«Я не могу этого сделать, не могу больше».
Стремительно пробежав еще немного по узенькому проходу между домами, К.К. в изнеможении остановилась, силы покидали ее. На нее навалилась жуткая усталость. Ноги страшно болели и просто отказывались идти дальше. Она села прямо на мостовую, совершенно не ощущая ее сырости и холода.
«Что я здесь делаю? И где я вообще?» — подумала она.
Судя по всему, с ней много чего случилось, но все это неведомым образом миновало ее сознание.
Ее квартира. К. К. помнила, что была там какое-то время, а потом ушла, но не помнила, когда. Она вспомнила, что сделала что-то такое, чего делать совсем не следовало. Понимала, что это неправильно, но ей так этого хотелось, что она все равно каким-то образом сделала это. А над тем, что случилось позже, сгущался густой туман, сквозь который брезжила только лишь бесконечная ходьба и еще очень сильная боль, при воспоминании о которой она вздрогнула.
«Пожалуй, я схожу с ума, — подумала она. — Это единственное объяснение».
Всхлипнув, К.К. прижала ладони ко рту.
«Я не хочу сходить с ума, — думала она. — Но если это случилось, почему я просто не могу дойти до самого конца и остаться там? К чему мне вспоминать? Разве мне уже не все равно?»
Единственной реальностью для нее стала та женщина в автомобиле, лишь она одна взглянула ей прямо в глаза.
А такого она не помнила с того мгновения, как покинула свою квартиру, видно, ее несобранное состояние сделало ее незаметной для чужих глаз, прохожие теперь ее не замечали. Их взгляды безразлично скользили поверх ее хрупкой фигурки и перемещались куда-то еще. И толпа текла дальше.
Никто не посмотрел ей в глаза.
Но когда это сделала та женщина, сидевшая в машине, К.К. даже почувствовала легкий удар, и в первый раз за последние дни ей показалось, что она вновь стала самой собой, вновь овладела своим разумом. Это ощущение налугало ее, и она сделала единственное, что могла сделать в подобном случае: убежала. Она все бежала и бежала и спустя несколько мгновений очутилась здесь.
К. К. уставилась на свои грязные ладони: ее обычно аккуратно подпиленные ноготки были обломаны и обкусаны. Одежда выглядела настолько ужасно, что девушке даже и думать не хотелось, где она побывала.
«Что же я сделала?» — подумала она и на этот раз не смогла больше сдерживать рыдания. Что же случилось? И что ей нужно сделать, чтобы это поскорее прекратилось?
Все еще всхлипывая, она раскачивалась из стороны в сторону. Больше всего на свете ей хотелось снова очутиться в своей чистой постели, зная, что все в порядке или по крайней мере налаживается.
«Ладно, давай-ка, очнись», — сказала она себе. Быть может, если ей удастся поспать где-нибудь в нормальном месте, этот кошмар наконец рассеется и она вновь станет собой. Вот только нужно подыскать подходящее место. Она не знала, где находится, но даже если бы и рядом со своей квартирой, вряд ли у нее хватило бы духу подняться туда.
Вдруг, без всякого предупреждения, дверь ближайшего к ней дома распахнулась и послышались голоса. Страх мгновенно придал ей силы, о которых она даже не подозревала. К. К. быстро заползла за большой зеленый контейнер для мусора и, перед тем как скрыться за ним, успела заметить на обоих разговаривавших синюю униформу. Полицейские.
— Так что ты думаешь? — спросил один из них, когда они вышли в проулок.
— Ну, часть внешней стены — всмятку, а в остальном все в порядке, — ответил другой.
— Не-е, что ты думаешь по этому поводу? — настаивал первый.
Второй полицейский выдал короткий смешок:
— По-моему, это дело рук каких-то психов. Ведь никто не знал, что там за круги на полях в Англии, а они потом оказались чьей-то нездоровой шуткой. Так что, мне кажется, мы здесь столкнулись с чем-то похожим, с какой-то идиотской шуткой на тему Хэллоуина. Да еще и этот Андерсон...
— А владелице-то клуба небось совсем не смешно, — заявил первый.
Второй коп громко фыркнул:
— Еще бы!
— Нам лучше пойти доложиться Андерсону, а то я что-то совсем закрутился, — продолжал первый.
— Кстати, я слышал, владелица клуба оставила там что-то вкусненькое...
— Может, она хочет улестить Андерсона?
— Ну да, его и так все целыми днями улещают.
Голоса становились все глуше, по мере того как копы удалялись от подъезда.
Как только они пропали из виду, К.К., повинуясь какому-то неведомому порыву, вскочила на ноги и рванулась к двери, которую эти недотепы забыли за собой запереть.