Старый клоун доживал актерский век, мало новых шуток и грустнее смех. Возраст грим скрывает. Яркая улыбка, лишь она сияет на арене цирка. Славы миг уж прожит, собраны плоды, и актер уходит… Некуда идти. Переполнен зал, людей всех и не счесть. «Приготовил вам я маленькую речь. В наше время нет хороших зрителей, добрых шуток, фокусов ценителей. Взрослые и дети, будто стали злее, в старого актера роль уже не верят. Все мои попытки и старания мне приносят разочарования. Нет сил у меня жить только вашим смехом. Снова голоса в раз отзовутся эхом. Фокус мой последний в сумраке полночном будет самым жутким за всю жизнь, уж точно. Но увидите вы лишь его начало, ведь затем умрете все, кто в этом зале». Взмах руки. Улыбка на лице из грима. Жизни зрителей мелькали среди дыма. Полон зал бездушных и недвижных тел. «Все случилось как всегда, такой уж их удел».

Раз в год он видел страшный сон, где смерть царила на балу. Все умирали. Каждый стон темнее делал злую мглу. В живых лишь оставался тот, чью душу дьявол проклинал. Века тянулся быстрый год, и глаз своих он не смыкал. Но снова ночью темной той поддавшись магии луны, он видел сон, и вновь ценой был год за право дальше жить. Проклятьем этим скован он. Вся жизнь на тонком волоске. «Что если не увижу сон? Что если возражу я тьме?» Но годы дальше шли, и вот уже старик, а впереди последний в жизни поворот, последний шаг и край пути. Глаза закрыты. Прежний сон, где смерть гуляет на балу, но он совсем не удивлен и взгляд рассеивает мглу. Тела вокруг лежат мертвы. Старик со смертью говорит: «С тобой давно я не на «вы», не страшен мне твой грозный лик. И пусть сейчас исчезну я, за грань миров уйду блуждать. Я буду рад, что жизнь моя с собою унесет сей ад». Смерть улыбнулась и в ответ сказала фразу лишь одну: «Служил ты мне так много лет, тебя убить я не могу». Слегка коснувшись старика, смерть растворилась словно дым. Пред ним возникли зеркала, и в них старик был молодым.

Он шел вперед к обманной цели, с собою смерть неся мирам. Не знал тот парень жизни цену, в подарок гибель отдавал. За ним тянулась цепь пустыни, но взгляд его был устремлен к Земле, откуда слышал имя, чей голос был ему знаком. И с верой, что наступит время, когда он будет жизнь дарить, шагнул в мир новый, где потери не значат ничего. Как быть? Здесь смерть всего лишь жизни признак, а жизнь не ценят ни на грош. Вмиг парень стал как будто призрак, что на немую тень похож. За днем день проходил бесследно. Вся жизнь его — сплошной обман. Вела смерть за собою к бездне, и не противился ей сам. Считал тот парень, был уверен, что на Земле смысл обретет. Но оказалось, что потерян Давным-давно здесь смысл тот. И он стал жить, как все, как люди. Пытаясь свой оставить след среди безликих душ и судеб, с собою нес в мир этот смерть.

Мой выстрел сделан… но увы… Вся жизнь летит перед глазами. Путь пройден мой, и через миг Вдруг сердце превратится в камень. Взведен курок. Молчанья тишь Не передаст моей тревоги. А в мыслях: Сон. Ты просто спишь. Ведь так случается у многих. Но нет, и это всё не так. Лимит подходит киноленты. Нет дубля, права на антракт. Финал, и выстрел оппонента…

Пустые комнаты в дому, но в полумраке кто-то есть, тот, кто и создал эту тьму. Уж много лет он где-то здесь. Недвижим воздух, всё метрво. Здесь солнца свет столь редкий гость. Закрыто ставнями окно, а у окна лишь праха горсть. Старик (хозяин) каждый день смотрел на красочный закат, на то, как изменялась тень, как погружался мир во мрак. Но вот настала тишина, стук сердца так внезапно стих. Диск солнца сам себя сжигал, а с ним и догорал старик. Теперь в том доме пустота, но тайну прячет полумрак. Лишь каждый вечер у окна тень смотрит красочный закат.

Я должен… в этом смысл и цель того, что назову судьбою. Так почему же мыслей плен не позволяет быть собою. Удар. И сердце второпях качает кровь, как будто знает. А может, заставляет страх, Иль тот же разум подгоняет. Боюсь… что если я умру, хотя умру когда-то все же. Так почему же жизнь свою вдруг ставлю всех и вся дороже? Рассвет… Ушли прочь сны мои. Еще один этап кошмаров. Меня спасают солнца дни, а ночью я опять на грани… Идут они — воспоминания

— Рукой холодной вновь коснется Тебя твой личный призрак тьмы. Он унесет в даль, где нет солнца, Где сердца ритмы не слышны. Расскажет о других вселенных, Которые живут во мгле, Где смерть касается тел бренных Лишь для того, чтоб дать им свет, Перенести на час, не больше, В мир, что зовем так просто — жизнь, Чтобы смогли увидеть солнце. Как жаль, что эта жизнь — лишь миг. Смерть снова заберет обратно, Чтоб жить опять в кромешной тьме. Я знаю, скажешь, все неправда. Ты можешь и не верить мне. — Я верю… каждой мысли, слову, Но объясни, откуда ты Все знаешь, говоришь так много. Быть может, мир — твои мечты? — Дай мне ладонь и ты увидишь, Он так реален, как и мы. Мир этот рядом, даже ближе. Мы будем там, лишь раз моргни. Не бойся темноты, что будет, Ведь солнца нет. И только ночь Безлунная заполнит будни. Огонь не сможет там помочь. — Постой. Я поняла, ты призрак, Тот, о котором говорил. И мой отрезок этой жизни Закончен. Жаль, что мал он был И не было в нем смысла, прока. Я столько не смогла успеть. Прости, что голос словно дрогнул. Один вопрос. Ты мне ответь: Там есть любовь? Я не любила… — Да, есть. Любовь ведь тьмы сильней На всем пространстве того мира. Давай отправимся, скорей. Она лишь руку протянула, А он приобнял легкий стан. Как и сказал, она моргнула… Но мир темней, увы, не стал. — Ты мне солгал! Мы здесь, в том месте, Где были! Ложь! И мира нет! Я вижу все! Пусть даже если Нет солнца, то откуда свет? — Смотри вокруг. Что видишь? — Души… — Теперь ты веришь? Мир — не ложь. А свет душе совсем не нужен. Ты и во тьме любовь найдешь.

Очнулся среди тьмы, и давит тишина. Так вот к чему я шел, сбылась моя мечта! Никто не сможет впредь толкнуть и помешать. Не надо ложь терпеть и не придется лгать. Мир этот словно рай, тот, что живет во мгле. Бог крикнул: «Выбирай!», и вот сейчас я здесь. Что дальше? — не понять… В просторах сна один теряю сам себя и нахожу на миг. Весь мир как будто мертв, Не слышен ветра вой, и я, боясь, шепчу: «Есть кто-нибудь живой?»

Не оправдать свои поступки, не скрыть скелет в пустом шкафу. Есть кровь на рукаве той куртки… и с этой мыслью я живу. Никто не знает, но… я знаю. Судьба такая? — Может быть. Обрывки памяти мелькают, и их никак не удалить. Я просыпаюсь в поздней ночи, в руке то нож, то пистолет. Той жертвы призрак, он помочь мне пытается, но смысла нет. Себя насквозь я вижу. Только от злой вины избавить вмиг свой разум не дано, и с болью взрывается полночный крик. А призрак шепчет мне, пытаясь разубедить, внушить свое. Вокруг меня их словно стая, я слышу только одного. Он говорит: «Послушай сердце, живи, как раньше, до того». Лишь разум мой все сыпет перцем: «Убей себя — разрушь злой сон»!

Вы ходили в лес, Что загадок полон? Тот забрёл — исчез, Тот вернулся молод. Он был слеп — прозрел, Этот слышит плохо, А она теперь Не шагнет с порога. Был так юн — стал стар, Тот вдруг обезумел. Ей пришлось страдать, А вот этот умер. Много было их, Ищущих миг счастья. Но не все дары У меня во власти. Одному я дал, У другого отнял. Жизнь их, как товар. Я торговец плотью. Темный лес — мой дом. Здесь моя обитель. Скажете, я — зло. Я скажу хранитель. Не моя вина, Что все люди эти, Жаждали вина, А не крошку хлеба. Ведь В каждой сделке есть Маленький подвох. Вот и Я дарю не век, А последний вздох.

Один изгой мне рассказал историю свою. Так вот, зима, метель, вино и бал, сюжета странный поворот. Герой и героиня тож на том балу влюбились вмиг, но только старый острый нож совсем был против их любви. Они кружились в танце, и меж ними воцарилась страсть. На кухню как-то забрели. Им выпала плохая масть. К столу в беспамятстве пришли, и опрокинулась в тот миг мисс, ведь не знала, что увы, свой нож забыл седой старик. Нож был так мал, но так умен, что в цель попал вдруг наугад. И дама умерла. Герой не растерялся и когда увидел, как пылает кровь на женской молодой груди, закрыл глаза, нахмурил бровь и предпочел скорей уйти. Он торопился, вышел в зал, где веселился всякий люд, и вдруг внезапно увидал девицу, что мертва. Он тут с ума сходить стал. Все смотрел, она то или не она. Откуда знать тогда он смел, что есть еще близнец-сестра. Герой вернулся ко столу, не обнаружил девы там. Откуда ж знал, что старику взбредет вернуться за ножом. Старик припрятывал тела, он часто находил таких, кого старуха-смерть брала, оставив кожу для других. Герою виделась вся жизнь, как вешают за смерть его, как палачу в слезах твердит, что, мол, жива она, и все. Мороз на улице стоял, но наш герой забыл про снег. Он выскочил во двор тотчас, вот прямо в том, в чем был одет. Он долго шел вдаль по снегам. Крепчал мороз — мужчина мерз. Не важно, сколько было там, но он прошел немного верст. Да и ходил кругами он, вокруг да около домов. Но видеть стал счастливый сон, так умер он и был таков. Старик девицу отнеся, тропой знакомой шел к себе, увидел тело и опять побрел туда, где алый снег. Он кинул тело рядом с ней, той дамой, что легла на нож. «Им будет так-то веселей, а ножик заберу я все ж». Старик держал трофей в руках и улыбался втихаря. «Вы потеряли всякий страх, мои молчащие друзья. Как вы могли здесь умереть, здесь, где я жизнь живу свою? И не вините во всем смерть, вот я, к примеру, не виню… и пятый век уже живу»

Обитель темная секреты кроет. Здесь ночь сильнее всех дневных прикрас. И лишь когда среди деревьев воет злой ветер — слышу я девичий глас. Не так давно девица стала гостем Ее я знал, когда была жива. Пришло, знать, время. Вот и на погосте у края скромная погребена. Она всегда молчала и смотрела на мир вокруг, пыталась все понять. Но видно тесные оковы тела не в силах были ее дух сдержать. Не знала, что уйти самой — не выход, очередная западня и ложь. Но поздно выбор тот менять. И выдох последний сделан. Се-ля-ви, ну, что ж. Теперь тревожит мир иной напрасно. Здесь тем, кто рядом, дела нет до слов. Хоть приукрашивай, сгущая краски, да хоть стихи читай и песни пой. И только ветер по округе носит слова, что молвила она в конце: «Зовет таинственный и странный голос. Ему внимая, вторю я — иди ко мне».

Ты любишь тайны так, как я люблю? Устраивайся поудобнее. Тебе историю я расскажу одну, А может быть их будет сразу две. Жил-был на свете паренек малой Лет где-то десять иль одиннадцать назад. Смышленый был, и сильно озорной. Любил он тайны странные гадать. Заезжий странник встретился ему. И тот поведал пареньку тайком Загадку древнюю. И никому Велел не говорить о встрече той. Жизнь парня изменилась в миг один. Стал больше быть в дому, во власти тьмы. Лишь тусклый старенький его камин Путь освещал и призывал: ищи. Все дни и ночи парень размышлял. Он книги рукописные прочел, В которых есть начало всех начал, Но вот ответа так и не нашел.

Прошли года. Он старше стал собой Вокруг решили, что сошел с ума. А парень шел знакомою тропой И все загадки, странности гадал. Мечтою сделал ту загадку он, Ответа на которую, увы, За десять лет… нет, так и не нашел. Хоть сто дорог пришлось ему пройти. А странник вновь явился ночью вдруг. Забрел случайно, как-то невзначай. Не удержался парень от всех мук, Да и сказал: — Ответ на тайну дай. Я изучил полмира. Столько раз Цеплялся за надежды нить, но зря. Я бредил этим, не смыкая глаз. Забыл про жизнь, я потерял себя. Испуган странник стал, и изменился взор. Смотрел на парня, смел он говорить: — Не думал я, что примешь все всерьез, Что будешь этою мечтою жить. Я старый и люблю шутить порой. Загадка та была игра, лишь ложь. Ты был так юн, проворен и смышлен. Я думал, что все сразу ты поймешь. Лицо у парня стало бледным вмиг. Готов он был к убийству шутника. Но нет… застыл в гримасе жуткой лик. Упало тело. Парень умер сам. Исчез тот странник со своей загадкой. Никто не видел в тех местах его. Но слухи ходят, будто мертвый парень Ответ на тайну ищет до сих пор.

За горизонтом, там, где ветер ласкает мир далеких грез, там, где обычный серый пепел становится бутоном роз, здесь я живу, чтоб вера в чудо в сердцах у вас, у вас в глазах не угасала, чтобы утром была улыбка на устах. И все мечты, желанья ваши беречь я буду, чтоб опять отдать однажды их обратно и повернуть мир этот вспять. Увы, случается оплошность. Храня мечты так много лет, не смог я упустить возможность к ним прикоснуться каплей бед. И вот теперь мечты о счастье разбиты напрочь, в пух и прах. Там, где любовь дарила праздник, живет разлука, стыд и страх. Желанья о богатстве, славе забились в каменный подвал. Тот, кто хотел узнать все тайны, для всех загадкой вечной стал. Все те мечты, что больше года, лежат на полках мира грез, уже другие. Слишком поздно их исполнять вот так всерьез. Но ты мечтай, ведь все возможно, и помни: мысль имеет плоть. С мечтами будь поосторожней, не забывай о них на год.

Его однажды попросили люди Им сны писать. Чтоб видели они В них только счастье или просто чудо, Чтоб это были сказки о любви. Он согласился без раздумий, сразу. Хотел Морфей так скуку разогнать. И щелкнув пальцами, моргнув два раза, Сны для людей стал мигом создавать. Распределял все по заказам строго, Дарил он людям счастье и любовь. Все выводил красивым дивным слогом. И радость скрыть от этого не мог. За много лет сны людям надоели. Однообразие приелось им, увы. Пришлось Морфею выбрать дни недели, В которых можно сны все отменить. Такое новшество пришлось по нраву. И стали люди вновь ждать ночь и сны. Вдруг появилась новая забава — Морфей исправить кое-что решил. Желали люди радости и счастья, Морфей творил, писал наперекор. Людские страхи у него во власти. И он привнес в сны ужасы и боль. Пугались жители, роптали тихо, Недобрым словом уколов творца. А между тем рождалась злая книга Снов-ужасов без края и конца. Спустя столетья многие привыкли И к страшным снам, и к фазам пустоты. Но лишь Морфей не дремлет, сыпет былью Картин, еще не прожитых людьми.

Прежний леший умер. Был мудрейшим старец. Он всему безумью Находил порядок. Жители лесные Деда уважали. Все законы ими Точно соблюдались. Но теперь нет деда, Скорбь по всей округе. Хмурым стало лето, Злые кружат вьюги. Собрались на вече Жители лесные. Чтоб принять решенье, Как же дальше быть им. После долгих споров Вывели итогом, Лешим новым должен Родственник по крови. Правнук старца славен Ленью. Был трусливым. Но свой долг исправно Принялся нести он. Год прошел с тех пор уж. Жизнь не изменилась. Новый леший также, Как и был, трусливый. Весть о новом лешем Донеслась до сени Самых темных мест, где Обитали тени. Обладали тени Силою великой И могли вмиг свергнуть Нового владыку. Бунт поднялся сразу. Лес весь испугался. Только новый леший Ярко улыбался. Успокоил духов, Всю свою обитель: От обычной мухи До медведя. Он исчез внезапно, С ним исчезли тени. Минула опасность. Позабыто всеми Время странной смуты. Ведь никто не понял, Что стал новый леший Истинным героем. Многие шептали, Будто он был тенью. И теперь ночами Бродит приведеньем По лесу, в котором Нет уже лет десять Лешего. Но знают Все, кому что делать.

Попал я в склеп в миг полнолунья. Оттуда донеслись гласа. Безвольно им я повинуясь, Внутрь захожу. Там темнота. Но в темноте вдруг ощущаю Касанья рук холодных тел. Вдали собака тихим лаем Спугнуть боится их. Я смел Тревожить души тел погибших. Они зовут меня с собой. Я не хочу, — твердит мне в мыслях Мой голос внутренний немой. Но я иду, шагаю дальше. Все громче голоса теней. — Зачем я здесь? — тревожит тот же Мой голос, — что же то за дверь? Схватил я за дверную ручку. Открылась створка в тот же миг. И вижу я лишь кости в куче Да черепа столь грозный лик. Чуть ближе я подкрался к телу, Точней, к останкам от него. И стало в темном старом склепе Вдруг неожиданно светло. Я убежал из склепа прочь И не закрыл дверь за собой. Недоброй стала эта ночь. Испуганный вбежал домой. Включился свет, и за столом Сидел мужик, молчал и ждал. Я рядом сел совсем без слов, А он шептать заклятье стал. Слова я в склепе слышал и Мог различить их без проблем. В них говорилось, что мужик Меняет разум между тел. Спустя минуту я смотрел На тело самого себя, А тот мужик, что за столом Не он теперь был, им стал я.

Она красива и умна, Немного молчалива. К себе довольно так строга. При всем при том красива. Хоть вместо ног есть рыбий хвост, Он вовсе не помеха Дела свои ночной порой Творить ей для утехи. Русалка голосом любви Звала к себе под воду. И много пареньков таких, Бросалось в этот омут. Но вот назад из той воды Никто не возвращался. И больше не было в живых, Кто девице поддался. В час предрассветной тишины Лишь слышен смех русалки. — Они глупы, совсем глупы. Ни капли нет смекалки. Русалка под водой тела Хранила как трофеи. Ей нужно было их собрать, Чтоб снять проклятье ведьмы. Исчез бы хвост в один момент, И выросли бы ноги. Не знала, что проклятья нет, Что хвост ей дан природой.

Ходят, бродят у окон Тени мрачных мертвецов. Не найти покоя им И не видеть больше снов. Ходят, бродят и молчат, Потеряли речи дар. Им бы просто постучать, Но пугает их свет фар. Уж такая доля, вот. Порвалась ведь злая нить. Смерти новый вид и сорт — В виде зомби вечно жить.

За окном блуждают тени. В доме — царство тишины. Лишь повсюду манекены — в гости вечером пришли. За столом сидят все, молча. Видно, что не голодны. Близится в тиши той полночь. Устранит она следы. Лишь пробьют часы двенадцать, Призрак посетит тот дом И устроит жуткий праздник — был артистом раньше он. Гостя каждого накормит, даст вина бокал, как приз. Злодеяния строго помнит — это разума каприз. Ожидает их в гостиной с жарким пламенем камин. Станет пристанью последней манекенам тем живым. Призрак превратит всех в пепел. — Это куклы, — скажет он, а потом перед рассветом выйдет будто на поклон.

Услышал я кровавые истории, где люди гибли, словно куклы колдуна. где небеса пронзали света молнии и демонически черны у всех глаза. Герои не справлялись с силой темною. Поддавшись ей на миг, в тумане разум гнил. Но вместо прежних не приходят новые. Нужна реальность всем, а сказок мир не мил. Я думал, все запомнил, что рассказано. Хотел новеллы эти записать в тетрадь, Но память подвела, в ней мысли смазаны. Вновь принялся истории те вспоминать. Но как я ни старался, все усилия напрасны оказались. Время в пустоту потратил. Исчеркал страницы белые. Сам погружаться стал в немую темноту. Покоя не давали мне истории, За мною по пятам шагали каждый день, но вспомнить хоть фрагмент из них, хоть слово — нет, жизнь не давала мне возможности прозреть. И я пропал. Шагнул в просторы пропасти. Исчез навек. В догадках злобных дум погряз. Лишь разум продолжал искать истории забытые для тех, кто потерял в мир сказок лаз.

Им овладели страхи. Боязнь людей и темноты, мышей, огня и праха. Пугался он, лишь видя сны. Прожить не мог и дня он без фобий тех и злых тревог. Эксперимент поставить решил, извлечь простой урок. Он долго думал, мыслил, как обмануть проклятый страх. И миг настал. Свершилось! Повержен вечный злобный враг. Страх жил внутри обычно. Теперь совсем наоборот. Немного непривычно, но дело стоило того. Он мучить стал те страхи, которыми страдал всегда. Черкая на бумаге, невнятные порой слова. И фобии боялись коварных, глупых в чем-то мук. Но не могли избавить себя от поведенья слуг. Однажды ровно в полночь Оставили они навек мир этот. Скрылись в прошлом, там, где боялся человек. А парень жил и верил, что удалось весь мир спасти. И уверял теперь он, как будто страхи все мертвы. Не знал, увы, тот парень, Что мир вокруг уже не тот. Страх в прошлом все исправил. Не ясно, кто и в ком теперь живет.

В лесу, где правит старый леший, была всегда тишь, благодать. И каждый зверь на своем месте, все знали то, что нужно знать. Хватало всяких развлечений, среди добра и зла был мир. Но кто-то жаждал приключений, напялив маску, стал другим. Лесные жители решили, не долго думая в тот миг, пришел герой и к ним в обитель. Но мысли вдруг зашли в тупик. Герой не помогал беднягам, попавшим в беды старикам. Он грабил тех, кто побогаче, и куш себе весь забирал. Вперед пошла дурная слава. Разбойник это — не герой! Ему покоя слишком мало, несет он хаос в мир лесной. Издал указ правитель-леший, пообещав награду тем, кто лес избавит от набегов. Убить разбойника хотел. Лес охватила жажда крови. Искали все, кому не лень. Не замечали лун и солнца, и как менялись ночь и день. Но как бы ни старались звери, разбойник продолжал свой путь. Исчезли ценные монеты в казне лесной. И вот в чем суть! Нашлась вдруг маска на поляне. Записка рядом, ну, а в ней совет разбойника: Не тратьте напрасно время своих дней. Исчез разбойник, стало легче всем жителям в лесу опять. И только лишь ночами леший в тайник спускался, чтоб монеты посчитать.

В сыром подвале жизнь моя Ползет всегда по кругу. Мне чужды люди и друзья. Я исключение судеб. С рождения не видел свет. Мне тьма родней и ближе. Я создаю свой силуэт — Как образы из книжек. Печален, может быть, мой путь. Но все же не жалею. Ведь ядовит я, словно ртуть. Губить других не смею. Закрылся я в сырой подвал И спутал дни и ночи. Восьмой десяток миновал. Пора и на покой уж. Вот только жизнь сложилась так, Что смерти не достоин. Нетленным сделал тело яд. Нет голода и боли.

Немногие могут увидеть, что скрыто За ширмой прозрачной, но в темноте. Все карты в колоде обычно фальшивы. И джокер всегда где-то там в стороне. Цель миссии — дать жизнь земную владыке. Все средства и действия здесь хороши. Я тенью пройду, наблюдая за теми, Кто миру подарит дитя вечной тьмы. Столь долгий и трудный путь мне выпадает. Готов я принять груз великих побед. Ведь есть у меня нужный джокер в кармане — Вершитель всех ищущих знаний судеб. Крадусь мрачной тенью в потоке народа. Безликий я странник, но с целью внутри. И злые проделки мои год от года С ребенком великим будут расти.

Все, кто не верил мыслям мага, Не доверял его словам, Мертвы теперь. И лишь бумага Прольет свет правды чистой вам. Всё записи расскажут тихо, Беззвучно, робко, но зато Ничто не будет больше скрыто. Ничто не будет вновь темно. Хоть маг и сам давно в загробном Миру увяз на много лет. Любой ведь может заклинанье В тех записях немых прочесть. И снова в мир вернется демон. Вновь станет просто забирать Жизнь тех, кто будет неугоден. Не нужно записей читать…