Глава 1. Тени прошлого

Что сегодня за день, сокрушался Картер, эта стерва в конец меня достала. Он зашел в бар «пиковая дама» и сев за стойку, подозвал знакомого бармена.

— О, мистер, Картер — улыбнулся темнокожий бармен, сверкая белоснежными зубами, — вы сегодня не в духе. Да — да, это заметно. Что будете пить?

— «Джек Дениел», — пробурчал Картер и, положив голову на руку, оглядел заведение. — А сегодня, Бобби, мало народа, как я посмотрю.

— Да, — улыбнувшись, бармен налил виски в приготовленный стакан. — На улице дождь, да еще и понедельник.

— Да, — с усмешкой протянул Картер, — правду говорят, что понедельник-день тяжелый. — Генри опрокинул содержимое стакана себе в рот и, поморщившись, проглотил обжигающий напиток. — А что это за тип, во-о-он за крайним столиком?

— Это какой-то бродяга, он ошивается здесь целую неделю — Бобби налил еще виски, — на вид он беден, как церковная мышь, но денежки у него имеются.

— Я вижу, он уже достаточно набрался, — усмехнулся Генри, показывая на гору пустых стаканов на столе незнакомца, на что бармен покачал головой:

— Что вы, мистер Картер, его ни что не берет, — он покосился в сторону старика, — наверняка, он уже весь пропитан виски.

Старик обернувшись, встал из-за стола и, подойдя к стойке, заказал себе еще выпивки и купил пачку сигарет. Он взглянул на подвыпившего Генри, и в его взгляде было столько решимости.

— Не хотите ли составить мне компанию? — вежливо предложил он Картеру, приглашая его к себе за столик. Картер, немного растерявшись, кивнул и, прихватив бутылку «Джека Дениела», направился к столику незнакомца.

— Сделай нам, Боб, немного закуски, — махнул бармену Генри и тот, улыбаясь, вышел на кухню. — Сейчас мы немного закусим. Я никогда бы не принял ваше предложение, — Картер, икнув, налил себе еще, — но сегодня у меня такой день, что хочется с кем-нибудь поговорить. Но… не буду же я говорить со своими друзьями, да и не друзья они мне вовсе! — Картер откинулся на спинку стула и, закрыв глаза, тяжело вздохнул, — Хорошо поговорить с человеком, который тебя не знает, да и ты его тоже, тогда не так… стыдно расписываться в собственной беспомощности.

— А что произошло с тобой, сынок? — старик участливо посмотрел в мутные глаза Картера, его поразила чистота стариковского взгляда. В его голубых глазах, не было ни какой фальши, и он был трезв, как стеклышко.

— Бобби говорит, что вас не берет виски?

— Это верно, — скрипуче рассмеялся старик, — я не пьяница, но один день в году, я пытаюсь напиться, чтобы забыть то, что навсегда оставило черную дыру в моей душе. Но сколько бы я ни выпил, я чист, как младенец, — он поднял стакан, — За твое здоровье, как там тебя?..

— Генри.

— За тебя, Генри, — он осушил до краев наполненный стакан и с удовольствием принялся за закуски, которые принес бармен. — Вот это другое дело, — с нескрываемым удовольствием, незнакомец уплетал за обе щеки: ветчину, сыр, помидоры и картофель «фри», запивая все это томатным соком.

Генри с удивлением смотрел на то, как старик поглощает пищу и так, как Картер был человеком не бедным, он заказал еще цыпленка и тушеных овощей.

— Давно я так вкусно не ел, — облизнулся старик, — мне должно было быть стыдно, я ведь сам мог за все заплатить, но поверь, совесть меня не терзает, ни капельки, — он, рассмеявшись, снял старую широкополую шляпу и положил ее на стол. — Ты можешь считать меня наглецом, но это не так. Ты понравился мне, Генри.

— А вы мне напомнили старого ковбоя из Техаса, — улыбнулся Генри, — когда я был маленьким, я именно так представлял себе шерифа.

— Ну, это ты загнул, — старик погладил пушистые усы и, улыбнувшись, налил себе еще, — уже ни кого нет в баре, мы остались одни, а ты не торопишься домой. Разве дома такого парня никто не ждет, а?

— Вот по этому я здесь, — тут Генри стало невыносимо, он представил, как разорется Фейн, — моя жена — сущий ад. Она меня так достала своей жадностью и своими подозрениями, что хочется все сделать так, как она себе представляет.

— Да — да, я знаю таких женщин, это настоящие фурии, — серьезно заметил старик, — им всегда все мало. К счастью мне повезло с моей женой. Мы познакомились в Египте, там я родился и вырос. Почти сорок лет мы прожили вместе и притом, что она была арабской крови. Мы так странно познакомились, она была наложницей у одного богача и сбежала от него, то есть, брат помог ей бежать. Брата убили у нее на глазах, а она спаслась бегством. Представляешь, эта девчонка влезла на дерево и сиганула на крышу дома, где я жил. Она стучала во все двери, кричала, я не мог ей не помочь. А потом, я полюбил ее, и она была мне так преданна.

— Как интересно, — протянул Картер, — А у меня совсем другая, противоположная история. Пять лет назад я возвращался из Китая, я археолог и был там, на раскопках вместе со своими коллегами. Фейн я подобрал по дороге из аэропорта, она очень красивая женщина.

— Блондинка?

— Длинноногая блондинка с огромными голубыми глазами, поначалу я был ошеломлен. А она мной вертела, как хотела, чем дальше, тем хуже. Несколько раз я подозревал, что она гуляет от меня, но она все так тщательно скрывала, стерва, а сама… да черт с ней, завтра же я иду к своему адвокату.

— Может это и правильно, — вздохнул старик и, протянув руку, представился, — Ллойд Флеминг. Я совсем забыл назвать себя. Все беды от женщин, ну я не говорю что все женщины зло, совсем нет, но как не прискорбно, частенько именно из-за них рушатся даже мировые державы. Есть такие, которым все мало и мало и мужчины ради таких дамочек идут на все, чтобы только не расстроить свою цыпочку.

— Да, власть, деньги, кому это все нужно, это превосходство над всеми, над миром?

— Их женам, дочерям и любовницам — закончил Ллойд и тут же добавил, — но мы что-то совсем разошлись и заклеймили прекрасный пол печатью алчности и блуда. Далеко не все женщины так порочны.

Картер доел цыпленка и, закурив, попросил бармена сварить кофе.

— А что случилось с вами в Египте? — с любопытством спросил Картер, — вы говорите о нечто страшном.

— Так и есть, но, зная, что ты археолог, я не так глуп для своего возраста, я не стану говорить тебе о той проклятой карте… — на мгновение старик осекся и, приложив палец к губам, добавил, — Я ни чего тебе не говорил, забудь меня, — он быстро встал и, вытащив из кармана двадцатку, положил ее на стол. — Ты нравишься мне, Генри, но боюсь, тебе захочется копаться в той истории, которую я чуть было, не рассказал тебе. Извини, я… мне пора.

— Ллойд, куда же вы? — Картер метнулся следом за ним. — Постойте! — на улице хлестал дождь и, выбежав из бара, Генри не увидел таинственного старика, он словно растаял под дождем. Картер стоял под холодным дождем и чувствовал, что весь хмель вылетел из головы, вместе с мыслями о Фейн. Он вернулся обратно и, подойдя к стойке, вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник.

— Я вижу, вы хорошо провели время, мистер Картер, — бармен протянул ему полотенце, — наверное, я буду уже закрываться.

— Да, — Картер вытер мокрое лицо и посмотрел на стол, где лежала шляпа Флеминга, которую он забыл. Ты можешь, Боб, узнать об этом человеке? Его зовут Ллойд Флеминг. Если он бывает здесь, то и живет неподалеку. Надеюсь, что так…

— А что такое?

— Да он забыл свою шляпу, нашелся Картер и, взяв ее со стола, направился к выходу, — Всего доброго, Роберт, до скорой встречи.

Картер раскрыл зонт и, закрыв за собой дверь, направился к машине. Этот Флеминг не выходил из головы.

Что же это за история такая, раз он побоялся ее мне рассказать, но заинтриговать смог. Генри медленно вел машину, он решил, посмотрев на часы, заехать к адвокату, тот всегда работал допоздна и Картер надеялся застать его в офисе. Домой не хотелось возвращаться, он решил на время остановиться в мотеле, хотя ему нужна была его библиотека, записи, копью тер. Черт возьми, я не могу вот так взять и уехать, неизвестно, на сколько затянется с разводом.

* * * *

Когда стало темно, Ллойд не включал свет, а стоял у окна и, разглядывая в свете луны фотографию, Лалы, гладил ее старой сморщенной ладонью.

— Моя девочка, — он коснулся губами фотографии, и еще раз взглянув на нее, положил ее во внутренний карман куртки, — Теперь я остался один, совсем один. И свою тайну я унесу с собой в могилу, Лала, почему смерть забрала всех кого я любил. Теперь мой удел-одиночество и жалкая работа в пансионе для престарелых. Они такие важные эти богатые старикашки, я мог бы сидеть с ними рядом… да зачем мне все это, когда со мной нет ни Лалы, ни моих друзей. Что же все-таки случилось там в пустыне. Мы же почти нашли эти сокровища, черт бы их побрал. Там что-то не так, я и врагу не пожелал бы оказаться в том жутком месте.

Ллойд включил старый светильник и, не раздеваясь, лег на такой же потрепанный временем диван. Закрыв глаза, он вспомнил, как сплоченно они двигались к цели. Красавица Джордан и Марсело, как они любили друг друга; тихая и спокойная Анна с огромными зелеными глазами; Петр такой же серьезный и рассудительный, может потому, что он был старше всех тогда. Сергей с копной огненно-рыжих волос, вспыльчивый, как спичка, такой великодушный и смелый; гречанка — Леда, которая всегда всех пыталась примирить.

Флеминг сунул руку в карман, будто бы боясь, что ее вновь попытаются украсть, эту злосчастную карту. Она была на месте, он ни когда не расставался с ней, и в отличие от Ллойда, время пощадило ее, и она не рассыпалась в труху. Старик, поворочавшись, наконец — то, смог уснуть. В этот день, 27-го июля, ему всегда снился один и тот же сон: знойные пески Сахары, верблюды, нагруженные всякой всячиной, его друзья и враги.

* * * *

Когда Генри Картер вернулся домой, Фейн уже спала. На полу валялась пустая бутылка из-под мартини, а на столике в одиноком ожидании, недопитый бокал и две скучающие маслины на блюдце.

Волосы Фейн растрепались, она раскинула руки и тихо посапывала во сне. Картер накрыл ее пледом и не стал будить, чтобы не выслушивать лишний раз «какой он подлец». Ослабив галстук, который теперь больше напоминал удавку, Генри рухнул в широкое кресло и потер занывший затылок. Она опять напилась, Боже мой, и где та девушка, которая пять лет назад села в мой автомобиль?

Генри скинул с себя пиджак и рубашку, бросив все это на кресло и пол, по пути в спальню скинул туфли и брюки. Забота о порядке сейчас меньше всего волновала его, ему хотелось все разгромить здесь, вместе с этой Фейн и ее мерзким котом. Завтра же я вышвырну эту дрянь из своей жизни, подумал он, залезая под одеяло, ничто больше мне не помешает. Картер накрылся с головой одеялом и подушкой и закрыл глаза.

Жаль, что этот старик не захотел разговаривать со мной, странный он какой-то. Неужели он не понял, что вновь зажег в моем сердце давнюю мечту о затерянных таинственных сокровищах фараонов. Теперь мне не будет покоя, пока я не встречусь с Флемингом, я обязательно найду его, обязательно. Он поговорит со мной, я даже могу купить у него информацию обо всем этом. С этими мыслями Генри, наконец, уснул.

Ему снились верблюды, бедуины в белых одеждах и бескрайние просторы пустыни…

— Генри! — Фейн смотрела на него в упор, и в ее ледяных глазах было столько ненависти.

Картер не сразу понял, что это ему не сниться и, махнув на нее рукой, сказал:

— А ты что здесь делаешь? Убирайся, мне было так хорошо.

— О чем ты? Да проснись же ты, подлец! — она ударила его по щеке и от этой звонкой пощечины, все зазвенело в его ушах. Генри открыл глаза, и окончательно проснувшись, поднялся с кровати.

— Убирайся из спальни, не порть мне с утра настроение. — Картер схватил ее за плечо и вытолкал в открытую дверь.

— Да как ты смеешь, жалкий… — он не дал ей договорить, распахнув дверь, Картер вцепился в нее и с нарастающим раздражением сказал.

— Не смей так разговаривать со мной, — отпустив ее, Генри смерил ее презрительным взглядом и добавил: — не понимаю, как я мог с тобой жить все эти годы. Боже мой, от тебя разит, как от таксиста. Хотя они не пьют такое дорогое мартини.

— Генри, — ее голос дрогнул, — ты никогда так не разговаривал со мной…

— Я долго терпел все твои выходки, твои пьянки с «подружками» и «задержки на работе» до утра. Все! Ничего не говори. Вчера я был у адвоката. Между нами все кончено! И навсегда!!! Ясно?! — он немного помолчал и спокойно добавил, — а теперь приготовь мне завтрак, в десять к нам приедет мистер Макджелинг. И без истерик.

— Но я не хочу развода… — начала было Фейн.

— Теперь твои желания меня волнуют меньше всего. Ты уйдешь отсюда с тем, с чем пришла. Я не настолько богат, чтобы обеспечить тебе беспечную дальнейшую жизнь.

— Да мне и не нужны твои деньги! — выпалила она и, повернувшись, хотела, было уйти, но Генри задержал ее.

— Тогда ради чего ты жила со мной? Все эти пять лет ты проверяла меня на прочность?

— Нет, просто… просто ты не давал мне жить своей жизнью!

— Своей жизнью?! А я думал, что с того момента, как мы поженились, у нас перестала существовать личная жизнь. — Картер не мог поверить, что Фейн, так эгоцентрична, — Я надеялся, что мы станем семьей, я хотел, чтобы у нас были дети!

— Какая чушь, я еще не готова к такой семейной жизни, грязная посуда, стирка, вечно сопливые дети…

— Все, хватит! — Генри ударом кулака по столу прервал начинающуюся тираду Фейн. — Еще одно слово и мы уже встретимся не с адвокатом, а с… патологоанатомом.

Хлопнув дверью, Генри оставил ее одну и, направившись в ванную, открыл воду, чтобы принять душ. Он ругал себя за свою несдержанность, но в то же время Фейн перешла все границы. Казалось, она сама все делала для того, чтобы завести Картера, ей, наверное, это нравилось.

Сейчас она будет плакать и с несчастным видом смотреть в мою сторону, улыбнувшись, Генри сделал воду попрохладней, но на этот раз все бесполезно. Ей не удастся запудрить мне мозги. Почему-то ему вдруг стало так легко, наверное, потому, что Генри перестал жалеть себя и чувствовать за собой вину за «несчастную» их с Фейн жизнь.

Приняв душ и побрившись, Генри завернулся в пушистое полотенце и, что-то напевая, вышел на кухню.

Фейн сидела за столом надув губы и, нахмурив брови, яичница с тостами так аппетитно пахли. Она с удивлением посмотрела на Генри, в свои тридцать семь лет, он выглядел ее ровесником. И это полотенце на бедрах, Фейн прикусив нижнюю губу, посмотрела на него.

— Как же я ненавижу тебя, Генри Картер, — процедила она сквозь зубы, — но лучше тебя никого нет.

— Стой, не приближайся ко мне, когда я наиболее беззащитен, — улыбаясь, Картер, покрепче затянул полотенце на бедрах. — Я понимаю, что если бы узнал Фейн Рид только сегодня, то сейчас же набросился бы на тебя и… сама понимаешь, что дело кончилось далеко не прогулкой за ручку. Но больше этого не будет. Поэтому давай расстанемся по-хорошему, и тогда может быть, мы останемся друзьями, хотя сейчас навряд ли уже.

— Да. — Опустив голову, она грустно изучала содержимое тарелки, — не скажу, что это к лучшему, но… — подняв глаза, Фейн немного всхлипнула. — Извини, мне так не будет хватать тебя.

Вдруг прозвенел звонок. Генри посмотрел на часы и, спохватившись, покачал головой:

— Иди, открой дверь, это, наверное, мистер Макджелинг. — он отпил немного кофе и, сунув в рот приличный кусок бутерброда с ветчиной, добавил, — я сейчас оденусь и приму его, так и передай ему.

* * * *

Погода стояла чудесная, и лучики солнца играли в кудрявых волосах Татьяны. Она отогнала от себя жужжащую пчелу и, откусив кусочек от яблока, повернулась к сестре.

— А ты знаешь, Саша, мне так нравится здесь у бабушки. — Таня, окинув взглядом, светлую комнату, всплеснула руками, — завтра же у нее день рождение! Сань, а что случилось? Ты такая грустная.

— Да ничего, — Саша запустила пальцы в коротко подстриженные волосы и закрыла глаза, — если я тебе скажу, ты обещаешь, что не скажешь родителям?

— Что так серьезно?

— Да, и я не хочу, чтобы бабушка расстраивалась.

— Говори, — Таня поближе села к сестре и внимательно посмотрела на нее, — обещаю все между нами. Ты что с Андреем поругалась или того хуже… — она терялась в догадках и с нетерпением ждала ответа от сестры, которая казалась, была такой спокойной.

— На днях, перед самым отъездом, я искала книги о древнем Египте. Мне нужно было для работы узнать кое-что, но это неважно. Я вспомнила, что дедушка, мамин папа, был, как и я, египтологом и решила посмотреть в его записи. Все-таки интересно. Я спросила об этом маму, но она как-то странно переглянувшись с папой, сказала, что мне делать больше нечего, и вообще никаких записей нет. Я…мне ужасно стыдно, но я не могла найти себе места, пока не ушли родители, да и ты где-то играла на каком-то концерте. В общем, — Саша опустила глаза, и ее щеки покрылись густым румянцем, — я залезла в дедушкин стол, в тот самый ящик, который был закрыт на ключ, я была уверена, что родители что-то скрывают от нас. Они никогда не говорили о том, как дедушка Сережа и папины родители пропали в Египте много лет назад.

— Ты говори, что ты нашла, говори! — Таня от нетерпения кусала ноготь на большом пальце, но Саша вдруг замолчала, в комнату вошла мама.

— А вы секретничаете все, девочки? — улыбаясь, она, протянула им по пирожку, — вот, бабуля напекла, а вы тут сидите сиднем, пойдемте на кухню, я уже чай всем налила.

Девушки пошли следом за матерью, а Таню так и распирало любопытство, она посмотрела на Сашу и шутливо показала ей кулак. Улыбнувшись, ее сестра кивнула и показала ей знаком, что скажет все потом.

— Что это вы там гримасничаете? Полина Сергеевна потрепала Сашу по густым каштановым волосам, но та ни чего не ответив, села за стол рядом с бабушкой.

— Я умираю с голода, — Таня с блаженным лицом откусила один из пирожков, — с капустой! Мои любимые!

— Вот сметанки возьмите, — бабушка пододвинула большую чашку с густой деревенской сметаной.

Так незаметно пролетел день и к вечеру, когда сестры легли в свои кровати и выключили, свет, Татьяна повернулась к Саше.

— Санька? Ты слышишь? — Саша, повернувшись, прыснула в подушку.

— У тебя такое взбудораженное лицо, Танюшка.

— Чем тебе мое лицо не нравится, — нарочито обиделась старшая сестра, и, убрав с лица непослушные завитки, поудобнее улеглась на животе, подперев руками круглое лицо, — ну, не мучай меня, рассказывай, что там у тебя случилось?

— Ладно. — Саше самой не терпелось обо всем рассказать сестре, — Я нашла копию карты сокровищ какого-то фараона. Наши дедушки и бабушка в 1957-м году отправились в Египет, а дедушка Сережа, сделал копию той самой карты. Там же он оставил письмо бабушке, приедем домой, я прочитаю тебе его. Там вообще какая-то мистика. Я…хотела бы поехать туда и узнать причину исчезновения наших предков.

— Это так просто, Санька, покупай билет, и — в Каир. — Татьяна, сжав губы, покачала головой. — У тебя так все просто решается…

— Да нет же, Тань, что я сейчас могу, но мне бы так хотелось, — она мечтательно посмотрела сквозь сестру.

— Ты где-то витаешь? Ну, все, я буду спать. А как приедем в Москву, покажешь мне все это и карту, и письмо. — Татьяна, потянувшись, перевернулась на другой бок и начала засыпать. Саша же не могла уснуть, она помнила это письмо почти наизусть, так как читала его несколько раз. Почему, почему мама и отец ни когда и ни чего не говорили об этой экспедиции? Почему их ни кто не искал? Пусть не сейчас, но хоть через много лет, я обязательно найду эту гробницу, что на дедушкиной карте. Санька долго еще ворочалась, а перед глазами плыли строчки четкого почерка из письма ее деда, обращенного к бабуле Наташе.

«Если ты читаешь это письмо, значит со мной что-то не так и, скорее всего меня больше нет в живых, как не больно мне об этом говорить. Я попросил Екатерину Дмитриевну, мою коллегу из университета сохранить это письмо и если, я не созвонюсь к сентябрю с ней, то она передаст тебе его. Возможно, я просто задержался, но… ты, пожалуйста, позаботься о Грише, ему нужно идти в школу, Аня просила меня сказать тебе об этом. Очень хочу поехать в Египет, но меня пугают странные телефонные звонки, которые начались с того момента, как у меня появилась эта карта. Петр и Анна, тоже жаловались на это настораживающее молчание в трубке. Я чувствую, что оставляю тебя и Полю, не хотелось бы, чтобы навсегда, но… такие мысли стали чаще появляться. Но я не могу все отложить, так как уже все готово. Проведай Гришу, если сможешь, и если мы не вернемся до сентября, забери его на время к нам. Я ни о чем тебе не говорил, чтобы не расстраивать, обо всех наших страхах. Вчера звонил Петр, они выехали в Москву, но за Анной следил какой-то тип, он так напугал ее. Если бы не все эти странности, все бы ничего, но из-за этих неприятных мелочей, я опасаюсь за срыв экспедиции. Не прощаюсь с тобой. И если меня нет с тобой рядом, знай, я люблю тебя и Полечку всем сердцем. Поверь, когда я буду там, мне будет очень не хватать вас.

Об одном прошу тебя, Наташенька, если что случится с нами, никому не говори о копии карты, которую я положил в верхний ящик моего стола. Пусть это останется тайной нашей семьи. Все, я заканчиваю, береги себя и дочку, позаботься о Грише, вот адрес его бабушки, матери Анны. Крепко целую вас мои родные.

Сергей, любящий муж и папа».

 

Глава 2. В погоне за картой

Как ни пытался Картер найти Флеминга, тот словно сквозь землю провалился. Бобби из бара «пиковая дама», тоже давненько не видел его, но, наконец, Генри улыбнулась удача.

Как-то под рождество, он выбирал подарок для Майкла и Милли Бенсон. Они вместе учились в Стенфордском университете, и чета Бенсонов пригласила теперешнего холостяка Картера к себе на рождество.

Генри долго ходил по магазинам, выбирая подарок для друзей, и тут опешил, увидев в стекле витрины отражение… Ллойда. Он был так же скромно одет, как и в тот вечер. Только немного похудел и осунулся.

Обернувшись, Генри подошел к нему и протянул руку:

— Добрый день, Ллойд, как у вас дела? — весело спросил Картер. Флеминг, скупо улыбнувшись, что-то пробормотал себе под нос. — Вы неважно выглядите, что-нибудь случилось? Если что, вы можете рассчитывать на меня.

— Зачем ты заговорил со мной? — неожиданно грубо спросил Ллойд. — Разве тебя интересует моя жизнь? Я знаю, что тебе от меня надо.

— Зачем же так, мистер Флеминг. — Картер не хотел обижать старика, но ему не понравился тот тон, с которым он начал разговаривать. — Вы оставили свою шляпу в баре, и я хотел вернуть ее вам, я искал вас.

— Не лучше бы сказать сразу, что ты хочешь заполучить мою карту, о которой я невзначай, по глупости, проболтался.

— Нет, — усмехнулся Генри, — не буду вас обманывать, мне было бы интересно не только посмотреть на нее, но и приобрести ее у вас, но, когда я увидел вас такого одинокого и расстроенного чем-то, я подумал совсем не о карте.

— Рассказывай, — махнул рукой Флеминг.

— Думайте о чем хотите, но тогда мы не договорили, и… вы заплатили не только за себя, но и за меня. Теперь я перед вами в долгу и хотел бы пригласить на обед или ужин. Сегодня у меня хорошее настроение и я хотел бы поделиться с вами своей радостью…

Флеминг, ничего не говоря, повернул в противоположную сторону и быстрым шагом направился восвояси. Картер хотел, было задержать его, но потом решил, что не стоит этого делать. Ему было не понятно, почему Ллойд так себя ведет. Он позвонил Майклу и сказал, что задержится, потому что у него важная встреча.

Теперь ему не терпелось заполучить эту карту, во что бы то ни стало. Сев в свой «форд», Генри погнал машину к адвокатской конторе, он хотел кое-что обсудить с Макджелингом. Желание иметь эту карту было превыше всего.

Когда Картер появился в офисе Бредбери Макджелинга, то весьма удивил его своим внезапным появлением.

Генри попросил подыскать для него хорошего детектива, который сможет помочь найти ему одного человека. Бредбери посмотрел в своей записной книжке и посоветовал ему одного человека, выходца из Мексики Пабло да Силва.

— Он тебе кого хочешь, даже из-под земли достанет, улыбнулся Макджелинг, — и цены у него очень доступные, так что вот номер его телефона. Скажете, что это я порекомендовал его вам.

— Хорошо, Бредбери. — Генри протянул ему руку и, поздравив с наступающим рождеством, пожелал всего наилучшего.

* * * *

Генри прибыл в Мериду ранним утром. Это был первый город, который основали испанские конквистадоры на мексиканской земле. Этому поселению было около пятисот лет, и на всей архитектуре лежала печать испанского ажура, который вился по кованым решеткам, на фоне белых оштукатуренных зданий.

Старинные одноэтажные здания поражали своей ухоженностью, а разнообразие узоров на чугунных решетках было неисчерпаемо. Они закрывали прорезанные до пола оконные проемы, и ни на одной улице не было одинаковых кованых узоров.

Картер немного притормозил и с восхищением посмотрел на молодую сеньориту, сидевшую около окна. Все это ему напомнило старый мексиканский сериал, которые так любила смотреть его бывшая жена. Конечно, это и близко не стояло с мыльным сериалом, но все же напомнило ему о чем-то нереальном, нарисованным с рекламной обложки.

Вскоре Генри приехал в небольшую гостиницу, которая носила на себе отпечаток испанской старины. На первом этаже находилось небольшое кафе, где за стойкой стоял хозяин гостиницы. Он радушно принял американца и, предложив ему, номер на втором этаже, подозвал шустрого мальчишку, который быстро подхватил вещи Картера. Когда Генри выспался после долгой дороги, он принял душ и, одев легкую, голубую рубашку и светлые брюки, спустился в кафе. Там он позвонил да Силва и сообщил, что ждет его в гостинице «Мирта». Пабло сказал, что сейчас же едет, и вскоре Генри увидел красный «Шевроле», подкативший к дому Лукаса Домеано, хозяина гостиницы. Из автомобиля вышел смуглый мужчина невысокого роста. Лысеющая голова и редкие черные волосы с проседью выдавали в нем любвеобильного ловеласа. Через расстегнутую ярко — оранжевую рубашку было видно крепко сложенное тело.

Пабло потерев колючий подбородок, сел за столик, рядом с Генри и сообщил, что ему известно местонахождение Ллойда Флеминга. Но он скрывается и ни с кем не общается.

— Зачем он вам нужен, мистер Картер? — улыбаясь, мексиканец сверкнул черными, как уголь глазами.

— Мне нужно отдать ему шляпу, — улыбаясь, Картер, прикурил сигару и, затянувшись, выпустил струю дыма.

— Я понимаю. — Пабло закусив нижнюю губу, отвел глаза в сторону и Генри не понравился тон, с которым спросил о Флеминге да Силва. — Он в одном из пуэбло.

Это недалеко отсюда, примерно сорок минут на машине, или, если ехать через Чичен-Ицу около двух часов.

В одном пуэбло живет один мой хороший знакомый, он и сообщил мне о Флеминге.

— Но что Ллойд делает там? — Генри, удивленно приподняв брови, отпил немного кофе из чашки.

— Он всем говорит, что едет в Мехико, и здесь осматривает архитектурные памятники. В общем, он что-то вроде туриста.

— Ага, понятно, — усмехнулся Картер. — Завтра же утром мы отправимся в это… как там его?.. пуэбло.

— Хорошо, сэр, но если вдруг Диего сообщит мне что-нибудь, мы должны будем перехватить его, иначе все придется начинать сначала. — Пабло допив свой кофе, вышел из-за стола и, попрощавшись с Картером, направился к машине.

Генри же заказал себе запеченного с овощами цыпленка, салат из красного лука и помидорами, залитого острым соусом «Тобаско» с чили. В ожидании приготовления ужина, он посмотрел по сторонам. За соседним столиком весело щебетали разряженные синьорины, одна краше другой. Картер, улыбнувшись, посмотрел на темноволосую смуглянку в красном платье с глубоким вырезом на груди. Она почувствовала его обжигающий взгляд и, весело подмигнув ему, подошла к столику Картера.

— Буэнос айрес, — девушка ласково посмотрела на Генри и села рядом, — у вас не найдется огонька для сеньориты? — спросила она на ломаном английском.

— Конечно, моя прелесть, — ответил на испанском Картер. Она раскрыла свои пухлые губки и, покачав головой, спросила:

— Вы похожи на американца, но говорите на испанском, как на родном! — она жадно затянулась, — а вы мне нравитесь, сеньор.

— Как зовут тебя, красавица? — Генри провел рукой по ее нежной щеке, девушка, закусив губки, улыбнулась и, посмотрев в на мужчину, опустила глаза.

— Лаура, — тихо сказала она и, посмотрев из-под опущенных ресниц на Картера, склонилась к нему, — мне нужно идти, а то мои подружки не правильно меня поймут, — нарочно смутившись, она попыталась встать из-за стола. — Вот, вам принесли заказ…

— Ты хочешь, чтобы я в одиночестве уничтожал этот прекрасный ужин?

— Ну — у… — девушка знала, что делала, — я не…знаю, сеньор, как-то неудобно, мы ведь не знакомы.

Ему так и хотелось сказать ей: «Что же ты ломаешься, детка, у тебя же все на лице написано», но не в этот раз. Генри ласково взял ее за руку и сказал хозяину, чтобы он приготовил еще одного цыпленка, принес бутылку «Текилы», лимон и фрукты.

Лаура переглянувшись с подружками, кивнула и, поправив платье села рядом с Генри.

Они веселились до позднего вечера и, когда бутылка была пуста, и в чашках больше не осталось кофе, Генри пошатываясь, встал из-за стола и подошел к стойке. Он расплатился с хозяином и тот, пожелав ему спокойной ночи, пошел к себе в комнату.

— Моя чаровница, — Генри притянул к себе Лауру и, проскользнув губами по ее гибкой шее, остановился у маленькой родинки на груди. Он поднял глаза и провел пальцами по спине девушки. — Пойдем, — развернув ее к лестничному проему, Картер смачно шлепнул ее по бедрам, — Давай — давай, моя крошка, текилла разожгла в моей душе пожар.

Лаура смеясь, поднималась по ступенькам. И когда они были у двери комнаты Картера, она подхватила его под локоть, когда он, споткнувшись, чуть было не свалился.

— Благодарю тебя, — он неуклюже чмокнул ее в запястье, — заходи, сегодня… — он не договорил, Лаура захлопнула за собой дверь и, игриво подмигнув ему, толкнула его на широкую кровать. Генри немного опешил от такого поворота, но, устроившись поудобнее, жадно разглядывал юную мексиканку.

Скинув туфли, Лаура грациозно словно пантера, взобралась на кровать. Она щелкнула зубами, и по-кошачьи потянувшись, скользнула рукой по бедру и колену Картера.

— Мой тигр, — она прильнула к его груди, быстро, но осторожно расстегивая пуговицы на его рубашке.

Еще тогда, когда Лаура подошла к его столику, Генри видел, что под маской скромницы прячется страстная распутница. Иначе, они не оказались в его номере вместе, пьянея от ласки и поцелуев. Теплый южный ветер раздувал легкие шторы, а свет луны освещал прекрасное лицо Лауры. Картер провел рукой по ее густым, волнистым волосам и, притянув к себе, склонился над ней, желая ее, лаская и покрывая жгучими, как перчик чили, поцелуями.

* * * *

Пабло набрал номер телефона Диего Лаверна и, услышав, что «абонент не доступен», стукнул кулаком по столу.

Что этот Картер хочет от Флеминга? Наверняка какие-то сокровища или карту их местонахождения. Хорошо, что я навел справки об этом Флеминге, он долго жил в Египте и выехал оттуда после исчезновении экспедиции, где он был проводником. А Картер археолог и все это не является случайным совпадением. То, что он не хочет ни чего говорить о Флеминге, объясняет все. Шляпу он хочет ему вернуть. Я же не такой идиот.

Пабло отпил немного бурбона из фляжки. Ему не нравилось, что нет связи с Диего. Можно сказать, что его это все бесило, потому что с Диего был уговор созвониться в 21:40.

Он повертел в руках фотографию Ллойда и, сузив глаза, покачал головой. Все равно я все узнаю о тебе, Ллойд Флеминг. Да, спохватился да Силва, как я мог забыть. Ведь у моего отца в Каире был очень хороший друг-Омар Капу. Жаль, что сейчас я не могу спросить его об этом…

Его мысли прервало тилиликанье мобильного телефона.

— Да! — рявкнул он в трубку, — Что? Это очень плохо. Следи за ним, и если он соберется куда-нибудь, позвони мне. Да, я понимаю… я тоже не мог дозвониться тебе, словно это Нью-Йорк, а не какая-то паршивая мексиканская деревня. Ты меня понял? Все! — отключив связь с Диего, Пабло снова посмотрел в бинокль. Он снял комнату как раз напротив «Мирты». Из его окна ему был хорошо видна комната Картера.

Пресвятая Богородица, ухмыльнулся да Силва, а этот Картер времени даром не теряет. Он прекрасно видел, как Лаура обольщала его. Он нажрался как свинья и все выложит Лауре, без дураков.

Пабло оторвался от бинокля и, положив ноги на низенький столик, откинулся в мягком кресле. Закрыв глаза, он решил немного вздремнуть. На столе лежала фотография Флеминга, и внезапно налетевший порыв ветра сдул ее на пол. Да Силва открыл глаза и, поднявшись, захлопнул оконную раму. Тучи закрыли звезды, и теплый ветер становился горячим и влажным, предвещая грозу. Город постепенно засыпал. Гасли яркие огни в окнах домов. Улицы как-то быстро опустели. Ночь раскинулась над городом. Тяжелое серо-бурое небо нависло над крышами домов, готовое вот-вот разразиться проливным дождем. Где-то вдали вспыхивали яркие блики молний приближающейся грозы.

Да Силва еще раз посмотрел в бинокль. На этот раз Картер и Лаура сидели за столиком и о чем-то говорили.

Надеюсь, Лаура все узнает, что нужно. Пабло зевнул и, отложив бинокль в сторону, лег на старый, кожаный диван. Он скрипнул под тяжестью мексиканца и последний быстро уснул.

* * * *

После бурной ночи, Генри чувствовал себя выжатым окончательно. Утром он принял прохладный душ и, выпив таблетку аспирина, начал собирать вещи. Голова понемногу перестала шуметь, и вскоре Генри захотел есть. Только он хотел спуститься в бар, как зазвонил телефон.

— Да, — казалось, что этот звонок застал его врасплох, — Черт побери! Я понимаю… нет ничего, просто сегодня я не выспался. — Генри, улыбнувшись, посмотрел на виновницу его утренней головной боли, — нет-нет… я уже выхожу. А почему нужно делать такой крюк? М — да — а. Мне это не очень нравится. Ну, все, я еду.

Картер ласково посмотрел на Лауру, ее чудные волосы растрепались по подушке. Она лежала на спине, раскинув руки, простынь почти не прикрывала ее красивое, крепкое тело. Смуглая кожа, отливала бронзой и первые лучики солнца, ласково скользили по ней.

— Лаура. — Картер склонился над девушкой и, прикоснувшись губами к ее щеке, с трудом оторвался от нее.

Девушка спала крепко или делала видимость этого. Но, не смотря на все это, Генри вынул из бумажника стодолларовую купюру и, положив ее на столик, поднял сумку с вещами. Еще раз оглянувшись, он улыбнулся и, открыв дверь, вышел из комнаты.

Расплатившись с сеньором Домеаном, Генри поблагодарил его за удобный и чистый номер, а также сносную еду.

По их договоренности, Пабло ждал Картера в Ушмале.

По словам да Силвы, Флеминг мог ехать только туда. Его помощник Диего Лаверна сообщил, что ранним утром, часа в три — четыре, Флеминг выехал из деревни в сторону Ушмаля.

Картер спешил, но не гнал машину, что есть сил. Иногда ему казалось, что он поступает неправильно, но таинственная карта, вместе с ее владельцем, не давали ему покоя. Если что, успокаивал он сам себя: Я просто поговорю с Флемингом. Я не хочу с ним ссориться. Он жалел, что связался с незнакомым, хоть и порекомендованным детективом. Черт его знает, что у него на уме.

Ночью прошел дождь и невысокие деревья, и кустарник хранили на себе воспоминание о короткой ночной грозе. Небо не торопилось расставаться с сумрачным покрывалом из сизых туч, но кое-где, в прорехах, можно было увидеть ярко голубое небо. Солнце пробивалось сквозь плотный покров грозовых облаков и там, на восточной стороне горизонта, алела ярко розовая полоса-предвестник нового дня.

Слева и справа зеленел густой тропический лес-сельва. Казалось, что дорога врезалась в этот девственный лес, похожий, когда на него смотреть с высоты холмов, на шкуру гигантского зверя.

Генри перевел взгляд с дороги на карту, до Ушмаля оставалось не более полутора часов.

Лес был таким густым, что обычный человек, без топора, наверняка долго бы пробирался к нужному месту.

Машина неслась по мокрой дороге, оставляя позади себя необъятную сельву и редкие поселки местных жителей, которые ничем не отличались от тех, которые видели испанские завоеватели в шестнадцатом веке, если не считать вывески «Пепси-Кола» и другие рекламные штучки.

Картер жалел, что у него нет времени получше разглядеть все достопримечательности древних городов майя, когда-то он был здесь, но это было очень давно. И вот теперь, когда мимо проплывал Чичен-Ица, появившийся, как-то неожиданно, Генри остановил машину возле ограды из колючей проволоки. К нему подбежал темнокожий мальчуган, предлагая приобрести бананы и кокосовые орехи.

Генри вышел из машины и купил у торговца, отца малыша, связку бананов и бутылку минеральной воды.

Отпив немного из бутылки, Картер вставил ключ в замок зажигания и еще раз, окинув взглядом Главную пирамиду городища, завел машину. Шестидесятиметровая махина величественно проплыла мимо, оставив в душе Картера сожаление того, что в этот раз он не сможет забраться на ее вершину.

Отъехав от Чичен-Ицы, он решил позвонить да Силва, но его телефон почему-то не отвечал.

* * * *

— Знаешь, Диего, я подумал вот о чем, — Пабло закурив, наморщил лоб, — а что если нам с тобой найти этого Флеминга быстрее, чем Картер приедет в Ушмаль. Мы скоро будем там, и нам будет не сложно вытрясти из него все.

— Я согласен с тобой, Пабло — усмехнулся Лаверна, — А этот американец считает, наверняка, что мы ни о чем не догадываемся.

Пабло пожал плечами и прибавил газу. Он был уверен, что ему не составит труда выбить из Ллойда Флеминга всю известную ему информацию. «Даже Картеру не все известно», — думал да Силва, — «Можно сказать, что ему ничего неизвестно. Диего… когда я раздобуду ценные сведения или карту… мне он больше не понадобится», — он покосился на Лаверну, который, закрыв глаза, дремал на заднем сидении автомобиля.

Диего же не далеко ушел от своего товарища. Его мысли были поглощены предстоящим богатством. «Я намного моложе Пабло, и он ни когда не заподозрит меня ни в чем, как только мы разделаемся со стариком, я сразу же избавлюсь от да Силвы. Я знаю, что если не сделаю это раньше, чем он, то мне ни чего не светит. Пабло не так прост, он сможет заподозрить неладное. Мне нужно быть осторожным и вести себя как обычно».

— Ты не спишь? — Пабло остановил машину и, толкнув Диего, огляделся по сторонам. — Я специально здесь оставлю машину. Картер будет ждать нас около входа в городище, и полчаса, которые он нас будет ждать, сыграют в нашу пользу.

Осторожно пробираясь сквозь заросли, они приблизились к ритуальному комплексу.

— Вон, я вижу его машину. — Диего показал на старенький «Фиат» грязно-зеленого цвета.

— Хороший цвет для маскировки, — усмехнулся да Силва, закусив нижнюю губу, — Пойдем, пока никого нет, мы затащим Флеминга по дальше в гущу сельвы.

— Где он нам скажет все… — внезапно разорвавший тишину звонок телефона, заставил вздрогнуть Пабло — Да! А…это вы, сэр. Нет, мы еще едем… вот остановились… сами понимаете, в дороге все может приключиться. Мы будем ждать вас, как договаривались у въезда в Ушмаль — он отключил телефон и злобно хмыкнув, покачал головой.

— Какой я идиот. Надо было телефон оставить в машине. Хотя нет, — улыбнувшись, да Силва перевел взгляд на Лаверну — Так он хотя бы будет думать, что все нормально. А то долгое телефонное молчание может навести его на подозрительные мысли.

— Чего нам совершенно не нужно, — закончил Лаверна.

Да Силва вынул из кобуры пистолет и, накрутив, на него глушитель, двинулся вперед. Так же, сжимая в руке оружие, Диего следовал за ним. Он немного боялся, но не встречи с Флемингом. Ему не хотелось ссориться с Пабло, и он был не готов при удобном случае расставить все точки над «и».

* * * *

Ллойд и не подозревал, что за ним идет такая массированная охота. Он чувствовал в деревне, где на время останавливался, что один приезжий как-то не так на него смотрит. Потом Ллойд списал все это на свои старые страхи и расшатанные нервы. Он и не думал ни от кого бежать. Он хотел уехать в Мексику от назойливого ученого, который не догадывается, что-то, что ему так хочется заполучить, может привести его к самому ужасному концу.

Флеминг никогда не был здесь, у него был путеводитель на испанском языке, которым Ллойд более-менее владел. Он подошел к громадной пирамиде «Храму колдуна» и с изумлением посмотрел на махину высотой с девятиэтажный дом. «Я слишком стар, чтобы взобраться на эту вершину», — улыбнулся старик, — «когда-то я мечтал об египетских пирамидах, когда еще был мальчиком. Они чуть не погубили меня и мою жизнь. Но породили во мне интерес ко всему подобному. Может быть, поэтому я и остался жив? Как странно, теперь я вновь стою у подножья пирамиды. И такое чувство, что мне вновь суждено, подняться на ее вершину».

Ллойд, улыбнувшись, погладил рукой шершавую плиту. Сзади и спереди грани пирамиды были наклонены к центру. Массивные ступени, высота которых в два раза превышали ширину, устремлялись вверх. Они казались очень крутыми, и Флеминг не понимал, зачем нужно было строить такое, по его мнению, неудобное строение. Он сфотографировал пирамиду и направился дальше. Он не видел, что в зарослях за ним пристально наблюдают четыре хищных глаза.

Да Силва уже хотел выйти из своего укрытия, как из-за «Храма колдуна» показалась небольшая группа туристов. Их было человек семь, но Пабло не хотел рисковать. Тяжело вздохнув, он вытер потное лицо. Становилось жарко, а после грозы буквально парило. От теплой, влажной почвы шел чуть заметный пар, и запах трав пьянил своим крепким ароматом.

Пабло приказав Диего на время затаиться, вышел из зарослей навстречу Ллойду. Тот, недоверчиво посмотрев на него, вернулся к своим наблюдениям. Теперь он стоял у пирамиды Старой женщины, она была значительно ниже остальных. Флеминг щелкнул фотоаппаратом и зашел в тень, отбрасываемую от нее. Да Силва обошел пирамиду с другой стороны и «поскользнувшись» растянулся прямо перед ногами Ллойда.

— Простите, ради бога, — извиняясь, Пабло поднялся с колен. — Засмотрелся. Красота-то, какая!

— Да, — согласился Флеминг, — А я здесь впервые. Вот решил по пути в Мехико, посмотреть на это чудо. Хотя я плохо понимаю по-испански, — он протянул незнакомцу путеводитель.

— Где же вы его взяли? — весело засмеялся Пабло, — обычно продаются на нескольких языках. Но ни — чего, я хорошо знаю этот комплекс и могу вам сделать маленькую экскурсию.

Ллойд, растерянно улыбнувшись, протянул руку да Силве.

— Мне было бы очень приятно. Ведь неизвестно, смогу ли я когда-нибудь повторить подобное путешествие. Меня зовут Ллойд Флеминг.

— А я — Лео Торес — лучезарно улыбнулся Пабло. Он взял под руку старика и подвел его к «Дворцу правителя» — Эта пирамида входит в так называемый ритуальный комплекс. Вон там тридцатиметровая пирамида «Храм колдуна».

Я видел, вы фотографировали ее. А это, рядом с «Дворцом правителя» — «Монастырь».

Посмотрите, какое богатое панно на главной части фасада. А эта резьба по камню прекрасно сохранилась. Это, сеньор Флеминг, Чак — Мол — бог дождя у древних майя. Вон там и там можно его увидеть. В этих местах, раньше дожде всегда не хватало, да и сейчас в Ушмале практически не бывает сезонных ливней, как полагается в тропиках. Благодаря этому, постройки древнего города так прекрасно сохранились.

Здесь жили в основном жрецы, и это был религиозный центр.

А вы хотели бы подняться на одну из них? Это впечатляет! — многозначительно кивнув, Пабло протянул руку к пирамиде Старой женщины. — Пойдемте, я покажу вам еще кое-что. — Да Силва посмотрел в ту сторону, где затаился Лаверна и, громко высморкавшись в большой клетчатый платок, извинился.

Ничего не подозревающий Флеминг направился за Пабло, зачарованный широкими познаниями Лео Тореса.

А Диего тем временем, вышел из своего укрытия и двинулся следом за Флемингом и своим сообщником.

— Там дальше в сельве есть заброшенная пирамида, — загадочно улыбнувшись, да Силва посмотрел по сторонам и, нарочито понизив тон, добавил, — ее еще не начали расчищать от кустарника, но я был там, в прошлом месяце со своим другом.

Увидев на лице Флеминга внезапно появившуюся усмешку, Пабло не растерялся:

— Вы считаете, что я хочу приукрасить…

— Совсем нет, Лео, — мягко прервал его Флеминг, почесав в затылке, и сухо рассмеялся, — Когда-то в молодости, я был проводником на подобные древнеисторические объекты. Я жил в Каире…

— А-а-а, — Пабло засмеявшись, потряс пальцем перед носом старика, — извините меня, сеньор Флеминг. Признаюсь, — Пабло приложил руку к груди, краснея и смущаясь, — я хотел немного заработать, но эта пирамида действительно существует. А для американского туриста не составит труда заплатить всего каких-нибудь… десять долларов за первоклассную экскурсию.

— Хорошо. — Флеминг похлопал по плечу да Силву и сообщил, что с удовольствием посмотрит на последнюю пирамиду в своей жизни, которая навсегда останется в его памяти.

Лаверна медленно продвигался за Пабло, его руки немного дрожали и, остановившись, он вытащил из заднего кармана брюк небольшую жестяную коробочку. Открыв ее, он насыпал немного белого порошка на тыльную сторону левой руки, у большого пальца. И, быстро вдохнув кокаин одной, потом другой ноздрей, потер нос. Кем он собственно был раньше, до того, как его спас от тюрьмы да Силва. Простым взломщиком сейфов, вором? В свое время, Пабло очень помог ему, но долг уже был давно заплачен. Диего шмыгнув носом, почувствовал, что жизнь вновь разливается по жилам. Теперь он был готов. Вынув пистолет, он снял его с предохранителя и, сжимая все сильнее рукоятку, стиснул зубы.

Подойдя совсем близко, Лаверна притаился за кустарником и, слушал разговор двоих, ожидая сигнала от да Силвы.

— Ну, вот мы и пришли, Флеминг. — Пабло остановившись, посмотрел в упор на старика.

Ллойд сразу почувствовал, что что-то переменилось в голосе его нового знакомого.

«Какой же я осел, — отругал себя Ллойд, — повелся на эту дурацкую экскурсию.» Он почувствовал, как за спиной хрустнула ветка, отскочив в сторону, Флеминг выхватил револьвер.

— Что вам нужно?! — он старался сохранять спокойствие, но его руки уже не имели прежней твердости, и дуло револьвера заметно подрагивало. Флеминг увидел Диего вышедшего из кустов, который направил на него пистолет и, отступив, запнулся. Чертыхнувшись, Ллойд повалился назад, и револьвер был тут же выбит из его рук мощным ударом ноги да Силвы.

— Вам нужны деньги, жалкие твари? Вот! — Ллойд бросил им бумажник. — Я не так уж богат. Это было последнее, что у меня осталось. Теперь мне придется заниматься тем же ремеслом, что и вы. — Пабло, подняв бумажник, с усмешкой посмотрел на его содержимое и только хотел его отбросить в сторону, как что-то остановило его.

— Что это за девушка? — он показал Флемингу на фотографию Лалы, которой было на ней лет двадцать.

— Это не твое дело, — буркнул Ллойд. — Зачем тебе нужно знать о женщине, которая давным-давно умерла. Эта очень старая фотография.

— Хорошо. Но ты должен знать, мы не разбойники с большой дороги. Мне нужно нечто другое. То, о чем ты проболтался некоему Генри Картеру.

На мгновение Флеминг опешил. Ему не верилось, что тот приятный молодой человек мог нанять этих бандитов.

— Я не понимаю, я не о чем не говорил ему… я не… Не надо врать мне, — поднявшись, Ллойд почувствовал, что сердце начинает ныть. Он медленно вдохнул и выдохнул, восстанавливая спокойное дыхание.

— Я знаю, что ты был с экспедицией, которая пропала в 57-мом году в песках Сахары. Ни кто не вернулся, кроме тебя. Значит, ты что-то знаешь об этом.

— Какого дьявола ты лезешь не в свое дело!

— Не мое дело? — он засмеялся и приказал Диего обыскать Флеминга. — Эта карта должна была быть моей. — Ллойд не верил своим ушам. — Сначала я сомневался, но когда увидел ее… — он ткнул пальцем в фотокарточку, на которой была Лала, — … я узнал ее. Эта девушка была любовницей моего отца. — Ярость начинавшая закипать в глазах Ллойда, казалось, доставляла Пабло ни с чем не сравнимое удовольствие. — Постой, я хочу закончить. Мой отец и его друг Омар, искали эту карту, которую у них украли…

— Твой отец тоже хотел ее украсть! — выпалил Флеминг, Лаверна же продолжал рыться в его карманах.

— Мой отец вернулся, он хотел отдать ее, если бы не воры, что украли ее в Сомали. — Пабло не нравилось, что он начинает оправдываться. — И вообще, теперь меня это не касается. А карта у тебя, я знаю это точно!

— Или в машине, — добавил Диего. — Он чист. Я ни чего не смог найти.

Пабло ухмыльнувшись, приказал Флемингу снять пиджак. Вынув нож, он вспорол подкладку, но ни чего не найдя, отбросил его в сторону Лаверны.

— Снимай с себя все, жалкий старик! Теперь ты ни чего не сможешь сделать. Если мы ничего не найдем, то ты сам покажешь нам, где карта.

— Ну, конечно, — засмеялся Ллойд и вдруг замолчав, посмотрел назад.

— Что там еще? — Пабло размахивая пистолетом, приказал Диего посмотреть, кто там ходит. Ллойд явственно слышал ворчание какого-то крупного зверя, и крик Лаверны стал доказательством, что в кустах скрывался хищник.

— Там… ягуар!!! — Лаверна вскочил как ужаленный и, сжав пистолет, прицелился в выходящего из зарослей ягуара.

— Успокойся, трусливая крыса! — прошипел сквозь зубы Пабло. — Этот старик гораздо ближе к нему, чем ты.

Зверь, наклонив большую голову, глухо зарычал. Казалось, ему не нравился этот истерично вскидывающий руки, человек. Ягуар обнюхал Флеминга и, не остановив на нем своего внимания замер и сел рядом с ним.

— Пошел вон — робко прикрикнул Пабло, пытаясь прогнать зверя. Но ягуар не придал значения каким-то людишкам, хозяйничающим в его сельве. — Черт! — Пабло отступил назад, — уходим!

— Нет… — Диего трясся, как осиновый лист, ягуар не сводил с него своих янтарных глаз. — Почему он так смотрит на меня?! — он прицелился и выстрелил. Пуля отскочила от ближайшего дерева, и ягуар, наморщив нос, рыкнул и, поднявшись, хотел уйти, но Лаверна вновь пальнул из пистолета.

— Прекрати, идиот! — Пабло быстрым шагом направился прочь. Отойдя на менее безопасное расстояние, он обернулся и увидел, как ягуар прыгнул на визжащего, как дикая свинья, Лаверну. На душе немного полегчало. Теперь он знал, что Ллойд направляется в Мехико. «Там мы и встретимся».

Ягуар только ударил Диего и, презрительно фыркнув, пошел прочь. Раны были глубокие, ведь зверь, весящий около сотни килограммов, мог запросто убить его.

— Ты в порядке? — Ллойд вынул из заднего кармана фляжку с виски и, разорвав рубашку на груди парня, обработал его раны и дал немного выпить.

— Спа — спасибо…

— Какой ты идиот, как там тебя… Диего, что ли — Флеминг поднял свой пиджак, бумажник и револьвер. — Я ухожу, и если хочешь остаться в живых, не попадайся на моем пути.

Он быстрым шагом направился в противоположную сторону. Он знал, что возвращаться к машине будет опасно. «Неужели Картер знал так много обо мне. Как же бывают, двулики люди. А он мне показался славным малым».

А Картер в это время ждал битый час, когда покажется автомобиль да Силвы. Наконец он увидел подъезжающего Пабло на красном «Шевроле».

Он, улыбнувшись во весь рот, вышел навстречу Картеру и, протянув руку, извинился за опоздание.

— Полетел бензонасос, — он развел испачканные в машинном масле руки, — провозился.

— А Диего? С вами же должен быть он?

— Я оставил его в одном из поселков, он решил вернуться.

Да Силва сел в машину Генри и закурив, откинулся в удобном кресле.

— Теперь нам нужно ехать в Мехико. Флеминг наверняка уже уехал.

Генри не согласившись, решил осмотреть Ушмаль и, выйдя из машины, попросил Пабло сопровождать его.

 

Глава 3 Ягуар готовится к прыжку

Январь был на редкость теплым. Вместе с оттепелью началась слякоть, и Саша заболела гриппом. Татьяна, забросив свои ноты, сидела около кровати и поила ее чаем с малиновым вареньем.

— Пей — пей, а то, как мороженое есть в кафешке…

— Да не ела я… — начала, было, Саша осипшим от кашля голосом.

— Ладно, Санька, — старшая сестра протянула ей градусник. — На вот, измерь лучше температуру. А на улице так хорошо. Солнышко, будто весна начинается. А ведь через несколько дней опять все завалит снегом.

Саша закрыла глаза и, тяжело вздохнув, поморщилась от головной боли. Ей не терпелось вернуться к работе. Она заинтересовалась одной пропавшей экспедицией в пустыне Африки. Эту информацию, Саша выудила из Интернета. Да тут еще Катя Панова из лаборатории Вадима Анатольевича, сказала, что переписывается с внучкой пропавшего в Египте человека. Барбара сообщила Катерине, что сама об этом узнала из разговора отца и матери.

— Тебе бы поговорить с Барбарой, — Панова многозначительно кивнув, показала фотографию своей подруги по переписке. — Она приглашала меня в Бонн.

— Тебе хорошо, — с завистью добавила Саша, — ты можешь поехать в любую точку Европы. Да и не только.

Родители Катерины были очень состоятельными людьми и всегда поддерживали начинания своей дочери. Вот и теперь, когда она увлеклась археологией, дали ей зеленый свет. От перешептываний в коридорах университета, ее спасал открытый характер и великолепное чувство юмора. Панова не скупилась на приглашения в свою шикарную московскую квартиру, подаренную родителями на двадцати двухлетие. Она часто давала в долг нищим студентам и… преподавателям. Ее многие любили, и Катерина была довольна сложившимися отношениями с коллективом.

Саша посмотрела на градусник и, протянув его Тане, фыркнула:

— Всего каких-то тридцать семь и два. Таня, мне нужно работать, как ты не поймешь — она обиженно закусила нижнюю губу.

— Тебе нужно отлежаться, а хочешь, я сама схожу к твоей Пановой и все у нее узнаю? — Саша, покачав головой, сказала, что сама хочет узнать все об этой экспедиции. — Ну, как знаешь. Но сегодня я тебя ни куда не пущу, так и знай.

Повернувшись к стене, Саша закрыла глаза. Она буквально заболела этой историей. Как все это было, похоже, на историю, произошедшую с ее бабушкой и дедушками. Она так хотела отправиться туда, но пока это было невозможно. Все расходы надо было бы брать на себя, а это были огромные деньги, которых в семье Кочетко не было уже очень давно.

Когда я была маленькой, мы так хорошо жили, вспоминала Саша.

Она увидела ту семилетнюю непоседу, гонявшую куриц и поросят в далеком таежном поселке. Тогда они всей семьей уехали в Сибирь, отец занимался геологоразведкой нефти, и ему платили большие, по тем временам деньги. Татьяна училась в школе в третьем классе, а Санька только собиралась идти в первый класс. Таня тоже была задиристой девчонкой, она дралась с местными мальчишками, родители которых приводили ее домой, и жаловались на ее хулиганские выходки.

А летом, вместе с деревенскими девчонками, Санька и Таня ходили в лес за малиной, черникой и земляникой. Ближе к осени начинали вместе с мамой сушить и солить грибы, это было так здорово. Санька, улыбнувшись, посмотрела в сторону сестры.

— А ты помнишь, Таня, как мы жили в тайге.

— А то, — протянула та, укладывая непослушные рыжие волосы. — Мне сейчас нужно на репетицию, смотри из дома ни ногой.

Вдруг она, рассмеявшись, посмотрела на Саньку:

— А ты помнишь, как медведь себе луком морду натирал?

— Еще бы! — Саша залилась звонким смехом вспоминая, как однажды им повстречался медведь. Тогда-то им, понятное дело, было не до смеха. Это произошло летом, когда сестры, две девочки из поселка и несколько ребят, отправились в лес за малиной. Ранним утром, когда сырой туман растекался по лесу, обволакивая все своим влажным языком, дети, держа в руках ведерки и рюкзаки за плечами, двинулись в глубь тайги. Местные дети знали лес, как свои пять пальцев, но и слишком далеко не заходили. Родители всегда были против таких «беспризорных», как говорили они, походов в лес. Случиться могло все, что угодно и их опасения были не напрасными. В то утро, ребята встретились около домика геолога Георгия Петровича. Таня с Сашей давно проснулись, а родители после вчерашней работы, спали, как убитые. Девочки попросились с деревенскими в лес и вскоре стояли рядом в резиновых сапогах, в курточках и косынках, наспех завязанных на круглых мордочках. Самая старшая девочка, Маша, ей было двенадцать лет, строго посмотрела на Саньку:

— А Саша еще слишком маленькая ходить с нами в лес.

— Ну, пожалуйста, — тоненько запричитала девочка с огромными не по-детски глядящими зелеными глазами, — я ни на шаг не отойду от вас, я буду слушаться.

— Она будет, — поручилась за Саньку сестра.

Большой рюкзак, все время сползал с худеньких плеч Саши, она шла рядом с Татьяной, и лес казался ей таким большим и сказочным.

Высокие сосны устремляли свои вершины к светлому небу. Туман понемногу рассеялся, и стало теплее. Пение птиц и стук дятла, крики кукушки и всякие разнообразные звуки леса, будоражили воображение. Трава была высокой и сочной, а мох у подножия деревьев, казался бархатным, когда Саша трогала его своей детской ручкой. Она хорошо запомнила это ощущение на ладони — холодный и в тоже время пушистый покров.

— Будто бы взял в руки пушистую лягушку — сравнил десятилетний Ваня.

Вскоре они оказались на залитой солнцем поляне. Ягод здесь было видимо-невидимо и все разом начали наполнять свои ведерки. Все бы ничего, но Варюшка, черноволосая смуглянка с раскосыми глазами, от чего-то вдруг попятилась назад, показывая пальцем за спину Маши. Обернувшись, та чуть не вскрикнула и, шикнув на остальных ребят, погнала их в ближайшие кусты. Все так и затряслись от страха, когда на опушку вышел косолапый. У него была вполне добродушная морда, но, как известно, с медведем шутки плохи.

— Сидите тихо, и он нас не тронет — строго сказала Маша, и все сидели и тихо боялись, хотя хотелось визжать и бежать без оглядки.

Медведь же решил проверить, что кушают на завтрак юные ягодники. Сначала он залез в ведро Варюшки и, перевернув его, начал жадно лакомиться высыпавшейся из него малиной. Насытившись Вариными ягодками, мишка походил немного и, приподнявшись на задние лапы, начал чесаться о кору старой сосны, с которой полетели иголки, и посыпалась сухая кора. Начесавшись, Михайло Потапович вернулся к детским рюкзачкам. Сунул нос в Сашин и вдруг замер, вытащил морду, фыркнул и, сунув лапу в рюкзак, начал шарить там.

Это было смешное зрелище: содержимое Сашиной котомки медведя заинтересовало. Вскоре он добрался до того, что так притягивало его. Это была большая головка репчатого лука. Сначала он покатал ее лапой, потом лизнул и начал нюхать. Да с таким блаженством! Потом мишка зажал луковку между лап и ну ее лизать, а потом нос натирать, так старательно, с чувством. Чихнул и снова давай облизывать луковицу, всю обслюнявил. Глаза блестят.

— Слезы, наверное, идут, — шепнула Саша сестре. — Вот дурак, слезы текут, а он все нюхает ее.

— Тихо! — сверкнула глазами Маша, а сама еле сдерживается от смеха.

Медведь луковицу бросил, посмотрел по сторонам, словно стесняясь своей минутной слабости и снова начала нюхать ее. Потом пошел валяться и кататься по ней. Никак не может расстаться. Подождали так ребята, не уходит зверюга косолапая. Что делать? Рюкзаки и ведра не оставишь. Родители будут ругать. Но, наконец, медведь вдоволь навалялся и, чихая, съел луковку. Еще немного побродил и ушел восвояси. Дети еще боялись выходить, но через несколько минут осмелели и, позабыв о малине, собрали все что осталось и бегом к себе в поселок.

Саша, улыбаясь, прикрыла глаза и, потянувшись, повернулась к телевизору. Подняв с пола пульт, она поудобнее устроилась на подушке и попыталась отвлечься очередным бразильским сериалом.

* * * *

Не обнаружив Флеминга, Картер решил, что тот уже наверняка на пути в Мехико.

— Мне очень жаль, Генри — закурив, Пабло посмотрел на часы, — если он благополучно доберется до города, мы можем надолго потерять его.

— М — да — а — озабоченно протянул Картер, — но… все может случиться в дороге. И вообще, я надеюсь, что нам, наконец, должно повезти.

— Я тоже надеюсь на удачу, — улыбнулся во весь рот да Силва. Он уселся в свой автомобиль и повернул в замке ключ зажигания: — Увидимся в Мехико.

— Хорошо — Генри не думал, что все так обернется. Каким-то не объяснимым чутьем он понимал, что да Силва не так прост, как, кажется. Только протекция Бредбери Макджелинга, вселяла надежду на то, что он не окажется проходимцем. Хотя, Пабло не знал о карте… Но он не настолько глуп, чтобы не догадаться, что здесь замешаны большие деньги.

Постепенно Генри успокоился. Становилось жарко, и горячий ветер нисколько не уменьшал этот палящий зной. Голубое небо казалось бескрайним, оно было даже не голубое, а бледно желтое. Генри чувствовал себя, как яичница на раскаленной сковородке. Горячий воздух, от нагревшегося асфальта поднимался вверх, образуя миражи лужиц.

Через некоторое время Картер увидел далеко впереди большое скопление машин. Даже издалека было слышно, как нетерпеливые водители жмут на свои сигналы. Подъехав к гудящему, кричащему на все лады столпотворению автомобилей, Генри остановился и, выйдя, чтобы размять уставшее тело, спросил одного из водителей, что здесь произошло.

Молодой мексиканец, размахивая руками начал объяснять, что полиция ищет сбежавших преступников из Гвадалахары.

— Теперь проверяют у всех документы, — мексиканец был явно недоволен, — а я опаздываю на важное совещание.

— Да. А я ищу своего знакомого. У него «Фиат» шестьдесят восьмого года, грязно зеленого цвета.

Мексиканец, пожав плечами, покачал головой. И хотел что-то добавить, но его прервал полицейский, который приблизясь к ним обратился к Картеру.

— Ваши документы.

— Вот — Генри протянул ему права и остальные документы, удостоверяющие личность. — Тоже американец.

Полицейский, вытерев платком, пот со лба, кивнул в сторону своей машины. Одного мы уже задержали. Без документов, какой-то бродяга. В сердце Генри что-то кольнуло, он подумал о Флеминге и спросил на всякий случай.

— Я потерял одного своего друга, не он ли это? Его зовут Ллойд Флеминг.

— Флеминг? — полицейский приподнял брови. — Это очень интересно. Хм, Флеминг значит? Ллойд Флеминг. Следуйте за мной.

Картер с надеждой посмотрел на широкую спину полисмена и быстрыми шагами двинулся за ним. Он надеялся увидеть Флеминга, но был уверен, что навряд ли это случится здесь и сейчас. Когда полицейский открыл дверцу своего автомобиля, Генри увидел старика. Тот был напуган, и в его усталых глазах бродила тоска.

— Он не говорит по-испански — полицейский кашлянул и, посмотрев на Ллойда, спросил, — Почему он без документов? Может, вы мне все объясните?

— Да, конечно, — начал, было, Картер, но полицейский прервал его и сказал, что должен задержать Флеминга до выяснения его личности.

— Поймите — снова начал Картер, — Это отец моего близкого друга. Он просил меня… приглядывать за ним по пути в Мехико.

— Я не могу верить каждому встречному. Мне нужны факты.

— Вот же — Генри вынул из кармана рубашки бумажник — Вот мои документы. Я профессор Нью — Йоркского университета. Вот моя визитная карточка.

Генри показал полицейскому свои документы и незаметно сунул ему в руку стодолларовую купюру. Тот, нисколько не смутившись, хмыкнул и, покосившись по сторонам, сунул руку в карман.

— Я ведь понимаю, что ваш… друг не преступник. Просто мы должны быть бдительными, тем более при розыске сбежавших заключенных.

— Ага, — кивнув, Генри протянул руку Флемингу. — Пойдемте, Ллойд, мне нужно с вами поговорить.

Старик нехотя выбрался из душного салона автомобиля, который нагрелся под палящими лучами жаркого мексиканского солнца. Ему ни чего не оставалось делать, как следовать за Картером. Он косо посмотрел на своего спасителя и, что-то бормоча себе под нос, медленно пошел рядом с Генри.

— Ллойд, вы так себя ведете, словно я ваш враг. Я хотел только лишь…

— Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, — враждебно буркнул Флеминг. — Двое твоих дружков уже пытались мне помочь… мое любопытство чуть не погубило меня.

— Я не могу понять, о чем вы, Ллойд? — внезапно к Картеру пришла ужасная догадка. — Их было двое. Пабло и Диего… хотя они могли представиться под другими именами…

— А именно, Диего там был. Это молодой парень лет двадцати пяти. По всему, похоже — мексиканец.

— Как он выглядел? — Картер чувствовал, как холодный пот струится по спине. — Длинные волнистые волосы. — Флеминг, немного нахмурившись, посмотрел на Генри и, не задумываясь, кивнул, — Голубые, немного грязные джинсы и черная футболка с рисунком.

— Как все это мне не нравится, — протянул Ллойд. Он видел, что Картер ни в чем не замешан. Но ему не нравилось то, что он так много хочет знать о карте.

«Лучше бы я остался там, в пустыне, вместе со всеми», — думал Флеминг: — «Не хотелось бы втягивать еще кого-нибудь в эту жуткую историю. А если все повториться. А если это угроза всему человечеству. Что там произошло?..»

— Ллойд, о чем вы задумались?

Флеминг и не заметил, что они уже подъезжают к Мехико. Он хлебнул немного виски из фляжки, что была во внутреннем кармане куртки и, закрыв глаза, вздохнул:

— Я расскажу тебе все, но обещай мне, что ты ни когда не отправишься туда на поиски тех проклятых сокровищ. Обещай, что не позволишь вырваться неведомому злу на свободу.

Ллойд посмотрел на Генри, но тот утомленно смотрел на дорогу.

— Чертовски жарко сегодня. — Картер допил последний глоток воды из бутылки, что купил в Чичен-Ице и бросил ее на заднее сиденье.

— Ты слышал, что я сказал тебе, Картер? — еще раз спросил Флеминг.

— Я все слышал, но не хочу сейчас говорить об этом. Сейчас мы остановимся в какой-нибудь более-менее приличной гостинице, и все обсудим после ужина.

* * * *

Хюберт Нордлейк спокойно шел на встречу с неизвестным ему заказчиком. Его шаги гулко раздавались в тишине. Остановившись у массивной, деревянной двери, Нордлейк провел рукой по коротко подстриженным, седым волосам. Ему было уже сорок три года, хотя он выглядел гораздо моложе, благодаря крепко сложенному, спортивному телу. Постучав, он услышал, как тихий, вкрадчивый голос мужчины пригласил его войти.

— Добрый вечер — смуглый человек, невысокого роста встал из-за стола, протягивая Хюберту руку. — Сеньор Берлони много мне о вас рассказывал.

Нордлейк не ожидал, что у этого маленького, начинающего лысеть человечка, такое сильное рукопожатие. Его рука была холодной и твердой, как сталь, словно принадлежала совсем не человеку из крови и плоти.

— Присаживайтесь — смуглый человек вернулся к своему столу и, открыв нижний ящик стола, вынул папку. — Может кофе или что-нибудь покрепче?

— Я не пью. — Нордлейк удобнее устроился в мягком, кожаном кресле. Он незаметно осматривал незнакомого заказчика и в его бледно голубых, рыбьих глазах, был интерес.

Вчера он очень поздно вернулся из Рио Негро и до сих пор хотел спать. Заказчик, перебирая документы, которые он вынул из нижнего ящика стола, иногда внимательно поглядывал на Нордлейка. Ему нравилось его хладнокровное выражение лица и ледяной взгляд, который бывает только у профессионалов. А он и в самом деле был настоящим профи своего дела. Крупный, резко очерченный нос с широкими крыльями придавал ему еще более внушительный вид, а выступающий подбородок указывал на волевой, сильный характер.

— Ну — наконец сказал заказчик, — здесь все.

Нордлейк раскрыл папку и посмотрел на цветную фотографию мужчины, которому было около сорока. Он стоял с какой-то блондинкой, видимо это фотография была «взята» из семейного альбома. Мужчина был неплохо сложен, Хюберт быстро просмотрел досье и, улыбнувшись одним уголком рта, сказал:

— А у этого профессора жена просто красавица.

— А это не должно вас интересовать, — заказчик открыл коробку с сигарами, — Сигару?

— Не курю — покачал головой Нордлейк и, увидев на столе открытый кейс, оторвался от фотографии своей жертвы.

— Теперь мы должны обсудить вопрос об оплате, — улыбнулся смуглый человечек и, усевшись в свое кресло, смерил надменным взглядом Хюберта, — думаю, мои условия вам понравятся.

 

Глава 4 Таинственный дар

Саша проснулась оттого, что на кухне кто-то гремел кастрюлями. Она тихонько встала с кровати и на цыпочках зашла в кухню.

— Ага! — Саша подскочила к Полине Сергеевне и, крепко обняв ее, поцеловала.

— Ты напугала меня, дочка — женщина тяжело опустилась на стул, — А Таня сказала, что ты болеешь, вот я и решила заглянуть к вам, ну, — Полина Сергеевна поцеловала Саньку в лоб, — как ты, по лицу все нормально вроде. А температура есть?

— Что ты, мамочка, — Саша еще раз обняла ее, прижимаясь щекой к мягкому плечу матери, — у меня сегодня с утра было тридцать семь с копейками. Таня убежала то ли на репетицию, то ли на концерт… не помню. Сказала, чтобы я лежала, а мне так нужно было уйти.

— Я смотрю, ты не простудой заболела, а этим своим Египтом, — укоризненно заметила мама, — Я не хочу даже думать о том, что когда-нибудь ты туда отправишься.

— Мама, на какие шиши. Мне просто стало интересно разобраться в одном деле.

Полина Сергеевна, сжав губы, покачала головой и, подойдя к газовой плите, выключила кипящий чайник. Саша видела, что с мамой творится что-то неладное. «Не просто из-за моей болезни она приехала». Девушка не решалась спросить маму, в чем дело. «Вот, еще своими египетскими бреднями ее расстроила», — сокрушалась Санька. Мама выглядела немного усталой, и по всему было видно, что с ней что-то не то.

— Мама, скажи что происходит? — в лоб спросила Саша, — ты только что плакала.

— Я не знаю — вздохнула мама, — понимаешь, вчера ездили к бабушке…она совсем плохая стала. Говорит, что Анна, папина мама, часто снится ей и предупреждает, чтобы мы берегли девочек. Мне это все не дает покоя. Да еще ты со своим следствием. Я не могу сказать что, но на сердце словно камень, Саша.

— Перестань, мамулечка, — Саша ласково поцеловала маму и сев с ней рядом за стол, улыбнулась. — А Танька грозилась принести «Киевский» торт. Посидим. Не думай…бабушка ведь уже… — Саша подбирала слова, чтобы не обидеть маму, — …она уже старенькая, ведь семьдесят пять… И вообще я не верю ни в какие сны.

Полина Сергеевна, горько улыбнувшись, рассказала, что бабушка Наташа рассказала ей, как в далекой молодости, когда они с Аней учились вместе в институте, то проходили практику в одной деревне. Бабушка уже не помнила, как назывался поселок, она помнила старый покосившийся дом на окраине и старушку гадалку.

Чем больше Саша слушала, тем тревожнее становилось у нее на душе. Бабушка рассказала, как Ане стало плохо и, что ей пригрезились видения из ее будущего. Ей представилась пустыня и человек, вытирающий пот со лба, как позже выяснилось, очень похожий на Петра Туманова.

— Тогда они все посмеялись над этим сходством, ведь они еще просто дружили. Когда дедушка Сережа и его друг Петр со своей, уже теперешней женой Анной, не вернулись из экспедиции, бабушка забрала Гришу, вашего папу к себе домой. Потом он и остался жить с нами, тогда как от них не было больше никаких известий. Мы с Гришей стали товарищами по несчастью. Египет, пустыня, Африка… они тогда в детстве были нашими врагами. Мы что только не думали о том, что их захватили в плен, как говорил Гриша, арабские бедуины. И то, что их настигло проклятие мумии. Боже мой, эта боль настолько сблизила нас, что мы стали одним целым. На протяжении всего времени, после этого я долго не могла прийти в себя. Ведь я не знала своего отца, совсем не знала. Я была совсем маленькой…

Мама, замолчав, вынула из сумки пачку сигарет и закурила.

— Мама, ну вот опять. — Саша не могла видеть маму такой, — Папа не любит, когда ты куришь.

— Знаю. — Полина Сергеевна потрепала Саньку по взъерошенным волосам, — Я чуть-чуть.

Ближе к вечеру вернулась Таня, усталая, но счастливая, ее пригласили участвовать в гастрольном туре по Европе, и она была очень рада. Вскоре позвонили в дверь, и Полина Сергеевна услышала радостный вопль Татьяны:

— Папка! Ты как раз кстати. — Григорий Петрович с улыбкой вошел на кухню, ничуть не удивившись, что вся семья в сборе. У сестер была своя квартира, где все вместе собирались довольно часто. Вы спросите, как у них так легко решился вопрос с жильем в наше-то не легкое время, когда жилье такая больная мозоль для нашей страны. Дело в том, что еще на заре девяностых, Тумановы продали шикарную ленинградскую квартиру, принадлежащую ранее Петру и Анне Тумановым и доставшаяся позже Григорию Петровичу. На часть этих денег они приобрели дочкам двух — комнатную в Москве, где жила мать Полины Сергеевны. «Вот теперь у наших девочек будет свое жилье» — говорил папа. Это все, что осталось у них с советских времен. Милостей от новой власти они не ждали, работали, воспитывали дочек и надеялись, что уж им-то в этой жизни повезет больше.

Они долго сидели за столом, пили чай с «Киевским» тортом и слушали о предстоящих планах Тани. Тут Саша спросила Татьяну о Пановой, Таня задумалась и, покачав головой, поджала губы:

— Прости, Санечка, я закрутилась.

— А кто это? — удивленно приподнял брови папа.

— Да эта девчонка из университета, где Саша работает — защебетала Таня, — Она переписывается по Интернету с девушкой, у которой в Египте пропал дедушка…

— Перестань, Таня. — Саша гневно посмотрела на сестру, — Я ни о чем не просила тебя рассказывать.

— А что это за тайны, в нашей семье? — Григорий Петрович недоумевая, покосился в сторону младшей дочери.

— Я не буду об этом говорить… это вообще по работе.

— Саша! — Григорий Петрович серьезно посмотрел ей в глаза, — что происходит, дочка, раньше у нас не было секретов. А ты, Татьяна, что скажешь? — старшая сестра, закусив нижнюю губу, смотрела на пустую тарелку. Одним глазом она взглянула на Сашу, скрываясь под кудрями своих рыжих волос. Саша вся покраснела, и ее глаза стали какими-то желтыми, вместо обычных зеленых.

— Пусть Таня и рассказывает, она ведь первая начала. — Саша была готова разреветься, она знала, чем это все кончится. Тем более, после маминых слез.

— Первая — вторая — протянул Туманов, — что за ребячество, Сашенька.

Девушка, нахмурившись, тяжело вздохнула и сказала, что хочет найти пропавшую экспедицию, ту самую, в которой участвовали их предки.

— Но это же не реально, девочка моя, — папа с какой-то болью посмотрел на Сашу, такую тоненькую с короткими каштановыми волосами, в которых застряло перышко из подушки. В ее огромных желто-зеленых глазах было что-то такое, похожее на отчаяние узника перед казнью.

На лице Полины Сергеевны было все написано. Она ничего не сказала, а, только тяжело вздохнув, вышла из-за стола.

— Я сейчас.

— Ты бы хоть мать пожалела, — начал, было, папа, как вдруг все увидели, как побледнела Саша, и на столе стало происходить невообразимое и не объяснимое. Чашки словно взбесились, сначала они начали тихо дрожать, потом вращаться на блюдцах все быстрее и бойче. Танька с криком выскочила из-за стола, а чашки словно взорвались, осыпая осколками стол, недоеденный торт, стулья и ошарашенных Григория Петровича и Таню.

— Что тут происходит?! — Полина Сергеевна, увидев разгром на кухне, всплеснула руками, — Я не поняла, у вас так много посуды?

Таня, дрожа от страха села на стул, сбросив с него осколки на пол:

— Дура какая-то. Совсем с ума сошла…

Саша, сжав кулаки, посмотрела на Таню:

— А я то думала, что мы подруги.

Она выбежала с кухни в прихожую, и наскоро накинув полушубок, и, натянув сапоги, выбежала на лестничную клетку.

— Саша! — Полина Сергеевна выбежала вслед за дочерью. — Санька, быстро вернись!

— Оставь ее, — Григорий Петрович вынес жене пальто, — Пойдем домой. А завтра, когда она остынет, поговорим.

* * * *

Флеминг немного поспал и, услышав, как Генри разговаривает по телефону, резко открыл глаза.

— Не беспокойтесь, я просто позвонил одному своему товарищу. — Картер потер усталые глаза, — в Таско, мы вместе учились, и я хотел к нему заехать, он археолог. Вы, наверное, проголодались, я закажу ужин, а пока мне хотелось бы поговорить с вами о карте.

— Не понимаю — пожал плечами Ллойд, — Вам-то, что далась эта проклятая карта? Почему я ее не сжег еще там, в Мемфисе? — он горестно покачал головой и удрученно добавил: — Жаль, что тогда у нас не получилось. Мы стали бы самыми богатыми людьми, из всех кого я знал.

— Но почему вы так долго и упорно скрывались от меня, Ллойд, ведь если бы вы не захотели продать карту, я бы не стал ее забирать у вас. Меня заинтриговало ваше бегство. По этому я решил найти вас, любопытство не давало мне покоя.

Флеминг, улыбаясь, слушал о том, как Картер еще с детства мечтал о чем-то подобном. О поиске каких-нибудь проклятых, таинственных сокровищ, которые охраняют злые духи. Он не верил этим россказням, по этому его не страшили предостережения Флеминга. Ллойд рассказывал ему обо всем, что с ними происходило, когда он дошел до того, как они встретили Оливера Штольца, в дверь постучали.

— Это наверно обслуга. — Картер двинулся к двери в предвкушении вкусного ужина.

— Что же ты заказал? — Флеминг заметно повеселел.

— Это будет сюрприз… — Картер открыл дверь, впуская здоровенного детину, который ловко двигал перед собой сервировочный столик на колесиках. — Проходите.

Картера немного удивил такой неординарный размер служащего. Его холодные бледно-голубые глаза смотрели сквозь Генри, но потом он добродушно улыбаясь, закрыл за собою дверь и начал выставлять ужин на столе в гостиной. Генри вернулся к Флемингу, наблюдая за официантом, он показался ему славным малым, при такой комплекции обладать такой ловкостью.

Когда на сервировочном столике осталось одно только блюдо, тот поднял с него крышку и, выхватив пистолет, нацелил его на Картера.

— Мне нужна карта — спокойно, но решительно произнес он, — если вы отдадите мне карту, я спокойно уйду и…не стану вас убивать — на последнем слове он как-то ухмыльнулся и, посмотрев в сторону Флеминга, приказал ему встать рядом с Картером.

Честно говоря, Картер не ожидал такого поворота, поэтому действия «официанта» порядочно ошарашили его. Когда тот обыскивал Ллойда, Генри улучил момент и выбил из его рук пистолет, но тут же получил сокрушительный удар. В голове что-то звякнуло, но он не дал незнакомцу вновь воспользоваться пистолетом. Они боролись, но перевес был явно на стороне бандита. Он ударил Картера по голове чем-то тяжелым и принялся за Флеминга.

Старик не мог оказать сопротивления громиле Нордлейку, тот выпалил в него два раза из пистолета с глушителем и, положив обмякшее тело Флеминга на кресло, начал рыться в его карманах. Какой-то шорох заставил его обернуться. Нордлейк свел брови и, чертыхнувшись, направился в холл, где раньше лежал Картер. Ковер в гостиной был пуст.

«Куда он подевался, черт возьми», — Хюберт сплюнул сквозь зубы, как вдруг почувствовал у своей шеи холодное дуло пистолета.

— Брось оружие! — скомандовал Картер.

— Да пошел ты… — Нордлейк развернувшись, попытался нанести Генри удар рукой, но тот во время увернулся.

Картер понимал, что бандит не в его весовой категории, но бежать он не мог, не взяв у Флеминга карту.

— Ты всегда наживаешься за счет немощных стариков? — Генри нанес Хюберту удар ногой прямо в грудь. Потом левой рукой в челюсть. Но по сравнению с его выпадами, удары Нордлейка были страшны, и больше его раздражал насмешливый тон Картера.

Генри чувствовал, что начинает сдавать, а удар соперника в скулу, чуть было не пришелся по виску. Он продолжал задирать Хюберта, отходя все ближе к большому окну, откуда открывался великолепный вид.

— Как-то ты медленно двигаешься. И кто тебя послал… — удар прямо в нос, — на такое опасное дело…

Кровь залила лицо Картера, и это привело Нордлейка в дикий восторг. Он хотел завершить начатое дело и с ревом бросился на Картера.

Генри пошатнувшись, отскочил от окна, внезапный порыв ветра распахнул его и шторы, словно взбесившись, поднялись к потолку. Нордлейк схватил Генри за плечи и, прижав к стене, несколько раз ударил.

— Где эта чертова карта?! — он тряхнул Картера, ударяя его головой об стену.

Морщась от боли, Генри чувствовал, что ему сейчас придет конец, он понимал, что не может вырваться из железной хватки своего нового «знакомого». Его сопротивление напоминало бой смелого зайца с тигром. Исход битвы был предрешен. В какой-то момент Картер собрался с духом и из последних сил, пнул коленом Нордлейку в пах. От боли, тот что-то пискнул и, закатив глаза, выпустил Генри из своих лапищ. Превозмогая дикую боль, Хюберт попытался вновь схватить Картера, при этом вспоминая всю его родню и отправляя самого Генри в известные всем места. Немного придя в себя, Генри попытался вырубить бандита, но тот, перехватив его руку, сжал ее с такой силой, что наш профессор уже начал верить в реальность загробной жизни. Вывернувшись, словно змея, он нанес Нордлейку удар в живот, потом, когда тот согнулся, добавил коленом в его дубовый лоб, от чего, как показалось Картеру, больше пострадал он сам. Генри отскочил назад и когда Нордлейк с ревом бросился к нему… не успел увернуться и вновь оказался в «объятьях» противника. Тот уже не собирался выпытывать, где находится карта, и, вцепившись железной хваткой в горло Картера, прижал его к подоконнику раскрытого окна. Генри посмотрел вверх и увидел мирно проплывающие белые облачка в голубой синеве и понял, что ему конец. Он чувствовал, что неизбежно полетит вниз, если ничего не предпримет. Картер еще ощущал, что ноги касаются пола, и покрепче схватившись за подоконник, изо всех сил долбанул головой по лбу Нордлейка. Тот схватился за штору, обрывая ее вместе с карнизом и, пошатываясь, отступил назад. Не теряя времени, Картер съездил ему еще раз, и еще, для верности.

Посматривая на бесчувственного бандита, Картер подскочил к старику, и с ужасом обнаружил, что тот мертв.

— Боже мой! Ллойд, да очнитесь… же… — прошептал Картер, он чувствовал, что очень виноват. Но времени для сожалений не было, бандит мог очнуться в любую минуту и по этому к своему стыду Генри хотел удрать отсюда как можно скорее.

Картер бросил взгляд на Нордлейка и, сунув руку в карман пиджака Флеминга, нащупал там какой-то сверток. Генри понимал, что поступает отвратительно, но иначе карта ни когда бы ему не досталась.

Стянув пиджак с Ллойда, он быстро направился к выходу, не забыв захватить свою сумку с вещами, которая к счастью была еще не распакована.

— Простите меня, Флеминг… — Нордлейк застонал и, услышав это, Генри бросился к выходу.

Не помня себя от волнения, Картер вскоре уже сидел в автомобиле и двигался из города, по направлению к городу Таско.

К сожалению, он не видел, как спустя несколько минут после его отъезда, Нордлейк вылетел в то самое окно, откуда чуть не вылетел сам Генри.

Хюберт не мог понять, что случилось. Приходя в сознание, он почувствовал, как его волокут к окну. Вскоре его тело лежало в луже крови у входа в гостиницу. Толпа зевак не давала пройти полиции, которая разгоняла любопытных. Комиссар, склонившись над Нордлейком, увидел, что в его руке зажат обрывок какой-то ткани. Что-то, крикнув своим подчиненным, он подошел к эксперту, показывая на несчастного Нордлейка, для которого было уже все кончено.

Картер ехал быстро, только на полпути в Таско, он задумался о том, что у него могут возникнуть проблемы с полицией. Флеминг мертв, и его могут подозревать в его убийстве. Но не мог же он так просто прийти к копам и заявить, как все было.

Стало совсем темно, взглянув на часы, Генри понял, что в Таско он приедет только ночью. Ему не хотелось беспокоить Тобиаса, своего университетского друга в такой час и по этому, Картер остановился в одном из поселков близ города.

Приветливая хозяйка накормила его и, приняв душ, который находился на улице, Генри почувствовал себя лучше.

Уже в постели, ворочаясь с бока на бок, он не мог заснуть и вскоре, не выдержав, поднялся с кровати.

Достав из кармана пиджака Ллойда сверток, завернутый в полиэтиленовый пакет, Картер осторожно развернул его. Там была старая записная книжка, потертая и вся исписанная мелким почерком Флеминга. И та самая злосчастная карта.

Генри развернул ее и увидел, что она действительно очень древняя. На ней был изображен сфинкс и жук скарабей, кативший перед собой солнце. Еще Картер увидел древнее изображение Осириса, охранявшего гробницу Аменмеса.

Свернув карту, Генри открыл книжечку Флеминга на середине и начал читать:

«Сегодня уже двадцать восьмое июля, 1957 года. Мы идем по направлению в Фаюмский оазис. Ну и компания мне попалась. Честно говоря, из-за одной дамочки, мне пришлось пристрелить хорошую лошадь. Так все идет по плану, но эти люди не привыкли к таким суровым условиям. Мне все время приходится следить за тем, чтобы они меньше пили и не наедались. Некоторые, даже очень любят поесть…»

А вот еще… Картер начал зачитываться путевыми записями Ллойда.

«…Сегодня произошел несчастный случай, Анну Туманову укусил паук «черная вдова», хорошо, что Сергей быстро принял меры, я уже и не надеялся, что она выживет. Откуда здесь взялся этот паук, ума не приложу…»

Когда Генри дочитывал повествование Ллойда, начинало светать. Ему стало не по себе, когда он понял, что никого не осталось в живых. Ни кого, кроме проводника, который последний держал эту карту в руках. Он стал понимать, почему Ллойд так не хотел посвящать его в тайну этой проклятой карты. Вдруг, Генри ощутил, как тошнота подступила к горлу. Поморщившись, он лег на подушку и почувствовал, что начинает кружиться голова. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул, и, открыв их, обнаружил, что находится в совсем неизвестном ему месте. Молодая девушка, с огромными зелеными глазами, накрывала на стол, расставляя чашки. Потом принесла горячий вишневый пирог, от которого пахло ванилью и сдобой.

— Садитесь, — она пригласила Картера к столу, и вскоре он увидел, как за столом оказались мужчина лет сорока пяти, женщина такого же возраста и…

— Сеньор, вы просили разбудить вас в семь часов — хозяйка дома слегка потрясла Картера за плечо. Он вздрогнул и, открыв глаза, непонимающе огляделся вокруг.

— Все в порядке?

— Да-да, спасибо, что разбудили, мне пора… вот деньги, — он протянул женщине десятку, — А мне действительно пора.

Через несколько часов, он уже подъезжал к дому, где жил Тобиас Альмадеро. Картер поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь. Ему открыл темнокожий и худощавый мужчина, который не сразу узнал своего друга.

Потом они горячо обнялись, и Тобиас пригласил его войти:

— Сколько лет прошло дружище, сколько лет, — Альмадеро похлопал Картера по плечу, — а ты здорово изменился со студенческих времен. Такой прямо-таки — спортсмен.

— Да брось ты, Тоб, — немного смутившись, Генри улыбнулся и, пройдя в гостиную сел в кресло.

— Ну, рассказывай, я вижу по глазам, — Тобиас потряс указательным пальцем, — что-то произошло.

— И такое, — протянул Картер, — Ты бы на это очень хотел взглянуть.

Он достал из кармана сверток, и вскоре они вместе разглядывали таинственную карту.

 

Глава 5 По следам заметок Ллойда Флеминга

После того, как Картер рассказал Тобиасу о своих злоключениях, тот долго не мог прийти в себя.

— Ты мне напомнил профессора Индиана Джонса из одного старого фильма.

Тобиас склонив голову на бок, внимательно посмотрел на своего друга, и немного помолчав, добавил:

— Если все действительно так, то это путешествие очень опасно.

— Не думай, Тоб, все будет хорошо, — в глазах Генри появился азартный блеск, — это может быть последняя… и, наверное, единственная возможность ощутить себя настоящим первооткрывателем. То, что написано в записной книжке Флеминга, наталкивает меня на мысль, что в гробнице находится какая-то аномальная зона. И мы должны разгадать все это.

Альмадеро посмотрев по сторонам, вынул из кармана пиджака телефон.

— Что ты задумал? — Картер недоверчиво посмотрел, как его друг набирает чей-то номер. — Кому ты звонишь, Тоб?

— Привет, Майк… да — да, он как раз здесь…

— Черт возьми, Тоб, с кем ты говоришь? — Картер был уверен в Альмадеро как в самом себе, но ему не понравился этот телефонный звонок.

— Вот… — улыбался Альмадеро, — … вырывает у меня трубку… Да успокойся, я звоню Бенсону. Ты только что вспоминал его, а теперь… да, Майк, тебе не мешало бы приехать. Тут очень интересное дело. Вот поговори с Генри, он тебе расскажет обо всем.

— Больше не шути так. — Генри потряс кулаком перед носом Тобиаса, — после того, как на меня напали в Мехико, я могу ожидать всего что угодно…

— Но не от меня, — наигранно обиделся Тоб.

— Да, Майкл, привет, как там Милли… Я понимаю, передай ей, что я тоже. — Картер, громко рассмеявшись, посмотрел на Тобиаса, — Я убью его, если он будет так шутить. Понятно. Да вот об этом я и хотел поговорить. Когда? Я в Таско, да… ну тогда и решим… будем ждать.

Картер был немного удивлен, что Тобиас сразу же позвонил Бенсону. Это было хорошей идеей, так как Майкл в совершенстве знал не только историю, в том числе и древнего Египта, а так же прекрасно разбирался в древнеегипетском языке. А это было очень необходимо. Если, конечно ни что не помешает им попасть в ту самую гробницу.

* * * *

В это утро Саша встала раньше сестры. Она была чертовски обиженной на нее. Наскоро позавтракав, она позвонила Пановой и договорилась о встрече в институте.

Было сумрачно, город только начинал просыпаться ото сна, деревья стояли усыпанные снегом. Похожие на сахарные, ветви деревьев тихо качались, от легкого ветра. Саша заскочила в подошедший трамвай и присев на свободное место у окна, закрыла глаза. Ей не терпелось все рассказать Катерине. Хотя может и она, как и Таня, и родители, не поймет ее.

Холодный трамвай медленно ехал, колеса стучали размеренно, словно билось большое железное сердце. Тук- тук, та — та…тук — тук, та — та.

Задумавшись, Саша чуть было не проехала свою остановку. Быстро подбежав к двери, она налетела на дородную женщину в шикарной дубленке.

— Смотри куда идешь! — грубо рявкнула дамочка.

— Извините.

Саша поскользнулась на подмерзшей тропинке, и чуть было не упав, остановилась. Перевела дух и спокойно пошла знакомой дорогой к институту.

Еще издали она увидела Катю, ее было трудно не заметить. Красивый красный платок на голове и длинная песцовая шуба. Панова, жадно затянувшись сигаретой, поперхнулась, увидев Сашу.

— О, Сашенька, ты что, какая взъерошенная?

— Запыхалась, — выдохнула Туманова, — хочу по — быстрее тебе обо всем рассказать. Надеюсь, ты правильно поймешь меня, Катюша.

— У тебя больничный же еще, — всплеснула руками Панова, — а я думала, что ты на работу выходишь.

— Да нет. — Саша потерла озябший нос, — Просто мне нужно с кем-нибудь поговорить. А с кем, как не с тобой, — она, тяжело вздохнув, посмотрела на Панову.

— Пойдем. Горе ты мое луковое. — Катерина потушила сигарету и, обняв Сашу, потрепала ее по плечу. — Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать, Саша.

Погода портилась, холодный ветер стал пронизывающим, и Саше казалось, что он продувает всю ее насквозь. Девушки пошли быстрее и вскоре оказались у высотки, где жила Панова. В подъезде было намного теплее и, поднявшись на седьмой этаж, они немного согрелись.

— Да, холодная зима в этом году, — поежилась Панова. Саша, кивнув, приложила ладони к щекам:

— У меня щеки, кажется, совсем заиндевели.

— Ничего, сейчас поставим чайник, — засмеялась Катя и открыв двери, пригласила Туманову войти. — Вот располагайся, будь как дома и быстро на кухню.

Саша устроилась в мягком кресле на кухне и с удовольствием пила крепкий чай с лимоном. Потом она начала рассказывать о своих проблемах и о непонимании со стороны близких. Кате тоже показалась не очень удачной затея о поиске пропавшей экспедиции.

— Пойми, Сашуля, это не реально, — тяжело вздохнув, Панова налила еще чая себе и Саше. — Пойми, моя дорогая, что сейчас никто не будет финансировать этот проект, как бы ты не хотела. Я понимаю тебя, но людям из министерства ты ни чего не докажешь.

— И что получается, что все зря, что ни чего в этой жизни я не могу. — Саша с такой болью посмотрела на Катю, что та, покачав головой, потянулась к пачке сигарет.

Все, возможно, были бы средства. Может когда-нибудь у тебя будет шанс, сейчас я могу тебе помочь только одним — связать тебя с Барбарой. Я покажу тебе, как обращаться компьютером,…хотя ты наверняка знаешь…

— Что касается Интернета, то я в этом ни чего не смыслю. А когда все это можно провернуть? — в глазах Тумановой что-то блеснуло, похожее на надежду. Панова видела, что разговор немного успокоил ее.

Об одном промолчала Саша — это о том странном происшествии с чашками. Не хотелось еще больше запутывать подругу.

Через полчаса, они сидели за компьютерным столом и общались с Барбарой Штольц.

* * * *

Этой ночью Картер опять не спал, он ворочался с боку на бок, непонятные видения преследовали его.

— …Не могу я уехать, не могу, — девушка плакала и от бессилия сжала свои маленькие кулачки. — Мои родители никогда не отпустят меня.

— Но ты уже не ребенок. — Картер не узнал своего голоса, — Как мне поговорить с ними?

— Я так боюсь, Генри…

— Генри, ты разговаривал во сне. — Тобиас потряс его за плечо.

Картер не понимающе свел брови, потом улыбнулся и рассмеялся:

— Господи, кто не говорит во сне.

Он потер глаза и, потянувшись, зевнул.

— Всякая чертовщина снилась.

— Еще не то присниться после таких приключений, — с улыбкой добавил Альмадеро, — звонил Майкл.

— И что?

— Он вылетает сегодня после обеда.

— Очень хорошо. — Картер набросил халат на плечи и отправился в ванную. — Сейчас позавтракаем и еще раз покопаемся в записях Флеминга. Нужно знать с какого конца начинать распутывать узел.

День тянулся медленно, в ожидании прилета Бенсона, ничего не шло в голову. Картер с Альмадеро внимательно изучали записи Ллойда, они должны были запомнить имена всех действующих лиц этой трагедии.

К вечеру, они были в аэропорту и вскоре увидели спускающегося по трапу Майкла.

Он был не один, рядом шла миловидная блондинка, ее длинные волосы развевались на ветру.

— Посмотри, Тоб, какую девочку отхватил себе Бенсон, — присвистнул Картер. Потом, немного опешив, он добавил:- Да это же Милли. Как она похорошела, а ведь я совсем недавно видел их перед Рождеством.

Майкл протянул друзьям сразу две руки для приветствия.

— Как я рад видеть всех вас. Вот, Тоб, познакомься Милли, а то вы с ней знакомы только по телефону.

Милли дружески улыбнулась Тобиасу и протянула руку Картеру:

— Привет, Генри, очень рада, что теперь мы сможем пообщаться подольше. Ты все время куда-то спешишь, бежишь.

— Что делать, такая у меня жизнь, — пожал плечами Картер. — Однако, что мы стоим, я думаю, следует по скорее обсудить наши планы.

Когда вся компания приехала к Тобиасу, то все почувствовали, как проголодались. Милли обещала порадовать мужчин кулинарными изысками и сразу же после душа отправилась на кухню. Она ничего не хотела слушать о домработнице, которую Альмадеро хотел вызвать на приготовление ужина.

Выгнав всех из кухни, Милагресс, открыла холодильник и, удовлетворенно кивнув, принялась за дело.

Друзья еще не могли поверить, что через столько лет после окончания университета, снова встретились. Сначала они наперебой рассказывали, чем сейчас занимаются, потом засыпали друг друга вопросами на разные темы. Тобиас и не знал, что Генри успел не только жениться, но и развестись. А когда Генри подробно рассказал обо всех приключениях, что с ним произошли по дороге в Таско, Майкл присвистнул от удивления.

— Ребята! — казалось, Милли не первый раз окликает увлекшихся разговором мужчин. Когда они, наконец, обратили на нее внимание, девушка, покачав головой, добавила: — Сейчас вы мне напоминаете трех старух сплетниц, сидящих со своими собачками и альбомами с фотографиями родственников. Я вас не могу перекричать.

— Милли, — виновато склонил голову Бенсон, — ты же знаешь, что мы … страшно хотим, есть! — последнюю фразу он произнес с вытаращенными глазами и протянутыми к миссис Бенсон скрюченными руками.

— Накорми нас, Милли — в унисон прорычал Картер, — иначе тебя постигнет гнев мумии.

— Ладно, — махнула рукой Милагресс, — с вами нельзя серьезно. Через пять минут я жду вас в столовой. Все готово.

— Как мы не догадались. — Тобиас повел носом в сторону кухни. — Вы чувствуете, какой аромат? — он повернулся к Майклу и добавил: — Твоя жена просто волшебница. Если такой запах, то какой вкус.

Весь вечер они проговорили, время уже шло за полночь, когда, наконец, разговор пошел о том, ради чего здесь все собрались.

Генри читал записи Ллойда Флеминга и попутно рассказывал о самом старике, как он погиб, и что все очень хотели заполучить эту карту. Первой ушла Милли, она сказала, что уже не в силах сидеть с открытыми глазами и все воспринимать.

— Пока ребята, завтра мне расскажете, если я что-то проспала.

Майкл ласково поцеловал свою женушку и, хлопнув ее по круглой попке, пожелал ей спокойной ночи.

— И все же, — продолжил Картер, — мы не можем сейчас же поехать в Египет. Это может быть опасно не только для нашего здоровья, но и жизни. Флеминг, не зря так долго не хотел иметь со мной ни каких дел, он прожил всю жизнь с чувством страха перед этой проклятой картой. Он потерял многих дорогих сердцу людей и через всю жизнь пронес горечь утраты. Нам нужно найти все концы этого клубка, тогда, я думаю, мы сможем найти ответ на все интересующие нас вопросы.

— Я согласен с тобой, Генри, но откуда нам начинать поиски? — Тобиас удрученно пожал плечами и посмотрел на Бенсона, словно пытаясь прочесть в его глазах ответ на этот вопрос.

— Я думаю, стоит лучше изучить записи Флеминга и просто искать тех, кто знал того же Марсело, Туманова или даже Штольца. Может быть, у этих людей остались дети, которые ищут их все эти годы. Не может просто так пропасть шесть человек, вместе со Штольцем, — семь.

Через некоторое время Картер решил, что самое лучшее было бы сейчас пойти спать, а завтра на свежую голову решать, как действовать дальше.

Он долго ворочался во сне, последнее время, Генри неважно спал. Всюду его преследовала зеленоглазая незнакомка, казалось, что он знаком с ней тысячу лет, но даже ее имя оставалось тайной.

— …Я понимаю, что очень трудно начать поиски. Но если ты найдешь меня, вместе мы свернем горы.

— Но я не знаю даже твоего имени. — Генри явно слышал свой голос, но будто бы перед ним стоял совершенно другой человек.

— Это же так просто, — девушка залилась звонким смехом. — Меня зовут…

Картер почувствовал, как по нему что-то ползет, открыв глаза, он увидел на своей подушке кобру, которая застыла в ожидании, готовой броситься и ударить в горло Генри. Картер не шевелился, страх медленно пробирался, словно скользкий уж по жилам. На мгновенье, он услышал знакомый голос, но кто это, Генри не мог понять. То ли из-за страха перед коброй, то ли потому, что голос звучал невнятно.

— Я плачу тебе только за это, Скотти, и не забывай неотрывно следить за этим человеком.

Змея шипела и покачивалась в своем дьявольском танце, Генри в мгновение ока набросил на кобру одеяло и выбежал из комнаты. Открыв дверь, он закричал от неожиданности и от ужаса, под ногами был незнакомый город, в котором Генри никогда не был, он летел по воздуху и не падал, где-то там далеко осталась распахнутая дверь из комнаты, где он только что спал. «Боже мой, что происходит?» — с ужасом думал Картер…

— Сколько можно тебе говорить!

Картер открыл тяжелые веки и невидящим взглядом уставился на Майкла.

— Ты кричал во сне, что тебе могло присниться? — Бенсон свел густые брови и, покачав головой, повернулся к Тобиасу, — Он весь горит. Генри, как ты?

— Все нормально, это уже не первый раз. — Генри потер заспанные глаза и тяжело выдохнул:

— Как только ко мне в руки попала карта, меня преследую видения и странные сны.

— Что-то не так? — Милли принесла градусник и, пощупав лоб Картера, покачала головой, — ничего не понимаю, жар начал спадать. Но все равно нужно измерить температуру.

Уже за завтраком Картер рассказал о девушке, которая постоянно с ним разговаривает во сне. Он ни как не мог поговорить с ней.

Странные сны не дают нормально выспаться, утром у Картера началась головная боль, и его опять потянуло в сон.

Когда он окончательно пришел в себя, было уже около полудня. Картер поморщился от боли и потер затекшую руку.

— Ну, как ты? — Милли оторвалась от книги и потрогала лоб Генри: — странно все это, — покачав головой, заметила она, — но ты вроде бы выглядишь лучше.

— Да немного …я хотел бы поговорить со всеми.

— Сейчас как раз будем обедать — Милли, посмотрев в зеркало, взяла расческу и принялась расчесывать свои белокурые волосы.

— Знаешь, Милли, ты чем-то похожа на мою бывшую жену — улыбнулся Картер, — нет, я в хорошем смысле. Что ни говори, а она была красавицей.

Милагресс улыбаясь, покачала головой и заколов волосы шпилькой, направилась к двери.

Когда Генри вошел в столовую, на столе уже было все накрыто. Его друзья с сочувствием и пониманием смотрели на него, Генри не мог понять, что с ним происходит. Он налил себе немного красного вина и с подобием улыбки отпустил какую-то очередную шутку. Этим он хотел дать понять своим друзьям, что все в порядке и ни чего не случится со стариной Генри.

После обеда, все вновь занялись изучением записей Флеминга. После долгих споров было решено, что поиски начнутся в Италии, в Риме, где жил и работал Марсело Виронни.

В записях Флеминга говорилось, что Марсело был геологом, и больше ничего конкретного.

— Я поеду в Рим один — решительно начал Картер. — Нам незачем ездить всем вместе и попусту тратить время.

— Нет, мы так не договаривались. — Тобиас свел брови и, вздохнув, посмотрел на Майкла: — Дело в том, что я не знаю в каком состоянии, ты прилетишь в Рим.

— Посмотри на себя, Генри, — Милли положила ему руку на плечо: — В любом случае ты не должен лететь один.

После долгих препирательств было решено, что в Рим вместе с Картером отправится Альмадеро. И как только что-нибудь выясниться, они свяжутся с Бенсонами.

Через несколько дней, Тобиас и Генри бродили в поисках Марсело по многолюдным улицам Рима. Было сложно, что-либо разузнать, у них было очень мало информации. Но через неделю поисков, их труд был вознагражден, в одном магазинчике к ним подошел пожилой мужчина лет шестидесяти.

— Я извиняюсь, но мне послышалось, что сеньоры назвали фамилию моей семьи? — старичок был невысокого роста, на нем был старый потертый пиджак и такие же потрепанные временем брюки. — Позвольте представиться, Мекеле Виронни.

Картер и Альмадеро, переглянувшись, пожали плечами.

— Если я не ошибаюсь, — осторожно начал Картер, — вы родственник Марсело Виронни?

— Если это тот Марсело, то я его родной брат.

— Очень интересно, — протянул Тобиас.

— А не могли ли мы где-нибудь поговорить? — Картер протянул руку Мекеле, — меня зовут Генри Картер, а это мой друг Тобиас Альмадеро. Мы разыскиваем кого-нибудь, кто хоть что-то знает об Марсело.

После долгого разговора, Генри понял, что Мекеле действительно младший брат Марсело и, что тот действительно отправлялся в экспедицию в Африку. Там он пропал вместе со своими друзьями и русскими учеными. — Так все! — взмахнув руками, Виронни засмеялся и, закашлявшись снова сел за столик. — Я не выдержал и позвонил Джулии. Старушка очень хочет вас видеть. Это сестра Марсело, ей уже восемьдесят шесть лет. Она почти ничего не видит, но будет рада вас у себя принять.

Картер, закусив нижнюю губу, пожал плечами.

— Не отказывайте ей, сеньоры. — Мекеле грустно улыбнувшись, направился к выходу, — пойдемте, я закрою магазин и мы навестим мою сестру.

Только к вечеру Картер и Тобиас вернулись в гостиницу. Джулия долго не хотела их отпускать, она рассказала о Марсело все, что только помнила, а так же о Леде и Джордан.

— Марсело был так влюблен в Джордан, — старушка, улыбнувшись, показывала разные фотографии брата.

В номер они вернулись вечером. Пока Картер разбирал вещи, Тобиас принимал душ. Когда он вышел из ванной, то обомлел. На полу был полный беспорядок, а Картер лежал вниз лицом на груде обломков и осколков стекла. — Боже мой, — только и смог прошептать Альмадеро. Но потом, поплотнее затянув полотенце, бросился к брюкам, которые были небрежно брошены на широкое кожаное кресло.

Сжимая пистолет в одной руке, Альмадеро начал осторожно обходить комнаты их трехместного номера. Никого.

— Что за черт?

Он бросил пистолет и поспешил к другу. Казалось, что Генри не дышит, из носа стекала тонкая струйка крови.

— Генри! — Тобиас приподнял его и похлопал по щекам. — Генри, только не сейчас… — он нащупал пульс Картера и вздохнул с облегчением. Вскоре веки дрогнули, и Генри открыл глаза.

— Я и не думал, что могу вытворять такое, — его голос казался глухим и Тобиас склонился над Генри, чтобы лучше расслышать своего друга.

— Теперь я понимаю, в чем причина всех этих снов и недомоганий. — Картер серьезно посмотрел на Тобиаса, — это большая сила, которой я еще не могу управлять, поэтому она пытается вырваться наружу,…давит на меня, но теперь я хотя бы знаю, с чем имею дело.

 

Глава 6 Распутывая узлы

Весна уже заканчивала свой бег, уступая место лету. Солнышко ласково пригревало, птицы щебетали все заливистей, вечера стали такими теплыми.

Саша вдохнула полной грудью запах утреннего леса. Еще мокрая от росы, трава была девушке по колено. Она раскинула в стороны руки и, закружившись, посмотрела туда, где были верхушки деревьев. Ярко-голубое небо будто бы хотело кинуться в ее объятия. Улыбнувшись, она закрыла глаза и вспомнила, как часто, когда еще были детьми, она и Таня бегали в этот лес.

Прижимая к груди букетик ландышей, которые уже мало, где встречались, Саша подбежала к домику бабушки.

Бабушка Наташа сидела в кресле-качалке и читала, слегка покачиваясь.

Саша влетела как вихрь на веранду, раскрасневшаяся и растрепанная.

— Бабуля, посмотри, что я тебе принесла.

— Ландыши, не уж — то? — бабушка посмотрела на букетик по верх очков и, улыбнувшись, покачала головой: — Санька, иди я поцелую тебя.

Саша обняла Наталью Сергеевну и, поцеловав ее, засмеялась.

— Как хорошо у тебя здесь. Жаль, что раньше не выбиралась.

— Верно, что-то произошло? — Саша в ответ замотала головой, — нет — нет, просто я решила свой отпуск провести у тебя, помочь тебе. Надо будет что-то сделать в огороде, скоро ведь уже будешь сажать рассаду.

— Не беспокойся об этом, Сашенька. Я уже договорилась со своими соседями. Ставлю им трехлитровую банку самогона, и они мне все тут приведут в надлежащий вид.

— Бабуля, — Саша раскрыла от удивления глаза, — вот уж не думала…ха — ха — ха, прости, если я не правильно реагирую, — она вновь залилась громким смехом. — Не могу представить, ты интелегентная женщина…гонишь самогонку и…продаешь.

— Сашенька, а что делать. Самогон меня всегда выручает. Вон в том году Сашка и Васька, мои соседи, мне крышу подремонтировали, теперь не течет. И зимой лекарство.

— Ладно, пойду, поставлю чайник. — Саша нежно обняла бабушку и направилась к двери.

— Чашки в комоде, там же чай и сахар — Бабушка Наташа покачав головой, улыбнулась, — вот непоседа.

Войдя в кухню, Саша огляделась по сторонам. На кухне все было по-прежнему, как и год назад. Желтые занавески, деревянные доски, дружно висевшие на стене, отделанной рейкой. Старинный резной комод, на котором громоздились глиняные горшочки, изящная керамическая ваза с лепниной и множество фарфоровых статуэток. Из окна, сквозь желтые шторы, солнечный свет казался сотканным из тысячи золотых нитей. Саша, бросив взгляд на чашки, мысленно приказала им опуститься на стол. Потом, положив заварку в чайник, Саша открыла холодильник, и достала масло, сметану, немного копченой колбасы и клубничное варенье.

На столе стояли пирожки, накрытые салфеткой, которые бабушка Наташа испекла еще утром. Там были ватрушки с творогом, пирожки с зеленым луком и отварными яйцами, пирожки с капустой, вареньем. Вдохнув запах сдобы, Саша не выдержала и откусила от одного кусочек.

— Вот так вкуснятина! — выключив газ под закипевшим чайником, девушка поставила все на большой поднос, и разлив чай по чашкам, понесла его на веранду.

— Вот, бабулечка, все готово Саша поставила поднос на стол и … вдруг споткнулась о ножку стула. Девушка вскрикнула от неожиданности, ведь поднос с горячим, чаем, чуть было не перевернулся на Наталью Сергеевну, если бы не одно «но». В последний момент, Саша вытянула вперед руку:

— Стой! — удивлению бабушки не было предела. Поднос со всем, что было на нем, замер и повис в воздухе. Потом, он плавно вернулся на стол:- Уф — ф. — выдохнула Саша, вытирая мокрый от пота лоб.

— Я надеюсь, что ты объяснишь мне все это, — казалось, что бабушка нисколько не испугалась, на ее лице было простое удивление: — Ну, я жду.

— Понимаешь, бабуля, — сконфуженно начала Саша: — Я не знаю, как это у меня получается. Это бывает, когда я злюсь, когда какая-то опасность. Хотя сейчас, я могу поднимать и перемещать небольшие предметы…

— И давно это ты так перемещаешь все?

— Это началось в конце февраля, когда меня довела Танька,… и родители встали на ее сторону. Потом, мне давно снятся странные сны, а теперь особенно. С тех пор, как я нашла карту в дедушкином столе.

Бабушка Наташа удивленно приподняла брови и, покачав головой, отвела глаза в сторону. Она не хотела, чтобы Саша видела ее слезы, но та, поднявшись со стула, бросилась к ней, обняла старую женщину и, целуя, прошептала:

— Прости меня, бабулечка, прости, но тогда меня просто распирало любопытство. Сейчас я ищу следы этой экспедиции, но ни кто, кроме моей подруги Кати мне не помогает. Родители категорически против, а с Таней совершенно испортились отношения. Она бесится, когда я проделываю все эти вещи, — Саша, подняв в воздух пирожок, положила его в тарелку бабушки Наташи. — Я приехала отвлечься от всего этого, побыть с тобой. Я рассказала бы тебе раньше, не было подходящего момента.

Бабушка погладила руку Саша и, улыбнувшись, сказала:

— Конечно, сейчас ты не сможешь ни куда поехать. Все стоит денег и немалых. Это опасно, я очень боюсь за тебя, Сашенька, но если у тебя будет такая возможность, не слушай ни кого. Точно так же и Сережа, твой дедушка, не мог усидеть на месте, и Анечка с Петей. Они бросили все. Я… совсем другая, да тогда и Поленька была еще очень маленькой.

Бабушка Наташа плакала, вспоминая родителей папы и своего мужа, но ей стало намного легче, когда она все рассказала Саше.

— Ты пойми, деточка, их искали, но все напрасно, ни кого не нашли. Хорошо, что мне помогли поставить на ноги Полечку и Гришу. Они с самого детства мечтали найти родителей и жили с этим, по этому меня ни сколько не удивило то, что когда Гриша пришел из армии, он сделал Полине предложение.

— Но почему папа с мамой так отрицательно отреагировали на мое увлечение?

— Сашенька, они просто боятся потерять тебя, и в этом я их очень понимаю. Но в то же время, нельзя лишать человека надежды. Я думаю, все образуется.

— Я пойду, прогуляюсь немного по лесу — девушка, тяжело вздохнув, сжала сухую руку Бабушки Наташи и, сказав, что скоро вернется, быстро сбежала со ступенек.

Стало совсем жарко, Саша сняла кофточку и неспеша прогуливалась по знакомым тропинкам. Она знала, что бабуля всегда понимала ее, и теперь стало намного легче. На залитой солнцем полянке, все искрилось в солнечном свете. Голубые и зеленые стрекозы, золотистые мухи, без устали летали с травинки на былинку, разномастные птицы летали с ветки на ветку. Саша присела на мягкую траву, уже высохшую от утренней росы и, запрокинув голов, посмотрела туда, где заканчивались верхушки деревьев, и начиналось бесконечно голубое небо. Белые как вата облака плавно, словно лебеди, плыли куда-то вдаль, за горизонт. Девушка не заметила, как уснула в мягкой траве на солнечной полянке. Все возвращалось, тот же сумрачный душный город и незнакомые ей люди. Одного она знала наверняка, это был мужчина среднего роста, крепкое телосложение выделяло его среди товарищей. Он разговаривал с Сашей, и она хорошо запомнила его проникновенные серые глаза и маленький шрам на левой щеке. Он не был красив, но в нем что-то было такое, от чего женщины томно вздыхают, говоря: — «Какой мужчина!».

Несомненно, Саша знала, что он ей тоже всегда нравился…

Ее разбудил раскат грома, Саша, вздрогнув, открыла глаза и, увидев зигзаг молнии над лесом, быстро направилась в дом. Дождь не заставил себя долго ждать и вскоре крупными каплями обрушился на землю. Саша ускорила шаг и вскоре уже была около калитки бабушкиного дома.

— Ну вот, не успела уйти, как хлынул дождь, — бабушка Наташа протянула внучке полотенце.

Саша вытерла мокрые волосы и, рассмеявшись, рассказала, как уснула на поляне, и ее разбудил гром.

— Я люблю грозу — девушка вышла на веранду и, подставив руки под капли падающие с козырька, добавила: — когда идет гроза, воздух так приятно пахнет, ты чувствуешь, ба?

Бабушка обняла Сашу:

— Моя ты девочка, думаю, что все образуется, — она ласково погладила Сашу по волосам и добавила, — Понимаешь, все нужно прощать, особенно своим близким. Они не хотели тебя обидеть, я уверена в этом. Не смотри на меня так, Сашуля, это тебе не идет.

Рассмеявшись, бабушка Наташа поднялась с кресла и направилась в дом. Саша только сейчас почувствовала, что стало немного прохладно, она, поежившись, пошла за бабушкой, захватив ее шерстяную шаль, которая лежала на кресле.

— Вот ненастная погода — женщина включила в комнате свет, — посмотри, совсем тучи небо затянули.

Саша легла на диван и разочаровано сказала, что сегодня придется бездельничать.

— Ну, если ты так рвешься к работе…

— А что делать-то, бабуля, — поднявшись, Саша покачала головой, — я ведь не лежать на диване, приехала, ба. Может, что-нибудь… ты слышала?

— Нет, а что? Что тебе послышалось?

Пожав плечами, девушка подошла к двери и, прислушавшись, тихонько отворила ее. Бабушка Наташа ничего не слышала подозрительного, по этому ей стало немного не по себе. В раскрытую дверь ворвался шум дождя и запах мокрого леса.

— Мне показалось, что кто-то ходит, около дома и по веранде. Я не шучу, здесь кто-то есть.

— Я прошу тебя, закрой дверь, а то мне становится страшно.

Саша, закрыв дверь, в упор посмотрела на бабушку.

— У тебя есть ружье?

— Даже не знаю, — бабушка, немного задумавшись, спохватилась: — А зачем ты меня об этом спросила? Нет, ты что решила, что я своей внучке дам какое — то оружие?

Стук в дверь заставил их обеих вздрогнуть.

— Кто там? — Саша была немного напугана, но все же открыла дверь.

Никого. Девушка подозрительно посмотрела по сторонам. Легкий шорох заставил ее повернуться.

— Сюрприз! — выкрикнула появившаяся непонятно откуда Таня, она подбежала к Саше и, обняв, попросила простить ее. Младшая сестра, улыбнувшись, посмотрела на старшую и, прижав ее к своей груди, заплакала.

— Ну, вот, говорил я Татьяне, чтобы не пугала вас.

— Папка! — Саша обернулась и рассмеялась: — мама,…а что случилось? Почему…

— Я думаю, — отец обнял своих дочерей, потрепав по густым волосам Сашу и по кудряшкам Таню, добавил, — нам нужно поговорить. Мы очень переживали за тебя, Саша, и то, что вы с Татьяной поругались. Мы с мамой много думали и решили приехать к вам.

— А я так скучала по тебе. Не скрою, мне не хватало тебя прежней, — Таня виновато посмотрела на сестру, — но я понимаю, что всем нам нужно научиться жить с этим. Не злиться, а помогать тебе, сестренка. Я помню, что очень обидела тебя.

Саша, покачав головой, улыбнулась и добавила, что тоже не всегда была ангелом. Мама, засмеявшись, сказала, что неплохо бы было зайти в дом и начинать приготовление ужина. Бабушка Наташа отругала Полину Сергеевну за то, что долго не приезжали, но на помощь жене пришел Григорий Петрович и сообщил, что за неделю, которую они будут здесь находиться, успеют порядком надоесть ей.

На что бабуля замахала руками, добавив, что этого ни когда не случится.

— Мы привезли всего, — Григорий Петрович внес на кухню две большие сумки, — сейчас я разведу костер, — он поставил на стол кастрюлю с маринованным мясом, — сейчас шашлычок пожарим. А вы, девочки, займитесь салатом.

— Ладно, папа, мы тут сами разберемся, — Полина Сергеевна, ласково посмотрев на мужа, кивнула в сторону Саши, — ну что, Санька, давай чисти картошку, а ты, Таня, пойди, набери воды.

Когда ужин был готов, вся семья собралась за большим столом на веранде. Шашлык, по словам бабушки, был отменным.

— А какие у вас пирожки, — Григорий Петрович подняв рюмку, провозгласил тост: — За мою любимую маму!

— Спасибо, — бабушка, растрогавшись, вытерла набежавшую слезу, — вы все, что у меня есть в этой жизни.

Ужин удался на славу, и когда все было съедено и убрана посуда, взрослые расположились на веранде, с аппетитом поедая бабушкины пирожки и наслаждаясь, чаем из трав, собранных бабушкой Наташей.

Девушки были в своей комнате, на мансарде и все было как прежде. Они лежали на кроватях в пижамах и разговаривали о всяких пустяках.

— И все же, прости, но мне не понятна такая внезапная перемена — Саша, тяжело вздохнув, посмотрела на сестру. — Для меня непонятно. Хотя я очень рада вас видеть, ваш внезапный приезд.

— Понимаешь, — Таня обхватила руками подушку. — Когда ты уехала, обиженная на весь мир, я тоже была зла на тебя. Меня раздражало в тебе твое новое «я», не знаю почему, может быть, я завидовала, что этот дар есть у тебя, а не у меня.

— Знала бы ты, Танюшка, как все изменилось, лучше бы и не было у меня ни какого дара, как ты говоришь, — Саша вдруг вспомнила о своих видениях и осторожно начала говорить с сестрой о своих странных снах. — Ты понимаешь, каждую ночь мне снится один и тот же человек. Мне кажется, что я знаю его тысячу лет. Он такой… понимаешь, если бы я умела рисовать, я уверена, он тоже знает о моем существовании и ищет меня. Тебе это может показаться бредом, но каждый следующий сон является продолжением предыдущего.

— А ты так же можешь поднимать в воздух предметы?

— Да, — Саша подняла над головой сестры картину и плавно «опустила» ее ей в руки.

— Господи, Боже мой! — вскрикнула Татьяна. — Я все еще не привыкну к твоим фокусам.

Улыбнувшись, Саша покачала головой:

— Танюшка, ты должна привыкнуть к этим, как ты говоришь фокусам. А теперь давай поговорим о тебе, а то я прямо — таки герой дня. Как у тебя с музыкой, давай рассказывай.

* * *

Генри чувствовал, что за ними кто-то следит. Тобиасу казалось, что его друг слишком преувеличивает, он старался приободрить Картера тем, что наконец-то нашли родственников Марсело.

— Вчера мне снился один странный сон. — Альмадеро уже не удивлялся необычным способностям Картера. — Мне снился какой-то европейский город, там есть река, по которой постоянно плывут пассажирские пароходики и баржи с углем. Но где это, я не разу не был в этом городке. Хотя мне четко запомнились старинная готическая церковь и чистые ухоженные домики, обвитые виноградной лозой.

Картер закрыл глаза, как будто бы стараясь вспомнить все увиденное во сне.

Черт побери, Тоб, все это мне напоминает Голландию, Швейцарию…

Погоди, Генри, ко мне в голову пришла одна дельная мысль, — Альмадеро улыбаясь, вытащил записную книжку Флеминга. — Смотри сюда, — он открыл на середине. — Имя Оливер Штольц тебе о чем-нибудь говорит?

Картер задумчиво посмотрел в записи Ллойда и, кивнув, добавил:

Конечно, этот Штольц немец. Я практически уверен в этом.

Или австриец, а может быть швейцарец.

Тобиас, ты вводишь меня в заблуждение, — Генри непонимающе развел руками, но я попробую найти выход. Мы отправимся в библиотеку, где можем посмотреть рекламные проспекты европейских городов. Думаю, я узнаю ту церковь и реку. А потом, мы отправимся туда.

— Ты знаешь, я тебе только что говорил, что за нами следят, — Тобиас показал на мужчину лет тридцати, который стал слишком часто появляться там же, где и они. Незнакомец заметил, что на него обратили внимание и, поправив темные очки, повернул на соседнюю улицу, перешел дорогу и зашел в книжный магазин. Картер с Альмадеро поспешили в гостиницу, по пути забежали в маленькую библиотеку, находившуюся в здании художественной школы. К сожалению, они там мало чего нашли и решили обратиться в туристическое агентство.

Уже к вечеру усталые, но довольные они вернулись в гостиницу.

В туристическом агентстве они поговорили с тур. Оператором, желая посетить страны Европы, такие, как Германия, Швейцария, Голландия и так далее. Миловидная итальянка, с ярко-голубыми глазами предложила американцам капучино и для начала дала им несколько журналов, для ознакомления с основными маршрутами тура. Картер внимательно рассматривал красочные снимки на страницах глянцевого журнала. Тут его внимание привлек памятник, Генри помнил, что именно его он видел на площади. Он закрыл глаза и вспомнил клумбу, усаженную цветами и тот самый монумент.

— Это Бетховен. — Картер ткнул пальцем в фотографию.

— Я не понял, — Тобиас скривившись, посмотрел в журнал. — Ну да. Памятник Бетховену…это же Германия. Бонн. Кто бы мог подумать. А я что-то не помню, чтобы ты мне говорил о памятнике.

— Когда я увидел эту фотографию, то почему-то вспомнил — в глазах Генри появился радостный блеск. — Отлично, я чувствую мы уже ближе к своей цели.

Ночью, когда Картер и Тоб уже спали, в комнату вошел незнакомец. Он двигался так тихо, что, наверное, кошка позавидовала бы его грации. На нем была легкая черная куртка и спортивные брюки. Походкой охотника мужчина пробрался в комнату Картера, и тихо подняв одежду, небрежно брошенную на пол, начал обыскивать содержимое карманов. Наконец, он нашел, то, что искал и, положив записную книжку во внутренний карман куртки, направился к двери. Только вор протянул руку к дверной ручке, как почувствовал у виска холодное дуло пистолета.

— Стой спокойно, — Генри включил свет и когда он осветил незнакомца, тот, яростно выкрикнув, выбил из рук Картера пистолет. Вторая попытка выбраться ничего не дала, ключ был в руках Тобиаса:

— Я давно заметил, что следишь за нами. На кого работаешь?

Мужчина, ничего не ответив, бросился к балконной двери, сбив с ног Тобиаса. Картер, подняв пистолет, направил его на вора и приказал остановиться. Теперь тому не удалось обезоружить Генри, он остановился, ища глазами подходящий предмет для обороны. Что-что, а реакция у него была отличная, с быстротой молнии он подхватил торшер, стоящий около окна и, манипулируя им как палкой, отбросил Картера назад. При этом его лицо оставалось беспристрастным, улучив момент, когда ошарашенные Генри и Тоб отлетели к двери, незнакомец, выбив стекло, выскочил на балкон, а оттуда сиганул на дерево, ветви которого свисали над самыми перилами.

Генри бросился, было за ним, но того уже и след простыл.

— Кто мог послать его! — в бессильном гневе Картер ударил кулаком в стену, от чего задрожали стекла в соседнем окне.

— Что же мы теперь будем делать? — Тобиас выругавшись, покачал головой. — Как мы будем искать…?

— Меня больше волнует не это, имена, какие-то подробности, все это я уже выучил наизусть, — Генри тяжело вздохнув, сел в мягкое кресло. — Меня беспокоит другое, — он посмотрел на друга и, закусив нижнюю губу, добавил: — Кто-то знает о карте и о том, что мы ищем. Одно меня утешает, что карта у нас.

Теперь ее нужно беречь, как зеницу ока, — Тоб чертыхнувшись, посмотрел в ту сторону, где скрылся вор. — Как мы могли упустить записную книжку?

— Да уж, — мрачно добавил Генри.

Тем временем, их недавний гость скрылся в темном переулке и, подбежав к своему мотоциклу, быстро вскочил на него. Он проверил, на месте ли записная книжка и удовлетворенно хмыкнув, завел мотоцикл и понесся все быстрее и быстрее, оставляя позади себя клубы едкого дыма. Вскоре он уже подъезжал к небольшому загородному домику. Хозяин открыл массивные ворота, и мотоциклист въехал в просторный двор.

— Все нормально, мой друг?

— А как иначе могло быть, — мужчина снял шлем и, потерев плечо, поморщился от боли. Хоть все и удалось, эти ребята чуть не вывихнули мне руку, но самое главное, я достал то, что тебе было нужно. Теперь твой черед посвятить меня в твои планы, Пабло.

Утром, когда солнце осветило своими лучами крыши домов, Генри и Тоб уже были на ногах. Картер собирал свои вещи, а Тобиас позвонил в аэропорт, чтобы уточнить время вылета их самолета. К полудню Картер уже был в аэропорту, Альмадеро должен был приехать через несколько минут.

Время летело быстро, и вот уже объявили регистрацию, а Тобиаса все не было.

Генри, сжав зубы, направился к отделу регистрации пассажиров и тут его кто-то дернул за рукав рубашки.

— Тоб, что ты так задерживаешься? Уже объявили наш рейс. — Генри с досадой покачал головой. — Я подумал, что-то случилось.

— Я тебе потом в самолете все объясню.

Когда самолет набрал высоту, Генри достал пакетик с орешками и попросил стюардессу принести сок.

— Ну, так что там у тебя, Тобиас? — Картер с нетерпением ждал ответа. Альмадеро улыбнувшись, вынул из сумки что-то завернутое в платок.

— Вот, — он развернул сверток, и Генри увидел армейский жетон. — Только лучше не трогай его.

— Это все делает более понятным, — Генри повертел перед глазами жетон, держа его за краешек и довольно улыбнувшись, отметил, что теперь им будет ясно, с кем они имели дело вчерашней ночью.

— Скотт Тёрнер, ВМФ США. 1970 год рождения, — Тобиас положил жетон обратно в карман сумки и, покачав головой, сообщил, что они ни чего не смогут предпринять против этого Тёрнера, даже имея на руках доказательство его местонахождения в ту ночь.

В конце концов, они пришли к такому выводу, что стоит полагаться только на себя, и быть предельно осторожными во всех своих делах.

Когда самолет приземлился, Генри еще спал. Тобиас, толкнув его, сообщил, что они уже в Бонне. Картер, потерев заспанные глаза, отстегнул ремни безопасности и, зевнув, потянулся.

— Хорошо прошел полет, и впервые мне не снилась всякая муть.

Взяв свои вещи, друзья направились вместе с пассажирами к выходу. Они не заметили, что тот, кто побывал у них в номере, спокойно шел почти вслед за ними.

Скотт Тёрнер был хорошим другом Пабло да Силва. Много лет назад они служили вместе в полиции Сан-Франциско, и в одной перестрелке да Силва спас жизнь Тёрнеру. Спустя некоторое время, когда Пабло уже не работал в полиции, а занимался частным сыском, он встретил Скотта. Он по-прежнему ютился в маленькой квартирке и жил совсем не так, как должен был бы жить один из лучших полицейских. Когда спустя несколько лет они повстречались, Пабло предложил ему работать в его фирме. Только по прошествии некоторого времени, Тёрнер узнал, что агентство было только ширмой для грязных дел его друга. Пути назад не было, да и возвращаться в свою грязную конуру, Скотт не хотел. Красивая жизнь ему нравилась, хотя он и понимал, что за все нужно платить. Благодаря своим навыкам, он стал отличным сыщиком, Скотт очень быстро находил то, что нужно было Пабло. Зная психологию людей, и имея черный пояс по каратэ, Тёрнер добивался невозможного. Вот и сейчас, он летел вместе с Альмадеро и Картером в Бонн ни кем не замеченным. Но что его досаждало, так это потеря армейского жетона. Тёрнер знал наверняка, что кто-нибудь из этих двоих обязательно найдет его пропажу.

Скотт сидел в соседнем ряду, на два кресла дальше, чем Генри и Тобиас, однако ему было хорошо их видно, а миниатюрный передатчик, вставленный в мобильный телефон Картера, позволял слышать все, о чем они разговаривали. Несколько дней назад, когда они искали родственников Марсело, Скотт проник к ним в номер, и был несказанно рад забывчивости Картера, который оставил на столе свой сотовый телефон. Тёрнер не сомневался, что Картер крайне редко расставался с телефоном, и это давало ему возможность следить за каждым их шагом. Чего опасался Тёрнер, так это непонятного дара, о котором говорили Тобиас и Генри, и мало верилось в то, что Картер обладает какой-то сверхъестественной силой. Однако от этого Скотту было не легче. Одев миниатюрные наушники от плеера «SHARP», что было практически не заметно, Скотт внимательно слушал разговор о будущих планах в Бонне.

* * * *

Через несколько дней, когда Картер с Альмадеро обосновались в уютной гостинице на берегу Рейна, Генри почувствовал, что за ними опять следят.

— Не нравится мне все это, — он хмуро посмотрел на друга. Но тот лишь закусив нижнюю губу, покачал головой.

— Пока мы ничего не можем сделать, — Альмадеро потер усталые глаза и предложил отправиться в Интернет — кафе. — Ты знаешь, Генри, а это очень даже не плохое место для того, чтобы что-нибудь разузнать о Штольце.

— Ты хочешь сказать, что кто — то может нам помочь? — Генри, криво усмехнувшись, посмотрел на часы. — Уже начало пятого, ни как не могу привыкнуть к перемене времени.

Вечером они зашли в Интернет — кафе на Цветочной площади. Заказав себе немного пива и копченых рыбок, они сели за стол. Когда рыба была уничтожена, Генри помыл руки и, оставив Альмадеро наедине с гигантской кружкой пива, направился к одному из столиков, которые стояли в конце зала. Через полчаса, когда пиво закончилось, Тобиас присоединился к другу. Генри общался с посетителями сайта «Проклятия фараонов».

— Я давно хотел тебе сказать, — Тоб пододвинув стул, сел рядом. — По Интернету мы можем общаться и дома в Нью — Йорке, и в Таско.

— Я понимаю, — засмеялся Картер. — Но мы должны были сюда приехать, я чувствую, что здесь мы найдем что-то очень важное.

— Вот, посмотри, эта фамилия мне кажется знакомой — Барбара Штольц. — Ну, конечно, — Картер хлопнул ладонью себя по лбу и, улыбаясь, быстро забегал пальцами по клавиатуре.

В самый разгар поиска, Тоб заметил их старого знакомого, который сидел за компьютером в дальнем конце зала.

— Подожди, Генри. Я сейчас. — Альмадеро быстрым шагом направился к их «старому знакомому». — Если не ошибаюсь, Скотт Тёрнер? — он с силой вдавил воришку в кресло.

— Что вы себе позволяете? — незнакомый мужчина резко оттолкнул Альмадеро. — Понапиваются тут всякие американцы, вы что думаете, вам все позволено?!

— Извините, я вас принял совсем за другого человека, — Тобиасу стало не по себе, он ясно видел Тёрнера сидящего за этим столиком.

Вдруг Альмадеро увидел стоящего Скотта за витриной кафе, он, ухмыляясь, покачал головой и, развернувшись, направился прочь отсюда.

— Ты это видел, Генри?

— Что ты шумишь, — процедил сквозь зубы Картер, — успокойся и сядь рядом со мной. На нас и так уже бросают косые взгляды. Давай-давай, лучше не мешай мне общаться с Барбарой, да не смотри ты так, сейчас закончу и все тебе расскажу.

Когда обстановка немного разрядилась, Тобиас почувствовал себя немного легче. Он смотрел на монитор и постепенно вникал в суть дела.

Позже, Картеру не пришлось ему объяснять, кто такая Барбара Штольц. Самым приятным сюрпризом было то, что девушка переписывалась с русской девушкой Сашей. Она, к всеобщему удивлению, оказалась внучкой того самого профессора Туманова.

— Ты представляешь? — удивился Тобиас. — Сын Тумановых и дочка Кочетко создали семью. Как это интересно!

— Я думаю, нам очень повезло, — улыбаясь, добавил Картер.

— Это все твои видения.

— Соглашусь с тобой, Тоб, но нам еще предстоит нелегкий путь.

— Что ты хочешь сказать? — Альмадеро взволнованно посмотрел на друга.

— А то, что я договорился с Барбарой о встрече, где она более подробно нам все расскажет.

Тобиас присвистнув, хлопнул себя по коленям.

— Надо же, мне начинает все это нравиться.

Подожди радоваться, — Картер посмотрел по сторонам. — Нам предстоит еще разобраться с этим Тёрнером.

Этот вечер по истине оказался плодотворным, друзья радовались тому, что поездка оказалась удачной, но не все было так просто. Почти у самой гостиницы, в парке, где было уже совсем темно, их остановили двое неизвестных.

— Быстро приготовили свои кошельки! — прорычал один из них по-немецки (а на каком же языке должен был он говорить). — Я не шучу.

Картер, покосившись на Тоба, быстро выхватил из-за пояса револьвер, и, взведя курок, направил его на хулиганов. Тот, что был рядом с ним, не растерялся и, сжав кулаки, нанес удар правой в плечо Картера. Генри, схватив его за руку, вывернул ее так, что хулиган взвыл и попытался вырваться, чем причинил себе еще большую боль.

Держа в одной руке револьвер, а другой за шкирку упирающегося молодчика, Генри направил оружие на второго вымогателя.

— Я не понял, что тут происходит? — Картер швырнул хулигана в сторону его товарища и, сплюнув сквозь зубы, направился к гостинице. Тобиас сжав губы, покачал головой и, заметив, что первый не оставил своей попытки в добывании денег, сказал?

— Даже не думай об этом, — он посмотрел в сторону Картера и добавил: — Мой друг в Нью-Йорке, таких как ты, каждый день имел на завтрак, обед и ужин.

Генри, скривив губы в дьявольской усмешке, обернулся и, вытащив револьвер, прицелился в наглецов.

— А может они из какой-нибудь Нью — Йоркской банды, — шепнул второй своему неугомонному приятелю. — Я видел как тот, который кажется немного по — тише, чуть не прибил Гейнца Мозера в Интернет — кафе..

— Как пить дать, — пробормотал парень, который затеял всю эту заварушку.

А Генри и Тобиас тем временем, быстрым шагом зашли в гостиницу.

— Твою мать, — тяжело выдохнул Генри. — Не может день хорошо закончиться.

— Ничего-ничего. Сейчас мы уже придем. — Тоб расстегнул пуговицу на пиджаке и, вынув носовой платок, вытер потный лоб.

— Ты что так вспотел, друг мой? — улыбнулся Картер, и когда они уже поднялись в свой номер, вдруг рассмеялся? — Было бы очень смешно, если бы на полпути к цели, нас пришили — бы за двадцатку в этом городе.

— Да уж, куда там, — проворчал Тоб, вытаскивая из кармана ключ. — Я не удивлюсь, если этот Тёрнер будет нас поджидать в номере.

— А это совсем непохоже на шутку. — Картер толкнул носком ботинка дверь, которая, тихо скрипнув, поддалась. — Видишь, он или еще кто-нибудь были здесь.

— Может мы просто забыли закрыть дверь? — с надеждой в голосе спросил Альмадеро.

Осторожно войдя, Картер включил свет, но не нашел ничего, что могло говорить о нанесенном визите. Все лежало на своих местах, на этот раз Скотт Тёрнер не облажался. Если бы только Картер знал, что подслушивающее устройство он носит с собой, в своем сотовом телефоне, все было бы гораздо понятнее. Об этом ни Тобиас, ни Генри даже не догадывались. К счастью, последнее, что осталось от Ллойда Флеминга, а именно карта, находилась всегда при Генри. Потеряв записную книжку Флеминга, они стали более осторожны, и ищейка Пабло да Силва пока оставалась с носом.

Ночь прошла в раздумьях и долгом разговоре, уснули друзья только под утро. Встреча с Барбарой Штольц была назначена на два часа дня, и к этому времени Картер и Альмадеро успели собрать вещи и привести себя в надлежащий вид.

К обеду они спустились из своего номера в ресторан гостиницы, там они и договорились встретиться с Барбарой. Девушка немного опоздала и извинилась, сев за столик. Она отказалась от кофе, заказав себе стакан сока и фруктовый салат.

Она была типичной немкой. Густые светло-русые волосы струились по плечам, голубые глаза и кожа цвета слоновой кости, делали ее похожей на богиню из скандинавских мифов. Картер не заставил себя долго ждать, он сделал ей комплемент, чем вызвал легкий румянец на щеках Барбары. Позже они узнали, что ей совершенно случайно стала известна эта история. Внучка Туманова, как позже она выяснила, живет в Москве:

— Я вчера связалась с ее подругой и рассказала, что вы ищите сведения о пропавшей экспедиции. Катя, так зовут девушку, с которой я познакомилась в Интернете, связалась со мной сегодня утром и сообщила, что Саша очень хочет вам помочь. Еще она просила передать, чтобы вы не удивлялись, когда ее увидите. Вот, — она вынула из сумочки листок бумаги. — Здесь адрес Тумановых и телефон.

Они еще немного поболтали о том — о сем и Картер предложил Барбаре проводить ее домой. Она, кокетливо покачав головой, улыбнулась и, согласившись, протянула руку Альмадеро:

— Прощайте, Тоб с вами мы уже не увидимся, наверное, — улыбнувшись, Барбара подала руку Картеру, и они вместе направились в сторону Рейна.

«Эх, Генри, ни как не можешь ты пропустить мимо себя ни одной юбки», — усмехнулся про себя Тобиас.

— Тоб, дружище! — крикнул ему Картер. — Я заеду в аэропорт, узнаю, что там и как, и позвоню тебе вечером.

— Хорошо, — кивнул ему в ответ Альмадеро и решил тоже не терять время зря.

На водной глади плавно покачивался прогулочный катер — речной трамвайчик, который приглашал желающих в экскурсионную поездку по Рейну в Кобленц. Недолго думая, Тоб быстро подбежал к нему и, оплатив билет, занял свое место. Вскоре к нему присоединилась хорошенькая итальянка, с которой он тут же и познакомился, надеясь весело провести время в дороге.

А Генри с Барбарой отправились в парк, где вчера на них с Тобиасом напали хулиганы. Шутя и смеясь, Картер рассказал, что они чудом остались в живых. Барбаре это не показалось смешным, она покачала головой и, причмокнув губками, сказала:

— Представляете, если бы с вами что — нибудь случилось.

— О, тогда бы мы не встретились, — улыбнулся Картер. — Но теперь все позади, и мне очень приятно гулять с вами по этому парку. Вот здесь, — он внезапно остановился и, обернувшись, весело посмотрел на девушку. — Вот здесь эти сопляки пытались обчистить наши карманы, — он опять засмеялся и, взяв Барбару под руку, направился дальше.

Вы давно занимаетесь археологией? — с любопытством спросила девушка.

— Сколько себя помню, меня всегда интересовало все древнее, в детстве я зачитывался Жюлем Верном, Купером, Эдгаром. По.

— О, Эдгар По — это больше похоже на мистику, — Барбара заинтересованно смотрела на своего нового знакомого. — А меня всегда пугали рассказы о замурованных мертвецах.

— А меня нет, — Картер потрепал ее по шелковистым волосам. — В этом и существует разница между теми, кто изучает историю в кабинетах, листая страницы древних книг и другими, которые, раскапывая древние города, гробницы, прикасаются своими руками к истории. Наверное, по этому я и стал археологом, — он немного помолчал и продолжил. — А эта история с Египтом меня особенно заинтересовала. Вы знаете внучку Туманова, как ее зовут?

— Саша, Александра.

— Какое интересное, я бы сказал необычное имя, — задумчиво произнес Картер. — А, как она выглядит?

— Очень даже симпатичная девушка, ей не больше двадцати пяти, — Барбара в упор посмотрела на Генри. — А что вы ищите, наверное, какие-то сокровища? — в ее глазах промелькнул озорной огонек.

— Конечно, сокровища, а что же еще, — Генри обнял ее за талию и, улыбнувшись, покачал головой, Барбара ему положительно нравилась с ее наивностью и внешностью Барби, и звали ее так же.

Они прогуляли весь день, болтая о всяких пустяках. Генри смотрел на нее и понимал, что девушка совсем не хочет отпускать его. В подтверждение его мыслей она нежно посмотрела на него и спросила:

— А что вы делаете сегодня вечером? — не дав ему даже подумать, она предложила зайти к ней в гости. — Попьем кофе, сегодня мне совсем нечего делать, а вы так интересно рассказываете обо всем и, наверное, бывали во многих местах?

— Да, конечно, — Генри не ожидал такого поворота событий.

— Я учусь на историческом факультете, и мне так интересно было бы вас послушать, Генри, — она почти умоляла его.

— Барбара, — улыбнувшись, Генри взял ее за руку и почувствовал, как она дрожит, — Успокойтесь вы, в самом деле. Я понимаю, что вы чувствуете, незнакомый мужчина, у которого хорошо подвешен язык … не смотрите на меня так, Барбара, — Генри хотел пойти с ней, но что-то внутри ему говорило, что этого делать не стоит.

— Я не хочу чтобы вы не правильно… — начала Барбара, но Картер, покачав головой, взял ее за горячую руку и, коснувшись ее губами, провел ладонью по ее бледному лицу.

— Барбара, я еще приеду, и мы обязательно встретимся, — Генри достал из внутреннего кармана свою визитную карточку и, протянув ее девушке, добавил: — Сейчас у меня слишком много проблем. И я не хочу ни кого в них впутывать.

Я понимаю, — она опустила глаза и, высвободив руку из его ладони, направилась в сторону своего дома.

Картер, поежившись, посмотрел в ее сторону и подумал про себя: «Какая девочка, но… не хочется ввязывать ее в эту историю».

Он посмотрел на часы и решил съездить в аэропорт. Там было многолюдно, и Генри не заметил фигуру Тёрнера, который знал, что Картер собирается отправляться в Россию. После получения необходимой информации для оформления документов, он позвонил Тобиасу. Обменявшись новостями, друзья решили встретиться в гостинице и там обо всем подробно договориться.

Тем временем, Скотт позвонил Пабло и сообщил, что Картер нашел то, что им было нужно.

— И что это за девчонка?

— Пока точно не известно, но я знаю, у кого спросить, — Скотт, хищно улыбаясь, посмотрел на фотографию Барбары. — Тут есть одна девушка, которая знает эту Сашу Туманову.

— Это интересно, но смотри, чтобы все было нормально.

— Все будет путем, Пабло, не волнуйся. Я найду подход к ней, о кей.

Скотт огляделся по сторонам и, увидев, что Генри направляется в его сторону, быстро зашел за колонну. Картер прошел мимо, ни чего не заметив, и направившись в сторону стоянки такси, быстро сел в машину.

В этот вечер Барбара грустила. Она не ожидала, что этот вечер проведет одна, — «Какой мужчина», — вздохнула она: — «Но почему, почему он не захотел зайти?» Девушка провела рукой по волосам и, улыбнувшись, отметила про себя, что наверняка понравилась ему. «Просто у него было слишком много дел», — Барбара, вздрогнув, повернулась к двери. Звонок раздался вновь. «Кто бы это мог быть?»

Она подошла к двери и, приоткрыв ее, увидела на пороге полицейского.

— Что случилось?

— Барбара Штольц?

— А что случилось? — повторила девушка, осторожно выглядывая из-за двери.

Полицейский вынул фотографию из внутреннего кармана и, показав ее, спросил, знаком ли ей этот человек. Барбара вся напряглась, ведь с фотографии на нее смотрел Генри Картер. «Что же мне делать?»- девушка, закусив нижнюю губу, посмотрела на полицейского. Не нравился он ей, ни его слишком новая форма, ни его холеная физиономия.

— Поймите, это очень опасный преступник, — начал, было, Скотт, а это был он.

— Я могу посмотреть ваши документы? — холодным тоном спросила Барбара, протянув руку.

— Конечно, — «полицейский» показал ей свой жетон и, покачав головой, сказал, что не следует прикрывать таких личностей.

— А почему вы пришли ко мне домой, ведь сейчас уже поздно? — ну не нравился он ей.

— Милая, Барбара, я не хотел вас компрометировать, по этому пришел к вам лично. Можем мы поговорить? — он заглянул, через ее плечо в гостиную. — Вы кажется одна?

— Хорошо проходите, — процедила сквозь зубы Барбара.

Скотт прошел в гостиную и, устроившись по — удобнее в мягком кресле, положил ногу на ногу.

— Если я не ошибаюсь, Барбара, вы учитесь в Кембриджском университете. Думаю, там трудно учится, — он скользнул глазами по фотографии, которая стояла на столике возле кресла. — Это ваши родители?

— Да, — Барбара села напротив него и почувствовала, что у нее начинают дрожать коленки.

— Несомненно, они гордятся своей дочерью.

Девушка чувствовала, что сейчас с ней начнется истерика. Она нервно теребила пояс на платье и, покусывая губы, смотрела в пол.

— Короче, я хочу понять, что вы от меня хотите. Я знала Генри Картера всего один день. И того меньше, — Барбара, резко встав, подошла к окну. — И я не верю вам, здесь какая-то ошибка.

— Я понимаю, — Скотт, встав с кресла, подошел к ней. — Но как вы можете говорить, что закон ошибается, если вы знаете Картера меньше двенадцати часов. И, я не понимаю, почему вы так упорствуете, — Тёрнер положил ей руку на плечо. — Я чувствую, что это нежное сердечко стало биться гораздо чаще. Меня не удивляет такая резкая перемена в девушках, с кем он общался. Картер профессиональный мошенник, гипнотизер. Сегодня он очаровывает вас, а завтра вы прибегаете в, участок, заливаясь горючими слезами, и просите, нет, умоляете вернуть фамильные драгоценности и…

— Но это не правда, — гневно запротестовала девушка.

Тёрнер, улыбаясь, спросил о человеке, с которым был Картер и в ту же минуту «раскрыл» бедняжке глаза.

Посмотрите, милая, у вас ничего не пропало? — Барбара, не веря в его россказни, поспешила к туалетному столику, и, открыв ящик, с ужасом обнаружила, что шкатулка с драгоценностями пуста.

— Ну, теперь вы готовы сотрудничать?

Тёрнер наслаждался успешно проведенной операцией. Как хорошо он все придумал. Тобиас, по его словам, проник в квартиру Барбары, пока ее обольщал Картер и похитил фамильные драгоценности, которые достались Барбаре еще от бабушки. Конечно, не трудно догадаться, что это он сам пробрался в жилище девушки и ограбил ее самым бесстыдным образом. Он понимал, что с драгоценностями ему не выбраться из страны, по этому тут же продал их в антикварной лавке в Кобленце. Тёрнер знал, что его никто не заподозрит, девушка не заявляла в полицию, и Скотт упивался своей безнаказанностью. Его радовало то, что, несмотря на хороший гонорар да Силвы, он смог по ходу дела кое-что заработать.

Опустошенная и разбитая, девушка села на стул и дрожащим голосом начала рассказывать все, что ей было известно о Генри и о его планах.

 

Глава 7 Зов чувств

Саша сидела на берегу пруда и рисовала. Последнее время ей часто хотелось рисовать, почему, она и сама не могла понять. Раньше она рисовала не плохо, но у нее ни когда не было желания заняться этим всерьез. Теперь же ее преследовало неимоверное желание изображать во всех красотах лес, пруд около бабушкиного домика и образы своих снов. Казалось, что когда она переносит на бумагу свой вчерашний сон, ей становится очень легко. Она знала, что Барбара связалась с тем человеком, с которым она должна была встретиться. Не зная почему, Саша была уверенна, что этот самый Генри Картер и есть «ключ» к загадке ее таинственных снов и видений. Она чувствовала, что не далек тот день, когда, наконец, наступит облегчение. Ей хотелось нормальной жизни, и все бы ни чего, если бы не эти сны. Порой Саша совсем не высыпалась, так они ее тяготили, но она не считала себя бедной — несчастной, она знала, что избранна для какой-то пока неведомой ей цели. Одно было наверняка, это то, что скоро должно было все разрешиться.

Ее радовало, что наладились отношения с сестрой и родителями. Однако Саша не хотела возвращаться в Москву. Отпуск заканчивался через две недели, и это время она хотела побыть с бабулей и наедине со своими мыслями. За это время она помогла бабушке Наташе с ремонтом в доме, а так же разобралась с огородными делами.

— Ну, бабуля, теперь твой самогон цел, — выдала она после того, как навела в огороде порядок. — Давно я так не работала, но так хорошо, она потянулась и, расправив плечи, сняла с рук перчатки. — Хорошо-то как!

— А я пойду, натоплю баньку. Жаль, что только мы с тобой вкусили всю прелесть копания, — бабушка, засмеявшись, потрепала Сашу по взъерошенным волосам. — Ты такая лохматая, тебе стричься давно уже надо, Сань.

— Может, пострижешь меня, ба?

— Не знаю, заинька, теперь совсем не так стригутся, как бывало раньше. Ну, сейчас передохнем, а к вечеру видно будет.

— Да ладно, бабуля, может завтра.

— Пойду, затоплю печку и попарю тебя березовым веничком, — бабушка Наташа, ласково посмотрев на внучку, направилась в дом. Саша, глубоко вздохнув, уселась на пенек, который остался здесь еще с незапамятных времен.

Много лет назад, когда бабушка и дедушка получили участок земли, здесь рос старый дуб. По началу его совсем не хотели срубать, но дерево начало сохнуть и дедушка распилил его на дрова. Бабушка до сих пор вспоминает, сколько было много дров. А пенек так и остался.

— Сяду, бывало на пенечке, — вспоминала Наталья Сергеевна. — Вспомню, как хорошо мы здесь собирались с друзьями. И Сережа еще был со мной. Так что, Сашенька, этот пенечек для меня напоминание о твоем дедушке.

«Ничего», — думала про себя Саша: «Я обязательно найду эту экспедицию. И больше не будет ни каких страшных тайн».

Пока она еще не знала, как сумеет найти ответы на все вопросы, но одно она знала наверняка, скоро, очень скоро это произойдет.

* * * *

Картер немного устал от длительного перелета, Тоб, так тот вообще всю дорогу клевал носом. Они вышли из такси и направились к гостинице, которую им посоветовало агентство, оформляющее визы.

— Никогда не был в России, — Тобиас, оглядевшись по сторонам, довольно улыбаясь, кивнул головой. — А тут ничего.

— Так ведь это Москва.

— Сейчас, наверное, уже поздно, — Генри посмотрел на часы. — Если я правильно перевел время, сейчас около восьми часов.

— А у меня такое впечатление, что за эту ночь, я так и не выспался, — вздохнул Альмадеро. — Ну, что теперь будем делать?

— Пока мы обоснуемся в гостинице, выспимся, а завтра я отправлюсь к Тумановым.

Все так и случилось. За ночь измученный Тобиас, наконец, выспался, а Генри собрался с мыслями. В номере было чисто и уютно, они решили оставить окна открытыми, так как на улице стояла чудесная погода.

Утром, пока Тобиас еще спал, Картер решил немного прогуляться. Он зашел в одно из множества кафе и, заказав себе кофе, сел за столик на улице. Когда официант принес заказ, Генри отпил немного из чашки и начал листать свежую газету. Он хорошо знал русский язык, по этому ему не составляло большого труда прочитать все местные новости. Вдруг его как — будто что-то кольнуло, он поднял глаза и увидел девушку, которая сидела за соседним столиком. Ей было не больше двадцати трех — двадцати пяти лет, она то же пила кофе и была вся поглощена какими-то, известными только ей мыслями. Почему-то она показалась ему знакомой, в ней что-то было такое, что Генри не мог объяснить. Он не мог назвать ее красавицей, но в ней что-то было. Девушка подняла непропорционально большие глаза, которые казались огромными, по сравнению с худеньким лицом и удивленно посмотрела на Генри. Ему вдруг показалось, что он узнал ее. Ну, конечно, это была она, девушка из его снов. Только волосы были немного короче, от чего она была похожа на подростка. На ней были синие потертые джинсы и такого же цвета рубашка, а небольшой рюкзачок висел на спинке стула. Девушка была такая юная, гораздо моложе, чем себе представлял Картер. Сначала Генри хотел подойти к ней и спросить кто она, но потом решил, что так делать не следует. Ну, не мог же он ей сказать: «Простите, я постоянно вижу Вас во сне. Почему вы мне снитесь?»

Девушка как-то странно посмотрела на него и, достав телефон из кармана, набрала номер.

— Катя, — она старалась говорить как можно тише, но Генри все хорошо слышал.

— Катюша, ты не поверишь. Сейчас сижу в кафе. А тут находится человек, который мне напоминает,… да брось ты. Я запомнила его лицо, так как видела его сотни раз. Ты думаешь? Хорошо.

Девушка положила телефон на стол и, улыбаясь, посмотрела в сторону Картера. Затем она встала и, подойдя к стойке, расплатилась с барменом. Генри до последней минуты был уверен, что она подойдет к нему, но этого не случилось.

— Девушка! — он вышел из-за стола и попытался задержать ее, но она словно исчезла. — Что за чертовщина.

Быстро допив кофе и расплатившись, Картер кинулся в гостиницу. Он хотел по скорее найти адрес Тумановых и, наконец, поставить в этих поисках точку.

— Тоби, как хорошо, что ты ни куда не ушел!

— А что случилось? — недоумевал Альмадеро. — На тебе лица нет, Генри.

Картер залпом выпил стакан холодной воды и, громко выдохнув, достал носовой платок. Тобиас с удивлением смотрел на друга, который вернулся таким растерянным и взбудораженным.

Понимаешь, я видел ее.

Кого ее? — не понимающе спросил Тоб.

Девушка из моих снов, — Генри обессиленный рухнул в кресло и, закрыв лицо руками, пробормотал. — Я видел ее так же близко, как тебя, Тоб, не мог же я ошибиться. Все это время, как ко мне в руки попала карта, эта девушка не вылезала из моих снов.

Тобиас покачав головой, завязал галстук и, допив уже остывший чай, сказал, что пора позвонить Тумановым и договориться о встрече.

— Какой ты простой, — усмехнулся Картер. — Договориться о встрече. Что я скажу им?

— Но Барбара сказала, что связалась с Сашей, и та в курсе всего.

— Да не в этом все дело, — Генри раздраженно потянулся за пачкой сигарет, — Я не представляю, о чем мы с ней будем говорить. Не о моих же видениях? Так недолго показаться сумасшедшим.

— Но почему-то я и наши друзья, не сочли твои видения сумасшествием, а то, что ты можешь перемещать предметы?

— Ладно, Тоб, сейчас я приведу себя в порядок, а то вся рубашка взмокла.

Стоя под горячими струями воды, Генри закрыл глаза. Перед ним была та девушка, что он увидел утром. Она стояла перед ним такая же, как и во сне. Ее глаза улыбались, склонив голову на бок, она манила его пальцем и что-то шептала. Но что? Генри открыл глаза и, выключив воду, протянул руку за полотенцем.

Посмотрев на часы, он набрал номер Тумановых и, с волнением ждал, когда кто-нибудь поднимет трубку. Картеру ответила девушка, она оказалась сестрой Саши. Поговорив с ней, они договорились о встрече в семь часов вечера.

Тем временем, друзья решили прогуляться по Москве. Этому был особенно рад Тобиас, ведь он никогда не был в России. Ему нравилось все, а особенно, он был восхищен Красной площадью.

— Я знаю, что слово «красная», раньше обозначало — красивая.

— Да, мне тоже здесь нравится, пойдем, я покажу тебе еще кое-что, — Генри подошел к дверям «Алмазного фонда». — Здесь столько всего, глаз не оторвать.

Они вошли в роскошный зал, где в стеклянных витринах лежали прекрасные изделия, творение рук человеческих. Тут были и всяческие украшения, и камни, иной раз весьма значительной величины. Так же они посмотрели на корону Российской империи, которая много лет переходила от одного правителя к другому. Она была усыпана бриллиантами и драгоценными камнями, и была прекрасна.

За полдня они так находились, что решили пообедать в ресторане на Тверской.

— Хотелось бы попробовать традиционную русскую кухню, — Тобиас вопросительно посмотрел на друга. — Что ты можешь мне посоветовать, чтобы я почувствовал, что я действительно в России?

— Что будете заказывать? — обратился к ним официант.

Генри раскрыл меню и, просмотрев его, сказал.

— Два борща, так же пельменей, хлеба… как это говорят русские, черного.

— Я знаю, есть такое русское блюдо — блинчики с…э — э, помогите мне?

Официант, улыбнувшись, развернул цветную страницу в меню.

— Вот, господа, взгляните. Здесь изображены все блины с начинкой, которые предлагает наш ресторан. Вот это знаменитые блины с икрой, есть с фаршем из молодой телятины, с гусиной печенью, а так же с ветчиной и сыром.

— Спасибо, — Генри взял меню из рук Альмадеро и заказал все, что могло произвести наибольшее и неизгладимое впечатление на его друга. Тоб был в восторге и не мог сказать, что ему понравилось больше. Его расстроило одно, что такой вкуснятины, у него не будет дома, в Таско.

После обеда, друзья отправились в гостиницу, и Тобиас всю дорогу твердил, что обязательно сюда приедет еще. В гостиницу идти не хотелось. Стояла чудесная погода, а солнышко так ласково грело, что хотелось прикорнуть на лавочке под его теплыми лучиками. Так прогуливаясь по парку, они не заметили, как пронеслось время.

Вернувшись в гостиницу, Картер переоделся и, с нетерпением посмотрел на часы, было уже шесть часов. Когда Тобиас был готов тоже, они вышли из гостиницы, было еще жарко и Генри, сняв пиджак, перекинул его через плечо.

Друзья зашли в магазин и, купив там кое-что к столу, направились к лотку с цветами. Он купил большущий букет розовых пионов, аромат которых, кружил голову и Альмадеро на него как-то странно посмотрев, заметил.

— Я не понимаю, ты будто бы на свидание готовишься.

— Нет, Тоб, теперь со всеми интрижками покончено.

— Неужели?! — воскликнул Тоб. — Скорее я стану белым.

— Я серьезно, — Генри вытащил из кармана телефон и набрал номер Тумановых.

* * * *

Татьяна, улыбаясь, смотрела на сестру и когда повесила трубку, потрясла перед носом Саши указательным пальцем.

— Ну, что, колись, Санька, кто к нам сегодня придет?

Саша вопросительно посмотрела на Таню.

— Не понимаю, кто это звонил?

— Некий, Генри Картер, — Таня, ехидно хихикая, потрепала Сашу по волосам. — Так-так, давай рассказывай, что это за иностранец. Американец?

— Таня.

— Вот видишь, я уже стихами начала говорить. Американец — иностранец, — засмеявшись, она плюхнулась на мягкие подушки дивана.

— Ты не поверишь, Танюшка, — глаза Саши наполнились слезами. Она серьезно посмотрела на сестру и, взяв ее за руку, прижалась к ней щекой. — Понимаешь, я видела его сегодня утром, мне показалось, что он тоже узнал меня, и хотел поговорить, но я не смогла.

— Но почему? — Татьяна, удивленно округлив глаза, непонимающе посмотрела на сестру. — Сестренка, мне кажется, ты чего-то боишься?

— Да, я боюсь его, человека из моих снов. Все это так странно, сегодня к нам приезжают родители на ужин, что я им скажу. Генри гораздо старше меня. Могут возникнуть не нужные вопросы.

— Давай пока подумаем, что приготовить, не будем же мы кормить наших гостей твоими мрачными мыслями и страхами.

Саша поднялась с пола и пошла на кухню. Порывшись в своих записях, она быстро решила, что лучше всего приготовить. Записав меню, она дала Тане список необходимых продуктов и отправила ее в магазин.

Она помнила, как забилось ее сердце, когда она увидела Генри. Теперь он был не призраком из снов, а самым настоящим. Саша не сказала сестре, что он ей нравится. Это была только ее тайна.

Она боялась, что родители не поймут ее, а как бы она повела себя, если бы ее дочь привела в дом незнакомого человека, иностранца, рассказывая, что он знаком ей по снам. «Мы тут, во сне, познакомились. Как это звучит? Настоящий шизофренический бред», — Саша поставила вариться на плиту овощи и яйца: «Что я ему скажу: Здравствуйте, и что мы теперь будем делать со всем этим. Я вас совершенно не знаю, если не считать, что во сне мы часто встречались», — она уронила нож и, закрыв лицо руками, заплакала. Ей было трудно взять себя в руки, Саша горела нетерпением его увидеть, и в тоже время хотела убежать, забыть Генри.

Зазвонил телефон. Саша вся сжалась и медленно подняла трубку.

— Мама, привет. Нет, ни чего, вы придет сегодня на ужин? Да сегодня необычный гость, я не могу сейчас сказать, все это касается моих странных способностей. Не переживай, тебе он понравится. Археолог… да, ну до вечера.

Саша почувствовала, что ей стало намного легче. Она помешала картофель и вынула из холодильника майонез и приправы.

Вскоре вернулась Таня. Она выставила покупки на стол и начала что-то рассказывать, тараторить.

— Мама звонила, — Саша убавила газ под кастрюлей и, сев за стол, налила в чашку молока. — Хочешь?

— Нет, не буду. И что ты ей сказала?

— Сказала, что у нас сегодня гость. И, что это связанно с моими делами.

— Понятно, — протянула Таня. — Ну, что нос повесила, давай готовиться к приезду твоего ненаглядного.

— Таня, о чем ты говоришь? — Саша, тяжело вздохнув, встала из-за стола и отломила себе кусочек шоколадки.

— Нет-нет, так ты все припасы съешь.

Саша, улыбнувшись, протянула сестре оставшийся кусочек шоколада и засмеялась.

— Ладно, давай посмотрим, что можно приготовить из этой курицы.

Так, за приготовлением ужина, сестры провозились почти весь день. Таня еле удержалась, чтобы не попробовать фирменный салат Саши, а какой получился торт, просто загляденье.

Посмотрев на часы, девушки решили, что пора собираться встречать гостей. Таня занялась уборкой на кухни, а Сашу отправила наводить марафет.

— Иди, тебе сегодня нужно быть красивой.

Саша не стала особо измудряться. Она совсем не походила на свою сестру, которая часами могла не отходить от зеркала. Надев свое любимое зеленое платье, она повесила на шею бабушкин кулон с малахитовым камнем, и вдела в уши такие же серьги. Когда в комнату зашла сестра, Саша повернулась к ней и, растерянно улыбаясь, спросила:

— Ну, как?

— Знаешь, кого ты мне сейчас напомнила? Только не обижайся, — Саша вопросительно подняла брови. — Хозяйку медной горы. Ты такая красивая, а у нас, кстати, все уже готово. Пойду тоже приоденусь.

Вдруг прозвенел звонок. Это было так неожиданно, что Саша, вздрогнув, выронила из рук помаду.

— Это, наверное, папа с мамой, открой, а я побегу переоденусь.

Саша медленно пошла к двери, сердце бешено колотилось, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Она повернула защелку и, открыв дверь, увидела мужчину лет тридцати пяти, он был такой, каким приходил в ее сны. Ее покорили его теплые серые глаза и нежная открытая улыбка. В руках он держал великолепный букет ее любимых цветов и был таким трогательным.

Генри смотрел на нее и не мог поверить, что та девушка, которая была, казалось, только иллюзией, и есть Саша.

Они долго стояли и смотрели друг на друга, пока, наконец, он не протянул ей руку.

— Генри Картер.

— Оч-чень приятно, — Саша не знала, как дальше себя вести, ее голос дрожал, как и вся она.

Ситуацию спас чернокожий спутник Картера:

— Тобиас Альмадеро.

— Да, проходите. Что-то я совсем растерялась.

Девушка пропустила гостей вперед и, сжав губы, закрыла дверь.

— Вы так хорошо говорите по-русски, — заметила она, ставя цветы в вазу. — А знаете, это мои любимые цветы.

Вскоре появилась Татьяна, она не была так смущена, как ее младшая сестра. Быстро усадив новых знакомых за стол, она сообщила, что скоро подойдут их родители. Хотя Генри не понравилось, как она на него странно посмотрела, что-то неприятное было в ее взгляде.

— Ни чего не подумайте, просто сегодня мы с Сашей пригласили их на ужин. Так совпало, но вам будет очень интересно, Татьяна, убежав на кухню, вернулась с блюдом, на котором грациозно восседала жирная курица.

— Наш папа — геолог, — Саша смотрела на Генри и чувствовала, что задыхается от волнения. — Простите за глупый вопрос, вы случайно не родственник Говарду Картеру?

— Тому, кто открыл гробницу Тутанхамона? — улыбнулся Картер. — Нет, но то, что наши инициалы одинаковые — знаменательно.

Саша, засмеявшись, предложила тост — «За приятное знакомство» и когда звон бокалов слился с веселыми голосами, прозвенел звонок в дверь.

— Это, наверное, родители, — девушка, встав из-за стола, направилась в прихожую.

Татьяна, которая сидела рядом с Картером, не скрывая своих мыслей, взяла его за руку:

— Мне всегда было интересно подержать за руку экстрасенса.

— Почему? — улыбаясь, спросил он.

— Мне хотелось сравнить вас с сестрой, у нее от рук исходит покалывание, не всегда, но бывает.

Генри вопросительно посмотрел на Таню, которая, нежно взяв его за руку, провела пальцем по его ладони. Он знал такой тип женщин, и ему стало не по себе при мысли, что сестры могут поссориться, а это могло произойти, он видел какие они разные.

— Ну, что, пришли ваши гости? — Григорий Петрович заглянул в гостиную и, одев принесенные дочерью тапочки, вошел в зал.

— Ой, мама, даже не знаю, как себя вести, — Саша, закусив нижнюю губу, посмотрела на маму. — Это все так странно, но Генри сказал, что приехал сюда только потому, что я этого хотела. Я снилась ему и просила увидеться, будто мы давно знакомы. Именно это было и со мной, когда мы встретились.

— Добрый вечер, — внезапно появившийся Картер, заставил Сашу прерваться. Он, галантно поцеловав руку Полины Сергеевны, сказал, что рад познакомиться с семьей Саши.

Когда они сели за стол, Генри поднялся и, став совсем серьезным, вытащил из кармана сверток.

— Я думаю, вам, как детям и внукам Петра и Анны Тумановых, а так же Сергея Кочетко, будет интересно взглянуть на это и выслушать меня.

В конце осени, я познакомился с одним человеком, хотя его имя вам ни чего не скажет, я назову его. Ллойд Флеминг остался единственным, кто выжил после той экспедиции 1957-го года в Египте. Он был пьян, точнее мы вместе заливали грусть в одном баре, где он и разговорился. Так как археология моя профессия уже пятнадцать лет, меня заинтересовал его рассказ, и я захотел продолжить знакомство, но Флеминг исчез. Наняв детектива, мы долго искали его, но, несмотря на всяческие препятствия, все-таки встретились. Не буду сейчас рассказывать все подробности, но карта и записи Ллойда Флеминга оказались у меня. Я прочитал много раз его записную книжку, где он все подробно описывал, каждый день их пути, каждую минуту. Ллойд был проводником и выбрался из того ада, только потому, что хорошо знал пустыню. К сожалению, кое-кто, пока не известный мне, хочет попасть туда, где находится таинственная гробница. В Риме, где мы искали одного из родственников члена экспедиции, к нам в номер проник неизвестный. Он похитил записную книжку и следит за нами до сих пор. Только в Москве он нам еще не попадался.

— Зачем, вы нам обо всем этом говорите? — спросила Полина Сергеевна, она догадывалась, что этот мужчина хочет увезти с собой ее дочь, которая овладела телекинезом и всякой сверхъестественной всячиной.

— Я говорю это потому, чтобы вас не удивлял наш странный визит.

— Я перебью своего друга, — начал Тобиас. — Я говорю по-русски гораздо хуже Генри, но я скажу вам, то, что когда он приехал ко мне в Таско, я счел его за сумасшедшего. Он рассказал мне о том, что прочел в дневниках Флеминга и о видениях, которые стали его преследовать с того самого дня. Когда я прочел все эти записи, я проникся всем сердцем к этой трагической истории.

Григорий Петрович попросил Картера рассказать о том, что он знал и Генри, отпив немного из бокала с шампанским, начал свой рассказ. Картер помнил все до мелочей, по этому ему не пришлось долго вспоминать все подробности. По ходу рассказа, он видел, как менялись лица слушателей, он видел, как переживали Сашины родители и понимали, что за всю свою жизнь, они не слышали ни чего подобного. Когда Генри дошел до того места, где с Ледой начали происходить всякие превращения, Григорий Петрович покачал головой.

— Этого не может быть! — поднявшись, он начал возбужденно размахивать руками. — Это уже фантастика какая-то!

— Я объясню, чтобы это могло быть, — успокоил его Картер. — В записях описаны переживания Ллойда, то, что он видел своими глазами. Я подозреваю, что там находится аномальная зона, и хочу это выяснить. Раньше у меня не наблюдались паранормальные способности, я подозреваю, что у Саши тоже не было всяких отклонений. Не знаю почему, но я уверен, что только вместе с ней вместе мы можем войти в эту зону. Я ученый — археолог, а не парапсихолог или физик, все эти вещи связанные с аномальными явлениями, никогда особенно не интересовали меня. Можно сказать, что я не верил во всю эту чушь. Но после того, как со мной стали происходить подобные вещи, я сказал себе: «Вот теперь, это случилось с тобой, старичок» Я не был к этому готов и понимаю, что чувствовала ваша дочь, когда у нее вдруг начинали летать предметы или когда ей снились сны, а именно я.

Григорий Петрович, хмуро посмотрев на Генри, вынул пачку сигарет и закурил. Он понимал, что дочь уже взрослая и сама решит, что делать, но все же его пугало то, что мог предложить ей этот Генри Картер.

— Саша давно мечтала узнать тайну гибели своих предков, — Григорий Петрович, ласково посмотрев на дочку, потрепал ее по руке. — Ей решать, что делать со всем этим. Я знаю, что вы хотите предложить ей поехать с вами в Египет, но прежде, я хотел бы с вами поговорить.

Генри понимающе кивнул в ответ Туманову и предложил, наконец, приступить к ужину.

— Правильно, — Татьяна подвинула к нему салат. — А то все говорите, говорите, а мы с Сашей так старались. Вот, попробуйте, это очень вкусно.

Когда с ужином было покончено, родители девушек начали собираться домой. Григорий Петрович напомнил Картеру о том, что хотел бы с ним завтра поговорить. Он сказал, что Саша знает, где его институт и проведет его к нему в лабораторию.

Татьяна, начав убирать посуду со стола, попросила Тобиаса помочь ей и сказала Саше освободить место для чистой посуды.

— Саша, — Генри дотронулся до ее руки, и она почувствовала, как ток пробежал по жилам. — Не думайте, я тоже очень волнуюсь. Никогда я не был так взволнован, будто все перевернулось во мне.

— Знаете, Генри, я так же себя чувствую, — Саша взяла его за руку и почувствовала, какая она стала горячая. — Мне кажется, я знаю о вас все и в тоже время, ничего.

Он ласково смотрел на нее, такую открытую и чистую. В ее зеленых глазах мог утонуть любой, поймав на себе взгляд Картера, Саша спросила:

— Я вам нравлюсь?

Она так просто это спросила, без всякого кокетства и любой присущей женщинам игры, что Картер не мог ей лгать.

— Нравитесь, очень,… но не просто как женщина. Я чувствую, что нас тянет друг к другу, словно магниты с разными полюсами. Это что-то больше, чем обычный интерес мужчины к красивой женщине, — он сжал ей руку и прочитал в ее глазах призыв. Генри не мог удержаться, чтобы не коснуться ее нежных полураскрытых губ, которые напоминали ему бутон распускающегося цветка. Он дотронулся пальцами до ее щеки и увидел, как на лице Саши заиграл румянец, она опустила глаза и, выпустив из ладони руку Генри, повернулась к столу и начала сворачивать скатерть.

— Простите, — Картер не хотел ее смущать. — Но вы мне действительно очень нравитесь.

Саша, обернувшись, улыбнулась.

— Нет смысла скрывать того, что написано на моем лице.

Внезапно появившаяся Татьяна, развеяла своим появлением все чары, которые начинали окутывать Генри и Сашу. Оставив друзей вместе, девушка направилась на кухню, когда она вошла, Татьяна все поняла по ее улыбке и румянцу на щеках.

— Не рано ли я к вам?

— Перестань, Таня! — Саша, поежившись, посмотрела в сторону комнаты, откуда только что вышла и, вздохнув, добавила. — Зачем мне все это, я чувствую, что долго не смогу сдерживаться.

— О чем это ты? — Татьяна, поставив последнюю тарелку, с удивлением посмотрела на сестру.

Саша, ничего не ответив, отвернулась к окну. Она боялась, что ее чувства причинят ей боль, ведь пока что, любовь приносила ей одни страдания.

* * * *

Было довольно — таки поздно, когда в номере Тёрнера прозвенел звонок. Протерев заспанные глаза, он поднял трубку.

— Да…конечно, конечно. Я в Москве…понимаю, да провожу наблюдение. Карта, к сожалению, всегда при Картере…да…он еще, гад, вооружен. Нет, сомневаюсь, что так можно поступить. Как только я узнаю, что они летят в Каир, а это должно быть уже очень скоро, я тебе сообщу. Сейчас половина второго ночи…вот так…ну ладно, отбой.

Скотт чувствовал, что сон прошел безвозвратно. Конечно, Пабло звонил по делу, но теперь будет трудно вновь заснуть. Он еще долго ворочался в теплой постели. Затем, решив, что это бесполезная задача, решил немного посмотреть телевизор, он для него, под час, был лучшим снотворным.

Уже в девять часов, Тёрнер, наконец, проснулся, и, взглянув на часы, поморщился от досады. Он был зол на себя за то, что не проснулся в положенное время, такое с ним еще никогда не случалось, он выругался и, включив рацию, закурил. Генри был уже у Туманова в институте, но к радости Тёрнера их разговор только начался.

— Можете не беспокоиться, Григорий Петрович, я человек взрослый и могу контролировать ситуацию. Не скрою, Саша мне очень нравится, но это только мои чувства, самое главное сейчас, разобраться с местонахождением гробницы и выяснить, что там происходит.

— Но я боюсь, что не увижу Сашу, вы должны понимать, что на вас, Генри, лежит ответственность.

— Я понимаю, — тяжело вздохнул Картер. — Но я не знаю, что там может произойти. Одно скажу, что я все сделаю, чтобы в случае опасности, Саша не пострадала. Поймите, ей нужно поехать, иначе ее дар и чувствительность погубят ее.

— Я думаю, Генри, вам можно доверять, и Саша ни кого не будет слушать, — он немного помолчал и, рассмеявшись, добавил. — Она нам всем, давным-давно, со своим Египтом всю плешь проела.

— Ну, тогда я сегодня же узнаю, как нам приобрести визы в Египет. Вы подскажете, чтобы мы с Тобом не бегали, куда лучше всего обраться?

— Конечно.

Скотт поморщился, он рассчитывал, что Туманов назовет адрес.

«Главное, не упустить момент, когда они будут покупать билеты на самолет, не хотелось бы их упустить», — подумал Тёрнер и отправился на кухню сварить кофе. Заправив кофеварку, он довольно улыбнулся. Пока все шло хорошо.

Он позавтракал и отправился в консерваторию, где работала Татьяна, сестра Саши. Он сожалел, что не владеет русским так, как Картер и все же, в его голове созрел дьявольский план.

Таня разбирала старые нотные тетради, она искала тетрадь одного из своих учеников. Стало душно, девушка открыла окно и увидела, что тяжелые дождевые облака нависли над городом. Горячий ветер ворвался в окно, поднимая сложенные в стопку листы, исписанные нотными тактами. Обернувшись, Таня увидела незнакомого мужчину, который вошел в класс. Он поздоровался и, странно улыбаясь, спросил ее:

— Простите, можно мне поговорить с вами? — незнакомец, протянул ей удостоверение. — Я знаю, вас зовут Татьяна Туманова.

— Я не понимаю, что тут происходит, — она вернула ему документы. — Все это так странно, Интерпол. Садитесь, мсье Лепре.

— Нам стало известно, что вашу сестру готовят к вербовке одной из террористических организаций. Мы разыскиваем одного человека.

— Постойте, — усмехнулась Таня. — Я сестру знаю, как свои пять пальцев.

— Охотно верю, что вы говорите искренне, но хочу сказать, что она наверняка ни о чем не догадывается, — Лепре склонился к Тумановой и шепотом добавил. — Вы помните, что Александра опьянела от нахлынувших чувств. Мы давно следим за Картером, а он, как мне известно, великолепный гипнотизер. Саша с ее способностями, лакомый кусочек для банды террористов, готовящихся заполучить ее любой ценой. Картер сначала начал искать какую-то гробницу, но потом в его руки попала одна интересная статейка в Интернет издание, в ней было рассказано как раз о вашей сестре. Не буду вас утомлять подробностями, скажу одно, лидер группировки «Братство шахидов» заплатил этому подонку Картеру немалые деньги. С ним находится опасный террорист, представитель лидера — Фарух эль Аддин, известный вам, как Тобиас Альмадеро.

— Не может быть, — Таня не хотела верить этому Лепре, но фотографии, которые он ей предоставил позже, полностью убедили ее.

Таня, закрыв лицо, горько заплакала, ей стало страшно за себя и за свою сестру. После увиденного и услышанного, ей хотелось как можно быстрее все рассказать Саше. Она сказала об этом Лепре. Но он категорически запретил ей кому бы то ни было рассказывать об этом.

— Вы не понимаете с чем и с кем имеете дело. Это опасные люди, — он с тревогой посмотрел на девушку и покачал головой. — Вы должны делать только то, что я буду вам говорить. Не думайте, что я многого требую, просто это моя работа, а свою работу я привык делать хорошо, и я не хочу ненужных жертв.

— Но как я смогу сообщить Саше, что Картер обманщик и, вообще, опасный тип? — Татьяна в бессильном гневе сжала кулачки и с вызовом посмотрела на Лепре.

— Она все равно вам не поверит, а Картер будет все отрицать. Это — в лучшем случае.

— А что же в худшем? — ее голос задрожал, и она побледнела как полотно.

— Поверьте, деточка, вам этого лучше не знать.

— Но как, как мне быть?

— Я свяжусь с вами.

Когда за мсье Лепре закрылась дверь, Таня, опустошенная и разбитая, медленно опустилась на стул. Она не могла поверить, что это происходит с ней и Сашей. Страх сковал ее, Таня покосилась на телефон и, одернув себя, чуть было не подняла трубку, но тут же вспомнила предупреждение Лепре.

Когда Скотт Тёрнер вышел из консерватории, он, довольно ухмыляясь, направился в гостиницу. Он знал, что если Туманова до конца не поверила ему, зерна сомнения уже посеяны. Скотт остановил такси и, назвав адрес, устроился на заднем сидении автомобиля. В душе, он позволил похвалить себя за то, что заранее смонтировал фотографии «изобличающие» Картера. Он попросил водителя не торопиться и, закурив, набрал номер да Силвы.

 

Глава 8 Похищение

Вечер уже клонил солнце к закату. Саша, звонко засмеявшись, попросила Генри, проводить ее до дома.

Удивленно подняв брови, Картер сказал, что об этом, вообще, не стоило просить, ведь это его прямая обязанность. Саша, снова рассмеявшись, протянула ему руку.

— Ну, пойдемте. А фильм очень даже ничего, — она, значительно покачав головой, спросила: — Мне всегда было интересно, в Америке действительно такие крутые полицейские, и, вообще, как ваши фильмы похожи на реальную жизнь?

Генри, улыбнувшись, покачал головой.

— Естественно, у нас все не так, и демократии у вас в России больше, чем в Америке. Хотя ваша демократия похожа на хаос, может потому, что я привык к своей стране и к своему укладу жизни. Мы очень разные, хотя сейчас я вижу, что вы двигаетесь в правильном направлении. Только мне кажется, вам нужен совсем другой лидер, вы понимаете, о чем Я.-конечно, многое, меня не устраивает, но давайте не будем о политике, а то разговоры о ней нас заведут в непроходимые дебри.

Они подошли к дому, где жила Саша, и Картер, нежно сжав ей руку, взял с нее обещание, что завтра она и ее сестра ужинают вместе с ними. Саша, сказав, что, наверное, получится и нужно будет созвониться, попрощалась с Генри и вошла в подъезд. Поднявшись по лестнице, она позвонила в дверь, Таня должна быть уже дома. Когда она увидела сестру, то сразу поняла, что что-то случилось. Татьяна была какая-то бледная, и в ее глазах было что-то похожее на страх.

— Сестренка, что случилось? — Саша взяла ее за руку и почувствовала, как та вся дрожит.

— Да все нормально, Сашуль, все хорошо, — Татьяна повернулась к окну и, что-то напевая себе под нос, начала поливать цветы.

— Таня, ты чего? — Саша тронула ее за плечо. — Что ты делаешь? Ты ведь сейчас мне все цветы зальешь? У тебя что, какие-то проблемы? — в ответ сестра только покачала головой. — Может, на работе что случилось?

Обернувшись, Татьяна выронила из рук стеклянный кувшин, из которого поливала цветы, и, упав, он разлетелся на множество осколков.

— Что же я сделала, — Таня опустилась на колени и, начав собирать осколки, порезалась. Посмотрев на Сашу, она сделала такое лицо, будто бы у нее боль не в пальце, а в сердце.

— Не нравится мне все это, — начала Саша, но Таня, не дав что-либо сказать, быстро встала и, выбежав из кухни, направилась к входной двери.

— Таня! Куда ты?! — девушка кинулась вслед за старшей сестрой, но та уже была далеко внизу. — Что за ерунда!

Саша вернулась на кухню и, убрав осколки стекла, поставила чайник. Ей было непонятно поведение Татьяны. Если бы она только знала, что стало причиной такой резкой перемены, если бы только знала… Немного поразмыслив, она решила позвонить подруге Татьяны, с которой они вместе работали в консерватории. Она уже была готова поднять трубку, но что-то остановило ее. На минуту, Саша почувствовала, как по ногам пробежал холодок какого-то недоброго предчувствия. Она быстро набрала номер Картера и, услышав его голос в трубке, вздохнула с облегчением.

— Генри? Как я рада вас слышать. Не знаю, но с моей сестрой что-то произошло…да, понимаю…и я. Ничего что уже поздно? Так я вас жду.

Саша закрыла пылающее лицо руками и, подойдя к окну, отодвинула занавеску. Начинало смеркаться, и небо, над горизонтом, было располосовано красными росчерками лучей заходящего солнца. Сначала, края нежно-воздушных облачков стали багрово — красными, потом они заметно позолотели. Когда же солнце совсем исчезло за холмами и крышами домов, облака начали быстро терять свой недавно праздничный, сверкающий вид, словно погасшие лампы, и вдруг стали тусклыми и совсем скучными. Саша закрыла окно, ей показалось, что стало немного прохладно и, вытащив из холодильника тарелку, на которой лежало несколько бисквитов, налила себе молока.

Через полчаса раздался звонок в дверь, Саша не сомневалась, что это Генри, но когда она открыла дверь, то перед ней стоял незнакомый человек. Незнакомец был среднего роста, спортивного телосложения, а в его серых глазах играл огонек, что заметно насторожило девушку.

— Кто вам нужен?

— Вы.

Ее поразила его наглость и, вопросительно посмотрев на мужчину, Саша попыталась закрыть дверь, но тот быстро помешал сделать ей это, вставив ногу в дверной проём.

— Я не поняла, кто вы? Убирайтесь! — она с силой толкнула его в грудь, но он, только усмехнувшись, схватил ее за руку и, притянув к себе, быстро вошел в квартиру, захлопнув за собой дверь.

— Теперь мы можем поговорить, — незнакомец толкнул ее на стул и, сплюнув на пол, вынул из кармана пачку сигарет. — У меня мало времени, так что ты должна быть паинькой.

Саша не хотела с ним больше спорить, она знала, что это бесполезно. Ее беспокоило только то, что в любую минуту могла прийти и Таня, и Генри.

— Ну, что ты язык проглотила, я и так здесь задержался, — он, сильно затянувшись, выпустил ей в лицо клуб дыма. — Где карта, ты должна знать?

У вас может возникнуть вопрос, от чего Тёрнер, а это был вне всяких сомнений он, стал таким нервным. Дело в том, что он не мог знать о небольшой поломке телефона Картера. Генри отключил его, и Скотт на какое-то время потерял с ним связь. Когда это продолжалось несколько часов, он еще был спокоен, но когда прошло три дня, а абонент был по прежнему недоступен, его терпению пришел конец. Позже, он понял, что это было роковой ошибкой в его погоне за картой, ведь профессионал не имеет права идти на поводу своих чувств.

Саша гневно посмотрела на него, затем на тяжелую вазу, стоявшую на комоде. Скотт еле увернулся от летящей в его голову посудины и, злобно взглянув на Сашу, попытался ее ударить, но тут же получил от летящего в него зимнего ботинка Татьяны. Таня всегда, когда искала что-то, частенько не убирала, раскиданные в поисках, вещи. Теперь ее младшей сестре это было под руку. Тёрнер, увернувшись несколько раз, получил гораздо больше, чем хотел. Когда, наконец, обувь в прихожей кончилась, Саша «перешла» к книжному шкафу, однако Тёрнер воспользовался короткой паузой и, ударив девушку по голове, чем-то тяжелым, отбросил ее в сторону. Вдруг, ему в голову пришла одна интересная мысль, он криво усмехнулся и, подняв Сашу, взвалил ее себе на плечо.

Когда Картер поднялся на третий этаж, где жили Тумановы, он увидел, что дверь приоткрыта. Толкнув ее носком ботинка, Генри вошел в прихожую и, увидев раскиданные вещи, насторожился. В комнате стояла гнетущая тишина, пахло табачным дымом и чем-то еще. Этот запах что-то напомнил Картеру, но что, он не мог вспомнить.

«Что тут произошло?»- Генри, наклонившись, поднял с пола металлическую вазу, к которой прилип окурок. И, нахмурившись, сунул руку за пояс, вытаскивая пистолет.

— Саша, Таня? — он осторожно осмотрел кухню, гостиную и остальные комнаты. Он сразу подумал о Тёрнере, потому что знал, больше не кому пытаться навредить сестрам. «Но как узнать, что здесь произошло?»- Генри подошел к телефону и набрал номер гостиницы, где его ждал Тоб.

— Тоби, срочно приезжай… — Генри вздрогнул от удара по голове, в глазах потемнело и, покачнувшись, он упал на пол.

Когда Генри пришел в себя, голова раскалывалась. Он обвел комнату туманным взглядом и когда увидел Татьяну, сидевшую напротив него, удивленно посмотрел на нее. Он попытался подняться со стула, но вдруг понял, что крепко привязан к нему.

— Таня, что здесь произошло? Почему меня связали? — ему не нравилось, как девушка смотрела на него, в ее голубых глазах сверкали льдинки, она исподлобья посмотрела на него и, наконец, покачав головой, спросила.

— Долго ты собирался охмурять мою сестру?

— Что?! — Генри нервно рассмеялся. — Таня, что происходит, Саша мне позвонила и попросила приехать…

— Сволочь, — процедила сквозь зубы Татьяна. — Саша — самое дорогое, что есть у меня, если хоть один волос упадет с ее головы, я убью тебя, Картер.

Генри, перестав улыбаться, серьезно спросил девушку:

— Не знаю, что здесь произошло, но мне хотелось бы услышать от вас, Таня, где Саша, почему я связан, и, черт возьми, почему вы так разговариваете со мной?

Таня, медленно поднявшись со стула, подошла к телефону.

— А это, вы узнаете позже.

* * * *

Все тело ныло, девушка открыла глаза, но ничего не увидела, она вдруг поняла, что ее глаза завязаны, так же как и ее руки, и ноги. Саша не могла понять, где она, пахло сыростью и где-то, совсем близко, капала вода. Она попыталась позвать на помощь, но рот был залеплен скотчем, причем так крепко, что ей было трудно дышать.

Услышав, что девушка пришла в себя, Скотт подошел к ней и, отодрав с ее рта скотч, поднял на ноги.

— Ну, что, детка, теперь ты больше не будешь кидать в меня всякие тяжелые предметы?

— Кто вы, и что вам нужно? — тихо спросила Саша, чувствуя, как ее ноги становятся слабыми. Голова кружилась, во рту все пересохло, Саша покачнулась и упала на холодный пол.

— Что вы сделали со мной, почему мне так плохо? — ее мутило и знобило, Саша ни чего не видела, и от этого ей становилось совсем страшно. Она ощущала себя такой беспомощной и беззащитной, словно кролик в гостях у удава.

Тёрнер ничего не ответил, он вновь заклеил ей рот и, оставив ее одну в холодном и мрачном подвале, поднялся наверх.

Днем раньше, Скотт, предчувствуя, что ситуация может выйти из-под контроля, снял небольшой домик на окраине Москвы. Так же, он взял напрокат в салоне машину. Имея большие деньги, он мог воплощать в жизнь все свои замыслы.

Интуиция его не подвела, все прошло, как он задумал. Тёрнер хотел таким способом получить карту и избавиться от Генри и его друга навсегда. Татьяна была уже настроена против американцев, дело следовало за картой. Скотт знал, что пока милиция будет разбираться с похищением Саши и причастностью к этому Картера, он сможет заполучить карту и уехать в Каир.

Через некоторое время, он вернулся и продолжил свой допрос. Саша устала и, чувствуя, что долго не протянет, спросила.

— Вы меня убьете? Можете не отвечать, я чувствую, от вас исходит запах смерти.

Скотт сухо рассмеялся и, склонившись к ее лицу, прошептал:

— Можешь поверить, не только мне это доставит удовольствие. Я могу подсказать тебе, вы очень близко знакомы.

— О ком вы? — смутная догадка мелькнула в мыслях Саши, почему-то она подумала о своей сестре. Но она тут же отогнала от себя эту страшную идею, что Таня, могла быть подельницей, …на мгновение Саше стало все ясно, этот человек неспроста появился в ее жизни. Странное поведение Татьяны, и рассказ Генри о типе, преследовавшем его и Тобиаса, натолкнули ее на мысль, что этот незнакомец и есть тот самый Скотт Тёрнер. Глаза Саши были завязаны, как она жалела, что не видит своего мучителя, который упивался своей безнаказанностью. Саша напрягла все свое внутренние силы и попыталась увидеть то, что происходит по ту сторону повязки. По вискам струился пот, все мышцы напряглись до предела. Наконец она увидела темный силуэт, все вокруг было окрашено в бледно зеленый цвет, но когда незнакомец приблизился, Саша узнала в нем того человека, что так бесцеремонно ворвался в ее квартиру. Она хорошо запомнила его лицо с холодными глазами-колючками. Он мог быть тем самым Тёрнером и чтобы проверить свою догадку, Саша окликнула его:

— Скотт Тёрнер? — он обернулся и, засмеявшись, покачал головой:

О чем ты, детка, — оставив ее одну, он выключил свет и, хлопнув тяжелой железной дверью, повернул ключ в замочной скважине.

Саша поняла, что это он, она была почти уверенна в этом. Несмотря на то, что он почти не среагировал на то, как она окликнула его, он был очень похож на того человека, которого описывал Картер. Он был совершенно бесстрастным или хотел казаться таким.

Саша чувствовала, что ее начинает мутить, голова закружилась, и она упала на холодный пол, потеряв сознание.

А в это время в квартире Тумановых, Татьяна описывала во всей красе похождения Картера и его друга. Они же, сидели прикованные наручниками и смотрели на Татьяну, которая вела себя так, будто бы это они заварили всю эту кашу. Таня, злобно посмотрев на Генри, ударила его ногой.

— Куда ты дел мою сестру, сволочь?! Я догадывалась, что здесь что-то не так!

— Таня, — не один мускул не дрогнул на лице Генри. — Ты же знаешь, что я никогда бы не сделал Саше ничего плохого, мне…

Она не дала ему договорить, залепив звонкую пощечину.

— Гражданка Туманова! Прекратите этот цирк! — резко одернул ее майор Баскаков. — Мы сами разберемся, что к чему. У меня пока мало оснований верить вам до конца.

— Но фотографии… — начала, было, Татьяна.

— Откуда они у вас? — Баскаков, нахмурив брови, посмотрел на Тобиаса и Генри. — Говорите, подбросили?

— Да, сколько еще можно это повторять!

— Нам нужно все проверить, — он подвел ее к окну и тихо добавил. — Поймите, Туманова, если эти люди ни в чем не замешаны,…я не хочу скандала. По этому прошу вас впредь держать себя в руках. А фотографии мы проверим.

Он положил снимки в папку и, вернувшись, посмотрел в сторону Картера, который потерянным взглядом смотрел сквозь него. Баскакову почему-то казалось, что в этих обвинениях мало логики. Он был склонен верить больше Картеру, чем Татьяне.

— Картер, вы меня слышите? — Генри, устало, улыбнувшись, посмотрел на милиционера.

— Повторяю, здесь нелепая ошибка.

— Мы разберемся, кто прав, кто виноват. Посудите сами, сейчас у вас нет с собой документов…

— Но Саша сама позвонила мне…

— Фотографии очень убедительны. Да и рассказ Татьяны очень похож на правду. По этому все нужно проверить, и если вы ни к чему не причастны, вам нечего бояться.

Поговорим позже, вам придется проехать с нами. Мы выясним ваши личности и все обстоятельства данного происшествия. Надеюсь на быстрое разрешение этого недоразумения.

Альмадеро напряженно посмотрел в сторону Татьяны, он видел, в ее руках знакомый сверток.

— Генри, мне кажется, я только что видел карту в руках Татьяны.

Генри посмотрел в ее сторону и, когда их глаза встретились, она улыбнулась, будто бы ей удалось провернуть выгодное дельце.

— Черт возьми. Боюсь, что здесь без Тёрнера не обошлось. — Два милиционера, расстегнули наручники на руках задержанных и, отцепив их от трубы батареи, вновь защелкнули их на запястьях иностранцев.

Все, двигай вперед!

Генри обернулся, чтобы посмотреть на Таню, она довольно улыбалась и совсем не была похожа на несчастную, у которой похитили сестру.

Когда за Тобом и Картером закрылась дверь, Татьяна подошла к зеркалу и, запустив пальцы в пышные кудрявые волосы, засмеялась: «Я всегда была лучше тебя, поэтому тебе не может доставаться все… Дар…дурацкий дар, который помогает тебе делать всякие глупые вещи. А главное у тебя есть он», — внезапно ей стало невыносимо.

— Почему он выбрал тебя? — Таня взяла в руки фотографию Саши в стеклянной рамке. — Если он не стал моим, то не будет и твоим!

Она размахнулась и бросила, что есть силы фотографию на пол. Осколки стекла разлетелись по полу, словно тысячи брызг.

— Вот так, — она наступила ногой на фотографию. — Ты будешь, разбита и растоптана, а я… — она посмотрела на свое отражение и, улыбнувшись, подмигнула сама себе, — я буду хозяйкой жизни.

* * * *

Несколько раз Майкл Бенсон пытался связаться с Картером и Альмадеро, но телефон оглушительно молчал. Это навевало тревожные мысли, с которыми Майкл поспешил поделиться с Милагресс:

— Не понимаю, — Майк не захотел даже пить принесенный женой кофе. — Не нравится мне все это, уже две недели я не могу связаться с Картером.

— Наверное, что-то случилось, — осторожно начала Милли. — Не хочу тебя пугать, но Россия страна сюрпризов и не известно, что там может произойти с американскими гражданами. Еще вчера нас разделял так называемый «железный занавес», и я не знаю…

— Милли, не говори глупостей, — он завернулся в теплый махровый халат, став похож на большую нахохлившуюся птицу. — Дай мне лучше сигареты.

— Дорогой, не стоит курить на голодный желудок, — начала было Милагресс, но суровый взгляд мужа заставил ее покориться. — Тебе принести еще что-нибудь, милый.

— Телефон, — буркнул Майкл. — Не обижайся. Мне нужно подумать, что делать со всем этим.

— Да, конечно…

— Не начинай.

— Не буду, — она налила себе кофе и вышла из гостиной на кухню.

— Вот женщина, слова ей сказать нельзя, — пробурчал себе под нос Бенсон, набирая номер Тумановых.

На другом конце послышался приятный женский голос.

— Это Саша? — Майкл почувствовал, что ответ будет отрицательным, и он не ошибся.

— Нет, здесь такой! — рявкнула женщина в трубку.

— Ничего себе, — Майкл даже вспотел и снова набрал этот номер.

— Это кто?! Что вы сюда звоните! — Майкл извинился и обескуражено посмотрел на жену.

— Там действительно что-то произошло, я чувствую это.

— Ты стал совсем как Генри, улыбнулась Милли, но тут же поняла, что сейчас подобные шутки не совсем уместны. — Я поняла, нужно собираться.

Бенсон, ни чего не ответив, закрыл глаза и тяжело вздохнув, пробормотал:

— Сегодня не получится, а завтра в самый раз. Собирайся, Милли, а я займусь оформлением билетов.

Через двадцать минут Бенсон ехал в российское посольство, он заметно нервничал, ведь такого поворота дел ни кто не ожидал. Ни он с Милагресс, ни Генри с Тобом. Да Силва с Тёрнером не плохо все рассчитали, и эту кашу, что они заварили, придется расхлебывать всем.

* * * *

Татьяна накрывала на стол, когда зазвонил телефон и она, подняв трубку, улыбнулась:

— А это ты ну, сколько можно ждать тебя. Да, и я тоже, — она подошла к зеркалу и, поправив выбившийся из прически локон, налила себе шампанского. Затем, чокнувшись со своим отражением, сказала:

— За тебя, моя прелесть. Как ты все хорошо придумала.

Пока Татьяна расставляет на столе приборы, хочу вернуться немного назад в день похищения Саши.

Когда плачущая Татьяна выбежала из дома, ей преградила дорогу синяя BMV. Из окна на нее смотрел Лепре. Таня, словно спохватившись, кинулась к нему, как к последней надежде. Если бы она знала, кому отдает в руки свою судьбу.

— Лепре, как хорошо, что вы здесь! — она заплакала еще сильнее, когда он вышел из машины и обнял ее, пытаясь успокоить. — Я не знаю, как мне быть, она любит его, а я не могу ничего ей рассказать. Я боюсь, что произойдет что-то ужасное, не поправимое.

— Так вы ни чего не сказали?

— Конечно, нет, вы же меня просили. Я не могу так рисковать…

— Вот и хорошо, успокойтесь, Танюша, — Тёрнер вышел из машины и, оглядевшись, прижал ее к себе, — я хотел бы с вами поговорить, а пока погуляйте, успокойтесь. Встретимся через час в городском парке, это рядом кажется.

— Да, — Таня вытерла слезы, и, сжав руку Тёрнера, посмотрела в его пронзительные глаза.

— Надеюсь, вам можно доверять? — спросил он, сжимая ее руку, но, не причиняя ей боль, — я могу помочь вам, не вмешивая во все это вашу сестру.

— Конечно. — Таня произнесла это словно сомнамбула. Она не почувствовала, что ее голос стал немного другим, и как-то странно похолодели руки. Единственным ее желанием было пойти в городской парк, сесть на деревянную скамейку, около высохшего фонтана и ждать.

— Вот, возьмите, — он протянул ей пакетик с леденцами, — это поможет вам успокоиться.

— Вы так добры, — пробормотала Таня и, запустив руку в пакет, вынула от туда конфету.

— Вот так, сейчас вы успокоитесь и придете в себя, — произнес Тёрнер таким тоном, словно он был врачом психиатром и разговаривал со своим пациентом. — Мы встретимся немного позже, обязательно дождитесь меня, — Тёрнер с довольной улыбкой проводил ее взглядом.

Татьяна совсем не хотела возвращаться домой, внезапно проснувшиеся чувства, казались ей истинными, а некоторые болезненно обострились. Если ей сначала нравился Картер, теперь она начала, перебирая в голове мысли понимать, что он для нее подходит гораздо лучше. Теперь, когда в моей жизни появился настоящий мужчина, он безвозвратно потерян, Она вспомнила тот вечер, когда впервые увидела Генри. Как они сидели рядом, и она гладила его широкую горячую ладонь. Если бы я встретила его раньше Саши, то смогла сделать все, чтобы он был моим. Татьяна всегда завидовала сестре ее внезапно открывшимся паронормальным способностям, но всегда старалась подавить в себе эти негативные эмоции. Теперь же зависть переросла в ненависть. А желание понравиться Картеру, в желание обладать им. Через всего, каких — то полчаса, Таня перестала себя контролировать, ее темная сторона вышла на волю, заточив истинную сущность Татьяны где-то в недосягаемой глубине подсознания. Это все произошло так незаметно, что только человек знающий ее, смог определить эту перемену.

Тёрнер хорошо владел гипнозом, особенно когда человек находился в неустойчивом психическом состоянии. А психотропные «леденцы» усилили эффект. Теперь ее целью стало заполучить Генри Картера и навсегда вычеркнуть сестру из своей жизни. Пока Татьяна еще не поняла, что Лепре и Тёрнер один и тот же человек. Раньше Татьяна и думать не могла что, человек, которого они так боялись с Сашей, станет для нее решением всех проблем.

Когда Скотт увез Сашу в домик, который он снял в пригороде Москвы, та долго не приходила в себя. Когда же она, наконец, очнулась, Тёрнер сделал ей успокоительный укол. Вскоре, Саша уже крепко спала, а Скотт, заперев тяжелую подвальную дверь, закрыл гараж. Он был доволен, что теперь инициатива в его руках. Как вовремя снял он этот домик в районе Битцевского парка, теперь Картеру будет трудно найти свою Сашу.

Поменяв синее BMV на другой автомобиль, Тёрнер направился в парк, где его ждала Татьяна.

Увидев ее тоскливо пьющую сок из баночки, Тёрнер присел рядом с ней.

— Как быстро пролетело время, только что мы столкнулись у подъезда, а теперь вы уже здесь, — сказала она словно в пустоту.

— Ты веришь, что желания могут исполняться, нужно только очень захотеть?

— Да, — Татьяна, продолжая смотреть никуда, добавила. — Бойтесь своих желаний, ибо они могут исполниться.

Тёрнер усмехнулся, понимая, что она не так далека от истины.

— Что ты хочешь? — прямо спросил он. — Хотя можешь не отвечать. Дай подумаю, ты хочешь отомстить сестре за то, что ей все время везет в этой проклятой жизни. А так же ты хочешь заполучить Картера на блюдечке с гарниром. Не так ли?

— Вы умеете читать мысли, как Генри…

— Немного, — усмехнулся Скотт, — если я помогу тебе, ты поможешь мне, — утвердительно закончил он. Его тон не терпел возражений. — Предлагаю устранить одновременно две проблемы и получить приз. Только не шути со мной. Подумай еще раз, если я тебе открою свои карты, у тебя не будет пути назад.

— Я согласна, Тёрнер, — улыбнулась Таня. — Даже не смотря на то, что я о вас слышала. Мне всегда нравились такие целеустремленные мужчины.

Скотт не ожидал такого поворота дел. Но то, что Таня его раскусила, говорило о том, что с ней еще нужно будет поработать. Она должна как можно реже оставаться одна, чтобы ее собственные мысли не заглушали его психическую кодировку.

— Ладно, не буду тебя запутывать, я не Лепре, но ты должна понять… я обо всем тебе расскажу чуть позже. Не скрою, ты мне сразу понравилась, в тебе что-то есть и, думаю, мы сработаемся.

— А если я скажу, нет, — Татьяна хотела знать, есть ли у нее хотя бы малейший шанс на отступление. Тёрнер вдруг стал серьезным:

— Это было бы глупо с твоей стороны, ты вольна делать все, что захочешь. Не смей только мешать мне, — он посмотрел на Таню в упор. — Но я уверен, ты не отступишься, у тебя на лице написано, чего ты хочешь. Насчет Картера не обещаю, а вот сокровища фараона гораздо ближе к нам, чем ваш Генри.

Таня, опустив глаза, взяла Тёрнера за руку и, сжав губы, кивнула. Челюсти будто бы свело, слезы подступили и брызнули из глаз. Какая-то ее часть еще сопротивлялась и просила не заключать сделку с совестью, но сил уже не было. Все негативные чувства, повинуясь гипнозу Скотта, не давали ей изменить свое решение.

— Что я должна делать?

Он знал, что Татьяна будет на его стороне. Обняв, Скотт потрепал ее по руке и, ухмыльнувшись, добавил:

— Из нас выйдет неплохая парочка.