— Полиция продолжает пребывать в полном неведении относительно странной волны вандализма, охватившей город, — сообщал репортер с Пятого канала. — Чаще всего целями становятся...

Камера показала нечто, выглядевшее как что-то среднее между новомодной абстракционистской скульптурой и грудой шлака после переплавки.

— О! — вскрикнула Фиби. — Я же знаю, что это! То есть знаю, чем это было раньше, это...

— ...статуя перед нижним крылом Первого банка штата, — договорил за нее репортер. — По всей видимости, все эти разрушения произошли в ночное время. С двадцать восьмого октября это уже третье подобное происшествие, имеющее место в нашем городе. Полиция пока уверена в том, что это не имеет отношения к чьим-либо выходкам по случаю празднования Хэллоуина...

Пока репортер говорил, камера демонстрировала ошеломленные лица людей, столпившихся у бывшей статуи, на мгновение задержавшись на лице какой-то молодой женщины с совершенно стеклянным взглядом и слегка приоткрытым ртом, а потом показала некоего бизнесмена, одетого по самой последней моде, который стоял рядом с ней.

— ...высказывалось предположение, что происшествия имеют отношение к чему-то большему. Однако что бы то ни было, полиция пока затрудняется ответить на этот вопрос. Тем временем жители Сан-Франциско начинают уже всерьез опасаться, что подобное может произойти и с их собственными владениями, и с тревогой ждут наступления следующего утра. Репортаж проведен из нижнего города, это Чен Хао, для Пятого канала.

Пейдж переключила телевизор на другой канал, потом еще на один, и еще: везде, с небольшими вариациями, показывали съемки из того же района. Убедившись, что средства массовой информации ничего нового ей уже не преподнесут, она наконец выключила ящик. И, словно по сигналу, все три сестры дружно повернулись к Лео.

— Старейшины хотели, Чтобы ты именно это увидел сегодня утром? — спросила его Пайпер.

Лео кивнул.

— И в чем дело? Почему это они вдруг заинтересовались разрушением городских строений и достопримечательностей, которые не имеют друг к другу никакого отношения?

— Потому что они думают, что имеют, — пояснил Лео.

— Я так и знала. — Пайпер вскочила с места, не дав ему договорить. Она обменялась с Фиби многозначительным взглядом. — Ну, разве я тебе не говорила? Я знала, что все идет именно к этому.

— Да, говорила, — подтвердила Фиби. Она обратилась к мужу Пайпер: - Я так понимаю, что перво-наперво нам нужно решить, насколько серьезно все это.

Озабоченное лицо Лео стало совсем пасмурным.

— Весьма серьезно.

Пейдж плюхнулась в кресло, отчего громадные поля ее ведьминской шляпы качнулись вверх-вниз.

— Ох...

— А почему, собственно, так забеспокоились Старейшины? — спросила Пайпер.

Лео присел на край дивана и сложил руки на коленях. Пайпер и Фиби дружно уселись в стоящие неподалеку кресла. Лео оказался в перекрестье прицела трех тревожных взглядов.

— Важна суть этих самых статуй, зданий и чего там еще, а не то, что они есть сами по себе, — мрачно сказал Лео. — Разрушение первого ключа может быть случайным, второго — совпадением, но этим утром был разрушен третий ключ...

— Погоди минуту, Лео, ключи к чему? — прервала его Фиби. — Пока что-то не очень ясно. Давай сначала и немного помедленнее.

— Извините, я что-то заторопился. Этим утром случилось нечто странное. Я уже, конечно, и раньше бывал на Совете Старейшин, то есть видел их зрительные образы. Они обычно очень хорошо осведомлены о том, что происходит, но в этот раз...

Он замолчал и нахмурился.

— Ты хотел рассказать о ключах, Лео, — мягко сказала Пайпер.

— Что? А, ну да, о ключах. На чем я там застрял? Эти разрушенные объекты сами по себе не представляют никакого интереса, просто они являются ключами к большой сети порталов.

— Порталы — это проходы, правильно? — спросила Пейдж.

— Правильно, — подтвердил Лео. — Собственно, эти порталы ведут в мир духов, в царство мертвых. Чтобы сохранялось равновесие, нужно, чтобы царства живых и мертвых разделял энергетический барьер. Пройти через барьер можно, только пройдя через порталы. В мире мертвых они видны очень хорошо, а в мире живых такие места отмечены этими самыми ключами. Чем на обычный взгляд является тот или иной ключ, совершенно не важно. Важно, что случается на том месте, где он находится. Вот почему эти разрушения неслучайны.

— То есть получается, что кто-то намеренно разрушает эти порталы между мирами живых и мертвых прямо перед Хэллоуином, — проговорила Пайпер.

— Верно, — снова подтвердил Лео.

— В эти дни на перекрестке между двумя мирами соблюдается равновесие, правильно? — спросила Пейдж. — И с той и с другой стороны. Так было с самого начала, когда стали праздновать эти дни, так есть и сейчас, когда ритуалы осовременились и превратились в обыкновенные нынешние карнавалы, как и сам Хэллоуин. Что тут может быть еще?

— Все-таки может, — сказал Лео. — В соответствии с традицией, сегодня, тридцать первого октября, наступает канун Дня Всех Святых. В этот день духам предоставляется свобода. Первое ноября, День Всех Святых, — это день, когда души всех умерших детей могут возвратиться в царство живых. Взрослые могут вернуться второго числа, в День всех душ.

— А уже третьего числа все возвращается на круги своя, — завершила тему Фиби. — Так зачем же нужно разрушать порталы, если мертвые и так могут в эти дни беспрепятственно приходить сюда?

— Это один из тех вопросов без ответа, — сказал Лео. — Что до меня, то я бы сказал, что именно деятельная часть общества пытается разрушить равновесие.

Пейдж наморщила лоб, почти скрытый под широкими полями ее шляпы.

— Ты решил так потому, что...

— Потому что порталы подвергаются нападению именно с нашей стороны, — сказал Лео.

Фиби выпрямилась в кресле.

— С нашей стороны? Но ведь в этом нет никакого смысла! Уж скорее с той стороны кто-нибудь станет ломиться сюда, чтобы вернуться в знакомый мир.

— Твой ход мыслей верен, — согласился Лео. — Но все происходит строго наоборот, и поэтому Старейшины созвали срочное совещание. Нападения на барьер начались именно с нашей стороны, причем нападал некто очень сильный и очень злой. Старейшины не смогли определить, кто это был. И потому причина нападений остается неясной. Нам срочно нужно что-то предпринять.

— Похоже, надо посоветоваться с «Книгой Теней», — заявила Пейдж.

— Согласен, — одобрил Лео. — Уверен, ты и Фиби прекрасно с этим справитесь.

— Конечно, что еще?

— Пойду осмотрю разрушения, может, и смогу определить, кто там побывал, — сказал Лео. — Фиби, наверно, тебе стоит позвать Коула, вдруг он назовет того, кто все это натворил.

— Заметано.

— А что насчет меня? — спросила Пайпер.

— Ну, я вообще-то подумал, что ты пойдешь в «РЗ», как обычно, — сказал Лео. — У тебя и так куча дел. Нам нет смысла разбиваться по одному, пока не найдем что-нибудь существенное.

— Ладно, — сказала Пайпер, поднимаясь одновременно со всеми. — Хотя я чувствую себя вконец обленившейся.

— Мне почему-то кажется, что ты не будешь так себя чувствовать слишком долго, — сообщил ей Лео, слегка обняв ее.

— Что ж, я знала, что ты скажешь мне это.

Первый раз за все утро выражение лица Лео немного посветлело.

— Выходит, я становлюсь предсказуемым?

— А ты что думал, будучи столько времени женатым?

Улыбка осветила его лицо.

— Ох-хо-хо...

Она озябла, скорее даже почти заледенела и очень устала. Сколько же времени уже прошло с той поры, когда она последний раз ела или спала? Она не помнила. Это было уже не важно, как, впрочем, и все остальное, стой самой ночи, когда она попробовала воспользоваться своей магической силой и потерпела неудачу.

Неудача — как раз подходящее слово, неудача во всем.

«Давай, К.К., ну-ка, встряхнись. Не сдавайся, ведь ты еще не завершила начатое. Еще многое нужно с дерзать».

«Что сделать?» — подумала она, двинувшись на ослабевших ногах по дорожке. Разве она в состоянии что-либо делать? У нее сильно болели ноги. Туфли уже давно промокли, и на ступнях образовались волдыри. Ноги болели так, словно она бродила уже несколько дней.

Что же ей еще нужно сделать? Почему бы просто не пойти домой и не отдохнуть?

«Нет!— жестко заявил голос, и она почувствовала острую боль, пронзившую ее тело. — Ты еще не все закончила, К. К. Мы еще не все закончили. Еще нет. Ты должна продолжать».

— Ладно, ладно! — К.К. громко всхлипнула, совершенно не замечая встречных прохожих. Никто не подошел к ней, ее принимали за обыкновенную бродяжку. — Сделаю все, что скажешь, только не причиняй мне больше боли.

«Ну конечно, не буду, — смягчился голос. — Я вовсе не хочу окончательно тебя замучить, но ты не оставляешь мне выбора, когда начинаешь сопротивляться. И если пойдешь туда, куда я тебе скажу, и сделаешь то, что скажу, боли не будет».

— Хорошо. — К. К. снова всхлипнула. — Обещаю. - Она почувствовала, как боль внезапно исчезла.

«Уже гораздо лучше, не так ли? Только продолжай идти, осталось совсем немного».

— Но что мне нужно будет сделать? — спросила она.

«Об этом не беспокойся, предоставь все мне. Когда придешь, узнаешь».