Когда Дана, Террен и чернявый паренёк, представившийся Фебом, дошли до целительского корпуса, там обнаружилось всего два человека из третьей группы, оба с расквашенными носами. Террена бил озноб, лицо парня было бледным, кожа — холодной и липкой.

— Кто следующий? — выглянул из кабинета молодой мужчина с аккуратной каштановой бородкой. Завидев, в каком состоянии находится блондин, раскрыл дверь пошире и махнул рукой: — Заводите пострадавшего. Так, и вы двое зайдите, пока они его уложат на кушетку, я вас отпущу.

Помогая Террену улечься, Дана видела, как руки целителя, словно сверкающие перчатки, окружили бледно-зелёные искорки. Мужчина прикоснулся к пострадавшим, и ссадины тут же исчезли без следа. Отправив парней в коридор, целитель подошёл к кушетке.

— Так, что мы тут имеем? — он бережно пробежался чуткими пальцами по ноге пациента. — А имеем мы закрытый перелом голени со смещением и внутренним кровоизлиянием, — он пощупал лоб Террена, заглянул в глаза и добавил: — И травматический шок. Девушка, на подоконнике графин с водой, будьте любезны принести его сюда. Молодой человек, сядьте вон туда, в угол, чтобы я на вас не отвлекался. Вижу, что за рёбра держитесь, но они подождут.

Перелом он залечил быстро, за полминуты. Достал из шкафа и всыпал в стакан с водой какой-то препарат, помог Террену приподняться и заставил выпить всё. Блондин кривился, но пил.

— Десять минут полежишь, понаблюдаю, всё ли с тобой в порядке, — распорядился медик и повернулся к Лидане: — Что у вас? Не отвечайте, вижу, что шея. Ничего серьёзного, просто синяк. Сейчас уберу.

Легонько дотронулся до пострадавшего места, и девушка почувствовала лёгкий холодок. Мужчина удовлетворённо кивнул, отвернулся от неё, подошёл к Фебу и распорядился:

— Футболку снимай. Девушка, свободны.

— Спасибо за помощь, — тихонько произнесла Дана, обращаясь одновременно и к чернявому, и к целителю.

— Боюсь, обращаться к нам вы будете часто, — ответил тот. — Можете сразу спрашивать меня, Рид Ренуа к вашим услугам. За группы господина Вальтормара отвечаю я.

— Запомним, — проговорил с кушетки Террен.

Он выглядел уже лучше. Бледность почти прошла. Лидана, грустно усмехнувшись, выскользнула за дверь. Она бы тоже могла исцелять, как господин Ренуа, а вместо этого пришла учиться убивать… И дорога в целители для неё закрыта навсегда.

Девушка шла, почти не видя дороги от набежавших слёз, не обращая внимания, что идёт в противоположную от общежития сторону. Она оплакивала не только родных и собственные разбитые мечты. Это были ещё и слёзы бессилия и злости на несправедливость: она вынуждена скрываться, как преступница, в то время, как настоящие злодеи живут полной жизнью и наслаждаются безнаказанностью. И ещё 4 долгих года Дана ничего не сможет изменить.

Летняя погода была изменчива. Только что светившее солнце скрылось за хмурой серой тучей, потемнело, дыхание холодного ветра заставило девушку поёжиться и осмотреться по сторонам. Она забрела в парк, старый, неухоженный, с растрескавшимися от времени и поросшими зелёным ковром мха плитами дорожек, нависшими над ними деревьями, тесно переплётшимися ветвями друг с другом. Выгоревшая от солнца на открытых участках трава здесь, под сенью деревьев, сохранила свою изумрудную зелень. Стволы деревьев напоминали лапы каких-то неведомых ящеров, по воле богов навек застывших на месте. Воздух был пропитан ароматом нагретой солнцем прелой листвы.

Величественная и мистическая атмосфера старого парка завораживала. У Даны даже слёзы на глазах высохли, так впечатлила её прелесть этого места. От созерцания почти что нетронутой природы отвлекли раскат грома и первые крупные капли дождя. Девушка досадливо поморщилась: вымокнуть не хотелось, а до общежития было далеко. И тут она увидела остатки деревянной беседки, увитой диким виноградом и плющом, покосившейся, но на вид способной послужить вполне достойным убежищем от летней грозы. Не раздумывая, нырнула под переплетение ветвей и листьев. Остановилась, давая глазам привыкнуть к темноте.

В беседке обнаружилась наполовину ушедшая от старости в землю скамеечка. Дана осторожно присела на неё, осмотрелась по сторонам. Спряталась она вовремя: по листьям забарабанили частые тяжёлые капли. Природная «крыша» из дикого винограда и плюща почти не пропускала воду, лишь редкие капли срывались вниз, и те не попадали на укрывшуюся от стихии девушку. Скамейка стояла под уцелевшей частью крыши, образовавшей небольшой навес, да и одна из стен, как раз та, у которой сидела Лидана, сохранилась почти полностью.

Гроза промчалась быстро, так же, как и налетела. Вновь послышалось щебетание птиц, в просвет в районе входа в беседку прокрались солнечные лучи. Решив, что засиживаться в беседке не стоит, девушка выбралась наружу и направилась к общежитию. Подруги наверняка изнемогали от любопытства в ожидании рассказа о первой боёвке и готовы были поделиться своими впечатлениями.

Мышцы слегка ныли, напоминая о перенесённых нагрузках. Поднявшись в свою комнату, девушка быстро ополоснулась, решив пренебречь советом подольше постоять под тёплым душем, и пошла к подругам. Занятие у тех было намного менее интенсивным: разминка, после которой каждый студент рассказал немного о себе. Вторую пару группа господина Лароша играла в волейбол, разделившись на две команды. Услышав рассказ Лиданы, Альма и Лея поохали, посочувствовали и снова призвали подругу сменить преподавателя. О поступке Мирта Дана, решив не расстраивать Альму, умолчала.

В столовую с соседками девушка пошла просто за компанию. Есть не хотелось совершенно. Дана вяло поковыряла рис с кусочками овощей, выбрала из него мясо, раскрошила булку с изюмом. И в итоге, выпив только сладкий чай, решительно встала.

— Пойду пройдусь, — пояснила она подругам.

— Заходи вечером, — пригласила Лея. — У нас конфеты есть и пирожные. Отметим сладостями начало учёбы. Тем более, набрать вес с нашим-то расписанием не грозит.

Расписание и впрямь было интенсивным. Первый месяц — по две пары боёвки через день, дальше — ежедневно.

Но начало работы с применением магии предполагалось только во втором семестре. Впрочем, Дану это не огорчало. Она бы и голыми руками задушила и Коула Бергенсона, и его отвратительного сына. Почувствовав очередной приступ ненависти к этому семейству, девушка решительно свернула в сторону тренировочного зала.

В этот раз расстреливать мишень ножами, представляя на её месте врагов, было сложнее: ныли мышцы, и при каждом замахе девушка морщилась. Больше всего болели ноги и плечи. Терпимо, конечно, но неприятно. Удары получались слабее: ножи едва-едва входили в мишень, два из них, не удержавшись, и вовсе упали на пол. Дана нагнулась за ними и тихонько охнула от боли в пояснице.

— Студенка Льенн, вам показалась недостаточной сегодняшняя нагрузка? — раздался спокойный голос от двери.

Девушка резко выпрямилась, откинув волосы с лица. От Атора не ускользнула секундная гримаса боли.

— Решила применить ваши вчерашние советы, господин куратор, — вежливо ответила она.

— А сегодняшние? — мужчина подошёл ближе, безжалостно сжал левой рукой её плечо. Дана не удержалась от болезненного вскрика. — Понятно, ими вы решили пренебречь. Лидана, вы понимаете, что завтра просто не встанете?

— Встану, — огрызнулась девчонка, отскакивая от него подальше и потирая плечо. — А мышцы, как вы и советовали, вечером погрею.

— Уже бесполезно, — произнёс преподаватель. — Всё нужно делать вовремя. Вы не привыкли к таким нагрузкам, а облегчить организму их последствия сочли не столь важным делом. Впрочем… Идите за мной.

Он открыл ведущую в небольшую комнатку со спортивным оборудованием дверь, зажёг свет. Доверху налил в огромную, на пол-литра чашку мутновато-прозрачной жидкости из большой стеклянной бутыли, протянул Дане.

— Пейте.

Девушка осторожно отхлебнула и скривилась:

— Какая гадость!

— Это полезная гадость, — усмехнулся Атор. — Пейте и привыкайте к этому вкусу. Те, кто занимается у меня, начиная с пятого занятия постоянно носят флягу этого чудного напитка с собой. Считайте, вам повезло, и вы знакомитесь с ним раньше.

— Это вообще что? — морщась от кисло-солоновато-сладковатого вкуса, Дана выпила примерно половину чашки и попыталась вернуть её на стол. — Больше не могу.

— А придётся, — боевик указал на единственный в помещении стул, отодвинул со стола ведомости. — Пока не выпьете всё — не выпущу. Что касается вашего первого вопроса, это обычный изотоник. При повышенных нагрузках вода стремительно покидает организм, даже с дыханием. Снижение уровня жидкости вредно само по себе, но при тренировках оно вредно вдвойне. Самое безобидное, что может произойти — из-за недостатка влаги в организме перестанет вырабатываться в достаточном объёме физиологическая смазка, защищающая суставы от истирания. В первую очередь пострадают колени, которым придётся работать «насухую». И падение уровня солей и кислот в организме тоже не способствует здоровью. Не смотрите на меня так, словно я вам раскрыл тайны бытия, студентка Льенн, а пейте. Раз уж вы решили остаться в моей группе, будьте добры выполнять мои указания. Завтра до первой пары зайдёте к Риду Ренье, пусть выдаст вам два литра изотоника с янтарной кислотой и глицином. В течение дня выпьете всё. Допили? Тогда брысь отсюда, и чтобы до следующей боёвки в зале я вас не видел.

Наутро Лидана и впрямь едва-едва поднялась с постели. Болела буквально каждая клеточка тела. Айя, добившаяся перевода к другому преподавателю и накануне измучившая соседку возмущениями на тему того, какой гнусный мерзавец, ни во что не ставящий титулы, достался им в кураторы, спала, закутавшись в одеяло. Едва переставляя ноги, Дана добрела до ванной. Тёплый душ почти не помог: после кратковременного облегчения тело начало ломить ещё сильнее. Но самым ужасным оказался спуск по лестнице. Болели ноги, не желающие сгибаться, ныли бёдра и поясница. У девушки даже выступили слёзы на глазах. Кое-как добрела она до целительского корпуса, чувствуя себя инвалидом. Подниматься почему-то было проще.

Рид Ренье был уже на месте, укоризненно взглянул на страдальчески закусившую губу девушку и поцокал языком:

— Голубушка, что же вы так? Зачем вам ещё вечерняя тренировка понадобилась?

— А вы откуда знаете? — опешила Дана.

— Работа у меня такая, знать всё о пациентах, — доктор поднялся из-за стола и с хрустом размял пальцы. — Раздевайтесь до белья, дорогуша, и на кушеточку. Без массажа вы сегодня будете передвигаться со скоростью дохлой амёбы. Будет неприятно, сразу предупреждаю, но вы уж потерпите. Раздевайтесь-раздевайтесь, я дверь прикрою.

Было не просто больно, было адски больно. Целитель, казалось, вознамерился достать каждую мышцу, безжалостно сдавливая, проминая, растирая. Вначале Дана терпела, стискивая зубы, потом начала стонать от боли. Господин Ренье тем временем, словно не слыша болезненных вскриков, рассказывал о причинах боли в мышцах, об окислении мышц молочной кислотой и микротравмах, после которых ткань восстанавливается с новой структурой. Предупредил, что такая боль первое время будет возникать после каждой тренировки, и её придётся полюбить. А потом массаж стал мягче, уже не причинял боли, скорее, помогал расслабиться. Девушка затихла, вслушиваясь в неспешный монолог целителя, перешедшего на рассказ о полезных свойствах рекомендованного Дане изотоника. Янтарная кислота, содержащаяся в напитке, обладала восстановительной мощностью и стимулировала выработку энергии. Также она улучшала дыхание, помогала организму приспособиться к возрастающим физическим нагрузкам, снимала усталость и боль в мышцах. Глицин, помимо улучшения настроения и реакций мозга, снижал уровень стресса. Изотоник содержал ещё глюкозу, хлорид калия, сульфат магния, гидрокарбонат натрия и ещё кучу ингредиентов, названия которых Лидана просто не запомнила. Всё это растворялось в воде и для вкуса сдабривалось свежевыжатым лимонным соком. Закончив лекцию, Рид Ренье накрыл девушку простынёй, скомандовав полежать пять минут, сам вернулся за стол, что-то записывая в пухлый блокнот.

После массажа действительно стало легче. От души поблагодарив целителя, Дана взяла протянутую бутылку с изотоником и поспешила в общежитие. Она как раз успевала зайти к Альме с Леей, чтобы вместе позавтракать и отправиться на пары.

Атор Вальтормар с утра направился к Императору. Кто-то из внешних или внутренних врагов слишком зарвался, и повелитель желал наказать виновного. Без стука войдя в малый тронный зал, боевик коротко поклонился. Владыка махнул рукой:

— Оставим церемонии.

Секретарь протянул Атору лист с изображением молодого щёголя в богатом костюме. Тот бросил на магический рисунок лишь один взгляд и кивнул, ожидая пояснений. Император свернул лист, и тот вспыхнул ярким белым пламенем.

— Томас Арлингтон, один из выпускников Рилантской академии боевой магии. Остановился в таверне «Золотой лис». Прибыл ко двору, чтобы доказать репутацию лучшего поединщика, — сообщил секретарь, протягивая боевику тяжёлый мешочек с золотом.

— Убить показательно, — выразил пожелание владыка, взмахом ладони отпуская лучшего из боевых магов Империи. — В ближайшее время.

Не сказав ни слова, Атор вновь поклонился и покинул зал. Секретарь его Императорского Величества поёжился, только сейчас осознав, насколько холодными и бесстрастными были янтарные глаза боевика. Спокойные и жуткие, как смертный грех, глаза безжалостного убийцы. С поистине дьявольским спокойствием он взял деньги, запомнил внешность и имя будущей жертвы и просто ушёл. Верный защитник интересов Империи, с которым господин секретарь не хотел бы встретиться в тёмном переулке.

Атор, не ведая о произведённом на секретаря впечатлении, возвращался в Академию, хладнокровно, продумывая детали будущего убийства. Он не испытывал в отношении невезучего Томаса гнева или злости. Если бы речь шла о человеке, заслужившем мучительную смерть, возможно, боевик чувствовал бы презрение или даже желание восстановить справедливость, стерев негодяя в порошок. Этого же молодого щёголя он совершенно не знал и понятия не имел, какие прегрешения за ним числились, скольких людей он убил и были ли среди убитых арданцы. В общем-то, Вальтормар и не желал этого знать. Судьбу Томаса это всё равно бы не изменило, но лишние подробности могли помешать Атору быть бесстрастным исполнителем воли Императора.

Наверняка рилантец, прежде, чем явиться в Ардан, совершил не одно убийство. Стать боевым магом, не замарав рук в крови, было невозможно. Атору уже приходилось убивать подобных авантюристов, желавших сделать себе имя за счёт стычек с «коллегами по ремеслу» из соседних стран. И делал это он без сожаления. Если боевой маг не в состоянии действовать аккуратно, не оставляя следов и не обращая на себя внимание Тайной Канцелярии, он не заслуживает жизни. Приговор выносил Император, Атор же всего лишь приводил его в исполнение. Впрочем, в Ардан искатели славы приезжали редко: мрачная известность лучшего имперского мага отпугивала лучше любого охранного заклинания. В какой-то мере, это упрощало боевику жизнь: он не испытывал ни малейшего удовольствия, убивая людей, вся вина которых состояла в том, что они работали не на то государство.

Вальтормар прекрасно отдавал себе отчёт в том, что он — обыкновенный наёмный убийца. Один из лучших, если не лучший, в этом деле, служащий лично Императору, высокооплачиваемый боевой маг, но от этого не перестающий быть наёмником. Он выполнял и частные заказы, если они не шли вразрез с интересами Ардана, а предложенная сумма была достаточной. Но все, кто обращался к нему с деликатным поручением, знали: предлагать ему убить человека просто потому, что он мешает заказчику, чревато неприятностями. В этих случаях Атор не видел разницы между тем, чтобы свернуть шею невинной жертве за определённую сумму или сделать то же самое с потенциальным нанимателем бесплатно. В его понимании второе выглядело даже предпочтительнее.

Визит Томасу Атор решил нанести вечером. Сейчас ему предстояло разобраться с ещё одним делом. Эта девчонка, Льенн, не давала ему покоя. Положим, желание убить Бергенсонов он понять мог: люди, по стечению обстоятельств оказавшиеся его родственниками, не вызывали у мужчины ни малейших тёплых чувств. Сами они, скорее всего, даже не подозревали об имеющейся родственной связи, иначе непременно попытались бы использовать этот факт себе на пользу. Но что-то в первокурснице было не так: слишком уверенно для безродной она держалась, слишком часто в голосе проскальзывали повелительные нотки. И руки слишком нежные и ухоженные для служанки. А ещё внезапная жалость Сайфера, обычно мало беспокоящегося о ком-то постороннем. Боевик привык иметь полную информацию о своих студентах, и раз уж пигалица решила продолжить обучение у него, следовало узнать о ней как можно больше.

В личное дело студентки Атор даже не стал заглядывать: сразу направился в архив факультета боевой магии. Сюда стекалась информация о разыскиваемых преступниках, о совершённых в Империи громких убийствах или ограблениях, о разбойных нападениях, здесь хранились копии Имперского гербовника знатных родов и родословных книг знати со списком членов семей. Доступ в архив имели только преподаватели по боёвке, кураторы групп, ректоры обоих факультетов и декан. Многие студенты при поступлении в имперскую Академию скрывали свои имена, особенно в том случае, если имели проблемы с законом. И достоверные сведения о них нужны были не только для того, чтобы предоставить гарантированную учебным заведением юридическую неприкосновенность, но и затем, чтобы на несговорчивого студента можно было при необходимости надавить. Атор собирался проверить возникшие у него предположения.

Из архива он вышел через десять минут, поднялся в приёмную декана. Рени Фьорр тут же доложила о нём, и через минуту мужчина уже был в кабинете господина Лорио.

— Вовремя ты, — Бриан крепко пожал руку боевика. — За тобой закреплён кабинет 418, личные дела третьей группы и все ведомости уже там. В ближайшее время заполни журнал.

— Бриан, зачем ты мне вообще подсунул этих желторотиков? — поинтересовался Атор. — Будто мне без них заняться нечем…

— Передавай опыт подрастающему поколению, — усмехнулся декан. — Группа вроде бы не проблемная, часто дёргать тебя не должны.

— Скажи честно: попался под руку, — резонно не поверил предложенному объяснению боевик.

— Тебе и так группа бы досталась, — собеседник снял очки, которые надевал при работе с бумагами, и устало потёр переносицу. — Атор, я знаю, что тебе не до них, но и ты меня пойми: у Лароша и Кьеро уже по четыре группы подопечных, у остальных — у кого по три, у кого по две. У тебя — ни одной. У них больше пятидесяти человек в группах, ты у четвёртого курса вообще ничего не ведёшь, на остальных больше двадцати студентов нет.

— На первом сейчас двадцать два, — возразил боевик.

— Ну-ну, блажен, кто верует в Пресветлого, — хмыкнул начальник. — Восемнадцать, господин Вальтормар. И это после первого занятия! К концу полугодия останется десять. Клянусь, не подпишу больше ни одного заявления о переводе! Хотя, нет, подпишу. Если будут проситься к тебе.

— Три случая за два года, — напомнил Атор. — И все трое на следующем занятии отказались и вернулись к прежним преподавателям. Хорошо, с бумагами я разберусь. После обеда меня в Академии не будет. Вернусь ночью.

— Понял, — Бриан Лорио, бывший имперский боевой маг, не нуждался в подробностях. — Острого клинка и бесшумной удавки.

— Во благо Империи, — ответил боевик. Вышел в приёмную и обратился к секретарю: — Госпожа Фьорр, будьте любезны, пригласите студентку Льенн в 418 кабинет.

— Сейчас? — уточнила женщина, перебирая ухоженными пальчиками документы. Получив кивок, заверила: — Одну минутку. — Набрала на экране магофона код аудитории, произнесла: — Студентка Льенн, к куратору. Кабинет 418.

Дана боролась с сонливостью на очередной лекции Кота-Баюна, как с её подачи начали называть лектора все первокурсники. Никто не интересовался, откуда пошло это прозвище: один сказал другому, другой — третьему, а в итоге Лидане, Лее и Альме по большому секрету новое прозвище Авея Квабарюна сообщила смешливая рыжая девчонка из четвёртой группы. Преподаватель уже трижды за пару пугал аудиторию громогласным «Не спать!», но под мерное монотонное бормотание народ снова начал подрёмывать. И тут из динамика под потолком раздался переливчатый звон, а затем женский голос произнёс:

— Студентка Льенн, к куратору. Кабинет 418.

— Отметил, — меланхолично сообщил Кот-Баюн в никуда, ставя в ведомости галочку. — Идите, студентка.

— Мы займём тебе место на следующей паре, если что, — шепнула Альма. — Удачи.

Дана шла по коридору, недоумевая, зачем она понадобилась господину Вальтормару. «Надеюсь, он не собирается выгнать меня из своей группы по боёвке?» — девушка едва не споткнулась от этой мысли. Осторожно поскреблась в дверь. Услышав громкое «Входите», — повернула ручку.

Кабинет был практически пустым. Голые стены, шкаф-стеллаж со стеклянными дверцами, полукруглый письменный стол и два стула с высокими деревянными спинками для посетителей. Сидевший в кресле Атор кивнул на один из них:

— Присаживайтесь, Лидана. Меня интересуют причины, по которым вы поступили именно на факультет боевой магии, а не на целительский.

— Я уже говорила, — девушка внутренне выдохнула, радуясь, что её опасения не оправдались, — хочу отомстить.

— Убийцам своей семьи, верно? — янтарные глаза куратора, казалось, прожигали насквозь. — ФБМ не место для изнеженных герцогинь, госпожа Льенн. Или правильней называть вас госпожа С`аольенн?

Дана забыла, как дышать. Такого быстрого раскрытия своего инкогнито она не ожидала. И причину этому видела лишь одну.

— Дана, у меня не так много времени. Официальную версию я читал.

— Мой отец никого не предавал! — брюнетка гордо вскинула голову. — Он верен… был верен Императору!

— Давайте без эмоций, — спокойно произнёс куратор, не сводя с неё холодного и цепкого взгляда. — Только факты.

— На замок напали днём, — Дана сцепила на коленях дрожащие руки. — Герцогство С`аольенн находится на границе с империей Мауро, непосредственно соседствует с землями барона Тревье…

— Ближе к делу, — Атор чуть заметно поморщился. — Избавьте меня от географических подробностей.

— Вся семья собралась на крестины Теда, моего племянника, — девушка до боли впилась ногтями в руку. — Никто не ждал нападения… Чужие воины ворвались в дом, и началась бойня. Отец… отец даже подняться не успел, в него метнули нож прямо от дверей… А меня кто-то из наёмников тут же вытолкал в соседнюю комнату и держал там, пока убивали остальных. Маму, братьев… Мне потом рассказали, что с ними сделали.

— Пропускаем описание жестоких убийств, я знаю, как это происходит, — голос Атора даже не дрогнул. — Сам могу рассказать вам пару сотен способов и, будьте уверены, расскажу и даже кое-что покажу, но не сегодня. Дальше.

— И младенцев вам тоже убивать приходилось? — Лидана гневно выпрямилась. — За ножки и об стену?

— Детей я не убиваю, — голос боевика заледенел. — Никогда. Но о моём личном кодексе чести мы разговаривать не будем.

— Потом мне набросили мешок на голову, а когда сняли, передо мной стояла эта тварь, — девушка скривилась. — Бенедикт, старший сыночек Коула Бергенсона. Он… он сватался ко мне ещё год назад, но получил отказ. И всё мне рассказал, самодовольная жаба. Это всё они затеяли, Бергенсоны. Ненавижу!

— Какой богатый запас нецензурных слов для герцогини, — покачал головой Атор. — Я весь внимание, Дана, продолжайте. Почему же они это затеяли?

Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и собраться. Заговорила мертвенно-спокойным голосом, не глядя на куратора:

— Бенедикт сказал, что мой отец замышлял перейти вместе с землями в империю Мауро, потому что правитель Харс в качестве сюзерена его устраивает больше. И наши добрые соседи, верноподданные Его Императорского Величества, узнав об этом, были вынуждены… принять меры. Нашёлся предатель, который открыл им одну из боковых калиток. А дальше воины Бергенсонов просто начали убивать… По словам Бенедикта, лишь я, младшая в семье, была не в курсе происходящего, поэтому меня сразу отвели в другую комнату. Отец и братья оказывали сопротивление, поэтому их убили. Ложь! Отец и шевельнуться не успел! — Дана, не удержавшись, всхлипнула. — Мне даже попрощаться с ними не разрешили. Он… он сказал, что все тела свалили в одну кучу и зарыли в саду, потому что предатели не заслужили чести покоиться в фамильном склепе. А потом заявил, что теперь я точно выйду за него замуж. Дескать, Его Величество вмешиваться не станет, когда брак будет заключён, а дочь предателя никто в жёны не возьмёт, и я радоваться должна. Я сказала, что лучше умру, чем выйду за убийцу родных, а он засмеялся и сказал, что у меня просто нет выбора, потому что он… он заставит меня… лишит меня… Скотина!

— Здесь таких скотин, которые с удовольствием заставят и лишат — большая часть факультета, в том числе — и преподаватели, — пожал плечами боевик. — Привыкайте. Насилие тоже можно опустить, мне это не интересно. Как вы оказались в Академии?

— Никакого насилия не было! — у девчонки даже слёзы от негодования на глазах высохли. — Когда Бенедикт шагнул ко мне, открылась дверь и зашёл Коул. Выгнал сына и сказал, что до свадьбы меня никто не тронет, если буду послушной девочкой. Свадьба была назначена на следующий день… А вечером я сбежала.

Лидана, не удержавшись, снова всхлипнула, мысленно вернувшись в тот вечер. Её заперли в гостевых покоях на третьем этаже. Богатый интерьер, вульгарная, кричащая роскошь. И лишь сухой щелчок замка свидетельствовал о том, что она здесь — не гостья. Даже о цветах позаботились: букет ярко-алых, как свежая кровь, роз, стоял в хрустальной вазе. И только в этот момент наконец пришло полное осознание произошедшего. Сорвав от крика и рыданий голос, заплаканная, уставшая девушка долго сидела у двери, не в силах подняться, равнодушно глядя в одну точку. Она тоже умерла в этот жуткий день, осталась лежать там, вместе с родителями и братьями… Молчала, опустошённая, выжатая до дна, и больше не было сил даже плакать. Даже не отреагировала, когда в двери вновь повернулся ключ и в комнату с мерзкой улыбочкой вплыл «жених».

— Отец запретил мне ложиться с тобой до завтра, но немного поиграть не запрещал, — он рывком поднял безвольную брюнетку, по-хозяйски облапал. — Хороша! Люблю тоненьких.

Толкнул её на кровать, вытащил из кармана коробку с портновскими булавками. Сопя, как кузнечные меха, сел рядом, подсовывая их почти под нос девушке.

— Смотри, какие острые! Представь, как они медленно проникают под кожу, не вглубь, конечно, вдоль, я же не садист, либо просто царапают, в самых нежных местах. Сгиб локтя, грудь… Капельки алой крови, стекающие по тёплой коже, это так красиво и так завораживает. Или бёдра, особенно с внутренней стороны. Но там я обычно режу лезвием, — он провёл липкими пальцами по её руке, заметил: — У тебя такая белоснежная кожа, наверняка там она ещё белее и шелковистей. Я постараюсь действовать аккуратно, чтобы не оставить следов… Когда привыкнешь, тебе будет даже приятно.

Лидана смотрела сквозь него, слова долетали, будто через толстый слой ваты. Чего он от неё хочет, этот странный человек? Почему просто не оставить её в покое? Даже не поморщилась, когда тонкое остриё булавки скользнуло по белоснежному запястью, оставив едва заметную царапинку. Там, где Бенедикт надавливал сильнее, выступили маленькие капельки крови. Тяжело дыша от возбуждения, мужчина расстегнул штаны, вывалил наружу толстый безобразный отросток с багровой головкой. Быстро двигая сжатой в кулак рукой по нему вверх-вниз, второй прижал оцарапанное запястье девушки к своим губам, жадно слизывая капли крови. Через несколько секунд, когда из члена вырвалась струя густой белой жидкости, шумно выдохнул. Вытер обмякший орган о край покрывала, не сказав больше ни слова, поднялся и вышел прочь. В замке вновь повернулся ключ.

В странном оцепенении девушка просидела ещё с полчаса после ухода Бенедикта. А потом способность чувствовать, рассуждать и размышлять внезапно вернулась обратно. Рыдая от гадливости и отвращения, Дана понеслась в ванную, до остервенения тёрла запястье и руку, там, где её касались мерзкие губы и язык мужчины. Остановилась, лишь стерев кожу до уродливого кровоподтёка. Подёргала дверную ручку. Заперто… Подтащила к ней стол, чтобы было сложнее открыть, распахнула окно. Оно выходило в сад. Девушка, высунулась, чтобы осмотреться. Дом спал. На этой стороне не светилось ни одного окна. Всхлипнув в последний раз, Лидана гордо вскинула голову и осмотрела комнату. Спровоцировав гибель её семьи, Бергенсоны не учли одного: она не покорится их воле. Наверное, только отец знал, как упряма его младшая дочка. С остальными она была ласковым и послушным котёнком, и лишь с отцом, в его кабинете, демонстрировала свой настоящий характер, порой споря до хрипоты. Это был их маленький секрет…

Дана связала вместе покрывало, простыню, пододеяльник и даже наволочки. Заглянула в шкаф в надежде, что там окажется что-нибудь подходящее. Но увы, там было пусто. Сняла со стола скатерть, собрала все полотенца из ванной, содрала тяжёлые бархатные ночные портьеры. Выбросила конец узла в окно, с замиранием сердца опуская и гадая: хватит ли? Хватило с лихвой. Привязав второй конец импровизированной верёвки к ножке кровати с кованым изголовьем, девушка начала спускаться, молясь Пресветлому, чтобы хватило сил в руках и выдержали узлы. Спустившись, перевела дух, и начала пробираться к задней калитке, от души надеясь, что та окажется там, где ей и положено быть. Если очень повезёт, там никого не будет, и Дана сможет перелезть… Даже если, помимо обычной охраны, стоит ещё и магическая, она сработает на попытку проникновения на территорию, а уж никак не наоборот. Об этом когда-то рассказал отец, объясняя любознательной дочке, почему заклинание не сработало, когда младший брат, ещё неженатый, ушёл в ближайшую деревню, перемахнув через ограду, но подняло тревогу, когда он возвращался.

Сад был огромный. Крадясь вдоль дорожки и стараясь оставаться в тени деревьев, Дана внезапно услышала низкий, протяжный стон. Через какое-то время он повторился, а следом раздался довольный мужской смех. Девушка облегчённо перевела дух: кажется, к охраннику пришла подружка. Тем лучше. Парочка расположилась удачно: от калитки их отделяли высокие кусты рододендронов. Предметы одежды, раскиданные от самой калитки, указывали проделанный влюблёнными путь, надо сказать, не слишком длинный. Вознеся хвалу Пресветлому, Дана подняла мужской плащ, пошарила в карманах, прислушиваясь — не утихла ли парочка. Помимо ключа, попалось пару монет. Запихнув угрызения совести подальше, девушка ссыпала их в нижний карман юбки. Открыла обнаруженным ключом замок, дождавшись тихого щелчка, удачно совпавшего с очередным вскриком служанки, осторожно толкнула калитку. Смазанные петли открылись бесшумно. Подкинув ключ обратно в плащ, Дана осторожно выскользнула прочь, прикрыла калитку и, отойдя на два десятка шагов, побежала со всех ног…

Из воспоминаний брюнетку выдернуло лёгкое прикосновение к руке. Вздрогнув, она перевела взгляд на продолжавшего сидеть за столом куратора.

— «Воздушная лоза», — спокойно пояснил тот. — Можно дотронуться, можно связать, можно ударить наотмашь. Полезное заклинание. Я не менталист, Лидана, поэтому будьте любезны думать вслух. Так как вам удалось сбежать?

— Они меня немножко недооценили, — призналась девушка. — Я выбралась по связанным простыням, потом через калитку в саду. Села на первый попавшийся дилижанс, добралась до ближайшего города. Им оказался Баридо. Зашла в лавку готового платья, купила там простой наряд. Потом продала ювелиру кольцо с аметистом… Он, конечно, дал меньше, чем оно стоит, но мне хватило на оплату портала до Ардана. А здесь — имперская военная академия. И вы… — Дана прикусила губу и продолжила после паузы: — Я хотела поступать на целительский, мы должны были отправиться в Ардан с родителями на следующий день после… после…

— Их убийства, — подсказал Атор.

— Да, — в глазах Лиданы снова зажглись огоньки ненависти. — А вышло иначе. Про вас говорили, что вы — лучший из имперской элиты боевых магов. И я подумала, кто, если не лучший, сможет научить меня убивать? Хочу лично перерезать горло каждому из семейки Бергенсонов! Они истребили мой род — я уничтожу их! Поэтому пошла на факультет боевой магии… Сдала первый экзамен, представившись Лиданой Льенн, а на следующий день случайно узнала, что за меня, то есть, за пропавшую герцогиню, назначена награда. Коул выполнил свою угрозу — он сказал, что если я попытаюсь не подчиниться, Император узнает всю правду о предателях. И меня тоже казнят. Теперь вы знаете всё.

Атор с минуту молчал, рассматривая сидевшую перед ним девушку невозмутимым взглядом. Чутьё профессионального убийцы подсказывало, что она не врёт. Но как быть с официальной версией? После рассказа Лиданы белых пятен в этой истории стало ещё больше, показания расходились в самых основных моментах, и это боевику категорически не нравилось. Приняв решение, он досадливо поморщился. Придётся уделить девчонке больше времени, чем он планировал.

— Студентка, а вы в курсе, что официальная версия кардинально отличается от той печальной истории, которую вы мне рассказали? — поинтересовался он, хищно следя за реакцией Лиданы. Проступившее на её лице изумление ответа не требовало. — Понятно. Тогда слушайте.

Девушке с каждой секундой всё больше казалось, что она попала в какую-то параллельную реальность. По словам преподавателя и куратора группы, барон Алан Тревье, тот самый сосед из империи Мауро, признался, что убийство герцога С`аольенн и всей его семьи было совершено по его приказу. Дескать, герцог замыслил захватить корабельный лес, принадлежащий соседу, готовил подложные документы, а его старший сын и наследник, Ремон С`аольенн, соблазнил жену барона. Не снеся такого оскорбления, барон застрелил неверную жену, нанял отряд наёмников и отправил их к беспокойным соседям, повелев схватить и привести к нему только младшую дочь герцога. Он собирался взять её в жёны, отомстив таким образом сразу обоим обидчикам. Наёмники истолковали это, как приказ убить всех остальных, чего барон вовсе не желал. Подкупленный стражник открыл боковую калитку, в этом версии сходились. Лидану схватили, но по дороге она умудрилась сбежать. Алан Тревье уже казнил командира отряда наёмников, приносил искренние и глубочайшие сожаления Его Императорскому Величеству и наследнице рода С`аольенн и даже успел выплатить виру за убийство знатных подданных чужого государства. И Империи, и на счёт родов С`аольенн, Тирем, Де Катро и Камалейн. К трём последним относились убитые жёны братьев Лиданы. В отсутствие законной наследницы рода С`аольенн, виру в качестве откупа согласились принять безутешно скорбящие родственники, уже попросившие у Императора предоставить им опеку над бедной сироткой. Убитые С`аольенны были с подобающими титулу почестями погребены в фамильном склепе.

— Это… это какой-то бред, — девушка ущипнула себя за руку. — Вы шутите, господин Вальтормар? Этого просто не может быть! Отцу не нужны были чужие территории, он всегда был настроен решать дела мирным путём. И Ремон… он любил Фотину, и не стал бы ей изменять.

— Факты утверждают обратное, — пожал плечами Атор. — Корабельный лес был предметом долгих споров между родами С`аольенн и Тревье, прилагаются копии бумаг, раздобытых вашим отцом, по которым спорная территория должна принадлежать герцогству, но сомнения в их подлинности действительно имеются. И показания свидетелей, утверждающих, что покойные баронесса и ваш брат состояли в любовной связи. Ни о каком предательстве Императора и речи не идёт.

— А почему меня тогда разыскивают? — Дана нахмурилась. — Я … я побоялась уточнять подробности. Услышала только сумму.

— Полагаю, что как раз скорбящие родственники, — ответил мужчина. — По крайней мере, это логично. Нет вас — нет официальной опеки.

— Но у меня не осталось живых родственников, — с нотками отчаяния проговорила девушка. — Никого! А Тиремы, Де Катро и Камалейны не могут претендовать на опеку…

— Стефания Бергенсон, в девичестве Митеркантер, дочь троюродной сестры двоюродного дяди вашей матери, — проинформировал боевик.

— Бергенсоны, на правах единственных родственников, подали прошение назначить госпожу Бергенсон вашим официальным опекуном до совершеннолетия.

— Ни за что! — гневно вскрикнула Лидана. — Они… они убийцы! Бенедикт сам признался мне… И меня привезли к ним…

— Как говорит мой давний знакомый, глава Тайной Канцелярии Его Императорского Величества, слово к делу не пришьёшь, — хмыкнул мужчина. — А фактов у вас нет, так полагаю. Допустим, вы говорите правду. Доказательства барона и показания свидетелей против ваших слов. Никто не видел, как вас привезли в замок Бергенсонов, никто не видел, как вы его покинули.

— Но есть же извозчик дилижанса, хозяйка в лавке готового платья, ювелир, — споткнувшись о холодный взгляд Атора, девушка умолкла. Опустив голову, прошептала: — Думаете, их тоже убили?

— Я бы убил, — просто ответил боевик. — Всегда исходите из того, что противник умён. Умный оставит в живых тех, кто не вовремя открыв рот, может пустить по ветру все планы?

— Можно же подкупить, — возразила девушка.

Лучший имперский боевой маг в ответ лишь расхохотался.

— Не говорят лишь мёртвые, Лидана, — пожал он плечами. — К чему рисковать там, где это неоправданно. Но это лишь предположения. Официально Бергенсоны ни в чём не замешаны, и уж точно никто не станет обвинять их лишь по вашим домыслам.

— Это не домыслы, — глаза брюнетки вновь наполнились слезами. — Почему вы мне не верите?

— У вас нет фактов, — терпеливо напомнил Атор. — А слова и эмоции — пустое. В лучшем случае, вас воспримут как юную неблагодарную истеричку, в худшем — как клеветницу.

Девушка замолчала, пытаясь переварить услышанное. Рассказ куратора прозвучал для неё раскатом грома среди ясного неба. Лидане казалось, что она была готова ко всему, но услышать, что по официальной версии убийцы вообще не причастны к случившемуся, она не ожидала. «Лучше бы мой род действительно считался опальным,» — с горечью подумала девушка, даже не представляя, как теперь добиться справедливости, когда в глазах общества у неё нет даже права на священную месть. Противник переиграл юную герцогиню по всем фронтам, и сложившаяся ситуация была намного ужасней, чем если бы Бергенсоны дали ход версии о якобы готовящейся государственной измене герцога С`аольенн.