Сжал в кулак свою душу российский пиит, По колдобинам мчась с тошнотой на скрипящем автобусе. Он про небо, дорогу и поле избитый мотив Напевал непочато и млечно, почти что в два голоса. Трясся он на голодный желудок, в сермяжной тоске, Плакал так, что в проталинах прятались пьяные. Струны рвал у гитары в туманной и черной тоске, В «кошки-мышки» играл он судьбою и тряской поганою. День размок. Ветер в ы лизал тающий снег. И дворняга завыла тоскливо в движении воздуха. Доигрался поэт: весь запас из словес винегрет Он оставил на веки на дне и сиденьях автобуса.