— Дошёл! Слава Стиксу! — прошептал я, падая на зелёную траву, которая росла на нормальной, твёрдой земле. — Ху… — выдохнул с облегчением, расслабляя все мышцы. — Что это? Стаб?

— Не-а, обычный кластер, здоровенный. Мы до конца так и не пролетели его, слишком далеко.

— Ага, несколько дней, а то неделя пути в одну сторону. Но и того, что увидели, хватило. Я тут покомандовал ребятами немного без твоего ведома, — смущённо признался Рыжий. — Отправил две тройки призраков во главе с Валдаем и Зотой на полное исследование. Вроде, как это остров, но мало ли, да и кластеров тут сколько, не пойму, но не один, это точно. Интересное место, в общем, может, пригодится.

— Неделя пути?!

— Ну, где-то так, да, — задумался Каштан — Но нам же не напрямую идти, мы вон, через тот лес краешком, и завтра к обеду обратно в болота упрёмся. А там, думаю, до вечера на материк дошкандыбаем. Не боись, Док, уже немного осталось.

— Можно и отсюда двинуть, во-о-он туда, — Рыжий указал на юго-запад, — но по нормальной земле быстрее будет, почти сутки экономим, и Арман как раз к тому квадрату подходит. Умник совсем оголодал, бедолага, подкрепиться рванул к ближайшему населённому пункту. Так что, по идее, к вечеру, ну, или утром должны все состыковаться.

— Это самая радостная новость за последние дни. Вот ещё бы пару споранов найти, и жизнь удалась, — я расплылся в улыбке, лёжа звёздочкой на краю, у самого болота, уставший и измученный, но почти счастливый.

— Спораны? — усмехнулся Каштан — Да тут этих споранов, только и смотри в оба, чтобы самому обедом не стать.

— Тут есть мутанты?! — я даже приподнял голову.

— Вон там, — Рыжий указал на восток, — мы видели кусок мегаполиса. Сам кусок-то небольшой, но высотки…

— Да какие, на хрен, высотки, это же натуральные небоскрёбы! — перебил своего двойника Каштан. — Там не меньше сотки этажей в каждом! И бедлам такой творится, что лучше и близко не приближаться к этому месту.

— Мда, это точно, — согласился Рыжий. — А вон там, в лесу, какой-то лагерь, но… — Рыжий посмотрел на Каштана.

— И во что это «НО» упирается? — понял я, что с этим лагерем тоже не так всё просто.

— Это детский лагерь, Док, — Каштан тяжело вздохнул. — И как не крути, нам придётся туда сходить. Мутантов там хватает и крупняка нет, так, спидеры, да бегуны только. Пустышей жрут.

— А…

— А живых, — перебил меня Каштан, — никого нет… Только мелкие и не очень мелкие зомби.

— Далеко?

— Около десяти километров, может, чуть больше, часа за два дойдёшь, если поторопишься.

Живчик у меня закончился ещё в обед, и голова уже гудела, и в желудке мутило, так что, хочешь или нет, но идти туда действительно надо.

Дети-зомби, маленькие мутанты с обезображенными лицами и телами, жаждущие мяса, жрущие друг друга… Почему-то взрослого человека убить намного проще, чем ребёнка. Видимо, психологический барьер мешает, так уж устроен нормальный человек, и привыкнуть к этому, невозможно. Если ты всё же привыкаешь, то это говорит о том, что человек в тебе умер, и это печально.

Пока ты чувствуешь душевную боль, и смерть не оставляет тебя равнодушным — ты живёшь, но стоит утратить эти ощущения, и ты потеряешь душу. Был в моей жизни момент, когда я перестал что-либо чувствовать, но попав сюда, быстро оклемался. Говорят: душа бессмертна… Я видел живых людей без души. Их души умерли или даже не родились, а тела — живут. Это не люди, хоть и выглядят так же, но стоит поймать их взгляд, буквально мгновение — и ты понимаешь, что это страшное существо…

Нет, я не хочу быть таким.

— О чём задумался, Док? — Каштан шёл рядом, не обходя препятствия, прямо сквозь деревья и кустарники.

— Да так, ерунда, — отмахнулся я от друга, не желая рассказывать о своих переживаниях.

Сейчас я понимаю, насколько раньше был слаб душой, и осознаю, что и сейчас не особо крепок. Закрыться, отстраниться, отвернуться от всех и вся, перестать чувствовать — это ли не трусость? Это самый простой способ сбежать от самого себя. Невозможно? Ещё как возможно! Для этого надо, чтобы в тебе умер ЧЕЛОВЕК. И тогда тебе будет безразлично абсолютно всё. Я больше не хочу такого забвения и, приближаясь к этому лагерю, знаю, что в будущем ещё очень долгое время моя душа будет кровоточить при воспоминаниях об этом дне. Ещё одна незаживающая рана… Но, лучше так, чем иначе.

— Док, подходим. Харе летать в облаках, а то нарвёшься, — одёрнул меня Каштан.

— Прости, и вправду, задумался.

— Понимаю, паскудное место, но выбор у нас невелик. Больше суток без живца, да при таких нагрузках… рискуешь не дойти.

— Знаю, думал уже об этом. Ничего, справлюсь.

Я снял рюкзак, пристроил его к дереву, вынул большой топор, поправил за поясом два меленьких и нож и посмотрел другу в глаза.

— Ну, что, да храни нас Стикс? — Каштан кивнул, пожелав мне удачи.

Теперь я двигался по всем правилам, как учил Леший: быстро, не заметно и бесшумно, обострив все свои чувства. Каштан улетел вперёд.

Первым мне попался пустыш, совсем свежий, но уже кем-то закусивший. Пацан, лет девяти, целенаправленно уносивший ноги из лагеря.

Видать, сообразил, что более сильные его сожрут, и дал дёру.

Заметив меня, не останавливаясь, сменил траекторию движения и, не издав ни звука, прибавил прыти в мою сторону.

Я переложил топор из руки в руку, крутанул разок, ловя амплитуду и резко уйдя в сторону, без сильного размаха, вонзил лезвие ребёнку в макушку. Раздался хруст сломанных костей, и чавкающий, очень неприятный звук при резком выдёргивании топора обратно. Пацан просеменил ещё три шага по инерции и упал лицом в траву, окрашивая её алым. Ноги в цветных кедах мелко подрагивали.

Я судорожно выдохнул. Развернувшись, увидел ещё одного малого, который, так же молча, шёл на меня, склонив голову набок.

В фильмах мы видим, как зомби, наступая, тянут вперёд руки со скрюченными пальцами. Тут же всё совсем не так. Руки болтаются, словно безжизненные плети, абсолютно не участвуя в движении тела, и, только, лишь достигнув цели, они оживают, впиваясь мёртвой хваткой, тащат добычу ко рту.

Этого ребёнка я упокоил почти так же, как и первого. Маленький рост способствовал удобным, чётким ударам.

Пройдя метров двадцать, наткнулся ещё на троих. Вот те уже урчали, оглашая округу о появлении свежего, вкусного мяса. Действовать нужно было очень быстро, тут же появившиеся двойняшки, сообщили о двух взрослых спидерах, идущих на приглашение мелких к мясу.

Кажется, тут уже образовывается свита. Быстро они пристроились. Что-то тут все какие-то очень сообразительные. Особенный кластер? Ладно, потом спрошу, не забыть бы.

Мелкие, хитрые зомби не спешили нападать, они держались на почтительном расстоянии и урчали во всю глотку:

— МЯСО!!! МЯСО!!! МЯСО!!!

— Ладно, не хотите, тогда я сам подойду, — бубнил я себе под нос, шагая к ближе стоящей девочке, лет двенадцати, раскручивая в руке топор.

Таким образом, я не только лучше чувствовал оружие, сливаясь с ним в одно целое, но и успокаивал свои нервы, настраиваясь на убийство. Я смотрел прямо ей в глаза, и это помогло. Она дёрнулась в мою сторону. Взмах, удар. Иду к следующему парню, лет четырнадцати, лицо, грудь, руки — всё в крови. Челюсти уже немного выдвинулись вперёд, зубы почти до самых дёсен выпирали из-под губ. Парень кинулся на меня очень стремительно, прыгнув с места, как кузнечик, но я этого и ждал, пропуская его мимо себя. Полностью снёс голову, прямо в полёте. Приземлился парнишка уже по отдельности телом и головой.

Третья девочка, примерно такого же возраста, дала стрекоча в сторону лагеря, урча по дороге об опасном Человеке, который убил свиту Старших, призывая тех самых Старших на защиту. В ответ раздалось более грозное урчание несущейся подмоги.

Не успел…

— Ну, и ладно, что не делается — всё к лучшему, — прошептал я себе, настраиваясь на бой.

Перехватил рукоять поудобнее, стал в стойку.

Спидеры появились одновременно. Два мужика в одинаковых спортивных костюмах, точнее, в верней части от костюмов. Штаны уже отсутствовали, так же как и обувь. Рожи изрядно изменились, ноги тоже.

— Мя-я-со-о-о, — проурчал первый спидер.

— Мя-я-со! — ответил ему второй.

— Спораны! — проурчал я им в ответ и, выхватив один из маленьких топоров, метнул, попав второму, аккурат между глаз.

Постояв секунд пять, мужик завалился в сторону, прямо под ноги собрату.

— Ну, что же ты застыл, иди сюда, спортсмен, — я призывно кивнул, но тот, развернувшись, чухнул в обратном направлении, отсвечивая меж деревьев голой задницей.

— Чё, за подмогой побежал? — усмехнулся я ему в след.

— Давай смотреть добычу, — Каштан уже в нетерпении крутился возле дохлого спидера.

— Два спорана, — констатировал я, вскрыв споровой мешок.

В двух подростках нашёл только один — у парня, девчонка оказалась пустышем.

Малых даже трогать не стал, там и так понятно, что пустые.

— Так, ну, три есть, живём. Дальше я не пойду.

— А бухло?

— Чекушка водки в рюкзаке лежит. На моё счастье, тот несчастный кусач оказался трезвенником. Каштан, а, вообще, мутанты пьют?

— А, хер их маму, знает, — он усмехнулся, почесав затылок, — вот найдёшь Умника, да спроси.

— Не, чёт я не помню, чтобы они пьяными были. — я шагал к оставленному под деревом рюкзаку, поглядывая по сторонам.

— Дык они же у тебя воспитанные, без спроса ни-ни, — Каштан засмеялся. — А ты попробуй налей, может, и не откажутся.

— А, не боишься, шо пьяный мутант хуже пьяной бабы окажется? — появился Рыжий.

— Ну ты, прям, вовремя! Весь бой пропустил! — укорил двойника Каштан.

— Ай, ну, — махнул Рыжий рукой. — Видел я ваш бой и охреневшую рожу того спидера, когда ты им на их же уркающем ответил. Неплохо получилось, кстати.

— Умник научил. Мутанты понимают человеческую речь, начиная с матёрых спидеров, почти перешедших на следующую ступень, и, если вдруг придётся общаться с низшими, это знание здоровски поможет.

— О, как. Век живи — век учись, — изрёк Рыжий, подняв указательный палец вверх.

— Ага, и после смерти тоже, — подколол его Каштан.

Под деревом у рюкзака копался ребёнок, сидя ко мне спиной. Я достал швырковый топорик, тихо приблизившись на расстояние хорошего броска, занёс руку, но остановился. Что-то в нём мне показалось неправильным, не похожим на поведение свежего мутанта, пусть, и на удивление умного.

— Эй! — окликнул я ребёнка.

Мальчишка резко обернулся всем телом, не удержал равновесие и плюхнулся на задницу, тут же заработал руками и ногами, неуклюже перебирая, пытаясь подальше отползти от рюкзака и от меня.

— Опа! — выдохнул над моим ухом Каштан.

— Тсс! — приказал я пацану молчать, приложив палец к своим губам.

Стоит сейчас ему закричать, и весь этот «пионерский» лагерь вместе с вожатыми мигом примчится на его вопли.

— Ох, блин! Твою же мать! — уставился на пацана, появившийся Рыжий, — Док, у тебя огромные проблемы! Хватай щегла и беги к воде. Тот пидер, и вправду, за подмогой чухнул! К вам весь лагерь ломится!

— Не ори только! — шёпотом рявкнул я перепуганному пацану. — Бежим отсюда скорее! — Я уже закинул на плечи рюкзак и, схватив мелкого за шкирку, рванул прочь.

Бежать было очень неудобно. Рюкзак бил по спине, длинная рукоять по бедру, плюс пацан вырывался и шёпотом кричал, периодически срываясь на голос, что ему нужно в другую сторону, и чтобы я его немедленно отпустил.

— Пусти! Пусти, дяденька! Нельзя мне туда! Пусти! Мне обратно надо!

— Да, чтоб тебя! — остановившись, встряхнул я его, подняв в воздух. — Ну, чего ты вопишь?! Там мутанты бегут, понимаешь?! Сейчас прибегут сюда и сожрут тебя, довыделываешься!

— Там Алёнка, — всхлипнул малёк, которому на вид было не больше восьми лет.

— Какая Алёнка?! — страшная догадка, как льдом окатила.

— Дочка нашей поварихи! Я её на дереве спрятал. Дяденька, пусти меня, пожалуйста! Её же зомби сожрут! — разревелся мальчишка, вися у меня в руке, как кутёнок.

— Да, чтоб тебя, а!!! — выругался я, ставя пацана на землю, но кофту его из руки не выпустил. — Ладно, где твоя Алёнка?

— Там, — всхлипнул мальчишка, указывая чуть правее лагеря, и утёр рукавом нос.

— Так, стой, не дёргайся, ща пойдём твою Алёнку спасать. Не реви. — Я отпустил ребёнка и полез в рюкзак за склянкой со специями.

У мутантов отличный нюх и, как не петляй, они всё равно тебя найдут. Если конечно, им не устроить подарок в виде молотого перца или других острых специй, которые на несколько часов отшибают нюх. К тому же, этот запах для них просто отвратителен, и они точно не пойдут за этим шлейфом следом. Этого добра я запас с избытком на том острове с мутантом.

— Глаза закрой, нос зажми и не дыши, — я обсыпал малого специями и втёр в одежду и обувь порошок.

Ту же процедуру сделал и себе.

— Всё, бежим. Показывай, где твоя Алёнка, — обратно ухватил я мелкого за шкирку, чтобы тот не отставал и не падал.

На этот раз он, пыхтя, старательно перебирал ногами, иногда повисая в воздухе, когда оступался.

Мы бежали, забирая вправо минут десять. Обогнув лагерь с другой стороны, я увидел натуральное столпотворение. Мелкие зомби толпились вокруг дерева, урча и задирая головы вверх, громко сопя, втягивали воздух. В листве, на самой макушке виднелось маленькое тельце.

— Чтоб тебя, а… — прошептал я, выглядывая из-за раскидистого кустарника.

Каштан негодовал и матерился, злясь на то, что ничем не может помочь.

— Не кипиши. — шикнул на него Рыжий. — Три головы, лучше чем одна. Думай давай!

— Дяденька, дяденька, — тихонько прошептал рядом стоящий на четвереньках мальчонка, — а давай я их отвлеку, а ты Алёнку с дерева снимешь? Я быстро бегаю. Убегу.

— Тс! Тихо сиди! — шикнул я на этого генератора идей.

Если бы там были только пустыши… Но больше половины уже с изменениями, да и взрослых, вон, четверо топчется.

— Дяденька, — снова зашептал пацан.

— Замолкни!

— Дяденька, вот.

Я повернулся, чтобы глянуть, чего он там возится, и наткнулся взглядом на раскрытую детскую ладошку с кучкой маленьких петард.

— А пацан соображает! — одобрительно хмыкнули оба призрака.

— Пошли! — забрал петарды, прихватил пацана и тихим сапом двинул назад и в сторону, обратно забирая вправо. Отбежав метров на двести, соорудил маленькую кучку сухих веток и мха для костра. Снова схватил пацана, потащил его дальше, высматривая подходящее дерево. Отбежав на приличное расстояние, указал на высокую ель.

— Туда залезть сможешь? А ну ка, попробуй!

Малый, без вопросов, вскарабкался, как кот.

— Ага, отлично, держи-ка, — подал ему свой рюкзак — Вон там, между веток его пристрой. Теперь слезай. Так, слушай меня внимательно, — мы быстрым шагом возвращались к заготовленному для костра сушняку, — остаёшься тут, сидишь тихо, как мышь и считаешь до ста, потом разжигаешь костёр, кладёшь вот сюда свои бомбочки и сразу бежишь к тому дереву. И сидишь на нём, пока я за тобой не вернусь. Понял?

— Понял. Ты спасёшь её, да?

— Cпасу. Только сделай всё в точности, как я сказал.

— Я всё запомнил, всё сделаю.

Я взглянул в глаза пареньку и увидел там море решимости и героизма.

— И смотри в оба, если кого увидишь, лезь на дерево любое, повыше.

Парень кивнул, и я побежал, начав отсчёт. Добежав до того же куста, за которым недавно сидели, наблюдая за толпой мелких мутантов, принялся собирать такой же сушняк для маленького костра, но не успел окончить работу, как услышал частые, негромкие хлопки. Мутанты рванули на звук, а я к дереву.

Девчушка сидела на ветке, как обезьянка, обняв ствол руками и ногами. Дрожала всем телом и шептала стишок:

— Тик-так, тик-так, лезет мышка на часы, тик-так, тик-так, сколько время ты скажи. Бим, бим, бом, убирайтесь зомби вон. Тик-так, тик-так…

— Тщщ! — попытался я обратить её внимание на себя, боясь, что она спутает меня с зомби и начнёт визжать, но она не реагировала, повторяя свой стишок вновь и вновь.

— Алёна, я не зомби, я отведу тебя к твоему другу, — лез я на дерево. — ты только не кричи, мы сейчас отсюда слезем и побежим в безопасное место. Алёна, ты меня слышишь?

Девочка замолчала и посмотрела на меня, сверху вниз. Я улыбнулся, как можно добродушнее.

— Не бойся. Меня твой друг прислал, пойдём скорей.

Девочка отрицательно покачала головой.

Вот ещё этого мне не хватало.

— Если мы сейчас же не слезем отсюда, эти зомби вернуться и больше нас не выпустят. Или сами залезут на дерево. Пойдём. — я ухватил её за тельце и потянул к себе.

Нехотя, но всё же она отцепилась от ствола и резко развернувшись, вцепилась в меня. Так мы и слезли. Я рванул к своему кусту и поджёг приготовленный хворост, сыпанул жменю петард и со всех ног бросился к оговореному месту встречи, обходя по дуге. Мутанты прямолинейны во всём, и на звук они ломануться тоже напрямую, но всё же я налетел на двоих, которых прямо на ходу и упокоил. Малая снова начала свой странный стишок, ещё сильнее вцепившись ручонками в мою шею. Под деревом, на котором сидел парнишка, топтался один из вожатых.

Драться с мутантом, когда на тебе висит ребёнок, думаю, совсем неудобно, но отодрать её от себя я сейчас точно не смогу. Мне в голову пришла безумная идея.

— Младший! Убирайся! Моё мясо!!! — одной рукой я придерживал ребёнка, второй раскручивал топор и медленно шёл в наступление, всем видом показывая своё превосходство. Уже достаточно развитый спидер уставился на меня удивлённым взглядом.

— Ты мясо, — наконец, неуверенно заурчал мутант.

— ТЫ! МЯСО! — рыкнул я на него! — ИДИ СЮДА, МЯСО!

Мутант таращился на меня во все свои мутные, рыбьи глаза, не решаясь напасть.

Я обходил его по кругу, понемногу сокращая расстояние.

— ИДИ КО МНЕ, МЯ-Я-Я-СО-О-О! — зарычал я и сделал несколько решительных шагов вперёд.

Лёд дрогнул! Мутант шагнул назад, ещё шаг и, развернувшись, припустил к лагерю.

Я облегчённо выдохнул. Липкий, холодный пот выступил на лбу и спине.

— Давай рюкзак! Слезай скорее! — скомандовал я шёпотом мальчишке.

Накинув лямку рюкзака на одно плечо, я побежал в сторону болота. Пацан бежал следом. Темнота наступила резко, словно выключили свет.

— Мамочка, — пискнула девочка.

— Что это? Почему стало темно? — тихо спросил, остановившись, пацан.

— Ночь пришла. Держись за меня, не отставай.

Мы шагали гораздо медленнее, практически в полной темноте. Рыжий шёл впереди, указывая путь, Каштан контролировал округу.

* * *

Как-то даже дышать стало легче, стоило только выбраться из леса. Болота, какими приветливыми сейчас они мне показались.

— Дяденька, не могу больше, — Просипел паренёк, который уже практически висел на моём ремне.

— Голова болит?

— Да и тошнит сильно. Не могу идти, всё… пусть лучше зомби сожрут… не пойду никуда.

— Болтать чепуху, значит, у него силы есть, а идти — нету. А, ну, иди-ка сюда, — засунув топор за ремень, я подхватил мальчонку на вторую свободную руку.

Девочка, кажется, уснула. Размеренное сопение уже минут пятнадцать у меня в ухе раздавалось. Вот же детский организм… Да и паренёк на удивление выносливым оказался, не ныл, не задавал лишних вопросов.

— Док, я лёжку охотничью нашёл, — появился перед самым моим носом Рыжий.

— Где?

Рыжий указал на лес.

— Не-е, я в лес не вернусь.

— Да, там недалеко, почти у края, зато на дереве. Давай, давай, пошли, а то ты с этими воробьями — обед ходячий, комплексный.

Я вздохнул и повернул в указанном направлении.

* * *

— Какое небо… красивое, — прошептал Взрывник.

Так я окрестил мальчика за его любовь к бомбочкам.

Мы сидели на оборудованном лабазе хоть и с дырявой, но крышей, почти как домик. Точнее, я сидел, а дети лежали. Алёна спала, сладко посапывая, а Взрывник таращился в небо, сквозь прорехи рассматривая крупные звёзды, туманности, и о чём — то размышлял. Я укладывал остатки от ужина. Свои запасные вещи одел на детей. Большие, но зато так теплее, так что, места в рюкзаке теперь было много.

Пока делал раствор живца и ужинали, рассказал им немного об этом мире и его особенностях. Дети вели себя спокойно, как будто ничего и не произошло. Поев, Алёна скрутилась калачиком, прямо на голых досках, и уснула, словно для неё это в порядке вещей, а паренёк внимательно слушал, иногда задавал вопросы. Особенно его заинтересовали супер способности и то, что тут необязательно ходить в школу, да и самой школы, как таковой, нет. И новое имя ему очень понравилось. Алёну переименовывать мы не стали, родители сами это сделают, если захотят. То, что её быстро удочерят, я не сомневался. Уж очень миленькая мордаха и голубые глазёнки, да и возраст подходящий — пять лет.

— Дяденька, а назад вернуться никак нельзя?

— Нет. И не называй меня — дяденька. Я Док. Так и зови.

— Жалко, — вздохнул ребёнок, как-то совсем по-взрослому. — Мне Алёнку жалко и её маму. — Помолчав немного, продолжил, — тёть Люба не родная ей мать, но она очень добрая. Она всех нас жалела, даже самых безнадёжных. В Алёнке она вообще души не чаяла… а теперь… теперь она снова сирота. Жалко её, очень. Маленькая совсем, а уже два раза мать потеряла, — снова вздохнул и погладил девочку по голове.

— Так вы что, детдомовские? — осенила меня догадка, и сразу всё стало на свои места. Вот откуда такое странное поведение!

Они не домашние, не избалованные лаской и заботой родителей, привыкшие к трудностям жизни ребятищки, потому и не ноют.

— Ну, да, Док. Куда нас теперь? В этом мире тоже есть детские дома?

— Есть.

— И как там?

— Не знаю. Вроде неплохо. Дети тут редко выживают и редко рождаются, поэтому, скорее всего вас усыновят. Не переживай, всё будет хорошо, — я глянул на паренька.

Взрывник спал.

— Три спорана и два ребёнка, — усмехнулся Рыжий, — хорошая добыча.

— Да, ну, тебя. Как мне теперь через болота с ними идти?

— Ничего, дойдёшь потихоньку, не прибедняйся. Ты им только про Умника заранее расскажи, а то, как бы беды не вышло. Ложись спать, мы покараулим.

— Буди, если что, — промычал я, умастившись с края, у входа, чтобы дети во сне не вывалились вниз, и вырубился.

* * *

Проснулся я от Алёнкиного бормотания:

— Тик-так, тик-так, лезет мышка на часы…

— Алёна, ты чего? — приподнял я голову и посмотрел на девочку.

— Тсс, — приложила она пальчик к губам. — Там зомбя сидит.

— Где? — выглянул я за бортик.

— Там, в кусте.

Присмотревшись, и вправду, увидел за кустами покачивающуюся фигуру, в спортивной куртке.

Никак тренер вернулся. Выследил, падла.

— Опять прохлопали, — буркнул я тихонько, обращаясь к Рыжему.

Дети заметили, что я иногда говорю сам с собой, но ничего не спрашивали, и я не торопился объяснять. Спросят — скажу, а так, незачем лишний раз жути нагонять.

— Ничё мы не прохлопали, не надо тут, не наговаривай. Чего панику разводить. Он один, сидит тихо, на дерево не влезет. Малые не рыпаются. Спи себе на здоровье. Впереди ещё день, тяжёлый и нервный… — замялся, — очень нервный.

— Ну-у? — понял я, что он что-то не договаривает.

— Баранки гну. Это видеть надо, не расскажешь так. Мы с Каштаном сами тут, в ауте полном сидим. Ты вот лучше щегла буди. Кушайте, да пойдём. Поглядишь на чудо это…природное. — хмыкнул неопределённо.

— А с этим, как быть? — глянул на мутанта в кустах.

— Да на завтрак пригласи, — хохотнул Рыжий и исчез.

Я обречённо вздохнул.

— Алёна, ты не бойся. Помнишь мы с тобой смотрели «Люди Икс»? — Взрывник уже проснулся и пытался успокоить подружку, которая так и продолжала свой стишок, глядя на куст. — Этот дяденька, как в том фильме. У него есть супер способности, он всех зомбей изничтожит, вот сейчас сама увидишь, — и посмотрел на меня глазами полными уверенности, что я сейчас спущусь и порублю этого «зомбю» в капусту.

— Кхм… Давайте сначала покушаем, — попытался я оттянуть неизбежное.

Если честно, мне совершенно не хотелось спускаться вниз.

Когда сталкиваешься нос к носу, и кроме, как принять бой, у тебя больше нет выбора, то не задумываешься о величине развития и превосходстве силы противника. Ты просто пытаешься выжить любыми доступными и приемлемыми тебе путями, тупо выезжая на инстинктах и опыте. Остался жив — отлично, съели, ну, что же, ты пытался… Но если у тебя этот выбор есть, даже если он фантомный, цепляешься за него, до последнего оттягивая время, как можно дольше.

Я не супергерой и не псих обезбашенный, чувство страха и самосохранения мне очень даже приемлемо.

Пока жевали, я думал, как мне слезть незаметнее и избежать нападения со спины. Остальное, уже мелочи жизни. Ох, как же не хватает, хотя бы лука. Может, рискнуть, метнув топор?…Нет, слишком высоко. Падла, он же меня снимет со ствола, метров с трёх, даже спрыгнуть не успею. Вот же с-с-с-ПИДЕР хренов, припёрся на мою голову. Ладно, думай голова, шапку куплю…

— Дяденька, а ты, правда, как Люди Икс, или Артёмка опять выдумывает? Дяденька, а когда ты зомбю убивать пойдёшь? А можно, я смотреть буду? Дяденька…

— Алёна, кушай молча, иначе другие зомби тебя услышат и тоже придут, — бессовестно припугнул я ребёнка.

— Ну, и что, пусть приходят, ты же их всех побьёшь. Правда? — посмотрела она на паренька.

Мальчонка посмотрел на меня, ожидая экшена.

— Нет Алёна, тебе лучше на это не смотреть, мы с тобой тут посидим, тихонько, ладно? — быстро сообразил Взрывник, что на такие вещи детям лучше не смотреть.

— Но я же хочу посмотреть, — начала конючить малая.

— Будешь ныть, тебя никто любить не будет, и будешь, как Дашка, одна сидеть.

— Не буду, — буркнула малышка, насупив бровки, — Дашка тоже зомбяй стала, я видела. Все стили…и мама… — зашмыгала носом и разревелась.

— Да, чтоб тебя! — хлопнул я в сердцах ладонью себя по ляжке.

Что делать с плачущим ребёнком я не знал. Я вообще не умел общаться с маленькими детьми и, тем более, их успокаивать.

Взрывник обнял девочку и начал раскачиваться из стороны в сторону, напевая песенку про щенка.

— Ладно, ты тут присматривай за ней, а я пойду, разберусь с этим зомбяй вашим, — и прихватив топор, просто сбежал.

Там внизу на данный момент мне было гораздо комфортнее, потому что понятнее. Я знал, что мне делать с мутантом, а что с плачущей малышкой — нет.

Спустившись до половины ствола, ушёл в режим призрака и в таком прозрачном виде продолжил движение вниз.

— И как же сразу не додумался? Фуфайка, — усмехнулся, вспомнив двойняшек.

— Ну что, спортсмен, потанцуем? — обратился я к мутанту и вынул один из ножей, топор пока сунул за пояс.

Валдай научил меня одному, очень замечательному, приёму, назвав его «воткни и тикай», что я сейчас и собирался сделать.

Заслышав мой голос, спидер бросился прямо через кусты, запутался, застрял, но не надолго. Дрыгая всеми конечностями, ломая ветки и урча о том, какой я вкусный, выполз из куста на четвереньках и сиганул вперёд, не поднимаясь в вертикальное положение, как животное.

Такой прыти я совсем не ожидал и еле успел уйти в мерцание.

Мутант пролетел сквозь меня и тут же за спиной, раздался хлопок разорвавшегося тела. Спидер валялся с огромной дырой в области сердца.

Мутанты не зомби, хоть их так часто называют, но они такие же живые, как и мы, только намного живучее и с очень завышенным болевым порогом. С таким же успехом умирают от кровопотери и от других серьёзных ранений, и совершенно не обязательно бить их прямо в мозг, как в кино.

Я посмотрел наверх.

На меня таращились четыре восторженных глаза.

Шикнув на детей, чтобы отползли от бортика, вынул второй нож и приступил к вскрытию спорового мешка. Первому, к сожалению, настал каюк: он разлетелся на молекулы вместе с грудной клеткой мутанта.

— Ещё два. Отлично, — сунул я спораны в карман куртки и, обтерев руки и нож, полез обратно на лабаз.

* * *

Индианополис Мотор Спидвей — вмещает в себя двести пятьдесят семь тысяч зрителей, плюс трасса, длина круга которой: четыре километра, сто девяносто два метра. Так вот, сейчас я видел дыру по площади, равной четырём подобным автодромам!

Стикс, он же Улей, весь состоит из кластеров — участков земли, как пазлы сцепленных. Вынимаешь СТАРЫЙ и на его место ставишь новый. Этот пазл вынуть-то вынули, но на его место поставить НОВЫЙ забыли.

Хотя, скорее всего, его никто не вынимал, он просто сломался, или взорвался…

В воздухе над бездной с густым, клубящимся туманом внизу, летали осколки этого самого кластера, разной величины. С деревьями и болтающейся снизу корневой системой, с домами и водоёмами, с острыми скалами и обвисшим зелёным дёрном. Хаотично, медленно перемещаясь во все стороны, как по горизонтали, так и по вертикали.

Со стороны болотных кластеров низвергался колоссальных размеров водопад. Ниагарский по сравнению с ним казался стыдливо ничтожным.

Куски, подлетевшие слишком близко, попадали под потоки воды, уходя вниз под напором, но поменяв наклон, резко выскальзывали в сторону и стремительно поднимались ввысь, радуя глаз зрелищными водопадами со всех сторон. Вода, падающая с таких «искупанных» осколков, попадала на нижние, дрейфующие, а с них стекала ещё ниже, тем самым образуя ступенчатые каскады.

Разлетающиеся брызги, преломляя солнечные лучи, рождали множество радуг разной величины. Мокрая, цветущая растительность играла всеми оттенками зелёного, жёлтого, белого и алого. Полуразрушенные дома оплетал плющ, кое-где виднелись ржавые остовы машин.

Вот, один из неудачно попавших под мощный поток крупных остров, наконец, высвободился и, взмыв к небу, врезался в край вышедрейфующего, более мелкого острова, произведя взрыв гигантских брызг и осколков почвы. Отколов от него приличный кусок, устремился дальше, а подбитый пошёл медленно кувыркаться вверх тормашками, ссыпая в бездну переломанные деревья и всё, что плохо держалось.

Я присел на землю, потому что от такого зрелища, мои ноги стали ватными.

Дети топтались рядом, охая и ахая в восторженном восхищении, а я молча созерцал, даже не пытаясь понять причину этой аномалии. Словами не выразишь.

— Док, смотри, что это?! — Взрывник указал на девять часов.

С юго-востока живой рекой, поднимая столб пыли тысячами ног, ревя и урча на все голоса, неслась толпа мутантов прямо к пропасти, и не сбавляя скорости, они прыгали вниз, отталкиваясь как можно сильнее от края, вылетали вперёд метров на пять или даже больше.

Не всем прыгунам посчастливилось беспрепятственно улететь вниз, многие падали на летающие осколки земли, разбивались, ломая кости, раскидывая внутренности и мозги. Выжившие продолжали ползти к краю, вываливаясь бессильным кулем, но и со второй попытки не все могли достигнуть туманной неизвестности. Это была орда. Ключевое слово — была.

— Вот, значит, куда они стабильно несутся, — сказал рядом стоящий Валдай.

На такое представление пришли посмотреть все призраки, оставшиеся на службе Парадиза.

* * *

— Умник, где же тебя черти носят… — Арман вглядывался в темноту до боли в глазах.

Неспокойно было на душе, страшно, но не за себя, а за всех тех, кого сейчас не было рядом, особенно за Дока, потому что неизвестность всегда пугала больше. Страх очень часто заставляет делать ошибки, серьёзные, часто не простительные, фатальные. Арман хорошо чувствовал ту грань, за которой из лучших побуждений наносишь вред, или создаёшь ненужные проблемы ближнему.

Ему хотелось идти, искать, помочь, спасти, делать хоть что-нибудь, лишь бы ни сидеть в ожидании, бездействуя, на месте, зная, что каждая минута промедления, может стоить жизни человеку, к которому он прикипел всем сердцем и душой. Но, Умник сказал, что тропу не видит, однако Дока чувствует. Далеко, но он движется в их направлении, нужно лишь сидеть в этом месте и ждать. Его ведут призраки.

Старший стаи мутантов оставил Армана в ожидании непонятно чего и умотал кормиться.

— Неужели так и есть? Неужели этот мутант каким-то непостижимым образом чувствует Дока на таком расстоянии? Значит, ему удалось сбежать от муров… Молодец, если это так, не зря потел на полигоне, — Арман тихонько говорил сам с собой, так ему было спокойнее.

Мозг понимает, что нужно сидеть и ждать, а душа просится в движение.

Костёр, или даже горелку, Арман не рискнул разжигать. Холод он и так перетерпит — привычный, а еду разогреть, или чай он мог просто руками. Главное, не перестараться, иначе жесть расплавится.

Набив желудок и согрея руки об горячую банку с чаем, (зачем таскать лишнее, если можно съесть консерву и в этой же таре заварить напиток) задумался вслух о своей Анюте…

— Вот, сидишь ты, Арман, один… Жизнью битый, трудностями закалённый, боями отмечен….сильный, да ловкий, а холодно тебе. А была бы она рядом, жарко, небось, было бы…

Вот, подумал только о ней, а и теплее стало. Зарыться бы лицом в грудь твою и забыть обо всём на свете… Да пропади оно всё пропадом…и мутанты, и скреберы все…

Ох, доберусь я до тебя, Анютка…

— Урк? — раздалось над головой вдруг.

— Да, чтоб тебя!!! — Арман подпрыгнул на месте, расплескав на штаны горячий чай.

В воздухе висели две вертикальные жёлтые полоски зрачклв. Самого же мутанта в кромешной тьме видно не было. Затянутое тучами небо, погрузило этот кусок Стикса во мрак.

Умник давно уже пришёл, но не хотел мешать размышлениям собрата. Он чувствовал его мысли, волнения, эмоциональные всплески. Когда в эмоциях мечтателя образовались игривые нотки, Умник тоже решил немного подшутить, раз уж Арман вспомнил что-то весёлое.

Ходить бесшумно умели все элитники, ещё и по этой причине он решил немного поучить своего беспечного брата. И что в итоге? А в итоге, он получил банкой в глаз и кучу незнакомых слов, используемые Арманом, когда тот пугается или злится.

Надо выучить эти выразительные слова обязательно.

— Ты! Скотина! Бронированная! — Шипел змеёй Арман, пиная Умника по лапе металлическим носком своего ботинка.

Хорошо я пошутил. Ха. Ха. Ха. Старший брат злится, но всё равно любит Умника. Пусть злится. В нём много эмоций накопилось. Лю-бо-о-вь. Лю-бить. У — бить. Как похожи слова, но какие разные по смыслу. Убить. Убить и съесть — это понятно. Любить? Я помню…помню…было…я любил самку, давно, когда был человеком. Теперь я понял, что любовь, это эгоизм. Помощь, забота, обожание — всё это для самих себя. Это как спек-наркотик — любишь — счастлив. Делать счастливым того, кого любишь — делать счастливым и себя, потому что созерцание счастья близких приносит тебе радость. Делает хорошо твоей душе. Мы думаем, что делаем что-то для любимых, на самом же деле, мы делаем всё для себя. Теперь я понимаю, что не надо говорить о любви, любит не тот, кто говорит об этом, а тот, кто переживает молча, как Арман, как Док и другие Старшие братья. Я тоже переживаю за всех и за старших и за младших. Получается — и я люблю? Получается так. Иные не умеют любить. А я люблю.

На душе у Умника стало тепло и радостно. Он сделал для себя ещё одно очень важное открытие.

* * *

Арман давно успокоился и держал в руках новую банку с горячей водой, которая очень приятно пахнет травами. Пахнет домом.

Умник лежал, поджав под себя лапы, и втягивал аромат родных трав, растущих на острове посреди чёрного кластера. Арман опёрся спиной на его лапу и почти спал. Мутанту было хорошо, он был счастлив, потому что знал: скоро придёт его любимый Док, и они отправятся домой. Он очень соскучился по дому. Иные, обитающие на большой земле, ему совсем не нравились. Уже была одна серьёзная стычка с другими элитниками, которые пытались обидеть его Младших, думая, что они так же ничтожны, как и их собратья. А потом заманивали к себе в свиту, обещая вторую очередь на самое вкусное мясо. Глупцы. Какие они все глупцы. Даже Борзе стало смешно. Мои младшие убили этих элитников. Молодцы. Я ими горжусь. Другого глупца убил я. Он был огромный и наглый, в два раза больше меня и на много старше, но не достаточно умён. Это его и сгубило. — Вспомнил Умник недавний конфликт.

— Ты пахнешь человеком, Иной! Ты, мясо!

— Тут большой город, много мяса. Всем хватит.

— Всё это мясо моё!

— Хорошо, тогда мы уйдём.

Стой! Как ты посмел! Ты и твоя свита ели моё мясо и не принесли мне дань! И ты смеешь просто уйти?! Убить их! — приказал большой, опытный элитник, которого уже почти все Иные звали Высший и приносили дань.

Он хотел позабавиться, наблюдая за боем чужака и его ничтожно маленькой стаи со своими старшими.

Непонятные чужаки. На вид — Иные, а на запах — люди, почти как люди. Так не бывает. За долгое время жизни, Высший ещё не сталкивался с такими Иными. Зачем ему их дань, если и так всё мясо вокруг принадлежит Великому Ему. В далёком прошлом Высший чувствовал только голод и иногда боль от ран, нанесённых людьми и Старшими собратьями, но теперь чувство голода не такое сильное, а броня настолько прочна, что никакие человечки или кто-либо, не могут причинить ему боль. Теперь Высшего одолевало другое чувство — жажда убийства и зрелища. Забава перед убийством приносила столько же наслаждения, сколько и еда. Сейчас ему очень хотелось узнать вкус крови этих странных и наглых иных. У него была большая стая: четыре Старших со своей свитой. У этих Иных не было ни шанса на жизнь.

— Зрелище! Желаю зрелища! — громогласно прорычал он своим поданным.

Моня, Борзя и Разбой стали кругом, спина к спине, решительно настроенные на бой с молодой элитой, которая значительно превосходила их в силе.

Умник же, приготовился кружить танец смерти с Высшим.

Перед ним стояла пятнадцати тонная самоходная, плотоядная установка смерти! Массивный череп, длина тела двенадцать метров, рост шесть. Пасть — два метра кошмара, с сотней зубов, достигающих длинны до пятидесяти сантиметров. Передние зубы в форме кинжалов, с зазубренными краями для разрыва плоти. Более крупные боковые зубы округлой формы, идеальны для дробления костей. Единственный способ справится с этим зубастым куском брони — путём сокрушительного удара многочисленных зубов. Но чтобы одолеть Высшего, одних зубов недостаточно, нужен был разум и смекалка. Этот Высший собирался победить благодаря чистой силе. Умник понимал, чтобы победить, мало мышц и зубов. Требовалась стратегическое мышление.

Отличное бинокулярное зрение и отменная реакция Умника, способствовали победе. Битва предстояла не на жизнь, а на смерть.

УУУУРРРРРРЫЫЫЫАаа!!!!!!!!!!!!!!! — взревел Высший и стал на дыбы, чтобы казаться ещё больше и страшнее, чем есть.

— Отличный момент, нельзя упускать! — подумал Умник и ускорившись, бросился в ноги, словно бильярдный шар, сгруппировавшись врезался спинными наростами, вывернулся и нанёс удар задними лапами прямо под вывернутые коленные изгибы, тем самым выбивая Высшего из равновесия. Пятнадцатитонная туша, со всего маху неуклюже грохнулась вперёд, придавив несколько нерасторопных мутантов своим весом. Это было начало битвы и первый шаг к её завершению, потому как у настоящих, серьёзных противников бой очень скоротечен, до первой роковой ошибки, которая и становится определяющей. Высший вскочил на лапы очень быстро, он всё ещё не верил в своё поражение.

Один из Младших элитников вцепился Умнику в предплечье, но, не рассчитав силы, не сумел прокусить броню и так как он был значительно меньше в росте и весе, повис, оголив свою шею. Мгновение и кадык неудачливого противника оказался в лапе более сильного!

Уйдя от сокрушительного удара разъярённого Высшего, Умник прикрылся болтающимся на предплечье трупом, выдрав одну из пластин брони, ребром которой и нанёс смертельный удар снизу наискось, аккурат в соединения между защитой брюха. Высший взревел, ощущая как из образовавшейся раны вытекает жизнь, вместе с кровью и внутренностям. Он призывал на свою защиту свиту!

Но свите в данный момент было совершенно не до него. Они отбивались от ненормальных Иных, которые, вооружившись разными предметами, такими как железные столбы и части от автомобилей, прикрывая друг друга, наносили точные и смертельные удары. Один из Младших, самый мелкий, уселся сверху на спину раненому элитнику и методично лупцевал того мотоциклом по голове, пытаясь пробить споровой мешок. Вскоре это ему удалось. Спрыгнув с поверженного противника, «мелкий» устремился на помощь своим более крупным собратьям, которые вели бой с последним Старшим, из свиты Высшего, кружа вокруг него с двух сторон, выжидая момент для очередной атаки.

Действовали они очень слажено, чётко и совсем не по-звериному. Моня налетел как ураган, ускорившись, с размаха наотмашь шибанув последнего противника прямо по затылку своим «оружием».

Такой наглости и прыти от ничтожного кусача элитник никак не ожидал. Мало того, что они дрались предметами, как люди, так ещё и этот толстый, отожравшийся рубер скачет как кузнечик, уходя от его лап, а второй рубер в этот момент, швыряется машинами, так ещё и эта мелочь, которая только что умудрилась убить одного из членов Старшей свиты, кидается на него, как взбесившийся элитник! Обидно… — успел подумать мутант, перед смертью.

Сам удар мотоциклом, не причинил особого вреда восьмитонному монстру, но отвлёк и этим тут же воспользовались двое других, которые умудрились сунуть под броню длинный железный штырь и, орудуя им как рычагом, оторвали пластину и тут же нанесли смертельный удар, вырвав лапами печень. Втроём они, буквально, разорвали элитника на части.

Видя, что помощи уже ждать неоткуда, потому как Старшая свита закончилась, а Младшая разбежалась, Высший предложил Умнику мир и место в свите на правах своего брата, но получив жёсткий отказ, приправленный отборным матом, (Умник научился у Тороса и Армана) взревел и, уйдя в ускорение, тратя на это последние силы, кинулся на чужака.

Умник тоже ускорился, но не вперёд, как ожидал напавший мутант, а назад! Он отпрыгнул, падая на спину, выставляя навстречу летящей туше задние лапы. Грохнувшись всей массой на захламлённую брошенным транспортом дорогу, Умник прихватил передними и, отпихнувшись задними, тем самым добавляя ещё большее ускорение, пропустив над собой, зашвырнул Высшего вдоль дороги, собирать харей машины. Скорость была так велика, что пятнадцатитонный снаряд, пролетев около километра, оставляя за собой чистую «взлётную полосу», врезался в здание, пробив его насквозь.

Младшие прислужники поверженного вожака слиняли, как только увидели поражение своих элитников. Теперь они опасливо выглядывали из за укрытий, наблюдая за сражением двух Высших. Вмешаться в поединок, в котором явно победителями были пришлые, странные мутанты, они не посмели.

Умник поднялся, встряхнувшись, словно мокрая собака, сбрасывая с себя прилипший мусор расплющенных машин, и направился вслед запущенной «торпеды». Его младшие собратья пошли следом. Со своими противниками они уже управились. Но Высшего добивать не пришлось. Его мёртвая туша валялась с вывернутой головой и растёкшимися мозгами. Моня обошёл вокруг трупа, запрыгнул на голову и, доломав пластину, прикрывающую споровой мешок, вырвал его содержимое. Поднял над своей головой и проурчал:

— Высший повержен! Да здравствует Высший!

Да, теперь Умник стал Высшим по всем канонам.

Умник медленно подошёл к мёртвому правителю этого города мутантов и, разорвав его грудную клетку, вынул коричневый полупрозрачный пузырь, и, раскусив, проглотил.

У некоторых людей есть поверье, что съев печень или сердце врага, ты получаешь его силу или его душу в вечное рабство. У мутантов не было подобного поверья, у них был природный инстинкт. В этом органе хранится источник силы, и эта сила тебе нужна. Вот весь сказ. Но Умник был уже не совсем Иной, он был наполовину человеком и слышал рассказы Кира про дикие племена и их обычаи.

Сейчас для него каннибализм не вопрос удовольствия — это деловой вопрос.

И достав ещё тёплое сердце своего врага, он впился в него зубами.

Умник вспомнил, как он вырвал свой пузырь, отдав свою силу умирающему брату, и как он чуть не умер сам.

Да, если бы не этот бой и не сила этого Высшего, то он точно бы умер. Как говорит Леший: «Всё, что не делается — к лучшему!». А пузырь, ничего, новый отрастёт, нужно только время и хорошее питание. Ну, и можно убить парочку других мутантов для гарантии.

Умник оскалил клыки. Он улыбался. Ему было хорошо.