Наконец-то, распрощавшись с начальником стаба, Орёл направился к своему дому, наискось пересекая улицу, старался шагать, как можно шире и твёрже, но ноги не слушались, то и дело подгибаясь.

Голова Марики, торчащая из-за забора их дома, тут же исчезла, завидев возвращение супруга.

— Хорошие соседи, весёлые. — Улыбнулся Кир, задрав голову и подмигнув зависшему квадракоптеру, затем пошёл в штаб, где его уже ждали.

Дел на сегодня предстояло ещё много. Серьёзных.

* * *

После своеобразного знакомства с Шёпотом и его группой мы, практически, всю дорогу ехали молча. Однажды только Прапор открыл рот, приказав Взрывнику немедленно слезть с мутанта и пересесть в машину, когда мы заехали забрать свой припрятанный «Патриот». Думать о плохом не хотелось, но каменная мина на лице командира предвещала, как минимум, бурю. Хорошую такую бурю…

Добрались до лагеря спокойно, но как только вышли из машин, командира прорвало. Он орал на всех вместе и на каждого по отдельности, по полочкам раскладывая все недочёты и ошибки, допущенные во время рейда, в этот момент и подошёл батька. Понаблюдав пару минут за «концертом», гаркнул, заткнув Прапора и потребовал полный, подробный отчёт о поездке.

После доклада Лешему о произошедших событиях буря от Прапора показалась всем без исключения участникам рейда полным штилем, а вот об нахмуренный лоб Лешего можно было годовалых бычков забивать. Расслабились мы непростительно тогда, и, если бы не Прапор, то выезд этот оказался бы последним для всей группы.

Когда Леший стал разбирать, кто на чём прокололся, выяснилось, что у меня пропала связь с призраками, со всеми.

В горячке боя я даже и не думал о них, а в дороге голова была забита совершенно другим, и только, когда батька задал мне вопрос: — «Почему же призрачная разведка, рыскавшая впереди, не обнаружила засаду?», до меня дошло, что даже после боя ни один из них не явился, а для двойняшек — так это вообще не характерно. Попытался их вызвать, но в ответ получил полное безмолвие. Льдом окатило от затылка до самых пяток. Сев в позу лотоса и расслабившись, как учил Батон, я заглянул в собственное тело, с ужасом ожидая обнаружить пропажу дара.

Дар мерцал там, где ему и было положено, вот, только, видок у него сильно изменился. Если раньше он выглядел, как шарик с тоненькими, волнистыми лучиками во все стороны, то сейчас он больше походил на жутко спутанный разноцветный комок волос. Попытался распутать, но почувствовал вдруг, как трясут моё тело, и вернулся из Нирваны в реал.

— Ты чего творишь, ёлупень?! — внешний вид у Лешего не на шутку перепуганный. — Чего стряслось-то? — Спросил он уже совершенно спокойно, поставив моё несчастное тело на землю. До этого он держал меня за плечи примерно в полу метре от земли и тряс с душой.

Рассказав о том, что случилось с даром, в ответ узнал причину, почему меня крепко держали: оказывается, я просто начал парить в воздухе и терять материальную плотность. Просто… мда.

— Ну, Псих! Ну, Менталист хренов! — От души ругался я, поняв, кому обязан этим сбоем в проявлении дара Улья. — Да, чтоб тебе жилось долго-долго и икота двадцать лет мучила беспрестанно! Ну, погоди ж ты, Псих!

— Без Батона больше не смей лезть туда, — предупредил батька таким тоном, что точно лезть Туда расхотелось. — Домой вернёмся — разберётесь. Итак, на чём мы остановились? — Окинул он хмурым взглядом «штрафников».

— Съездили, бля… — грустно вздыхал Торос, сидя на перевёрнутом ведре, чистя картошку. — Один командир втыку дал, второй не отстал от первого, а третий и вовсе полную жопу шишек напихал… — кинул очищенный клубень в большую бадью с водой, взял следующий, недовольно покосившись на ещё полный мешок.

— Хорошо, что он к этим шишкам белок не выпустил, было бы тогда… — передёрнул Фома плечами нервно. Видимо, что-то подобное уже было, судя по его выражению лица.

— Шо рожи недовольные?! — Громыхнул бас Лешего. — Спасибо скажите, что ножи взять дозволил, слепни глуховатые!

Разбор полётов не минул и Умника. Спасли габариты, иначе тоже бы картошку с нами чистил. Но Леший пообещал, что следующей весной именно на нём будут огороды стаба перепахивать. Так что, досталось бедолаге от Высшего не слабо.

— Домой приедем, я с вас по пять шкур с каждого спущу на полигоне! И тебя тоже это касается, увалень шипастый! — Повысил батька тон, глянув вроде как в пустоту. — Жить у меня там будете! А потом в Пекло вас, лоботрясов, отправлю экзаменты сдавать!

— Экзамены, что ли? — Я по неопытности ляпнул на свою голову.

— А самые умные, — глянул он на меня из-под кустистых бровей, — дважды! И после — марш бросок с полной выкладкой! Я вас научу, как уши в рейде развешивать! А ты чего? Особого приглашения ждёшь?! — повернулся он к Прапору. — Плюй свою цыгарку, и вперёд за Родину! — Указал он старому вояке на свободный табурет, стоящий рядом со мной.

Прапор в недоумении покосился на Лешего и, поняв, что тот не шутит, зло плюнул, отшвырнул окурок и, что-то бубня себе под нос, пошёл исполнять приказ.

* * *

Парадиз.

— Не пойдут они через городской кластер. Нет смысла. Ну, во-первых, это ожидаемо, так как самый короткий путь. А, во-вторых, слишком оживлённо. — Прапор сделал паузу и окинул взглядом собравшихся. — От Эмбера до нас по этой дороге несколько подобных населённых пунктов, и скольких заражённых они за собой потащат, приманив шумом своих колонн?

— Ну, да, верно, — усмехнулся Седой. — Я из-за этого и не рискнул первым идти в наступление. Пока доедешь — половина боезапаса на мутантов уйдёт, так они же ещё и хвостом подтянутся, и второй половиной думай, то ли от них отбиваться, то ли от Эмберцев.

— Вот и Лорд с Рубином не идиоты, тоже понимают расклад. — Прапор, взяв карандаш, навис над картой, составленной из разных кусков бумаги, занявшей всю не малую площадь столешницы. — Есть вариант подтянуть технику вот сюда, — показал он на южный берег озера, питающего Парадиз водой. — Но, опять же у нас этот сектор давно пристрелян, и выйди они на открытое пространство со своими стрелялками, мы их разделаем, как Бог черепаху. Я так думаю, они и это учли, а поэтому пойдут во-о-от отсюда, — провёл кончиком грифеля по рисунку горной местности, оставив еле видимую полосу. — И ударят аккурат с тыла, пока мы будем отбиваться от их отвлекающих групп, вот тут, — указал на основную трассу, — и тут, — указал на южный берег озера.

— Возможно, ещё вот тут засядет пехота. — Прапор обвёл кружком зелёный участок — непролазные лесные дебри с западной стороны города. — И когда наши войска втянутся в бой с мурами, а это будут именно муры, которых в качестве приманки и пушечного мяса запустят в отвлекающее нападение, дав самую паршивую технику, или вообще муляж для отвода глаз и устрашения, отсюда ударят артобстрелом, — нарисовал на карте три стрелки, ведущие от гор к Парадизу. — А эти, — тыкнул в кружок на зелёном массиве, — пойдут на приступ стен. — Зажав карандаш меж пальцами, достал сигарету, закурил, выпустил дым. — По моим расчётам основной бой должен занять не больше сорока минут, и город будет взят со всеми по-тра-ха-ми, — сказал он по слогам и щёлкнул языком, зачеркнув Парадиз крестом. Затянувшись так, что истлело почти пол сигареты, выдохнул дым на карту, окутав этот участок словно туманом-кисляком. — По крайней мере, так бы сделал я, — добавил он, посмотрев на задумчивые и немного растерянные лица четверых давних друзей, Глав стаба.

— Кхым… — уставился Манчестер на «горную местность». — Как? Дорог там нет, ущелье — да, есть, но такое, что и черти ноги переломают. По реке, если только вплавь, с техникой прямо к нам в озеро! — Усмехнулся бывший толстяк, теперь уже просто слегка упитанный мужчина. — Да смешно! Не-е! Не пройти транспорту тем путём, это нереально, Прапор, не-е-ет. — Покачал он головой, глянув на вояку с полной уверенностью в правоте своих слов.

Кир молча «ползал» глазами по изображениям гор, ущелья, реки и, перейдя вверх по руслу к соседнему кластеру, по которому эта река, изрядно попетляв, уходила ещё дальше, в конечном итоге распадаясь на более мелкие речушки, расползаясь в стороны. Ткнув пальцем в маленький кружок с буквой «Д» на карте спросил:

— Это — дамба?

— Да, — ответил Седой. — Там завод, но это территория эмберцев, к тому же она пустынная на многие километры. Кроме этого завода и пары отдельных домов там ничего нет.

Прапор наблюдал за Киром с довольной ухмылкой.

— Как от Эмбера колонной техники добраться до дамбы? — Так же задумчиво шаря взглядом по карте, спросил Кир негромко.

— По этой дороге — спокойно. — Седой указал на серый серпантин. — Мутантов практически нет, те, что на шум прибегут, кончатся быстро. Серьёзных тварей моими ребятами замечено не было, а они, пока занимались топографией, излазили там всё вдоль и поперёк, так что…, - потёр Седой подбородок, глядя, как Кир вёл отобранным у Прапора карандашом от Эмбера к дамбе, — да, вполне реально…

— Сюда-то да, а дальше-то как? — встрял Манчестер.

— А вот так! — Кир перечеркнул жирной линией реку у пометки «Д».

— Перекрыть дамбу? — удивился Манчестер. — И зачем? Вода из реки пока уйдёт, это не меньше недели пройти должно, а то и того больше! Да за это время уровень воды так поднимется, что будет не путь по сухому руслу, а вселенский потоп, сметающий всё на своём пути.

— Не будет, — заговорил громкогласый Леший. — Если, к примеру, прорыть отводной рукав, то воды схлынут, и уровень на дамбе не превысит положенных норм.

— Но, это же сколько работы! А шума?! — эмоции из Манчестера так и пёрли. Ему не хотелось верить в столь безумную, на его взгляд, затею, но факты говорили об обратном упрямо.

— Угу…работы много. — Леший сел на большой табурет, давно сколоченный именно для него, ноги всё ещё давали о себе знать, вес тела-то не маленький. — Вот потому то мы и успели, а иначе они давно бы буром попёрли. Но теми силами, которыми они располагают, нахрапом нас не взять, ибо по зубам обратку такую огребут, что и костей опосля не собрать будя. А что шумно дюже, дык Седой же сказал, что тама нема никого. Нешто отстреляются? Нынче же они создают видимость активности своими мелкими вылазками и стычками с нашими бойцами, охраняющими подступы по очевидным направлениям, тем временем готовя проход через горное ущелье по руслу реки. Умно-о… И сказать более нечего, — хмыкнул в бороду Леший, не замечая, как наматывает на указательный палец прядь волос из этой многострадальной бороды.

— Ты как додумался-то до этого? — поразмыслив немного, батька перевёл свой взгляд на Прапора.

— Помнишь, призрачная разведка Дока доложила о странном поведении Эмберцев? Они искали строительную технику и набирали рабочие группы из мирных жителей, собрали женщин, подростков и куда-то увезли. А увезли всех вот сюда, — указал на дальнюю часть карты, близ реки, выше дамбы на несколько километров, — и выставив охранные посты, разбили палаточный лагерь и начали рыть. Тогда я особого значения этому не придал, подумав, что таким образом вояки просто решили устроить временное укрытие для своих семей и остального мирного населения на время боевых действий, и убрал от них дальнейшее наблюдение. Однако, когда пришёл доклад о поиске людей, смыслящих в управлении дамбами, я насторожился. И тебе тогда это странным показалось.

Леший кивнул.

— Потом призраки доложили, — продолжил Прапор, — что эмберцы устроили по окрестностям массовый сбор фанеры, красок и развели деятельность по театральной бутафории, припахав на это остаток населения вплоть до шестилетних детей. Зачем, спрашивается? — вздёрнул брови вверх, собрав на лбу складки кожи, тут же вернул прежнюю мимику «рожа кирпичом» и продолжил. — Ну, а тут, взглянув на все карты в полном сборе, я взглядом зацепился за ущелье и вспомнил душманские караваны. Всё сразу встало на свои места. — Дёрнул щекой.

Этот нервный тик он получил, ещё воюя в Афганистане, и даже при помощи всеисцеляющей регенерации Улья не смог от него избавиться, искажая лицо однобоким кратковременным оскалом при малейшем негативном нервном всплеске.

— Они точно пойдут этим путём, иначе просто и быть не может, — закончил Прапор свои объяснения Лешему, а заодно и всем остальным.

******

Ущелье.

Чибиса клонило в сон. Конечно, он по-ни-мал, что спать нельзя, но глаза предательски слипались, и голова тяжело падала на выставленные вперёд руки, сжимающие автомат. Боец на мгновение проваливался куда-то глубоко в пустоту, но тут же приходил в себя, тряс головой, щипал себя за руку, обтирал лицо платком с холодной водой из снятой с пояса фляги. Когда становилось совсем невмоготу, Чибис подтягивал ноги к подбородку и садился в тени большого валуна, за которым лежал. Стараясь отвлечься от обволакивающей тягучей дрёмы, он думал обо всём подряд, перебирая значительные и незначительные события прожитой жизни, концентрируя внимание на самом интересном и ярком. Периодически оглядывался на своего напарника и друга, молодого бывшего военнослужащего, который попал в Стикс три года назад, во время отпуска за проявленный героизм во время боевых действий в одной из горячих точек его мира. Парень лежал среди камней в пяти шагах от него и наблюдал за тылом. Он тоже время от времени клевал носом, и тогда Чибис бросал в товарища маленький камешек. Крафт вздрагивал, поворачивал голову и виновато кивал.

Сказывались и бессонные ночи, и неделями накапливаемая усталость, и слабый рацион питания. Всё это время, как заварилась каша с Эмбером, Чибис работал на износ, но возможности человека не безграничны даже в этом мире. Когда-то наступает тот предел, когда организм даёт сбой…

Внезапно кто-то навалился сзади и стал душить. Елозя по земле, пытаясь сбросить навалившегося, оторвать от горла вцепившиеся горячие, потные пальцы, Чибис кричал то ли от охватившего его ужаса смерти, то ли, пытаясь предупредить своих и позвать на помощь. Уже обессилев, теряя сознание, вдруг вспомнил, что на груди, в разгрузке припрятан нож.

Отпустив руки напавшего, Чибис заученным движением выхватил широкий, с наборной рукояткой и выбитой на лезвии арабской вязью тесак, и трижды ткнул им снизу вверх.

Выбравшись из-под грузного тела, командир группы попытался подняться на ставшие вдруг непослушными ноги, но снова был отброшен на землю. На этот раз он получил прикладом по голове. Хорошо, что удар пришёлся вскользь. Среагировал.

Стараясь понять, что же всё-таки происходит, парень быстро огляделся и увидел застывшее в нелепой позе неподвижное тело Крафта. Автомат, который мёртвый, бывший солдат всё ещё держал в руках, тускло поблёскивал в темноте, отражая свет далёких, прекрасных и холодных звёзд. Разорванная маскировочная накидка валялась рядом. Тогда не до эмоций было.

Совсем близко грохнула автоматная очередь, что-то больно ударило в левую ногу и в правый бок… Командир тройки завалился, погружаясь в сладостную дрёму…

Чибис не знал, сколько находился без сознания. Очнувшись, он вновь услышал стрельбу и крики убивающих друг друга людей. Превозмогая боль, выхватил из-за пазухи пистолет и двумя выстрелами свалил подскочившего вплотную врага.

Кружилась голова. Боль мешала руководить боем. А ведь надо было что-то делать. Командир понимал, что даже просто поданный им голос поддержит вверенных под его командование ребят, которые мужественно вступили в кровавую схватку, сдерживая прорыв безбашенного врага. Собрав все силы, командир крикнул:

— Огонь! Бей гадов!

И тут же задохнулся от резко вспыхнувшей в боку боли. Казалось, в правую сторону живота набросали раскалённых углей. Он застонал. Откуда-то из-за ближних валунов стеганула пулемётная очередь. Пули противно взвизгнули над головой.

— Сдавайся, падаль, хуже будет!

— В плен возьмём, пожалеешь, что вообще родился! — Раздался другой голос с сильным хриплым надрывом и лёгким акцентом. Чибис увидел, что к пулемётчику, пригнувшись, перебежал ещё один вражеский боевик.

Командир выпустил вдогонку длинную очередь, но не попал. Привычный АКМ, раньше казавшийся пушинкой, теперь стал непомерно тяжёл. Руки предательски тряслись, перед глазами плыли круги.

Только бы сознание не потерять, зарежут ведь, как барана, да ещё и поглумятся перед тем, — беспрестанно сверлила в голове тревожная мысль.

За валунами послышалось движение, и разведчик ударил очередью в полмагазина, понимая, что какого-либо вреда напавшим не принесёт: укрытие у них уж больно надёжное, но хотя бы собьёт спесь. В ответ раздалась разноязычная ругань отборного русского и витиеватого, кажется, молдавского, после чего Эмберцы принялись спорить, как им взять упрямого рейдера. Кто знает, сколько бы продолжался их спор, но Чибис первым сообразил, что надо делать. Он достал из кармана разгрузки эфку, разогнул усики чеки, выдернул кольцо, превозмогая боль в боку, приподнялся и метнул гранату туда, где залёг противник…

В правой стороне ущелья, где ещё недавно велась стрельба и слышались взрывы гранат, уже некоторое время стояла мёртвая тишина. Именно там Чибис разместил группу из трёх ребят во главе с опытным, не раз проверенным в боях Баркасом. Командир уже было горько подумал, что подчинённые, по всей вероятности, погибли, как там вновь заговорил автомат раскалённым голосом.

— Живы, — с облегчением шептал разведчик, облизывая сухие, потрескавшиеся губы, — только бы выжили… раны заживут… дьявол…

Но почему-то стучал лишь один автомат, да и то как-то вяло, неохотно, как будто стрелок смертельно устал.

Или ранен, или патроны кончаются, — с тоской подумал командир, вкалывая спек в ногу, прямо сквозь штанину в мышцу, чтобы он не подействовал слишком быстро, отключив сознание и ввергнув в целебный сон.

Сейчас он боялся только своего одиночества. Нет, он не страшился умереть, постепенно пришло какое-то безразличие к тому, умрёт он сегодня или нет. Жутко не хотелось попасть в руки Эмберцам живым, маловероятно, что его убьют сразу.

— Только бы не потерять сознание. Только бы держаться… скоро наши подоспеют… — шептал он заклинание из прошлой жизни, глядя по сторонам и раскручивая крышку на фляжке с живчиком. — Но почему их так долго нет?

И тут Чибис различил звуки перестрелки в районе дальнего поста.

Вот оно что, блокировали, сволочи! Теперь, точно, помощи до утра не жди.

В левой стороне ущелья, где располагались боевые тройки Сокола и Жгута, всё ещё кипел бой. Со стороны нападающих огонь был плотный, бойцы же Парадиза отвечали редкими очередями из двух-трёх стволов. В направлении Чибиса не стреляли. Кто-то из группы Малого отвлёк огонь на себя и сейчас огрызался короткими, экономными очередями.

Чибис разложил перед собой рядком гранаты, вытащил из бокового квадратного кармана на штанах перевязочный пакет и как можно туже, насколько хватило сил, перетянул бедро. Затем извлёк второй пакет, сбросил разгрузку, куртку и, как мог, забинтовал сквозную рану в боку, пустив на перевязку и разорванную майку.

— Ещё поживём… раны сквозные… кость не задета, — тихо разговаривал сам с собой парень, перевернувшись на спину и отдыхая. Спек начал действовать, расслабляя и снимая боль.

На перевязку ушло слишком много сил. Его лихорадило, трясло от потери крови, от предутреннего холода и сырости, пробирающих до самых внутренностей, но не меньше — от злости. Да, он был страшно зол и на этих зажравшихся чертей, взбаламутивших из-за своей жадности умы вполне нормальных людей, отправив их на войну с такими же нормальными соседями, навешав высокопарной лапши на уши, и на начальство, гонявшее его людей вместе с ним две недели по всему региону почти без передыху, и на себя, так глупо застигнутого врасплох и пропустившего спец группу ликвидации, и за то, что не сумел уберечь своих ребят, и за своё бессилие теперь.

Справа зашуршала щебёнка.

— Чибис, — раздался слабый, надрывный окрик, и командир разглядел медленно ползущего к нему человека. — Не стреляй, это я, Кадр.

Даже в предрассветной темноте на земле, на камнях были видны кровавые тёмные полосы, оставленные раненым бойцом. Ноги парня ниже колен были буквально раздроблены взрывом гранаты, от левого плеча до середины спины камуфляж вместе с кожей вспорола пуля.

— Как же ты дополз сюда, дружище? — с сочувствием спросил Чибис бойца из группы Малого. Видимо, это он и отвлёк на себя противника. — Как же ты смог, Кадр?

Кадром парня назвали не просто так. Его нашли на недавно загрузившемся кластере, когда привлечённые странными, глухими хлопками с хлюпающими отголосками Малый с ребятами, марадёревшими охотничий магазин, заглянули во двор по соседству. На балконе четвёртого этажа увидели парня, примерно лет семнадцати, явно издевающегося над столпившимися внизу мутантами. В основном собрались бегуны и лотерейщики, половина из которых валялось уже в дохлом, раскуроченном виде.

— Кыс, кыс, кыс! На! Лови, падла! — Перевесившись через перила, он держал в руках явно какую-то еду и кидал это вниз порциями.

Самый проворный лотерейщик, грубо оттолкнув в прыжке собрата чавкнул, заглотив летящий предмет и довольно заурчал, требуя ещё. Парень уже стоял наготове со следующим угощением.

— Куть, куть, куть! Ну, кто следующий?! — Нервно посмеиваясь, стебался свежак.

Бывалые рейдеры оторопело наблюдали за происходящим из укрытия и выдвигали версии о безумии или ещё каком-то другом помешательстве несчастного человека, и догадки, откуда трупы мутантов-то взялись, но вдруг раздался глухой взрыв, и брюхо того шустрого лотера разлетелось, разбрасывая ошмётки внутренностей во все стороны. Мутант рухнул и заскрёб по асфальту одной передней лапой, остальные раскинулись в стороны и не шевелились. Видимо, взрывом повредило позвоночник вечно голодного мутозавра.

— Вот это кадр! — в сердцах воскликнул тогда Малой и, усмехнувшись, открыл огонь по оставшимся тварям.

Парня вытащили из осаждённой квартиры, так и окрестив — Кадр.

Чибис как-то сразу забыл про свои ранения. Ему было жаль этого пацана, только начинающего жить и вот так страшно искромсанного осколками и пулями, но не сдающегося духом.

— Я так боялся…, - еле слышно зашептал парнишка, — я один… последний патрон оставил… долго сюда полз… думал, вас тоже всех положили, но сенс мой показал, что ты живой… и я так обрадовался, — слабым, прерывистым голосом шептал он, размазывая по лицу кровь и слёзы. — Прости Чибис… пропустил я их… не увидел… не знаю… не знаю, почему…

— Молчи, Кадр, молчи, — тихо говорил Чибис, бинтуя раны парнишки. — Не трать силы попусту. Не ты один их прохлопал. Мимо меня прошли, дьяволы.

Между тем, ночная чернота уходила. Стали меркнуть звёзды, по ущелью поплыл туман. Чибис напрягся, со страхом втягивая носом воздух.

— Нет, ничем не пахнет, — выдохнул он с облегчением, — обычный, утренний туман.

Постепенно проявились очертания огромных камней, за которыми сейчас прятались люди, на время затаившиеся, но в любой момент готовые вцепиться друг другу в глотку. Одинокие, корявые деревья, разбросанные там и тут трупы, уже успевшие пристыть в ночной прохладе.

— Щас, щас, потерпи немного… — достав из нагрудного кармана второй шприц со спеком, вколол парню в вену и, сползав к телу мёртвого товарища, вернулся с ещё двумя перевязочными пакетами, продолжил перевязку. Парень с благодарностью смотрел на командира, терпел, стонал сквозь сжатые зубы. Видно было, что держится он с превеликим трудом.

— А-а-а-а, — раздалось со стороны Эмберцев слезливо-плачущее.

— А-а-а-а-а! — прокатился дальше по ущелью душераздирающий предсмертный крик и так же, как возник, резко оборвался.

— Да, раненые были не только на нашей стороне, — подумал Чибис, заканчивая бинтовать Кадра.

— Ублюдки! — Заорали с той стороны, и тут же загрохотала автоматная очередь.

Сцепив зубы, Чибис, принялся поливать свинцом камни, за которыми засели кричавшие. В ответ стрекотнул пулемёт. Одна из пуль сбила с разведчика кепку, одновременно содрав лоскут кожи на голове. По лицу поползла струйка крови. В ту же секунду вскрикнул Кадр и, резко перевернувшись на спину, застонал. На его груди расплывалось тёмное пятно. Губы, пуская красные пузыри, судорожно скривились…

— Держись, держись, малый, — шептал командир, зажимая руками пульсирующую рану в левой стороне груди бойца. — Сейчас перевяжу, и всё будет нормально… скоро наши придут… — сказал и сам себе не поверил.

По ущелью полз туман. Небо закрывалось облаками. Слабо, но запахло кислятиной.

— Всё… — произнёс совсем молодой парнишка, напрягая последние силы.

Он попытался ещё что-то сказать, но вдруг захрипел, закашлялся, дёрнулся и затих. По его лицу прошла мелкая судорога…

Не далеко, в ущелье со стороны Эмберцев послышался звук моторов.

По руслу высохшей реки двигалась колонна.

Почти рассвело. По ущелью плыли густые клубы тумана, небо заволокли плотные, тёмные тучи. Невозможно было понять, где заканчиваются облака и начинается туман. Заморосил холодный, противный дождь.

— Теперь, кажется, всё. Остался совсем один… — пробормотал командир мёртвой группы, пододвигая поближе к себе холодные гранаты…

****

Сокол бесшумно выскользнул из-за многотонного камня, за которым залёг сторожевой наряд, скрытно выдвинувшийся с поста к ущелью, и пополз к заранее определенному для его тройки месту. За ним, копируя движения, последовали Бритый и Мазик. Дорогу Сокол знал отлично и безошибочно ориентировался в сгущающихся сумерках. Несколько ночей назад они с Прапором и командирами других троек провели здесь рекогносцировку, присматривая, где удобнее всего разместить людей, чтобы наглухо перекрыть ущелье и не дать банде проскользнуть в тыл. И вот уже четвёртую ночь ждут непрошеных гостей, которые должны здесь пойти, но всё никак не идут. Лучше бы и не шли.

Ползти его тройке далековато, значительно дальше, чем трём другим. В горах это тяжкий труд, но делать нечего — светиться нельзя, возможно, за ущельем ведётся наблюдение. Эмберцы тоже не дураки, попусту голову под пули подставлять не станут. Тем более они тоже хороший боевой опыт имеют, прокачанные не меньше нашего, некоторые вообще проходили спец подготовку и в горячих точках многие были, будучи на Земле. Так что противник серьёзный, недооценивать его нельзя. Нужно всё делать с умом. Здесь кто кого переиграет.

Периодически Сокол останавливался, замирал, осматривался и прислушивался к звукам наступающей ночи. Замирали и его бойцы. Услышав короткий условный звук, отвечали пароль и ползли дальше.

— Молодцы, не дремлют, срисовали ползунов, — каждый раз думал Сокол после обнаружения.

Оставалось ещё проползли среди огромных валунов, разбросанных по ущелью россыпью, так, будто ими играл великан, а потом бросил за ненужностью. Пересечь открытое пространство до уже почти сухого русла, подняться немного вверх и разместиться на склоне горы с левой стороны ущелья, заняв круговую оборону. Они были уязвимы лишь сверху — можно забросать гранатами, зато половина ущелья, и особенно «дорога», были как на ладони.

Справа от группы Сокола, прямо на берегу, в каких-то пятидесяти шагах заляжет тройка Динамо. Те поползут следом, через десять минут. А на тропе, ведущей к Парадизу, останется группа Малого. Ну, а Жгут со своими ребятами разместятся в середине ущелья на небольшой каменистой возвышенности, уходящей немного в тыл, на месте Армана, Дока и Тороса. Самая дальняя позиция выпала Чибису и его парням, считай, у входа со стороны Эмберцев. Но они — и самая сильная группа-разведка, почти все с даром скрыта.

«Разведка» меняла Прапора с его обезбашенными парнями, а Сокол, Динамо и Малой — Лешего, Фому и Филина с «молодняком». Люди дежурили по двое суток, дольше просто было нельзя, но и чаще маячить, тоже опасно.

Сержант понимал, что позиции нарядом выбраны удачно. Если Эмберцы пойдут, то бойцы Парадиза встретят их достойно. Только бы скорее уж.

Достигнув места, Сокол перевёл дыхание от души приложившись к живцу, внимательно осмотрелся и, услышав условный сигнал, ответил, чирикнув.

— Кто? — раздалось из «прятанки»

— Свои.

— Я сейчас шмальну, а потом на труп твой посмотрю, свои или нет, — рыкнул бас из засады.

— Синица, — поспешил исправиться Сокол.

— Яблоко. Давай, выползай по одному, токо не шуми.

— Здорово, парни, ну, чё тут у вас? — добрался Сокол до укрытия.

— Тихо. Ни души.

— Может, не пойдут уже? — с надеждой в голосе сказал Бритый.

Новенький, Чинук, слегка улыбнулся, обрамив уголки глаз лучиками морщинок.

— Чё, сыкотно? — спросил он, кивнув. — Не дрейфь, отсидишь двое суток, сменим тебя, — подмигнул он бойцу.

Бритый глянул на новичка исподлобья и, зло сощурив глаза, прошипел:

— Не свежаку мне говорить о страхах. Такие, как ты, здесь дохнут первыми.

— Охолони! — коротко рыкнул Леший, окинув обоих тяжёлым взором.

Три часа никто не произнёс ни слова, наблюдали за округой, пока Леший, не пожелав удачи новой смене, не отбыл со своими людьми к городу.

Уже давно перевалило за полночь, когда Сокола слегка коснулся Мазик, обладающий даром Слуха:

— Сокол, — тихо прошептал парень, — там, позади нас кто-то ходит. Тииихо так идут, даже я почти не слышу.

Сокол повернулся и тихонько пополз назад, чтобы понаблюдать в том направлении, куда указал Мазик. Но, не успев, как следует осмотреться, услышал крик Чибиса, затем тишину ночи разорвала автоматная очередь в правой стороне ущелья, следом — ещё одна. В ответ на стрельбу «Разведки», а стреляли именно оттуда, ущелье буквально взорвалось грохотом автоматов, взрывами гранат и криками людей. Теперь открыла огонь и группа Жгута. Враг попёр буром.

Сокол, не видя, в кого стрелять, затаился, снял автомат с предохранителя, достал и приготовил к бою гранаты, нож и стал ждать. Не стреляли и его подчинённые. Сокол боковым зрением видел, что Мазик, как и он, изготовился к бою, заткнув уши, посматривает по сторонам, а вот Бритый почему-то забился под большой валун, обхватил голову руками и тихонько скулит.

— Ментальная атака! — поспешил он предупредить оставшегося в строю бойца.

Мазик кивнул и вынул бируши, усердно прислушиваясь, пытаясь вычислить местонахождение Ментанта.

Как ни внимательно всматривался Сокол в темноту ночи со своим даром Зрения, ожидая увидеть противника, Эмберцы появились внезапно. Первый из них выскочил из-за камня, буквально в трёх шагах от него. Сокол оторопел, но натренированные руки сделал своё дело — короткой очередью врага отбросило под ноги выскочившим вслед за ним собратьям. Нескольких из них Сокол тут же завалил, остальные, растаяв на глазах, откатились назад.

Сокол вовремя сменил позицию: место, где он только что лежал, буквально вскипело от попаданий.

— Ну, личности не традиционной ориентации, держите! — прорычал разъярённый Сокол, стреляя по невидимым целям.

Группа Чибиса замолчала. Перестрелка шла в середине ущелья. Беспокоясь за друга, Сокол, услышав, как заработал автомат командира дальней группы, несказанно обрадовался.

— Жив, чертяка!

Сзади грохнуло. Бездыханное тело Мазика подбросило взрывом и отшвырнуло на камни.

Крики боли и ярости доносились со всех сторон. Сокол расстрелял в полу прозрачных нападающих, мелькающих то тут, то там, весь магазин, перекатился за соседний валун и бросил оттуда одну за другой две гранаты. Третью оставил для себя. Последнее, что он запомнил, крики и проклятья раненых Призраков и близкий столб огня.

Очнулся Сокол от пинка в бок.

— Живой, этот живой! — радостно-торжествующе воскликнул кто-то рядом.

Лёжа на животе, Сокол усилием воли приподнял голову, с трудом разомкнул залитые кровью веки и увидел вокруг себя Эмберцев. Какой-то бородач в бандане склонился к нему:

— Что, паскуда, допрыгался? Сейчас землю грызть будешь, гад! Я тебе за Дамбиса такие проводы на тот свет устрою, что пожалеешь о том, что тебя мутанты живьём не сожрали!

Кто-то из бойцов стал пинать его, стараясь попасть в голову. От дикой боли Сокол на мгновение потерял сознание, а когда пришёл в себя, выхватил заветную гранату, перевернулся на спину и, приподняв руки вверх, отпустил предохранительную скобу…

* * *

Чибис прислушался. Даже в середине ущелья, где ещё недавно шёл бой, стало тихо. Высоко в стороне Парадиза протарахтел вертолёт. Командир с надеждой поднял голову. Но тщетно. Вертушка так и не появилась, ушла в неизвестном направлении.

Наступило какое-то тяжёлое оцепенение. Тело совсем задеревенело и не слушалось, казалось, примёрзло к земле. Чибис время от времени проваливался куда-то в пустоту, а приходя в себя, вздрагивал от осознания, что Эмберцы возьмут его, матёрого скрыта, вот так голыми руками. Позорище-то какое будет.

Рокот моторов становился все отчетливей. Караван, двигавшийся по высохшему руслу реки, стремительно, насколько позволяла «дорога», приближался, подгоняемый близкой перезагрузкой кластера.

Когда совсем отчётливо потянуло кисляком, разведчик сменил позицию, переместившись немного вглубь ущелья. Граница кластера проходила как раз у самого его начала, захватывая часть гор и место засады его бывшей группы.

Обессиленный кровопотерей боец с трудом поднял автомат, изготовился к бою. Уйти он, конечно, мог, но пропускать гадов в тыл своего города командир спец разведгруппы не собирался даже ценой собственной жизни. На мгновение ему показалось, что он увидел рядом с собой всех своих погибших товарищей.

— Не дрейфь, командир, ты не один! — подмигнув, тихо сказал Крафт

— Ну, что, пацаны, встретим гадов? — усмехнулся и снял с предохранителя свою винтовку снайпер Бибик.

— Ох, и нафаршируем сейчас козлов свинцом, — улыбнулся Кадр во всё своё измазанное лицо.

Араб ободряюще хлопнул по плечу командира и пристроился к пулемёту.

Сказать, что Чибис был рад возвращению друзей — ничего не сказать. Он убедил себя в том, что их смерть была галлюцинацией, а возвращение их, ничто иное, как реальность. Захотелось жить и верить в свои силы. Граница между безумием и здравомыслием потеряла очертания, потонув в тумане, уступив своё место чувству уверенности в собственных силах и в безграничных возможностях.

— Что мне смерть?

— Что мне зной?

— Что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной? — пропев во весь голос, Чибис прищурил глаз, выравнивая прицельную планку и мушку ствола.

— Огонь, мать их, по всему, что шевелится. И… спасибо, братцы, спасибо за возвращение!

Из-за поворота вынырнул ЗРК «Оса», сопровождаемый по обеим сторонам вооружёнными до зубов пехотой, за ним «Бук» и следом поползли тяжело гружённые крытые «ЗИЛ», «Тайфун»…

Бойцы, хоть и озирались по сторонам, но бежали трусцой, в полный рост, судя по всему, думая, что защищающие проход либо убиты, либо рассеяны. Им явно хотелось побыстрее выбраться из не по расписанию идущего на перезагрузку кластера, но двигаться быстрее им не позволяла каменистая «дорога», грозящая людям вывихами и переломами ног, заставляющая ползти транспорт на черепашьей скорости по оголённым донным булыжникам.

Подпустив караван поближе, Чибис нажал на спусковой крючок и не снимал с него палец, пока в магазине не кончились патроны. Прицельной стрельбы не получалось, но с такого расстояния не попасть было просто невозможно.

Четверо Эмберцев у первой машины легли сразу, троих догнали пули почти у самого валуна, за который так торопились спрятаться всполошённые бойцы. Ещё один, будто подрезанный, завалился набок, суча ногами. Его товарищ кинулся назад помочь, но тоже упал. Рановато почуяли вседозволенность крези наёмники.

Слева от Чибиса над камнями быстро мелькнула чья-то фигура, и в разбегающихся Эмберцев полетела граната. Ущелье снова наполнила пулемётная и автоматная трескотня.

— Свои! Живы! — закричал, пугаясь собственного голоса, командир.

Он попытался перезарядить автомат, но не смог — руки его не слушались.

Взяв подготовленную гранату, он зубами выдернул кольцо. Бросок получился слабый, рвануло рядом, засыпав парня каменной крошкой.

— Ничего, — подумалось ему, — зато будут знать, что мы ещё живы и просто так не дадимся!

Слева к разведчику кто-то бежал, и притом не один, петляя между камнями. Командир потянулся за второй гранатой.

— Свои, свои! — услышал он голос Баркаса. — Не стреляй! Фух! Немного не успели!

В одной руке кряжистый мужик, заросший недельной щетиной, держал автомат без магазина, а второй волок за шиворот упирающего и скулящего Бритого. Тот мычал что-то нечленораздельное и, поскуливая, трясся, тараща обезумевшие глаза.

— Вот, среди камней нашёл, — кивнул Баркас на Бритого, прижимая того к земле. — Сокола и Мазика бросил, они оба убиты. Глазастый себя гранатой подорвал, чтобы живым не взяли, да с собой четверых прихватил, а этот… — Баркас презрительно скривился, глянув на вояку с мокрыми штанами, зло плюнул и крепко выругался, не забыв того слегка пнуть коленом.

— Где остальные? — с холодком в груди спросил командир, заранее предчувствуя ответ.

— Там ползут, не успели мы чуток, ты без нас встречу начал. Я как пальбу услышал, вперёд рванул, — на удивление спокойно ответил Баркас. — Мангуст ранен, и Норд ему помогает. — Баркас покосился на продолжающую движение колонну и в сторону ожидаемых ребят и, заметив, как ползком один дотянул другого до границы перед открытым пространством, понял, что дальше им таким темпом не пройти.

«Пехота» попряталась, постреливая из укрытий, техника, несмотря на обстрел, упрямо шла вперёд, давая шанс на жизнь идущим позади.

— Что, шкуры, кислятиной запахло?! — с усмешкой проорал Баркас из-за камня и швырнул очередную гранату.

— Патронов нет, — усмехнулся вояка. — И гранат всего две осталось, но ничего, продержимся, ведь?

— С таким арсеналом ещё раз Рейхстаг можно взять, — нервно хохотнул Чибис, протягивая товарищу свой магазин, и тут же зашипел от пронзительной боли, потревожив рану.

Баркас бросил короткий взгляд на разгрузку парня.

— Бери, бери, у меня в пистолете ещё кое-что есть. Да и гранаты остались. Так что, живём.

Эмберцы, интенсивно постреляв и вдоволь наругавшись, притихли, что-то снова замышляя. Справа, за прямоугольной глыбой кто-то жалобно кричал, причитая, переходя то на отборный мат, то на стоны и всхлипы.

Слева за камнем мелькнула лохматая голова Жулика.

— Эй, принимай гостей! — обозначился он, чтобы по случайности не словить пулю от своих же. И тут же прыгнул спиной вперёд, в полёте пустив короткую очередь из пулемёта, завалился, проехав по земле полтора метра, и быстро-быстро заработал ногами, окончательно заползая за укрытие. Благодаря развитому дару Силы парень мог справиться с тяжестью и отдачей «зверской машинки», несмотря на свой щуплый, цыплячий вид.

Баркас, ухватив парня за шкирку, подтащил ближе к середине, деловито посмотрел на почти ещё мальчишку, одобрительно хмыкнул и встал с краю, прикрывая того от бокового попадания. Снова глянул на лежащих поблизости своих бойцов, кивнул им.

— У Эмберцев отжал! Патронов в коробке почти сто штук, — радовался лохматый паренёк с торчащими во все стороны волосами, горящими глазами поглядывая на старших. — А ещё вот это, — показал он Баркасу две разгрузки с убитых противников. — Тут тоже патроны и гранаты, — и громко шмыгнув носом, добавил: — Ща постреляем!

Чибис с Баркасом переглянулись и оба посмотрели на парня.

— Давай, — кивнув, сказал Чибис Баркасу и, хлопнув паренька по плечу, сказал уже ему: — Стреляй. Не подкачай.

Два бойца исчезли, а третий открыл прицельный огонь, не давая высунуться врагу. Вскоре под глыбой появилось четверо защитников Парадиза, а вместе со стреляющим пареньком — пять.

— Ты какого хрена тут делаешь?! — наконец-то, уняв боль и напившись живца, восстанавливая силы после вылазки, спросил парня Чибис.

— Там наши идут. Я слышал их, а у вас дела — дрянь. Добыл всё, что смог и к вам на поддержку.

Баркас, тем временем подтащивший раненого бойца своей тройки, взялся перевязывать тому простреленное плечо, меняя промокшую насквозь повязку на новую, предварительно вколов ещё одну дозу спека. Получилось неважно, рана на выходе зияла ужасной дырой и он постоянно чертыхался.

Второй боец, Норд, устало прислонившись спиной к холодной глыбе, обняв свой автомат, постоянно сплёвывал кровь, бросая настороженные взгляды во все доступные в данном положении стороны. Во время ночной схватки ему рассекло щёку и пулей выбило несколько зубов.

Бледный Мангуст, потерявший слишком много крови, лишь бредил и глухо стонал.

Плотная стена тумана, из которой ещё выбегали люди и показалась морда БТРа, заискрилась беззвучными молниями. Бронемашина резко остановилась, так и не выехав полностью. Упавшего бойца, вынырнувшего из тумана последним, двое товарищей подхватили под руку и за шкирку потянули. Он истошно заорал и обмяк, на камнях остались две широкие кровавые полосы. Безногого бедолагу дотащили до ближайшего укрытия, где и засели, не поднимаясь выше.

— С ребятами что? — спросил Чибис Жулика, наблюдая за происходящим.

Парень пристраивал в камнях пулемёт.

Наступившее затишье подозрительно затягивалось. По округе разносились только звуки работающей техники и голоса раненых. Командира снова колотил озноб. Глаза всё чаще застилала молочная пелена, он достал флягу.

— Живы, — ответил Жулик, не поворачиваясь. — Оба ранены, Спортсмену ногу задело. (Получил своё имя из-за того, что, будучи свежаком, умудрился смыться от бегуна). А Жгут без сознания.

Чибис открыл рот, чтобы спросить, почему он бросил раненых и покинул свою позицию, но парень продолжил:

— Кончились там Эмберцы, и наши на подходе. Я по округе трофеи собрал, Спортсмена затарил. Если бы его не подбили, то я бы сейчас там сидел, а он тут, с вами.

Не успел Жулик договорить, как вдруг его тело, резко подскочив, ринулось за спины товарищей, размазываясь в пространстве от ускорения. Командир развернулся, но не так быстро, и увидел, как паренёк катился кубарем по склону в обнимку с таким же шустрым Эмберцем. Их тела периодически сливались в одно целое, руки, наносившие удары, мелькали размытыми бликами, понять кто где было нереально. В этот же миг со стороны Парадиза раздалось три мощных взрыва, один за другим, и тут же затрещали автоматы пехоты, до этого тихо сидевшей за валунами. Замыкающая машина, ещё маячащая кузовом, остановилась и начала сдавать назад.

Бритый, до этого более-менее успокоившийся, резко вскочил. Пуля вошла ему прямо в лоб.

— Господи, лучше бы я его сюда и не притаскивал, — только и успел сказать Баркас, с первыми же выстрелами падая рядом с Чибисом и открывая огонь из пулемёта, установленного Жуликом.

Норд швырнул гранату и начал прицельный отстрел, переключив автомат на одиночные выстрелы. Мангуст, услышав стрельбу, тоже потянулся к оружию, но потерял сознание.

На этот раз Эмберцы атаковали осторожно, на рожон не лезли, прятались за камнями и стреляли прицельно.

Норд успел сделать всего несколько коротких очередей из своего автомата. Пуля, попав в ствольную коробку, заклинила его, а срикошетив, вспорола рейдеру руку от локтя до плеча. Баркас попытался перетянуть её ремнём, но и сам упал рядом, раненый в шею осколком гранаты. Чибис занял место у пулемёта.

Дважды тогда поднимались Эмберцы в атаку, но, натыкаясь на меткий огонь, откатывались назад. В третий, последний раз они подошли вплотную, и Чибису, единственному из бойцов ещё способному держать в руках оружие, пришлось отбиваться гранатами. В конце концов, автоматная очередь достала и его, прошив обе ноги. Но, к счастью, нападавшие убедились в тщетности своих попыток прорваться вперёд, но и назад путь пока что был отрезан. Бросив тяжелораненых, остатки Эмберцев ушли в горы…

Когда, наконец-то, прибывшая подмога подоспела, достреливая тех, чьи спины ещё мелькали среди скал, и прочёсывая ущелье в поисках раненых, как своих, так и чужих, взору отряда предстала страшная картина. В окружении многочисленных трупов Эмберцев у валуна сидел полуживой командир разведгруппы, на окровавленной земле головами к нему лежали трое раненых бойцов. Побелевшие от напряжения пальцы из последних сил сжимали предохранительные скобы гранат. Кольца из них были вынуты…

 

Глава 13

В тот же день, в ту же ночь.

Старший отделения, Тиглай, получил приказ на проведение поисково-засадочных действий в районе ближнего городского кластера и обходных дорог, которые находились северо-западнее от того места, где ему приходилось действовать ранее. Все подступы к Парадизу утюжили уже пятый день, отлавливая либо уничтожая пока что небольшие группы муров. Тюрьма Парадиза регулярно пополнялась новыми «постояльцами», не давая скучать Седому.

* * *

По сути, война началась уже давно, но пока относительно скрытая, тихая, не официальная и в случае чего, всё можно было спихнуть на муров. Активные действия шли только пятый день, и за эти пять дней людей с обеих сторон погибло больше, чем за полгода обычной, далеко не безопасной жизни.

На внутренней обороне города оставили самых свежих новичков, подростков типа Аби, Рыси и бойцов, получивших лёгкие ранения или идущих на поправку, не способных к полноценному рейду, но рук для отлова и отстрела «тараканов» всё равно не хватало.

Умник с младшими помогали, как могли, шерстили все указанные участки с наездниками или самостоятельно. Катенька не ушла, так и продолжила ходить следом за Разумными, но людей к себе на близкий контакт не подпускала, о верховой езде и речи, естественно, не было, и с Алиской у них отношения как-то сразу не сложились. Катенька на лисицу и её отпрысков смотрела, как на сочный кусок свежатины, и Умнику стоило больших трудов упросить «девочку» не трогать лисов, потому как они тоже являются частью его семьи, а семью есть нельзя.

Рыжие зверёныши приносили немало пользы Парадизу. Подросшие и повзрослевшие Ниф, Нуф и Наф бегали по лесу, выискивая противника, передавали информацию матери, а та докладывала людям. Рыжуха научилась посылать мысле-образы, картинки, наверное, сработала жемчужина, а батька, видимо, сказались опыт и тесная эмоциональная связь с лисицей, улавливал их лучше и чётче всех остальных.

* * *

Шустрый дед, которого окрестили Старым, освоив «Джигита», к нему и был приставлен. Малой помощник, получивший имя Дамбо за свои оттопыренные уши, стал напарником Старого, вторым номером огневого расчёта. У подростка развивался дар Ускорения, хоть и слабенький пока, но всё же он шевелился гораздо быстрее других. Белобрысые, кучерявые близнецы, у которых прорезался крайне редкий дар Синхронов, тоже рвались на стены вместе с Дамбо и Старым.

— Но Дамбо тоже не обладает боевыми навыками! — возмущённо заявил Ром мне и Арману недавно.

— И такой же свежак, как и мы! — продолжил Рем, точь-в-точь повторяя тон брата.

— Дамбо через неделю четырнадцать, — ответил я, спокойно глядя на пацанов, — и он прекрасно справляется с поставленной задачей, ещё он гораздо ниже своих сверстников, щуплый и очень шустрый, легко и быстро прячется, практически, за любым укрытием. Случись бой, в него будет сложно попасть, если только случайно. К тому же, призывной возраст у граждан Парадиза — четырнадцать лет, и заявку на гражданство он подал, так что Дамбо военнообязанный, как ни крути, а вам только восемь.

— Но Взрывнику — десять, Аби — двенадцать, — привёл ещё один пример Рем, пытаясь «выгрызть» место в боевом строю.

— А мы ростом выше, почти как Дамбо, — добавил Ром.

— Вот, о чём я Киру и говорила, — вышла из кухни Наталья, вытирая мокрые руки о передник. — Ну, хоть вы объясните этим балбесам, что Взрывник им не ровня, а Аби и подавно, и дело тут совсем не в росте или возрасте. — Взмолилась женщина, с надеждой глядя на нас. — Меня они ни в какую слушать не хотят, всю кровь выпили уже. Сбежали вчера вечером, представляете, не успела я Старого с Дамбо на смену проводить, гляжу, а этих чертей уже и след простыл. Думала, поубиваю гадёнышей! — Она строго посмотрела на обоих сыновей, которые стояли, переминаясь с ноги на ногу и внимательно изучая узор на дощатом полу, вскрытым лаком.

Арман взъерошил волосы одному из близняшек. Рослые, упитанные, на вид им, и в самом деле, дашь не меньше одиннадцати. Я сильно удивился, когда их мать сказала, что этим богатырям ещё и девяти лет нету. Здоровенные, наверное, вырастут.

Пацаны посмотрели на него глазами, полными надежды.

— Бандюги! — усмехнулся он. — У Аби больше сотни мутантов на счету, несколько боевых рейдов и, если придётся стрелять в человека, я уверен, он выстрелит.

Мальчики переглянулись.

— А у Взрывника три мутанта убиты ножом и опыт выживания в одиночку, к тому же, благодаря своему дару, он вынослив не в меру, и пока вы, выполнив норматив, валялись без сил, он выполнял двойной и шёл на рукопашку к Прапору. Кто из вас стерпел больше двух занятий с Прапором?

Близнецы опустили головы. Засопели.

— А слово «Дисциплина» вам знакомо?

«Надутые» от обиды мальчишки кивнули враз.

Арман отошёл чуть в сторону, так, чтобы смотреть сразу на обоих, и, добавив металла в голос спросил:

— Тогда почему нарушили приказ старшего и пришли вчера на стену?!

Мать довольно поглядывала на сконфуженных сыновей, пунцовых, словно варёные раки.

— Не слышу ответа!

— Помочь… — буркнул Ром.

— Хотели, — поддержал брата Рем.

Арман буравил детей строгим взглядом.

— Ещё одно нарушение, и будете заперты в подвале до окончания боевых действий, а после я с вас на полигоне по пять литров пота выжму, с каждого, и, если вы так ровняетесь на Взрывника, то будите выполнять его нормативы и ходить на занятия к Прапору. Всё, свободны.

Рем открыл рот, собираясь что-то ответить, но брат дёрнул его за рукав, и одновременно развернувшись, оба выбежали из дома на задний двор.

— Как они это делают? — вырвалось у меня от удивления при взгляде на совершенно синхронные движения детей. — Такое впечатление, будто один человек, а у меня — просто проблемы со зрением и двоится в глазах. Они даже говорят в паре, как один человек. Если глаза закрыть, то и не понять, что их двое.

Наталья вздохнула.

— Я и сама привыкнуть пока не могу. Жутковато… Словно зеркало… С каждым днём всё больше и больше копируют друг друга.

Молчание немного затянулось.

— Мы чего зашли-то, — нарушил я тишину, — Манчестер звонил, просил, чтобы заглянули, как вы тут устроились и всего ли хватает. Ну, посуда там, вещи какие или постельное бельё, по продуктам питания что? Вы на склады к Скряге не ходили?

— Не-е-ет, — растерянно глядя перед собой, покачала девушка головой. — Да как-то и неудобно даже, вы и так для нас вон сколько всего сделали, и дом какой красивый Кир дал: большой, двухэтажный, с клумбами и огородиком. Прелесть, а не дом. — Улыбнулась она смущённо.

— Да, хороший, раньше мы с… — Арман на миг запнулся, — с крестником тут жили, но после его смерти я к ребятам переехал, не смог один, просторно слишком для одного, — вздохнул, окинув гостиную тоскливым взглядом. — Но вас-то много, — подмигнул и улыбнулся, стараясь спрятать тоску поглубже в душе.

— Ой, а я и не знала. Прости, если…

— Наталья, закрой рот, пожалуйста, — сказал Арман с лёгкой улыбкой, проходя на кухню. — Лучше чаем напои, а то из ущелья как вернулись, вот только проснулся, а точнее, этот вот гад разбудил, — кинув на меня короткий взгляд, Арман уселся за стол. — Уже обед у людей, а у меня ещё и маковой росинки во рту не было со вчерашнего дня, — наигранно вздохнул, скривив жалобную мину, продолжил ломать комедию. — Леший в штабе, Рыся за пайком ушла, мелкий со Студентом на стене в дневную, Филин дрыхнет, а меня несчастного и покормить некому. Я побродил по пустому дому и к вам, вот, пошёл в надежде, может, хоть тут бутербродом угостят… если есть, конечно, — и такие, стервец, глаза печальные сделал, что даже у меня сердце дрогнуло на миг.

Я улыбнулся.

— Ой! — Всплеснула Наталья руками. — Да какой бутерброд, я вон жаркое готовлю с картошечкой и пирожки с чаем потом! Вы, только, потерпите немного, уже почти готово! — Кинулась она к внушительных размеров сковороде.

— А этого супостата кормить не надо, он ест много и людям спать не даёт. Пусть голодным ходит! — снова посмотрел на меня, усмехнувшись. — И вообще, он теперь у нас женатый, так что пусть жена и кормит. — И хитро прищурив один глаз, скрутил мне фигу из-под стола.

— Да, забыл сообщить новость: мы с Асей теперь вместе живём и детей обоих забрали, так что, как всё утрясётся, соберёмся, посидим немного.

— В смысле — обоих? — Удивилась Наталья.

— А-а, ты же про Алёнку не знаешь, — влез в разговор Арман. — У Взрывника нашего подружка есть, они единственные, кто в том лагере выжить умудрились, но по дороге паренёк потерялся, а малую Док принёс, и пока у Лешего в доме на попечение Рыси оставил. К батьке два раза обращались, просили девчушку на удочерение, уж больно миленькая она, но батька наперёд этого разгильдяя знал, что малую он захочет себе оставить, так и не отдал никому. А теперь этот несчастный не успел жениться, а у него сразу уже двое готовых детей, — дружески хлопнул меня по лопатке.

— Ну, хитрован! — раздался с лестницы насмешливый голос Старого, — А мы тут пелёнки стираем, ночами не спим! Ну, здорово, служивые, отоспались уже? Я вот, только проснулся после ночной, а малой хорькует ещё, — улыбаясь, дед протянул руку, приветствуя меня и Армана.

— И я рад тебя видеть, Старый, — ответил Арман, вставая со стула и обнимая деда. — Ну, как тебе будни боевые, справляешься?

— А чего не справляться-то, пока, слава Богу, у стен тихо, только вдалеке нет-нет да и постреливают, а мы что, мы ток под звёздами загораем, да во все глаза смотрим, чтобы ни одна падла втихоря не проскочила. Ты, кстати, знаешь, какое у меня зрение стало, — радостно похвастал дед, — как у той совы! Представляешь, ночью вижу почти также, как и днём. Во, чудеса!

— А у меня почему-то дар до сих пор почти не развился, — сказала Наталья, помешивая в сковороде шкварчащую еду. — Как с первых дней могла только монетку по столу двигать, так до сих пор и двигаю, и никакого прогресса. Это нормально, что так долго, или со мной чего не в порядке?

— Повернись-ка, — попросил я девушку и всмотрелся внимательно в грудную клетку.

Первый дар, здоровый такой, с грецкий орех шарик с шерстинками, наподобие моего, который за связь с призраками отвечает, но у этого — структура другая, более плотная, и сидит он в скорлупе не активный. Второй — с горошину, светится ярко, но пульсирует еле-еле, активный, но очень слабый. Третий только зарождается, крошечный совсем, даже не понять ещё, какого он рода. Я обратил внимание, что каналы, идущие от паутины к дарам, очень тоненькие, вот, видимо, из-за этого и задержка в развитии. И ещё обратил внимание, что с организмом в целом что-то не так, вроде, все органы и система кровоснабжения обычные, но в то же время, и нет. Долго всматривался, пытаясь разобраться, что меня смущает, но понял лишь то, что та жемчужина, извлечённая из озёрного скреббера, которую ей дали, не зная о его происхождении, видимо, внесла свои коррективы, как у Умника, и продолжает изменять весь организм. И, кто его знает, во что это выльется. Девушку срочно нужно показать Батону, Киру, и скорее всего даже…

— Всё в порядке. — Пожал я плечами и улыбнулся, скрывая своё беспокойство. — Ты — хигстер, а у нашего брата иногда бывают подобные задержки, так что, не переживай, дар у тебя есть и не один. А вообще, Батону показаться нужно, я пока мало понимаю в знахарстве, может, он подскажет чего, или коктейльчик свой фирменный забодяжет и ускорит процесс, да Кир пусть посмотрит, он, как ни как сторожил в Стиксе. — Говорить девушке что-либо я пока не собирался, нечего панику раньше времени разводить и, стараясь перевести тему разговора, повёл носом в сторону еды. — Ммм, как пахнет-то… Вот помру сейчас, и вскрытие покажет, что я слюной захлебнулся!

— Нет, нет, мне тут трупы не нужны! — улыбнулась она. — Да готово уже всё, вы пока посуду на стол ставьте.

— Ты слюни-то подбери, — усмехнулся дед, нарезая хлеб. — Руслана вчерась ток полы перемыла.

— Вы вообще как разместились, всем места хватает? Может, чего надо? — вспомнил Арман об истинной цели визита.

Действительно, не поесть же мы пришли, это просто попали удачно.

— Да нормально всё, Арман, спасибо, — ответил дед. — Девчата наши все в одной комнате, вот люльку бы только для крохи поставить, а то Руслана на кровати с ней спит, придавить боится.

— Так, люльку, значит, надо, угу, — Арман достал из внутреннего кармана блокнот, вынул из него ручку и принялся записывать. — Так, ещё что?

— Ну, Дамбо с чертятами на одной кровати не помещается, на полу постелили, — продолжил Старый, между тем расставляя тарелки и столовые приборы, я поднялся ему помогать. — А я не смог с пацанятами соседствовать, шумные, дурачатся. Я бурчу на них — нехорошо, поссоримся. В гостиной на диване переночевал пару раз, но тоже неудобно как-то, место проходное. Разобрал кладовую, перенёс оттуда всё в гараж, машины у нас, всё равно, нема, ну, а там комнатку уютную себе сделал, вот туда надо бы коврик какой-нибудь кинуть и раскладушку.

— А, ну, пойдём гляну, чего ты там настроил, — усмехнулся Арман, помня, какая тесная кладовка, всего-то полтора на два метра площадью.

Вернулись они спустя минут десять, Арман положил на стол раскрытый блокнот с полностью исписанной страницей. Я усмехнулся, глядя на Старого, как он продолжал рассказывать о жизни в новом доме, нахваливая, но между тем указывая, чего бы не мешало добавить. Список потихоньку увеличивался.

По лестнице спустился заспанный Дамбо со следами подушки на щеке, поздоровался и поплёлся в душевую. Следом пришла и Руслана.

— Ой, привет, мальчики! — чмокнула она обоих в щёку. — А Фома не с вами?

Мы с Арманом переглянулись, а дед кхекнув в кулак, глянул на Наталью, та улыбнулась. Кажется, о том, что крупнокалиберной барышне приглянулся наш курчавый балабол, знали уже все, кроме самого объекта воздыхания.

Дамбо, приведённый в человеческий вид после сна, уже сидел за столом, а эти сорванцы всё ещё веселились у рукомойника во дворе.

Наталья, выглянув в окно кухни, строго крикнула:

— Ну, где вы там ходите?! Остыло уже всё, шевелитесь скорее! — и уже себе под нос добавила: — Пока Док своим урчащим желудком всех соседей не всполошил.

Кажется, я покраснел… хорошо — морда не бритая, не заметил никто румянца пунцового.

Разве я виноват, это физиология такая. Есть и в самом деле хотелось очень сильно, а запахи, исходящие от еды, ну, совершенно не располагали к ожиданию.

Поели мы более, чем плотно, от стола отвалили, не в силах даже подняться со стула. Пока обедали, вспоминали дорогу домой, каждый делился своими впечатлениями и своим взглядом на всё произошедшее в пути. Близняшки похвастались, что опробовали новую игрушку, и даже записали очень смешное видео — как сосед дядька Орёл свою жену по двору гонял, когда они сюда с Киром и Фомой пришли дом смотреть и прибраться немного.

— Да, вот только прибиралась я с Рысей, а кое-кто под ногами мешался и со своим квадрокоптером дурака валял, — напомнила им мать.

— Ты ничего не понимаешь, мам, мы испытания проводили! — заявил Рем.

— Это очень важно и полезно во время рейдов! — продолжил Ром.

Как-то на одной из стоянок, по пути к Парадизу Взрывник рассказал, что каждый Новый год мечтал получить в подарок хоть самую маленькую машинку с радио управлением, а лучше, конечно, вертолёт. Но, разве детдомовец может рассчитывать на вертолёт? Нет, конечно.

— Кто же такой дорогой подарок сироте сделает, — с ноткой горести и печали усмехнулся он тогда. И так мне это в мозг залегло, что, когда проезжали мимо магазина «Настоящие игрушки для взрослых детей» под банером, с которого смотрело три мужика с блаженными рожами и с пультами в руках самозабвенно управляющие танком, самолётом и боевым эсминцем, я чуть ли не во всю глотку заорал, что нам ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно туда заглянуть. Заглянули и, считай, три часа потеряли. Выяснилось, что даже в Прапоре до сих пор живёт ребёнок, про остальных и говорить не стоит. Ох, и нагребли мы там всякой всячины! Самолёты, кораблики, всевозможные машины, роботы, квадрокоптеры, да чего там только не было, и всё такое навороченное и дорогое, что, действительно, ломать такие вещи детскими ручонками — настоящее кощунство. Далеко не каждая семья могла позволить себе подобную игрушку. В тот день радости было у всех столько, что на время позабылась жуткая реальность этого мира и вспомнились все плюсы, один из которых — подобная марадёрка. «Праздник хомяка!», — как выразился Арман.

А на выходе из магазина мне на глаза попался ювелирный отдел. Ноги сами понесли к прилавку с цацками, я выбрал обручальное кольцо и маленький кулон на цепочке, для дочки. Сжал в кулаке золотые побрякушки… так тепло и легко на душе стало, что даже петь захотелось.

Снаружи вокруг здания топталась стая из четырёх элитников: Умника, Катеньки, Борзи и Разбоя; а в здание с нами пошли кусач Микроб и рубер Моня. Все дикие мутанты щемились кто в окна, кто в двери, стараясь подальше удрать от Высших и старших, а кто не успел, просто прикинулся мебелью и не отсвечивал. Хлопнули только с десяток тупых пустышей, и всё на том закончилось, но уши всё равно держали востро и палец на спусковом курке.

— Каждый день так бы по магазинам ходил, — усмехнулся Фома, контролируя проходы, пока мы «закупались».

По прибытии в родные пенаты хлопоты и проблемы уже другого характера закружили голову так, что только поздно ночью я смог, наконец-то, добраться до дивана, так и рухнув мордой в подушку, не раздеваясь. Проснулся утром от урчания собственного желудка и одуряющего запаха жареного мяса, без обуви и заботливо укрытый пледом. Ася вовсю расстаралась, наготовила всякого и вкусного, названия блюд которых я даже и не знаю. Поднявшись с дивана помятым, словно свежий пустыш, и такой же голодный, я хотел пойти в душ, но невольно шагнул по направлению к еде. После плотного завтрака я всё же сумел добраться до душа, о котором тысячу раз мечтал во время всего рейда, и, наконец, смыв с себя пять сантиметров грязи, решил немного поваляться в чистой пастели у себя в спальне. Поваляться мне удалось ровно столько, сколько потребовалось моей благоверной на уборку посуды — минут пять, не больше, а потом…. суп с котом. Встал я с кровати, когда за окном начало смеркаться. Думаете, спал? Шиш! Раз шесть к фляги с живчиком прикладывался, ибо силы таяли, как снег весной, а Асиат, как с цепи сорвалась, всё ей было мало и мало. И, наконец, она уснула. Уснула! Ура! Не, не так — Ура-а-а… (шёпотом, не то проснётся и…)

Ночью я ей сделал предложение…

Утром мы забрали детей из дома Лешего, выяснив у обоих, не против ли они таких мамы с папой, как я и Ася. Алёнка тут же кинулась мне на шею и разревелась, приговаривая:

— Папочка… миленький… я знала, я так и знала…

А Взрывник стоял молча, только голову опустил и, когда он шмыгнул носом, размашисто утерев нос рукавом, до меня, тугодума, дошло, столько всего дошло, что я чуть не захлебнулся от нахлынувших информации и эмоций на сенсоре…

Я держал на руках дочь, обнимал сына и жену, а перед глазами мелькали картинки:

Вот я вытягиваю Армана из ловушки и протягиваю ему руку — первая встреча. Мы сидим на холме у могилы Лео. Широкая улыбка Лешего с растрёпанной и торчащей во все стороны бородой и настороженный недоверчивый взгляд Фомы при знакомстве, а спустя всего неделю, эти же глаза выражали крайнее беспокойство, когда я валялся после отката. Рожа ухмыляющегося Прапора с травинкой в зубах, насмешливый взгляд Мухи и сильно очкующий Торос на загривке у мутанта. Хитрые глаза Манчестера, когда он пытался утянуть меня к себе в ученики, и пьяные, но такие родные лица всех моих друзей на очередном общем застолье. Умник, ещё почти человек, за решёткой в камере изучающе разглядывает меня рыбьим, мутным взглядом, и вот, он уже здоровенный элитник, галопом несётся по просторам острова. Дом на острове и Кеп, обнимающий Тому с Фениксом на руках… Вот оно — счастье, вот она: семья. Моя семья, мои дети, жена, братья.

— Ох, ё-о, — судорожно выдохнул я и смахнул со щеки слезу.

Так мы и ушли домой, молча, не видя ничего и никого вокруг. Слова… а какие слова в такой момент уместны? Зачем они нужны, если и так всем всё понятно.

До самого вечера мы упивались семейным счастьем, пока не позвонил Леший и не сообщил, что после заката наша группа выдвигается на первую смену в ущелье.

****

Начало конца.

После постановки боевой задачи Тиглай со своей группой убыл в назначенный район, рассчитывая прибыть туда к закату.

На подступах к населённому пункту, когда проезжали мимо кладбища, группа нарвалась на засаду. Первый залп гранатомётчиков попал по головной машине. БТР загорелся. Среагировали быстро, и потому обошлось без потерь. Но только пока. Начали разворачиваться. Очередным залпом РПГ Эмберцы подбили второй БТР. Пока выскакивал сапер по имени Леба, в него попал снаряд, содержащий фосфор. Парень сгорел заживо прямо на подножке броневика.

Сразу погиб стрелок-наводчик Гаврик, когда одна из гранат попала в люк БТР-а. Последним, кто оставался в машине, был Гопа. Все, что находилось в машине: огнемёты, гранатомёты, тротил — сдетонировало. Взрывом оторвало башню.

Как только группа попала в засаду, радист вышел на связь с КП Порадиза и доложил заместителю командира отряда о произошедшем.

Явно находясь в шоковом состоянии, он кричал:

— Мы попали в засаду! Два БТРа горят! Все в машинах погибли, боезапас сдетонировал! Мутанты на подходе! Наши отстреливаются, но у противника превосходящие силы! Запрашиваю подкрепление! Запрашиваю подкрепление!

* * *

Из машин, возвращающихся в Парадиз с задания, где-то в трёх-пяти километрах от места трагедии, были отчетливо видны два чёрных столба дыма.

Командир взял бинокль — это горели БТРы Тиглая.

Тиглай вытаскивал людей из подбитой машины в тот момент, когда взрывом оторвало башню. Из люка, как из паяльной лампы, вырвался сноп огня. Глаза спасли специальные, затемнённые, глухие очки (дар ночное зрение), но все же ему обожгло лицо. Потом командир получил сквозное ранение руки, чуть позже — ноги и ягодицы. Бой продолжался. У него оставалась последняя граната Ф-1. Из-за полученных ран её пришлось кинуть левой рукой, к тому же парень лежал на земле. После взрыва один из осколков попал во вторую ногу. Благо, это ранение оказалось лёгким.

Пока все отходили, на прикрытии осталось несколько человек, гарантированно жертвуя собой ради шанса на спасение остальных…

Заместитель командира отряда сразу же выслал на помощь ближайшую от места боя бронегруппу во главе с Карпом. Через пятнадцать минут он доложил, что ведёт бой совместно с группой Тиглая на южной окраине населённого пункта. Противник силой до пятидесяти человек постоянно обстреливает позиции, занятые бойцами Парадиза. Старший группы Тиглай ранен, с ним вместе семь трёхсотых. Двухсотых пятеро. Мутантов становится всё больше, они тянутся на шум.

Получив информацию об обстановке в районе боя, замком отряда доложил о ней командиру бригады, после чего на двух БТРах и одной ЗСУ-23-4 «Шилка» выдвинулся для оказания помощи ранее высланным группам.

Вспоминает разведчик Тиглай: «Патроны кончились. Приготовил последнюю гранату. Разогнул усы чеки. В этот момент пролетели беспилотники, танк откуда-то появился. Вытащили меня, начали откачивать: капельницу поставили, спек вкололи. Потом ничего не помню, отключился».

К моменту прибытия второй бронегруппы к ним присоединились танк и одна БМП от группы, высланной на задание прошлым утром.

Прибыв на место, замком отряда обнаружил один горящий БТР на спуске к городскому кластеру и второй — правее на сопке, видимо, выдвинутый для прикрытия отхода бойцов. Далее он развернул свои БТРы, которые открыли огонь из 14,5-мм пулемётов по позициям Эмберцев, и дал команду командиру зенитно-артиллерийской группы, Митяю, прибывшему на «Шилке», отойти на окраину кладбища и обработать этот «рассадник», к чёртовой матери, уничтожив разом и мутантов, и Эмберцев. Вся южная часть города была стёрта за несколько минут.

После окончания боя разместили по машинам своих раненых и погибших, добили всех чужих, которые подавали признаки жизни, и собрали весь доступный трофей, не погребённый под бетонным крошевом. Оставалось достать только Гопу и Гаврика, но БТРы пылали так, что к ним невозможно было приблизиться.

Один из парней, прибывший на танке, вызвался вытащить тела сгоревших ребят. Он полностью разделся и шагнул в огонь. Вскоре показался с горящим телом Гопы, уложив его на траву, вернулся за Гавриком. Трупы облили водой, завернули в брезент и погрузили в одну из машин, а огнеустойчивый паренёк ловил откат на руках товарищей.

* * *

Дело шло к полуночи.

Примерно в двух километрах от Парадиза, на одном из постов, произошла попытка прорыва. Дежурные среагировали быстро, и в считанные минуты под руководством капитана Базы была развернута гаубица Д-30, и открыт прицельный огонь по наступающему противнику. Все это время Эмберцы палили из пяти или восьми ДШК и примерно стольких же миномётов. А в непосредственной близости от позиций стрелкового расчёта находилось до ста муров. Они лезли, как тараканы, судя по всему, многие были полностью неадекватными, поскольку большинство, стоя в рост, вели непрерывный огонь из стрелкового оружия и гранатомётов, даже не пытаясь спрятаться за укрытиями, и сражённые пулями, так и падали с идиотскими улыбками на лице.

Замком отряда уже видел очертания родного города в ночном полумраке, когда в небе вновь пролетели беспилотники, но на этот раз они были «подкованы» и держали курс чётко на город. Раздалась пальба со стен, один из «крестов», вспыхнув брызгами горящих осколков, спикировал прямо в ров, второй же успел выпустить свои ракеты и, заложив крутой вираж, дать очередь из двух пулемётных установок, прежде чем завалиться в самом центре Парадиза. Западные стены замерцали заревом, и донёсся грохот масштабного боя. Колонна, совершив резкий разворот, направилась на подкрепление.

* * *

Несмотря на шквал огня из зенитной установки, четырёх БТР и постоянный огонь из 122-мм гаубицы Д-30, танка и БМП разведроты, которые вовремя успели подтянуться, противник не отступал. На окраину леса подходили всё новые и новые группы Эмберцев с наёмниками.

В общей сложности со стороны Парадиза было около семидесяти человек, а у противника — не менее трёх сотен.

В результате интенсивного огня боезапас «Шилки» быстро закончился. До расположения ДШК и миномётов дальности огня ЗСУ не хватало. Но и у Эмберцев запасы не безграничны. Наступило временное затишье.

Прапор, прибывший на подкрепление со своей группой, приказал забрать раненых и погибших и возвращаться за стены города в срочном порядке.

Получив приказ старшего, База начал сворачивать гаубицу, но станина, которая придавала устойчивость орудию, никак не поднималась. В это время противник активизировался, пристреливая миномётом позицию застывшей гаубицы. С каждым выстрелом мины ложились всё ближе. Чтобы Эмберцы не накрыли орудие, пришлось дать команду основным силам начать движение, гаубицу стащить как есть и на буксире переместить на безопасное удаление. Уже там стальной лист, наконец, удалось поднять и вернуть орудие в походное положение. В это время мины разорвались прямо там, где только что находилось орудие вместе с расчётом и «Шилкой».

Обиженные столь ранним отходом противника муры вновь повылезали из-за кустов и деревьев, открыв проливной свинцовый дождь, усиленный фугасными гостинцами по ретирующимся бойцам Парадиза.

Эвакуация прекратилась, снова завязался бой. Муры старательно переводили весь огонь на себя, пока Эмберцы перетаскивали свои силы поближе. Со стен было не достать до противника, а боезапас таял на глазах. Слева бахнуло сразу несколько мин и мелькнули кувыркнувшиеся конечности.

— Чё падлы, вкусно?! — заорал Торос и выпустил три короткие очереди в показавшихся людей.

Пули жужжали, чвакая, впивались в металл не бронированных машин, добивая раненых. «Судьба», — скажут потом защитники, когда начнут выгружать тела.

Крики, матерная брань и проклятья разносились вперемешку со звуками стрельбы. У кого-то перегрелся ствол и, заклинив гильзу, разорвался прямо в руках, кому-то пуля попала прямо в висящую на разгрузке гранату и, уйдя вскользь, пробила бок рядом лежащему товарищу. Другому бойцу прилетело в спину и, разорвав брюшину, угодило в икру впереди стоящего. Парень со сквозным брюшным ранением упал на колени, удерживая вываливающийся кишечник, и растерянно таращился на собственные внутренности, находясь в сильнейшем шоке. Боли он не ощущал, пока.

* * *

Пообедав от пуза у Русланы с Натальей, мы с Арманом направились в стаб, по пути заскочив на склады к Скряге.

— Сделай рожу попроще, и к тебе люди потянутся. — Не сдержался Арман, глядя как скривился Скряга, читая список из блокнота.

— От ваших людей у меня только одни убытки, — съязвил кладовщик.

— Хочешь, я тебе ухо отрежу? — ласково так спросил Арман, постукивая пальцем по резной рукояти своего любимого ножа.

— Лисам своим лучше отрежь! — Раздражённо фыркнул в ответ мужичок. — Они вчера ночью моего Барсика чуть до смерти не загоняли. Была б моя воля… — скривился он ещё больше, но замолчал, сообразив, что и так лишнего ляпнул.

Словно не услышав тираду Скряги, Арман махом развернулся ко мне, незаметно подмигнув.

— Док, ты говоришь, свежак тот башковитый очень, и на складах работал лет двадцать?

Ничего подобного я никогда не говорил, но шутку понял и согласно кивнул.

Глаза у Скряги тут же увеличились, зрачки сузились и забегали беспокойно.

— Ну, ты его приведи сегодня вечером Манчестеру, пусть посмотрит, а то прежний кладовщик, кажется, уже слишком жиром заплыл, жопу в тёплом месте отсиживая. Пора бы ему и за стенами побегать, растрястись немного, да кота своего выгулять, научить, так сказать, что по соседским кухням лазать неприлично, — и, не глядя на резко побледневшего мужичка, протянул руку забрать список.

Скряга проворно выхватил листок прямо из-под пальцев Армана и затараторил со скоростью пулемёта:

— Да, что за глупости, Арман! Какой жир, ты что, я даже похудел за последнее время, мы с Манчестером столько работы сделали, да ни один свежак не справится с моей работай, а списочек, да это мигом. Сегодня же всё привезу, сам лично, это же не просто люди, это ваши люди, а у вас простых не держат, а к особенным и отношение соответствующее, а Барсик, да чёрт с ним, с Барсиком, подумаешь, сожрут, другого заведу да хорошего, с маличку воспитаю, нигде лазать не будет.

Я отвернулся и прикусил нижнюю губу, лишь бы только не заржать. Ну, до того же он засуетился потешно, что наблюдать это с серьёзным выражением лица сил моих уже не было.

— Пойдём, время поджимает. — Буркнул я сквозь зубы, как можно серьёзнее.

— Да-да, идите-идите, не волнуйтесь, всё соберу, всё самое лучшее выберу. — Опрометью вылетев из-за письменного стола, Скряга услужливо открыл перед нами двери, слащаво улыбаясь во всё лицо с напуганными совиными глазами и слегка кланяясь.

— Мне показалось или он сейчас нас, кланяясь, выпроводил? — довольно ухмыльнувшись, спросил Арман, когда мы уже спускались по лестнице.

Меня всё же прорвало. Так вот посмеиваясь, мы в кабинет Седого и ввалились, застыв на пороге. Веселье испарилось мгновенно. Посреди комнаты во весь рост стояла голограмма Гурла, кирд о чем-то говорил, и лица наших ребят были напряжённые и злые.

* * *

Старый перевернул пустой ящик вверх дном, застелил газетным листом, взятым из стопки у буржуйки, на которой уже закипал чайник, и аккуратно выставил на импровизированный стол заботливо обвёрнутые в кухонные полотенца тормозки с едой. Взгляд зацепился за яркую картинку и заголовок крупным, жирным шрифтом «Сенсация в истории олимпийского спорта! Сборная Российской Империи завоевала 28 золотых медалей!».

— Да неужто?! — Раздвинул Старый контейнеры с едой и принялся читать.

— Эх, жаль, не в моём мире…. мда, выгоняли бы наших так же из спорта за проигрыши и награждали бы квартирами за золото, гляди, и футбол с хоккеем первые места бы занимал, а не так… эх, — разочарованно махнул рукой. — Ну, хоть в каком-то из миров мы лидируем… — говорил он сам с собой. — Хорошо! Молодцы! Дамбо, — позвал он паренька, сидящего у бойницы с прибором ночного видения на голове. — Иди, поешь пока тёплое.

— Старый, мне, кажется, я вон там что-то заметил, — указал он на лес, — мелькнуло вроде как разок и всё. Я минут пять уже смотрю-смотрю, но больше ничего, пусто. Показалось, может?

— Возможно, и показалось, а, может, и зверь какой прошмыгнул быстро да в нору спрятался. Пусти-ка, дай я погляжу. Мои глаза теперь куда лучше, чем ваши эти штуки хитромудрые, а ты иди, отдохни немного. — Занял Старый место у наблюдательного поста и внимательно, до рези в глазах принялся шарить взглядом в указанном направлении и в округе. Не найдя ничего подозрительного, Старый взял рацию.

- ″Гнездо″, вызывает ″Сова четыре″. Приём.

- ″Гнездо″ на связи, что у вас, ″Сова четыре″? Приём.

— Малец у меня с аппаратом, вроде как, чего-то заметил. Мелькнуло, говорит. Я проверил, ничего не вижу, но мало ли. Приём.

— Спасибо. Учтём. Конец связи.

— Угу, — кивнул старик в ответ, после чего вновь внимательно осмотрел всю доступную территорию. В душе кольнуло чувство тревоги.

— Старый, давай я постою, иди теперь ты поешь, — подошёл Дамбо с куском пирога в руке.

Дед ещё раз окинул всё внимательным взглядом и, уступив место мальчишке, уселся ужинать. Время шло к полуночи.

* * *

Док сидел на ступеньке в гараж и чистил своё оружие.

Ася, уложив детей и закончив с мытьём посуды, тихонько опустилась на ступеньку выше и, нежно обняв мужа, прильнула щекой к его спине.

— Как хорошо, что ты сегодня дома, — чуть слышно выдохнула она, прикрыв глаза и счастливо улыбнулась. — Ты знаешь, Алёна меня сегодня мамой назвала… Ну, чего ты молчишь? Вот чурбан бесчувственный. — Шутливо боднула она своего мужчину.

— Ну, Ась, я никогда отцом не был. Что сказать на это, не знаю… Вам, женщинам, проще с детьми… материнский инстинкт срабатывает. К тому же, она девочка, ей мать нужна больше, чем отец… наверно, ну не знаю я Ася, — я готов был уже взмолиться, понимая, что говорю совершенно не то, чего она от меня ждёт.

Ася, молча отодвинув журнальный столик с разложенными деталями, уселась мне на колени, провела пальцами по небритой щеке, рассматривая в моих глазах что-то только одной ей известное.

— Как же она прекрасна, — думал я в этот момент. Поправив выбившуюся прядь, обнял, зарывшись лицом в её волосах. Почувствовал на шее щекочущее дыхание и нежное, робкое прикосновение губ. В душе всё перевернулось, упало, взлетело, сжалось, раскрылось и полностью затуманило рассудок порывом страсти. Рука сама пошла гулять чуть ниже талии, плавно перебралась на оголённый участок ноги, нашла край халатика и скользнула под полы, лаская внутреннюю сторону бёдер. Острые коготки чувствительно впились в мою спину, а зубы в шею, плечо, ухо… Я поднялся вместе с ней на руках, отодвинул ногой стол и, поставив свою «добычу» к машине, порывисто распахнул тонкую ткань, страстно, целовал губы, шею, грудь, живот, оперев её ногу о своё плечо, коснулся горячего лона. Её стон окончательно разбудил в моём сознании зверя, и, развернув девушку к себе задом, я вошёл в горячий вулкан страстей, порыкивая от безумного удовольствия. Длинные чёрные волосы рассыпались шлейфом по всей спине. Собрав их в кулак, слегка потянул, Ася выгнулась тигрицей, застонав, а я всё наращивал и наращивал темп, не в силах остановиться, сгорая от сладострастного пламени, пока, наконец, не достиг цели в этой безумной гонке и не взорвался пульсацией бесподобных ощущений. Таких желанных…

— Какая бархатистая у тебя кожа… Прости, кажется, я не сдержался, — признался я стыдливо, обнимая растрёпанную супругу.

Сердечко её колотилось с бешеной скоростью, а дыхание вырывалось прерывистое и всхлипывающее. Я испугался, что причинил ей боль или обиду.

— Что с тобой, милая? Тебе плохо? Болит что-то?

— Нет-нет, — помотала она головой и ещё крепче прижалась. — Просто я ещё… — Всё её тело передёрнуло крупной дрожью, напряглось, и она застонала, укусив меня.

— Ого! — Опешил я, поняв, что сейчас с ней происходит.

— Ага, — потёрлась она щекой о мою грудь и снова куснула.

— Но как? Я же… э-э… — растерянно показал на уже «засыпающего друга».

— Не знаю, — пожала Асенька плечами. — Ты чуточку не успел, но оно как-то само дошло. Ладно, я в душ. — Она проворно запахнула халатик и, поправив волосы, лёгкой, летящей походкой скрылась в дверном проёме, а я так и стоял, растерянно глядя ей в след с опущенными до пола штанами.

— Ох-хо… — вздохнул я тяжко, посмотрев на стол с разобранным автоматом, — ещё тебя дочистить надо. — Глянул на часы: ровно полночь…

* * *

Ел Старый торопливо, словно чувствуя, как время, тикая, пошло на минутный отчёт. Так и недоев, дед порывисто поднялся и чуть ли не бегом подскочил к смотровому окну.

— Ну-ка, — отодвинул он паренька и уставился в ночной полумрак. Сердце гулко ухало, ком подпирал горло, и тут что-то блеснуло над кустами, поймав отражение ярких звёзд. Старый напряг своё зрение так, что заломило в висках.

— О, наши едут, — обрадовался и хотел уже идти доедать, как увидел в небе странную птицу. Присмотрелся.

— Воздух… — выдохнул он, чувствуя, как холодеют пятки, и, схватив рацию, заорал во всю глотку:

— ВОЗДУХ!!! ВОЗДУХ!!! — отбросил рацию, кинулся к стрелковой установке, по-молодецки запрыгнув на седушку, принялся выкручивать ручку и выжимать рычаг. Дамбо растерянно смотрел, не понимая, что происходит. Вся серьёзность ситуации дошла до парня только тогда, когда разорвавшие тишину звуки выстрелов из «Джигита» заглушились мощными взрывами в городе, и какафония из криков, треска и грохота ударила по ушам вместе с яркими вспышками огня в небе. Мальчишка бросился к пулемёту менять бокс.

Старый успел сбить только один беспилотник, второй же подбил кто-то другой, но слишком поздно: четыре ракеты взорвались в стабе одна за другой, а сам носитель, завертевшись в воздухе бумажным самолётиком, спикировал в самый центр города, на той самой улице, где стоял их дом и дома всех тех, кому он был обязан жизнью и успел горячо привязаться. Сердце обожгло острой болью, окатило огнём всё внутри. Схватившись за грудь, дед напрягся, застонав сквозь зубы, и обмяк.

— Старый! Старый, ты чего?! — трепал Дамбо деда за грудки, пытаясь привести в чувства.

За стенами загрохотало, в небо взметнулись языки пламени, замельтишили трассеры, вырисовывая пунктирные дуги в ночи.

Все люди бегали, суетились, занимая свои места на стене.

— Ранен? — Возник, словно чёрт из табакерки, незнакомый мужик в горчичной форме.

— Не знаю, нет, вроде. Кажется, с сердцем плохо, — затараторил пацан.

Боец приложил два пальца к шее, удовлетворённо кивнул и, стянув Старого с пулемётной установки, уложил на пол.

— Спек есть?! — спросил, стараясь переорать шум.

Мальчишка, достав из внутреннего кармана коробочку с двумя шприцами, подарок Прапора ко дню рожденья, протянул бойцу. Тот удивлённо дёрнул бровью и, уколов деда, сказал, возвращая металлическую «аптечку»:

— А-а, понятно тогда, а то я уже думал взашей тебя прогнать. — Уловив непонимающий взгляд пацана, добавил, кивнув на аптечку. — Такие коробочки только у людей Лешего, а он простых не держит, — посмотрел на мальчишку с уважением, кивнул, хлопнув по плечу.

— Ну, не подкачай, малой, — сказал он на прощание и смешался со снующими туда-сюда людьми.

Дамбо оттянул деда под стену, подальше от «Джигита», посмотрел на четырёх ствольный пулемёт и решительно полез в кресло, вспоминая всё, чему учили Старого, а он просто смотрел, его-то дело заключалось только в снабжении гнезда боезапасом.

* * *

Не успел я собрать со стола все приблуды для обихода оружия, как зазвонил мобильник. В душе ёкнуло: стряслось что-то?

— Да? — поднёс телефон к уху.

— Не спишь ещё? — раздался голос Лешего.

— Собираюсь только. Что случилось?

— Нет, слава Богам, но неспокойно мне очень… Гложет душу предчувствие дурное… Ты как, ничего не ощущаешь?

Я прислушался к внутреннему голосу, но он мёртво молчал.

— Не, вроде как нормально всё. Седой сказал, что скорее, как на завтра готовиться надо, на подходе они, может, из-за этого тебя крутит?

— Думал уже… но нет. Знаешь, Док, будь начеку сегодня ночью, совсем меня давит, не к добру это. А малый спит?

— Да, давно уже.

— Ну, добре тогда, можа, и впрямь, обойдётся. — И отключился.

Я задумчиво повертел телефон в руке, сунул в карман, пошёл на кухню, где и столкнулся с напыженным Взрывником.

— Чего не спится? — улыбнулся я сыну.

— Воды попить спустился. Док, это Леший звонил сейчас?

— Да… — Насторожился я, — а в чём дело?

— Ему тоже не по себе, да? Предчувствия плохие?

Я медленно кивнул, чувствуя, как змеёй в душу заползает холодок.

— Вот и я уснуть не могу… аж плакать хочется, и тут всё так сильно болит. — Сгрёб он на груди майку в кулак со слезами на глазах.

Мои мысли лихорадочно забегали, толкая и пихая друг дружку, а в голове зазвенел набат. Я убрал блокировку эмоций и чуть не умер на месте от нахлынувшей волны страха, ненависти, боли, злобы, жажды убивать, насиловать, грабить.

— Бать, плохо? — занервничал Взрывник, увидев как меня «приплющило» на месте.

— Та-ак, бегом в подвал! — Пришёл я в себя, снова закрывшись от этого кошмара. — Ася, ты где?! — позвал я жену в полголоса, очень надеясь, что она уже вышла из душа, а сам тем временем уже набрал Лешего.

— Ты чего кричишь, детей разбудишь, — ответила она из ванной комнаты. — Сейчас волосы расчешу и выйду.

— Бросай всё! Бегом вниз! Я за Алёнкой! — бежал я уже наверх, прыгая через три ступени, и услышав в трубке нервное: «ДА?!», практически проорал:

— Леший, ты прав! Они так близко, что я еле обратно закрылся!

— ТРЕВОГА!!! — прогремел глас Лешего, и связь оборвалась.

Подхватив спящего ребёнка вместе с одеялом, рванул обратно, сам не понимая, почему так спешу, но чувствовал, что время пошло уже на секунды. Хорошо, когда твои приказы выполняются без лишних вопросов, в противном случае мы бы все в гостиной и остались, навечно.

Ещё спускаясь по лестнице, я отчётливо услышал пальбу с городских стен и, прижав крепче хрупкое тельце, припустил ещё быстрее. Буквально влетев в гараж, сиганул в открытый люк, рискуя переломать ноги, сунул Алёнку в руки Асе и только развернулся в обратном направлении, как завыла городская сирена, а следом оглушительная череда взрывов сотрясла под ногами землю. Электричество погасло. Я, шатаясь, на ощупь ломанулся вверх, но еле успел занырнуть в подвал обратно: ослепительная вспышка огня неслась следом, сметая гаражные ворота и машину в придачу. Упав на спину, сильно ударился головой об бетонный пол и отключился. Когда пришёл в себя, то не сразу понял, на каком я свете, том или этом, но ощутив пронзительную боль во всём теле и тихий разговор своей семьи, понял, что пока ещё на этом. Открыл глаза.

— Ой! Милый, как ты? — Ссадив на матрас со своих колен зарёванную Алёну, Ася метнулась ко мне, прихватив фонарь с пола. Я попытался привстать на локте, но охнув, вернулся в прежнее положение.

Взрывник сидел весь чумазый, с подвязанной рукой и обеспокоенно смотрел на меня.

— Прорвёмся! — подмигнул я ему и тихонько ощупал те участки тела, которые беспокоили больше всего. Во рту вкус крови, перебинтована голова, перевязанная грудная клетка, ключица адски ноет, болит лицо и правая рука в районе локтя.

— Кажется, обгорело, слегка? — спросил я у Аси, понимая, что там далеко не слегка.

Супруга в ответ кивнула, натянуто улыбнувшись.

— Сколько я без сознания?

— Около получаса, — ответила Ася, промокнув холодной тканью мои губы. В глазах стояли слёзы. Я заметил следы крови на марле.

— Неужели внутреннее кровотечение? — подумал я и спросил:

— Чем меня так?

— Кусок плиты упал, — ответил Взрывник. — Мы замурованы, Док, наглухо. Там бой… я пытался выбраться, но никак. Наш Комбат, кажись, в блин расплющило, и этот блин закрыл всю дыру. Не сдвинуть.

Я скрипнул зубами от досады и бессилия.

— Нос не вешать. Еды и воды тут на несколько дней хватит, аптечку вы уже нашли, молодцы, спораны там же, а во внутреннем отделе — горох и две жемчужины. Спирт есть, так что всё нормально, продержимся.

— Там наши бьются…

— И что ты предлагаешь?

— Ничего… — Взрывник сидел мрачнее тучи.

— Подлечусь немного, попытаюсь выйти сквозь завал, но мне на самолечение время надо. Ася, горох разведи и на физ раствор его. Всё, меня не трогать, пока сам не очнусь. Только следи за давлением и подпиткой.

— Угу, — кивнула девушка старательно, но неудачно, сдерживая слёзы.

Пока Ася возилась с капельницей, Алёна присела рядом, обнимая куклу, с которой спала. Губы подрагивали, но она так и не решалась сказать то, что хотела, а всё смотрела и смотрела на меня, да так, что мне не по себе стало.

— Чего, Алёнушка? — не выдержал я и спросил уже сам.

Она опустила голову, посмотрев на меня пронзительно так, исподлобья:

— Обещай мне, что не умрёшь! Обещай, что никогда нас с Артёмкой не бросишь! — И так сжала свою куклу, что даже маленькие ручонки побелели.

Я растерялся. Как я могу обещать того, над чем не властен? Как?

— Постараюсь, милая… я очень постараюсь.

Взрывник присел рядом, обнял девочку за плечи и что-то зашептал ей на ухо, та кивнула, не сводя с меня серьёзных глаз.

— Ты самый сильный, папочка. Я знаю, ты со всеми справишься. Об тебя даже бетон ломается, да. — И посмотрев на Асю, которая стояла уже с готовой капельницей, вздохнула, ещё раз кивнула головкой и, ухватив Взрывника за здоровую руку, поднялась и отошла в сторону, уступая место медицине…

Дети внимательно наблюдали за процессом лечения.

Я слегка улыбнулся, не обращая внимания на боль, подмигнул малышке и, проследив, как игла вошла в вену, вышел из реальности, медленно погружаясь во внутренний мир своего организма, настраивая волны регенерации…

 

Глава 14

После возобновления боя снова наступило кратковременное затишье с редкими, короткими очередями и одиночными выстрелами по меняющим дислокацию бойцам с обеих сторон.

В это время армейский вертолет Ми-8 начал подниматься из-за леса, со стороны гор, в темноте были отчетливо слышны шум работающего двигателя и далёкие отголоски ожесточённого боя в ущелье. Прапор понял, в чём просчитался, и глухо зарычал от переполнявшего его гнева.

Однако через несколько секунд наступившая тишина вновь взорвалась шумом выстрелов. Ми-8, заложив крутой вираж, ринулся в атаку, поливая Эмберцев из подвесных пулемётов.

— Отходим! — гаркнул Прапор, мгновенно уловив задумку пилота.

— Отходим! — продублировал приказ капитан База c другой стороны колонны.

Подхватив раненых и убитых, поспешно загрузились на борт и двинулись в направлении родного города. Стены совсем близко обещали защиту.

Многие бойцы бежали, спотыкаясь и прячась за бронёй, отстреливаясь на ходу от особо пронырливых и шустрых муров. Вдруг отчётливо грохнул мощный взрыв над головами. Яркая вспышка у самого хвоста винтокрылой машины, и вертолёт закружился волчком, вырисовывая видимые даже в ночном небе чёрные дымовые спирали, падая прямиком на стену. Непонятно каким чудом пилоту удалось направить и уронить машину в водный канал, шириной не превышающий семи метров, окружающий город, но он это чудо совершил.

— Таран! К птичке! — Орал Прапор в гарнитуру на частоте общего канала. — Остальные — к городу! Торос, прикрой! Тавгай! — хлопнул по плечу рядом сидящего здоровяка. — Со мной! — Тот кивнул в ответ, и они оба исчезли, оставив на миг во мгле смазанный след, уйдя в ускорение.

Сила плюс ускорение, плюс ещё чего-нибудь из бонусов Улья до кучи и, желательно, с военно-боевым прошлым — Прапор традиционно любил набирать в свою группу спецназа подобных ребят, под стать себе.

Получилось так, что Прапор прибежал на место падения первым. Морда «птички» скрылась под водой, оставив на волнистой поверхности лишь дымящий огрызок хвоста. Командир, набрав полную грудь воздуха, нырнул. Следом торпедой влетел в воду Тавгай.

Фюзеляж винтокрыла сильно деформировался, но подоспевшие силачи сумели его разодрать руками с присказками, с пузырями, и начали вытаскивать тех, кто находился внутри. Первым извлекли Трёху, зелёного свежака, попавшего в Стикс не более двух месяцев назад, но уже показавшего себя отличным бортмехаником и стрелком. Вторым вынули тело пилота по имени Пилот… Размен… своей жизни, на жизни своих соратников-однополчан, многих из которых он даже не знал по имени.

Муры остервенело палили из стволов, не давая выплыть из-под остатка хвостовой части. Пули жужжали, выбивая искры из металла, и со злобным «Бульк» входили в воду то справа, то слева от головы пловца. Кто-то начал со стены лупить из «Джигита», заметно убавив мурам прыти и охоты стрелять. Оттолкнувшись посильнее ногами от борта вертолёта, Прапор, гребя одной рукой, второй придерживая раненого Трёху, подплыл к берегу и ухватился за скинутый конец верёвки. Выпрыгнуть из воды на полтора метра даже без ноши Прапор не мог, хотя, подобные умельцы в этом мире встречались. Тавгаю такой трюк тоже был не по зубам, и ребят из канала вытянули подоспевшие на броне бойцы. Стрелок на стене умолк, но, спустя секунд пять-семь, возобновил прикрытие операции, не давая мурам и носу высунуть из-за камней. Так же стреляли и с более мелкого калибра, отчётливо раздавались одиночные хлопки снайперских винтовок. Обстрел со стороны Эмберцев прекратился полностью. Ночные снайперы — это всегда жутко. Неадекватные, обколотые спеком наркоманы — «бесстрашные муры», видимо, уже закончились, а те, кто остались, не имели желания по-глупому подставляться под пули.

— Во, лупит! — смахнув воду с лица, проорал Тавгай, стараясь перекричать шум мотора и стрельбы. БТР нёсся на всех парах к воротам города. Крутым фейерверком оказался бы в мирное время суматошный обстрел с обеих сторон.

— Чей участок?! — спросил раненый боец из стрелкового расчёта.

— Лешего молодняк зверствует! — криво усмехнувшись, ответил Тавгай. — Его участок! А с «Джигита» — дед, из крайних свежаков который.

— Хрена се!!! — удивлённо воскликнул раненый, вздёрнув брови. — Где он таких ток находит?! У нас — что не свежак, то — фигня голимая, сто пудово, редко дельные попадаются, а у батьки нашего в кого ни тыкни — самородок. Хм… — это он уже пробурчал себе под нос с задумчивым видом, но Тавгай прекрасно расслышал и сказанное ему не понравилось.

Он давно хотел попроситься в отряд Лешего, но всё как-то не решался, переживал, что такие, как он, Лешему не ко двору, и сильно расстроился, когда вернувшись с очередного задания, узнал об уходе Мухи и Тороса. С этими бойцами он был дружен, и с их уходом из подразделения Тавгай, не очень-то общительный, с постоянным волчьим взглядом, вовсе ушёл в себя, превратившись в почти киборга с единственной эмоцией — яростью. Слушалась эта машина смерти и досконально выполняла все приказы только Прапора, которого Тавгай чтил на втором месте после БАТЬКИ.

БТР с грохотом перелетел через подвесной мост, промчался сквозь тоннель, остановился в колодце, за двойными стенами. Бойцы поспешно выбирались из транспорта, вытаскивали раненых. Подоспели свежаки, приставленные к Батону медбратьями, унесли новых пациентов, а все, способные держать оружие в руках, рванули на стены. Бой продолжался…

* * *

На границе черноты, недалеко от острова.

— Ну и зануда высокомерная эта Катенька, — жаловался Микроб Разбою во время прочёсывания небольшой деревеньки, расположенной посреди леса, у границы чёрного кластера.

— Ты, наверно, забыл, что она — Высшая и гораздо старше Умника? По идее, Катенька должна была взять его под опеку, как младшего, или вызвать на бой, но она просто признала его первенство, хоть, и не сказала об этом семье, но слушается Умника во всём, а это уже о многом говорит.

— Для неё мы — просто стая, а не семья. Она не воспринимает как мы значение этого слова, а мы её в семью пока что не принимали. И о чём говорит такое поведение? Думаешь, гендерное превосходство на неё повлияло? Память из прошлого сыграла злую шутку, и она, вроде как, питает чувства к нашему вожаку? Я не думаю, что это возможно, потому как гормоны, отвечающие за половую принадлежность, у нас отсутствуют, а на одной памяти никакого лямурного влечения не будит. Химия, брат. — Микроб многозначительно кивнул головой, подтверждая собственное изречение.

Разбой остановился и внимательно посмотрел на младшенького, будто пытался разглядеть что-то в недрах его черепа.

— Чего? — не понимая такого поведения брата, спросил Микроб.

— Да, вот, думаю, как в таком доходяге помещается столько разных мыслей и таких умных слов.

— Ничего я не доходяга! Ещё немного и рубером стану! — Возмутился матёрый кусач.

— Мы с тобой в один день сюда попали, из одного города, и я уже до элиты дорос, а ты даже до рубера не дотянул, а вот думал бы поменьше и ел бы почаще, гляди, хоть Моню бы догнал. Этот — тоже мыслитель недоделанный. Правильно Док сказал, что у вас, у обоих развитие мозговой… — Разбой задумался, вспоминая умное слово.

— Деятельности, — помог Микроб.

— Ага, вот это самое развитие у вас намного опережает обычное, и паутина ваша гораздо светлее нашей. Возможно, споры у тебя и у Мони немного по-другому работают, не так, как у большинства Иных.

— Говоришь, у меня паутина светлее? — задумался Микроб и, оттопырив нижнюю губу, автоматически поскрёб когтем налобную пластину.

— Да, самая светлая из всех нас, а у диких она темнее, чем у Борзи. Не замечал разве?

— Нет… не замечал… — мутант уже летал где-то далеко в «облаках».

Разбой слегка пихнул тазом брата (оба шли медленно, на четырёх конечностях), и тот, шустро просеменив вбок переставными шагами, чуть не завалился, гулко приложившись о добротный забор.

— Очумел?! — Возмущённо заурчал Младший.

— Про задание забыл, мозговой индиго?!

— У меня идея появилась по отбору кандидатов в ученики, — не обратив внимания на злой тон Разбоя, снова задумчиво произнёс Микроб. — Надо обязательно Умнику рассказать и Доку тоже.

— Сейчас нам надо наших караулить и врага не прозевать, а не обо всякой всячине думать. Прохлопаем скрытов, вот Умник обрадуется и по голове нас так погладит, что…

— Замри, — тихо уркнул Микроб и повёл носом, пытаясь уловить лёгкий запах пота, аромат которого только что мимолётно донёс ветерок.

У соседнего забора, вроде обычно, расположился куст ярких цветов, но всё же почему-то он не вписывался в общую картину.

— Идём скорее, Разбой, не мешкай, — быстро Микроб поспешил в лес. — Это не цветы, нам глаза отводят, там — люди. — Сказал он, как только они скрылись с открытого пространства за густой листвой деревьев и кустарником. И уперев лапой в грудь Разбоя, тем самым остановив его порыв тут же вернуться, добавил. — Давай подождём, пока они сами вылезут, не нравится мне, что эти люди вот так цветочками прикинулись.

— У них Сенс есть, раз прикинуться успели.

— Не факт. Ты так мною о забор грохнул, что и глухой бы расслышал. Да и ресурсы дара не безграничны, кончатся рано или поздно. Будем ждать.

— И сколько ты предлагаешь их пасти? А если сейчас наши вернутся? У нас и так времени мало, Док нам что сказал делать, забыл? Да ещё и эти в доме сидят, а если высунутся?

— Нам сказано охранять, мы и охраняем. На силу брать не всегда годится, иногда и головой подумать полезно, или ты всерьёз решил, что у тебя девять жизней?

— Мя-у, — выдал Разбой, покосившись чёрным глазом на мелкого.

— Пойди, со скреббером пошути так, — тихонько уркнул Микроб. — Посидим. Поспешишь — людей насмешишь, а подождёшь — сытым пойдёшь. Тем более, их не много, быстро управимся. А лётчики спят сейчас и никуда не выйдут, не боись.

— Ладно, уговорил. Есть и вправду, чёт, охото. — Разбой мечтательно, с аппетитом посмотрел на виднеющийся вдали пышный куст и облизнулся.

Ждать пришлось недолго, всего пять минут, и проявившиеся в пространстве четыре бойца ощерились оружием в сторону мутантов. Один из них держал на плече гранатомёт типа «Вампира». Люди явно нервничали и о чём-то переговаривались, спорили ожесточённо.

— Надо в сторону пройти немного, — тихо сказал Микроб. — Хочу вычислить, кто из них сенс. Может, кого-то живым взять? Вот не нравятся они мне очень, чувствую, что не так с ними что-то.

В этот момент один из вояк положил руку на гранатомёт и, зло что-то сказав, опустил дуло к земле, развернулся лицом к лесу и крикнул:

— Умник! Мне нужно поговорить!

Сложив на землю всё своё оружие, он поднял руки и медленно двинулся вперёд.

— Вот это номер, — счастливо проурчал Разбой, — еда сама в пасть топает.

* * *

Оценив обстановку и соотношение сил, Кир предложил проверить остров. Был не малый шанс, что труды Умника не пропали зря и там сейчас подросла приличная стая Разумных, что значительно увеличивало вероятность победы. Думали недолго, собрались все быстро, и на рассвете камуфляжный Ми-8, плавно взлетев, отправился в неизвестном направлении, неся на борту шесть человек, а по земле следом бежала стая матёрых мутантов.

Шпионами богат был не только Седой, поэтому всю операцию держали в полном секрете, хотя, исчезновение двух сильнейших бойцов из города не прошло незамеченным.

* * *

Вспоминает ход событий Док.

После разговора с Гурлом стало известно, что кое-кто из внешников играет не по правилам и задумал взять под свой полный контроль весь регион. Делая грязную работу руками Рубина и Графа, которые за мнимую власть согласны таскать хозяевам в зубах не только тапки, но и всё остальное, что прикажут, без малейшего зазрения совести. Они уже внесли в списки для разбора на органы полгорода за раритет, который, по словам Гурла, он только на картинках в книгах по истории и видел.

— Где они этот хлам музейный взяли только?! — Искренне удивлялся Кирд. — Да ещё и вручили его этим кретинам как новейшую технологию. Это талант! Но не обольщайтесь, старья этого им насовали достаточно, чтобы ваш городишко четыре раза раскатать под стадион. Если захват территории живой силой не пройдёт, то вторым вариантом стоит пуск ядерной боеголовки. Ракета небольшая, но вам с головой хватит, — искренне, с сожалением вздохнул Кирд. — После чего они объявят ультиматум всем соседям, ну, и дальше, что начнётся, думаю, уже и сами поняли.

Ваш Док, вместе со всеми Разумными в придачу им уже нужны, как руберу — резиновая уточка. Предлагаю, думайте, господа, как быть и чего делать. Всем, чем можно было, я помог и даже более чем. Узнают в верхах о сливе вам информации, понимаете, что со мной сделают, да?

— Уволят, — с иронией сказал Кир и, грустно взглянув в глаза Гурла, качнул головой.

— Уволят… — горько усмехнулся Кирд. — И… если, вдруг чего, то знайте: профессор на вашей стороне, имейте в виду.

Кирд сильно озадачил всех своими новостями.

Для спасения Парадиза нужно было многое: и люди, и техника, и оружие, но если бы всё началось хотя бы через два-три месяца. Армия мутантов — вот единственное, на что ещё мы могли реально рассчитывать.

После напряжённой мыслительной деятельности Манчестер предложил показать запись разговора с Гурлом некоторым пленным, сидящим в подвале в ожидании очередных допросов или казни. Идея попахивала полным безумием, но запись, подкреплённая списком городского «мяса», сработала не хуже разорвавшейся бомбы.

Спустившись в подвалы, Седой, заложив руки за спину, медленно прошёлся вдоль коридора, внимательно рассматривая через решётки измученных военнопленных. Кто-то сидел, привалившись к стене камеры, кто-то лежал прямо на бетонном полу, кому-то посчастливилось устроиться на матрасах. Никакой мебели, типа кроватей, в камерах не было. Отхожее место — маленькая дырка в полу, вот и вся обстановка.

— Сегодня нам поступила интересная информация и, поразмыслив, мы решили ею с вами поделиться, — неспешно, но зычно заговорил Седой, продолжая вышагивать в сопровождении соратников.

Люди в камерах стали переговариваться, кто-то, посмеиваясь, хмуро спросил:

— И с каких таких яиц нам такая радость вылупилась?

— Из рыбьих, — не меняя выражения лица, ответил Седой, даже не взглянув в сторону пересмешника. — Верить услышанному или нет — дело ваше. Кир, включай.

Кир нажал на кнопку своего прибора. Видео, по понятным причинам, показывать не стали, оставив лишь звук. По окончании записи Кир вывел на экран списки «Мяса». Потом списки тех, кто был в курсе истинной цели авантюры и поддержал её не только согласием, но и действием.

— Ну, а теперь, господа Эмберцы…и Муры, думайте сами, верить этой информации или нет, — громко произнёс Седой после завершения показа слайдов.

В подвальной «гостинице» «дебаты» с жесточайшим мордобоем длились более получаса. Изначально люди пришли в шок и испытали растерянность, вскоре сменив это состояние на желание спасти родных, на праведный гнев и жажду мести, но поверили жутким спискам не все, и споры очень быстро перешли в драки.

Первыми, как ни странно, успокоились муры. Их держали в отдельных от Эмберцев камерах во избежание преждевременных и ненужных смертей.

— Да харе вам, придурки! — Проорал чей-то хриплый голос. — Наши вон, раскололись уже! Правду эти вещали, так и есть. А у вас, чего, никого из списочка не попалось? — глумливо хохотнул потрёпанный мур, вытирая об изодранную майку лицо и окровавленные руки.

В одних камерах продолжали мордобой, но в других — слова мура расслышали и УСЛЫШАЛИ.

— Я… разберу… тебя… руками…на органы, — медленно процедил сквозь зубы Бусел, разворачиваясь в сторону лысоватого соратника, чьё имя было среди «знающих». — Говори… падла… — шагнул он к мужику, вперив озверевший взгляд в него.

Желающих на ручную разборку без наркоза оказалось более, чем достаточно — девяносто восемь процентов от числа сидящих. Муры тоже «возмущались», узнав, как их развели и как подло попользовали. Те два процента, оказавшиеся в курсе событий и разоблачённые перед своими же, после «расспросов» прожили всего несколько минут. Как разбирают «мясо» руками я увидел впервые… Ребят не останавливали в камерах, дали им выпустить пар. Муры со своими поступили иначе. Лучше бы их разорвали тогда так же, как и тех Эмберцев. Даже Арману стало плохо от увиденного. Меня вывернуло прямо в коридоре…

У границы Чёрного кластера.

— Да птичку мы вашу заметили, на посадку идущую, вот и нашли. Случайно, можно сказать.

— И за всеми вертолётами вы так бегаете по лесам? — усмехнувшись, поинтересовался Кир.

— Нет. — Допрашиваемый вернул кривую ухмылку Киру. — Только за теми, которые в километре от чёрных кластеров садятся. О многом говорящие вертушки… Вот и решили сходить да поглядеть.

— И чего же наша-то вам сказала?

Связанный человек удобнее угнездился на табуретке.

— Летают у нас тут нечасто, а по ночам — и того реже, да ещё и у границ Черноты, — хмыкнул пленный. — В этом районе да с учётом военного положения это могут быть только люди из Парадиза. И не рядовые рейдеры, а как минимум, бойцы из элитной группы. А именно они нам и нужны.

Кир откинулся на спинку стула, положил руку на обеденный стол, стоящий по левую сторону от него, и внимательно рассматривал здоровенного, бородатого мужика, похожего чем-то на оборотня или медведя-шатуна. Пластиковые хомуты на запястьях, по сути, не были серьёзной помехой, надумай он проявить какую-либо активность.

— Ну, и зачем же ОНИ, — выделил Кир голосом, — вам нужны?

— Разговор есть ИНТЕРЕСНЫЙ, — так же с нажимом, более жёстким тоном ответил пленный.

А в глазах, прям, весёлые чёртики пляшут. Забавляется мужик. Кир, чуть склонив голову набок, продолжал рассматривать этого человека. Тот же глаз не отводил, наоборот, взирал прямо и тоже пронзительно, будто в самую душу глядел. Выставив при этом ментальную блокировку.

— Где я тебя мог видеть? — после пятиминутной паузы спросил Кир.

Мужик усмехнулся, растягивая губы в лёгкой улыбке, и ответил:

— Думаю, Леший подскажет — где. Жаль, что он не с тобой в этот раз.

Кир заинтересованно приподнял одну бровь и опёрся подбородком о кулак руки, лежащей на столе.

— Думаю, нам будет, о чём поговорить.

— Есть, Кир, — кивнул пленный, довольно скалясь.

* * *

Немного о прошлом.

Виртуозно пролетев между магнитными «облаками-ямами», в которых вырубается вся электроника, вертушка аккуратно опустилась на лесной проплешине. Парень, управлявший вертолётом, получил от Улья замечательный дар: Видеть в 3D пространстве магнитные облака и изломы трасс. Поначалу был сильно расстроен непонятным, бесполезным даром, но как только впервые в этом мире сел за штурвал винтокрыла, сразу понял, какой Джек-пот отхватил. И без того, как говорили ещё на Земле: — «Пилот от Бога», бывший военный лётчик моментально сообразил обо всей ценности своих новых умений и попросился в «Элитные войска», к Прапору. Естественно, взяли, прокачали хорошенько и перекрестили из Летяхи в Пилота…

* * *

Муха уверенно вёл отряд из шести человек сквозь лес, сказав предварительно:

— В этом месте есть, где обсохнуть и чаю попить, а до Острова отсюда самое близкое расстояние, часа полтора в одну сторону.

Вышли к крохотной деревеньке в двадцать с небольшим домов, не стаб, но место тихое, перезагрузка ещё не скоро. Разместились в одном из домов. Мутанты во главе с Умником подоспели уже к обеду.

— А Катенька в те земли не пойдёт! — Сказала, как отрезала «девочка», учуяв черноту. — Со скреббером вы дружбу водите и по земле, несущей смерть, вы ходите. Я не могу так. Нет, нет. Я не пойду! Идите сами, коль уж так хотите, а я вас подожду. Иль нету смысла ждать мне тех, кто с головой своей не дружен? Скажи, хоть ты, о брат по крови, — обратилась она к Киру. — Иные ведь не смогут выжить там! Вы все умрёте! Вы уйдёте… и снова я одна останусь тут. Печально мне.

Кир, улыбнувшись, подошёл к Кате, сунул ладонь под нагрудную пластину и почесал грубую, но всё же чувствительную кожу. Катя опешила от такой наглости получеловека, но не рискнула шевельнуться, потому что от блаженства готова была мурчать, как те вкусные, мелкие животные, которые котами зовутся.

— Не переживай, Катюша, — приговаривал Кир, почёсывая ей шкуру, — ничего с нами не случится. Наш друг Муха всех проведёт туда и обратно под своим куполом, и вернёмся мы, надеюсь… — задумался на миг, — очень надеюсь, что с пополнением в семействе. Приведём стаю Младших и устроим нашим врагам хороший сюрприз. А ты подожди тут, мы тоже не все идём: вон Пилот с Трёхой остаются и Писец с ними. Территорию охранять надо, людей — тоже, мало ли кого нелёгкая принесёт, а нам два, а то и больше рейсов делать придётся, — хмыкнул, — надеюсь.

— Нет. Пусть останутся Иные человечков охранять, а я уж очень хочу кушать. И мысли умные мой череп посетили. Пойдёт Катюша в город, а вы меня не ждите. Я вас найду. Я Умника услышу. Тебя могу позвать я тоже. И почеши ещё вон там, где верхняя пластина, справа. — Девочка прикрыла свои глазища от близкого блаженства, присев, и вся выгнулась так, чтобы Киру было удобнее дотянуться до места под пластинами.

Студент, наблюдавший за этой сценой, усмехнулся загадочно.

— Вот что ещё для счастья надо? — сказал он, поднимая тяжёлый рюкзак. — Пара пудов свежего мяса и «Почесушки». Так просто!

— Я человечков на себе возила, давно когда-то. Подумаю насчёт тебя, — сказала Катя Киру на прощанье и удалилась неспешной походкой, грациозно протискиваясь меж высоченных деревьев.

* * *

Дамбо сильно нервничал, наблюдая с высоты своего поста за развернувшейся внизу картиной боя. Его «Джигит» не доставал очередями до позиций противника, и мальчишке оставалось лишь только наблюдать, как гибнут люди из его стаи. Дамбо грыз кулак.

— Чего сидим?! Кого ждём? — Прозвенел сзади беззаботный голос Аби. — Ох! Деда ранили! Жив?!

— Жив, жив. С сердцем плохо стало, как токо дьяволы город бомбить начали.

— А ты сам-то справишься? Может, позвать кого на помощь?

— Справлюсь. Иди уж, не отвлекай.

— Ну, как знаешь. — Бросил Аби и фирменно рванул со стволом на свою позицию. Чуть подальше уже пристроилась Рыся и даже в кого-то стрельнула. Аби быстро расчехлил огнестрел и тоже снял одного, чиркнул полосочку на стене.

Появление над полем битвы вертолёта Дамбо воспринял с восхищением и детским восторгом, не до конца осознавая всю реальность происходящего. Во все глаза таращился и «болел за наших», прыгая и ёрзая на сидении четырёхствольного пулемёта. Колонна отходила и «наши», считай, победили, почти спаслись, но тут вертолёт вдруг подбили, и, завертевшись волчком вокруг винта, он полетел точно на него, на Дамбо.

Мальчик смотрел на приближающуюся смерть, широко распахнув глаза, и не двигался с места. Тело всё оцепенело. На мгновение он встретился взглядом с пилотом, и тот, совершив какие-то манипуляции, буквально, уронил машину в ров, не долетев совсем немного до стены. Из ступора юного наблюдателя вывела беспорядочная, плотная стрельба и чей-то отборный мат с очень замысловатыми словесными вывертами. От убегающей колонны отделился один броневик и рванул к подбитому вертолёту. Земля вокруг машины словно ожила от множественных взрывов мин из миномётов преследователей.

— Ах, вы, гады! — Лицо пилота до сих пор стояло перед глазами, но мальчишка смахнул невесть откуда взявшиеся слёзы и вдавил гашетку своего гнезда. Отдача была страшная, но стрелять он не переставал до последнего патрона в ленте. Метнувшись молнией, не известно как заменил блок напрочь отбитыми руками и продолжил прикрывать отход своих. Дамбо видел, как из воды вытянули четверых воинов, и он очень надеялся, что все остались живы.

Потом парни в больнице сказали, что он сам чудом остался жив, получив сильнейшее сотрясение мозга, отслоение сетчатки, множественные повреждения внутренних органов и выбитые суставы конечностей. Но разве мог он поступить иначе, оставшись в одиночестве?

* * *

Когда Прапор поднялся на стену, всё было уже практически окончено. Его бойцы стояли с обалдевшими лицами и молча наблюдали за происходящим внизу. Прапор выглянул в бойницу.

Две стаи мутантов живыми реками текли с севера и востока, нагоняя и захлёстывая ошеломлённого врага, пытающегося убежать от смерти на подручных средствах и пешими. В конце концов «клещи» сомкнулись, и началось банальное пожирание беспомощных людишек. Стаю из примерно двадцати матёрых вёл Умник с привлечением Мухи. На загривке Борзи восседал Писец, на Разбое — Студент. Вторая стая, огромная, числом больше сотни Иных, от бегунов до руберов, кажется, даже пару молодых элитников разглядел Прапор, появилась со стороны городского кластера совершенно нежданно и негаданно. Показалось, что и сами Разумные на миг опешили от обилия Диких, которых вела Катенька вместе с Киром на своей спине. Вскоре Катенька ссадила человека у подошедшей машины…

— Откуда взялась машина? Кто ведёт? Это явно не наши, — думал Прапор, наблюдая явление: Кир сел в хорошо тюнингованный по местной моде внедорожник и направился к мосту, где их уже ждали Умник и компания вместе со своими ездоками, охраняя людей от нападок Диких. Наездники спешились, переговорили о чём-то с мутантами и пошли к воротам, а Разумные ушли чистить территорию, как понял Прапор. Основную массу сытых Иных Катя увела назад в относительно свежий город, который всего три дня как перезагрузился, но одиночки продолжали доедать останки и рыскать по округе в поисках добавки. Разумные собирали в толпу и гнали Иных, как собаки отару овец, а тех, которые противились, просто разрывали, накинувшись на одного сразу в несколько рыл, и им было всё равно: матёрый то был Дикий, или не очень. Прапор передёрнул плечами от увиденного, одновременно дёрнув щекой, и пошёл к лестнице встречать друзей. Вопросов возникло уйма.

* * *

Подвал в усадьбе.

Я очнулся, спустя два часа. Открыл глаза, осмотрелся. На низенькой кушетке уместились Ася с Алёнкой и крепко спали, а Взрывник сидел рядом и с сосредоточенным видом рассматривал что-то за моей головой, крепко сжимая нож в руке.

Я тихонько тронул его, чтобы привлечь внимание и невольно напугал. Малец так сильно дёрнулся от неожиданности, что чуть не упал со стула.

— Фух, — судорожно выдохнул он. — Очнулся? Ну, слава Богам (быстро перенял привычку Лешего так выражаться и сильно заинтересовался языческими богами).

Подобная реакция паренька меня насторожила.

— Что там? — Спросил я, пытаясь приподняться на локте, и мне это удалось на удивление легко.

— Не знаю. Шкребётся кто-то. Шебуршит, иногда тихонько стучит и фыркает. Минут двадцать уже как. Я думал, если оно сюда доберётся, то лишь бы не больше бегуна было, иначе, боюсь, что не справлюсь.

— Хм… ну-ка, подожди… — я отсоединил капельницу, аккуратно поднялся с раскладушки и, прихватив с полки топорик, тихо подошёл к завалу. Прислушался.

— Шкряб, шкряб, шкряб, фыр-р!… Чих!… Шкряб, шкряб, стук. Скуль!… Мкряб, шкряб.

— Да это живность какая-то! — Удивился я.

— Точно! И явно не крыса. Они не скулят. Может, собака?

— Откуда у нас собаке-то взяться?

— А, может, соседская.

— Ну, возможно, забежала со страху, а тут её и привалило бедолагу.

— Давай поможем. Жалко.

Я кивнул, и мы быстро принялись убирать обломки в сторону. Вскоре образовалась щель, в которую просунулся мокрый, весь в пыли и крови нос, вроде чёрный. Шумно принюхался.

— Скуль! Тяф-ф! Шкряб, шкряб, шкряб. — Явно обрадовался зверёк и очень активно заработал лапами, пытаясь высвободиться из завала.

— Да это же Ниф, блин! — Воскликнул в полголоса Взрывник, как только показалась серая пыльная голова лиса, и глянул: не разбудил ли девочек.

Девочки дрыхли, как убитые. Видимо, из-за нервного стресса получили откат и теперь их из пушки не поднимешь, пока организм не восстановится.

Как только приподняли последний мешающий осколок плиты, Ниф торпедой выскребся из-под завала и, тонко подтявкивая от счастья, бросился облизывать то меня, то Взрывника.

— Как ты тут очутился, хитрюга? Ты один? — я на всякий случай заглянул в проделанный лаз и прислушался. Лисята обычно не разлучались, даже повзрослев. Были смутные шумы, кажется, голоса, но стрельбы не слышно. В душе всё похолодело: неужели всё? Выиграли? Нет? Сколько я провалялся? Надо торопиться…

— Ну и видок у тебя. — Быстро я осмотрел зверька: лапы в крови, ухо, кажется, сломано, на боку — неглубокий, но длинный порез, нос расцарапан. — Ничего, до свадьбы заживёт. — Сразу передал довольно увесистого зверя в руки сына. — Раны обработай и живчика налей ему. За девочками смотри, — бросил взгляд на спящую супругу и дочь, а сам уже снимал заскорузлые бинты и забивал карманы новой разгрузки взятыми из шкафчика инструментами, медикаментами.

— Пап… Я с тобой хочу.

— Угу. В призрака как научишься перекидываться, так и пойдёшь. А их, — кивнул на спящую половину семейства, — на кого, на Нифа оставишь? А если там — прорыв? Кто защитит, кто выведет из города? На кого им надеяться? — Раздражённо бурчал я, торопливо зашнуривая ботинки.

— Да понял я, понял, — погрустнел он и уткнулся носом в макушку Нифа, которого так и держал на руках, крепко прижимая к груди.

— Вот и хорошо, что понял. У каждого из нас есть обязанности. Твоя на данный момент — защитить семью. Всё, давай, — я порывисто обнял сына, ещё раз взглянул на Асю и, потеряв материальную плотность, полез сквозь сплющенную машину, надеясь на скорый выход из подвала.

Выбравшись на крышу собственного разрушенного дома, я увидел, как люди вокруг разбирают завалы. Наши люди, жители родного Светлого… Парадиза… Я выдохнул с облегчением, первый кирпич, давивший на душу, отвалился…

— Док?! Док, скотина!!! Живой!!! — Раздалось за спиной голосом Фомы, и не успел я развернуться, как меня сграбастали в богатырские объятия Лешего.

— Семья? — спросил батька, отстранившись и с беспокойством заглядывая в глаза.

— Да живы все. В подвале, блин. Завалило нас, а я ранен был. Что тут у вас? — прорвало меня на нервах.

— Успели… — с облегчением выдохнул Леший. — Молодца! — И хлопнул по спине так, что чуть весь дух не вышиб, не хуже обвала.

Я кхекнув сначала, открыл рот, пытаясь вдохнуть, а после захлопнул и уже более осмысленно, без адреналинового всплеска, спросил, что произошло и все ли живы, имея в виду наш круг общения, друзей. Естественно, без жертв не обошлось, но…

— Идём, раз всё в порядке. Времени нет. Твоих и без нас достанут, не переживай, — сказал Леший. — У нас Филин погиб…

Я встал, как вкопанный.

— Идём, идём. Нынче — время мстить, а скорбеть мы после будем. — Продолжил батька, развернувшись в пол оборота. — Девчата ранены… общежитию женскому с лихвой досталось. Алина опросталась раньше срока, а ей ещё сколько ходить, месяца где-то два-три?

— Два.

— Во-от, а она сегодня утром Студенту сына родила… Торос и Арман получили лёгкие ранения и уже через пару дней должны быть на ногах. А Руслану с Натальей я попросил остаться и переночевать у меня в бункере. Они в гости вчерась наведались. Вовремя. От их дома и камня на камне не осталось…

Пока Леший всё это мне рассказывал, даже и не заметил, как дошли до здания администрации. Вся улица забита машинами, люди суетятся, бегают.

— Что это? — Поинтересовался я у Лешего.

— Полная мобилизация. У нас запас — меньше часа. Идём в контратаку, иначе… если не успеем…

— Если бы этот козёл не зажал тогда то, что Кир попросил, то не бегали бы сейчас, а бабахнули, и делов-то всех! — Со злостью высказался Фома, идущий рядом со мной, и плюнул в сторону сквозь зубы.

— Всё бы тебе бабахнуть. Нельзя, Фома, там тоже люди и они не виноваты. Вырезать гниль вручную придётся и как можно с наименьшими случайными жертвами. Ю-ве-лирно… — протянул Старший назидательно по слогам, выставив перед носом недовольного Фомы указательный перст.

— Ну, шо у вас тута за подарок? — С порога, как только раскрыл двери в зал совещаний, спросил Леший уже сидящих за столом друзей и, зацепившись взглядом за косматую гриву, а иначе эту причёску и назвать нельзя, насторожившись, сощурил глаза. Вслушался.

— Знакомая музыка души… Базиль! Жив, значит, старая шельма! — Распахнул объятья Леший, шагая к столу.

— Узнал… — обрадовался мур, подскочив со стула навстречу Старшему, но тут же смутился и шагнул назад.

Леший остановился, ничего не понимая, посмотрел на старого знакомого.

— И я рад тебя видеть. Очень, но прости, руки не протяну. Не по чину тебе с мурами ручкаться.

Мышцы на шее Лешего заметно напряглись, он до хруста сжал кулаки.

— Плохая шутка, Базиль.

— Не шутка, — отрицательно покачал головой Базиль. — Я действительно рад тебя видеть, Леший, но теперь давай о деле.

Батька мрачнее тучи прошёл вперёд и, усевшись на свой стул, окинул всех присутствующих тяжёлым взглядом.

— Итак, что я пропустил?! — Громыхнул он, и только молнии не хватило для полного антуража. На Базиля Леший старался вообще не смотреть, но приходилось.

— Только то, что большая часть Шалмана решила выйти нам в помощь против Эмбера с условием, что после боя мы их не перебьём, и они вернутся восвояси, — ответил не менее мрачный Прапор.

— Почему? — Леший впился взглядом в глаза Базиля.

— Потому, Леший, что не в этот раз в стороне отсиживаться и остатки на поле боя подбирать. Перебьют вас, и как прежде уже ничего не будет, а меня моя относительно спокойная жизнь и нынешнее положение вполне устраивает. Мы не борзеем, рейдеров за зря не трогаем, если только защищаемся, дела крутим, в основном, на золоте, ценностях музейных, на трупах случайных, свежаках, и то далеко не на всех, а только гнильё скидываем.

— Что же гнилее вас самих может быть? — Зло ухмыльнувшись, бросил Прапор.

— Мур муру рознь, — скрипнул зубами Базиль. — Я, шнифер по жизни и никогда стервятником не был и не буду. Понятия о чести есть и у нас, не мети всех одной метлой. Мы разные.

— Ты хочешь сказать, что бывают порядочные муры? — С недоверием и иронией спросил Манчестер.

— Утверждаю. Да, я — порядочный мур и могу то же сказать о тех, кто пришёл со мной, и о тех, кто хочет идти с вами.

Кир расплылся в хищной улыбке.

— Порядочный мур — это как шакал-вегетерианец, — усмехнулся он.

— Кхм. — Фома скрыл вырвавшийся смешок кашлем, прикрыв губы кулаком.

Мы сидели в стороне, не за столом переговоров, и участия в мероприятии не принимали. Просто наблюдали. Слушали.

— В таком случае считай, что мы жрём траву, — вполне серьёзно ответил Базиль. — От такого мяса тошнит даже нас.

— Хорошо, допустим, — взял слово Леший. — Где гарантии, что вы не перекинетесь в плотоядных в самый неподходящий для нас момент и не ударите нежданно?

— Нет гарантий, Леший, только моё слово. Но слово мура — ничто, я знаю. Мы намерены очистить наш посёлок от стервятников, большинство из которых и так уже ушли за добычей с Эмберцами, и обратно Рябый примет далеко не каждого. Мы готовы заключить со стабом договор на взаимовыгодных условиях.

Главы Парадиза переглянулись между собой, а Манчестер горестно так вздохнул и покачал головой.

— Не, не поймут нас люди. Не поймут… Ты понимаешь, что тем самым загоняешь весь наш город в чёрный список на многие тысячи километров вокруг, м-м? — Посмотрел он на Базиля взглядом очень уставшего и печального человека.

— А кто сказал, что об этом договоре кто-то узнает? Не дурак, понимаю. Тут и сейчас обговорим все условия, и просто будем стараться их не нарушать, вот и весь договор. Никаких бумажек, или каких-либо других подтверждающих и уличающих вас в связи с нами документов не надо. Слова достаточно. — Мур окинул взглядом помещение, задержался на нас с Фомой. — Думаю, тут нет лишних людей?

— Верно думаешь, — буркнул Прапор.

— В таком случае, господа, прошу, выдвигайте ваши условия.

— Давайте этот вопрос решим позже. — Поднялся со стула Седой.

— Что мне передать Рябому? Или уже не выпустите? — Усмехнулся Базиль.

— За мной долг: две жизни, — медленно поднялся Леший, опираясь кулаками о стол. — Забирай своих людей и уезжай… А Рябому передай — «Поступай по совести». Всё, братцы, по коням. — Скомандовал батька и направился к выходу твёрдой поступью.

— Леший! — окликнул его Базиль, подскочив, явно нервничая, что все тут же уловили и напряглись.

Прапор даже положил руку на рукоять ножа, Манчестер сунул ладонь в карман, где он всегда носил женскую «Беретту»…

Леший замер, уже взявшись за дверную ручку.

— Говори, — буркнул он, не поворачиваясь.

— Вопрос не по делу, личный, но очень важный для меня. Мои люди видели верхом на вашем мутанте мальчишку лет десяти-одиннадцати… Как звать его?

Седой с Манчестером многозначительно переглянулись, а я напрягся ещё больше, готовый в любой миг сорваться с места в бой. По спине пробежал неприятный холодок. Мысленно стукнув себя по лбу и выругавшись, выключил блокировку эмоций.

— Ого! Что это? Мур боится? Панический, животный стах, но не за себя, а за ребёнка, за своего ребёнка… за Взрывника?

Медленно развернувшись от дверей, Леший посмотрел на меня, Манчестер и Седой тоже, фоня беспокойством и борясь с желанием, что-то сказать.

— Да что, вашу мать, происходит здесь?! — Не выдержал я. — Зачем тебе он нужен?! — обратился уже к муру и прорычал сквозь зубы, с трудом контролируя накативший гнев и желание набить морду, хоть кому-нибудь. От меня явно что-то скрывали.

— Да говори уже, — обречённо махнул рукой Манчестер, — не видишь: он сейчас сорвётся. Просканировал уже всех давно. — И обратно уселся на стул, так и не успев от него отойти. Не сел, а плюхнулся…

Непонимающе на происходящее таращились только Фома и сам мур, который переводил взгляд с меня на «играющих в переглядки» глав штаба.

— Зовут его Взрывник. — Выпалил Седой, и чувство облегчения, радости, рванувшее из сознания этого Базиля, буквально долбануло меня. Я тряхнул головой, проясняя сознание. Я опешил тут же.

— Ты уже догадался, вижу, — усмехнулся Манчестер. — Да, да, это родной отец мальчишки, самый, что ни на есть. И не смотрите так на меня… оба, — твёрдо заявил Манчестер, быстро учуяв, что пахнет жареным.

Я чувствовал, как во мне закипает кровь…

— Охолони! — гаркнул голосищем Леший непонятно кому, но на меня подействовало. — Ты! И ты! — Тыкнул он пальцем и в мою сторону, и в сторону офонаревшего не меньше меня мура. — В одну машину сядете и по дороге всё обговорите. А ты, — указал на Кира, — проследишь, чтобы они не убили друг друга. — И резко развернувшись, вышел в дверь.

Все двинулись на выход.

* * *

Ехали молча, практически, всю дорогу. Висевшее в салоне УАЗа напряжение ощущалось не только кожей, но и затылком. Не знаю, о чём думал хмурый папаша-мур, а я, отвернувшись к окну, следил за дорогой и мысленно спорил сам с собой, не хуже психа-шизофреника:

— Ни за что сына не отдам! Как не отдашь, а если он сам пойдёт, отец-то родной? Да какой он отец — мур паршивый! Но родной, а ты кто такой? Сломает жизнь мальчишке. Нет, даже не скажу ему. Всё равно, узнает рано или поздно, простит ли, что скрыл. А если не уйдёт? — Вот так и спорил… И сколько бы ещё это длилось, не знаю, но Мур, видимо, тоже переваривал в голове всю ситуацию, и в конце концов его прорвало.

— Одно только попрошу у тебя… если живым останусь после этого похода, покажи мне сына.

Я резко развернулся, собираясь отказать, но взглядом наткнулся на выставленную вперёд руку.

— Погодь, не хипиши раньше времени, — прервал он мою не начавшуюся тираду. — Не собираюсь я ему ничего говорить… и тебя прошу: не надо. Пусть лучше ничего обо мне не знает. Я хочу сыну лучшей судьбы, а быть муром, или сыном мура… — печально усмехнулся в бороду, опустив голову. — Нет, не такой жизни я для него желаю. Он — хороший человек и достоин лучшего отца, а не такого… как я… В общем, сделай так, чтобы я его увидел… ещё разок… издалека. Я даже подходить не стану, чтобы не заметил. И вот, это… — полез отстёгивать с ремня чехол с ножом, протянул мне, — передай, прошу. Знаю, что узнает… просто скажи, что встретил меня и я рад, что у него всё хорошо, и передал подарок со словами — «Крысу ту бритую нашёл и этим ножом голову паршивую отрезал». Так и скажи, он поймёт.

Я молча кивнул и забрал нож, посмотрел: довольно большой, слегка изогнутый, которым можно резать, колоть и рубить, а при случае — треснуть плашмя по лбу так, что мало не покажется, одним словом — Кукри! Хороший такой, настоящий, непальский Кукри. Я уважительно присвиснул и попытался прочесть красивую, витиеватую гравировку. Предложение видел, но прочитать его не смог, потому как букв таких никогда ранее не встречал.

— Что это? — спросил я у Базиля, имея в виду надпись.

— Понятия не имею. Это нож моего отца. Я, как провалился сюда с ним, так с ним и хожу. Эх, сколько раз он меня выручал… пусть теперь сыну послужит. — Лицо мужчины озарила тёплая улыбка.

— Я, как понимаю, ты тот самый мур, у которого он жил? — выдавил я из пересохшего горла и потянулся за флягой.

— Угу… — Базиль кивнул и уставился в пол.

— Угу…

Мы поняли друг друга и дальше не проронили ни слова. На сердце заметно полегчало. Нотки сожаления и уважения к этому человеку шевельнулись в душе.

Компания наша катила через свежий городской кластер в наглую, напрямую минуя огромные колонны, попутно отстреливая наиболее борзых и охочих до еды мутантов. УАЗ, в котором мы ехали вчетвером: Фома за рулём, на пассажирском переднем — Кир и мы с Базилем сзади, отошёл чуть в сторону, остановился рядом с внедорожником муров, которые уже поджидали своего командира.

— Ну, удачи вам, — кивнул Базиль на прощанье и пересел к своим. Машина удалялась от нас, быстро набирая скорость.

* * *

Когда Седой предложил, Бусел с остатком своих людей с радостью согласился принять участие в «мероприятии», попросив, по возможности, дать ему лично вырвать кадык Рубину. Эмберцев выпустили всех, с мурами же вышла заминка. Подумав, Седой предложил сделать из них передовой штрафбат, как во времена Второй Мировой, и уже тех, кто выживет, отдать Рябому, если, конечно, он поступит так, как говорил Базиль. Ну, а нет, то на нет и суда нет — разберёмся сами, по обстоятельствам. Муры такое предложение, хоть и без энтузиазма, но приняли. Их по любому ждала смерть, а так, хоть призрачный, но шанс выжить появился.

Вскоре наши войска разделились на три фронта.

К шести вечера десантники на броне, преследуя крупную колонну отступивших, втянулись в очередной город с множеством густо натыканных высоток, отчего всем стало жутко. Проскочив по спиральной развязке примерно до середины, увидели сгоревший БТР. Впечатление было такое, что «умер» он много дней назад, и, если бы не его нелепая поза посреди дороги, а также валяющийся рядом свежий парашютик от кумулятивной гранаты, можно было подумать, что сгоревшее железо — след давних разборок. Но запах гари ещё явственно витал в воздухе.

Живых людей рядом не было, заметили только три трупа, пока не тронутых мутантами. Десантники проскочили дальше и за поворотом увидели стоящую на серпантине вереницу автотранспорта. Некоторые из машин были с включёнными двигателями. Ни одной живой души. Тишину нарушали мерно работающие моторы, которые, судя по всему, не успели заглушить. Бээмдэшки замерли на дороге, башни вращались, изучая обстановку. По одному человеку от экипажа спешились и короткими перебежками выдвинулись к транспортам. Через пару минут Ёж по радиостанции принял первый доклад от Кепа:

— Внизу затор, Эмберцы спешились, сидят поблизости.

Ёж открыл командирский люк и вылез из брони. Тишина была адская, только размеренный шум работающих на холостых оборотах двигателей. Внезапно что-то почувствовав, он нырнул в люк. По броне словно сотней ударов кувалд застучали пули. Лупили сверху, с небольших расстояний.

Командир дал приказ механику-водителю проскочить немного вперёд и встать под козырьком верхнего пролёта, что тот и сделал. В тримплекс прицела никого не было видно, угол подъёма орудия не позволял смотреть достаточно вверх, а около бээмдэшки разорвались уже два снаряда от ручного гранатомёта. После команды Ежа спешиться солдаты через задний люк покинули машину. На свежем воздухе было так тесно от свинцового дождя, что бойцы шустренько попрыгали снова за броню — ещё неизвестно, много ли у Эмберцев гранатометных выстрелов, а то, что пуль у них с избытком, было очевидным фактом.

Взводный по рации приказал командиру группы перебраться в БТР и попытаться под прикрытием огня из КПВТ (крупнокалиберный пулемет Владимирова, танковый) пройти к центру зажатой колонны.

От такой перспективы волосы у Ежа встали дыбом, как у одноимённого зверька. В части послал бы он этого взводного куда подальше, а в бою даже намёки выполняются беспрекословно. Связавшись с бэтээром, Ёж приказал им открыть нижний люк и ждать его появления, добавив, чтобы готовились к маршу. Бежать боец не спешил, развернувшись к механику-водителю, проорал вопрос:

— Как думаешь, Мазута, дождь потише стал?!

Ошарашенный вопросом молодой механик удивлённо и напугано вытаращил на него свои глаза. Ёж, глядя на парнишку, как на икону, перекрестился, затем резко открыл командирский люк и вывалился наружу. В запале он дал длинную очередь из автомата по ближайшим колоннам и машинам на противоположной стороне и, что есть духу, побежал к бэтээру, до которого было метров двадцать. Вокруг него все засвистело, защёлкало, завыло. В какую-то секунду он понял, что бежать дальше нельзя. Остановился, как вкопанный и увидел перед собой десятки искр и пыльно-черных фонтанчиков, рассыпавшихся по асфальту и придорожным камням. Застыв на миг, он начал свой спурт снова и закончил его в люке бронемашины. Влетев в него, Ёж победоносно заржал:

— А-хга-хга!!! Шиш там, не угадали! Выкусите! — показал средний палец противнику.

Первое, что услышал, были слова Енота:

— Ну, Ёж, ты корки мочишь! Жить надоело?!

Сквозь грохот стрельбы был слышен рокот подошедшей РУ, но что она могла сделать в данной ситуации? — только сравнять всё и всех под одну гребёнку. Но сам факт её появления уже сделал своё дело, люди успокоились: если погибнут, то не зря и эти никуда не уйдут.

Ёж уточнил команду у взводного и после этого отдал распоряжения бойцам. Бронемашина двинулась вперёд, вниз по серпантину, пока не упёрлась в перевёрнутый Камаз. Встав под его защиту, БТР огрызался огнём из автоматов и станкового пулемёта. Нижний люк со стороны колонны ребята умышленно оставили открытым для того, чтобы при попадании в машину из гранатомёта оставить себе шанс, но и поглядывать надо было: непрошенные гости в виде шустрых бегунов могли сильно испортить настроение.

Енот выполнял роль пулемётчика, пока не закончились патроны, затем он достал гитару, сел в центре бэтээра, начал играть что-то из военного фольклора своего прошлого мира.

Безумие, скажите? Нет. Скорее психическая атака для врага и поддержка для своих.

Гости не заставили себя долго ждать. В открытый люк показалось грязное изнурённое лицо взрослого мужика. Если бы он не спросил разрешение войти, то его наверняка бы пристрелили, не разбираясь. Просунув оружие, рейдер ввалился и сам, залитый кровью и весь измазанный грязью. Взводный снайпер весело шумнул вползающему:

— Заходи, дядя! Водички глотни. Давно окопались?! Вы из того, подбитого?!

Лекарь пробрался к гостю.

— Снимай хэбчик. Куда жахнуло?

— Да нет, братишки, не моя это, — имея в виду кровь, ответил как-то виновато потрёпанный боец, — тому уже не поможешь… и остальным тоже. Сам не знаю, как выжил, чудо просто. А вы — стронги, что ли?! Я такого ещё не видел: с песняком воюете! А эти кто? Муры, что ли?

— Не, Эмберцы. Хотя и муры с ними тоже есть, х. з. Не бойтесь, это нас только десять, а за нами — полчара братишек прёт! Раздавим гадов! Свидетелем будешь!

Рейдер непонимающе смотрел на нездорово весёлого парня и благоразумно помалкивал, думая, что лучше бы он под той машиной ещё несколько часов пролежал, а там, глядишь, и эти бы свалили и он по-тихому ушёл бы, а теперь… куда он попал? Кто эти люди? Вот идиот старый…

Перестрелка вскоре прекратилась. В гарнитуре Ежа послышался голос Кэпа:

— Убрать БТР от машин! Сломанную технику буду таранить! Работаем!

Мимо проехало что-то монстрообразное, со здоровенным клином впереди, раздвигая все машины на своём пути, как ледокол льдины. Следом пошла наша колонна. Кто-то из бойцов зачищал недобитых Эмберцев, кто-то собирал трофеи. Основную массу сбежавших догнали, уничтожили. Отловом малых групп и единичных бойцов занимались другие, в основном Разумные. Колонна шла на Эмбер, секундомер войны работал…

 

Глава 15

— Ядерное оружие обладает колоссальной мощностью, это вам не воробьям фиги крутить, — просвещал нас Буслай. — Мощность взрыва ядерных боеприпасов принято измерять в единицах тротилового эквивалента. Тротиловый эквивалент — это масса тринитротолуола, которая обеспечила бы взрыв, по мощности эквивалентный взрыву данного ядерного боеприпаса. Обычно он измеряется в килотоннах «кТ» или в мегатоннах «МгТ».

— Они же разные бывают? Я мало что во всём этом смыслю, но по фильмам помню, что бывают огромные такие бомбы на самолётах, которыми Хирасиму и Нагасаки америкосы жахнули, и маленькие в крылатых ракетах, подвешенные к вертолётам, у подводников тоже есть и ещё колоссы, в шахтах которые спрятаны.

— Ну, в шахтах не обязательно колоссы, — усмехнулся Чинук. — Заряды бывают настолько разные, Док, что и в патроне двенашке умещаются, а вообще, они квалифицируются в зависимости от мощности и делятся на калибры: Сверхмалый — менее 1кТ, малый — от 1 до 10 кТ, средний — от 10 до 100 кТ, крупный — от 100 кТ до 1 МгТ, сверхкрупный — свыше 1 МгТ.

Термоядерными зарядами комплектуются боеприпасы сверхкрупного, крупного и среднего калибров; ядерными — сверхмалого, малого и среднего калибров, нейтронными — сверхмалого и малого калибров.

— Ого, откель познания такие? — Спросил Буслай, посмотрев с уважением на нашего бойца.

— Да так, хобби, — криво усмехнулся Чинук, явно вспомнив что-то своё, о чём ему не хотелось говорить. — И с чем мы имеем дело?

— Крылатая малышка длиною в три с половиной метра и общим весом двести семьдесят килограмм. Зона поражения до двадцати двух километров, квадратных естественно, и заметьте, что зона поражающего действия радиации для боеприпасов с небольшим тротиловым эквивалентом превосходит зону поражения ударной волны и светового излучения. Короче говоря, привет, Атомиты.

— Зато рад споранов сколько будет, — снова вставил свои три копейки Фома.

— Долбодятел ты, — рыкнул Прапор, недобро так посмотрев на болтуна.

— Я могу продолжать? — спросил Буслай и, не дожидаясь одобрения, продолжил:

— Находится эта прелесть в специальном бункере, давно построенном не нами, но нами переделанном. Система управления и запуска расположена где-то в самом городе, но где именно, я не знаю. Установка раньше пустая была, но рабочая, и Рубин буквально грезил зарядить её. Не знаю, что он отдал за эту ракету с боеголовкой, но думаю, что и душу бы заложил, будь она у него, — скрипнул он зубами.

— А кто знает? — спросил Леший.

— Понятия не имею. Не та это информация, о которой известно тому, кто не имеет непосредственного к ней отношения. Комната с пультом пуска может находиться где угодно, в любом месте города.

— Правительство ваше?

— А зачем оно им? Лишняя информация вредна для здоровья.

— Согласен, — кивнул Фома, поглядывая на Главу.

— Я не согласен! Тут знаю, а тут не знаю, — переиначил я фразу из фильма «Джентльмены удачи». — Откуда тогда про саму ракету тебе известно?

— Я её привёз в город. — Глухо ответил разведчик. — Сопровождал колонну и отвечал за сохранность именно этого груза. Где находится бункер, мне, естественно, известно, но на этом всё…

— Если саму ракету повредить, то она, ведь, никуда не полетит? Ну, или полетит, но не туда, куда надо, — предложил я как один из вариантов.

— Да, конечно, или сдетонировав, похоронит всех жителей Эмбера.

— Не подумал как-то об этом, блин.

— Не сдетонирует, — вмешался Чинук. — Там система резервирования такая, что…

— У этих рукожопых, — перебил его Леший, — и горшок с навозом может треснуть так, шо и мир надвое расколетси!

Кир положил автомат на колени и погрузился в размышления. Мы ехали к бункеру в одном из бронетранспортёров.

— Есть у меня идея! — Вдруг встрепенулся Буслай. — Нам нужно на АТС! На телефонную станцию, — пояснил разведчик, наткнувшись на вопросительные взгляды спутников. — Сотовой связи под землёй нет, сигнал ловится плохо, только стационарная проводная функционирует. Следовательно, приказ о пуске будет отдан по телефону, по отдельной защищённой линии, идущей из Белого дома.

— Откуда? — не поверил своим ушам Фома.

Буслай усмехнулся:

— Это местные так Дом правительства обозвали.

Фома рассмеялся, прокомментировав:

— Правильно, хрена мелочиться.

— Всё, тормози тут! — Крикнул Буслай Ладоге, одному из своих бойцов. — Всё, мужики, дальше — пёхом и очень тихо, посты будем обходить.

После принятия решения — пара часов «прогулки» в лесных дебрях, и мы на окраине засеки. Прапор накинул отвод глаз, и наш десяток рванул через открытое пространство. Выдавала пробег только примятая трава, но пронесло — нас не заметили. Проникнув за бетонную стену, на наземную часть города, группа разделилась. Трое отправились на АТС, семеро — к шахте. Задача у всех одна: предотвратить возможный запуск ракеты с боеголовкой.

* * *

Проползав по узким шахтам, выбрались через потолочный люк, скрутив решётку вентиляции, и оказались в общественной раздевалке с рабочими спецовками. Все в пыли и паутине.

— Уголь что ли они тут копают? — Подумал я, разглядывая замурзанные вещи, висящие рядком на стене.

— Это технических рабочих, — тихонько сказал Буслай, заметив мой интерес. — Тут постоянно что-то ломается. Вечный ремонт, восстановление, замена деталей.

Каменные ступени за дверью вели вниз. Лестничная шахта была прорублена в твёрдом сыром камне. Никаких перил, вдоль свода проложен кабель, с которого через определённые промежутки свисали тускло светящие лампочки.

Мы начали осторожно спускаться. По моим представлениям, я думал, что будем идти прямо, ну, или вверх, но никак не вниз. Куда ещё ниже? Глубина необъяснимо пугала. Из этой бездны всё явственнее доносился рокот, такой низкий, что человек, казалось, воспринимал его скорее стенками желудка, чем ушами.

— Что это? — спросил я, пытаясь не показывать растущего напряжения.

— Генератор, — ответил Буслай. — Сердце нашего города.

Дальше двигались молча. Лестница привела к двери с табличкой «Главный туннель». Проникли. Проход широкий, не меньше шести метров от стены до стены, оббитый листами, вроде как из нержавейки, пол такой же. Лампы горели так же тускло, но количество их значительно увеличилось.

Идти пришлось долго. Время от времени встречались люди в рабочей форме, в основном женщины. Многие — в ярких жилетках со светоотражателями: жёлтых, оранжевых, красных; некоторые — в строительных касках с налобными фонариками. Они обменивались с Буслаем короткими кивками и бросали любопытные взгляды на нас с Киром, особенно на изукрашенную оранжевым узором рожу получеловека. От такого наглого проникновения я сильно нервничал и потел, как конь на бегах в ипподроме. Обтёр мокрое лицо. Буслай усмехнулся:

— Не дрейфь. Меня тут все знают, и если вы со мной и идёте спокойно, то ни у кого никаких подозрений это не вызовет, тем более сейчас только гражданские в этой зоне остались. Все, кто может хоть как-то воевать, воюют или охраняют что-то.

— В таком случае, зачем мы полтора часа по трубам ползали? Могли бы в двери зайти, а не через вентиляцию.

Буслай посмотрел на меня, как на блаженного.

— Нейрохирург, — хлопнув меня по плечу, Кир сочувственно улыбнулся, — когда ты уже мыслить научишься по-человечески?

Я почувствовал себя полным придурком не в своей тарелке. Стало стыдно.

Свернув в одну из многочисленных дверей с надписью У-6-4, мы вышли на решётчатый длинный балкон, кривой змеёй тянущийся вдоль скалистой стены, а внизу…

Реально вдруг спёрло дыхание. Я думал: бункер, он и в Африке бункер, но на деле это оказалось необъятных размеров пещерой с жилыми постройками внизу и дырами в стенах, соединёнными подобными переходами, как этот балконный.

Город, размерами не меньше, а скорее раза в два больше нашего, простирался внизу в стороны, насколько хватало глаз. Невольно взглянул верх. Потолка не видно: просто мгла, страшная такая, жуткая. Со стен на город светило множество мощных прожекторов, прикреплённых на разных уровнях. Фонари на крышах домов и прожектора на площадях заливали желтоватым светом городское пространство.

Иногда огни фонарей вдруг начинали синхронно мигать, а потом гасли. Город волнами погружался во тьму. Как по мне, так это — самые ужасные моменты.

— Что у вас со светом? — Спросил Кир.

— Говорю же, у нас постоянно что-то ломается, — с досадой отмахнулся Буслай. — Идёмте. Только вниз не смотрите, а то с непривычки голова закружится. — Удружил советом подземный житель. Он явно издевался над нами…

— Вот зачем он это сказал? — Подумал я, уставившись себе под ноги.

А там — решётка с крупными ячейками и высота падения километра полтора. Не знаю, может и меньше, но у страха глаза велики. В моём случае ОЧЕНЬ велики, потому что я боюсь высоты с детства. Сильно боюсь. Ухватился за ограждение даже.

— Не быть мне птицей, — буркнул я себе под нос, сглотнул в попытке смочить пересохшее горло и поближе прижался к стене. Судорожно дыша, уставился в спину Кира, спокойно идущего впереди меня.

— Я шагаю, я шагаю, — крутил я в голове по методике йога одно и то же, чтобы отвлечься от высоты и совладать со страхом в душе…

Пару минут по этой «тропе смерти», и мы оказались в не менее ужасном лифте: с дверью корзина на тросах, шатаясь по сторонам, спускалась вниз с противным скрежетом. Держаться было не за что, и я стоял в середине, широко расставив ноги и молился. Кому? Сам не знаю, раньше был атеистом, кажется.

— Ток к краю не подходи, баланс нарушишь — кувыркнёмся, к дьяволу, — снова добавил маслица в огонь страхов подземник с издевательской ухмылкой.

Видит, наверное, гад, что у меня сейчас сердце остановится.

Наконец, мы остановились, и я шагнул на твёрдую почву. Уф!! Всё же не выдержав, приложился к живчику. Нам воевать, а у меня руки колотятся — не дело, к чертям собачьим!

До АТС города дошли спокойно по грунту. Кир и я ждали за углом здания, Бусел постучал в двери.

— Кто там? — Раздался женский голос.

— Ангелиночка, солнце моё ясное, у тебя что, снова внешние камеры не работают?

— Работают. Ой, Буслай! Заходи. — Щёлкнул замок.

— Снова книжки на рабочем месте читаешь? Ох, узнает начальство, — улыбнувшись, погрозил ей пальцем и вошёл, махнув и нам идти за ним. — Где, кстати, это начальство, у себя?

— Нет, выходной же сегодня, а ты что, дома ещё… — девушка испуганно вытаращилась на Кира. — П-по-сторон-ним сюда нельзя, — пискнула она и вопросительно посмотрела на Буслая.

— Это не посторонние, это мои сотрудники. Так, солнце, ты мне вот чего скажи, у нас же идёт линия на стационарный телефон в Белом доме, так ведь?

— Конечно, — кивнула она машинально.

— А оттуда куда ещё провод идёт?

— Это — секретная информация. Извини, Буслай!

— Ангелиночка, скажи, милая, кто я?

— Муж моей начальницы?

Буслай вздохнул, закатив глаза.

— Как начальник разведки я, Буслай, приказываю тебе сейчас же выдать мне требуемую документацию!

— Ой, прости… те. Сейчас, сейчас.

Через минуту мы рассматривали план кабельной раскладки на дисплее.

— Хм. И где оно может быть?

— А чёрт его знает. Эти точки отметаем: личное жильё. Вот тут, тут и тут — КПП. А это — больница. Всё. Не понимаю. Ни хрена.

Свет снова моргнул. Кир на миг задумался и ткнул пальцем в точку ″Больница″.

— Точно! Генератор! — Обрадовался Буслай и только свернул окно, как раздался нарастающий вой внутренней городской сирены.

— Гадство! Не успели малость!

— Руби связь! — Подлетел Кир к девушке, ухватив её за грудки, рывком пихнул к компьютеру.

— Как? Какую? — лепетала Ангелиночка.

— Стационар, дура!

— Это там! — указала она на железную дверь в стене.

Кир, схватив жёстко девушку за плечи, на ускорении переместился в указанном направлении с ношей.

— Вырубай! — рявкнул он ей прямо в ухо.

— Что именно? Не поняла…

— Белый дом вырубай! Живее!

Девушка торопливо опустила один из многочисленных рубильников вниз.

— Всё?!

— Да.

Кир отпихнул её в сторону и принялся опускать все остальные рукоятки подряд.

Я, прижавшись к стене, осторожно выглянул в окно. На улице ни души. Сирена повыла минуты две и отключилась. Создалось впечатление нереальности и какой-то киношной бутафории.

— Прости, милая, но так надо, — приговаривал Буслай, связывая строительными хомутами руки и ноги перепуганной до смерти девушки. — Полежи тут немного, ток не шуми… — и сняв с шеи платок, заткнул ей рот. — Всё, ходу, ходу!

Девушка замычала, вращая зрачками, но на это уже никто внимания не обратил. Мы выбежали из помещения и короткими перебежками отправились к больнице. По-тихому не получилось, бой начался, разгораясь.

* * *

Подошедшие к Эмберу войска Парадиза без разговора и каких-либо выяснений встретили свинцовым ливнем. Батальон Парадиза открыл по наземным постройкам, садам и огородам ответный шквальный огонь изо всех стволов.

Довольно высокий бетонный забор не спас. Не в этот раз.

Обширная территория старого завода давно превратилась в подобие райских кущ с фруктовыми садами, теплицами и грядками. Когда-то тут обосновались первые жители, обустроили жилища, образовался жилой стаб. Но однажды группа любопытных подростков, шныряющая по заводским подвалам в поисках злоключений на пятую точку, нечаянно нашла большую гермодверь. Ума хватило рассказать старшим. Так появился штаб с названием «Бункер-01», впоследствии переименованный в Эмбер. Население росло, на заводе места всем не хватало, а после очередного прорыва люди решили спуститься под землю и жить там.

Ветви деревьев, виноградные лозы трещали и падали, скошенные пулями и осколками снарядов. После точных попаданий артиллерии завалились внутрь крыши и стены нескольких строений. В садах, как песчаные фонтаны или гейзеры, десятками взметались вверх взрывы мин и снарядов, а затем оседали, барабаня вокруг комьями земли. Над заводской зоной нависла сплошная пелена из дыма и пыли, мешающая и дышать, и смотреть.

Всё вокруг резко переменилось после первого же артиллерийского выстрела. И тут, и там снаряды сплющили, словно гигантским молотом, нехитрые постройки, превратившиеся в пыль, вырвали с корнями вековые деревья, завалили метровой толщины слоем защитные стены. Подошедший на подмогу атакующим тягач заваливал массивные заборы, постепенно отвоёвывая жизненное пространство. Ворвавшиеся танки и БМП утюжили местность, превращая её в лунный ландшафт.

Рота заняла три больших строения, стоящих друг от друга на расстоянии ста-ста пятидесяти метров. Заработали саперы, одновременно то тут, то там раздавались оглушительные взрывы. Это взлетали в воздух дома. По всей площади града поднимались клубы белых и черных дымов. Происходило планомерное вытеснение противника с временно контролируемой им территории. А если точнее, то это мы прибыли временно на подконтрольную ему землю. А Эмберцы тут постоянно живут. Жили… В ожесточённый бой вступила пехота. Отводили душу за гибель своих ребят у стен Светлого…

Противник не жалел патронов, будто совсем недавно ограбил склад боеприпасов. Ни прорваться к основному зданию, ни даже поднять головы бойцы не могли. И продолжалось это долгие десять минут. Но через десять минут прижавший группу к земле шквальный огонь прекратился как-то на удивление разом. Будто выключили. Щелк, и больше ни одной очереди, ни одного выстрела.

Орёл, приподнял голову и увидел, что Эмберцы быстро отползают к пролому в дальней стене. Двое бойцов авангарда, залёгшие в воронке считай перед самым носом штурмующей группы, попытались присоединиться к товарищам, но как только первый показался в зоне поражения, Орёл тут же всадил ему в затылок пулю. Второй нырнул обратно в воронку и стащил тело товарища вниз. Орёл на всякий случай прижался к земле, ожидая ответного огня из пролома, но бойцы почему-то не стали прикрывать неудачно отколовшийся авангард. У Орла даже возникло ощущение, что они вовсе ушли из цеха.

Рейдер без проблем дополз до укрытия соратников, спрыгнул вниз и присел рядом. Предчувствия кавказца оказались верными, все были тяжело ранены. Этот парень и с ним ещё двое отчаянно бились на стороне Парадиза, но Орёл их не мог узнать даже в лицо, хоть и обладал отличной памятью.

— Видимо, из «гостей», — подумал он тогда, — хорошо воюют, надо Киру сказать про них. Осмотрев ребят, он понял, что в живых остался только один.

Две пули прошили навылет через левое плечо и грудь примерно в области верхушки лёгкого. Подбитый боец не мог нормально дышать — только часто и поверхностно, он едва шевелился от большой потери крови. Орёл быстро осмотрел раны и принялся распечатывать аптечку.

— Не надо, — хрипло прошептал парень. — Кранты мне.

— Молчи, да. — Орёл расстегнул ремешки разгрузки, затем бронежилет. — Простреленное лёгкое — это не кранты совсем, а временное неудобство. Главное, обе дырки герметично заткнуть, чтоб воздух не подсасывало, где не положено. А плечо — это вообще ерунда. Сейчас спек тебе, кацо, вколю, и все дела, — говорил Орёл с довольно сильным акцентом, торопливо накладывая повязку. — Как говорят, расслабься и получай удовольствие, брат. Да.

Уверенный тон и умелые действия незнакомого бойца немного успокоили рыжего паренька с огромным количеством канапушек по всему лицу, но взбодрился он всего на полминуты. Потом снова скис.

— Сушняк, как с бодуна, — облизнул он пересохшие губы.

— Порядок, слушай, — сообщил Орёл, заканчивая перевязывать грудь и приступая к наложению повязки на плечо. — Ты попэй, чего мучаешься? Воды, а сверху живчика, или наоборот. Разницы нету никакой.

— А можно?

— Нужно, слушай. Ты ж нэ в живот пулю поймал. Пэй, сколько влезет.

— Ты откуда все знаешь? — Раненый пошарил на поясе и отстегнул фляжку. — Доктор, что ли?

— Нэт. Воюю давно, слушай. Нэ тратий силы зря, пэй.

Парень приложился к фляге, но, сделав несколько глотков, поперхнулся, попытался закашляться и застонал от боли.

— Не спеши, — придерживая раненого, сказал Орёл. — Время есть, слышишь, тихо всё стало, значит хорошо, пока война нэт.

Эмберцы сдались, спустя три часа от начала боевых действий в их районе. После переговоров своих со своими же, гермодвери отворились…

* * *

Наконец-то, мы ехали домой. Машины сопровождал Умник, вот и стены родного Парадиза показались на горизонте, и всё хорошо и радоваться бы, но что-то не давало, скребло на душе, тянуло. Всю дорогу, как на раскалённой сковороде голым задом ёрзал, не понимая, откуда прилететь должна плюха, — думал, перебирал в мозгу все варианты, но тщетно.

Въехали в колодец, вышли из машин, устало направились в кабинет Седого: нужно ещё кое-что обсудить, и только потом домой. Точнее, к жене и детям, дома-то теперь и нет вовсе. Но ничего, разберёмся немного да новый отстроим, ещё лучше прежнего. Из размышлений вырвал напряжённый окрик Тороса, оставшегося в Парадизе по ранению.

— Док!

Леший первый повернулся, видимо, тоже голос насторожил его. Первым же и подошёл к окликнувшему. Пара коротких слов, и батька резко изменился в лице, я прибавил скорости.

— Что?! — Уже чуть ли не бежал, выкрикнул я на ходу. Посмотрел на Лешего, на Тороса и обмер:

— Кто?

Леший положил свою ладонь мне на плечо и, сжав, тихо сказал:

— Взрывник…

Что дальше происходило, помню как в тумане, словно дурной сон, кошмарный сон. Рассказывали те, кто разгребал завалы и доставал из-под них людей:

— Разрезали крышу, сняли всё, что было можно, разобрали лаз, сдвинули машину. Первую, думали, поднять малышку, но та перепуганная вцепилась в мать и ни в какую, тогда девушка сама обвязалась верёвкой, а ребёнка взяла на руки. Мы потянули. Они уже миновали капот машины, ну, или то, что от неё осталось, когда раздался хруст и боковая плита со скрежетом поползла на них. Посыпались кирпичи, осколками бетона оборвало верёвку. Девушка с ребёнком закричали. Всё произошло так быстро, что мы толком и среагировать не успели, как мальчишка стремглав вскарабкался, и откуда в нём столько силы взялось, подпихнул вверх девушку, а сам упёрся в плиту. Шелик буквально нырнул в расщелину, крикнув:

— Тяни!!!

— Вытянули. Тех секунд, которые дал мальчишка, нам как раз и хватило… а потом дом схлопнулся. Так быстро мы ещё никогда не разбирали, и пяти минут не прошло, как пацана вытащили, но было уже поздно. Батон недалеко был, тут же прибежал, но и он ничего не смог сделать…

Смутно помню, как я молча поднялся и пошёл… куда, зачем, не знаю. Ноги привели меня к дому лекаря. Постучал.

— Здравствуй, батонэ, — соболезнующим тоном сказал лекарь. — Прахади.

— Делай, что хочешь, но восстанови мне дар связи с призраками, — прохрипел я севшим до неузнаваемости голосом и шагнул через порог.

Двое суток вдвоём разбирали тот ментальный клубок, который мне устроил Псих, и наконец, дар Улья заработал вновь.

Я стоял у ямы, в которую кидали землю, засыпая полутораметровый свёрток.

— Бать, ну, не грусти ты так, я же никуда не делся. Ну, подумаешь, теперь в другом измерении нахожусь, но я же с тобой. Я сделал свой выбор, бать, я обязан был сберечь семью и сберёг. Ну, не кисни ты так, а…

Тело словно онемевшее, мыслей нет вообще, я слушал щебет рядом стоящего сына и силился сообразить, где я и что тут делаю…

* * *

Прошло полгода.

— Ася, ты бы показалась Батону, меня беспокоит, что всё время бегаешь в туалет.

— Ничего страшного, в моём положении это вполне естественно. Ты же доктор, должен ведь знать.

— В начале срока, а у тебя седьмой месяц пошёл.

— Это нормально, говорю тебе. Мне мама говорила, что и в конце такое бывает. Но чтобы ты не нервничал, схожу.

Выйдя из ванной комнаты, Ася присела на диван. Вид у неё был бледный и уставший. Я присел рядом и, обняв супругу, положил руку ей на живот. Оттуда меня ощутимо пнули. Ася усмехнулась:

— Футболист!

— Мам, а как мы братика назовём? — Алёнка сидела на ковре, разложив игрушки, и баюкала маленького медвежонка с заплатками.

Семейную идиллию прервал телефонный звонок.

— Да? — Поднял я трубку.

— К шести утра завтра. Выезжаем от Лешего, — раздался голос Армана в трубке.

— Понял. Буду. — И, выключив телефон, пошёл собираться.

— В рейд?

— Да. Но не думаю, что надолго. А ты завтра же сходи в клинику, не откладывай.

Утром, ещё затемно выехали в деревню Тихая.

* * *

После окончания в граде боевых действий Седой встретился с Рябым и заключил негласный договор о соблюдении неписаных правил с обеих сторон. Шалман свой он почистил здорово, оставив только почти нормальных людей, а всё отребье пустил в утиль, неплохо на них заработав. С Эмберцами тоже вопрос решили. После выдачи правящей верхушки и чистки некоторых личностей остальных жителей оставили в покое и даже немного помогли, по возможности. Во главе города встала пятёрка, разделив сферы правления, как в Парадизе. Буслай занял пост наподобие Седого. До Рубина он добрался и вспомнил ему все прегрешения не хуже, чем на Страшном суде. А вот с Разумными не всё ладилось, как хотелось бы, и виной в этом, как всегда, были люди. Страх перед новым и непонимание происходящего вызывали ярые споры и возмущения большинства населения, несмотря на всю ту помощь, которую Мутанты оказывали людям.

Катенька откололась и ушла гулять по Стиксу, практически, сразу, но обещала заходить в гости, а чуть позже, на Остров в Чёрном кластере вернулись все остальные, но не все там остались.

Как-то Муха изъявил желание проведать Гидру, и ко всеобщему изумлению Умник и Микроб напросились с ним. Вернулся Муха один.

— Где? — Спросил я с замиранием сердца, уже ожидая очередной удар судьбы.

— Там остались.

— Как?! Она же их сожрёт!

— Не-е, не переживай, — усмехнулся альбинос, — я договорился. Да и вообще, Умник уже больше скреббер с разумом человека, нежели Иной. В нём сейчас от Иного только внешность, и та уже отдалённая стала. Лишь бы Микроба не сожрали по случайности, — улыбнулся Муха во все свои тридцать два зуба.

— Шутник.

Муха заржал беззаботно.

* * *

— Ну, здравствуй, Гурл. — Обнял Кир старого знакомого совсем по-дружески

— Задержался ты на этот раз. Что случилось?

— Работа, Кир, работа, будь она неладна. Весь мозг мне поимели в извращённой форме бюрократы проклятые. — Кирд прошёл в дом и уселся на диван. — Сюда бы их, на пару дней, вот бы я насладился зрелищем, — мечтательно так вздохнул, оскалив свои игольчатые зубы.

Меня снова передёрнуло. Не могу я к его виду никак привыкнуть, хоть и видимся уже далеко не в первый раз.

Гурл с профессором Оргафом прилетали обычно каждый месяц, но в этот раз задержались почти на два. Обмен информацией, обследование Умника, Мухи, меня, Натальи и самого Кира. Обмен интересными, нужными подарками, ну и так всеми любимая игра в покер. Даже Леший втянулся, правда, постоянно заменял «К» на «Х», но пристрастие от этого не уменьшалось. Два, иногда три дня занимал каждый подобный визит Кирдов.

Иногда с ними прилетал Горыныч, и тогда несчастный Кир нещадно лажал и проигрывал. В этот раз ничего не изменилось и после очередного разгромного поражения. Попивая коллекционный коньяк, Герман с издёвкой подметил, что даже мальчишка, имел он в виду меня, играет уже гораздо лучше, нежели горячо обожаемый братец, и такими темпами он скоро и детям сливать начнёт по полной.

Невольно я вспомнил Взрывника и как учил его этой игре, подумал, как было бы здорово, сиди он с нами за одним столом. Видимо, мысли сильно отразились на моём лице.

— Ты так привязался к этому ребёнку? — Тут же переключился Герман с брата на меня и как-то нехорошо переглянулся с профессором. Глаза у обоих фанатично заблестели. — А что, если бы тебе дали шанс его вернуть, но вполне…

— Закрой свой рот! — Неожиданно рявкнул Кир, поднимаясь со стула. — А, ну, пошли-ка, выйдем. — И не дожидаясь согласия, подхватил растерявшегося Германа, поволок из дома во двор спиной вперёд.

Кир явно понял, о чём речь, и ему это очень не понравилось. Я занервничал, заволновался, почуяв мелькнувший сквозняк надежды. С улицы раздался ожесточённый спор на немецком. Все присутствующие молча переглядывались, а я с интересом уставился на Оргафа, который довольно заинтересованно пялился на меня с лёгкой улыбкой человека, знающего некую тайну, которая способна помочь моему горю.

Клыки у него вывалились пару месяцев назад, и он избегал откровенно зубоскалить, видимо, комплексовал из-за дыр в пасти, иначе бы точно расплылся в улыбке чеширского кота от предвкушения задуманного.

На улице что-то глухо грохнуло об стену дома. Фома дёрнулся, но Леший его удержал на месте и отрицательно покачал указательным пальцем, не поднимая руки с колен. Спустя пару минут оба брата прошли к умывальнику и, сняв с себя остатки недавно кипельно-белых сорочек, поливали друг другу, смывая водой следы крови.

У Кира сильно расквашен нос и ссадина на скуле, а Герман красовался разбитыми губами и фиолетовым, здоровенным фингалом.

— Ну, что, братцы, побеседовали? — Елейным голосом поинтересовался батька, — а теперь рассказывайте, в чём дело.

Начал Кир:

— Долго рассказывать, но итог — оно того не стоит. Это слишком опасная затея, практически, с нулевым положительным результатом.

— Практически, но всё же есть! — Встрял Герман.

— И сколько раз ты проводил испытания?

— Много.

— И сколько выжило?

— Не хватало энергии, но Док сам как станция, мы с Оргафом ещё в прошлый раз задумались и поняли нашу ошибку. В этот раз всё должно получиться. Я уверен!

— Нет!

— А может, всё таки, у меня спросите и по-человечески объясните, о чём речь?

Оба брата уставились на меня: Герман с фанатичным вожделением, а Кир с беспокойством. Кир налил себе в стакан коньяка, выпил, отобрал у Прапора сигарету и, сделав пару затяжек, вернул обратно. Уселся на стул. Задумался.

— Ещё наш отец, — начал он, — занимался эзотерикой и исследовал различную энергию, её свойства, а в частности энергию жизни — душу. Какие только эксперименты он не проводил… Спустя годы, мы продолжили его работу и, только попав сюда, смогли изрядно продвинуться, но всё же перенос души в другое тело нам так и остался неподвластным. Мы не боги, что ещё раз доказала природа. Из-за этого мы поссорились с Германом, потом я ушёл, а он, как оказалось, продолжил дело отца и добился немалых результатов после того, как скооперировался с Оргафом. Кирды, как оказалось, тоже давно заинтересованы этим вопросом. Но все попытки переселения души оканчивались крахом. Я давно им говорил, чтобы перестали дурью маяться, что это бессмысленно, но кто бы меня слушал.

— Нам не доставало мощности установки! — снова встрял Герман. — Если накачать единичную человеческую энергию дополнительной силой прямого контакта, то она сможет продавить пространственную мембрану разделения душ и занять пустой сосуд.

Кир хотел перебить брата, но Леший не позволил, показав жестом Герману продолжать, а Киру — помолчать.

— Последний опыт показал, что для пересадки лучше всего подходит идентичный сосуд, то есть это должен быть двойник из параллельного мира, того же возраста обязательно. Миры Стикса как специально созданы для подобного…

— Да, раньше мы пробовали с близнецами, — влез в разговор профессор, — не получается. А вот с двойниками… У нас с Горынычем было три почти удачных попытки в прошлом месяце. Один из объектов эксперимента жив и до сих пор… правда, безумен, увы, — добавил более тихим тоном.

— Ну, ты и гнида, Герман, — с неимоверной злобой, сквозь зубы прошипел Кир. — Давно, значит, задумал, падла ты тихушная, — и медленно начал подниматься со стула, щека его дёргалась.

Повисшее напряжение в атмосфере комнаты грозило взорваться кровавым побоищем, сенсоры мои уже гудели. Громкий хлопок тяжёлой ладони о стол, приправленный отборной матерной бранью Лешего, немного разрядил обстановку, но не только Киру и мне хотелось немедленно совершить убийство двух светил науки. Даже Гурл скрипел отросшими зубами, глядя на лица учёных.

Я закурил, задумался… Сердце колотилось просто бешено, повеяло уже не сквознячком надежды, а хорошим таким бризом.

— Но шанс всё же есть? Хоть один из тысячи?! — неожиданно для всех нарушил я повисшую предгрозовую тишину.

— Да! — Тут же нашёлся Оргаф. — С твоим даром и белым жемчугом примерно пятьдесят на пятьдесят.

Кир развернулся в мою сторону резко.

— Док, это безрассудно! Пойми ты, наконец!

— Согласен полностью. Но будь у тебя хоть один шанс из тысячи вернуть близкого человека с того света, ты бы, отринув его, смог бы дальше жить с чистой совестью, спокойно, не возвращаясь мысленно раз за разом к тому моменту и не проклиная себя за отказ? Страх смерти? Страх за собственную жизнь, если есть шанс даже на обмен?

— Нет… не смог бы.

— Что для этого нужно? — пробасил Леший, обращаясь к довольным светилам науки.

— Нужно найти двойника мальчика и создать условия естественной смерти. Вся загвоздка в том, что переселение души должно произойти в физически целый сосуд и только в момент смерти, буквально, в первые секунды. Чем дольше тело без жизни, тем сложнее будет им овладеть с пользой…

— К-как это? — Обалдел я от услышанного. — Не понял, подожди, это что же получается, нам надо найти двойника Взрывника, заморить ребёнка до смерти… Я правильно вас понимаю?

— Совершенно верно. Где ты его нашёл, на том же кластере и надо отлавливать. Другого способа нет. Проверено не единожды. — Подтвердил Горыныч, с опаской косясь на брата.

— Ну-у-у, в принципе… — начал Оргаф, — теоретически есть ещё один способ, НО! Это невозможно по причине вашего туда проникновения.

— Ну, договаривай, раз заикнулся! — зарычал Прапор, еле сдерживаясь.

— Центр управления переноса! — Выпалил профессор и со страхом покосился на Гурла. — Но это невозможно из-за неизбежного заражения. Вы погубите спорами всё живое в нашем мире, проникнув через портал. Я первый вас убью. Простите.

Прапор оскалился.

— Ну-ка, ну-ка… Допустим, у нас есть такой Центр, и что это даёт?

Глаза у обоих Кирдов распахнулись неимоверно широко.

— Я сказал: — ДОПУСТИМ! — резко прервал Прапор расспросы кирдов. — Допустим, есть, — уже более спокойным тоном, заглядывая в глаза Оргафа, продолжил «старый» вояка, — что это меняет?

Оргаф посмотрел на Гурла и, получив одобрительный кивок, сказал:

— Всё! Буквально, в корне всё меняет. Мы можем запустить программу поиска двойников по всем доступным этому центру Вселенным и вычленить каждого больного или при смерти ребёнка. Программа сама найдёт наиболее слабого, и тогда останется только подождать подходящего срока. И мы никого не будем убивать. Отнюдь. Он сам умрёт, а душа твоего мальчика из Ноосферы займёт свободное тело, тёплое тело. Таким образом, он не только вновь обретёт полноценную жизнь, но и очутится в другом мире, свободном от этого кошмара.

— Но перейти из нашего в параллельный мир — это не просто продавить мембрану пространственного измерения, тут такая мощность нужна… — Кир включился как учёный, уйдя в рассуждения о реальности того, что уже давно посчитал не реальным. — Но, если конвертировать энергию белого жемчуга и накачать ею… Док, ты говорил, что Взрывник у тебя уже может предметы двигать?

— Да. И не только двигать, но и швырять. За полгода ежедневной прокачки он стал довольно мощным полтергейстом. Да и втягивает в себя уже столько, что у меня мощи иногда не достаёт.

— Хм… — Кир тёр подбородок. — А ты знаешь, это многое меняет… Если он достаточно силён, чтобы выйти в астрал, то он проникнет в любую Вселенную, главное, нам ничего не напутать и суметь сгенерировать постоянный приток манны и локальную привязку к телу установить… а получится? — Обратился он уже к брату.

Я немного смутился, но всё же признался:

— Он давно уже в астрал выходит. Мне с ним там общаться как-то удобнее.

— Однако! — Изумился Кир. — Чего же раньше-то не говорил, Док?!

— Зачем? Кому оно что даёт, кроме нас двоих? — Пожал я плечами.

— Раньше — да, согласен, — встрял Горыныч, — но теперь для нас это очень важная информация и даёт реальные шансы на удачный переброс.

Кир молча мерил комнату шагами, а на лице отражалась усердная работа мысли.

— Как я понимаю, это не пустые рассуждения? — Гурл напрягся, как хищник на охоте. — У вас, действительно, есть доступ к Центру управления?

— Ну, не одни же вы впереди планеты всей. — Усмехнулся Леший. — И мы не лыком шиты. Да ты не боись, мы пакостить не собираемси, чай не дурачьё.

— Я обязан доложить об этом, — сдавленно произнёс Гурл.

— Хм… — сосредоточенно почесал Леший бородатый подбородок. — Ну, у тебя, конечно, есть выбор: молчать и оставаться нашим товарищем или… просто, молчать. Совсем. Понимаешь, о чём я?

— Не дурак. Но и ты пойми меня.

— Я тебя отлично понимаю и ещё понимаю, что он, — батька указал на профессора, уже во всю обсуждающего с близнецами предстоящую операцию, — скорее удавится сам, нежели упустит такую возможность. А заложив нас начальству, не видать ему своих эксприментов, аки собственных ушей, потому как Док в нашем мире, а Центры эти — в вашем. И только один единственный есть тут, — указал он пальцем себе под ноги, посмотрев на Кирда, как на дитя неразумное. — Ты понимаешь ход моих мыслей?

Гурл хмурился всё больше и больше.

— Он-то точно промолчит, и наверняка даже под пытками не скажет, а ты? — Продолжил Леший психический прессинг.

— А-ай, да чёрт с вами! — Кирд рубанул в сердцах воздух. — Вы и так меня уже втравили на сотню «увольнений». Одним больше, одним меньше… а жизнь всего одна, и с вами она стала гораздо веселее. Ну, что, когда летим, панове?

— Вот это наш друже, вот это по-нашему. — Улыбнувшись, хлопнул он несчастного кирда по спине. — Думаю, сегодня и полетим, негоже время терять, да и давненько я на этой хреновине покататься желал.

Кататься нам пришлось в натуральном аквариуме. Корабль кирдов стерилен от спорового воздуха, и, пройдя через входной телепорт, объект попадает в камеру дезинфекции и только потом — в основную зону. Но мы сами, увы, являемся носителями и выдыхаем миллиарды «вредоносных» частиц, нас попросту законсервировали в прозрачной герметичной камере и установили «переноску» в грузовой отсек. Покатались, называется.

Неприятно, однако, но что поделать: варианты более удобного и быстрого передвижения, к сожалению, отсутствовали.

Кирды прилетали на малом летательном аппарате, управлять которым мог и один пилот. Ненужных свидетелей, хвала небесам, не было.

* * *

— Пап, я не хочу там оставаться…

— Посмотри, какая природа: красота и никаких мутантов. — сердце моё разрывалось от боли, но я продолжал уговаривать, желая для мальчика нормальной, спокойной, а главное, безопасной жизни. — Нормальная семья, сёстры, мать с отцом. Тебе там будет лучше. Глянь, как она плачет… она будет тебя любить, как родного. Да, что я говорю, ты есть для неё родной.

— Нет! — Упёрся он рогом. — Я хочу домой! К тебе, к ребятам… к Асе с Алёнкой. Вы — моя семья, а не они. Перенесите меня обратно, пожалуйста, — умолял он чуть ли не плача.

* * *

— Скоро уже? — Поторопил меня Оргаф. — Давай ложись. — И принялся подключать ко мне беспроводные нашлёпки.

— Пап, ну скажи им, пусть перезагрузят маленький участок и перенесут меня обратно в Стикс! Они же могут! Ну, пожалуйста!

— Хорошо. Готовься. Делай всё в точности, как объясняли Кир с Горынычем. — И повернувшись к учёным, я передал слова Взрывника о возврате его обратно.

Кирды сильно удивились, но спросили лишь, есть ли у нас ещё белый жемчуг, кроме того, который я сейчас съем, на случай, если мальчик окажется не иммунным, что, скорее всего, так и будет.

— Есть, не ищите, — ответил вместо меня Прапор. — Пацана только верните. — И снова закурил. Нервничал он не меньше меня. Да все нервничали. Леший вон, почти всю бороду уже выдрал.

Я посмотрел на друзей, на три белых шарика, согревающих живым теплом мою ладонь, и проглотил их, тут же ощутив разливающиеся волны по всему организму, исходящие из желудка. Датчики, присоединённые к моему телу, начали работать, аппаратура принялась пищать, трещать и издавать множество других различных звуков. Я лёг на кушетку и, закрыв глаза, вышел в астрал.

Маленький вихрь крутился воронкой, набирая мощь с каждым оборотом. Я протянул руку, и её захлестнуло, словно жгутом: сырая, белая манна втекала в одну руку и выходила голубым жгутом из другой, образуя вторую воронку, к которой присоединился Взрывник. Сначала ничего не происходило, и сколько прошло времени, определить в этом состоянии я не мог. Тут оно текло иначе. Я смотрел на мальчика и улыбался, перекидываясь с ним мыслеобразами. Так мы наловчились общаться в астрале, без единого слова. Голубое свечение уже не впитывалось в само «тело», оно обволакивало его, как кокон, вращаясь, стало походить на вихрь. Теперь я уже не видел Взрывника, только чувствовал. Внутри меня всё начало жечь, как будто вместо крови по венам бежит раскалённый металл — ещё немного и я начну орать от нестерпимой боли.

— Что это? — вспыхнула внутри беспокойная мысль.

Кокон снизу выпустил хвостик и начал вытягиваться в собственную воронку, будто вода уходит вниз, но ему явно не хватало мощи, хвостик всё время подскакивал обратно, скукоживался. Нужно увеличить поток волновой энергии, и времени оставалось катастрофически мало: вихрь манны иссякал на глазах, а моё астральное тело всё пылало ОГНЁМ.

— АААААААААА!!!!!! — заорал я что было мочи и качнул волну силы на полную, как только мог. Белый вихрь начал таять ещё быстрее, а голубой — резко вытянулся, уйдя в бесконечную даль и, ярко вспыхнув, схлопнулся, исчезая. Меня хлестнуло обраткой с такой силой, словно сшиб Камаз, размазав всего по асфальту…

— Удалось? — последнее, что мелькнуло в моём сознании, и разум отключился. Я провалился в Никуда, в полную безграничную мглу, в Нирвану ширяльщика…

* * *

Нужный ″сосуд″ нашёлся, практически, у чёрта на куличках, на свалке, как сказал Гурл. Этот мир давно забросили после ядерной войны и позабыли о его существовании. И вот, как ни странно, но жизнь на планете возродилась и начала новый виток. Люди, на вид вроде нормальные, строили новую цивилизацию, развивались, и там, в одном из поселений лежал при смерти тот, кто и был нужен. Если бы не ДНК-поиск, то навряд бы в том мире сработал обзор хомо сапиенса. Давно рухнувшая цивилизация никого не интересовала, и все локальные привязки давно деактивировались.

— Установил связь?

— Да. Стабильно.

— Выводи на экран.

— Есть.

— Показатели Дока?

— Зашкаливают, но пока держится.

Герман нервно отстукивал пальцами по панели.

— Пора бы уже…

— Сфера портала не активна, не вижу колебаний мембраны.

— Не вытянет. Слишком мало энергии в импульсе, надо больше!

— Куда ещё больше, посмотри на датчики!

— Мощности не хватает, проф!

— Есть что-то!.. Гадство! Сорвалось… Есть! Есть контакт!

— Давай! Давай, ещё немного! — орал Оргаф, как на футболе за форварда.

Приборы пищали один громче другого. Все датчики подскочили на максимум. В следующую секунду панель задымилась, заискрила. Освещение утратило мощь, сразу ярко вспыхнуло, и в бункере жахнуло так, что, если бы не Муха, вовремя успевший накрыть всех куполом, в живых в помещении ни осталось бы никого.

* * *

Из-под многотонного завала людей выкопала Гидра со своими отпрысками. Она услышала призыв самца и поспешила на выручку. Дети не понимали, почему нельзя есть эту еду, а надо её ещё и кормить, но мать ослушаться не смели и странного скреббера, который приказывал их матери, они почему-то побаивались, хотя на вид он был почти как еда. Вскоре люди покинули Остров, оставив семейство в покое и молодые скребберята быстро позабыли о странных человечках, но Гидра скучала. Ей нравились эти человечки. Ей снова хотелось той зелёной, не живой совершенно еды, арбузов… кажется, так называет их Умник.

* * *

В деревню Тихую вернулись, спустя неделю после аварии в бункере. Эксперимент удался. Перед самым взрывом все видели, как умерший мальчик открыл глаза.

— Всё хорошо, вот только бункер жалко, — со вселенской печалью на лице сказал весь перебинтованный Горыныч. — А какие грандиозные у меня планы были…

— Не у тебя одного, — пробурчал не менее забинтованный Оргаф.

— Зато мы теперь точно знаем, что перенос душ — это реально вполне. — Заявил Гурл, жутко шепелявя. Отлетевший кусок панели выбил ему все передние зубы.

— Вот только Дока чуть не угробили. И бункер, а ну его в качели, жалко… — поддержал беседу грустный Кир.

— Да… А сколько там всего было… — прерывисто вздохнул Фома.

В этот момент в комнату вошёл Леший.

— Пустое. Не о том печалитесь. Все живы и почти целы. Вот только Док без сознания до сих пор, и это мне, ой, как не нравится. — Поставил на пол здоровенный металлический короб — один из немногих предметов, который удалось откапать Микробу после взрыва. — А главное, я душу его не слышу, не гудит она более, и это пугает. Что есть тело без души, даже будь оно трижды живым? Кто есть мы — люди? Не гоже за Богов работу их делать. Не гоже… Охо-хо… — Покачал он головой, глядя на спящего непробудным сном Дока.

— Завтра дома будем, может Батон чего сможет сделать, — с надеждой в голосе сказал Арман.

На рассвете кирды улетели, а вечером, перед самым закатом два КРАЗа «Спартан» въехали в город.

* * *

Я вышел из комы, спустя два месяца, и то благодаря совместным усилиям двух опытных, сильнейших знахарей: Батона и удачно заглянувшего в гости к старому знакомому, Змея.

— Ну, здравствуй, батоне, — первое, что я услышал, ещё не открывая глаз.

Поднять веки оказалось очень сложно: я забыл, как это делать. Моё тело лежало неподвижно, никак не реагируя на мозговой посыл. Запахи, прикосновения чувствовал, но пошевелиться не мог, говорить тоже.

— Паралич полный?! — подумал я, холодея от ужаса, но немного успокоился, вспомнив, что в этом мире все болезни — это временное неудобство.

— Змей, ты точно уверен, что он вернулся?

— Абсолютно, Батонэ.

Чьи-то пальцы подняли мне веко. Смутно, как сквозь рифлёное стекло, я увидел два склонившихся надо мной силуэта.

— А ну, маякни нам, болезный.

Я попытался скосить глаз. Получилось!

— Ещё разок. Работай, давай!

Я повторил неимоверный трюк…

— Вах! Точно вернулся!

Неделю меня разминали массажами, двигали конечностями, восстанавливали атрофированные мышцы. Теперь я мог не только самостоятельно моргать, но даже ходить на судно. Ася приходила ежедневно, друзья тоже не забывали. Как только узнали о моём пробуждении, устроили в клинику целое паломничество, и каких новостей за пропущенные два месяца жизни я только не наслушался. Но самыми важными оказались три.

Первая: переселение души удалось, и Взрывник очнулся в новом теле. Правда, больше они ничего не успели, и с возращением в Стикс теперь серьёзная накладка, потому как нашего бункера больше нет — это и есть вторая новость. Ну, и третья, как «обрадовали» меня лекари, я теперь совершенно обычный человек, от слова — СОВСЕМ.

— Не знаю, как ты умудрился выжечь себе все каналы, да после этого ещё и живым остаться, случай нереальный. До этого выживали только подпаленные, — рассказывал о своих наблюдениях и Змей. — Я о таком даже не слышал никогда, поэтому задержался. Слишком интересно. Приложил руку к твоей реанимации, очень хотелось пару вопросов тебе задать.

— Давай свои вопросы. На что смогу, отвечу.

— Как ты это сделал?

— О-о… если бы я только знал… сам до сих пор в шоке и ничего не понимаю. Змей, я что, теперь так и останусь инвалидом?

— В смысле? А, не-е, — махнул он рукой, — с регенерацией у тебя всё нормально, скоро побежишь. А вот с дарами всё печально. Можешь считать себя обычным человеком.

— Получается, мне теперь и живчик не нужен? Зачем тогда я его пью?

— Не, живчик нужен. Ты иммунным так и остался. И даже дары присутствуют. Но вот никакого взаимодействия нет. Ни взаимодействия, ни течения энергии. Каналы отгорели. Все. Полностью.

— Хреново.

— В случае с подпаленными восстановление даже в форсированном режиме занимало месяца. В твоём случае даже форсировать нечего.

— А создать искусственно?

— Не выйдет. Пойдет что-то вроде отторжения. Или нужен знахарь из тех, кто тут пробыл с полвека. Но и тут всё под вопросом, что выйдет, а что нет.

— Ага, ещё и найти такого надо.

— В этом регионе таких нет. Я бы знал. Но я кое с кем общаюсь. И если твой случай моих знакомых заинтересует, то тут появятся очень интересные гости. Но раньше, чем через полгода это не случится точно. Встречаемся нечасто и это очень непросто. Понимаешь?

Я кивнул в ответ. Со Змеем говорили ещё долго, а потом он уехал, пообещав обязательно заглянуть, когда снова окажется в наших краях, очень далёких от его дома. Ещё он говорил с Мухой, о чём, не знаю, но вскоре после отъезда лекаря Муха покинул стаб, сказав, что ему нужно познать себя и ближе познакомиться со Стиксом, прочувствовать его природу, понять суть.

* * *

Спустя ещё два месяца я уже вполне бодренько передвигался с тросточкой, правда, уставал быстро. Вот и в этот раз, совсем немного не дойдя до своего нового дома, уселся на скамейку у соседского забора передохнуть. Тёплый ветер ласкал кожу, лето ещё не началось, а уже чувствительно так припекало. Со всех сторон визжали пилы, стучали молотки, где-то работала дрель: люди поднимали город, делали его краше прежнего, запах свежей древесины и краски витал в воздухе. Я посмотрел на свой отбитый палец, чернеющий вчерашней гематомой, и усмехнулся — нейрохирург со строительным молотком…

По улице носилась угорелая малышня, а вон и Ася с Алиной показались из-за угла, шли из парка с колясками: сыновей выгуливают. Я махнул рукой, приветствуя, но они настолько увлеклись беседой, что не заметили жеста. Прапор вышел в белых кальсонах, нагрузил два мешка песком и понёс во двор. Чинук, сидящий на коньке крыши в ожидании очередного кровельного листа, помахал мне рукой, мол, заходи. Я кивнул и улыбнулся в ответ.

Жизнь продолжается. Парадиз отстраивается…

 

Эпилог

«В тот день, когда я поднял меч на своё отражение, падали звёзды, плакали зеркала. И я не ждал ни победы и ни поражения. Только зола…» . — Прочёл Взрывник на широком лезвии кривого ножа и аккуратно положил на место.

Читателю предоставляется право самому выбрать ГГ, который и станет Филантом -

Волком Улья, именем которого названа трилогия. У народов Европы Волк наделялся эпическими силами и магией. Целая гамма оборотней или вервольфов увековечена в старинных легендах и в современной Фантастике, в Фэнтези, в кино. Волк мог менять личину, обладал нечеловеческой силой и гипнозом, мог становиться народным мстителем или братушкой. Сила гипнотизирует…

Конец