1

Повернись, моя детка, — Антон хлопнул по пышному заду смуглую красотку, — если есть Бог, то он наверняка завидует мне, что я могу иметь тебя столько, сколько захочется. Расскажи, как у нас дела в Кемерово, ты видела Аркадия Иосифовича?

— Да, Антон Александрович, — таинственно простонала смуглянка, — им еще много нужно сделать, по его словам не все хотят, — она приподняла брови, — ты меня понимаешь, там не все хотят вникать в слова господина Тэлля.

— А с тобой им легче найти взаимопонимание? — ухмыльнулся Раскин, наливая себе шампанского, — ты же моя девочка все сделала, как я тебя просил?

— Обижаешь, — капризно надула губки смуглянка, — девочек столько было, а компроматика! — протянула она, — так что я не завидую тем, кто, плюясь слюной, доказывает наши антиобщественные и аморальные действия.

— Черт побери, алмаз души моей, ты просто рождена для проведения таких операций.

Смуглянка благодарно расплылась в улыбке, ей пришлось пройти долгий путь, чтобы сейчас лежа с Раскиным в одной кровати обсуждать политическую жизнь и посмеиваться над теми, кто попал в расставленные ею сети.

— Ох, Надежда, не хотел бы я подохнуть в твоих остреньких зубках, — шутливо улыбнулся Антон, — ты пиранья ещё та, но пока ты с нами, мы не кинем в твою полноводную речку динамита, — он рассмеялся и Надя, улыбаясь, кивнула ему в ответ, ей не чего было бояться. Положение, в котором она была, устраивало её как нельзя лучше. Ей было тридцать пять, с шестнадцати она колесила по всему Союзу и поднялась с самого дна. Она не понаслышке знала о тяжелой жизни улично-вокзальной проститутки, но уже тогда решила, что вылезет из всего этого дерьма и грязи. Ей это отчасти удалось, однако она была связана по рукам и ногам, так как полностью принадлежала Тэллю, хотя ее жизнь теперь многим девочкам казалась раем. Она обслуживала только очень богатых клиентов, чиновников и важных служителей закона, когда это было нужно. Она стала своего рода Мата Хари для Тэлля и его преступной организации, которая держала в страхе весь Красноярский край и запустила свои кровожадные щупальца в Кемерово, Иркутск и другие крупные города. Тэлль организовал четко налаженную сеть сбыта наркотиков и оружия, в руководстве крупных заводов были его люди, которые входили в состав управления. За несколько лет он создал свою империю, и теперь любой чиновник и пальцем не мог пошевелить без его разрешения. Его верные псы разъезжали на дорогих машинах, облагая данью магазины и рынки, чувствуя себя жнецами этой великого и порой кровавого поля. Всех, кого не устраивал данный порядок вещей, ждали неприятности, сначала небольшие в виде налогового инспектора или милиции, которым есть всегда к чему прицепиться, а потом по возрастающей; угрозы, избиения, поджог, похищение детей, родственников, и в конце этого тяжелого пути, для самых стойких — мраморная плита надгробья на кладбище. Поэтому большинство предпринимателей решали все по мирному и в добровольном порядке понимая, что все хотят кушать и нужно делиться, чтобы ты и твои дети могли спать более или менее спокойно.

Антон запахнул шелковый халат, который приятно холодил разгоряченное тело и, вынув из бумажника фотографию, протянул её Надежде.

— Кто это? — улыбаясь, спросила она, неумело пряча ревнивую усмешку.

— Одна моя знакомая, хорошенькая да? — он ехидно хихикнул, хлопнув Надю по голому плечу, — не ревнуй, моя прелесть, эта девочка нужна для Аркадия Иосифовича.

— Да ладно? — отмахнулась Надя, — что это за дурь нашла на хозяина… — она не договорила, так как получила пощечину, в ее глазах блеснули слезы, она прижала к щеке пухлую ладонь и пробормотала. — Прости, Антон, я не думала, что это… что это так важно…

— Я боюсь, что язык у тебя стал сильно распущенным, Надежда моя, и если ты где-нибудь подобное ляпнешь, — он посмотрел по сторонам, словно эту комнату прослушивали ищейки Тэлля, и приглушил голос. — У тебя, что мозги распухли от кокса или ты совсем уже ничего не боишься?

— Я… я… — всхлипнула она.

— Тупая курица, — бросил ей Антон, — весь вечер испортила.

Он знал, что прослушивающая аппаратура может быть везде и любая шестёрка может такого наплести, чтобы занять его место рядом с Тэллем, поэтому Антон пресекал подобное на корню.

— Антоша, — всхлипнула она, — я старая дура, ни о чем не думаю.

— Где бы ты сейчас была, если бы не Аркадий Иосифович, где бы были все мы, да ты должна, на него как на икону молиться. Ладно, — резко вставил он, — надеюсь этого не повториться, теперь к делу. Видела фотку, сзади адрес и еще кое-какие подробности, шеф хочет эту девочку, но она не так проста, поэтому нужно сделать все, чтобы она у меня попросила помощи, а я ей так помогу, потом еще благодарить будет. У нее подходящая семейка, поэтому думаю, операция много времени не займет.

— Можно вопрос? — она испуганно смотрела на Раскина, он, скривив губы, кинул ей ручку и блокнот. Надя написала. «А что он не может сам с ней познакомиться, ведь он все-таки интересный мужчина».

— Так надо, — жестко ответил Антон, — это не твое дело, работай, или мне найти другого человека?

— Хорошо, — она обиженно смотрела перед собой, сейчас ей хотелось лишь одного, чтобы Антон ушел и не видел ее. Она потянула к себе простыню и закрылась ею до самого подбородка, слишком больно ей было слушать его, словно плеткой по телу стегал он ее своим взглядом, и Надя, закрыв лицо, заплакала.

— Не ной, — небрежно бросил Антон и, закурив, открыл окно, — сама виновата, не думаешь, впредь будь умнее. Смотри дождь так и не проходит, мерзкая погода, полетишь со мной на Новый Год, на Кипр, ты, поди, и не была там?

— В Египте была, — более спокойно ответила Надя.

— Не дуйся, смотри, лопнешь, — рассмеялся он. Приступы бешенства у него так же быстро заканчивались, как и приходили, он стянул с неё простыню и, потянув за руку, потащил к окну. «Когда-нибудь, все это будет мое, Тэллю не долго осталось», — ухмыльнулся про себя Антон: «Вот тогда и наступят понастоящему хорошие времена».

— Моя смуглянка, ты же первоклассная баба, но если будешь думать своим распрекрасным задом, — он ласково посмотрел на нее, но в его глазах было столько же ласки, сколько у Кая, которого заколдовала снежная королева, — мне придется тебя наказать.

2

Пронеслось несколько дней, а Наташа с головой ушла в учебу, ей ни как нельзя было остаться позади состава. Она так хотела поехать в Ганновер, что по-прежнему должна была оставаться лучшей ученицей факультета. Все это изматывало её, учеба, работа допоздна, домашние задания, шитье на заказ. Хотя она все успевала, ей приходилось нелегко. Под глазами залегли темные круги, порой она поесть по-человечески не успевала. Одно у нее сидело в голове, что еще немного, и она уедет в Артемовск к тете Лене и все наладится.

В один такой день, когда Наташа получила зарплату, выдался хороший день, было сухо и немного морозно, а к вечеру пошел снег. Наташа купила продуктов и, войдя домой, поняла, что никого нет. Она поставила чайник, и когда он закипел, сделала себе чаю, бутербродов и отправилась с подносом в свою комнату. Когда она вошла, то что-то показалось ей не так. Что-то неуловимое стояло в воздухе, Наташа поставила поднос на стол и задумчиво посмотрела по сторонам, какой-то кислый запах стоял в комнате, то ли чужого пота, то ли грязи, чего-то неприятного. В сердце что-то кольнуло и, предчувствуя неладное, Наташа открыла платяной шкаф, сердце стучало все сильнее и, казалось, оно сейчас вырвется из груди. Она сунула руку под полотенца и, вытащив большой старый кошелек, который раньше принадлежал её бабушке, поняла, что он пуст. Она побледнела и, покачнувшись, прижала руки к лицу, все еще не веря в произошедшее. Потом она снова открыла кошелек и заглянула внутрь, нет, это не было кошмарным сном, денег не было, три тысячи долларов, которые она собирала все время, что работала в ателье, исчезли. Наташа бросила кошелек на стол и почувствовала, как внутри начинает закипать гнев, она знала наверняка, кто обокрал её, она была уверенна в этом. Мать навряд ли решилась бы на этот мерзкий поступок, она еще не потеряла рассудок и не спилась окончательно, чтобы воровать у дочери деньги. Почему-то именно в причастность матери, Наташе хотелось верить меньше всего. Оставался один Валерка. Она сжала кулаки и ощутила, как в висках застучало, к горлу подкатила тошнота и закружилась голова, Наташа опустилась на кровать и, обхватив подушку двумя руками, заплакала. Она плакала и не могла остановиться, слезы душили её, и теперь ей казалось, что она ни когда не выберется из этого ада. Наташа была в отчаянье, все её планы рухнули, с этими деньгами, она могла что-то начать, а сейчас опять все вернулось на круги своя. Немного успокоившись, она выпила остывший чай, аппетита не было, бутерброды показались ей ужасными, и в рот ничего не лезло, теперь в её голове была только одна мысль, как вернуть деньги и наказать вора.

Ни мать, ни Валерка не возвращались до самого вечера, и Наташа уснула, свернувшись на кровати, обняв большого плюшевого медведя, который еще в детстве был её любимой игрушкой. Ей снилось, что она в красивом платье идет по красной ковровой дорожке, её встречают люди и все хотят пожать ей руку, вокруг все так красиво, под руку её ведет незнакомый мужчина, лицо которого размыто, но она чувствует тепло, исходящее от него, какое-то сияние, от которого становится легко и свободно. Это чувство свободы переполняло её, пока впереди она не увидела человека, который не улыбался, а просто кивал ей, словно давая понять, что все это принадлежит ему, его глаза были похожи на ртуть, в них не было зрачков, только серебристая муть, отражающая свет. Он кивал и кивал, становясь похожим, на китайского болванчика и Наташа начала чувствовать, как почва уходит из-под ног. На её руках сомкнулись чьи-то пальцы, она хотела закричать, но чья-то широкая, потная ладонь, закрыла ей рот и Наташа только ощущала ужас всеми порами кожи, глазами, носом… Она оглядывалась по сторонам, ища того человека, который был рядом с ней, но его не было, теперь она была совершенно одна, вокруг выросли высокие стены из густого кустарника… Она бросилась вперед, словно за ней гнался дикий разъяренный зверь, и поняла, что выхода нет. У её некогда красивого платья обтрепался подол, и оно было все забрызгано грязью, на какой-то момент, Наташа остановилась, поднеся руки к лицу, и… о, ужас, её руки были в крови. Она закричала и услышала тяжелое дыхание, этот запах заставил её содрогнуться и, вскрикнув, она проснулась. Перед ее глазами была небритая ухмыляющаяся физиономия Валерки, который казалось, сидел здесь уже долго и наблюдал за ней.

Наташа подпрыгнула и отпрянула назад.

— Что ты здесь делаешь?! — у нее бешено колотилось сердце, и зуб на зуб не попадал.

— Ты так кричала, что решил заглянуть к тебе, — улыбнулся он, и Наташа почувствовала неладное, он был трезвым, однако в его покрасневших глазах что-то было, они казались ей стеклянными и какими-то блестящими. Ей казалось, что прошла вечность, пока она пришла в себя от кошмарного сна, теперь внутри неё остался страх, который своими липкими щупальцами крепко вцепился в ее сознание. На минуту Наташа забыла о деньгах, перед глазами все еще стоял человек с ртутными глазами, кивающий головой, руки, которые не дают её пошевелиться, ужасный лабиринт со зверем, охотящимся на нее, липкая кровь на её руках. Она поднесла снова их к лицу, словно желая убедиться, что они чистые и на них нет крови, что всё это сон, но ощущение было такое, словно всё это было наяву.

— Ты что принимаешь наркотики? — рассмеялся Валерка, который все еще был здесь. Наташа, вдруг вспомнив о пропаже денег, поднялась с кровати.

— Зачем ты это сделал?

— Не понял? — у него на лице появилось действительно непонимающее выражение. — О чем ты, детка? Я просто вошел, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, а ты о чем?

— О деньгах, — уже не так уверенно ответила Наташа, — у меня пропало три тысячи долларов…

— Ни хрена себе, какая ты богатая у нас! Мы значит, с твоей мамкой водку паленую пьем, а ты бабки такие зажала.

Наташа в упор смотрела на него. Что-то во всем этом было не так, и она должна была понять, врет он или нет. Она должна была доказать, что это он украл деньги, ОН УКРАЛ ЕЕ ДЕНЬГИ. Надо держать себя в руках и все расставить по местам, думала она. Его долго не было, да и она сама не ночевала дома, чем предоставила ему прекрасную возможность обчистить её комнату.

— Валера, я тебя пока по-хорошему прошу, если это не ты, то я извинюсь…

— Интересно было бы как? — он скользнул глазами по ее ногам, и Наташа почувствовала, что еще немного, и она взорвется. Не смотря на все, она спокойно продолжила.

— Я заявлю в милицию.

— Ты угрожаешь?! — он встал с кровати и вплотную придвинулся к ней, в его покрасневших глазах плясали бесенята и от этого взгляда, Наташе стало по-настоящему страшно.

— Нет, — как ни старалась она, но её голос дрогнул, и Валерка, почувствовав её страх, больно сжал её запястья, — Валера, я хотела уехать, и живите вы тут как хотите, но мне нужны деньги…

— Надо было раньше говорить, — ухмыльнулся он, все ещё сжимая ее запястья своими клещами — пальцами, — если бы ты знала, — он облизнул свои губы, — если бы ты знала, моя детка, обо всем, ты бы давно уже уехала, и тебе было бы наплевать на твои денежки.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — Наташу испугали его слова, Валерка был на голову выше её, и она знала, что если что, он запросто справится с ней. Самое ужасное было то, что он тоже знал это и, читая в ее глазах боль, отвращение и страх, с благоговением ощущал свою власть над ней. Он давно хотел с ней сделать это, как только увидел ещё в первый раз. При мысли о том, что Наташа будет стонать и извиваться под ним, у Валерки все сжалось внутри, а кровь застучала в висках. С Вероникой он жил только из-за квартиры, так как он нигде не работал, а несчастная женщина алкоголичка, могла худо-бедно его содержать, да и квартирка у нее была еще вполне сносная. Когда же он понял, что красавицу дочку некому защитить, в его голове созрел омерзительный план, завладеть квартирой, а заодно и Наташей.

— Знаешь, моя дорогая, у нас с твоей мамой праздник, — он, улыбаясь, дыхнул на нее еще вчерашним перегаром, — теперь это и моя квартирка…

— Нет, — покачала головой Наташа, — мама бы ни когда… — она попыталась встать с кровати.

— Обидно ошибаться. Да? — он резко швырнул её на кровать, — она все сделала, как я ей сказал и теперь ты можешь выметаться отсюда, когда захочешь!

Наташа еще не могла понять, что происходит, за один какой-то миг ей показалось, что её кошмарный сон обретает реальные очертания и скоро превратится в её жизнь. Она еще не осознала до конца, что происходит, одно было перед ее глазами — ухмыляющаяся физиономия Валерки, который, склоняясь над ней, что-то приглушённо говорил. Наташа, не слыша его, смотрела на его обветренные губы и на почти что зажившую ссадину на щеке. В чувство ее привело его прикосновение, от которого, она, взвизгнув, подскочила на кровати и начала отчаянно отбиваться. Он прижимал её к кровати и казался таким тяжелым, что Наташа ни как не могла освободиться от его жесткой хватки, сковавшей, словно наручниками её запястья. Он дышал ей в лицо, а в его глазах был жадный блеск и на лбу выступили капельки пота, Валерка с трудом сдерживал ее, и его темные волосы сальными прядями упали ему на лоб. Наташа ощутила прилив тошноты, её лицо горело, а в животе все противно сжалось в предчувствии чего-то мерзкого, грязного и отвратительного. Она знала, что не сможет одолеть Валерку, и от этого в отчаянии закричала, только крик ей показался каким-то сдавленным и хриплым. Он закрыл ей рот широкой ладонью и рывком выдернул ремень из брюк, быстро замотав им её руки. Она, изгибаясь, пыталась вырваться, но теперь, когда руки были привязаны к спинке кровати, её попытки увенчались очередным провалом. Переведя дыхание, она посмотрела на него и всё ещё не верила до конца, что лежит связанная и беспомощная и теперь её жизнь в руках этого омерзительного опустившегося существа. Он смотрел на нее, и, казалось, наслаждался своим превосходством. Наташа глядела сквозь него стеклянными глазами, предчувствуя все его грязные мысли, он не заставил себя долго ждать и, отпив из принесенной бутылки пива, медленно подошел к ней.

— Лучше бы ты этого не делал, — процедила сквозь зубы Наташа, понимая, что все ее слова напрасны. Валерка, усмехнувшись, провел пальцами по её щеке и, не успев отдернуть руку, почувствовал ужасную боль.

— Сука!!! — он ударил Наташу кулаком в живот и она, разжав зубы, отпустила его палец, который успела прокусить. Задохнувшись от боли, она не почувствовала второй удар и только щелчок выскакивающего ножа вернул ее в действительность.

— Только дернись, и я тебя разрежу на кусочки и смою в унитаз, ни кто, ничего не найдет! — он размахивал перед её лицом ножом, заставляя Наташу прижаться к подушке и почувствовать, что такое, когда смерть действительно дотронулась своими пальцами до твоего горла. — Ты что думала, ты королевна? — немного спокойнее добавил Валерка, — я сделаю с тобой все что захочу, — и, как бы в подтверждение своих слов, он больно кольнул ее лезвием ножа, — так что не шути со мной, детка.

Наташа закрыла глаза и поняла, что живой отсюда она не выйдет, нет ничего страшнее, ощущать свою беспомощность перед лицом смерти, но Наташа хотела жить, пусть ей придется сейчас очень плохо, но она будет жить.

Она и не догадывалась, что в её жизни может произойти такое, ведь кажется, что плохое случается только с другими, но только не с тобой. Она сжалась, хотя все тело ее напряглось как струна, и попыталась, не сойти с ума, пройдя через дикое унижение, боль и отвращение, не только к алкоголику и наркоману Валерке, но и к себе.

Очнулась она, когда было совсем темно, в окнах дома напротив не горел свет, рядом, сжимая её за талию, сопел её мучитель. Наташа, чувствуя ломоту во всем теле, попыталась повернуться, но тут же почувствовала холодное ледяное лезвие у своего горла. Он не спал, он ждал, когда она проснется, чтобы снова растоптать и уничтожить окончательно остатки её воли. Наташа поняла, что придется немного подождать, пока Валерка немного успокоится и поверит в её покорность. А потом она зубами разорвет все путы и вырвется на свободу. Где же мама, вдруг промелькнуло у нее в голове. Если он ощущает себя таким безнаказанным, значит, с ней что-то случилось, он не на столько глуп, чтобы так себя вести, зная о возвращении матери. Только он знал, что Вероника не придет, потому что сам посадил её на поезд до Сосновоборска и отправил знакомиться со своей матерью. Пока Вероника гостит у своей свекрови, он удачно распорядится своей новой собственностью и потом удачно продолжит свою деятельность, только так он мог расплатиться со своим долгом.

Наташа не знала, что это за человек, который нагло влез в их семью и разрушил до конца то, что уже висело на волоске от гибели. Он, бывший игрок, работавший в одном из подпольных казино Тэлля, волей случая оказался в семье той самой девушки, которую заказал его хозяин. Каково же было его удивление, когда к нему обратилась Надька Шоколадка с просьбой и фотографией Наташи. Бывают же такие совпадения в жизни, подумал он и решил, что все сделает, лишь бы его долг был погашен, а именно это обещал ему Раскин за успешно проведенное дело. Ему дали неделю на все про все, помогли с оформлением брака и квартиры на своё имя, а дальше, отправив жену в Сосновоборск, он решил незамедлительно приступить к осуществлению своего плана. Причём он сразу убивал двух зайцев, Наташа всегда держалась с ним на расстоянии и при удобном случае закрывалась в своей комнате, чувствуя его похотливые взгляды и мысли, которые словно рентген просвечивали ее насквозь. Теперь он решил использовать свое положение, а после преподнести Наташу на блюдечке с голубой каёмочкой Раскину. Тому-то, рассуждал Валерка, какая разница, лишь бы все прошло по плану.

За окном начало сереть и долгая мучительная ночь, которая принесла столько боли, наконец, закончилась. Наташа осторожно попыталась пошевелиться и с облегчением поняла, что она одна. Руки по-прежнему были так стянуты ремнем, что онемевшие пальцы не чувствовались. Она попыталась пошевелить ими, но только поморщилась от боли. Она пыталась освободиться целый час, но все было тщетно, ремень был затянут профессионально. Вдруг в двери щелкнул замок и в комнату вошёл новый хозяин её жизни. Наташа всеми порами своего тела ощущала страх поселившийся в ней и, посмотрев в его глаза, попросила развязать её.

— Мне нужно в туалет. Я не убегу, отпусти меня… я… ни кому не скажу, — пробормотала она и не узнала свой слабый затравленный голос.

— Ты уверена? — с издевкой спросил он и, сев на край кровати, прикоснулся к её шее, Наташа, вздрогнув, попыталась отстраниться от него, но он больно сжал её за горло и, склонившись, грубо поцеловал в губы. — Я развяжу тебя, но только для того, чтобы не ложиться в обделанную кровать. Только попробуй выкинуть что-нибудь, и я не завидую твоей мамаше, когда она найдет от тебя только маленькие кусочки твоего миленького тельца.

Наташа, содрогнувшись, проглотила комок, подкативший к горлу. Валерка освободил её стянутые ремнем руки и толкнул к выходу.

— Можно спросить? — она остановилась у двери.

— Спрашивай, — небрежно бросил он.

— Зачем тебе все это? Ты… не похож на маньяка.

— А что раньше ты была знакома с Чикатило или Джеком — Потрошителем? — усмехнулся он и Наташа, опустив глаза, направилась к ванной комнате.

— Когда-нибудь узнаешь, — продолжил он, и в его голосе прозвучала какая-то холодная ирония, — жизнь так не предсказуема, детка.

Он не дал ей закрыть за собой дверь, заставив принять душ, а потом снова скрутил, теперь уже бельевой веревкой, и опять привязал к кровати. Наташа не догадывалась, что это только начало и все еще надеялась на скорое освобождение. Однако еще несколько дней Валерий жестоко избивал и насиловал её, не в силах совладать со своей порочной безнаказанной похотью, пока, наконец, она уже была в таком состоянии, что её и связывать не нужно было. Наташа то и дело теряла сознание и была похожа на большую тряпичную истерзанную куклу, хотя от куклы её отличало то, что в ней еще теплилась надежда и зрела жажда мести. Теперь она знала наверняка, что убьет своего истязателя и сделает это с превеликим удовольствием. Вывихнутые пальцы болели, тело саднило, и Наташа знала, что еще немного и её время придет. Прошёл еще один ужасный день, и близилась ночь, которая могла принести ей только страдания. Она слышала, как хлопнула входная дверь, по всей видимости, он ушел, чтобы пополнить запасы спиртного решила Наташа и попыталась подняться. В голове шумело, и ноги не слушались, от нового прилива тошноты, она почувствовала, что её сейчас вырвет, и побежала в ванную комнату. Наташа была уверенна, что у неё сотрясение мозга, поэтому ей и было так плохо. Она умылась и, приложив ко лбу смоченное холодной водой полотенце, посмотрела в зеркало, висящее над раковиной, и ужаснулась. На нее смотрели отрешенные глаза с чужого лица. Закрыв ладонью рот, она посмотрела по сторонам и, зайдя на кухню, вытащила из стола большой кухонный нож. Так больше не могло продолжаться, она поморщилась от боли в руке и, посмотрев на посиневшие пальцы, поняла, что не в состоянии удержать даже ложку в руке, не то, чтобы нанести удар довольно таки крепкому мужчине. Наташа ничего не знала о том, что можно было сделать с руками, но она должна была что-то предпринять и покончить с эти адом.

Подойдя к двери, она прислушалась и, дернув за ручку, поняла, что заперта, что же делать, как выбраться отсюда. Её мысли прервали шаги на лестнице, это вернулся Валерка, который, быстро открыв дверь, столкнулся с ней. Непонимающе посмотрев на свою жертву, он закрыл дверь и, демонстративно повернув замок, положил ключ к себе во внутренний карман куртки.

— Я думаю, ты получил что хотел? — произнесла Наташа тихим, но твердым голосом, глаза Валерки опустились на её руки, в которых был зажат нож, — отпусти меня, я уйду и никогда не вернусь сюда…

— Я еще не все получил, — ухмыльнулся он, — ты должна кое-что подписать.

Наташа непонимающе подняла брови, она не ожидала такого поворота.

— Я не понимаю, о чем ты?

— Сегодня в девять вечера сюда придет один человек, и ты подпишешь все документы.

— Объясни, черт возьми! — не выдержав, закричала она и тут же полетела на пол, теряя сознание, последнее, что она помнила это кулак, летящий к ее лицу.

В забытьи, Наташа снова бродила по темному лабиринту из вечнозеленого кустарника, который был такой густой, что невозможно было голыми руками пробиться сквозь колючую стену. Она шла и знала наверняка, что снова не найдет выхода, теперь ей не было уже так страшно, словно она смирилась, но поднеся руки к лицу, она увидела на них кровь, которая словно сочилась из них, но при этом девушка не чувствовала боли. Страх снова начал подбираться из темных глубин подсознания, пробивая себе дорогу новыми видениями и жутким шепчущим голосом, который что-то бормотал ей, но Наташа ничего не могла разобрать, так как начался ветер, который завывал, как дикое страшное животное… Открыв глаза, она поняла, что находится в полной темноте, ничего не понимая, она попыталась пошевелиться и поняла, что лежит в тесной комнатке. Когда глаза немного привыкли к темноте, она поняла, что находится в кладовке. Наташа попыталась встать, и к своему удивлению обнаружила, что не связана, что же заставило Валерку не затащить её в комнату и снова не привязать к кровати, подумала она и, подойдя к двери, прислушалась. В квартире было тихо, она повернула ручку и, открыв дверь, вышла в коридор. Никого. Это было даже странно, словно что-то или кто-то спугнул Валерку и он сбежал отсюда. Не долго думая, она зашла на кухню и поняла, что ее догадка верна. Нож, который она только что держала в руках, лежал на столе и, взяв его в руки, Наташа решила драться до конца. Двинувшись к двери, она повернула ручку замка и поняла, что на этом чудеса закончились, она была снова заперта, но ей нужно было уйти, во что бы то ни стало. Лихорадочно думая, как открыть дверь, она вспомнила, что отец как-то разбирал замок и его инструменты лежат в кладовой. Быстро вернувшись туда и включив свет, она посмотрела на полки, где лежало всякое барахло. Найдя отвертку, она прихватила молоток, который тут же выпал из ее покалеченных рук, Наташа чуть было не заплакала от обиды и оставила его лежать на полу, понимая, что не в силах удержать его в руках. Её удивило то, что сейчас её мозг работал куда лучше, голова не кружилась, может оттого, что все внутренние силы мобилизовались для того, чтобы вырваться из этого ада. Она начала пытаться разбирать замок и в напряжении не услышала, что в двери повернулся ключ. Упав сшибленная открывающейся дверью, она увидела Валерку, который, озираясь, хотел войти в квартиру. Она не должна ему позволить снова закрыть дверь и продолжать мучить ее. Сжав в обеих руках отвертку, она кинулась на него, но Валерка, округлив глаза, отскочил и выбил инструмент из её рук. Наташа ринулась на него и яростно начала пробиваться к выходу. Он ударил её, но немного смазал и удар пришелся в плечо. Схватив её за волосы, он пытался впихнуть ее в коридор, явно ошарашенный ее отчаянным сопротивлением. Но Наташа понимала, что если она снова проиграет, он просто убьет её, а она хотела жить, ей не хотелось умирать на глазах этого маньяка, поэтому теперь она была похожа на раненного зверя, который может быть опаснее, чем можно было себе представить. Ударив его коленом в пах, она заставила его завыть от боли и разжать свои тиски. Она не чувствовала боли и вырвавшись бросилась к выходу, однако он успел полоснуть её ножом по ногам и Наташа ощутила жгучую боль, которая заставила её задохнуться и упасть. Несмотря на это, она вновь вскочила и бросилась вниз, стараясь не скатиться с лестницы. Она вдыхала полной грудью морозный воздух, не ощущая холода, ведь на ней был только легкий халат, снег обжигал ступни ног, но от этого было легче, может потому, что она не чувствовала боли от глубоких порезов на ногах. Наташа бежала, не думая куда, ей хотелось только одного, поскорее скрыться от этого места. Пробежав несколько домов, она остановилась и, наконец, почувствовала, как было холодно вокруг, больше всего, что её поразило это холодность и черствость людей проходивших мимо. Ни кому не было до нее дела. Одни отворачивались, словно не замечая, другие с любопытством зевак смотрели на нее, и так же проходили мимо, как только встречались с отрешенным взглядом беглянки. Наташа почувствовала, как начали дрожать ноги, её всю буквально трясло, она не в состоянии была больше идти, и идти ей было некуда. Она вспомнила Азизу и Сергея, и не могла представить, как добраться к ним, перед глазами опять все поплыло, и она упала в снег, раскинув руки. Одна женщина, проходившая мимо, сказала прохожему мужчине, что нужно вызвать милицию, на что тот пожал плечами и направился дальше. Женщина подошла к Наташе и, тронув её за плечо, услышала, как та что-то тихо простонала.

— Погоди, милая, я сейчас, — сказала незнакомка. — Давай, я помогу тебе встать, пойдем ко мне…

— Помогите, — Наташа попыталась встать, но тут же упала в снег, — я… не могу… больно… так холодно… — женщина, беспомощно посмотрев по сторонам, стянула с головы платок и укрыла им Наташу.

— Потерпи, деточка, я сейчас сбегаю домой, вызову «скорую», продержись немного, — она бросилась к своему дому и скрылась за поворотом.

Наташа чувствовала, как тысячи иголочек покрыли её тело, она попыталась подняться, но, охнув от боли, снова упала в снег, который покрылся багровыми пятнами, теперь она поняла, что ей не выбраться отсюда, вся надежда была на женщину, отдавшую ей свою шаль. Холод сковывал все ее тело ледяным дыханием, и Наташа, закрыв глаза, погрузилась в бесчувствие.

Очнувшись от прикосновения чьих-то рук, все еще в тумане ледяного сна, который до сих пор не отпускал её, она поняла, что какой-то мужчина несет её на руках. Наверное, та женщина все-таки вызвала врачей, подумала про себя Наташа и закрыла глаза. Ее положили на заднее сидения автомобиля на сложенное покрывало, здесь было тепло и пахло мужским одеколоном и сигаретами. Наташа слышала, как завелся двигатель, и машина тронулась вперед. Приглушенные голоса мужчин, негромкая музыка, все успокаивало и обволакивало, словно теплым одеялом.

3

Ни чего не понимаю, — развела руками пожилая женщина, с волосами, уложенными в высокую прическу, — она только что была здесь.

— М-да, — покачал головой врач скорой помощи, — то, что здесь лежал раненный человек, сомнения нет… вы говорите, девушка не могла встать?

— Что вы, молодой человек, она была раздета, только коротенький халатик, бедняжка, она словно сбежала откуда-то, в чем была.

— Вы позвонили в милицию?

— Да, а вот вы раньше приехали, а… девушки и нет… может, её кто-то нашел?

— Надеюсь не те, от кого она сбежала, — как-то колко заметил водитель скорой помощи.

— Ну, знаете ли, — возмутилась женщина, — вот у вас есть дети? Этой девочке не больше восемнадцати, такая еще молоденькая.

Водитель осекся и, вытащив сигарету из пачки, закурил. Вскоре подъехала милицейская машина, и женщина быстро направилась к ним. Когда она все рассказала, два милиционера что-то записали и, взяв телефон женщины, сели в машину.

4

Валерка валялся на полу, из его рта стекала кровавая пена, он приоткрыл глаза и, быстро закрыв их руками, сжался в предчувствии нового удара. Они били его методично и долго, превратив его лицо в кровавое месиво.

Потом его потащили в комнату и, привязав его же собственным ремнем, еще пару раз двинули.

— Ты что решил нам все испортить? — спросил его высокий мужчина лет тридцати двух, с темными раскосыми глазами, выдающими те самые триста лет татаро-монгольского ига и абсолютно лысой головой.

— Геннадий Альбертович, я не хотел… понимаете, я только припугнуть… — он скорчился от удара под дых и захрипел.

— Хватит, — небрежно бросил Динаров, отвернувшись к окну, — если бы мы не успели, то она могла погибнуть, слишком многое было поставлено на карту, придурок!

— Что я могу сделать? — заискивающе пролепетал он.

— Ты и так тут напортачил, — зловеще усмехнулся Динаров, — теперь ты нам не нужен. Долг погашен, как и обещали, мать твоя не виновата, что у нее сын, такой ублюдок, — Динаров с презрением посмотрел на Валерку, — так что с этим все как договаривались, но ты испортил товар и тебе придется ответить.

— Но я… я все сделаю! — закричал Валерка и отчаянно пытался вырваться из спутывающего его ремня.

— Заткнись, — один из громил саданул его по сломанному носу, от чего Валерка всхлипнул и заплакал.

— Давайте, пацаны, — Динаров вытащил из кармана куртки носовой платок и, вытерев им лицо и руки, положил его в карман, — знаете что делать.

Один из братков, кивнул, склабясь, подмигивая Валерке, который понял, что игры с босом заканчиваются всегда не в пользу сдающего карты и все козыри были у хозяина. Он думал, что игры с Наташей не приведут его к тому, что он, а не она будет лежать на окровавленном матрасе нафаршированный свинцом.

— Уберите только потом, — добавил Динаров, — надеюсь, к девяти управитесь.

— Еще раньше, Геннадий Альбертович, — уверил второй мордоворот, с лицом не совсем обделённым инТэллектом в отличие от своего коллеги по вправлению костей и мозгов.

— Вот и ладушки, — улыбнулся Динаров и направился к выходу. Он был в ужасном расположении духа и, быстро сбежав по ступенькам, направился к своему автомобилю.

Как хорошо, что мы нашли её первыми, подумал Гена, Аркадий Иосифович не должен ничего знать о том, что с его вещичкой произошло нечто подобное. А квартирку этот извращенец успел подготовить, хорошо еще, что старуха уехала, иначе пришлось бы обращаться к конторе черных маклеров. Усмехнувшись про себя, Динаров сел в машину и, повернув ключ в замке зажигания, тронулся в сторону Известкового завода. Стало совсем холодно и, включив печку, Динаров связался с Раскиным, который тоже обзавелся новинкой привезенной из Москвы — мобильным телефоном.

— Тоха? Это Динар.

— Черт, не узнал тебя.

— Еще не привыкну к этой трубке, ну в общих чертах, все в ажуре, как и договаривались.

— Ясно, — протянул Раскин, — ты куда сейчас?

— На «Известь».

— Я дома, заезжай, у меня к тебе есть несколько вопросов… не по телефону.

— Хорошо, минут через двадцать буду, — ответил Динаров и отключил связь.

5

Ее разбудил запах кофе, открыв глаза, Наташа увидела у своей кровати подносик с чашкой кофе, но он предназначался не ей, а мужчине, который сидел напротив, на высоком стуле развернутом так, что сложенные руки незнакомца опирались на его спинку.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил незнакомец, Наташа почувствовала растерянность, опустив глаза, она увидела, что одета в тончайшую сорочку, и быстро надернула на себя простыню. Она ощутила, что во рту все пересохло, а щеки так и пылают. Она совершенно не знала что сказать, и испуганно смотрела на него.

— Не волнуйся, — попытался успокоить ее незнакомец, — я и мой друг случайно увидели тебя и не могли проехать мимо, как только ты придешь в себя, мы можем отвезти тебя домой, а если хочешь, сообщи нам телефон своих родителей или друзей…

— Не могу, — выдавила из себя Наташа, и в этот момент почувствовала себя такой одинокой, словно ни кого нет несчастнее на белом свете, она закрыла лицо руками и заплакала.

— Ну не плачь, детка, — он встал и, подойдя к кровати, по-отечески обнял ее, — хорошо еще, что жива, осталась. Мой врач осмотрел тебя и нашел твое состояние… — он покачал головой, — мягко сказать плохим. Если хочешь, я могу пригласить психоаналитика, и он поможет тебе…

— Нет, — покачала головой Наташа, немного успокоившись, — я не хочу ни о чем говорить. Самое лучшее сейчас было бы вернуться домой, но… многое случилось, и я не могу возвратиться туда. А друзья… ни кого не хочу видеть, не хочу, чтобы меня опять жалели, не хочу нагружать их своими проблемами.

— Понимаю, — согласился мужчина и, представившись, спросил, как её зовут.

— Наташа.

— Ты очень красивая, Наташа и я сделаю все возможное, чтобы вернуть тебе все то, чего, как я понимаю, тебя лишили, главное ты будешь жить, и можешь на меня положиться.

— Но так не бывает, — заметила Наташа, склонив голову на бок и все еще недоверчиво глядя на своего спасителя.

— Случается, но редко, — в тон ей ответил он, — может, же такое произойти, что ты мне просто понравилась, поэтому, я не отвез тебя в больницу, а решил вызвать к себе лучшего доктора нашего города.

— Не-а, — снова покачала головой Наташа.

— Успокойся, как только тебе станет лучше, можешь возвращаться домой… но, — осекся он, — ты же сама сказала, что у тебя нет дома и все прочее…

— У меня есть друг, но я не хочу его расстраивать и сообщать о том, что случилось.

— Может быть, я поговорю с ним, — предложил он, на что Наташа возразила, что ее друг, очень любит ее, но она не испытывает к нему взаимности, поэтому сейчас она не может быть с ним.

— Я не хочу быть ему обязана, что ли, потом я не смогу просто уйти.

— Ладно, скажи мне хотя бы как найти его? — попросил вновь Антон, на что Наташа, улыбнувшись, согласилась, она еще не подозревала, в какую попала западню и что этот приятный мужчина редкостная сволочь, имеющий в запасе сотни лиц-масок на самые разные случаи. — А теперь тебе нужен отдых, милая, через час приедет доктор, осмотрит тебя и возможно сделает кое-какие анализы. У тебя, знаешь ли, сотрясение мозга, может, придется съездить на рентген, но ты не волнуйся, я позабочусь о тебе. Ты можешь спросить, зачем мне все это? Отвечу, не стану скрывать, я не могу пройти мимо обездоленного, несчастного, тем более человека стоящего на волосок от гибели, такой уж я. Хотя ты можешь подумать, вот тип, так любящий расхваливать себя, просто пытаюсь объяснить тебе, вот и все. У меня крупный бизнес, в свое время я не завел семью, может быть, поэтому и занимаюсь теперь благотворительностью, и как могу, навожу порядок в этом городе. Только скажи, — он сделал паузу, и Наташа не заметила, какое жесткое выражение промелькнуло на его лице. — Врач мне сообщил, что тебя изнасиловали… поэтому я решил все это дело решить по справедливости. Тот человек уже получил по заслугам.

Наташа от удивления округлила глаза.

— Но как… как вы узнали? — она не понимала, что происходит, как такое могло быть, — значит, я смогу вернуться домой?!

— Возможно, — пожал плечами Антон, — только, если позволишь немного позже.

— А это точно, Валерка как вы сказали, наказан? — вместо ответа Антон только мрачно кивнул, и Наташа не заметила холодной радости в его глазах, так она была очарованна своим спасителем. Он немного помолчал и добавил, что ей необходим покой и на некоторое время он приставит к ней сиделку, а потом, Наташа сама решит, как ей быть дальше. Возвратиться домой или, он сделал многозначительный взгляд и продолжил:

— Решишь сама, время покажет, а теперь отдыхать, через пять минут к тебе придет медсестра Лена, она сделает тебе пару уколов и поставит капельницу, а потом ты немного поспишь.

Когда за ним закрылась дверь, Наташа все еще пребывала в какой-то эйфории. Какой мужчина подумала она, я таких еще не встречала. Вот так просто помочь человеку, из-за того, что ему просто невыносимо видеть, когда человек на волосок от гибели. Наташа почувствовала, как по телу пробежала теплая волна, она закрыла глаза и поняла, что ей необходимо понравится Антону. Она вспомнила незабываемый запах его одеколона и, улыбнувшись, потянулась, но тут же поморщилась от боли в боку. На неё мгновенно нахлынули воспоминания недавних дней, когда её мучитель наслаждался своей властью и пытался сломать её, но по какой-то иронии судьбы у него это не вышло. Тот человек уже получил по заслугам, прозвучало у нее в голове, получил по заслугам, получил по заслугам. Но как он узнал, может быть, я в бреду что-то говорила, подумала Наташа и, согласившись с собой, решила, то, что с ней произошло — судьба и Антон, её спаситель, то же её судьба.

Она вздрогнула от ласкового прикосновения и, открыв глаза, увидела молодую женщину в белой униформе. Она, улыбнувшись, назвалась Леной и, спросив, как её зовут, приготовила инструменты.

— Я тебе сделаю успокаивающий укол и еще поставлю витаминную капельницу. Антон Александрович очень беспокоится о тебе.

— А вы давно его знаете? — немного приподнявшись на локтях, спросила Наташа. Пышногрудая, похожая на ангела сестра милосердия вызывала доверие, хотя и была похожа на медсестру из гламурных фильмов. Однако у нее были, по мнению Натальи, добрые понимающие глаза и чуткие руки, которыми она легко держала шприц и, быстро сделав укол, поставила девушке капельницу.

— Да, — кивнула она, присаживаясь на край кровати, — если позволишь, я пододвинусь поближе, и давай перейдем на «ты».

— Я попробую, — слабо улыбнулась Наташа.

— Антон Александрович много лет назад потерял семью, и если ты действительно хочешь серьезно обратить его внимание на себя, не задавай вопросов о прошлой жизни. У него была семья, красавица жена и двое замечательных детей, мальчик и девочка. А его жену звали… — Лена немного помолчала, а потом тихо добавила, — ее звали Наталья.

От этого откровения у Наташи похолодели руки, и язык прилип к нёбу. Ничего себе совпадение, подумала она.

— И это еще не все, — почти шепотом сообщила Лена, — я тебе принесу её фотографию. Сама поймешь.

— Только не говори, что мы похожи, — совсем поразилась Наташа, — такое бывает только в кино.

— Когда тебя принесли израненную, всю в крови, и я тебя увидела, у меня мороз по коже пробежал, ты мне напомнила бывшую хозяйку этого дома.

У Наташи сердце замерло в груди и она, покачав головой, спросила.

— Как ты думаешь, Антон, заметил это сходство?

— Я не сомневаюсь.

— Тогда все понятно, но… можно мне позвонить, а то меня все потеряли.

— Ты мне продиктуй телефоны, по которым нужно позвонить и с кем связаться, а я передам их Антону Александровичу.

Она быстро сказала номер Азизы и Мадины Магометовны, почти неделю Наташа не появлялась на работе и в техникуме, а заодно и номер Сергея. Елена, все быстро записав, положила записную книжку в карман и, пощупав лоб Наташи, удовлетворенно кивнула головой.

— Ну, я пошла, ты отдыхай, принесу обед, тогда обо всем и поговорим.

Наташа была рада, что Елена такая понимающая и, оставшись наедине со своими мыслями, закрыла глаза. Впервые за эти последние дни она ощущала себя защищенной и верила, что теперь её жизнь обязательно наладится, на нее накатила сладкая дрёма и Наташа снова уснула, поддавшись своему истощенному организму, который нуждался в отдыхе, а как говорится сон лучшее лекарство. Спала она долго, без сновидений и, проснувшись, ощутила легкость во всем теле. Лабиринт из снов с кровавыми реками не возвращался, и Наташа поняла это как знак свыше. Она не верила в вещие сны, но теперь понимала, к чему ей приснилось все это. Хотя многое оставалось непонятным, Наташа решила не думать об этом и поскорее забыть все плохое, что с ней случилось. Она поднялась с постели и, прихрамывая, подошла к окну. На улице стояла чудесная морозная погода. Чистое голубое небо, словно глаза младенца смотрело на неё, яркое и безоблачное; белый пушистый снег и тихое безмолвие зимнего леса навевали только приятные мысли. Наташа поняла, что дом Антона находится где-то за городом, и это место ей было незнакомо. Ей захотелось открыть окно и вдохнуть полные легкие зимнего полдня с золотым лучами солнца, в которых носятся искорки и, поежившись от холода, ощутить, что она жива, по настоящему жива и что все это не сон.

Открыв дверную раму, она распахнула двери балкона и вышла наружу, ступая по хрустящему снегу. Скорее дыхание, чем дуновение ветра встрепало её длинные волосы, и они рассыпались густой волной по плечам. Наклонившись, Наташа взяла в ладони ледяные пушинки снега и, скатав в руках рассыпчатый снежок, бросила его вниз, ей хотелось смеяться, петь и танцевать от бесконечного счастья и сознания того, что чудеса случаются, и теперь у нее будет другая жизнь.

К обеду был куриный бульон с яйцом, нежное картофельное пюре с паровой котлетой и салат из свежих овощей.

— Антон Александрович сказал, что тебе необходима легкая пища, — улыбнулась Лена, — потом я тебе сделаю укол…

— Погоди, — замотала головой Наташа, — не хочу спать, я только проснулась, а ты меня опять укладываешь.

— Но так нужно, деточка, — мягко, но настойчиво произнесла Елена, — еще несколько дней потерпи, потом тебе самой будет легче. Ты пока ешь.

— А что Антон, он спрашивал обо мне? — улыбаясь, спросила Наташа. Лена уклончиво отвела глаза и, налив в чашку чай спросила:

— Тебе с лимоном?

— Ага, с лимоном. Но ты не ответила?

— Он ни о чем не говорит с прислугой.

— Но сегодня утром мне показалось, что… все не так, сейчас ты заставляешь меня думать о чем-то плохом, Лена, я ничего не понимаю. Он созвонился с моими друзьями?

— Думаю, он сам тебе все скажет. Ты поела? — она была чем-то озабоченна и Наташа заметила, как похолодели её пальцы, но не отважилась спросить, что случилось. Она решила не донимать медсестру вопросами, а как можно быстрее поесть и приступить к чаю.

— Знаешь, так хочется булки с маслом и сыром или шоколад, принесешь потом?

— Конечно, — улыбнулась Елена, стараясь придать своей улыбке, как можно непринужденнее выражение, и Наташа, приняв все за чистую монету, поблагодарила свою сиделку.

— Передай Антону, что я хочу поговорить с ним, — серьезно добавила Наташа, — я же здесь не в заточении?

— Нет, конечно, — согласилась Елена и, поставив поднос с пустыми тарелками на столик, незаметно подложила под настольные часы сложенный в несколько раз листок бумаги. — Давай, я сделаю тебе укол, а то мне пора… ребенок заболел, наверное, меня сменит кто-то другой.

— Прости, — Наташа нежно погладила её по руке, — а то думаю, что с тобой, а тут вон что. Ладно, делай укол, и беги домой.

Наташа улеглась на кровать и закатила рукав халата. Холодная игла медленно вошла в вену и Наташа почувствовала во рту привкус какого-то лекарства, перед глазами все поплыло, последнее, что она помнила, это то, как рука Лены, что-то всунула в карман ее халата. Все завертелось и закружилось, словно на дьявольской карусели, Наташа с бешеной скоростью неслась куда-то, то вверх, то вниз, пока все не начало таять в кромешной тьме.

6

Она не могла больше молчать, ей не хотелось обманывать эту девушку. Написав записку, она решила помочь ей, но теперь ей пришлось самой спасать себя. Антон не прощал измен. Быстро собрав свои вещи, она села на кровать и, обхватив голову руками, заставила себя не заплакать. Ни кто не должен, ни о чем догадаться, она обязана срочно уехать, вот и телеграмма от брата из Ярцево, все как нельзя продуманно. Она вытерла набежавшие слезы и решительно двинулась к выходу. Вещей у нее было немного, и поэтому ни кто из охраны не спросил, куда она направляется.

Динаров остановил её уже около ворот, когда она садилась в машину. Он появился внезапно, и казалось, понял причину её внезапного отъезда.

— Ленка, ты куда собралась? — спросил он, склонив голову на бок, — Антон Александрович знает об этом?

— Мм, Геннадий Альбертович… у меня тут вот… телеграмма, — она быстро вытащила из кармана липовую телеграмму, и Динаров, быстро пробежав глазами по ней, подозрительно посмотрел на неё. — Что-то не так? — непонимающе спросила Лена, и в ее голосе он уловил то, что обычно бывает у тех, кого он лично допрашивал, у тех, кто предавал хозяина и хотел легко улизнуть, сделав дело.

— Ничего, Леночка, — вкрадчиво улыбнулся он, — я понимаю, семья, это самое главное, что есть у нас. Важно не забывать о тех, кто вырастил тебя, и кто обогрел и накормил в час отчаянья, когда все отвернулись от тебя.

— О чем вы, я не совсем понимаю, — побледнела Лена, тем самым окончательно убедив Динарова в его правоте.

— Да я о семье, о чем же еще? — он похлопал её по плечу и, кивнув на ее автомобиль, спросил, — может довезти тебя, мне как раз в Красноярск, минут через пятнадцать, только шефу передам кое-что и поедем.

— Спасибо Геннадий Альбертович, но я сама, — улыбнулась Лена.

— Хорошо подумала? — как бы шутя, спросил он, и Лена поняла, что он обо всем догадался и теперь, если она не скроется, не миновать беды.

Она быстро села в машину и, подъехав к шлагбауму, беспрепятственно покинула владения Раскина. Немного отъехав от его особняка, Лена прибавила газу и быстрее помчалась в сторону Красноярска. Сердце подпрыгивало и, глядя в зеркало заднего вида, она была готова в любой момент увидеть летящий за ней темно-синий, почти, что черный автомобиль Раскина или Динарова, несомненно, темно-синий цвет, говорил, кому принадлежит здесь власть в городе. Немного погодя, она успокоилась и решила, что ничего такого не сделала, предупредив Наташу о том, что за человек Антон Раскин и какие у него на счет нее планы.

Приехав в город, Елена почувствовала себя немного уверенней и, подрулив к своему дому, заглушила двигатель. Вокруг ничего не говорило об опасности и Лена почти, что, спокойно выдохнув, направилась к своему подъезду. Грязные исписанные стены, от которых она почти что отвыкла, резкий неприятный запах, все это словно напоминание о сладкой жизни в доме Раскина, заставило ее остановиться. Она знала, что пути назад нет и времени на раздумья то же, поэтому, быстро поднявшись на четвертый этаж, открыла дверь своей квартиры и решительно шагнула в холодное бытие своего настоящего.

Забрав только самое ценное, она хотела позвонить старенькой маме, которая ничего не знала о делах дочери, но в последний момент передумала, что-то ей подсказало, что этого не стоит делать. Посмотрев на часы, она вызвала такси в полной уверенности, что все идет по плану и ни кто, ни о чем не догадается. Выйдя в подъезд, она направилась к выходу. Осторожно выглянув из-за двери и убедившись, что вокруг все тихо, Лена решила постоять немного и собраться с мыслями, как вскоре услышала сигнал водителя такси.

Все шло, как никогда хорошо и Елена была уверена в том, что её не станут искать и, наверняка, её бегство и страхи напрасны. Назвав водителю адрес, она приготовилась к долгой дороге по заснеженному шоссе. В Ярцево жила её сестра, с которой временно проживал двадцатилетний сын Лены — Ярослав. Она вспомнила о нескольких годах ада в своей жизни, когда Ярик стал наркоманом, столько всего прошло с тех пор, и теперь Лена почувствовала, что не должна была так поступать, ведь Раскин вернул ей её жизнь и сына. Однако какой ценой, теперь ей казалась, она была слишком высока, и женщина знала, что увязла по уши в делах Антона. Он не простит ей это бегство, но больше так жить она не могла, всем лгать и месяцами не видеть сына, а только изредка с ним общаться по телефону.

Елена была врачом-хирургом, и однажды совсем отчаявшись, видя корчившегося в ломке сына, вынесла ему из больницы, сильно действующие лекарства. Она знала, что все ампулы подсчитываются, и что ей придется отвечать, именно тогда в её жизни и появился Раскин. Он помог ей избежать суда, и организовал все для лечения сына, но ценой за это стала ее жизнь. К ней привозили раненых с бандитских разборок. Кто бы знал, сколько она вытащила пуль и зашила ран, словно побывавшая на войне. Только война эта была не за Родину и не во имя чего-то светлого, и Лена понимала, что балансирует на остром лезвии ножа, вне закона. Перед ней проходили десятки искалеченных девушек — проституток, наркоманок. Она не хотела для этой милой девушки Наташи повторения судьбы многих девчонок, втянутых в этот грязный бизнес. Она итак пострадала от слишком усердного Валерки, которому заплатили за то, чтобы она ушла из дома и не смогла больше вернуться туда. Всю дорогу она думала, что теперь ей и сыну нужно уехать, чтобы ни кто не смог найти их. Словно уговаривая себя, она верила в то, что это возможно и в то же время была уверенна, что уйти от расправы Раскина и тем более Тэлля невозможно. Она была всего лишь винтиком в огромном механизме криминальной машины, и в любой момент её мог сменить другой врач, готовый сотрудничать с шакалами Раскина. Лена передернулась, в какой-момент она ощутила себя такой же прогнившей насквозь и грязной, как все то к чему прикасались зловонные щупальца преступной организации Тэлля. Перед глазами пронеслось все, что она ненавидела и что было рядом с ней все эти пять лет.

До Ярцево было почти тысяча километров, и Лена уснула вымотанная и уставшая, свернувшись на заднем сидении. Она знала, что всего лишь марионетка в умелых руках кукольника и что такая судьба ждет всех тех, кто поверил этому кукловоду и позволил повязать себя по рукам и ногам круговой порукой.