Ночью за окном бушевала гроза. Тяжёлые капли дождя барабанили в окно, молнии раскалывали тёмное небо на части. Лидана никогда не любила грозу, но сегодня, сейчас, когда её собственная душа рассыпалась на осколки, ярость стихии за окном казалась родной и близкой. Девушка выбралась из-под одеяла, подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Атор… Резкое, злое имя, похожее на треск льда по весне, на удар хлыста. Такое же, как его обладатель. И пусть прошлым вечером имперский маг был почти сдержан и даже ласков, это ничего не меняло. Атор дал отсрочку, не стал наказывать за глупость и безрассудство так жестоко, как мог бы, но легче от этого не было.

Дана тихонько вздохнула, неохотно возвращаясь в кровать. Неделя… Всего неделя на то, чтобы заставить мужчину отказаться от планов сделать её своей любовницей. И ни одной идеи, как это сделать. Но время ещё есть. «И защита Вальтормара мне ни к чему, — девушка отвернулась к стене. — Жила ведь как-то два месяца без неё, и дальше проживу».

Юная герцогиня ни на секунду не задумалась о том, что её не трогали лишь потому, что правила ФБМ категорически запрещали обижать «зелёных». И насмешница-судьба не преминула столкнуть девушку с реальностью самым жестоким образом.

С утра в понедельник Дана решила зайти в библиотеку и специально встала раньше. Но в учебном корпусе её перехватили двое старшекурсников, прижали к стене у лестницы, бесцеремонно задрали рукав рубахи, рассматривая браслет.

— Совсем немного осталось, — хмыкнул один из них. — Меня зовут Рейв, сладенькая. Запомни это имя, именно его ты будешь кричать совсем скоро.

— Я Бран, и с удовольствием помогу другу сделать тебя полноценной женщиной, — гаденько улыбнулся второй. — Во всех смыслах. У тебя ведь нету защитника, верно?

— Неверно! — Лидана отступила на шаг.

— Вот как? — парни переглянулись и расхохотались. — И кто же это?

Девушка колебалась. Назвать Мирта вроде как было уже нельзя. Говорить, что её взял под защиту Атор не хотелось категорически. Дане казалось, если она назовёт имя боевика, это будет означать автоматическое согласие лечь в его постель.

— Не придумывается? — издевательски протянул Бран.

— До сих пор не верит своему счастью, — холодно раздалось сверху. — Бран Погур и Рейв Ланкинсон, четвёртый курс, если не ошибаюсь.

— Доброе утро, господин Вальтормар, — держащий Дану Рейв тут же отскочил. — А мы тут это…

— Пристаёте к моей женщине, — кивнул Атор, спускаясь. — Крайне неосмотрительно с вашей стороны. Назначить вам встречу за пределами Академии?

— Не надо! — в один голос отказались парни.

— Мы не знали! — потихоньку пятясь по коридору, попытался оправдаться Рейв.

— И очень сожалеем, — добавил Бран.

— Они тебя обидели, солнышко? — спокойно поинтересовался боевик у Лиданы. — Устроить им долгий период реабилитации в лазарете или тебя вполне удовлетворят извинения?

— Мы правда не знали, простите, Пресветлого ради, — косясь на Атора, затараторил растерявший всю свою сытую самоуверенность Рейв. — Клянусь, мы просто неудачно пошутили!

— Простите, милая барышня, — Бран потихоньку пятился вслед за приятелем.

— Прощаю, — кивнула девушка, не зная, радоваться или огорчаться.

На них с интересом косились проходящие мимо преподаватели и немногочисленные студенты, поднявшиеся раньше, как и Дана. Кое-кто даже приостанавливался, делая вид, что задержался случайно, и с интересом прислушивался к беседе. Бран и Рейв, услышав заветное: «Прощаю» тут же пробормотали благодарность и поспешили прочь. Атор, задумчиво глядя на девушку, произнёс:

— Надо оградить тебя от таких ситуаций. Пойдём.

И снова направился наверх. Не услышав за спиной шагов, приостановился, повернулся. Дана тихонько кралась в противоположном направлении.

— Лидана, не заставляйте меня ловить вас по всему учебному корпусу и нести в свой кабинет на плече, — бросил он ей вслед. — Я могу порадовать таким образом коллег-преподавателей и студентов, но не уверен, что вы останетесь в восторге. Пойдёмте, я вас не съем.

— А я бы посмотрел, коллега, как вы несёте на плече строптивицу, — прошелестел Авей Квабарюн, как раз проходивший мимо. — Эх, молодость да задор! Сам не могу уже носить на руках красавиц, годы не те… И спина ноет.

— Авей, вы на себя наговариваете, — усмехнулся Атор. — Старый конь борозды не испортит, не так ли говорят в народе?

— Мальчик мой, — скорбно покачал головой Кот-Баюн, — в моём возрасте счастье, что я в борозду вообще ещё попадаю. Так не порадуете старика зрелищем?

Атор взглянул на Дану, вопросительно подняв бровь. Девушка гордо вздёрнула голову и, обойдя его, пошла наверх.

— Не порадую, — покачал головой боевик. — Моя дама против.

— Все они против поначалу, — глубокомысленно заметил Квабарюн. — Надеюсь, на мою пару девушка не опоздает? Или отметить, что задерживается на личной беседе с куратором группы?

— Не опоздает, — заверил Атор. — Личные беседы не должны вредить учебному процессу.

Кот-Баюн согласно кивнул и ушёл по направлению к своей аудитории. Боевик быстро поднялся наверх, открыл кабинет, впуская разгневанную Лидану. Не слушая возмущений, порылся в ящике стола, бросил ей небольшой значок в виде серпа.

— Приколи к рубашке или сумке, — посоветовал он. — Это, в какой-то мере, моя визитная карточка. Предупреждение, что не стоит лезть в определённые сферы, если нет желания встретиться со мной лично. А порой такие значки оставляю и на телах, — заметив, что Дана собирается высказать что-то ещё, резко махнул рукой: — Есть, что сказать по делу — говори. Если нет, можешь идти. Всё недовольство выскажешь вечером, в зале. Сейчас я занят.

— Вы невыносимы! — возмущённо воскликнула девушка. — Зачем вы заявили, что я ваша женщина?

— Ты бы предпочла, чтобы я не вмешивался? — поинтересовался мужчина. — Я не собираюсь скрывать, что ты под моей защитой. Приколи значок, Дана. И не опоздай на пару к Авею.

Девушка вышла из кабинета, едва сдержав желание от души хлопнуть дверью. Холодное спокойствие Атора бесило. И то, как он бросил ей значок, заявив, что это, дескать, его личная метка, тоже. А ещё злило, что он всё-таки заставил её подняться в его кабинет. И его разговор с Квабарюном… Что тот теперь о ней думает? Хотя, как раз понятно, что. Не зря же намекал на всякое непотребство.

Значок Дана приколола на рубашку, но изнутри, к боковому шву. От души порадовалась, что холод металла не ощущается сквозь футболку. Победно улыбнулась своей маленькой хитрости. Формально просьбу-приказ боевика она выполнила, но в то же время не демонстрировала эту демонскую метку всем окружающим.

Кот-Баюн лишь тонко усмехнулся, когда она вошла в аудиторию и ничего не сказал. А вот однокурсники вовсю обсуждали утреннюю новость.

— Дан, ты слышала, что наш куратор себе любовницу из студенток завёл? — подлетела к ней Мелиса. Глаза у девушки так и горели от желания поскорее обсудить пикантную новость. — Говорят, сегодня с утра покалечил двоих старшекурсников, которые не поздоровались с его женщиной. Он, конечно, мужик видный, но я не завидую его любовнице… Не каждой грубость нравится. А от такого нежности не дождёшься.

— Наверное, — Дана смутилась, вспомнив, какими нежными были поцелуи Атора в таверне. И как ласково он гладил её по волосам. — Врут всё, Мел, не стал бы он кого-то бить из-за женщины.

— Этот — стал бы, — Тариоль вздохнула. — Нет, наш куратор крутой мужик! За таким — как за каменной стеной, — задумалась и призналась: — Знаешь, предложи он мне, я бы согласилась… То, что грубый, можно и потерпеть, не убудет. Зато точно никаких проблем не было бы, такой, небось, от самого Пересмешника защитить в состоянии!

— Ты же с Маттисом встречаешься, — шокированно произнесла Лидана.

— Ой, ну и что? — рассмеялась собеседница. — Маттис хороший, сильный, да и в постели меня устраивает, но что он может мне дать? Ничего! А девка куратора, если не будет дурой, потом так шикарно устроится, что мы все ещё позавидуем! У Вальтормара связи ого какие, думаешь, не устроит свою любовницу на тёплое местечко куда-нибудь повыше?

— Да чему завидовать-то, когда принуждают? — не выдержала Дана и осеклась, боясь, что Мелиса всё поймёт.

Но та расценила слова однокурсницы иначе и снисходительно усмехнулась:

— Маленькая ты ещё, Данка, и глупая. Я уверена, что его любовница сама к нему клеилась. Ушлая девица, поняла свою выгоду. Интересно, чем она его взяла? На меня в своё время он даже не глянул…

От выслушивания дальнейших рассуждений Мелисы на тему того, как выгодно устроилась любовница Атора и как именно ей удалось соблазнить стойкого боевика, Дану спасла начавшаяся пара. Но и после того, как Кот-Баюн начал заунывно и однотонно читать очередную тему, шепотки не прекратились. В этот день господин Авей Квабарюн вместо привычного «Не спать!» пугал студентов громогласным «Прекратить шептаться!».

Чего только Дана не наслушалась за этот день! И предположений, как именно любовнице Атора удалось его окрутить и что она для этого делала, и леденящих душу подробностей, что хаосит сбросил с лестницы одного из троих, не уступивших его женщине дорогу, второго задушил голыми руками, а третьего испепелил на месте, и это пахло сожжённым бедолагой, а не из столовой подгоревшими котлетами.

Парни оказались не меньшими сплетниками, чем девушки. Впрочем, их интересовало, как выглядит женщина лучшего имперского боевого мага. Кто-то утверждал, что она — блондинка с большой грудью, тонкой талией и шикарной задницей, кто-то едва не лез в драку и клялся, что любовница Вальтормара — смазливая смуглянка. Впрочем, тоже с весьма выдающимися женскими прелестями. Дана кипела от злости и обиды, представляя, как потом будут перемывать косточки ей. Девушка и так чувствовала себя, словно её с головой макнули в грязь.

— Ты чего невесёлая такая, подруга? — поинтересовался Ниэль, когда они шли на боёвку. — Кто-то обидел?

— Всё в порядке, Ниэль, я справлюсь, — девушка вымученно улыбнулась. — Ничего страшного.

Если бы она умела убивать взглядом, Атору бы в этот день не поздоровилось. А хаосит вёл себя на парах, как обычно, ни единым жестом не продемонстрировав своего интереса.

— Дан, ты за какие заслуги сегодня господина Вальтормара все две пары взглядом испепеляла? — спросил Алехно, когда дружная шестёрка ковыляла в лазарет после боёвки. — Даже мне не по себе стало. Отказался тебя обучать? Выгнал из зала? М-м-м, ноготь сломал?

— Дурак, — надулась девушка.

— Я или он? — ничуть не обиделся барон Бретон. — Нет, а что? Помню, пару лет назад маменька случайно ноготь сломала, когда меня как-то пыталась в парадную одежду нарядить, так горевала полдня… А ты у нас девушка с характером, вместо того, чтобы горевать, убийцу ногтя от всей души не любишь.

— Это личное, — не стала вдаваться в подробности Дана. — И я когда-нибудь его обязательно убью!

— Два ногтя сломал, значит, — горестно вздохнул Алехно. — А то и все три. Ай, вот за что по шее? Она тут вовсе не при чём!

Остальные ребята беззлобно посмеивались, слушая болтливого Бретона, у которого на каждый случай был припасён целый ворох историй из личного опыта. И с расспросами к обиженной Дане не приставали.

У Рида Ренуа Дана задержалась примерно на час, помогая сортировать травы. Целитель неторопливо рассказывал, какие свойства у каждого лекарственного растения и в каких эликсирах, бальзамах или мазях оно может применяться. И ни словом не обмолвился о том, о чём гудел весь факультет. Уходила девушка очень неохотно. Риду удавалось создать вокруг себя атмосферу неизменной доброжелательности и тепла. Он чем-то напоминал Дане старшего брата, мудрого, добродушного и понимающего. А ещё он очень понятно объяснял, открывая восхитительный мир целительства. Немного посетовал, что целительский дар у студентки ещё не пробудился и обрадовал, что на целительскую магию запрет не распространяется.

— Как только дар пробудится, начнём работать более активно, — пообещал Ренуа. — В принципе, можно пробудить принудительно, но это несколько болезненно… Пусть уж сам. Мы можем подождать.

По мере того, как Лидана подходила к тренировочному залу, настроение, слегка поднявшееся после общения с целителем, падало с катастрофической скоростью. Утренний разговор Атора с Квабарюном, то, с какой лёгкостью боевик при всех назвал её своей женщиной, сплетни, преследовавшие весь день и обраставшие всё новыми и новыми подробностями. Откровенная зависть большинства однокурсниц, даже Альма сказала, что за такого мужчину, как куратор третьей группы, надо держаться обеими руками, и удивилась, когда Дана этого мнения не разделила. Впрочем, Лея герцогиню поддержала, заявив, что ничего хорошего она в Аторе не видит — сплошная жуть! Вот то ли дело её Алвар… В ближайшую лунницу они собирались вместе навестить мать Элеи и попросить разрешения на брак. Альма обиделась и буркнула, что ничего подруги не понимают в мужчинах.

Боевик, едва взглянув на возмущённую Лидану, понял, что за день девушка только сильнее накрутила себя. И значок она всё-таки не надела. Мужчина был готов к очередной волне уговоров на тему «оставьте меня в покое», но для себя решил, что нужно объяснить малышке: без его защиты с ней даже до промежуточного совершеннолетия могут сделать массу неприятных вещей.

— Господин Вальтормар, я всё-таки отказываюсь от вашего предложения, — девчонка стояла перед ним, смело глядя ему в глаза. — Найдите себе другую кандидатуру… в постельные грелки.

— Бросаешь мне вызов? — поинтересовался Атор.

— Да, — Лидана кивнула. — Бросаю вам вызов. Уже сегодня я слышала, как в столовой обсуждали, правда ли, что вы отнесли свою девку на руках в кабинет и гадали, что именно там творилось! Хорошо, что пальцами не тыкали. Слава Пресветлому, не все ещё знают меня в лицо. Что в следующий раз? Вывесите в учебном корпусе объявление, что я ваша любовница? И вообще, те двое бы меня сегодня не тронули. Вы заходите слишком далеко.

— Детка, я предпочитаю заходить ещё и глубоко, — усмехнулся мужчина, получив подтверждение своим предположениям. — Впрочем, как пожелаешь. Бой до признания поражения, полагаю?

Она кивнула, становясь напротив него в боевую стойку. Атор даже разрешил ей напасть первой, без контратак со своей стороны. Девушка била сосредоточенно, пытаясь дотянуться до него, но каждый раз натыкалась на блок. Интереса ради мужчина несколько раз перевёл блок в удар, вполсилы, не стремясь достать Дану. Девушка уверенно отбилась. Скорости реакции ей пока не хватало: ударь боевик в полную силу — защититься бы студентка не успела, но на фоне других первокурсников эта старательная малышка выглядела уже вполне достойно.

Через десять минут Лидана начала уставать. Удары стали слабее, неувереннее. Атор воспользовался этим, чтобы разорвать дистанцию и поинтересовался:

— Сдаёшься?

— Ни за что! — сверкнула глазами девушка и снова напала.

Разумеется, так же безуспешно. Атор позволил ей покружить вокруг него ещё несколько минут, а затем резко контратаковал, перехватил запястье и, применив болевой приём, заставил Дану опуститься на пол. Девчонка сопротивлялась, пытаясь вывернуться из захвата, но была вынуждена подчиниться, чтобы избежать травмы. Тяжело дышала, лёжа на полу, и во взгляде её плескалась злость. Боевик надавил чуть сильнее. Лицо девушки исказилось от боли, но она молчала.

— Ты проиграла, — констатировал Атор, отпуская её.

— Я не сдалась! — Дана поднялась, опять попыталась ударить.

И через несколько секунд снова оказалась на полу. Проигнорировав протянутую руку, встала и тут же попыталась напасть. Ситуация повторялась. Нападение, блок с контратакой, и — снова здравствуй, пол. После пятого раза Дана нападать остерегалась, приготовилась защищаться. Но противопоставить Атору ничего не смогла. Отбила два удара, но не смогла увернуться от захвата. В этот раз боевик отпускать её не торопился. Удерживал руку в болевом захвате, не позволяя дёрнуться, пристально всматривался в глаза. Дана молчала, стиснув зубы.

— Могу сломать тебе запястье, — предупредил мужчина.

— Схожу в целительский корпус, господин Рид меня вылечит, и продолжим, — девушка пошевелилась и болезненно поморщилась, почувствовав, как нажим усилился, но о пощаде не попросила.

— У меня есть идея получше, — он перехватил её руку, уже не причиняя боли, рывком вздёрнул на ноги, прижал к стене. — Бой ведь может быть и другим…

Бросил на дверь зала запирающее заклятие, одновременно ставя купол тишины. Горячая рука скользнула по груди Лиданы, сжав сосок через ткань. Мужские губы властно накрыли её рот, подавив возмущённое: «Нет!». В этом поцелуе не было ни капли нежности: он подчинял, принуждал признать над собой чужую власть. Атор словно ставил на ней клеймо. Оторвавшись от губ девушки, боевик резко развернул её лицом к стене. Его ладони скользнули под форменную рубашку.

— Сегодня утром с тобой могли поступить как минимум, так, — произнёс он. — Без всякой нежности и ласки. Нравится?

— Нет, не надо! — Лидана дёрнулась в напрасной попытке вырваться из стального захвата крепких рук. — Я не хочу!

— Захочешь, солнышко, — шепнул Атор, опаляя её ухо горячим дыханием. — Не бойся, я не сделаю тебе больно.

Ладони боевика добрались до груди. Сдвинув в сторону ткань бюстгальтера, он провёл большими пальцами по мягким холмикам. Неожиданно ласково.

— Прекратите… — умоляюще простонала девушка, чувствуя жгучий стыд от того, что он так беззастенчиво лапает её у стены, словно продажную девку, и от того, что от прикосновений мужчины по коже прокатываются волны жара. — Вы же обещали…

— Твоё «нет» звучит, как «да», — хрипло рассмеялся Атор, продолжая ласкать её грудь. — Такая нежная, шелковистая кожа… Давно мечтал к ней прикоснуться. И я не обещал, что не буду этого делать.

Он потёрся бёдрами об ягодицы девушки, дав ощутить, насколько он возбуждён. Слегка прикусил мочку уха и тут же прошёлся по месту укуса языком, словно заглаживая грубость.

— Не надо… — прошептала Дана, чувствуя, как его пальцы выводят круги на ставшей неожиданно чувствительной груди.

— Я ещё даже не начинал, — раздалось в ответ. — Хочешь, дам огню внутри тебя разгореться прямо сейчас?

— Нет, — сопротивлялась девушка. — Отпустите, прошу…

От поцелуев в шею по телу пробегала дрожь и слабели колени. Хотелось чуть прогнуться назад, уложить голову на грудь мужчины, дать ему больше свободы для действий… Дана тряхнула головой, прижалась к стене, пытаясь прекратить эти ласки.

— Сдайся, — тихо выдохнул боевик ей на ухо. — Пока я требую только этого.

Вновь скользнул быстрыми, лёгкими поцелуями по шее. Его левая рука, оставив изученную территорию, медленно поползла к поясу брюк Даны, и она не выдержала.

— Сдаюсь, только прекратите!

— Умная девочка, — похвалил её Атор. Поправил одежду, не упустив возможности ещё раз приласкать затвердевшие соски, шепнул: — Думай о том, что могут сделать с тобой мои руки и губы, Дана. И о том, что я непременно сделаю всё, о чём ты даже боишься подумать.

— Это было нечестно, — выдохнула девушка, тяжело дыша. — Вы… вы поступили подло!

— Не бывает нечестных приёмов, Дана, бывают недостаточно действенные, — он развернул её к себе, медленно провёл ладонью по щеке. — Я подумал над твоей просьбой. Согласен на этой неделе на три вечера в твоей компании. Ночевать можешь у себя.

— Я вас ненавижу… — прошептала брюнетка, действительно ненавидя в этот момент, но себя. За то, что ей действительно понравилось. — За всё, что вы со мной делаете.

Боевик лишь тихо рассмеялся в ответ. Легонько поцеловал её в шею, чуть прикусив кожу. Взял её ладони в свои, поднял над головой, перехватив тонкие запястья одной рукой, и продолжил целовать. Проложил дорожку из поцелуев по щеке, легонько прикоснулся к уголку губ. Отстранился, чтобы взглянуть в глаза девушки. Она смотрела с опаской, готовая в любой момент начать вырываться. Но кроме страха и волнения в её взгляде было ожидание. И любопытство. Маленький мотылёк, вьющийся возле огня, не понимал, что своими действиями, взмахами тонких крылышек, только разжигает пламя ещё сильнее.

Долго выдерживать пристальный взгляд янтарных глаз Дана не смогла. Сдалась первой. Дрогнули тёмные ресницы. Тихонько вздохнув, девушка закрыла глаза, чуть подняла лицо, молчаливо соглашаясь на поцелуй. Атор не спешил. Касался её губ легонько, почти невесомо, позволяя решить — отвечать ли. И только когда получил отклик, углубил поцелуй, всё так же не спеша пугать Лидану своей страстью.

В какой-то момент девушка легонько, точно разыгравшийся котёнок, прикусила его губу и тут же испуганно дёрнулась, попыталась отшатнуться.

— Всё в порядке, — успокоил он, глядя в перепуганные серые глаза. — Не волнуйся.

Отпустил руки брюнетки, обнял, чувствуя, как часто-часто колотится её сердце. Дана прижималась к нему, чувствуя, как странная тёпло-приятная волна, концентрировавшаяся внизу живота во время поцелуя, понемногу затухает. Дана не отказалась бы от продолжения этого томительно медленного касания губ, и сама испугалась собственных мыслей. Внутренние противоречия разрывали на части. Ей нравились прикосновения этого взрослого, сильного мужчины, но разум вопил, что он враг и его вообще нельзя подпускать к себе. Дана бы с удовольствием не подпускала, только вот беда, Атор не спрашивал.

— У тебя есть ко мне вопросы, как к преподавателю по боёвке? — мужчина отпустил её и сделал шаг назад.

Дана поразилась тому, каким собранным и серьёзным он сейчас выглядел. Словно не целовал её минуту назад. И вопросов у герцогини не было. Да она вообще не была уверена, что вспомнит сейчас хоть один приём. Девушка молча покачала головой.

— Превосходно, — заключил боевик. — Тогда идём. На правах победителя первый совместный вечер потребую сегодня, тем более, у меня появилось несколько личных вопросов к тебе. И ещё, солнышко, не надо меня провоцировать. Я уже говорил.

— Я вам не солнышко, — недовольно буркнула Дана и получила в ответ насмешливый взгляд.

— Ещё какое солнышко, — уверил Атор. — Только очень упрямое и категорически не желающее взрослеть.

— То есть, добровольно и с радостью упасть в вашу кровать, — перевела девушка.

— Не можешь изменить ситуацию — поменяй отношение к ней, — пожал широкими плечами её личный кошмар, снимая с двери ранее брошенное заклятие. — Впрочем, об этом мы сегодня поговорим. Если захочешь.

Дана вообще ни о чём не хотела разговаривать. Больше всего она мечтала оказаться в своей комнате, спрятаться под одеяло с головой и забыть весь этот день, как кошмарный сон. Сплетни однокурсников и старшекурсников, собственная реакция на Атора… Её не должно было так тянуть к нему. Но тянуло. Она не должна была с замиранием сердца ждать его поцелуев. Но ждала. Раздрай в собственных чувствах сводил Дану с ума. Но в одном она была уверена абсолютно точно: если бы у неё был выбор, добровольно стать любовницей лучшего имперского боевого мага она бы не согласилась. И то, что выбора не было, убивало.

— А можно, я вначале к себе зайду? — попросила она без особой надежды.

— Приходи ко мне через два часа, — неожиданно разрешил боевик. — Помнишь дорогу, надеюсь.

— Помню, — вспомнив, при каких обстоятельствах оказалась в жилище Атора впервые, девушка смутилась. — Спасибо вам…

— Не за что, — пожал плечами мужчина. — Не опаздывай.

Айи в комнате не было, чему Дана искренне обрадовалась. Сейчас ей никого не хотелось видеть. Ну, разве что, Рида Ренуа. В его обществе было легко и не приходилось думать о проблемах, ждущих за стенами целительского корпуса. Но сегодня она уже виделась с магом… И от необходимости провести вечер в компании Атора не спасёт даже господин Ренуа. Взяв чистую одежду, девушка ушла в ванную. Включила воду, чтобы не становиться в холодную ванну, начала раздеваться, складывая одежду в локальный очиститель. Такие были установлены в каждой комнате. Администрация ФБМ пошла навстречу студентам хотя бы в этом, понимая, что в противном случае придётся выдавать не по 2–3, а минимум по 4 комплекта формы, иначе обучающимся просто не в чем будет ходить на занятия. Стирки одежда требовала после каждой боёвки, а сохла, учитывая уже совсем не жаркую погоду, дня три. Более того, сушить её было, в общем-то негде.

Оставшись в одном белье, Дана взглянула на себя в зеркало. «Вот чем я только привлекла господина Атора? — она непонимающе покачала головой. — Ничего же особенного». Сняв бюстгальтер, девушка закинула его в очиститель и вновь придирчиво взглянула на себя. Тонкая талия, небольшая упругая грудь. Легонько коснулась нежно-розовых вершинок. От одной мысли о том, как их поглаживал Атор, перехватило дыхание. Так осторожно, так ласково… Дана прикрыла глаза, чувствуя, как затвердели соски. А если бы он прикасался не только руками, но и губами? «Домечтаешься! — одернула она сама себя. — Вот самое позднее на выходных и прикоснётся. Пресветлый, ну почему мне это нравится? Почему я готова ему всё это позволить? Я же не хочу…»

Но мысли о поцелуях боевика, томительно-сладких, настойчивых и нежных, то долгих, то лёгких и быстрых, не оставляли. И Дана с ужасом призналась сама себе, что хочет, чтобы этим вечером он снова целовал её. Хочет зарыться пальцами в его волосы, притягивая ближе, хочет отвечать ему… Застонав от осознания глубины собственного падения, девушка быстро приняла душ, наспех оделась и бросилась к целительскому корпусу, моля Пресветлого, чтобы Рид ещё был на месте.

— Господин Ренуа, простите, что отвлекаю, но я к вам с просьбой, — выпалила она, влетев в кабинет целителя. — Скажите, вы могли бы дать мне что-нибудь, что вызвало бы лунные дни раньше времени? На этих выходных, например. Мне очень надо!

Целитель выронил ручку. Внимательно посмотрел на Дану, потёр лоб.

— Дана, я могу смешать несколько вытяжек из трав, которые приведут к такому результату, но скажите, чего ради я должен калечить ваш юный организм? — осведомился он. — Вы просите меня кардинально сбить цикл, Такие вмешательства бесследно не проходят. Самое малое, что вам после этого грозит, маточное кровотечение.

— Это меньшее зло, — девушка умоляюще сложила ладони. — Господин Ренуа, в лунницу мне исполнится шестнадцать. Я не могу, я не готова… Помогите мне, дайте время! Хотя бы ещё неделю.

— Тебе лучше попросить об этом Атора, — посоветовал Рид. — В любом случае, я дам тебе обезболивающее…

— Господин Ренуа, вы знаете?! — Дана шокированно уставилась на него. И огорчённо вздохнула: — Он откажет, я уверена. Понимаете, я не готова… Слишком быстро, неожиданно. И ещё есть причины… Помогите мне, пожалуйста.

Целитель вздохнул, указал девушке на стул.

— Присаживайся. И давай откровенно. Атор тебе неприятен, как мужчина?

— Н-нет, — пробормотала Дана, опустив голову. — Мне нравится, когда он меня целует, но к большему я точно не готова. Меня воспитывали иначе. А он… он меня принуждает. Понимаете, господин Рид, у меня есть цель. Я хочу отомстить тем, кто убил мою семью, уничтожить всех их, весь род. И господин Вальтормар имеет к этому роду отношение. Он враг для меня, но так получилось, что только он и может научить меня убивать. Я бы всё вытерпела, честное слово, но не то, что он собирается сделать меня своей любовницей, и мне нравится, когда он прикасается ко мне. Я просто умру от стыда и от унижения. Но вначале возненавижу себя за слабость, за то, что не могу его ненавидеть, когда он рядом. Господина Атора не интересует моё мнение, он просто возьмёт то, что хочет.

— Ты его слишком плохо знаешь, — покачал головой целитель. — Но скажи, а что ты будешь делать после того, как отомстишь?

— Не знаю, — покачала головой Лидана. — Да и неважно это. Пусть потом хоть казнят, главное, кровь моих родных будет отомщена.

— Знаешь, девочка, в горных реках водится линелиус, — Рид Ренуа улыбнулся. — Такая большая, сильная, целеустремлённая рыба. Весной линелиус отправляется к истоку реки, чтобы отложить там икру. Без сна и без отдыха он плывёт вперёд, пренебрегая опасностями. Против течения, перепрыгивая пороги и запрыгивая на водопады, бороздя отмели, порой из последних сил. Сотни и сотни километров. Только вперёд, к своей цели. Преодолевает все преграды, откладывает икру и благополучно дохнет от усталости и травм. Цель достигнута. Так вот, Лидана, запомни: ты — не линелиус. Умирать не обязательно.

Девушка задумалась. Потом подняла на него серые глаза и с надеждой спросила:

— Так вы дадите мне ту смесь из вытяжек, чтобы вызвать лунные дни?

— Дана, я уже сказал, — терпеливо повторил мужчина, — поговори на эту тему с Атором. Объясни, что тебе нужно время, что желания тела и желания ума не совпадают. Он поймёт. Атор хорошо к тебе относится.

— Вы защищаете его, потому что он ваш друг, — плечи юной наследницы рода поникли. — На что я только рассчитывала, идя к вам? Не будет он меня слушать!

— Ты несправедлива к нему, девочка, — Рид поднялся, зашёл ей за спину, положил руки на плечи. — Атор далеко не так суров, свиреп и безжалостен, как принято считать. Просто эту часть натуры он демонстрирует чаще всего. Холодная сдержанность, умеренная жестокость. Когда я вижу его на занятиях, сам удивляюсь, какой бесстрастной сволочью он умеет казаться. Но одни и те же качества могут совершенно по-разному проявляться в отношении случайных людей, врагов и близких. К примеру, внимательность. Атор умеет быстро отыскать самую болезненную точку. Врага ударит в неё без жалости. Близкого — никогда. Случайного знакомого — только, если тот сам нарвётся на грубость. Он заботится о тех, кто ему дорог, и непременно выслушает тебя.

— Защитить от других, чтобы забрать себе, — горько усмехнулась Дана. — Господин Рид, я не дура, понимаю, что лучше один мужчина, чем десяток, но у меня был шанс жить спокойно и под защитой, и не платить за это собой. Так в чём я выигрываю? Что он для меня ещё может сделать?

— Как минимум, то, что уже сделал, — мягко улыбнулся Рид. — Он попросил меня учить тебя основам целительства и, насколько я в курсе, договорился с Раулем Ферешеном, деканом целительского, чтобы ты училась и у них, по индивидуальной программе. Атор может многое, и зачастую его даже не надо просить. Подумай об этом, Дана. Жду тебя завтра после пар, как обычно.

Девушка автоматически кивнула, потрясённая услышанным. Она никак не ожидала, что боевик запомнил высказанное ею желание учиться на целительском и отыскал возможность устроить это. И промолчал! А ведь мог потребовать благодарности. Или ещё потребует… Может, даже этим вечером. И она согласится на всё, потому что возможность заниматься тем, к чему лежала душа с детства, слишком дорога, чтобы её упустить. Рид Ренуа наверняка ошибся, странно, что Атор не взял её ещё в той таверне и согласился подождать ещё неделю. Но на большее рассчитывать бессмысленно.

— Дайте мне ваше обезболивающее, — глухо попросила она.

Рид протянул небольшой флакончик с деревянной пробкой. Предупредил:

— Этот эликсир полностью блокирует нервные окончания на два часа. Никаких ощущений не будет, вообще. Действовать начнёт через пять минут после того, как ты его примешь. А через два часа больно уже не будет… Слегка неприятные ощущения останутся, но не более того. Кстати, противозачаточным свойством он тоже обладает.

— Спасибо, — Дана положила флакончик в карман рубашки и, попрощавшись, вышла в коридор.

Рид покачал головой и вздохнул. Девчушка, похоже, совсем запуталась. Пробуждающееся женское начало требовало одного, воспитание и разум — другого. Но вмешиваться в её отношения с Атором он не собирался. Рид видел, как друг смотрел на неё, и искренне надеялся, что Дане хватит ума не отталкивать боевика. А ещё — поговорить с ним начистоту и рассказать о своих страхах. В том, что Атор учтёт её мнение, целитель не сомневался. Слишком хорошо знал друга.

До назначенного Атором времени оставалось минут сорок. Дана свернула в парк, пошла по тропинке, расшвыривая ногами опавшие листья. Уже начинало темнеть. Тени от деревьев становились гуще, насыщенней. Девушка размышляла над словами Рида Ренуа. Почему целитель был так уверен в том, что Атор её выслушает? Дана горько усмехнулась. А зачем ему это? Боевик видел, как она реагирует на его поцелуи и прикосновения, наверняка понимает, что сумеет добиться согласия и на всё остальное.

Через несколько минут тропинка привела девушку к небольшому прудику, из которого вытекал тихий ручей. Вода казалось почти чёрной. Падающие с деревьев листья ложились на водную гладь яркими мазками кисти. И два белых лебедя у берега. Птицы ели булку, смешно полоская куски в воде. Вытягивали длинные шеи, посматривая на того, кто в этот вечер был их кормильцем, ожидая новую порцию лакомства.

— Хочешь угостить их? — поинтересовался Атор, не поворачиваясь.

— У меня ничего нет, — Дана вздохнула. Не иначе, Пересмешник подшутил, столкнув её с боевиком раньше назначенного срока. Хотела ведь сразу пойти в свою комнату, так нет, дернули закатные твари прогуляться по вечернему парку. — Я пойду, наверное… Не хотела вам мешать.

— Ты мне не мешаешь, — уверил мужчина. — А булкой я поделюсь.

Девушка подошла, встала рядом. Взяла протянутую булку, отщипнула кусок, бросила птицам.

— Я думала, все лебеди уже улетели, — тихо проговорила она.

— Эти остаются почти до самых заморозков, — Атор стоял, заложив руки за спину и смотрел на чёрное зеркало пруда. — Их здесь подкармливают все, кому не лень.

— Говорят, лебедь выбирает пару раз и на всю жизнь, — Дана случайно забросила кусок булки между сложенными «короной» белыми крыльями, и пока их обладатель вертел головой, примеряясь к упавшему лакомству, второй лебедь ловко утащил булку, прямо из-под клюва собрата. — И менестрели воспевают лебединую верность.

— Врут, — коротко прозвучало в ответ. — В песнях менестрелей вообще мало правды.

Дана умолкла. Она не знала, с чего начать разговор с Атором и боялась услышать в ответ холодное «Не обсуждается». Но боевик перешёл к серьёзным темам сам.

— Хочу знать, что тебя тревожит, — произнёс он. — Можем поговорить здесь, могу телепортировать в свою комнату, но там будем беседовать в компании бутылки вина.

— Опять собираетесь меня напоить? — возмутилась Дана.

— Во-первых, тебе надо учиться пить, — Атор повернулся к ней. — Нехорошо, что ты вырубаешься с одного стакана. Во-вторых, алкоголь притупляет чувство страха. И, в-третьих, честно говоря, мне безразлично, расскажет всё бутылка вина, которую ты выпьешь, или признаешься сама. Разница лишь в том, что во втором случае не придётся поить тебя ещё и отрезвляющим.

— Правда, что вы говорили с деканом целительского факультета обо мне? — задала девушка мучивший её вопрос.

— Рид сказал, — утвердительно произнёс боевик. — Да, я говорил с Раулем. И с Брианом тоже. До Стефана пока не добрался, уж прости. Но он возражать не будет.

— Потребуете за это благодарности? — прошептала Дана.

— С какой стати? — усмехнулся хаосит. — Солнышко, я всего лишь держу слово. Для тебя важно реализовать свой дар целителя, так реализуй на здоровье. Тем более, числиться ты всё равно будешь у нас. В списках целителей твоего настоящего имени не будет.

Девушка снова замолчала. Атор вёл себя так, словно не видел ничего особенного в том, что сделал для неё. А ведь понимал, как много значит для Даны возможность обучаться целительству. Она бросила лебедям последние два кусочка булки и те, поняв, что больше ничего не перепадёт, медленно и важно уплыли к противоположному берегу. Сумерки сгущались.

— Господин Атор, — решилась Дана наконец, — а вы не могли бы дать мне ещё немного времени? В смысле, не до конца недели, а ещё…

— Мне казалось, мы договорились ещё в таверне, — ровным голосом ответил боевик.

— То есть, нет? — упавшим голосом уточнила девушка.

Зажмурилась, пытаясь удержать набежавшие слёзы. Глупая, и ведь действительно надеялась, что он пойдёт навстречу, согласится подождать.

— То есть, да, — Атор шагнул к ней, положил ладони на плечи, тихо проговорил: — Дана, я понимаю, что для тебя всё происходит слишком быстро. Постараюсь дождаться момента, когда ты сама согласишься, добровольно и осознанно. Но до этого, солнышко, у нас будут и поцелуи, и ласки. Всё, кроме секса. И соблазнять я тебя буду очень активно.

— А если не соглашусь? — девушка дрожала. — Что тогда?

— Я умею ждать, — с тихим смешком уверил мужчина. — Кстати, твой тонкий ход со значком я оценил. Стесняешься носить его на виду?

— После того, как Кот-Баюн… в смысле, господин Квабарюн половину пары нам рассказывал про личные знаки имперских магов? — Дана вздрогнула. — Хватит того, что и так сегодня весь день судачили о том, кто ваша любовница. Чувствую себя так, словно на меня вылили котёл грязи.

— Будь выше сплетен, — Атор убрал ладони с её плеч. — Помни одну простую истину: до тебя грязь может не долететь, а на ладонях того, кто кинул её, останется непременно. Впрочем, могу показательно проучить самых рьяных сплетников, остальные притихнут.

— А можно, вы просто не будете всем объявлять о наших отношениях? — предложила Дана. — Значок я буду носить, так, как сейчас, и показывать при необходимости.

— И как долго в этом случае сохранится секрет? — скептически поинтересовался боевик. — Герцогиня, будьте выше того, что носят языки. Помните, что каждый рот не заткнёшь, а не болтают только мёртвые. Пойдём. Судя по тому, что наша беседа пока идёт вполне конструктивно, вина ты не хочешь.

— Не хочу, — согласилась Дана.

— Тогда продолжай в том же духе, — на сей раз в голосе Атора чувствовалась улыбка.

До преподавательского общежития они дошли молча. Мужчина явно не горел желанием продолжать беседу на улице, пусть даже и под куполом тишины, Дана пользовалась возможностью осмыслить ситуацию. Рид всё-таки был прав: Атор отнёсся к ней с неожиданным пониманием. И эта проявленная чуткость мешала относиться к нему с неприязнью. Более того, молчать рядом с ним тоже было вполне уютно. «Интересно, о чём хочет спросить он?» — девушка искоса взглянула на идущего рядом боевика. После слов Атора о том, что он и не собирался её торопить, Дана немного успокоилась. Правда, обещание того, что будет всё, кроме секса, всё-таки настораживало. Но с этим герцогиня решила разобраться позже.

В преподавательском блоке, помимо двух комнат, ванной и уборной была ещё и отдельная небольшая кухня. Именно туда боевик пригласил свою гостью. Совершенно по-домашнему поинтересовался:

— Чай, кофе, какао?

— Чай, — решила девушка.

— Зелёный, чёрный, белый, улун, пуэр, матэ, ройбуш, травяной, фруктовый? — последовал следующий вопрос.

Дана задумалась. Половину названий она слышала впервые. Осторожно выбрала:

— Зелёный.

— Простой, с жасмином, с лимоном, с лепестками василька и розы, с пряностями, с мятой, с шиповником и яблоком, с клюквой, с вербеной, с амарантом, с вишней и земляникой, со смородиной?

— Эм-м-м-м, — протянула девушка, — наверное, лучше всё-таки кофе.

— Растворимый, нерастворимый? — с самым серьёзным выражением лица спросил Атор.

— Растворимый, — решила Дана, от всей души надеясь, что на этом вопросы закончатся.

— Арабика, робуста, смесь? — не оправдал её ожиданий боевик.

— Вы издеваетесь?! — взглянув в невозмутимые янтарные глаза, девушка заключила: — Точно, издеваетесь. Я понятия не имею, чем одно отличается от другого и третьего. У какао тоже тьма сортов?

— Вообще три, но у меня только один, — успокоил Атор.

— Тогда какао, — решительно заявила Дана.

— С сахаром? — коварно улыбнулся мужчина. — Тростниковым, кленовым, свекловичным? Пальмового и соргового, к сожалению, нет.

— С любым, — девушка сама едва сдерживала улыбку. Вот ведь… имперский маг! Устроил театральное представление из безобиднейшего предложения напитка. — На ваш выбор.

— Договорились, — кивнул мужчина.

Какао Дана любила. Порошок какао-бобов стоил недёшево, но в поместье он был всегда. Отец не скупился, зная, что дочь обожает шоколадный напиток. Осенними вечерами они собирались всей семьёй на закрытой террасе, слуги приносили туда жаровни с углями, чтобы прогреть помещение, и разговаривали. Отец всегда пил кофе, чёрный и горький, от которого хотелось морщиться. Мама и братья предпочитали чай. А Лидана с сестрёнкой пили какао. С нежной молочной пенкой, ароматное, горячее… И сейчас вкус какао с молоком напомнил ей о потерянном доме. Отставив кружку, девушка опустила голову, сдерживая набежавшие слёзы.

Атор молча встал, подошёл к ней, погладил по волосам, как маленького ребёнка. Дана тихонько всхлипнула. Худенькие плечи задрожали. Боевик подхватил её на руки, усадил к себе на колени, обнял.

— Мне их так не хватает, — срывающимся голосом проговорила девушка, обхватив его за шею. — Мы любили собираться всей семьёй на террасе осенью, вот так, вечерами, пили чай и какао, иногда мама читала сестрёнке сказку, отец с братьями обсуждали новости или текущие дела герцогства, а я пыталась слушать одновременно и то и другое. До сих пор не верю, что их больше нет… Кажется, это всё просто дурной сон, я проснусь, и они будут рядом, живые, родные. Или ждут меня там, дома, волнуются… — Она всхлипнула и тихо прошептала: — Я так больше не могу… Просто не могу. Живу только ради того, чтобы когда-нибудь отомстить за их смерть. А как? Глупо… за четыре года всё забудется, сотрётся из людской памяти, да и кто мне позволит? И постоянное равнодушие, отовсюду. Каждый день похож на предыдущий, только всё хуже и хуже, всё, что я пытаюсь сделать, разрушается в один миг. Я уже ни во что не верю… Совсем одна, все чужие, я уже запуталась, кому и что врать… Ради чего я сейчас существую, не знаю сама. Привычка, попытка не сойти с ума от всего, что творится с моей жизнью?.. У меня просто нет больше сил.

Умолкла от перехватившего горла спазма. Слёзы текли по щекам уже без остановки. Боевик молчал, позволяя ей выплакаться, лишь крепче прижал к себе. Он мог бы сказать ей правду, но она бы стала для Лиданы той самой последней соломинкой, которая окончательно переломила бы хребет. А правда была в том, что эта хрупкая, но стойкая девушка очень хотела любить. И совсем не хотела, да и не умела ненавидеть. Даже тех, кто этого заслуживал. Она кричала о своей ненависти, пытаясь убедить в первую очередь себя, мучилась, в глубине души понимая, что совершенно не испытывает той кипящей злобы, о которой говорит, и терзалась от этого понимания.

А ещё Лидана тянулась к нему. Может, лишь потому, что он был единственным, кто знал её историю, и с ним можно было не притворяться. Подумав об этом, Атор на секунду ощутил себя подлецом за то, что пользовался безвыходным положением, в котором оказалась Дана. Сложись всё иначе, они бы никогда не встретились, а если бы и встретились, юная герцогиня С`аольенн и не взглянула бы на одного из имперских боевых магов. Впрочем, она и так не помнила их первой встречи. Да и Атор с трудом узнал в стоящей перед ним на плацу Академии девчонке в бесформенных тряпках нарядную, словно кукла, девочку, которую встретил пять лет назад во дворце Императора.

Герцог С`аольенн с семьёй тогда прибыл на ежегодные торжества в честь дня рождения Владыки. Юной леди стало скучно среди придворных, она решила прогуляться и, разумеется, заблудилась. Атор, в тот день бывший у Его Императорского Величества с отчётом, случайно наткнулся на малявку в одном из бесконечных коридоров, которыми дворец был пронизан, точно муравейник ходами. Ребёнок искренне обрадовался живой душе, присел в безупречном реверансе и бодро оттарабанил накрепко заученное:

— Лидана, герцогиня С`аольенн. Рада нашей встрече! — а после добавил, уже не по протоколу: — А вы не знаете, где будет приём по случаю дня рождения Императора? Я немножко потерялась.

— Позвольте проводить вас, юная герцогиня, — оставаться на торжественный приём и тем более, бал, мужчина не собирался, но бросить заблудившуюся девочку в другой части дворца тоже не мог.

Пока боевик вёл маленькую леди к тронному залу, та изо всех сил пыталась развлечь его светской беседой.

— Как вы находите вон ту скульптуру? — серьёзным тоном поинтересовалась малышка, ткнув в обнажённую нимфу с кувшином, стоявшую в нише. — Не правда ли, изящная работа?

На взгляд Атора, скульптор не утруждал себя соблюдением пропорций. У реальной женщины не могло быть настолько тонкой талии, а при столь пышной и тяжёлой груди мог банально не выдержать нагрузки позвоночник. Но ответил он сдержанно:

— Фантазия мастера не ведает границ.

— Совершенно с вами согласна, — важно кивнула девочка и снова сбилась с официального тона: — А мы скоро уже дойдём? И вы так и не назвали своего имени!

— Позвольте мне остаться инкогнито, — усмехнулся боевик. — Скоро, госпожа С`аольенн.

— Позволю, если пообещаете, что потанцуете со мной, — согласилась малышка и тут же пожаловалась: — А то папа сказал, что я ещё маленькая для танцев и меня никто не пригласит.

— С удовольствием бы выполнил желание милой леди, но увы, дела не позволяют мне остаться во дворце этим вечером, — едва сдерживая смех, с преувеличенным огорчением в голосе сообщил Атор.

— Тогда в другой раз, — тут же нашлась девочка. — Ну же, обещайте, что непременно когда-нибудь потанцуете со мной, господин инкогнито!

— Обещаю, — согласился он. — Мы почти пришли, герцогиня.

— Это восхитительно, — обрадовалась Лидана и призналась: — А то у меня уже ножки устали ходить.

Атор улыбнулся столь милой непосредственности. Видно было, что девочку муштровали, готовя к визиту в Императорский дворец, но разве можно загнать в рамки ребёнка? Подвёл её к стоящим у дверей в тронный зал стражникам, холодно приказал одному из них:

— Проводи юную герцогиню С`аольенн к родителям.

— Слушаюсь, господин маг, — стражник почтительно склонил голову. — Следуйте за мной, юная леди.

— Благодарю вас за помощь, — вежливо и чопорно произнесла Лидана, вновь присев в реверансе. — Вы были очень добры.

— Счастлив оказаться полезным вашей милости, — вернул любезность мужчина. — Больше не теряйтесь.

Лицо девочки озарила улыбка. Идя вслед за стражником, она оглянулась на Атора и одними губами шепнула: «Вы обещали».

«Обещал… — держа тихо всхлипывающую Дану в объятьях, боевик криво улыбнулся. — Умеет Пересмешник шутить, ничего не скажешь. Пусть я буду подлецом, солнышко, но отпустить тебя в этот раз не смогу. И сдержу все обещания».