«Три часа. Он должен появиться с минуты на минуту. Он перейдет через улицу. Я включу передачу и рвану с места. Затем дам полный газ, и он очутится под колесами». Так начинается роман Гюнтера Вейзенборна. Книга состоит из десяти глав, как бы следующих за часовой стрелкой. Первая глава называется «Три часа утра». Последняя глава называется «Четыре часа одна минута». Время действия, таким образом, ограничено одним часом. Дата не указана, но это, по всей вероятности, 1961 год. Место действия — Западный Берлин.

Западный Берлин… Прибегнув к образному сравнению, Бодо Узе, писатель Германской Демократической Республики, сказал, что этот город — самая дешевая из атомных бомб, имеющихся в арсенале поджигателей войны. Он добавил, что с 13 августа 1961 года, с того дня, когда правительство ГДР закрыло на замок границу с Западным Берлином, угроза взрыва стала менее велика. И все же Западный Берлин — город, в котором хорошо живется фашистам старого и нового образца, город, в котором готовятся всяческие провокации, — и теперь представляет собой большую опасность. Его можно сравнить с миной замедленного действия, которая в конце концов может взорваться, если вовремя не предотвратить взрыв.

Гюнтер Вейзенборн принадлежит к числу тех немецких писателей, которые всеми силами стараются предотвратить катастрофу третьей мировой войны, угрожающую человечеству. Живя и творя по ту сторону Эльбы, он каждым новым произведением доказывает свое гражданское мужество, остается верен своим дружеским чувствам к людям, созидающим новый мир, — к странам социализма, к ГДР и СССР.

Шестидесятилетний писатель верен себе и в другом. Теперь, как и прежде, он ненавидит фашизм, самое страшное и самое мерзкое порождение старого мира. Он снова и снова объявляет во всеуслышание об этой ненависти. Он говорит во весь голос, не приглушая его гневного звучания. Западногерманская пресса уже не раз пыталась попросту зачеркнуть Гюнтера Вейзенборна как писателя. Однако писатель Гюнтер Вейзенборн существует, он делает свое дело, общее с делом мира на земле, Об этом в полной мере свидетельствует его последний роман «Преследователь».

С первых слов книга кажется детективом. На самом деле это современный роман с ярко выраженной разоблачительной тенденцией. Бестенденциозной литературы вообще не бывает, но Вейзенборн, как правило, создает книги открыто тенденциозные. Разумеется, весь вопрос в том, какова выражаемая им тенденция. В известном советскому читателю романе «Построено на песке» Вейзенборн наглядно показал, что пресловутое «экономическое чудо», сотворенное на американские деньги, не имеет под собой никакой прочной основы — ни социальной, ни моральной. Можно ли в расчете на будущее строить на песке? Новой книгой Вейзенборн, в полном соответствии с действительностью, утверждает, что в Федеративной Республике Германии прошлое не умерло, оно живет, его представители благоденствуют. Можно ли рассчитывать на светлое будущее, не покончив с темным прошлым?

Итак, Западный Берлин 1961 года… Впрочем, все то, что изображено в романе «Преследователь», могло бы произойти и в 1963 году. Процесс реставрации фашистского прошлого, отображенный в книге, совершался в ФРГ вчера и совершается сегодня. Вейзенборн своим романом требует, чтоб этому был положен конец.

Героя романа зовут Даниэль Брендель. Повествование ведется от его имени. Это он, сидя во взятой напрокат машине, поджидает человека, которого решил убить. С трех часов ночи до четырех часов утра он успевает передумать многое. Его мысли переходят от настоящего к прошлому, от прошлого к настоящему. То, что он считает себя обязанным совершить, возмездие за преступление, относящееся к прошлому, к временам второй мировой войны.

Что это за преступление? Кто преступник? Как он стал им? Что произошло с его жертвами? Вопросы возникают один за другим, читатель с нетерпением ждет на них ответа.

Писатель создает сюжетный роман, но крутые сюжетные повороты, быстро сменяющие друг друга, не являются для него самоцелью. Задача, которую он ставит перед собой, состоит не в тем, чтобы щекотать нервы читателей. Согласно его замыслу, композиционное построение романа способствует эмоциональному восприятию его основной идеи. А эта идея тесно связана с самым главным из всех вопросов, возникающих при чтении книги: что делать, чтобы преступное прошлое не повторилось?

Книга Вейзенборна — художественный вымысел. Однако она построена на документальной основе. Чтобы убедиться в этом, следует обратиться к книге «Безмолвное восстание», выпущенной Вейзенборном в 1953 году.

Бывают случайные совпадения в датах, которые обретают символический смысл. В 1953 году, как известно, вражеская агентура ФРГ и США тщетно пыталась спровоцировать в ГДР выступления против народно-демократического правительства. Воспользовавшись тем, что в ГДР трудный переход от старого к новому не обошелся без ошибок, враги напрасно старались доказать, будто не ГДР, а ФРГ находится на пути к лучшему будущему. Исход событий 17 июня 1953 года свидетельствует о том, что трудящиеся не поверили в эту злонамеренную ложь. И вот как раз в том же году Вейзенборн выпустил книгу, сурово осуждающую установленный в ФРГ порядок. Причем это был не роман, а сборник документов, явившийся результатом многолетнего кропотливого труда. Это были документы героической борьбы, которую вели немецкие подпольщики против фашизма. Комментируя собранный им достоверный материал, Вейзенборн писал, что в ФРГ вторично убивают павших героев, на сей раз — равнодушным молчанием. Почему в ФРГ предпочитают не вспоминать о тех, кто ценою собственной жизни спасал честь немецкого народа в позорнейшие времена германской истории? Не потому ли, что силы прошлого, признаки возрождения которого Вейзенборн отмечал с болью и гневом, действуют вновь?

Со свойственной ему прямотой Вейзенборн обращался в своей книге непосредственно к боннскому бундестагу. Он спрашивал, почему бундестаг не удосужился почтить память лучших сыновей и дочерей немецкого народа. «Хоть двумя-тремя словами обмолвился он? Хоть словом, одним-единственным словом? — писал Вейзенборн в своей книге. — Нет, это слово так и не было сказано».

Конечно, Вейзенборн понимал, что все это не случайно. Именно поэтому в его книге прозвучал тревожный вопрос: «Неужели же силы прошлого… предав забвению наших мертвецов, вторично одержат над ними победу?»

И вот восемь лет спустя Гюнтер Вейзенборн создает роман «Преследователь», в котором снова звучит тот же вопрос.

В книге, посвященной героям антифашистского подполья, участникам «безмолвного восстания», длившегося не день, не месяц, не год, а двенадцать лет, в течение которых продержалась гитлеровская «тысячелетняя империя», упоминается подпольная группа «Золотая шестерка». Как сообщают найденные Вейзенборном документы, в ее состав входили пятеро мужчин и одна женщина. Они были музыкантами, их ансамбль — он-то и назывался «Золотая шестерка» — пользовался успехом в рабочем районе Берлина. Никто не знал, что участники ансамбля, собираясь под предлогом репетиций, изготовляли антифашистские листовки. За неделю — опять-таки по имеющимся документам — они распространяли от 200 до 300 листовок, оставляя их в подъездах или бросая в почтовые ящики на дверях. Так было до тех пор, пока подпольщиков не выследило гестапо.

В романе «Преследователь» подпольная группа именуется «Серебряной шестеркой»: фамилии ее членов вымышлены. В документах не сказано, выдал ли эту группу какой-нибудь предатель или гестапо напало на ее след иным путем. Используя свое право на творческую фантазию, писатель досказывает то, что недосказано.

Даниэль Брендель, главный герой романа, был членом подпольной группы «Серебряная шестерка». Пауль Ридель — тот, кого он поджидает в предрассветные часы, чтобы убить, — предал товарищей. Первый раз он стал предателем из трусости, а потом снова и снова предавал за деньги; на его совести много жертв.

Такая сюжетная завязка понадобилась писателю для того, чтобы показать сегодняшнюю Западную Германию, в которой благоденствуют вчерашние преступники.

Пауль Ридель когда-то был хорошим пианистом. Он и теперь играет на рояле. Никто из слушателей не знает, что его руки в крови. Встретившись с Даниэлем Бренделем, он в первый момент пугается возможной огласки. А потом… потом он не только ничего не боится, но даже угрожает… Эта сцена, как, впрочем, и многие другие в романе, ярко характеризует существующий в ФРГ режим. Наглость, проявленная бывшим подручным фашистских палачей, объясняется не только индивидуальными особенностями его натуры; она обусловлена общественными причинами. Оставаясь в рамках избранного им сюжета, писатель развертывает перед читателями неприглядную картину современной западногерманской действительности.

Даниэль Брендель твердо решил призвать к ответственности Пауля Риделя, чье преступление не должно оставаться безнаказанным. Но как это сделать? Прокуратура требует от Бренделя, чтоб он подтвердил свое обвинение свидетельскими показаниями. Казалось бы, что может быть проще? Тем более что Бренделю везет: ему удается разыскать судью К., того самого, который когда-то вынес смертный приговор пятерым членам «Серебряной шестерки». Уж он-то не может не знать, что Ридель, выступавший на суде главным свидетелем обвинения, был предателем.

Разговор Даниэля Бренделя с судьей К. — писатель, по всей вероятности, зашифровывает его имя для того, чтобы создать иллюзию полной реальности происходящего, — едва ли не самый значительный эпизод во всем повествовании. Его значимость в том, что в нем выявляется истинная сущность мнимой западногерманской «демократии». Подлинная демократия предполагает подлинное правосудие, а его нет и в помине. Может ли судить по совести тот, чья совесть запятнана соучастием в преступлениях, совершенных фашистами? Описывая встречу Даниэля Бренделя с судьей К., писатель дает ясный ответ на этот вопрос.

Даниэль Брендель уцелел потому, что его судебное дело сгорело во время бомбежки. Благодаря этому он попал в концлагерь, а не на эшафот. А его друга Вальтера Хайнике, самого целеустремленного, самого решительного из пятерых, казнили. Бренделю не известно, что стало с его товарищами, с любимой девушкой Евой Ланг. Не только от своего имени, а от имени их всех он требует восстановления справедливости. Но разве при существующих условиях это не наивность?

Тот факт, что господин К. был судьей при Гитлере и остался судьей при Аденауэре, говорит сам за себя. Разумеется, писатель взял этот факт из жизни, где он далеко не единичен. Но дело не только в самом факте, а в том, как он описан в книге. Представляя читателям судью К., художник рисует человека, пышущего самодовольством. Господин К. совершенно уверен в том, что у него твердая почва под ногами. Для приличия он лицемерит, елейным голосом рассказывая Бренделю о том, каких душевных терзаний стоили ему смертные приговоры, которые его «заставляли» выносить. Что поделаешь, в конце концов, и он, судья К., был жертвой фашизма. Беззастенчиво глядя Бренделю в глаза, судья К., как видно, ждет его сочувствия. Сам он, конечно, тоже сочувствует ему, но помочь, увы, не может ничем. Пауль Ридель? Нет, он не помнит такого. Память, к сожалению, стала сдавать… Беседа кончается тем, что господин К. вежливо выпро-важивает Бренделя, который напрасно рассчитывал на него как на свидетеля. Зачем судье К. свидетельствовать против самого себя?

Так замыкается круг. Автор показывает, что его герою не вырваться из этого круга. Впрочем, он говорит не о круге, а о стене, которую не прошибешь. За этой стеной всяческие паули ридели чувствуют себя в полной безопасности.

Как найти выход из замкнутого круга? Как прошибить стену? Роман Вейзенборна — это, в сущности, поиск. Писатель ищет ответа на самый главный из всех вопросов.

Он вводит в роман счастливый случай, благодаря которому Даниэль Брендель и Ева Ланг встречаются вновь. Ева Ланг, певица «Серебряной шестерки», во время подпольной борьбы не раз проявляла большое благородство и большое мужество. И вдруг она отказывается выступить свидетелем против Риделя. В чем же дело? Вероятно, в том, что героиня романа, а с нею и автор ищут иных, более действенных способов решения сложной проблемы. Ищут, но пока еще не находят.

Ева Ланг в общем права, когда она стремится познать причины и следствия, выявить сущность того, что было; именно это она и считает своей главной целью. Но Ева Ланг, в частности, ошибается, когда она своим отказом от свидетельских показании лишает Бренделя возможности добиться судебного процесса против Риделя: ведь такие процессы тоже способствуют познанию причин и следствий. Понятно ли это автору? Разумеется, иначе он не написал бы книгу, которую можно уподобить открытому судебному процессу против паулей риделей и господ К.

Все это так, но… что же делать, чтобы добиться окончательной и бесповоротной победы над фашизмом старого и нового образца? В чем гражданский долг каждого, кто хочет этой победы?

Даниэль Брендель решает творить возмездие собственной рукой. Он не видит иного пути к восстановлению справедливости.

С этого, как известно, начинается роман. А чем он кончается?

Даниэль Брендель едва не убивает Пауля Риделя. Но в последнюю секунду его машина проносится мимо. Этот неожиданный сюжетный поворот обретает в романе особое значение.

Если бы Даниэль Брендель сделал то, на что его вынуждали обстоятельства — в одиночку вынес приговор и привел его в исполнение, — преступника постигла бы заслуженная кара. На земле стало бы одним фашистом меньше. Но гибель фашиста еще не означает уничтожения фашизма. Существуют нные способы борьбы против фашизма, более действенные, чем тот, который вначале избрал герой романа. Очевидно, автор романа понимает это, отсюда и неожиданная развязка событий.

Даниэль Брендель по-прежнему убежден, что бороться надо; это право и обязанность каждого. Но как? Вот в чем вопрос.

«Я отыщу Еву и неустанно буду добиваться суда, — думает Брендель на последней странице романа. — Как сказала Ева? Надо изучать причины, читать книги. Передо мной сложнейший кроссворд. Может быть, придет день, когда я найду решение».

Концовка романа невольно заставляет вспомнить о том, что за последнее время стало своего рода литературной традицией западногерманских писателей-антифашистов. Ни Эрих Мария Ремарк, автор романа «Триумфальная арка», ни Генрих Бёлль, автор романа «Бильярд в половине десятого», разумеется, не относятся к сторонникам индивидуального террора. И все же в их книгах фашистов избивают или убивают.

Вейзенборн, таким образом, создает иную концовку.

На чьей же стороне правда? Или, вернее, на чьей стороне больше правды?

Когда герои Ремарка, Бёлля пускали в ход кулаки или оружие, они тем самым доказывали себе и другим, что надо действовать, надо бороться, — в этом их сила. Но они действовали, они боролись в одиночку — в этом их слабость.

Герой Вейзенборна, оставляя в живых того, кто не достоин жизни на земле, не отказывается от борьбы с ним и подобными ему. Он ищет других способов борьбы, понимая, что возмездием, осуществляемым в одиночку, многого не добьешься.

Найдет ли другие способы борьбы герой Вейзенборна? Это покажет будущее.

Вейзенборн в отличие от многих западногерманских писателей снова и снова создает в своих книгах образы героев антифашистского Сопротивления.

Тема антифашистской борьбы обретает в его творчестве особый смысл: это и та борьба, которая велась раньше, в годы гитлеровской диктатуры, это и та борьба, которая должна вестись теперь, в годы аденауэровской республики. Писатель не отождествляет прошлое с настоящим, но ему ясно, насколько велика опасность повторения всего того, что было.

Подпольщик с 1937 года, Гюнтер Вейзенборн примкнул к группе Харро Шульце — Вонзена, деятельность которой широко развернулась в годы второй мировой войны. В 1942 году, когда начался разгром этой группы, Вейзенборна арестовали. Девять месяцев он провел в одиночной камере, ожидая смертного приговора. Потом его переводили из тюрьмы в тюрьму. В 1945 году Вейзенборна вместе с другими заключенными освободили советские войска.

Еще в тюрьме тайком, на кульках, которые он клеил, как и все заключенные, Вейзенборн начал писать свою автобиографическую книгу «Мемориал». В этой книге чередование глав создает смещение во времени — настоящее и прошлое перемежаются друг с другом.

В тюрьме Вейзенборном написаны лишь те главы, в которых он вспоминал о воле. Нередко это пейзажные зарисовки: лунная ночь на Ренне, где он родился; солнечный день в Аргентине, где он прожил несколько лет.

О том, что пережито в тюрьмах, Вейзенборн написал уже после освобождения. Так создается в книге контраст света и теней.

«Они могут ворваться и потащить тебя, куда хотят. Они могут сделать с тобой все, что им угодно. Ты слаб, ты в наручниках, ты один. Их всегда много, они сильные и вооруженные… — пишет Вейзенборн. — В каждой камере кто-то бегает из угла в угол, барабанит в стену, побелев от ужаса, замирает в неподвижности и стонет, и не сводит глаз с двери, и ждет. В мертвой тишине коридора гулко звучат шаги. К кому они направляются?»

Однако не следует думать, будто псе главы, посвященные воспоминаниям, солнечные, а в главах о тюрьмах Шпандау, Моабите и Луккау — один сплошной мрак. Это не так, ибо те, кого пытали и казнили, до последней минуты не выпускали из рук зажженные ими «факелы человечности». Писатель убежден, что эти факелы неугасимы.

Посвящая книгу памяти погибших товарищей по борьбе, Вейзенборн обычно не упоминает о том, что многие из них коммунисты. Например, Вальтер Хуземан, предсмертное письмо которого опубликовано в сборнике «Воспрянет род людской», изданном в ГДР. Вальтер Хуземан писал отцу перед казнью: «Легко называться коммунистом, пока за это не приходится платить кровью. И настоящий ли ты коммунист, можно доказать только тогда, когда наступает час испытания. Я коммунист, отец!»

Впрочем, когда на последних страницах книги «Мемориал» появляется Франц-пекарь — тот, кто тайком передавал наиболее истощенным ломтики хлеба, а «вместе с хлебом и надежду», — автор сразу же представляет его читателям как коммуниста.

Пьеса Вейзенборна «Нелегальные», также посвященная героям антифашистского подполья, в 1961 году была вновь поставлена в одном из берлинских театров. Конечно, это произошло не в Западном Берлине, где пьеса совершенно забыта, как будто ее вовсе и не было.

Джон Хартфильд, которому принадлежало художественное оформление берлинского спектакля, сказал: «Пьеса Вейзенборна — это одновременно и воспоминание и предостережение. Она, к сожалению, актуальна».

Предостережением служит и пьеса Вейзенборна «Семья из Невады». В ней использован факт, о котором сообщалось в американской прессе: для того чтобы испытание атомного оружия в штате Невада оказалось как можно более сенсационным, на том месте, где ожидался взрыв, устроили игрушечный дом, населенный куклами величиной в человеческий рост; обитателей дома прозвали «семьей Дарлинг». Этот факт, сам по себе мелкий, наглядно доказывает, что в США подобные испытания рассматриваются отнюдь не как печальная необходимость.

В пьесе Вейзенборна манекены оживают, куклы становятся людьми Они не хотят умирать. От имени семьи Дарлинг и от имени миллионов человеческих семейств писатель требует предотвращения атомной войны.

Концовка пьесы аллегорична, как и весь ее замысел. Дарлинги подходят к самому краю сцены. Они смотрят в публику. До того, как их переправили в Неваду, они были манекенами в магазине готового платья, кстати сказать, на угловой витрине, на той, что для покупателей победнее. Они привыкли сидеть за стеклом. И вот теперь им кажется, что люди, сидящие в зрительном зале, тоже за стеклом, что они тоже манекены.

Для чего писателю понадобилась такая выдумка? Для того, чтобы посредством аллегории утвердить дорогую ему мысль: люди не должны быть манекенами, с которыми можно делать все что угодно. Простые люди, такие же, как Дарлинги, должны взять дело мира в свои руки. И тогда в мире будет мир. Этим словом, дважды повторенным, и завершается пьеса.

Писатель твердо убежден в том, что литература должна активно вмешиваться в жизнь, изменяя ее к лучшему.

Последняя книга Вейзенборна — роман «Преследователь» — представляет собой образец такого активного вмешательства в жизнь.

Не приходится удивляться, что гамбургская газета «Ди Вельт» откликнулась на появление этого романа злобной статьей. Ее автором оказался не кто иной, как Райх-Раницкий, заслуживший печальную известность целой серией статей, печатавшихся в той же «Ди Вельт», клеветнических статей о писателях ГДР.

Однако за Вейзенборна заступились его читатели. Мюнхенская газета «Ди Культур», прекратившая свое существование, потому что никто из предпринимателей не пожелал ее финансировать, напечатала небольшую подборку читательских писем. Эта подборка доказывает, что непредубежденные читатели оценили роман по заслугам. Они благодарны его автору за то, что он нашел в себе смелость во весь голос сказать правду о сегодняшней Западной Германии.

Нет сомнения, что и советские читатели оценят по достоинству новый роман Гюнтера Вейзенборна. Эта книга может служить оружием в борьбе за мир, против возрождения фашизма.

Лидия Симонян