Французский роялист, маркиз Астольф де Кюстин, посетивший Россию в 1839 году и оставивший очень интересные воспоминания о своем путешествии, описывает свою беседу с хозяином гостиницы в немецком городе Любек. Узнав о цели путешествия своего гостя, трактирщик принялся его отговаривать

«Разве вы так хорошо знаете Россию? – спросил Кюстин.

– Нет, но я знаю русских, – отвечал хозяин гостиницы. Их много проезжает через Любек, и по физиономиям этих путешественников я сужу об их стране…»

Немец рассказал своему гостю, что у жителей России два разных лица. Вырвавшись из своего государства, они становятся веселыми и беспечными, как школьники, которых отпусти на каникулы раньше положенного срока. И наоборот, возвращаясь домой, многие из них становятся мрачными, «разговор резок и отрывист, во всем видна озабоченность и тревога».

 Украина XXI века отнюдь не Россия XIX столетия, однако, если бы Астольф де Кюстин торчал на нейтральной полосе вместе с нами, то смог бы лишний раз убедиться в том, что немец говорил дело.

Хотя мы еще не прошли польскую границу и не оказались на территории Европейского союза, пассажиров словно подменили. В воздухе витали осторожное веселье, тотальная вежливость и возвышенная любовь к ближнему. Даже те, пассажиры которые раньше не могли говорить без русского мата, стали похожи на образцы нравственности и совершенно перестали сплевывать себе под ноги. За девушкой, которую мы уговорили поменяться местом с Дэном, ухаживали сразу два отставных полковника. Обладатели немецких паспортов  – в основном, бывшие граждане СССР – сбились в кучу и напоминали императорских пингвинов, которые не желают иметь ничего общего с прочими жителями Антарктиды.

Я, Дэн, Леша, Дима и Виталик отошли в сторону и выпустили в небо облако средних размеров.

– И что – так каждый раз? – в вопросе Димы чувствовалось смятение. – С каждого автобуса?

– Ты о чем? – спросил Дэн.

– О деньгах. Пять евро с носа. Тут же куча автобусов проходит каждый день. Выходит, им зарплата не нужна.

– Нет, ты все не так понял, – Леше явно хотелось развлечься. – Таможня ведь не все себе берет. Начальству отстегивать надо, с погранцами поделиться, с внутренней безопасностью. Да мало ли людей хороших. Плюс у них расходы большие – дома денег требует, семья, дети, машина нужна с полным приводом… Да и вообще, таможенник без понтов – беспонтовый таможенник.

– Да ты не волнуйся так, – Дэн дружески хлопнул Диму по спине с такой силой, что тот начал икать. – В Европе та же хрень – он махнул рукой на маячившую впереди надпись Rzeczpospolita Polska. – Когда из Германии в Киев ехал, в нашем автобусе тоже по пять евро собирали, только для поляков. Я сначала не хотел сдавать, но мне сказали, что если соберем мало, они всех обыскивать будут, а если денег им дать, таможню пройдем быстро. Ну, я и сдал. Поляки никого не обыскивали, но на границе мы торчали почти два часа, хотя приехали ночью, и перед нами никого не было.

– А почему так долго? – Двести евро, собранные с пассажиров одного автобуса  выброшенные на ветер, явно не укладывались в Диминой голове.

– Не знаю. Те, кто часто ездят, говорили, что нам просто не повезло – у них как раз пересменка шла, вот мы и ждали..