— Ты разбираешься в цветах? — спросила Маркета, отодвинув от себя стопку бумаг, сплошь исписанных цифрами.
— Послушай! — Либуша закатила глаза. — Оставь меня в покое с цветами. У меня отчет не сходится, куда-то исчезла крона. Эти монтажники всюду ездят, а заполнить бумаги никак не научатся.
Маркета вздохнула и до обеда более не промолвила ни слова.
— Ну что, нашла свою крону? — поинтересовалась она у приятельницы, когда они приступили к еде.
— Да, наш гениальный Ружичка, разумеется, все заполнил неправильно.
— Ружичка? — Маркета задумчиво помешивала ложкой в тарелке. — У тебя, случайно, нет атласа растений? А еще лучше справочника комнатных цветов. Понимаешь, у меня дома растет какой-то странный цветок.
— Плотоядный, — подсказала Либуша, изучая кусок говядины на блюде.
— Да нет же! — возразила Маркета с раздражением.
В этот день она больше не говорила о цветке.
На следующее утро Либуша застала Маркету за чтением книги с цветными картинками.
— Семейство хвощовых, — прочитала она через плечо подруги. — У тебя дома есть хвощ? А квартиру ты отапливаешь углем?
Маркета хотела промолчать, но потом все-таки кивнула в знак согласия.
— Этот цветок похож на хвощ, — добавила она неуверенно.
— Разве хвощ — комнатное растение?
— Мое растение скорее всего адвентивное, — со вздохом сказала Маркета.
— Какое, какое? — Либуша с удивлением покачала головой. — Что за слово?
— Адвентивное, — повторила Маркета. И с видом сведущего человека добавила: — Это означает «встречающееся в непривычном для себя месте», иными словами, занесенное.
— Так что же, — засмеялась Либуша, — ты куда-то занесла свой цветок?
— Да нет, совсем наоборот — это цветок ко мне занесло, наверное, ветром. Вырос вместо пеларгонии. У меня в подвале стояло пять горшков, во все я посадила пеларгонию. Недавно я вынесла горшочки наверх. Смотрю: в четырех — пеларгония, а в пятом — какой-то непонятный цветок.
— Такое случается. Наверное, пеларгония погибла, а в земле оставалась еще луковица или семечко какого-то растения. Вот оно и проросло.
— Цветок странный какой-то.
— Ты его боишься? — удивилась Либуша. — Так выбрось в сад, и дело с концом.
— Как можно! — Маркета с укоризной посмотрела на подругу. — Выбросить цветок? Если хочешь знать — я его полюбила.
— Ну-ну, — произнесла после минутного размышления Либуша. — А не пойти ли нам сегодня в кино? Вашек купил билеты на де Фюнеса…
— Вот и иди с Вашеком!
— Одну меня он не станет приглашать. А тебе кино не помешало бы — глядишь, и развеялась бы немножко.
— Либуша, не зайдешь ко мне взглянуть на цветок? — Маркета просительно смотрела на Либушу.
Та пожала плечами и кивнула в знак согласия. Почему бы нет?
— Я достала несколько атласов растений, но свой цветок не могу найти, — призналась Маркета. — По-моему, он светится. А днем меняет окраску листьев: они то синие, то красные…
Девушки вошли в квартиру.
Из цветочного горшка, что висел над диваном, где спала Маркета, свисало несколько поникших листьев. Либуша озадаченно посмотрела на подругу:
— Это и есть твой цветок?
Маркета растерянно подошла к горшку и осторожно коснулась листьев.
Либуша быстро зажмурилась и снова открыла глаза. Вот чудеса: листья явно распрямились! Но едва Маркета отошла, как они снова поникли.
— Пойдем-ка в другое место, — тихо сказала Маркета и повела Либушу в ванную. Закрыв дверь, она быстро зашептала:
— Все эти фокусы цветок проделывает, когда я в квартире одна! Перед чужими он притворяется. Раньше я об этом только догадывалась, а теперь уверена. Зашел слесарь — и цветок поник. А стоит постороннему уйти, и он оживает.
Либуша с недоверием взглянула на Маркету.
— Ты ведь сразу после работы идешь домой? Убираешь квартиру, читаешь, смотришь телевизор, и все одна!
— Это не имеет отношения к цветку.
— А когда ты последний раз была в кино? С поклонником, конечно.
— Сегодня вот ходила на фильм с тобой.
— А до этого? Короче, на тебя действует одиночество! — заключила Либуша и решительно открыла дверь в комнату.
Из горшка свисали съежившиеся листья. Либуша подошла и указательным пальцем дотронулась до цветка.
— И вообще это не хвощ. Посмотри сама: у цветка ботва, словно ты намерена заготавливать корм для кроликов.
На другой день Маркета на работе вела себя как-то странно: отвлекалась, мечтательно смотрела куда-то поверх бумаг. Либуше пришлось трижды возвращать ей ведомости — Маркета никак не могла заполнить их и подшить в папки.
— Знаешь, — после обеда сказала Либуша, — был у меня один знакомый… Он интересовался цветами. Позвоню-ка я ему!
— Послушай! — мечтательно проговорила Маркета. — Мой цветок умеет навевать сны.
— Да не выдумывай ты чепухи! — вздохнула Либуша и протянула руку к телефону.
— Нет, право, — продолжала Маркета. — С той поры, как я поставила горшочек возле дивана, мне снятся такие прекрасные сны…
— Почему ты не выставишь его на балкон? — удивилась Либуша. — Цветы не должны находиться в помещении, где спят люди. Ночью растения поглощают кислород.
Зазвонил телефон. Либуша сняла трубку.
— Ты угадал, именно сегодня у меня нет свободного времени, — сказала она и повесила трубку, равнодушно заметив, что это опять надоедает Вашек.
А еще через минуту Маркете позвонил некий Владимир, по словам Либуши, знавший толк в цветах, и договорился о встрече.
— Как по-твоему, прилично пригласить его домой? — спросила Маркета.
— Не понесешь же ты ему горшок в кафе, чтобы выяснить, как надо ухаживать за твоим цветком!
— Сегодня ночью я проснулась: мне показалось, будто цветок протягивает ко мне листья, — утром поделилась Маркета с подругой.
— Он плотоядный, — съязвила Либуша. — Я же тебе говорила.
— Владимир сказал, что это вовсе не хвощ.
— А перед ним он тоже поник? — поинтересовалась Либуша.
— И перед ним.
— А потом светился?
— Нет. По-моему, цветок обиделся.
— А по-моему, ты вполне созрела для сумасшедшего дома.
Их разговор прервал звонок.
— Алло, — сказала Либуша в телефонную трубку, — алло, Вашек, ты меня слушаешь? — Она с досадой бросила трубку. — Тоже мне, строит из себя!
Девушка пододвинула к себе калькулятор.
— Он просто клоун, этот Вашек. Ну и ладно… Так что же было с цветком? — вспомнила она.
— Ты о чем? — встрепенулась Маркета, которая то и дело посматривала на часы. — Он должен был уже позвонить…
— Да кто? — удивилась Либуша. — Неужто ты уже разговариваешь со своим цветком по телефону?
— С каким еще цветком? — с отсутствующим видом проговорила Маркета.
Все произошло как-то сразу и неожиданно для Либуши. Однажды вечером у входа в кинотеатр она увидела Вашека с незнакомой девушкой. Так вот почему он избегал ее! А на другое утро Маркета спросила у Либуши, не знает ли та, где и через кого можно распродать старую мебель.
— Знаешь, мы с Владимиром решили пожениться, — сообщила она.
— А цветок это одобрил?
— Что за шутки! — Маркета вздохнула. — Между прочим, ничего особенного в этом цветке нет. Владимир сказал, что это вьюн. Правда, точного названия я не знаю. А я-то считала, будто мой цветок особенный. Ошиблась. Обычное комнатное растение. — И одним духом выпалила: — Однокомнатную квартиру мы с Владимиром продадим!
Слышать такие слова Либуше было удивительно, но она, лишь пожав плечами, стала листать свою записную книжку с телефонами. Надо думать, она разыщет в книжке кого-нибудь, кто мог бы помочь Маркете с обменом квартиры.
— Петр, не мог бы ты оказать услугу… — говорила она чуть позднее в трубку.
Оставалось только помочь Маркете с переездом. После того как перевезли всю мебель — шкафы, диван, кресла, полки, — в квартире осталось лишь жалкое растение в цветочном горшке. Либуша подержала его в руке.
— Да они тебя не поливали! — удивилась она и направилась в ванную.
Там она аккуратно отмерила нужное количество теплой и холодной воды и полила цветок. Листья распрямились. Либуше даже показалось, будто они слабо засветились и почти нежно прикоснулись к Либушиной руке.
— Смотрю я на тебя, — говорила через неделю заботливая Маркета, — и думаю, что не мешало бы тебе сходить в кино.
— Что ты! — возразила Либуша. — Я теперь по вечерам всегда дома.
А через минуту спросила:
— Ты не знаешь, случайно, где продаются красивые цветочные горшки?